5.ЖАН БИДЕЛЬ БОКАССА: КАННИБАЛ С БРИЛЛИАНТОВЫМ НИМБОМ
Строго от 18
5.ОПЕРАЦИЯ «ДИЧЬ»
/продолжение/
Распрощавшись с влюбленными, руководитель общего отдела советской дипмиссии в Центральной Африканской республике Максим Вениаминович Скрынник устремился в покои посла.
Дизайн кабинета главы посольства был несколько странным: техника и мебель были расположены по периметру комнаты у стен, как бы освобождая основное пространство в центре. Обширное пространство это покрывал огромный ковер, радующий глаз богатым разноцветьем узора.
Скрынник застал посла в задумчивости по кругу вышагиваюшим по этому ковру со сцепленными сзади руками. Был посол худ и на удивление, как ребенок, миниатюрен: детские туфельки, детский пиджачок, вызывающе белый ворот рубашки. Неимоверно бледен, видимо, чем-то болен, а потому зол.
На диване, вальяжно развалившись, восседал третий персонаж того памятного совещания, консультант посольства по вопросам Африки, некто Кирилл Владимирович Птахил. Сорокалетний, атлетически сложенный красавец-брюнет с нитками седины в вороненых волосах, с зелеными пронзительными глазами. Консультант, оно понятное дело для проформы, так сказать для дураков. На самом деле это был сотрудник внешней разведки, и какова его настоящая фамилия даже в дипмисии не знал никто.
Войдя в кабинет, Максим Вениаминович, непонятно с какого перепуга, пристроился за миниатюрнам послом и пошел по кругу вслед за ним. Консультант тоже встал, и, как бы в издевку, отправился за коллегами.
Так и проходили они, как волки, друг за другом молча минут пять. Наконец консультант вернулся на диван. Дипломат плюхнулся в шикарное кресло у стены напротив, а посол остался столбиком посреди кабинета, все также со сцепленными на спине руками.
Максим Вениаминович понял, что никто не собирается первым начинать разговор, поэтому заговорил сам:
-Ну что могу сказать, фактически изнасиловал этот подонок нашу Яну. Честно говоря, даже я не мог предвидеть такого стремительного развития событий. Обычно он более сдержан.
- Ну, положим это мы знаем, нетерпеливо махнул миниатюрной ручкой посол. А консультант тут же пренебрежительно насвистал какой-то коротенький мотивчик.
- Не сообщили ли они чего-нибудь более существенного? Скажем, не успел ли Бокасса шепнуть ей что-либо на ухо?
- Может записку какую всучил?- С надеждой подпел Птахил
- Нет, Олег Олегович, похоже, ничего такого не было, - с сожалением выдохнул Скрынник, адресуясь к послу.
-Жаль,- беспомощно и как бы самому себе сказал разведчик. А посол глубоко и как-то очень искренне вздохнул.
- Да, вот еще, что, он амулет ей свой подарил. Не знаю пока, что за хрень, не видел. Но преподнес точно.
- А хотелось бы посмотреть на эту штуку,- ожил главный дипломат и нетерпеливо потер свои прозрачные ручки. Он питал слабость к антиквариату. В посольстве все знали об этом.
- Олег Олегович, ну согласитесь, как-то неудобно мне вот так сразу и об амулете. Они и так в полуобморочном состоянии, я бы сказал даже в шоке. Немного терпения, и мы все узнаем. Кстати,- обратился Скрынник к Птахилу, ловко вертя в пальцах новенькую пилочку для ногтей, как дротик,- нет ли в этом жесте чего-либо символического. Может на языке его племени это что-то да значит?
Зеленоглазый страдальчески закатил зрачки под лоб:
- Да какая тут символика, какие ритуалы? И дураку же понятно: отдаю самое дорогое, значит, и ты мне… продолжать?!
Дипломат и посол переглянулись.
- Не надо,- коротко отрезал Олег Олегович.
- Да, но я прошу оставить подарок нашей детворе, я обещал,- развел руками Скрынник.
- Само собой,- как-то очень задумчиво выговорил хозяин кабинета. А разведчик бесцеремонно залез в хозяйский холодильник и добыл оттуда бутылку минералки в белом морозном налете. Он поднял бутылку перед собой, как бы приглашая Скрынника присоединится. Дипломат отказался.
Он вскочил, зачем-то заглянул за дверь, захлопнул ее, в волнении прошелся по кабинету. Задрожали стекла в кабинетной стенке.
- Нет, ну каков мерзавец! Никакой морали, никакой совести. Животное и нет другого слова.
- Мораль,- усмехнулся Птахил.- Он когда воевал во французском легионе во Вьтнаме, в Камрани в лесу сожрал плененного им же вьетконговца,- разведчик отхлебнул из стакана и как-то очень пронзительно икнул,- зажарил его печень на костре. А потом еще бахвалился этим перед однополчанами. Для него это в порядке вещей. В его племени считается за честь съесть врага. Это, по их поверью, значит присвоить его силу.
- А какая силища!- подхватил, увалисто вышагивая, Максим Леонидович,- седьмой десяток, а эрекция, как у быка. Причем, сука, всегда стремиться оплодотворить партнершу. У него это называется «улучшать породу».
- Поклялся собрать в своем гареме представительниц всех стран, - не то с завистью, не то с омерзением подал голос посол,- их у него уже пятьдесят штук, и все ему мало. Поварих не пропускает… Да и потом, сбалансированное питание, целый штат медиков… А впрочем, это ему от природы так дано.
- Так вот, товарищи, давайте заканчивать эту игру, детей надо эвакуировать, пока дело не зашло слишком далеко. Я обещал, да и перед отцом Лялина я в долгу. И чисто по- человечески мне детвору жалко. У них свадьба в сентябре, - как-то, словно обреченно махнул рукой Скрынник и вернулся на диван. Теперь уже посол переглянулся с разведчиком.
- Ну что, что, что?!!!- в нетерпении вскричал дипломат. - В конце - концов это не наше дело договариваться о ракетах. Пусть об этом политики договариваются. Вот он был в Москве, чего ж с ним там никто не вступил по этому вопросу в диалог?
- Да уж,- повеселел посол. - Дорогой Леонид Ильич, так засосал его в Артеке, что вернувшись, вдохновленный Бокасса по инерции перецеловал всех своих министров. Кто-то из наших напел ему, что в поцелуе можно распознать врага. Если губы мягкие и слюнявые, значит, преданный человек. Сухие и жесткие - замышляет что-то недоброе. Говорят, не все выдержали испытание. Единственный на всю страну математик после этой процедуры отправился в духовку, где и был запечен в томатном маринаде с чесноком и медом.
- Что касается дипломатов, - посерьезнел Олег Олегович, - не мне вам, уважаемый Максим Вениаминович, напоминать, что первоочередная задача дипломатии как раз таки и состоит в том, чтобы зачищать поле для работы политиков. И мы с вами сюда, извините, не акварели писать приехали, а все ж таки как - никак защищать интересы Державы.
- Увольте, товарищи, но больше наши желторотые не будут подыгрывать этому идиоту.
- Ну не такой уж он идиот,- снова отхлебнул из стакана консультант. - Идиоты Императорами не становятся.
- Я, к слову, намедни, стихи его читал, - наконец сел в кресло посол и как - то очень бодро закинул ногу на ногу,- скажу вам по секрету очень сносная поэзия.
- Героический эпос?
- Любовная лирика.
- Вы это серьезно?
- Абсолютно.
Помолчали.
Серый и какой-то очень серьезный дрозд в клетке ударил клювом в пшеничное зерно и заинтересованно блеснул глазом на ночных заговорщиков.
-Значит, ребята улетают в Союз ближайшим бортом?- хлопнул ладонями по коленям Скрынник и встал.
- Да, пусть потихоньку собираются. Что там им надо сейчас? Витамины, отдых, развлечения, хорошее питание, врачи. Все, все им обеспечьте.
Максим Вениаминович устремился к двери.
- Кстати, а куда это их Бокасса опять приглашал? - спросил вдогонку Олег Олегович. Скрынник задержался:
-Да никуда. Это я их на понт взял.
- А что ж его люди рыскают по городу? Ищут их?
- Нет, вроде тихо.
-Хитрый лис,- восхищенно констатировал зеленоглазый резидент.
- И штучку ту, штучку, уж покажите мне, пожалуйста,- попросил посол уже у захлопнувшейся двери, щелкнув пальцами.
После ухода Скрынника, те оставшиеся двое, прошушукались еще целых полчаса.
/продолжение следует/