- Побаловались, сорванцы, и будет вам - прошамкала бабушка Аглая, выворачивая последний карман, - будет в бирюльки-то играть.
Она для верности перевернула куртку и потрясла, но ничего не выпало.
Бабка с трудом подвинула ногой навал луков, рогаток, самодельных арбалетов, брызгалок, трубок-плевалок и всякого такого добра к костру.
Понявшие, что дело серьёзно, мальчишки хотели было кинуться вытаскивать оружие из огня, да бабка Аглая так на них посмотрела, что они переглянулись, но замерли на месте и только сердито дышали, упёршись взглядом в её лицо.
Бесило то, что старуха была спокойна, будто не чувствовала их злости и огня, и не спешила что-то объяснять.
Бабушка тоже смотрела в их лица, но очень внимательно, и ждала. Минут через пять она тихо сказала: "Выросли...",- и снова замолчала.
"А бабка в своём уме" - подумал Емелька, -"чего-ж она тогда, как белены объелась".
- Мы, баб, взрослые уже, чего ты... мы не опасные.- Сказал он вслух.
- Вот и хорошо.- Выдохнула бабушка.
- А мы новые сделаем, всё равно на войну пойдём! - крикнул Алька.
- Воюй, воюй,- в её голосе слышалась забота,- только новых - не делай.
- А чем тогда?!!!
- А чем со мной сейчас воюешь, тем и воюй, только с сердцем ещё. А так - воюй, милый, воюй...
Она встала, и медленно пошла, опираясь, и через шаг стукая палкой светлого дерева, похожей на кость. "Вот и всё" - думала она, и слёзы втекали в морщины, как вода в растрескавшуюся землю...