Мать Джека умирала уже третьи сутки. Она отказалась ехать в хоспис, чтобы провести последние дни своей жизни в кругу семьи. Вот только семья вставать в круг возле постели больной явно не желала – слишком все это было тяжело.
Отец семьи, Рональд, почти не отходил от умирающей супруги. За эти три дня в его темных волосах прорисовалась четкая серебристая прядь, кожа на лице стала дряблой, а блеск в глазах становился все тусклее по мере того, как угасала Анна.
Дом наполнился криками. Как женщина не старалась терпеть, как ни боролась с болью, все было напрасно. Джек в очередной раз проснулся от дикого вопля матери. Парень попытался накрыть голову подушкой, но и это не помогло. Отчаявшись уснуть, он вышел на лестничную площадку. Здесь крики были слышны гораздо отчетливее, словно вынырнул из-под воды. На верхней ступеньке, привалившись головой к стене, сидела его сестра Эмили.
- Ты почему не спишь?
- А ты почему? – устало спросила Эмили в ответ, не поднимая головы.
Ответ сразу стал не нужен им обоим. Джек молча присел на ступеньку рядом с сестрой.
- Прости меня. Меня не было дома, когда я был нужен. Ты сидела тут и смотрела, как она умирает. А я был где угодно, только не с тобой.
- Это уже не имеет смысла, - Эмили устало посмотрела куда-то в стену. Скоро все кончится. Можно я посплю у тебя? Как раньше? Когда мы с тобой еще были друзьями?
- Конечно, крошка-енот, - Джек улыбнулся и потрепал сестренку за щеку. – Вместе мы все сдюжим, правда?
- Правда.
Когда Эмили уснула, Джек вышел на балкон. Крики внизу не стихали, но здесь их почти не было слышно. Парень оперся на перила, сжав их до боли в пальцах.
- Господи, как бы я хотел забрать ее боль.
***
На следующее утро Джек решился зайти в комнату к матери. Она притихла и больше не кричала. Хотя, по испарине на лбу было видно, ей очень больно. Анна не смотрела на него, уставившись взглядом куда-то в потолок. Парень молча сел рядом в надежде, что мать обратить на него внимание, но та так и не повернула головы. Наконец, Джек просил:
- Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Анна устало повернула голову на сына и умоляюще на него посмотрела.
- Забери мою боль, - еле слышно прошептала она.
Он глубоко вздохнул. Глупо было надеяться, что он сможет помочь. Глупо было вообще приходить сюда. Но он ведь не может просто встать и уйти. Парень тяжело вздохнул и робко взял мать за руку. Жгучая боль пронзила его. Будто ребра силились раздвинуть и разорвать грудную клетку, будто тело налилось свинцом, а каждое движение отдавалось болью, будто тебя бьют мощным разрядом тока. Джек одернул руку. Вздох за вздохом – боль проходила. Анна смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Как ты это сделал?
- Сделал что?
- Ты забрал ее. Я не чувствовала абсолютно ничего. Как будто и не умираю вовсе, - лицо женщины снова исказила гримаса боли. – Прошу тебя, забери ее. Дай мне умереть спокойно. Это все, чего я хочу.
- Я не могу, - прошептал Джек, все еще пытаясь прийти в себя.
- Прошу, - почти закричала Анна.
Джек протянул к матери дрожащую руку.
***
Анна умерла вечером. Все это время Джек держал ее за руку. Когда вечером они собрались вокруг тела Анны, Рональд не мог унять дрожащих рук. Он пытался крепче обхватить себя ими, как будто ему было холодно.
- Так странно, - шептал он. – Она так спокойно умерла, будто ей и не было больно.
Джек тоже дрожал, но не от холода или нервного напряжения, не от моральной боли. Он силился справиться с остатками физической боли, которая медленно покидала его тело. И только Эмили была абсолютно спокойна, словно ничего не случилось. Казалось, с ее плеч упал какой-то груз. Брат схватил ее за руку.
- Я хочу с тобой поговорить.
Эмили стала первым хранителем его тайны.
***
Прошло несколько лет. За это время секрет Джека узнали почти все его друзья. Они обращались к нему за помощью каждый раз, когда приходилось терпеть боль – от выбитого плеча, когда нужно было вправить суставы, но порезанного пальца.
- Зачем ты позволяешь им это? – каждый раз кричала Эмили. – Почему не скажешь им что ты не просто снимаешь боль, но принимаешь ее на себя? Почему ты должен страдать вместо других. Но парень не слушал ее советов. Он вспоминал о том, как спокойно умерла его мать, и хотел облегчить страдания других. Хотел быть по-настоящему нужным.
Когда ему было 20, он встретил Адель. Эта девушка сразу запала ему в душу. Он сделал все, чтобы судьба свела их вместе в одном из коридоров университета. Но, стоило ему прикоснуться к незнакомке, как он тут же одернул руку. Она была больна, он сразу это почувствовал. Сердце. Постоянная боль в сердце.
Этой боли Джек никогда раньше не испытывал, но сразу понял, что это и есть самая страшная боль на земле. Постоянная угроза, вечный страх смерти. Нет, он не хочет, чтобы эта девушка жила с болью. Он будет терпеть вместо нее.
***
Джек достаточно быстро раскрыл Адель свой секрет, после чего девушка куда больше расположилась к нему. Она не отходила от возлюбленного ни на шаг, все время держа его руку в своей. Через год они поженились. Эмили не пришла на свадьбу брата. Она сказала, что он женится из жалости, потому что чувствует, что нужен Адель. И только это держит его рядом – жалость. На какое-то время Эмили исчезла из его жизни, предоставив Джеку самом решать, что ему нужно.
Брат и сестра встретились через полтора года. Они случилось на улице совершенно случайно. Он был с Адель, она, словно хищник, крепко вцепилась в его руку, даже не позволив обнять сестру. Эмили сразу заметила, какие разительные перемены произошли в ее брате.
Он ссутулился, кожа превратилась в пергамент, глаза как будто запали – или так казалось из-за темных кругов под ними. Он дрожал.
- Что ты сделала с ним? – Эмили готова была кинуться на нее с кулаками, но сдержалась. – Ты же его убиваешь!
- Замолчи. Джек любит меня, и он не хочет, чтобы я страдала. Перестань завидовать тому, что он выбрал меня, а не тебя.
- Я не завидую тебе. Мне только жаль, что мой брат оказался дураком. Джек, послушай меня. Посмотри на эту женщину и подумай. Я не буду спрашивать, готов ли ты умереть за нее. И так вижу, что готов. Просто подумай, испытываешь ли ты к ней хоть что-то кроме жалости.
Эмили ушла.
***
Еще через год Джек получил от мужа сестры письмо на электронную почту. Эмили попала в серьезную аварию. Состояние было критическим, шансов выкарабкаться – почти никаких. Она хотела видеть брата.
Адель не хотела отпускать его в другой город, мотивируя тем, что ей без него будет очень плохо, и он не должен бросать ее один на один с ее болью. Джек согласился на то, чтобы жена ехала вместе с ним, но в больницу она не пойдет.
Эмили лежала на больничной койке, лицо ее было покрыто многочисленными порезами и синяками, шея закреплена в специальном воротнике. По словам врачей, все тело девушки было переломано, и она испытывала адские боли. И, тем не менее, она нашла в себе силы улыбнуться брату.
- Странная встреча, правда?
- Да, - Джек неуверенно подошел к ней и сел на край кровати. – Больно?
- Нет. Все в порядке.
- Дай я помогу.
- Нет.
Это «нет» прозвучала настолько твердо, что мужчина невольно отдернул протянутую было руку.
- Но ты ведь написала мне…
- Я писала не потому, что хотела избавиться от боли. Моя боль – это моя боль. И больше ничья. Никто не должен испытывать ее за меня. Я хочу чувствовать, что умираю, - Эмили начала задыхаться, будто захлебываясь в собственном кашле. Это длилось около минуты. Затем девушка успокоилась и заговорила совсем тихо.
- Я не хочу, чтобы ты испытывал ко мне жалость. Адель, может быть, нравится, что ты ее жалеешь, но я – твоя сестра. Когда ты в детстве разбивал колени, я только смеялась надо тобой, то же самое делал и ты.
- Тогда мы оба знали, что это пройдет, - пожал плечами Джек.
- Не вижу разницы. Моя боль тоже не вечна. Она тоже пройдет. Пусть и по-другому. Но, как и в детстве, я не хочу твоей жалости. Я хочу, чтобы ты посмеялся вместе со мной, - и Эмили улыбнулась. – Помнишь, как ты упал с балкона?
До самого вечера брат и сестра вспоминали свое детство. Джек не дотрагивался до Эмили и не пытался унять ее боль, хотя и представлял, насколько ей больно. А вечером Эмили не стало.
Мужчина, как завороженный вышел из больницы. Он знал, что не вернется больше в гостиничный номер, где его ждала Адель. Он теперь ясно осознавал, что не испытывает к ней ничего. Ему просто жаль ее. Потому что единственный человек, которого Джек любил по-настоящему, без примеси жалости, без необходимости постоянно чувствовать себя нужным, остался за закрытыми дверями больничной палаты. Единственная душа на всем белом свете, которая ничего не ждала и не просила…
Он больше не будет терзать себя чужой болью. Он больше не хочет испытывать к людям жалость. Он будет любить их по-настоящему – так, как он любил Эмили. Просто за то, что они стойко сражаются со своей болью.