Родился я в СССР. Страна это была огромная, от западной границы до восточной - около десяти тысяч километров, от южной до северной – более четырех тысяч. Смоленск это была моя земля, Москва - моя столица, Уральские горы – мои горы, Сибирь – мои просторы. И город такой еще был – Караганда. Город славной и престижной, в то время, профессии шахтера. Это был тоже мой город.
Если вам на вопрос: «Где это?» отвечали: «Где, где, в Караганде!», то никакой особой смысловой подоплеки в этом не было. В переводе на язык официальный это означало, что собеседник не знал ответа на вопрос. Но ответить просто: «Не знаю» было для тогдашнего русского человека непозволительной грубостью, не эстетично это было, не литературно, не народно. Дело в том, что «Солнце» наше – Пушкин А.С. в то время было в зените, общий уровень образованности подбирался к той критической отметке, за которой неизбежно следует пассионарный взрыв, и русский человек интуитивно, на уровне подcознания искал способы так построить ответ, чтобы в нем была и полезная информация, и чтобы звучало поэтично.
Все в стране было пропитано идеологией. В каждом городе была улица Ленина, проспект Карла Маркса, площадь Дзержинского, переулок Красноармейский, проезд Октябрьский, станция Первомайская.
Но самое массовое географическое название, как это ни странно, было аполитичным. Названия этого было множество великое. Оно присутствовало в каждой школе, более того, в каждом классе.
Однажды одноклассник мой, Витька Вершинин, на уроке географии, стоял у доски и на вопрос преподавателя Нины Васильевны: «Сколько, примерно, понадобиться времени, чтобы дойти до Камчатки пешком?», неожиданно ответил: «За полминуты можно туда и обратно сходить».
И я вам скажу, друзья мои, не то чтобы Витек сильно ошибался. Да и не ошибался он вовсе. Дело в том, что Витя был знаком с «Камчаткой» с первого класса. Можно сказать, он был коренным жителем этого места. Он там сидел, в хорошем, не криминальном смысле этого слова. «Камчаткой» в школах того времени называлась последняя парта третьего ряда – самая дальняя от учительского стола. Сидение Витюшино было связано с отбыванием десятилетнего периода обучения в средней школе. Сейчас за тягу к знаниям наказывают строже – одиннадцатилетним сроком.
Нина Васильевна была женщина с юмором, шутку оценила. С тех пор объясняя материал и заметив, что Виктор и его соседка по парте – Наташа Воронова, отвлекаются, она слегка стучала указкой по доске и говорила: «Жителей «Камчатки» попрошу быть внимательней», или, указывая на свой стол: «Эй, на «Камчатке»! Приглашаю в «Первопрестольную»!». Так и путешествовали Наташа и Витя по школьному классу, как по стране.
И название такое, наверное, не только из-за удаленности последней парты. Есть и другие схожие моменты. Некоторое педагоги отправляли сидеть на «Камчатку» учеников нерадивых, чтобы остальным не мешали.
На полуострове Камчатка тоже «сидели». На Камчатку раньше ссылали нарушителей закона, политически неблагонадежных оппозиционеров. Людей, которых власть не хотела видеть в столице. Может быть, в этом и кроется одна из основных ошибок той, царской власти? Опытный политик никогда не отправит опасного врага далеко, он будет держать его поблизости.
Наш классный руководитель была не в пример умнее многих своих коллег и царских чиновников, формулу китайского стратега Сунь Цзы: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе», знала и успешно применяла на практике. На последней парте у нее сидели ученики примерные, а на первой те, кто находился в «оппозиции» к школьным знаниям.
Но было, конечно, и различие между Камчатским и «Камчатским» бытием. Прежде всего состояло оно в том, что когда в Камчатских школах ученики садились за парты, наши жители «Камчатки» ложились спать. Разница во времени.
Прошли годы, как загадочная Атлантида, ушел в глубины времени СССР, а вместе с ним исчезла и школьная «Камчатка». В образовательных учреждениях осталась на картах Камчатка, слава Богу, это по прежнему наш полуостров. И вот живут такие как я в государстве по имени Россия, смотрят на все как люди из другого, исчезнувшего мира и тревожно, неспокойно на душе. Что-то дальше будет?
Почему так получилось? Может быть, дело тоже в разнице во времени? Только не часовом и поясном, а во времени физическом.
Может быть дело в том, что на вопрос: «Где это?» сейчас вам ответят по прежнему в рифму, но географического названия там уже не будет.
А еще в том, что профессия шахтера уже не гремит в числе престижных, все стремятся управлять, в шахту никого не загонишь. Караганда уже не мой город, а Александр Сергеевич, хотя по прежнему, и «Солнце», но уже не печет так головы юному поколению. Вместо «Солнца» у нас теперь появились бесчисленные гламурные «звезды».
Парадокс нашего времени: тусклые, холодные и по большей части бесталанные «звезды» затмили яркое, теплое и Боговдохновенное «Солнце».
И вроде бы все ничего, и жить еще можно, вот только из краткого курса школьной астрономии я помню, что появление на небосклоне звезд означает наступление ночи.
И самое печальное, что часовые пояса здесь не имеют никакого значения.