В темноте монастырского зала, свечка в руке Степана горела крошечным огоньком, но воск плавился и его капля уже стекала и грозилась обжечь пальцы. Запах воска был разлит в воздухе и наполнял душу Степана беспокойством. А за стенами гудел сибирский ветер и с высоких берегов Иртыша клубами взбирался колючий снег и бил в стены Абалакского монастыря. Непогода бушевала вторые сутки, но служба шла своим ходом, будто и не было жестокого холода и пронзительного сибирского ветра.
Степан стоял рядом с царевичем и смотрел прямо перед собой на лик Богородицы. А Богородица строго взирала на подростка и уголки ее губ были горестно опущены. – Степан, ты почем лба не перекрестил?- шепотом спросил царевич. Степка нахмурился, свеча в руке дрогнула. Капля готова была сорваться на пальцы… Паренек нагнул голову и с виноватым выражением на лице, тихо сказал: - Я крестик свой потерял на пароходе, когда плыли, Ваше высочество. Юный царевич сверкнул очами, которые были один в один похожи на глаза государя и пошел к выходу. Он расстегнул шинель и достал из кармана сюртука малую денежку, сунул ладонь в окошко церковной лавки и попросил крестик. Служка с поклоном подал ему маленьких крестик, выточенный из дерева и гайтанчик. Царевич продел веревочку в ушко и подошел к Степану. Тот, не ожидая от царевича такого подарка, и с удивление смотрел на ладонь.
Теперь, когда Степан надежно спрятал крестик под рубахой, застегнул ворот старенькой шубейки, он перекрестился и перевел дыхание. Ему даже стало теплее и, наконец-то, беспокойство, царившее долгое время в душе, улеглось. Свечка в руках Степана начала трещать и капля воска, грозившая обжечь его, наконец-то, сорвалась и упала на каменный пол монастыря.
Служба закончилась и государь с государыней двинулись к выходу. Следом за ними пошли царевны, младшая из них оглянулась и строго глянув на царевича, кивнула головой. А царевич, взяв под руку своего верного друга Степана, потянул его к выходу. Степка еще раз взглянул на лик Богородицы и ему показалось, что уголки ее губ приподнялись и она уже не сердится на него.
* * *
Анна вышла из автобуса и увидела белоснежные стены монастыря с синими и золотыми куполами. А дальше, сколько хватало глаз, катил свои воды седой Иртыш. –Да, -подумала она, - все совсем не так, как рассказывала бабушка. Анна, взяв в руки небольшую сумку, двинулась к церковным воротам. Вдруг над ее головой, прямо с небес, нарастая, поплыл хрустальный колокольный звон.
Близился вечер. Анна стояла на берегу Иртыша и опять вспоминала рассказ бабушки Ефросиньи. Летом 1918 вернулся в Россоша Степан Леднев. Парнишке исполнилось четырнадцать и работник он был хороший. Не один год ходил он по окрестным деревням в поиске заработка, а когда вернулся в родную деревню, то призвали его на службу в РККА. И уже оттуда вернулся он со своей Фросей. В деревне их встретили насторожено, помнили, кому он когда-то служил. Да и детишек, а у Степана было два сына, так и звали «царевичи». Потому и решили переехать Ледневы в Воронеж, да там и остались.
* * *
Белоснежные стены монастыря окрасились золотом заката, тишина кругом стояла звенящая, а теплый ветер с полей приносил запах скошенной травы. Анна еще днем, остановившись в небольшой гостинице при подворье и оставив свою небольшую сумку, обошла часть монастыря. Первым делом она пришла в тот зал, где когда-то ее дед получил в подарок деревянный крестик. Постояла она и у маленькой церковной лавки, которая за столько лет осталась на прежнем месте. А потом, как и наказывала бабушка Ефросинья, нашла икону Божией Матери «Знамение» Абалакская.
Анна смотрела на скорбный лик Богородицы, а под сводами зала раздавалось пение церковного хора. Она понимала, что здесь, на этом месте, когда-то стоял ее дед и глядел в глаза этой иконы. Анна не была знатоком по иконам, да и в церковь заходила редко, но что-то таинственное в этих глазах было…
* * *
Летом 1942 года наступление Советской Армии под Харьковом провалилось. После жестоких боев под Воронежем и Донбассом немцы не только разбили наши войска, но и перешли в наступление.
В ночь очередная группа разведки ушла за «языком». Капитан только склонился над картой, как дверь землянки открылась и вошел военный в накинутой на плечи плащ-накидке, с которой ручьями стекала дождевая вода. Когда он резким движением скинул мокрую накидку, капитан увидел перед собой майора безопасности. Суконная гимнастерка и суконные шаровары сидели на нем как влитые, а серые глаза смотрели с подозрением. –Понятно,- подумал капитан, -опять по чью-то душу.
А майор, по-хозяйски, расположился за столом и попросил стакан горячего чая. Капитан молчал, ждал, когда гэбист сам начнет. Через полчаса стало ясно, что в разведроте скрывается враг, поэтому все рейды в тыл врага были безуспешны. Капитан сразу догадался о ком пойдет речь, но помалкивал, понимая, что возражать бесполезно.
Леднев Степан уже около года воевал в этой части, считался толковым и храбрым бойцом, добыл не одного «языка». Не раз его вызывали в «органы» на допросы, но каждый раз он возвращался через день- два. Капитан надеялся, что в этот раз все будет так же. Леднев с группой только что вернулся из разведки, но «языка» они не добыли. Немцы стремительно наступали, меняли свои позиции и разведчики напоролись на отряд, который охранял небольшой состав на маленьком разъезде. Бой был жестокий , немцы превосходили в силе и разведчики отошли. Ясно было, что начнется погоня и тогда можно потерять все: людей, рацию и добытые сведения. Вернулась группа не выполнив задания и было решено через сутки опять идти к разъезду.
В этот раз майор долго беседовал с Ледневым при закрытых дверях. А вечером пришла машина и он вместе с бойцом уехал. Капитан надеялся, что через день-два Леднев вернется, но пришлось готовить группу без него. Только через пять дней группе удалось добыть «языка», но когда его допросили, то сведения опять не подтвердились.
Обстановка на фронтах была тяжелая, проводимая с 30 июля по конец сентября Ржевско-Сычёвская операция не увенчалась успехом. Не удалось также прорвать блокаду Ленинграда, хотя наступление Советской армии заставило немецких генералов отказаться от штурма города. Капитан решил, что Леднева направили в другую часть и очень жалел об этом. Хороший разведчик на вес золота на войне. Однако через месяц в штабе он узнал, что Леднев, как немецкий шпион, был расстрелян за пособничество врагу. Так закончилась война для Леднева Степана, рядового разведовательной роты.
* * *
Над Воронежем наконец-то закружили первые снежинки. Они падали на грязную землю и тут же превращались в грязное мешево. Ефросинья Тихоновна сегодня во сне опять видела своего Степана. – Скоро, Степан, скоро встретимся, - думала , перебирая старые фотографии. Вот она со Степаном летом 1937 года. Младшему Ивану уже было десять уже лет. На фотографии они снялись у стадиона, на котором был тот знаменитый футбольный матч. Степану тогда дали билеты в завкоме, как хорошему рабочему.
Она вспоминала черты лица мужа и то, как они с сыном с азартом «болели», кричали –гол !!! Она помнила запах сирени, что цвела во всех скверах города. Сирень и сейчас цветет в Воронеже по весне во всех парках и скверах. Сколько охапок этого чуда Степан перетаскал ей каждую весну. Она помнила и весну 1941, когда Паша заканчивал десятилетку и готовился идти в Воронежский авиационный техникум. Только все планы пришлось изменить 22 июня 1941 года. Степана призвали в первые дни войны, а потом он писал, что воевал разведчиком, но письма приходили редко. А Ефросинья с сыновьями работала на авиационном заводе, который эвакуировали из Воронежа в Пермь. У старшего Павла была бронь, да и младший был постоянно в цеху при матери.
Ефросинья все вспоминала и вспоминала, а снег за оком летел уже сплошной пеленой. Письма с лета 1942 так больше не приходили. Сколько она слез пролила, сколько порогов оббила, писала везде. И вот в июле этого года пришло заказное письмо из Москвы, в котором было всего несколько предложений. Внучка Анечка открыла толстый конверт, вытащила тонкий листочек и стала читать. Глаза Ефросиньи наполнялись слезами, а Анечка прочитала и замерла. В том письме было всего три предложения. Писалось, что рядовой Степан Леднев был расстрелян как враг народа 17 июля 1942года и в настоящее время место его захоронения определить не считается возможным.
Всю ночь проплакала Ефросинья, а утром после завтрака, когда сноха накормила всех блинами, позвала она внучку и стала рассказывать ей про ее дедушку, Леднева Степана, которого настигла пуля через столько лет. Так Анна узнала, что ее дед видел последнего государя, был лучшим другом царевича и сопровождал его в Тобольск и в Екатеринбург. Но удивительным образом спасся от пули в тот страшный июльский день. – Да, вот видно не объедешь свою судьбу, ровно через двадцать четыре года, день в день нашла пуля твоего деда, - так закончила свой рассказ бабушка Фрося. Потом повернувшись к окну, сказала тихо: - А теперь, Анюта, подай мне шкатулочку, что стоит на окошке. Сколько помнила Анна, эта шкатулочка всегда там стояла, но открывать ее никому не разрешалось. Часто она на нее поглядывала и гадала какие сокровища там лежат. И вот теперь она держала в руках этот клад. А бабушка взяла деревянный ящичек и открыла его. Анюта тоже заглянула в него. Там лежала два свертка, завернутых в тряпочку. Один бабушка вытащила, развязала и девочка увидела маленькую фотографию в деревянной рамке, на которой была молодая женщина очень похожую на бабушку. А мужчину она не знала. Бабушка погладила снимок и положила себе под подушку. Второй сверток она сразу отдала в руки Анне и сказала: - А это, внученька, тот самый крестик. Помни, что я тебе рассказывала, пройдут годы, ты вырастешь и тогда отвезешь его в тот монастырь, где твоему деду был сделан такой царский подарок. Поклонись от меня тем местам, где бывал когда-то твой дед, а крестик оставь там. Вот тогда и успокоится душа и моя, и твоего деда.
* * *
За два дня Анна обошла весь монастырь. Еще раз полюбовалась потрясающим видом на Иртыш,а уже поздно вечером, после службы, пошла к иконе Божией Матери. Она стояла на невысокой подставке в самой середине небольшого иконостаса. Икона утопала в цветах, а у основания на небольшой полочке лежали подношения. Анна приблизилась, осенила себя крестом и положила деревянный крестик деда.
Автобус отъезжал рано утром. Анна сидела уже в салоне, когда опять услышала тот же хрустальный колокольный звон, который встретил ее приезд два дня назад. Солнце поднималось над Иртышом и освещало своими лучами дорогу, по которой, набирая скорость, катил автобус, увозя Анну все дальше к родному дому. Этой ночью Анна видела во сне молодую женщину, ту с фотографии, которая так была похожа на ее бабушку Ефросинью. Она стояла у опушки леса и улыбалась, а потом повернулась, помахала рукой и ушла по тропинке.