Глава 5. «Всё течёт, всё меняется» (Светка)
На следующий год после окончания учёбы в школе я на пару недель задержался дома и приехал в Сочи где-то в конце июня. На перроне вокзала меня встречал, как обычно дедушка, а рядом с ним стоял мой брат и, привычно щуря один глаз, вглядывался в окна вагонов прибывающего поезда. Я махнул ему, заметив меня, он что-то сказал деду и они пошли по перрону вслед за вагоном.
Уже выбираясь из вокзальной суеты на площадь к автобусам, я спросил Женьку:
- Что это ты надумал встречать меня?
- Да нафиг мне это надо было. Ты ж не маленький, не заблудишься. Меня бабушка отправила с дедом. Что-то сдавать он стал в последнее время, ходить ему тяжело, телеграмму от твоих родителей засунул куда-то и не мог вспомнить куда, хорошо хоть время прибытия поезда помнил. Вот бабушка с Нинушкой и снарядили меня, чтобы я за ним приглядывал.
После того, как я уже дома отдал деду конверт с деньгами, которые мой отец пересылал со мной, обычно добавляя при этом:
- Если там, на кино, мороженое - спросишь у бабушки, она тебе даст сколько надо.
Пришлось отчитаться перед старичками об окончании очередного учебного года. Выслушать от бабушки ахи и охи, как я вырос, вытянулся и остался таким же худым. Короче, пришлось выполнить обязательный ежегодный ритуал, добавив при этом, что есть сейчас не хочу – после чего меня отпустили на свободу. Брат уже нетерпеливо топтался на пороге комнаты, яростно жестикулируя за спинами стариков, чтобы я быстрее сворачивал родственные политесы.
- Давай шевелись, переодевайся, на стенку сейчас двинем, ребята вот-вот подойдут, - начал он подгонять меня.
Я начал переодеваться в летнюю «униформу». Приглядевшись к моим шортам, Женька коротко бросил:
- Самострок? – И пояснил, видя, что я не понял вопроса:
- Не магазинные? Мать сама шила?
Я кивнул и уже собирался обидеться за маму, но брат примирительно добавил:
- Нормально смотрятся, - и, заглянув в мой раскрытый чемодан, напомнил:
- Ты привёз, что тебя Влад просил прихватить в прошлый раз?
- Да, - и я достал со дна чемодана два альбома: один с марками, а другой с монетами.
Полистав их, брат изрёк:
- Нормально, я в этом мало секу, а вот Влад рубит классно. Смотри, какие он мне в порту плавки фарцанул, - и брат, приспустив шорты, продемонстрировал тёмно-синие с двумя яркими полосками спереди плавки, добавив со значением в голосе:
- Японские, фирменные.
И как бы успокаивая меня, в чём я совершенно не нуждался, добавил:
- И тебе сделает, у меня этого добра намного меньше было, - и, он кивнул на мои альбомы.
Уже в первые часы очередного приезда, я узнал несколько новых слов, ещё толком не понимая их значения, но пройдёт всего неделя и всё встанет на свои места. Юность на то и дана, чтобы быстро усваивать хорошее и плохое, а что выпадет в осадок – это выбор каждого в отдельности.
Под окнами раздался свист, и мы поспешили на улицу.
Состав компании не изменился, не было только Влада и Светки. Я здоровался с ребятами, а мой брат спросил, обращаясь к Коляну:
- Пошли что ли, а Влад-то подойдёт?
- Он позже будет, видел его, он у себя под навесом возился с чем-то, обещал, что подтянется.
Издав воинственный клич в стиле американских индейцев, кто-то из младших ребят весело крикнул:
- Вперёд, за скальпами бледнолицых! – и мы, маневрируя в толпе потных, слегка поджаренных отдыхающих, заполонивших нашу улицу в обеденное время, направились в сторону пляжа, а точнее – внешней стенки морского порта.
- А что он кричал про скальпы? – Спросил я Коляна, стараясь не отставать от него в толчее.
- Так у нас теперь днём новая тема, - начал пояснять Колян и слегка притормозил, поджидая меня, пока я разминусь в толпе с огромной дамой и её двумя сумками.
Когда я поравнялся с ним, он продолжил:
- У нас в магазинах этого ещё нет, а москвичи, ленинградцы, уже появляются на пляже с масками и ластами. Ты представь – плавать толком, а уж тем более нырять, не умеют, а всё туда же. Как думаешь, кому они нужнее - им или нам?
И сам же за меня утвердительно ответил:
- Вот то-то и оно! В магазинах ни масок, ни ласт нет, а нам позарез надо, вот мы и выходим днём на охоту за скальпами.
В этот момент мы вышли на перекрёсток и за нашими спинами кто-то из ребят крикнул, указывая на широкую лестницу, что вела от церкви на горке в центр города к перекрёстку:
- А вон и Светка мчится! – И опять в несколько глоток мальчишки заголосили, как папуасы Миклухо-Маклая.
Прошло меньше года, как мы виделись последний раз, но если бы я встретил её в городе один без ребят, мог бы и не узнать. Это для нас – мальчишек, год почти ничего не значит, ну, вытянемся на пару сантиметров и всего-то. Другое дело девчонки – это потом мы вычитаем, узнаем, что они быстрее нас развиваются, созревают, пусть даже и не взрослеют, новсё же.
Светлый лёгкий сарафанчик бугрился на груди. Слегка расклешённый подол выше колена, тонкие лямочки на загорелых плечах. Сверкая коленками загорелых ног, она обгоняла попутных пешеходов на лестнице, лавировала между встречными. Одна рука на отлёте, в другой большая синяя папка на длинных тесёмках-ручках. Двигалась легко, изящно и в то же время плавно, скорей всего понимая, что на неё смотрит множество глаз. И уже не «конский хвост» мотался у неё за спиной, а парил светлой волной шлейф из распущенных волос.
И куда только делась порывистость, резкость в движениях, угловатость девчонки-подростка? Вниз по лестнице к нам сбегала ещё пускай не «лебедь», но уж точно - не «гадкий утёнок».
- Привет! Ух, как я вовремя, а то, пришлось бы ждать вас на пекле, - ещё не отдышавшись после бега, выпалила Светка, подбегая к нам.
Увидела меня, щурясь на солнце, смешно морща нос, прикрыла глаза козырьком ладошки и, уже мне:
- Приехал?! Отлично, теперь все в сборе. Двинули что ли?
Да, в этой фразе она была прошлогодней Светкой, а вот, что касается всего остального…
Вышли на набережную и Колян послал одного из младших мальчишек в разведку, напутствуя его:
- Сбегай, посмотри, есть ли кто из наших клиентов? Только не на мелководье, а подальше - на стенке. Давай, шустренько, а мы тут покантуемся пока, - и легонько подтолкнул мальчишку.
Тот слегка огрызнулся:
- Да ладно тебе, раскомандовался. А то без тебя не знаю…в первый раз, что ли? – И убежал.
Под парапетом набережной начинался когда-то «дикий», а сейчас облагороженный набережной – городской пляж.
Слегка прокопчённые, как шпротинки, более светлые, как сардинки – (кому, что нравится) тушки отдыхающих плотно упаковались в «открытой банке» пляжа. Да, возможно, сравнение несколько неэтично, но поверьте, всё было очень похоже, и сравнение само собой напрашивалось.
Люди лежали на подстилках, полотенцах и лежаках, нежась под лучами южного солнца, а кое-кто уже прятался от него под зонтиками. Узенькие просветы-тропинки по пляжной гальке вели к воде. И то - не везде.
Невысокие морские волны, протискиваясь между телами людей, стоявших кто по пояс, а кто по колено в воде, дробились, опадали и, совершенно обессилив в этой борьбе, припадали к тёмному песку пляжа, что-то тихо шепча ему о своей тяжкой участи.
Шум, крики, детский радостный визг, брызги воды, всё это заглушало рёв глиссеров, которые слегка подпрыгивая на мелкой волне, оставляя за собой бурун вскипающей воды, вылетали из ворот морского порта, унося в море на прогулку очередную партию весёлых пассажиров.
Курортный сезон, или как говорили иные из местных – «летний дурдом», набирал силу.
Примчался разведчик и, не отдышавшись толком, начал тараторить:
- Есть клиент! Папашка-пузанок и мальчишка с ним, - посыльный вытянул руку в сторону стенки и, переведя дыхание продолжил:
- У мужика пузо, что барабан!
Согнув руки обручем перед собой, он изобразил объём, – и продолжил:
- А пацан рыжий и конопатый-конопатый, вся физиономия в родинках мелких. Можно подумать, что на нём этой ночью туча мух ночевала.
Все засмеялись, а Светка, взъерошив вихры на затылке мальчишки, сказала ему:
- Ты на себя-то в зеркало, когда в последний раз смотрел? У тебя этого добра тоже хватает.
Он отмахнулся от неё:
- Да ладно тебе, у меня мелочи, а у него и шея, и плечи - всё в крапинку.
Мы уже двинулись в сторону указанного нам места, а он всё продолжал уточнять подробности:
- Мужик маску напялил, плавает и пытается нырнуть, а пузо и задница не позволяют – выталкивают его из воды. Так и плавает как притопленный поплавок – голова в воде, а остальное снаружи. А сынок сидит на стенке и канючит, выпрашивает у отца маску, чтобы понырять.
И, как бы подводя черту под добытыми разведданными, заключил:
- Короче - наши клиенты, зуб даю!
Уже когда шли по портовой стенке, Колян дёрнув меня за рукав рубашки, тихо сказал:
- Мы уже кое-что надыбали. Маска и одна ласта есть у Влада, и маска у Светки.
- У Влада – это ясно, но почему у Светки, а не у тебя?
- Ты что, по прошлому году не помнишь, она лучше всех нас плавает и ныряет? – Удивился Колян.
- Наверно не обращал внимания.
- Зато сейчас обрати. Она свою маску пару недель назад у одного сдыха на спор выиграла.
- Как это?
- Поспорила с одним мужиком, что пронырнёт от стенки до первого волнореза.
Я невольно перевёл взгляд влево – метров двадцать пять, как минимум.
- Он повёлся, вот она его и «обула». Правда, нам тогда повезло, что рядом рыбачил сосед Светки – дядя Паша со своими ребятами. Сдых-то проспорил и начал давать задний ход, не хотел отдавать маску, вот дядя Паша с ребятами ему популярно и объяснили, что нехорошо обманывать детей. В итоге, мужик лишился маски и ещё получил ускорение в виде пендаля от ребят.
И когда мы уже раздевались недалеко от нашего клиента, Колян ещё тише добавил, пригнувшись ко мне:
- Когда всё начнётся, ты не рыпайся, не путайся под ногами, просто сиди и наблюдай.
Я кивнул соглашаясь.
Начали раздеваться. Светка аккуратно прислонила к стене свою папку, сбросила с ног вьетнамки, и я спросил её:
- Что это у тебя?
- Так я же прямо из художки к вам, домой не стала заходить, - ответила она и, повернувшись ко мне, улыбнулась.
- Светка художница у нас. Классно рисует, - сказал кто-то из ребят.
- Да ладно вам, до этого мне ещё далеко, - и она начала расстёгивать молнию сарафана на спине.
- Здорово, а я совсем не умею рисовать, сплошные трояки в школе по рисованию были, а теперь мучения с черчением начались. Покажешь? - И я кивнул на папку.
- Да, потом.
Вдруг она болезненно сморщилась и тихо ойкнула:
- Ой, больно как! Вот чёрт, волосы в зипер попали, - и, повернувшись ко мне спиной, попросила:
- Посмотри, вытащи, только потихоньку.
Действительно, небольшая прядь светлых волос попала под лапки замка уже открывшего часть молнии. Придерживая пальцами одной руки «бегунок», я невольно коснулся ребром ладони её тела – она вздрогнула, но промолчала, а меня, как током шибануло. Пальцы держали металл, а почти вся ладонь лежала на её голой спине.
Сплошная химия! Реакция.
Кровь бешено циркулировала, стучась в виски и не только в них. Я понимал, что Светка, почувствовав моё состояние, может обернуться, а моя ладонь, лежавшая на её спине, стала неподъёмной и, нет сил, оторвать. В голове всполохами метались обрывки мыслей: «Чёртовы трусы,… пропади пропадом эти почтовые марки, отдам их Владу, пусть достанет мне облегающие плавки, такие, как у брата. Так же нельзя… позорище сплошное».
А тут ещё голос Светкин, как бы с ехидцей:
- Что ты так долго, запутались что ли?
- Да нет, могу все разом выдернуть, но будет больно, - свой голос, ставший вдруг хрипловатым, я не узнал.
- Нет уж, давай потихоньку, аккуратненько.
Я не видел, но понимал, что она улыбается.
Вот ещё один волосок освобождён от хватки металла, а вот и последний. Совершенно не осознавая, что делаю, я потянул замок вниз до упора, раскрывая молнию полностью.
- Всё, - хрипло выдохнул я.
Светка обернулась. Она улыбалась, а серые глаза - смеялись.
- Спасибо, - и, она сбросила с плеч лямочки сарафана. Он лёгкой волной скользнул к её ногам.
- Светка, ну ты даешь! Ты что, доверила ему застёгивать купальник?
- Колян! Зараза! - Она метнулась к нему.
А он, хохоча и не дожидаясь толчка в спину, прыгнул и, красиво прогнувшись в воздухе, почти без всплеска вонзился в море.
Светка подняла с бетона сарафан, достала из кармашка резинку, тряхнула волной волос и заковала их резинкой, как в наручники. Образовался обычный «конский хвост».
- Пошли купаться, - и протянула мне руку.
Она всё время отлично видела, что компания наших ребят внимательно наблюдала за нами, а я ничего не видел. Как затмение на меня нашло.
Что это было тогда, чему стал свидетелем? Зарождению женского кокетства, или всплеску остатков детской непосредственности? Скорее, чему-то пограничному. И какая разница – чему?
Просто было и всё. Был юг, солнце, море, и главное – мы взрослели.