ЧАСТЬ 2
ВЛАДИМИР СЫН ИВАНА
Сын родился в 1924 году, том самом когда умер неудачливый адвокат Владимир Ульянов.К этому времени Владимир Ульянов уже успел стать Лениным .А ещё успел, возможно из лучших побуждений, заварить такую всемирную кашу, что до сих пор варится.Смерть его для народа была великим горем — на него надеялись, он искренне обещал светлое будущее, он хотел дать фабрики рабочим, землю крестьянам, мир народам. Он верил , что это возможно и ему поверили.Но Ленин трагически не успел.И потому , когда он умер — всех ожидавших хороших перемен охватила скорбь и отчаяние.Как же без народного вождя строить новую жизнь? Стали родившихся в этом году мальчиков называть Владимирами. Думали притянуть силы небесные на подмогу, возродить дух вождя его именем.Потому и Иван назвал сына Владимиром. Звучит гордо, уверенно, владей миром.Хотя припасено было имя другое — тёплое и ласковое , согласно святцам. Но стал Владимиром. И жизнь получилась не простая, не лёгкая, но удалась.А время выпало не легче, чем его отцу Ивану.
Самое сильное воспоминание детства и юности — это голод.Ежечасный, ежедневный постоянный голод — безысходный и мучительный. Папа мне рассказывал , что когда изредка
случалось детвору угощали куском хлеба с ломтиком сала- ели так: сало отодвигали, хлеб откусывали и жевали вприглядку на сало, опять отодвигали и вприглядку жевали. И так до той сладостной минуты когда все вкусы сольются воедино. Вот тут-то и начиналась кульминация, наслаждение и восторг жизни.Детство — счастливая пора — для счастья надо так немного.
Нынче праздник — воскресенье
Нам лепёшек напекут.
И покажут , и помажут,
А поесть-то не дадут.
Улица их стояла на холме, была небогатая, с деревянными порой покосившимися домишками, залатанными крышами и дырявыми заборами. В начале улицы была длинная деревянная лестница спускавшаяся вниз к фабрике , где плодотворно трудился весь городской люд . Народец на улице обитал по большей части пролетарский, попивающий и завистливый. Чем беднее дом тем, соответственно, меньше дела и больше фантазий.
В одном из таких драных в три окошка домишек на треть ушедших уже в землю проживала Танька Козырева — неряха и сплетница.Она любила заявлять, закатив глаза, подбоченясь и выставив вперёд тощую ногу: Мой отец помощник Сталина.У нас баранки по полу валяются!- Все завороженно на неё смотрели, ,сглатывая слюну. И голодное, но богатое детское воображение щедро рисовало могучие картины Танькиных полов.Но, по здравом размышлении, их начинали одолевать смутные сомнения — больно был замухрышистый у Таньки папаша.Неужели товарищ Сталин будет собирать вокруг себя такую мелочь? И всё порывались зайти к ней как бы в гости., а на самом деле для проверки сомнительной ситуации .Но Танька, боясь разоблачения, ревниво охраняла свою кривую калитку.Прорваться ни разу так и не удалось,хотя стратегии разрабатывались мощные.
Папа всегда любил повторять пословицу «Голод не тётка». Очевидно он её принёс из своего голодного детства. Но я никак не могла понять смысл этой пословицы и один раз будучи ещё школьницей попросила его объяснить мне её. И что удивительно — папа тоже не смог. А когда , спустя много лет я читала сборник русских пословиц, то увидела и эту. И оказалось, что у неё было продолжение. « Голод не тётка, а мать родная». И вот тут и стал абсолютно понятен её смысл. Но с папой поделиться этой разгадкой я уже не успела. Так жаль... Не раз потом сожалела , что так поздно на неё натолкнулась.
Какое-бы голодное детство ни было — всё равно это самая золотая пора нашей жизни. Время, когда восторг от каждого мгновения бытия, когда любое горе короткое, когда ещё не ведаешь сколько печалей и разлук тебя ожидает.Живёшь изо дня в день только для радости. Ну что-нибудь лучше может быть?Пролетает детство быстро , но запоминается навсегда. Потому что сознание ещё не затуманено никакими философствованиями, сравнениями и псевдоцелями . .Жизнь воспринимается такой какой ты её видишь не подозревая во всём второго смысла. А потому окружающий мир, кажется, весь для тебя. А ты для него — доверччив и открыт.
Поре этой быстро приходит конец и ты уже подросток — любопытный и жадный до всего. И уже начинающий понимать, что не все равны, не всё можно называть своими именами и что жизнь как одежда имеет свою изнанку.Как одежда запачкивается, рвётся и изнашивается. А порой и просто теряется.
В школе у Владимира открылась страсть к чтению, запойному. Умная учительница Марья Даниловна всё про него поняла и давала ему читать хорошие книги, развивая в нём вкус и интерес к жизни.Она осторожно его воспитывала и направляла и чуяла в нём своим опытным глазом большой потенциал. Но по Европе уже ползла коричневая чума и неудержимо стремилась на Восток,пожирая настоящее и будущее человечества.
Закончил школу аккурат к 22 июня 1941 года. Тогда никто не мог знать,что из всего их мужского выпускного класса в 25 человек в живых останутся только трое.. Он, плоховидящий Витька Минаев и вернувшийся после Сталинграда без ноги Сережка Грачев. Владимира на фронт не взяли как сына врага народа. Вот где аукнулось.Несчастье отца обернулось во благо сыну. Его долго держали в запасе в голодных военных лагерях. Все парни из этих лагерей рвались на фронт. Постоянно подавали начальству рапорты с просьбой отправить в действующую армию. Шёл слух, что на фронте хорошо кормят,а в лагере был практически голод.Голод съедал не только тело , но и страх перед пулями . Но их никуда не отправили. Необходимости не случилось. Видно в небесной канцелярии были на Владимира другие планы.
Дом их опустел, окна вечерами не светились, не слышно было голосов и скрипа половиц.В саду за большим деревянным столом сидела печальная Надежда Григорьевна, а по двору маялась от безделья быстроногая Эльза.В тот год был большой урожай яблок и мать их целыми днями резала на сушку по старой привычке — как в мирное время.А сейчас вроде и не для кого было.Надежды на скорое возвращение мужа и сына не было.Но миром кончаются войны. Победа пришла, изнурительная кровопролитная война закончилась и жизнь стала прирастать радостью.Вернулся сын.Стал помогать матери по хозяйству.
В 1947 году пришёл отец. Молчаливый. Исхудавший. Смотрел хмуро.Для сына это был как безмолвный приказ к действию. И Владимир засобирался . Очень хотелось получить хорошее образование, вырваться из убожества провинциальной жизни. Куда ехать долго не думал. В Москву конечно,в Москву!
Послевоенная Москва тоже была нерадостная. Голодная, израненная, растерянная. Даже Кремль стоял какой-то пожухлый и неторжественный. Но народу на улицах хватало, темп жизни большого города сразу захлёстывал понаехавших провинциалов.
Таких как он парней в шинелях и сапогах ходило тогда по столице великое множество.Другой одежды не было. Это был не камуфляж для сочувствия, а жёстская правда тех лет. Россия в очередной раз терпеливо и безропотно выбиралась из руин. Доколе?
Владимир бродил по институтам, робел, не знал — куда? Такой же как он солдатик подсказал,что около Тимирязевской академии есть институт инженеров водного хозяйства (потом его переименовали в гидромелиоративный ) - парней с хорошим аттестатом берут без экзаменов. Туда и пошёл. Поступил, закончил и добился в жизни многого. Его отец успел увидеть начинающийся высокий взлёт сына. Владимир стал для него предметом большой гордости.Какой-то моральной компенсацией за свою переломанную жизнь.Незаурядный отец продолжился в незаурядном сыне. Это было главным для Ивана.( Самого Ивана реабилитировали в 1955 году ).
Прошли годы.Минул судьбоносный 1991 год.И тут папа рассказал мне поразивший его эпизод из своей студенческой жизни.
Начался второй год учёбы. Весёлая орава студентов собралась на лекцию по новой учебной дисциплине. Вошёл невысокий очень пожилой седой профессор. Он окинул взглядом через чеховское пенсне аудиторию и произнёс - Здравствуйте, господа студенты! Я имею честь читать вам курс гидравлики. Смею заметить, что науку эту не знает никто. Немножечко знаю я. И великолепно знал почивший в бозе адмирал Колчак Александр Васильевич. - Студенты замерли — испугались за профессора, за его неосторожные слова. Ведь шёл 1948 год. Но с профессором ничего не случилось. До последних дней своей жизни он спокойно преподавал эту весьма сложную науку гидравлику. Видно некем было заменить старого профессора. Ведь Колчака не уберегли.
* * *
А Танька Козырева пошла по партийной линии. И у неё всё сбылось.