Продолжение
23
Мария Павловна испытывала двоякие чувства. С одной стороны, ей, как и мужу, хотелось самостоятельной жизни и быть полноправной хозяйкой в доме, с другой стороны – сердечная привязанность к родителям делала разлуку с ними настоящим испытанием. Промучившись этими мыслями до вечера, она решила всё же никуда не уезжать и как-то уговорить своего Феденьку оставить всё по-прежнему. Вечером, собравшись с духом, она спустилась вниз и поджидала его со службы, чтобы сообщить своё решение.
Наконец, зазвонил сторожевой колокольчик двери и вошёл Фёдор Мартинианыч, отряхивая снег с полушубка и с меховой шапки.
- Ну, чаю бы теперь горячего! - широко улыбаясь супруге, сказал Фёдор.
- Как же, конечно, чай-то готов. В столовой накрыт уже, - ответила Мария Павловна, внутри всё же опасаясь предстоящего разговора.
Когда сели за чай, Фёдор, как бы мимоходом спросил:
- Ну, что скажешь, Машенька, о переезде?
- Знаешь, Феденька, я подумала. Нам бы лучше здесь остаться. Всё налажено, всё устроено, батюшка с маменькой тут, всегда рядом, всегда помогут, вдруг беда. Давай, Феденька, останемся.
Фёдор отставил чашку с чаем и в волнении встал из-за стола и каким-то не своим, чужим и жестким голосом сказал:
- Мы поедем, Машенька.
Мария Павловна поджала губы и решительно вышла из столовой, столкнувшись прямо в дверях со своим отцом.
- Куда бежим, девица? Почто злимся, красавица? - как бы в шутку спросил Молотилов, конечно, догадываясь о причине столь смущённого духа своей дочери.
- Да, вот, ехать в Вологду не согласная, - ответил вместо неё Фёдор.
- Ах, она ехать не согласная. Дома небось хочет остаться, под крылышком у родителей? Да, Машенька?
Машенька, которую душили слёзы, лишь только часто кивала головой в ответ.
- Ну-ну, будет, будет, - Молотилов обнял дочь и поглаживал её по голове, как ребёнка.
- Батюшка, да как же я там без вас-то буду? - всхлипывала Мария Павловна.
- А ну-ка, давай-ка сядем, Машенька да поговорим, - голос Молотилова стал серьёзным и сдержанным.
- Хорошо, папенька, - постаралась справиться Машенька со своим расстройством.
- Так что, слушай, дочка. Отвечать за содержание семьи, за её жизнь обязан каждый мужчина. А раз он отвечает – ему и решение принимать. Знаешь сама, как сказано в Писании: жена да убоится мужа. Недаром это, доченька, написано. Знаю, что страшишься, что с нами не хочешь разлуки, а ведь надобно когда-то и самой хозяйкой становиться. Думаешь, нам легко будет с тобой расстаться? Так что вразумись, Машенька, и покорствуй супругу-то.
Маша ещё раз всхлипнула, платком утирая остатки слёз, и тихо ответила:
- Хорошо, папенька.
- Вот и умница, вот и разумница, - и Молотилов, подойдя к дочери, поцеловал её в макушку.
После этого разговора начались сборы в дорогу. Дом пришёл в суету и некоторый беспорядок, кроме того, временами всё же раздавались из разных мест сдерживаемые всхлипы Марии Павловны и Настасьи Николаевны. Во всё время сборов отношения между молодыми супругами были холодны, Мария Павловна не могла справиться со своей обидой, виновником которой упрямо продолжала считать одного только своего мужа. Тот переживал, но твердой руки не опускал, продолжая сборы и оставаясь на своём.
За день до намеченного отъезда в дом купца Молотилова пожаловала Екатерина Петровна. И прямо с порога громовым голосом вопросила:
- Ну, как готовы? Машка-то небось всё ноет? Не ной, Маша, а крепись да мужу способствуй. Он у тебя не абы какой, а умён да пригож. Будешь кукситься, будет бить. Будешь бить-то?! А?! Отвечай, Федька!
Всё это купчиха возвещала с предельной и нарочитой громкостью прямо из прихожей, где расторопная горничная Маняша освобождала её из лисьей шубы.
- Я уж неделю назад дала указание вытопить дом-то ваш! Ой, Машка, обживёсся! Дом-то хорош, двумя этажами. Расположен недалече от самого собора. Тут тебе и помолиться, тут тебе и покрутиться. А?! Ну-ка иди сюда! Иди сюда, не смей таиться!
Мария Павловна, понимая, что от купчихи Куприяновой скрываться бесполезно, что даже в родном доме её мало кто сумел бы остановить, покорно спустилась из своей комнаты.
- Иди, иди сюда, девка. Иди, не робей! Я-то бить не буду, не муж ведь тебе. Ты мужа-то цени. Ещё плохих-то не видала, да битой не ходила. А то ишь взяла непокорство тут разводить, - продолжала бушевать купчиха Куприянова, уже давно знавшая и о супружеской размолвке молодых, и, конечно, Марию Павловну не одобрявшая.
- Здравствуйте, Катерина Петровна, - робко сказала Маша, спускаясь по лестнице.
- Здравствуйте, она говорит, тихонькая какая... Тут она тихонькая!
- Здравствуйте, Катерина Петровна! - уже выходил из столовой наперерез своей супруге Фёдор Мартинианыч, стараясь занять позицию между купчихой и ею, загораживая Марию Павловну.
- О! Вместо того чтобы свою дражайшую-то хорошо поучить, он ещё за неё и вступается!
- А кто ж ещё жену-то беречь обязан?
- Это ты, паря, верно говоришь. Береги её. Она, хоть девка глупая, но добрая.
- О! Кто это к нам тут пожаловал! - устремился бесстрашно навстречу своей старинной подруге купец Молотилов.
- Да вот, заехала проверить тут сборы Ваши да доложить своё. Знай, голубчик, что дом уже совершенно тёплый и весь обставлен необходимым. Помещение под ресторан тут же, рядом. Прямо у центра города. Дорога аренда, конечно, но того стоит. Давай-ка, пиши Василию Ионовичу в Питер, пусть начинает оборудование грузить, а приказчик наш пусть займётся ремонтом да персоналом сразу по приезде. А ты, Машка, слышь меня?! Чтобы дом привела как нужно в порядок, чтобы супруг твой весь делу отдаваться мог. Поняла?! - снова загремела купчиха.
- Да будет уж, будет тебе, - утихомиривал Катерину Петровну Молотилов.
- А что? Имею право! Я тебе не чужая. Да и об деле тоже хлопочу. Ты кого в помощь им отправляешь?
- Да вот, горничную Маняшу, да няней Настьку. Повариху там наймут сами.
Купчиха одобрительно кивнула:
- Ну, ладно. Я ненадолго. Поехала. У меня сегодня ещё дел невпроворот.
- Поезжай, поезжай, голубушка, - дружески обнял её Молотилов, краем глаза успев заметить вздох облегчения у своих домашних.
Дом, который был куплен в равных долях Молотиловым и Куприяновой, где собирались жить молодые супруги, был деревянным, наличники его радовали глаз искусной резьбой, а резное крыльцо вообще представляло собой настоящее произведение искусства. Комнаты были просторны и светлы, печи выложены изразцами ручной работы. Мебель карельской берёзы и дуба сияла новизной. Кухня и комнаты для прислуги были также чисты, добротно обставлены и устроены очень удобно.
Мария Павловна пришла от дома в полный восторг: "А я, глупая, ещё не желала ехать! - внутри у неё бурлило радостное чувство возможности всё устроить по своему вкусу. Впервые она ощутила себя полноценной хозяйкой, управительницей домашнего очага.
- Вот тут будет устроена детская, а вот тут будет наша столовая", - ходила она по дому с радостными прожектами, пока супруг её, Фёдор Мартинианыч, ушёл к владельцу здания будущего ресторана обсудить хорошенько условия аренды и прочие детали.
Продолжение следует