Начало здесь
http://www.proza.ru/2015/11/22/1758
Покатились санки вниз.
Крепче, куколка, держись!
Ты сиди, не упади, —
Там канавка впереди!
Надо ездить осторожно!
А не то разбиться можно!
/Ольга Высотская/
- Ой, ой! Извините меня, пожалуйста! Извините! Ну, вы же не сказали, что вы – к Александру Сергеевичу! Я же думала… Так совпало… Тут Дмитрий Семенович, тоже Чернышев… Пожалуйста, извините! – ватка с нашатырем маячила перед Олесиным носом.
…Потом Леська сидела на жестком стуле, плотно сжав колени, обтянутые узкой юбкой, и пила крепкий сладкий кофе, вцепившись в маленькую чашку дрожащими руками.
Чернышев расположился с противоположной стороны большого полированного стола и говорил, говорил.
Как раньше, как двадцать лет назад. Спокойно и тихо. Положив сцепленные в замок руки с длинными пальцами на гладкую поверхность. Только в этот раз Леся ничего не записывала.
- Здесь я работаю пять лет, Олеся. Обычный завхоз… Нет, конечно, в трудовой у меня всё красиво – заместитель главного врача по хозяйственной части. А по сути – завхоз. И мои подчиненные теперь – мебель с инвентарными номерами, техника, папки-бумажки. Да вот, даже чашка, из которой вы пьете. Впрочем, и кофе – тоже моя епархия… Вы на Ольгу не сердитесь. Она у нас недавно, месяца еще нет. Не привыкла пока. Но девочка хорошая, ответственная… Глупо, конечно, получилось, извините, Олеся. Я представляю, что вы успели подумать – пригласил в гости, а сам - умер... И пусть простит нас Дмитрий Семенович.
Олеся даже смогла улыбнуться. Да, пусть их простит этот незнакомый Дмитрий Семенович Чернышев… Но всё-таки – она рада, что он оказался Дмитрием Семеновичем, а не Александром Сергеевичем.
- А почему вы тут, Александр Сергеевич? У вас тут… кто-то был? – Олеся запнулась, - извините.
- Нет, что вы! Ничего такого! Просто работа, Олеся. Неплохая работа для пенсионера. От дома недалеко, коллектив хороший…
…Они долго гуляли по предзимнему, тихому и безлюдному Ботаническому саду. И сапоги было уже нисколько не жалко.
Олесе не пришлось мучиться и придумывать темы для разговора. Всё - легко и просто. А еще - странно. Как будто это был тот и не тот Александр Сергеевич. Та же худоба, те же серые, внимательные глаза, те же тонкие, упрямые губы. Но – кот? Куда делся облезлый кот?
Может, дело уже и не в коте, а в кошке – далеко не юной и совсем не грациозной?!
Чернышев проводил Олесю до метро (она уже немного опаздывала на встречу с сыном), галантно коснулся губами холодной руки:
- Олеся, а завтра я приглашаю вас в музей космонавтики. Во сколько вам удобно будет встретиться?
- В музей?.. - она засмеялась, - почему в музей? Почему космонавтики?
- Я подумал, что ресторанами вас не удивишь. А в музее сейчас можно попробовать еду космонавтов. Настоящую, из тюбиков. Вы же такого точно не ели, я прав?
…Леська купила несколько смешных, мягких тюбиков и для Инки. Инка тоже такого не пробовала!
- Вы помните Инну, Александр Сергеевич? Да, да, ту самую! Мы с ней несколько лет назад квартиры купили в строящемся доме. Теперь живем в одном подъезде, только на разных этажах. Да, вот так… С института вместе… Это же Инна меня тогда к вам и устроила. Ах, это вы тоже знаете...
Потом было мороженое, в хрустящих вафельных стаканчиках. Когда она позволяла себе мороженое последний раз? Чтобы вот так, на улице, не думая о съеденной помаде и вечном бронхите…
И – вкусный кофе в большой и модной кофейне. И – слегка солоноватый привкус любимого чизкейка.
Чернышев что-то говорил. Много говорил, по-прежнему тихо и спокойно. Леся чему-то улыбалась, удивлялась, с чем-то соглашалась… Но – ничего не слышала.
Когда он подал ей полушубок, она вдруг повернулась, судорожно обняла за шею.
Попыталась дотянуться до губ:
- Я вам совсем, совсем не нравлюсь больше?
Он бережно взял её за плечи и осторожно, едва заметно отстранил от себя:
- Что у вас случилось, Олеся?
«Господи… Господи, стыдно-то как! Что же я делаю…» - Леська приложила ладони к пылающим щекам. Схватила сумку:
- Извините, я сейчас.
Едва не поскользнувшись на брошенной на пол тряпке, проскользнула в туалет мимо уборщицы. Та что-то раздраженно крикнула вслед.
Долго не могла справиться с замком. Глаза разъедала тушь, щедро сдобренная слезами.
«Позорище! Какая же я дура! Напридумывала себе… Залезла за припрятанным пирожным на второй день диеты. Хотя нет, причём тут диета?! Руки трясутся, глаза безумные. Обрадовалась, как алкашка, которая про заначку вспомнила. Залезла в карман, а там – дырка. Праздник отменяется…
Бежать. Только бежать. Шубу схватить и – в гостиницу. Хорошо бы Чернышов вышел куда… А куда тут выйдешь?! Господи, стыдно-то как…
Такси. Такси вызвать. Администратору сказать, что меня уже нет. Вещи… Что я успела выложить?
Пеньюар! На вешалке в ванной. В клочки бы его сейчас! В лохмотья! На тряпочки, на ниточки!
Дура!»
Олеся глянула в зеркало. Оттуда на неё смотрело возмущенное Инкино лицо. Нет… Пеньюар нельзя. Можно остаться не только без головы.
Она смогла улыбнуться, тщательно убирая салфеткой щедрые черные круги под глазами. Воображаемая Инка послала ей из зеркала воздушный поцелуй и вдруг резко грохнула кулаком в зеркальную поверхность. Леся отшатнулась и вздрогнула.
- Дамочка! Ты там чего застряла? Сколько можно? Полчаса уже сидит, а! График у меня, что тут непонятного. Я ж сказала – график, а она – вишь, протиснулась. Ладно, на минутку, а сидит сколько? Дома будешь столько сидеть. Дамочка!
Леся боком выскользнула из туалета, тихонько извинилась.
Кругленькая повелительница швабры двинула ногой ведро:
- Чего мне твои извинения! Говорят же – график! Иди вон на улицу. Там кабинки синие. Пятнадцать рублей заплати и сиди там хоть до утра! А то закрылась она… Бесплатно!
Войти в зал, схватить шубу. Одеться можно и на ходу. Извиниться быстро. Сказать… Сын звонил. Срочно уйти надо.
Молоденькая официантка уже убрала посуду и стелила на стол чистую салфетку. Чернышова не было. Шубы на вешалке – тоже.
Растерянный шаг в сторону выхода. Второй.
Чернышов стоял около двери:
- Мне почему-то показалось, что вы без меня захотите прогуляться. Никак не мог допустить, чтоб вы меня сейчас бросили. Я не очень устойчив на первом льду. Мне к нему привыкать надо, с дубинкой этой… А у туалета стоять неудобно было. Там девушка такая серьезная, со шваброй… Я помню, Олеся, вы любили кошек. Как вы отнесетесь к тому, чтоб прогуляться на выставку? Тут недалеко. Правда, там только несколько пород будет представлено, а я в них не силен. Вы же не спешите? Ну, так как? Только вы держите меня крепче, - он помог застегнуть шубку, осторожно поправил Олесины растрепавшиеся волосы и предложил галантно согнутую в локте руку.
Окончание здесь
http://www.proza.ru/2015/11/23/2307