Записки бездельника.
31 мая – 1 июня, понедельник ночью.
В темноте ощущение высоты не было таким пугающим. О том, что я забрался высоко, напоминал свист ветра и незнакомая неожиданная панорама ночных огоньков далеких зданий и микрорайонов, которые просто с улицы не видны. Сердце замирает сладко где-то в горле, руки дрожат от волнения и от того, что изо всех сил хватался за каждую перекладину пожарной лестницы, пока поднимался вверх.
Все-таки свершилось! Много лет день за днем я ходил мимо этого здания, поглядывал на него с интересом и задумывался, что хорошо бы мне попасть на крышу. И вот я на маленькой смотровой площадке, которой заканчивается пожарная лестница, голова немножко идет кругом от страха и восторга, и сейчас пишу эти строки. Да, наивно и смешно, может даже глупо, если оценить мой поступок со стороны. Но я сделал это для себя, и о том где я побывал ночью, никто и никогда не узнает (если конечно не разобьюсь об асфальт по пути вниз – ха-ха! Но это шутка).
Я такой счастливый, будто взлетел над землей, вырвался из бесконечной монотонности. И ночь сознательно выбирал – конец весны и начало лета. Того самого лета, наступления которого я ждал с нетерпением…
А вниз смотреть страшновато. И не хочется думать о том, что еще предстоит спускаться на землю. Но и дольше оставаться на крыше тоже незачем. Теперь для меня это пройденный этап, перевернутая страница. Очередная подсказка судьбы – постоянно находиться на высшей точке невозможно, надо подумать об этом завтра.
Ну, вот и все, собираюсь спускаться. Пишу на всякий случай, для тех кто рано утром быть может обнаружит меня распластавшимся на асфальте. Еще одна минута на краю блаженства – и вниз!
1 июня, вторник, два часа ночи.
Все-таки спустился! И лето уже началось!! Я в восторге! Теперь домой. Спокойной ночи, город!
1 июня, вторник.
После моих ночных приключений спал допоздна. Я вообще люблю поспать, для меня сон одно из самых больших удовольствий, которое не надоедает. А когда проснулся, день был в разгаре и я просто бездельничал.
Так я и встретил лето. Настроение приподнятое.
2 июня, среда.
И так, что там у меня на обед? Тоже, что и на завтрак. Пшеничная каша, обрезки свиного сала и тюлька пряного посола. Еще очень сладкий черный чай. Такое меню с апреля. Когда надоедает, добавляю подсушенный ржаной хлеб с медом.
Я давно заметил, что ограничение пищевого рациона тягостно отражается на моем настроении. Но при этом физическое состояние не ухудшается. Наоборот, у меня отличные результаты: я похудел и сейчас при росте 189 см мой вес 78 кг, у меня стабильные показатели в упражнениях на перекладине и с тяжелыми гантелями, я регулярно пробегаю 5 километров за двадцать минут. Ну, а с настроением у меня всегда сложности, так что это не повод.
Я умышленно мало ем. Возможно, это от безделья, но еще присутствует жгучее тщеславное желание испытать самого себя, заглянуть за край своих возможностей, доказать, что я не такой как все. Зачем? Временами для меня это становится необходимо. Потому что в глубине души я неуверен в себе, постоянно сомневаюсь, искренне считаю себя слабым и безвольным. И чтобы избавиться от этих мыслей, я совершаю что-то такое, что хотя бы ненадолго выделит меня в собственных глазах из общего ряда. Тогда на время мне становится легче. Но скоро сомнения снова берут верх, и все повторяется сначала.
3 июня, четверг.
Такая полоса настроения… С утра вязну в мрачных тональностях и приход нового дня не радует. Потом к полдню незаметно и по чуть-чуть добавляются светлые оттенки, голова проясняется и легче думается. И только к вечеру я чувствую себя посвежевшим и с увлечением занимаюсь делами. Но вот уже настойчиво подкрадывается ночь, спать пора, а я со страхом и сомнениями понимаю, что скоро может наступить завтра и тогда все пойдет по кругу…
4 июня, пятница.
Сегодня! – самый важный и главный день! И жить надо с полным осознанием этой важности и неповторимости. Про возможность наступления завтра тоже надо обязательно думать и помнить, и будущее планировать, и разные варианты развития событий предполагать. Но без правильного переживания сегодня все остальное теряет значение и смысл.
5 июня, суббота.
Каждое новое утро начинается с самообмана, что именно этот день я проживу насыщенно и ярко, и что все у меня сложится так, как я этого захочу.
А потом час за часом неуловимо проходят, остается вечер и досада на душе от того, что задуманное не удалось, где-то не хватило настойчивости и таланта, в чем-то ошибался. И так по бесконечному кругу от надежд к разочарованиям.
Но я расфилософствовался. Дело в том, что время от времени у меня появляется нестерпимое желание сочинить рассказ. В такие минуты мне кажется, что я напишу замечательно и сразу же превзойду Чехова, Толстого и Мопассана по силе мысли и художественности ее выражения. Благодаря этому рассказу, а затем и другим, потому что само собой я окажусь талантливым и стану знаменитым и признанным, так вот благодаря рассказам мне откроется что-то самое главное в жизни, то, без чего сейчас мне пусто и одиноко и бывает непреодолимо тоскливо.
Когда меня посещают подобные мысли, я чувствую себя героем. Сколько раз в воображении я выдумывал что-то из жизни средневековых рыцарей и сказочных богатырей, современный сюжет или историческое событие. Еще со школьной поры такие мои устные вариации слушались одноклассниками с большим интересом. А сейчас сижу за столом над чистым листом бумаги, в пальцах нервно сжимаю шариковую ручку и не могу оставить в письменном виде ни одной стройной мысли. А казалось, это будет так легко! Вот и еще одно открытие самого себя…
6 июня, воскресенье.
Я проснулся утром от того, что хорошо выспался и отдохнул, с приподнятым настроением. На душе ни тоски, ни малейшей тревоги или беспокойства. Каких-либо забот или планов на день нет. Время течет однообразно, и я волен распоряжаться им по собственному усмотрению.
Я просто счастлив! Замечательное утро! Можно не торопясь идти в туалет, чистить зубы и принимать душ, заваривать чай, а впереди целая жизнь длиною в день.
Под впечатлением хорошего настроения я выхожу на улицу и направляюсь на центральный рынок. Это совсем близко. Толкотня и шум не выводят меня из равновесия. В мясных рядах я выбираю свежего сала с прорезью, которое дышит и вкусно пахнет сгоревшей соломой, потом покупаю половину круглого черного хлеба с потрескавшейся по краю корочкой и неторопливо возвращаюсь домой.
Голода, острого и вызывающего раздражение, у меня нет, но я с аппетитом съедаю весь кусок сала и хлеб. Ем я не спеша, чувствуя вкус каждого ломтика, запиваю черным хорошо подслаженым чаем и через открытое окно наблюдаю суету на улице. Звуки города добавляют мне настроения. Для меня целое событие – вот так с удовольствием встретить новый день.
Я заканчиваю свой завтрак, а меня ожидает еще много хорошего, без разных оговорок и условий.
7 июня, понедельник.
Человек в самой глубине своей души не может быть счастлив. Счастье – это мираж, наваждение, короткая минута, за которую всегда наступает расплата – осознание одиночества и внутренняя пустота. Чтобы понять и оценить счастье, надо испытать лишения, неудачи, кризис личности или разочарование в чем-то или в ком-то. Поэтому счастье и несчастье ходят вместе.
И если я переживаю внезапный прилив блаженства и единения с миром, это значит, что где-то рядом, совсем близко, можно рукой дотянуться, происходят горе и несправедливость, неравная борьба за свои убеждения и человеческое достоинство, просто серое и тяжелое отчаянье.
Как я могу быть счастлив, если раньше или позже меня ожидает смерть?! А я очень боюсь смерти, до паники и потери контроля над собой. Мне страшно жить, но еще страшнее умереть… Эти постоянные размышления и перепады настроения сопровождают меня изо дня в день. Временами забудешься и отвлечешься, но потом все равно наваливаются мрачные мысли, тоска цепко сжимает душу. И не избавиться, не скрыться…
8 июня, вторник.
Ребенок из профессорской семьи. Счастливчик. Изнеженное создание. Все это про меня. До сих пор не знаю, радоваться или тяготиться, что именно так распорядилась судьба – я единственный внук очень известного и когда-то всемогущего профессора. Мой дед Григорий Николаевич был врач от бога, до сих пор ходят невероятные легенды о его таланте распознавать болезни и лечить, и если бы люди, от которых я все это слышал, сами не были признанными специалистами, я отнесся к большинству таких рассказов о моем деде как к преувеличению и выдумкам. Дед очень много работал.
Григорий Николаевич больше тридцати лет заведовал кафедрой терапии в нашем медицинском университете и воспитал целую армию хороших врачей, а так же оставил множество светлых воспоминаний о себе у пациентов. Его жена, моя обожаемая бабушка Нина, очень сожалеет о потере любимого спутника жизни. Их сын, мой папа, когда учился в школе, естественно другого выбора дальнейшей своей судьбы не имел. Было предрешено, что он станет хирургом. Папа заведует отделением хирургии кисти и достойно заведует. Но к большому огорчению деда, дальше защиты кандидатской диссертации его научная деятельность не имела продолжения. По этому поводу у папы произошла серьезная размолвка с родителями, которая через годы повлияла и на мою судьбу. А тогда он категорически отказался от научных перспектив и с головой погрузился в практическую работу. Впоследствии дедушка уважал выбор моего отца и гордился им как специалистом.
Моя мама тоже из хорошей, как принято говорить «порядочной» семьи, со значительными финансовыми доходами и обширными связями.
А потом на свет появился я. С самого рождения у меня было многое из того, о чем другие дети не только не мечтали, но даже и представления не имели, в том числе няня с университетским образованием и отличными рекомендациями и памперсы. Дедушки и бабушки, папа и мама во мне души не чаяли и постоянно обнаруживали у меня всевозможные таланты. Агукать, держать голову, ползать на четвереньках, становиться на ноги и ходить и т.д. и т.д. я, естественно, начал раньше и лучше, чем мои сверстники. К тому же каждую мою способность, как только она обнаруживалась, немедленно принимались развивать, чтобы в дальнейшем из меня получился исключительный молодой человек с блестящим будущим.
Так прошли дошкольный и младший школьный возраст. Я подрастал и считал себя особенным ребенком, замечательным и единственным. Любые сравнения меня с другими детьми пресекались моими родственниками, малейшие нападки на меня со стороны одноклассников, учителей или кого-либо еще, встречали у моих родных яростный отпор.
Вполне закономерно, что я не только учился в лучшей в городе школе, но и занимался дополнительно по основным предметам с репетиторами, часто преподавателями институтов, а в секциях и кружках мне уделялось особенное внимание.
Свободного времени для общения со сверстниками мне не оставляли. Родители всегда категорически решали, с кем мне дружить и не дружить, с кем сидеть за партой, заранее загадывали, как я поступлю в медицинский университет, конечно чтобы стать хирургом!, кому в студенческие годы буду ассистировать на операциях, кого из профессоров попросят быть руководителем моей кандидатской диссертации…
Сложно определить, когда вся эта стройная система планов моих родителей начала давать сбой. Несмотря на чрезмерную опеку и заботу я рос смышленым мальчиком, с любопытным и живым умом и рано заинтересовался многим из того, от чего меня так тщательно оберегали. Но я твердо знаю, что последней каплей была смерть деда-профессора, он умер в университетской клинике от инфаркта, и никто из его учеников и многочисленных консультантов, в том числе столичных, не смог правильно установить ему диагноз. Да, я понимаю, произошла игра судьбы, что именно у моего дедушки развился нетипичный клинический случай, только для меня его смерть до сих пор остается личной трагедией.
Если раньше я в глубине души подозревал, что не обладаю гениальностью и многими из приписываемых мне родителями талантами, и что часто я не только не лучше всех, а возможно и уступаю даже в самых обычных способностях, то теперь я внезапно пришел к огорчительному для себя выводу, что я всего лишь посредственность, которую усиленно и искусственно тянут за уши, один из многих, без выдающихся перспектив и что из меня вряд ли получится что-то значительное.
Такое разочарование в себе не только привело за собой серую тоску и мрачные размышления, но и заставило переоценить то, чем я до сих пор жил и к чему стремился. Я сделал важное для себя заключение, что наша семья прогрессивно вырождается и на фоне яркой личности покойного дедушки любые мои попытки выделиться и заявить о себе будут нелепыми и жалкими.
К этому времени окончилась учеба в школе. Я категорически отказался поступать не только в медуниверситет, но даже в медучилище. Разыгралась грандиозная семейная драма, но я неожиданно для всех проявил твердость и настоял на своем. В завершение ситуации я устроился санитаром в отделение реанимации областной больницы. Туда, где столько лет проработал дед Григорий, а теперь заведовал одним из отделений мой папа. Здесь наша фамилия всегда была на слуху, а теперь появляется еще один Васильев, и в качестве младшего медицинского персонала.
До сих пор хорошо помню недоумение, которое произошло в отделе кадров, а потом и в отделении реанимации. На меня как на чудо под любым предлогом приходили посмотреть со всей больницы. Спасибо бабушке Нине, она очень поддержала меня в тот период. Да еще заведующий реанимацией Николай Федорович, который с первого рабочего дня отнесся ко мне со всей серьезностью, требовательно и бескомпромиссно.
В отделении реанимации я проработал санитаром десять лет. Вот такая краткая история моей жизни.
9 июня, среда.
В тепличных искусственных условиях и сформировался я как личность. К тому же я склонен к унынию и бесконечным монотонным размышлениям. Я самовлюблен и непомерно тщеславен, как следствие тщеславия – мнителен, подозрителен и злопамятен. Вообще чрезвычайно высокого мнения о себе. Необоснованно высокого. Труслив и легко поддаюсь панике. Сердце у меня беспокойное, завистливое и жадное.
Вот прочитал все это и задумался. А хоть что-то хорошее есть во мне? Наверное, есть, но сейчас у меня такое настроение, что в голову все приходит в мрачном сером свете.
Таким я и появился в отделении реанимации. Это уже потом, через годы я понемногу начал разбираться в себе, а тогда меня неотступно угнетало навязчивое чувство, что я делаю что-то не то, и со мною что-то не так. На каждом шагу я не соответствовал образу талантливого отличника и везунчика. Родные с детства постоянно убеждали меня, что я лучше всех, успешнее всех, удачливее и счастливее всех, что во всем и всегда должен добиваться наилучшего результата и многое другое в том же роде.
Теперь мне досадно за себя, когда вспоминаю, как в школьные годы я изо всех сил старался понравиться окружающим, чтобы меня заметили и похвалили, чтобы восхищались моими знаниями и поступками. И так изо дня в день, за годом год. Но в глубине души что-то и тогда подсказывало мне, что это не то, я не тем занимаюсь, а смысл каждого нового моего дня совсем в другом и я упускаю главное, неопределимое и мимолетное и постоянно меняющееся. Работа в самом центре чужого горя многому научила меня, я увидел и постепенно изучил совсем другой, неизвестный мне ранее мир.
А потом как-то незаметно я стал здесь своим, это когда у меня произошла переоценка ценностей, и я отказался от многого из того, что ложно и противоестественно внушалось мне родными в раннем детстве и в школе. Будто тяжелый и безысходный груз свалился с моей души. Не скажу, что мне стало проще жить, но жить мне стало по-другому. Другие категории мышления, другие заботы и стремления. Оказалось, что я всего лишь маленький мальчик, наивный и плохо приспособленный к окружающему миру. Со слабыми нервами и слишком нежной душой. Поэт и романтик, все время безвольно плывущий по течению.
Нелегко было признаться себе во всем этом, еще труднее собраться с мыслями и идти дальше.
10 июня, четверг.
Когда я вспоминаю проблемы и заботы, которые еще недавно мучили меня и вызывали приступы душевной тоски, год-два назад или в более отдаленном прошлом – все это теперь стало незначительным и не имеющим на меня в настоящем никакого влияния. Я перерос успешно те давние неприятности, а затем много другого случилось со мной, что заслонило собой предыдущие события, и в дальнейшем так же исчезло без следа.
Вот и сейчас, пока умывался, пришло вдруг в голову, что все хорошее и плохое, что меня так волнует и увлекает, на что я трачу свои силы и нервы и о чем думаю безостановочно – и это раньше или позже закончится, буднично и незаметно, как заканчивается зубная паста в тюбике.
Вчерашний день перестал быть важным, завтра еще не наступило, да и каким я встречу это неопределенное завтра. А сегодня происходит в моей жизни все самое главное и лучшее, даже тоска моя сегодняшняя самая нестерпимая и вместе с тем самая сладкая и мучительно-томная. А я не всегда справляюсь со своей тоской и из-за этого не успеваю оценить свое время – «сегодня». Держись, Василий, не падай духом и не складывай крылья! У меня нет причин жаловаться на свою судьбу.
11 июня, пятница.
Ночью город преображается, и думается ночью совсем не так как днем, и вообще – ночь это другая, отличная от дневной жизнь.
Я очень люблю ночные прогулки по городу, без цели и без смысла. Временами меня тянет в темноту неудержимо. Вот и сейчас тоже.
В этот раз я выбрал незнакомый мне район и просто иду по непривычным улицам, не зная, куда они меня заведут, и думаю, думаю. Ночная тишина большого города особенная, в ней множество разных звуков и оттенков, но все равно это тишина. Сильнее всего она ощущается после того, как время перетекает за полночь. Я остаюсь с городом один на один, нас ничто не отвлекает, и в голову приходят неожиданные мысли, которые днем никогда не появятся.
Еще у меня есть любимые маршруты, под особенное настроение, а когда желание прогуляться спонтанное, мне нравится идти, рассматривать незнакомые дома, заглядывать в окна и дворы, придумывать истории и судьбы. Летняя ночь – волшебная сказка, чтобы почувствовать ее очарование, надо хорошо побродить по любимому городу в темноте, раствориться в обстановке, стать частицей целого, без которой целое утратит что-то важное и будет другим.
Я никуда не тороплюсь, мои шаги то гулко раздаются, то пропадают, когда я сворачиваю с асфальта в глухие переулки. Фонари давно погасли, только изредка попадаются одинокие пятна яркого света, но я старательно обхожу их, чтобы не сбиться с внутреннего ритма, который незаметно появился во мне. Звезды сегодня особенно высокие и яркие, кажется, что их мерцающий свет греет мне душу.
В моем теле не появляется усталость и я готов ходить до утра, но впечатления ночи уже достаточно наполнили меня и я возвращаюсь домой, чтобы оставить все это на бумаге.
12 июня, суббота.
Я всегда был убежден в своей исключительности и в том, что появился в этот мир с достойной целью. Когда мне было три-пять лет, я видел яркие цветные сны. Каждый раз во сне я проживал что-то значительное. Но на утро от моих снов в памяти ничего не оставалось. И потом я ждал, когда же они повторятся, такие красочные и реальные.
И еще одно детское воспоминание. Не знаю, во сне это было или наяву. Я стою перед кем-то и убедительно прошу, чтобы мне позволили прожить еще одну жизнь. С самого начала. Я говорю о том, что многое понял и эту свою новую жизнь обязательно проживу по-другому, без глупых ошибок и поступков, за которые бывает стыдно и смогу исправить то, что раньше сделал не так.
И мне новая жизнь подарена! Как большой аванс. А теперь сомнения – не будет ли мне больно, что трачу себя впустую? Очень часто вспоминается этот эпизод.
Вот и разберись, какое же у меня все-таки предназначение…
13 июня, воскресенье.
Тоскливенькое серенькое утреннее настроение. И потом эта тоска рассеивается очень медленно. А может так и остаться со мной до самого вечера. День за днем, и это счастье, что у меня есть все эти дни и что я постоянно ощущаю вкус жизни, даже в тоске и в серости, когда от тоски не хочется не то что думать, а глаза на мир открывать.
14 июня, понедельник.
Все в жизни движется по кругу, только кто-то из нас время от времени не успевает за траекторией движения и вылетает с орбиты. Но не надо о грустном, ведь как раз наступают самые длинные деньки в году!! И сегодня я собрался в спортивный магазин за гантелями.
Внешне я не привлекательный: рост выше среднего, чрезмерно худощав, сутулюсь, хожу быстро и размахиваю руками, уши оттопыренные, шея тонкая и длинная, плечи острые. Но внешний вид бывает обманчивым. Я хорошо плаваю и бегаю, регулярно подтягиваюсь на перекладине не менее 15 раз, легко отжимаюсь от пола на одной руке. В ситуациях, где необходима физическая сила, оказывается, что силы и выносливости у меня значительно больше, чем можно предположить.
Я ехал в трамвае и думал обо всем этом. Гантели я присматривал давно, но такие о которых мечтал, все не попадались. И, наконец, отличные разборные гантели, с толстым шероховатым грифом, весом 24 килограмма каждая! Я случайно зашел в магазин на центральном проспекте и вот же они, ждут именно меня! Правда, с деньгами сейчас сложно, только такие покупки откладывать нельзя и я с самого утра в магазине.
Мне нравится производить неожиданное впечатление, тем более продавец молодая и симпатичная женщина. Я с демонстративным равнодушием присаживаюсь возле витрины, неторопливо разбираю и собираю каждую гантель, потом чуть приподнимаю над полом одну из них. А сердце радостно бьется, потому что гантели отличные! Спиной я чувствую, что за мной с интересом наблюдают. Я вразвалочку подхожу к кассе, расплачиваюсь, получаю чек и снова возвращаюсь к витрине.
- Забирайте, - в голосе девушки усмешка, во взгляде ожидание, как же это будет происходить. Теперь на меня с нескрываемым интересом смотрят не только продавец и кассир, но и охрана у входных дверей. Ну не соответствует моя комплекция весу покупки, и все тут. Я без особого усилия поднял гантели и спокойно направился к трамвайной остановке. Да, плечи и спина чувствуют тяжесть, но от этого еще счастливее на душе. Зрители не догадываются, сколько за моей уверенностью стоит регулярных интенсивных тренировок, при любом настроении и самочувствии, изо дня в день, год за годом.
15 июня, вторник.
Сегодня знаменательная дата – День Рожденья моей любимой бабушки Нины! Ей исполняется 80 лет. Настроение у меня торжественное. Еще бы, свою бабушку я не только люблю всем сердцем, но и уважаю очень и беру с нее пример в различных сложных ситуациях. Бабушка Нина у меня молодец. Жизнь прожила она не только долгую, но и счастливую. А еще я многим ей обязан, кроме того, что она воспитывала меня в раннем детстве, и от нее я узнал столько всего интересного, так именно бабушка Нина купила однокомнатную квартиру, в которой я сейчас проживаю, и обеспечила для меня финансовую независимость.
Теперь по порядку. В юности моя бабушка побывала на фронте и вообще хлебнула немало горя. Ее отец, видный руководящий работник, был женат четыре раза (все его жены поочередно умирали от болезней) и воспитывал четырех дочерей. Из них Нина была третьей. Так сложилось, что после войны мой прадед Гаврила Иванович, эмигрировал сначала в Западную Европу, потом в Соединенные Штаты. Он пропал на много лет и считался погибшим. Порядки тогда были суровые.
В тяжелые послевоенные годы бабушку повстречал мой дедушка, талантливый врач терапевт и подающий надежды молодой ученый. Они жили душа в душу и вырастили сына, моего папу. Дедушка умер когда мне было шестнадцать лет. Как профессор и врач он был в непререкаемом авторитете, у нас в городе это до сих пор чувствуется, и меня кое-кто дедушкой попрекает, в плане того, что я не беру с него пример.
Когда бабушке Нине исполнилось 70 лет, неожиданно нашелся ее отец. Точнее, его пятая дочь. (Так и не повезло Гавриле Ивановичу с сыном! Но все говорят, что внешностью и характером я на него удивительно похож). Оказалось, в Америке он многого добился, у него там была еще семья и уже после его смерти эту дочь-американку замучила память об отце, она навела справки и отыскала своих родственников. Вот здесь и происходит очередной крутой поворот в моей судьбе. Потому что бабушка Нина не только побывала у сестры в Штатах, но и смогла получить часть папиного состояния (сестра-американка этому не препятствовала). Бабушка Нина была в Америке еще дважды, подружилась с сестрой, она даже к нам в гости приезжала, и мы теперь поддерживаем с ней теплые отношения.
На привезенные из Америки деньги бабушка Нина купила для обожаемого внука Васеньки квартиру, а остальные средства разместила в банке и я могу ежемесячно получать проценты на свои расходы.
Но бабушку Нину я люблю и признателен ей не за те благодеяния, которые она для меня сделала. Мы с ней очень близки по духу. Мало того, что я похож на ее отца (она иногда называет меня Гаврюшей), мы понимаем друг друга с полуслова и даже без слов. В общем, сегодня такой замечательный день!
Р.S.: Эти строки я дописываю поздно вечером, когда день закончился. Юбилей бабушки прошел очень хорошо. Когда мы остались вдвоем и сидели за чаем, она вдруг сказала мне: - Знаешь, Вася, я счастлива, что у меня есть такой внук. У тебя доброе сердце и большая душа. Когда ты что-то задумываешь и делаешь так, как подсказывает твоя совесть, то не сомневайся в своих силах и смело иди вперед. И у тебя обязательно все получится. И потом тебе не будет стыдно за свои поступки.
У меня слезы выступили от благодарности, а по спине побежали мурашки. И я ответил: Спасибо, бабушка, я тебя люблю!
16 июня, среда.
В моем характере не появляется ничего нового, ничего не меняется, не прибавляется и не убывает. В нем с самого рождения есть все мои особенности, наклонности и мельчайшие черточки. Просто время от времени отдельные из качеств выходят на главное место и затеняют собой другие, которые при этом так же не исчезают никуда, а только отходят на задний план и терпеливо ждут своего удобного случая, чтобы расцвести неожиданно и проявиться во всей своей красоте и силе.
17 июня, четверг.
Много раз после того как со мной случались необычные события и встречи, мне казалось, что все это уже было раньше во сне или в мечтах. Очень сильное ощущение уже происходившего. Я не придаю таким впечатлениям внимания, но изредка вижу яркие запоминающиеся сны, которые потом повторяются в действительности. Но что такое действительность и где граница между реальным и нереальным – вот вопрос без ответа.
И хотя в сны я не верю и с потусторонними силами не встречался, но умом допускаю существование других миров и необъяснимых человеческими знаниями явлений, которые самым неожиданным образом могут ворваться в мою жизнь и переменить мою судьбу.
18 июня, пятница.
С утра за окном ласковый летний дождь. Я очень люблю такую погоду. Но сегодня она не радует. Безразлично, какая теперь погода. Снова тоска. Липкая, густая, беспросветная. Когда она наваливается, кажется что это навсегда и что все вокруг против меня, и теперь у меня постоянно будет складываться плохо или очень плохо.
Нет ни сил, ни желания думать, заняться чем-то, чтобы отвлечься. Заставляю себя писать эти строки, а в голове ни одной мысли, там все заполнила собой тоска. Такая безнадега…
Я возвращаюсь в постель, укрываюсь с головой и лежу неподвижно, с закрытыми глазами. Под сердцем, где находится душа, пустота и от этого я чувствую, что лечу куда-то вниз, медленно и невесомо.
Время идет, но тоска не отпускает. Она распласталась на мне всем своим огромным тяжелым телом. Желаний нет, чувств нет, мыслей нет. Сколько это продлится еще?!
К вечеру погода переменилась, лужи высохли, и закат был чудесный. Мое мрачное настроение незаметно рассеялось, но я не забыл то, что происходило со мной утром и днем. Я боюсь повторений таких приступов, потому что не умею справляться с ними. С ранних лет я подвержен внезапным переменам настроения и часто пребываю в пессимизме. Нелегко взять себя в руки и усилием воли отогнать тоску. Лучше всего в этом помогают занятия спортом. Наверное, поэтому я стараюсь регулярно выполнять физические упражнения. Так же, в противовес безволию и неуверенности у меня выработалась потребность различными способами доказывать себе, что я не слабый и совершать нестандартные поступки.
Все чего я смог достигнуть в жизни, мои успехи и личные победы – за ними стоит мой мрачный характер, стеснительность и мнительность, а еще обычный человеческий страх. И признаваться в этом очень нелегко.
19 июня, суббота.
И хорошее и плохое, все в жизни когда-то заканчивается и переходит во что-то новое. Я рассматриваю мозоль в форме шишки у основания среднего пальца на левой руке и вспоминаю, как несколько месяцев назад в середине плотной кожи выступила сукровица. В тот раз я не очень аккуратно выполнял упражнение и заметил повреждение только через два дня, когда появилась боль. Тогда я решил продолжать занятия физкультурой, несмотря на постоянный дискомфорт во время тренировки. Потом кожа лопалась, подсыхала и отслаивалась, постепенно образовалась глубокая ямка с грубыми неровными краями, но я старался не обращать на рану внимания и упорно занимался.
И вот как-то постепенно все зажило само собой и на болезненном месте, которое причиняло мне столько неудобств, осталась малюсенькая и едва заметная полоска из сухой кожи, которая тоже очень скоро исчезнет без следа. А прошлой осенью, когда все только начиналось, я малодушно отчаивался, что никогда не избавлюсь от этой раны. Она постоянно напоминала о себе и вызывала своим существованием неприятное раздражение на душе. А закончилось все так обыденно… Вот и мои более значительные неприятности и трудности, проходит время, иногда совсем немного времени, и я вспоминаю с улыбкой и без досады эпизоды, на которые так искренне расходовал свои нервы и силы и не надеялся, что когда-нибудь смогу преодолеть эти трудности.
Сколько же их прошло мимо меня, таких недоразумений, даже за то время, когда появилась и заживала рана на руке. Еще один отрезок жизни позади.
20 июня, воскресенье.
Совсем забыл, что сегодня за день! Просто вылетело из головы. Правда, обычно я не обращаю внимания на такие даты, но все же последние десять лет это было для меня событие. Но по порядку.
День выдался приветливый: теплый, ясный, без глупой суматохи на улицах. Я проснулся поздно, почитал, попробовал записать кое-что в дневник, напился чаю у открытого окна. Ровное настроение, спокойные мысли от того, что хорошо отдохнул за ночь, никаких определенных планов.
Ближе к вечеру, когда жара уменьшилась, я решил прогуляться по набережной. И вот по пути, на перекрестке меня окликнули. Я не узнал по голосу, но позвали именно меня: - Блаженный! Василий! Я обернулся – совсем рядом стояли наши девочки медсестры. Лучшие. Потому что у нас замечательная команда. И сейчас мне повстречались самые близкие, с кем много общался. И прозвище «Василий Блаженный» мне дали именно они.
Лена Белая – Белочка и Вита Берг – Малыш, это с ними я «ходил в атаку» в памятную январскую ночь, когда пациент в состоянии психоза бросался на нас с портняжными ножницами, еще Наташа Сытник, ее я в шутку прозвал Бандерша, которая так заботливо ухаживала за мной, когда я отравился на дежурстве и лежал с высокой температурой и ознобом, Ира Березенко – Березиночка, она поставляла мне денежных клиентов, нуждавшихся в услугах сиделки и каждое лето смущаясь приглашала к себе на дачу за фруктами из своего сада…
Все это пролетело в памяти как большая интересная жизнь, которая закончилась. А девочки улыбались радостно и наперебой спрашивали: - Как дела? – Чем занимаешься? – Пойдем с нами в кафе? И тут я вспомнил, что сегодня День медицинского работника! И что еще совсем недавно я работал санитаром в отделении реанимации, тоже вдруг вспомнилось. Будто я на мгновенье вернулся на чужую, но когда-то хорошо знакомую и любимую планету.
Потом я отправился дальше своей дорогой. На душе был легкий привкус сожаления, что осталось в прошлом такое яркое время. И еще запомнилось любопытство и недоумение во взглядах девчонок: Почему я уволился с работы, неожиданно и ничего не объясняя…
Теперь мне грустно от нашей случайной встречи. А грусть – это повод к размышлениям и попытка разобраться, что же происходит у меня в душе.
21 июня, понедельник.
Как неожиданно и причудливо переплетаются в жизни такие разные и временами взаимоисключающие события. Из года в год на одни и те же даты накладываются они, будто нанизываются на невидимую нить и получается ожерелье из противоречий, несостыковок, и происходит своеобразная перекличка поколений.
Ровно год назад, в воскресенье 21 июня я совершил знаменательный и важный для себя поступок – за день, в течение 15 часов прошел пешком 65 километров. Это расстояние от дома, в котором я живу до небольшого дачного участка моих родителей.
Меня давно и настойчиво тянуло на что-то подобное по масштабности затрат человеческих сил и воли. Но как обычно, я откладывал и забывал, а тут вдруг нашло такое настроение, когда говоришь себе: сейчас или никогда, и решительно берешься за дело или отказываешься от него навсегда.
Я очень люблю пешие прогулки, могу бродить по городу часами, случайно обращать внимание на какое-нибудь здание или человека и потом фантазировать, придумывать целую историю. Поэтому всегда самонадеянно считал себя выносливым и способным долго идти без усталости. Есть же множество людей, которые регулярно выполняют интенсивные и длительные переходы, марафонские бегуны или военные на марш-броске. Ну, чем я хуже?
К осуществлению своей задумки я отнесся поверхностно: оделся как для обычной прогулки, из еды взял только несколько бутербродов с сыром и полтора литра обычной воды, обулся в свои любимые туфли, к которым давно привык и которые считал удобными и практичными.
Первые десять километров я без усилий прошел за полтора часа. Даже сделал пятнадцати минутный перерыв. И вот когда время отдыха закончилось, я смутно ощутил, что что-то происходит не так. В ногах появилась какая-то скованность, плечи и спина по-особенному чувствовали рюкзак с едой. Потом мне вдруг пришла идея подсчитать, сколько времени понадобится на оставшуюся часть пути, это когда следующие десять километром я прошел за два часа и потребовался получасовой перерыв на еду и отдых.
Я упорно шел и шел по краю оживленной автомагистрали, уже не обращая внимания на монотонный гул и рев проносившихся мимо автомобилей, и все меньше и меньше мыслей приходило мне в голову. Теперь новые километровые указатели приближались бесконечно медленно, рюкзак неестественно врезался в плечи, а любимые удобные туфли оказались совершенно непригодными для многокилометрового перехода. Подошвы ног горели, и я болезненно остро чувствовал через обувь даже небольшие неровности дороги. Кожа на пятках стала подвижной и влажной, а голеностопные суставы слабыми и неустойчивыми. Надо было делать новый привал, но я боялся тратить время и что мне не хватит сил и воли, чтобы потом не сбиться с ритма движения. Но привал все-таки пришлось сделать, потом еще один и совсем скоро следующий. Шаги становились все менее экономными и не координированными, обувь причиняла физические мучения, в голову предательски просачивалось отчаянье, что я не смогу дойти до конца маршрута. Меня раздражало даже то, что в рюкзаке лежала тяжелым грузом грамматика немецкого языка, которую я по наивности рассчитывал просматривать во время отдыхов.
…Поздно ночью, шатаясь как пьяный, я добрался до нашего дачного домика. Опустошенный и бездумный, я с огромными усилиями открыл дверь и не включая освещения повалился в одежде на кровать. Ненавистные туфли я сбросил уже во сне и даже не почувствовал этого.
Всю следующую неделю, а мне еще приходилось отрабатывать суточные дежурства, я обнаруживал новые и новые «достижения»: распухшие стопы, с трудом помещавшиеся в обувь, отекшие голеностопные суставы и голени, огромные кровавые волдыри на пятках и ступнях, которые с каждым днем становились все больше и болезненнее, шесть кровоподтеков под ногтями. Последний неживой ноготь отвалился ровно через четыре месяца, а новые молодые росли до декабря.
Вот написал все это и в который раз подумал – а зачем вообще я добровольно и сознательно устроил сам себе такие испытания? От безделья? Или мне не хватает воображения и интеллекта, чтобы правильно организовать свое свободное время? Не знаю, но я до сих пор вспоминаю тот свой поход не только со страхом, но и с чувством гордости.
22 июня, вторник.
Самые длинные дни! Из года в год за текущей суетой я не замечаю их наступления, и вообще много хороших событий и эпизодов счастья проходит мимо меня без внимания. Потом я спохватываюсь, что все уже позади и с сожалением и грустью думаю, как замечательно было. А пока я грущу о прошлом, настоящее тоже ускользает незамеченным.
Но то, что именно теперь происходят самые длинные дни, я часто напоминаю себе и стараюсь не пропускать разные впечатления. Уж очень нетерпеливо я ждал, мечтал и загадывал об этом времени, надеялся на что-то неопределенное.
Вообще я чувствую, что живу именно сейчас и сегодня, и когда, несмотря на перепады настроения, приступы мнительности и неуверенности в себе, мне это удается, я испытываю внутреннее удовлетворение.
Самые длинные дни в году. И все с начала…
23 июня, среда.
Тщеславие и самовлюбленность разъедают мою душу, отравляют мои желания, портят мне сердце и характер. Как личность я завистливый, злой и мелочный, а вместе с тем, много доброго и светлого живет во мне. И когда приходит вдохновение, мысленно я воспаряю над целым миром, и так хочется выразить словами мои лучшие чувства и устремления. Но время идет вперед, бумага остается чистой, и я перегораю впустую. Зачем тогда даны мне эти порывы, если я не могу применить себя? Напрасная трата лучших сил моей жизни.
И не дает мне покоя чужая слава…
24 июня, четверг.
Почему так получается, что со временем все в моей жизни усложняется, в каждом событии, даже приятном и радостном, открываются новые непредвиденные подробности и обстоятельства, потом наступает период, когда становится страшно жить. Хочется забиться в дальний угол и сидеть там спрятавшись, тихонечко, ненужным и неинтересным для всего мира. Такие мои приступы я называю слабостью характера.
Но постепенно, обычно после какого-то незначительного успеха, душа приободряется, в голову закрадываются новые мечты, желания становятся все смелее и вот, после казалось бы безнадежного внутреннего краха, я снова воспаряю над миром! И уже нет мне равных в дерзости и решительных поступках. Я живу как можно только мечтать об этом, свободно и смело, без оглядки на тягостное прошлое и без страха потерпеть неудачу в будущем. И такая жизнь и есть счастье и вдохновение!
25 июня, пятница.
Бывает утро, когда я просыпаюсь с неопределенным чувством, что все не заладилось, и заботы будут валиться и валиться на меня, и с ними не справиться и от них не скрыться.
Такие дни надо просто пережить как есть. Не пытаться что-то исправить или чего-то избежать. Проблемы и неприятности сами придут и уйдут, независимо от моей воли и моего к ним отношения. Вот и вчера у меня случился такой день, когда в разгар лета я умудрился заболеть ангиной.
Первое время я не придал значения тому, что болит горло и мне стало трудно глотать. Я и предположить не мог, что это будет так серьезно. Через несколько часов боль в горле усилилась, появилась общая слабость, потом озноб. Днем я измерил температуру – 39,2 ;С. Вот тогда на душе стало серенько. Один в пустой квартире, полоскать горло не могу, потому что из-за острой боли не получается широко открыть рот и удержать в глотке воду. А за окном тем временем лето и отличная солнечная погода, но теперь все это ни к чему.
После обеда у меня уже не было сил заварить чай. Глотать становилось труднее и труднее. Слизистая глотки отекла, правая миндалина распухла и стала темно-малинового цвета.
А потом была бесконечная мучительная ночь, с яркими сновидениями и навязчивыми бредовыми размышлениями. Все перемешалось – прошлое, настоящее, нереальное, какие-то сюжеты вспыхивали и сразу же пропадали. Такие ночи долго не забываются.
Утро я встретил беспомощным. Отдавал отчет, что надо принимать антибиотики, ставить капельницы, снижать температуру и обрабатывать горло, но заняться всем этим не было ни сил ни воли. Я беспокойно метался в кровати и не находил себе места. Пропал интерес ко всему. В углу комнаты, как напоминание о чем-то далеком и нереальном, сиротливо прижались друг к другу такие желанные когда-то гантели. Вот и все, одно неловкое движение, один чих и невидимые микробы превращают меня в немощное существо. Где сила в руках? Где смелые мечты?!
Только поздно вечером я все-таки вызвал скорую. Когда снизилась температура, я постепенно стал адекватно рассуждать и контролировать ситуацию. Самочувствие налаживалось. Мне страшно превращаться в слабого и беспомощного, очень боюсь болеть.
26 июня, суббота.
Одиночество. Это то, что постоянно сопровождает человека. Независимо от уровня интеллекта и воспитания. Одиночество всегда рядом. Оно напоминает о себе и отступает лишь на короткое время. И снова наваливается, а потом немного отпускает. И так без конца.
Одиночество. Тяжелое и вязкое, липкое, серое и мрачное. В голову лезут мысли о радостных моментах моей прошлой жизни, вспоминаются минуты душевного уюта и внутреннего равновесия. От этих картин чувство одиночества усиливается. И кажется, что когда-то безвозвратно я был бесконечно счастлив, что дни мои были содержательны и наполнены смыслом, что я совершал яркие поступки и добивался достойных целей. В памяти встают все новые призраки из прошлого, сердце сладко и томно замирает и начинаешь думать, что все лучшее в моей жизни уже далеко позади и теперь мне остается только тоскливое существование, день за днем, без смысла и надежды на будущее. И нет сил и душевного настроя идти дальше, стремиться к чему-то хотя бы в мечтах. Одиночество раздавило меня всего…
И чтобы вырваться из этого страшного и тупого безысходного мрака я придумываю для себя разные дела, заботы, увлечения. Чтобы забыться ненадолго, дать душе передышку, вытеснить из нее отчаянье и тоску и безволие, испытать самообман, что я нужен, любим, интересен. Но день за днем проходит в бессмысленной суете, а одиночество остается, оно стоит у меня за плечами, прячется в моей тени, и я ощущаю его присутствие всем собой и снова пытаюсь убежать от него.
Вечером одиночество понемногу отступило. На душе стало легче, как небо ненадолго прояснилось в пасмурную осеннюю погоду.
Если вспомнить разные периоды моей жизни, тоска одиночества всегда была со мной неразлучно, только в юности я думал, что со временем одиночество закончится. Оказалось, оно подступило еще ближе и каждый приступ тягостнее и продолжительнее.
Страшно задумываться, что ждет меня в дальнейшем с таким настроением…
27 июня, воскресенье.
Почему меня так настойчиво тянет к различным экстремальным поступкам? Я испытываю сильный страх не только когда совершаю что-то опасное, но даже когда думаю об этом. И, тем не менее, от события до события преодолеваю свою трусость и неуверенность в собственных силах.
Возможно, это следствие того, что я подсознательно сравниваю себя с папой и дедушкой и такое сравнение не в мою пользу. Мне тоскливо от того, что в двадцать семь лет я не добился ничего значительного. Осознание собственной ничтожности мучает меня невыносимо. Мечтатель и неудачник. Но что-то в глубине души, какое-то чувство сопротивляется этому утверждению и повторяет настойчиво, что у меня нет оснований считать себя неудачником.
Я очень неуверенный в себе. Но и здесь не все так однозначно. В своих принципах и ценностях я убежден, умею отстаивать свое мнение, хотя приходится делать это не часто. А вот с серьезными поступками сложнее. Я долго откладываю принятие важных решений, сомневаюсь перед тем, как сделать первый шаг, раздумываю там, где надо действовать. Все потому, что внутренне боюсь потерпеть поражение, я мучительно болезненно переживаю малейшие свои промахи и ошибки. Еще я часто стараюсь понравиться людям, чтобы обо мне отзывались хорошо. Нет, от своего главного я не отказываюсь, но в мелочах готов уступить и промолчать. Потом бывает досадно за свою мягкость и сговорчивость.
А чтобы доказать себе, что у меня есть характер, придумываю какие-то препятствия и успешно справляюсь с ними, часто с риском для здоровья.
Я надеюсь со временем разобраться во всем этом и в самом себе, ну, а пока намечаю новые подвиги, теперь уже на июль.
28 июня, понедельник.
Мечтатель и неудачник. Болезненно застенчивый и неуверенный в себе. Я часто думаю, что у меня мания величия и тщеславные амбиции, которые ничем не обоснованы.
Меня постоянно угнетает, что в сравнении с отцом, а тем более дедушкой, я не достиг ничего замечательного в двадцать семь лет. Наоборот, год за годом я не решаюсь проявить себя, попробовать совершить неординарный поступок, чтобы имя мое прозвучало. Вокруг столько возможностей, а меня день за днем тащит куда-то по течению обыденности и никаких целей и планов на будущее.
Иногда как молния пронзает мысль, что я так и не стал известным музыкантом или поэтом, не создал ни одного шедевра, и вообще мое существование не замечают даже соседи, не говоря уже о том, чтобы оставить след в истории и растревожить мысли будущих поколений.
А кажется, так просто – выпустить музыкальный альбом или поэтический сборник, написать киносценарий или серьезную аналитическую статью. Но я продолжаю жить незаметно и не прилагаю никаких усилий, чтобы хотя бы убедиться в собственной бездарности. Может, потому и не прилагаю, что боюсь оказаться бездарностью?
Грустно от всего этого и еще, что сегодня тоже закончится и растворится в прошлом без следа.
29 июня, вторник.
Вечер. Настроение приподнятое. Я только что с большим удовольствием выполнил основной комплекс физкультуры. Хорошо проработал мышцы живота. В заключение не спеша сделал растяжку, особенно ног и поясницы. Таким бодрым и отдохнувшим после физической активности я бываю не каждый раз и очень рад моим ощущениям.
Я сижу на кухне, пью очень сладкий чай с черным хлебом, в открытое окно наблюдаю за жизнью города и думаю. То, что в периоды моего мрачного настроения я теряю контроль над своими чувствами и не могу взять себя в руки – это зависит только от меня, и никто не сможет помочь мне. Почему же так происходит? Наверное, причин несколько, но одна из главных – я не умею находить смысл и волшебное очарование в своих упадках духа. Наоборот, складываю крылья и поддаюсь эмоциям и обстоятельствам.
И в тоже время, я искренне считаю себя личностью с твердым характером. Поэтому вдвойне удивительно, что я так часто не подвластен себе.
Да, сейчас я могу рассуждать об этом отвлеченно, пока на душе прояснилось. Но потом внезапно все случается как в первый раз, и мир принимает совсем другие оттенки. Как тут быть? Решить этот вопрос должен я сам.
30 июня, среда.
Вспомнилось, как в мае я с замиранием сердца ждал прихода июня, как строил планы, вел дневник, загадывал желания, сомневался. И вот вдруг наступило 30 июня, страница моей судьбы, нет, целая глава – дописана, и таким теперь все кажется далеким и нереальным…
Так проходит жизнь моя.
А через несколько часов начнется самый удивительный, самый счастливый для меня и одновременно самый противоречивый месяц. Так сложилось, что в разные годы много ярких событий произошло со мной именно в июле. И вот сейчас я ожидаю, какие сюрпризы принесет мне новый июль.
На город опускаются сумерки, воздух горячий и неподвижный, звуки дня постепенно затихают. Мне хорошо думается и грустится у открытого окна. Есть что вспомнить, о чем поразмышлять. Выше голову, Василий, и шире плечи, как хорошо, что у меня есть все это, и вечер, и воспоминания, и грусть.
1 июля, четверг.
Есть о чем задуматься, когда я остаюсь наедине с самим собой. Изо дня в день плыву куда-то по течению, вот и сегодня тоже продолжаю плыть. Да, кое-что успеваю, иногда считаю, что много успеваю. Но в основном это топтание на месте, перекладывание из пустого в порожнее, однообразная давно заученная суета. И вязкая лень, лень, лень. Дряблость личности, откладывание на потом, нежелание становиться хозяином своей судьбы.
При всем этом я искренне убежден, что у меня есть талант и предназначение мое – стать серьезным писателем, пробуждать ум и совесть не только моих современников, но и тех, кто будет жить после меня, насаждать в души людей лучшие человеческие качества, изливать в рассказах собственное сердце…
Почему же я забрасываю в долгий ящик свои сокровенные мечты и задумки, не позволяю разгореться в полную силу искре моей мысли? Потому что страшно взять на себя ответственность за все сделанное и несделанное в жизни, признаться самому себе в собственной бездарности и ничем не обоснованном самомнении, малодушное желание оставить все как есть и продолжать в дальнейшем подчиняться обстоятельствам – дожил же я как-то до этого четверга, и ничего со мной не случилось, да еще как обычно бесхарактерно надеяться на благосклонное будущее и какую-то непонятную, но очень нужную удачу.
А тем временем и сегодня все планы так и остались не начатыми и снова отложены в ожидании наступления завтра.
2 июля, пятница.
Его звали Юра Лушня. Молодой мужчина, каких много, приветливый, скромный, добродушный, хорошо образованный и общительный. По профессии журналист. Я познакомился с ним у нас в отделении, где он несколько месяцев находился на лечении. Вначале это были обычные разговоры, как со многими пациентами, во время работы, на разные отвлеченные темы. Тогда еще состояние здоровья Юры было относительно стабильным. Потом, когда ему стало хуже и родные Юры договорились, чтобы я работал с ним на индивидуальных дежурствах, у нас появилось больше времени для общения.
Юра оказался интересным собеседником, он знал, чей я сын и внук, к тому же он очень ценил, что я профессионально ухаживаю за тяжелобольными. Так постепенно мы подружились. Часто мы подолгу говорили, особенно по ночам. У Юры были проблемы со сном, а в ночное время он чувствовал себя немного лучше и мы беседовали часами. Потом я понял, что я его заинтересовал, и он наблюдает за мной. Скорее всего, ему было досадно, что я физически здоров, на десять лет моложе, просто от того, что я еще буду жить и возможно долго, а он угасает с каждым днем и врачи не в силах помочь ему. То, что он умирает, Юра знал очень хорошо, но смириться с этим не хотел.
Как-то Юра сказал, что характером я похож на лермонтовского Печорина: замкнутый, много думающий и анализирующий себя, непонятный для окружающих, с глубоким внутренним осознанием своего одиночества. Меня тогда поразила такая характеристика, а еще я подумал, что, наверное, Юра и сам такой же Печорин, иначе вряд ли смог разглядеть это во мне.
Наше общение становилось все более задушевным, часто мы понимали друг друга с полуслова. Я признался, что хочу стать писателем и после колебаний дал Юре прочесть кое-что из уже написанного. В последние недели Юриной болезни мы говорили каждый о своем самом сокровенном, а такое не проходит бесследно. Я искренне считаю Юру своим близким другом. К тому же он затронул во мне дорогие мечты, которые человек часто не решается осуществить. Я хорошо помню, как Юра вернул мои рукописи, подчеркнуто равнодушно и как бы между прочим. Мы несколько дней не вспоминали о них, хотя Юра очень хорошо понимал, что для меня значит его мнение. А потом совсем не к месту, он вдруг сказал: - Василий, не обижайся, я позавидовал тебе. Когда читал твои рассказы, все время думал – почему их написал не я? Извини, это не со зла. Обязательно продолжай работать, по-моему, у тебя хорошо получается.
Юра таял на глазах, и умер днем, незаметно, во сне. Я видел, что он при смерти, ожидал этого с часу на час, а когда все произошло, во мне будто что-то закончилось, оборвалось. Я тихонько ушел в процедурную комнату в конце коридора и разрыдался, без слез и беззвучно. Я всхлипывал, и мне было страшно, что я умею так плакать.
…И еще одно воспоминание о Юре. Когда старенькая мама приехала забирать тело своего сына, она подошла ко мне и молча поцеловала у меня руку.
3 июля, среда.
Я проснулся не очень рано и не очень поздно, и сразу почувствовал, что хорошо отдохнул за ночь и что настроение у меня приподнятое. И проснулся я от голода.
Такое со мной бывает редко, обычно в первой половине дня аппетит у меня плохой и до обеда ем я мало. Я убрал постель и привел себя в порядок, а тем временем где-то в груди и животе нетерпеливо и настойчиво напоминало о себе чувство голода. Прохлада контрастного душа и привкус зубной пасты, свежесть ясного летнего дня из открытого окна, упорядоченность мыслей в голове и набравшееся сил тело радовали и ободряли.
Теперь я сосредоточился на предстоящем завтраке и с удовольствием думал, что совсем скоро сяду за стол и поем с аппетитом.
Вода в чайнике нагревалась с нарастающим шумом, я вынул из холодильника один из моих деликатесов – куриные потроха: печень, сердце и желудок из двух птиц, положил все в потрескивавшее на сковороде подсолнечное масло и быстро накрыл прозрачной крышкой. Раздалось вкусное шкварчание, я отметил три минуты, а тут как раз и вода закипела. Сколько счастливых впечатлений может случиться за время приготовления завтрака!
Еще пять минут и все было готово. Для меня огромная удача так хорошо начать новый день. Печень получилась нежной, сердце и желудок упругими и хорошо прожаренными, куриный жир обжигающе горячим и сладковатым. Все это я заедал черным хлебом с томатным соусом и запивал сладким чаем с терпковато-горьковатым привкусом.
Я жив, не замечаю каких-либо неполадок в организме, ясно и четко контролирую себя, и это вызывает у меня физическую радость, а впереди еще целый день и он без остатка принадлежит моей воле и разуму!
4 июля, воскресенье.
Лето! Настоящее июльское лето! Лето не дает мне покоя и передышки, подстегивает мысли и чувства, опустошает физически, держит в напряжении нервы, а периоды повышенной активности и работоспособности внезапно сменяются приступами упадка сил.
Настроение с приходом знойных солнечных дней не улучшилось, оно бывает разным, но все-таки наплывы мрачных мыслей и душевная тоска быстрее переходят в привычное равнодушие. Временами начинает казаться, что я становлюсь жизнерадостным оптимистом. Но я не верю этому обману, который появляется и исчезает как мираж.
5 июля, понедельник.
Мне грустно и тоскливо. С утра казалось, что настроение ровное, я даже порадовался этому, а потом как-то незаметно загрустилось. И тянется теперь и тянется, и никуда от тоски мне не деться.
Вот я и спрашиваю у себя. А какое настроение должно быть, после десяти лет работы в реанимации, среди человеческого горя? И эта моя бесконечная работа долгое время являлась единственным источником денежных средств, и я постоянно пребывал в условиях необходимости зарабатывать что-то большее, чем унизительная мизерная зарплата. А значит, зарабатывал на чьем-то несчастье, это без сомнений, даже когда работал в частных клиниках. А такое добывание денег категорически противоречит моим убеждениям. Но, тем не менее, из года в год я продолжал зарабатывать на своем умении хорошо выхаживать тяжело больных, потому что не собирался отказываться от своих меркантильных желаний и потребностей.
Так я и жил, по округу и без остановки. Деньги, убеждения, противоречия и сделки с совестью. Единственным моим оправданием было – давать взамен качество и профессионализм самого высокого уровня.
А теперь вот грусть и тоска не проходят.
6 июля, вторник.
Надо признаться, что моим самым счастливым периодом жизни я считаю возраст восьми-двенадцати лет. Тогда я еще не был до конца испорчен тщеславием и влечением к противоположному полу, мое сердце оставалось закрытым для будничных тревог и суеты, дни тянулись размеренно и однообразно. Да, уже тогда я думал и мечтал о многом, а в моем характере с рождения теплилось все то, что теперь беспокоит и разъедает меня постоянно. Но в те годы это были только слабые и неопределенные порывы.
Нет, я не хотел бы вернуться в то время. Наоборот, я нравлюсь себе таким, каким стал с тех пор. Но вспоминается и думается мне о себе тогдашним с легкой грустью и душевным теплом.
7 июля, среда.
И еще одна прогулка по ночному городу. Таких прогулок за лето было много, но об этой хочется написать. Я гулял по заброшенному еврейскому кладбищу. Давно уже меня тянуло туда, а тут вдруг настроение ровное и погода отличная. Я быстренько собрался и пошел знакомыми улицами, как часто ходил раньше мимо этого места.
Непривычной формы надгробья, надписи на чужом непонятном языке, незнакомая мне религия и вся иудейская культура. Большинство плит от времени покосилось или провалилось под землю. За кладбищем никто не присматривает, оно густо поросло высокой травой и кустарником.
Я шел по едва заметным следам дорожек и просто между могил, всматриваясь и прислушиваясь. Кладбищенская тишина особенная. На душе спокойно. Мысли о смерти в голову не приходят, даже наоборот, о смерти почему-то совершенно не думалось.
Под каждым холмиком хранится своя история, здесь исчезли целые семьи и родословные. Все растворилось в вечности. Без следа и без воспоминаний. Я долго бродил по кладбищу, звуки города сюда не проникали, никто и ничто не отвлекало меня.
Зачем я появился на свет? Не может быть, что это произошло случайно, как следствие стечения посторонних обстоятельств. Я твердо верю, что мне определена выдающаяся задача, и так страшно не найти в жизни самого себя, не исполнить все заложенное в мою душу, характер, способности. Тоскливо думать, что я могу не состояться как личность и останусь никому не известным, буду прозябать тихонечко, ныть и жаловаться на судьбу таким же неудачникам и лишним людям, каким со временем сделаюсь и сам. Даже представить такое неприятно. Но время всесильно и неумолимо, оно безжалостно перетрет самую яркую память обо мне, без сожаления разрушит и рассеет мои дела и мысли, разбросает по всему миру моих самых искренних учеников и поклонников.
Но выход обязательно должен быть. Когда я думаю об этом долго и напряженно, мне мерещится, что еще немного, и я ухвачу истину, и мне откроется какая-то великая тайна жизни и смерти, которая никому и никогда еще не открывалась.
И снова самообман, а за ним разочарование и усталость. Три часа пятнадцать минут ночи. Небо надо мной незаметно посерело, звезды потеряли свою яркость и замерли неподвижно. Пора домой.
8 июля, четверг.
По-моему, чем более выдающимися способностями и талантами человек наделен от природы, чем большей физической, а главное, духовной силой он обладает, тем низменнее пороки существуют в нем вместе с положительными качествами. Такое убеждение сложилось у меня из собственного опыта общения с людьми неординарными. У тех сильных личностей, которые встречались мне, всегда в характерах присутствовали алчность и зависть, непомерное тщеславие и трусость, непреодолимая зависимость от каких либо страстей. Но сильные люди не боятся слабых сторон своего характера, они лучше других умеют справляться со своими недостатками и не становятся их безвольными рабами.
Под впечатлением этих моих мыслей и наблюдений я часто думаю о дедушке. Все мои родственники характеризуют его не только как талантливого врача и ученого, но и как высоконравственного цельного человека. В чем же тогда темная сторона его души? Для меня это не пустое обывательское любопытство ради сплетни, а желание лучше разобраться в собственном характере, объяснить свою душу и предсказать свою судьбу.
Загадка, которую обязательно надо решить.
9 июля, пятница.
Много лет чужие боль и страдания, перековерканные судьбы и отчаянье безысходности были частью моей работы и жизни. И много раз я вкладывал в работу не только свои интеллект и физические силы, но и сердце и душу. А для самого себя у меня оставалась пустота, которую тоже надо было заполнять. Чем? Заполнял часто тем, что было на поверхности, ежедневно рядом со мной. Чем жили и интересовались мои коллеги и знакомые. Напускным разочарованием и тоской, бездельем и чужими ненужными заботами и сплетнями, бесконечными мелкими пустыми разговорами на отвлеченные темы.
Так постепенно менялся мой характер и жизненные принципы, появлялись новые привычки и манера поведения в подобных ситуациях. Я перекладывал на других ответственность за собственную судьбу и жизненные неудачи, да еще и жаловался на гнетущие обстоятельства и непреодолимые препятствия. Вел себя как трус.
Удивительно, что за все мои годы я не растерял окончательно свою душу. Или все-таки растерял? Это для меня вопрос, на который страшно дать ответ самому себе…
10 июля, суббота.
Тоска летняя и неудовлетворенность собой. В самые жаркие и пронзительные денечки, когда мимо на полной скорости проносится время, вдруг начинаешь казаться себе маленьким и незначительным, спохватываешься и вспоминаешь, что от удовольствия до болезни, от счастья до несчастья, от радости до горя – один шаг, и этот шаг такой незаметный, будничный и вместе с тем роковой и все меняющий.
Это может быть обыкновенный насморк, головная или зубная боль, недосыпание – и сразу рушится целый мир. Я уже не герой, оказывается, что я и не был им никогда, а всего лишь смешной и незаметный человечек…
Такое смятение души не всегда успеваешь правильно встретить, начинаешь беспорядочно и без смысла суетиться или забиваешься в глухой угол и сидишь в нем, затаившись малодушно. А тем временем жизнь продолжается, а я уже чужой на этом празднике, неприятный самому себе. Противно видеть собственное отражение в зеркале. В голову мимо воли лезут разные подленькие и гаденькие мыслишки: тоже, великий русский писатель, богатырь нашелся, на перекладине двадцать раз подтягиваешься и десять километров за сорок минут пробегаешь. Ха-ха, с голодом и усталостью научился справляться, жару и жажду переносил стойко. Так это же от трусости и самовлюбленности!! Убегание от действительности, меланхолик современный.
И тошно мне, и гадко, и серо на душе и тяжело, как свинцом голова налилась. Сам себя не видел бы и не слышал и не знал! Вот уж действительно Блаженный. Василий. Держись теперь, справляйся и крылья не складывай, Вася-Василек…
11 июля, воскресенье.
Сегодня наконец исполнил свою давнюю мечту – переплыл Днепр! Столько раз загадывал об этом, планировал, когда лучше сделать, волновался и все откладывал и откладывал на потом и на завтра, а получалось, что из года в год.
Я очень люблю плавать, и как только прогревается вода, стараюсь чаще бывать на реке. У меня есть места, где я по-настоящему отдыхаю душой. Обычно я заплываю далеко от берега и нахожусь в воде не меньше часа, тем более ширина Днепра позволяет. Одна проблема – я быстро переохлаждаюсь, и у меня появляются болезненные и сковывающие движения судороги в мышцах ног и живота. Случается это всегда неожиданно, и хотя бы раз за лето я с трудом справляюсь с такой ситуацией. Но к воде меня все равно тянет неудержимо.
Так вот. С вечера субботы я разволновался, потому что стали приходить всякие нехорошие мысли: про судороги, про сильное течение и водовороты и даже про сомов-людоедов, которые только и ждут, когда же наконец им удастся утащить меня на дно. В общем, спал не очень и проснулся рано утром как перед главным днем в моей жизни. Завтрак и мелкие приготовления мое торжественное настроение не рассеяли, и я всерьез задумался, не написать ли записку, чтобы родные знали, где меня искать в случае чего. Какая же чепуха в голову лезет в самые ответственные минуты!
Погода выдалась замечательная, настоящая июльская. Небо голубое и высокое, воздух безветренный и раскаленный, вода в реке гладкая как стекло. Я всегда испытываю особенное блаженство, когда стою по колени в воде и чувствую, как маленькие пресноводные бычки легонько кусают за пальцы на ногах. А потом был заплыв длиною в полтора часа. Все страхи отступили куда-то, я просто был счастлив и счастлив и счастлив. Солнце жгло нещадно, время от времени я нырял, чтобы освежить голову и размеренно плыл дальше.
По-моему, это самое лучшее ощущение, когда принадлежишь только себе, мысли и проблемы бесследно растворяются, а время остановилось, сейчас его нет во всем мире. Почему я так долго откладывал намерение переплыть Днепр?! Уверен, что не от страха. Тогда почему? Теперь я постараюсь делать это как можно чаще. Даже судороги и головокружение не появлялись.
Когда я вышел на берег и отдышался, это был такой прилив радости. Все-таки как мало нужно человеку для счастья.
11 июля, ночь с воскресенья на понедельник.
На этом события дня не закончились. Моего хорошего настроения хватило на то, чтобы вечерней маршруткой уехать за город на реку Орель, понырять ночью за раками. Раков я поймал меньше десятка, не очень крупных. Но ощущения когда погружаешься под воду и темноту разрезает луч электрического света и оставляет яркое пятно на дне, несравнимо ни с чем. И все это еще подстегивается свежими впечатлениями, что несколько часов назад я переплывал Днепр!
12 июля, понедельник.
С утра у меня непонятное самочувствие: отсутствие мыслей, упадок сил и вялость. Болят мышцы, особенно ног и плечевого пояса, это после вчерашнего плавания. Я измерил температуру – 38,5 ;С. Ну, теперь все ясно! Надеюсь, это не воспаление легких или почек на фоне переохлаждения. Досадно будет заболеть в разгар лета.
А в голове варится и варится без перерыва какая-то вязкая каша. Сосредоточиться на чем-то не получается, трудно даже читать художественную литературу или слушать музыку. Все раздражает и утомляет. Я не жалею, что вчера столько времени провел на воде и в душе чувствую себя победителем. Но с простудой теперь надо справляться, она в мои планы совершенно не входит.
Вот так, Василий, от здоровья до нездоровья только один шаг и все случается неожиданно. Пока лежу на диване, память мимо воли подсказывает разные сюжеты, которые когда-то закончились трагически для других. Какая-нибудь скоротечная пневмония или вовремя нераспознанный лептоспироз или кровоизлияние в мозг в молодом возрасте. И на сердце наваливается тоска, а за ней тут как тут приходит отчаянье. Зачем я живу? Зачем все мои волнения, дела и планы на будущее? Зачем мне это одурманивающее и пьянящее лето, если все в мире раньше или позже превращается в ничто, бесследно исчезает с лица земли и из памяти. Где они все, те кто жили до меня в этом городе? Любили, страдали, добивались наград и званий, создавали семьи и строили дома. Когда я выхожу на прогулки в парк, всегда думаю, что иду по старинному, давно позабытому кладбищу. Теперь моя очередь принимать эту игру. И жить надо достойно. Перед самим собой, перед своей совестью. Жить так, чтобы не было стыдно за свои поступки, и стараться не падать духом и быть примером и поддержкой для самого себя. Иногда мне это удается. И когда обстоятельства выбивают из равновесия мою систему ценностей, надо приводить себя в порядок и идти дальше.
13 июля, вторник.
Каждый новый день моей жизни не такой, какими были все предыдущие дни. И я постоянно меняюсь. Поэтому наивно ожидать от себя и от судьбы чего-то предсказуемого и самонадеянно планировать события и поступки. Страшно и неприятно вдруг осознать, что я ничтожная пылинка во всеобщем хаосе и суматохе, но продолжаю плыть по течению обстоятельств, без цели и без смысла.
Что же делать мне тогда с моей душой и мыслями и тщеславными желаниями? Не знаю. Хочется надеяться, что еще успею подумать над всеми этими вопросами. Они беспокоят и мешают радоваться тому, что у меня есть хотя бы сегодня. Вот и получается, что будущего я боюсь, вспоминать прошлое больно, а настоящее проходит в сомнениях и пустых мудрствованиях.
14 июля, среда.
В жизни все хорошее достается через боль и страдания, через душевное опустошение и отчаянье, сомнения и неверие в себя. Так и продвигаюсь вперед, временами сжав кулаки и сцепив зубы, но всегда с ощущением счастья и с любовью к жизни, во всех ее проявлениях.
15 июля, четверг.
Вот и подошла самая середина лета. Длинные солнечные раскаленные дни, короткие ночи без прохлады не приносят с собой физического отдыха. Даже если внезапно пройдет дождь, природа быстро возвращает жару, а от испарившейся влаги воздух ненадолго становится густым и душным.
Я плохо сплю, мало ем, на сердце беспричинная тревога и постоянное неопределенное ожидание чего-то. И мечтаю, чтобы поскорее закончилось это летнее напряжение, чтобы похолодало, и сухой раскаленный зной перестал обжигать не только тело, но и нервы. А потом промозглой осенью и долгой холодной зимой июль и нагромождение эмоций вспоминаются с сожалением и ждешь не дождешься, когда же наконец снова лето.
Почему человеку всегда хочется ни того, что у него есть?...
16 июля, пятница.
Десять лет своей жизни я превратил в ежедневную и бессмысленную попытку угнаться за деньгами, самоутвердиться зарабатыванием денег, доказать самому себе посредством денег собственную значимость, и при этом не замечал ничего, кроме самого процесса добывания денег. А жизнь – это совсем не достижение денег! Почему я, поэт и романтик, не додумался до такой истины за целых десять лет?!
Да, я хотел независимости и наивно надеялся наличием денег откупиться от всех неприятностей, избавиться с помощью денег от собственного скверного характера и тоскливого настроения. Как же я заблуждался! И одновременно с этим сознательно обманывал себя, потому что примитивно зарабатывать деньги – это значительно проще и легче, чем жить полной жизнью, не бояться внешних обстоятельств, уметь руководить собственными чувствами и внезапными порывами души. Теперь мне очевидно и досадно, что я напрасно изматывал себя без остатка в погоне за миражами, вместо того, чтобы смело отдаться течению времени и стать свободным.
Ведь настоящая свобода – это когда я свободен духом и волен сам распоряжаться своими мыслями и желаниями, без принуждения и от чистого сердца. И степень моей свободы, как и настроение, зависит от меня самого.
Десять лет позади… Замечательные неповторимые годы, такие разные, противоречивые, полные событий, впечатлений и размышлений. И хорошо, что они были у меня, эти десять лет. Чувствую, что сейчас я становлюсь другим, я не боюсь будущего, не сожалею с тоской о прошлом, я живу и счастлив ощущением жизни!
17 июля, суббота.
А потом в вечерней пустой тишине квартиры раздался телефонный звонок. Я на мгновенье засомневался – отвечать или нет. Старинный громоздкий аппарат трезвонил громко и настойчиво, будто там, на другом конце провода твердо знали, что я дома и жду этого звонка.
Я приложил тяжелую трубку к уху и сбивчиво сказал: - Алло.
- Привет! – такой знакомый и родной голос звучал свежо и близко. Я прочитала все твои рассказы. Знаешь, Васька, это классно! Иногда я хохотала до слез, а вообще галиматья редкая, но увлекательная. Ты написал что-нибудь новенькое, для меня? А стихи?
Я пробовал промямлить что-то, но голос продолжал:
- Приходи обязательно, просто и без всяких церемоний. Я соскучилась и очень хочу поболтать о многом. Только не сейчас, уже поздно, а то с тебя станется, ты же Блаженный. В словах не было насмешки или желания обидеть меня. Я изо всех сил сжимал трубку в руке, а сердце мое колотилось, и в голове все перепуталось, к горлу подступил шершавый комок, а язык стал сухим и непослушным.
- Я жду тебя завтра, и это даже не обсуждается. Ну, все, до. И короткие гудки.
Я машинально положил трубку на металлический двурогий рычаг. В мгновенье мир стал иным. Мысли прояснились, я весь подобрался и сосредоточился. Что произойдет потом, во время и после нашей встречи, меня не беспокоило. Я знал точно, что все будет ХОРОШО! А теперь спать, без лишних рассуждений о завтра и без будильника, столько, сколько сможется.
Во мне снова появился совершенно другой человек, и я порадовался его возвращению.
18 июля, воскресенье.
Самая удобная дорога от моего дома на набережную проходит через старинный парк с просторной открытой площадкой посередине. На Новый Год здесь устанавливают городскую елку, и я люблю это место.
За ночь погода переменилась, белая июльская жара закончилась, и пошел дождь, неожиданно стало прохладно, и я проснулся от шума падающей воды и долго прислушивался к плеску ливня и порывам ветра. Темно-серые тучи надежно закрыли небо, время от времени ярко сверкали молнии и сразу же сухо разрывался гром.
Настроение у меня было приподнятое. Теперь я не мог объяснить, почему вдруг добровольно согласился плыть по течению событий и вообще позволил себе, чтобы мои дни уныло тянулись в печальных размышлениях и душевной тоске?! Я сам хозяин своей жизни! Я, а никто другой определяю, как мне относиться к происходящему вокруг, к чему стремиться, что чувствовать и о чем думать. А я сложил покорно крылья и ною жалобно, да еще пытаюсь оправдать собственную бесхарактерность.
Все утро у меня сохранялось ощущение, что вдруг неожиданно мне открылось что-то очень важное и что я больше не разрешу обстоятельствам и настроению руководить мной. От этого чувства на душе было непривычно легко и свободно.
Жизнь – это увлекательная и интересная игра, со множеством неизвестных и бесконечным числом правильных решений и удачных ходов. А еще жизнь – замечательное приключение, которое беспрерывно учит чему-то новому. Я все время ухожу в себя и забываю, что такое жизнь, начинаю относиться к ней как к суровому и непреодолимому испытанию, в котором непрерывная жестокая борьба за выживание и никаких радостей. И жизнь для меня сразу же такой и становится. Какой я делаю жизнь в моем представлении, такой стороной она ко мне и поворачивается. День за днем…
Я вышел в густой июльский дождь и от счастья и легкости на душе как на крыльях воспарил над землей, не выбирая дороги, в сторону набережной, туда где меня ждали с нетерпением. Потоки воды с неба не ослабевали, и я с удовольствием шел без зонта и по лужам. Когда я вышел на площадку в парке, где-то очень близко, над самой головой с оглушительным треском внезапно вспыхнул невыносимо яркий желтый свет и я растворился в нем и потом уже больше ничего не чувствовал и не думал…