Батька - атаман с Гуляйполя

Исторический портрет Нестора Ивановича Махно.


Вступление.


За горами, за долами
Ждёт сынов своих давно
Батько храбрый, Батько добрый,
Батько мудрый – наш Махно.
Из народной песни.

        Нестор Махно - один из наиболее ярких и своеобразных личностей среди главных действующих лиц революции 1917 года и Гражданской войны.
        Он - мятежный атаман,  один из лидеров анархистского движения в Украине, творец «третьей, социальной революции».
Личность «Батьки атамана» выбивается из галереи персонажей Гражданской войны как символ безудержного разгула и ухарства. Как символ той самой пресловутой «воли», в которой господствует право сильного. А жизнь и собственность мирного обывателя могут быть запросто перечёркнуты выстрелом из обреза или же взмахом шашки…
 Нестор Иванович возглавил в 1917-1921 годах крестьянское повстанческое движение на юге Украины. Оно вошло в историю как «Махновщина».
Он воевал практически со всеми властями и режимами, которые только существовали в то сложное и суровое время на Украине. И выступал против любой формы власти.
 Он хотел освободить всех трудящихся от всякого гнёта. Хотел создать царство справедливости и мира без всяких там властей предержащих.

         Имя Нестора Махно в годы Гражданской войны гремело по всей России и Украине…

• Как пишет Сергей Семанов:

«Имя пахло порохом, кровью, потом боевых лошадей, ружейным маслом, ременной сбруёй боевых тачанок. Оно, это имя, стало символом нашей гражданской войны – кровавой и беспощадной друг другу. Символом русской лихости и удали, презрения к своей и – к великому нашему несчастью – чужой жизни.
Имя это – Нестор Иванович Махно».

Во времена Советской власти Нестора Махно оценивали однозначно негативно.

• Как сообщает «Военный энциклопедический словарь» старого выпуска, он был:

 «Одним из главарей мелкобуржуазной контрреволюции на Украине во время Гражданской войны. Анархист».

Для меня, чьё детство и юность прошли в годы хрущёвской «оттепели» и, так называемого, брежневского «застоя», Махно долгое время представал в виде бандита.

Тогда, в далёком моём детстве, я на одном дыхании прочитал повесть Павла Бляхина «Красные дьяволята».
А затем, на заре моей юности, с большим интересом - трилогию Алексея Толстого «Хождение по мукам».

Мне очень понравились и кинофильмы, которые я смотрел в те годы:
- «Красные дьяволята» (предшественник «Неуловимых мстителей»),
-   «Александр Пархоменко», 
-   «Хмурое утро»,
-    «Салют, Мария!»,
-    «Хождение по мукам»,
-   «Большая-малая война». 
 
И во всех  этих произведениях легендарный «Батька» изображается и предстаёт в виде нелепого опереточного идиота, тупого и жестокого труса, пьяницы, развратника и т. п.
 
И вот этот карикатурный образ, этот откровенно гротескный облик Нестора Махно - бандита с длинными волосами, в нахлобученной на лоб папахе, и остался с тех пор в моём воображении…

Потом наступили времена горбачёвской «перестройки». Они закончились убийством СССР и появлением на исторической карте «незалэжной» Украины и независимой России.

За это время:

* Появилось огромное количество публикаций и книг о Махно.

К примеру, книга Сергея Семанова «Под чёрным знаменем» (1993 год).

* Были опубликованы мемуары и воспоминания участников Гражданской войны.
 Причём, как красных, так и белых:

-   Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне.
-   Слащов Я. Крым в 1920 году.
-   Герасименко Н. В. Батько Махно. Мемуары белогвардейца.
-   Врангель П. Воспоминания.
-   Деникин А. И. Очерки Русской смуты.

*  Мы смогли прочитать воспоминания и самого «Батьки»,  и его соратников:

-   Махно Н. Воспоминания. Т. 1-3.
-    Нестор Иванович Махно. Воспоминания, материалы и документы.
-   Дневник Галины Кузьменко.
-   Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно.
-   Аршинов П. История махновского движения.

 *  Вышел замечательный фильм «Девять жизней Нестора Махно».

* О нём о Несторе Махно - пели группа «Любэ» («Батько Махно смотрит в окно, за окном темным-темно…») и Иван Миколайчук («Нестор Иванович – батько наш!..»). «Чёрт Махно» упоминался в песне о сатане из кинофильма «Неуловимые мстители».

И моё отношение к Махно постепенно, потихонечку, медленно, но уверенно, начало меняться…

Я уже более внимательно прочитал поэму моего любимого поэта Сергея Есенина «Страна негодяев».
 Нестор Махно стал прототипом главного героя этой драматической поэмы по фамилии Номах.
Есенин даже хотел назвать поэму именем этого героя.
Но-мах и значит Мах-но.  Поэт просто переставил слоги фамилии.

А Есенин ведь был современником легендарного атамана.
Так вот. По его свидетельству, личность Махно и его идеи были весьма популярны среди крестьянства:

 И в ответ партийной команде,
За налог на крестьянский труд,
По стране свищет банда на банде,
Волю власти считая за кнут.
И кого упрекнуть нам можно?
Кто сумеет закрыть окно,
Чтоб не видеть, как свора острожная,
И крестьянство так любят Махно?..

Сегодня же в современной западной и украинской публицистической литературе создаётся новый образ Махно.
Он предстаёт теперь не душегубом и изувером, как это было раньше, а народным героем и защитника крестьянства. Предстаёт талантливым полководцем, вождём, наследником Емельяна Пугачёва и Степана Разина.

А нынешние украинские националисты даже рассматривают Махно в качестве одного из ключевых фигур украинского национализма, борца за «самостийную Украину».
Но в данном случае мы сталкиваемся лишь с политической ангажированностью, передёргиванием фактов и манипулированием общественным мнением со стороны заинтересованных украинских историков, журналистов и общественных деятелей.
При всей её противоречивости, неоднозначности, личность Нестора Махно, ну никак, не может рассматриваться в качестве украинского националиста.
 Как «истинный анархист», «воспитанный» на идеях Бакунина и Кропоткина, Махно никогда не был националистом!

При попытках превратить Махно в одну из икон современного украинского национализма, нынешними неопетлюровцами и необандеровцами забывается, а скорее намеренно игнорируется, несколько ключевых моментов:

       1. Махновщина – движение Малороссии и Новороссии. И к «западенскому» национализму не имеет ни этнокультурного, ни исторического отношения.

       2. Махновщина – движение, имевшее идеологической основой анархизм кропоткинского толка. А это значит – интернационалистическое по своей природе.
Крестьянский характер махновского движения не дает права современным переписывателям и фальсификаторов истории выдавать анархистов-интернационалистов за украинских националистов.

      3. Главным врагом махновщины на протяжении всей её истории как раз и оставались украинские националисты.
 Будь то войска гетмана Скоропадского или петлюровцы. В отношении украинских националистов Нестор Махно был непримирим.

       4. И специалисты-историки, и представители большей части современных анархистских организаций, включая действующие на Украине Союз анархистов Украины и Революционную конфедерацию анархо-синдикалистов, не признают Махно украинским националистом. Они критически относятся к попыткам современных идейных последователей его врага Петлюры «пришить» «Батьку» к украинскому национализму.
 

Имя Махно обращало на себя внимание многих писателей, поэтов, кинематографистов, художников, певцов.

Притягательную силу «Батьки» для литераторов попытался объяснить Владимир Сосюра.
В 1920-х годах он написал посвящённую ему поэму.
Но она, как отмечал поэт, «давно пропала в сумных архивах ГПУ».
Берясь за новое своё произведение - «Расстрелянное бессмертие», Сосюра объявлял:
«Ти знов стоїш переді мною, в поему просишся Махно».

О «Батьке» писали А. Толстой, В. Винниченко, В. Короленко, О. Гончар, А. Безымянский, В. Пидмогильный и много других мастеров слова.

• Одни называли его «палачом буржуазии и благодетелем пролетариата», «спасителем бедных», «чародеем».

• Другие – «суровым, беспощадным деспотом, убийцей и погромщиком, какого не видел свет», «палачом и громилой», «отпетым головорезом».

Эх, яблочко,
Та куда ж котишься?
Попадёшь до Махна –
Не воротишься!

• Народное творчество однозначно и бесповоротно относило Нестора  Махно и махновцев к «героям Гражданской войны».
И это понятно. В Гражданскую войну была популярна фраза: у крестьянства два пути - или с революцией или с контрреволюцией. Но крестьянство само стихийно искало тогда третий путь. И махновщина – как раз, один из примеров такого поиска. Это - народный идеал свободы. Поэтому, вождь этого движения, естественно, будет народным героем…

Однако и идеализировать махновцев, и их предводителя было бы ошибкой.
 В целом ряде мемуарных свидетельств, в том числе и таких, которые трудно заподозрить в ангажированности, рассказывается и о сценах бессмысленной жестокости, и о грабежах мирных жителей.

К примеру.
Нелицеприятное описание Нестора Махно и бойцов его повстанческой армии дано Константином Паустовским в его «Повестях о жизни».
 В отличие от Толстого Паустовский своими глазами видел Махно. Это было на небольшой станции Помошная.
Махновский эшелон должен был проследовать через эту станцию. Тем, кто будет задерживать движение поезда, по телеграфу обещан «вселенский расстрел».
И вот там остановился состав с опереточно разодетыми махновцами. «Батька», поигрывая маузером,  полулежал на сиденье из красной сафьяновой кожи в роскошном княжеском ландо, водружённом на открытой платформе. Это был щуплый длинноволосый человечек с бешеными глазами.
 Взгляд исподлобья ловит одинокую фигуру в железнодорожной шинели на перроне - трясущийся от страха дежурный по станции с флажком. Махно вскидывает маузер. И почти не целясь, стреляет. Дежурный, многодетный отец, падает мёртвым.
Вот так походя, Махно убил случайного, ни в чём не повинного человека. Убил  просто так, потому что в недобрый час на глаза попался.
Невозможно заподозрить Паустовского, писателя репутации честной и неконъюнктурной, в намеренном искажении фактов.
Поэтому эту историю тоже будем помнить - чтобы не идеализировать особо Нестора Ивановича...

Так кем же был Махно на самом деле?

И что на самом деле представляла собой «Махновщина»?

Чтобы ответить на эти вопросы, попробуем рассмотреть на страницах этой книги жизнь легендарного «Батьки», его горькую и такую поучительную судьбу…



Глава I.

Жизнь бунтаря до Гражданской войны.


I. Беспросветное, тяжёлое, сиротское детство.


Сам Нестор  Иванович Махно, до самой своей смерти, даже не знал, когда  же точно он родился.

Официально в документах значилось: 27 октября 1889 года.
Но в 90-х годах прошлого века нашли запись в метрической  книге регистрации актов гражданского состояния Христо-Воздвиженской церкви его родного села Гуляйполе.
Благодаря этому была установлена точная дата рождения Нестора Махно - 26 октября 1888 года.
А 27 октября он был окрещён.

Очевидно, его родители, чтобы отсрочить призыв и дольше не отдавать сына в армию, на год «омолодили» мальчика. То есть, записали дату рождения Нестора годом позже. Так иногда делали в те времена, чтобы не отдавать совсем уж юных сыновей в армию.
Этим, как мы узнаем далее, они невольно спасли своему сыну жизнь.
 Вот и не верь после этого в Судьбу!..

Само рождение Нестора Ивановича связано с какой-то мистикой.
Когда новорожденного Нестора принесли в церковь и положили на купель, во время обряда крещения на священнике вдруг вспыхнула ярким пламенем риза.
 А всё почему?
 Да потому, что младенец проявил свой бунтарский дух уже во время крестин.
Он так громко закричал, что священник от неожиданности неловко махнул кадилом, и ряса у него от пламени свечи загорелась.
 Присутствовавшие при этом прихожане пришли в ужас.
 И тут же истолковали увиденное предзнаменование: из ребёнка вырастет бунтарь и разбойник.

Як хрестили малого Махна,
Зайнялася в священника ряса,
І збулося знамення сповна,
Бо пожежа в степу розлилася.

 Дочь Нестора Махно – Елена - в начале 1960-х годов в Чимкенте дала интервью корреспонденту газеты «Гудок».

• Вот что она рассказала:

«При крещении отца в нашем родовом селе Гуляйполе на священнике вспыхнула ряса. Горела она огнём бездымным, бледно-розовым, безвредным. Батюшка без промедления предрёк: «Сие дитятко, возмужав, по земле огнём пройдёт». Так и сталось во всех смыслах. Отец мог по горящим углям босыми ногами ходить, а если хотел кого наказать, наглухо запирал двери, окна и спускал на виновного свору огненных шаров, которые жгли, оставляя кровавые язвы».

По свидетельству очевидцев крещения Нестора, священник был более резок в своих прогнозах. Он заявил, что «крестил разбойника, какого свет не видывал».
Так что вместо благословления родители услышали от батюшки проклятие…

• В этой связи уместно также вспомнить слова из песни И. Лютого и А. Сердюка:

Як Махну готували купіль,
Цвіркнув він прямо батюшці в очі,
Проривався бунтар ще звідтіль…
Може, й справді його хто зурочив…

Родился Нестор в селе Гуляйполе Александровского уезда Екатеринославской губернии. Теперь это - районный центр Запорожской области Гуляй-Поле.

Появился Нестор Махно на свет в бедной многодетной крестьянской семье.

Его отец - Иван Родионович - в молодости был крепостным.
Почти всю жизнь прослужил он у своего бывшего помещика – гуляйпольского богатея -  конюхом (кучером).
Иван Родионович рано умер - сгорел от пьянства, когда сыну не было и года. Ни достояния, ни доброго имени он своим наследникам не оставил…

После его смерти семья оказалась в крайней нищете.
На руках у матери -  Евдокии Матвеевны,  осталось пятеро детей – один другого меньше.
Поэтому детство Махно было омрачено сильнейшей нуждой.

• Махно в своих мемуарах вспоминал:

«Отец мой - бывший крепостной помещика Мабельського… Большую часть своей жизни он прослужил у того же помещика то конюхом, то воловником… Он умер, когда мне было только 11 месяцев.
Пятеро нас, братьев-сирот, мал-мала меньше, остались на руках несчастной матери, не имевшей ни кола, ни двора. Смутно вспоминаю своё раннее детство, лишённое обычных для ребёнка игр и веселья, омраченное сильной нуждой и лишениями, в каких пребывала наша семья, пока не поднялись на ноги хлопчата и не стали сами на себя зарабатывать».

Кстати. Написал он свои воспоминания на русском языке. Потому как, украинскую «мову»  «Батька» знал неважно.

Нестор уже с 7-ми лет стал помогать матери: с 1895 года – сезонный рабочий (подпасок). Батрачил на богатых хуторян - пас коров, телят и овец.

На 8-м году жизни мать отдала его во 2-ю Гуляйпольскую начальную школу.

• Как позже писал Нестор Иванович:

«Школьные премудрости давались мне легко. Учился  я хорошо. Учитель меня хвалил, а мать была удовлетворена моими успехами…»

 Но в какой-то момент мальчик пристрастился к конькам. Он исправно собирал книжки по утрам и отправлялся на учёбу. Но в школе так и не появлялся. Учителя не видели его неделями.

• Один из гуляйпольских жителей, учившийся вместе с ним, рассказывал:
 
«Нестор, хотя и имел способности, но учился плохо, баловался, не слушал учителя. Во второй класс ходил полгода, а затем его выгнали за баловство. После этого он часто ходил вокруг школы и бросал камни в окна, дрался с ребятами».

Однажды на масленицу Нестор провалился под лёд и чуть не утонул. Узнав о случившемся, мать долго «потчевала» сына куском скрученной верёвки. После экзекуции Нестор несколько дней не мог сидеть. Но зато стал после этого  прилежным учеником.

4 года учился мальчик в церковноприходской школе.
Многие старожилы отмечали, что Нестор был способным ребёнком.
С детских лет наш герой отличался нравом вспыльчивым, дерзким и строптивым.

Документальных свидетельств о детстве Махно сохранилось совсем немного. Но их недостаток восполняет народная память…
 
С 12 лет, после окончания начальной школы, Нестору пришлось впрячься в ярмо.  Он пошёл в «люди»...
 Пришлось ему зарабатывать на пропитание поденным трудом.

 «Летом, - вспоминал Махно, - я нанимался к богатым хуторянам пасти овец и телят. Во время молотьбы гонял у помещиков в арбах волов, получая по двадцать пять копеек в день».

Но сумрачный, неуживчивый характер не давал ему долго задерживаться на одном рабочем месте. То и дело приходилось менять место работы…

Мать упросила владельца небольшого магазина в Гуляйполе взять Нестора в ученики.
Но разве могли с пониманием относиться друг к другу хозяин магазина и бедный мальчишка?
Чем закончился этот «университет» для Нестора, видно из воспоминаний владельца магазина.

• Они приведены в Гуляйпольской районной газете «Заря коммунизма» от 5 августа 1989 года:

«Это был настоящий хорёк. Молчаливый, замкнутый, он хмуро смотрел на всех мрачным взглядом удивительно блестящих глаз. За три месяца я поломал на его голове и в спине совсем без всякого толка около сорока деревянных аршинов (плотная линейка для отмеривания тканей), но наша наука ему впрок не пошла».

Кстати. Этот факт приводится и в мемуарах белогвардейца Герасименко Н. В. «Батько Махно», изданных в Москве в 1990 году.

После неудачного постижения азов торговли Нестору пришлось опять возвратиться к свиньям и телятам...

С детства он хорошо знал, что такое ночное. Так как часто приходилось ночью пасти лошадей.

Потом Махно пошёл работать учеником маляра на местный завод Вельчинского. Таскал бельё в красильной мастерской.

 Позже  перешёл на завод сельскохозяйственных машин «Богатырь». Учился столярному и токарному делу.

Дольше всего он проработал в маленькой типографии, где обучался ремеслу наборщика.
В дальнейшем, уже во Франции, эти навыки ему неожиданно пригодились...

Надо сказать, что в 1902 году в Восточной Украине произошли крестьянские волнения. Гуляйполе и его окрестности оказались на окраине этих волнений. Но и там кипели страсти, накалялась взаимная вражда.

• Сергей Семанов в своей книге «Под чёрным знаменем» пишет:

«Тринадцатилетний Нестор, впечатлительный и нервный, не мог на всё это смотреть хладнокровно. Тщедушный и малорослый подросток, сирота, живущий в бедности, - ясно, какие чувства он должен был тогда испытывать, какая пружина ненависти сжималась в его душе: ах, вы так… ну, постойте же!.. А кто эти «вы», в чём олицетворяется мировое зло, у него сомнений не имелось: офицеры и чиновники в форменных мундирах, богачи (мужчины и женщины в нарядных одеждах) и вообще все те, кто стоит за эту постылую власть.
Нестор продолжал поденщичать, занимаясь, чем придётся. Никто им не интересовался, ничему не учил и не наставлял, мать с утра  до ночи пеклась о хлебе насущном, братья перебивались, как и он, а от православной веры Нестор отстал с детства. Почему, как – можно только предполагать, но о том дружно говорят все свидетельства.  Некому было ни пожалеть бедного юношу, ни приласкать, ни просветить, ни успокоить. Зато вкрадчивые наставники нашлись…»

Позже - в 1903 году, «поднявшись немного, и окреп», Махно поступил чернорабочим на чугунолитейный завод М. Кернера в Гуляйполе.
Пахал он там, в поте лица, в вонючем литейном цеху.

На заводе Нестор вступил в любительский театральный кружок.  Ему очень хотелось, как вспоминал руководитель кружка П. Зуйченко, стать артистом, чтобы «смешить людей».

Махно без сомнения, был натурой одарённой, страстной и увлечённой. А такие качества в людях проявляются рано.
Нестор - авантюрный молодой человек, горячий и вспыльчивый, впечатлительный и очень нервный, был полон сил и энтузиазма. Он остро чувствовал несправедливость и мечтал осчастливить человечество. И готов был на всё ради свободы трудового народа.
А природная отвага толкала его на действия прямые и резкие…

Уже подростком Махно прославился на всё село. Среди своих ровесников он выделялся болезненным честолюбием, стремлением быть в центре всех громких событий. Причём на первых ролях…
Он был злым, упёртым, отчаянно смелым. И не раз попадал в разного рода скандальные истории. Особенно когда выпивал.

Рассказы о маленьком хулигане до сих пор сохранились в преданиях Гуляйполя.
Согласно им, Нестора с самого детства отличало повышенное чувство справедливости.

 -  Он мог разнести базарный лоток, заметив, что какой-то здоровенный торговец насыпал тётке на дно мешка гнилой картошки.

-  Или забаррикадировать дверь и забить дымарь, вынуждая хозяина дома жениться на обманутой им девушке.

-   Или забраться в сад обидчика его матери и понадкусывать груши на дереве, попортив  таким макаром весь урожай.

За эти выходки имя Махно с детства попало в чёрный список полицейского участка.  А он сам хлебнул тюремной романтики…



II. Разбойная юность.


И тут наступил грозный 1905-й год.
Год этот стал переломным в судьбе Махно.
Тогда волна 1-й русской революции 1905-1907 годов докатилась и до Украины. И в считанные дни изменила жизнь провинциального Гуляйполя.
В Гуляйполе, которое было крупным промышленным селом, начались забастовки, появились листовки, начали агитацию подпольщики.
Революционные события увлекли молодого рабочего, захватив его в поток бурных событий. Они перевернули жизнь юного Нестора, воспринявшего лозунги социальной борьбы как своё личное призвание.
 
В 1905 году 16-летний юноша участвует в забастовках.
В это время он примкнул к меньшевикам.

 Но скоро водоворот бурных революционных событий затянул молодого Махно, как бы теперь сказали, в «банду уголовников-террористов и экстремистов».

Речь здесь идёт о небольшой Гуляйпольской группе анархистов-коммунистов с громким названием «Союз бедных хлеборобов». Другие названия - «Союз вольных хлеборобов», «Вольный союз анархистов-хлеборобов», «Крестьянская группа анархо-коммунистов».
У истоков этого объединения сельской радикальной молодёжи стояли Александр Семенюта и Вольдемар Антони (сын чешских колонистов). Оно ориентировалось на анархо-коммунистические идеи Петра Кропоткина.
Группа эта ставила своей целью борьбу со всеми «богатыми» за «свободу народа».
Анархо-коммунисты не особо интересовались теоретической стороной своего учения. Но рвались в бой, считая террористические акции против представителей власти и состоятельных лиц естественной формой борьбы за народную свободу. Точно так же воспринимали они и идею «экспроприации экспроприаторов» в виде ограблений государственных учреждений, помещиков и предпринимателей.
Основными практическими делами этой группы были «эксы». Или же попросту говоря  грабежи.
Выражаясь понятным современному школьнику языком, эти анархисты-коммунисты были обыкновенными «гопниками».  И, в сущности, они практиковали самую заурядную уголовщину.
Но сами-то они считали совсем иначе. Они-то думали, что делают это во имя Высшего Блага и осуществляют некую Справедливость. И, при этом, искренне полагали, что это и есть борьба против класса эксплуататоров и ненавистного государства.

Проповедуемые группой идеи анархизма:
-  полное безвластие,
-  равенство и свобода для всех,
- передача земли тем, кто её обрабатывает,
-  ликвидация частной собственности,
- беспощадная борьба с эксплуататорами –
нашли горячий отклик в душе юного Махно и его односельчан.

И Нестор попробовал вступить в их подпольную группу.
Но сначала принят туда не был.
Махно не хотели брать из-за его неумеренного пьянства и болтливости, неуравновешенности и хвастовства, из-за его скандальной натуры.
Однако настырный и смекалистый Нестор всё-таки добился своего.
Выследив тех, кто собрался на дежурную акцию боевиков, он заявил им категорически:
«Либо возьмите меня с собой, либо убейте на месте».
Экспроприаторы взяли настойчивого юноши на дело.
И пошло-поехало…
 
 Нестор Иванович, несмотря на юный свой возраст, проявил себя в полной мере. Он в составе группы участвовал в терактах и «экспроприациях» («эксах»)   местных богачей  – в ограблении торговцев и промышленников, а также в налётах на помещичьи усадьбы.

Впервые это случилось 14 октября 1906 года.

Потом Махно участвовал в налёте на дом торговца Брука.
 У него анархисты похитили, - на лишения «голодающих» - 151 карбованец.

Почти через месяц Нестор и его товарищи ворвались в масках к заводовладельцу Кернеру. И, угрожая оружием, отобрали 400 карбованцев.
Ограбив таким способом своего нанимателя, Махно вызвался изготовлять бомбы.

Интересный факт. Однажды юный террорист готовил бомбы для «Крестьянской группы анархистов-коммунистов» в горшках, где его мать обычно замешивала тесто. Когда один из горшков оказался в печи, произошёл взрыв...

Удачные акции приносили немалые средства и весело «обмывались». Это способствовало усилению у нервного юноши тяги к спиртному.
Куда уходили отобранные у помещиков и купцов деньги и драгоценности, можно только догадываться. Вряд ли их раздавали нищим или жертвовали на церковные нужды. Разные источники трактуют эти события по-разному.
Надо сказать, что грабить богатых Нестору понравилось…

 Махно с юных лет отличался удалью и бесшабашной смелостью. И вскоре он сумел создать себе среди товарищей-анархистов репутацию «беспощадного революционера». Быстро завоевал у них немалый авторитет.

«Экспроприатор», «грабитель», «убийца»…
Так называли и до сих пор называют Нестора Махно…
Но также поступали в те годы и эсеры, и большевики.
 К примеру, тот же Иосиф Сталин и Камо…
С этого начинал и легендарный «красный комбриг» Григорий Котовский…

В 1906—1907 годах Махно несколько раз арестовывался. Но каждый раз был отпущен.

-   Впервые его арестовали в конце 1906 года.
Арестовали Нестора за незаконное хранение пистолета.
К тому был повод: Махно пытался застрелить соперника своего ревнивого приятеля.
Вскоре по малолетству был освобождён.
Махно продолжил свою «революционную» деятельность…

-  Следующий арест – за покушение на жизнь гуляйпольских стражников.
Надо сказать, что в связи с революционными событиями Гуляйполе, в то время находилось на военном положении. Как и ряд других уездов Екатеринославской губернии
 27 августа 1907 года ночью Махно и два его приятеля, М. Маховский и А. Ткаченко, возвращались с гулянки. Когда они шли по селу, их окликнула стража.
 Друзья Нестора ринулись бежать. А он, прежде чем последовать их примеру, выхватил пистолет и начал шмалять по стражникам. И даже ранил одного из стражей порядка.
Около земской больницы беглецов попробовал остановить крестьянин С. Назаренко, который услышал выстрелы.
Махно открыл стрельбу и по нему. Крестьянин был ранен.
Спустя некоторое время - 5 октября 1907 года - наш герой был схвачен полицией. Его задержали по обвинению в покушении на жизнь гуляйпольских стражников Захарова и Быкова. И опознали…

Махно бросили в Александровскую уездную тюрьму.
Там он находился около года.
Анархисты то ли припугнули, то ли подкупили свидетелей, но те отказались от своих первоначальных показаний. Да и мать его приложила огромные усилия.
В результате, 4 июля 1908 года юный анархист вышел на свободу.

И что ведь интересно. Чтобы выпустить его на волю, два гуляйпольских богача внесли залог в размере 2,5 тысячи царских рублей. А на эти деньги в те времена можно было спокойно купить целое стадо коров.
 За что именно за мальчишку платили такие деньги посторонние люди, – загадка…

Махно немедленно скрылся. И сразу же, как одержимый, опять бросился в деятельность «Союза».
Через несколько дней власти спохватились. И вновь принялись разыскивать террориста.

-  Третий арест - за убийство чиновника военной управы – стал наиболее серьёзным.
После целой серии терактов и экспроприаций группа оказалась в поле зрения полиции. На её след вышел полицейский пристав Караченцев.
Нестора попытались схватить 28 июля 1908 года на конспиративной квартире в Гуляйполе.
При задержании разгорелся настоящий бой. Убитые и раненые были с обеих сторон. Но Нестору с группой соратников удалось вырваться из окружённого дома и скрыться.
Тогда полиция заманила его в ловушку подложной телеграммой.
26 августа 1908 года он был арестован на станции Гуляйполе при выходе из поезда.
В этот же день,  с помощью провокатора Кушнира, которого специально заслали в «Союз», всю банду взяли, как говорится, за одно место.  За исключением Семенюты, Антони и Ольхова. Те бежали за границу.

Следствие длилось полтора года.
На этот раз у полиции улик было предостаточно. Как говорится, вагон и маленькая тележка…
 Но Махно не впадал в отчаяние. Он  готовил побег.
Побег был намечен на новогоднюю ночь - с 31 декабря 1908 на 1 января 1909 года.
Однако не судилось… 
План был выдан ближайшими же друзьями-сокамерниками.
 
Попав в 1909 году в Александровскую тюрьму, многие из подследственных моментом признали свою вину.
Но только не Махно. Он, несмотря на все обличительные материалы, на допросах держался непреклонно, твёрдо, стойко, с достоинством. Не перекладывал вину на других. И никого не выдал.

Все 15 членов Гуляйпольской группы анархистов по приказу командующего войсками Одесского округа были преданы военно-окружному суду.
С 22 по 26 марта 1910 года в Екатеринославе (ныне город Днепропетровск) шёл суд над анархистами.
Прокурор потребовал для Махно смертной казни по совокупности предъявленных обвинений - террористические акты, грабежи, убийство пристава Караченцева.
После заслушивания дела во временном военном суде в Екатеринославе Нестор Махно приговорён был к смертной казни через повешение.
 Как было сказано в приговоре суда: за «принадлежность к злонамеренной шайке, составившейся для учинения разбойных нападений». 
Махно тогда чуть было не заработал «столыпинский галстук» - едва не попал на виселицу…
 
 52 дня, в ожидании расстрела, просидел он в камере смертников...
Просидел,  с ужасом ожидая каждую минуту прихода палача и тюремного священника...

 НО! Тут всплыло, что Нестор был на момент совершения преступления как бы несовершеннолетним.  Ему якобы не хватило нескольких месяцев до совершеннолетия – 21 года. Это и спасло его от казни.
Тогда, аж сам премьер-министр П. А. Столыпин, смилостивившись, собственной рукой подписал помилование.
 Смертную казнь Нестору, согласно закону,  заменили бессрочной (то есть пожизненной) каторгой.

Кстати, с этим эпизодом биографии Махно связана такая  легенда.
Она гласит, что узнав о приговоре, мать Нестора написала письмо императрице Александре Фёдоровне.
 Она просила о помиловании сыночка, который совершил поступок в несовершеннолетнем возрасте. И указала в прошении год рождения Нестора - 1889. В царском дворе  никому и в голову не пришло проверить названную дату рождения. Так с того времени по свету пошла гулять неверная дата рождения Нестора Махно.
И по просьбе супруги самодержец всероссийский Николай II собственноручно начертал об отмене казни юного анархиста…
• Исследователь А. В. Шубин пишет:
«Трудно представить себе, как бы сложилась история России, а может быть и мира, если бы Нестор Махно всё-таки был бы казнён в 1910 году. Исторические развилки иногда зависят от таких обстоятельств. Нет талантливого вождя - нет и революционной армии. В тылу Деникина не разворачивается махновская «республика», не разрушает коммуникации, не оттягивает на себя войска. Белая армия врывается в Москву. Рассыпается большевистский режим. Но лучше ли другая власть – диктатура настроенной на месть аристократии? Вечная проблема европейской истории ХХ века - выбора между коммунизмом и фашизмом. Без Махно могло не быть успешного форсирования Сиваша в 1920 году. Но без того же Махно военно-коммунистическая машина большевиков работала бы более слаженно, и, кто знает, ворвалась бы в Центральную Европу уже в 1919 году. А Новая экономическая политика 1921-1929 гг., многому научившая мир? Пошли бы на неё большевики, если бы не успехи Махно и Антонова, если бы не Кронштадтское восстание, отчасти также вдохновлённое махновским опытом? Да и значительная часть антифашистских бойцов во время гражданской войны в Испании повторяла имя Махно, готовясь к атаке…»    
Н. И. Махно срок свой отбывал сначала в Екатеринославской тюрьме.
А затем — в 1911 году был переведён в печально знаменитую каторжную тюрьму Бутырку в Москве.


III. Тюремные «университеты».


2 августа 1911 года Махно в кандалах отправили в Москву…
 4 августа он через зарешеченное окно впервые увидел Первопрестольную.
А через час за ним закрылись ворота Бутырской каторжной тюрьмы.
Вот там и отбывал бессрочную каторгу Нестор Иванович.

Общался он там с небольшим кругом узников.
 Интересно, что ему дали в тюрьме  кличку «Скромный» - в насмешку за взрывной характер.
Сокамерники отмечали его природную сообразительность и феноменальную память. А также его нередкую выносливость и почти нечеловеческую живучесть.
Он был невысокого роста, тщедушный. Но энергия, которая от него исходила, действовала на некоторых людей, как взгляд удава на кролика.

Уже через несколько недель пребывания в Бутырке, в тюремном журнале в графе «Поведение», против фамилии Махно появилась запись:
«Плохое».

Поведение Махно в тюрьме в его личном деле было охарактеризовано как «скверное».

И вплоть до освобождения 2 марта 1917 года анархист ходил закованным в  ручные и ножные кандалы.

Упрямый, он не желал мириться с тюремным режимом. И вёл себя вызывающе. Постоянно спорил с начальством, выражал по любому поводу недовольство.  Обладая буйным нравом, он мог посылать надзирателей в известном направлении...
За что неоднократно сажаем был в карцер.
 А в карцере - цемент, холод, сырость…

• Сокамерник и наставник Махно Пётр Аршинов вспоминал:

«Упорный, не могущий помириться с полным бесправием личности, он всегда спорил с начальством и вечно сидел по холодным карцерам, нажив себе, таким образом, туберкулёз лёгких».

• Земляк Нестора Ивановича Н. С. Зуйченко вспоминал:

«Стойкий, гордый, не мирившийся с полным бесправием личности бессрочника, закованный по рукам и ногам в кандалы, он всегда спорил с тюремным начальством, открыто выражая к нему презрение. Тюремщики, желая убить в нём гордыню, вечно морили его в карцерах и довели до туберкулёза лёгких, но нисколько не поколебали его воли…»

• Писатель Михаил Веллер в книге «Махно»:

«Щелястые бревёнчатые стены. Щелястый пол. И по нему – пять шагов вперёд, пять назад – неутомимо и тупо, как автомат, шагает Нестор. Он в одном бельё, ручные и ножные кандалы звенят цепями, ступни багровые от холода, лицо приобретает голубой оттенок. Иногда он останавливается и машет вверх-вниз руками, разгоняя стынущую кровь и пытаясь согреться.
Наступает темнота – он  всё ходит, уже помыкивая себе в такт некий безумный марш.
Рассвело – он ходит, с уже безумными глазами.
В конце концов, покачивается и приваливается к стене. Отталкивается от неё и вновь идёт.
Бессильно сидит, сжавшись в комочек и трясясь крупной дрожью.
Комочек в темноте лежит на боку, изредка вздрагивая.
…Утром жандармы отдирают от пола его примёрзшие волосы и уносят бесчувственное  окоченелое тело».

Тюремное заключение сыграло большую роль в идейном становлении Н. И. Махно.
 При всей строгости режима политзаключённые, среди которых было достаточно революционеров, интенсивно общались. Они обсуждали злободневные проблемы и вопросы о будущем «справедливом» мироустройстве. К тому же можно было получать книги из богатой тюремной библиотеки.
 
В тюрьме судьба свела Нестора с видным анархистом Петром Аршиновым-Марином.

Этот хорошо образованный человек, в прошлом большевик, а с 1904 года анархист-коммунист, и стал учителем и духовным наставником Махно.
Именно он оказал на Нестора решающее влияние.
Именно он окончательно промыл  его мозг идеями П. А. Кропоткина и М. И. Бакунина.
Именно он вылепил из него анархиста по своему образу и подобию.
И стал его мрачной тенью на всю жизнь….

• Позднее в своей книге «История махновского движения» Аршинов, вспоминая совместное пребывание в тюрьме,  так писал о Махно:

«…Он ничем особенным не отличался от других, жил как все прочие – носил кандалы, сидел по карцерам, вставал на поверку. Единственное, что обращало на него внимание – это его неугомонность. Он вечно был в спорах, в расспросах и бомбардировал тюрьму своими записками. Писать на политические и революционные темы у него было страстью. Кроме того, сидя в тюрьме, он любил писать стихотворения и в этой области он достиг большего успеха, чем в прозе».

• Приведу одно из стихотворений, написанных Махно в Бутырке:

Восстанемте, братья, и с нами вперёд!
Под знаменем чёрным восстанет народ.
Мы смело рванёмся все с радостью в бой
За веру в коммуну, как верный нам строй…
Разрушим мы троны и власть капитала,
Сорвём все порфиры златого металла
Не станем мы чтить их, кровавой борьбой
Ответим тиранам за подлый их строй…
Довольно служить тиранам машиной,
Ведь мы обладаем великою силой.
Восстанем же, братья – рабочий народ,
И всех их взорвём, как хищников род.
Зачем нам власть и все их законы,
Мы вольны душою, мы воли полны,
Дорогу свободе! Прочь всякие троны,
Так жить в нашем мире народы должны…

Тюрьма сильно подорвала здоровье Нестора Махно — он заболел чахоткой (туберкулёзом).
14 октября 1911 года врач, найдя у него сухоту, констатировал: заключённый занемог ею во время содержания под стражей.
Болезнь развивалась стремительно. И вскоре в тюремной больнице анархисту сделали сложнейшую операцию - удалили одно лёгкое. Врачи не надеялись даже, что больной выздоровеет. Но молодость взяла своё – Махно поправился.

Нестор, однако, не падал духом. И надеялся рано или поздно вырваться на волю.
 Из Гуляйполя на Пасху он получал письма от матери и братьев. Брат Григорий настоятельнее просил Нестора обратиться к Богу. Ко дню рождения приходили открытки от любимой девушки - Нюси Васецкой.

Тюремные «университеты» Нестор Махно прошёл недаром.
Ведь, находясь в Бутырке, он  получил не только туберкулёз лёгких. Но ещё и сравнительно неплохой багаж знаний.
Все 8 лет Нестор упорно и настойчиво занимался самообразованием, посвящая ему всё своё свободное время.
Имея за плечами всего 4 класса церковно-приходской школы, он изучал в камере русскую грамматику. Занимался математикой, русской литературой, историей культуры и политической экономией.
Любимыми же отраслями знаний у него были: история, география и математика…


IV. 1917-й год.

 
Наступил революционный 1917-й год.
Внезапно грянул Февраль, круто развернувший жизнь бывшей Российской империи:

«В куски
Разлетелася корона,
Нет державы, нету трона, -
Жизнь, Россия и законы –
Всё к чертям!..»
В. С. Высоцкий.

         Февральская революция оказалась совершенно неожиданной и для правительства, и для консервативных сил, и для самих революционеров…
 
Вдруг, волшебно, неожиданно, как в сказке, переменилась  судьба Нестора Ивановича Махно.
 Сажали его вроде бы как на пожизненное. А провёл он в тюремных камерах лишь около 9-ти лет.
Спрашивается:
Почему?
А всё потому, что в феврале 1917 года произошла революция. Царь-тряпка был свергнут с трона. Все вдруг начали любить друг друга.  И политических зеков - всевозможных там эсеров, большевиков, анархистов - выпускали из тюрем сотнями и тысячами.
Но, впрочем, и не только их.  По эту сторону решётки оказывались и самые обычные уголовнички...

Когда то Александр Сергеевич Пушкин писал:

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа…

Так и случилось.
 Февральская революция открыла засовы темниц и распахнула перед Махно ворота тюрьмы.
Случилось это 2 (15) марта 1917 года.

Нестор Иванович оказался на шумных, запруженных возбуждёнными толпами, улицах Москвы.
 Вырвавшись на волю, убеждённый анархо-коммунист связался со своими товарищами по движению.  Как раз Москва и Петроград стали тогда главнейшими их центрами.
Получив от старших товарищей наставления и кипу анархистских брошюр, не задерживаясь особо в златоглавой, Махно  отправился в  родное Гуляйполе.
 Там он собирался воплотить в жизнь свою новую мечту о вольном анархическом городе...

         24 марта (6 апреля) 1917 года на станции Гуляйполе собралась группа встречающих.
Ждали Нестора Махно, который «спустя три недели после освобождения из тюрьмы», как он написал в своих воспоминаниях, возвращался после долгого заключения в родные места.
По легенде, Махно вышел на перрон с котомкой.
Люди поинтересовались, что в ней – может быть, оружие? Но оказалось, что анархист привёз с собой только книги.
Нестору устроили поистине торжественную встречу с приветственными речами, с подношением памятных подарков и букетов цветов. Каждый гуляйполец считал своим долгом лично засвидетельствовать почтение знаменитому земляку. Паломничество в его дом не прекращалось ни днём, ни ночью…

В Гуляйполе Нестор Иванович приехал с твёрдым убеждением, что отсюда:
«Из недр населяющего крестьянства, родится та мощная революционная волна самодеятельности масс, на которую революционный анархизм должен опереться». 

Махно вернулся в родные места истинным профессиональным революционером, решительным и властным. И он твёрдо знал, куда и зачем вести за собой народ.
К нему земляки отнеслись с огромным вниманием, как одному из немногих политкаторжан. В глазах односельчан он имел несомненный авторитет как человек, пострадавший за мужицкие идеалы. И потому пользовался большим уважением.
Махно приобрел популярность как борец с самодержавием и оратор на сходах населения.

По возвращении домой Нестор Иванович, в ореоле профессионального революционера, весь - без остатка погрузился в бушующую стихию революции. Он   сразу же с головой окунулся в общественную жизнь. И развернул бурную деятельность.
Начался его героический и кровавый путь по украинскому югу...

Уже 25 марта 1917 года состоялось первое заседание местных анархистов.
Следует заметить, что Гуляйпольская Группа Анархо-Коммунистов (ГГАК) поначалу представляла собой печальное зрелище. Ни одного образованного человека. Все 80 членов группы – недоучившиеся крестьяне и рабочие.
Но Махно и не собирался особо углубляться в теорию. Недостаток знаний ему с лихвой заменял здравый смысл.
 Нестор Иванович сделал на этом заседании доклад.
 В нём он говорил о необходимости организации Крестьянского союза.
 Это: «даст возможность крестьянам самим подойти вплотную к вопросу о земле и провозгласить её общественным достоянием, не дожидаясь решения об этом важном для крестьян вопросе «революционного правительства».

В тот же день Махно выступил на собрании местного органа власти -  Общественного комитета. Во главе его стояли офицеры пулемётной команды.
И добился решения о его перевыборах.
А также решения о том, что будущий комитет перейдёт под контроль организующегося Крестьянского союза.
Это было необходимо, как считал Махно, для того, чтобы помочь рабочим и крестьянам понять:
 «что они, при сознательном отношении к делу революции, окажутся единственно верными носителями идеи самоуправления, без опеки каких бы то ни было политических партий и их слуг-правительств».

В короткий срок Махно обзавёлся единомышленниками.
 И вскоре  создал из бывших экспроприаторов и молодёжи, которая неудержимо рвалась в революцию, небольшой отряд. Отряд из полусотни вооружённых односельчан - так называемую  «Чёрную гвардию» («Чёрная сотня»).
 Туда вошли: П. Гавриленко, А. Калашников, С. Каретник, П. Петренко, С. Лютый, А. Марченко, А. Чубенко, Ф. Щусь и другие будущие активные участники махновщины.

И что ведь удивительно. Подавляющее большинство из них были участниками 1-й  мировой войны. Имели Георгиевские кресты. А кое-кто даже дослужился до низших офицерских чинов. Но все они признавали лидерство Махно – человека, не воевавшего ни одного дня.  Потому как он в их глазах был «настоящим революционером» и «страдальцем за интересы сельских тружеников».

Несмотря на то, что свободного времени у него практически не было, Махно разыскал в полицейских архивах документы. Документы с фамилиями тех провокаторов, агентов бывшей царской охранки, кто в своё время выдал полиции членов «Союза бедных хлеборобов».

• И жестоко с ними расправился:

«…Кирика Васецкого вытащили из дома и застрелили на улице. Сергея Мартыненко убили через окно, когда он обедал, так и умер с галушкой во рту. Попа Дмитрия вывезли в глиняный карьер, отрубили голову, а затем ещё долго возили его осмаленную голову в подводе».
(«Запорожская правда», 10 сентября 1989 года).

Этим самым он продемонстрировал всем членам «Чёрной гвардии», что их ожидает, в случае измены или попытки выйти из её рядов.

Махно не отказывался от важного, с точки зрения анархизма, средства борьбы - экспроприаций.
И вскоре после приезда, он во главе отряда захватил в ссудно-сберегательной кассе села Жеребцы несколько тысяч рублей, на которые закупил оружие.

Основной общественной опорой Махно - убеждённого и стойкого анархиста -  стали батраки, рабочие мелких предприятий округи и всевозможная голытьба, «босяки». Среднее украинское селянство махновцам-анархам тоже тогда сочувствовало.

Здесь хотелось бы чуть подробнее остановиться на вопросе:

Кто же такие эти самые анархисты?
И что такое анархизм вообще?

• Вот как отвечает на этот вопрос Сергей Семанов в своей книге «Под чёрным знаменем»:

«Современный гражданин России и Украины воспринимает эти явления по кинофильмам и простенькой беллетристике: тут всё очевидно – чёрные знамёна, длинные волосы, крутые речи про обобществление имущества и жён. Да, бывало и такое, ещё основатель анархизма Михаил Бакунин носил столь замысловатую причёску, что нынешние рок-певцы позавидовали бы, да и общность жён водилась, и чёрное полотнище, украшенное зловещими надписями, действительно, есть частая примета анархических организаций и групп.
Но главное, конечно, не в этих внешних появлениях, далеко не всем участникам движения свойственных. Важно отметить тут другое: с середины прошлого века анархизм сделался вожделенной мечтой всего обездоленного человечества прошлого века, в этом всё его обаяние, хотя и оказалось оно бесовским. У истоков русского, а потом и всего международного анархизма обозначились два столпа – родовитые дворяне Бакунин и Кропоткин. Про обоих написано много, восторженного и ругательного, итог жизни их хорошо известен. Оба – талантливые, яркие, необычайно одарённые. Но они были словно полюсами, олицетворяя противоречивую природу анархизма.
Первый – истинный революционер, классический в том смысле, что «всё дозволено» (для блага народа, разумеется, хотя мнение этого самого народа он не запрашивал, а решал за него). Отсюда и вседозволенность средств: смерть сотни невинных ради какого-нибудь, одного врага, подлоги, двурушничество, поклёпы и наветы – цель есть самая наивысшая, то есть установление рая на земле, причём немедленно, сегодня.
С другой стороны, Кропоткин, русский князь по рождению, был истинно русским мечтателем-идеалистом, этаким политическим Ленским из «Евгения Онегина». Пролитие крови вызывало в нём ужас, никогда он к тому не призывал и в гнусных заговорах бакунинского типа отродясь не участвовал.
Он словно воплощал собой вековечную мечту обездоленных и униженных о всеобщем братстве, о том, чтобы не мытарили людей богатые и сильные, чтобы вообще насилие исчезло.
…Обездоленные и озлобленные социальные низы мечтали о земном рае, а молодые – они всегда торопятся, хотят получить всё сразу. Анархизм подкупал их своей прямотой и простотой планов…
…И ещё, что немаловажно для понимания описываемой революционной эпохи. У нас даже в серьёзных книгах нередко пишут об анархистах как о «партии». Это грубая ошибка. Они всегда отрицали политическую партийную организацию с её жестокой подчинённостью, как и государство. Вот почему российские анархисты времён гражданской войны делились на множество самых разнообразных групп, начиная от бомбистов и кончая вегетарианскими проповедниками мирного труда. К сожалению, первых было куда больше, и запомнились они в отечественной истории гораздо крепче».

• А вот что пишет об анархизме Олесь Бузина в своей книге «Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину»:

«Несмотря на иностранное звучание, анархизм – чисто славянское, русское изобретение. У истоков его стояли два аристократа – Михаил Бакунин и князь Пётр Кропоткин. Оба они были помещиками и офицерами, но от великосветской скуки подались в бунтари и большую часть жизни провели за рубежом. Бакунин дружил с Карлом Марксом. Кропоткин – прославился побегом из царской тюрьмы. Однако по натуре они являлись полными противоположностями. Кропоткин муху не мог обидеть. Он испытывал отвращение к кровопролитию и настаивал только на мирных методах борьбы, грезя о всеобщем братстве трудящихся без убийств и насилия.
В противовес ему Бакунин отличался принципиальной аморальностью. Он считал, что революционер имеет право на любой обман и жестокость, лишь бы восторжествовала справедливость. По мнению этого идеолога мирового переворота, гибель сотни невинных жертв ради уничтожения всего одного врага революции, вполне оправдана.
Бакунин был одним из основателей 1-го Интернационала. Но в 1868 году он создал тайный союз анархистов, с помощью которого попытался «подсидеть» Маркса и Энгельса и выжить их из руководства этого международного коммунистического шабаша. В 1872 году Гаагский конгресс исключил Бакунина из Интернационала за анархистскую деятельность и вскоре он умер.
Петру Кропоткину, кроме царской тюрьмы, удалось отсидеть пять лет ещё и во французской кутузке – за принадлежность к анархистской «Международной ассоциации рабочих». К слову сказать, никаких орудий труда, кроме карандаша и ручки, он в жизни не держал. В 1917 году князь-революционер вернулся в Россию, увидел победу Октябрьской революции и умер в Москве в 1921 году в преклонном 79-летнем возрасте. Серьёзные революционные практики считали его чем-то вроде юродивого. Дед часто чудил. Во время Первой мировой войны, несмотря на свои «вегетарианские» воззрения, ни с того, ни с сего публично поддержал империалистическую Россию против такой же империалистической Германии, за что его критиковал Ленин, обвиняя в «социал-шовинизме».
Кроме России, бакунинско-кропоткинское учение особой популярностью пользовалось в горячей Испании, где любят всё остренькое. Вроде фламенко и боя быков. Испанцы придумали и знаменитое приветствие, которым настоящий анархист должен здороваться с другим анархистом: «Салют и бомба!»

Испытывая лютую ненависть к своим вековечным врагам – помещикам и колонистам, махновцы при поддержке крестьянства начали громить их поместья. Напуганные кровавыми погромами, помещики в панике оставляли свои имения...

Гуляйпольская группа анархо-коммунистов скоро подчинила своему влиянию Общественный комитет. И установила контроль над сетью общественных структур района. Сеть эта включала в себя Крестьянский союз, Совет рабочих депутатов и профсоюз.

На выборах в комитет Крестьянского союза 28-29 марта Махно был единогласно избран его членом. А вскоре стал и председателем.
Он возглавил волостной исполком Крестьянского союза, который фактически стал органом власти в районе.
Почти одновременно Нестор Иванович был избран и членом Общественного комитета.

В стихийно сформировавшемся местном Совете Махно вскоре играл лидирующую роль.
 И, будучи более-менее подкованным в теории анархизма, превратил её в общепонятную для односельчан доктрину. Доктрину, выражавшую их естественное стремление к мирной, вольной, зажиточной жизни. Жизни на основах непосредственного самоуправления в духе традиций казацкой вольницы.
Махно страстно агитировал за безвластные Советы и вольные коммуны. Коммуны, где вместе с крестьянами-бедняками могли трудиться и кулаки, и даже «кающиеся» помещики.
Очень любил он выступать на митингах. Был невероятно энергичен и целеустремлён.

• Михаил  Веллер:

«Махно не рвался к власти. Отнюдь. Природный анархист, он презирал власть. И отрицал любое общественное устройство, основанное на власти. И с брезгливой ненавистью относился к любым властолюбцам, видя в них причину всех бед человечества.
Он мечтал о ладе. Чтоб жили все мирно, и трудились честно, и договаривались меж собой обо всём, и никого над собой не знали. Есть такие натуры: никому не подчинюсь – и сам никого не неволю.
Но. Хладнокровие, сметливость и мужество позволяли ему видеть, как надо действовать. И брать на себя ответственность. И первым идти в опасное место».

Человек смелый, решительный и жестокий, Махно вскоре стал настоящим Гуляйпольским диктатором. Диктатором, который не признавал власти ни Временного правительства, ни Украинской Центральной Рады.

Фактически с мая 1917 года Гуляйполе – это уездное местечко на Екатеринославщине – сделалось независимым и от Петрограда, и от Киева.

«Маленькое, доселе никому не известное Гуляйполе постепенно становилось довольно заметным политическим центром на всей многолюдной Левобережной Украине, а признанным его главой – Нестор Махно. То был случай необычный даже в то необычное время! Да, такие малые города, как Кронштадт или Севастополь, тоже гремели наряду со столицами, но причина тут очевидна, как и в случае со скромным Могилёвым – тогдашним местопребыванием Ставки. Но чтобы небольшое местечко стало оказывать влияние на огромную Украину… это по любым меркам нечто неожиданное! В чём тут дело?
А в том, что Махно возглавил некое своеобычное политико-национальное движение, хоть и находившееся тогда в младенческом возрасте. Во-первых, здесь складывалась, как выразились бы теперь, крайне левая популистская идеология. Главный лозунг такого направления мыслей и чувств выразил знаменитый герой повести Булгакова Шариков: «Взять всё, да и поделить…» Увы, идея всеобщего передела и неукоснительного равенства широко бытовала в тогдашней России, а на Екатеринославщине, раздираемой острыми социальными противоречиями, особенно. А тут батрацкой неустроенной голытьбе, босякам, бродягам, а также городским и сельским идеалистам, которых в ту пору имелось в изобилии, предлагают столь решительную меру! Да, поделить, действительно, всё, а кто против -  под корень. Эта мысль многим тогда казалась вполне справедливой и моральной».
(С. Семанов).

1 мая 1917 года Махно организовал манифестацию под лозунгом:
 «Долой правительство и все партии, стремящиеся навязать нам этот позор».
Была принята и отправлена телеграмма Временному правительству с требованием немедленно изгнать из его состава 10 министров-капиталистов.

В мае на уездном крестьянском съезде в Александровске Махно заявил, что трудовое крестьянство не доверяет дела революции Общественным комитетам. Был поддержан эсерами.
И съезд вынес резолюцию о переходе земли в пользование трудового общества без выкупа.
Избрал земельный комитет.
Во главе его стал Нестор Иванович. У него была своя политическая платформа.
Он призывал:
-   не выполнять распоряжения Временного правительства,
-   отобрать землю у церковников и помещиков и
- организовать в их поместьях и экономиях вольные сельскохозяйственные коммуны.

 Но он не только призывал.
 Он ещё  и действовал.
Была создана сельскохозяйственная коммуна в экономии помещика Классена.
А всего, как писал позже в своих воспоминаниях Махно, вокруг Гуляйполя было 4 коммуны.
Каждая коммуна состояла из дюжины крестьянских хозяйств (по 100-300 человек). Руководство коммунами осуществлялось на основе всеобщего полного равенства и принципов взаимопомощи. Был выделен инвентарь, скот и прочее. Естественно, что всё это было конфисковано в помещичьих усадьбах. А также земля. Но только столько, сколько можно обработать без привлечения наёмного труда.
Коммуны были созданы из бедноты и семей безработных рабочих. Насильно в коммуны никого не загоняли. Те, кто хотел вести индивидуальное хозяйство, мог это делать. Но только самостоятельно. Без привлечения наёмной рабочей силы.
Сам Нестор Иванович дважды в неделю работал в одной из коммун.

• Описание махновской коммуны дал израильский писатель Давид Маркиш в своём романе «Полюшко-поле».

Там все работают. В том числе и Махно. Он трудится в поте лица – сапожничает. Производит бесплатный ремонт обуви. Причём, как коммунарам, так и пришлому, незнакомому человеку…

Хотя имеется и противоположное описание.
 
• Газета «Индустриальное Запорожье» за 10 сентября 1989 года рисует:

 «…образцовую коммуну анархистов, где никто не работал, но зато все ели, пили, бездельничали. А для пополнения припасов подручные атамана Лепетченко и Василевский подвозили вино, коньяки, ликёры из купеческих подвалов, а из ближайших хуторов поставлялись свиньи, гуси, другой провиант. Жизнь в такой «коммуне» представляла сплошную оргию. Крестьяне этому примеру не последовали».

Вскоре Гуляйпольский Крестьянский Совет принял декларацию.  Декларацию о том, что трудовое крестьянство района «считает своим неотъемлемым правом провозгласить помещичьи, монастырские и государственные земли общественным  достоянием».
Декларация получила популярность среди сельского населения юго-восточной Украины.
 К Махно приезжали делегации с вопросом:
 С чего и как начать?

 В июне 1917 года по просьбе металлистов и деревообделочников Махно вступил в их профсоюз.
Он именовался тогда так: «Профессиональный Союз металлистов, деревообработчиков и других профессий села Гуляйполя и его окрестностей».

Нестор Иванович по-настоящему взялся защищать интересы трудящихся в вопросе повышения заработной платы.
На заседание завкома были приглашены хозяева заводов. Они категорически отклонили требования. И тут в Махно заговорил бунтарь.

Он так заявил хозяевам:

- Не хотите выполнять наши требования. И не надо. Заседание завкома объявляю закрытым. А для вас, господа, телеграфных столбов найдётся достаточно!

Сказав эти слова, Махно вышел из завкома. Перепуганные хозяева заводов поняли, чем это может для них закончиться. Они бросились вслед за Махно, стали уговаривать его вернуться. И тут же согласились с требованиями завкома.
Таким образом, хозяева уступили.

В результате:
 -   Плата рабочим была увеличена.
-    А рабочий день сокращён до 8-ми часов.

Июльский расстрел демонстрации в Петрограде Махно назвал «гнусным, ничем не оправданным преступлением буржуазии».

«После меня  выступил украинский социалист-революционер и призвал тружеников Гуляй-Поля вспомнить о том, что, в противовес «подлому Временному правительству в Петрограде, в Киеве организовали «наше» украинское правительство в лице Центральной рады. Оно истинно революционно, единственно способно и правомочно на украинской земле восстановить свободу и счастливую жизнь для украинского народа». В заключение он воскликнул:
- Геть кацапів з нашої землі! Смерть цім гнобителям нашої рідноі мови!
На рідній землі хай живе «наша» влада – Центральна рада та іі секретаріат!..
Но труженики Гуляй-Поля были глухи к призыву украинского «социал-революционера». Они мало того что закричали ему единогласно: «Долой с трибуны! Не нужно нам и твоего правительства!», они ещё и вынесли такую резолюцию:
«Преклоняемся перед храбростью павших в борьбе с Временным правительством 3-5 июля рабочих борцов. Мы, крестьяне и рабочие Гуляйполя, этого правительственного злодеяния не забудем… Пока же шлём ему, а заодно и киевскому правительству в лице Центральной рады и её секретариата смерть и проклятие  как злейшим врагам нашей свободы»
(Из мемуаров Махно «Русская революция на Украине»).

В том же месяце Махно назначил себя комиссаром Гуляйпольского района.

         Уже в июле 1917 года в Гуляй-Поле на большом митинге была принята резолюция, резко осуждающая Центральную Раду: за буржуазность и национализм.

В августе Махно был делегатом губернского съезда Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов.
Съезд постановил реорганизовать на местах все крестьянские Союзы в крестьянские Советы.
Крестьянский союз в Гуляйполе был реорганизован в местный Совет рабочих и крестьянских депутатов.

Когда в конце августа до Гуляйполя докатились слухи о начавшемся Корниловском мятеже, Махно сразу же организовал митинг.
Там, в спешном порядке, был создан Комитет Спасения Революции (Комитет защиты революции) при Совете. Это случилось 29 августа 1917 года.
Нестор Иванович был избран главой этого комитета.
Комитет этот он мыслил как орган защиты «не только от отрядов Корнилова, но и от Временного правительства и от всех, его идеям следующих социалистических партий».
Комитет постановил:
-  создавать вооружённые отряды,
-  начать разоружение буржуазии и
-   ликвидировать частную собственность в районе.
 
• На следующий день, выступая перед рабочими и крестьянами Гуляйполя, Нестор Иванович обратился к манифестантам с такими словами:

«Так слушайте же, товарищи; если вы пришли в распоряжение Комитета защиты революции, то предлагаю вам разбиться на группы в десять-пятнадцать человек. С расчётом по пять человек на подводу, и не медлить ни одного часа – облететь Гуляй-Польский район помещичьих имений, кулацких хуторов и немецких богатых колоний и отобрать у этой буржуазии всё огнестрельное оружие, как-то: винтовки, централки, дробовые простые ружья, да из холодного – шашки. Ни пальцем, ни словом не оскорблять самой буржуазии… С революционной отвагой и честью мы должны это сделать в интересах революции, против которой вожди буржуазии, пользуясь попустительством революционеров, организовали под крылышком Временного правительства свои силы и уже начали действовать оружием…»

Махно и его сторонники  провели конфискацию оружия у помещиков, кулаков и немецких колонистов в пользу своего отряда.

После ликвидации корниловщины Комитет защиты революции созвал волостной съезд Советов и крестьянских организаций в Гуляйполе (сентябрь 1917 года).
Съезд этот принял резолюцию, отвергающую Временное правительство во главе с А. Ф. Керенским  и Учредительное Собрание.
Было заявлено, что «анархиста Махно по-прежнему считают своим другом и руководителем в революционно-общественных  делах».
Съезд провозгласил конфискацию помещичьих земель.

В то время Н. И. Махно считал большевиков своими естественными союзниками по классовой борьбе. Однако, будучи избранным народом, их власть над собой не признавал.

Встав во главе Гуляйпольской мини-республики, «Батька» без санкции какой-либо власти приступил к социальным преобразованиям:

-   Разогнал администрацию Временного правительства.
Вот один эпизод.
Как то в сентябре месяце правительство Керенского послало своего представителя навести порядок в Гуляйпольском районе.
Этот правительственный эмиссар (звали его Михно) после прибытия поселился в милицейском участке. И принялся составлять протоколы на всех крестьян и рабочих, которые участвовали в изъятии помещичьих земель. Когда Нестору Махно сообщили о действиях высокопоставленного гостя, он сразу же направился к нему. Состоялся «деловой разговор». Как он проходил, мы можем теперь только догадываться…
Представителя Керенского Махно привёл в Комитет защиты революции. А у того дрожали «губы и зубы стучали, и сам он то краснел, то бледнел, смотрел в пол».
Нестор поставил ультиматум:
- В двадцать минут покинуть Гуляйполе, и в два часа – пределы его революционной территории!
Представитель Временного правительства мигом умотал. И больше не появлялся в этом революционном районе.

 К слову. Сюда не жаловали и никакие другие представители. Вплоть до оккупации его немцами.

-    Провёл учёт инвентаря и земель, брошенных сбежавшими помещиками. Ведь многие землевладельцы, когда в районе началась конфискация земель помещиков, наложение на них контрибуции, бросили свои имения и уехали от беды подальше…

-   А затем в сентябре 1917 года он подписал декрет о национализации земли на подвластных его совету территориях и её перераспределении в пользу малоимущих крестьян.
Махно объявил о ликвидации на подвластных его Совету территориях помещичьего землевладения.

-    И, главное, раздал землю крестьянам.
Он поделил все помещичьи земли между крестьянами.
На 2 месяца раньше Ленинского «Декрета о земле»!
Так Махно опередил Ленина в осуществлении лозунга «Земля - крестьянам!»

-    Был взят курс на всеобщее введение восьмичасового рабочего дня.

-   Рабочим была значительно поднята зарплата.

-   Рабочие осуществляли контроль над предприятиями. На предприятиях всё большую силу приобретали органы рабочего самоуправления.

- В условиях стремительной инфляции и распада прежней системы экономических связей он ввёл непосредственный натуральный товарообмен между производителями продуктов питания и других категорий потребительских товаров.
К примеру. С участием Махно была направлена мука рабочим Прохоровских и Морозовских мануфактур в железнодорожных вагонах с тем, чтобы они в обмен направили в Гуляйполе мануфактуру. Рабочие восприняли эту идею положительно. На стоимость продуктов отправили взамен мануфактуру.

 Эксперименты, связываемые историками с большевиками, производились в Гуляйполе раньше и решительнее, чем Лениным и его сторонниками в России...

На Екатеринославщине - базе махновцев - фактически возник самоуправляющийся режим. Режим, основанный на принципах анархо-коммунизма.
Весь район Гуляйполя на короткое время превратился в вольное государство.

С самого начала «Батька» поставил перед собой цель: обеспечить оборону своего района от любого вторжения извне.
 
Осенью 1917 года Махно избрали на целых 5 общественных должностей.
Его работоспособность казалась удивительной. Он стремился лично принять участие во всём, что происходило на подконтрольной ему территории.

Насколько совместима анархия с выборным руководством и где та грань, за которой кончается самоорганизация масс и начинается «чудище обло, озорно... стозевно» - государство?

 За ответом Махно поехал к екатеринославским анархистам.
 И сразу же понял, что попал не по адресу:
 
«...Там я застал много товарищей. Одни спорили о революции, другие читали, третьи ели. Словом, застал «анархическое» общество, которое по традиции не признавало никакой власти и порядка в своём общественном помещении, не учитывало никаких моментов для революционной пропаганды среди широких трудовых масс, так остро в этой пропаганде нуждавшихся.
Тогда я спросил себя: для чего они отняли у буржуазии такое роскошное по обстановке и большое здание? Для чего оно им, когда здесь, среди этой кричащей толпы, нет никакого порядка даже в криках, которыми они разрешают ряд важнейших проблем революции, когда зал не подметён, во многих местах стулья опрокинуты, на большом столе, покрытом роскошным бархатом, валяются куски хлеба, головки селёдок, обглоданные кости?»

Октябрьскую революцию окружение Нестора Ивановича встретило с восторгом и одобрением. Он сам тоже принял её благосклонно и доброжелательно. В принципе, как и большинство защищаемых им крестьян и рабочих, чьи интересы он выражал...

• Вот что пишет Махно в своих воспоминаниях:

«Я утверждаю из жизненного опыта районов, за которыми я серьёзно следил, что первые два месяца – именно ноябрь и декабрь – торжество Октябрьского переворота в России украинскими тружениками на местах было только приветствовано».

Так что, в конце 1917-го анархо-коммунист Махно и его товарищи были всецело за Октябрь.
Вокруг закипела борьба за власть между сторонниками и противниками Советов.
Тогда утверждение Советской власти во главе с большевиками проходило повсеместно. Шло формирование ревкомов.

Махно стоял за власть Советов…

Глава II.

В мясорубке Гражданской войны.

И нам
Ни черта не разобраться,
С кем порвать и с кем остаться,
Кто за нас, кого бояться,
Где пути, куда податься, -
Не понять!
Где дух? Где честь? Где стыд?
Где свои, а где чужие,
Как до этого дожили,
Неужели на Россию
Нам плевать?!
В. Высоцкий.

Нестор Иванович в годы Гражданской войны воевал со всеми без исключения властями и режимами на Украине.

Он сражался:

-  и против жёлто-блакитных,
-  и против белогвардейцев,
-  и против интервентов,
-  и против красных.

Махно бесстрашно бился с каждым, кто посягал на запорожские степи — с немцами и гетманом Скоропадским, русскими и украинскими большевиками, с Врангелем и Деникиным, Антантой и Директорией.

3 раза Махно был в союзе с Советской властью:

• В 1918-м – начале 1919 года – против украинского гетмана Скоропадского и белоказачьего генерала Краснова, против Директории и Антанты.

• В 1919 году – против Деникина.

• В конце 1920 года – против Врангеля.

Здесь следует ясно сказать, что во всех эпизодах, когда махновцы вступали в союз с большевиками, руководство последних вело себя бесчестно и вероломно. Умело используя махновцев в угрожающих ситуациях, большевики мгновенно порывали с ними, едва необходимость в строптивых помощниках отпадала.
 
Трижды Нестор Махно и его армия объявлялись от имени Советской власти врагами трудового народа и трижды были поставлены вне закона…

I. Махно против жёлтоблакитных.


1. Противостояние Украинской Центральной Раде.


В декабре 1917 года на съезде Советов в Гуляйполе Махно был избран делегатом на губернский съезд Советов в Екатеринославе.

• Впоследствии он вспоминал, что народные избранники:

«…Злобствовали друг на друга и дрались между собой, втягивая в драку тружеников».

Там он впервые познакомился с молодыми большевиками – Эммануилом Квирингом и Яковом Эпштейном (Яковлевым).
Нестор Иванович тогда решительно поддержал большевиков.

В декабре в Екатеринославе на губернском съезде Советов Махно выступил против украинцев - «шовинистов» членов «Селянской спилки».

Вернувшись, на волостном съезде Советов призвал к вооружённой борьбе с армией Украинской Народной Республики:

«Это дубьё несёт на своих штыках смерть революции и жизнь врагам её».

Во второй половине 1917 года Махно, несмотря на ещё относительно молодой возраст, становится непререкаемым авторитетом в Гуляйполе и окрестных сёлах.

Позиции его ещё больше укрепились благодаря союзу с лихой атаманшей, как и он относившей себя к анархистам, Марусей Никифоровой. Та наводила своими наездами и самоуправством ужас на мирных обитателей Мелитополя и Бердянска.

Соединив свои силы, они в конце 1917—начале 1918 годов:

-  Устраивали налёты на идущие с фронта поезда.
Разоружив солдат, повстанцы отпускали их на все четыре стороны. А офицеров расстреливали.

-   На железных дорогах разоружали и отнимали имущество у бегущих с фронта на Дон  казачьих частей.

• Махно об этом периоде писал так:

«С Гуляйполя вышла инициатива создания боевых отрядов, которая целиком вписалась в жизнь и пригодилась в разоружении казачьих войск, которые снимались с внутреннего антинемецкого фронта и направлялись на Дон помогать атаману Каледину, выступившему против революции, за реставрацию».

-    «Конфисковывали» ценности в банках.

-   Убили в Гуляйполе местного лидера украинских националистов.

Повстанцами в основном были молодые хлопцы из социальных низов Екатеринославщины. Они горячо почитали своего вождя за славное революционное прошлое и решительность намерений и планов. Тем более, что Нестор во всех видах «революционного насилия» принимал самое страстное участие.
Скупые свидетельства сообщают о лёгкости расстрелов, которые производились его хлопцами. Да и им самим тоже…

-  Тогда же Махно начал борьбу с Центральной Радой.
Он резко выступил против политики УЦР, обвинив её в предательстве интересов революции.

В декабре 1917 года войска Центральной Рады, успевшей уже провозгласить Украинскую Народную Республику (УНР), захватили Екатеринослав.
В ответ на это, тогда же в декабре по инициативе Махно собрался II съезд Советов Гуляйпольского района.
Он принял резолюцию «Смерть Центральной Раде!».
Махновский район не собирался подчиняться ни украинским, ни красным, ни белым властям…

В начале 1918 года Махно возглавил Революционный комитет (Ревком), созданный в Гуляйполе из представителей анархистов, левых эсеров и украинских социалистов-революционеров.

         В январе  1918 года Махно вместе с большевиками, левыми эсерами и прочими левыми выступил против Центральной Рады.

Боевое крещение махновцы получили в начале 1918 года, когда  Александровск был атакован гайдамаками Центральной Рады. Их целью было пропустить через район 16 казачьих эшелонов, возвращавшихся с фронта на помощь атаману Каледину.
8 января 1918 года объединённые отряды большевиков и махновцев остановили возле Кичкасского моста казачьи эшелоны. И разоружили их, воспользовавшись растерянностью казаков от случайно произошедшего крушения 2-х первых составов.
Махно выиграл свою первую  битву…

В начале 1918 года Украину захватили большевики.
А весной им на смену пришли австро-немецкие войска. Сделали они это согласно условиям «похабного» Брестского мира. Мира, который был заключён 27 января 1918 года между УНР и Четверным Союзом.
Вот после заключения этого мира и началось в феврале 1918 года продвижение немецких и австро-венгерских войск на Украину. Сделано это было по просьбе Украинской Центральной Рады.
1 марта 1918 года оккупанты вошли в Киев.

И вот с началом весны Гуляйполе, которое отстояло от фронта за тысячу вёрст, оказалось перед нашествием внешнего врага. На него надвинулась новая опасность - объединённые немецко-украинские войска!

Перед Махно возник вопрос, который впоследствии жизнь будет ставить перед ним ещё не раз:

Отступать или остаться в родных местах?

 И вот тут впервые Нестор Иванович сделал свой главный выбор.
Он  остался с народом. С народом, которому хотел служить и на который опирался. То были бедные селяне Екатеринославщины, ремесленники, всякого рода голытьба и босяки, пришлые и бродяги, солдаты и матросы распавшейся русской армии, застрявшие вдали от родного дома. Но с винтовкой и патронами. Слой этот многочислен и полон боевой решительности. И Нестору Ивановичу было тут на кого надеяться…

       Жители Гуляйполя сформировали «вольный батальон» численностью около 200 бойцов. Командование им взял на себя Махно.
Таким образом, отряд махновских анархистов, как и различные левые группы на Украине попытались было начать «революционную войну».
Но куда там!

Разве могли эти плохо управляемые и кое-как вооружённые толпы задержать продвижение регулярных германских боевых частей?

 Нестор Иванович отправился в штаб Красной гвардии, чтобы получить оружие.  Большевики помогли оружием – он получил 3000 ружей и 6 орудий.

Тут надо отметить вот что ещё.
 Весной 1918 года украинские крестьяне усиленно готовились к севу. И их на тот момент совсем не интересовала борьба между немцами, Центральной Радой и большевиками. Потому большинство крестьян встретили приход чужеземных войск вполне бесстрастно. Воевать они не горели желанием. Да и от немцев поначалу ничего худого не ждали.
А поскольку Махно был за войну с немцами — его предали…

В его отсутствие в ночь с 15 на 16 апреля в Гуляйполе был совершён переворот в пользу украинских националистов.
Одновременно отряд националистов внезапно напал на «вольный батальон» и разоружил его.
Когда к Гуляйполю подошли немцы, отряд под командованием начальника штаба, бывшего офицера, без боя перешёл к ним. Всё вооружение досталось врагу. Офицеры едва не захватили самого Махно. Но его успели предупредить. И он ночью тайно бежал из села. По балкам он догнал один из отступавших красногвардейских отрядов. С ним и добрался до Таганрога.
Этот факт так сильно ранил душу Нестора, что впредь он не доверял офицерам и жестоко расправлялся с ними.

• Позже в своих мемуарах Махно писал:

«…Занятие врагами этого-пункта мысленно уносило нас туда, к нашим упущениям в деле организации вольных батальонов революции против контрреволюции, несшейся на штыках грозных экспедиционных немецко-австро-венгерских армий и жалких по своей боеспособности, но подлых по своим делам отрядов их прислужницы – Украинской Центральной рады.
Упущения эти заключались в том, что при формировании вольных батальонов нами было допущено свободное вступление в них всякого желавшего без какой бы то ни было проверки. Это привело в ряды вольных батальонов сторонников Украинской Центральной рады и её преступного против революции союза с немецким и австро-венгерским правительствами. Правда, лично я в этом упущении не находил большого зла. Большое зло я видел в совершенно другом упущении, как со стороны революционного комитета, так и с нашей стороны: упущении, которое помогло пяти-шести сознательным подлецам сыграть на руку немецко-австро-венгерскому командованию и Украинской Центральной Раде в деле занятия Гуляй-Поля без боя и затем в осуществлении расправы над многими тружениками. Упущение это заключалось, по моему, в слишком поспешной и стратегически неразумной (хотя морально и тактически по отношению к остальным отрядам оправдываемой) высылке из Гуляйполя на фронт отряда анархистов-коммунистов. Отряд этот нужно было держать в Гуляй-Поле в непосредственном ведении революционного комитета и секретариата группы анархо-коммунистов до тех пор, пока другие вооружённые революционные части находились здесь же. Лишь в момент общего выступления вооружённых сил на революционный фронт надо было вывести и отряд анархистов, выдвинув его в авангард. В самом деле, очевидцы происшедших в моё отсутствие гуляйпольских событий мне рассказали, что арестом революционного комитета, членов Совета рабочих и крестьянских депутатов и секретаря группы руководили пять человек, пользуясь в кое-каких случаях поддельными документами, а также вооружённой силой еврейской роты, неустойчивой, в массе своей склонной приспособляться. Находись отряд анархистов в то время в Гуляй-Поле (пусть даже в моё отсутствие), заговорщики ни за что не решились бы заменить вне очереди одну дежурную по гарнизону роту на другую, именно еврейскую. Командир этой роты, нееврей, склонен был, особенно в тревожное время, ориентироваться в сторону сильных. Он с помощью своих заговорщиков и при молчаливом подчинении роты произвёл нападение на революционный комитет и арестовал его, а затем пустил роту на поимку отдельных членов Совета, стариков крестьян и рабочих анархо-коммунистов…
Будь отряд анархо-коммунистов в это время не на фронте против экспедиционных армий и отрядов Украинской Центральной рады, а в Гуляй-Поле, он не допустил бы агентов командования этих армий и отрядов организовать вооружённое нападение на революционный комитет и сорвать его работу в деле организации фронта против контрреволюции. К сожалению, всё то, о чём мы говорили, свершилось…»

Против наступавших на восток австро-германских армий и большевики Украины, и, тем более, махновцы были бессильны.

 В конце апреля 1918 года оккупанты заняли Гуляйполе...


2. Против немчуры и гетмана Скоропадского.


В Таганроге в конце апреля 1918 года была созвана конференция.
Туда собрались гуляйпольские и таганрогские анархисты.

• Из мемуаров Н. Махно:

«…Видя, что душевная боль и настроение отчаяния, охватившие почти всех моих друзей, начинают всё больше отодвигать на второй план дело обсуждения задач, в которых конференция наша должна была разобраться, сам начиная болеть той же болью, я употребил все свои усилия на то, чтобы преодолеть этот наплыв чувств, и снова поставил перед конференцией один, основной вопрос: возвращаемся ли мы на Украину, в свои районы, или же мы остановимся в каком-либо из городов России и вот так, как сейчас, будем собираться и хныкать о том, что было, чего уже не вернуть и не исправить?
- Возвращаемся! Возвращаемся! Все возвращаемся!.. – посыпались один за другим совершенно бодрые голоса всех тех, кто всего минуту назад сидел на стуле притаившись, как будто его нет в зале.
Затем мы поставили перед собой ещё три вопроса, которые и были разрешены нами в положительном смысле. Вот эти решения.
1. Мы возвращаемся в свой район нелегально и организовываем среди крестьян и рабочих инициативные группы по 5-10 человек чисто боевого характера, чтобы через них втянуть широкое трудовое крестьянство в борьбу против немецко-австро-венгерских экспедиционных армий и Украинской Центральной рады, стараясь в каждом случае общественного возмущения против этих контрреволюционных завоевателей быть в гуще этих возмущений, придавая им более определённый и решительный характер.
2. Возвращение всех нас в свой район не может быть одновременным; однако первые же товарищи, очутившись в нём, должны ознаменовать своё благополучное возвращение организацией беспощадного индивидуального террора против командного состава немецко-австро-венгерских армий и отрядов Украинской Центральной рады, а также организацией коллективных крестьянских нападений на всех тех помещиков, которые в дни земельного передела и отобрания у них излишнего живого и мёртвого инвентаря бежали из своих усадеб, а с нашествием экспедиционных армий и подсобных им отрядов Центральной рады возвратились в «свои» усадьбы. В задачу крестьянских нападений на помещиков должно на первых порах входить уничтожение как самих помещиков, так и тех штабов помещицких карательных отрядов, которые (по заявлениям приезжающих оттуда крестьян) имеют в своём распоряжении особого рода отряды из регулярных немецко-австро-венгерских армий.
Целью этих контрреволюционных штабов является руководство отобранием от крестьян земли, живого и мёртвого инвентаря, шомполование, порка и расстрелы непокорных.
Целью нами намечаемых организованных крестьянских нападений на помещиков, на осевшие у них штабы и отряды должно явиться: а) обезоруживание помещиков, их штабов и отрядов, б) конфискация их денежных средств, убийство тех из них, кто так или иначе причастен к шомполованию, порке и расстрелам крестьян и рабочих. Причём установлением их виновности в этих злодеяниях должен служить опрос крестьян тех сёл и деревень, где эти господа устраивают свои самосуды или содействуют немецко-австро-венгерскому командованию устраивать таковые.
3. Защита революции требует вооружения и снаряжения. Эти средства трудящиеся должны добыть у своих врагов. Поэтому, возвращаясь в свой район с одной мыслью: умереть или разбить фронт контрреволюции и жить свободно во имя нового свободного общества, мы, все вместе, и каждый в отдельности, должны стремится организовывать по сёлам, среди тружеников, вольные батальоны и подсобные им лёгкие боевые отряды для внезапных войск и отрядов рады с целью обезоружения их, а в минуты жестокого сопротивления – просто уничтожения.
Эти три простых пункта, выработанных нашей таганрогской конференцией для борьбы с теми, кто непрошено пришёл на революционную территорию, насильственно осел на ней и казнит всех, кто только осмеливается выступать за свои права на независимую и свободную жизнь, - эти три пункта окончательно и прочно связали всех нас с мыслью о возвращении в Гуляйполе».

Но чтобы вернуться в район и начать партизанскую войну против германских и австрийских войск нужна была поддержка большевиков.
Поэтому Нестор Иванович отправился в первопрестольную...

И в это же время немцы создали марионеточное «правительство» Украины во главе с Павлом Скоропадским. Оккупанты помогли создать ему даже кое-какие военно-полицейские силы – «варту».
Политика оккупантов была прямолинейно грабительской – везти хлеб в голодные Берлин и Вену.
«Политика» гетмана Скоропадского – и того проще: сохранить всё старое, в том числе и помещичье землевладение…

         Н. И. Махно, с решительностью, всегда ему присущей,  пересёк «границу» с Советской Россией.
И в конце апреля 1918 года через Нижний Дон ушёл в Царицын (нынешний Волгоград), чтобы оттуда отправиться в столицу Советской России.
 Получилось так, что в апреле-мае 1918 года Махно предпринял своеобразное путешествие по Югу Украины и России.
 Он посещает Ростов-на-Дону, Саратов, Царицын, Астрахань.
Там впервые сталкивается с реалиями новой, установленной большевиками власти. Бюрократия превзошла всё, что было при царском режиме.
 Революционная Россия вызывает у него сложные чувства.
С одной стороны, он видел в большевиках союзников в революционной борьбе.
 С другой стороны - уж очень жестоко они подминали революцию «под себя», создавая новую, уже свою власть, а не власть Советов.
Но перед лицом немцев и  австрийцев, начавших, без согласования с призвавшей их Центральной Радой, восстанавливать в Украине старые порядки, естественным союзником «Батьки» могли быть только русские большевики.
Для обсуждения с их лидерами планов и перспектив совместной борьбы Н. И. Махно и отправляется в Москву.
Туда он прибыл в июне 1918 года.

Первым делом, Махно посетил своего «бутырского наставника»  Аршинова. Тот свёл его с  другими известными анархистами: Л. Чёрным, А. Боровым  и Гроссманом.
Встретился Махно и с «отцом анархии» П. А. Кропоткиным. «Батька» предложил тому возглавить движение анархистов на Украине. Но князь Кропоткин ехать с Нестором отказался.
Все эти встречи убедили Махно  только в одном: вожди анархизма не спешат в крестьянские массы, а предпочитают отсиживаться в столице.
«Фактически не было людей, - писал он позже, - которые взялись бы за дело нашего движения и понесли бы его тяжесть до конца».
Нестор Иванович пришёл к выводу, что здесь «центр бумажной революции», способный только на советы.
 
• Но на всю жизнь запомнились слова, сказанные ему П. А. Кропоткиным:

 «Нужно помнить, дорогой товарищ, что борьба не знает сентиментальностей. Самоотверженность, твёрдость духа и воли к намеченной цели побеждают всё». 

В Москве Махно встречается с большевистскими лидерами.
 Сначала с  председателем ВЦИК  Я. М. Свердловым.
Затем через него добился аудиенции у вождя Октябрьской революции, председателя Совнаркома  В. И. Ленина.
Большевистские лидеры отнеслись к нему очень благожелательно.
 Владимир Ильич живо  интересовался ситуацией в Украине.

В разговоре с Лениным Махно изложил ему от имени крестьянства своё видение принципов Советской власти как самоуправления. И доказывал, что анархисты в деревне Украины влиятельнее коммунистов.
Махно доложил вождю российского пролетариата об аграрных реформах в Гуляйполе.
Ленин прищурил глаза и сказал:
  - С такими анархо-коммунистами, как Махно, я готов сотрудничать.

• Ленин произвёл сильное впечатление на Махно:

«Я лично почувствовал, что начинаю благоговеть перед Лениным». 

Нестор Иванович оценил острый ум и энергию «вождя мирового пролетариата». Но про себя решил, что большевики, создав для удержания власти мощный репрессивно-бюрократический аппарат, уже стали душителями народной свободы, а значит и революции.

Кстати. В своих мемуарах, вышедших в Париже, сам Махно подробно описал свой разговор с Лениным в июне 1918 года.

По словам Нестора Ивановича, Владимир Ильич набросился на него с вопросами:

«Первое: из каких я местностей?..
Затем: как крестьяне этих местностей восприняли лозунг «Вся власть Советам на местах», и как реагировали на действия врагов этого лозунга вообще и Украинской Центральной Рады, в частности? И бунтовались ли крестьяне моих местностей против нашествия контрреволюционных немецких и австрийских армий?».

Махно сказал, что лозунг:

 «Вся власть Советам на местах» - «по-крестьянски значит, что вся власть и во всём должна отождествляться непосредственно с сознанием и волей самих трудящихся».

И добавил, что он сам тоже так считает.

«В таком случае, крестьянство из ваших местностей заражено анархизмом», - заметил Ильич.

«А разве это плохо?» - спросил Махно.

«Я этого не хочу сказать, - ответил Ленин. – Наоборот, это было бы отрадно, так как это ускорило бы победу коммунизма над капитализмом и его властью».

В завершение этой беседы:

 «Заметив, что я начал постепенно таять перед его красноречием, он вдруг, совершенно неожиданно для меня спросил: «Итак, вы хотите перебраться нелегально на Украину?»
Я ответил: «Да».
«Желаете воспользоваться моим содействием?»
«Очень даже», - ответил я.
Тогда Ленин обратился к Свердлову со словами: «Кто у нас теперь непосредственно стоит в бюро по переправе людей на юг?» И, выяснив этот вопрос, подхватил: «Так вот, товарищ, зайдите завтра, послезавтра, или, когда найдёте это нужным. К товарищу Карпенко и попросите у него всё, что вам нужно для нелегальной поездки на Украину. Он Вам укажет и надёжный маршрут через границу».
«Какую границу?» - спросил я его.
«Разве вы не знаете? Теперь установлена между Россией и Украиной граница. Она охраняется немецкими войсками» - нервно сказал Ленин.
«Да вы же считаете Украину «югом России», - заметил я ему.
«Считать – одно, товарищ, а в жизни видеть – другое», - ответил Ленин».

К слову. Спустя годы, будучи за границей и испытывая лишения и нужду, Нестор Иванович не утратил уважения к Ленину. И не опустился до того, чтобы клеймить его. Наоборот. На многих страницах его воспоминаний он уважительно отзывался об Октябрьской революции и В. И. Ленине.

Наркомвоенмор Троцкий, он же председатель Реввоенсовета, он же глава ТрансЧК, по просьбе председателя СНК В. Ульянова-Ленина организовал переброску Нестора Махно – товарища «Хмурого» - на Украину.

29 июня Махно с фальшивыми документами выехал из Москвы…
 
Но перед этим Нестору довелось встретиться со своим будущим смертельным врагом Л. Троцким.

«Я спешил на митинг Троцкого, — вспоминал потом Нестор Иванович. — Он умел говорить, и им можно было восхищаться».

       По слухам, Махно получил от новой власти немалые деньги на борьбу с немецко-австрийскими оккупантами. Но, поговаривали, что всех большевистских денег он не потратил. Половину истратил на создание армии. А вторую, обменяв на золото и драгоценности, отложил на чёрный день…

29 июня Махно, переодетый в форму царского офицера, и ещё не отпустивший свою знаменитую «волосню»,  покинул столицу.
Жизнь призывала его на родину...

Украина лета 1918 года – это была Украина гетманская.
Украина, оккупированная германо-австрийскими войсками.
Это была страна, где по деревням кайзеровские отряды наводили «порядок».  А трудящиеся томились в поисках разрешения своих бед.
И вся эта  Украина бурлила.
Вот Нестор Иванович и отправился туда, чтобы продолжить вооружённую борьбу с оккупантами и гетманщиной.

Ехал он домой на поезде. Офицерские погоны и поддельные документы идеально гарантировали его безопасность. Ведь, как следует из многочисленных воспоминаний, бывших царских офицеров немцы и австрийцы не только не преследовали, но даже поддерживали. Те совершенно свободно разгуливали как по Киеву, так и по другим городам.

• В своих воспоминаниях, опубликованных в Париже в 1936 году,  сам Нестор Иванович писал о некоторых ярких моментах этого путешествия:

        «...Мне не советовали пробираться на Украину...
…по примеру других, сам уселся спокойно и по праву гражданина Германо-Немецкой Украины, проехал пикеты Красной Армии и немецкие пикеты...

       ... Я поджидал случая, что мне удастся попасть в вагон через дверь, и остался на месте посадки до самой ночи. Правда, оставались вагоны железнодорожных служащих, в которых место было, но немецкие власти запрещали им брать к себе пассажиров. Кроме того, железнодорожные служащие гетманского царства поделались такими «украинцами», что на вопросы, обращённые к ним на русском языке, совсем не отвечали.

     ... Один из них подозвал и предупредил, чтобы я ни к кому не обращался со словом «товарищ», а говорил бы «шановний добродію»,  в противном случае я ни от кого ничего не добьюсь.

      Я поразился этому требованию, но делать было нечего. И я, не владея своим родным украинским языком, принуждённо должен был уродовать его так, в своих обращениях к окружавшим меня, что становилось стыдно...

      Над этим явлением я несколько задумался и, скажу правду, оно вызвало во мне какую-то болезненную злость, и вот почему:

        Я поставил себе вопрос: от имени кого требуется от меня такая ломота языка, когда я его не знаю? Я понимал, что это требование исходит не от украинского трудового народа. Оно - требование тех фиктивных «украинцев», которые народились из-под грубого немецко-австро-венгерского юнкерства и старались подделаться под модный тон. Я был убеждён, что для таких украинцев нужен был только украинский язык, а не полнота свободы Украины и населяющего её трудового народа. Несмотря на то, что они внешне становились в позу друзей независимости Украины, внутренне они хватались, вместе со своим гетманом Скоропадским, за Вильгельма немецкого и Карла Австро-Венгерского, за их политику против революции. Эти «украинцы» не понимали одной простой истины: что свобода и независимость Украины совместимы только со свободой и независимостью населяющего её трудового народа, без которого Украина - ничто...»

«Путь был тяжёлый, каждую минуту тебя ожидала смерть, поэтому приходилось маскироваться и до безумия «щирым гетьманцем», и чем хочешь. Только быть на Украине, в тех самых сёлах, где тебя знают и ожидают. Военная офицерская форма, погоны несчастного прапорщика, так фальшиво расшаркнуться и поклониться – всё это мне помогло добраться в район Гуляйполя…»

       Интересно также его описание путешествия: везде на станциях и на паровозах красовались надписи «Deutsch-Vaterland»  (немецкое отечество).

       Вот так, преодолев нелёгкий путь, в июле 1918 года Махно скрытно (в форме царского офицера с поддельными документами на имя И. Я. Шепеля) благополучно вернулся в Гуляйполе.
Вернулся, чтобы «поднять восстание крестьян и вместе с ними бороться, и, если нужно, умереть в этой борьбе за социальную революцию, за расчистку необходимого для этой последней широкого пути, за возможность творческой, созидательной деятельности коммунистического анархизма».

Там его ждали плохие вести: австрийцы расстреляли одного его брата - Емельяна, хату матери сожгли.
Здесь он мог находиться только на нелегальном положении. Но его возвращение ни для кого из односельчан секретом не было. И вокруг него стремительно стала восстанавливаться революционно-анархическая организация.

Уже 25 июля 1918 года Махно встретился со своими старыми друзьями - членами «Чёрной гвардии» - Сидором Марченко, Алексеем и Семёном Каретник, Пантелеймоном Гусаровым.
Они решили и постановили: начать борьбу с немцами.

Надо сказать, что к этому времени озлобление крестьян против Скоропадского и оккупантов, которые нагло и беззастенчиво грабили хлебородную Украину, успело достичь необходимого градуса. И потому на сей раз призыв к сопротивлению оккупантам пал на благодатную почву. Оккупация, возвращение помещиков, реквизиции и т. п. заставили крестьян взяться за оружие.
 Стихийно стали образовываться мелкие вооружённые отряды.
Не доставало только  вожака, атамана – смелого и популярного.
Вот тут-то и выкинул своё революционное чёрное знамя Нестор Махно…

 Едва прошёл слух о возвращении Махно, как к нему со всех сторон стали собираться добровольцы.
Узнав об очередных бесчинствах карателей над мирным населением, «Батька» собрал самых верных своих соратников.
И, обнажив шашку, призвал к отмщению:
«Око за око, зуб за зуб!»

Вот так на исходе лета 1918-го Нестор Иванович возглавил небольшой, кое-как вооружённый партизанский отряд.

Цели он ставил весьма решительные:

-  Бороться с оккупантами и их прислужниками.
-  Решить наболевшие общественные вопросы:
*     Освободить всех трудящихся от всякого гнёта.
*  Создать царство справедливости мира без всяких там властей предержащих.

Ещё в начале повстанческого движения он мечтал о жизни:

 «Где бы не было ни рабства, ни лжи, ни позора!
 Ни презренных божеств, ни цепей.
Где не купишь за злато любви и простора,
 Где лишь правда и правда людей...»

В сентябре небольшой партизанский отряд, созданный Махно, начал боевые операции.
Началась партизанская война…

И уже в первом бою Махно проявил недюжинные организаторские способности и талант военачальника.
Он был храбр, хитёр, рассудителен. Но, главное, удачлив.
 Авторитет зарабатывал тем, что демонстрировал непримиримую жестокость к врагам.

Махновский отряд:

-   Совершал налёты на богатые немецкие хутора.

-   Нападал на сохранившиеся ещё помещичьи имения.
При этом убивали хозяев и прислугу, не щадили и членов семьи. А имущество и скот делили среди окрестных селян.

-   Разоружал жалкие отряды «Варты».
А кое-кого при этом и пускали «в расход». Боремся, мол, с угнетателями трудового народа.

-  Убивал немцев, австрийцев и офицеров армии номинального правителя Украины гетмана Скоропадского.
 
-   А также отбивал награбленное оккупантами имущество и тут же отдавал его крестьянам, у которых оно было забрано. А оружие оставлял себе.

• Вот как пишет об этом Сергей Есенин в своей драматической поэме «Страна негодяев»:


«…Ведь я башкой моей не дорожу,
И за грабёж не требую награды.
Всё, что возьму,
Я всё отдам другим.
Мне нравится игра,
Ни слава и ни злато.
Приятно мне под небом голубым
Утешить бедного и вшивого собрата…»
(Из монолога Махно).

Не имея военного образования, Махно действует решительно, умело командуя отрядом. В ходе ряда успешно проведённых боёв он проявил недюжинные организаторские способности, талант военачальника и храбрость.
Удары всегда настолько неожиданны и успешны, что врагу остаётся лишь сдаться в плен или бежать.

В одном из таких боёв (в августе) махновцы окружили отставший австрийский отряд. Те особенно уж сражаться не стали. И быстренько сдались. Повстанцы захватили ценнейший трофей – пулемёты, а также 83 пленных. Однако, по распоряжению командира, всех рядовых отпустили. При этом выдали каждому на дорогу по 50 рублей и бутылке самогонки.

        Махно делил с односельчанами и радость, и горе. Оккупанты сожгли дом Нестора. А затем, подорвав стены, сравняли его с землей. Махно жил, как и остальные погорельцы. Хотя мог реквизировать лучший в богатом Гуляйполе дом.

«Он этого не делает, — писала газета «Известия» 6 апреля 1919 года, — не желая, чтобы кто-нибудь имел право сказать, что он использует власть для собственной корысти».

Первыми, с кем стал Махно вести вооружённую борьбу, как раз и была гетманская «варта» (стража). Она фактически выполняла роль полицаев при австро-венгерских и германских оккупантах.
 Совместно с большевистскими отрядами Владимира Антонова-Овсеенко, махновцам удалось разгромить гайдамаков «державной варты» в Александровке. Они фактически взяли уезд под свой контроль.
 В середине сентября махновцам удалось ненадолго занять село Гуляйполе и объявить о восстановлении Советской власти.
 Однако она продержалась в Гуляйполе не более суток. Потому как переброшенные из Екатеринослава австрийские войска выбили махновцев из села.
Подобное повторялось затем не раз.
Махновцы успешно воевали с мелкими подразделениями интервентов, уничтожали вартовых и смело вступали в бой с личными «армиями» местных помещиков, отрядами кулаков.
Но при столкновении с превосходящими силами противника они предпочитали ретироваться…

Обеспокоенные австрийцы в конце сентября 1918 года направили для наведения порядка в район Гуляйполя значительные воинские силы.
 Первый крупный бой с австро-венгерскими войсками и сторонниками Украинской державы произошёл в селе Дебровка (другое название Большая Михайловка).
Когда Махно вошёл в Дебровку (Дубровку, Дибривку), крестьяне его хорошо встретили.  Плохо же не станешь встречать вооружённую группу. Вроде как хорошие ребята...
И тут же  входят австрийцы, причём целый батальон. Их гораздо больше. У  Махно всего 120 бойцов.
Ускользая от погони, он бежит в  Дебровский (Дибривский) лес. Там находился в то время небольшой отряд повстанцев из села Дебровка (53 бойца). Возглавлял его матрос Фёдор Щусь.
Отряд Махно объединился с отрядом Щуся.
Тем временем австрийцы начали проводить карательную операцию в селе. Оккупанты согнали всех жителей села. Наложили на них огромную контрибуцию. И потребовали, чтобы партизаны вышли из леса и сдались. В противном случае каждого десятого заложника расстреляют. А село сожгут…
Эта страшная весть дошла до партизан.
 Перед Махно встает альтернатива: либо мы умываемся, уходим с позором, потому что из-за нас люди страдают, либо мы что-то делаем.
Партизаны собрались на митинг. Нестор произнёс пламенную речь перед повстанцами. Предложил немедленно подготовиться, идти и разбить немцев. И взялся руководить боем обоих отрядов. С его доводами согласились.
 И тогда проводится его спецоперация.
Махновцы сумели незамеченными, втихую пробраться в самый центр села. Австрийцы грамотно организовали оборону, поставили пулемёты вдоль всех улиц этого села.
Повстанцы внезапно напали и захватили эти пулемёты. Застигнутые врасплох, не знавшие точной численности повстанцев, австрийцы начали отступать, поджигая за собой крестьянские дворы. Крестьяне в это время возвращались с полевых работ. Увидев, что избы пылают, они взялись за вилы и лопаты. И вместе с махновцами практически полностью перебили оккупантов. 
 Дебровские крестьяне были просто в восторге. Они созвали сход. На нём, по традиции запорожских казаков, единодушно было решено считать Махно «Батькой» всего революционного повстанчества на Украине. Хотя было «Батьке» в ту пору всего 30 лет.
С той поры это прозвище за ним и закрепилось…

• В своих воспоминаниях он напишет:

«Эпитет «Батько» помимо моей воли прилип к моей фамилии, начиная со дня событий в селе Дибривки».

       После сокрушительного разгрома австрийского батальона и вартовцев в Большой Михайловке слава о Махно разносится по всей Украине…

Именно в это время Махно стал в глазах народа настоящим сказочным витязем, бесстрашным народным заступником.
Сочинялись легенды о «неумирающем запорожце батьке Махно», который борется за крестьянскую свободу и крестьянскую правду.

• И пелись песни:

«За горами, за долами
Ждёт сынов своих давно,
Батько храбрый, Батько добрый,
Батько мудрый – наш Махно».

         Махно превращается в кумира страждущих и жаждущих защиты от произвола.

Отряды Махно, пользующиеся безоговорочной поддержкой крестьянства, успешно сражались с оккупантами и частями гетмана Скоропадского.

• 20 октября 1918 года местные власти докладывали своему начальству – Министру внутренних дел:

«…По уходу из с. Гуляй-Поле австрийских войск шайка анархиста  Махно начала открыто с оружием в руках вести агитацию против установленного на Украине строя и призывать к вооружённому восстанию…»


         Постепенно предприятия махновцев делались всё более дерзкими.
В этой войне вырос и окреп талант Махно как военного руководителя.
Он был смел, расчётлив. Постоянно изобретал разные хитрости.
Махно совершил за 3 месяца 117 вооружённых нападений.

В октябре Махно отбил у гетманцев Гуляйполе. Оно с этих пор стало его ставкой.
         В ноябре 1918 года махновцы совершили свой первый рейд, который впоследствии широко практиковали.
Они с боями продвинулись по Александровскому, Павлоградскому, Мариупольскому и Бердянскому уездам.
К этому времени махновцы стали значительной военной силой, к которой гетманские власти и немецкое командование вынуждены были относиться серьёзно.
Сражались махновцы под чёрными знамёнами с надписями «Свобода или смерть!»
Махно придерживался тактики партизанской борьбы, добиваясь того, чтобы никто не вмешивался в жизнь крестьянской общины.

После того, как в ноябре 1918 года произошла революция в Германии и Австро-Венгрии, началось разложение оккупационных войск. Солдаты перестали выполнять приказы своих командиров. И желали только одного – как можно скорее вернуться домой…

Развал режима оккупации после Ноябрьской революции в Германии вызвал всплеск повстанческого движения и коллапс режима гетмана Скоропадского.

По мере эвакуации австро-германских войск отряды, координируемые штабом Махно, стали брать под контроль территорию вокруг Гуляйполя.
27 ноября 1918 года силы «Батьки»  заняли Гуляйполе.
 И больше уже не оставляли его.
 Повстанцы вытеснили из своего района оккупантов.
 Они разгромили сопротивлявшиеся хутора и усадьбы и наладили связи с органами местного самоуправления.
Махно боролся с несанкционированными поборами и грабежами.
Местные повстанцы подчинялись главному штабу повстанческих войск «имени Батьки Махно».
На юге района происходили стычки с войсками атамана Краснова и Добровольческой армии.


3. Махно и  Директория.


Осенью 1918 года правительство Скоропадского рухнуло.
 «Украинская держава» прогерманского гетмана Скоропадского приказала долго жить.
 На смену ей пришла националистическая Директория Украинской Народной Республики. 
Руководителями Директории последовательно были Владимир Винниченко и Симон Петлюра. С именем последнего и ассоциируется в глазах большинства населения украинский национализм в годы Гражданской войны.

Войска Директории ещё 18 ноября 1918 года вошли в Екатеринослав и заняли железнодорожный вокзал с прилегающими улицами.
В городе сложилась ситуация, которую можно назвать «четверовластием». Различные районы города контролировали:
-   Немецкие войска.
-  Петлюровцы.
- 8-й корпус гетманской армии.
-  Совет рабочих депутатов.
 В нём видную роль играли большевики. У Совета имелись свои вооружённые формирования.

Но статус-кво сохранялся недолго.

5 декабря 1918 года петлюровцы предъявили немцам и 8-му корпусу ультиматум с требованием сдать оружие. Своё требование они подкрепили огнём артиллерийских батарей.
В ночь на 11 декабря 8-й корпус оставил Екатеринослав. И двинулся пешим порядком в Крым на соединение с беляками.
19 декабря в городе шли бои между петлюровскими и германскими войсками.
В итоге немцы согласились сдать оружие в обмен на свободный пропуск в Германию.
Большевики в это время сохраняли нейтралитет.
25 декабря войска Директории атаковали уже их. И даже сумели на некоторое время взять вверх, вытеснив большевиков из города.

Но тут в дело вмешался Махно…

Следует отметить, что территория Екатеринославщины после вывода австро-венгерских и германских войск в 1918 году, оказалась формально в составе Украинской Народной Республики.

Отношение Н. И. Махно к Директории, возглавлявшейся левым крылом украинских социалистов, было весьма негативным.
Ему претили её непоследовательность в решении социальных проблем и усиливавшиеся в её политической риторике элементы национализма.
Поэтому Махно не признал и эту власть.

«Головний отаман» войск Директории Петлюра, учитывая силу и авторитет «Батьки», попытался было переманить его на свою сторону. И начал с ним вести переговоры. Махно сделал вид, что пошёл на это. Ему нужно было получить оружие и боеприпасы.
15 декабря он даже заключил соглашение с Петлюрой. Согласно ему Петлюра обеспечивал его оружием, боеприпасами, продовольствием. А Махно согласился на проведение мобилизации селян в армию Директории в Гуляйпольском районе. Однако этот альянс просуществовал всего несколько дней…

Примечательно, что анархисты Нестора Махно, выступавшего, в силу идеологических убеждений, против любого государства и поэтому негативно относившегося к большевистской Советской России, с самого начала заняли антипетлюровскую позицию.
Петлюровскую Директорию Махно рассматривал как гораздо большего врага, чем большевиков.
Прежде всего, в силу особенностей той идеологии, которую Петлюра сотоварищи пытались насадить на всей территории современной Украины.
С самого начала идеи украинского национализма, сформулированного на Западенщине и частично усвоенного на Киевщине и Полтавщине, в Новороссии распространения не получили.
Для местного населения, ярким представителем которого был и сам Нестор Махно, украинский национализм оставался чуждой и в этнокультурном, и в политическом отношении идеологией.
Не приветствовал Махно и антисемитизм, свойственный петлюровцам. Поскольку, как представитель анархизма, считал себя убеждённым интернационалистом и имел в своем непосредственном окружении значительное количество евреев – анархистов. Типичный пример – легендарный Лёва Задов- Зиньковский, руководивший махновской контрразведкой.

26 декабря 1918 года Крестьянский съезд Екатеринославской губернии, находившийся под махновским влиянием, выступил против Директории УНР.

Махно начал кровопролитные бои с петлюровцами. При этом он пытался реализовать анархо-коммунистическую идею общества как «вольной федерации» самоуправляющихся коммун без классовых и национальных различий.

В итоге: повстанческое движение анархистов сразу же приняло антинационалистический характер. И было направлено на освобождение Гуляйполя и окрестных земель от власти петлюровской Директории.
       
Большевики были Нестору Ивановичу всё-таки ближе. Ближе в силу, как своего «интернационализма», так и того, что утверждали идею власти Советов.
А Н. И. Махно и был лидером Гуляйпольского Совета, не признававшим над собой власти какого-либо высшего государственного органа.
У него с большевиками были общие противники — силы украинской Директории, а также начавшее поднимать голову белое движение. Этого было достаточно для сближения «Батьки» с красными.
Махно заключил соглашение о совместных действиях против Директории с екатеринославскими большевиками.
Сначала, правда, немножко поторговались, кто будет начальником. Решили, что гражданская власть будет коллегиальной. Но, в общем, большевики сначала там имели некоторый приоритет. Потому что, как Махно потом говорил: они умели делить портфели.
Зато его назначили главнокомандующим. И престиж его существенно вырос.

 «Батька» принял участие в кратковременном захвате Екатеринослава, продлившемся с 27 по 31 декабря 1918 года.
Однако взять город было не так-то просто. Ведь он находился на правобережье Днепра, а наступающие – на левом берегу реки. О форсировании этой мощной водной преграды не могло быть и речи.
Тогда махновцы провели дерзкую, блестящую спецоперацию. Она называется  — всё почти как у Суворова — переход Екатеринославского моста.
 Мост этот хорошо охранялся. Пустили поезд. А впереди поезда пустили разведчиков, которые закидали охрану бомбами. Так и захватили внезапным ударом мост через Днепр.
Утром 27 декабря «Батька» посадил свои войска в два рабочих поезда и отправился с одного берега Днепра на другой. Повстанцы въехали на екатеринославский вокзал.
Открылись товарные вагоны, из них высыпал махновский отряд в  600 партизан. 
Это оказалось для петлюровцев полной неожиданностью. Махновские бойцы захватили крупный кусок Екатеринослава.
Одновременно в городе против непрошенных самостийников подняли восстание рабочие.
Кстати. Не сразу был взят Екатеринослав. Бои в городе шли 3 дня. На сторону Махно перешёл петлюровский атаман Мартыненко со всей артиллерией. Затем  ещё несколько подразделений войск Директории УНР перебежали к Махно.
В конце концов, бои закончились победой большевиков и махновцев.
Семитысячный (!) петлюровский гарнизон был изгнан из города.
 При занятии города махновцы выпустили из тюрьмы арестованных.

Пока шли бои, в Екатеринославе образовался Губернский военно-революционный комитет (ГВРК).
И город оказывается под контролем Ревкома.
 Приказом №2 губревкома Нестор Махно был временно назначен Главнокомандующим Советской Революционной Рабоче-Крестьянской Армией Екатеринославского района.
Большевики и левые эсеры первым делом занялись дележом власти.
 Сам Махно после трёхдневных боёв, как он писал в своих воспоминаниях, отдыхал и… боролся с грабежами.
Ведь подчинённые «Батьки» отличились не только лихим рейдом. Но и также грабежами, нелепыми и жестокими расправами, погромами и насилием над жителями Екатеринослава.

• В связи с этим Махно издал такой приказ:

«30 декабря 1918 г.
При занятии города Екатеринослава славными партизанскими революционными войсками во многих частях города начались грабежи, разбой и насилия. Творится ли эта вакханалия в силу определённых социальных условий или это чёрное дело совершается контрреволюционными  элементами с целью провокаций - во всяком случае, это делается. И часто делается именем славных партизан-махновцев, которые борются за независимую счастливую жизнь всего пролетариата и трудового крестьянства.
Чтобы предотвратить этот разгул паскудства, что творят люди без чести и совести, которые позорят всех честных революционеров, недовольные светлыми завоеваниями революционного народа, я именем  партизан всех полков объявляю, что всякие грабежи, разбои или насилия ни в коем случае допускаться не будут в данный момент моей ответственности перед революцией и будут мною пресекаться в корне. Каждый преступник, который совершил преступление вообще и, в особенности  под именем махновцев или других революционных отрядов, что творят революцию под лозунгами восстановления Советского строя, будут беспощадно расстреливаться, о чём объявляю всем гражданам, призывая их также бороться с этим злом, подрывающим в корне не только завоевания революции, но и вообще жизнь честного труженика.
Главнокомандующий Батько Махно».

• В эмиграции Нестор Иванович вспоминал:

«На самом деле я за грабежи, как и за насилие вообще, расстреливал всех. Конечно, среди расстрелянных… оказались, к стыду большевиков, все почти лица из вновь и наспех большевиками сколоченного Кайдацкого большевистского отряда, которых сами же большевики арестовали и скрещивали их махновцами».

Правда, в Екатеринославе махновцы не задержались.
 Через три дня, под новый, 1919-й год, к петлюровцам подошло подкрепление.
 Кончилось дело тем, что петлюровский полковник Самокиш нанёс сильный удар, вышиб повстанческую армию из Екатеринослава и захватил город.
Махновцам пришлось оставить Екатеринослав.
 Они бежали в полном расстройстве. Бежали, увлекая за собой подразделения других партий и групп.

Кстати. Эти события детально описаны в автобиографическом романе «Третья рота» Владимира Сосюры – участника тех событий.

•   Описание отступления Махно из Екатеринослава оставил преподаватель университета Г. Игренев:

«…Палила тяжёлая артиллерия, подоспевшая на помощь из Кременчуга петлюровских частей. Махновцы в беспорядке разбегались. Им не удалось даже как следует пограбить город. Единственное, что Махно успел в Екатеринославе – это расстрелять прокурора окружного суда Аверьянова – своего обвинителя…».

Позже Махно и коммунисты обвиняли в поражении друг друга.
Махновцы с большими потерями отступили в Гуляйполе.
Но Гуляйполя, куда отошёл Махно, петлюровцы занять так и не смогли.
На свою территорию войска Директории «Батька» не пустил.
Да и в губернском Екатеринославе петлюровская власть долго не задержалась…

Очень скоро махновцы выбили петлюровцев из Александровска (современный город Запорожье).
Случилось это 23 января 1919 года.

• У Михаила Веллера читаем:

«…В рассвет базарного дня втекли в город мелкими группами, ввезли пулемёты под зерном и картошкой, забрались за проводниками на чердаки и во дворы. И грохнули в полдень по церковному колоколу! По штабу, складам, казармам, по станции.
- Махно в городе!!
Вышибли самостийных легко на удивление. Подкрепление всё вдавливалось в город, и хозяйственные крестьяне начали прочёсывать дома. Гражданская война поставила на самообеспечение все воюющие стороны.
- А ну стой! Я же сказал – брать только то, что на себе унести можешь, и что самому сгодится. А это что за горжетка?!
- Сейчас верну, батько!
Трах! Своей рукой расстреливал батько за мародёрство сверх разрешённого самоснабжения.
- Мы – защитники трудового народа, а не грабители. Ещё непонятливые есть?
Все деньги сносились до кучи в штаб – и наутро начиналось снабжение трудового населения: вдове тысячу карбованцев, инвалиду три тысячи, учительнице тысячу, погорельцам с выводком детей – пять тысяч на обзаведение…
- Деньги кончились, батько!
- Он бис им в ребро… Прощувайте остальные, граждане, спобуйте завтра ещё зайти.
Тюрьма – настежь:
- Анархическая теория запрещает лишать человека свободы! Виноват – народ будет судить. Тяжкая вина – расстрел. Исправится за малой виной – наказать и отпустить на свободную работу».

После этого под ударами красных войск петлюровцы дали дёру. И некоторое время о них не было ни слуху, ни духу…

Пришлось с ними встретиться уже осенью. Но на этот раз воевать им друг с другом  не пришлось.

В сентябре 1919 года Махно заключил с Петлюрой соглашение о совместных действиях против Деникина.
Следует отметить, что Н. И. Махно и С. В. Петлюра не испытывали друг к другу ни особых симпатий, ни особого доверия.
К тому же между обоими лагерями имелись старые кровавые счёты.
Но в сентябре всё изменилось. Потому что у махновцев и петлюровцев к этому времени  оказались общие враги.
 Их с 3-х сторон окружили самые главные, самые непримиримые враги – деникинцы и Красная Армия. И перед лицом превосходящих сил Добровольческой армии и красных им волей-неволей пришлось договариваться.
И тем, и другим это сделалось в данный момент выгодно.
Петлюровцы слабы.
А махновский походный табор смертельно устал. Нужно хоть отдышаться, а там…

Махновцы 14 сентября вошли в Умань. Это было недалеко от Винницы,  тогдашней «столицы» Петлюры. Там находилась в то время его ставка.
С конной сотней личной охраны приезжает Главный атаман к Махно. Он предлагает совместно вести борьбу против Деникина.
Но «Батька» в это время прикинулся больным.

- Та и хде же ваш батько?
- Дуже захворав батько, пан головной атаман, вже боялысь, шо помре!

И поэтому встречает гостей начальник штаба Шпота.
 Видуха у него – на зависть «самостийным». Соляной ус, чёрные очи, оселедец запорожский. И чешет на украинской «мове» почище Тараса Шевченко. Одним словом, «щирый» украинец, свой брат.

 Вот этого Шпоту и отправил лукавый Махно затем на переговоры в Жмеринку.
 В его лице «Батька»  «изъявлял согласие», «признавал линию», «уважал старшинство» и «предлагал сотрудничество» на условиях «справедливого военного союза» в целях «полного освобождения ридной Украины от ига москалей, офицеров и коммунистов».

Разве же кто откажется от такого вот  союзника?

Нет, конечно.
И Петлюра с радостью пошёл на этот союз.
20 сентября в Жмеринке был подписан договор о военном союзе при полной автономии каждой из союзных армий.
 От УНР его подписали Петлюра и Тютюник, а от махновцев Волин и Губенко.

•   Предусматривалось ведение совместных действий:

-  Махно обязуется идти рейдами на восток – бить белых, резать коммуникации и глотки, рвать подбрюшье деникинской армии.
-     А Петлюра стоит против красных, прикрывая заодно и его тыл.

• Раненых оставляем по хатам – петлюровцы их не обижают, при возможности, чем-нибудь и помогут.
Тогда же из махновских лазаретов было передано петлюровцам около 3 тысяч раненых и больных, преимущественно бывших красноармейцев. Они позже были интернированы в Галицию…

Махно уступать умел, когда ему ничего не стоило…

Позже Аршинов-Марин утверждал в своих весьма взвешенных воспоминаниях с необычной для него прямотой и откровенностью:

«Конечно, и Махно, и все остальные в армии видели, что нейтралитет этот фикция, но – «важно было выиграть время».

Идя на союз с Петлюрой, Махно, имел свои виды:

-   Он, прежде всего, рассчитывал ослабить натиск деникинцев (у махновцев тогда был огромный обоз с ранеными).
-  К тому же у батьки наметился план, при определённых условиях уничтожить Петлюру.
-    И последнее. Он рассчитывал получить в достаточном количестве оружия и боеприпасов.
И действительно. В конце концов, Петлюра согласился выделить союзнику 125 тысяч патронов бесплатно, а 575 тысяч продал за 50 тысяч рублей золотых.

Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт в 44 километра у Умани.

20 сентября Петлюра подписал также и политический договор с махновскими представителями.

По этому договору:

•    Махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды в частях петлюровской армии и на землях, ею контролируемых.

• Махно была обещана автономия «махновского района» после общей победы над врагами. На определённой территории «Батька» собирался установить «вольный Советский строй».

• В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры.

Галина Кузьменко хорошо запомнила эти напряжённые дни:

«На переговоры с Петлюрой послали Шпоту, нарочно яркого украинца, говорившего литературным украинским языком; договорились о перемирии, дабы не проливать украинской крови, раненых, больных и ослабевших оставили на попечение петлюровцев под их честное слово».

Хотя махновцам и петлюровцам предстояло вместе бороться и умирать, между их вождями сохранялось недоверие.
Самоуверенный Махно мечтал о том, что сможет «оторвать» от Петлюры как можно больше солдат. А может быть и сам возглавит объединённую украинскую армию.
Нет, действительно, истинный народный самородок был Нестор Махно!
Раз пошловатому националисту Петлюре приятна игра в «украинскую кровь» - пожалуйста, ради Бога! Мы, дескать, тоже хохлы, а не кацапы. Но Махно-то был умнее и дальновиднее спесивого политикана из бывших недоучившихся бухгалтеров. Одновременно с льстивыми переговорами он издал (успел! в тех-то условиях!) прокламацию.
 И, несмотря на обещание - не вести анархистскую пропаганду в частях УНР, махновские агитаторы раздавали петлюровцам отпечатанную Культпросветом армии Махно листовку под красноречивым заглавием «Кто такой Петлюра?».
В ней утверждалось, что «головной атаман» является «врагом трудового народа» и обвинялся в «буржуазности» и в «продаже Украины французским и английским капиталистам».
 Махно объяснял вынужденность и временность союза с Петлюрой. 
Это была классическая «революционная пропаганда»: для своих - одно, для чужих – иное.
Итак, «чужим» (петлюровцам) обещали всё что угодно.
 Своих же предупреждали: погодите…  скоро мы их…  сами понимаете…
Петлюровская контрразведка предупредила Главного атамана, что махновцы очень ненадёжные союзники. И что они, по непроверенным слухам, готовят покушение на самого Петлюру.
И в самом деле, Махно принял решение как можно скорее убить Петлюру. Об этом рассказывал раскаявшийся позже перед Советской властью анархист Тепер, очевидец событий.
 «Батька» даже посылал группу террористов. Только вот  ничего из этой затеи не получилось. По-видимому, не представился подходящий момент…

В ответ на махновскую пропаганду петлюровская стала обзывать союзников-махновцев «разбойниками» и «разрушителями».

На 26 сентября была назначена встреча Махно и Петлюры в Умани.
Но она так и не состоялась. Потому что армия Деникина внезапно ударила по скоплениям войск противника на фронте Балта – Умань и быстро захватили стратегические центры: Балту и Умань.
Части сечевиков и Волынская группа петлюровцев вынуждены были отступить на Тульчин. Этим самым были открыты незащищённые тылы Повтанческой армии Махно.

На этом и закончился альянс Махно с Петлюрой…

Через пару месяцев, правда, был ещё один эпизод, связанный с петлюровцами.
15 декабря 1919 года представители Махно прибыли в Екатеринослав. Здесь они договорились с петлюровцами о совместных действиях против белогвардейцев. А также об обеспечении махновских частей вооружением, одеждой и продовольствием. Махновцы получили вагон патронов и полвагона винтовок.
Но получив оружие, Махно, тут же, выступил против Директории.
Он уничтожил роту петлюровцев и захватил Синельниково.

В конце декабря 1919 года Махно, договорившись о совместных действиях с большевиками, попытался выбить части УНР из Екатеринослава.
Но тут махновцы потерпели поражение, многие из них погибли.

После всех этих событий о союзе махновцев с Директорией нечего было и думать...


II. Махно против белых.


1. Против генерала Деникина.


А) Вместе с Красной Армией.

В начале 1919 года ситуация начала складываться не в пользу «анархической республики» Н. И. Махно.
 «Батьке» пришлось вести бои одновременно и против войск Директории, и против белогвардейцев.

В те дни с востока наступали отряды окрепшей Добровольческой армии генерала Деникина и донских казаков атамана Краснова.
И  примерно с 1 января 1919 года махновцы (до 7 тысяч повстанцев) вступили в тяжелейшие бои с белыми. Они пытаются сдерживать наступление белых на Приазовье.
У Краматорска, Славянска, станции Розовка происходят первые бои. Они приносят победу белым…

8 января махновцы попытались перейти в наступление. Но были отбиты белогвардейцами.
10 января белые дошли до Токмака и станции Царевоконстантиновка, ведя постоянные бои против небольших отрядов махновцев.

В это время Махно был вынужден удерживать 200-километровый фронт против белых – от Токмака до Юзовки.

Весь январь 1919 года махновцы самостоятельно сражаются против белогвардейцев в Приазовье.
Для прочного закрепления Донбасса и Приазовья белым необходимо было уничтожить махновскую вольницу и гнездо мятежных анархистов – Гуляйполе. Вот на штурм его и направлялось большинство частей белых.
Белым удалось захватить соседние с Гуляйполем станции Пологи и Орехов.

15-27 января ожесточённые бои шли за Гуляйполе.
  В ходе этих боёв село несколько раз переходило из рук в руки.
 Махновцы за это время потеряли убитыми, ранеными, пленными до тысячи бойцов.
И вынуждены были отступить из Гуляйполя на станцию Гайчур.
Там махновско-белогвардейский фронт стабилизировался…

А тем временем, с севера и северо-востока, отбросив петлюровцев, надвигались красные – войска Украинского фронта.
 Красными войсками, наступавшими на Екатеринослав, командовал П. Е. Дыбенко. Бывший балтийский матрос и бывший нарком по военным делам.

В этих сложных условиях Махно сделал единственно правильный на тот момент вывод – стать союзником Советской власти.

 26 января 1919 года в Синельниково с командиром красных Павлом Дыбенко встретился посланник «Батьки» Алексей Чубенко.
От предложения Дыбенко действовать совместными усилиями против украинской Директории посланник от лица Гуляйпольского Совета отказался.
Но зато была достигнута договорённость  и подписано соглашение о совместных действиях против белогвардейцев.
 Белые, окрепнув, начали тогда наступление по линии Ростов – Донбасс. 
Обе стороны – и красных, и махновцев – примирял, покамест, общий враг – белая гвардия, пытавшаяся восстановить былую Россию. Однако нож за голенищем держали и те, и другие…
При этом «Батька», остро нуждавшийся в боеприпасах, формально признавал себя подчинённым высшему командованию Красной Армии.
За повстанцами оставили прежнее название «Революционная повстанческая армия» и сохранили чёрные знамена.

В результате этого союза 27 января 1919 года совместными усилиями войск Дыбенко и махновцев был взят город Екатеринослав.
Бои за город, как и за месяц до этого, шли 4 дня.
В итоге войска Директории были выбиты оттуда.

       К 1 февраля 1919 года махновцы разгромили части белых и отбили родное село  Гуляйполе.
Однако ещё неделю белые – части 2-го корпуса генерала Виноградова – пытались закрепиться в районе Гуляйполе – Пологи, ведя упорные бои против частей Махно.

6 февраля махновцы захватили станцию Посёлок и местечко Пологи.

«Добровольцы, казаки, чеченцы разбиты, удирают. Отмечается блестящее руководство командиров частей во главе с батьком Махно. На Мелитопольском направлении 17 махновский полк с боя взял ст. Пришиб и Михайловку» - читаем мы в оперативной сводке красных.


14 февраля 1919 года махновцы подписали с командованием Красной Армии официальный договор.
 Договор о вхождении частей «Батьки» Махно в 1-ю Заднепровскую дивизию РККА (комдив – знаменитый матрос Павел Дыбенко).
Махновское войско было преобразовано в 3-ю бригаду. Ну а командиром, естественно,  стал Махно.
Он очень радовался этому и гордился своей новой должностью.
В узком кругу сподвижников он заявил:
«Разве  думал я, что буду командовать бригадой, не пробыв и дня на военной службе, а теперь вот командир бригады…»

За бригадой была сохранена внутренняя автономия, выборность командиров, чёрное знамя анархии.
Махновцы получили от Дыбенко 8 тысяч винтовок, 20 пулемётов, 2 пушки, бронепоезд. Это дало им возможность вооружить свою армию.

Махновцам была поставлена задача – удерживать общий с красными фронт против деникинцев в Северной Таврии. Фронт, протяжённостью в 180 километров, от Орехова до Волновахи.
Участок был второстепенный, но протяжённый: от Азовского моря до важного транспортного узла на Южной Украине.

15 февраля 1919 года махновцы переходят в решительное наступление.
 И за 10 последующих дней захватывают стратегические станции в Приазовье – Гришино, Орехов, Большой Токмак, Царевоконстантиновку.

Тогдашний главком красного Украинского фронта Антонов-Овсеенко нацеливал войска Махно на Таганрог – ближайший подступ к Ростову. То есть, опорному центру белых армий на Юге России.

В марте 1919 года махновцам удалось сначала сдержать натиск добровольческих войск. А затем и  организовать контрнаступление.
 3-я Заднепровская бригада всё глубже вклинивалась в Донецкий бассейн, освобождая от белых побережье Азовского моря.

15 марта бойцы Нестора Ивановича овладели Бердянском.

• Из воспоминаний бывшего анархиста, а потом большевика Степана Дыбеца:

«…Здесь надобно сказать, что Бердянск отличался от других городишек тем, что там подвалы были полны вина. Махновская бригада вошла к вечеру, а наутро мы увидели, что если армия постоит в городе ещё два-три дня, то никакой армии не останется – просто перепьются.
Наутро, когда мы в ревкоме получили сведения о том, что делается в городе, я связался с махновцами и сказал, что мне нужно поговорить с Махно. Махно явился. Другие большевики, члены ревкома, как-то меньше с ним имели дело, а мне по наследству, как бывшему анархисту, главным образом и приходилось вести с ним переговоры. Я ему сказал:
- Ты войсками город занял зря. Если хочешь спасти свои войска, надо их немедленно выводить на фронт. А город будет вас снабжать обмундированием, продовольствием. В пределах возможности поможем. Судя по сводке, которую я имею, твоя армия перепилась вдребезги. А присосавшись к вину, она не уйдёт, пока всё не высосет. Однако вина здесь столько, что твоя бригада будет пить целые месяцы.
Махно ответил, что в таких советах не нуждается. Сегодня его приказом будет назначен комендант города. Этому коменданту мы обязаны подчиняться, ибо когда армия занимает город, то все учреждения подчиняются армии, город переходит в военное положение.
Я ему заявил, что мы на это не пойдём, что мы собственными силами гарантируем здесь порядок.
- Мы не возражаем насчёт коменданта, однако и у ревкома есть свои права. Если желаешь, будем об этом договариваться…
К вечеру Махно действительно вновь к нам приехал. Мы выступили с нашей декларацией. Он заявил, что ему такая декларация ни к чему. Он человек военный и признаёт только военную власть.
- Эдак не пойдёт. Тогда арестуй нас сразу. Город мы не уступим никому. Тем более что надо насаждать советскую власть в сёлах. Что же, ты и в сёлах будешь военную власть организовывать, туда ставить комендантов? Смотри, тебе это невыгодно.
Такие аргументы на него подействовали. Он пошёл, что называется, на попятный:
- Да. Зерно и фураж уездная власть должна нам дать. Поэтому, чёрт с вами, оставайтесь, будете нас снабжать. И надо найти контакт.
Было ясно, что ссоре с нами он предпочёл компромисс…»

 17 марта – бригада Махно заняла важную железнодорожную станцию Волноваха.

После этого махновцы подошли к Мариуполю. Там находилось 3 тысячи белогвардейцев, 500 чехословацких и французских солдат.
 Деникинцы стойко обороняли город. Их поддерживали с моря пушки французской эскадры. Но, несмотря на это, сломив сопротивление белогвардейцев и французской эскадры, махновцы взяли Мариуполь. Случилось это 29 марта. Махно захватил огромные трофеи. И приказал своим частям развивать наступление на Таганрог.

Как отмечалось в рапорте П. Дыбенко командующему Украинским фронтом Антонову-Овсеенко о победе, «стойкость и мужество полков были несказанными».

Комбриг Махно  одним из первых в РСФСР был награждён орденом Красного Знамени (№ 4!).

• Об этом событии в 1990 году еженедельник «Аргументы и факты» так писал:

«В списке награждённых орденом Красного Знамени четвёртая строка густо замазана чёрной краской. Под ней прячется неожиданная, непривычная для советского человека, воспитанного на «Кратком курсе» и литературе социализма, фамилия – Махно. Революционер-анархист, народный герой, предводитель крестьянской войны, которого до сих пор мы считали бандитом. Эпилептиком, маньяком-убийцей…»

Материалы Гуляйпольского краеведческого музея свидетельствуют, что орден Нестору Ивановичу вручил Ворошилов.
 Он тогда сказал:
- По поручению Реввоенсовета разрешите вам вручить, Нестор Иванович, орден Красного Знамени за оборону Южного фронта и взятие Мариуполя!
Махно взял орден и сказал при этом:
- Я воюю не за ордена, а за победу революции, так как я крестьянин, и сейчас наша цель очистить, уберечь победу от белогвардейцев!

При этом присутствовали его мать и жена. Затем духовой оркестр играл любимую мелодию Махно «Амурские волны». Нестор и Галина Кузьменко танцевали вальс.

• Как считает Михаил Веллер:

«На тот момент Махно сделал для Советской России неизмеримо больше, чем Блюхер или Якир. Он контролировал огромную территорию, не давал развернуться наступлению Деникина, отрезая его от стратегически важных районов и угрожая ударить в тыл при продвижении того к Москве. Он обеспечивал хлеб и уголь Москве. Не давал Петлюре распространиться на юго-восток (вместе с Григорьевым, который на тот момент также был красным комбригом).
Его повстанческая армия насчитывала от 30 000 бойцов (если основная масса разойдётся до дому) до 200 000, если с винтовочками подойдут все симпатизирующие – порезать бар да пограбить в меру (насколько батько дозволяет) добришка для хозяйства. 100 000 реально стояли под ружьём сейчас.
Артиллерийский парк – 60 полевых орудий: 15 батарей! 700 пулемётных тачанок – только бы патроны были, и сметём кого хочешь. 3 аэроплана и 3 бронепоезда».

• Газета «Правда» за 3 апреля писала:

«О Махно украинцы говорят: «Наш Батько чи с чёртом знается, чи с Богом, а только всё же не простой человек».
«Махно получил задачу разбить добровольцев, которую выполнил блестяще. Добровольцы, лучшие гвардейские силы, разбиты».

• Л. Б. Каменев в те дни сказал о Махно:

«В лице товарища Махно я видел честного и отважного бойца, который в тяжёлых условиях, лишённый самого необходимого, собирает силы и мужественно борется с белогвардейцами и иностранными захватчиками».

А тем временем конница генерала Шкуро, просочившись в тыл бригады Махно, захватила 14 апреля Волноваху.
 А 16 апреля – Мариуполь.
Махновцы вынуждены были отступить на 25 километров по всему фронту.

 Но Шкуро не строил планов длительной борьбы против Махно. Его казачьи лавы после взятия Мариуполя молниеносно передислоцировались на Северный Донбасс.

Махновцы не смирились с временным поражением.
И уже 17 апреля разбили белых у станции Розовка.
Махно начал контрнаступление на фронте в 100 километров, от Азовского моря до станции Кутейниково.

17 апреля бригада Махно вела бои за Мелитополь.
На следующий день  - 18 апреля - город был взят.
Население к тому времени натерпелось страху и от кайзеровской солдатни, и громил Скоропадского,  и головорезов Петлюры. Поэтому встречало бойцов «Батьки» с ликованием.

27 апреля Махно возвратил себе Мариуполь, станцию Волноваха.
После этого махновцы наступали на Таганрог. И дошли до Кутейниково.
 
В середине мая бригада Махно захватила станцию Кутейниково.

Удар по Таганрогу, Ростову, где находилась ставка генерала А. Деникина, мог привести к краху армии белых.
Но этого не случилось: ни Дыбенко, ни командование Украинским фронтом помощи Махно не оказали…

Начавшийся в начале мая григорьевский мятеж чрезвычайно ослабил боеспособность красных войск на Украине.
 И этим не замедлили воспользоваться главнейшие противники Советской власти – белогвардейцы-деникинцы.

Оперативно перебросив в полосу 13-й армии кавалерийский корпус генерала Шкуро. Он был составлен из кубанских и тёрских казаков - отменных кавалеристов.
 Белые нанесли сильный контрудар по красным войскам.
 И 19 мая прорвали фронт на ширине до 70 километров. Продвинулись за день на 50 километров.
Удар был нанесён мастерски-профессионально — в стык между бригадой Махно и 9-й стрелковой дивизией.
 Шкуро удалось врезаться в тыл махновской бригады.
Несколько дней махновская бригада, неся огромные потери, отражала жестокие атаки белогвардейцев. В боях против Махно участвовали даже танки.
Выдержать сконцентрированный удар и удержать фронт бригада не смогла.
К тому же, советское командование предоставило махновцам ограниченное количество вооружения и боеприпасов, — в бригаде одна винтовка приходилась на четырех бойцов. Будто насмехаясь над махновцами, прислали итальянские винтовки, к которым не подходили патроны русского образца. Пришлось использовать их только как холодное оружие.
Началось быстрое отступление.
 Махновская бригада попятилась…
 
22 мая белогвардейцы захватили станцию Гришино.

В этот критический момент, 23 мая через пленного бойца Махно получил письмо от генерала Шкуро.

• «Батька» вслух прочитал письмо своим командирам:

«Будучи, как и все, простым русским, который быстро выдвинулся из неизвестности – генерал Шкуро всегда с интересом следил за вашим быстрым восхождением, что свидетельствует о вас, как незаурядном русском самородке. Между тем, к сожалению, вы пошли ошибочным путём, будучи втянутым в кампанию советского движения, которая губит Россию во имя какого-то невозможного интернационализма. Это всегда наводило грусть на генерала Шкуро. Но вот этими днями он с радостью узнал, что вы одумались и совместно с доблестным атаманом Григорьевым объявили: бей жидов, коммунистов, комиссаров, чрезвычайки! Иначе не могло быть: как талантливый русский вы обязаны были рано или поздно осознать свою ошибку. Генерал Шкуро считает, что с принятием вами этих лозунгов нам не за что воевать. Если вы сознаёте, что наши политические платформы близко сходятся, то вы обязаны осознать, что нам воевать действительно не за что. Генерал Шкуро предлагает вам начать переговоры, он вас и ваших уполномоченных убережёт от всяких репрессий. Имя генерала Шкуро достаточно известно и вы ему можете доверять».

Но  «Батька» с возмущением отклонил предложение перейти к белым и повернуть оружие против коммунистов.
После этого ещё почти 2 недели шли ожесточённые бои с деникинцами.
Вместо того, чтобы помочь Махно, советское правительство обвинило его в предательстве. На него была возложена вся ответственность за прорыв линии фронта Деникиным.

Тем временем под натиском  белых махновцы были вынуждены отойти на оборонительную линию Мангуш – Янисоль.
С севера на махновцев наступали полки 3-го Кубанского конного корпуса Шкуро.
С юга – части 2-й дивизии добровольцев генерала Виноградова.

4 июня махновцы пытаются наступать на Гришино.

 Но уже на следующий день – 5 июня - разбитая махновская бригада сдаёт Волноваху и Мариуполь.
7 июня белая конница вторглась в район Гуляйполя – сердца махновской вольницы.

К этому времени в частях Махно нарастает дезорганизация, вызванная приказами Троцкого:
-   об объявлении Нестора Махно вне закона за «мятеж, предательство и открытие фронта белым»,
-   о расформировании Украинского фронта,
-   о переходе махновских частей в состав 14-й армии Южного фронта.
Начальник махновского штаба и ряд командиров бригады были арестованы и вскоре расстреляны чекистами.
Махно самостоятельно ушёл с поста комбрига, оставив бригаду воевать против белых.
 Бригада после этого потеряла управление, распалась и обратилась в паническое бегство.

7-9 июня «Батька» ещё руководит обороной Гуляйполя. В ходе боёв с беляками  гибнут лучшие махновские части.
Белогвардейский корпус генерала Шкуро опрокинул оборону махновцев. И овладел Гуляйполем, расстреляв при этом одного из братьев Махно.
 Отбиваясь только штыками, махновцы пытались сдержать казаков, ведь за спиной были родные хаты.
Сколько тогда полегло повстанцев — неизвестно…
Казаки Шкуро учинили страшную резню...
Погибла вся еврейская батарея под командой Абрама Шнайдера.
 Был уничтожен и полк еврейской самообороны, руководимый Борисом Веретельниковым.
Белогвардейцы изнасиловали около 800 гуляйпольских евреек. Затем им вспарывали животы, расстреливали, вешали…

К 10 июня махновская бригада разваливается, распадается, превратившись в бегущие толпы.
А сам Махно с 300 всадниками скрывается «в неизвестном направлении».
 Он ушёл из-под удара в глубь степного бездорожья.
Ушёл, предоставив своих хлопцев печальной судьбе: казаки Шкуро пощады им не давали…
 Его атаманы Щусь, Шуба, Платонов, Правда ушли к Павлограду.
А группа Куриленко-Белаша осталась на фронте оборонять Бердянск и Токмак.

• Командарм Ворошилов в телеграмме Троцкому ехидно сообщал:

«Махно разбит Шкуро вдребезги. Отдельные махнята вопят о защите и покровительстве советской власти».

Махно удалось ускользнуть. В пустынных степях нынешней Кировоградской области ни красным, ни белым он был недосягаем…


Б) В деникинском тылу.


В июле-августе 1919 года белая армия продвигалась на просторах России и Украины к Москве и Киеву. Офицеры вглядывались в горизонт. Ещё несколько победоносных сражений, и Москва колокольным звоном встретит своих освободителей.
 На фланге деникинского похода на Москву нужно было решить одну «несложную» задачу – добить:
-   остатки Южной группы красных,
-    банды Махно и, по возможности,
-  украинского националиста Петлюры, путавшегося под ногами Российской государственности.

После того, как белые лихим налётом вышибли красных из Екатеринослава и тем самым преодолели преграду Днепра, зачистка Украины казалась делом уже решенным…

• Сергей Семанов пишет:

«Тем временем малочисленные, но хорошо сплочённые отряды деникинцев продолжали наступление в глубь Украины. Вели они себя, мягко говоря, сурово: виселицы, расстрелы, а главное – попытка восстановления старого строя никак не могли понравиться местному трудящемуся населению, куда уж там. Потянулись на правую сторону Днепра потоки беженцев: телеги со скарбом, семьями и детьми, с мычащей от голода скотиной. Куда им было деваться, у кого искать опору и защиту? Ясно, у батьки Махно. И он опять выполнил свою роль народного вожака.
В начале августа деникинские войска перешли нижнее течение Днепра, а 18-го заняли крупный промышленный город и порт Николаев. Огромные обозы беженцев двинулись от Днепровских порогов на северо-запад. Они пошли, влекомые слухами о страшных расстрелах и поголовных казнях; ясно, что это было преувеличение, но в эпоху народных потрясений реальность повсеместно заменяется ирреальностью. Махно и его сохранившиеся отряды возглавили это стихийное шествие, а главное – составили его аръергард, который оказывал какое-то сопротивление деникинским конным частям, хоть и очень малочисленным, но настойчивым в преследовании тех, кого их генералы почитали врагами.
Жуткое это шествие бегущего народа, многократно происходившее на всех пространствах бывшего государства Российского, ещё ждёт своего изобразителя. Поистине гениальны сцены бегства казачьих семей в «Тихом Доне»: «В проулке образовался затор. Так плотно стиснулись повозки, что потребовалось выпрягать быков и лошадей, на руках выносить арбы к мосту. Хряпали, ломались дышла и оглобли, зло ввизгивали кони, быки, облепленные слепнями, не слушая хозяйских окриков. Лезли на плетни. Ругань, крик, щёлкание кнутов, бабьи причитания ещё долго звучали около моста».
Люди бежали, бросая дома и всё нажитое тяжким и честным трудом, лишь бы спасти себя и близких от надвигавшегося насилия. Кровавая пелена опускалась над Россией.
…Огромный табор, растекшийся на много вёрст по степным украинским дорогам, продолжал движение».

В августе начинается великий исход 1919 года.
Тогда жители всего повстанческого района под натиском Деникина снялись с насиженных мест и потянулись вслед за отступающей махновской армией на запад, в сторону Умани. Это был известный в истории махновщины период «анархической республики на колёсах».

С 16 августа Махно вёл постоянные кровавые бои против белых, вошедших в контролируемый батькой «махновский район».
Против него белые бросили части 4-й и 5-й дивизий под общим командованием генерала Шиллинга.
          В августовских боях с белыми махновцы понесли чувствительные потери: 200 тачанок (потеряли даже тачанку «Батьки»), много убитых и раненых.

Но, когда в начале сентября белые вошли в район, где собрал свои силы Махно, возникли трудности.

6 сентября махновцы нанесли контрудар под Помошной.
Они двигались со всех сторон. И нестройная толпа перед самой атакой превратилась в плотный строй. Белые отбились. Но выяснилось, что Махно в это время обошёл их позиции и захватил обоз с боеприпасами. Они-то как раз и были нужны «Батьке».

В начале сентября белые сумели всё же потеснить армию Махно.
10-11 сентября генерал Слащёв (тот самый, что стал прототипом Хлудова в булгаковском «Беге»), нанёс сокрушительные удары по махновской коннице.
Это поражение определило решение Махно покинуть район и отойти на запад для «отдыха и переформирования».
Месяц боёв стоило повстанцам до 12 тысяч погибших, пленных и раненых.
Под напором белых махновцы отошли в район Умани, где попали в окружение.

• Антон Деникин в своей книге «Поход на Москву» писал:

«Теснимый с востока нашими частями, Махно продвигался вглубь Малороссии… и к началу сентября подошёл к Умани, где попал в полное окружение: с севера и запада – петлюровцы, с юга и востока – части генерала Слащёва».

Махновцы 14 сентября вошли в Умань.

22 сентября 1919 года генерал Слащёв отдал приказ покончить с Махно в районе Умани.
Он был просто взбешён. Да сколько же можно тратить время на эту банду! Конечно, махновцы многочисленны. Но ведь это – сброд. И дисциплинированные силы Добровольческой армии превосходят бандитов по своей боеспособности. Ведь гонят же они красных!
Части Слащёва разошлись в разные стороны, чтобы загнать зверя. Симферопольский полк белых занял Перегоновку. Ловушка захлопнулась.
 Отряд генерала Склярова вошёл в Умань и принялся ждать, когда ему загонят «дичь».
Ну а «дичь» тем временем сама загоняла охотников…

«К вечеру 25 сентября деникинские части подошли непосредственно к огромному и нестройному махновскому табору. То были конные полки – 1-й Симферопольский и 2-й Лабинский – неполного состава: сильно поредевшие и уставшие, всё же они представляли собой грозную силу регулярной армии, очень опасную для рыхлых партизанских объединений. Уже давно они преследовали бегущих махновцев, не раз  наносили им частные поражения и, как получается в таких случаях, презирали противника (это, учит опыт истории, опасно прежде всего для самих презирающих).
Что махновцам оставалось делать? Бежать некуда, кругом враги, пощады ждать не приходится, смерть ожидает за каждым кустом, из-под каждого оврага. Множество людей, даже боевых, в подобных случаях смятенно поднимают руки вверх и предаются судьбе. Но не таков был Махно. Положение кажется безвыходным? Люди теряют веру? Вот-вот разбегутся? Значит вперёд! Опрокинуть самоуверенного противника! Превратить поражение в победу есть наивысшее достижение военного или политического руководителя; вперёд, смелее!»
(Сергей Семанов).

Пришлось принять бой, несмотря на отсутствие боеприпасов.
 И снова Махно показал себя прекрасным партизанским командиром. Ему дерзким манёвром удалось перехитрить и разбить белых.

Первый бой произошёл возле села Крутенькое.
 Его махновцы выиграли. Но «Батька» не стал преследовать отступающих белогвардейцев. А стал имитировать отступление на запад.
Изображая панику и бегство, Нестор Иванович ввёл белогвардейцев в заблуждение и те поверили в победу…

Ночью Махно резко поворачивается на 180 градусов. И вновь наносит удар по основным силам деникинцев…

Бой разгорелся 26 сентября под Уманью, у села Перегоновка.
Там сначала раздался страшный грохот. То махновцы подорвали имевшийся у них запас мин. Их всё равно было тяжело тащить с собой.
Это был и сигнал, и «психическая атака».
Неожиданно развернувшись, Повстанческая армия обрушилась на спящих преследователей. Кавалерия и пехотная масса ринулись на белых, поддержанные множеством пулемётов на тачанках.
Бой был коротким, но жестоким. В утреннем тумане в одном белье бежали, бросая оружие, деникинцы. А следом неслась повстанческая кавалерия.

Деникинцы не выдержали. Они стали искать спасения на высотах, открыв тем самым махновцам путь к ключевым переправам и развилкам дорог.
Ночью махновцы были уже везде. Кавалерия преследовала отходивших и бегущих белогвардейцев.
Утром 27 сентября махновская кавалерийская масса смяла порядки литовского батальона и порубала тех, кто не успел разбежаться.
Эта грозная сила двигалась дальше, уничтожая попадавшихся на пути белых.
 Подкатив орудия, махновцы стали расстреливать прижатые к реке боевые порядки. Их командир капитан Гаттенбергер, поняв, что разгром неизбежен, застрелился.

 Исход сражения решила махновская конница под командованием инспектора кавалерии Дорожа.
Последнюю решающую атаку повёл сам Нестор Иванович.
 Лаву кавалерии поддержал пулемётный полк Фомы Кожина – около сотни тачанок, сведённые в один кулак.

В итоге:
-   51-й Литовский офицерский полк был полностью изрублен.
 -   1-й и 2-й Лабинские пластунские полки сдались.
 -  Каре из 1-го Симферопольского, 2-го Феодосийского и Керчь-Еникальского офицерских полков оказало ожесточённое сопротивление. Но повстанцы ударили с тыла, и строй распался. Гнали офицеров 25 вёрст, покрывая поля изрубленными телами, топили в реке.

Перебив оставшихся белых, махновцы двинулись на Умань. И выбили оттуда силы Склярова.

Таким образом, полки Слащёва были разбиты по частям, деникинский фронт прорван на фланге.
У села Перегоновка ударная офицерско-казачья группа в 20 тысяч штыков и 10 тысяч сабель была буквально уничтожена. Махновцы убили и ранили более 18 тысяч белогвардейцев!

Прорвав деникинскую линию обороны южнее Умани в последних числах сентября, отряды Н. И. Махно бесчисленными дорогами ринулись в направлении Гуляй-Поля.  Они устремились в родные места…

• Генерал Слащёв докладывал по инстанциям:

«Главная масса противника около 6 тысяч из банд Махно и красных – это головорезы… Элемент в боевом отношении отличный, конница так просто вызывает восхищение… Огромное количество артиллерии и пулемётов, артиллерийским огнём часто они просто забивают, деморализуют наши части, этим вызываются большие потери… Всё это усиливается блестящими действиями махновской конницы».

 После такой блестящей победы Махно не остановился на отдых. Тем более, не загулял, не запил, как утверждали потом бульварные писаки…
 
28 сентября махновский Реввоенсовет и штаб армии приняли решение двигаться на Екатеринославщину.
Махно прорвал вражеский фронт и повёл свою армию в стремительный рейд по деникинским тылам - от Умани до Александровска.
Он надеялся захватить всю Степную Украину.
Путь лежал на Запорожье. И на этом пути махновцев не было сил, способных остановить их лавину.
Отряды Н. И. Махно бесчисленными дорогами ринулись в направлении Гуляйполя.  Они устремились в родные места…

Махно повёл наступление шириной фронта в 50 километров.
Повёл наступление  3-мя мобильными группами:
-  Левая колонна – 1-й корпус махновцев атамана Калашникова – шла на Елизаветград - Екатеринослав.
-   Центральная колонна – 3-й и 4-й корпуса, которыми командовал Махно, - на Верблюжки - Апостолово.
-   Правая колонна – 2-й корпус командира Павловского – на Кривой Рог - Никополь.

Вся махновская армия пересела на тачанки, возы, лошадей.
И двинулась по глубоким тылам Деникина.
И проходила с боями по 60-80 километров в день.
 Неожиданность и быстрота были её главными козырями.

Белогвардейцы ну никак не были подготовлены к появлению в их тылу большой мобильной армии. Армии, которой к тому же активно помогали местные крестьяне.
Тем паче, буквально на днях – 30 сентября – командующий Май-Маевский сказал о победах Махно, что:
«…Этот эпизод реального влияния на ход военных действий иметь не может».  И что Махно только «осталось добить».
Да и белогвардейские газеты трубили о том, что махновцы разбиты и рассеяны.

Глядя на этот прорыв, один из оставшихся в живых офицеров печально произнёс:
«В этот момент великая Россия проиграла войну».
И он, в принципе, был не так уж и далёк от истины.
Деникинский тыл был полностью дезорганизован.
 Армия Махно вырвалась на оперативный простор в тылы деникинцев.

Надо сказать, что скорость продвижения махновцев прямо пропорционально соответствовала росту их сил. К народному вожаку, победителю деникинцев, которые тогда вели неодолимое, как казалось многим, наступление на Москву, с восторгом присоединялось несметное число селянской молодёжи. А ружья были тогда в каждой хате.
На сторону Махно переходят многочисленные крестьянские атаманы, возглавлявшие локальные восстания против режима Деникина: Кацюра, Мелашко, Дяковский, Котик и другие.
Мобилизованные белыми крестьяне тоже переходили на сторону восставших.
Повстанцы Левобережной Украины и Приднепровья вливаются в махновскую армию.
Правда, в то же время стремительный рост армии Махно сталкивался с проблемами отсутствия тыла, снабжения, патронов, оружия, боевого опыта, командиров, связи…

Вынашивая планы объединения всех повстанцев Украины, Махно отправил группы в район Киева, Полтавы, Чернигова.

В середине октября махновцы объявились невдалеке от Херсона и Николаева, совершая налёты на эти города.

Белым военачальникам не удалось разгадать план «Батьки». Их беспечность и неинформированность дорого обошлись белогвардейцам…
Уже к 5 октября 1919 года махновцы выходят к Днепру.
К тому моменту они прошли по белым тылам около 370 километров.
И появление махновских сил на рассвете 5 октября 1919 года у Кичкасского моста стало для белых полной неожиданностью.

В этот же день - 5 октября - махновцами был взят город Александровск (Запорожье).
В бою под Александровском полк Кожина буквально расстрелял два полка «туземцев», вырезав остальных в сабельной атаке.
 Потери повстанцев составили 40 человек, потери джигитов намного больше – 1200 всадников.

6 октября белые потеряли Токмак.

А 7 октября «Батька» ворвался в Гуляйполе.
Оно тут же было переименовано в Махноград.

Затем на следующий день – 8 октября - части Махно разгромили двухтысячный гарнизон Бердянска.

9 октября махновцы взяли Мелитополь.

 14 октября был захвачен Мариуполь.

16 октября заняли Юзовку, захватили станцию Лозовая, дошли до Волновахи.

18 октября белые предприняли общее контрнаступление «на махновском фронте», вернув себе Мариуполь. Однако победа их была временной.
Махновцы уже на следующий день – 19 октября - отбили город.
Взятие Мариуполя - это было не только смелое, но и стратегически правильное решение. Ведь в ста километрах по прямой степной дороге находился Таганрог — тогдашняя ставка генерала Деникина.

И в этот же день - 19 октября повстанцы заняли Гришино.
 
Противопоставить Повстанческой армии реальную силу в Украине белые не могли. Они её просто не имели.

• Генерал Деникин писал:

«Движение это совершалось на сменных подводах и лошадях с быстротой необыкновенной: 13-го Умань, 22-го – Днепр, где, сбив слабые наши части, наскоро брошенные для прикрытия переправ, Махно перешёл через Кичкасский мост и 24-го появился в Гуляй-поле, пройдя в 11 дней около 600 вёрст.
В ближайшие две недели восстание распространилось на обширной территории между Нижним Днепром и Азовским морем…
…в результате в начале октября в руках повстанцев оказались Мелитополь, Бердянск, …Мариуполь – в 100 верстах от ставки (Таганрога).
Положение становилось грозным и требовало мер исключительных. Это восстание, принявшее такое широкие размеры, расстроило нам тыл и ослабило фронт».

И действительно.
-   Тыловые части армии Деникина были поголовно разбиты.
-   Военные склады белых были уничтожены или попали в руки махновцев.
 -  Артиллерийская база в Мариуполе и на Бердянской косе была ликвидирована.
-   Железные дороги были разрушены.
-   Связь с портами Чёрного и Азовского морей, поставлявшими снабжение деникинским войскам, была прервана.

В итоге, к 20 октября Махно отбил у белых просторы Екатеринославщины, Херсонщины и Северной Таврии.
 «Орёл степей» - «Батька» полностью контролировал территорию размером примерно в 2 губернии.
 
В районе Гуляйполя, Александровска и Екатеринослава возникла обширная повстанческая зона. Зона, оттянувшая на себя часть сил белых во время наступления Деникина на Москву.

Таким образом, в центре белой «Доброволии» образовалась дыра «Махновии» - «анархического государства» с мудрёным названием – «Южноукраинская трудовая федерация»…


• Генерал Слащёв писал:

«Операции против Махно были чрезвычайно трудными. Особенно хорошо действовала конница Махно…
 Вообще же махновские войска отличались от большевиков своей исключительной боеспособностью и стойкостью».

В те грозовые дни части Махно врывались в города Александровск, Мелитополь, Бердянск, Павлоград, Кривой Рог, Новомосковск, Мариуполь, Синельниково, Лозовая, Никополь, Полтаву, Кременчуг, Константиноград, Каховка, Геническ, Берислав...
И это, несмотря на то, что Деникину усиленно помогали английские войска.
 К примеру, находившиеся в Мариуполе королевские суда в начале октября палили по махновцам из дальнобойных орудий.

 Тогда под угрозой оказалась даже  ставка Добровольческой армии в Таганроге.

• Белогвардеец Н. В. Герасименко вспоминал:

 «Нужно было видеть, что творилось в эти «махновские дни» в тылу Добровольческой армии.
Военные и гражданские власти растерялись настолько, что никто и не думал о сопротивлении.
При одном известии о приближении Махно добровольческие власти бросали всё и в панике бежали в направлении Ростова и Харькова.
Это был небывалый, не имевший примера в истории разгром тыла…»


• А махновцы тем временем пели:

«Из-за горок, из-за леса
На тачанках вдоль реки
Вереницей бесконечной
Выезжают мужики.
Впереди Махно суровый –
Вдохновитель боевой.
Всех повстанцев криком грозным –
Увлекает за собой».

 Во время этого рейда по деникинским тылам махновские части к середине октября разгромили все силы Белой гвардии в Криворожско-Никопольском районе.
Махно взял Пятихатки, Кривой Рог.
Захватил Никополь. Там были сосредоточены огромные запасы оружия, боеприпасов, амуниции и продовольствия, предназначавшиеся для наступавшей на Москву Добровольческой армии.
В середине октября 1919 года махновцы ведут бои за Кривой Рог и Никополь. Ими снова пытались овладеть белогвардейцы.

К 21 октября с фронта прибыли крупные конные части белых – до 15 тысяч сабель и штыков. Это были донские и тёрские казаки, чеченцы «Дикой дивизии».
Начались ожесточённые бои…

Генерал Ревишин, который был назначен командующим «противомахновским фронтом» разработал план «уничтожения махновщины».

Он ударил с 3-х сторон:
-  От Волновахи наступала конница – 9-я кавалерийская дивизия и Тёрская конная бригада – при поддержке бронепоездов.
-  От Таганрога на Мариуполь наступала пехота.
-   Западнее Мариуполя с кораблей был высажен десант.

5 тысяч махновцев оказались в окружении у Мариуполя.
4 тысячи из них погибли или были взяты в плен.

 24 октября донская кавалерия ударила на Бердянск.
Было захвачено до 2-х тысяч пленных.

С 29 октября по 1 ноября проходил кровавый бой за Гуляйполе.
 10 тысяч махновцев так и не смогли отстоять своё село-столицу. В ходе боёв она несколько раз переходила из рук в руки.
С севера части 9-й кавдивизии, прорвав «махновский фронт», ударили от Синельникова на Александровск.
Последний раз Махно ворвался в Гуляйполе 31 октября 1919 года.

Но его «удачное» контрнаступление закончилось катастрофически, полным окружением.
Вырываясь из «мешка», Махно вынужден был оставить Гуляйпольский район и отойти к Александровску.
7 ноября произошла битва под городом.
В ней со стороны махновцев участвовало до 15 тысяч повстанцев, со стороны белых – 10 тысяч бойцов.
Махно не смог удержать плацдарм на левом берегу Днепра, город Александровск, станцию Синельниково. И вынужден был отойти на правый берег Днепра, используя могучую реку как огромный защитный ров перед своим фронтом.

Отдельно хотелось бы сказать о боях за Екатеринослав.
Этот город махновцы начали осаждать ещё  с 8 октября.
26 октября Махно предпринял дерзкий налёт на Екатеринослав.
 Он сделал попытку овладеть городом с востока. Но его постигла неудача -  взять сходу город  махновцы не смогли.
28 октября махновские части всё же выбили белых из Екатеринослава. Махновцы применили военную хитрость. Прибыли на вокзал на поезде под видом рабочих. Вскоре город был захвачен.
 Остатки защитников покинули город. И это, несмотря на то, что генерал Май-Маевский приказал гарнизону ни при каких обстоятельствах город не сдавать.

Однако 6 ноября части генерала Слащёва, со стороны Пятихаток, и конная бригада Шкуро, со стороны Синельниково врываются в Екатеринослав и захватывают город.
Но это были уже не те бравые, подтянутые вояки, которые разгуливали в летние месяцы по бульварам Екатерининского проспекта, рисуясь перед местными дамами своими победами над «большевистским сбродом». Словно осенние мухи, они теперь чуяли свою близкую гибель.

Махновцы были отброшены на 30 километров от города. Под властью Махно остаётся только район Никополя и полоса вдоль правого берега Днепра шириной в 50-100 километров.
Небольшую территорию сохраняли махновцы и в Северной Таврии. Там Азовский корпус махновцев на время остановил продвижение белых у Токмака и Мелитополя.
Но к 25 ноября и этот корпус был разбит и отошёл к Днепру в район Каховки.
 Но уже 9 ноября махновцы вторично вступили в Екатеринослав. В победный бой их вёл сам «Батька».

• Как пишет Михаил Шатров в книге «С вершины полувека»:

«Задолго до их  прихода удрал белогвардейский губернатор Щетинин. Делая добрую мину при плохой игре, губернатор довёл до сведения екатеринославцев, что «по делам города и вверенного ему населения он остаётся пока в Таганроге». Далековато, конечно, от подопечных, зато безопаснее. Покинули Екатеринослав, как крысы тонущий корабль, и сам генерал Слащёв, его штабисты.
Город заполнили до отказа анархисты. Всюду, особенно в центре, дворы превратились в бивуаки. Возле тачанок, бричек, подвод уминали сено распряжённые кони, а сами «революционные повстанцы», в большинстве – откормленные детины в чумарках, сыромятных кожухах, а то и в роскошных буржуйских шубах, расположились на постой по квартирам, не слишком церемонясь с хозяевами. Вокруг – пьяный разгул, крики, выстрелы.
Жители, осмелившиеся показаться на улицах, с опаской уступали дорогу хмурым личностям в широкополых чёрных шляпах и кубанках, надвинутых на глаза. Разгуливал по екатеринославским улицам и сам «батько» - невысокий, коренастый, в ладном кунтуше, с большими тёмными очками на широкоскулом лице. Его сторонники объясняли, что окуляры батько носит по необходимости – его пронзительного взгляда не выдерживает будто бы ни одна живая душа… Махновские агитаторы, окружавшие своего атамана ореолом бандитской «романтики», любили воспевать его бесстрашие – ходит по городу без охраны, сам творит суд скорый и правый, намекали на «подлинно царскую» широту и щедрость его натуры».

11 ноября под Екатеринославом произошёл ночной бой. В этом бою была окончательно добита Дикая дивизия белых.
 Горцев уничтожили в кавалерийской рубке, многие бежали и утонули в Днепре.
         700 человек попали в плен. Утром их обливали керосином и сжигали, либо медленно рубили шашками на мелкие куски.

• Белогвардеец Герасименко писал:
 
«Больше всего досталось кавказским частям ; чеченцам и другим. Их за месяц погибло несколько тысяч. В конце ноября массы чеченцев категорически заявили, что не желают больше воевать с Махно, самовольно бросили посты и поехали к себе на Кавказ. Так начался общий распад деникинской армии».

Губернский город полностью перешёл под власть Махно.
«Батька» объявил его «вольным безвластным городом».
-   Одновременно наложил на его жителей 50-миллионную контрибуцию.
-  Из банков изъяли всю наличность.
Часть этих денег потратили на раздачи неимущим.
-  Все органы власти были распущены.
-  Объявлена полная свобода слова.
 Наряду с анархистскими, выходили газеты левых и правых эсеров, меньшевиков и большевиков.

Однако на фоне этих демократических свобод и анархистской вольницы ежедневно проходили расстрелы. Сохранилось множество достоверных свидетельств о казнях, насилиях и грабежах.
В Екатеринославе махновцы уничтожали не только пленных деникинских офицеров. Но убивали и их близких родственников. Расстрелы происходили на берегу Днепра, а трупы бросали в воду. Расстреливали и заподозренных в сношениях с белыми, и простых обывателей, часто по пустячному доносу. Немало арестованных Махно расстрелял собственноручно…

Кстати. В те дни произошёл интересный случай.
Махновцы, захватив город Екатеринослав, напали на местный исторический музей, пытаясь ограбить его. Смотрителем его был известный украинский учёный Дмитрий Яворницкий, всю свою жизнь посвятивший изучению истории украинского казачества.
Хитрый Яворницкий запряг подводу и вместе с махновским командиром Федором Каретником отправился в ресторан «Астория», где располагался штаб.
 Найдя Махно, он обращается к нему: «Батьку», чем тут же подкупает тщеславного атамана.
«Извините, конечно, Нестор Иванович, но ваши хлопцы…собрались... грабить музей казачьей славы. Требуют ключи».
 После этого на тачанке главнокомандующего Повстанческой армии они поехали к музею. Грабители учуяли опасность и мигом смылись.
То, что открылось в музее, тронуло Махно до глубины души. Ему казалось просто невероятным: Яворницкий положил свою жизнь, чтобы всего-навсего сохранить память о предках!
Дмитрий Иванович коротко, ёмко рассказал о вольностях запорожских казаков. Рассказал об их удивительной, первой в Европе республике, о её процветании, силе...
Перед уходом «Батька» заметил бутылку, найденную Яворницким во время раскопок одной из казачьих могил. Видимо, запорожцы «дали в дорогу» своему убитому побратиму гостинец — «опохмелиться». За сотни лет водка загустела, как мёд. Считалось, что человек, вкусивший её, обретает защиту от пули и сабли.

Махно взял её в руки:

-  Что это?
-  Горилка, Нестор Иванович, знаменитая оковыта (от латинского аква вита – вода жизни). Лучшее казацкое угощение… но эта…  для покойников. В гроб ставили.
-  Давайте по чарке, а? Покойник не обидится, а мы с вами – тоже история.
-  Воля ваша.
Выпили они эту «оковыту» (пролежавшую под землей 300 лет!).
После этого, на прошении Яворницкого Махно ставит подпись:
«Грабить нельзя».
 Так музей был сохранен в целости и сохранности.

• И на прощание Яворницкий сказал Махно:

«Тяжкое бремя взяли на себя. Одно желаю: не потеряйте душу в огне».

Успехи повстанческой армии Махно вынудили Антона Деникина пересмотреть свой стратегический план.
 Он замедлил наступление на Москву.
А ведь оттуда большевистское руководство, опасаясь занятия столицы белыми, уже вывозило архивы и ценности. Готовило подполье и тайное убежище для Владимира Ленина.

• Сам Деникин с огорчением рассказывал об этом в своих мемуарах:

«Положение складывалось грозным и требовало мер исключительных».

Пришлось принимать серьёзные меры. Из скупых резервов белые направили против Махно несколько конных и пехотных частей, чтобы навсегда покончить с «наглыми хохлами» в собственном тылу.

То были:

       -   Тёрская и Чеченская дивизии,
-   Донская кавалерийская  бригада,
-   3 резервных пехотных полка и некоторые другие мелкие части.

И это – подчеркнём! – во время самых острейших столкновений белых с красными!  Этим он дал красным живительную передышку…
Деникин бросал против Махно свои лучшие корпуса. В частности атамана Шкуро и генерала Слащёва. Все запасные части, которыми в то время располагало главнокомандование.

Но Махно нанося им тяжёлые потери, всякий раз ухитрялся выскользнуть из расставленных сетей.

• Генерал Слащёв говорил:

«Этот Батько – прямо стоголовая степная гадюка: мы его хватаем, рубим, а он, гад, уползает и жалит». 
«Это умение вести операции, не укладывавшиеся с тем образованием, которое получил Махно, даже создало легенду о полковнике германского штаба Клейсте, будто бы состоявшем при нём и руководившем операциями, а Махно, по этой версии, дополнял его военные знания несокрушимой волей и знанием местного населения».

В это время деникинский фронт у Орла, Воронежа и Курска рухнул.
И красные перешли в наступление на Харьков.
После чего вернулись в Киев.
Деморализованные остатки Добровольческой армии откатывались к Одессе, Крыму и Новороссийску.
Однако они ещё продолжали вести с махновскими отрядами упорные бои в окрестностях Екатеринослава.

Тонкостями позиционной войны махновцы не владели.
 И в конце ноября—начале декабря 1919 года военное счастье изменило Н. И. Махно.
К 25 ноября был разбит Азовский корпус махновцев.  Он отошёл к Днепру в район Каховки.

Части корпуса генерала Слащёва вдребезги разбили махновские отряды и не только отбили Мариуполь, но даже отбросили их за Днепр. И захватили при этом до 200 брошенных тачанок.

На 1 декабря 1919 года махновцы удерживали Екатеринослав, Апостолово, Никополь, Каховку, Берислав.
Они имели до 35 тысяч бойцов при 50 орудиях и 1000 пулемётах.

В начале декабря белые стянули к Екатеринославу значительные силы.
 И 8 декабря белые под командованием генерала Я. А. Слащёва предприняли общий штурм города, отбили его обратно.
«Батька», понеся ощутимые потери, вынужден был оставить город.

«Ещё раз, последний,  в хмурый день восьмого декабря ворвались в город белые. Екатеринославцы, приспособившиеся к частым сменам властей, при первом разрыве снаряда, привычно спустились в подвалы, укрылись за капитальными, надёжными стенами. Но гулкий раскатистый грохот проник в самые отдалённые убежища.
Только позднее, когда «революционные повстанцы», оставив во дворах почти весь свой конный парк, в панике отступили из города, стало известно происхождение этого необычного грома.
Выйдя на берег скованного льдом Днепра, люди с горечью подолгу глядели в сторону железнодорожного моста, вот уже больше тридцати лет являвшегося гордостью екатеринославцев. Один пролёт его, сорванный с быка силой заложенного махновцами крупного динамитного заряда, бессильно уткнулся в воду. Этот варварский, не продиктованный военной необходимостью акт уничтожения стал последним «словом» батьки Махно в Екатеринославе.
И месяца не протянули после этого деникинцы в городе. Да и вошли они сюда почти без боёв, доведавшись от лазутчиков о нестойкости, моральном разложении стоявших в городе махновских частей. По существу анархисты сдали им Екатеринослав, бежав на юг по Никопольской дороге».
(М. Шатров). 


«Махновский рейд» по тылам Добровольческой армии осенью 1919 года имел стратегическое значение и коренным образом изменил события на фронтах.

 -  Наступая на Москву, деникинцы фактически остались без тыла.
Белые части, которые рвались к Москве, перестали вовремя получать из тыловых баз и причерноморских портов продовольствие, боеприпасы, оружие, амуницию…
Офицеры на фронте вынуждены были снимать шинели с убитых красноармейцев и химическим карандашом рисовали погоны.

-  Махновцы перерезали все основные магистрали с юга на север и с запада на восток.

-  Тогда, в период осеннего натиска белых на Москву, Махно разгромил главную артиллерийскую базу белогвардейцев в Волновахе, Мариуполе и Бердянске, предприняв наступление на их ставку в Таганроге.

-  Белые очень нуждались в резервах для последнего удара по Москве, где большевики уже паковали чемоданы. Но Деникин вынужден был срочно снять с фронта – с решающего Московского направления - свои отборные части - два корпуса, Шкуро и Слащёва и бросить их против Махно. И этим ослабил напор на Москву.

-   Это привело к всплеску крестьянского восстания по всей Украине. Пребывание в украинской провинции стало опасным для белогвардейцев. Ведь в любой момент на село или небольшой городок могли налететь повстанческие отряды.

-  Это дало возможность красным перейти в контрнаступление и разбить деникинцев.
Удар Махно в спину генералу Деникину белогвардейские историки будут называть главной причиной провала контрреволюции.

Махно фактически спас Советскую власть, когда Деникин подходил к Москве…

Таким образом, своей упорной борьбой в белогвардейском тылу Повстанческая армия Нестора Махно сорвала – на свою беду – победный марш на Москву белых и способствовала быстрой победе большевиков над деникинской армией.
Сбылось предвидение И. В. Сталина, что именно Махно «съест» Добровольческую армию.
Это повлияло на весь ход Гражданской войны и, возможно, истории XX века…


2. Против Врангеля.


В июне 1920 года красным было уже не до Махно…
 К этому времени, пользуясь тем, что главные силы Красной Армии были отвлечены на советско-польский фронт, Врангель начал наступление в Северной Таврии. Это случилось 6 июня.
Красные терпели поражение за поражением от наступавшей армии Врангеля.
В конце июня белые, заняв Бердянск, Мелитополь и Фёдоровку, подошли вплотную к контролируемой Махно территории. Часть повстанцев перешла на их сторону.

Махно и его атаманы выжидали. Ослабленные полугодовыми преследованиями красных, они рады были передышке. Но не спешили с решением…
 
За действиями Махно внимательно наблюдали новый белый главком генерал П. Врангель и его штаб. И, конечно же, делали всё, чтобы Нестора Ивановича перетянуть на свою сторону.
В поисках союзников командующий белой армией в Крыму сделал попытку договориться с вождём крестьянства юга Украины «Батькой» Махно. Всё-таки разумнее приобрести в его лице союзника, нежели врага. Тем более учитывая боевую силу быстрых тачанок и влияние Нестора Махно на местных селян.
И потому «Чёрный барон» отправил к «Батьке» своего гонца с предложением о сотрудничестве. Ибо Русская армия идёт исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться «от коммуны и комиссаров».
1-е письмо от барона Врангеля доставил  Нестору Ивановичу офицер Иван Михайлов 9 июля 1920 года. Доставил в село Веремиевку Мариупольского уезда.

• Махно вслух прочитал это письмо:

«Атаману повстанческих войск Махно.
Российская армия идёт исключительно против коммунистов с целью помочь  российскому народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частно-собственнические. Последнее уже воплощается в жизнь.
Русские солдаты и офицеры борются за народ, его благосостояние. Каждый, кто идёт за народ, обязан идти плечом к плечу. Поэтому ныне усильте работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тыл, разрушайте их транспорт и всячески содействуйте нам в окончательном разгроме войск Троцкого. Главное командование будет посильно оказывать помощь вам оружием, снаряжением, а также специалистами. Пришлите своего доверенного в штаб с сведениями, какие Вам особенно необходимы, а также для согласования боевых действий».

Следует отметить, что Врангель вообще неплохо относился к крестьянам. У себя в Крыму он даже раздал им землю за небольшой налог. И без всяких там продразвёрсток и военных коммунизмов, как большевики.

Закончив читать письмо, Махно сказал членам своего реввоенсовета:

- Единственный ответ, который мы можем дать на подобные мерзкие письма, это утвердить одно: какой бы делегат ни был прислан от Врангеля, он должен быть убит и никаких ответов не следует давать.

Так и было сделано. Михайлов был принародно расстрелян. А письмо опубликовано в махновской печати.
Ни на какие соглашения с белыми «Батька» идти не собирался. И ни в какие переговоры с золотопогонниками вступать не стал. Даже, несмотря на то, что находился в это время в контрах с красными.

Барон Врангель несколько раз посылал к батьке делегатов, но кого-то схватили красные, а кого-то казнил Махно.

Генерал предлагает махновцам союз и совместные действия против большевиков.
Несколько махновских командиров (Яценко, Володин, Савченко, Чалый, Хмара) переходят на сторону Врангеля.
Но сам Махно был суров и непоколебим.

«…Батько и все его присные никак не могли принять союза с Врангелем: «обновлённая» белогвардейщина была для трудящихся столь же неприемлема, как и прежняя, «добровольческая», в те накалённые времена оттенки программ плохо различались.
Махно не был авантюристом или кондотьером, каких развелось тогда вокруг множество, он твёрдо держался родной почвы, отчего и имел здесь верную опору. Связанный духовной близостью с селянством пёстрого социально-национального Левобережья и низами тамошнего городского населения, он никак не мог принять посулы белогвардейцев, какими бы заманчивыми они ни казались. Учитывая всё это, опять-таки Махно было выгодно публично отмежеваться от 2барона Врангеля», а лучший тут выход – всенародно убить посла. Потом же похвастаться этим. Ну, дело жестокое и безнравственное, но тут Махно не первый, ни последний в те времена»
(С. Семанов).

Махно не только казнил врангелевских парламентёров, но и призвал крестьянство к сопротивлению режиму Врангеля.
Но и попадавших в плен красных комиссаров и агитаторов он расстреливал беспощадно.

• Вот что пишет по этому поводу Михаил Веллер:

«И в Гуляй-Поле прибывает парламентёр. Он поправляет – я не парламентёр, я – посол. От главы республики Врангеля к главе республики Махно. Знаю, что рискую жизнью, но жизнь страны и народа дороже. И мне, и вам. Уполномочен вручить лично, в собственные руки.
И вручает батьке письмо, подписанное начальником штаба вооружённых сил Правительства Южной России. Генералом Шатиловым. С предложением о сотрудничестве. Имеем все основания вступить с вами в равноправный и полезный обеим сторонам союз.
Батько сидел в кресле. Вытянув перед собой забинтованную ногу. Мучило ранение разрывной пулей в ступню. Воспаление не спадало, доктор боялся гангрены, боль не давала спать. Болеть было некогда, не так давно от тифа оправился, и злой ослабевший батько спасался уколами морфия…
Русская Армия (уже не «добровольческая»). Основная часть воинов – трудовые крестьяне, а бок о бок с ними рабочие с заводов. Командиры - те, кто три года кормил вшей в окопах Великой войны, делил все опасности и тяготы с рядовыми солдатами, имеет боевые раны и награды за подвиги. Главное:
Воюет Русская Армия исключительно с коммунистами, с диктатурой большевиков, с комиссарами и чекистами, с расстрельщиками и продотрядами. А после победы – всенародные выборы и строй общества по усмотрению народа.
Таким образом, Русская Армия – не враг Махно, а союзник. Враг у нас общий. Слово своё мы держим. Забудем старое, надо спасать родину! Плюс боеприпасы и любые гарантии.
Врангель был прав.
Ход был неожиданным и очень сильным.
Махно был ошеломлён.
- Так. Ответ получите завтра. Свободны. Хлопцы! Накормить, расположить как полагается посла. Чтоб всё было в порядке.
Незаметный конторщик или хто там рефлекторно выпрямился в офицерскую вытяжку, щелкнул разбитыми ботинками и повернулся через плечо чётко. Махно сощурился и вздохнул.
- Ну, шо скажете? Товарищи командиры и товарищи теоретики?
- А не выпить ли нам, батько, по поводу такого предложения? – оживлённо шлепнуь себе по ляжке Щусь.
- Никак ты, Федя, офицером стать захотел?
- Не. Но это значит – и для тех и для других мы во какая сила!
Засели совещаться всерьёз и надолго.
- Конницы у них мало совсем осталось, - сказал командующий махновской конницей Семён Каретников. – Казаки кто побиты, кто у красных, кто сбёг. Хотят, чтоб мы им конницей помогали.
-Тылы мы будем контролировать, - сказал начальник контрразведки Левка Задов. – Народ весь наш, в народе белякам веры нет. Так что тыл всегда поддержит нас. Наша сила над ними в этом союзе.
- О! – поднял палец Махно и выпил.
- Нестор, - сказал дядя Волин. – Нестор Иваныч. Белые – те же государственники. Вот возьмут Москву и Питер. Проведут, положим, Учредилку даже. И будет обычное буржуазное государство. Буржуазный суд. Конституция. Право торговли и собственности. А значит – будут капиталисты. И угнетение человека человеком. И всё по новой. Мы об этом много раз говорили…
- Да мы их потом всех в могилёвскую губернию определим! – хищно осклабился Щусь. – Пускай сперва нам трошки пособят большевиков ликвидировать!
- Мы всю дорогу белых и помещиков ликвидировали как класс, - вслух скорбел Махно. – А теперь станем их союзниками. Народ что скажет? Что мы продались. Народ – за белых? Нет, против. Народ за нас – потому что мы обороняем его и против красных, и против белых. Армия наша – какая? Народная, анархическая, против любой власти, за селян. А если мы за белых? То вера нам будет не та. И армия – ослабнет очень сильно. Разойдутся хлопцы по хатам – а обратно не дозовёшься…
- А - жаль! – с силой сказал Аршинов-Марин. – Вся Украина была бы наша! А Москва с Петроградом пускай им достанется… Эх!
…Наутро «посол» посмотрел в глаза Махно и слегка побледнел.
- Предложение ваше мы отвергаем, - подтвердил Махно. – Так что уж простите, ваше благородие, но придётся вас расстрелять. Так народ решил. А решение народа у нас выше всего.
- Что ж, - пожал плечами офицер, - надеюсь, что как посол я имею право на особое отношение. Папиросы приличной ни у кого не найдётся? Уж больно у меня махра дрянная… для конспирации.
Он выпил предложенную чарку, уселся без приглашения и закинул ногу на ногу:
- Помянете мои слова, господин Махно, вы совершаете сейчас роковую ошибку. И воздастся вам мерой за меру. Что вы, как умный человек, и сами прекрасно понимаете. Ну – пойдёмте, куда там у вас?»

• Писатель Василий Голованов, автор книги «Тачанки с юга. Художественное исследование махновского движения»:

 «Махно, возможно, мог победить, если бы на последнем этапе Гражданской войны объединился с Врангелем. Подчеркиваю - не с белыми вообще, а именно с Врангелем. Врангель был за реформы, принятый им пакет законов не противоречил тому, что требовал Махно. Может, и поняли бы друг друга. Кстати, Врангель искал подходы к Махно. Попытки провалились (да они с самого начала были обречены на провал), но интересно, что сама такая идея прорабатывалась. Дальше можно фантазировать. Махно входит во врангелевскую армию на правах, например, командира отдельной армии. Допустим, вместе они отбиваются от красных. Страна измотана войной, враждующие стороны подписывают мир, и возникает вот такое вот пространство: часть под Врангелем, часть под Махно. Что потом? Махно начал бы строить свой крестьянский рай. Насколько удачно - отдельный разговор, но ясно, что продовольственную проблему здесь решили бы быстро. За Врангелем был интеллектуальный потенциал, возможность внешних связей. И глядишь, вызрело бы совершенно особое государство - новая Россия, новая Украина».

Но это, конечно же, - фантазии.
Диалог «белой и чёрной кости» в 1920 году был невозможен просто по определению. Ведь слишком долго длилась беспощадная взаимная резня. Слишком много уже пролилось крови. Гражданская война не могла сама себя переиграть. И действовать на руку белым Махно не хотел…
 
В кровавых стычках с красными войсками прошло лето 1920 года…

Тем временем белые, собравшись с силами и используя воцарившийся на юге Украины хаос, в начале сентября перешли в наступление.
И скоро врангелевцы уже заняли всю Северную Таврию, угрожали Донбассу, вели бои на днепровских плацдармах.
 «Батька» снова оказался зажатым между белыми с юга и красными с севера. Воевать с ними одновременно было немыслимо.
Репрессии, которые обрушили на жителей губернии наступавшие части Врангеля, вынудили Махно сначала прекратить войну с большевиками. А потом и объединиться с ними…

В середине сентября войска барона Врангеля усилили наступление.
 Оно было успешным.
Белые заняли Александровск (19-го сентября).
А 22-го – узловую станцию Синельниково, что поблизости от самого Екатеринослава.
 Заняли Гуляйполе.
Махновцы оказались под угрозой прямого удара по своей опорной области. Делать было нечего. Деваться некуда.
 И в этих условиях Махно и его СРПУ были не против, чтобы заключить новый союз с красными. Если, конечно, те будут готовы признать равноправие махновцев и большевиков.
 После продолжительных колебаний, в последних числах сентября 1920 года, «Батька» обратился к большевистским властям с предложением о совместных действиях против Врангеля.
Он заявил, что прекращает боевые  действия против красных и предлагает им объединить силы для борьбы с Врангелем.
Командование Красной Армии могло ожидать развала всего своего Южного фронта в ближайшее время.
Эти обстоятельства и предопределили дальнейший ход дела.
29 сентября ЦК КП(б)У ввиду тяжести положения решил пойти на союз с повстанцами.  Большевикам нужно было срочно локализовать Махно до разгрома врангелевцев.
Начались консультации о союзе…

«Врангель не мог себе представить, как это Махно, дважды объявленный украинским правительством и Главкомверхом Л. Троцким врагом трудового народа, и который на протяжении девяти месяцев ведёт беспощадную борьбу с Советской властью, не согласится на его генеральское предложение объединить силы. Поэтому он самым серьёзным образом следил за ситуацией в Старобельске, где начались переговоры махновского штаба с командованием Южного фронта. Перед тем, как было достигнуто соглашение, в расположение махновской армии прибыло два белых офицера, которые выложили на стол перед Махно предложения барона Врангеля о совместных действиях против Красной Армии. Нестор Иванович Махно остался верным себе. Он отклонил предложение белогвардейцев, а к приезду представителей командования Южного фронта (Бэла-Кун и др.) штаб дал команду повесить офицеров-парламентёров»
(Т. А. Беспечный, Т. Т. Букреева).

1 октября, после предварительного соглашения о прекращении военных действий с красными, Махно в обращении к действующим на Украине повстанцам призвал их прекратить боевые действия против большевиков:

«Оставаясь безучастными зрителями, украинские повстанцы помогли бы воцарению на Украине либо исторического врага - польского пана, либо опять царской власти, возглавляемой германским бароном».

Подобный приказ в отношении к махновцам издал командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе.

2 октября 1920 года – в Старобельське было подписано последнее соглашение между правительством УССР и СРПУ (махновцев).

На совещании командиров и комиссаров Красной Армии командующий фронтом М. В. Фрунзе так объяснял необходимость этого соглашения:

- Для нас в данный момент и в данных условиях более выгодны действия Махно против Врангеля в его тылу, чем бои с махновцами частей Красной Армии и действий махновцев в нашем тылу.
 

  В соответствии с соглашением:
 -  Между махновцами и Красной Армией прекращались военные действия.
-  На Украине объявлялась амнистия всем анархистам и махновцам, находившимся в советских тюрьмах и лагерях.
- Анархисты и махновцы получали право на пропаганду своих идей без призывов к насильственному свержению советского правительства:
«Полнейшая свобода агитации и пропаганды как устной, так и печатно, махновцами и анархистами своих идей…»
- Они получали также право на участие в свободных выборах в Советы и в выборах на V Всеукраинский съезд Советов, намеченных на декабрь.
-  Махновцы не должны принимать дезертиров из Красной Армии в свои ряды (охотников-то находилось немало…).
- Отряд повстанцев включался в состав советских войск, наступавших против Врангеля.
Повстанческая армия переходила в оперативное подчинение советскому командованию - главкому Южного фронта Михаилу Фрунзе - с условием, что «сохраняет внутри себя установленный ранее распорядок».
То есть армия Махно входила в состав Красной Армии в качестве автономной единицы. Они сохраняли выборное руководство, чёрные знамёна.
-   Довольствием, обмундированием, оружием и патронами обязывалась снабжать махновцев Красная Армия.
-    Махновцы обрели право вербовать в свои отряды население Приазовья.

Вот так, в октябре 1920 года Махно вновь – уже в 3-й раз - пошёл на губительный для него союз с большевиками. Большевики снова добавили батьку в друзья. И тот помог окончательно выпилить белых.

Союз стал своего рода компромиссом для обеих сторон. Это ими прекрасно сознавалось. И не мог просуществовать долго.

В Гуляйполе снова потянулись анархисты, которых красные отпустили из своих тюрем.

Но далеко не все повстанцы приветствовали такой поворот событий. В октябре из армии Махно ушло около 12 тысяч солдат, не желавших ни при каких обстоятельствах мира с большевиками.

Тем временем влияние махновской идеологии распространялось всё шире.

• М. Равич-Черкасский в то время  писал:

«Главное зло – это влияние Махно на Красную Армию. Махновщина – это дух партизанщины вообще. И теперь в рядах Красной Армии осталось много красноармейцев, в которых сидит бес махновщины…
Махновщиной заражена вся Украина, все её партийные, гражданские и военные учреждения. Каждый украинский революционер, большевик, левый эсер в той или иной мере подвержен этому заболеванию».

Надо сказать, что Махно прекратил военные действия против Красной Армии как раз в то время, когда Врангель предпринял наступление с целью прорыва в Донбасс.
И тем самым дал возможность красным войскам сосредоточить внимание на отражении опасности.
 Ведь Нестор Иванович не снизошёл до того, чтобы Донбасс зажать с двух сторон в момент стремительного броска белых.
 Это позволило остановить и отбросить врангелевцев, дошедших до Волновахи и Юзовки.

• Уже 6 октября 1920 года Фрунзе сообщил Ленину:

«Угроза Донбассу можно считать ликвидированной».

После подписания соглашения махновцы получили отдых перед броском во врангелевский тыл.
А раненые были помещены в советские госпитали Старобельска. В одном из них находился и сам «Батька». Он был ранен в бою под Миллерово.
Пребывание махновцев в Старобельске длилось до 5-го октября.
Затем они его оставили. И выступили на врангелевский фронт через село Кабанье.
 8-го прибыли в город Изюм. Там находились до 13-го октября.

Надо сказать, что усилия Врангеля перетянуть Махно на свою сторону даже после заключения союза между красными и повстанцами не закончились.

«Нам удалось отыскать документ в Донецком облгосархиве, свидетельствующий о попытке Врангеля помешать выполнять соглашения даже после того, как оно состоялось. По-видимому ему были совершенно невыгодны или попросту он боялся совместных действий Красной Армии и Махно. Вот как свидетельствуют об этом документы. «11-го октября 1920 года в Луганском районе Донецкой губернии разведчиками задержан один бандит из с. Княжино, который оказался белым офицером и предлагал махновцам соединиться с ними и общими  усилиями идти против красных…». А высланная повторная разведка захватила ещё 4-х всадников в том же Княжино, которые при допросе назвались махновцами, но махновцы их не признали, назвали белыми бандитами. «Один из задержанных пытался бежать, но был зарублен. По словам остальных задержанных зарубленным оказался генерал Спиридонов. Пойманные белые бандиты были направлены под конвоем на нашу заставу. Доставлены в штаб бригады 19 в Луганск». Этот пример говорит о том, что Врангель, возможно, посчитал, что посланные к Махно офицеры не произвели на батька должного впечатления. Поэтому среди других в третий раз он направил генерала, возможно, с более широкими полномочиями. Не исключено, что Спиридонов бросился бежать, чтобы всё же добраться до Махно и выполнить приказ барона, донести до адресата важность предлагаемого союза. Как видим, усилия Врангеля не допустить включения Махно в борьбе против него были предприняты уже после подписания соглашения…»
(Т. А. Беспечный, Т. Т. Букреева).

Между махновским штабом и командованием Красной армией сохранялось глубокое недоверие.
 И красные, и махновцы понимали, что соглашение их – до поры, до времени. Повстанцы с присущей им политической простотой об этом даже заявили вслух.

• В своей походной газете «Путь к свободе», которая вновь стала выходить, Нестор Махно без всяких обвиняков напечатал 13 октября:

«Вокруг перемирия создались какие-то недоразумения, неясности, неточности; говорят о том, что, мол, Махно раскаялся в прежних действиях, признал Советскую власть и т. д.  Мы всегда были и будем идейными непримиримыми врагами партии коммунистов-большевиков».
 А потому не следует путать «военный контакт» с «признанием Советской власти», чего не могло быть и не будет».

Ясно, что советская военная и политическая разведка быстрёхонько доносила это и подобное товарищу Троцкому. А он и иные только дожидались подходящего часа…
Как бы там не было, но благодаря координации их сил в середине октября белые войска были остановлены под Никополем и Каховкой.

        16 октября Махно привёл на врангелевский фронт 11-12 тысяч сабель и штыков, при 500 пулемётах, 10 пушках.
Махновская армия заняла участок фронта между станциями Синельниково и Чаплино.
На призыв Махно из армии Врангеля к нему перебежали повстанческие атаманы, находящиеся в Русской армии. А также часть мобилизованных Врангелем крестьян. Всего около 3 тысяч бойцов.

Перед махновцами Фрунзе поставил задачу -  уничтожить Синельниковскую группу врангелевцев. Она состояла из Дроздовской, Марковской, 7-й пехотной дивизии и Донского корпуса Морозова.

Прорыв фронта махновцы совершили без особого труда.

• Вот как описывал успех В. Белаш:

«К вечеру мы набросились на Михайлово-Лукашево и разбили 3-й и 4-й пехотные полки Дроздовской дивизии, захватив 8 орудий, 50 пулемётов, обоз и до 3000 пленных, бывших красноармейцев. На рассвете 19-го октября на станции Софиевка мы напали на 2-й полк дроздовцев, прибывший ночью из Синельниково. В 10 часов утра мы атаковали город Александровск. Завязался упорный бой с полком Марковской дивизии и Кавдивизией корпуса Барбовича. В результате после конной атаки сопротивление было сломлено… Таким образом, наша группа за 5 дней прошла с боями в тылу Врангеля 250 вёрст, разгромив белые войска на участке от Александровска до Полог».

За несколько дней была очищена от врангелевцев большая территория и в том числе Гуляйполе.
18 октября белые после жестокого боя взяли Гуляйполе. Но на другой день отступили.

20 октября врангелевцы попытались развернуть наступление на Павлоград.
Но завязли на подступах к городу в боях против махновцев и 42-й дивизии.
А уже 23 октября махновцы при поддержке 23-й дивизии 4-й армии красных, опрокинув северную группировку Русской армии, ворвались в Александровск.
24 октября в метель и мороз махновцы выступили в рейд по тылам Русской армии к Мелитополю.
Но, прорвавшись к Большому  Токмаку, Махно круто свернул на северо-восток к линии фронта и ударил на Гуляйполе (что не соответствовало полученному приказу).
Два дня боёв за Гуляйполе обескровили махновскую группу.
 А невыполнение Махно приказа едва не сорвало общий план.
       Действуя вместе с РККА, махновцы 26 октября 1920 года освободили от белых Гуляйполе. Там разместился Махно.

Лучшие силы махновцев  под командованием старого друга «Батьки» С. Каретника были направлены в Северную Таврию на фронт против Врангеля.

      Подразделение это называлось – «Походная Крымская группа».
Всего эта группа насчитывала 2400 сабель, 1900 штыков, 450 пулемётов и 32 орудия.
Знаменитую кавалерию в этом подразделении возглавил другой верный сподвижник Махно -  Марченко.
 Пехотно-пулемётную группу на тачанках – Фома Кожин.
Тыловая группа под командованием самого «Батьки» дислоцировалась в Гуляйполе. В поход Нестор Иванович не пошёл из-за ранения. Нога заживала до самой смерти: он хромал, а из раны время от времени выходили осколки разрывной пули.

Походная Крымская группа Махно сумела захватить Мелитополь (30 октября).

А к началу ноября белые были отброшены за Перекоп.
Красные, которыми командовал М. В. Фрунзе, совместно с силами Н. И. Махно начали готовиться к овладению Крымом.

В ночь с 8-го на 9 ноября повстанцы в составе ударной группы 6-й армии при 11-ти градусном морозе вошли в «гнилое море» Сиваш. По грудь в воде форсировали кипящую от разрывов неприятельских снарядов 7-ми километровую водную преграду.
 Первыми шли кавалеристы Марченко, за ними пулемётчики Кожина.
Они вышли в тыл белым, оборонявшим позиции у Перекопа.
 Более 1,5 тысяч повстанцев приняли участие в захвате Литовского полуострова.

        А ситуация на Перекопском перешейке для советских войск складывалась катастрофически.
Пулемётным огнем белые положили на землю пехоту 15-й и 51-й дивизий. А в это время – 10 ноября - в тылы красных выходил кавалерийский корпус генерала Барбовича.  Он сумел оттеснить красных от Юшуньских позиций к Литовскому полуострову, разметать 7-ю и 16-ю кавдивизии. И угрожал тылам прорвавших Перекоп красных войск.
Вот этого Барбовича и должны были перехватить махновцы вместе со 2-й Конной армией большевиков.
Когда конники генерала натолкнулись на махновскую конную группу, та имитировала своё отступление. И развернула впереди наступающих врангелевцев линию тачанок в 250 пулемётов. Судьбу боя решили махновские пулемётчики: кинжальным огнём выкосили передовые силы белой конницы, заставив её повернуть назад…
После этого конники махновцев и 2-й Конной армии принялись рубить отступающих.
11 ноября остатки кавалерии Барбовича ещё пытались сломить наступление 2-й Конной армии у Юшуни.
Но к вечеру того же дня конница Барбовича была разбита махновцами и 2-й Конной армией у станции Воинка, к югу от Сиваша.
12 ноября в боях за Джанкой и село Богемка махновцы и конники 2-й Конной сбили последний аръергард Русской армии.
13 ноября махновцы вместе с 6-й, 1-й Конной армиями развернули наступление на Симферополь.
В тот же день махновские всадники ворвались Симферополь.
 А через два дня – 15 ноября - достигли Севастополя.

Таким образом, во время Крымской операции элитные махновские части успешно форсировали Сиваш, заняли города Перекоп, Симферополь и Евпаторию.
При этом были многочисленные случаи, когда махновские хлопцы пополняли свои седельные сумки или тачанки барахлишком из богатейших крымских дворцов и вилл…

 После победы над Врангелем Н. И. Махно и его армия были снова объявлены врагами Советской республики и Революции и поставлены вне закона…

III.  Махно и Григорьев.


В начале мая 1919 года Украину, а вместе с тем и южный фланг советских войск, потрясло неожиданное событие: мятеж красного командира Николая Григорьева.

Для начала хотелось бы несколько слов сказать об атамане Григорьеве.
Это был честолюбивый авантюрист, лишённый всяких идейных основ, жаждущий власти.
Девизом Григорьева были слова:
«Утопим москалей в жидовской крови».

Николай Александрович Григорьев - происхождения самого простого.
То ли кацап, то ли хохол, точно не знаем. Скорее – из смешанного населения тогдашней Новороссии.
Он закончил 1-ю мировую войну в младшем офицерском чине.

Сперва Григорьев служил Украинской Центральной Раде.
Генеральный секретарь по военным делам УНР Петлюра присваивает Григорьеву даже звание подполковника.

В 1918 году он уже служил гетману Скоропадскому.

 Потом стал во главе восставших против гетмана крестьян. Нападал на гетманцев, австрийцев, немцев.
 Его начинают воспринимать как «Главного атамана севера Херсонщины».

В начале декабря 1918 года атаман переметнулся к Директории.
Разгромив сводные отряды гетманцев, белых и немецких солдат войска Григорьева 13 декабря вошли в Николаев.
После ожесточённых десятидневных боёв дивизия атамана в начале 1919 года заняла Херсон.
 Григорьев одно время претендовал на место военного министра в правительстве Директории. Но не сладилось - не смог договориться с Петлюрой.
Оскорблённое самолюбие и стремление крестьян-повстанцев из его отряда сражаться плечом к плечу с большевиками заставили Григорьева резко изменить ориентацию.

2 февраля 1919 года Григорьев опять круто переложил руль и со своим отрядом подался к красным. Те его обласкали. Недавний петлюровец получил звание советского комбрига (как и Махно).
А скоро – 25 апреля – он стал уже начальником 6-й Украинской советской дивизии.

Приведу несколько описаний атамана.

• Нестор Махно так описывал атамана:

«…Крепкий, приземистый человек, который говорил в нос, грубый, самонадеянный, с некрасивым тупым лицом, что вечно ругал «жида» Троцкого».

Адъютант Махно Троян добавлял, что атаман был:
«Излишне разговорчив и хвастлив, хотя чувствовалось, что сам себе на уме и властен».

• Красный командующий Антонов-Овсеенко замечал, что:

«Григорьев держит в страхе своих подчинённых, тяжёл на руку и скор на расправу…
 Григорьев честолюбив, обладает военным талантом».

• Лидер одесских большевиков Ольга  Соколовская отзывалась об атамане только как о «самодуре и авантюристе».

• Вот как описывает его Александра Коллонтай:

«Ничего воинственного, героического, «повстанческого» в облике. Приземистый, скорее широкоплечий, лицо тупое с низким лбом и острыми, «себе на уме», глазами, которые упорно избегают пытливого взгляда собеседника».

• К этим описаниям  украинский историк Виктор Савченко  добавляет, что:

«Григорьев имел малопривлекательное лицо монгольского типа, узенькие карие глаза и сизый нос любителя крепких напитков».

Первые операции Григорьева в качестве «красного командира» были ударом в спину вчерашним товарищам по оружию. То бишь, петлюровцам.

Уже в начале февраля 1919 года атаман выбил петлюровские части из Кривого Рога, Знаменки, Бобринской, Елизаветграда.

 Измена Григорьева привела к тому, что петлюровцы вынуждены были отойти из Центральной Украины на Подолию и Волынь.

В конце месяца «григорьевские молодцы» отличились, напав на заповедник Аскания-Нова. Там они стали резать последних украинских бизонов…

         1-я бригада атамана Григорьева в составе 1-й Заднепровской дивизии Украинского фронта держала красный фронт по линии Олешки – Никополь – Апостолово – Кривой Рог.
Задача была – не допустить объединения интервентов с наступавшими из Таврии белогвардейцами.

Интервенты тем временем продвигались по линии железных дорог в  глубь Украины.
        Они с боями вытеснили отряды атамана Григорьева из Николаева, Колосовки, Херсона.
20 февраля 1919 года войска французов выбили григорьевцев из Вознесенска.

Силы были явно неравны.
У Григорьева всего-то 6 тысяч плохо вооружённых крестьян – повстанцев с 8 пушками.
И против них Антанта выставила 8 тысяч солдат, 20 пушек, 18 танков, 4 броневика, 5 самолётов.

Но случилось чудо…
 Части Антанты, брошенные в зимней Херсонской степи, далеко от солнечной Греции, Алжира и Франции не смогли сдержать даже минимального напора крестьянских отрядов.

В конце февраля части 1-й бригады Заднепровской дивизии, возглавляемой атаманом Григорьевым,  начали наступление на Херсон.
Город на тот момент был занят французскими и греческими войсками, поддерживаемыми артиллерией французских и английских военных кораблей. На помощь интервентам из Николаева прибыл немецкий бронепоезд и дивизион тяжёлых гаубиц.
С 3 марта 1919 года Григорьев начинает осаду Херсона.
Идут упорные бои…
10 марта 1919 года войска Антанты оставили город.
И григорьевцы ворвались в город.
 Советские воины узнали тогда о страшных зверствах врага. Перед поспешным отступлением из города интервенты согнали около 2-х тысяч жителей, в том числе женщин и детей, на берег Днепра. Они заперли их в деревянном складе, который обстреляли зажигательными снарядами. Многие мирные граждане погибли от огня и пуль охранников.

14 марта григорьевцы отбили атаку французских частей под Вознесенском.
После этого французское командование было вынуждено отвести свои войска на станцию Колосовка.
В этот же день части Григорьева вошли в Николаев.
15 марта григорьевцы совершили налёт на станцию Раздельная.
16 - 17 марта упорные бои произошли у станции Берёзовка (одесское направление). В ходе них григорьевцы заставили отступить французско-греческие части.
Повстанцы захватили трофеи, в том числе и 5 танков. Это были первые танки, захваченные красными. Один из танков был немедленно отправлен в Москву, в подарок Ленину.
25 марта григорьевцами была захвачена станция Сербка, а
26 марта - станция Колосовка.

Григорьев отправил телеграмму военному губернатору Причерноморья и градоначальнику Одессы генералу Гришину-Алмазову. В ней он требовал безоговорочно сдать Одессу. В противном случае он угрожал снять с генерала кожу и натянуть её на барабан…

Тогда атаману удивительно везло.
Ведь против его 10-12-тысячной бригады только в районе Одессы стояли 18 тысяч французских, 12 тысяч греческих, 4 тысячи белогвардейских и 2 тысячи польских и сербских  солдат и офицеров. Силы оборонявшихся в 3 раза превосходили силы григорьевцев.
Но случилось то, чего никто ещё месяц назад не мог предвидеть…

6 апреля в город победоносно вошли войска Григорьева вместе с партизанами.

• Красный командарм Скачко докладывал в Центр:

«Одессу взяли исключительно войска Григорьева. В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стойкость, а их командиры – храбрость и военный талант…
Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передовых линиях, под ним были убиты два коня и одежда прострелена в нескольких местах, и который добился победы над сильным врагом с незначительными потерями, наградить орденом Красного Знамени…».

         В Одессе (центре интервенции  армий 9-ти стран Антанты) григорьевцы захватили громадное количество трофеев.
Григорьев вывез из города 38 эшелонов (!) добра.
В херсонские сёла были отправлены 20 тысяч комплектов антантовского обмундирования, 30 тысяч винтовок, 30 цистерн нефти и бензина, огромное количество мануфактуры, сахара, спирта…

• Позже атаман хвастался Махно:

«…Я как занял Одессу, откуда и ревком жидовский появился. Пришли в мой штаб… Стали требовать, чтобы подчинялись ему, чтобы хлопцы перестали жидов колошматить. А сами знаете, люди в походе изорвались, обносились, а в городе жидов-спекулянтов много…
Я взял город, стало быть, мой он, а тут ревком из подполья вылез и стал мне на пути, говорит о подчинении. Когда наступал, то со мною ни одного ревкомовца не было, а теперь, ишь, задумали хозяйничать…
 Арестовал: все жиды, а один дурак русский… ну и того к ногтю своею рукою. Председатель ревкома коммунист Богун и комиссар порта Малицуий скрылись, а то бы и им то было!»

• Как пишет В. Савченко:

«Зазнавшийся Григорьев «трубил» на весь свет: «Я победил французов, победителей Германии. И один мой снаряд выбил председательское место из-под Клемансо!» После взятия Одессы атаман заболел «звёздной болезнью», его уже редко можно было увидеть трезвым, причём, не желая пить один, Григорьев постоянно склонял к пьянству свой штаб. Он говорил о себе, как о мировом стратеге, полководце, любил почести и лесть, появлялся «перед народом» в составе большой свиты.
         Григорьевцы обожали своего атамана не только за «волю и свободу», царившие в частях, но и за то, что атаман раздавал большую часть захваченных трофеев бойцам, и его молчаливого согласия григорьевцы реквизировали, или попросту грабили, не только трофейное, но и личное имущество мирных граждан. Атаман раздавал также часть трофеев крестьянам северных районов Херсонщины, часто выступал в роли третейского судьи в крестьянских спорах. Тогда он стремился казаться справедливым и великодушным».

Победы вскружили Григорьеву голову…

Верховное советское военно-политическое руководство Григорьеву не очень-то и доверяло. Но использовать его было не прочь…
 Как раз в то время в Венгрии произошла кратковременная революция. Была создана Венгерская Советская Республика. После этого в пределы Венгрии вторглись румынские и чехословацкие войска. Венгерская армия отбивалась от захватчиков…
 Вот тогда у Троцкого и вызрела гениальная мысль направить буйных григорьевцев на Запад, в Европу, против Румынии. Чтобы, значится,  полки героического комдива резали румынских бояр, освобождали классовых братьев, помогали молодой братской Венгерской республике.
Глава РВС хотел убить сразу двух зайцев.
Получить Украину без военной силы и сопротивления. Это раз.
 Ну и устранить буйного атамана. Это два.
Он надеялся, что Григорьеву в отрыве от родных баз ноги-руки-то румыны быстро повыдёргивают. А если нет – так мы поможем, там видно будет…
Но Григорьев в Румынию не пошёл. Украинские повстанцы не горели желанием проливать свою кровь на Дунае. Революция в Европе их не особенно интересовала. Мужиков больше беспокоили реквизиции продовольствия и насилия, чинимые в их родных сёлах большевиками.
Ну а Григорьев послал красных куда подальше и объявил себя вольным атаманом.

Кстати. Антонов-Овсенко в те дни также попытался увлечь другого атамана - «Батьку» походом на помощь Советской Венгрии и даже «прорывом в Европу». Он лично встретился с Махно. Разговор между ними происходил, как позже вспоминал большевистский деятель, «с глазу на глаз».
 Нестор Иванович вроде бы охотно и горячо поддакнул такому заманчивому предложению. Но позже и пальцем не шевельнул, чтобы податься в указанном направлении…

19 апреля григорьевцы ушли в район Елизаветград – Александрия.

1 мая 1919 года григорьевцы преподнесли «подарок к празднику трудящихся» жителям советского Елизаветграда.
Они обстреляли город из пушек своего бронепоезда.

Через день – 2 мая - начался первый еврейский погром. Он был учинён григорьевцами на станции Знаменка.  Было убито 50 евреев, 120 домов разграблено.

 4 - 6 мая были совершены новые погромы. На этот раз в Елизаветграде, Александрии, на станции Долинская.
 Во время погромов григорьевцы избивали, убивали коммунистов, чекистов, комиссаров, милиционеров.

Первым «ударил в набат» командующий 3-й Украинской советской армией М. Худяков.
Он 7 мая приказал Григорьеву в 24 часа прекратить безобразия, чинимые солдатами его 6-й советской дивизии. В случае, если атаман не сможет утихомирить их, он обязывался прибыть в штаб армии и сложить  с себя полномочия комдива. В случае невыполнения приказа, Худяков обещал объявить Григорьева мятежником и начать борьбу с атаманом.
В тот же день Григорьева пытались «тихо» арестовать. Несколько чекистов Особого отдела фронта, ворвавшись в штабной вагон, объявили атамана арестованным. Но вскоре сами чекисты были задержаны григорьевцами и расстреляны. А все коммунисты – политработники дивизии – арестованы.

 7 мая красный командир Григорьев отрёкся от большевиков. И объявил себя Атаманом Херсонщины и Таврии.

Кстати. Именно атаман Григорьев послужил прототипом атамана Грициана Таврического в бессмертной советской комедии «Свадьба в Малиновке».

8 мая Григорьев выдал свой Универсал (манифест) «К народу Украины и бойцам красной украинской армии».

• В нём он призывал к всеобщему восстанию:
         
«Народ украинский! Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии. Пусть живёт диктатура трудового народа, пусть живут мозолистые руки крестьянина и рабочего. Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа, долой насилие слева! Пусть живёт власть народа Украины!
         Перед вами новая борьба. Боритесь – поборете!
         Я, атаман Григорьев, и мой штаб головы свои положим за права трудящегося люда. Последняя ставка. Для себя мы не ищем ничего. Дайте нам поддержку и этим спасёте своё право. Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием, и немедленно захватывайте все станции железных дорог, на каждой ставьте своих комиссаров.
         Каждая волость, каждое село, формируйте отряды и идите в свой уездный город, от каждого уездного города из ваших отрядов по 400 человек лучших бойцов пошлите на Киев и по 200 – на Харьков, если есть оружие – с оружием, нет оружия – пошлите с вилами, но мой приказ прошу выполнить, и победа за нами! Всё остальное я сделаю сам. Главный штаб при моём штабе. Только с вашей поддержкой мы добьёмся прав для народа. Немедленно организуйте народную власть.
         В каждом селе выберите крестьянский совет, в каждой волости – волостной совет, в каждой губернии – губернский совет. В совет имеют право быть избранными представители всех партий, которые стоят на советской платформе, и те, кто признают себя беспартийными, но поддерживают Советскую власть. В состав Советов могут входить представители всех национальностей пропорционально их количеству на Украине, т. е. для украинцев в Совете – 80%, для евреев – 5%, и для всех других национальностей – 15%! При таком распределении мест не будет засилья ни партий, ни нации. Глубоко верю, что то будет действительно народная власть.
         Пусть живёт свобода печати, совести, собраний, союзов, забастовок, труда и профессий, неприкасаемость личности, мысли, жилища, убеждений и религии!
         Народ божий, любите друг друга, не проливайте братской крови! Забудьте партийную вражду, склонитесь перед властью честного труда. Пусть погибнет всякое насилие и власть капитала!
         Железнодорожники! Почта и телеграф! Вы устали. Поймите нас, победа наша – победа ваша. Народ украинский не ищет завоеваний за своими границами, но своим братьям по труду, где бы они не были, всегда поможет и ржавым ружьём, и последним куском хлеба.
         Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти и не насиловать волю народную. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято выполним его волю.
         Я иду вперёд, потому что этого требует народная совесть. Резерв мой ты, народ украинский, от тебя зависит судьба твоя. Всякие убийства без суда народного, мародёрство, бесчинства, вторжения в чужое хозяйство, незаконные реквизиции, агитации против отдельных национальностей будет прекращаться на месте силой оружия.
         Порядок необходим. Долой самоуправство!»

А за день до этого в Гуляйполе побывала военная комиссия по проверке лояльности Махно к Советской власти. В её составе были Л. Б. Каменев, К. Е. Ворошилов и другие представители командования.
После проверки комиссия возвратилась в Екатеринослав. И там Л. Б. Каменев – Уполномоченный Совета Труда и Обороны - узнал о мятеже Григорьева.

• Он сразу же дал телеграмму В. И. Ленину:

«Григорьев, который вчера отложил встречу со мной в Знаменке, сегодня отказался разговаривать, старается связаться с Махно. После персональной встречи с Махно и посещения Гуляйполя. Считаю, что Махно не рискнёт поддержать сейчас Григорьева, но почва для выступления уже подготовлена. Махно не выпускает ни угля, ни хлеба и возможно не будет выпускать, хотя персонально мне обещал всё и клялся в верности».

В ночь с 8-го на 9 мая Каменев дал телеграмму Махно:

«Предатель Григорьев предал фронт, не выполнил боевого приказа идти на фронт. Он повернул оружие. Настал решительный момент – или вы идёте с рабочими и крестьянами всей России, или открываете фронт врагу. Сомнению нет места. Немедленно сообщите размещение ваших войск и выпустите воззвание против Григорьева, сообщите мне копию. Неполучение ответа считаю объявлением войны. Верю в честь революционеров ваших Аршинова, Веретельникова и других. Каменев».

Махно ответил Каменеву на следующий день. В ответе он заверял его в верности Советской власти.

А тем временем григорьевцы становились центром притяжения всех антисоветских сил. В их ряды вливались белогвардейцы, мелкие банды, преступные элементы.

 Мутная, пьяная пена затопила тогда юг Украины. Затопила, сея смерть на своём пути, устраивая дикие погромы и устанавливая свирепые формы бандитской диктатуры…

10 мая 1919 года Григорьев заявил Антонову-Овсеенко, что начинает восстание и будет уничтожать всех, кто «пришёл в Украину с целью эксплуатации».

«Правительство авантюриста Раковского я считаю свергнутым, - чванливо вещал атаман. – Через два дня возьму Харьков, Екатеринослав, Херсон, Киев и Николаев».

Совет обороны Украины 10 мая объявил Григорьева вне закона и принял решительные меры по ликвидации мятежа.

Ну а атаман повёл восставших (16000 солдат, 52 пушки, 7 бронепоездов, и 500 пулемётов) в наступление против красных. К нему присоединилось ещё до 5 тысяч красноармейцев из других частей и местных крестьян.
 Григорьев прибегнул к опыту молниеносной «эшелонной войны».
Из района Знаменка-Александрия двигались три колоны восставших.

Посадив большую часть своих войск в эшелоны, атаман двинул их:

-  На Киев (не дошли всего 80 километров).
 Туда двигалась колонна во главе с комбригом Павловым.
В первые же 3 дня наступления эта колонна захватила Кременчуг, Чигирин, Золотоношу.

-  На Екатеринослав.
 Сюда устремилась колона начальника штаба восставших Ю. Тютюнника.
Наступление  Григорьева на Екатеринослав «застало местные власти врасплох»…
11 мая, когда войска атамана подошли к городу, к ним присоединился советский гарнизон Верхнеднепровска.
В штабе 2-й Украинской советской армии началась паника. И он покинул Екатеринослав, скрывшись на станции Синельниково. Попытки организовать оборону города успеха не имели.
12 мая в городе восстали Черноморский полк матроса Орлова и конный отряд анархиста Максюты.

«Григорьецы, наступая с запада, захватили уже станцию Запорожье-Каменское. Все члены партии по решению Екатеринославского губпарткома стали под ружьё. Опустел комсомольский особняк на Казачьей. Молодёжь получила винтовки и колонной прошагала на фронт. Он был недалеко – в районе Диевки и Горяиново.
Отважно сражались бойцы Интернационального полка, два рабочих коммунистических отряда, курсанты недавно созданной партийной школы, отряд Чека, две с половиной сотни милиционеров. Несколько раз переходили из рук в руки Чечелевка, часть Пушкинского проспекта, вокзал и привокзальная площадь. Приходилось воевать на два фронта. С тыла наседала банда Максюты, выпущенного григорьевцами из тюремного замка вместе с несколькими десятками других уголовников.
Два дня – 12 – 13 мая – на улицах шли бои. В ночь на тринадцатое наши оставили город».
(М. Шатров).

Оставшиеся верными большевикам части, и советские учреждения быстро покинули город.
Восставшие отдали Екатеринослав во власть Григорьева. Они разгромили тюрьму и ЧК, назначили своего коменданта города.
Сразу же был установлен режим дикого террора и насилия. В первый же день бандиты расстреляли 200 человек. Не пощадили даже тяжело раненых красноармейцев.

-  Отдельные отряды григорьевцев устремились к Одессе, Николаеву, Черкассам (восставших повёл казачий атаман Уваров) и Полтаве (не дошли 20 километров).

- 3-я колонна восставших под командованием Горбенко 8 мая овладела Елизаветградом.
В городе были разогнаны Совет, ЧК, обезоружены воинские части, расстреляно около 30 коммунистов.
Власть оказалась в руках григорьевского ревкома.

10 - 14 мая 1919 года григорьевцами были захвачены также такие станции и города, как: Умань, Помошная, Новомиргород, Тараща, Корсунь, Александрия, Балта,  Ананьев, Кривой Рог, Кобеляки, Яготин, Пятихатки, Христиновка, Литин, Липовец…
В руках восставших оказались Екатеринослав, Павлоград, Казатин, Лубны.

15 – 17 мая по городу Елизаветграду прокатился новый еврейский погром.
 Вчерашние красноармейцы убивали женщин, детей, стариков за поддержку «коммунии» и за еврейское происхождение. Спрятавшихся в подвалах людей бандиты забрасывали гранатами. Они рыскали по городу в поисках жертв и ценностей.
Более 3-х тысяч евреев (по другим данным погибло около 4500 человек) было уничтожено. Среди них женщины, грудные младенцы и дряхлые старики…
Были зверски убиты и несколько десятков русских – «пришельцев с Севера».
Магазины и квартиры были разрушены. На улицах валялись изломанная мебель, испорченные домашние вещи, изодранные подушки, из которых летели пух и перья и тучами носились в воздухе…

 Волна еврейских погромов прокатилась также и по другим городам:
-   Умань (в погромах погибло около 400 человек).
-   Кременчуг (погибло 150 человек).
-   Новый Буг (120).
-   Новомиргород (105).
- Черкассы (600).
 Командиры григорьевцев здесь призывали каждого повстанца убить не менее 15 евреев.
Очевидец писал:
«Нет улицы в Черкассах, где бы не было убитой семьи. Погибали русские и евреи… без всякого разбора».
В маленьких местечках Черкасского уезда григорьевцы уничтожили ещё около тысячи евреев.
-   Александрия (1000)...

Всё это напоминало ужасы «Уманской резни» времён Колиивщины. Бесчинствующие бандиты убивали, резали, грабили и жгли…

Паника охватила большевиков. Они стали готовиться к эвакуации Киева, Полтавы, Одессы. Велика была опасность перехода всех украинских советских армий на сторону Григорьева.

• Большевистский лидер В. Затонский писал:

«По существу любой наш полк (в мае 1919 г.) мог поднять против нас восстание, и подчас не всегда было понятно, почему та или иная часть борется на нашей стороне, а не против нас».


В это время происходят восстания против большевиков в:

-   Пригородах Одессы (11 мая).
Тут подняли восстание Белорусская советская бригада и 1-й крестьянский полк (Казакова).
К восставшим солдатам массами присоединялось украинское крестьянство. Повстанческие отряды Вендта и  Казакова захватывали Ананьев, Кодыму, Акаржу, Ивановку, Балтский уезд. Разгромили советские части у Любашевки.
К восставшим присоединился советский гарнизон Балты. Среди тех, кто поддержал Григорьева, были команда бронепоезда «Черноморец», 2-й полк Таращанской дивизии.

-   Белой Церкви (15 мая).

-   Очакове (16 мая).
Тут восстали матросы.

-   Херсоне (16 мая).
На протяжении 2-х недель Херсон был «независимой советской республикой».

-   Николаеве.
Тут восставшие матросы и солдаты гарнизона во главе с левыми эсерами Евграфовым и Проскуренко разогнали ЧК, органы власти, большевистские комитеты. И впустили в город григорьевцев.

-  Александровске.
Тут солдаты Красной Армии, посланные на борьбу с Григорьевым, заявили, что воевать с ним не будут.
Они разогнали ЧК, освободили повстанцев из тюрем.

-  Бердичеве и Казатине.
В этих городах полк 1-й Украинской советской армии разгромил властные органы большевиков. И даже угрожал пойти на Киев.

-  На Брацлавщине.
Тут «Курень смерти» атамана Ляховича захватил Брацлав, Тульчин, Немиров.
20 мая повстанцы на 1 день занимают Винницу.…

Власть Григорьева распространяется на центральную Подолию. Там его поддержали атаманы Волынец, Орлик, Шепель…

С начала мятежа григорьевской многочисленной дивизии весь красный фланг на Правобережной Украине рухнул.

Основной удар Григорьев нацелил на Харьков, столицу Советской Украины.
Но путь туда был не прост. Силы у него имелись немалые, тысяч примерно двадцать. Но между ним и Харьковом стоял с юго-востока Махно со своим войском и громадным авторитетом.
Поэтому Григорьев был крайне заинтересован в поддержке махновцев. И думал об отношениях с соседом по местности «Батькой» Махно. Хотел привлечь популярного «Батьку» в союзники.
 К Махно пробирались его посланцы. Одну за другой он слал депеши Нестору Ивановичу. Красное командование перехватывало их.

• Вот текст телеграммы от 11 мая:

«От комиссаров, чрезвычаек не было житья, коммунисты диктаторствовали, мои войска не выдержали и сами начали бить чрезвычайки и гнать комиссаров. Все мои заявления Раковскому и Антонову кончались обыкновенно присылкой комиссаров. Когда их набралось 42 души, когда они меня измучили, я их просто выгнали вон. Они тогда меня объявили вне закона. Вот я, незаконный атаман, гоню их вон из пределов Украины. Пока на всех фронтах мой верх, ко мне присоединилось несколько полков и эскадронов неприятельской кавалерии. Не пора ли вам, батько Махно, сказать веское слово тем, которые вместо власти народа проводят диктатуру отдельной партии?»

• Но одна всё-таки дошла:

«Батько! Чего ты смотришь на коммунистов? Бей их! Атаман Григорьев».

Осмотрительного «Батьку» такие вопли оставляли равнодушным. Он никак не реагировал и не отвечал.

• Более того, уже в первый день мятежа он дал телеграмму в столицу Советской Украины Харьков с текстом своего обращения к личному составу бригады:

«Предпринять самые энергичные меры к сохранению фронта… Честь и достоинство революционера требуют от нас оставаться верными революции и народу, а распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут заставить нас открыть фронт для кадетов и белогвардейцев, стремящихся поработить народ…»

Махно не откликнулся на призыв «атамана» к совместным действиям. Он  не поднял восстание против Советской власти и не снял бригаду с участка фронта.
И это, в общем-то, понятно:
-  Григорьев – бывший петлюровец – поставил на украинский национализм.
А Махно был интернационалистом.
- Григорьев отрицал не только Советскую власть как власть коммунистическую, но и советское народовластие. От  него явно попахивало диктатурой.
Махно же всегда был за народовластие и против всякой диктатуры. И боролся за построение «истинного советского строя, при котором Советы, избранные трудящимися, были бы слугами народа».

-  Григорьев, потакая самым низменным инстинктам украинских низов, попытался взять на службу антисемитизм в его самом грубом виде.
 А Махно этого принять никак не мог.

К тому же Александровску, в котором «царствовал» Махно, в середине мая угрожали белогвардейцы.
 И Нестор Иванович все свои силы (около 20 тысяч бойцов) бросил против наступавших на Гуляйполе белых.
«Батька», обозвав большевиков «политическими шарлатанами», заявил, что «распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут нас заставить открыть фронт для кадетов и белогвардейцев».

Вот потому Махно оказывать поддержку Григорьеву не собирался. И поначалу занял выжидательную позицию.

12 мая под председательством Махно собрался «военный съезд». То есть совещание командного состава, представителей частей и политического руководства Махновского движения.

Махно и съезд осудили выступление Н. А. Григорьева.
 Но съезд также высказал критику в отношении большевиков, которые своей политикой спровоцировали восстание.
«Военный съезд» провозгласил переформирование 3-й бригады в 1-ю повстанческую дивизию под командованием Махно.

18 мая махновская комиссия, посетившая район восстания, сообщила Махно о том, что григорьевцы громят и убивают евреев.
После этого сообщения махновский штаб издал и широко распространил прокламацию «Кто такой Григорьев?».
В этом пространном документе тот объявлялся:
 «разбойником», «контрреволюционером», «авантюристом», «провокатором-погромщиком», предателем», «хищником» и «врагом народа».

Отказывались объединиться с Григорьевым и атаман повстанцев Чигиринского уезда Коцюр. Да и атаман Зелёный не горел желанием подчиняться Григорьеву…

В середине мая казалось, что успех сопутствует восставшим. Что их поддерживает большинство крестьян Центра Украины и значительная часть красноармейцев. Перед крестьянами атаман выступал как защитник православной веры и украинского народа.
В своём очередном воззвании Григорьев, обманывая крестьян, утверждал, что коммунисты уже разбиты на всех фронтах, а ленинское правительство бежит за границу через Полтавщину!

Для разгрома григорьевцев были собраны все силы в Советской Украине.
Прошла мобилизация коммунистов, рабочих, советских служащих, комсомольцев, членов еврейских социалистических партий.
10 тысяч солдат было срочно направлено из России.
 Против мятежников были брошены:
-  действующие части 1-й, 2-й и 3-й Украинских советских армий,
-  Днепровская военная флотилия,
-   6 оперативных войсковых групп и
-   тыловые гарнизоны Харьковского военного округа.

14 мая группа войск «Григорьевского фронта» (30 тысяч солдат) под командованием К. Ворошилова и А. Пархоменко начала общее наступление из Киева, Полтавы, Одессы.

15 мая красная группа А. Пархоменко сумела отбить Екатеринослав.

«В это напряжённое время вписал своё имя в боевую летопись Екатеринослава легендарный Александр Пархоменко.
Его части, спешившие со стороны Харькова на помощь Екатеринославу. Стремительно вышибли григорьевцев с Амура и с ходу ворвались на мост, сметая с него растерявшихся бандитов.
Вот и ближайшая к мосту Провиантская улица, башенки вокзала. Пустынная площадь у вокзального подъезда, начало проспекта…
Здесь боевая разведка Пархоменко, которую он лично возглавлял, и перерезала путь пыхтящему автомобилю, пытавшемуся свернуть на Гимнастическую. Физиономия седоков не оставляли сомнений. Явно бандитские.
- Кто такие?
- Геть с дороги. Сам атаман Максюта со штабом! – посипел красномордый, развалившийся рядом с шофёром.
- Сам Максюта? Дадим дорогу на тот свет!
Несколькими меткими выстрелами из револьвера Пархоменко уложил весь этот разбойничьий сухопутный экипаж»
(М. Шатров).

Григорьевцы были выбиты из города.
По приказу наркомвоена Троцкого (он прибыл в бронированном поезде на Украину 16 мая)  устроили древнеримские «децимации». Каждый 10-й пленный григорьевец или перебежчик из Красной Армии был расстрелян. Погиб и Максюта.
2 тысячи восставших оказались в тюрьме.
16 мая, в преддверии новых расправ, пленные григорьевцы подняли бунт в тюрьме. Они объединились с уголовниками и разгромили тюрьму. После чего захватили город и снова впустили отряды Григорьева в город.
 Ещё несколько дней григорьевцы удерживали Екатеринослав…

К 17 мая советские войска повсеместно блокировали район мятежа.

18 мая Совет обороны Советской Украины провозгласил террор против партий украинских левых эсеров и украинских социал-демократов «незалежныков». Потому как они вдохновляли восставших.

После недели упорных, кровопролитных боёв во 2-й половине мая красным быстро удалось разгромить григорьевских повстанцев. И локализовать их в степных районах Херсонщины.
Многие части, поддержавшие Григорьева ещё неделю назад, возвратились под красное командование.
Ведь Григорьев обещал своим бойцам, что серьёзного сопротивления они не встретят. Заявлял, что вся страна уже захвачена повстанцами.
Но когда григорьевцы оказались под огнём пулемётов и пушек, боевой пыл их быстро угас. Тысячи мятежников стали сдаваться при первом же приближении частей Красной Армии.
Силами 3-х красных войсковых групп удалось окружить район восстания.

19 мая группа Кременчугского направления под командованием П. Егорова выбила григорьевцев из Кременчуга.
 А Днепропетровская военная флотилия – из района Черкасс.
С юга на район восстания наступали части Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог, станцию Долгонцово.

21 мая войска атамана были разбиты под Киевом.
22 мая стала красной Александрия – центр восставших.
23 мая – была взята красными Знаменка.
26 - 31 мая части Одесского направления под командованием В. Голубенко вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова, Херсона.
 
В боях 2-й половины мая григорьевцы понесли огромные потери. Около 3-х тысяч было убито и около 5-ти тысяч попали в плен. Это была половина «армии» атамана. Множество григорьевцев просто разбежалось по домам…
 
В результате, в конце мая основные силы атамана, разбитые под Каменкой, скрылись в далёких степных сёлах. Они перешли  к тактике партизанской войны.
 Ю. Тютюнник с 2-тысячами восставших оторвался от главных сил Григорьева и увёл свой отряд на соединение с силами Петлюры.

• В конце мая Совет рабоче-крестьянской обороны Украины констатировал политический итог «Григорьевщины»:

«…Изменник Григорьев втянул нас во внутреннюю гражданскую войну, стал причиной растраты большого количества снаряжения, расстройства продовольственного аппарата, расстройства транспорта, уничтожения городов и деревень, причиной позорной смерти тысяч красноармейцев из его отрядов…
Григорьев обманывал крестьян тем, что он якобы восстаёт за независимость украинских рабочих и крестьян.
Между тем облегчал дело иностранным завоевателям: он облегчал дело Польши, которая хочет забрать всю Западную Украину, он облегчал дело Румынии, которая хочет удержать Бессарабию и забрать Одессу, он облегчал дело донским белогвардейцам…».

В начале июня 1919 года командование Красной Армии решило, что с григорьевщиной и зелёновщиной полностью покончено. И что непосредственная опасность - потерять власть - миновала.
Поэтому войска красных с «григорьевского фронта» были переброшены против Деникина.  А также против объявленного к тому времени вне закона Махно.

На тот момент из 20 тысяч повстанцев у атамана Григорьева осталось всего 3 тысячи.
Он временно признал над собой идейное руководство воюющего против большевиков Повстанческого ревкома левых украинских социалистов (во главе с Ю. Мазуренко).
 Атаман был признан этим ревкомом командиром одной и дивизий повстанцев.
В 3-х других дивизиях - атаманов Тютюника, Мазуренко, Дьяченко - насчитывалось до 10 тысяч повстанцев.
Эти дивизии совершались налёты на Фастов, Сквиру, Белую Церковь.

Отряд Григорьева делал набеги на Александрию.
Он перерезал основные железнодорожные пути с юга Украины на север. Нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья, григорьевцы захватили огромное количество ценностей и военного имущества.
 В это время крестьяне разрушали железные дороги, скручивая рельсы в клубок с помощью упряжек волов. Целые районы промышляли грабежом не только военных эшелонов, но и пассажирских поездов.
Это было началом войны деревни против города…

Со временем Григорьеву удалось собраться с силами и возродить свою «вольницу».

В июле 1919 года отряды Махно пришли в контролируемый григорьевцами район.
В этот период состоялась случайная встреча махновцев с григорьевским отрядом. Случилось это в районе села Петрова Александрийского уезда Херсонской губернии.
У обоих атаманов была общая почва – борьба с Советской властью. И между «Батькой» и Григорьевым был заключён военный союз.

• Вот как вспоминал об этом член махновского штаба А. Чубенко:

«Махно послал делегатов к Григорьеву. Часа через два приехал Григорьев, его начальник штаба Бондарь и ещё два члена его штаба. При входе Григорьева его первыми  словами были: «А у вас тут жидов нет?»
Когда Григорьев… так сказал, есть ли у нас жиды, то ему кто-то ответил, что есть. Он заявил: «Так будем бить». В это время подошёл и Махно, и разговор Григорьева был прерван. Махно задал первый вопрос: «Это ваш универсал?» Григорьев ответил: «Да, мой». Махно ничего не сказал, а только покачал головой и сказал, что он немного с ним не согласен. Но Григорьев ничего не ответил. После этого они перешли на разговоры, за что Григорьев был объявлен вне закона. Долго они говорили, а потом Махно велел созвать членов штаба для того, чтобы кое о чём поговорить. Были созваны: Шпота Фома, Кожин Фома, Каретников Семён, Чалый, Григорий Махно, Нестор Махно, Алексей Чубенко, Марченко Алексей, Василевский, Тарановский, Александров, Лащенков. Когда все были в сборе, было объявлено заседание.
На повестке было соглашение махновцев с Григорьевым. Разговоры продолжались целые сутки; после некоторых вопросов совещались то григорьевцы, то махновцы. Как только зашёл вопрос, к кем будем воевать, Махно задал  вопрос: «Кого мы будем бить? коммунистов?» (предложил он). Григорьев отвечал: «Будем Петлюру  бить». Махно говорил, что будем Деникина бить. Григорьев тут упёрся и стал говорить, что если он говорил «будем бить коммунистов и петлюровцев», - то потому, что он уже видел, кто они такие, а Деникина он ещё не видел, а потому бить его не собирается.
Когда сказал это Григорьев, то мы вышли совещаться: за то, чтобы соединиться с Григорьевым было  4 голоса, а за то, чтобы Григорьева тут же расстрелять или же не соединиться, - 7 голосов. Но Махно стал говорить, во что бы то ни стало нужно соединиться, так как мы ещё не знаем, что у него за люди, и что расстрелять Григорьева мы всегда успеем. Нужно забрать его людей: те - невинные жертвы, так что во что бы то ни стало нужно соединиться».  После такой речи Махно за соединение 9 голосов и два воздержавшихся.
Когда закончились переговоры, то возник вопрос, кто будет командовать всеми вооружёнными силами; вопрос этот решён был так: Григорьев должен быть командующим всеми вооружёнными силами, а Махно председателем реввоенсовета. Командующий всецело должен подчиняться  председателю реввоенсовета, т. е. Григорьев должен подчиняться Махно. Начальником штаба был назначен брат Махно – Григорий Махно, начальником снабжения – григорьевец, начальником оперативной части – Пузанов (махновец). Так был сорганизован штаб и реввоенсовет». 

Совместные действия Махно и Григорьева продолжались 3 недели.
В течение этого времени их войска вели борьбу с красными. А те стремились окружить и уничтожить повстанцев в районе Знаменка – Помошная - Александрия.

Вечером 13 июля 2 тысячи григорьевцев под видом крестьян просочились в Елизаветград. А ночью внезапно захватили вокзал и часть города…
При этом от столкновения с белыми войска Григорьева уклонялись. И это дало возможность частям генерала Слащёва захватить Елизаветград.

Махно тревожило и раздражало нежелание Григорьева бороться против белых, его тайные переговоры с ними. А также грабежи, враждебное отношение григорьевцев к еврейскому населению.

• Вот рассказ А. Чубенко по поводу антисемитизма Григорьева и его бойцов:

«В сёлах, где стояли григорьевцы, убивали евреев. Резали, душили, насиловали, жгли живьём, распарывали животы, сажали на кол. Это очень не нравилось нам, и Нестору в частности. Мы отправились смотреть жертвы. Возле станции Верховцево нашли 59 изуродованных трупов евреев и одного русского рабочего. Пленные григорьевцы говорили, что им приказано идти бить жидов. Собрание решило объявить Григорьеву войну».

И как раз тогда в ставку Махно, перепутав её со штабом Григорьева, пробрались 2 офицера Добровольческой армии. Они везли Григорьеву взятку в 1,5 миллиона рублей и письмо. Из него стало ясно, что Григорьев уже несколько недель поддерживает связь с белыми и получает из ставки Деникина оперативные распоряжения. В письме также содержалось предложение частям Григорьева соединиться с белой конницей Шкуро. И, захватив железнодорожные станции, перекрыть большевикам возможность отступления с Юга Украины. Это письмо стоило офицерам жизни…

 А махновцы на своём заседании (26 июля) решили судить и расстрелять Григорьева за измену. Подходящий момент представился уже на следующий день…

• П. Аршинов вспоминал:

 «27 июля 1919 года в селе Сентово, близ Александрии,  Херсонской губернии по инициативе Махно был созван Съезд повстанцев Екатеринославщины, Херсонщины и Таврии. Согласно программе работ, съезд должен был наметить задачу всему повстанчеству Украины в связи с моментом. Съехалось масса крестьян и повстанцев, отряды Григорьева и части Махно, всего до 20 000 человек. Докладчиками были записаны Григорьев, Махно и ряд других сторонников того и другого движения».

О том, что там произошло, есть до десятка свидетельств очевидцев. Но они разнятся друг от друга. Каждый из них описывает события по-разному.

Вот как изложено это событие, к примеру, в книге В. Герасимова «Молодость комиссара». 
Оно описано автором со слов его отца. А тот был в те годы комиссаром и присутствовал на съезде.

Григорьев выступил первым:

- Первая наша задача – выгнать большевиков. Для этой священной борьбы сгодятся любые союзники. Ради такой цели можно объединиться даже с Деникиным. А когда иго большевизма будет сброшено, народ определит, что ему делать дальше…

 Стремительно поднялся Махно, даже стул отлетел.
- Позор! – закричал он. – Позор нашей революции! Предателям не место в рядах борцов за свободу! Пусть  Григорьев  ответит за разбой, что учинил в Елисаветграде! За погромы, смерть невинных людей!

Григорьев схватился за оружие, но Каретник несколькими выстрелами сбил его с ног.
 А подбежавший Махно с возгласом: «Смерть атаману!» - добил его…
Это изложение события в основном совпадает и с описанием П. Аршинова. Тот утверждал, что Григорьева убил именно Махно – его пуля оказалась последней и решающей.

• Виктор Савченко пишет об этом событии так:

«Центр села заняли махновские части, на околицах расположились григорьевцы. Узенькие улицы села перекрыли махновские тачанки с пулемётами.
Махновский командир Чубенко выступил на сходе с разоблачением Григорьева – «покровителя грабителей и погромщиков» и «наймита деникинцев». Чубенко долго обвинял Григорьева во всевозможных грехах: в ограблении бедняков, в погромах, в расстреле двух махновцев за то, что они отняли у какого-то попа ведро картошки. В отказе выступить против белых... Чубенко закончил свои обвинения заявлением, что Григорьев – «просто подлец». Стоящий рядом с Махно Григорьев поинтересовался: «Батько, он за свои слова отвечает?» - Пусть заканчивает, мы его спросим», - пожал плечами Махно. В итоге Григорьев и Чубенко пошли в соседнюю хату разбираться. За ними – Махно и свита обоих атаманов.
Атаман Григорьев, негодуя, схватился за «маузер» и подбежал к Чубенко, но когда увидел, что рядом оказались ещё два вооружённых махновца, засунул «маузер» за голенище сапога и направился в канцелярию сельсовета для объяснения с махновцами. В канцелярии оказалось, что сила не на стороне Григорьева: Махно и шесть его товарищей против атамана с его телохранителем. Григорьев потребовал доказательств обвинения…»

• Вот как описывал последние минуты жизни Григорьева начальник штаба махновцев В. Белаш:

«…Григорьев стал всё отрицать. Тогда Чубенко заявил: «Так вы ещё отрицаете, что вы союзник Деникина? А кто же послал делегацию к Деникину и к кому приезжали те два офицера, которых Махно расстрелял?» Григорьев схватился за маузер, но не успел его выхватить, как Чубенко выстрелил в него в упор. Григорьев зарычал и бросился к выходу. Стоявший в стороне Махно крикнул вдогонку: «Бей атамана!» Чубенко, Каретников, Лепетченко, я и Чалый выбежали следом на улицу, стреляя в бегущего впереди Григорьева. Он споткнулся и  упал, выхватывая свои маузеры. Подбежавший махновец Качан выстрелил в него в упор. Испуганная толпа бросилась врассыпную… Трудно определить, чья пуля его свалила там, на улице…»

• Чубенко об этом писал следующее:

«…Григорьев схватился за револьвер, но я, будучи наготове, выстрелил в упор в него и попал выше левой брови. Григорьев крикнул: «Ой батько, батько!»
 Махно крикнул: «Бей атамана!»
Григорьев выбежал из помещения, а я за ним и всё время стрелял ему в спину. Он выскочил на двор и упал. Я тогда его добил».

• М. Веллер:

«Сельцо Сеитово. Ядро отряда Григорьева и штабная сотня Махно. Расселись вокруг стола в хате командиры, и повели совет. Договаривались плоховато. Каждый тянул одеяло на себя и козырял заслугами. Махно был резок. Григорьев – приземистый, кряжистый, сорокалетний, увешанный амуницией, - медленно накалялся, сдерживаясь: за ним больше веса и силы!
- Ой, батько, батько! – как-то среди паузы сказал он, и ещё не окончил фразы – ощутилось мгновенное нарастание тревожных движений: словно та фраза была сигналом.
Реакция Махно всегда была мгновенной:
- Бей атамана! – крикнул он, отпрыгивая от стола.
Сидевший напротив Григорьева махновский сотник штабной сотни Чубенко вскинул над столом взведённый револьвер и всадил Григорьеву пулю в лоб.
Штаб Григорьева был тут же расстрелян, конвой разоружён.
Культпросвет Махно мигом сочинил и распространил листовку, с красочными деталями рассказывавшую, как Григорьев уже предался Деникину, за какие посулы и интересы, но бдительные бойцы разоблачили…»

Бойцы Григорьева разбежались под пулемётным огнём махновских тачанок. Одни сдались. Другие ушли за реку Ингул. Непокорных загнали в ближайшее болото. Большинство григорьевцев было разоружено. Штабные командиры и телохранители атамана были убиты.
Больше половины григорьевцев перешло в состав Повстанческой армии Махно. Из них был сформирован почти 15-тысячный отряд.
Тело атамана бросили за селом в ров, запретив предавать его земле. И оно стало добычей одичавших собак. Только через несколько дней, когда махновцы покинули село, жена атамана похоронила его останки на кладбище в Александрии…

После убийства Григорьева съезд продолжил свою работу.
Выступили Махно, Чубенко и другие.
Съезд принял постановление одобрить убийство Григорьева, назвав его исторической необходимостью.

После этого Махно приказал занять одну из железнодорожных станций.
 
• Оттуда пошла телеграмма об убийстве Григорьева и ликвидации григорьевщины:

«Всем, всем, всем! Копия – Москва, Кремль. Нами убит известный атаман Григорьев. Махно. Начальник оперативной части Чучко».

Одним из первых получил это известие Ворошилов.
 Кстати. Он ещё 29 мая 1919 года объявил, что тому, кто достанет живым или мёртвым Григорьева, будет выплачено 100 тысяч рублей.
Понятно, что он не собирался выплачивать «Батьке» обусловленную сумму. Да тот и не претендовал на вознаграждение…

• Ну а Троцкий 4 августа 1919 года писал в своей статье «Махно и другие»:

«Убийством Григорьева Махно, может быть, успокоил свою совесть. Но своих преступлений перед Рабочей и Крестьянской Украиной Махно этим ещё не искупил».


IV. Против красных.

1. Назревание конфликта.


«С весны 1919-го Махно и его сторонники и сподвижники оказались у власти во главе громадного и густонаселённого пространства Восточной Украины – от Днепровских порогов до Донбасса. В этом обширном районе не признавалось никакой центральной власти – ни Советского правительства в Москве, ни Советского правительства в Киеве…»
(С. Семанов).

А возглавлял СНК УССР тогда Христиан Раковский.
Он и его присные не знали и не воспринимали чаяний украинских селян. Они не разрешали передел помещичьих земель. Они исходили из того, что крупное-де производство предпочтительное мелкого, всегда и везде…
 Ну а кто не понимает, тому ЧК разъяснит.
Вот и началось…

- В бывших имениях учреждались совхозы, то есть государственные предприятия.
 Но не только они. А ещё и пресловутые коммуны, где общность курей и гусей как бы непосредственно подводила к скорой общности жён…

-   А тут ещё надругательства над храмами.

-  Плюс «трудовая повинность».
То бишь, бесправный полурабский труд на тяжёлых работах.

-  А попутно ещё и гимназии прикрыли и реальные училища.
Заменили их «единой трудовой школой».

-  Но хуже всего – пресловутая «продразвёрстка» - насильственное и безвозмездное изъятие у крестьян хлеба.
Это само собой вызвало естественное недовольство земледельцев.
И недовольство это перерастало в стычки и кровавые столкновения. Землепашец ну никак не мог взять в толк, почему это вдруг плоды его тяжкого, в поте лица, труда забирались даром в пользу неясной для него «диктатуры пролетариата».
Оба эти слова – и «продразвёрстка», и «диктатура пролетариата» - равно были ему непонятны.

Конечно же, вся эта разрушительная вакханалия проводилась только в тех районах Украины, где Советская власть чувствовала себя сильной.
 Но иное дело – в обширной сфере влияния Нестора Ивановича Махно.
А надо сказать, что под его властью в начале весны 1919 года объединились, аж, 32 волости.
И тут трудящихся оберегали:
 -   Ни тебе вывоза хлеба в адрес некой «диктатуры пролетариата».
 -   Ни тебе мобилизации молодёжи в Красную Армию.

Вот и начались на этой почве трения между махновцами и красными.

Так, в Бердянске Махно отправил на передовую весь состав местной ЧК.
При этом заявил: пусть свою преданность революции доказывают на позициях вместо того, чтобы издеваться над невиновными людьми.

• В телеграмме от 16 апреля 1919 года Командующий 2-й Советской Армией  А. Е. Скачко определил суть конфликта так:

«Мелкие местные чрезвычайки ведут усиленную кампанию против махновцев, и в то время, когда те проливают кровь на фронте, в тылу их ловят и преследуют за одну лишь принадлежность к махновским войскам.
Председатели губчрезвычайкомов на мои обращения отвечают, что они отлично видят всю бестактность подчинённых комиссий, но у них нет подходящих работников…
Обстановка властно диктует… уничтожения всех уездных и прифронтовых и оставление одних губернских и передачи всей борьбы с контрреволюцией во всех пределах армии в руки особых военных отделов, подчинённых командармам. Прошу довести до сведения правительства…
В случае отказа буду вынужден провести эту меру в пределах своей армии собственной властью и пусть меня тогда вешают как бунтовщика… нежели смотреть, как все завоевания Красной Армии сводятся на нет глупостью».

Следует отметить, что в апреле месяце фронт стабилизировался.  Борьба с деникинцами шла «ни шатко, ни валко», с переменным, можно сказать, успехом.
И вот тогда большевиками был взят курс на ликвидацию особого положения махновского района.

15 апреля 1919 года член РВС Южфронта Г. Я. Сокольников с согласия части членов РВС Укрфронта поставил перед председателем РВС Республики Л. Д. Троцким вопрос об устранении Махно от командования.

• 25 апреля в Харьковских «Известиях» появилась статья «Долой махновщину», в которой говорилось:

«Повстанческое движение крестьянства случайно попало под руководство Махно и его «Военно-революционного штаба», в котором нашли себе пристанище и бесшабашно анархистские, и бело-левоэсеровские, и другие остатки «бывших» революционных партий, которые разложились. Попав под руководство таких элементов, движение значительно утратило силу, успехи, связанные с его подъемом, не могли быть закреплены анархичностью действий...
Безобразиям, которые происходят в «царстве» Махно, нужно положить конец».

 Эта статья крайне возмутила Махно. И вызвала опасение, что она является прелюдией к нападению со стороны большевиков.

29 апреля «Батька» приказал задержать часть комиссаров, решив, что большевики готовят нападение на махновцев:
«Пусть и большевики у нас посидят, как сидят в казематах Чека наши».

Конфликт, правда, был разрешён. Случилось это во время переговоров Махно и командующего Украинским фронтом В. А. Антонова-Овсеенко.
Махно даже осудил наиболее резкие положения резолюций съезда Советов района.
Он обещал препятствовать выборности комсостава. Этого (видимо, ввиду заразительности примера) так опасались в соседних частях РККА. Тем более, что командиры уже были выбраны, и менять их в это время никто не собирался. Ведь «коней на переправе не меняют»…
Но, пойдя на некоторые уступки, «Батька» выдвинул новую, принципиально важную идею, которая могла бы примерить две стратегии революции:
 «До решительной победы над белыми должен быть установлен революционный фронт, и он стремится не допускать междоусобиц между различными элементами этого революционного фронта».

Новый повод к нарастанию взаимного недоверия подал атаман Н. А. Григорьев.
Он поднял в начале мая 1919 года мятеж на Правобережной Украине.
К тому времени сопротивление белых на какое-то время было сломлено на всём пространстве от Дона до Днестра.
И тут большевики, воспользовавшись этим, немедленно приступили к самоуправству и насилию по отношению к крестьянству Южной Украины.
 Естественно, это вызвало массовые возмущения. Отдавать хлеб по вводимой большевиками «продразвёрстке» никто не хотел.
 А ведь из этих крестьян, впервые реально столкнувшихся с коммунистическими методами управления, и состояли части «атамана» Григорьева и «Батьки» Махно.
К тому же оба эти лидера местных формирований Причерноморья и Приазовья были возмущены беззастенчивым стремлением большевиков взять их отряды, более того, их самих — «революционных героев»  - под непосредственный комиссарский контроль.

События весны 1919 года на Украине возбудили недоверие у ленинского правительства ко всем украинским частям Украинского фронта, созданным из повстанческих отрядов.

Эффект восстания Григорьева, испуг потери власти были столь велики, что большевистские лидеры видели «второго Григорьева» в Щорсе, Боженко, Дыбенко…

Ну и, конечно же, в «Батьке» Махно.

-   Во-первых. Он был анархистом.

-  Во-вторых. Он, находясь в составе Красной Армии, подчёркивал свою независимость и автономность своей бригады.

-  В-третьих. Он, в контролируемом его бригадой обширном районе, стремился к анархистским экспериментам.
А эти эксперименты приводили к осуществлению на практике григорьевско-зелёновских лозунгов:
«Вольные Советы – Советы без коммунистов!».
 Приводили к недопущению в махновский район продотрядов, коммунистов, чекистов.
 Приводили к отказу от колхозного эксперимента и запрета торговли.

«Батька» постоянно критиковал большевистскую власть. И не просто критиковал. А создавал ей анархистскую альтернативу.
Фактически махновский район жил своей жизнью. И жизнь эта сильно отличалась от жизни в Советских республиках…

Троцкий и часть большевистских лидеров Украины были уверены, что Махно способен в любую минуту поднять восстание против Советской власти. И это восстание может стать ещё более опасным для большевиков, нежели восстание Григорьева.

К разрыву Махно с Советской властью и началу борьбы с ней в июне 1919 года привела совокупность целого ряда объективных и субъективных причин.

 И среди них не последнюю роль сыграли действия советского руководства. И в особенности Л. Д. Троцкого, не доверявшего как в целом революционному крестьянству, так и его вождям.
Казалось бы, большевики по идее должны были быть благодарны Н. И. Махно. Ведь он сохранил им верность в самый критический момент и удерживал ценой невероятных усилий фронт против белых в Приазовье.
 Однако, едва только подавив мятеж григорьевцев, они тут же решили ликвидировать и независимого «Батьку».

Поводом к новому обострению отношений с коммунистами стало развёртывание 3-й бригады в дивизию.
Командование 2-й Советской Армии по согласованию с Наркомвоен Украины Межлауком издало приказ о преобразовании бригады Махно в дивизию.
Но командующий Южным фронтом не согласился с этим решением и отказался создавать дивизию под командованием строптивого оппозиционного командира. Он стал требовать отмены этого приказа. Так как бригада Махно числилась за его фронтом, но фактически не была передана.
 
22 мая прибывший на Украину Троцкий назвал такие планы «подготовкой новой Григорьевщины».

25 мая на заседании Совета рабоче-крестьянской обороны Украины под председательством Х. Раковского обсуждался вопрос «Махновщина и её ликвидация».
 Было решено «ликвидировать Махно». И сделать это силами полка.
 Эта «почётная» задача возлагалась на К. Ворошилова.

Узнав о намерениях красного командования, Махно 28 мая 1919 года заявил, что готов сложить с себя полномочия.
Потому как:
 «Никогда не стремился к высоким званиям» и «больше сделает в будущем в низах народа для революции».

• Но 29 мая 1919 года штаб махновской дивизии постановил:

 «1) настоятельно предложить т. Махно остаться при своих обязанностях и полномочиях, которые т. Махно пытался было сложить с себя;
2) все силы махновцев преобразовать в самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство этой армией т. Махно. Армия является в оперативном отношении подчинённой Южному Фронту, поскольку оперативные приказы последнего будут исходить из живых потребностей революционного фронта».

В ответ на этот шаг РВС Южного фронта 29 мая 1919 года принял решение об аресте Махно и придании его суду Ревтрибунала.
 Махно не принял титул командарма и продолжал считать себя комдивом.
Об этом было объявлено, когда сам Южный фронт начал разваливаться под ударами Деникина.

• Штаб махновцев призывал к восстановлению единства:

«Необходима сплочённость, единение. Только при общем усилии и сознании, при общем понимании нашей борьбы и наших общих интересов, за которые мы боремся, мы спасём революцию... Бросьте, товарищи, всякие партийные разногласия, они вас погубят».



31 мая ВРС объявил о созыве IV съезда Советов района. Центр расценил решение о созыве нового «несанкционированного» съезда как подготовку антисоветского восстания.

3 июня командующий Южным фронтом В. Гиттис отдал приказ о начале ликвидации «махновщины» и об аресте Махно.
Первым приказом, который подписал командующий, только что созданной, 14-й армии Ворошилов, также был приказ о ликвидации Махно и его войска.

Сыграл свою зловещую роль и председатель РВСР Л. Троцкий. Обладая колоссальной властью, он был сторонником крайних мер.
2 июня Троцкий вызвал Махно к прямому проводу и дал приказ закрыть его войсками оголённый участок на деникинском фронте. На фронте – от Славянска до Гришина – шириной 100 вёрст.
Махно, ссылаясь на нехватку оружия и боеприпасов, отказался силами своей бригады закрыть такой большой прорыв.
Троцкий же настаивал…
 И тогда «Батька» ответил на это крепкой матерной бранью. Тем паче, что ещё за месяц до этого махновцы объявили председателя Реввоенсовета вне закона.
 Терпение у Троцкого лопнуло. Личного оскорбления он вынести не мог.
И решил нанести превентивный удар по махновщине, обезглавить её. Вывести солдат бригады из-под влияния анархистов. Прекратить всякие анархистские эксперименты.

 И вот, 5 июня появилась его статья «Ещё раз долой махновщину!».
В ней он охарактеризовал армию Махно как худший вид партизанщины. И призывал использовать в борьбе с ней «калёное железо».
Против махновцев была объявлена беспощадная борьба. Мера наказания только одна — расстрел.
В тот же день начал действовать чрезвычайный военно-революционный трибунал во главе с членом СНК УССР Г. Пятаковым.
Он только на станции Синельниково расстрелял несколько десятков махновцев.

• И  6 июня Троцкий отдал приказ РВС Республики № 107:

«Группа лиц, объединённых вокруг партизана Махно, встала на путь изменника и предателя Григорьева и приступила к организации заговора против Советской власти. Эта банда из Гуляйполя осмелилась назначить на 15-е июня съезд анархо-кулацких делегатов для борьбы с Красной Армией и Советской властью.
Этот съезд запрещён. Объявляю, что всякий участник съезда будет рассматриваться, как изменник, который в ближайшем тылу наших красных войск организует заговор и открывает ворота врагу.
Махновцы призывают к себе из других частей и армий перебежчиков.

Объявляю:

Всем военным властям и заградительным отрядам, высланным по моему распоряжению, отдан приказ ловить всех тех предателей, которые самовольно покидают свои части и перебегают к Махно, и предавать их Революционному Трибуналу, как дезертиров, для суда по законам военного времени.
Им кара может быть только одна – расстрел.
Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом России и Украины мне приказано навести порядок на фронте в Донецком бассейне и в ближайшем тылу.
Объявляю, что этот порядок будет наведён железной рукой. Враги рабочей и крестьянской Красной Армии, шкурники, кулаки, погромщики, махновцы, григорьевцы, будут беспощадно раздавлены регулярными стойкими, надёжными частями.
Да здравствует революционный порядок, дисциплина и борьба с врагами народа!
Да здравствует Советская Украина и Советская Россия!»

 
Троцкий требовал «стереть с лица земли» махновское движение.
Понимая сложность ситуации, Ленин, как известно, призывал Троцкого быть временно дипломатичным с Махно.
Но тот этого не понимал.
 Его левацкая политика относительно партизанщины в самый критический момент борьбы с Деникиным вынудила Махно отойти от Советской власти...

6 июня Махно направил телеграмму В. И. Ленину, Л. Д. Троцкому, Л. Б. Каменеву и К. Е. Ворошилову.
В ней он предложил:
 «Прислать хорошего военного руководителя, который ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией».

Троцкий 8 июня потребовал от Махно сдать бригаду новому командиру, что и было исполнено. И в этот же день он издал приказ:

• Приказ председателя Реввоенсовета Республики и наркомвоенмора
№ 108
8 июня 1919 года.

Прочесть во всех полках, ротах, эскадронах, командах.
Конец махновщине!
Кто является виновником наших последних неудач на Южном фронте, в особенности в Донецком бассейне?
Махновцы и махновщина.
На словах эта братва сражается со всем миром и побеждает всех врагов, но когда дело доходит до боя, махновские командиры бесстыдно покидали вверенные им позиции и бессмысленно откатывались назад на многие десятки вёрст…
Махновцы предательски обнажили правый фланг Донецкого фронта и тем самым нанесли тяжёлый удар ближайшей армии.
Мало того, махновцы принялись разлагать соседние части: из штаба Махно рассылались агитаторы по соседним полкам с призывом не подчиняться установленному Советской властью командованию, а переходить на махновское положение, т. е. в ряды бесшабашной, разнузданной, небоеспособной махновской партизанщины.
Гуляйпольские заправилы пошли ещё дальше. Они назначили на 15-е июня съезд воинских частей и крестьян пяти уездов для открытой борьбы против Советской власти и того порядка, какой установлен в Красной Армии.
Терпеть дальше подобное издевательство со стороны зарвавшейся банды стало невозможным. Ели бы дать махновцам осуществить их план, мы имели бы новое Григорьевское восстание из Гуляйпольского гнезда.
Ввиду этого центральная военная власть категорически воспретила съезд и направила надёжные честные воинские части для наведения порядка в районе махновщины.
Правда, немало ещё осталось шкурников и громил, которые в разных частях называют себя махновцами и стремятся проникнуть поближе к Гуляй-Полю: там нет дисциплины, там нет обязанности честно сражаться с врагами рабочего народа, стало быть, для труса и бездельника – рай земной.
Но после устранения Махно от военного дела махновщине будет положен конец суровой рукой…
Рабочему классу и крестьянству нужна полная, решительная и скорая победа над белогвардейской армией помещиков и капиталистов. Эту победу нам дадут стройные регулярные красные полки, спаянные железной внутренней дисциплиной и готовые беззаветно бороться и умирать за счастье трудового народа.
При поддержке всех сознательных рабочих и честных трудовых крестьян мы такую армию создадим.
Долой трусов и громил!
Долой григорьевцев и махновцев!
Да здравствует честная рабочая и крестьянская Красная Армия!
Председатель РВСР Л. Троцкий.


• 9 июня Махно, оскорблённый нападками и травлей,  отправил телеграмму В. И. Ленину, Л. Д. Каменеву, Г. Е. Зиновьеву, Л. Д. Троцкому, К. Е. Ворошилову.
В ней он подвёл итог своим взаимоотношениям с коммунистическим режимом:

«В связи с приказом Военно-рев. Совета Республики за № 1824 мною была послана в штаб 2-й армии и Троцкому телеграмма, в которой я просил освободить меня от занимаемой должности. Сейчас вторично заявляю об этом, причём считаю себя обязанным дать следующее объяснение своему заявлению. Несмотря на то, что я с повстанцами вёл борьбу исключительно с белогвардейскими бандами Деникина, проповедуя народу лишь любовь к свободе, к самодеятельности, - вся официальная советская пресса, а также партийная пресса коммунистов-большевиков распространяла обо мне ложные сведения, не достойные революционера. Меня выставляли и бандитом, и сообщником Григорьева, и заговорщиком против Советской республики в смысле восстановления капиталистических порядков. Так, в № 51 газеты «В пути» Троцкий в статье под названием «Махновщина» задаёт вопрос: «Против кого же восстают махновские повстанцы?» И на протяжении всей своей статьи доказывает, что махновщина есть, в сущности, новый фронт против Советской власти, и ни единого слова не говорит о тяжёлом белогвардейском фронте, растянувшемся более чем на сто вёрст, на котором в течение шести с лишним месяцев повстанчество несло и несёт неисчислимые жертвы. В упомянутом приказе № 1824 я объявляюсь заговорщиком против Советской республики, организатором мятежа на манер григорьевского.
Я считаю неотъемлемым, революцией завоёванным правом рабочих и крестьян самим устраивать съезды для обсуждения и решения как частных, так и общих дел своих. Поэтому запрещение таких съездов центральной властью, объявление их не законными (приказ № 1824) есть прямое наглое нарушение прав трудящихся.
Я отдаю себе полный отчёт в отношении ко мне центральной государственной власти. Я абсолютно убеждён в том, что эта власть считает всё повстанчество несовместимым с своей государственной деятельностью. Попутно с  этим  центральная власть считает повстанчество связанным со мною и всю вражду к повстанчеству переносит на меня. Примером этому может служить упомянутая статья Троцкого, в которой он, на ряду с заведомой ложью, выражает слишком много личного, враждебного мне.
Отмеченное мною враждебное, а последнее время наступательное поведение центральной власти к повстанчеству ведёт с роковой неизбежностью к созданию особого внутреннего фронта, по обе стороны которого будет трудовая масса, верящая в революцию. Я считаю это величайшим, никогда не прощаемым преступлением перед трудовым народом и считаю обязанным себя сделать всё возможное для предотвращения этого преступления. Наиболее верным средством предотвращения надвигающегося со стороны власти преступления, считаю уход мой с занимаемого поста. Думаю, что после этого центральная власть перестанет подозревать меня, а также всё революционное повстанчество, в противосоветском заговоре и серьёзно, по-революционному отнесётся к повстанчеству на Украине, как к живому, активному детищу массовой социальной революции, а не как к враждебному стану, с которым до сих пор вступали в двусмысленные отношения, торгуясь из-за каждого патрона, а то и просто саботируя его необходимым снаряжением и вооружением. Благодаря чему повстанчество часто несло невероятные потери в людях и в революционной территории, которые, однако, были бы легко устранимы при ином отношении к нему центральной власти. Предлагаю принять от меня отчёты и дела.
Ст. Гяйчур, 9 июня 1919 г.  Батько-Махно».

В ответ на это ВЧК 14-й армии разоружила несколько махновских отрядов. Сам Махно был объявлен вне закона…

Многие армейские начальники, в том числе Дыбенко и командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко, лично знавшие Махно, откровенно писали позже, что с Махно поступили несправедливо. Что его части прекрасно дрались против белогвардейцев. И отступили только потому, что им не оказали поддержки.

• Представитель Наркоминдела РСФСР на Украине Гопнер писал в докладной записке к наркому Чичерину:

«Вспомним, какой громадный фронт держала армия Махно, вспомним многочисленные отзывы беспристрастных работников-коммунистов о том, с каким самоотвержением махновцы дрались по всему фронту, и в частности против казаков. Мариуполь и Волноваха три или четыре раза брались ими. Лучшие махновские отряды с отчаянием отстаивали эту линию, выполняя все боевые приказы, отступая перед давлением противника лишь шаг за шагом, пока не были полностью истреблены. И это тогда, когда Деникин, не встречая сопротивления разбегавшихся частей Красной Армии, продвигался к Харькову, когда нередко командный состав красных частей и подразделений и даже красные комиссары массами  переходили на сторону белых. Махновская армия, специально лишаемая необходимых боеприпасов и подкрепления, оставалась единственной сражающейся единицей…»

Но как бы то ни было, а разрыв между Махно и Советской властью произошёл...


2. Махно вне закона.


На требование красного командования о сложении Н. И. Махно полномочий командующего верными ему повстанческими отрядами махновцы ответили отказом.
Махно был немедленно объявлен врагом революции. И против него с севера были развернуты силы Красной Армии.

Надо сказать, что махновская бригада (к тому времени она насчитывала 55 тысяч человек) не была уничтожена. А была просто наскоро расформирована. Причём её полки, сохранившие старые традиции и командиров, «раздавались» в соседние дивизии Красной Армии.
Ведь кому-то нужно было сдерживать наступление белых на Екатеринослав. А махновцы были единственным подходящим материалом…
В итоге, махновские части продолжали сражаться в рядах РККА...
 
10 июня 1919 года началась длительная война махновцев против красных.
В этот день Махно со своим отрядом напал на советский город Елизаветград.
Взял тюрьму, выпустил «политических», захватил военные трофеи.
Махно начал открытую борьбу с большевистским режимом.

21 июня 1919 года его отряд переправился на правобережье Днепра. Начался рейд на Правобережную Украину.

Именно тогда, в июне 1919 года, после проведения большевиками политики «военного коммунизма», Н. Махно объединился с повстанческой армией атамана Григорьева. И выступил вместе с ним  против Советской власти.
Совместные действия Махно и Григорьева продолжались 3 недели.
В течение этого времени их войска вели борьбу с красными. Те стремились окружить и уничтожить повстанцев в районе Знаменка – Александрия.

Но «Батьку» – идейного интернационалиста и борца с капиталистами – раздражали в «коллеге» нежелание бороться против белых. Раздражали его ориентация на кулаков, грабежи  и ненависть к евреям.
Последней же каплей стало известие о попытке Григорьева установить контакт с Деникиным.
Так что, когда разгромленный атаман приехал к нему, чтобы излить душу, «Батька» не стал особо церемониться. Беседа по душам закончилась дракой со стрельбой. В ходе её Григорьев был убит (27 июля).

К началу августа махновцы контролировали северную часть Херсонщины в районе: Елизаветград – Бобринская – Знаменка – Голта.

Для борьбы с красными и белыми Махно 5 августа 1919 года объявил о создании Революционно-повстанческой армии Украины (РПАУ) имени батьки Махно.
Это произошло на севере Елизаветградского уезда (ныне Кировоградская область) в районе Чёрного леса.

В районе действий повстанцев находилось и село Песчаный Брод. Это была родина жены Махно — Галины Андреевны Кузьменко
Сюда с отрядом особого назначения прибыл член РВС 12-й Красной армии В. Затонский.
В ревкоме нашли документы о связи с Махно. По приказу Затонского, ревкомовцев и ещё десятерых крестьян-заложников (среди них и тестя Махно - А. Кузьменко) расстреляли у стены местной школы.
Жена Кузьменко, мать Галины Андреевны, Домникия Михайловна, трое суток пряталась в камышах и уцелела.
Когда Махно узнав о расстреле, сразу же послал в Песчаный Брод Ф. Щуся с бойцами.
 На рассвете, окружив село, повстанцы сняли часовых и уничтожили весь красный отряд.
Спасся лишь один Затонский. Потому как он ещё вечером выехал в Вознесенск.
Он попытался было начать боевые действия против махновцев. Да не тут-то было.
 Все командиры, как один, заявили:
«Мой полк будет драться с кем угодно, но не с Махно».

С 29 июля по 28 августа красные бросили все свободные силы на захват стратегических станций, оказавшихся во власти Махно.
Они стремились обеспечить связь Причерноморья с Киевом, путь для возможного отступления на север.
Части 45-й дивизии несколько раз штурмовали станцию Помашная. Но неудачно. И только с подходом отрядов 58-й дивизии станция была временно захвачена.

Основные же силы Махно были окружены у села Глодоссы.
Но Махно сумел вырваться из окружения. И уже сам вышел в тыл красным. Произошло это у села Песчаный Брод.
10 августа  против махновцев выступила группа Затонского (4 полка). Она после кровопролитных боёв заняла станции Помашная и Новоукраинка.
 Однако Махно сумел разгромить группу Затонского и полк одесских «спартаковцев» (из иностранных граждан – интернационалистов: немцев, австрийцев, чехов, болгар) в районе города Вознесенска.
На требования красных пропустить отступающую группу Якира на север Махно ультимативно потребовал разоружения или перехода группы в его армию.

16 августа махновцы захватили часть Николаева.
Они вместе с примкнувшими к ним моряками и солдатами РККА разгромили штаб 58-й дивизии.
 К Махно из Николаева были уведены 2 бронепоезда. И ушло до тысячи красноармейцев.

17 августа в районе станции Ломотная красные части под командованием бывших махновских командиров Калашникова, Дерменжи, Будакова перешли к Махно.
 К слову: три четверти РПАУ, воевавшей против Деникина, составляли бывшие бойцы и командиры Красной армии.

Вскоре к Махно перешли также:
-  бригада Кочергина,
-  Одесский полк,
-  Кубанский полк 45-й дивизии,
-  кавалерийские части 58-й дивизии,
-  полки 3-й и 4-й бригад.
 Ушедшие из РККА бойцы объединились в повстанческую бригаду махновского командира Калашникова (до 17 тысяч бойцов).
Она  28 августа снова захватила Помашную.

Этот бой стал последним крупным сражением махновцев против красных. Далее 130 долгих дней, махновцы боролись исключительно против белогвардейцев…

3. Против красных в 1920 году.


Отступив из Екатеринослава под натиском белых, Махно с основными силами армии отошёл в Александровск. Это было в декабре 1919 года.
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но с севера подошли красные.
Слащёв увел свой корпус на оборону Крыма. Ну а махновцев ждала новая встреча с большевиками…
 
Красные почти без боёв занимали Украину вслед за бегущими белогвардейцами.

И вот в самом начале нового 1920 года вновь состоялась встреча Нестора Махно и его воинства с наступающими советскими частями.
 Тогда в Екатеринославщину вступила 14-я армия советского Южного фронта.

«И опять встреча рядовых красноармейцев с повстанческими хлопцами оказалась дружественной, даже убеждённый антикоммунист Аршинов признал позже, что она была «тёплая, товарищеская», обе стороны проводили совместные митинги и т. п. Немалое число бывших махновцев влилось в части Красной Армии. Есть сведения. Что целыми отрядами иногда переходили, особенно в бригаду популярного на Украине Григория Котовского. Всё это понятно и естественно: трудовые низы России и Украины дружно не принимали белогвардейских реставраторов и наивно полагали. Что сейчас, после падения белогвардейщины, начинается, наконец, мирная и свободная жизнь, которую им давно с разных сторон обещали. Но не тут-то было…»
(С. Семанов).


 5 января 1920 года в занятый махновцами Александровск вошли передовые части 45-й дивизии РККА.
Махновская делегация предложила красным военный союз против Деникина.
Несколько дней шли переговоры с их руководством.
Махно был, в принципе,  не прочь вновь влиться в состав Красной Армии. И даже был согласен на подчинение советскому оперативному командованию. Но только при условии, что он сохранит свою «автономию вольного района» и контроль над Екатеринославской и Таврической губерниями. А также сохранит автономию Повстанческой армии.
На переговорах с представителями красного командования Махно и представители его штаба потребовали выделить им участок фронта для борьбы с белыми и сохранить за ними контроль над их районом.
 Махно и его штаб настаивали на заключении формального соглашения с советским руководством.
Понятно, что принять такие требования красные не могли.
Они потихонечку «просачивались» в махновский район, готовя операцию по окружению и уничтожению повстанцев.

Тесного взаимодействия и союза войск Красной Армии с повстанческой армией Махно и в этот раз не получилось:
 
-  Вражда и недоверие, посеянные летом 1919 года, возобладали снова.

-  К тому же большевики оценили военную мощь и неординарные способности своего временного союзника.
И потому стали опасаться, что его влияние может слишком сильным.

-  Сыграло свою роль и то обстоятельство, что большая часть махновцев, была больна тифом.
Поэтому Повстанческая армия Махно фактически была распущена. Ведь всем была понятна угроза сосредоточения в одном месте большого количества бойцов в разгар эпидемии.

- Да и махновцы сами считали свою задачу в деле разгрома деникинщины выполненной.
 Потому местные крестьяне ушли домой. А часть бойцов добровольно вступили в ряды Красной Армии. Ну  а часть из них была разоружена и арестована.

8 января 1920 года Командарм-14 И. П. Уборевич получил соответствующие директивы от Троцкого.
И в тот же день Реввоенсовет 14-й армии (командарм Уборевич, комиссары Г. Орджоникидзе, М. Рухимович) издал провокационный в отношении частей Махно приказ.

• Приказ гласил:

«Товарищу Махно двигаться на польский фронт в район Мозыря, в распоряжение 12-й армии».

Причём невыполнение этого приказа должно было стать поводом для разгрома махновцев.
Со всеми своими частями «Батька» должен был передвинуться по маршруту Александрия - Черкассы – Чернигов – Ковель.

Понятно, что большевики хотели оторвать Махно и его гвардию от близкой социальной среды. А там… там посмотрим и решим…

Об этом свидетельствуют тогдашние секретные телеграфные переговоры, которые за спиной Махно откровенно вело красное командование.

• Тексты этих переговоров по прямому проводу между Уборевичем и комдивом Якиром  позже (в 1929 году) были опубликованы одним из комбригов 14-й армии Ф. Я. Левинзоном:

«Уборевич: Соответствующее отношение Махно к этому приказу даёт нам возможность иметь определённый материал для нашего дальнейшего поведения.
Якир: Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится.
Уборевич: Приказ является известным политическим манёвром. И только, мы меньше всего надеемся на положительные результаты в смысле его исполнения Махно».

Да, отдавшие этот приказ большевики прекрасно понимали, что он для Махно и его движения невыполним. Но, несмотря на это, всё же отдали такой приказ.
Ведь невыполнение этого приказа должно было стать поводом для того, чтобы начать охоту на непокорного атамана.
 Большевики, конечно же, отлично отдавали себе отчёт, к каким кровавым последствиям это приведёт, но…

Махно, ясное дело, природным своим умом чувствовал, к чему его понуждают.
И в ответ заявил о своей независимости от штаба 12-й армии.
Заявил о необходимости сначала подписать военный союз, признав автономию «махновского края».
А пока этот союз не подписан, не может быть и речи о передислокации, переподчинении своей армии.
И заявлял, что:
 «…Повстанческая армия сможет дать ответ на любые попытки покуситься на её независимое существование».

Даже не дожидаясь ответа, Всеукраинский ревком 9 января 1920 года огласил Махно и его командиров вне закона. Объявил под предлогом невыполнения им приказа идти на польский фронт.
 Их обвинили в «продаже Украины польским панам», заговоре, грабежах, разложении частей, преступлении анархистов в Москве.
Это была очень популярная мера Советского государства времён Гражданской войны. Ведь с человеком, группой лиц и с целым общественным слоем после можно было творить что угодно…
Всеукрревком призвал беспощадно уничтожить махновцев.

9-13 января 1920 года проходила крупномасштабная операция по уничтожению армии Махно силами 41-й, 42-й, 45-й, 46-й советских дивизий.
На тот момент армия Махно состояла из 8-9 тысяч повстанцев. Причём многие из них были больны тифом. Повстанческая армия фактически потеряла способность к сопротивлению…
9 января 1920 года 41-я дивизия красных напала на штаб Махно в Александровске.
И с большими потерями выбила их из города.
Сам Махно, несмотря на полное окружение махновских частей, сумел всё же 10 января 1920 года вырваться. И ушёл в базовый район Гуляйполе - Новоспасовка.
Вместе с ним вырвались из «мешка» часть кавалерии, и части на тачанках (2 тысячи повстанцев). Примерно столько же разбежалось.
Во всём окружённом красными районе было захвачено в плен до 4 тысяч махновцев. Красным досталось 250 пулемётов, 24 пушки, аэроплан…

На совещании комсостава в Гуляйполе 11 января 1920 года было решено предоставить повстанцам месячный отпуск – распустить армию по сёлам. Махновцы разошлись по тёплым хатам…
Крестьяне к тому времени устали воевать. И хотели мира. Они выжидали – как начнёт действовать Советская власть, в 3-й раз установившаяся на Украине.

19 января 1920 года Эстонская советская дивизия (6 тысяч штыков) штурмом завладела Гуляйполем.
К тому моменту болезнь скосила и «Батьку». Он несколько недель находился на грани жизни и смерти. Жизнь его висела на волоске.
 Больного тифом Махно соратники тайно вывезли в район Гуляйполя. Сначала в Дебровку. А затем на хутор Белый. Там чужие люди его скрывали и лечили. Возле него всё время находились жена Галина Кузьменко и мать Евдокия Матвеевна.
Поскольку Махно  был на это время спрятан на малоизвестном хуторе, разнёсся слух о его смерти.
 И бойцы повстанческих отрядов, зажатых в тисках между красными и белыми, в большинстве своем сочли за лучшее вернуться в свои сёла, припрятав бывшее у них на руках оружие.
 От вчера ещё грозной армии, насчитывавшей в своих рядах десятки тысяч бойцов, не осталось, казалось бы, и следа...

Жена и близкие всё-таки выходили Нестора Ивановича.
А чекисты так и не смогли обнаружить укрытия.
Наконец, к концу зимы,  болезнь отступила. Махно оправился. И вновь сел в боевую тачанку…

Едва оправившись, Махно разослал во все стороны гонцов.
 Узнав, что «Батька» жив, к нему вновь стали стекаться повстанцы.
И всего лишь с несколькими сотнями своих преданных соратников, спустя некоторое время, «Батька» в феврале 1920 года вновь вступил в жесточайшую схватку с Советской властью.

2-ю кампанию против большевиков Махно силами 80 повстанцев начал 4 февраля налётом на родное Гуляйполе.
Ворвавшись в село, где его совсем не ждали, Махно захватил около 200 пленных, 4 пулемёта, 2 пушки.
Но уже через 4 дня красный кавалерийский полк, ударив по Гуляйполе, разгромил отряд Махно. И «Батьке» только чудом удалось скрыться…

С середины февраля к Махно начинают стекаться повстанцы. Настроения крестьян вновь качнулись в сторону борьбы против большевиков. Ведь те возобновили ненавистный крестьянам «военный коммунизм».
Зимой-весной 1920 года развернулась изнурительная партизанская война.
Махновцы нападали на небольшие отряды красноармейцев, работников большевистского аппарата, продотрядников, чекистов и местную милицию. Нападали на склады, раздавая крестьянам запасы хлеба.
В районе действий Махно большевики были вынуждены уйти в подполье. И открыто выступали только в сопровождении крупных воинских частей.

Несколько раз Махно захватывал Гуляйполе.

К примеру, 21 февраля.

• Вот как описывает это событие в своём дневнике Галина Кузьменко:

«20-21 февраля. Переночевали в Фёдоровке на старой квартире. Утром послали разведку в Гуляйполе. После обеда выехали из Фёдоровки. По дороге встретили своего посланца, который известил, что в Гуляйполе стоит человек 200-300 красноармейцев. Наши решили ночью сделать налёт и обезоружить красных. Вечером мы прибыли в село Шагарово, где и остановились на несколько часов. Отсюда снова была послана разведка, которая должна была выяснить расположение как начальников, так и войск (красных). Часов в 12 ночи выехали из Шагарово на Гуляйполе. По дороге нас известили о расположении вражеского войска. Быстро мы въехали в с. Гуляйполе и разместились на околице, а все пригодные к бою хлопцы пошли сразу к центру, а потом и дальше обезоружить непрошеных гостей. Красноармейцы не очень протестовали и быстро сдавали оружие, командиры же защищались до последнего, пока их не убивали на месте. До утра почти ; 6-го полка было обезоружено. Часть, которые ещё оставались не обезоруженными и до которых дошла наконец очередь утром, сразу начали храбро отстреливаться. Но быстро узнав, что их товарищи уже обезоружены, и сами сдали оружие. Очень замёрзли и устали наши хлопцы, пока покончили с этим делом, но наградою за этот труд и мучения у каждого повстанца было сознание того,  что и маленькой кучке людей слабых физически, но сильных духом, вдохновлённых одной великой идеей, можно делать большие дела. Таким образом, 70-75 наших хлопцев за несколько часов одолели 450-500  врагов, убили почти всех командиров, забрали много винтовок, патронов, пулемётов, двуколок, коней и прочего».

Но через несколько дней Махно был снова выбит из Гуляйполя.

В феврале 1920 года стоявший в Гуляйполе махновский штаб был окружён двумя красными дивизиями.
После недолгих раздумий Махно принял бой. Сделав вид, что собирается защищаться до последнего, он бежал в степь. В 25 километрах к северу армия сосредоточилась и напала на расположенные поблизости части. Красноармейцы из 42-й дивизии отправились добивать «бандитов», оставив Эстонскую дивизию в Гуляйполе. Ночью махновцы вернулись…
Эстонцев в считанные минуты разоружили. Сняли с солдат сапоги и шинели, выдали взамен обноски и отправили пешком в Александровск.
В ответ большевики выслали против анархистов 3 дивизии общей численностью до 20 000 человек. Но махновцы открытого боя не приняли.

В марте Махно объединяется с повстанческими отрядами бывших махновских командиров Петренко, Забудько, Огаркова, Буданова, Тарановского. И его «армия» вырастает до 800 бойцов.

7 марта махновцы выбили из Гуляйполя конный красный полк и на 5 дней установили в селе свою власть.
Но 12 марта 4 полка красных вытеснили махновцев из села.

20 марта Махно вновь на 2 дня захватывает Гуляйполе и вновь не может в нём закрепиться надолго…

В начале апреля состоялся тайный Съезд крестьян 10-ти волостей и повстанцев в селе Фёдоровка.

-  Была объявлена добровольная мобилизация в армию Махно.
-  Был выбран махновский Воено-революционный совет (ВРС).
-  Было решено формировать новую армию, состоящую из конно-тачаночных региональных отрядов.

Через 10 дней «армия» Махно уже состояла из 1,5 тысячи бойцов при 42 пулемётах и 3 пушках.
В ответ на красный террор Махно огласил чёрный террор махновцев. Террор против «комнезамов», продотрядовцев, карателей, большевиков и… жителей немецких колоний.

Следующие два месяца борьба продолжалась с переменным успехом.
Махновцы совершали стремительные рейды по всему степному Левобережью и Приазовью, громя отряды красных, но, не имея сил удерживать от их превосходящих сил занимаемые населённые пункты.
Не раз красные окружали махновцев.
Но всякий раз неуловимый «Батька» буквально растворялся в воздухе. И всякий раз успевал уйти, сохранив большую часть войск.

Махно со своей возродившейся «армией» совершил 1-й рейд по маршруту Гуляйполе – Новомосковск – Павлоград.
Он уклонялся от серьёзных сражений. Ведь сил было пока мало. В основном  гонялся за карательными отрядами красных и безжалостно казнил всех пленных.
Особенно беспощадно расправлялся «Батька» с продотрядами и их опорой на местах – комбедами.
На Украине их именовали «комнезамами», то есть «комитетами незаможных селян» (КНС).

Вернувшись из этого рейда, 24 апреля «Батька» снова захватил Гуляйполе. При этом разбил полк 1-й Конной Армии.

В это самое время вся масса 1-й Конармии как раз передвигалась с Кавказа на польский фронт. А махновцы оказались в районе этого передвижения.
В конце апреля в Гуляйпольский район прибыла 14-я кавалерийская дивизия Александра Пархоменко.
Она нанесла повстанцам несколько тяжёлых поражений.

Лихие будёновцы 29 апреля 1920 года превосходящими силами атаковали Гуляйполе.
Продемонстрировав в очередной раз чудеса личного бесстрашия, Н. И. Махно должен был отступить. Но в ходе боёв на сторону Махно перешло до 200 будённовцев.

В начале мая Махно выступил во 2-й рейд.
Захватил станцию Цареконстантиновку. Там взял в плен 800 красноармейцев.
А далее путь Махно лежал в Приазовье. Он двинулся в район села Новоспасовки, на соединение со своей Азовской группой командира Удовиченко.
Соединившись с азовцами, махновская «армия» разрослась до 2,5 тысячи бойцов при 60 пулемётах и 8 пушках.

12 мая Махно отбил у Пархоменко Гуляйполе. При этом на его сторону перешло 800 красноармейцев.
Махновцы захватывают станцию Пологи. При этом взяли в плен бригаду 42-й дивизии красных.
Тогда же махновцы совершили нападение на штаб 6-й кавдивизи 1-й Конной, захватив кассу дивизии.
Но вскоре красные взяли реванш у Новоуспеновки.
Несколько тысяч будённовцев окружили махновское ядро и  перебили в большом сражении около 2-х тысяч махновцев. Махно теряет все пушки, большинство пулемётов. Создаётся впечатление, что «армия» Махно перестала существовать…
 Впрочем, это поражение нисколько не обескуражило «Батьку».
Махно отошёл на восточный Донбасс.
 Уже через неделю потери были восполнены за счёт новых добровольцев. Он присоединил к себе манёвренные махновские группы Кожи и Москалевского. Таким образом, увеличил свою армию до 1 тысячи бойцов с 30 пулемётами.
С этими силами Махно возвратился в район Александровска и угрожал ему. Там находился штаб 13-й советской армии.
23 мая снова захватил Гуляйполе.

Весной 1920 года в РПАУ вводится суровая дисциплина, за нарушения — расстрел. Часто казнили за грабежи. За одного крестьянского коня отдавали несколько своих уставших. Махно требовал, чтобы повстанцы были вежливы с крестьянами, потому и крестьяне относились к Махно приветливо: его встречали хлебом-солью, при переходе железной дороги помогали разбирать колею. Разведданным крестьян махновские командиры верили безоговорочно.

К 1 июня «армия» Махно, собравшись в количестве 3-х тысяч бойцов, направилась в очередной рейд. На этот раз по восточному Донбассу, к Изюму.
Через 6 дней, возвратившись через самарские леса к Александровску, угрожал Екатеринославу. В это время в его в армии насчитывалось до 5-ти тысяч человек.

Лето 1920 года было временем ожесточённого противостояния махновцев с большевиками.
 
Но красноармейцы знали махновцев с лучшей стороны и не желали их убивать, несмотря на угрозы комиссаров. Поэтому большевики решили выставить против махновцев карательные войска, в которые входили эстонцы, латыши, китайцы, татары, евреи.
Зверствовала Чаплинская группа ВОХР.
Её командование в один день 13 июня расстреляло 2 тысячи пленных махновцев.
Родственники махновцев брались в заложники и отправлялись в концлагеря. Целые села расстреливались артиллерией.
В ответ махновцы вели «чёрный террор».
 Началось беспощадное взаимное истребление. Повстанцы вырезали продовольственный и советский аппарат, чекистов, большевиков. Под горячую руку часто попадались случайные люди. Сжигались документы, переворачивались поезда, уничтожались линии связи. В захваченных городах махновцы выпускали заключённых и взрывали тюрьмы. Из-за нехватки патронов махновцы применяли страшный вид казни - отводили за село и рубили саблями

12 июня Махно снова захватывает Гуляйполе и округу.
 На этот раз махновцы закрепились на большой территории. Они провели мобилизацию среди крестьян. Их «армия» (в районе Александровска) выросла до 8 тысяч бойцов.
Красные направили против Махно 10 тысяч бойцов 42-й дивизии и особых отрядов, 2 батареи, бронепоезд.
Но Махно разгромил нападавших. И после этого налетел на Юзовку, Гришино, станцию Доля.
42-я дивизия практически была уничтожена. А один из его полков перешёл на сторону Махно.
«Батька» стал фактически хозяином положения на юге. Он успешно отбивал нападения частей 46-й дивизии.
Но 23 июня Махно был вытеснен из Гуляйполя свежими силами Красной Армии – бригадой курсантов и 20-й кавдивизией.
Махновцы отошли на север. К Павлограду.
А через неделю вернулись. Захватили Гуляйполе.

2-10 июля у махновцев случилась долгожданная временная передышка между боями. Красные словно «забыли» о Махно и Гуляйполе. Потому как сосредоточились на борьбе против прорыва генерала Врангеля в Северной Таврии.
Махно получил время, чтобы привести свою «армию» в порядок, подготовиться к новому рейду.
Попытки Врангеля установить союз с Махно закончились расстрелом эмиссара белых по решению СРПУ и штаба махновцев 9 июля 1920 года.

Махновцы так и не смогли выбить части Красной Армии из Александровска. Не смогли утвердить там полновластие своих вольных Советов. В базовые махновские сёла, которые служили невидимым тылом для «армии» Махно, были введены большие контингенты Красной Армии. Мужское население Гуляйпольского района было частично согнано в концлагеря и тюрьмы, выселено, частично запугано…
Сёла в большинстве своём, были разоружены и обобраны продотрядами.
Махновцам для выживания армии необходим был другой «театр боевых действий», дабы прокормить «армию» и сберечь свои родные сёла.

Новым «театром» могли стать районы Таврии, Донбасса, Полтавщина, Харьковщина. Тем более, что там уже вспыхивали пожары местных крестьянских восстаний.

11 июля 1920 года армия Махно (до 5-ти тысяч повстанцев) начала рейд за пределы своего района.
Сначала он стремился прорваться в тыл армии Врангеля в Крым. Однако красные части разгромили основные силы махновцев. И не дали им прорваться в тыл противнику.
Это была крупнейшая ошибка командования Красной Армии. Вместо союзника РККА получила мощного врага в своём тылу…

«Батька» после этого повернул в красный тыл.
В это время у него, по данным В. Белаша, было уже 15 тысяч бойцов при 600 пулемётах и 16 пушках.
Против Махно красные бросили:
-  6 бригад РККА,
-  Особые войсковые группы (общей численностью до 15 тысяч штыков и сабель),
- 2 бронепоезда.
Эти силы должны были окружить и уничтожить армию Махно у Славянска.

Но 16 июля Нестор Иванович прорвал окружение красных и ударил в их тыл. Правда, победа эта дорого стоила махновцам. Они потеряли более 2 тысяч погибшими и пленными.
20 июля против Махно выступили Богучарская и Чаплинская группы красных (10 тысяч бойцов).
Они стремились вновь окружить Повстанческую армию.
Но и на этот раз «Батька» прорвался из окружения. И удалился «на отдых» - в леса вдоль Северского Донца.
 Оттуда махновцы нападали на стратегические станции Лозовую и Мерефу.
В конце июля Махно решил возвратиться в Гуляйпольский район. Но дошёл только до Кобеляк. Потому как сильные красные заслоны перекрыли ему дорогу в родное село.

1 августа «Батько» начал свой Полтавский рейд.
Он двигался от Кобеляк на север, вдоль Днепра, на Кременчуг.
7 августа махновцы ворвались в городок Гадяч.
А 9-15 августа уже хозяйничали в городке Зиньков. Совершали набеги на Ахтырку и Лебедин.
15 августа красные (10 тысяч бойцов при 20 пушках и 3 бронепоездах) окружили Зиньков. Махно удалось вырваться из окружения, разгромить эти силы.
16 августа махновцы взяли Миргород.
17 августа они покинули этот город и стали действовать небольшими мобильными отрядами по 1-2 тысячи бойцов.

К слову. В те дни в стане махновцев побывал писатель В. Г. Короленко. Он беседовал лично с Махно.

• В письмах к Народному комиссару просвещения А. В. Луначарскому он дал интересную характеристику «Батьке»:

«Грамотный (но неинтеллигентный), умный (но неискушённый в политике, дипломатии, экономике), хитрый (но недальновидный), отличный тактик (но скверный стратег), неприхотливый, не терпящий болтовни, казёнщины, прежде всего полагающийся на силу, на пулемёты, на «рубку». Даже власть, которой Махно, как ни грешно это было для анархиста, тешил себя, в значительной степени привлекали его именно внешними чувственными атрибутами: коляской, обитой небесного цвета сукном, тройкой прекрасных мышиной масти коней, красивым мундиром венгерского гусара, хлебом-солью, с поклоном поднесёнными на рушнике…»


25 августа отряды Махно двинулись в рейд на Донбасс. Двинулись в направлении Константиновград – Лозовая – Изюм - Луганск.
29 августа махновцы наскочили на подготовленный к бою заслон Чаплинской группы красных.
Махно был тяжело ранен. Но, несмотря на это, группа красных была разбита.
Махновцы ворвались в Северный Донбасс.
 Они захватили города Старобельск, Беловодск, Лисичанск, Славяносербск.
Пытались захватить Луганск. Но большой гарнизон и многочисленные красные соединения не позволили Махно добиться успеха. Израсходовав все патроны, и потеряв 1/5 своего состава, махновцы были вынуждены прекратить штурм Луганска.
12 сентября повстанцы захватили станцию Миллерово.
Красные, между тем, не отказывались от попыток окружения и уничтожения армии Махно.
Вырываясь из очередной ловушки, махновцы были вынуждены 19 сентября перейти в Донскую область.
 Но и тут красные навязали Махно бои у станций Чёртково и Кутейниково.

К слову. В это время произошла встреча, едва не закончившаяся трагически для 16-ти летнего Михаила Шолохова, с самим «Батькой». Шолохов тогда комиссарил в продотряде. Под хутором Коньковым он был взят в плен махновцами. Допрашивал его сам Махно.
Хозяйка хаты, в которой остановился Махно, была украинка. Она увидела беду, нависшую над юным продармейцем. Её материнское сердце встревожилось. И она бросилась на помощь юноше, решительно подступила к Махно.
- Що ж ты дытыну губыш! Нерозумне дытя, видпусты! У него маты и у тебе маты, видпусты!
Слова простой украинской женщины тронули душу Махно. Он освободил Михаила Шолохова, но пригрозил напоследок:
- Больше не попадайся, иначе ждёт тебя виселица!

27 сентября махновцы вернулись в Украину.
Заняв снова городок Беловодск.

Кстати. В газете «Вольный повстанец» публиковались сводки махновского штаба за лето 1920 года.
Поражает протяжённость 2-х описанных рейдов.
Один – в 1200 вёрст.
 Второй – аж в 1520 вёрст.
Причём скорость передвижений поразительна.

Этот период существования махновщины иногда называют «республикой на тачанках».
Всё руководство находилось в составе манёвренной группы:
-   Совет революционных повстанцев Украины в составе 7-ми человек,
-    Штаб армии,
-  Комиссия по расследованию противомахновских дел.
Когда численность группы превышала 5000 человек, из её состава выделяли ещё одну, действовавшую параллельно.
«Ядром» движения называлась та группа, при которой находился Махно.

За период 20 мая — 9 августа 1920 года Махно разгромил красные части общей численностью 30 тысяч человек. Ещё 13 400 красноармейцев попало в плен. Велись бои с бронепоездами красных, два из которых повстанцы уничтожили.

С марта до сентября месяца в дерзких молниеносных рейдах метались неуловимые махновские отряды по украинским степям. Метались, ускользая от погони, теряя хлопцев в боях с такими же усталыми и разрозненными частями красных. Но «чужих» хлопцев, вроде бы таких же простых, махновцы не жалели…

• Вот отрывки из сводки штаба Украинского фронта за лето 1920 года:

«5 июня. На станции Зайцево прервана телефонная и телеграфная связь, разграблен поезд, убиты коммунисты.
8 июня. На станции Васильевка взорван железнодорожный мост.
13 июля. На станции Гришино разграблен склад, убиты коммунисты.
26 июля. В Константиноградском уезде за два дня убито 84 коммуниста.
12 августа. В Зинькове убито 20 членов КП(б)У и семь работников сельских и рабочих организаций.
16 августа. В Миргороде разграблены склады, убиты красноармейцы».

И происходило это на огромном пространстве размером с половину Германии. От Кубани до Полтавы, от Азова до Харькова. Везде и всюду гремели тачанки и сверкали клинки. Махно методично уничтожал красные отряды, советы и комбеды по всей Новороссии и Юго-Восточной Украине, резал коммуникации, грабил склады, не пропускал обозы с продовольствием…

А красные комиссары, несмотря на все свои усилия, не могли уничтожить армию повстанцев…

Вновь скакали по степу
Разом все под атаманом –
То конями на толпу,
То верёвкой, то наганом...


4. Идёт охота на Махно.


Долгое время для многих, даже для его соратников, оставалось загадкой:
 Почему же всё-таки Махно в 1920 году примкнул к Красной Армии?

Многие историки объясняли это непринятием тенденций Врангеля о «единой и неделимой России».
Но на самом деле, у Советов «Батька» надеялся получить автономию Украины за помощь в разгроме Врангеля.

       Как показали дальнейшие события, на уме у него были ещё более «далеко идущие планы».
 Свет на эти планы проливает опубликованный в 1990-е годы документ.

• Это – разведдонесение Михаилу Фрунзе из Гуляйполя от 23 ноября 1920 года:

«Махно формирует армию для разоружения Красной армии, находящейся в Крыму. Махновские агитаторы всюду ведут агитацию среди красноармейских частей о переходе из Красной Армии к Махно».

        Вот, оказывается, на что рассчитывал Махно, переходя на сторону Красной Армии. Разложить и переманить на свою сторону всю Красную Армию – не более и не менее.
 А следуя принципам его логики, можно предположить, что «Батька», уничтожая в 1921 году все ростки Советской власти в Украине, мыслил уже не об автономии, а о целой Украине и даже России, надеясь на поддержку народа…
Заключая соглашение с большевиками, Н. И. Махно, конечно же, никак не рассчитывал, что с врангелевскими войсками будет покончено так быстро…

Окончательный разгром белых ставил махновцев в безвыходное положение. «Мавр сделал своё дело». А значит,  уже не нужен. Повстанцам было ясно, что следующей жертвой большевиков станут они сами. Так и сталось…

После ликвидации Врангеля Южному фронту Троцким была поставлена задача: уничтожить Махно и искоренить бандитизм на Украине.

 И уже 23 ноября 1920 года (недели не прошло после занятия Крыма!) М. В. Фрунзе потребовал от «Батьки» приступить к реорганизации его сил. То есть, переформировать свои повстанческие отряды в регулярные части Красной Армии. И выступить в поход на Северный Кавказ.
Это противоречило условиям договора.
Но большевики пошли ещё дальше: 23 ноября махновцы задержали в Гуляйполе 9 агентов ЧК. Оказалось, что они были посланы для организации убийства Махно.
От этих агентов «Батька» узнал о готовящемся окружении Гуляйполя и планах по разгрому повстанцев.

«Батька» отказался выполнить приказ Фрунзе.
 А это уже был повод для дальнейших более решительных действий.
Кажется, этого только и ждали…

 26 ноября Михаил Фрунзе в Харькове подписл «Приказ Армии Южного фронта о разоружении махновских банд и уничтожении их на территории Украины».

• В нём подчёркивалось:

«Требование РВ Южфронта, предъявленное 23/XI командованию повстанческой армии Махно о расформировании повстанческих отрядов, производящих бесчинства, им не выполнены…
Приказываю:
1. Войскам фронта считать Махно и все его отряды врагами Советской республики и революции.
2. Командирам всех частей Красной Армии, имеющих соприкосновение с махновскими отрядами, таковые разоружать, оказывающих сопротивление – уничтожить.
3. Всю территорию УССР в кратчайший срок очистить от бандитских шаек и тем обеспечить возможность мирного строительства.
Фрунзе, Гусев, Паука».

В этот же день в Харькове были арестованы члены политической и военной делегации махновцев в составе Д. И. Попова (секретарь штаба), членов штаба Буданова, Хохотву, а также связанных с ними анархистов конфедерации «Набат». Аресты производились и в других местах Украины. Тогда чекистами было арестовано около 400 человек. Среди них - Волин, командиры полков Зинченко, Колисниченко, Кусенко. Многие из них позже были расстреляны...

Михаил Фрунзе приказал начать операцию по уничтожению махновской армии.
Это было объявлением войны всему махновскому движению. Причём довольно вероломное. Ведь только что сражались вместе рука об руку против Врангеля.

Началась драка не на жизнь, а на смерть…

Узнав о такой «благодарности» за его службу у красных, Махно собрал остаток Повстанческой армии и начал мстить. Мстить жестоко и беспощадно, убивая комиссаров, коммунистов, продотрядчиков, чекистов и других советских работников, не щадя никого.

       И именно образ только такого Махно, непримиримого врага Советской власти, «бандита и грабителя» и сохранила для нас советская официальная история...

 Почти вся освободившаяся после захвата Крыма Красная Армия была брошена против остатков «батькиной» армии.
А руководил операцией лично Михаил Фрунзе, его «старый боевой товарищ» по Гражданской войне.
 Красным теперь было легче. Красную Армию уже не отвлекали внешние враги. Противник остался один. И она могла все силы сосредоточить на уничтожении махновской армии.
Да и перевес сил был астрономическим…
К концу 1920 года Махно имел всего 5-тысячную армию. И это против Красной Армии, в десятки, если не сотню раз превосходившей его.
Настроения махновцев в тот период можно выразить словами одного из них, сказанных на допросе в ЧК:
 «Не будь красного террора, все готовы были разойтись по домам».
Советы сами создали для повстанцев ситуацию: расстрел или смерть в бою...

  Так началась «Третья война» красных против махновцев.
 Она стала наиболее кровопролитной и масштабной.
Как мы помним, «Первая война» длилась с  июня по август 1919 года.
 «Вторая война» - с января по  сентябрь 1920 года.
По своему размаху это была уже вовсе не «Малая» война, как её иногда называют историки. Потому  как к борьбе против армии Махно (15 тысяч бойцов) Фрунзе привлёк огромную, хорошо вооружённую армию. Армию, насчитывающую до 100 тысяч сабель и штыков, бронепоезда, артиллерию, авиацию.

Начался кровавый эпилог Междоусобицы.
Началась «Охота на Махно»...

Более сотни тысяч «красных егерей» против горстки «матёрых волков и волчат»:

Идёт охота на волков, идёт охота –
На серых хищников, матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря – но не дрогнет рука, -
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка…

Беспримерный поединок с «загонщиками, псарями и псами» растянулся на целых 9 месяцев!
 Где только не побывали запылённые тачанки Махно в ту пору!
Почитай вся Украина.
Но ведь и далее залетали махновцы – в область Войска Донского, которую исколесили изрядно!
До Волги добрались!

Лучшие «красные охотники» - такие лихие кавалеристы, как Будённый, Примаков, Котовский, - обкладывали «волчье логово» хитроумного Махно.
И всё – впустую!
«Батька» оказался даже им не по зубам.
Десятки советских дивизий, бронепоезда, аэропланы никак не могли справиться с Повстанческой армией. Причём, не в горах или в лесах, а на открытых степных просторах Украины и России!

• Как писал  Д. Карапетян:

«Одической тяжеловесности фронтальных атак «Красной Охоты» Махно противопоставил «высокое косноязычье» своих манёвров, непредсказуемость рейдов, глухие волчьи тропы украинских степей и русских лесов. В этом ощерившемся броневиками кольце облавы. В этой атмосфере будничной героики за гранью жизни и смерти…»

• У С. М. Будённого в книге «Пройденный путь» мы читаем:

«В течение десяти дней войска фронта разгромили многотысячную регулярную армию Врангеля, а здесь те же части не могут справиться с какой-то бандитской шайкой. Нам было стыдно смотреть друг на друга…
Казалось, вот-вот Махно удастся поймать, но вместо победного рапорта поступали новые неприятные донесения…»

• Сам В. И. Ленин в письме к Склянскому был вынужден признать военный гений атамана и полное фиаско «Большой охоты»:

«Наше военное командование позорно провалилось, выпустив Махно (несмотря на гигантский перевес сил и строгие приказы поймать), и теперь ещё более позорно проваливается, не умея раздавить горстку бандитов…»

А начиналась эта «охота» так.
Гуляйполе (штаб Махно) и Малый Токмак (полк махновцев) были окружены частями 2-х дивизий, 4-х отдельных бригад Красной Армии.
 И были атакованы красными в этот же день – 26 ноября.
В Токмаке операция удалась. Там ничего не подозревающих, сонных махновцев быстро разоружили и расстреляли. Только коннице махновцев удалось вырваться из окружения и прорваться в Гуляйполе.
Далее настал черёд окружённого со 3-х сторон Гуляйполя.
На него наступали:
-   Богучарская кавбригада ВЧК,
-   Интернациональная бригада и
-   части 42-й дивизии.

Однако «Батьке», ожидавшему начала боевых действий, удалось прорвать кольцо.
Сначала несколько часов тысяча махновцев отбивали наступление.
Потом Махно пошёл на прорыв. Он сумел вывести большую часть своих сил в открытую степь. И ушёл на восток.
И тут с севера в Гуляйполе влетела кавалерийская бригада интернационалистов. Красные части, наступавшие с юга, приняли её за махновцев, и завязался бой. Эта неразбериха позволила повстанцам выйти из окружения.

 А к вечеру 26 ноября, прорвав два кольца окружения, махновцы ударили в тыл Второму конному корпусу красных.
Неудачей для красных закончилась также попытка окружить и уничтожить махновской кавалерийский полк у Мелитополя.

 Главный удар 27 ноября был нанесён красными по Крымской группе махновцев (бригаде Каретника).
Она в то время находилась в Крыму, в районе городка Саки. И насчитывала 4,5 тысячи бойцов, 400 пулемётов, 40 пушек.
Эту группу внезапно атаковали и окружили 5 дивизий 4-й армии под командованием В. С. Лазаревича. А это - 30 тысяч бойцов. В том числе 1-я Конная и Латышская дивизия.
На ультиматум, требующий разоружения, махновцы ответили шквальным огнём из 200 пулемётов и лобовой атакой своей конницы. Каретник был убит в бою.
 Отбив 7-ю дивизию будённовцев, махновцы прорвали окружение и устремились к крымским перешейкам. В погоню за ними бросилась 2-я кавдивизия 1-й Конной армии.
Большинство бойцов Крымской группы всё-таки прорвалось из Крыма в Северную Таврию.
Однако 1 декабря Крымская группа натолкнулась на заслон 42-й дивизии и 4-й кавдивизии. Махновцы попали в «кольцо».
В бою у села Томашевка махновцы потеряли более трёх тысяч бойцов, всю артиллерию и большинство пулемётов.
Крымская группа была практически полностью уничтожена.
Только полтысячи махновцев во главе с Марченко сумели вырваться из окружения. Вскоре они прибыли в ставку «Батьки».
 «Махно был угрюм, - описывал позже Аршинов. – Вид разбитой, почти уничтоженной знаменитой конницы сильно потряс его».
Но махновцы сдаваться и не думали.

  Вновь началась тяжёлая партизанская борьба.
Опять начались отважные рейды и кровавые бои.
При этом Махно бился дерзко и отчаянно, появляясь то здесь, то там. Он был неуловим.
Однако шансов на победу у него не оставалось...

 2 декабря 1920 года Махно, собрав 2,5 тысячи бойцов, начал наступление на Гуляйполе.
Он разгромил 42-ю дивизию. Взял при этом в плен более тысячи её солдат.
На следующий день – 3 декабря – Нестор Иванович покинул Гуляйполе. И объединился с остатками Крымской группы махновцев.
 После этого «Батька» напал на, отличившуюся жестокостями, отдельную Киргизскую кавбригаду красных. И наголову разгромил. Это случилось в селе Комарь. Для её полного разгрома потребовалось всего полчаса.

В начале декабря махновцы разгромили также Заволжскую бригаду и 4 отдельных полка красных.

 5 декабря Махно снова совершил набег на Гуляйполе и станцию Пологи.
После упорного боя он заставил отступить 2 полка красных, расквартированных в Гуляйполе.
Затем «Батька»  решил совершить рейд к Бердянску. Там, недалеко от города, собралась махновская Азовская группа Удовиченко.

С 6 декабря Фрунзе начал новую операцию по окружению и уничтожению махновцев.
Наступая на «махновский район» с севера, запада и востока, он думал прижать махновцев к Азовскому морю. И создать огромный «мешок», в три эшелона окружения, силами до 90 тысяч бойцов. После чего уничтожить их.
 Только 1-й и 2-й эшелоны окружения составили до 60 тысяч бойцов, 150 пушек, 700 пулемётов, 6 бронепоездов, 8 броневиков, 8 аэропланов.
Эти силы направлялись против 4 тысяч махновцев с их 140 пулемётами и 5 пушками…
 
1-я Конная – с севера, 2-я Конная – с востока, 4-я армия с запада должны были наступать на «махновский район».
Но Махно, казалось, не замечал ловушки и сам «подыгрывал» наступавшим.
 Выйдя к Азовскому морю,  12 декабря Махно, действуя, как всегда, быстро и смело, захватил Бердянск. Были разгромлены гарнизон города и кавалерийская бригада.

• Очевидец тех событий в Бердянске Эсаулов писал:

«Вот в этот-то тупик 12-го декабря и явился Махно со своей бандой в четыре-пять тысяч человек, для того, чтобы порубить головы коммунистам и сторонникам Советской власти, погромить учреждения, пограбить и потешить свой «буйный нрав».

 У Бердянска – в селе Старый Керменчик -  Махно присоединил к себе Азовскую группу (2 тысячи бойцов, 70 пулемётов, 4 пушки).

 13 декабря, махновцы, выйдя из Бердянска, двинулись навстречу наступающим красным на прорыв.

Южному фронту РККА под командованием М. В. Фрунзе, опираясь на многократный перевес в силах, удалось окружить Махно в Андреевке у Азовского моря.
У села Андреевка махновцы 6 часов атаковали части 5-й и 42-й дивизий. Те, в свою очередь, тоже переходили в контрнаступление.
Но ночью 14 декабря махновцы все свои силы направили на 42-ю дивизию. Они уничтожили до 500 и взяли в плен 1,5 тысячи красноармейцев. После чего прорвали вторую линию окружения (9-й кавдивизии). И затем незаметно просочились сквозь третью линию (1-й Конной армии).
Фрунзе назвал то, что произошло, «андреевским конфузом».

Вырвавшись из «Андреевского котла», махновцы оказались под ударами резервной «группы тов. Нестеровича».
В бою у села Фёдоровка махновцы понесли большие потери.
В результате боёв 14-18 декабря Махно прорвался на оперативный простор.

 «Батька» со своими хлопцами с боями прошёлся по Мариупольскому и Гришинскому уездам…
Повстанцы, незаметно проходя сквозь заслоны 1-й Конной, захватили огромные обозы 42-й, 5-й, 7-й дивизий. При этом изрубили штаб Петроградской бригады курсантов.
Тыловые части красных разбегались при одном появлении махновцев.
В то же время, в районе Павлограда местные махновские отряды  наносили отвлекающие удары по частям 1-й Конной.
17 и 21 декабря Махно врывался в Гуляйполе. Но никак не мог укрепиться в родном селе.

Потом он перекочевал в Екатеринославскую губернию.
Там начались бои с 1-й Конной армией.
Район Екатеринослав – Гуляйполе – Бердянск – Юзовка кишел частями Красной Армии. И махновцам постоянно приходилось вырываться из окружения.
Было решено совершить рейд на Правобережную Украину.

24 декабря 6 тысяч махновцев с 12 пушками и 70 пулемётами переправились по льду Днепра на Правобережье.
И начали свой рейд.
Однако в первый же день  рейда махновцы столкнулись с частями 11-й и 14-й дивизий 1-й Конной.
Прорвав заслон, махновцы смогли разгромить две бригады этих дивизий и вырваться на оперативный простор Херсонских степей.

29 декабря Махно вошёл в район, который он контролировал в июле-сентябре 1919 года. Там его имя было знаменем борьбы. К Махно прибыла часть местных атаманов, приведя с собой тысячу отчаянных рубак.
 Свою армию «Батька» разбил на 8 конных и 2 пулемётных полка. Сформировал из них 3 манёвренные группы.
 Они, разойдясь по уездам Херсонщины, на непродолжительное время захватывали Вознесенск, Саврань, Ново-Украинку.

К 1 января 1921 года махновцы оказались уже западнее Умани. Но, потом, повернув на северо-восток, взяли направление на Киев. 

Против Махно были брошены:
-  8-я кавдивизия красных казаков,
-  17-я кавдивизия Котовского,
-  14-я кавдивизия Пархоменко,
-  6-я кавдивизия Городовикова,
-   11-я кавдивизия Коробкова,
-   части пехоты 12-й армии.

Новогоднюю ночь 1921 года Махно встретил в бою…
2 января махновцы оказались в полном окружении.
Целый день шёл бой. Махновцы потеряли около 1 тысяч бойцов. Сам «Батька» был тяжело ранен. Но из очередного окружения всё же удалось вырваться…
Казалось, удача не оставляет его армию…
 
Первые дни января 1921 года прошли в беспрерывных боях с 14-й кавалерийской дивизией знаменитого начдива А. Я. Пархоменко.
 Старый враг Махно сам погиб в одном из боёв. Это случилось 3 января 1921 года недалеко от села Бузивци Киевской губернии.

Далее Махно устремился по маршруту Фастов – Канев.
Почти каждый день происходили бои. А большое количество красной конницы постоянно преследовало – «висело на хвосте» у махновцев.

6 января «Батька»  вновь перешёл Днепр по льду у Золотоноши. После боя на переправе он ушёл на Левобережье. И направился в северный район Полтавщины.
Нестор Иванович изрядно поколесил по Полтавской губернии.

У городка Хорол махновцы попадают в новое двойное окружение частями Красной Армии.
Против 4,5 тысяч махновцев - 29 тысяч красных.

• Бывший командир 7-го полка червонных казаков И. В. Дубинский вспоминал:

«…Вскоре махновская чёрная рать попала в «мешок». Тщательно задуманная ловушка была подготовлена для неё недалеко от Хорола. Путь банде преграждала крутая насыпь железной дороги. Перемахнуть через неё можно было только у переезда, вблизи которого курсировал бронепоезд.
С двух сторон охватывала врага советская конница. Разъезды 14-й будённовской дивизии нащупали основные силы махновцев. Приближался к полю боя сводный отряд Котовского. Казалось, что теперь уже бесшабашные головорезы батьки не устоят против натиска червонных казаков и будённовцев, стремившихся отомстить за своих любимцев — Пархоменко и Карачаева.
Очутившись в безвыходном, казалось бы, положении, Махно придумал коварный манёвр. В его штабе нашлось удостоверение на имя командира взвода 84-го полка 14-й дивизии. С этим документом личный ординарец батьки помчался к бронепоезду. Предъявив документ, подвёл командира к амбразуре. Показал на приближавшихся махновцев:
— Это наши. А там, — повёл он пальцем в сторону будённовцев, — махновцы. Кони наши вымотаны, к атаке не способны. Так что начдив просит вдарить ураганным… пока пройдём. За переездом станем… будем ждать червонных казаков…
Простодушный командир бронепоезда попался на махновский трюк. И на сей раз анархо-бандиты вырвались из тщательно подготовленной для них западни…»

 Так что и из этой практически безнадёжной ситуации махновцам удалось выйти.
Они ушли в район Гадяча. Там накапливали силы местные повстанцы.

Котовцы безостановочно преследовали махновцев. Они уничтожали их аръергарды. Не давали им ни отдыха, ни покоя…
 
Махно с боями миновал Полтавщину и двинулся на Путивль.

Фрунзе создавал для махновцев всё новые и новые западни-окружения. Но его планы не оправдались.
 За 40 дней рейда Махно вывел свою армию из 9-ти полномасштабных окружений.
Отбросив тактику окружений, Фрунзе перешёл к тактике использования «летучих» групп конницы.
Так, для борьбы против Махно был создан Особый корпус Нестеровича.
 Однако в первом же бою за село Борки, 15 января 1921 года, махновцы обратили красных в бегство.

17-19 января Махно выходит ещё из двух окружений у городка Недригайлов.
Далее путь Махно лежал в Россию.
Он  прошёл рейдом через Курскую и Воронежскую губернии.

А потом повернул назад на Украину.
«…я занял город Корочу (Курск. Губ.), выпустил несколько тысяч экземпляров «Положения о вольных советах» и сейчас же взял направление через Вапнярку и Донщину на Екатеринославщину и Таврию. Ежедневно принимал ожесточённые бои – с одной стороны с пехотными частями коммунистов-большевиков, которые шли по нашим следам, а с другой стороны – со второй конной армией, специально брошенной против меня большевистским командованием. Конечно, ты нашу конницу знаешь, - против неё большевистская, без пехоты и автоброневиков, никогда не устаивала. И я, правда, с большими потерями, но удачно расчищал перед собой путь, не меняя своего маршрута. Наша армия каждым днём доказывала, что она есть подлинно-народная революционная армия, – по создавшимся внешним условиям она логически должна была бы таять. А она росла и людьми, и богатым военным снаряжением»
(Из письма Махно Аршинову).

1 февраля махновцы заняли село Каменку.
Но у этого села Фрунзе успел создать новую ловушку силами 2-й, 9-й кавдивизий и группы Нестеровича.
 Однако Махно удалось прорваться и через этот заслон. Правда, с большими потерями. Ну и красные потеряли целую кавбригаду.

Чтобы «зализать раны», Махно уходит «на отдых» в леса у Изюма.
И уже оттуда совершает налёты на города Лисичанск и Беловодск.

В начале февраля к Махно переходит целиком 1-я бригада Г. Маслакова 4-й дивизии 1-й Конной армии (700 сабель, 18 пулемётов, 2 пушки).

13 февраля 1921 года махновцы вернулись к Запорожью.
К этому времени они совершили 2500 километровый  рейд. Провели 40 боёв.
Попытка отбить Гуляйполе не увенчалась успехом…
 
Тогда Махно устремился в рейд к Азовскому морю.
На «хвосте» у него всё время сидел 3-й конный корпус красных.

В середине февраля Махно был уже в Северной Таврии.

У села Берестово, в ночь на 20 февраля, на сонных махновцев обрушилась красная конница…
Потеряв до 1 тысячи бойцов, армия Махно бежала из села в разные стороны и распалась на несколько частей.
Но прошло несколько дней, и костяк армии Махно вновь был возрождён.
У села Заливного махновцы разгромили кавбригаду 7-й дивизии, бригаду 42-й дивизии и полк 30-й дивизии красных. В плен попало до 5-ти тысяч красноармейцев.

23 февраля махновцы провели очередную попытку штурма Гуляйполя.
Но неудачно.
Далее путь группы Махно лежал по маршруту Днепр – Апостолово – Геническ.
Следует отметить, что кроме махновского ядра действовало в это время множество других махновских отрядов.
 Где только их не было?!
У Геническа и Бердянска, у Павлограда и Кривого Рога, на Донбассе и юге Харьковщины, на Северном Кавказе и в Днепровских плавнях, в лесах у Изюма и Константиновграда…

В феврале 1921 года Армия Махно прошла по Херсонщине, двигаясь в сторону Азовского моря.
На что хотелось бы обратить внимание. Действуя на этой территории, Махно не разорил ни одного бедняцкого хозяйства или кулацкого хутора. Не взял силой у местных богачей ни одной лошади или телеги, не повредил ни одно железнодорожное полотно. Об этом свидетельствует документ, хранящийся в фондах Херсонского краеведческого музея.

      Всеми своими действиями в этот период, «Батька»  показывал, что борьбу ведёт против Советов и Красной армии, а не против крестьян.

       Приведу один интересный эпизод.
В связи с тем, что  отряд Махно метался по Херсонщине, в Большой-Александровской волости было объявлено военное положение и выставлены заставы.
Повстанцы уничтожили заставу в Большой Александровке. И заночевали в селе Староселье.
Адъютанты Махно облюбовали для ночевки дом Матрены Чекамовой и заняли одну-единственную отапливаемую комнату. При этом выгнали многочисленную семью в холодную.
Через некоторое время к дому подъехала тачанка. Там среди свиты сидел сам «Батька».
Непрошеные гости заночевали. А наутро голодные ребятишки стали, толкаясь, заглядывать в комнату, где находился Нестор Махно. Любопытство всё же оказалось сильнее страха. Неизвестно, какие мысли и чувства присутствовали в тот момент в душе у непредсказуемого «Батьки».  Известно только, что он поинтересовался количеством детей и приказал принести для них подарки, зная, что слух об этом распространится среди крестьян.
 Хозяйке дома была подарена великолепная шаль из чистой шерсти, хозяину – кожух, детям – полпуда муки и пачка сахара. Впоследствии Матрёна Ивановна всего лишь дважды надевала эту шаль в церковь – берегла. Передавалась шаль из поколения в поколение с соответствующим рассказом, который хранила семья...
 Через несколько минут прозвучала команда «по коням», и армия понеслась навстречу своей агонии…

«В первых числах марта Брова и Маслак были выделены мною из армии, которая находилась при мне, в самостоятельную донскую группу и отправлены на Дон и Кубань. Выделена была группа Пархоменка и отправлена в район Воронежа (сейчас Пархоменко убит, во главе оставался анархист из Чугуева). Выделена была группа сабель в 600 и полк пехоты Иванюка под Харьков»
(Из письма Махно Аршинову).


Фрунзе организовал новое окружение махновского ядра.
 Он зажал группу Махно между Азовским морем и озером Молочным, силами 2-х дивизий, используя 3 аэроплана.
Против махновцев были брошены дивизии 1-й Конной армии.
 5 марта 1921 года повстанцы попали под бомбёжку с самолётов. Бойцы, не видя смысла дальнейшей борьбы, массово начинали разбегаться по родным селам.
Но махновцы, разбив заслон, всё же ушли. Ушли по тонкой косе между морем и озером Молочное. Длина 22 километра, ширина – не больше 7-ми метров.

«Сам я за это время сделал рейс через Днепр под Николаев, а затем оттуда обратно через Днепр по-над Перекопом направился в свой район, где должен был встретиться кое с какими своими частями. У Мелитополя коммунистическое командование устроило мне ловушку. Назад на правый берег Днепра ходу уже не было. Пошёл лёд по Днепру. Поэтому мне самому пришлось сесть на лошадь и руководить манёвром боя. От одной части я уклонился от боя, другую своими разведывательными частями заставил сутки стоять развёрнутым фронтом в ожидании боя и этим временем сделал переход в 60  вёрст, разбил на рассвете 8 марта третью часть большевиков, стоявшую у Молочного озера, и через стрелку между Молочным озером и Азовским морем вышел на простор в районе Верхнего Токмака. Здесь я откомандировал Куриленко в район Бердянск – Мариуполь руководить в этом районе делом повстания. Сам отправился через Гуляй-Поле в район Чениговщины…»
(Из письма Махно Аршинову).

9 марта махновцы объявились у Бердянска. Там они объединились с Азовской группой.

В марте «Батька»  вновь вернулся на родную Екатеринославщину.

14 марта Махно ворвался в Гуляйполе.
 Там ему подготовил ловушку 3-й конный корпус. Легко заняв село, отряд Махно оказался окружённым со всех сторон.
Но махновцам снова удалось вырваться из «мешка».
Однако Махно во время боя,  отстреливаясь из пулемета, был тяжело  ранен в ногу. И без сознания был увезён с позиции.

«В пути моя группа, т. е. группа Петренко в 155 сабель и из двух пехотных полков, находившихся при мне, была остановлена и сжата со всех сторон сильными большевистскими частями. Здесь опять-таки пришлось мне самому руководить контр-атакой. Контр-атака была удачна. Мы разбили врага вдребезги, массу взяли в плен людей, оружия, орудий и коней. Но спустя два дня нас снова атаковали свежие и сильные части противника. Каждодневные бои настолько втянули людей в бесстрашие за жизнь, что отваге и геройству не было пределов. Люди с возгласом: «жить свободно или умереть в борьбе» бросались на любую часть и повергали её в бегство. В одной сверх-безумной по отваге контр-атаке я был в упор пронизан большевистской пулей в бедро через слепую кишку на вылет и свалился с седла. Это послужило причиной нашего отступления, так как чья-то неопытность крикнула по фронту: «Батько убит!..»
12 вёрст меня везли, не перевязывая, на пулемётной тачанке, и я совершенно было сошёл кровью. Не становясь на ногу, совершенно не садясь, я без чувств лежал, охраняемый и доглядываемый Лёвой Зиньковским. Это было 14 марта»
(Из письма Махно Аршинову).

16-17 марта группа Махно попала под удар 9-й кавдивизии.
 В бою с ней махновцы потеряли 2/3 своего состава, обоз, канцелярию, артиллерию.

«В ночь против 15 марта возле меня сидели все командиры групп, члены штаба армии во главе с Балашем и просили подписать приказ разослать по 100, по 200 бойцов к Куриленко, к Кожину и другим, которые самостоятельно руководили восстаниями в определённых районах. Приказ этот имел целью отправить меня с особым полком в тихий район до времени, пока я вылечусь и сяду в седло. Приказ я подписал и разрешил Забудько выделить лёгкую боевую группу и в указанном районе действовать самостоятельно, не теряя со мной связи. А на рассвете 16 марта части уже были разосланы, кроме особого полка, оставшегося при мне. И в это время на меня наскочила 9-я кавалерийская дивизия и в течение 13 часов преследовала нас 180 вёрст. В с. Слобода возле Азовского моря мы заменили лошадей и в пять часов покормили людей и лошадей…
17 марта на рассвете мы направились в сторону Новоспасовки и, пройдя вёрст 17, натолкнулись на другие свежие кавалерийские части большевиков, которые шли по следам Куриленко и, утеряв след последнего, напали на нас. Прогнав нас, нуждающихся в отдыхе и неспособных на сей день к бою, вёрст 25, совсем начали наседать. Что делать? В седло я сесть не могу, я никак ни тачанке не сижу, я лежу и вижу, как сзади в 40-50 саженях идёт взаимная неописуемая рубка. Люди наши умирают только из-за меня, только из-за того, что не хотят оставить меня. Но, в конце концов, гибель очевидна и для них и для меня. Противник численно в 5-6 раз больше, и бойцы его все свежие и свежие подскакивают. Смотрю – ко мне на тачанку цепляются люйсисты, что были и при тебе возле меня. Их было пять человек под командой Миши из села Черниговки, Бердянского уезда. Поцепившись, они прощаются со мной и тут же говорят: «Батько, вы нужны делу нашей крестьянской организации. Это дело дорого нам. Мы сейчас умрём, но смертью своей спасём вас  и всех, кто верен вам и вас бережёт; не забудьте передать нашим родителям об этом». Кто-то из них меня поцеловал, и больше я никого из них возле себя не видел. Меня в это время Лёва Зиньковский на руках переносил из тачанки на крестьянские дроги, которые повстанцы достали (крестьянин куда-то ехал). Я слыхал только пулемётный треск и взрывы бомб, то люйсисты преграждали путь большевикам. Это-то время мы уехали версты 3-4, перебрались через реченку. А люйсисты там умерли.
После мы заезжали на это место, и крестьяне села Стародубовки, Мариупольского уезда, показали нам в поле могилку, в которой они, крестьяне, похоронили наших люйсистов. И по сию пору вспоминая этих простых честных крестьян-борцов, я не могу удержаться от слёз. Я всё же должен сказать тебе, дорогой мой друг, что меня, как бы, вылечило. В тот же день к вечеру я сел в седло и вышел из этого района».
(Из письма Махно Аршинову).

Казалось, что Повстанческая армия уже никогда не возродится...
 Но Махно был ещё жив. А значит, оставалось знамя восстания, искра пожара…
До середины апреля «Батька» залечивал раны в степных хуторах у Изюма.
 Едва оправившись от ранения, и вновь собрав силы, Махно стремился захватить Гуляйполе.
Но не получилось…
В боях 14-18 апреля против Туркестанской дивизии махновцы понесли большие потери.

20 апреля отряд Махно прорвав заслон у Павлограда, выступил в рейд на Полтавщину.

На Полтавщине группа Махно действовал в районе между Полтавой и Кременчугом.

«К маю месяцу я сгруппировал на Полтавщине Фому Кожина и Куриленко. Это составило более 2000 сабель одной конницы и несколько полков пехоты. Решено было пойти на Харьков и разогнать земных владык из партии коммунистов-большевиков. Но последние не спали. Они выслали против меня больше 60 автоброневиков, несколько дивизий конницы, целую армию пехоты. Бой с этими частями длился несколько недель»
(Из письма Махно Аршинову).

Фрунзе затрачивает огромные силы, стремясь прижать махновцев к Днепру и уничтожить.
Однако повстанцы, вырвавшись из окружения, устремились на Запорожье.
Но там уже были расставлены ловушки – 9-я кавдивизия.
Махно был вынужден распустить свою армию и с отрядом в 500 всадников отойти к Токмаку.
Такие действия «Батьки» были вызваны тем, что  махновский район лежал на пути маршрута частей 1-й Конной армии. Она как раз возвращалась на Северный Кавказ с Правобережной Украины…

18 мая Махно удалось разбить красную конницу, которой командовал лично С. М. Будённый. Тот едва спасся на коне своего ординарца.

«18 мая 1921 г. конная армия Будённого передвигалась из района Екатеринослава на Дон для подавления крестьянского восстания, руководимого нашими товарищами Бравой и Маслаком.
Наша сводная группа под руководством Петренко-Платнова, при которой находился я и главный штаб, стояла в 20-15 вёрстах от маршрута, по которому двигалась армия Будённого. Это соблазнило Будённого. Ибо он хорошо знал, что я нахожусь всегда при сводной группе. Поэтому он приказал начавточасти № 21, двигавшейся в это время туда же на Дон для подавления восстания, сгрузить 16 автоброневиков и оцепить с. Ново-Григорьевки (Стременное). Сам Будённый с частями 19-й кавалерийской дивизии (бывшей дивизии «внус») через поля  и дороги пришёл в с. Ново-Григорьевку ранее, чем это предполагал начальник автобронечасти, объезжавший реченки и овраги и расстанавливавший у дорог сторожевые автоброневики. Бдительный глаз наших наблюдателей это во-время заметил, что дало нам возможность приготовиться, и как раз в то время, когда Будённый подходил к нашему расположению, мы бросились ему навстречу.
Кошмарная картина боя развернулась тогда перед нами. Красные части, пришедшие на нас, состояли из бывших войск внутренней охраны, с нами на крымском фронте не были, нас не знали и. следовательно, были обмануты, что они идут против «бандитов», что воодушевляло их гордость – от бандитов не отступать.
Наши же друзья-повстанцы чувствовали себя правыми и считали долгом своим, во что бы то ни стало, разбить их и разоружить.
Бой был, какие редко до того и после того были. Он завершился полным поражением Будённого, что послужило разложением в армии и бегством из неё красноармейцев»
(Из письма Махно Аршинову).


 Повстанческие силы снова стали быстро увеличиваться за счёт вливавшихся в их ряды крестьян. 
«Батька» собирает армию в 2 тысячи штыков на тачанках и 3 тысячи сабель, 270 пулемётов, 12 пушек.

22 мая 1921 года Махно двинулся в новый рейд на север.
Его мобильная армия устремилась снова на Полтавщину.
И 31 мая подошла на расстояние 8 километров от Полтавы.
2 июня «Батька» захватил Зиньков.
И далее маневрировал в районе Полтава – Миргород – Гадяч.
3-й конный корпус, Владимирская и Иркутская дивизии красных (20 тысяч бойцов) безрезультатно пытались поймать махновцев.
16 июня махновцы были окружены у реки Ворскла.
Но смогли снова вырваться. Хотя и натолкнулись на сильный заслон на реке Орель.
Понимая, что путь на юг отрезан, Махно устремился на север – к Ахтырке, Конотопу, Недригайлову.
Он разбил свою армию на мелкие отряды на большой территории. И махновцы, казалось, находились повсюду…

Тем временем М. В. Фрунзе подготовил новую операцию по истреблению махновщины. С помощью не только больших масс конницы, но и броневиков, заслонов из бронепоездов, авиации, отрядов КНС, чекистской разведки и карательных акций.
Были вскрыты и обезврежены базовые районы и сёла махновцев. Были рассчитаны будущие маршруты махновских рейдов.
Наблюдая за маршрутами перемещения повстанцев, красные определили те сёла, где махновцы пользовались постоянной поддержкой местных жителей. Здесь были расположены сильные гарнизоны красных.
 Лишившись своих баз, Махно не мог уже восполнять людские потери, получать свежих лошадей и провиант.
 Против него было двинуто несколько бронепоездов, которые курсировали по всем дорогам. А также и бронеотряды. Сверху махновцев бомбили аэропланы.
 
27 июня основной отряд Махно натолкнулся на «летучий» отряд, состоящий из броневиков, грузовиков с пехотой и конницы. Им командовал заместитель Фрунзе – Р. Эйдеман.
Этот отряд показал свою эффективность в борьбе против Махно.
 Особенно большой вред махновцам наносили броневики. Они были  неуязвимы для махновской кавалерии и пулемётов.
 С этого времени началось беспрерывное преследование группы Махно.
У Недригайлова Махно был окружён группой Эйдемана. В бою полегло до 500 махновцев.
Но махновцы всё же вырвались.
Они отступили к Гадячу.
Там снова попали в окружение.
30 июня и 2 июля бои для  махновцев были наиболее тяжёлыми. Противник бомбил махновскую колонну с самолётов.
 М. В. Фрунзе нанёс махновской ударной группе чувствительное поражение в районе рек Сулла и Псёл.
Отряду Махно пришлось разбиться на мелкие группы и искать спасения в базовом лесу у Новомосковска.

В июле Махно понял, что дальнейшее пребывание на Украине бессмысленно.
За 77 дней махновцы прошли почти  4 тысячи километров и выдержали 69 боёв. Они потеряли почти все пулемёты, всю артиллерию, 4/5 бойцов…

«Из полтавского рейда махновцы возвращались израненные, сломленные, ощущая бесперспективность борьбы. В связи с большими потерями Махно отказался от тактической борьбы. И его действия (с середины июля 1921 года) были связаны только с выходами из окружения и уклонениями от ударов красных войск. Возобновлению широких операций препятствовал ряд причин: отсутствие боеприпасов в армии Махно, огромная 200-тысячная Красная Армия в Украине, режим жесточайшего террора, разгром базовых сёл и местных отрядов, амнистия, предоставленная покаявшимся махновцам. Введение нэпа несколько успокоило крестьянское недовольство, а голод, который обрушился на Украину летом 1921 года, не давал никаких возможностей для содержания больших повстанческих отрядов. Теперь крестьянин не мог добровольно снабжать махновцев продовольствием, и для существования армии необходимо было начать широкие реквизиции, которые оттолкнули бы крестьян от Махно. Махно не пошёл по пути реквизиций и решил не форсировать создание большой армии, сохранив только её костяк – основной отряд в 400-500 бойцов с 30 пулемётами»
(В. Савченко).

Махно выступил на Гуляйполе.
 Фрунзе, желая заманить Махно в западню, приказал пропустить махновцев в их район.
Уже 7 июля Махно попал в «мешок» из 7 бронепоездов и 6 полков у станции Зайцево.
Но его отряд прорвал и это окружение. И подошёл вплотную к Гуляйполю, где находился 3-х тысячный гарнизон.
Безумная атака Гуляйполя силами 400 махновских всадников захлебнулась в крови повстанцев.
Махно был вынужден уйти в Приазовье.
12 июля махновцев догнала группа Германовича (8 броневиков, грузовик с пехотой, 3 тысячи конницы). Она шла «вися на хвосте» и не давая ни часа отдыха. Под огнём этой группы «армия» Махно окончательно распалась на 4 отряда.
15 июля красные потрепали отряд Махно на берегу реки Миус. В этом бою Махно потерял обозы, пулемёты, половину своего отряда.
 
И после этого он двинулся на Дон.
Мечась по огромному пространству и теряя людей, Махно дошёл до Дона. Он надеялся на то, что казаки (люди воли) поддержат его. Когда поднимется Дон, поднимется и Кубань и Терек. А тогда и на Москву можно!
Но надежды его не оправдались. Казаки не поднялись.
А почему?
 Да потому, что после проведения расказачивания, уничтожено столько и так, что уцелевшие на месте боялись даже голову поднять.

Дальше Дона ему продвинуться не удалось. Фортуна отвернулась от махновцев.

Махно вновь получил тяжёлое, уже 11-е в Гражданской войне, ранение.

Неутомимый «Батька» решился на отчаянный рейд на Волгу. Он надеялся повести за собой население этих мест.
 Махно с отрядами пронёсся по Поволжью. Хотел идти в Сибирь. Но удручающая картина надвигающегося голода изменила его направление.
 
После этого он резко повернул на запад.
Каждую версту приходилось преодолевать с боями…


3 августа Махно возвратился в Украину.
Он пошёл на последний штурм.
На Харьков.

• Вот как описал этот штурм столицы Украины Михаил Веллер:

«…В четвёртом часу утра, лишь отбелило восток и обрёл серую полупрозрачнось воздух, полтысячи конных с двух направлений влетело в сонные улицы. Звенели подковы, гремели выстрелы, трещали по булыжнику колёса тачанок, и леденящий визг парализовал город:
- Махно!
Срублен случайный ночной патруль. Одним взводом заняли станцию, прямо в вокзале расстреляв красноармейцев. В одном белье забегал в казармах гарнизон, расхватыая винтовки.
Магия имени была велика. Неужели опять воскресиз пепла, взял город? Хуже смерти не бывать, а смерти не миновать.
Но силы были слишком неравны. Хлестнули пулемёты со стен арсенала. Беглый огонь из окон казарм сменился густымизалпами. Захваченный на станции бронепоезд был с холодным паровозом – и хотя десяток рванувших в городе снарядов добавили паники, но изменить ничего не могли.
- Большой гарнизон, заразы, - тяжело дыша, Махно вогнал в маузер новую обойму. Звенели стёкла Харьковского Совета, кругло и гулко лопнули в комнатах гранаты.
Группа Щуся с наскоку взяла было двухэтажный особняк ЧК, но из флигеля рядом пачками били неизменные латышские стрелки, а свои люди наперечёт.
- Ну  шо! Гульнули? Уходим пока!»


С 11 августа махновцы стали пробиваться на запад.
Преследуемый со всех сторон, Махно из родных мест пошёл к Днепру.
 По пути было ещё несколько налётов на небольшие городки. И были стычки с красной конницей. Были уходы от преследования.
У Переволочной махновцы были окружены, прижаты к Днепру. Махно был тяжело ранен. Но и на этот раз хитрость и героизм махновцев сохраняют жизнь 60 повстанцев.

К этому времени против Махно стали выступать те, кто еще недавно поддерживал его.
По рассказам очевидцев, 13 августа в селе Мишурино крестьяне ночью набросились на его отряд и, раненный шестью пулями, Махно бежал в степь.
 16 августа около Кременчуга Нестор Иванович переправился через реку. В бою с красными «Батька» вновь получил ранение, но лёгкое.
19 августа на реке Ингулец произошёл ещё один бой с красной кавалерией. Отбив атаку, махновцы оторвались от преследования.

«19 августа, в 12 вёрстах от Бобринца, мы наткнулись на расположенную по реке Ингулец 7-ю красноармейскую кавалерийскую дивизию. Поворот назад грозил нам гибелью. Так как один кавалерийский полк заметил нас справа и устремился отрезать нам путь назад. Вследствие чего я попросил Зиньковского посадить меня на лошадь. В мгновение ока, обнажив шашки и с криком – ура! – бросились мы в деревню и вскочили в расположение пулемётной команды упомянутой кавдивизии. Захватив 13 пулемётов «Максима» и три «Люйса», мы двинулись дальше.
В то время, что мы брали пулемёты, вся кавалерийская дивизия выскочила из села Николаевки и ближайших хуторов в поле и, опомнившись, перешла в контр-атаку. Мы, таким образом, оказались в мешке. Однако, не потеряли духа. Сбив с нашего пути 38-й полк 7-й кавдивизии, мы затем шли на протяжении 110 вёрст, отбиваясь от беспрерывных атак этой дивизии и, в конце концов, ушли от неё, правда, потеряв 17 человек лучших наших товарищей»
(Из письма Махно Аршинову).

 Красные части теснили и преследовали Махно со всех сторон. А сил отбиваться от них уже не было. Единственным спасением было уйти за кордон. Иначе – гибель.
22 августа 1921 года в очередном бою пуля попала Махно чуть ниже затылка с правой стороны и прошла навылет в правую щеку. В почти бессознательном состоянии он едва ухватился за стремя. Его поддерживал Лёва Задов…

 Видевшие это были уверены, что «Батьку» застрелили. И в пятый раз газеты написали о его гибели.
Однако Фрунзе, чтобы удостовериться в этом, поручил все тщательно проверить – и факт не подтвердился.
 Махно и после такого ранения оставался жив. Как уж тут не поверить в заговор от пули…

Но при всём полководческом таланте Махно шансов у него не было...
 Во многом причины поражения крылись в идеологии самого анархизма.
 Храбро сражаясь за свой хутор, село, деревню, крестьяне не были готовы идти дальше ближайшего губернского центра.
Так что постоянный костяк махновской армии составляли сорвиголовы и перекати-поле из числа лиц с криминальным прошлым или революционных братишек. В их исполнении лозунг «Анархия – мать порядка» звучал всё более издевательски.
Зато Советская власть отказалась от военного коммунизма, предложив крестьянам вполне внятную новую экономическую политику (НЭП).
 После объявления НЭПа ослабевала поддержка повстанцев со стороны крестьян.

Так что и в политическом, и в военном отношении Махно обкладывали словно волка.

 В конце концов, усталость, засуха и голод одолели махновцев.

Красные части теснили и преследовали его со всех сторон. А сил отбиваться от них уже не было. Единственным спасением был уход за Днестр, в Румынию.

 «Батька» всё же сумел вырваться из ловушки.

И вот, наконец, 28 августа 1921 года, преследуемый красными по пятам, небольшой махновский отряд во главе с раненным «Батькой», с боем преодолев пограничную заставу красных у села Каменка, прорвался к Днестру.
Ускользнув от преследования, израненный Нестор Иванович Махно с женой Галиной и со своими верными соратниками  переправился через Днестр в Бессарабию (Румынию) и покинул Родину:

Я из повиновения вышел-
За флажки, - жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера:
Обложили меня, обложили –
Но остались ни с чем егеря!

77 всадников (всё, что осталось от грозного некогда войска, в лучшие для него времена насчитывавшего десятки тысяч) вплавь перешли реку.
Нестор Иванович надеялся, что временно, только на лечение и отдых. Но жизнь распорядилась иначе…

Выбравшись на берег, Галина первым делом стянула с себя насквозь промокшие юбки. А тут подоспели румынские пограничники. Увидев даму в неглиже, они прониклись к перебежчикам доверием и спокойно отконвоировали их на заставу.
Очень быстро растратив в Бухаресте всё, что удалось прихватить с собой, Нестор и Галина, наверное, не раз вспоминали о тех несметных сокровищах, которые остались закопанными неподалеку от Гуляйполя.
Отправили туда сначала Лёву Задова. Вслед за ним телохранителя «Батьки» Ивана Лепетченко.
Оба как в воду канули…
 Галина и Нестор не знали, что их пос¬ланцы отрыли клад. Но Лёва, завербованный ЧК, сдал его в придачу с Ле¬петченко.

Возможно, чекисты подозревали, что найти удалось далеко не всё. Поэтому вопросы о кладе стали стандартной процедурой на всех допросах махновцев.

• Из протокола допроса Галины Кузьменко 18 февраля 1946 года:

«Вопрос: Следствию известно, что в 1919 году в городе бывшем Екатеринославе отрядами Махно были захвачены драгоценности, в том числе много золота. Расскажите, что вам известно о судьбе этих драгоценностей?
Ответ: Действительно, осенью 1919 года отрядами Махно в городе Екатеринославе в банках и ломбарде было захвачено большое количество драгоценностей, в том числе и золото. Часть ценностей была разграблена отдельными участниками махновских отрядов при захвате их, а другая часть, значительное количество, по поручению штаба была запрятана созданной комиссией в составе Махно Савелия - брата Нес¬то-ра, Лепетченко Александра и Василевского Григория, которые во время боёв один за другим были убиты. Куда именно они запрятали оставшиеся ценности, я не знаю».


Глава III.
В эмиграции.


28 августа 1921 года Махно, раненный 12 раз, с перебитой ногой и чахоткой в активе оказался за границей. Вместе с Н. И. Махно вырваться за границу удалось и его жене, сражавшейся с мужем и его бойцами плечом к плечу.

  С этого момента открывается совершенно новая глава в судьбе Нестора Ивановича.
Начинается эмиграция…


I. Румыния.


Оказавшись в Румынии, махновцы были разоружены властями.
Они были помещены в лагерь для интернированных.
Несколько бараков, старые палатки, шалаши. Колючая проволока по периметру. Скучающие часовые на угловых вышках…
Началась нелёгкая жизнь в румынском лагере…
 
Следует отметить, что в начале 20-х годов XX века Москва не поддерживала официальных дипломатических отношений с Румынией.
 Но, несмотря на это, она направила ноту председателю румынского совета генералу Авереску с требованием выдать Махно.

• Правительство Советской России и Украины в этой ноте от 20-го сентября 1921 года заявило следующее:

«Известный бандит Махно перешёл 28 августа бессарабскую границу у Монастыржевки с шайкой своих приверженцев, ища убежища на территории, которая фактически находится под властью Румынии. Этот разбойник в качестве главаря преступных банд совершал на территории Советской России и Украины бесчисленные преступления, сжигая и грабя деревни, избивая мирное население и пытками вымогая у него имущество.
Ввиду этого Российское и Украинское правительства обращаются к Румынскому правительству с формальной просьбой выдать их как обыкновенных уголовных преступников упомянутого главаря шаек с его соучастниками».

Однако  Бухарест колебался насчёт того: выдавать или не выдавать Махно.
Румыны не хотели ни потакать Советам, ни ссориться с ними.
 И поэтому приняли «Соломоново решение». Они просто-напросто помогли Махно и некоторым из его товарищей бежать из лагеря для интернированных.
И даже на некоторое время предоставили возможность им жить в самом центре Бухареста в одной из гостиниц.

А уже 12 апреля 1922 года «Батька» с женой и ближайшими сподвижниками перешли румыно-польскую границу.


II. Польша.


В апреле 1922 года Махно сотоварищи оказались в Польше.
 Для начала, беглецы были заключены в лагерь для интернированных в Щалково (Стшалково).
Просидели они там 6 месяцев.
И там, за колючей проволокой, 30 октября 1922 года Галина родила дочь. Её назвали Еленой.

Здесь нужно отметить то, что 12 апреля 1922 года ВУЦИК объявил политическую амнистию всем выступавшим против Советской власти на Украине.
Но! Она не распространялась на 7 «закоренелых преступников», «злейших врагов рабочих и крестьян»: Скоропадского, Петлюры, Тютюнника, Врангеля, Кутепова, Савенкова и Махно.
Советские власти требовали выдачи Махно как «бандита».
Но  правительство Польши отказалось выдать его на расправу большевикам.
 
Потом была Варшава.
Но польская столица встретила Галину и Нестора не¬ласково...
Прошёл слух, будто они готовят восстание в Восточной Галиции. Будто хотят создать там крестьянскую анархическую республику.
И 25 сентября 1923 года Махно был арестован. Его поместили в Варшавскую цитадель.
На адвокатов ушли все средства, которые удалось собрать у американских и европейских анархистов...
А 27 ноября 1923 года Нестор Иванович предстал перед судом.
Предстал по совершенно абсурдному обвинению. Ему вменяли подготовку восстания в Восточной Галиции для присоединения её к Советской Украине.
Впрочем, суд полностью оправдал Махно сотоварищи. И его вместе с Галиной и годовалой дочкой Еленой отправили на поселение в город Торунь.
Там «Батька» выступил с публичным заявление о борьбе с Советами и большевизмом.
 Это вызвало весьма негативную реакцию со стороны польских властей. Ведь тем самым он ставил польское правительство в неловкое положение. Поскольку Рижский мирный договор с Советской Россией уже был подписан.
 Зато это заявление воодушевило противников Советов.
Первыми к Нестору Ивановичу прискакали эмигранты-петлюровцы с идеей создания единого антисоветского фронта. Но Махно просто не пожелал с ними разговаривать.
 Затем были польские коммунисты. Им тоже было отвечено отказом.

К тому времени на «Батьку» напала хандра. То бишь,  депрессия. Он вдруг осознал, что дальше только тупик и нищета. И в отчаянии полоснул себя по горлу ножом.
Такова общепринятая версия.

• Но вот что пишет парижская знакомая Нестора, анархистка Ида Метт:

«На правой щеке Махно был огромный шрам, доходивший почти до самого рта. Это его вторая жена Галина Кузьменко попыталась убить его во сне. Это случилось ещё в Польше, кажется, у неё был роман с каким-то петлюровским офицером».

Тогда получается, что, желая выгородить жену перед полицией, Нестор сказал, будто пытался покончить с собой.
Как бы там ни было, врачи не дали ему помереть.
 А польские власти перевели его в 1924 году под надзор полиции в Данциг (современный Гданьск, тогда имевший статус «вольного города»).

В это время Галина с малышкой на руках была на пути в Берлин.

«В городе Берлине мне помог оформить документы для переезда во Францию анархист Волин», - скажет она много лет спустя на киевском допросе.

 Жизненные пути Всеволода Волина, Нестора Махно и Галины Кузьменко то и дело пересекались, однажды образовав, если верить некоторым исследователям, любовный треугольник.


III. Германия.


В Польше Махно было неуютно.
Поэтому в 1924 году с помощью российских анархистов-эмигрантов Махно добился разрешения на выезд в Германию.
Первым шагом на этом пути был Данциг.
Но там тоже было слишком много агентов ЧК. Махно был даже захвачен двоими из них. Но спасся при попытке вывезти его в Советское Посольство в Берлине. Спасся он, выбросившись на ходу из автомобиля и сдавшись немецкой полиции.
И «Батька» снова был арестован…

• Как пишет Галина Кузьменко в «Автобиографи»:

«Немцы Нестора арестовали и посадили в крепость (вспомнили, что Махно громил австро-германские войска на Гуляйпольщине). Я же с ребёнком с помощью товарищей-анархистов перебралась в Берлин и вскоре в 1924 году в Париж.
Нестору через год товарищи помогли устроить побег из крепости и он через Берлин также приехал в Париж».

• Вот как описывает этот побег М. Веллер:

 «Ночь, дождь, ветер, стена. Окошко наверху. Оно распахивается.
В палате Махно, делая остальным знак не издавать звуков, вылез из постели, раскрыл окно и высунул простыню под дождь. Когда она намокла – свернул в жгут и обвязал два соседних стальных прута в оконной решётке.
- Посидите с моё на каторге, ребята, не тому научитесь, - беззвучно бормотал он.
Всунул в это мокрое кольцо ножку стула и стал крутить, как завинчивают тиски. Узел стянулся намертво. Двойной мокрый жгут толщиной в руку потёк струёй воды. Битая мокрая простыня прочна, как канат. Махно, сопя, налегал на рычаг спинки-ножки стула, завинчивая  всё туже, кольцо ткани вокруг двух прутьев всё туже, и прутья стали прогибаться, сближаясь… ещё… ещё… и вот они уже почти вплотную.
Махно перевёл дух. И повторил номер с соседней парой прутьев.
Через каких-то полчаса меж погнутых прутьев зияла дыра, достаточная для мелкого худощавого человека.
Плата следила, затаив дыхание.
- Простыночки, хлопцы, простыночки швидче давайте, - прошёптывал Махно. Вытаскивая из-под них простыни.
Тюремный люд был в восторге.
Простыни были связаны, эта верёвка почти достигала земли, Махно сказал: «Спасибо, хлопцы» и вылез.
Он спустился без помех, спрыгнул оставшиеся пару метров и исчез в темноте».

Бежал Махно сначала из Данцига в Берлин.
 А потом Нестору Ивановичу пришлось через Брюссель перебираться в Париж. Там уже к тому моменту поселилась Галина с дочерью.



IV. Франция.


Наконец, путём долгих перемещений, Махно оказался таки во Франции.
 И скоро попал в Париж (в апреле 1925 года).
Там и прожил остаток своей жизни…

Жизнь, а правильнее сказать, существование во Франции оказалось несладким.
Перед Махно, его супругой Галиной и дочерью Еленой каждый день стояла проблема элементарного выживания.

• Судя по тому, каким встретил Н. И. Махно в Париже писатель Л. Никулин, вряд ли у «Батьки» были значительные средства:
 
«Всё на нём выглядело как на заброшенном в Париже белом эмигранте: серый выцветший костюм-тройка из универсального магазина, вишнёво-красный галстук, пальто-дождевик с пропотевшим воротником и помятая фетровая шляпа. Он был подстрижен ёжиком. Глубокий шрам пересекал его лицо справа ото рта до уха. Он слегка хромал, временами тревожно озирался вокруг. Говорил теноровым певучим голосом. Так же, как и прежде, в 1923 г. он мечтал о возвращении на родину».

       Чтобы заработать на жизнь и прокормить семью, Махно берётся за любую работу.
Как и в годы юности, он менял профессии…
    «Батька» подрабатывал токарем, столяром, плотником, маляром, сапожником, даже занимался плетением домашних тапочек.
Был он рабочим сцены в Парижской опере, декоратором на киностудиях, рабочим в типографии, на заводе «Рено».
Галина работала прачкой в ближайшем пансионе для девочек русских эмигрантов. 

С 1926 года Махно поселился в Венсенне, пригороде французской столицы.
Нестор снял там крохотную квартирку, состоявшую из одной комнатки и кухоньки. Там и прожил последние годы своей жизни в страшной бедности.
Дочку Леночку стали называть, на французский манер, Люси.
Ей исполнилось 5 лет, когда родители окончательно расстались (в 1927 году).
Правда, они до конца его жизни поддерживали дружеские отношения.
 Дочь Елена, которую Махно очень любил и баловал, живя в Париже, воспитывалась в семьях знакомых анархистов. Училась во французской школе. Украинского языка не знала вовсе. Да и русский быстро забывался...

В Париже Н. И. Махно активно участвовал  в жизни европейских анархических объединений.
 Он активно занимался пропагандой идей анархизма. Писал статьи и очерки, посвящённые истории махновского движения, теории и практике анархизма и рабочего движения, критике коммунистического режима.  Публиковал их в анархическом журнале «Дело труда». Издал несколько брошюр.
Выступал, участвовал в публичных дискуссиях о махновском движении и анархизме.
И вёл упорную борьбу против клеветы в сторону махновщины и самой его личности.
В то время звучали обвинения Махно и его армии в еврейских погромах во время боевых действий. В результате бурных разбирательств, с привлечением независимых свидетелей и объективных фактов, Махно и его соратники были полностью оправданы в этом вопросе.
Также были опровергнуты и домыслы, основанные на «рассказах» одного из белых офицеров, по поводу якобы его «многожёнства», а также разгулов и резни, якобы устраиваемых махновцами повсеместно во время Гражданской войны.

По иронии судьбы ближайшим его другом в те годы стал бывший белый офицер Я. Ф. Корбань.
Единственным развлечением было посещение ипподрома в Венсенне. Махно часто ходил смотреть лошадиные бега. Но не столько для того, чтобы играть на тотализаторе. А сколько для того, чтобы вновь испытать чувство скачки - вполне естественное желание для кавалериста.
Некоторые  изображают его пьяницей. Обвиняют его в злоупотреблении вином и алкоголем. К примеру, об этом пишет В. Волин в своих воспоминаниях.
Но другие, к примеру, болгарские товарищи, которые оставались близкими друзьями Махно до самой кончины и часто приходили к нему - Киро Радев, Ереван, Никола Чорбаджиев категорически отрицали у него такую склонность. Они никогда его не видели ни пьяным, ни выпивающим несколько рюмок. Напротив, состояние здоровья не позволяло ему, по их словам, употреблять алкоголь.

• Ида Мэтт также присоединяет своё свидетельство по этому поводу:

«Был ли Махно пьяницей, каким его изобразил Волин? Я очень часто встречалась с ним на протяжении трёх лет в Париже и никогда не видела его пьяным. Несколько раз в качестве переводчика я сопровождала Махно на обеды, организованные в его честь западными анархистами. Нестор пьянел от первого стакана вина, глаза его начинали блестеть, он становился более красноречивым, но, повторяю, по-настоящему пьяным я не видела его никогда. Мне говорили, что последние годы он голодал, опустился, может быть, тогда и начал пить. Для его больного, слабого организма было достаточно нескольких капель алкоголя, чтоб опьянеть. Будучи атаманом, он, вероятно, пил наравне с любым крестьянином».

Близкие люди убедили Махно писать мемуары.
Первый том вышел в 1929 году.
 А два других — уже после смерти их автора...

• Там он так изложил свои взгляды о будущем анархистском строе:

«Такой строй я мыслил только в форме вольного советского строя, при котором вся страна покрывается местными совершенно свободными и самостоятельными социально-общественными самоуправлениями тружеников».

Махно так и не смог приспособиться к чуждой для него среде. И жил с мечтой о возвращении на родину. Однако мечте так и не суждено было осуществиться…
 Жизнь в последние годы протекала вяло и тихо. Докучали болезни, болели старые раны...

В 1934-м году Нестора окончательно одолел застарелый туберкулёз, заработанный ещё в Бутырке. С лёгких болезнь перекинулась на кости, стали гнить рёбра.
В июне 1934 года Н. И. Махно в тяжёлом состоянии был доставлен в госпиталь.

• Спустя четверть века в одном из писем Сергею Семанову  Галина рассказала следующее:

«По воскресеньям я часто  навещала его в госпитале…
Несмотря на пребывание в госпитале, здоровье мужа не улучшалось. В июне месяце врачи решили сделать операцию – удалить два поражённых туберкулёзом ребра. В конце июня однажды вечером я зашла к нему в госпиталь. Он был очень уставший, измученный и ослабевший. На мой вопрос: «Ну как?» он ничего не ответил, только из глаз его покатились слезы. Я тоже заплакала. Говорить нам больше было не о чём…
Я поняла, что ему тяжело, что жизненные силы покидают его, что он уже больше не жилец на этом свете…

…Часов в пять вечера мы были уже в Париже, в госпитале. Муж лежал на постели бледный, с полузакрытыми глазами, с распухшими руками, отгороженный от остальных большой ширмой. У него было несколько товарищей, которым, несмотря на неурочный час, разрешили здесь присутствовать. Я его поцеловал в щёку. Он открыл глаза, и обращаясь к дочери, слабым голосом произнёс:
- Оставайся, доченька, здоровой и счастливой! – Потом закрыл глаза и сказал: - Извините меня, друзья, я очень устал, хочу уснуть…
Пришла дежурная сестра. Спросила его:
- Как чувствуете себя?
На что он ответил:
- Дайте ужин. Принесите кислородную подушку.
- Сейчас, - ответила сестра и принесла ему кислородную подушку.
С трудом, дрожащими руками, он вставил себе в рот трубочку кислородной подушки, и сестра попросила нас всех удалиться и прийти завтра утром».

Нестор Иванович скончался в парижском госпитале 25 июля 1934 года - в возрасте 46 лет.

• Г. А. Кузьменко писала, что:
 
«Один из товарищей снял с лица мужа маску и через пару дней мы его хоронили на кладбище Пер-ля-Шез. Тело его было сожжено в крематории, и урна с прахом была замурована в стене возле восемнадцати парижских коммунаров».

На его похороны собрались 400 анархистов из разных стран, среди которых было только 2 украинца…

        Любопытна судьба его семьи.

        Елене было 11 лет, когда умер её отец, Нестор Махно.
 До лета 1940 года она жила с матерью в Париже.
Но во время немецкой оккупации Франции выехала в Германию. А причина отъезда в Германию проста - в Париже работы не было, был голод. И многие французы тогда уезжали работать в Германию.
Работала она в фирме «Siemens».

        Уехала и Галина Кузьменко (в 1943 году). Она попыталась устроиться на нескольких разных фабриках. Но условия труда были для неё слишком тяжёлыми.

В 1945-м году жену и дочь Нестора Махно органы НКВД этапом отправили в Киев, для суда. И поместили в одну камеру с уголовницами.
      В середине декабре 1945 года им зачитали приговор...

Жена Н. И. Махно, Галина Кузьменко, была приговорена к 8-ми годам лишения свободы.
Она отбывала наказание в Дубровлаге, в Мордовии.

       Дочь Н. И. Махно, Елену Несторовну, приговорили к 5-ти годам ссылки. Отбывала в Казахстане.

      После смерти Сталина, Галина Кузьменко была освобождена по амнистии в 1954 году.
Она жила с дочерью в Джамбуле.
От них «шарахались», когда узнавали кто они — жена и дочь «самого» Нестора Махно. Их боялись, не брали на работу. Им было трудно снять жильё…
Жили они на окраине, в крохотной мазанке, в дыму и копоти заводов по переработке фосфорит.

Шли годы…
Елена Несторовна сменила свою «неудобную» фамилию Махно на Михненко. Окончила Ташкентский строительный техникум, а затем Джамбульский гидромелиоративно-строительный институт. Работала прорабом…
       
Галина Андреевна Кузьменко, надолго пережила мужа — она умерла в 1978 году в возрасте 86 лет.

        В конце 1989 года Елена Несторовна Махно-Михненко получила «очень важный документ»:

      «Прокуратура Украинской Советской Социалистической республики. Михненко Елене Несторовне.

        Сообщаем, что на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года уголовное дело, по которому вы были репрессированы, прекращено, и в настоящее время вы реабилитированы».

        Такой же документ она получила и на свою мать — Галину Андреевну Кузьменко.

      Когда ей вручали бумаги о посмертной реабилитации матери, она с горечью спросила:
«Где же вы были десять лет назад?..».

       16 января 1993 года, ведущий вечерней программы «Новости» (Останкино, Москва) сообщил, что в городе Тараз (ранее Джамбул), в Казахстане, умерла Елена Несторовна Михненко, Люси Махно — последний прямой потомок Нестора Ивановича Махно...



Глава IV.
Махно и его Гуляйпольская республика.


I. Личность атамана.


Я скачу, но я скачу иначе, -
По камням, по лужам, по росе.
Бег мой назван иноходью – значит:
По-другому, то есть – не как все.
Мне набили рану на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне –
Но не под седлом и без узды!
В. Высоцкий.

С виду Махно был, по описанию современников, невзрачный: малорослый (около 1,65 м), узкоплечий.
Был далеко не атлетически сложенным.
Но в  этом человеке поражает фантастическая жизненная сила.
 Как мы уже знаем, Нестор Махно был инвалидом: у него не было одного лёгкого. Ещё в юности - в 1911 году в Бутырской тюрьме - ему сделали операцию и удалили одно лёгкое.
На память о царских тюрьмах Нестору «достался» неизлечимый туберкулёз (чахотка). Время от времени (например, в дни польского заключения) болезнь обострялась. Собственно, простуда, обострившая туберкулёз, и стала причиной его смерти. Простудился же Махно (по некоторым данным), участвуя в рабочей демонстрации в Париже.
В годы Гражданской войны он тяжело переболел тифом.
За войну был ранен 12 (!) раз.
В Румынию Махно вывозили на тачанке, тяжело контуженного, с перебитой ногой. Всю оставшуюся жизнь Махно хромал…
 
 У «Батьки» была крупная, кудлатая голова с длинными тёмными волосами, спадающими на шею и плечи.
 
Эдуард Багрицкий так описывает Махно в поэме «Дума про Опанаса» (1926):

«У Махна по самы плечи волосня густая…»

У Нестора Ивановича высокое и широкое чело.
 Широкоскулый. Лицо плоское, монгольского пошиба.
С тёмно-карими (сине-серыми) глазами, с небольшими тёмными усами  и с небольшим вздёрнутым носиком.
Говорил быстрым, журчащим, певучим тенорком.

Приведу несколько описаний «Батьки», оставленных современниками:

• В конце 1918 года повстанец В. Белаш таким увидел Махно:

 «Ниже среднего роста, живой в движениях, с маленьким лицом, вздёрнутым носом, быстрыми карими глазами и большими волосами, спадающими на шею и плечи, он казался мальчиком. Одет он был в маленькие офицерские сапожки, диагоналевые галифе, драгунскую с петлями куртку, в студенческой фуражке, через плечо маузер».

• Когда 7 мая 1919 года Лев Каменев приехал в Гуляйполе, один из сопровождавших его набросал следующий портрет Махно:

 «Махно - приземистый мужчина, блондин, бритый. Синие, острые ясные глаза. Взгляд вдаль, на собеседника редко глядит. Слушает, глядя вниз, слегка наклоняя голову к груди, с выражением, будто сейчас бросит всех и уйдёт.  Одет  в бурку, папаху, при сабле и револьвере. Его начштаба - типичный запорожец».

•   Несколько месяцев спустя в августе 1919 года на железнодорожной станции Помошная, когда 58-я дивизия красной армии присоединилась к Махно, один из большевиков С. Розен имел возможность присмотреться к Махно поближе.
Он увидел его сероглазым, одетым под гусара, похожим на «обычного бойца, а не на украинского батьку, такого, каким он себе его представлял», только его «серые с хитринкой глаза выражали чрезвычайную силу воли и твёрдость».
Махно произнёс горячую речь против большевиков, обозвав их узурпаторами, душителями свободы народа и обвинив их в трусливом бегстве перед белыми, оставив им Украину. Что касается его самого, он поклялся разбить Деникина «в три дощечки». Розен отмечает, что Махно скорее кричал, чем говорил, с разгоревшимся энтузиазмом агитатора. Конец его речи был заглушён криками «Ура!» солдатской толпы. Один из большевиков хотел ему ответить, но он не дал ему говорить и предложил немедленно создать революционный комитет.

• В это же время итальянский дипломат Пьетро Кварони, путешествовавший в этом крае, был перехвачен махновцами.
 Он описывает «Батьку» следующим образом:

«Маленького роста, прямые каштановые волосы, спадающие на узкие плечи подростка. Куртка чёрного драпа и неизбежные пулемётные ленты накрест; на поясе револьвер и сабля; под столом угадывались сапоги, начищенные до блеска».
 Он нашёл, что у Махно «маленькие чёрные глаза, время от времени во взгляде неподвижность сумасшедшего, а иногда вспышка холодного любопытства; но всегда его глаза выражали несгибаемую волю, почти сверхчеловеческую».
 Кварони обменялся несколькими словами с Махно и остался под впечатлением его голоса:
«Я никогда не слышал подобного голоса: очень высокий по тону, но не резкий, с неожиданными модуляциями; в некоторые моменты создавалось впечатление, что слышишь пение петуха».
 Вероятно, любитель оперного пения, и под влиянием нескольких стаканов водки, предложенных хозяином, от которых он не отважился отказаться, чтобы не рассердить Махно, итальянец отметил ещё «широкий и резкий раскатистый смех» Батьки.
Махно произнёс перед ним удивительную речь.
 По словам итальянца, Махно поручил ему быть посредником в том, чтобы убедить союзников его поддержать:
- Союзники должны бы поддержать меня.
 Белые? У них больше нет никакого шанса, им никогда не удастся подвести обратно русский народ под своё иго.
 Красные? Но если они выиграют партию, у вас будут бесконечные неприятности.
Я, напротив, считаю, что жизнь на заводе, жизнь в городе, может сделать человека только несчастным; но в деревне после того, как будут уничтожены помещики, все смогут жить счастливо. Посмотри, это ведь замечательная земля: мы вам будем продавать нашу пшеницу, и покупать у вас ваши промышленные товары, которых нам не хватает, и мы будем все счастливы: народ, состоящий из свободных и счастливых крестьян, не будет никогда ссориться со своими соседями.

Махно его уверял, что все крестьяне России идут за ним. И что он, с помощью союзников, сможет освободить страну от красных и белых.

«Речь шла о том, чтобы устранить собственников и правительство, и получить для крестьян абсолютную свободу. В общем, старая анархистская революция, вечный мираж русских крестьян; Революция Стеньки Разина и Емельяна Пугачева».

 Краткое пребывание дипломата у махновцев закончилось сумасшедшей скачкой на тачанках, этом «джипе Гражданской войны».
Кварони сохранит об этом случае меланхолические воспоминания, признаваясь в глубине сердца в явной симпатии к анархии и вспоминая своего собеседника с «некоторым сожалением».

•    Несколько месяцев спустя, большевик Степан Дыбец даёт один из самых интересных портретов:

«Каков он был из себя? Ну, что сказать? Был низенького роста. Носил длинные волосы, настолько длинные, что они свисали за загорбок. Признавал единственный головной убор - папаху, служившую ему и зимой и летом. Владел прекрасно всеми видами оружия. Хорошо знал винтовку, отлично владел саблей. Метко стрелял из маузера и нагана. Из пушки мог стрелять. Это импонировало всем его приближённым - сам батько Махно стреляет из пушки.
Сам Махно не отличался высоким уровнем развития. Он, как анархист, читал кое-что из Кропоткина, Оргеяни, а также, может быть, Бакунина, но этим и ограничивался его багаж.
Думается, Махно обладал недюжинными природными задатками. Но не развил их. И не понимал, какова его ответственность. Ему льстило, что вокруг него собралась такая большая армия. Но что делать завтра - этого он себе не представлял». 

• Осенью 1919 года, во время занятия Екатеринослава один из жителей города, Гутман видел Махно и описал его так:

«Маленький, худой, с женоподобным лицом (он прекрасно гримировался женщиной), с чёрными локонами волос, падавшими на плечи, Махно производил жуткое впечатление благодаря пронзительным глазам с неподвижным взглядом маньяка и жестокой складке вокруг рта на истощённом бледном лице. Возраст его трудно было определить по виду: не то - 25, не то - 45. Взгляд его редко кто мог выдержать спокойно, а одна сестра милосердия, побывавшая у него на допросе около часа (арестована была за хранение офицерских погон, сувенира мировой войны), заболела таким нервным расстройством, что в течение нескольких недель можно было опасаться за её рассудок. По её словам, самое страшное было, когда он в конце допроса начал любезничать». 

• В конце 1920 года, французский анархист Маврисиус (Вандам) в свою очередь побывал на Украине и имел случай повстречаться с Нестором Махно. И увидел его таким:

 «Крепкий мужик, с топорными чертами лица: тридцати-тридцати пяти лет, но с преждевременными морщинами, упрямый лоб, глубоко посаженные и прозрачные, как вода из источника глаза, решительные и резкие движения, смягчённые ностальгической и вечной мечтой славян».

Какой-то эсер им переводил. Махно французу заявил, что украинские крестьяне совершили революцию, чтобы избавиться от помещиков, которые их давили и эксплуатировали. И они никогда не допустят возврата старого режима. Но они также не хотят попасть под иго коммунистических чиновников: они хотят быть свободными. Все крестьяне принимают и любят власть Советов, но Советов, избавившихся от всякой зависимости от правительства.
 …Коммунистические чиновники - это паразиты, которые хотят копировать царских помещиков и угнетать крестьянина. Он же хочет работать, а не кормить бездельников. Он будет защищать свою свободу против узурпаторов… Крестьяне хотят жить, работая, не испытывая ничьего ига и никого не угнетая.

• Когда Александр Беркман (американский анархист), познакомился с Махно в Берлине в 1925 году, он был «потрясён его видом»:

«От могущественного предводителя повстанцев осталась только тень. Его лицо и тело были покрыты шрамами от ран, из-за раздробленной ноги он окончательно стал инвалидом.
Однако его дух, его воля оставались несгибаемыми, и он стремился вернуться в родную страну «продолжить борьбу за свободу и социальную справедливость».
Жизнь в изгнании была для него невыносимой, он чувствовал себя оторванным от своих корней и тосковал по своей любимой Украине».

Беркман много раз слышал от него, что нужно вернуться «туда, так как мы там нужны».

Все, знавшие и видевшие «Батьку», говорят о его необычайных глазах.
 Пронзительные, стального цвета, холодные глаза Нестора Махно прямо-таки гипнотизировали. Своим взглядом он наводил страх не только на крестьян, но и на самых отчаянных членов своего отряда.

«…Глаза его, сухие и немигающие, выражали такое превосходство воли, что трудно было глядеть в них. Навёртывались слёзы у того, кто хотел бы выдержать этот взгляд».
(А. Толстой).

Современники Махно вспоминали, что «Батька» обладал наводящим ужас взглядом исподлобья. И этот взгляд заставлял дрожать даже ближайших его сподвижников, имевших на совести немало загубленных жизней.

«…Небольшие, тёмнокарие глаза, с необыкновенным по упорству и остроте взглядом, не меняющие выражения ни при редкой улыбке, ни при отдаче самых жесточайших приказаний, - глаза, как бы всё знающие и раз и навсегда покончившие со всеми сомнениями, – вызывают безотчётное содрогание у каждого, кому приходилось с ним встречаться…»
(Н. В. Герасименко).

Говорили, что атаман мог ввести своих бойцов в состояние эйфории, схожей с сильным алкогольным опьянением, а из пленных вытянуть любую тайну.
 Его побаивались и самые отпетые головорезы.

Об его неординарном уме ходили легенды. Нестандартное мышление не раз выручало его «сынков».

* Так, например, однажды, попав в окружение красных частей, он выхватил красное знамя и запел «Интернационал», увлекая бойцов за собой. Красноармейцы подхватили песню, принимая махновцев за своих. Пока допели, Махно уже уходил со своим отрядом вдаль...

Питаемая его подвигами легенда вокруг него, усиливалась ещё больше за счёт мно¬гих действительных или воображаемых геройских поступков, которые ему приписывала народная молва.

 Чаще всего это связывалось с его неожиданными появлениями в переодетом виде или с другой внешностью.
 Наиболее часто в первое время, учитывая его длинные волосы и безбородое лицо, это была женская внешность. Загримированный и одетый под крестьянку, он пробирался разведать вражеские позиции. Затем, прежде чем уйти, оставлял спрятанную где-нибудь записку, чтобы дать знать о своем визите.

* Однажды, он так лично убедился в большевистских расправах в Гуляйполе и оставил им записку с кратким предупреждением:
«Был. Всё видел. За обиду народа отомщу. Батька Махно».

*  По другой версии, он приходит, переоде¬тый крестьянином продавать овощи на сельский рынок. А на следующий день листовки, расклеенные на заборах, сообщали, что, те, кто купил те или другие овощи имели дело с самим «Батькой».

Другие факты свидетельствуют о вездесущности Махно.

* Однажды поезд, ходивший между Александровском и Мелитополем, был атакован группой вооружённых людей. Они прошлись по вагонам, вытряхивая чемоданы у пассажиров.
Когда они подошли к пассажиру, тихо сидевшему до сих пор, тот задал вопрос:
«Кто вы такие?».
Они ответили:
«Махновцы».
В этот момент неизвестный пассажир выхватывает револьвер и обстрели¬вает их. Полсотни других «пассажиров» делают то же с остальными членами банды.
Неизвестный пассажир называет своё имя - Нестор Махно. И произносит речь перед пассажирами, объясняя им честность целей, преследуемых повстанцами.

 * В другой раз, один крестьянин просит одинокого всадника помочь ему распутать сбрую на упряжке. Когда это сделано, он благодарит за помощь и уходит. Но в этот момент проезжают два других всадника и приветствуют «Батьку» Махно в лице этого одинокого всадника. Крестьянин сконфужено извиняется за то, что потревожил его и благодарит ещё теплее.

Все эти факты, реальные или предполагаемые передавались из уст в уста. И создали Махно несравнимую популярность среди крестьянства, иногда граничащую с настоящим обожанием.

• Александр Беркман рассказывает, как однажды в  Дебровке  он встретил старого мужика, настоящего патриарха, с длинной белой бородой. И тот снял с головы папаху, когда произнесено было имя Махно.

«Это большой и добрый человек, - сказал он. - Да хранит его бог. Он проходил здесь два года назад, но я об этом помню, как будто это было сегодня. Встав на скамейку на площади, он обратился к нам с речью. Мы тёмные люди, и мы никогда не могли понять речи большевиков, когда они обращались к нам. Махно же говорил нашим языком, просто и прямо: «Братья, - сказал он нам, - мы пришли вам помочь. Мы прогнали помещиков и их наёмников, и теперь мы свободны. Разделите землю между собой по справедливости и равенству, затем работайте по-товарищески для общего добра». «Святой человек», - заключил почтенный крестьянин с убеждением, напомнив тогда прорицание Пугачёва, великого бунтовщика XVIII века: «Я вас только попугал, но однажды придёт железная метла и выметет вас всех, вас тиранов нашей святой русской земли». Эта метла здесь, это Батька Махно».

Этот старый крестьянин потерял, однако, одного из своих сынов, когда село занял генерал Шкуро. Но Махно, предупреждённый об этом, прибыл среди ночи с сотней бойцов и с помощью местных крестьян прогнал три тысячи казаков Шкуро.
 
Все отмечают личную отвагу «Батьки».
Махно всегда подавал пример, идя в атаку первым. Это вызывало ожесточённое соревнование между остальными повстанцами, которые не хотели оставаться позади.
Он «гулял под пулями и картечью как под дождём» рассказывает Аршинов, который рассматривал это как «психическое отклонение».

К этому следует добавить постоянное хладнокровие, даже, и особенно, в самых угрожающих ситуациях.

 *  К примеру, как в Перегоновке.
 
*  Или же во время покушения, организованного против него ЧеКа.
 В то время, когда он шёл по главной улице в Гуляйполе, убийца, прятавшийся за углом, бросил в него две бомбы. Они, к счастью, не взорвались.
Невозмутимый, Махно, достал свой пистолет, пристрелил чекиста, поднял бомбы и принёс их в штаб движения.
И сказал при этом, что «большевики ему делают, решительно, странные подарки!»

Нестор Иванович - натура одарённая, страстная, остро чувствующая несправедливость.
 «Батька» –  человек бесшабашно смелый.
Он был лихой, отважный, стойкий, решительный, честный, справедливый, бескорыстный, прямой, настойчивый, смекалистый и скромный человек.
Слов на ветер не бросал.
 Быстр был, ловок и цепок.

 Вместе с тем лихой атаман  бывал и коварен.
Бывал он беспощаден, горяч, вспыльчив, властен, крут, гневлив, жесток, самоуверен.
 А ещё бывал болезненно тщеславен и честолюбив.

« Махно – человек воли, импульса, страстей, которые бешено кипят в нём и которые он старается сдерживать железным усилием под холодной и жестокой маской…
Махно властен и непоколебим…
Махно испытывает бешеную, безграничную радость при виде гибели в огне цветущих городов; его глаза горят восторгом от взрыва тяжёлых снарядов на улицах города. В Махно – жестокая потребность наблюдать мучительную смерть часто совершенно невинных людей.
Я вспоминаю трудно передаваемую, кошмарную картину. Но в ней – весь Махно…
Перед Махно стоит оборванная группа стражников, с текущей по лицам кровью. Запуганные и избитые стражники дрожат мелкой дрожью и пугливо озираются, боясь встретиться с острым взглядом Махно, который, хищно изогнувшись, смотрит на них в упор горящим, безумным взглядом.
Долгая пауза…
Махно быстро выдёргивает руку из кармана брюк и почти кричит:
- Порубить их – и только…
Не успел ещё смолкнуть резкий голос батько, как палач Кийко взмахнул острой шашкой и стал неумело рубить несчастных, нанося им удары по несколько раз, словно срубая кочаны капусты. Забрызганный кровью Кийко устал, вспотел, едва переводит дух. Его сменяет более ловкий смеющийся Лященко, которому помогают любители из махновского конвоя.
Махно с блуждающей рассеянной улыбкой спокойно наблюдает, как «работают» его молодцы, и больше ничего нельзя прочесть в его остром взгляде.
Но вот вместо испуганных, но живых людей, куча кровавых изуродованных тел. То там, то здесь валяются отрубленные головы и руки с судорожно скрюченными пальцами. Махно порывисто срывается с места, собачьей рысью подбегает к этой куче тел, носком сапога сбрасывает попавшуюся на дороге голову, вскакивает на грудь, на живот убитых, топчется, пачкая сапоги в крови, и затем почти спокойно говорит:
- И только…
Ещё раз, торжествующий, гневно и злобно, точно спрашивая кого-то, кричит он своё «и только», подбегает к другой группе изрубленных тел, топчет их, повторяя всё сначала…»
(Н. В. Герасименко).

 «Батька» лично участвовал почти во всех боях. А дисциплину правил «железной рукой», лично расстреливая мародеров.

• Михаил Веллер:

«И был батько мал ростом и худ, и не силён физически. И тих голосом, и скромен видом. И живуч как кошка, живуч, как гадюка, вынослив, как сыромятный ремень. Никогда не был растерян, не знал страха, не знал колебаний. И такое превосходство воли и духа было в его глазах, иногда синих, иногда темнеющих до чёрного, что подчиняться ему – хотели.
И был он человеком идеи. И превыше всего ставил справедливость. И девиз жизни был:
«С угнетёнными против угнетателей – всегда!»

• Некоторые штрихи к портрету грозного «батьки» дают вспоминания П. Аршинова:

«Махно всегда находил полчаса-час, чтобы побывать на крестьянской свадьбе, куда его молодые приглашали за две-три недели. С крестьянами он поддерживал прежние мужицкие взаимоотношения, был внимательный к ним, жил вообще такой же простой жизнью, как и они».

• А вот как отзывалась о нём газета «Известия» от 6 апреля 1919 года.
Когда махновский отряд партизан превратился в грозу для австро-германцев, они сожгли его хату, в которой жила мать. Но этого показалось мало, и они взорвали стены, сравняв их с землёй. Махно, как и другие погорельцы, жил в Гуляйполе.

«В данный момент семья Махно нашла приют в тесной хате старшего брата. Махно мог бы реквизировать найлучший дом в Гуляйполе для своей семьи. Но он этого не делает, чтобы кто-нибудь имел право сказать, что он использует власть для собственных выгод».

В народе о Несторе Махно говорили, что он был «был настоящим степовым характерником».
Характерник, по средневековому преданию, это казак, заговорённый от пули и сабли, который мог улизнуть от любого противника, превратившись в волка.
 И действительно, характер Махно, в чём-то напоминал волка. Так же, как волк, он всегда нападал первым и мог просочиться сквозь любой непроходимый фронт.
Вероятнее всего, Махно обладал уникальными парапсихологическими способностями. Именно этим современники объясняют его умение влиять на людей.

Махно злоупотреблял алкоголем.

Волин считал это его «самым большим недостатком»:
 
«Состояние опьянения у Махно проявлялось особенно в моральном плане. Физически, он твердо стоял на ногах. Но под влиянием алкоголя, он становился злым, возбужденным, несправедливым, невозможным, грубым».

• О пьяных выходках «Батьки» писала и Галина Кузьменко в своём Дневнике:

«7 марта 1920 года.
…Ещё с Новосёлки «батько» начал пить. В Варваровке совсем напился как он, так и его помощник Каретник. Ещё в Шагарове «батько» начал уже дурить – бессовестно ругался на всю улицу. Верещал как ненормальный, ругался и в хате при малых детях и при женщинах. Наконец сел верхом на лошадку и поехал на Гуляйполе. По дороге чуть не упал в грязь…
Приехали в Гуляйполе. Тут под пьяную команду батько начали вытворять нечто невозможное.  Кавалеристы начали бить нагайками и прикладами всех бывших партизан, каких только встречали на улице.
Сегодня воскресенье, день ясный, тёплый, людей на улице много. Все вышли. Смотрят на приехавших, а приехавшие, как бешеная дикая орда, мечутся на конях, налетают на невинных людей, ни с того ни с сего начинают бить, говаривая: «Это тебе за то, что не берёшь винтовку!» Двум хлопцам разбили головы, загнали по плечи одного хлопца в речку, в которой ещё плавает лёд. Люди испугались, разбежались. Стали ворчать тихоньку гуляйпольцы по углам, а открыто боятся высказывать своё недовольство против махновцев – страх напал на всех… Да и правда, как забитым, заруганным, замученным, обобранным, обессиленным всякими властями крестьянам протестовать против насилия пьяных махновцев – их сейчас сила, их и воля.
12 марта.
 …Все эти дни много пили. Скандалили много. Выпивши, батько становился очень разговорчивым и заинтересованным «чистотой и святостью повстанческого движения»…
13 марта.
Стоим в Успеновке. Батько и сегодня выпил. Разговаривает очень много. Бродит пьяный по улице с гармошкой и танцует. Очень привлекательная картина. После каждого слова матерится. Наговорившись и натанцевавшись, заснул».

Несмотря на постоянное пьянство и плохое питание, Махно всё же удавалось поддерживать хорошую физическую форму. Иначе он не смог бы так долго вести борьбу против численно превосходящих сил противника.
Говорят, раны заживали на нём, как на собаке.

Нестор Махно не лишён был и артистических способностей.

• Ида Метт (Гильман), активистка анархо-синдикалистского движения вспоминала:

«Нестор Махно был великим артистом, неузнаваемо перевоплощавшимся в присутствии толпы. В небольшой компании он с трудом мог объясняться, его привычка к громким речам в интимной обстановке казалась смешной и неуместной. Но стоило ему предстать перед большой аудиторией, как вы видели блестящего, красноречивого, уверенного в себе оратора. Однажды я присутствовал на публичном заседании в Париже, где обсуждался вопрос об антисемитизме и махновщине. Меня глубоко поразила тогда удивительная сила перевоплощения, на которую оказался способен этот украинский крестьянин».      

Махно мог искусно менять свой облик. В зависимости от ситуации он перевоплощался то в гетманского жандарма или белогвардейца, то в базарную торговку, то в барыню…
 Однажды даже побывал в роли невесты на сельской свадьбе. Слухи о подобных «выступлениях» Нестора Ивановича породили мнение, что «Батька» умеет становиться невидимым, быть в нескольких местах одновременно и даже обращаться в волка.

• Дочь Махно вспоминала эпизод, когда повстанцы приняли отца за домового:

«Намаявшись в походе, вернулись в Гуляйполе, затопили баню, принеся туда икону. Отец крикнул в ярости: «В нечистом месте не вешают образов и в нательном кресте не ходят!» — и сразу лишился чувств. А после этого проспал двое суток. Как проснулся, товарищи за горло взяли: «К погибели нас ведешь, расставаться надобно». Он им в ответ: «Не чудесами вас собрал — правдой крестьянской, с правдой не только уцелеем — победим». Товарищи не унимались: «Ты, Нестор Иванович, с нечистью водишься. Пока спал, в бане да в избе домового видели. И тебя видели, как ты с ним ходил. Отец отшутился: «Самогон для вас крепок оказался». А потом, посуровев, всех в амбар пустой зазвал и показал умения свои, после чего православные убедились: Бог на стороне командира».
«Отец, положив шашку на кусок белого полотна, долго смотрел на нее, пока клинок не разорвало, как бумажный, — рассказывала журналистам дочь Махно. — Затем в пустую бутыль поместил свои серебряные часы. И эта, и другая пустая бутыль были заткнуты пробками, опечатанными свечным воском. На глазах у всех каким-то образом часы переместились из одной закупоренной бутыли в другую, отстав по времени на десять минут. Так же мгновенно он обратил китайскую фарфоровую чашку в малахитовую. Не говорю о серебре — подносы, вилки, ножи, ложки, тарелки Нестор Иванович, не прикасаясь к ним, гнул, плющил, сворачивал в кольца. Ключевая вода в чугунке под взглядом его делалась крутым кипятком. Одеколон из одного надежно закрытого флакона перетекал в другой, пустой, и тот исчезал, чтобы быть найденным в чьем-то кармане. Свой небольшой отряд отец вывел из окружения, настлав наволок на глаза красноармейцев. То же он проделал, переходя границу под пулеметным огнем».

Ну чем не аналогия с легендарными запорожскими казаками-характерниками, которым народная молва приписывала многие похожие умения?
Свои необычайные таланты Нестор Махно использовал для сбора информации или спасения своих людей из очередной западни.

• В том же интервью газете «Гудок» дочь Махно рассказывала о таком случае:

«Летом 1920 года красные под селом Броды окружили отряд отца в лесу, полном сушняка, который и запалили, чтобы всех выкурить. Отец же, оставаясь невозмутимым, сказал: «Промыслом Божиим все устраивается на пользу каждого». Отомкнул стальной ящик, который всегда с собой возил, и вытащил оттуда алого цвета дугу от конской упряжи с выбитыми на ней золотом словами: «Родина — это человечество». Зароптали бойцы — мол, вместо того чтобы на волю пробиваться, чудит батька. А отец, оборотившись лицом к горящему лесу, поднял над собой дугу и шагнул в адское пламя, в котором тут же образовался чистый холодный коридор. Все сквозь него невредимыми и прошли. Только мокрым снегом их облепило — в жару-то…».


Всего за период с 1918-го по 1921 год Нестору Махно удавалось выводить своих бойцов из окружения более двухсот раз.
Уникальный случай в мировой военной истории. И это в условиях тотальной осады.
 В разные годы действия против «махновских бандформирований» курировали такие боевые командиры, как Фрунзе, Пархоменко, Будённый.
 Командующий Первой конной армией, кстати, не зря охарактеризовал батьку как «лихого рубаку с дыркой в голове».
А чекисты Дзержинского подготовили 7 покушений на неугомонного анархиста. Однако все они закончились неудачей.

• Вот как объясняла дочь способность Нестора Ивановича выходить из самых трудных ситуаций:

«У отца был оберег в форме распятия, становившийся чёрным и липким, как смола, накануне опасности и обретающий первозданный вид, как только принималось правильное решение, позволяющее избежать беды».

Среди махновцев ходили разговоры о неуязвимости их вождя для клинков и пуль. Ведь не зря он никогда в бою не прятался за спинами своих бойцов, атакуя в первых рядах. За годы войны под ним было убито немало лошадей, самого же Махно пули почти никогда не задевали. Существует несколько легенд о причинах такого везения.

Среди многочисленных талантов Махно был и поэтический.
В его стихах – пулемёты, тачанки, шашки, поверженные враги – белые и красные.
Для примера приведу несколько его стихотворений:

КОНИ ВЕРСТЫ РВУТ НАМЁТОМ...

Кони вёрсты рвут намётом,
Нам свобода дорога,
Через прорезь пулемёта
Я ищу в пыли врага.

Застрочу огнём кинжальным,
Как поближе подпущу.
Ничего в бою не жаль мне,
Ни о чём я не грущу.

Только радуюсь убойной
Силе моего дружка.
Видеть я могу спокойно,
Только мёртвого врага.

У меня одна забота,
Нет важней её забот...
Кони вёрсты рвут намётом,
Косит белых пулемёт.


ОТВЕТ БОЛЬШЕВИКУ ДЫБЕНКО.

Большевику не веря,
Кричали все в одно:
«Не ври как сивый мерин,
Мы все идём к Махно!»


ПРОКЛИНАЙТЕ МЕНЯ, ПРОКЛИНАЙТЕ...
Песня.

Проклинайте меня, проклинайте,
Если я вам хоть слово солгал,
Вспоминайте меня, вспоминайте,
Я за правду, за вас воевал.

За тебя, угнетённое братство,
За обманутый властью народ.
Ненавидел я чванство и барство,
Был со мной заодно пулемёт.

И тачанка, летящая пулей,
Сабли блеск ошалелый подвысь.
Почему ж от меня отвернулись
Вы, кому я отдал свою жизнь?

В моей песни ни слова упрёка,
Я не смею народ упрекать.
От чего же мне так одиноко,
Не могу рассказать и понять.

Вы простите меня, кто в атаку,
Шёл со мною и пулей сражён,
Мне б о вас полагалось заплакать,
Но я вижу глаза ваших жён.

Вот они вас отвоют, отплачут,
И лампады не станут гасить...
Ну, а батько не может иначе,
Он умеет не плакать, а мстить.

Вспоминайте меня, вспоминайте,
Я за правду, за вас воевал...


Я В БОЙ БРОСАЛСЯ С ГОЛОВОЙ...

Я в бой бросался с головой,
Пощады не прося у смерти,
И не виновен, что живой,
Остался в этой круговерти.

Мы проливали кровь и пот,
С народом откровенны были.
Нас победили. Только вот
Идею нашу не убили.

Пускай схоронят нас сейчас,
Но наша Суть не канет в Лету,
Она воспрянет в нужный час.
И победит. Я верю в это!


Махно заплатил дорогую дань революции, как в личном, так и в семейном плане.
Над его старой матерью издевались и выгнали её из собственного дома. А хату сожгли.
4 брата Махно погибли в той кровавой мясорубке:
-   Емельян Махно - от рук австро-немецких оккупантов.
-   Карп Махно - сражаясь с самостийными гайдамаками.
-   Савелий Махно был убит деникинцами красными.
-  Григорий Махно - красными.

Нестор Махно не удался ни статью, ни лицом. Но женщины его любили. Любили за сумасшедший темперамент, смелость и авантюризм.
Жёны и коханки прощали ему пьянство, грубость, пренебрежение.
 А он легко переступал через них, поскольку дамой его сердца была Анархия…
Хотелось бы немного остановиться на его жёнах.

-   1-я жена - Анастасия Васецкая.
Это ей - своей любимой - писал из тюрьмы письма в стихах закованный в кандалы Нестор.
В первые месяцы после возвращения из тюрьмы Махно полностью отдаётся страстному роману с Настей.
В мае 1917 года они поженились.
И когда он организовал в барской усадьбе коммуну, поселился там с Настенькой Васецкой.
Зажили, как возвышенным слогом вспоминал Нестор Иванович, «под звуки свободных песен о радости».
В телесериале «Девять жизней Нестора Махно» история его первой семьи подана в духе песни о Стеньке Разине и персидской княжне - «и за борт её бросает в набежавшую волну».
По фильму соратники Нестора, недовольные тем, что любовь к молодой жене и их первенцу отвлекает его от революции, обманом вывозят их в глухую чащу и топят в болоте.
По мемуарам же самого Махно, в канун взятия Гуляйполя гетманцами и германо-австро-венграми коммунары в полном сос¬таве бежали из барского поместья, погрузившись в вагоны.
 Ехали долго, пока поезд не остановился под Царицыном.
Неустроен¬ность быта особенно тяготила Настеньку. Ведь она вот-вот должна была родить.
 Несмотря на это, Нестор бросил жену, по его словам, «во имя великого дела украинских тружеников».
В мемуарах он написал:
 «Моя подруга долго крепилась, всё не поддавалась тяжёлому, перед родами в особеннос¬ти, чувству одиночества и теперь плакала».
Настенька то ли так страшно убивалась, то ли пыталась прервать беременность, но на свет сыночек появился с врождёнными уродствами и прожил всего неделю.
Потом, рассказывали, она вышла замуж за вдовца с четырьмя детьми, собственного ребёночка так больше не родив...

-  Аналогия с «персидской княжной», скорее, приложима к сельской телефонистке Тине Овчаренко.
 Она стала 2-й женой, вернее, «коханкой», Нестора.
Махно описал в мемуарах, как после проигранного мадьярам боя в селе Темировка ему пришлось отступить за околицу.
Тут к нему подбежала девушка, выбравшаяся из-под пуль:
 «Ваша, Батько, жена с подводой ос¬та¬лась в деревне».
- «Ничего, теперь уже поздно спасать её», - спокойно ответил он.
Чудом Тина все-таки осталась жива.
 Но, видя такое отношение «Батьки» к своей очередной подруге, один из махновских бойцов решил её поматросить. Чтобы потом с чистой совестью выбросить за борт.
Всё произошло, как и было задумано.
«Батьке» «открыли глаза» на «измену».
И опозоренной женщине пришлось вернуться домой...

        -  3-я жена - учительница Галина Андреевна Кузьменко.
Родившись в семье небогатого крестьянина в 1894 году, она шесть лет училась в гимназии. Затем с золотой медалью окончила женскую учительскую семинарию и была направлена преподавать в начальную школу Гуляйполя.
Знакомство Нестора и Галины обросло легендами.
Одна из них гласит, что «Батька» заглянул в школу, услышав об учительствовавшей там барышне. Чтобы продемонстрировать свою эрудицию, он потребовал какую-то редкую книгу, прочитанную им в Бутырской тюрьме. Та ответила, что такая уникальная литература за пределы библиотеки не выдаётся. Махно якобы побагровел и стал настаивать. Галина уступила, но так швырнула тяжеленный том, что тот полетел на пол.
Спутник Махно наклонился было за ним, но «Батька»  остановил его и приказал учительнице:
 «Подними!».
Но не на ту напоролся.
Галина вспыхнула:
«Вот ты и подними!».
И первым порывом «Батьки» стало  желание не привлечь её к груди, а  тут же изрубить строптивую барышню  в лапшу  саблей, которую он уже вынул из ножен. Но из глубины её ореховых глаз выскочили такие чертенята, что он понял: это его женщина.
Любовь вдохновила Нестора на пересмотр своего гардероба. Он стал щеголевато наряжаться в цветные шёлковые сорочки и высокие жёлтые сапоги. Преобразилась и Галина, полюбившая мужской костюм и высокую каракулевую шапку. Вместе с подругой Феней Гаенко они возили за собой огромные чемоданы отнятого у буржуев добра.

• Её подруга вспоминала:

«В котиковом пальто, в светлых ботах, красивая, улыбающаяся, она казалась элегантной дамой, а не женой разбойника, которая сама ходила в атаку, стреляла из пулемёта и сражалась. Рассказывали про неё, что несколько махновцев она сама убила, поймав их во время грабежа и насилия над женщинами. Её махновцы тоже побаивались».

Гордячка Галина умудрилась сохранить независимость и в непростом браке с Нестором. В своем дневнике времён расцвета Гуляйполя с явной брезгливостью она описывала самогонные загулы махновцев.

Сочетая редкую красоту с природным умом, несгибаемой волей и независимым нравом, она стала для Н. И. Махно надёжным спутницей его жизни и неизменно пользовалась уважением всего «Батькиного» окружения - «матушкой» Галиной.
Она была очень активной участницей повстанческого движения. Умела так же хорошо стрелять из винтовки, как из пулемёта. Одно время занималась службой разведки.
Должно быть, именно эта преданность движению привязывала к ней Махно. Она дорого за неё заплатила. Её отец, наивно веривший «что и белые и красные такие же люди»,  был расстрелян красными в августе 1919 года только за то, что был тестем Махно.
Люди, называвшие себя очевидцами, свидетельствовали: когда из Песчаного Брода в Гуляйполе прискакал человек и доложил, что отряд красных расстрелял отца Галины «за связь с махновцами», она вскочила на коня и во главе отряда примчалась в родную деревню.
Сонных карателей вытащили из постелей, туда же во двор привели соседку, которая якобы выдала отца Кузьменко. Галина полоснула её саблей по шее. Ближайшая подружка Галины Феня Гаенко, любовница махновского контрразведчика Лёвы Задова, зарубила не¬скольких крас¬ноармейцев. Ос¬таль¬ное доделали мужчины. С тех пор махновцы именовали жену «Батьки»  «матушкой».
Сама же Галина отрицала своё участие в махновских расправах.

• Из протокола допроса Галины Кузьменко 10 января 1946 года:

«Мне известно, что махновцы жестоко расправлялись с работниками милиции (расстреливали их), с лицами, проводившими продразвёрстки, забирали собранный ими хлеб, часть которого раздавали крестьянам... К зверствам, о которых я знала, я относилась отрицательно и неоднократно лично сама имела на этой почве столкновения с Махно, называла действия его сподвижников бандитскими».

В 1921 году вместе с Нестором она была на шаг от смерти, когда деревня, в которой они находились, была окружена красными. Те, зная об их присутствии, подвергли все дома тщательному обыску. Они с Нестором, вооружённые револьверами, ждали за дверью, когда их обнаружат, чтобы дорого отдать свою жизнь. Но солдаты оказались не настолько любопытны, чтобы заглянуть за дверь комнаты, которую они обыскивали.

• Никола Чорбарджиев сообщает нам, что Галина считала себя «махновкой, а не анархисткой».

 Он описывает её как:
 «Крупную, красивую женщину, прямую, открытую, симпатичную, улыбчивую, очень достойную и хорошую мать».

• Мэй Пикрэ также описывает её, как:

 «Очень преданную, спокойную, разумную, привязанную к Нестору и симпатичную».

-  В рассказе «Ледоход» Борис Пильняк назвал ещё одну возлюбленную Нестора - легендарную атаманшу Марусю Никифорову:

«Она пришла перед боем, попросила коня и была в строю первой, а потом расстреливала пленных спокойно, не спеша, деловито, как не каждый мужчина».

За годы Гражданской войны, за короткое, в общем-то, время, характер Махно претерпел серьёзные изменения.
 Ещё бы! Как тут не измениться!?
-  На него влияли анархисты, которые проповедовали такую свободу нравов, которая деревенскому парню не могла присниться и в страшном сне.
 -   На него влияла жестокость и ужасы Гражданской войны - одной из самых кровавых в мировой истории.
-  Оставили свой след и слава, вскружившая голову не одному Махно. И беззаветная преданность массы простых повстанцев, которые готовы были умереть за Батьку.

Особенно негативно отразилось на характере Махно, по мнению известного анархиста, соратника «Батьки» И. Тепера (Гордеева), влияние так называемых «ура-анархистов» в начальный период махновского движения.
Попав на Украину, они, как указывал И. Тепер, использовали свои должности для уничтожения чужой «собственности». При этом каждый из них считал нужным обзавестись своими собственными кладами, которые обязательно должны были состоять из золота, бриллиантов и многих других драгоценных вещей.
Моногамию они как чистые анархисты отвергали. И учреждали институты полигамии, т.е. каждый обзаводился гаремом проституток.
 Весь район действия «Махновии» был ими объявлен «виноградным». До окончательного торжества анархии была временно провозглашена диктатура олигархии: золота, вина, проститутки и сифилиса.
 Никто не мог ему так красноречиво льстить, так торжественно петь дифирамбы, как эти «анархиствующие проститутки».

• И. Тепер отмечает:

«Махно, вначале ненавидевший их всеми фибрами своей ещё неиспорченной души и считавший их ползучими гадами, которых нужно безжалостно давить, всё же сам подвёргся сильному влиянию со стороны этих же пресмыкающихся. Последние самым подлым образом лизали его пятки и провозглашали его не только «Народным вождём», но и «Великим анархистом», «Вторым Бакуниным», имя которого, как и имя первого, будет занесено на страницы истории.
…А Нестор, человек сильной воли, смелый, отважный, был поражён особой манией величия и колоссально падок до лести, что послужило основной причиной воздействия на него этих господ и его морального падения. Он начинает быстро падать: и в своем падении быстро теряет силу революционной выдержанности, ясной политической мысли, которая чуть-чуть не толкнула его в ряды компартии».

С конца лета 1919 года в характере «Батьки» стали происходить психологические изменения. Даже в его личных воспоминаниях указывается на несколько случаев серьёзных нервных срывов.

 Ида Мэтт, знавшая его по эмиграции,  отмечала в частности «его крайнюю недоверчивость и осторожность», даже по отношению к самым близким друзьям, которые желали ему добра.
Она считала, что такое отношение являлось «патологическим наследием» военной деятельности Нестора.
Ида Мэтт находила также, что у него «ворчливый характер», и отмечала некоторую «дозу враждебности по отношению к интеллигентам».

Многие говорили о его чрезмерной суровости к некоторым мародёрам и совершившим антиобщественные поступки. Их он систематически вешал и расстреливал.

И немудрено, что характер «Батьки» так изменился. Ведь человек нёс на своих плечах целое социально-политическое движение, наряду с военным командованием в экстраординарных условиях. При этом всё строилось с нуля. Да и цели ставились беспрецедентные. А приходилось рассчитывать лишь на себя. Да ещё по возможности поддерживать единомышленников в России и за рубежом. И постоянно иметь дело с друзьями и союзниками, которые в любой момент могли оказаться предателями и врагами…

      

II. Анархия – мать порядка.

В годы Гражданской войны на Украине образовалось немало независимых «республик».

*   Это и советские республики:
Донецко-Криворожская Советская, Одесская Советская, Таврическая Советская Социалистическая…

*  Это и крестьянские и атаманские республики:
Переяславская, Дерманская, Млиевская, Пашковская, Баштанская…

*  Но то, что происходило в Гуляйполе, не имело аналогов.
 Махно попытался создать особую форму общественного устройства, уходящего корнями во времена Запорожской Сечи.

«Махновщина – не спасительный рецепт кооперативного счастья, а призыв стряхнуть с себя холопство и вновь зажить «по своей воле и правде», вне эдиктов и рескриптов партийных прохвостов. Бегство от надзора государства под опеку Природы, счастливое совпадение бунта личности с разгулом украинской стихии, дерзновенная попытка выговориться перед Историей»
(Д. Карапетян).

В Гуляйполе - центре «махновщины» - крестьянского движения, просуществовавшего с 1917-го по 1921-й год, возникло «государство в государстве».
Возникла республика «Батьки» Махно…

Нестор Махно – убеждённый анархист-интернационалист – считал, что хорошей власти не бывает. Поэтому основной политической идеей Махно было «безвластие».
 Впоследствии он называл свои взгляды анархо-коммунизмом «бакунинско-кропоткинского толка».

Махновщина добавила немало жутких мазков в кровавую палитру Гражданской войны. В обстановке всеобщего братоубийства по-другому и быть не могло.
Но Нестор Махно, не терпящий над собой никакого насилия, нашёл в анархии панацею, выход в иную действительность. И он один из всех анархистов предпринял отчаянную попытку воплотить теорию в жизнь…

Он видел свою задачу в том, чтобы дать возможность трудовому народу – крестьянам и рабочим – самим решать свою судьбу и организовывать трудовую жизнь.

«Батька» выдвинул свою политическую программу:

-   Создание самостоятельной крестьянской республики в Украине.
 -   Передача власти беспартийным «вольным Советам».
-   Проведение «третьей социальной революции».
 - Установление народной власти для защиты интересов крестьянства.

Его политическая позиция сводилась к созданию свободного общества — анархической республики.

 Естественно, всякое общество должно быть хорошо организовано и способно защитить себя.
Но! Организация анархической республики должна идти снизу.
 Армия – добровольная.
 Советы – выборные.
 Командиры – выборные.
 Власть - ответственная перед народом, а не как всегда.
Частная собственность?  - Да.
 Но в контексте социальной справедливости.
Коллективизм?  - Да.
 Но исключительно на добровольной основе.
 Отсюда и лозунг:
 «Анархия — мать порядка».

Когда махновцы вступали в города, то первым делом объясняли населению, что их нельзя воспринимать, как новую власть.

• По всему городу расклеивались плакаты:

«Трудящиеся! Ваш город временно занят Армией революционных повстанцев. Эта армия не служит никакой политической партии, никакой власти, никакой диктатуре. Она никогда ни к чему не будет принуждать. Её роль ограничивается защитой свободы трудящихся».

Махно таки не был особо подкованным теоретиком. Поэтому подошёл к реализации программы строго практично.

 -  Первое: землю поделить, Советы выбрать, оружие раздать, все иные формы власти свергнуть.

- Второе: панов, большевиков, монархистов, офицеров, украинских националистов, иностранцев и представителей центральной власти (любой) считать врагами. По обстоятельствам считать врагами также солдат и городских, но с этими можно договариваться.

Нестор Иванович выступал против:

-   «военного коммунизма»,
-   диктатуры пролетариата,
-   руководящей роли большевистской партии,
-  создания комитетов бедноты,
-  осуществления продразвёрстки на Украине

«Батька» принимал меры для защиты населения от продразвёрстки. Комиссаров, проводивших её, Махно открыто объявил врагами народа.

• Пункт 2-й приказа № 1 от ноября 1919 года гласил:

«Врагами трудового народа являются также те, кто охраняет буржуазную несправедливость порабощения, то есть советские комиссары, члены карательных отрядов, чрезвычайные комиссары, разъезжающие по городам и сёлам и истязающие трудовой народ, не желающий подчиниться их продовольственной диктатуре».

На Гуляйпольщине были отменены:

-  налоги с крестьянства в государственный бюджет,
-    Декрет о национализации земли,
-    запрет купли-продажи.

Среди бурлящей Украины Гуляйпольская республика тогда выглядела островком стабильности.

Общественный уклад Махновии строился в строгом соответствии с резолюцией одного из махновских съездов, призвавших «товарищей крестьян и рабочих», чтобы те:

 «Сами на местах без насильственных указов и приказов, вопреки насителям и притеснителям всего мира строили новое свободное общество без притеснителей панов, без подчинённых рабов, без богачей, без бедняков».

 В селе налаживалась хозяйственная жизнь.
Там функционировал госпиталь.
Работала  школа.
Повсеместно работали курсы ликвидации безграмотности.
И что ведь интересно. В школах Гуляйполя преподавали «Закон божий». Анархисты не навязывали насильно свои идеи. Они предлагали их, оставляя право выбора за народом.

После изгнания деникинцев, в Культпросвет армии Махно начали поступать запросы:
 «На каком теперь языке следует преподавать в школах - на русском или на украинском?»

• В ответ Реввоенсовет издал декларацию:

«Язык школьного преподавания должен быть тот, к которому естественно склоняется местное население, учащие, учащиеся и их родители. Они, а не власть и не армия, должны свободно и самостоятельно решать этот вопрос. Декабрь 1919 года».

Махновцы передали народу право самому определять свою судьбу.

Оказывалась помощь малоимущим. Причём не в форме раздачи подарков, а целенаправленно и систематически.

• Вполне пристрастный свидетель, большевик В. Антонов-Овсеенко докладывал «наверх»:

«Налаживаются детские коммуны, школы. Гуляйполе – один из самых культурных центров Новороссии – здесь три соседних учебных заведения и т. д. Усилиями Махно открыты десять госпиталей для раненых, организована мастерская, чинящая орудия, и выделываются замки к орудиям».

Жилось махновцам, надо сказать,  вольготно.
Культпросвет повстанческой армии давал спектакли.
Особенно популярными были спектакли походного театра. Ставили преимущественно классику. Но вскоре репертуар обогатился двумя только что написанными пьесами – «Жизнь махновцев» и «Путь махновца».

Регулярно устраивались грандиозные пьянки с участием самого батьки.

• Всеволод Волин писал о махновцах:

 «Выпив, эти люди совершали недопустимые - одиозные, другого слова нет - поступки, вплоть до оргий, в которых были вынуждены участвовать некоторые женщины».

Махно считал себя военным командующим, а не руководителем населения занятой территории.

Принципы организации политической власти определяли съезды фронтовиков и Советов.

Частые собрания, впрочем, были не столько особенностью махновского движения, сколько признаком того времени.
Времени, когда у масс появилась потребность в участии в управлении своей жизнью.
А у военно-политических сил вокруг них не было ни механизма, ни, честно говоря, желания разбираться с желаниями или даже насущными потребностями населения.

-   Одни – красные - продвигали интернациональную революцию.
 -   Другие – белогвардейцы - спасали Великую Россию.
 -  Третьи – жёлто-блакитные - пытались создать национальную Украинскую державу.

 А несознательное население, которое, вместо того, чтобы проникнуться величием идеи, желало, по возможности, есть и одеваться. И не очень-то хотело участвовать в великих свершениях.

• В результате получалось так, как говорил мужик в фильме «Чапаев»:

«Белые пришли – грабют, красные пришли – тоже начали, ну, куды крестьянину податься?»

 В махновском районе вопрос так не стоял. По крайней мере, для крестьянина. Его, по крайней мере, слышали…
В районе, контролируемом Махно, регулярно созывались многопартийные съезды.
 С января по ноябрь 1919 года там провели 4 крупных съезда. Это не считая всяких сельских и уездных.
 И это в период непрекращающейся войны и, часто, гонений.

I съезд вообще был созван не махновцами, а ветеранами 1-й мировой войны. Теми самыми, которые за год до того просаботировали усилия Махно по отражению немецкой агрессии и оккупации.
Прошёл съезд 23 января 1919 года без участия Махно. Впрочем, и этот съезд, как было тогда универсально принято, заочно избрал «Батьку» почётным председателем.
Первый съезд депутатов махновского района попытался установить контакт и с Директорией, и с Советской властью в Харькове, чтобы найти компромисс между молотом и наковальней.

• 8 февраля 1919 года в своем воззвании Махно выдвигал такую задачу:

«Строительство истинного Советского строя, при котором Советы, избранные трудящимися, являлись бы слугами народа, выполнителями тех законов, тех порядков, которые напишут сами трудящиеся на всеукраинском трудовом съезде...»

«Наша трудовая община будет иметь всю полноту власти у самой себя и свою волю, свои хозяйственные и иные планы и соображения, будет проводить через свои органы, которые она сама создает, но которые не наделяет никакой властью, а только лишь определёнными поручениями», - писали Махно и Аршинов в мае 1919 г.

Второй и третий съезды, прошли соответственно в феврале и апреле 1919 года.
 Они занялись более насущными проблемами – переделом земли и созданием армии.
Если по вопросу земли вопросов не возникало с 1917 года, то споры о том, как строить новые вооружённые силы, на добровольной или принудительной основе, шли на обоих съездах.
И только личный авторитет Махно смог частично преодолеть широкое сопротивление идее обязательной мобилизации.
И идейные анархисты, и безыдейные крестьяне, по разным, правда, мотивам, сходились на том, что лучше иметь мотивированных добровольцев, чем принужденных рекрутов.
«Батька» же, который в тот момент командовал бригадой, размером с дивизию, занимающую фронт, предназначенный для целой армии, нуждался в гарантии поддержания численности состава. Сошлись на странном определении – добровольно-принудительной мобилизации.
На волне энтузиазма и надежды на скорое завершение войны, местные общины, на которые, в принципе, и была возложена прямая ответственность за призывников, выдали необходимое число бойцов.

II районный съезд фронтовиков, Советов и подотделов открылся 12 февраля 1919 года в Гуляйполе.
В его работе приняли участие 245 делегатов от 350 волостей и партизанских отрядов, представляющих махновский вольный район.

• Выступая 14 февраля 1919 года на съезде, Махно заявил:

«Я призываю вас к единению, ибо в единении залог победы революции над теми, кто стремился её задушить. Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжёлой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать им: «Добро пожаловать, дорогие друзья!» Но если они идут сюда с целью монополизировать Украину - мы скажем им: «Руки прочь!» Мы сами умеем поднять на высоту освобождение трудового крестьянства, сами сумеем устроить себе новую жизнь - где не будет панов, рабов, угнетённых и угнетателей».

• Резолюции съезда были созвучны анархистским идеям:

«Второй районный съезд… настойчиво призывает товарищей крестьян и рабочих, чтоб самим на местах без насильственных указов и приказов, вопреки насильникам и притеснителям всего мира строить новое свободное общество без властителей панов, без подчинённых рабов, без богачей, и без бедняков».

 Резко высказывались делегаты съезда против «дармоедов чиновников», которые являются источником «насильственных указок».

На II съезде Советов Гуляйполя резкой критике подверглась политика РКП(б).

• Резолюция съезда гласила:

 «Советское правительство России и Украины своими приказами и декретами стремится, во что бы то ни стало, отнять у местных Советов рабочих и крестьянских депутатов их свободу и самостоятельность. Нами не избранные, но правительством назначенные политические и разные другие комиссары наблюдают за каждым шагом местных Советов и беспощадно расправляются с теми товарищами из крестьян и рабочих, которые выступают на защиту народной свободы против представителей центральной власти. Именующее себя рабоче-крестьянским, правительство России и Украины слепо идёт на поводу у партии коммунистов большевиков, которые в узких интересах своей партии ведут гнусную непримиримую травлю других революционных организаций.
Прикрываясь лозунгом «диктатуры пролетариата», коммунисты большевики объявили монополию на революцию для своей партии, считая всех инакомыслящих контрреволюционерами...
 Мы призываем товарищей рабочих и крестьян не поручать освобождение трудящихся какой бы то ни было партии, какой бы то ни было центральной власти: освобождение трудящихся есть дело самих трудящихся».

Среди основных тезисов съезда хотелось бы выделить следующие:

-  Запретить проведение продовольственной диктатуры Советской власти.

-   Бороться за экономическую свободу крестьянства.

Впрочем, методы достижения этой благородной цели были далеки от законных.

• Например, инспектор-контролёр 3-й Украинской армии Яков Сельцовский докладывал:

«…бригада Махно на станции Роды 30 марта захватила 50 вагонов с сахаром, 13 апреля – на станции Стульнево – 7 вагонов с мукой. 15 вагонов фуража…»

Всего за весну 1919 года войсками Махно было реквизировано таким образом 90 вагонов продовольствия и горючего.
При этом Махно абсолютно не беспокоило то, что захваченные им эшелоны имели своих отправителей и адресатов…

Но вернёмся к съезду.

-  На съезде было постановлено бороться с Деникиным и провести, как сформулировали анархистские комиссары Махно, «добровольную мобилизацию».

-  Был избран политический орган движения Военно-революционный совет (ВРС).
Партийный состав ВРС был лево-социалистическим - 7 анархистов, 3 левых эсера и 2 большевика и один сочувствующий им.
Махно был избран почётным председателем ВРС.
 ВРС стал своеобразным «правительством» контролируемой махновцами территории.

Таким образом, на контролируемой махновцами территории возникла самостоятельная система Советской власти, автономная от центральной власти УССР. Это вызывало взаимное недоверие Махно и советского командования.

Большевикам этот «анклав свободы» не нравился.

• В «центр» шли доклады:
 
«...Тот район представляет собой особое государство в государстве. Вокруг этого знаменитого штаба сконцентрировались все силы левых эсеров, анархистов, отъявленных бандитов и рецидивистов».

Крестьяне, подчиняясь «добровольной мобилизации», посылали в махновские полки своих сыновей.
 Деревни шефствовали над своими полками.
 Бойцы выбирали командиров.
 Командиры обсуждали с бойцами предстоящие операции. Каждый солдат хорошо знал свою задачу.
Эта «военная демократия» придала махновцам уникальную боеспособность.
Рост армии Махно ограничивался только возможностью вооружить новобранцев. На 15-20 тысяч вооружённых бойцов приходилось свыше 30 тысяч невооружённого резерва.

III Гуляйпольский  районный  съезд крестьян, рабочих и повстанцев был созван 10 апреля 1919 года.
В его работе принимали участие представители 72 волостей Александровского, Мариупольского, Бердянского и Павлоградского уездов. На нём также были делегаты от махновских частей.

На съезде Махно заявил, что Советская власть изменила революции, а компартия узурпировала власть и «оградила себя чрезвычайками».

• 10 апреля III районный съезд принял резолюцию:

«Обсудив всесторонне беспристрастно, без давления какой бы то ни было политической партии вопросы по докладу с мести по текущему моменту и принимая во внимание, что настоящее положение на Украине и в Великороссии характеризуется захватом власти политической партией (коммунистов-большевиков), не останавливающихся, ни перед какими мерами для удержания и закрепления за собой государственной власти с центра вооружённой силой, проводящих свою преступную по отношению к социальной революции трудящимся массам политику, Съезд постановляет:
1. Мы, съехавшиеся крестьяне, рабочие и повстанцы, ещё раз горячо протестуем против подобного насилия и заявляем, что нас такие приказы не пугают и мы всегда готовы к защите своих прав.
2. Съезд признаёт, что 3-й Всеукраинский съезд Советов не является истинным и свободным выразителем воли трудящихся, а потому считает, что только съезд рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, над волеизъявлением которых не будут чиниться никакие насилия, будет истинным выразителем воли трудового народа.
3. Протестуем против реакционных приёмов большевистской власти, проводимых комиссарами и агентами чрезвычаек, расстреливающих рабочих, крестьян и повстанцев под всякими предлогами. Что подтверждается имеющимися у нас данными.
4. Чрезвычайные комиссии, предназначенные для борьбы с настоящей контрреволюцией и бандитизмом, превратились в руках большевистской власти в оружие для подавления воли трудящихся и достигли размеров в отдельных отрядах в несколько сот человек разного оружия. Требуем все эти прекрасно вооружённые реальные силы отправить на фронт, распределив их по разным здоровым революционным частям, борющимся с действительной контрреволюцией.
5. Мы требуем немедленного удаления всех назначенных лиц на всевозможные военные и гражданские ответственные посты; протестуем против всякой системы назначенства…
6. Мы призываем товарищей рабочих, повстанцев и красноармейцев соблюдать в своих рядах революционную дисциплину и прекратить всякую национальную травлю.
7. Мы требуем социализации земли, фабрик и заводов.
8. Мы требуем изменения в корне Продовольственной политики – замены реквизиционных отрядов правильной системой товарообмена между городом и деревней и насаждения широкой сети обществ потребителей и кооперативов и полного упразднения частной торговли.
9. Требуем полной свободы слова, печати, собраний всем политическим левым течениям, т. е. партиям и группам, и неприкосновенности личности работников и партий левых революционных организаций и вообще трудового народа.
10.  Диктатуру какой бы то ни было партии категорически не признаём. Левым социалистическим партиям предоставляем свободно существовать только лишь как проповедникам путей к социализму, но права выборов путей оставляем за собой.
Долой комиссародержавие!
Долой чрезвычайки, современные охранки, долой борьбу партий и политических групп за власть, долой однобокие большевистские Советы! Да здоравствуют свободно избранные Советы трудящихся крестьян и рабочих!
Почётный председатель съезда
Батько Махно.
Почётный член съезда Щусь.
Тов. Председателя Коган.
Секретарь Мавроди».

Начдив Дыбенко, прямой начальник «комбрига» Махно, с опозданием узнал о созыве махновцами этого съезда вне обычного советского порядка. И он, и все остальные большевики, увидели в этом заговор против Советской власти.

• В 22 часа 45 минут 10 апреля Дыбенко послал Махно телеграмму:

«Всякие съезды, созванные от имени распущенного, согласно моему приказу, Военно-революционного штаба, считаю явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам вплоть до объявления вне закона. Приказываю немедленно принять меры к недопущению подобных явлений».

Такова была попытка прикрыть махновский независимый Совет.
Приказ грозный, но не из тучи гром: Махно и его атаманы знали, что по отношению к ним у красных пока руки коротки.

Съезд ответил комдиву резкой отповедью, что ещё сильнее скомпрометировало Махно в глазах красного командования.

Махно на контролируемой им территории пытался наладить мирную жизнь.
 
-  На освобожденных территориях организовывались коммуны, профсоюзы, система помощи бедным.

-    Налаживались производство и товарообмен.

-   Кстати сказать, продолжали издаваться газеты, допускавшие (немыслимое, казалось, дело) критику махновской власти.
«Батька» твёрдо стоял за свободу слова.

-   Печатались листовки, устраивались митинги, лекции, аукционы в помощь раненым.

-   Предприятия были переданы в руки тех, кто на них работает.

Хотелось бы обратить внимание на то, что к рабочим Махно относился далеко не так благосклонно, как к крестьянам.
Он даже не пытался выяснить потребности промышленности и полагал, что рабочие должны вести тот же образ жизни, что и крестьянство.
 В обращении к железнодорожникам от 15 октября 1919 года Махно предлагал им самоорганизовываться. И вести хозяйственную деятельность по принципу крестьянских коммун.

• Вот как он обратился к железнодорожникам:
 
«В целях скорейшего восстановления нормального железнодорожного движения в освобождённом нами районе, а также, исходя из принципа устроения свободной жизни самими рабочими и крестьянскими организациями и их объединениями, предлагаю товарищам железнодорожным рабочим и служащим энергично организоваться и наладить самим движение, устанавливая в вознаграждение за свой труд достаточную плату с пассажиров и грузов, кроме военных, организуя свою кассу на товарищеских и справедливых началах и входя в самые тесные сношения с рабочими организациями, крестьянскими обществами и повстанческими частями».

Махно настаивал, что рабочие должны бесплатно ремонтировать вооружение.

В то же время Махно выделил на нужды страховой больничной кассы 1 миллион рублей.
Для нуждающихся махновцы установили пособие.


В махновском районе 27 октября - 2 ноября 1919 года был проведён IV съезд крестьян, рабочих и повстанцев в Александровске.
Созвали бы его и раньше, но из-за протестов некоторых участников пришлось погодить с недельку.
Но особой роли это не играло. Поскольку у махновцев, да и других левых сил того времени, имелась хитрая система – делегатов избирали от общественных и военных организаций. Игнорируя при этом чаяние отдельных, неорганизованных граждан, как и положено в пропорциональной системе. Что, кстати, мы наблюдаем и в сегодняшней Украине.
Причём крестьян избирали как по сотням (территориальные участки села), так и от Советов.
В то время как от рабочих шли исключительно представители профсоюзов.
Армейцы избирались от подразделений.
 Штаб армии и культпросвет вообще имели гарантированное число делегатов.
Было не особо демократично, зато не занимало много времени. А это, учитывая любовь анархистов к частым конференциям, референдумам и съездам, было удобно.

Четвёртый съезд, по идее, был призван положить начало 3-й безвластной революции.
К тому же, в это время в махновском Военно-Революционном Совете и Культпросвете находилось большое количество, скажем так, профессиональных анархистов. Ну а командиры-махновцы, как правило, чисто формально числили себя таковыми, не разбираясь в тонкостях идеологии.
Среди признанных лидеров анархизма, находившихся в махновском районе в тот момент, оказался Всеволод Волин. И Махно усиленно выдвигал его в гражданское руководство движения.

• В своем выступлении Махно заявил, что:

 «Лучшие добровольческие полки генерала Деникина разбивались наголову о повстанческие отряды». 

• Но подвёрг критике и коммунистов, которые:

 «Посылали карательные отряды для «подавления контрреволюции» и этим мешали вольному повстанчеству в борьбе с Деникиным».

• Махно призвал вступать в армию:
 
«Для уничтожения всякой насильственной власти и контрреволюции».

Съезд ограничился общими декларациями, ожидая, что со временем они будут развиты в конкретные шаги.
Всякая национализация отменялась.
 И земля и фабрики передавались в пользование тем, кто на них работает.

 Особой конкретики там не было. Но подразумевало возможность отхода от общинного владения землей, что уже прямо на съезде привело к опасениям кулацкого засилья.
Кулаком тогда называли любого крестьянина, имевшего землю в личной собственности, в отличие от традиционной общинной, где каждый год нарезали уделы под каждую семью из общака. Понятно, что кулак имел больше оснований строить долгосрочные планы и вкладывать усилия и средства в своё хозяйство, и также продавать или расширять его. Получалось, и анархисты до сих пор придумывают этому объяснения, что можно было быть и кулаком.
Что бы из этого вышло, можно догадываться по результатам Нэпа. Да и по той негативной реакции бывших махновцев на последующие раскулачивание и коллективизацию...
В принципе, коммунисты вполне по делу стали называть махновское движение кулацким. Только, как оказалось, это было позитивным явлением, предвестником Нэпа.

А вот рабочие не особо обрадовались овладению производством.
Если мелкие ремесленники всегда могли объединяться в кооперативы и артели и без махновцев, то крупная индустрия и железные дороги требовали действенной финансовой инфраструктуры и организованного снабжения и сбыта. А этого в условиях войны им в тот момент предоставить не могли.
Наверное, со временем махновцам бы пришлось принять какую-то форму свободного рынка и даже капитализма. Хотя бы исключительно акционерного. Поскольку главной их целью были всё-таки реальное изобилие и свобода мысли, а не жёсткое подчинение догмам из книг. Допустить, например, голода населения, как постоянно делали большевики во имя идеи, им просто совесть не позволяла.

С приходом махновцев и осени торговая жизнь в городах замерла...

В отличие от других сил, махновцы своих денег не имели по идейным соображениям. А то, что они были скоры на расправу, энтузиазма местным бизнесменам не прибавляло. Возникла проблема денежного обмена.
Но, в отличие от прямых, как линия партии, коммунистов, махновцы умели быть гибкими. Решение было найдено вполне в духе свободного рынка, на радость современным либертарианцам. Было разрешено хождение всех денег по свободному курсу. Торговля моментально возобновилась и экономика проснулась.
 Проблемой оставались только советские дензнаки. Их, в отличие от царских, деникинских и украинских, брать никто не хотел. Желая избавиться от имеющейся кучи советской «валюты», махновцы и тут нашли решение, обязав всех принимать её наравне с другими.

До наших дней дошли махновские банкноты.

-  На одной из них, напечатанной на простой бумаге, было оставлено окно, куда от руки можно было вписать карандашом номинал.
И надпись:
 «Чем наши хуже ваших!»

-  На другой банкноте изображалась дородная кума и опершийся о тын махновец.
А под рисунком шла надпись:

Ой, гоп, кума, не журися,
В Махна гроші завелися.

Если перевернуть эту банкноту, можно было прочесть шутливое предупреждение:
Кто не будет гроші брать,
Тому будем жопи драть!

Это вызывало насмешки со стороны их противников, особенно таких гениев банковского дела, как коммунисты. Между тем, с точки зрения финансов, деньги всего лишь условный метод обмена, основанный на доверии к тому, кто их гарантирует. И такая весёлая, но, тем не менее, вполне серьёзная гарантия работает так же, как и подпись министра финансов на банкноте.

Ясно, что официального ввода «своей монеты» «Батька» не планировал.
Во-первых. Не до того было.
Во-вторых. С кем расплачиваться?
Ведь всё необходимое махновцы либо брали с бою, либо получали от дружественного населения.
При взятии населённого пункта Махно налагал на жителей продовольственную контрибуцию. А потом просто раздавал деньги направо и налево – в зависимости от потребностей и социального статуса просящего.
Иногда своеобразной валютой становился сахар. Его запасы пополнялись благодаря регулярным набегам на сахарные заводы.
Когда нужно было вести расчёты с временными союзниками, платили, как правило, трофейным золотом, советскими или донскими деньгами (последние конвертировались с английскими фунтами и французскими франками).

На съезде представители городских профсоюзов, — меньшевики и правые эсеры, — утверждали, что простой контроль профсоюзов над частным владельцем и государством был бы гораздо предпочтительнее и эффективнее.
Но в данном случае Нестор Махно сорвался.
 Он и так не жаловал социалистов, пытающихся найти компромисс со всеми. А рабочие раздражали его заинтересованностью исключительно в зарплате, кто бы её не платил.
Махно с желчью, а Деникин с гордостью упоминали, что донецкие шахтеры, вознесенные на пролетарский пьедестал советской пропагандой, на самом деле лучше всего работали на белых. Видимо, по случаю оплаты их нелёгкого труда приличным количеством настоящих денег вместо лозунгов.
После демарша профсоюзов Махно взбеленился и стал вполне серьёзно угрожать социалистам.
После выступления рабочих делегатов-меньшевиков, Махно снова взял слово. И резко выступил против «подпольной агитации со стороны меньшевиков». Их, как и эсеров, он назвал «политическими шарлатанами», призвал «не давать пощады» им и «гнать вон».
После этого часть рабочих делегатов покинули съезд.
Махно в ответ заявил, что он «клеймил» не всех рабочих, а только «шарлатанов».

• 1 ноября он выступил в газете «Путь к свободе» со статьей «Иначе быть не может»:

«Допустимо ли, чтобы рабочие города Александровска и его окружений, в лице своих делегатов - меньшевиков и правых эсеров, - на свободном деловом рабоче-крестьянском и повстанческом съезде держали оппозицию деникинской учредилки?»

«Батька» называет этих рабочих-делегатов «ублюдками буржуазии» и даже «прислужниками Деникина».

На что хотелось бы обратить внимание.
Обвинения, как видим, хуже некуда.
И что же?
Убили бедных работяг?
 Да ничуть не бывало. Отправили восвояси.
При товарище Троцком такие вольности даром бы не прошли.
Да и при генерале Слащёве тоже.
Один бы всех непокорных расстрелял. Другой бы повесил…

Военно-революционный совет возглавил анархист В. Волин, который стал ведущим идеологом движения. Потому как Аршинов на время потерял связь с Махно во время событий лета 1919 года.

Разрешалась деятельность левых партий.

Хотелось бы более подробно остановиться на Армии махновцев  и её тактике.

Следует отметить, что на Екатериносолавщине не было ни гор, ни лесов, ни болот. То есть, классических обиталищ для партизанских отрядов.
 Но Махно всё же природным чутьём своим нашёл выход, как в таких, вроде бы невыгодных, условиях бороться с регулярными армейскими частями. Будь то германцы, белые, жёлто-блакитные или красные.
Махно в совершенстве использовал местный рельеф: простирающиеся до бесконечности степи, почти без леса и деревьев, но повсюду глубокие борозды оврагов, невидимые издали. Знание местности оказывался, таким образом, определяющим.

Используемые тактические приёмы - хитрость, подвижность, стремительность и неожиданность действий, разыгранное бегство, чрезвычайная мобильность - компенсировали численное и техническое неравенство повстанцев.

• Из воспоминаний В. Ф. Белаша:

«Жизнь заставляла нас применять всевозможные военные хитрости.
Находчивость, неисчерпаемую инициативу в большом и малом, которую проявляли повстанцы и население, порой трудно представить.
Бой всегда носил скоротечный характер, сближение с противником отличалось стремительностью и непрерывностью движения, полное отсутствие перебежек и самоокапывания, обеспечения боя соответствующим огнём быстро маневрирующих пулемётов на тачанках и выезжающей на прямую наводку артиллерии. Начавшись всегда неожиданно для противника, нападением со всех сторон, бой быстро  переходит в стадию рукопашной схватки и заканчивается либо поголовным уничтожением противника, либо взятием его в плен.
В случае пассивной обороны противника на какой-либо определённой линии сближение с ним и атака переносится, как правило, на ночь при одновременной организации паники в тылу и наступлением на флангах.
Главным принципом, на котором основывалась наша боевая деятельность, являлась внезапность. Суворовское положение «удивить и победить» в наших отрядах оправдывалось и применялось. Внезапность действий являлась залогом успеха и минимальных потерь».

• Один из деникинских генералов – Слащёв - позже писал о приёмах и тактике Махно:

«…В чём ему надо отдать справедливость – это в умении быстро формировать и держать в руках свои части, вводя даже суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьёзный характер, а его подвижность, энергия и умение вести операции давали ему целый ряд побед над встречающимися армиями. Это умение вести операции, не укладывающееся с тем образованием, которое получил Махно, даже создало легенду о полковнике германского штаба Клейсте, будто бы состоявшем при нём и руководившем операциями. Насколько это верно, сказать трудно, но только тот факт, что умел вести операции, проявлял недюжинные способности…»

Важным военным открытием повстанцев Махно стала легендарная тачанка.

Тачанка — уникальное изобретение батьки Махно.
 На удивление мобильное и эффективное. Состояло из упряжки, тарантаса, пулемёта и трёх человек экипажа (возница и два пулемётчика).
 
Фишка в тачанке состоит в том, что тогдашний пулемёт («Максим») был сложной и капризной штукой. И при любых перемещениях его было необходимо разбирать. Не потому, что он тяжёлый. А потому, что при тряске в собранном пулемёте расшатывались оси, тело пулемёта начинало болтаться на станине и при стрельбе «Максим» начисто терял точность. Поэтому из «Максима» немедленно открыть огонь было трудно. Его сначала надо было собрать.
 Тарантас же, невозбранно реквизированный у немецких колонистов, имел рессорную подвеску.
В результате симбиоз пулемёта и тарантаса оказался способным на невиданный манёвр: на полном ходу (20 вёрст в час) тачанки подлетали к полю боя, разворачивались, выпускали по ленте. После этого резво удирали, прежде чем лютый враг успевал развернуть трёхдюймовку.

Тачанки имели импровизированые «номерные знаки»:
Спереди на тачанке было написано «Х…Й УЙДЁШЬ!», а сзади — «Х…Й ДОГОНИШЬ!».

Именно она - пулемётная тачанка - стала символом махновщины.
В манёвренных боях тачанки Махно буквально топили противника в потоке раскалённого свинца. Бывали случаи, когда его хлопцы «выкашивали» целые полки.
Любопытно, что лучшие тачанки реквизировали у немцев-колонистов.
Если возникала необходимость быстро расформировать отряд, то тогда пулемёт долой, в укромное место. Лошадь – в стойло. Повозку – на двор. Формы у повстанцев не было – поди отличи мирного крестьянина от махновца…

Тачанка в период Гражданской войны стала удивительно эффективным и грозным оружием. И была вскоре перенята красными. Да и не только ими. Она на полную катушку использовалась помимо махновцев ещё и другими участниками братоубийственной войны.

• Вспомним популярную когда-то песню:

«С налёта, с поворота
По цепи врагов густой
Застрочил из пулемёта,
Пулемётчик молодой…»

• Мало кто знает строчки самого Махно:

Кинулась тачанка полем на Воронеж,
Падали под пулями, как спелая рожь.
Сзади у тачанки надпись: «Хрен догонишь!»
Спереди тачанки надпись: «Живым не уйдешь!»

• Есть и другой вариант:

Ехала тачанка полем на Воронеж,
Падали под пулями, что под косою рожь.
На тачанке нашей надпись: «Х..й догонишь!»
А под бубенцами: «Х..й живым уйдёшь!»

Хотелось бы более подробно остановиться на том, что собой представляла армия Махно.

Повстанческую махновскую армию Троцкий считал шайкой разбойников. Больше того, Лев Давидович постоянно жаловался Ленину, что махновцы сражаются по вдохновению, приказов не выполняют, а при сильном давлении неприятеля бросаются врассыпную. Ну, конечно же, народному комиссару по военным и морским делам, Председателю Реввоенсовета республики сверху было виднее…
Но крестьянская армия вряд ли могла быть другой.
Она существовала за счёт оружия, продовольствия и обмундирования, захваченного у противника.
Питались у местных крестьян. Тем было выгодней кормить махновцев, чем выносить барский гнёт или большевистскую продразвёрстку.

 «Армия имени батьки Махно» состояла из двух частей:

 -  Основного ядра.

Это - около 5000 человек (кавалерия, артиллерия и тачанки).
Причём постоянный костяк ядра армии составляли около 1000 человек. Это были люди лично преданные Нестору Ивановичу до последней капли крови.
 Среди них встречались люди достойные.
Но в основной своей массе это были гуляки, дебоширы и пьяницы. Некоторые даже летом щеголяли в соболиных шубах и алмазной пилкой шлифовали грязные ногти.
Эти уголовные элементы воспринимали анархизм не как социальную доктрину, а как право на вседозволенность, как приглашение к грабежам и убийствам…
Зато все они, как один, были отважными воинами.

 «Батька» имел свою личную гвардию – «Люйсистов».
«Люйсиcты» были особыми воинами, вооружёнными самым скорострельным тогда видом ручного стрелкового оружия — ручными пулемётами «Льюис», или «Люйс». Они, в отличие от ручного варианта пулемёта «Максима», были несколько легче и позволяли вести огонь действительно с рук.

-   Массовой части армии.

 Она состояла из временных, в основном пехотных частей.
Они собирались по необходимости путём мобилизации из крестьян.
В зависимости от района, мобилизация давала в одну ночь 10-15 и более тысяч бойцов.
 У каждого селянина в скирде сена были спрятана винтовка, а то и пулемёт. А обычная бричка за несколько минут превращалась в легендарную тачанку…
В каждом селе, через которое проходил отряд, в него вливались новые вооружённые группы.
Мобилизация происходила стремительно. При этом не было насилия, крестьяне сами охотно становились под ружьё. Пока армия продвигалась к месту предстоящего сражения, её численность возрастала в несколько раз.
Эта часть не любила продолжительных походов и затяжных боёв.
 Они отдавали предпочтение стремительному налёту на город, занятый противником. При этом богатое население подвергалось ограблению.

 Всё захваченное добро Махно делил следующим образом: 50% шло в пользу армии, 50% в пользу местного крестьянства.
 В ядре армии оставалось самое лёгкое и самое ценное. Остальное загружалось на телеги и развозилось по подворьям. Вместе с добытым барахлом крестьяне увозили винтовки, пулемёты, гранаты. Бывали случаи, когда в крестьянских тайниках укрывались даже артиллерийские пушки.

Нестор Махно так поставил дело, что командиры в армии не назначались, а избирались полковым собранием бойцов. Выборность придавала командиру высокий авторитет. А с учётом лукавой крестьянской тактики, которую Махно применял почти в каждом сражении, от командира требовалась отвага, опыт и хитрость.
Принцип личной преданности Нестор Махно ставил выше присяги, выше дисциплины и прочих военно-уставных заморочек.
Поэтому все командиры его армии были родом из одной волости. То есть были его земляками, «своими». И остались верными ему до конца. Большинство из них  принадлежали к анархам. Участвовали в империалистической войне. В царской армии дослужились до подпрапорщиков и унтер-офицеров.  И почти все они погибли в боях с красными и белыми...

Для борьбы с красными и белыми Махно 5 августа 1919 года объявляет о создании Революционно – повстанческой армии Украины имени батька Махно.

Эта армия была поделена на 4 бригады:
-  Донскую (командир Калашников).
 -  Азовскую (командир Удовиченко).
-  Крымскую (командир Павловский).
-  Екатеринославскую (командир Гавриленко).
 Кроме того у Батьки имелись 3 кавалерийских дивизиона и 3 артдивизиона.

К концу августа эта армия представляла собой огромную силу в 40 - 45 тысяч повстанцев. В том числе 10 тысяч кавалерии.
Из вооружения были: 1 тысяча пулемётов, 20 орудий, 11 тысяч тачанок и подвод.

1 сентября 1919 года в селе Добровеличковке Махно собирает командиров всех отрядов и ставит вопрос об их переформировании.
На этом собрании комсостава армии была провозглашена «Революционная повстанческая армия Украины (махновцев)».
Избран новый Реввоенсовет во главе с Лощенко.
В её состав вошли: Махно, Волин, Удовиченко, Калашников, Чубенко, Дерменжи, Павловский, Белаш, Хохотва и другие.
Военно-революционный совет   состоял из 2-х отделов – военно-политического и просветительного. Их возглавляли Хохотва и Всеволод Волин (Эйхенбаум), брат знаменитого литературоведа Бориса Эйхенбаума, широко образованный человек, философ, публицист.

Начальником штаба повстанческой армии был Белаш. Но фактически во главе его стоял командарм Махно.

Махно не уставал повторять, что Повстанческая армия ведёт борьбу с капиталом и властью. И что в числе угнетённых одинаково страдают и русские, и поляки, и литовцы, и чехи, и евреи.

• 5 августа Махно издал приказ:

«Каждый революционный повстанец должен помнить, что как его личными, так и общенародными врагами являются лица богатого буржуазного класса, независимо от того, русские ли они, евреи, украинцы и т. д. Врагами трудового народа являются также те, кто охраняет несправедливый буржуазный порядок, т. е. советские комиссары, члены карательных отрядов, чрезвычайных комиссий, разъезжающие по городам и селам и истязающие трудовой народ, не желающий подчиниться их произвольной диктатуре. Представителей таких карательных отрядов, чрезвычайных комиссий и других органов народного порабощения и угнетения каждый повстанец обязан задерживать и препровождать в штаб армии, а при сопротивлении - расстреливать на месте».

Формально в повстанческом войске на время боевых действий был даже введён сухой закон.
В «пьяной» махновской армии пьянство было объявлено вне закона. И преступлением считалось «показаться повстанцу революционной армии в нетрезвом виде на улице» (воззвание, выпущенное весной 1919 года).
Понятное дело, что нарушался этот приказ достаточно часто. В том числе, и самим «Батькой». Я уже приводил отрывки из Дневника «матушки» Галины, которые свидетельствуют об этом.
Да и сами представления о махновцах как о бесшабашной орде тоже относительны. При всей своей разнородности и живописности это была действительно армия. Армия, воевавшая скоординировано. Армия, бравшая города. Армия со штабом, с отличной разведкой (деревенские бабы и пацаны проникали куда угодно, сведения о противнике поставляли быстро и точно).
В разные периоды у махновцев была своя артиллерия, бронепоезда. А одно время Махно перемещался даже на самолёте.

Махно был одним из немногих «полевых командиров» Гражданской войны, который вёл (вернее, пытался вести) мудрую, основанную на здравом смысле, национальную политику.
Армия Нестор Махно была  многонациональная.
В её рядах, наряду с украинцами и русскими, воевали не просто греки, болгары или евреи. Это были греческие, болгарские и еврейские воинские формирования, дравшиеся насмерть. Был даже эстонский оркестр!

Никаких еврейских и иных погромов «Батька» не устраивал…
Они могли быть только «инициированы» отдельными отрядами или «бойцами».  В первую очередь, уголовниками из его армии…

Да, при случае махновские командиры (например, бывший потёмкинец Демержи) могли устроить погром в подвернувшемся беззащитном местечке.
Кого-то Махно за это расстреливал.
 Убийство своего соперника - атамана Григорьева Махно обосновал, в частности, тем, что Григорьев устроил порочащий повстанцев еврейский погром в Александровске.
Кого-то просто журил.
После одного из таких погромов к Махно пришли пострадавшие. Батька сказал: мне вас защищать некогда, я вам лучше винтовки дам, в случае чего стреляйте даже в моих хлопцев, наказывать не буду.
 Самуил Шварцбард, который, мстя за погромы, застрелил в Париже Петлюру, был дружен с Махно.
Махно, тем не менее, убийство не одобрил:
 -  Мало ли где ребята куражились, разве ж атаман за всеми уследит?
 Сам он в мемуарах с гордостью писал, что «воспитал в себе глубокую ненависть к антисемитизму ещё со времён 1905-1906 годов».

Позднее во Франции Нестор Махно неоднократно выступал в публичных диспутах с опровержениями того, что его отряды совершали на Украине еврейские погромы.

Нестор Иванович жестко и жестоко пресекал любые грабежи и погромы! Разговор у него был короткий — расстрел!
Да и какие еврейские погромы он мог «устраивать», если «начальником контрразведки» его «армии» был знаменитый Лёва Задов (Лев Николаевич Зиньковский), одесский еврей. К слову. Этот двухметрового роста, бритоголовый, очень спокойный человек совершенно не походил на придурочного Лёвку из «Хождения по мукам».
А «идейными вдохновителями» и пропагандистами были евреи Всеволод Волин (Всеволод Михайлович Эйхенбаум) и Аарон Барон (Канторович Арон Давидович), анархисты группы «Набат», которые в июне 1918 года из Киева пробрались к Махно, чтобы «подвести под движение идейную базу».

По данным начальника штаба Махно Виктора Белаша, армия Махно осенью 1919 года, состояла из 4-х корпусов:
-   1-й Донецкий (командир Калашников) имел 15500 штыков, 3650 сабель, 16 орудий и 144 пулемёта;
-    2-й Азовский (Удовиченко) — 21000 штыков, 385 сабель, 16 орудий и 176 пулемётов;
-   3-й Екатеринославский (Гавриленко) — 29000 штыков, 5100 сабель, 34 орудия и 266 пулемётов;
-    4-й Крымский (Павловский) — 17500 штыков, 7500 сабель, 18 орудий и 154 пулемёта.
-   В резерве штаба армии находились: пулемётный полк (700 пулемётов), бригада кавалерии (3000 сабель), обозные войска, трудовые полки, комендантские роты и эскадроны общей численностью 20000 человек.
 Всего армия Махно имела 103 тысяч штыков, 20 тысяч сабель, 1435 пулемётов, 84 орудия.

Тактика партизанской войны, которую Махно применял, была безупречна.
 Махновцы используя особенности местности, тайно пробирались к намеченной цели. Внезапно нападали и так же внезапно скрывались, чтобы на следующий день появиться где-нибудь за сотню вёрст.
Когда неприятель, имея превосходящие силы, пытался атаковать «Батьку», то его отряды уходили в степь, увлекая за собой погоню. При этом бойцы Махно меняли уставших лошадей на свежих в тех населённых пунктах, которые встречались на пути отступления. Спустя какое-то время загнанные кони преследователей останавливались. Погоня захлёбывалась.
И тут, словно из-под земли выскакивали кавалеристы «Батьки» Махно. Они налетали с самой неожиданной стороны и били противника.

Армия Махно вообще отличалась редкой мобильностью. Пехоту усаживали на тачанки и за сутки преодолевали до 100 вёрст. Боевой экипаж одной тачанки выглядел следующим образом - 4 или 5 бойцов пехоты, пулемётчик и кучер.

В тяжёлые времена многотысячная армия Махно могла растаять, как утренний туман.
Сначала она рассыпалась на полки.
Затем полки рассеивались по сотням.
И так далее. Вплоть до крохотных отрядов человек по десять.
 А бывало, что и эти отряды распылялись на отдельно взятых крестьян.
А что взять с крестьянина?
Он прятал в огороде винтовку, снимал с тачанки пулемёт и ехал на ярмарку на этой же телеге. Продавать тыквы. Жена то и дело покрикивала на бедолагу. А он едва успевал отгонять оводов с лошадиного крупа.
Но, стоило Нестору Махно появиться на горизонте, как тут же слух о нём распространялся по окрёстным сёлам. И армия возрождалась из небытия, как Феникс из пепла.
И в этом проявлялась ещё одна особенность махновской армии - она была привязана к родной земле. К району с чётко очерченными границами, где «Батьку» уважали, любили, боялись и ждали с нетерпением, как героя-освободителя.
Среди его уловок, самая известная -  трюки с переодеванием.
Примеров тому немало.
 
Так в 1918 году Махно переодевал свой отряд в форму гетманских войск и разъезжал по Александровскому уезду, истребляя гетманские и австрийские отряды.
       Вот только один из таких примеров. Любитель дерзких предприятий, однажды Махно, переодевшись в гетманский офицерский мундир, явился на именины к помещику и в разгар торжества, когда гости пили за поимку «бандита Махно», бросил на стол гранату. Оставшихся в живых «гости» прикончили штыками. Усадьбу спалили.

Переодевшись в форму вартовых, махновцы присоединялись к настоящим гетманским отрядам, а затем неожиданно нападали на них и уничтожали.
Сам Махно становился по очереди офицером  «Варты» или Белого казачества, деникинцем или командиром Красной Армии.
Не раз бывало, что махновцы вступали в контролируемые врагом сёла под видом свадебного поезда или похоронной процессии.
 В этих «представлениях» принимали участие одетые по-праздничному старики, женщины, дети.
Благополучно миновав сторожевые посты, махновцы захватывали вражеский штаб и требовали от воинской части немедленной капитуляции.
Характерно, что рядовых махновцы не трогали, отпускали на свободу. Порой даже снабжали на дорогу деньгами или спиртным.

«Ну, например, удачно разыгрывалась такая картина. Засыпанная снегом деревня занята сильным отрядом противника. Дороги на околице перекрыты постами, секретами. В село ни зайти, ни выйти. И вдруг в средине дня едет свадебный поезд. На первых санях мальчик с иконой, жених и невеста. Дальше дружки с перевязанными через плечо полотенцами, сватовья, гости. Гармошки, бубен, нарядное платье, радостные лица. Песни с гиканьем, присвистом – свадьба. Пост не останавливает, а если возникает заминка, его без звука, прихватывают с собой. Кавалькада приближается к штабу противника. Ребята на ходу соскакивают с саней и врываются в штаб. По сигналу к селу подходят главные силы отряда.
Лишённый управления и руководства, отряд противника редко оказывал сопротивление.
Невестой обычно наряжался Махно».
(В. Белаш).

• Беркман также приводит факт такого рода, рассказанный одним большевиком:

 «Махно удалось устроить так, чтобы отпраздновать свадьбу в деревне, занятой деникинцами. Выдавая себя за весёлых гуляк, повстанцы угощали щедрыми порциями водки солдат гарнизона.
В самый разгар  пьянки появился Махно во главе отряда.  Захваченные врасплох, и, не понимая, что происходит, тысяча деникинцев капитулировала без боя. Те из них, которые были мобилизованы, отправлены по домам, остальных ждала казнь».

• Вот что пишет об этих свадьбах Михаил Веллер:

«Вернулся в своё имение серьёзный пан: седые усы, брюхо в бархате, пальцы в перстнях. С дочерью вернулся: вспыхивающая от застенчивости юная красавица, тонкая талия и толстая коса. И жених с расформированного германского фронта вернулся: уже молодой полковник варты, ножны прадедовской шаблюки в самоцветах, чупрына воронова крыла и осанка молодого магната.
Залы убраны, столы ломятся, знатные гости здравицы провозглашают, военная молодёжь кубки опрокидывает и в воздух палит, пьяных в тенёчке складывают. На золотой поднос драгоценности бросают и пачки пёстрых ассигнаций: не нищие подарки дарят молодым.
И разъезд варты, десяток конных, завернул на выстрелы в имение – да молодецким жестом хозяина их к столу: выпить за молодых.
- За природную нашу вольность да за свободную нашу землю! – провозгласил заезжий офицер, маленький и острый, как хорёк. Осушил чашу, кинул оземь, неуловимым движением выхватил два нагана и одну пулю вогнал в лоб отцу, другую – жениху. Пятифунтовые бутылочные бомбы рванули в другом краю столов, сметя публику осколками, хлестнули свинцом по самым расторопным короткие кавалерийские карабины, и пулемётной очередью от коновязи покрыл праздник лёгкий французский «шош».
- Гранаты! – отчётливо скомандовал офицер, бешено горя глазами. И взрывы раскидали остатки смятённого праздника. – Огонь! - скомандовал он, и поспешные хлопки выстрелов опрокинули немногих, пытавшихся отбиться. – Сдавайтесь! – он вспрыгнул на стол, стреляя с обеих рук на любое подозрительное движение.
Полсотни ещё живых, оглушённых и деморализованных гостей, собрали под стеной. Пулемётчик кончил набивать диск. Хлопцы вставили обоймы. Махно защелкнул оба снаряжённых барабана:
- Прибрать кровососов. Огонь!
Выводили лошадей из конюшни, без суеты грузили подводы:
- Сначала – всё оружие и патроны. Сёдла, упряжь! Да верховых всех приторочь!
- Обувку сымай с них. Форму, одёжу.
- Нестор, а что со всем тем добром делать – с посудой, и другое?
- Так. Кто там? Работники. Слуги, в общем. Быстро – брать кому что охота. Сейчас запалим всё.
Полчаса прошло: утянулся за холм обоз, прозрачно и неярко заполыхала на солнце усадьба, горелой плотью потянуло от огня.
И как ничего не было».
«И тянется утомляющаяся от собственного веселья свадьба по горячему пыльному шляху. Невеста уже украдкой семечки лузгает, жених на штофу с дружками прикладывается. Родители на отдельной бричке старые песни заводят, дивчата с подвод новые выкрикивают, бандурист гармонисту вразнобой. Встречные разъезды крестятся на икону, крякают после чарки, желают хозяйства да детишек.
Протянулись сквозь всё село, и уже на выезде – раз, два, три! Винтовки из соломы, пулемёт из-под ковра! – «Огонь!» - зазвенели стёкла в барской усадьбе, с рёвом ворвались сбросившие маскарад хлопцы: кровь по лестнице, мозги по мощёному двору. Крутится Махно на кауром жеребце, с удовольствием хлопает самых храбрых из новенького маузера: заговорённый, следит за положением.
Не стало в усадьбе полуэскадрона варты расквартированной, и хозяев. И хлеба с инвентарём, и коней со сбруей. Мебель и утварь как муравьи уволокли  селяне бесследно. И самой усадьбы не стало в прозрачном пламени.
- Значит, так, громодяне. Бери что хочешь, если оно другим не взято: трудись свободно, живи честно. Коня береги. Оружие сховай. А надо – придёт до вас человек, хоть днём хоть ночью, хоть конный хоть пеший, с приказом да сроком. Пойдёте бар бить, белу кость сничтожать, за счастье простого народа биться?
Ревут крестьяне согласно!»

Проводя свои «революционные операции», «Батька» прибегал к неизвестной кадровым военным, стихийно изобретавшейся им и его окружением тактике стремительных налётов, проезда вооружённого отряда в центр села, которое планировалось захватить, под видом свадебного кортежа, переодевания главных участников операции в офицерские мундиры и пр.
Удивительно эффективным стало и военно-техническое изобретение повстанцев Н. И. Махно — легендарная тачанка, вскоре перенятая красными и другими участниками Гражданской войны.

Организовал Махно и собственную армейскую контрразведку.
В её состав входили выходцы из социальных низов, но работали они достаточно эффективно. Контрразведка, уполномочена была арестовывать агентов белых и заговорщиков. Но допускала произвол и против мирных граждан.

В отличие от многих «батек», коих Гражданская война наплодила предостаточно, Нестор Иванович крайне негативно относился к антисемитизму.
Махно никогда не был антисемитом. Анархист вообще не может быть антисемитом, потому что анархизм по природе своей интернационален.
При Махно отдельные повстанцы громили евреев. Бывали случаи. Но массовых погромов - таких, как при белых, петлюровцах и красных, - земли Махновии не знали.

• В 1919 году было даже выпущено специальное воззвание об антисемитизме в его армии:

«…Величественная драма революционного повстанческого движения омрачена бездумной, дикой вакханалией антисемитизма, священная идея революционной борьбы поругана, оплёвана чудовищным кошмаром зверского издевательства над еврейской беднотой, влачащей жалкое, рабское, нечеловеческое существование… Ваш революционный долг – пресечь в корне всякую травлю и беспощадно расправляться со всеми прямыми и косвенными виновниками еврейских погромов.
Товарищи повстанцы! Очистите ваши ряды от бандитов, грабителей и погромного элемента!»

  Однажды с «Батькой» встретился Лев Каменев.
  - Как у вас обстоят дела с антисемитизмом? - спросил чрезвычайный уполномоченный Республики.
   - Вспышки бывают, мы с ними жестоко боремся, - ответил Махно. - По дороге сюда на одной из станций вижу, расклеены плакаты погромного характера. Вызываю коменданта, требую объяснений. Он говорит, что согласен с тем, что написано на плакате. Я застрелил его.

Этот случай произошёл на станции Верхний Токмак.
«Батька»  увидел плакат:
«Бей жидов, спасай революцию, да здравствует батька Махно!».
Махно приказал расстрелять автора…

И даже расстреливал особо ретивых жидоненавистников из числа своих бойцов, застуканных на месте за грабежом евреев.
Всё это привлекло евреев под «Батькины» знамёна. И из них был даже сформирован специальный батальон.

Махновцы осенью 1919 принесли не только идею третей безвластной революции. Но, по иронии Гражданской войны, они принесли и волну беспрецедентного для них террора против действительных и потенциальных сторонников белого движения.
Тот же Аршинов почти восторженно упоминает публичные казни стражников (полицейских), чиновников, опрометчиво вернувшихся помещиков, зажиточных крестьян и священников. Но свидетели говорят, что чаще всего это были массовые казни всех обвинённых под одну гребёнку, и население опрашивали только для проформы.
Махновская контрразведка усердно истребляла богатых немецких колонистов, всех мужчин старше 16 лет. Сколько в этом было военного расчёта, а сколько лично махновского вклада можно только гадать. Но то, что это серьёзным образом подрывало экономическую базу РПАУ (м) гадать не приходится. Все воспоминания того времени говорят о том, что как только требовалась еда, тачанки, жильё и так далее, махновское снабжение первым делом отправлялось по немецким колониям. Без предприимчивых немцев снабжение армии неизбежно страдало, и брать приходилось уже у своих крестьян побогаче.
В том, что, по крайней мере, отчасти террор был связан непосредственно с Махно, свидетельствует эпизод с невнятным разоблачением заговора и поспешной казни командира полка Полонского.
 Эсер Полонский был избран военным командиром Гуляйпольских батальонов ещё в 1918 году, под общим политическим руководством Махно.
Впоследствии он стал коммунистом и командовал полком Красной Армии. Летом 1919-го его «Стальной» полк при отходе на север встретился с отступавшей РПАУ и влился в её ряды как автономное образование с сохранением всех структур Красной Армии, включая политкомиссаров.
То, что Полонского избирали наравне с Батькой, говорит о некоторой популярности красного командира.
В ноябре 1919 года по обвинению в подготовке заговора и отравления Махно контрразведкой была арестована группа коммунистов во главе с комполка М. Полонским. Это вызывает если не сомнение, то очень много вопросов...
 А то, что Полонского и других предполагаемых заговорщиков быстренько расстреляли (2 декабря 1919 года), вызвало волнение и возмущение в руководстве махновского движения. Одно дело, когда без разбору колотили классовых врагов, но тут принялись за товарищей и друзей. Военно-революционный совет даже учредил особую комиссию по контролю над контрразведкой. Но как большинство начинаний махновцев, увидеть результаты её работы не хватило времени.
Когда «Батька» без суда и следствия расстрелял своего соратника Полонского, его жену-актрису и ещё несколько человек, заподозрив их в попытке подсунуть ему отравленный коньяк, Волин бесстрашно обругал его «Бонапартом и пьяницей». Махно выхватил маузер и, потрясая им, выпалил: «Когда какая-то падла осмелится требовать ответа - вот ему!».

Хотелось бы обратить внимание на то, что террор в годы Гражданской войны развязали не только махновцы. Его применяли все воюющие стороны...
Расстрелянные, повешенные, посаженные на кол, с отрубленными головами, изнасилованные тысячами ложились в землю Украины...
И виновны в этом были все: и «цивилизованные» немцы, и «благородная» белая гвардия, и красные, и жёлто-блакитные, и повстанцы, коих кроме Махно было тогда великое множество…



Заключение.


  Нестор Иванович Махно прожил короткую, неистовую жизнь.
Этот простой сельский паренёк, вспыхнул и отгорел на небосводе Гражданской войны, как ярчайшая звезда. Пролетел по нему как метеор, оставив яркий след в истории…
 
Это был один из самых загадочных,  трагичных и противоречивых фигур того времени.
Разбойник. Каторжник. Партизан. Народный защитник. Командир Красной Армии. Эмигрант. Анархист. Романтик.
Жестокий. Но вместе с тем, справедливый.
 Человек, который искренне верил в победу добра и в то, что вольная анархическая республика сможет выстоять в огне революции.
Его любили и ненавидели, боялись и уважали,  презирали и боготворили…
Его жизнь была полна лишений и страданий.
 Он переболел самыми тяжёлыми болезнями, в том числе тифом и туберкулёзом (который его и доконал в эмиграции). Он был 12 раз ранен, несколько раз тяжело.
Опасных приключений, которыми была богата его жизнь, хватило бы на десятки жизней.

Коваль, русский анархист и активный участник революции 1917 года, считал, что люди, такие как Махно, очень редки и «появляются раз в столетие».

Автор одного из некрологов видел в нём воплощение борьбы против всех тираний «чтобы превратить наш рабский мир в вольное общество, без рабов и господ».

Этому удивительному человеку, окончившему всего лишь двухклассное начальное училище, удалось стать одним из ключевых фигур Гражданской войны на Украине и одним из признанных лидеров анархистского движения.

Анархизм Махно сочетал в себе:
-  крестьянское стремление жить на собственной земле трудом своих рук,
-  традиции казачества и гайдаматчины, 
-   давнее недоверие крестьянина к городу и государству.

Махно бесспорно был выдающимся крестьянским вожаком. И остался в памяти народа героем.
 Этот человек воплощал в себе идеал свободы - так, как он понимался в то время.
Отделиться от власти, организовать свое место жительства, место обороны, завоевать право жить в соответствии со своими ценностями, идти своим путём - согласитесь, привлекательная идея.
И не надо забывать, что махновцы - это географически потомки запорожских казаков. В те годы в них словно проснулись спавшие гены.
Каменев писал: «Настоящая Сечь!»

Полагая своей задачей защищать деревню от города, ликвидировать эксплуатацию крестьян, кем бы то ни было, и установить «истинно народную власть», Махно боролся против всех властей и режимов, возникавших во время Гражданской войны.

 Он бился под чёрным анархистским флагом и был награждён орденом Красного Знамени.

Махно овладел целой украинской Степью. А его конница и тачанки прославились неожиданными и молниеносными рейдами.

  Боевыми союзниками Нестора Ивановича были:
-   атаман Григорьев,
-   Симон Петлюра,
-    большевики.

В другое время они же - его непримиримые враги.

Список постоянных врагов тоже хорошо известен.
Это:
 -   украинские помещики,
-   гетман Павел Скоропадский,
-   австро-немецкие оккупанты,
-   белогвардейцы любого замеса.

Его имя до сих пор окружают тайны.

-   Это — и клады, которые были якобы запрятаны в разных местах Украины и до сих пор не найдены.
 
До сего дня распространяются всякого рода слухи о том, что в период Гражданской войны Махно оставил на Украине закопанные им клады, где собраны значительные сокровища, добытые в ходе непрерывных боёв и походов.
Об этом писали ещё в годы Гражданской войны.
Слухи подогрело признание  на допросе  в конце 20-х годов  Федора Каретникова. Он рассказал,  что в ночь с 27 на 28 августа 1919 года, когда армию Махно сильно теснили части белогвардейского генерала Слащёва, он по приказу «Батьки» зарыл золото в одном из курганов в районе Никополя. Однако точное местонахождение клада Каретников так и не смог указать. В конце 50-х годов эти места покрыли воды Каховского водохранилища.
Но, как считают многие, золото так и лежит там, на дне…
Появляются на этот счёт публикации и в наше время.
Судя по одной из них, крестьяне однажды случайно нашли один из многочисленных кладов Махно. Тот, узнав не без помощи чекистов об этом, направил на родину своего эмиссара. В результате предпринятых чекистами во главе с Д. Н. Медведевым мер, стране было возвращено свыше полутораста килограммов золотых монет, драгоценные камни и изделия из золота. Часть найденных предметов представляла собой большую историческую ценность.

-    Это и исчезнувший дневник, который он вёл на протяжении многих лет.

-    Это и пропавшие неизвестные архивы Повстанческой армии.

Историки до сих пор не придут к единому мнению, кем же был «Батька» Махно:

Бандитом и убийцей или защитником всех угнетённых?
 Анархистом – революционером или партизаном – утопистом?

Н. И. Махно оставил в истории Украины яркий и замечательный след.
 Искренне считая себя последователем анархизма он, в сущности, был последним выразителем самобытного духа казацкой вольницы, поднимавшего украинский народ на восстания против угнетателей в течение всей его истории. Такие восстания неизменно сопровождались страшным кровопролитием.
Однако, оценивая героев и предводителей такого рода восстаний, следует отдавать должное их мужеству, отваге и находчивости, личному героизму и умению повести за собой народные массы.
 В этом отношении Н. И. Махно мало с кем может сравниться в мировой истории…

О Робин Гуде запорожских степей сочиняют и поют песни, ходят слухи и легенды, не утихают споры.
 Его любят и ненавидят до сих пор.
Он - личность героическая и одиозная одновременно.
Но, безусловно, он достоин уважения своей верностью идеалам и решительностью действий…