Несмотря на своё французское происхождение, отец знаменитого живописца Карла Брюллова был крут по-русски: сын до конца жизни не слышал на левое ухо. И это притом, что отец ударил ребенка, когда тот жестоко страдал золотухой. Однако же Карл говорил об отце всегда с уважением, –– видел, как много работает Павел Иванович, как требователен к себе, и как старается эти качества привить своим детям.
Способности к рисованию проявились у Карла рано, и Павел Иванович сразу занялся серьезнейшим воспитанием сына, готовя в нем художника-профессионала. Он и потом, когда Карл уже шел по жизни самостоятельно, следил за его творчеством, давал деловые советы, снабжал книгами по искусству.
Десятилетнего Карла Павел Иванович Брюлло привел в Академию художеств, где когда-то сам преподавал орнаментальную скульптуру.
Система образования в Академии имела строгий свод канонизированных правил, но Карл обгонял своих товарищей, и ему до времени разрешили рисовать с гипсов и заниматься собственными композициями. Один из первых самостоятельных рисунков Карла был удостоен серебряной медали и находился в классе как оригинал для копирования ученикам.
Врожденный талант, строгая взыскательность к своей профессии, разносторонность интересов, –– Карл был кумиром учителей и учеников. По окончании Академии получил Большую золотую медаль за конкурсную работу «Явление Аврааму трех ангелов» и право на поездку в Италию. Со времен Петра I, пославшего живописца Ивана Никитина за границу усовершенствоваться в искусствах, это стало традицией. Но президент Академии А. Н. Оленин настоял, чтобы Карл остался еще на три года –– для совершенствования мастерства. Назначил ему в наставники малоодаренного художника и никакие просьбы о замене учителя не принимал. Тогда юноша отказался от пенсионерской поездки.
В то время в Петербурге усилиями энтузиастов было учреждено Общество поощрения художников, главной целью которого являлось помогать живописцам. Карл написал для Общества две картины, чем заслужил поездку в Италию на длительный срок. Выехал он из Петербурга летом 1822 года, по счастливой случайности получив именно в этот год высочайшее разрешение русифицировать фамилию Брюлло, добавив к ней русское окончание «в». Теперь он стал Брюллов.
Оказавшись в Италии, которую Карл знал по классическим произведениям, он был страшно разочарован: всеобщая космополитическая сутолока! Живопись не в моде –– нового, живого движения в ней еще не происходило, а старое, все обращенное в древний мир, надоело. Древний мир теперь возрождали скульпторы и пользовались успехом и признанием. К тому же совершенно чуждая природа, которая ничего не говорила художнику. «…Вдалеке от родины, от друзей, от всего, что делало счастливым в продолжение 23 лет… Ни сосенки, ни ивки… Хоть здесь растут лавры и вместо хмеля виноград –– все мило, прелестно! –– но без слов, молчат, и кажется все вокруг умирающим», –– писал он из Рима.
ИТАЛЬЯНСКОЕ УТРО
Карл Павлович стал сходиться с художниками-иностранцами, но это ничего ему не дало, они были солдатами того же войска, той же дисциплины, как и он, обученный ею в петербургской Академии. Но Брюллов обладал поразительной силой воображения, соединенного с тонкостью натурных наблюдений, его артистический темперамент требовал выхода. Появился замысел написать картину «Итальянское утро». Это оказалось не только удачной, но и счастливой находкой художника.
Молодая, обнаженная по пояс девушка, умывается под струями фонтана. Брюллов пронизал ее солнечными лучами, и она выглядела как ожившая греческая скульптура, олицетворяющая утро.
«Я освещал модель на солнце, предположив освещение сзади, так что лицо и грудь в тени и рефлектируются от фонтана, освещенного солнцем, что делает все тени гораздо приятнее в сравнении с простым освещением из окна», –– сообщал Брюллов, отправляя готовое полотно на выставку в Петербург.
«Итальянское утро» восхитило петербургских ценителей живописи. Город наполнился слухами о великолепной картине Брюллова, все спешили увидеть ее. Александр I побывал на выставке и выразил свое удовольствие. Картина была ему подарена.