23 Октября.
Скамейка, освещённая фонарём, так и притягивала к себе.
Я подошёл ближе. Прежде чем сесть, надо было «почувствовать обстановку». Вот она скамейка, вот фонарь освещающий её. Но это не совсем скамейка, просто кто-то услужливо подставил свою широкую коленку, над которой навис циклоп – бетонный столб с электрическим глазом, периодически моргавшим – лампа тускнела на пару секунд, потом опять загоралась. Отсюда не было слышно дороги, и вообще рядом был небольшой лесок, озеро. Умиротворённенько. Я посмотрел на свои руки. Тонкие ниточки жёлтого света пронзали кожу, вливались в кровь, проникая в лимфой растекались по венам и маленьким каналам…Как рентгеном я был просвечен жёлтым сиянием, но куда потом залезают эти лучики? Вверх? В сердце?? В Мозг??? Я быстро вышел их освещённого поля. Сяду на другую скамейку, ту, что в темноте.
25 Октября.
На небе надвигается шторм. Облака — это не облака, а морская пучина, которая вот-вот разойдётся девятым валом. И хоть я спрятался в своей комнате, я спрашиваю, а достаточно ли этого? Ведь эта громадина только кажется далёкой, через минуту всё вокруг заклокочет, как в эпилептическом припадке и скопище косых стрел пуститься в погоню. За каждым по отдельности и за всеми вместе.
28 Октября.
Никогда не поверю, что человек, отражающийся в зеркале – это я. Моргают ресницы, грудь вздымается от глубоких вздохов, две руки, как подельники тёмной ночью, начинают подбираться к верхней пуговице жилетки, прямо к шее. Но это ЕГО руки, кстати довольно гибкие механизмы, ЕГО уши, точная копия моих, ЕГО глаза, лоб, ресницы, вздыбленные волосы и даже мелкие морщинки – полноценный человек, стоящий напротив зеркала…но это не я. Двойник может улыбнуться или скорчить рожу, а я повторю за ним. Я не могу не повторять, как заколдованный сожмусь и разожмусь в этих странных мимических ритуалах: скалить обе челюсти, раздвинуть уголки губ, округлить глаза, собрать в паутинку примыкающие к ним складки кожи. Меня всегда поражало, что люди смотрят на своё отражение в присутствии других, ведь эти другие могут увидеть фальшь! Хорошо, что у меня вовремя получается разрушить эти чары. Хотя, помню один раз. Я почти не спал той ночью, наверно, поэтому наутро двойник был сильнее меня. Пространство вокруг приобрело расплывчатые формы. Мы смотрели друг другу глаза в глаза. Поразительно, что в этом действе не было последовательного развития. И вдруг резко возникла мысль, несомненно, навязанная им, что он – это и есть я. В тот момент хозяйка квартиры окликнула меня, и я отошёл от зеркала.
31 Октября.
Уже третий или четвёртый раз, проходя по своей обычной дороге к служебной конторе, я обращал внимание на тропинку, уводившую, казалось, в какой-то иной, сказочный мир, она вела в малоизвестный парк. Поддавшись настроению солнечного дня, я свернул в этом направлении. С каждым шагом, уходя в глубь парка, я дивился осенней красоте. А точнее не самой красоте, а тому, что я ещё способен созерцать и понимать эту красоту. Деревья, словно впитав энергию солнца, теперь отдавали её. Как ухоженные волосы, листья лоснились золотом или излучали теплоту. Изящная ива плакала от радости, величественный дубы смотрели на редких посетителей парка с благоговением, как на своих детей и внуков, рядом с ним гордо стоял молодой ясень-красавец, и, конечно, классика осени – кленовая пятерня, расправляясь и опускаясь на землю, нежно укрывала её, ложась рядом со вскормившем её деревом, прямо на корни, слой за слоем. Я бы не сказал, что осень — это время увядания и затухания жизни. Разве мы не смываем с себя периодически грязный налёт города и выделения собственного организма, чтобы потом одеться в белый наряд и хранить чистоту внутри себя?
Передо мной река; я пошёл вдоль.
Мать окликнула ребёнка моим именем… даже странно, давно меня так никто не называл.
Выйдя обратно на дорогу, я направился по своим делам.