Однажды Бог взял в Божьи руки веник и смёл в один угол тьму. Так появился свет. А потом взял и создал землю да ещё поселил на неё людей. А зачем Бог всё это сделал? Зачем он свет и тьму по углам размёл и для чего землю с людьми создал? Никто, ведь, толком не знает. Ну, сделал и сделал, наверняка не от скуки и не на зло кому-нибудь. Зато теперь есть свет, есть люди, бегают себе по земле, радуются, как могут, живут, думают, размышляют, глупости всякие высказывают, про Бога, про Свет, про себя, опять же...
Я - тоже человек, хоть и сумасшедшая, и тоже не могу удержать свои глупости. Они прут из моей головы, как из дырявой бочки. А виноват в этом, наверное, тот же свет. Вот он, изо всех углов в меня хлещет. Я вытягиваю вперёд белую ручкЮ, кручу перед глазами, вижу, как пухленькие пальчики шевелятся, фигу мне строят или у виска крутят. Подхожу к зеркалу и вижу вне себя своё остальное. Фу! Какое оно некрасивое и толстое! Ну, может и не толстое, просто крупное, а, всё равно, некрасивое - очки, носик вздёрнутый, щёчки пухлые, волосы во все стороны. Одно слово - сумасшедшая. Не нравится? Очень просто. Закрыла глаза - и нет меня. Открыла - снова нарисовалась - не сотрёшь. Закрыла-открыла, закрыла-открыла. Нет, себя не обманешь, и свет тоже не обманешь. Всё есть, даже с закрытыми глазами, есть я, и есть он...
Он не даёт мне покоя, этот свет. Он всегда лезет в меня, когда его не просят. Он неистово ломится своими крошечными светлячками-фотонами. Едва я открываю глаза, они нагло и бесцеремонно влетают в меня с новостями - на, смотри, во что мы ударились и от чего отскочили. Вот оно какое! Хочешь отвернуться от нас? Не выйдет! Мы есть и с другой стороны, мы - со всех сторон. Смотри, что там, смотри! Мы бьемся в тебя, отлетаем от твоего тела, ударяемся в зеркало и снова лезем в твои слепые глазки - смотри, какая ты! Смотри на себя, любуйся, сумасшедшая дура! Мы бьёмся в тебя и отлетаем в чужие глаза, пусть все видят, какая ты! Мы всем показываем всех, ничего не скрывая. Мы лезем в замочные скважины и превращаем людей в дерьмо, припадающее грязным глазным сфинктером к этим скважинам...
Я ненавижу фотоны! я ненавижу этот пошлый и мерзкий свет, я ненавижу себя на этом сете...
Фотоны несоздаваемы и неуничитожимы - так сказал человек, увидевший свет изнутри. Выходит, они вечны? То, что ударилось в меня сейчас, отскочило, не попав ни в мои глаза, ни в чужие, улетело куда-то и будет летать, пока Бог вновь не смешает свет и тьму. А то, что ударилось в меня вчера или без малого тридцать лет лет назад, когда я только появилась на этот свет, тоже где-то летает?
Когда мне совсем плохо внутри этого света, я достаю старые фотографии. Их немного, но они - чудо и волшебство, они - сказочное порождение света. Нет, не этого, наглого и сиюминутного, они - порождение совсем другого света... Мама, молодая, позирует для доски почёта на её заводе. Вот она же со своей родной сестрой - моей бабушкой. Крошечный квадратик, на нём совсем юное лицо девушки-комсомолки. Это - бабушкина дочь, моя будущая родная мама... Их всех уже нет на земле, свет не стучит в них своими бесцеремонными фотонами, но они были, и когда-то давно другие фотоны, отскочив от их живых тел, влетели в холодное стекло фотоаппаратов, чтобы остаться на бумаге бессмертными образами. Но ведь были и другие фотоны, которые стучались в их тела. Не попав ни в чьи глаза и объективы, эти фотоны улетели, но все они живы! Эти фотоны живут, а с ними живут и образы тех, кто был звеньями в цепочке моей глупой и сумасшедшей жизни. А может и не образы? Может, все мы и есть только фотоны, ударяющие друг в друга, а потом летящие в бесконечность?
Когда умирает суетный день, и последние бешеные осколки света в панике покидают его бездыханно коченеющую плоть, я выхожу из дома, задираю голову и смотрю в небо. С неба на меня смотрят звёзды. Оттуда, из черноты, в мои глаза льётся свет далёких, маленьких светил. Те же фотоны, которые там ударились в чьи-то тела, улетели от звёзд и планет безвозвратно, чтобы стать светом здесь, на земле, спустя десятки, сотни, а то и тысячи тамошних лет. Ведь, если приглядеться, если взять другие, очень большие и пристальные глаза, я увижу то, что было там, с теми людьми, которых давно уже нет в живых на далёких планетах. Но, ведь, и там, за сотни световых лет кто-то вот также стоит сейчас на крыльце дома и смотрит на звёзды. Смотрит и видит слабый свет маленькой и далёкой звёздочки, которую здешние люди назвали Солнцем. Мы оба стоим, думаем и мечтаем оказаться на месте друг друга, чтобы увидеть тот далёкий свет предков, которого нам двоим так не хватает в наших жизнях.
Тот свет... Почему "тот свет"? Мое бренное тело рано или поздно закопают туда, куда не долетит ни один оголтелый фотон этого света. Значит, там не тьма, которую смели в дальний угол, там есть другой свет? А может, душа, покидающая свою ненавистную оболочку, становится тем самым оком во тьме, которое видит свет, улетевший в бессмертие и бесконечность. А может она сама становится тем, другим светом? Лёгким и невесомым, летящим в пространствах в миллионы раз быстрее самого быстрого фотона? Может те, кто ушёл и стал тем светом, сейчас где-то рядом? Летают, смотрят на нас теперешних. А иногда уносятся к дальним звёздам, чтобы увидеть то, что было на земле много лет назад, увидеть самих себя, своих предков и предков своих предков. Увидеть, всё узнать и успокоиться. Да, наверное, истина там, где заканчивается этот свет и начинается другое сияние, которое не видят живые и ослеплённые своим светом.
Если б кто-то знал. Если бы я знала... Я ни на миг не задержалась бы на этом свете.
Боже, ты же видишь всё и слышишь всё. Прошу тебя, шепни, скажи хоть слово одной безмозглой, сумасшедшей дуре, сгорающей душой на этом ненавистном свете. Обещаю, что, пока жива, я никому не расскажу и не раскрою тайну. И торопить не стану время, что ты отвёл мне сам на этом жутком свете. Ты отделил его от тьмы, скажи, что ждёт меня за гранью того света? И я убью в себе и страх, и ненависть, и стыд... О, Боже...
...Тишина...