Олёкма предстала во всей своей красе: мощная и стремительная, зажатая скалистыми обрывистыми берегами с затопленными косами – река совсем не похожая на Яну. Возле крутого скалистого берега караван остановился, Иннокентий замахал рукой.
- Всё, Петрович, пошли прижимы, будем обходить по горам. Опоздали маленько, по льду бы проскочили.
Впереди стояли горы. Каменные развалы спускались до крутого уступа, обрывавшегося прямо в воду. Кое-где нависали карнизы. Над скалами кружились птицы. В поисках переправы геологи прошли вверх по течению, но характер реки не изменился, и трудно было ожидать, что где-то она станет уже.
- Переправляться будем здесь, - Брукс показал вниз. – За прижимом начинаются пороги, поэтому как можно быстрее надо пересечь главную струю и плыть вдоль противоположного берега.
Иван посчитал, что для переправы им потребуется четыре плота. За полдня заготовили сухостой и плавник, застрявший в завалах, а к вечеру плоты были готовы. Погрузив вьюки, сели передохнуть.
- Мужики, смотрите, чтобы олени не запутались и плоты не обгоняли, - сказал оленевод. – Если начнут тонуть, режь веревку. Олени сами доплывут.
- Да не должно бы ничего случиться, всё будет нормально, - бросил окурок в воду Андрушкин.
- Должно не должно, главное не зевай...
Река подхватила плот и понесла вниз. Иван с Серкиным и оба Николаевых гребли стоя, расположившись с обеих сторон. Рулевым стоял коллектор Иванов. Замелькали отвесные скалы и стоявшие на берегу деревья. Иван обернулся назад. Из тёмной воды виднелись оленьи головы с ветвистыми рогами. Вскоре последних стало сносить в сторону, все животные сбились в кучу. Их связывала общая веревка, ставшая для них и спасительным кругом, с помощью которой они были связаны с плотом, плывущим к берегу, и балластом, тянувшим ко дну.
Тяжёлый плот направили к широкому распадку, видневшемуся на противоположной стороне. Там можно было причалить к берегу и по нему подняться на водораздел. Когда шли вдоль подтопленной косы, рулевой помогал длинным шестом, а как только вышли на середину, шест оказался не нужен. В какой-то момент Иванов резко опустил его в воду и, не достав дна, чуть не свалился за борт. Пока гребцы пришли в себя, потеряли дорогое время - плот развернуло поперёк реки. Связку оленей течением прибило к брёвнам, последние, обогнув их, плыли теперь впереди. Животные мешали грести, плот стал крутиться, всё больше закручивая связку.
- Гребите в одну сторону, - сказал Иван. - Резче. Раз, два, взяли! Ещё, ещё…
Прибавили в скорости, но плот не выровнялся. Быстрое течение несло его вместе с запутавшимися оленями вниз. Положение стало критическим - они потеряли управление.
- Иннокентий, стой! – срываясь на крик, матюгнулся Иван. - Суши весла, тебе говорят… Гребём только мы с Серкиным. Семен, забери у них весла, - прохрипел он Иванову.
От каждого взмаха вёсел олени откидывали головы назад, снова и снова натыкаясь на плот. Случилось то, чего боялся Иннокентий: животные запутались в верёвке и даже сцепились рогами. Бросив весло, оленевод лёг на мокрые брёвна и, дотянувшись до связки, перерезал веревку. Почувствовав свободу, два оленя поплыли к берегу. Но проблему он не решил. Связка по-прежнему плыла кучей, мешая друг другу и не давая грести. Плот крутился вместе со сцепившимися оленями и несся вниз по течению, с каждой секундой приближаясь к порогу.
- Иннокентий, режь веревку! Чего ждешь? – закричал Иван. – Ну живей, не жалей ты их…, а то мы все утонем. Давай!
Оленевод колебался. Распутать каждого оленя он не мог, в то же время впереди показался опасный порог, гул от которого доносился всё сильнее.
Подтянув к себе всю связку, он перерезал веревку с четырьмя запутавшими оленями, оказавшимися в хвосте. Какое-то время, словно прощаясь, они плыли рядом с плотом, но потом заметно отстали и, побарахтавшись в воде, все вместе пошли ко дну.
- Ё-моё, загубили столько оленей, - причитал Иннокентий. Ужас застыл в его глазах. Он смотрел на тёмную воду и бормотал, как заведённый: Жалко как. Столько оленей. Даже мяса не поели. О, ё-ё!
Плот сразу выровнялся, три оставшихся оленя клином плыли сзади.
- Нечего ныть, вернёшься домой, возьмешь других. Хватай весла и греби со всеми. Ну, давай, давай! Ещё, ещё... Нас несёт к порогу. Семен, помогай. Ваня не зевай, поддержи отца.
Упираясь из последних сил, преодолели течение и переправились через Олёкму.
Переночевав на берегу реки, на рассвете отправились дальше. Над рекой ещё висел предрассветный туман, мелкие капельки воды светлыми бусинками лежали на камнях, на траве, на листьях деревьев, а они уже были на ногах. Задев дерево, капли скатывались вниз и терялись в камнях. Позади каравана на мокром мху и ягеле оставалась тёмная тропа, вытоптанная десятками ног прошедших оленей и людей.
- Можно сказать, мы отделались лёгким испугом, - поднимаясь на перевал, сказал Брукс, - могло быть и хуже. Хорошо, что на других плотах обошлось без потерь. Ещё не начинали работать, а уже потеряли шесть оленей. Если так пойдёт дальше, снаряжение будем таскать на себе.
Перевалив через хребет, спустились в бассейн среднего течения реки Инар-Юрях.
По сравнению с Олёкмой эта река показалась спокойным ручьем, протекающим среди поросших лесом гор. Воздух был наполнен свежестью пробуждавшейся земли, как бывает только ранней весной, когда со склонов бегут дружные ручьи. После зимней спячки прямо на глазах оживала тайга, набухли почки лиственниц, на листках лишайника появились едва заметные красноватые цветочки, которые на белом снегу казались яркими огоньками. На открытых пригорках из-под мокрого снега показался зелёный мох и светлый ягель.
После устройства лагеря Иван собрался в рекогносцировочный маршрут. Так он начинал на Яне, не изменил этому правилу и здесь. Распаковав оленьи сумы, вытащил полевые книжки, лотки, геологические молотки и лёгкий котелок, сделанный из большой консервной банки. С Потехиным он пошёл вверх по реке Туорях, Серкин и Андрушкин – вниз по течению. Где-то в верховье бокового ручья Шарин присмотрел солонец, возле которого было полно свежих следов сокжоя1. Зверь надо было только покараулить, и, как настоящий охотник, он не мог пропустить такую возможность.
На водоразделе дул лёгкий ветерок, над головой плыли белые облака, а внизу петляла горная река. Под ногами шуршали мелкие камни, выше по хребту они сменились крупными валунами. Прыгая по ним, геологам пришлось изрядно попотеть. Когда прошли этот участок, опять начались развалы мелких камней с рыжим суглинком, из которых торчали валуны.
Молотком на длинной ручке Иван колотил каждый камень. В породе поблёскивали чешуйки светлой слюды, тускло отливал на солнце бесцветный кварц и светло-серый полевой шпат. Будто под линейку разложили в ней тонкими полосками чёрную слюду биотит и роговую обманку. На склоне горы, породы были окварцованы, отчего изменив свой цвет, стали белёсыми. Потехин отобрал очередную пробу, а Иван, спустившись ниже по склону, нагрёб целый лоток бурой глинистой массы и понёс к воде. Когда вся глина ушла, и появились мелкие чистые камушки, он стал промывать шлих, и мыл до тех пор, пока на дне не остался чёрный песочек. Нагнувшись к лотку и затаив дыхание, Иван стал рассматривать шлих через лупу, что-то приговаривая.
- Ну что, есть там что-нибудь хорошее? - не выдержал Потехин. Парень уже давно отобрал вторую пробу и теперь сидел возле костра, наблюдая за хитрыми манипуляциями начальника.
- Кроме магнетита и роговой обманки, я пока ничего не вижу. - Щурясь от яркого света, он оторвался от лотка и посмотрел на парня. - Правда, я ещё не домыл.
Так ничего не увидев, Иван наклонил лоток боком и слил шлих в пустую консервную банку. После чего поставил на угли прогоравшего костра. Когда шлих высох, он пересыпал его в пакет из плотной крафтовской бумаги, на котором стоял номер один. Результаты маршрута были неутешительными: ни в одном шлихе золота не оказались. Такими же пустыми были пробы, взятые по всей долине реки.
После нескольких маршрутов Бруксу стало ясно, что в этом районе залегают только древние гнейсы. Через месяц тяжелых маршрутов геологи засомневались в успехе поисков.
- Зачем зря время тратить? – бубнил Серкин. – Надо уходить, а то просидим на одном месте и ничего не найдем.
Юго-западней Олёкмы пошли другие породы, и в конце полевого сезона в лотке Брукса, наконец, сверкнули первые золотины. Это были те самые пробы, отобранные по реке Курунг, которые, спустя много лет, стали ориентиром для Закатова.
Перевалив очередной хребет, экспедиция оказалась в долине быстрой и полноводной реки Тыкан, зажатой обрывистыми берегами. Отсюда начиналась дорога к дому. По расчётам Брукса, благодаря сплаву они могли выиграть полторы-две недели – именно столько им не хватало, чтобы до снега закончить работу.
Для постройки лодок Брукс организовал две бригады. В одну он вошёл сам и два техника. Вторую - возглавил Потехин. Первая бригада заготавливала лес, пилила доски, а потехинские мужики собирали лодки, придавая им нужную форму.
Когда закончили последнюю лодку, небо затянуло плотными серыми тучами, пошёл мелкий дождь.