(Драма в трёх действиях)
Действующие лица
Ленин
Сталин
Дзержинский
Коллонтай
Троцкий
Гитлер
Муссолини
Мао Дзе-Дун
Директор театра – немолодой уже человек в очках и сером костюме в чёрную полосочку.
Дети, колхозники, лошади, слоны, носороги, зрители.
Исторические персонажи одеты согласно их наиболее типичного для них одеяния с небольшими модификациями, а именно: Ленин одет в свой обычный костюм-тройку с жилеткой и галстуком в белый горошек, но обут в ботинки огромного размера; Сталин с трубкой в руках, одет во френч, сапоги, но вместо галифе на нём одеты большие семейные трусы по колено – красные в зелёный горошек; Дзержинский одет в кожаное пальто поверх которого висит кобура с маузером, в руках он постоянно держит журнал «Плейбой»; Мао Дзе-Дун в «сун-ят-сенке», в кепочке, в кедах на босу ногу, в руках держит дырявый зонтик; Гитлер в форме ефрейтора, но в рваных штанах с большими дырками, без обуви – одна нога босая, на другой дырявый коричневый носок; на Коллонтай платье по моде начала ХХ века. Дети и колхозники одеты обычно. Вместо животных желательно использовать большие – в натуральный размер куклы (слона можно меньших размеров) в которых спрятаны артисты, приводящие их в движение.
Действие происходит на брошенной полуразрушенной овцеводческой ферме на острове Тасмания.
Действие первое
Посреди сцены стоит деревянный стул, немного сбоку разбитый унитаз. Фоном служит большая мельница рядом с которой стоит гигантских размеров пингвин в галстуке-бабочке с большой сигарой в клюве.
Входит Ленин. Ему мешают ходить большие ботинки небывалого размера, он постоянно спотыкается, потом падает, задирая ноги вверх, вскакивает, испуганно смотрит в зрительный зал, потом встаёт в характерную позу взявшись руками за жилетку.
Ленин: Крыша океана ниспадает сурово в отроги слов эротических акул Китая. Мне бы Луны кусок молотком кувыркать. Где бы кровать изначальную туч в полёте пчёл изрыгать под небом зелёным! Сапогами мексиканских слонов волны косматить.
(Входит Дзержинский. В одной руке у него журнал «Плейбой» с фотографией девицы самого что ни есть развратного поведения на обложке. В другой фаллоимитатор. Он ими размахивает, делая руками круговые движения.)
Дзержинский: Жёлтые антилопы во льдах Костромы восседают привольно на флаге твоих откровений, о, тёртый чеснок Перу! Мысли о глобусе крошат зарю на колбаски.
Ленин: Туфли аборигенов седых! Им бы коровий корабль, им бы хвостатых философов пошесть нагую изведать! Кто во языцех мечтал достословно о Риме? Тот ли кончину морей суесловных объять нестерпимо снежил? Дождём кипарисовых стульев читать летописца закон о морали подводной. Парижские грифы шабашат растений экстаз.
(Входит Гитлер.)
Гитлер: Яблок снега торжественно скачут в долину оконных рам. Холодильника чудо читает кривой апельсин и бумажный лорнет.
(На сцену выходит лошадь. Она удивлённо смотрит в зрительный зал, потом уходит.)
Дзержинский (обращаясь к Гитлеру): Время Юпитера стынет заглавной грядой в пасти больших попугаев. Тормоз Вселенной хромым мазохистом пустоту веселит и треножит. Булочки Чили – они парусами событий экономический бум протрубят на гитаре.
Ленин (обращаясь к зрителям, показывая рукой куда-то вдаль): Бедуины Воронежа! Словари бутербродов в книгу читаний свободных. Избушки пера! Чулочный мотив съедобен, поскольку ленив. Львы Аргентины дуют на парус событий в глубинах морских.
(В это время на сцену выбегает девочка 6-7 лет с большим белым бантиком в волосах и большими разноцветными надувными шариками. Она смеётся, вынимает из волос булавку и прокалывает шарики – они с громким хлопком лопаются. Девочка смеётся и убегает.)
Голос из зрительного зала: Это же не шарики, это кондомы!
Ленин (возмущённо): Сам ты кондом!
Занавес. Во время опускания занавеса крики из зрительного зала: «А почему буфет не работает?!»
Действие второе
Те же и Коллонтай. Они стоят на фоне большого баобаба с ветвей которого свисают обезьяны. Кроме стула и унитаза на сцене стоит сломанная телега.
Ленин: Книгой каменной вечерний прилив глотаю своим утюгом. В эпицентре песка капитаны мостовых дарят дым сигаретный калошам молодых лошадей.
Гитлер: Зайцем угрюмым моя тишина в печени джунглей ходики мямлит.
(Входит Сталин.)
Сталин: Посторонись, могучий товарищ Прокопия*! Стены ушей не внемлют закатам страниц запоздалых моих медитаций. Внемли же, извозчик, кто сербам романским буквы воздвиг.
(На сцену выбегают дети с цветами. Все они в синих коротких штанишках. Дети выстраиваются в одну линию.)
Дети (хором): Ленин дурак!!!
(Дети смеются и убегают со сцены.)
Ленин: Кучей волны требует утро таймырских бананов. Где ай-я-яй там и ребро. Кроликом рая мои адамиты* лбами стучат в васильки.
Дзержинский: Стены ушей внемлют в театре дамой прескверной. Знаю – ведут мотлох реки Амазонки в моё междометье.
Крики из зала: Вон из театра!!! Извращенец!
Сталин: Дружбой ветвей красными пятками меркнет Розалия. Тихий мерзавец мне песню поёт о хламидах Платона.
Гитлер: В луже цветы мечтают о мыслях Сократа. Маршем военным следы Гиппократа на туче стаканов блеском трусов.
Коллонтай: Крошками белок на тазиках медных судьбы вершит Мопассан. Тигры Калуги! Их полосатость о песнях мышей суесловит.
Крики из зала: Довольно! Хватит! Надоело эту ерунду слушать! Надоело на этих идиотов и педерастов смотреть! Голую бабу лучше покажите!
(Звучит вальс Штрауса и Коллонтай под эту музыку начинает демонстрировать стриптиз.)
Крики из зала: Фу! Гадость какая! Уберите! Лучше сказку «Колобок» покажите!
(Занавес под возмущённые свисты из зала.)
(Выходит директор тетра.)
Директор театра: Граждане! Товарищи! Успокойтесь, пожалуйста! Сказку «Колобок» мы вам покажем сегодня вечером. А этот спектакль очень просила показать трудовая интеллигенция города Тамбова! Потерпите, пожалуйста! И не ломайте стулья – это народное добро! После спектакля мы вам дополнительно бесплатно покажем голую бабу – толстую и смешную.
Голос из зала: Ура!
Действие третье
Действие разворачивается на фоне египетских пирамид. Около пирамиды стоит енот с очень большими ушами. На одном ухе написано слово «восторг». Другое ухо синего цвета. На сцене Ленин, Сталин, Гитлер и Дзержинский. Входит Мао Дзе-Дун с дырявым зонтиком.
Ленин: Кратеров синий клошар*. Штанишек ретивых сон поёт гимны любви о чемоданах бури. Гинекологи дикие в волнах реки пекут караваи дубов окаянных. Где ты Онегин? Воскресни и пой о нагих кораблях Александра*!
Сталин: Крестовина востока рыданий. Тумбочек явь, и епархий домкрат. Здесь бы и тут трубочек дым восприять своенравно! Знамя чеканить любви и халвы, тыквы озон – он бы Василия ров затуманил.
(Входит носорог. Он смотрит в зрительный зал, потом поворачивается к нему задом, издаёт протяжный трубный звук и уходит.)
Крики из зала: Позор!
Гитлер: Рыбаки Сигизмунда. Креслом угрюмым летают в очей пьедестал.
Дзержинский: Храмом языческим мой золотой розенкранц* паровозы восславил.
Крики из зала: Опять этот извращенец! О, доколе! Доколе!
Мао Дзе-Дун: Рыба святого Игнатия велосипедом трезвонным в трамваях Норвегии воздух утюжит.
(Входит Муссолини. Он на верёвке тянет за собой по сцене гитару. За ним входит Троцкий. Он в упор рассматривает Муссолини в бинокль.)
Муссолини: Чердаки подземелий газетят моих журавлей. Я ли писатель? И сволок музейный? Зачем созерцатель удочек мор колосит?
Троцкий: Крючки Гондураса Питер гундосят трофейным колоссом родосским слева от моря. Кларнет обиходов погружается в тину истошных святых одиночеств.
Ленин: Качели внизу танцовщицам в восторге внезапно. Быть может Шекспир или Ницше дух мой и могут и нет той весной.
Мао Дзе-Дун: Сосуды садов Поликарпа* печалят дожди и в бреду деревянных соборов. Суетных слов пятерня. Как в Ирландии всласть наслаждаясь, я и мечтал.
(На сцену выходит слон и громко трубит. Гитлер тычет в него пальцем. Слон уходит восвояси.)
Дзержинский: Королевство прыжков недоступных якуты ведут бурный порок и мой голос и даже.
(На сцену выходит колхозник с плакатом на котором написано «Параграф своеволия». Уходит. Выходит колхозница с транспарантом «Зайцам строительство!». Уходит. Выходят дети ставят в углу сцены ширму. За ширму заходит Дзержинский. Из-за ширмы которая начинает шататься и вибировать доносятся сладострастные крики и стоны.)
(Ленин подходит к краю сцены, вынимает из внутреннего кармана большой огурец и тычет им в зрителей.)
Ленин: На!!!
Голос из зрительного зала: Ну вот, опять вместо морали огурец показали!
Занавес.
Конец.
Примечания для господ артистов (для большей понятности текста):
Прокопий – византийский историк. Известно, что у Сталина в ссылке был в избе томик Прокопия «История готов» в переводе Эфрона В. И. Сталин использовал страницы из этой книги для бытовых нужд, так как туалетной бумаги в деревне отродясь не было.
Адамиты – сторонники средневековой секты. Основной концепцией секты и основой их вероучения было утверждение о необходимости ходить публично как Адам и Ева в раю – то есть нагими. Ленин считал адамитов предшественниками нудизма ярым сторонником которого он был и основал в Советской России общество нудистов «Долой стыд».
Розенкранц – так Дзержинский называл членов средневекового ордена розенкрейцеров.
Поликарп – неизвестно кто. История об этом молчит.
Александр - имеется ввиду Александр Македонский. Не поймите меня неправильно: совсем не имеется ввиду Александр I или Александр II.
Клошар - так в Париже называют бездомных. Ленин в бытность свою в эмиграции в Париже так называл кота, который жил около дома, который Ленин снимал для личной жизни. Увидев этого кота, кстати, серого, Ленин кричал: "Ах ты клошар!" И пытался его больно ударить. Но кот убегал.
Ещё примечание: Фото из сети.