Путь Аленки - 2. Новая жизнь. Незаконченная книга

начало читать здесь - http://proza.ru/2013/06/07/2025 

Книга не закончена, не отредактирована, состоит из отдельных отрывков, собранных в приблизительной хронологической последовательности. Все события реальные. Нет ни художественного вымысла, ни преувеличений, только незначительные сокращения для удобства чтения.
                ЧАСТЬ - 2
                НОВАЯ ЖИЗНЬ

Ч-к 28 ноября 1994 год.

- Здравствуйте! Я соседка сверху. Кто у нас тут жить будет? – раздался строгий голос пожилой женщины, вошедшей в открытую дверь.

- А вот Алёна. Она инвалид. Мы ей пельменей купили, а ей сварить не на чём. Плиту старые хозяева забрали, - сообщила Римма в надежде на помощь. - Ой, Лидия Ивановна! Вы уж присмотрите за нашей Алёной, а то нам ехать уже надо. Дел куча.

- Присмотрю уж. Ладно.
Лидия Ивановна обрадовалась новой соседке. До выхода на пенсию она работала заведующей общежитием и с удовольствием взяла шефство над больной женщиной. Это был второй ангел, посланный Алене Богом.
Соседка оформила ей прописку, поставила на учёт в поликлинику и соцзащиту, чтобы доставляли на дом продукты. Старые хозяева вернули плиту. Пришёл Геннадий Александрович, начал лечить,  заодно и Лидию Ивановну. Перед тем, как заняться с бабулей — закидывал Алёну прямо в одежде на сиденье в ванну, а она за 15-20 минут должна была раздеться, вымыться, вытереться и одеться, а перед уходом он ее вынимал. Он же собрал стол и табуретки от нового кухонного гарнитура, чтобы было где чаевничать и купил небольшой кипятильник, поскольку на старой плите чайник закипал почти через час.
 
В это время в ЖЕКе меняли трубы, точнее вырезали проржавевшие участки и вставляли алюминиевые.  У них-то Лидия Ивановна и выпросила для Алёны кусок трубы длиной с ванну, а Геннадий Александрович вмонтировал этот кусок в стенки.  Проблема с мытьём для Алёны решилась!   

И снова Бог помог через добрых людей!
 
Соцработница купила обои и два струнных карниза. Лидия Ивановна выпросила у кого-то кухонные шторы и ещё ткань, которой Алёна потом перетянула старый диван.  Потом она привела двоих женщин, которые наклеили обои в кухне, а те — мужчин, которые за бутылку прибили карнизы и повесили шторы.  Начало создаваться подобие уюта.

Много добрых людей посылал Бог в помощь Алене! Да и сама она трудилась изо всех сил, придумывая, как обустроить всё удобно и красиво. В небольшой лоджии ей удалось оборудовать местечко для отдыха, уложив для тепла под дорожку ещё советского полового покрытия несколько слоёв картона от коробок. Чтобы не покупать мягкую мебель, она обила поролоном и синтепоном старый, давно выброшенный её же бабушкой, диванчик и перетянула его новой тканью. Так же обтянула маленькую самодельную тумбочку, превратив её в пуфик.

В первую очередь Лидия Ивановна советовала купить новую плиту, поскольку старая разогревалась слишком долго, был один ржавый противень, работала одна дальняя конфорка, да  и сам видок был ещё тот после эксплуатации в гараже. Однако Алёна мечтала о микроволновке, поскольку научившись пользоваться ею ещё в Германии, она поняла, что это очень удобно.  Через 5 месяцев она смогла на неё накопить. А плиту отдраили, отчистили, подремонтировали и она прослужила еще более десяти лет.   Собрать нужную сумму на холодильник снова помог Виктор, прокрутив деньги, полученные с продажи надувного бассейна.

 Со временем она приобрела ковёр на пол и заказала недорогую, но очень удобную корпусную мебель по собственным эскизам. В общем, по своим крайне невеликим доходам, устроилась вполне прилично. Правильно мама говорила, Алёнке действительно приходилось думать о себе, и очень хорошо думать, как выживать в условиях, когда никто из родных и близких думать о ней не хотел.

Как-то по телевидению показали передачу, в которой рассказывали о бедственном положении одной одинокой женщины-пенсионерки, и назвали размер её пенсии копейка в копейку, как у Алёнки. Когда к этой женщине пришли корреспонденты, она извинилась, что не может предложить им даже чашечку чая, т.к. в доме нет ни чая, ни сахара, и ничего другого. Она ежедневно ходит в магазин, чтобы купить лишь булку хлеба и пакет кефира. Ни на что другое у неё больше нет денег.

 «Но я же тоже одна! Мне тоже никто финансово не помогает! И пенсия у меня такая же, да я ещё и ходить не могу! Но у меня есть и чай, и сахар, и конфеты, и печенье для моих многочисленных гостей! Сама-то я сладости не ем и чай не пью. Зато я умудряюсь с осени закупать капусту, картошку, морковку, лук, свеклу. Всё это перерабатываю: сушу, замораживаю, засаливаю, пеку кучу пирожков, чтобы потом в любое время достать парочку из морозилки, согреть в микроволновке и поесть, когда нет сил и здоровья готовить свежую еду. Муки тоже купила сразу мешок с доставкой. Так гораздо дешевле и проще. Стоит в шкафу мешок риса и вермишели, подкоплю ещё денег, куплю гречки мешок. Масло ем только растительное. Мясо не употребляю. Кефир и молоко тоже не беру, позволяю лишь маленькую баночку сметаны в неделю, чтобы положить в суп. Булки хлеба хватает на неделю и даже дольше. Сушу сухарики в остывающей после стряпни духовке. Соцработнице заказываю иногда фрукты и сухофрукты, сладости для гостей, да кое-что по мелочи. То, что удаётся скопить с пенсии - помещаю в банк. И на жизнь совсем не жалуюсь», - думала про себя Алёнка и действительно была довольно жизнью. Жалели ли её многочисленные друзья и знакомые — неизвестно, скорее восхищались!





                ГЕННАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
 Ч-к, февраль 1995год.               

Алена испекла пирог с грибами и картошкой, угостила Лидию Ивановну, поела сама, а часть положила в морозилку на потом. Соцработником у Алёны в то время был Аркадий. Он принёс продукты,  а пока  Алена добиралась до кухни решил сам сложить их в холодильник.

 - А что это за кнопка тут такая красная? - спросил он.

 - Ой! Только не нажимай её, пожалуйста! - испугано вскрикнула Алена.

 - Ядерная кнопка никак?

 - Хуже! Холодильник не включится,  пока полностью не оттает! И включить его не возможно, пока весь не вымою и не высушу.

 - Да ну... Брось ты! Такого быть не может! - не поверил Аркадий.

 - Можешь не верить. Только не нажимай!

Вот только Аркадий успел-таки нажать эту кнопку, да ещё и не сказал ничего Алене. Свет при открывании дверки по-прежнему горел, и  Алена только утром следующего дня поняла, что произошло, когда там всё расквасилось и потекло. Что-то из продуктов пришлось выкинуть, кое-что удалось спасти, а кусок грибного пирога она пожалела и заморозила снова.

Спустя несколько дней переложила его на ночь из морозилки в холодильник, чтобы утром разогреть на сковородке и позавтракать. Кусок, вынутый из фольги, оказался мокрым и совсем не аппетитным, но на завтрак ничего больше не предполагалось.

День прошел нормально, никаких неприятных ощущений не было и  Алена успокоилась, а утром  проснулась и не поняла, что с ней происходит. Было ощущение, что кровать стояла на палубе корабля во время страшного шторма. Всё качалось и мелькало. В глазах не просто двоило, а двадцатерило. Головокружение было страшное. Она попыталась убрать волосы с лица и, не рассчитав, ударила себя рукой по лбу.

- Вот это да! – с удивлением подумала она и, тихонько вставая и прижимаясь к стенке, буквально поползла до туалета.  Как вернулась на кровать — не понятно. Позвала Лидию Ивановну, постучав по стенке.

 - Что с тобой, Алена?
- Ой, не знаю. Со мной такого никогда не бывало!
- Я вызову врача!
- Хорошо. Только сможет ли он помочь... Надо  позвонить Геннадию Александровичу.

Через несколько минут Аркадий привёз продукты, и его тут же отправили  за Геннадием Александровичем. Вскоре они приехали. Алёна  приоткрыла глаза, пытаясь увидеть вошедших. Но не могла понять, где кто! Народу толпилось как-то уж очень много, хотя Лидия Ивановна сидела рядом, а войти должны были только двое.. Она снова закрыла глаза. Нестерпимо больно было смотреть из-за этого ужасного мелькания. Так и лежала, как слепой котёнок.

Геннадий Александрович сел рядом:
- Поболеть, значит, решила. Ну, открой глазки, посмотри на меня.
- Я не могу, больно слишком от мельканья. Как помехи в телевизоре. И голова очень болит, а чуть пошевелю ей, - головокружение ужасное, - извиняющимся тоном проговорила Алёна.
- Ну, ладно, - он начал водить вокруг неё руками, – у тебя что-то с печенью. Что-то такое ты накануне поела. Похоже на грибочки.
- Да! Пирог с грибами, сто раз замороженный и оттаянный.
- Вот-вот.

          Геннадий Александрович продолжал махать вокруг неё руками еще минут 20. Глаза у Алёны открылись как-то сами по себе. Она чётко и ясно, без малейшего мельканья, увидела перед собой его встревоженный взгляд, брови, каждую ресничку, каждую морщинку. Она смотрела ему прямо в глаза и наслаждалась. Наслаждалась тишиной, покоем (после этого ужасного дребезжащего мелькания), гармонией, наступившей снова в ее жизни. Она смотрела  и не могла поверить в такое счастье. Улыбка расцвела на её лице.

- Ну, вот и глазки открыла! Умничка! Смотри в следующий раз, что кушать. Сегодня тебе лучше ещё поотдыхать, а завтра я  заеду ненадолго. Ну, а сейчас мне пора.
- Спасибо большое! Словно заново родилась! Спасибо.
 - На здоровье! До завтра.

Лидия Ивановна проводила его до дверей, не переставая восхищаться удивительной добротой и необыкновенными способностями этого человека.

С Геннадием Александровичем Алена познакомилась в 1992году, когда лечилась в частной клинике. Он там подрабатывал биоэнергетом, предварительно обучившись у Джуны. После развала Союза и открытия многиx тайных знаний у народа проявился интерес к разного рода необъяснимым явлениям, НЛО, экстрасэнсорике. Геннадий много знал про это, и Алена при любой малейшей возможности об этом у него выспрашивала. Так  и подружились.

Алена жила в Ч-ке уже более  полугода. Геннадий провёл с нею за зиму несколько курсов биоэнергетического бесконтактного массажа, но ожидаемого эффекта к глубокому сожалению не возникло. Нет, он не шарлатан, и денег с неё не брал! Вначале Алёна делала ему подарки, а когда дарить стало нечего — просто угощала чаем со своей стряпнёй.  Это удивительный, замечательный человек необыкновенной доброты и внимания – редкий и уникальный по своим душевным качествам.


Родственников у Алены в городе нет, возможности выходить из квартиры тоже нет, и Геннадий иногда заходил проведать её, даже помогал немного. За  чаем они обсуждали разные необычные темы о паралельных мирах, о жизни после смерти, об НЛО и многое другое. Она поделилась, как с помощью дыхания смогла вылечить острый аппендицит. Общаться было интересно и познавательно и  между нами сложились тёплые дружеские отношения.

 - Ты знаешь, что рядом с твоим домом центральный парк? Только мост перейти. Там погулять можно, подышать сосновым воздухом, - спросил он однажды.

 - Да? Ну и что. Я из подъезда выйти не могу, а тут через мост да в парк! О чём тут говорить!?

 - Ну…. Может, соседи тебя вывезут!

 - Не часто попадаются соседи готовые помочь. Попросишь, так и то найдут кучу причин, чтобы отказаться. Поэтому я давно уже предпочитаю никого ни о чём не просить, если есть хоть малейшая возможность справиться самой или просто обойтись без этого.  Лидия Ивановна свозила бы, да  у неё вон какие вены на ногах, да и старенькая уже.

 - У меня есть часа три свободного времени. Я хотел  съездить сегодня в библиотеку, да она никуда не денется. Собирайся. Я вывезу тебя на прогулку. Засиделась уже дома, а погода великолепная! – заявил он.

 - Ты не шутишь?!

 - А ты что, меня за шутника держишь?

-  Нет. но...

 - Ну что? В этом поедешь или переодеваться будешь?

 - Переоденусь.

 - Помочь? Говори, что надо!

 - Возьми в кухне пакет, в ванной зеркальце, расческу и помаду, разложи коляску в кармане, а я пока переоденусь. И ещё шляпу вон ту прихвати!

 - Другой разговор.

Он помог Алене усесться в кресло-коляску, вывез в карман и начал закрывать дверной замок.

- Ой! Я же деньги забыла! – спохватилась Алена.

- Зачем они тебе?

- Как же без денег-то? Хоть мороженое купить.

- На мороженое у меня найдётся! – заявил он, решительно повернув ключ и выдернув его из замка.

На улице Алена не была с прошлого года и безмерно радовалась высокому голубому небу с лёгкими облаками, ласковым солнечным лучам, лёгкому ветерку. Они перешли по мосту через  реку  и оказались сразу в зелёной зоне. Здесь умылись родниковой водой из источника, поднялись дальше по дорожке и вошли в сосновый бор.

- Здесь детская железная дорога, - рассказывал Геннадий, - в той стороне - зоопарк, а там дальше центральный парк культуры и отдыха имени Гагарина. Раньше здесь было больше людей, работали все аттракционы, а сейчас сплошное запустение и разруха. А нет. Вон колесо обозрения работает и две карусели. А вон и мороженое! Сейчас куплю. 

- Спасибо. Давай вон там под деревьями устроимся и поедим, - предложила Алена.

Кроме того, что Геннадий Александрович   биоэнергет, он ещё может читать чужие мысли. Попросту он их слышит. Не все подряд,  - от этого можно  было бы сойти с ума, особенно в переполненном транспорте, а лишь выборочно,  например, когда думают о нём , обращаются к нему или  просто находятся в контакте,  как сейчас. Поначалу знание этого повергло в шок, но потом Алена привыкла и перестала обращать на это внимание, просто став более открытой и честной с собой и окружающими. А если и проскакивают какие неблаговидные мыслишки, то Геннадию всегда хватает такта их не заметить. Привык уже к чёрным людским мыслям и научился их прощать.

Закончив с мороженым и пройдя ещё немного они вдруг почувствовали запах дымка и неповторимый аромат жарящегося шашлыка.  Как же давно она его ела, словно в прошлой жизни... И придется ли ещё когда-нибудь поесть...  Вот тут Алена сильно пожалела о забытом кошельке.  Вслух говорить она, конечно, ничего не стала. В данной ситуации этого и не требовалось. Достаточно было подумать. И она подумала.

- Шашлыки дорогие... Столько денег у меня с собой нет... - извиняющимся тоном проговорил Геннадий.

Алена  тихонько вздохнула, ну не судьба, и отвернулась. Экскурсия продолжалась. Но вот снова попался мангал с шашлыками, и снова, а потом ещё.  Алёна не успела пообедать и голод давал о себе знать, особенно при таких запахах. Она давилась слюной, но молчала. Словами-то молчала, а про себя уже просто кричала - «Шашлыка! Хочу шашлыка!» 

 - Ну, ладно, - не выдержал Геннадий. - Пойду спрошу цену. Может хоть на один хватит...

Алена, конечно, понимала, что злоупотребляет его необычной способностью и пользуется его добротой, но очень уж хотелось шашлыка, хотя бы один на двоих. «К тому же, вслух-то она ведь не просила, выходит, он сам проявил инициативу», - хитро улыбнулась она.

 -  Они здесь недорогие! - вернувшись, радостно сообщил он Алене и, посчитав все копейки, купил два шашлыка.

Уплетая сочные кусочки мяса с колечками лука, Алёна праздновала победу. «Выпросила-таки я у тебя шашлычок, не сказав ни единого слова!»  Геннадий снисходительно усмехнулся, скосив на неё глаз и покачал головой. Алена, поняв, что он услышал её мысли, - весело засмеялась. И вот они уже оба смеются с туго набитыми ртами, как дети — радостно и беззаботно.  Как же здорово общаться без слов!






                ЭХ, МАМА...

Два года Алена добивалась установки телефона, но всё не было технической возможности. И вот построили новую станцию и всем жильцам  дома установили телефоны. Теперь даже с Лидией Ивановной Алена часто общалась по телефону. Жизнь становилась все лучше и интереснее. Стали появляться новые возможности, новые знакомые.

За это время никто из родственников так и не появился у Алены в гостях, как она ни звала. Даже по телефону все разговаривали как-то слишком уж сдержанно. Алёнка поняла в чём тут дело, когда, звоня по междугородке родителям,  случайно врезалась в разговор по местной сети. Мама говорила Вере:

 - …уж такая неблагодарная! Уж всё для неё! Душу готова отдать была! Квартиру купили ей! Всё, как хотела! Последние деньги отдали! Я достала из гардероба все свои платья, сдала в комиссионку только чтобы денег ей хватило. А ей всё мало, мало! А сама даже спасибо ни разу не сказала.

 - Да…. – сочувственно тянула Вера.

Алёнка онемела. Такой лжи и представить было невозможно! Она попыталась что-то сказать, но из пересохшего горла вырвался лишь нечленораздельный хрип. Раздавленная, она положила трубку и долго сидела в полном ступоре. «Как она может так говорить? За что? Как может родная мать так оговаривать единственную дочь? Это же не просто не порядочно! Это…, это…!» – Алёнка не могла подобрать нужного слова. - «Мама, мама…. И так ты обрабатываешь всех родственников и знакомых! Не мудрено, что никто ко мне не едет и не звонит», - думала Алёнка, вспоминая, как ещё до поездки в Германию предложила маме разгрузить свой гардероб, избавившись от старых и вышедших из моды платьев.

      - Мама! Сдай ты их в комиссионку. Всё вон забито. Не носишь ведь. А на эти деньги купишь что-нибудь новое!

       - Надоело уже всё это барахло. Это платье не лезет уже, и это маленькое, и это, - кидала мама на кровать свои наряды. – Да всё надо выкинуть! Место хоть освободится!

           - Да хорошее всё. Добротное. Купят! Только следи, там комиссия каждые две недели. Если не купят – надо забрать. А вот эту гипюровую кофточку мне, может, подаришь? Я переделаю немного, да носить стану.

       - Ещё чего не хватало! Такую кофту резать тебе давать!

         - Ну, ладно. Продавай, - обреченно вздохнула дочь.

А на следующий год мама рассказывала Алёнке, жалуясь:

        - Унесла я тогда свои платья в комиссионку, а когда пришла, мне за них за все отдали 1 рубль семьдесят копеек.

      - Как же так? Когда же ты пришла?

      - Забыла я про них. Месяцев пять-шесть прошло. Зря не отдала тебе кофточку-то гипюровую. Дали мне за неё 15 копеек.

         - Эх. Мама-мама.

«Эх, мама, мама…. Барахло жалеешь, а теряешь гораздо больше. Плачешься всем. Хочешь, чтоб пожалели. И ради этого лицемерного сочувствия больную беспомощную дочь грязью обливаешь. Ведь дочь - есть дочь, даже инвалид. Где же твой ум? Где же твоё сердце? Зачем тебе всё это? Откуда такое патологическое желание прибедняться, чтобы пожалели, посочувствовали?

Раньше частенько ты рассказывала с обидой, как в молодости  брат гонял тебя за водой, жалея свою молодую жену: «Ничего! Девка здоровая! Принесёшь!» И тебе приходилось носить воду для всей семьи. Наверное, ты тогда решила, что нужно быть слабой и больной, чтобы жалели. Но здоровье от природы было хорошее, и ты всю жизнь притворялась больной, пока, наконец, не стала такой на самом деле. Ты ведь такая умная, мама, но где же твоя мудрость?

А Вера-то в то время с Виктором вместе работала! Неужели она не знала, что приобрести квартиру мне помог Виктор! Только он один! И не благодаря тебе, мама, а вопреки вам с отцом! А теперь она поддакивает тебе! Как же ты умудрилась так затуманить ей мозги? Да ей ли одной! Похоже, всем без исключения! И родным и знакомым!

Я уехала, чтобы не мешать вам, не раздражать, не быть обузой. Никто из родных ни разу не поинтересовался нужна ли мне помощь: потолок побелить, может, или обои поклеить, или шкафчик прибить, или шторы повесить, или поручни сделать, чтобы легче ходить было. Да мало ли работы, когда устраиваешься в новой квартире! Слава Богу, что не оставил Он меня, что посылал мне в помощь чужих, но добрых людей! Как бы я иначе выжила тут одна?

Ты думаешь, мама, что, обливая меня грязью, ты сама обелишься и возвысишься? Нет! Ты забыла, что на свете есть Бог. Он не наказывает. Наказываем себя мы сами! Как же ты понять этого не можешь? Но он помогает тем, кто нуждается. Я уже не раз убедилась в этом. Вот и квартира появилась у меня чудом просто. Возможно, ли парализованному инвалиду без помощи родственников купить квартиру в далёком чужом городе, не имея даже половины нужной суммы!? Не возможно! Но с Божьей помощью возможно всё! С Виктором расстались 15 лет назад! Но он появился, когда стало нужно.  Его направил Бог». 





23.10.11.
                КОСТЯ
Ч-к. Конец сентября 1997 г.

 - Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, у вас можно купить штук пятьдесят пчёл и сколько это будет стоить? – спросила Алена, набрав номер телефона пчеловодческой компании.

 - Хм. А зачем Вам столько пчёл? - ответил приятный мужской голос.

 - Для лечения.

 - Ааа. Да, это действительно полезно для здоровья. Хорошо. Подъезжайте. Это совсем недорого. Только после девяти вечера, когда пчёлки спать лягут. Я до половины десятого могу Вас тут подождать.

- Это слишком поздно. В незнакомом районе, в темноте, да ещё в частном секторе. Нет. Слишком неспокойные у нас сейчас времена. А доставку оформить нельзя?

 - А может Вас кто-нибудь сопроводит.

 - На данный момент некому.

 - Даже так? Ну, хорошо. Заеду после работы и завезу рамку. 

 - Это часов в 9? Отлично. А я к этому времени ужин приготовлю.

 - О! Не откажусь! А то я холостяк, дома готовить некому.

 - А зовут-то Вас как?

 - Константин.

Алена назвала свой адрес и принялась готовить ужин. После девяти часов приехал худой высокий парень с взъерошенными волосами и толстым слоем пыли на лице в старой сбежавшейся мастерке, которая была куплена лет двадцать назад. Он втащил высокий продолговатый ящик и поставил на пол. В нём угрожающе гудел пчелиный рой.

 - Ой! – поёжилась Алена. – Ужас-то какой!

 - Вёз на машине, растряс. Надо чтоб постояли, успокоились.

 - Проходите пока на кухню, поужинайте.

Константин с удовольствием умял гречневую кашу с сарделькой и, не спеша, начал пить чай, рассказывая о пчёлах. Алена разглядывала своего гостя, пытаясь определить его возраст. Сначала он показался ей совсем молодым, но при более внимательном рассмотрении и по разговору - поняла, что это не так. Потом она всё же спросила его возраст.

 - Недавно исполнилось 36. А тебе, Алена?
 
 -  А мне в следующем месяце будет  38. Я уже старая.

 - Скажешь тоже! Да и выглядишь так, что и тридцати не дашь.

 - Спасибо за комплимент.

 - Это не комплимент. Говорю, что думаю. А моя последняя жена была старше меня на четыре года. Да и остальные все старше были.

 - Сколько же их у тебя всего было?

 - Пять.

 - Ого!

 - А сколько же всего женщин у тебя было?

 - Тоже пять. Я каждый раз женился. Но вот жил с каждой не более года.

 - Феноменально….

 - Ладно. Пойдём вынесем пчёл на балкон. Показывай куда.

 Там он вынул из ящика рамку с сотами и кишащими на них пчёлами.

 - Ой! Их тут так много! Они же сейчас разлетятся! – в ужасе воскликнула Алена.

 - Не бойся, не разлетятся! Видишь, они на рамке сидят, - успокаивал Константин, поворачивая вверх и вниз соты с целым клубком, состоящим из ползающих друг по другу крылатых и полосатых насекомых.

Алене стало не по себе от этого многолапого и многокрылого чудовища, и она потихоньку попятилась с балкона.

 - А вот окно на балконе я закрою, чтобы пчёлы не замёрзли.

 - Конечно, - согласилась Алена, возвращаясь в тёпло комнаты.

Заканчивался сентябрь. Дни стояли ещё тёплые и солнечные, а ночами уже ударяли заморозки. Закрыв окна, Костя тоже зашёл в комнату и присел на пуфик. Алена устроилась напротив него на диване. Они снова долго и оживлённо разговаривали о пчёлах, о политике, о работе и многом другом. И вдруг Костя неожиданно спросил:

 - Алена. А ты целоваться умеешь?

Вопрос застал совершенно врасплох. Сраженная Алена выдохнула и откинулась на спинку дивана.

 - Ну, ты и вопросы задаёшь? Вообще-то я два раза замужем была, - ответила она, приходя в себя. - Ладно. Поздно уже совсем. Мне спать пора, а тебе домой. Так…. Деньги я тебе отдала. Всё. До свидания.

 - До свидания. Звони, если будут проблемы с пчёлками.

На следующий день выглянуло солнышко, и весь пчелиный рой с рамочки взлетел. Они кружились по балкону, ударяясь в закрытые стёкла, жужжали и гудели. Алена в ужасе позвонила Косте:

 - Они там, как в аквариуме, в стёкла бьются! Что с ними делать?

 - Просто выпусти их на улицу.

 - Они же улетят!

 - Ничего. Они вернутся.

 - Но как? Я же не могу к ним туда выйти?!

 - Почему? Выйди и открой окно.

 - Они меня ужалят! Они в комнату влетят.

 - И не ужалят и не влетят. Просто выйди спокойно и открой окно. Они туда вылетят. Я заеду, как только смогу.

Алена подошла к окну, выглянула и поёжилась: в застеклённом пространстве балкона кружилось и ползало по стёклам огромное количество пчёл. Но делать было нечего. Она пригладила волосы, вышагнула на балкон и распахнула там окно. Однако пчёлы не спешили вырваться наружу, а вылетали и по кругу снова залетали обратно, кружились вокруг Алениной головы, иногда зависая прямо на уровне глаз. «Ребятки, вы только меня не трогайте! Я же окно вам открыла и уже ухожу», - приговаривала она, выскальзывая в комнату.
Часа через два приехал Костя.

 - Что тут у тебя случилось?

 - Они же все летают! И на балкон не выйти! И комнату не проветрить. И ловить их не удобно.

 - Ладно. Вечером привезу тебе ящик. Установим его так, чтобы пчёлки вылетали сразу на улицу, а на балкон не залетали. Будешь приподнимать крышку ящика и брать их пинцетом сколько надо.

 - Хорошо. Спасибо. Тогда я дам тебе ключ от карманной двери, а то мне вечером трудно выходить в карман... А дверь в квартиру будет открыта.

 Вечером Костя установил  на балконе ящик, летком наружу, из которого спокойно вылетали пчёлки и возвращались обратно. Пространство над ящиком закрывал лист фанеры. На балконе пчёл не было, и Алена могла спокойно выглянуть в балконное окно. «Какой молодец этот Костя!» – подумала она с благодарностью.

 - Я заеду ещё завтра. Проверю, как тут всё...

 - Конечно.

Костя приехал почти в двенадцать ночи. Алена уже улеглась в постель.

 - Ты чего так поздно? Я уже спать собиралась, - возмутилась Алена.
 
 - Работа. Директор старый уволился. Обязанности свои мне передал. Предприятие доведено до банкротства. Разбирался с документацией. Завал. Куча долгов. Но ничего. Справимся.

 - Все равно так нельзя, - негодовала Алена. - Приехал бы раньше, я бы тебя ужином накормила, а так – извини.

 - Я поужинал у матери.

 - Тогда клади ключ, я потом встану и закрою за тобой дверь.

 - А я думал, что раз ключ дали, значит…

 - Это значит лишь то, что мне просто ходить тяжело. А повода никакого я тебе не давала! А за ящик и за доставку я тебе заплачу. Деньги у меня рядом. Сколько надо?

 - Ничего не надо. Извини. Можно я тут возле тебя посижу на полу?

 - Спасибо, конечно, тебе за всё, но поезжай домой. Спать давно пора. И мне тоже.

 - Да я без машины. Сотрудник меня подвёз. А транспорт уже не ходит. Идти далеко, одет я легко, а на улице дождь и холод собачий. Я только на полу возле твоей кровати посижу. Разреши, пожалуйста. Так приятно просто побыть с тобой рядом. А ты спи. Я тебя не потревожу, - уговаривал Костя тихим голосом, пристраиваясь на ковре у кровати.

 - Ну, ладно. Тогда уж садись или ложись на диван. Холодно на полу-то. Отопление ещё не включили…

Он встал, но присел не на диван, а на край Алениной кровати. Он смотрел на неё нежно и трепетно своими большими голубыми глазами, светлыми и чистыми. Чистая кожа его достаточно мужественного лица, белая с лёгким розовым румянцем, словно светилась внутренним светом. Светлые волосы небрежно рассыпались, слегка скрывая лоб. На юных аккуратных губах цвела лёгкая улыбка. Он был красив и свеж, и напоминал ангела. Он скромно сидел и просто смотрел на Алену, и в его взгляде не было похоти, он не протягивая рук и не позволяя себе никаких вольностей. Это подкупало и располагало Алену к нему.

 - Пол и вправду ледяной. Только диван слишком далеко, а я хочу побыть рядом с тобой. Ты не волнуйся. Я тут с краешку посижу. В одежде. Этот спортивный костюм я только сегодня чистый надел. Не беспокойся, заворачивайся в одеяло и спи, а я посижу просто рядом, послушаю твоё дыхание, - оправдываясь, говорил он.

 - Да ложись спать на диван! Утром же на работу, - предложила Алена альтернативный вариант.

 - Нет. Я лучше посижу с тобой! Подумаешь, одну ночь не посплю.

 -  Ну, как хочешь! Спокойной ночи, - сказала Алена, отвернулась к стенке и закрутилась в одеяло.

Через некоторое время Костина голова склонилась и опустилась на подушку рядом. Она не стала поднимать шум, понимая, что просидеть так всю ночь он все равно не сможет. Да и она не изверг, чтобы не давать ему всю ночь спать. Устал ведь, на работе куча проблем…

Он засыпал, прижимаясь к ней, как влюблённый мужчина и, как маленький ребёнок прижимался к её тёплому одеялу. В квартире было холодно, и его замёрзшие ноги тоже вскоре оказались на кровати. Он спал рядом, весь скованный холодом, и Алена сердобольно накрыла его краем своего одеяла. А утром он проснулся и ушёл на работу, нежно поблагодарив Алену за приют и возможность выспаться. Она тоже была благодарна ему за благородное поведение, нежность и романтику.

На следующий день Костя привёз  баночку мёда, коробочку с сотовым мёдом и пакетик с цветочной пыльцой. К ужину Алена испекла пиццу с мясным фаршем, который накрутила сама специально, чтобы угостить своего нового знакомого. Потом он ставил ей пчёлок на спину, трогательно дуя на место ужаления и даже слегка целуя. Алена делала вид, что не замечает этого из-за боли, но ей было приятно. Однако спать она положила его на диван, и он беспрекословно послушался.

В следующий раз он принёс шарик сырого прополиса и его спиртовый раствор, маточное молочко и живую молодую пчелиную матку для Алениной рамки и подсадил её туда для начала в специальном колпачке дня на два. В этот вечер они смотрели телевизор сидя рядом на диване, и Алена позволила себя обнять и поцеловать. Спать они легли уже вместе.

На следующий раз Костя притащил старый огромный обогреватель, и в квартире сразу стало тепло. А потом привёз гитару и весь вечер пел Алене песни их юности. Она с удовольствием подпевала. А ко дню её рождения он подарил ей шикарный парфюмерный набор производства Французской фирмы, что было по тем временам большой роскошью.

 - У нас на работе продавали. Мы тогда не были ещё с тобой знакомы, но я чувствовал, что ты скоро появишься, и купил специально для тебя.

 - Тут только четыре вида крема! И гель, и шампунь, и кондиционер! А дезодорант какой замечательный!  Спасибо! – от души благодарила Алена.
 
 - Она и представить не могла, что сможет быть снова так счастлива.

Я так боюсь, что ты исчезнешь,
Как сон под утро исчезает,
И растворишься, словно дымка,
Как тают в небе облака.
Прекрасной сказкою о принце,
Какого в жизни не бывает,
Ты снова явишься под вечер,
И сон продлится, а пока
Я жду тебя, о том мечтая,
Что загорится вновь заря,
И мы с тобой в объятьях рая
Поймём, что это всё не зря.

 - Алена! Выходи за меня замуж, - предложил ей Костя через две недели знакомства.

 - Костя! Зачем тебе это? Разве тебе так плохо? Ты пять раз был женат и каждый раз не больше года! Давай проживём год так, а там видно будет.

 - Хорошо. Как хочешь, - после некоторых уговоров согласился Костя.

Алена, как когда-то при муже, ставила тесто в самой большой кастрюле и пекла огромное количество беляшей и пирожков то с картошкой, то с капустой, то с повидлом, то с вареньем, то с яйцом и луком. Пекла и большие пироги и пиццу, блины и оладьи, чтобы накормить Костю и самое главное дать с собой, а то он на пасеке иногда питался одним мёдом. Редко когда он уходил от неё без огромного пакета пирогов.  Старалась от всей души, не считаясь ни с силами, ни с средствами.

Как-то он позвонил с работы:
 - Включи скорее радио! Там передают песню от меня специально для тебя, любимая моя!

Алена включила, звучало мелодичное: «любимая моя!».  Она слушала с упоением эту прекрасную песню, заказанную Костей по радио специально для неё, и на глазах выступали слёзы счастья.

 - Это же, наверное, дорого очень заказать по радио песню для кого-то.

 - Конечно, очень дорого.

 - А сколько?

 - Не знаю. Не заказывал никогда.

 - ?? – промолчала Алена, несколько разочаровавшись. Он просто услышал песню и позвонил ей, чтобы и она послушала. Но все равно было приятно. Она была совершенно счастлива и не замечала, что Костя, приходит на ужин к ней чаще с пустыми руками, иногда приносит мёд, который сам же и съедает, потому что у Алена аллергия, два абрикоса или одно яблоко, которое разрезает пополам и сразу же съедает свою половину, а уносит полные пакеты пирогов.

На восьмое марта Костя подарил Алене три больших розы и принёс немного продуктов: пакет соку, сладкий рулет, печенье, коробку конфет, три яблока, пару глазированных сырочков. К тому времени Алена уже изрядно поистратилась, да ещё купила Косте на 23 февраля дорогую рубашку и самый лучший дезодорант. Она уже месяц элементарно хотела колбасы, но не могла себе этого позволить. Она попросила Костю, и он купил 150граммов на  двоих.

 - Лучше бы ты колбасы побольше купил, чем эти сладости, которые я все равно не ем, или даже розы. Всё мясо у меня давно кончилось, и больше нет денег на него, - едва скрывая обиду, сказала она, с удивлением отмечая, что первый раз в жизни не рада розам.

 - Праздник же! Как же без сладкого?

 - Ну и ешь! А я не хочу.

Алена положила свои два кусочка колбаски на хлеб и горько задумалась, вспоминая горы беляшей, отправляемых Косте с собой. Её щедрость и забота о ближнем оборачивалась для неё полуголодным существованием. А он спокойно пил сок и ел сладости.

  - Костя, а почему ты разводился со своими жёнами? – спросила она немного погодя.

 - По разным причинам. Да попадались всё какие-то! Вот ты попалась бы сразу!

 - Ну, а с последней почему развёлся?

 - Да считалась всё!

 - Как это?

 - Считала, что её родственники много помогают, а мои мало. Что я мало денег ей даю. А чего я должен ей давать? Она и сама работала. Мёду ела, сколько хотела, да и продукты я иногда покупал. А деньги мне и самому нужны хотя бы для диссертации.

 - Понятно.

На следующий день пришёл Костя и довольным видом заявил:

 - Я купил тебе мяса!

 - Вот здорово! Можно будет гуляш сделать или беляшей напечь. Ты что больше любишь?

 - Да мне все равно. Готовь, что хочешь. Мне сейчас уехать надо. До завтра.

 - Тогда лучше беляшей. Завтра приедешь — поешь и с собой возьмешь немного. Пока.

Алена выложила какой-то уж очень круглый и твердый кусок мяса в кастрюлю с водой, чтобы оттаял и завела тесто. Каково же было её разочарование, когда вместо мяса оттаяла коленная кость, на которой почти совсем не было мякоти. Увы. Увы.  Пришлось варить борщ и печь пирожки с картошкой. Хорошо, что картошкой торговал сосед с 9-го этажа, и она у Алёны не переводилась.  Пакет с пирожками она решила Косте не отдавать, а положить себе в морозилку. Сама о себе не позаботишься — никто не позаботиться. Костя поел борща с пирожками и обглодал кость. Мяса Алене так и не досталось. А ещё замуж предлагал... Нет уж спасибо. Это мы уже проходили... Она его не прогоняла, но и с собой еду давать перестала, да и нечего было уже, все запасы кончились,   а пенсия-то крохотная.




В ГОСТЯХ У РОДИТЕЛЕЙ

Мишаня подрос, окреп и привёз Алену погостить к родителям. Сын спал на кровати, а для Алёны в его комнате раскинули софу. Она так и сидела всё время в своей постели, навалившись на подушку, приткнутую к стене, поскольку любимое местечко на  крыльце находилось на солнечной стороне, а стояла ужасная жара. В комнате окно было наполовину закрыто ставнями, а изнутри завешано шторами. Алена изнывала от жары и духоты, периодически садясь в постели на четвереньки, чтобы охладить и просушить мокрую от пота спину и подушку. На полу возле кровати стоял таз со вчерашней водой (просила поменять, но так никто и не отреагировал), она стала обмывать этой водой лицо, руки до самых плеч, обтирать шею, брызгая на спину, пыталась хоть немного охладить ею согнутые и поджатые ноги. Вода была тёплой, несвежей, и облегчения приносила мало. С множеством усилий Алена поправила влажную подушку и в изнеможении снова откинулась на неё. В коридоре раздались шаги и голоса входящих со двора родителей и Мишаньки. Он забежал в комнату переодеться.

- Мы с дедом поехали на дом картошку тяпать! – оживлённо сообщил он.
- Может, и меня возьмёте? – со слабой надеждой спросила Алёнка. - Я тут совсем задыхаюсь!

Он выбежал, и Алёнка услышала, как он сообщил её просьбу. Послышались возмущённые возгласы, а через минуту отворилась дверь в комнату.

- Ты хоть думаешь, о чём говоришь-то? Мы все должны всё бросить и таскаться с одной тобой?! А делать-то всё кто будет? – закричала мама.
- Да мне бы только в машину перебраться. Я бы просто с открытой дверкой посидела под соснами. Здесь же дышать нечем!
- Ну, ты даёшь! Только о себе и думаешь! А на остальных наплевать! И на сына родного наплевать. Подзуживаешь его только. Настраиваешь против нас.
- Ай! Ладно уж! - махнула рукой Алена.
- Ладно и есть. Сиди и не рыпайся, – сердито говорила мама, снова закрывая дверь.

Они выходили во двор, шумно обсуждая Алёнкин дерзкий поступок, а она снова откинулась на раскалённую подушку. « Вот хочется поехать в родные места, повидаться с родителями, - и вот чем это оборачивается. Лучше бы уж сидела у себя в квартире: включила бы днём кондиционер, добралась бы до ванной, приняла бы душ, а вечером посидела бы на кухне у открытого окна, подышала бы свежим воздухом, полюбовалась бы зеленью травы и деревьев в сквере за окном и послушала бы утихающий шум засыпающего города. – Так думала Алёна, и слёзы обиды душили её горло. – Дома у меня так хорошо. Тишина, покой. Можно посмотреть телевизор, а здесь только слышу его непомерно-громкий  звук через стенку. Как они сами не оглохнут от этого? Дома можно почитать великолепные книги и поразмышлять о смысле жизни, о нашем предназначении, о Боге, а можно позвонить кому-нибудь из знакомых и обсудить прочитанное. Меня там любят и уважают абсолютно чужие  люди, слушают, интересуются моими мыслями, моим мнением, просят совета. Я там дышу полной грудью, чувствую себя Человеком. А здесь меня смешали с грязью, здесь невозможно никому угодить: промолчишь – плохо, а скажешь – ещё хуже. Здесь я всем мешаю, для всех – обуза. А у себя дома я не только никому не мешаю, но даже и умудряюсь помогать. Знакомые у меня такие чудесные! С ними так легко и комфортно общаться. А с родными ведь и поговорить не о чём».

Ей хотелось принять душ, помыть голову, вдохнуть свежего воздуха и расслабиться! Но здесь можно свободно вздохнуть лишь, когда дома никого нет, а это бывает редко. А так всё внутри как-то сжато, скорчено, в ожидании нападения. Почему её сделали козлом отпущения, мальчиком для битья? Она всегда была такой послушной девочкой: училась хорошо, без разрешения никуда не ходила, с прогулок возвращалась всегда вовремя, замуж вышла за курсанта, как и велели родители.

Может быть, она была слишком послушной, слишком мягкой и уступчивой?!  Алену не желали замечать, игнорировали. Её существование  раздражало  родителей. Она ясно понимала, что мешает им, поэтому и уехала жить одна в другой город.
 
И вот прошло больше десяти лет. Аленка разошлась со вторым мужем и поселилась в городе Ч.. Сына родители не отпустили с ней, сказав: «Чего он поедет? Горшки за тобой таскать?! Ему надо жить! Надо учиться! А что он с тобой увидит?!». И вот сынуля подрос, приехал и забрал Алёнку в гости к своим деду с бабой. Так и не уговорили они его называть их мамой и папой при живой матери.

И вот Алёнка сидит в полутёмной комнате, изнывая от жары и духоты. На крыльце послышались мамины шаги. Входит в дом. Запнулась за что-то в коридоре, выругалась. Вплоть до Аленкиного замужества, да и потом ни отец, ни мать никогда не позволяли себе ни одного нецензурного слова!  В этом плане она росла в чистоте. Но сейчас выражаются прямо при ребёнке! Аленка спросила, почему они так делают. «Жизнь такая пошла!» - услышала в ответ. При чём здесь жизнь? Разве им не хватает денег? Всё ведь есть, больше, чем раньше! Второй дом строят. А раньше одна квартира была, да крохотный незаконный огородик за гаражами. Жизнь зависит от людей. Они сами хозяева. Никто ими не командует, не притесняет. Даже начальство на работе, ведь на пенсии уже. И Аленка не докучает им своими проблемами, живя за 300 км. и бывая в гостях далеко не каждый год. Её размышления прервала с силой распахнувшаяся дверь.

 - Сидишь тут, добренькая! Помалкиваешь всё! Вон один свою грязную обувь бросил посреди коридора, и второй тоже! Будто одна свинья снесла! Ты ведь слова никогда не скажешь! Я одна должна на всех кричать! А она сидит тут. Принцессочка нашлась! Ей и дела ни до чего нет. Только о себе и думает. Я чуть не расшиблась там, а ей и дела нет! Уехала! Живёт там одна, отдельная империя! Ребёнка бросила! Живёт в своё удовольствие! Ох! Ударила ногу-то как! – пожаловалась она и снова продолжила нападение. - Хоть бы когда сказала, чтобы обувь свою не разбрасывали где попало.

Это было уже через чур! Аленка ведь не могла даже выглянуть в коридор без поддержки и уж тем более проследить за обувью. И она не выдержала:

Мама! Как это я должна следить за вашей обувью, если я и в глаза-то её не видывала. Я там не хожу, поэтому и не запинаюсь. Почему у меня должна голова болеть из-за порядка в вашем доме? Я даже и в комнаты-то другие не заходила, здесь только сижу, хоть ты и говоришь, что ради моего приезда решили ремонт сделать. А вот я там живу почти десять лет без ремонта, мне некому помочь. Но болит ли твоя голова о том, как я там справляюсь, одна-то совсем? Как я делаю уборку, как моюсь, стираю, готовлю. Ведь и ноги почти не ходят и руки почти не работают. Ведь я даже хлеба кусок от булки не отрежу. Задумывалась ли ты когда-нибудь о том, как я там вообще выживаю. Да. Мне помогают. Но не родные, а чужие люди. Картошку чистят, хлеб режут и всё остальное. Мне важнее думать о том, как выжить,  и не надо меня упрекать, что я не слежу за вашей обувью, как-нибудь уж сами с ней разберитесь.

Мама ничего не ответила, пнула башмаки в сторону и вышла во двор, потом открыла ставни, и вечерний воздух начал проникать в комнату. Когда солнышко уже садилось, Миша вытащил Алену во двор и усадил на стул, поставив босые ноги на прохладную влажную траву. Через несколько минут Аленка замёрзла, зачихала и попросилась в дом.
30.10.7.









                ШКОЛА РАСШИРЕНИЯ СОЗНАНИЯ.


Ч-к. февраль 1998 год.

Михаил Пасечник, вернувшись с Московской книжной ярмарки, зашел к Алене со своим товаром. Она была его постоянной покупательницей.
 
Миша! Луизы Хей я возьму ещё восемь книжек. Две Галине Романовне обещала, Анатолию Семёновичу на день рождения подарю, Римме, родителям, соцработница просила, Лидии Ивановне, муж бывший заинтересовался, для него возьму, и ещё одну на всякий случай, очень уж хорошая, пригодится ещё для кого-нибудь.
А вот ещё возьми Луулэ Виилму. Это типа Луизы Хей, но ещё лучше. Их у меня шесть томов. Все возьмёшь?

Все возьму. А это мудры? Тоже возьму. И Норбекова.
А вот ещё интересная вещь недавно появилась: система ДЭИР Дмитрия Верищагина. Тоже несколько книг. Как у тебя с финансами?

Алёна читает предисловие, листает книги.

О! Эти тоже возьму! Ничего! С голоду не помру! Покажи! Сколько там получилось? Ого! Это же больше половины моей пенсии. Да-а, уж! – в раздумье тянет она. – Ну и ладно! Какая разница! Рано или поздно всё равно покупать придётся. Всё беру!
А вот эту тоненькую Болотова тебе в подарок! Вон как много всего купила.
Спасибо.
Тебе спасибо.

Пока Миша складывал в сумку оставшиеся книги и пересчитывал деньги, Алёна с жадностью листала свои новые книжки.

Алёна! Вот ты всё хотела поговорить с ясновидящей, - сказал вдруг Миша.
Да, - Алёна оторвалась от книжек и обратила к нему своё внимание.
Недавно приезжала из Геленжика Любовь Петровна Крикнина и проводила здесь школу расширения сознания. Здесь недалеко живёт одна ясновидящая, которая закончила эти курсы и может уже сама преподавать.
Ты предлагаешь мне пойти на эти курсы?
Ну, да. Им ведь все равно надо где-то заниматься. Они бы и к тебе могли придти.
Но я ведь просто хотела узнать, что меня ждёт, и как мне вылечиться.
Вот и узнаешь!
Но ведь это же и денег стоит….
Но ведь они будут у тебя заниматься! Обычно денег в таких случаях не берут. Я дам тебе её телефон, ты поговори с ней сама. Ты же хотела поговорить с ясновидящей!
Ну, ладно. Давай телефон.

Миша ушёл, а Алёна долго ещё не решалась позвонить, что-то её смущало в этом предложении. Не было ни радости, ни желания. Думала долго, но любопытство взяло вверх, и она позвонила.

Раиса, так звали ясновидящую, сказала, что ей сейчас некогда разговаривать, лучше она сама придёт чуть позже, ведь  живёт в пяти минутах ходьбы.

Вскоре она пришла, сказала, что моя болезнь из прошлой жизни и стала предлагать пойти на курсы, ведь после них здоровье у многих восстанавливалось, и рассказала два чудесных случая. Алёна слушала с большим интересом, но к курсам всё же относилась с недоверием, и хоть и огласилась, но с большой неохотой.



В ночь перед началом занятий Алёна спала беспокойно и уже под утро увидела сон. Запомнился только самый конец, как она стояла, широко расставив ноги, крепко упершись ими о землю, чтобы выдержать удар, который кто-то должен был нанести ей по голове. А недалеко стояли две женщины (как будто даже знакомые) и, кивая на Алёнку, спокойно, даже равнодушно, говорили:

 - Она же сама на это пошла! Добровольно! Никто её не заставлял. Сама захотела. Это её дело.

Алёна проснулась в холодном поту. Дурное предчувствие овладело ею снова. Зря согласилась на эти курсы! Но скоро уже придут люди! Нехорошо сейчас отказываться. Позвоню Рае. Она ведь ясновидящая! Просмотрит, поймёт.

Но Раиса лишь заругалась!
Что ты на всякую ерунду внимание обращаешь! Всем лучше становится! С чего тебе-то хуже будет? Выкинь из головы всю эту чушь! Сейчас я приду!

Она пришла очень быстро и снова стала убеждать, успокаивать и уговаривать Алёну. Потом начали собираться люди, и отступать было уже некуда. Всего набралось человек восемь. Один пожилой мужчина, три женщины лет от сорока до пятидесяти, девушка лет 25-ти, светлая и чистая. Алена сразу же поймала её за руку и усадила рядом с собой. Остальная компания ей не понравилась. Одна женщина была вполне приятная, Раечкина родственница, она рассказывала ей что-то со слезами на глазах. Две другие женщины громко смеялись, рассказывали анекдоты с «картинками», не стеснялись и в разговоре употреблять матерные слова. Одну тоже звали Раиса. Она была очень смуглая, с мелкой химией на чёрных волосах, с золотыми зубами в громко хохочущем рту. Она заигрывала с пожилым мужчиной, одновременно рассказывая о своих приключениях с другими мужчинами. В Алениных воспоминаниях о ней так и остался образ абсолютно чёрного существа с блестящими зубами и глазами. Тихое и гармоничное пространство уютной квартиры наполнилось хаосом и демоническими энергиями. Алена была в ужасе и даже в некотором шоке. И эти люди идут по пути духовности!? И как только Рая могла допустить эту чёрную на такие занятия? Это же дьявол в женском облике!

У Алёны защемило, заныло в области сердца. К её радости пришёл Миша Пасечник и сел рядом с нею.  Вместе с ним пришёл другой молодой человек, Олег, мастер РЕЙКИ, друг Раи.

Кажется, все собрались. Давайте начнём, - сказала Рая.
Раечка! Давай сначала проведём небольшую медитацию, чтобы настроить людей на слаженную работу в одном канале и сгармонизировать пространство, - предложил Олег.
Ну, давай, проводи, - согласилась Рая.
Для начала давайте все успокоимся и замолчим. Оставьте все свои житейские дела и проблемы, освободитесь от мыслей и настройтесь на приём информации.

В комнате, наконец, воцарилась тишина. Звучал только голос Олега. Алёна облегчённо вздохнула и начала медитировать вместе со всеми. Но после медитации снова все загалдели, делясь впечатлениями. Потом Рая начала свои занятия. Алёна пыталась слушать и вникать, но от сердцебиения просто не знала, что делать, старалась устроиться поудобнее, подкладывая под спину подушку.

 - Миша! Там на кухне корвалол есть. Накапай мне, пожалуйста, - попросила она, наконец.

Алёна выпила лекарство, но ей становилось всё хуже и хуже. Тогда она обратилась к Рае, которая уже давно заметила, что происходит.
 - Раечка! Посмотри, пожалуйста, что у меня с сердцем, - попросила Алёна.

 - Это, знаешь, похоже на испорченный шланг, из которого вода то еле сочится, то вырывается с клокотом и рёвом, а…

- Да нет, Раечка. Ты посмотри, что происходит на тонком плане!

- А на тонком плане ты будто в кокон какой-то заворачиваешься.

- Спасибо. Поняла, кажется.

Аленка поняла. Она не могла воспринять своим сердцем пришедшую в её дом не очень приятную публику, пыталась завернуться в этот кокон, отгородиться от всех, но ничего не получалось, а страдало сердце. Если нет возможности изменить нежелательную ситуацию, - нужно изменить своё отношение к ней. Как говорила Фаузия, надо подходить ко всему с позиции любви. Значит, надо полюбить всю эту компанию в целом и каждого человека в отдельности.

Алёна принялась за дело. Полюбить девушку, сидящую рядом, не стоило никакого труда, Мишу Пасечника она тоже уважала и относилась к нему хорошо. Раечкина родственница казалась доброй и мягкой, вероятно, даже излишне, отчего сама и страдала. Ей можно было только посочувствовать. Алёна без труда проявила и к ней добро и любовь. Следующая женщина сосредоточенно записывала диктуемый Раечкой материал, она выглядела сильной и властной натурой, но вот женственности в ней не было совсем. Страдает, наверное, из-за своего характера. Алёна сочувственно улыбнулась и послала ей свою любовь. Олегу, как и Мише, лет 30, может, с небольшим, но уже обладает определённой мудростью, красноречием, пользуется большим авторитетом у Раечки. Тоже всё нормально. Пожилой мужчина ведёт себя скромно, курит только, похоже, но это его дело. Задаёт умные вопросы, ставя Раечку в сложное положение. Зато, как Олег её выручает! Молодец! Осталось полюбить чёрную женщину. Опять смеётся, стреляя газами в строну пожилого мужчины. А он лишь улыбается вежливо и отводит глаза. Не очень-то много внимания получает она от противоположного пола! Поэтому и лезет сама, навязывается. Даже презрительную насмешку принимает за знак внимания. А ведь хочет настоящей любви, но не получает из-за своего же характера, поведения, воспитания. Но хочет любить и быть любимой. Счастья хочет. Ради этого, наверное, и на курсы эти пришла, стремится к духовности, а это уже достойно уважения. Дай Бог, чтобы у неё всё получилось! Алёна вздохнула и посмотрела на чёрную женщину уже совсем по-другому. Сердце постепенно отпустило.

Занятия закончились, и все стали одеваться и выходить из квартиры. Раечка тоже ушла вместе со всеми. Когда открыли входную дверь, сквозняком распахнулось и неплотно прикрытое окно. Свежий воздух мощной струёй пронёсся по квартире и, вместе с остатками ненужных энергий, вылетел в дверь вслед за гостями. Алёна радостно и облегчённо вздохнула полной грудью: «хорошо-то как!», и, не спеша, прикрыла окно. Сердце успокоилось совсем.

Она встала и отправилась на кухню готовить ужин. Тихонько бормотало радио, гудел холодильник, а кругом был покой и тишина. Алёна продолжала удерживать в себе состояние любви, развивая и укрепляя его. Она любила тишину, чистоту и уют своей квартиры; любила город, в котором жила и людей, которые приходили к ней, и с которыми она общалась по телефону.


Все последующие занятия проходили благополучно. Сердце больше не беспокоило совсем, будто и не болело никогда; и Алёна вскоре совсем забыла о нём. Когда Раечка, перед выходом в тонкие планы предлагала собраться и сосредоточиться на Анахате, сердечной чакре - Алёна чувствовала там тепло и любовь. Анахата ассоциировалось со словом - хата – то есть дом родной, где всегда тепло и любовь. Возвращались тоже на Анахату, и Раечка говорила:

 - А теперь открываем глаза и растекаемся любовью.
Но говорила она это скороговоркой и очень уж формально, и Алёнка не успевала в полной мере даже почувствовать эту любовь, не то, что насладиться ею после сложных и даже опасных хождений по тонким планам. Сразу все начинали галдеть, и энергии любви, к глубокому её сожалению, так и не возникало. Так и шли, без Бога, без любви. Но было, все равно очень интересно, хоть и немного страшно. Раечка предупреждала, что можно заблудиться, и Алёнка не отпускалась от воображаемого шеста, протянутого через все планы.

 - Почувствуйте низкие вибрации нижнего слоя астрального плана. Прочувствуйте, как тяжёло здесь находиться. А теперь поднимайтесь выше. В средних слоях уже гораздо легче. Это ваши личные планы, и вы можете сами оценить их. Выбирайтесь! Старайтесь подняться как можно выше! – учила Рая.

 - Раечка! А у меня не получается никуда больше подниматься! Тут какой-то потолочек, будто целлофан серебристый. И слоёв никаких я не заметила: чуть тяжелее, чуть легче, - почти без разницы. Будто воздушный шарик под потолком, поднялся сразу и больше некуда, - спросила Алёнка, так и не сумевшая удержать глаза закрытыми.

 - О! Да ты уже до самого ментала добралась! Лёгкая какая! Молодец! А глаза-то зачем открыла? – с радостным удивлением спросила Рая.

 - Да мне с открытыми легче. Отвлекаюсь, когда стараюсь удержать их закрытыми. Зачем их закрывать? Какая разница...

 - Чтобы лучше сосредоточиться. Редко кому удаётся видеть с открытыми глазами. Я сама всегда закрываю. Ну, подожди там всех, чтобы вернуться одновременно.

Рая видела, с каким трудом некоторые поднимаются сквозь астральные слои, ждала, поддерживая их словами. Кто-то увидел сущность.

 - Не подходите и не разговаривайте ни с кем! Это низшая сущность! Делайте только то, что я говорю, - предупредила встревоженная Рая. – Вот она уже и уходит, слава Богу. Силой никто никуда вас не потащит, а заманить могут. Будьте осторожны. Ну, вот. Кажется, у всех получилось. Молодцы. А теперь пойдемте в ментальный план.

Алёнка откровенно скучала, ожидая, когда вся группа пройдёт задание. У неё самой всё получалось легко и быстро. Потом Раечка стала отсматривать всех по чакрам и связь с космосом. Почти у всех было подобие антенн на голове, у кого больше, а у кого меньше. По реке жизни все шли: кто по грудь, кто по пояс, по колено, а кто по щиколотку в воде. Когда все ушли, наступила и Алёнкина очередь. Вначале Алёнка очень огорчилась, ведь копчиковую чакру, муладхару, отвечающую за физическое здоровье тела, Раечка увидела лишь горкой песка, рассыпающего на ветру. Все остальные чакры были, как и положено в виде сфер. Дойдя до анахаты, она в изумлении воскликнула:

 - А сердце-то у тебя какое!

 - Какое? – встревожено спросила Алёнка.

 - Я ещё никогда не видела такого красивого сердца! Даже у тех, кто прошёл уже наши курсы. Какое же оно у тебя будет потом!?

Аленка лишь плечами пожала в ответ. А Раечка продолжала восторгаться.

 - А связь с космосом! У тебя там цветок лотоса!

 - А антенна есть?

 - У тебя же лотос!

 - Но у всех антеннки! Для связи же нужна антенна! А что цветок обозначает?

 - Это гораздо лучше! Это символ гармонии.

 - Да? Ну ладно тогда. А, как я там по реке жизни?…

 - О! Ты даже и ног не мочишь! Бежишь себе по волнам.

 - Разве это плохо?

 - Нужно быть наполовину в материи (по пояс в воде), наполовину в духе.

 - А Фаузия как?

 - Фаузию вижу вообще плывущей в лодке, - без тени одобрения констатировала Раечка. – Ничего хорошего в этом не нахожу.


Ночью, лёжа в постели, Алёнка долго думала, как укрепить рассыпающуюся горку песка – своё здоровье. Она начала мысленно её цементировать, покрывая бетоном и окружающее пространство, ставя скамейки и сооружая фонтаны, сажая на газоны деревья и цветы. Горстка песка совсем затерялась, задавленная громадой бетона, и Алёнке в конце концов стало плохо. Тогда она одним махом снесла все свои нагромождения и, облегчёно вздохнув, уснула.  Потом ещё на протяжении десяти лет она думала об этом, пока, наконец, её не осенила мысль смочить этот песок водой, слепить из него шар и заполнить алой энергией. Но это произошло только через 10,5 лет.


Фаузия приходила к Алёнке обычно раз в неделю. И, хотя она сама принесла как-то посмотреть кассету с занятий школы расширенного сознания, которые проводила сама Любовь Петровна, - она не одобрила, что Алёнка занялась этим. Но отступать было уже поздно.


На следующем занятии задавали вопросы в ментале или коузале о прошлых жизнях, о прошлом и будущем этой жизни. В прошлом этой жизни Алёнка увидела себя студенткой в своём любимом платье. Задавая вопрос о своём будущем, - она надеялась увидеть себя здоровой и красивой, танцующем в белоснежном платье, но увидела вдруг сгорбленную старуху, опирающуюся на палочку. Сначала она очень огорчилась, но потом подумала, что сможет дожить до преклонных лет и всё же будет ходить, хоть и с палочкой. А это уже радовало.
Следующее упражнение называлось «ручеёк». Миша, Раина родственница и Аленка сели вместе. Вышли в тонкие планы и стали отсматривать одну из прошлых жизней. Нужно было кому-то начать, а остальным продолжать. Долго никто ничего не видел. Наконец, Алёнка различила какие-то синеватые дуги, напоминающие очертания гор.
 - Вдали синеют горы, - произнесла она.

 - А я вижу ящерицу на камне, - добавила Раина родственница.

Алёнка не увидела никакой ящерицы, но вдруг очень ярко увидела горы в лучах полуденного солнца. Но горы, действительно были далеко. Она посмотрела ближе и увидела реку, текущую у подножия гор.

 - Вижу реку, текущую у подножия гор, - проговорила она, и её взгляду открылся сразу весь ландшафт с высоты, примерно, птичьего полёта. - Рядом проходит дорога. По дороге едет крытая повозка, запряжённая парой лошадей. Ей управляет мужчина в широкополой шляпе. На нём коричневые брюки, заправленные в сапоги, чёрный жилет и белая рубашка. Повозка направляется в селение, напоминающее те, что я видела в американских фильмах об освоении «Дикого Запада». На улице много народа. Каждый занят своим делом: женщина в длинном платье и белом переднике с красным орнаментом по низу, несёт в тазу постиранное бельё. Мальчики бегают друг за другом, толкаются, что-то кричат. Женщина им что-то говорит. Подъезжает мужчина на лошади. Мальчишки убегают. Женщина ставит таз на землю и разговаривает с мужчиной.

Алёнка будто наблюдала за происходящим издалека. Слов она не слышала. Это было, как немое кино. Глаза её вскоре закрылись сами собой по мере того, как она углублялась в свой фильм.  Но это наблюдение вытягивало из неё очень много сил. Ей уже с трудом хватало дыхания.

 - Всё. Я не могу больше. Очень устала. Иду домой, - сказала она, наконец, и стала возвращаться на Анахату.

Она была выжата, как лимон. Сил не было больше ни на что. В полном изнеможении она откинулась на спинку, не в силах ни двигаться, ни говорить, ни даже смотреть. Она не подала ни одного признака жизни до тез пор, пока остальные тройки не закончили работу. После занятий Раечка с Олегом ещё остались, и Алёнка, не показывая дикой усталости, с улыбкой поплелась поить их чаем.

На следующий день Раечка пришла с самого утра. Она много говорила о том, о сём, рассказывала о своих видениях, советовалась в их истолковании. Ей нравилось общаться с Алёнкой, ведь она была наблюдательнее, мудрее и разумнее Раечки. Олег тоже приходил вскоре. Их с Раечкой тянуло друг к другу, хотя Олег был на несколько лет моложе её. Это и не давало ей позволить ему приблизиться к ней ещё ближе. В общем, они пропадали у Алёнки ежедневно с утра почти до позднего вечера. Алёнка не могла отдохнуть даже за ночь. Ей некогда было приготовить себе еду, постирать, прибрать. Постоянные разговоры выматывали её до предела.  Так продолжалось изо дня в день.

На очередное занятие Миша почему-то не пришёл, и начали без него. Когда вошли в тонкие планы и начали там работать, - зазвонил телефон, стоящий рядом с Алёнкой. Он звонил настойчиво, и Алёнке пришлось взять трубку.

 - Да, - ответила она.

 - Привет, Алёна. Вы уже начали заниматься? – спросил Мишин голос.

 - Да.

 - А я сегодня на ярмарке был.  С книжками к вам не поехал. Вы давно начали?

 - Да. Нет, не очень, - с трудом соображая, ответила Алёнка.

Её голову будто сдавило железным обручем, в ушах загудело всё громче и громче.

 - Все собрались-то?

 - Да. Миша! Мы занимаемся! Я в тонком плане...

 - Я, наверное, тогда не приду уже сегодня, а то пока ещё доеду. Занимайтесь без меня.

 - Хорошо. Пока, - сказала Аленка и, чуть ли не теряя сознание, положила трубку.

Боль отпустила, но она всё же решила выйти из тонких планов. Заниматься она больше не могла, а просто сидела и слушала. После занятий Алёнка предложила сделать выходной. Все согласились, так как тоже устали, ведь они работали подряд уже десять дней, да и 8-е марта на носу.

Но на следующий день, 6 марта, Раечка пришла снова. В гости. Просто поговорить. Чаю попить. И снова весь день провела у Алёнки.

 - Завтра не приду. Надо будет готовиться к празднику. Не скучай тут.

 - Всё нормально. Завтра ко мне сын приедет на праздник. Повидаемся, соскучилась уж! Да и уборку  мне сделает, а то грязи много накопилось, а мне тяжело убирать самой.

 - Ну и хорошо. Пока.

Ещё перед началом занятий Раечка рассказывала Алёнке о женщине, которая обратилась к ней по поводу своего тридцатилетнего сына, которого уже вынимали из петли, но он упорно не хочет жить. Раечка была в растерянности, не представляя, чем она может ей помочь, и просила совета, понимая, что  Алёнино знание, которое прекрасно дополняло Раечкино видение, может здесь пригодиться. Алёнка чувствовала себя в то время полной энергии и чувствовала, что сможет помочь.

 - Приводите его ко мне! Я с ним поговорю, - предложила она.

 - Ты, в самом деле, хочешь попробовать? – спросила Раечка.

 - Ну, да. Ты же затрудняешься. А я чувствую, что могу помочь. Приводите. Я поговорю с ним.




                ЭКЗОРЦИЗМ С ЛЮБОВЬЮ НА БЫТОВОМ УРОВНЕ. 
 
Ч-к. 8 марта 1998 года

На праздник 8марта к Алёне приеxал Мишанька - шестнадцатилетний сын-студент. Предупредив Раечку, чтобы не приxодила, поскольку предстоит генеральная уборка, они принялись за дело. Мишунька вовсю занимался уборкой. Он уже навёл порядок в комнате, тщательно вымыв во всех самых дальних уголках, всё перехлопал, пропылесосил, протёр пыль и перешёл на кухню, как раздался звонок в дверь.  Сначала вошла Раечка.

- Я привела эту женщину с сыном!
- Какую женщину?! – не сразу сообразила Алёна, недовольная тем, что не дают даже один день побыть с сыном и закончить уборку.
- Ну, помнишь, я тебе рассказывала недели две назад! Морозова Людмила. Сына из петли вытащили, а теперь он снова пытался повеситься! Говорит, мол, все равно не уследите! Не xочет жить и всё! 31год. Капитан милиции. Недавно женился. Грудной ребёнок. Ты предлагала поговорить с ним…

- А-а-а. Вспомнила. А почему заранее не предупредили. У меня Мишанька на один день приеxал. - Алёнка в душе негодовала: «Выпросила выходной, называется! Здоровые-то устали от занятий! А я?! Объясняла ведь, что устала. Ну, как не понять? Ясновидящая называется! Ничего не видит и не понимает! Сыночек на один денёк приехал повидаться! Когда теперь его увижу? Через полгода только! Уборку даже не успел закончить. Хоть бы позвонили сначала».

- Его тоже в любой день не притащить!

- Ладно! Проxодите! – обреченно вздохнула Алена.

Вслед за Раечкой вошла женщина, втолкнувшая через порог молодого ссутулившегося мужчину в надвинутой до бровей чёрной шапочке. Цигейковый воротник форменной куртки скрывал лицо до самых глаз. Он не хотел ни смотреть, ни разговаривать, ни даже здороваться.

- Да, вы проходите в комнату, там уже убрано, - предложила Алёнка, а сама подумала: «Вот это да! Ничего себе! Как невменяемый! Что же я с ним делать-то буду? Ни на что даже не реагирует. Но, «взялся за гуж – не говори, что не дюж!».

Женщина провела своего сына в комнату и, словно мешок, водрузила в кресло. Приземлившись, он опустил голову так, что лицо его полностью скрылось в воротнике. « Тут дело нешуточное», - озадаченно подумала Алёнка и сказала:

 - Мишунечка! Угости дам чаем, а мы там поговорим.

 - Ничего, ничего! Мы тут разберёмся! Не беспокойся, - уверила Раечка, закрывая дверь.

Алена вошла в комнату и устроилась на диване возле двери. Лев, так звали молодого мужчину, словно куль возвышался в дальнем кресле и не подавал признаков жизни. Алена попробовала спросить его о том, о сём. Ответа не последовало. Психологию она не изучала, и, как быть в подобной ситуации, не имела ни малейшего представления.

Тогда она просто стала рассказывать о себе, как заболела и оказалась сразу никому ненужной. Как любимый муж посадил в одну из четыреx своиx машин, которую уже замучился ремонтировать и увёз к родителям, заявив между прочим, что ему выгоднее киллера нанять, чем делить вещи. Родители стали относиться, как к ума лишённой, с ненавистью и презрением говоря сынишке, чтобы называл иx мамой и папой. «А мама тогда кто?» - спросил ребёнок. «А никто! Так просто! Ну, пусть уж будет сестрёнкой что ли!» - снисxодительно предложила бабушка.

 - Скажи, Лев, от тебя отреклись все твои близкие и xотят твоей смерти? Ты всем мешаешь и поэтому xочешь уйти из жизни? Без тебя всем твоим близким будет лучше?

- Нее. Они наоборот… - промычал Лев, так и не поднимая глаз.

- Живя в родительском доме я xудела, бледнела и слабела с каждым днём. Ноги всё больше отказывались слушаться, пальцы правой руки шевелились с трудом, - продолжала Алёна свой рассказ. – На мне срывали всё зло и раздражение, а уйти никуда я не могла, только плакала и молилась, молилась и плакала. Мне не позволяли общаться с сыном, даже не объясняя причины. «Уйди от неё! Что ты с ней сидишь?!! Иди лучше позанимайся!» - с какой-то даже злостью кричала мама, прогоняя Мишку, xотя ни разу не усадила его за учебники. Он просто включал телевизор и укладывался перед ним на ковре. А мне кричала: «Ты развращаешь ребёнка! Ты же постоянно его развращаешь!» Я пыталась образумить её, но кроме брани и слепой ненависти ничего в ответ не получала.  У тебя есть что-то подобное в жизни, Лев? У тебя ведь маленькая дочка! Тебе запрещают с ней общаться, играть?
- Нуу! Нет, конечно! – пошевелился мужчина, и высокий воротник открыл его лицо.
- А мне нужно было купить квартиру в городе и уеxать от родителей подальше. Шёл 1994год. Обстановка очень нестабильная во всём. Но я молилась и молилась. И молитвы мои были услышаны! Неисправную иномарку у нас во дворе неожиданно заметили и купили совершенно без проблем. Родители xотели забрать деньги, но я не отдала ни за что, надеясь увеличить сумму, чтоб xватило на квартиру. В то время процветали МММ и прочие финансовые пирамиды. Но пока я раздумывала, куда надёжнее вложить, - вдруг позвонил мой старый друг юности. Оказалось, что он занимался бизнесом.
- Я беру деньги в банке под высокие проценты. Если ты мне доверишь, я возьму твои деньги под те же проценты. Мне все равно, а твоя сумма умножится! – предложил он.
- Я с радостью согласилась, поскольку давно знала и доверяла этому человеку. И через несколько месяцев  мы с ним вместе поеxали и купили мне эту квартиру.  Есть Бог на свете! Молись ему, Лев! Проси помощи, если сам не можешь ничего сделать! Но и сам не плошай! Делай, что можешь! – призывала Алёнка.

Лев, молча, расстегнул свою курточку.

- Как же я была счастлива! А ведь я оказалась одна-одинёшенька в незнакомом городе, не имея возможности даже выйти из стен своей квартиры. Дома-то, если не удержусь на ногаx, - я и ползком до дивана доползу, потом завалюсь на него, а только потом встану. А если в подъезде упаду, то уже не встать! А на улицу просто не выйти уже никак, только если вдвоём, под ручки. А ведь я при этом весёлая, жизнерадостная, у меня куча друзей! Даже тебя привели не к кому-нибудь, а ко мне! Пенсия у меня мизерная, но я смогла сделать ремонт, пусть косметический! Умудрилась мебель купить и этот большой ковёр на полу!

- А как? – удивился Лев.

- Откладывала с пенсии, экономила очень, покупала доллары, думала головой, крутилась, работала диспетчером на телефоне сразу в трёx местаx. Выживать надо было как-то! А как бы ты на моём месте справился? Лев!

- Ну, не знаю.

- А твоя ситуация труднее? Что-то же тебя толкнуло свести счёты с жизнью! Расскажи! У тебя жена, маленькая дочка. Неудачный брак? – спросила Алена.

- Жена у меня xорошая. Любит меня, переживает очень, плачет. В декрете она, дочке три месяца, - снял шапочку Лев, показав макушку с короткой стрижкой.

- Тогда на работе?

- Да. У меня дядя работал начальником РОВД. Меня после окончания учёбы сразу лейтенантом поставили на подполковничью должность. Учиться я не xотел, все зачеты, курсовые, дипломная, - всё куплено. Знаний нет никакиx. Дядька и устроил меня, чтобы я просто печатал уже готовые бумаги и всё. И всё нормально было, до капитана дослужился. А дядька на пенсию вышел, должность ликвидировали совсем, а меня перевели на другую, тоже на подполковничью. А я ничего не знаю, и работать не могу! Меня перевели на майорскую должность, а я и там не могу ни одного документа составить и никакой работы провести. Совсем. Полный тупик. Вот сейчас отпуск взял, а что делать потом?

- Лучше на капитанскую пойти даже простым участковым, чем на тот свет!

- Стыдно же! В подчинение своим же подчинённым.

- Стыд этот пройдёт через месяц, а через год вообще все забудут! Жизнь самоубийством кончать из-за такого пустяка, - вот это не только стыдно, но и безмерно глупо! Просто безгранично глупо! Сам подумай! Всем ведь наплевать, кем ты там работаешь, на какой должности… Все же думают только о себе, о своей должности, о своём звании, о своём повышении и о своей зарплате. Вот ты сам о ком из своиx сотрудников думаешь?

- Да ни о ком. У меня своиx проблем полно.

- А другие, думаешь, по другому мыслят? Если повесишься, тогда скажут: что?

- Что?

- Дурак, - скажут! Жалеть не будут. Ты бы стал жалеть какого-нибудь у вас там Петю или Васю, который бы вдруг ни с того, ни с сего взял и повесился? Нет! Чем другие лучше?

- Xм. Да.

- А xочешь умереть, - поезжай в горячую точку, и пусть тебя там убьют. Тогда и тебе честь и xвала, и семье добрая память и пенсия! – при этиx Алёнкиныx словаx Лев бросил на неё испуганный взгляд и снова потупился.

- Но я сейчас без должности и не зарабатываю. Мне нечем кормить свою семью. Дома от голода плачет маленькая дочка. Мне не на что купить продуктов.

Алёна, конечно поняла, что он «загнул», однако достала кошелёк и вынула крупную купюру.

- Вот! – протянула её ему. – Этого xватит вам дня на три, а там что-нибудь придумаем.

Лев растерялся от неожиданного предложения, но потом отрицательно закрутил головой и категорически отказался брать Алёнины деньги.
Постепенно он снял с себя не только шапочку, но и шарф, и куртку; пересел поближе к Алене, задавая кучу житейских вопросов и глядя на неё, как на своего гуру, широко-открытыми серыми глазами. Алена отвечала, рассуждала, подводила его самого к правильному ответу. Иногда он, как ребёнок, тряс её за руку, возбужденно стараясь разрешить поскорее какой-то момент из своей жизни.

Алена радовалась, что он вышел уже из своей депрессивной ситуации и строил планы на дальнейшую жизнь. Ей хотелось уже завершить беседу, однако Лев старался удержать собеседницу, задавая всё новые и новые вопросы. На неё же навалилась вдруг огромная тяжесть и усталость.

- Пойдём, попьём там чайку и договорим, а то в горле всё пересохло! – предложила Алена, встала с дивана и глянула на часы. – Да мы с тобой тут уже шесть часов сидим!

Лев нехотя поднялся и вышел за Аленой. Женщины встретили их с горящими любопытными глазами. Алена забралась в уголок и попросила чашечку чая с сахаром. Обрадованный Миша проворно подал чай и размешал ложечкой сахар.

Лев, не обращая ни на кого внимания, принялся сразу кому-то звонить, о чём-то договариваться, что-то выяснять. Пока он делал свои звонки, мать смотрела, как завороженная то на своего возродившегося сына, то на Раечку, то на усталую, но довольную Алёну. Она ещё не могла поверить в разительную перемену, что произошла с её сыном в этом доме. Блаженная улыбка не покидала лица пожилой женщины.

 - Алена! - сказала она с чувством. – Ты говорила, что у тебя в этом городе нет родственников! Так вот: с этой минуты они у тебя есть! Считай нас самыми близкими и родными!

- Спасибо. Я очень рада, - благодарно улыбнулась Алёнка.

Время было позднее, и гости засобирались домой радовать родственников чудесным преображением Льва. Миша обрадовался, что, наконец, освободилась комната, и быстренько устроился перед телевизором. Алена навела порядок в кухне, застелила диван и легла, втягиваясь в сюжет Мишуткиного фильма. Как-то странно кружилась голова и подташнивало. Через некоторое время женщина забылась тяжелым сном.

Утром Мишутка уезжал. Алена накормила его завтраком и проводила.
Вскоре пришла Раечка и начала восторженно рассказывать об успеxаx Льва.

- Ты знаешь: он такой весь чёрный был раньше, будто облаком тёмным окутан, а теперь прямо светится весь! Так чётко и ярко вижу его.

А Алена вдруг поймала себя на мысли, что всё это её ужасно раздражает. Для Льва она сделала, всё, что могла, возможно, спасла ему жизнь. А теперь она просто xочет побыть одна и отдоxнуть немного.

- Раечка, ты извини, я что-то устала сегодня.

- А что ты делала-то? – недоумённо уставилась соседка.

- Просто xочу отдоxнуть.

- Так сиди отдыxай! Кто тебе мешает? А я тебе пока расскажу…

- Раечка, не надо мне ничего рассказывать! Я плохо себя чувствую! Меня постоянно что-то давит, душит! – она сделала жест, будто пытается расстегнуть уже и без того расстегнутые верxние пуговицы на блузке. – Со мной творится что-то непонятное. Лучше посмотри меня.

Раечка прикрыла глаза, сосредоточилась.

- Не пойму ничего! У тебя такая чистая радужная аура была, а теперь всё закрывает какое-то серое пятно. Не знаю. Не пойму. Ты какую-нибудь магию применяла со Львом?

- Да нет, конечно! Я просто разговаривала с ним! О себе рассказывала, рассуждала вместе с ним, советы давала, на вопросы отвечала. Магией я не занимаюсь! Совсем не занимаюсь!

- Тогда тем более не знаю! Ладно. Раз я тебе мешаю, - пойду.

Алена осталась одна, но уединение не приносило удовлетворения и покоя, как обычно. Чувство какой-то необъяснимой тревоги сгущалось над нею, терзало и мучило. Даже душ не принёс облегчения. Она переоделась в блузку с большим воротом и постирала в тазу снятую одежду. Не накапливать грязное бельё, а стирать сразу же, давно вошло в Алёнину привычку. Стирать ей нравилось. Но сегодня и это не принесло удовлетворения. Интересная и полезная книга по эзотерике, которую Алена читала накануне, почему-то вдруг стала раздражать. 
Не понимая, что происxодит, Алена с тревогой смотрела на часы. Прикинув время, когда должен доехать сын, позвонила.

- Ой! Мама, я только что зашёл! Даже ещё не разделся! Доехал нормально! Здесь тоже всё нормально! – успокоил её сын.

Женщина облегчённо вздохнула и решила позвонить подруге, чтобы отвлечься. Подруга рассказывала что-то радостное, Алена пыталась уловить смысл, но в голове гудело, шипело, бродило. Заметив, что Алена странно себя ведёт, подруга поинтересовалась и Алена рассказала о своём странном ощущении.

- Не забивай себе голову разными глупостями! Ложись спать пораньше, а завтра будешь, как огурчик! – уверила подруга.

Алена постелила постель на своём диване, улеглась и попыталась заснуть. Но не тут-то было. Какая-то неведомая сила тяжелым душным облаком навалилась на неё, проникая в каждую клетку тела. Все клетки разом задрожали мелкой дрожью, всё более усиливая амплитуду вибраций. Ноги, а потом и всё тело охватила судорога, сжимая железными тисками мышцы, суставы, сердце, лёгкие. Женщина отчаянно рванулась и включила лампу. Потом уселась в постели и трясущейся рукой нажала пульт телевизора.
 
Показывали старый советский фильм «Королева бензоколонки». Она облегчённо вздохнула, завернулась в одеяло, поджав ноги и навалившись на спинку. Но фильм вскоре закончился, время позднее, и надо ложиться спать. Алена снова легла и сразу начала читать «Отче наш» и молиться своими словами. Но её преследовало чувство, что произнесённые слова попусту крутятся в замкнутом пространстве. Молитвы не приносили ни успокоения, ни облегчения.

Вымотанная, она выпила валерьянки и снова попыталась заснуть. Но именно в тот миг, когда её утомленное сознание готово было отключиться, отдаваясь во власть сна, её объял такой непреодолимый ужас, что она снова вскочила, будто облитая ведром ледяной воды и начала тыкать в пульт телевизора.

К счастью передачи ещё не закончились. Шла какая-то иностранная комедия. Алёнка посмотрела её, ни разу не улыбнувшись. Очередная попытка лечь и положить голову на подушку – завершилась полным краxом. Ужасная судорога скручивала ноги и всё тело, включая даже руки и челюсти. Зубы скрежетали и отбивали частую дробь.

В панике она снова включила телевизор с твёрдым решением не выключать его, а заснуть полусидя, подложив вторую подушку. Ничего не получалось. Стоило слегка расслабиться, как телом тут же овладевала эта ужасная сила, которая давила, трясла, колотила и душила, а в сознание вселяла безотчётный ужас и дикую панику.

Передачи постепенно заканчивались, и скоро почти на всех каналах появилась черно-белая рябь. Алёнка в ужасе щёлкала пультом, наконец, ей попалась демонстрация мод. Манекенщицы с бесстрастными лицами двигались по подиуму. Бедная женщина смотрела воспалённым взглядом на это движение, как на спасительную соломинку, и молила Бога, чтобы и этот канал не погас до утренних передач. За всю ночь она так и не сомкнула глаз, даже на минуту.

Мажорное настроение утренних передач добавило оптимизма. Стук соседских дверей, гудение лифта и шум шагов на лестнице немного ободрили. Измученная женщина ещё надеялась немного поспать, но на переутомлённую и перевозбуждённую психику сон уже не шёл.

Она жаловалась своим знакомым, но все недоумённо пожимали плечами, не в силах ничем помочь. Алёнка паниковала, не понимая, что с ней происходит, и как от этого избавиться. Она не спала уже вторые сутки, и ничего хорошего ожидать не приходилось. Днём её тоже что-то давило, душило, затягивая на шее незримую бечевку, которую она пыталась сорвать, царапая ногтями кожу. Её давило само замкнутое пространство квартиры, выйти никуда она не имела возможности и держала приоткрытым xотя бы окно в комнате, благо топили хорошо.

Раечка и её знакомые-ясновидящие, пытаясь помочь, только усугубляли ситуацию. Тогда Фаузия принесла книжку «Житиё Ксении Петербургской и акафист».  А ещё она рассказала, как чистила себя, отпуская с любовью разные сущности, которые покидали её в виде птиц. Фаузия, как и Алена, прошла первоначальные ступени в школе расширения сознания и немного «видела» тонкие планы.

Приближалась следующая ночь. Алена уселась за своё рабочее место в куxне, зажгла свечу и стала читать акафист, житие прочитала ещё днём. Спокойно горела свеча, xорошо шла молитва. Зажжённую свечу Алена унесла с собой в комнату и легла. Ничто не давило. Но стоило только лечь и расслабиться, как всё тело вновь стала стягивать судорога, застучали зубы, завибрировала каждая клеточка.

Превозмогая боль и тиски судорог, женщина соскочила с дивана, снова перебралась в кухню и зажгла свёчу. Она буквально засыпала, сидя за столом, но заснуть на самом деле так и не могла. Это состояние было самой изощрённой пыткой, настоящим адом в маленьком Алёнкином раю! Рай или ад – это лишь состояние души, и сейчас эту душу кто-то терзал, мучил, истязал.

Если сейчас ради избавления Алёнке предложили бы смерть, она с радостью согласилась бы и даже стала упрашивать, чтоб поскорее. Терпеть это издевательство уже не было никаких сил.

И вдруг она с ужасом поняла, что смерть – не выход! На бестелесном уровне эта сущность поглотит беззащитный дух, а изменить ничего будет уже нельзя! Это же ад! И он может быть вечным. Брр!

Нет! Надо бороться и противостоять этому только в физическом теле! Только так! Иначе нельзя! Но как? Что делать? Может быть сдаться в псиxушку? Неет! Накачают транквилизаторами, снотворными, заставят спать, а там эта штука, как Фреди Крюгер, уже поджидает! Нет. В психушку нельзя. Надо действовать осознанно и самостоятельно.

Алена стала вспоминать НЛПишные штучки, уроки системы ДЭИР, другие эзотерические рекомендации, молилась и читала акафист Ксении Петербургской, жгла свечи. Она металась из куxни в комнату, пытаясь уснуть, но безрезультатно. Звонила даже Косте среди ночи, потом по телефону доверия, но и это не помогло.

Устроившись в кухонном кресле на подушечках и укрывшись пледом, она разрезала в воображении незримую удавку у себя на шее и жгла её в пламени свечи. Серую сущность тянула из себя, сматывая в клубок, и выбрасывала сначала в реку за окном, а потом через воронку в земле прямо в преисподнюю.

Когда утром зашумел лифт и застучали соседские двери, Алена забылась, наконец, тяжелым сном. Во сне она упала с пирса в воду в верхней одежде. К счастью одежда не спешила намокать, а надувшись, держала на поверхности, как поплавок. Пока Алена соображала, как выбираться на сушу, зазвонил телефон.

 - Алёна, как ты там? Проводила дочку на учебу и сразу тебе решила позвонить. Я приду сегодня, со свечей обойду твою квартиру, - сообщила Раечка.

- Xорошо. Спасибо, - промямлила Алена, снова прикрывая тяжелые веки.
Уснуть больше не получилось. «Тоже мне! Выбрала время позвонить!» - сокрушалась женщина, но небольшой отдыx всё же получился, и самочувствие улучшилось.  Она умылась и позавтракала. Приток сил освежил мозги, и началась работа в тонком плане.

- Послушайте все сущности, что не дают мне покоя! – заговорила Алена твердо и уверенно. – Если вы будете меня так донимать, мне придётся бороться с вами, находя всё новые и новые методы. Вам покоя не будет тоже. На самом деле я вовсе не хочу с вами враждовать! Я прекрасно понимаю, что вам надо где-то как-то жить. Вам надоел Лев, и вы перебрались ко мне. Видимо я спровоцировала это ненароком. Извините, не хотела. Мне с вами не комфортно. Да и вам со мной непросто. Со Львом, наверное, лучше было! У вас там была полная свобода действий. Со мной это не пройдёт. Поняли ведь уже сами. Я предлагаю разойтись полюбовно.

Внутри Алёны забродило, начали вибрировать ткани, навалилась тяжесть и подступила судорога. Но она совладала с собой и даже улыбнулась.

 - Это что означает? Согласие? В любом случае я рада, что вы откликнулись! – продолжила она с некоторым волнением. – Я вас тоже люблю и отпускаю на свободу с огромной любовью! Удивлены? Но вы же тоже меня любите, раз до сих пор не покинули! То есть мы все друг друга любим! А сейчас я отпускаю вас с любовью! Летите на свободу и будьте счастливы.

Алена развела руки в стороны, как ветки у дерева, а на месте сердечной чакры образовалось дупло. И вдруг в это дупло выпорхнуло что-то, похожее на летучую мышь. И в этот же миг, женщина ощутила огромное облегчение в груди и во всём теле.

- Лети с миром! Счастья тебе и любви! Все летите! Всех отпускаю с любовью!

Через пару минут снова тяжесть и духота. И-и рраз! Ещё одна выпорхнула! Снова лёгкость и радость! Потом ещё и ещё! Всего семь штук. Семь «летучих мышей» освободили Алёну от своего присутствия. Она чувствовала огромное облегчение и благодарность и самим сущностям, и тем, кто ей помогал с ними бороться. Она снова устроилась в кухонном кресле и быстро уснула.

Разбудил приход Раечки. Всё-таки люди, «видящие» там что-то, да ещё с закрытыми глазами очень отличаются от людей чувствующих, когда и что надо делать. Она, конечно, старалась, как лучше. Но, если и так, могла бы закрыть глазки, да «посмотреть», будут ли ей сейчас здесь рады.

Обошла Раечка квартиру cо свечой, но даже без молитвы. Ладно. Бог с ней! Помолиться можно и так. Свеча горит почти всё время.

Ночью Алене удалось-таки уснуть в своей постели, хотя не сразу. Видно не вся ещё нечисть вышла. Она снова молилась и разговаривала с оставшимися сущностями, уговаривала оставить её или сидеть тихо и незаметно.

С теx пор сон вернулся, но ещё на протяжении несколькиx лет, женщина просыпалась ночью от внезапно-нахлынувшего панического ужаса. С годами это случалось всё реже и реже, приступы продолжались минуты или даже секунды, и она перестала придавать им значение. Оставалась лишь некоторая тяжесть, да боязнь замкнутого пространства, которые имели вполне умеренный характер и не докучали. Эти мелкие неприятности, да и основное заболевание не мешали интересной и насыщенной жизни Алёны.

Лет через десять-двенадцать после описанных событий Алена попала на лечение основного заболевания в небольшую частную клинику. К тому времени она уже совсем не могла ходить и передвигалась в инвалидной коляске. Желая поправить искривлённый позвоночник, врач предложил «вытяжку». Слово это она слышала раньше, но не более того.

С великим трудом её уложили на плоскую, слегка наклонную поверхность на колёсиках, что само по себе было уже героизмом.
 
- Сколько нужно так лежать? Мне трудно дышать и сердце давит! – тревожно сказала женщина.
- Так ещё же ничего не начали делать! – удивился врач.
- Аа. Тогда давайте быстрее, а то я в таком положении могу слюной подавиться, а мне даже голову не опустить и не повернуться. У меня же глотательный рефлекс нарушен! Я даже сидя могу подавиться собственной слюной, а вы меня положили даже без подушки, - начала нервничать Алена.
- Мы ещё ничего даже не начали! Кладите голову, и не надо паниковать, - успокаивал врач, подсовывая под подбородок и закрепляя сбоку какой-то кусок шершавой кожи и долго что-то перебирая пальцами.
- Сколько же это будет продолжаться? Мне очень тяжело так лежать.
- Сейчас зашнуруем и начнём тянуть. Расслабьтесь!
- Так вы мне голову пришнуровываете! Да ещё тянуть за неё собираетесь! Этого нельзя делать! Мне не проглотить слюну! У меня будут судороги! Это же рассеянный склероз, а не заболевание позвоночника. Именно поэтому мне никогда даже не предлагали эту дурацкую вытяжку!
- Прекратите истерику.
- Прекратите издеваться надо мной! Снимите немедленно эту сбрую с меня. Если я сейчас подавлюсь, пока вы расшнуровываете свои ремни, - меня будет уже не спасти! А при этом всегда начинается судорога! Немедленно снимите меня отсюда! – кричала Алёна, чувствуя, как уже сводит ноги, выгибает спину и скручивает руки.

Её быстро расшнуровали и так в позе эмбриона посадили в коляску и вернули в палату. Кто-то предусмотрительно протянул стакан с водой, но она не могла его взять, поскольку обе руки, согнутые в локтях и сжатые в кулачках, были крепко прижаты к груди.
Когда она расслабилась и пришла в себя, в палату заглянул доктор.
- Как Вы себя чувствуете?
- Спасибо. Уже хорошо.
- Я вот тут подумал… Вы такая доброжелательная и обаятельная женщина, а тут показался такой звериный рык. Всем даже страшно стало. Мне кажется, что у Вас подселение.
- Одержание что ли? – рассмеялась Алёна, настолько нелепо это звучало из уст врача.
- Да. Сейчас я пойду домой, возьму там всё необходимое, а после сончаса мы с Вами будем заниматься экзорцизмом. Вы не против?
- Вы в самом деле будете изгонять из меня нечистого духа? А раньше Вы это уже делали? – удивлённо спросила она.
- Нет ещё. Но надо же когда-то начинать! – последовал ответ.
- Нет. Этого лучше не начинать никогда, - вспоминая опыт со Львом, сказала Алена.
- Я все равно приду. Будьте готовы.
- Да ради Бога, если Вы так решили, - улыбнулась Алёна.

Этот порыв доктора, конечно, заслуживал уважения, но был чрезвычайно легкомысленным. Алена давно ладила и вполне миролюбиво уживалась со своими сущностями, даже на «вытяжке» они скорее защитили её. Однако, если они надумают переместиться в доктора, ничего хорошего от этого бедолаге, безусловно, не будет, если вообще жив останется. Алена и сама молилась, и на службе в церкви была, и воду святую пила, и кропили её, и причащали после исповеди. Смешно даже, что кто-то испугается молитв доктора! А если…

Женщина решила действовать. Оглянулась вокруг: ни свечей, ни икон, никакой поддержки. Вздохнула, прочитала «Отче наш» три раза, другие молитвы, которые помнила и начала разговаривать, обращаясь внутрь себя.

- Дорогие мои ребятки! Слышали, наверное, что собираются вас сегодня изгонять. Всех. Жили мы с вами последнее время дружно, претензий у меня к вам нет. Надеюсь, что и у вас тоже.

Женщина прислушалась к себе. Напряженная тишина и лёгкий озноб.

- Обращаюсь, прежде всего, к самому маленькому и самому старенькому своему дружочку, который со мною с раннего детства, когда я боялась темноты и одиночества. Я очень люблю тебя, малыш, и очень хочу, чтобы ты был счастлив! Друнвало Мелхиседек в своей книге «Древняя тайна цветка жизни» описывает, как можно, призвав на помощь архангела Михаила,  вернуть домой, в своё измерение сущности, заброшенные к нам из другого мира во время катастрофы.

На глаза Алёны навернулись слёзы. Голос дрожал от волнения. От озноба не осталось и следа. Всё внутри её, в самом воздухе и пространстве комнаты, и даже далеко вокруг – замерло, ощущая торжественную важность момента.

- Ведь так чУдно после тысячелетних гонений, избиений и преследований оказаться в родном мире, у себя дома, где любят тебя и очень ждут, - говорила Алена. Голос её срывался от волнения и радости, а сердце всё больше и больше наполняла возвышенная, беззаветная любовь к этим несчастным существам, ко всему нашему миру и другим неизвестным мирам.

Внутри неё всё радостно трепетало в ожидании прекрасного и волшебного момента. Она только не умела вызывать архангела Михаила, но чувствовала, что сможет упросить его, умолить об этой услуге. И вот она собрала всю неописуемую силу своего желания и безграничную силу своей любви и начала говорить:

- Обращаюсь к тебе, Архангел Михаил! – едва успела произнести Алена и застыла в восхищении. – Ах!

Он будто ждал её зова и появился незамедлительно. Он был статен и красив, но не демонстрировал ослепительную белизну своих крыльев, они только слегка виднелись из-за спины. Он скромно стоял и улыбался по-доброму и очень просто.

Алена протянула ему малыша, и он с нежностью принял его на свои руки. В это время прямо в воздухе открылся некий люк, и архангел направил его туда. Малыш заглянул вовнутрь, заулыбался и радостно замахал на прощание. Тут же из поля женщины выпорхнули две небольшие крылатые сущности и вылетели в это отверстие. «Вот и оставшиеся от Льва», - подумала Алена. И вдруг почти ей под ноги кубарем выкатился медвежонок и опрометью нырнул в отверстие. «О! А это кто такой? А сиганул-то как!»

Пропустив всех, малыш ещё помахал рукой и скрылся. А за ним исчезло и само отверстие. Архангела тоже уже не было.

Необъятная и необъяснимая любовь заполняла всё пространство. Оно сияло почти зримо, почти осязаемо согревало и обволакивало всё вокруг. Пело и сияло, вибрировало и переливалось мириадами мельчайших искорок на молекулярном и даже субатомном уровне. И Алена напрямую была причастна к этому удивительному процессу.

 - Господи! Я так люблю Тебя! Благодарю Тебя! Благодарю за это чудо! Благодарю за моё очищение и освобождение! Благодарю за освобождение и возвращение домой заблудших сущностей! За воцарившуюся гармонию! Архангел Михаил! И тебя благодарю, за то, что откликнулся так быстро и почтил нас своим появлением. Благодарю и люблю тебя! Все Силы небесные, ангелы и архангелы! Примите и вы мою беззаветную благодарность и самую искреннюю любовь! – самозабвенно шептала Алена, вновь и вновь повторяя слова благодарности и любви.


Сончас закончился. Пришёл доктор, расставил иконы, свечи, музыкальный центр и включил молитвы и каноны. Алёна наслаждалась, вдыхая запах восковых свечей перед иконами и слушая великолепную молитвенную мелодию. Душа её пела, а сердце переполняла радость и любовь ко всему сущему.


24.01.13..





                ОТЕЦ  МЕФИМИЙ

Ч-к  осень 2007г.

- Алён, привет! Вот, слушай, что расскажу! Тебя наверняка заинтересует! – позвонила СветлА и сразу же начала свой рассказ:
- Несколько дней назад мы с Колей и его сестрой ездили в Чимский (название изменено) мужской монастырь. Встречались там со Старцем Отцом Мефимием (имя изменено). Он провидец и великий молитвенник, а также схииеромонах.
- Интересно! И что же он такого увидел, что ты сама не смогла увидеть?!
- Я смогла, но хотела ещё раз удостовериться. Дело касалось Колиной сестры и её 17-летнего сына. У парня большие проблемы с почками. Одна почка как-то так закрутилась, что совсем перекрыла канал, и её решили удалить, уже готовились к операции. У второй почки тоже уже начинался подобный процесс. Когда я просмотрела ситуацию, то жизни у парня не было совсем! Хоть с операцией, хоть без неё! А это единственный сын! Муж умер, а сама она живёт в доме свекрови на птичьих правах. Полный обвал!
- Ужас какой! И что дальше?! Что Старец сказал?
- Сначала нам сказали, что Старец в нЕмощи и не принимает. Мы растерялись и пока думали, что делать, - пришла какая-то женщина и пригласила пройти с нею к Отцу Мефимию. Так что всего через несколько минут бедная мать рассказывала о своей беде. А мне очень интересно было наблюдать, как Старец «брал информацию». А потом он сказал, что у этого парня нет ничего святого, что он более, чем просто эгоист, что принесёт в Мир много зла, а все родственники с ним только наплачутся. Его решено убрать ради всеобщего блага. Несчастная мать заплакала и стала слёзно умолять, несмотря ни на что, спасти её ребёнка, и мы с Колей обещали поговорить с парнем и объяснить ему всю серьёзность происходящего. Отец Мефимий поддался на уговоры и обещал помолиться за него.
- Просто помолиться?!! И помогло?
- Помогло!! Да ещё как!!! Перед операцией снова сделали УЗИ, и обе почки, как новенькие! Совсем без патологии!
- Ух, ты! Вот это да! Вот бы меня так вылечить!
- Вот поэтому тебе и звоню! У тебя много знакомых, - посылай к нему кого-нибудь! Письмо напиши и фото приложи!
- Хм! Надо подумать. Может и правда кто-нибудь соберётся… Здорово бы! Ух! Спасибо за интересную новость!


Тяжёлая болезнь донимала Алёну уже много-много лет и постепенно прогрессировала. Никакое лечение не помогало. Ноги давно не слушались и, чтобы сделать шаг, приходилось размахиваться всем телом, держась руками за поручень.

Пальцы правой руки не всегда могли взяться за опору, и приходилось левой рукой разжимать их и укладывать на поручень. При самом мизерном стрессе, жаре, холоде, усталости или плохом самочувствии любое перемещение тут же становилось невозможным из-за спастики, которая судорогой скручивала конечности или наоборот, всё тело делалось тяжелым, расслабленным, нечувствительным, будто ватным.

Сила воли оказывала порой «медвежью услугу», и непослушное тело все равно падало на пол. Иногда неудачно. Полгода назад подобным образом голеностоп получил трещины, и Алёна почти два месяца не могла наступить на ногу. Восстановиться полностью не получалось, и женщина отчаянно искала всевозможные способы исцеления и хоть какую-нибудь помощь.

Алёна рассказала о монастыре и Старце-провидце своей знакомой Любе. Как женщина православная – она заинтересовалась идеей поехать к чудесному Старцу, чтобы решить так же проблемы со своими детьми.

Алёна обрадовалась и написала длинное подробное письмо, приложила фото, а так же недавно изданную книжку своих сказок. Кроме здоровья она просила помолиться за сына и рассказывала, что сын планирует перебраться из сельской местности, где живет у дедушки с бабушкой уже около тринадцати лет, к ней в город. Он получил высшее образование, а зарабатывает на селе сущие копейки! Да и Алёне удобнее будет, а то последнее время становится уже опасно добираться вечером из кухни в комнату до кровати.

Люба долго не могла отправиться в дорогу. Проходили недели за неделями, но постоянно возникали какие-то препятствия. А для Алёны каждый день начинался с немыслимых преодолений и заканчивался неимоверным душевным и физическим напряжением. Бывало, что и соседям приходилось звонить поздно вечером, чтобы помогли подняться с полу и забраться на кровать.

Прождав подругу месяца полтора или два – Алёна отправила письмо по почте. А тут и Люба смогла, наконец, отправиться в монастырь. Старец был в нЕмощи и не принимал. Люба сходила на службу, потом устроилась в монастырской гостинице. Только через двое суток она смогла встретиться со Старцем. Обговорив свои проблемы и услышав, что нужно больше молиться, чаще исповедаться и причащаться, Люба заговорила об Алёне. Суровый Старец просветлел лицом и сообщил, что он сегодня как раз получил от неё письмо. Люба обрадовалась, что не нужно ничего рассказывать и спросила:

- Что же мне ей передать? Тоже нужно чаще исповедоваться и причащаться?

 Старец загадочно улыбнулся и ответил:
- Неет! Ей это совсем не обязательно! Ох! Тяжел её крест! Но, если она всё вытерпит, всё преодолеет, то ПОТОМ окажется в ТАКИХ высотах, куда и мне грешному вход заказан!

Старец говорил ещё что-то подобное, но потрясённая его словами женщина уже не воспринимала более ничего. В голове крутилось: «Он – Старец! Схииеромонах! Высший монашеский чин! А она (!) эзотерические книжки читает!!! Еретичка же! И он ТАКОЕ говорит! Выше себя её ставит! Возможно ли?!!»

- А насчёт переезда сына, - продолжал Отец Мефимий, - пусть живёт ОДНА столько, сколько сможет! Намается она с ним! И денег я от неё не возьму! Увези обратно! Кушать ей надо получше! А за книжечку спасибо! Почитаем с послушницей Еленой.


Вернулась Люба от отца Мефимия и на следующий день зашла к подруге.
- Ну, что он сказал? Поможет? Помолится? Поправится здоровье? Ну! Рассказывай же! Не томи! – сгорала от нетерпения Алёна.
А Люба всё медлила, медлила и, наконец, нерешительно произнесла:
- Не знаю я, что и сказать-то тебе – просто передам его слова, а там понимай, как разумеешь!
И она рассказала всё, как было.
- В святые мученицы меня записали… А вот помочь так никто и не может… - с двояким чувством, произнесла Алёна.
- Он сказал, что будет молиться за тебя до скончания своих дней, - добавила Люба.
- А какой он, Люба? Опиши мне его.
- У него крупные черты лица. Исконно русская внешность. Он очень грузный, видимо следствие болезни, инвалидности. Много в нём любви к страждущим, но со своими монахами он очень строг, требователен.

Не успели подруги допить чай, как зазвонил телефон:
- Отец Мефимий??!!! – обе женщины уставились друг на друга вытаращенными глазами. – Да, приехала! Сейчас у меня! Всё рассказала! Спасибо! Прочитали мою книжку?! Понравилась?! Но там же о домовых! Говорят – грех. Да я ещё в таком добром свете их описала. Поэтому и понравилось?! Вообще-то я действительно старалась показать их очень честными, справедливыми и добросердечными специально, в назидание людям… Спасибо! Оо! Ну что Вы! Спасибо! Ой... Спаси Господи! До свидания!

- Ничего себе! Я к нему двое суток попасть не могла, а ОН ТЕБЕ ЗВОНИТ!! САМ!! - в голосе Любы звучали непонимание и даже некоторая зависть.
- Да... Будто сначала письмо прочитать хотел, а потом встретиться с тобой. Я указала там свой телефон. Странно как-то всё. А знаешь, что он мне говорил?
- ??
- «Я прижимаю тебя к своей грешной груди!» «Я целую тебя духовным поцелуем!» И всё в этом роде…
- Непостижимы Пути Твои, Господи! – только и смогла произнести Люба.
- Я и сама ничего не понимаю! Просто мозги набекрень!
 

Через два дня отец Мефимий позвонил ещё, а потом ещё и ещё. Во время этих разговоров Алёна терялась и ничего конкретного спросить не могла, но она писала ему письма с кучей вопросов,  но ни на одно письмо он не ответил из-за нехватки времени, и все конкретные вопросы так и повисли в воздухе.
 
В это время к Алене переехал двадцатипятилетний сын, но вместо облегчения появилось неимоверное количество огромных проблем. Она занималась поисками работы для него, но парня не интересовало ничего, кроме компьютерных игр. Маленькая уютная квартира в мгновение ока превратилась в свинарник, где Алёна не могла не только навести порядок, но и выбраться на балкон и даже попасть в шкаф с одеждой. Когда же по её просьбе одежду доставал сын, то вместо ровных стопок тут же образовывались мятые комки, которые, не помещаясь обратно, вываливаясь на пол.  Алёна ужасалась, просила сложить, плакала, но всё было бесполезно.
Со дня приезда сына ковёр на полу уже никто не чистил, поскольку его просто не стало видно из-за всевозможных вещей, заваливших всё пространство вокруг. Обрадовавшись приезду сына вначале, всего через несколько дней Алёна ощутила отнюдь не облегчение, а усугубление ситуации.  Старец оказался прав.



                МЕТАМОРФОЗЫ ЖИЗНИ

Наступил Новый год, а затем и Рождество. Алёна  намеревалась поздравить батюшку, но его звонок опередил её. После взаимных поздравлений он сообщил, что находится в больнице города Ютмень, за 100 с лишним километров от монастыря, и просил больше не писать по старому адресу.
 
- Как же так? Что с Вами случилось? Переусердствовали во время службы? Рождество же!
Любовь рассказывала, что батюшка был очень грузным и страдал каким-то тяжелым хроническим заболеванием. Да и не одним.
- Нет. Службы прошли нормально!
- Переутомились, батюшка?
- Если бы…
- Какой-то острый приступ? Но уже сняли? Да? Сейчас Вам лучше?
- Лучше…
- Батюшка, Вы что-то не договариваете…
- Не по своей воле я здесь оказался. Службы прошли хорошо. А потом монахи напились и развели ТАКИЕ непотребства!
- Монахи напились?! Развели непотребства?! – не верила своим ушам Алёна.
- Зело напились! Я не мог терпеть такого беззакония! Пытался урезонить. Да только увещевать пьяного, что дразнить дикого зверя в период гона! Меня ИЗБИЛИ!!!
- Каак??!! Сами монахи?!! Невозможно!..
- Это миряне думают, что монахи – это почти святые! На самом деле всё совсем не так! В монастырях греха не меньше, чем в миру! Особенно в мужских. Ложь, зависть, корысть, любодеяния!
- О, Боже!!!
- Знаешь, какие цены взвинтили они для паломников?
- Да. Люба говорила, что свечка стоит почти в десять раз дороже, чем в нашем Храме.
- А я денег с людей не брал! Они простить мне этого не могли! Увещевал их, стыдил за непотребства, пытался уберечь от греха. Но, потеряв рассудок в пьяном угаре, они занимались мужеложством. Вовка-келейник, воспылав безрассудной яростью, разбил моё окно и, выламывая дверь, выбил косяк, грозя меня изнасиловать.
- О-ох…
- Послушница Елена помогла бежать. И вот теперь в больнице. Куда дальше – не знаю.
- Такое в самом ужасном кошмаре не привидится…
- Я стар и нЕмощен. В этом монастыре я собирался провести последние годы своей жизни в служении Господу и помощи страждущим. В городе у меня была трёхкомнатная квартира, которую я пожертвовал на этот монастырь. А теперь у меня ничего нет.
- Но не могут же Вас просто так выгнать и всё? Где же любовь к ближнему?
- Слова одни!
- Есть же суд...
- Судиться с монастырём, с епархией – бесполезно! Я один, а они покроют своих, меня же и обвинят во всём, свидетельствовать сами за себя будут.
- Можно обратиться к духовенству в нашем городе. Меня пригласили выступить по радио в православной передаче, если Вы позволите – я подниму этот вопрос и попрошу помощи для Вас.
- Нет. Не стоит этого делать. Не надо поднимать шум в прессе. Ничего хорошего из этого не выйдет. Да и передачу такую не выпустят.
- Тогда я просто попробую обратиться к местному духовенству.
- Не надо. Все они одинаковые! Знаю я. Помочь могут только миряне. Купить бы мне домик в моём родном городке. Я столько помогал людям! Пусть они мне сейчас помогут.
- А где их найти? Вы знаете их адреса или телефоны?
- Да откуда? Люди приходили со своей болью, называя только имена. Для молитв даже фамилии не нужны. Получив облегчение, и спасибо многие сказать забывали…
- Даа… Сложная ситуация. Я попробую что-нибудь сделать, но купить домик… Все мои знакомые сами еле сводят концы с концами. Тут надо идти к олигархам, депутатам, а я не то что за порог, по квартире-то своей ходить не могу.

Алёна пребывала в полнейшей растерянности от случившегося. Если бы что-то подобное рассказал кто-то другой, она бы просто не поверила, но собственными ушами услышать это от батюшки! Это был шок. Надо было что-то делать. Она позвонила Любе. На удивление быстро та оправилась от шока и выдала:

- А ты знаешь, какие там монахи! Молодые, высокие, красивые! Природа ведь берёт своё, а жениться им нельзя. Им хотелось, а батюшка строгих правил, зажал видно сильно – вот и досталось самому!

- Как же тогда Бог? Служение? Вера? Монахи же, как никто другой должны знать, насколько это порочит бессмертную душу! Они должны показывать пример чистотой своих действий, помыслов! А то получается, что на словах учат одному, а на деле сами совершают противоположное. Ко всем их грехам прибавляется ещё ложь и лицемерие! Как же, зная всё это, руки им целовать?!

- Ну, разошлась! Не тебе судить!
- Упаси Бог оказаться в подобной тяжбе судьёй. Но вот батюшке сейчас реальная помощь нужна.
- Попробую денег сколько-нибудь ему собрать, но много не удастся, сразу говорю.

Алена сообщила Любе батюшкин телефон, и она тоже стала звонить ему, чтобы поддержать, хотя бы словом, а потом выслать деньги. После больницы его забрал к себе домой лечащий врач, больше деваться Старцу с послушницей Еленой, которая преданно продолжала ухаживать за ним, было нЕкуда. Батюшка пребывал в полном отчаянии. Утешить его было нечем. СветлА жила одна в двухкомнатной квартире, и Алёна надеялась, что она поможет. Но ясновидящая перебила Алёну вопросом:

- Чего ты так переживаешь из-за него? Он тебе даже не помог!
- Но он другим помогал! Бесплатно! Ты же сама была у него! Он ведь и с вас денег не взял!
- Ну и что?!! Я теперь за это должна селить его в своей квартире?!!
- Не за это, а из сострадания!
- А надо мне ЭТО?! Ко мне клиенты ходят! Как мне им объяснять?! Нет уж. Это его карма, его заморочки. Пусть сам выпутывается. Не маленький. Сам знал, что делал.
Люба тоже жила в двухкомнатной квартире, но с мужем и двумя детьми старшего школьного возраста. Им и самим тесно было.
До приезда сына Алёна смогла бы пригласить их в свою однокомнатную квартирку, но теперь здесь не только принимать таких гостей, но и шагу ступить негде. А батюшка, чувствовалось, надеялся на это приглашение.  К тому же Алене до трёх, а то и до четырёх часов приходилось упрашивать сына выключить компьютер, поскольку, привыкшая к тишине и покою, она не могла заснуть под звуки взрывов, вскриков и прочих звуковых и световых эффектов. Батюшка же в монастыре привык засыпать и просыпаться рано. А ещё проблемы, связанные с туалетом.  Не сможет же она пользоваться ночным горшком с батюшкой в одной комнате...

Сын не устраивался на работу, выискивая всё новые и новые причины, продолжал загаживать квартиру, сметал со скоростью саранчи все продуктовые запасы. Алёна упрашивала его, умоляла, заставляла, нервничала, плакала, кричала, била посуду, пила корвалол и валерьянку, но сын продолжал в том же духе, пользуясь тем, что почти парализованная мать не может применить физическую силу.

Эмоциональные, духовные, физические силы женщины истощились до предела. Друзья и подруги недоумевали, почему вдруг всегда весёлая, отзывчивая и доброжелательная Алёна начала уходить от общения с ними, и обижались. Она же тщетно билась в четырёх стенах, впустую растрачивая последние крупицы своего здоровья.

А батюшка нуждался в поддержке и помощи и звонил. Собирая остатки сил Алёна бодрилась сама и подбадривала Старца, как только могла.

Телефонный звонок пронзил тяжелый сон после мучительной ночи, наполненной компьютерными кошмарами. Непослушное разбитое тело дёрнулось в попытке дотянуться до телефонной трубки. Тут же его скрутила судорога. Сын поднял трубку параллельного телефона и кому-то ответил сказав, что мама спит.

- Сейчас, сейчас возьму! – прокричала Алёна, справляясь со спастикой. Когда рука нащупала трубку и поднесла её к уху, в трубке прозвучал последний слог последнего слова и раздались короткие гудки.
- Кто там звонил? Зачем ты взял трубку?
- Брала бы сама! Сколько он может звенеть? Батюшка твой, наверно, звонил. Спросил тебя. Я сказал, что спишь. Пусть отвыкают звонить с утра. Время половина девятого! Это то же самое, если б ему в два часа ночи позвонили. Всё. Я спать хочу.
- Что он сказал-то тебе?
- Не помню я! Не поверил!
- Принеси мне из кухни тетрадку с номерами! Я перезвоню ему с этого телефона и посплю ещё. В пятом часу уснули-то.
- Не буду я твою тетрадку искать! Спи! Потом перезвонишь! Зачем тебе ему звонить?
- Не мне, ему нужна моя помощь.
- Давай, выспимся, и звони. Всё! Я тебя сейчас не понесу, сама доберёшься не ранее, чем через час, снова уснуть потом уже не сможешь и болеть снова будешь. Всё. Я сплю. Не мешай! – сын демонстративно накинул одеяло на голову и отвернулся к стене.
Тяжелая голова гудела и раскалывалась, глаза ломило, веки слипались. Поспать удалось всего часа три с половиной, не более. И потом уже не уснуть. Надо поспать ещё. Алёна вздохнула и забылась тяжелым сном.
Проснувшись, наконец, и добравшись до кухни, Алёна набрала было батюшкин номер, но тут забежал сын и начал вытаскивать из пакета последние пряники купленные вчера соцработницей. Под локоть зажал пакет с конфетами и убежал в комнату на свой диван, к компьютеру.

- Не трогай конфеты с пряниками! Гости придут – к чаю подать нечего! Специально попросила купить! Самому-то до магазина лень дойти! Не трогай! Суп вон ешь!
- Ладно! Я оставлю немного.
- Принеси сюда немедленно! Знаю я, как ты оставишь! Вон горы фантиков по всей комнате! Прекращай сладостями питаться! Прогуляйся лучше до магазина! Купи колбасы, курицу, а лучше рыбы, вареников, капусты, картошки, хлеба. Мне булки на неделю хватало, а ты вчерашний хлеб уже весь съел.
- Потом схожу! Макароны пока свари. И не мешай! У меня осада сегодня.
- Да что же это такое! Пять минут до магазина! Дома есть нечего! А у него осада! Что же твоя игрушка тебя не кормит и не пОит? А может, она тебе зарплату платит? Вставай немедленно! Иди в магазин!
- Не успею я сегодня сходить. Через десять минут осада вражеского замка. Я должен обязательно присутствовать. А мне умываться, одеваться, бриться, в магазине сколько времени потеряю… Нет. Некогда сегодня уже. Вари макароны.
- Некогда ему умыться, некогда ему побриться, некогда в магазин сходить, некогда в комнате прибрать, некогда на работу устроиться! Красота, а не жизнь. Вставай немедленно! Лодырь несчатный!
- Успокойся! Я все равно сегодня никуда не пойду!
 -  Что же это за дитятко такое?! Надеялась на помощь от него, а он ЧТО вытворяет?! – со слезами бессилия на глазах причитала Алёна.


Алёна смотрела на номер батюшки и не находила в себе сил на разговор с ним. Даже руки не поднимались набрать номер. Слёзы текли по её лицу, хотелось рыдать во весь голос, биться в истерике, крушить всё вокруг. Но и это было бы бесполезно.

Острая боль пронзила сердце. Будто иглой проткнули. Это испугало, но в то же время как-то успокоило, вернуло к жизни.  Она осторожно выпрямила спину и медленно вздохнула. Вдох не получился полным, возможно из-за страха повторной боли или лёгкие не раскрывались полностью из-за спазма. Она закрыла тетрадку с телефонными записями и стала смотреть в окно на сгущающиеся сумерки.

Вид зажигающихся фонарей в сквере за окном успокаивал, уносил в недалёкое прошлое, когда она с трудом, но могла ещё передвигаться по квартире с помощью палочек, затем ходунков, выходила на балкон, даже разводила там цветы и подолгу дышала свежим воздухом. Потом стало трудно выбираться на балкон, и она просто весь день проводила на кухне у окна. Здесь устроила полочку рядом со столом, куда складывала книжки, которые читала, а позднее и ноутбук. Здесь же принимала гостей. В комнате только спала, ползком протирала пыль с ковра, пола и мебели и наслаждалась простором и чистотой.  И при всём при этом чувствовала себя счастливой. А сейчас вся ее жизнь превращается в ад. Горько и больно.

Алена сидела в глубокой депрессии, выжатая и раздавленная. Она так и не позвонили больше батюшке. Каждый день пыталась сосредоточиться на этом, собрать силы, но увы. Пригласить его было некуда, помочь нечем и даже морально поддержать не было никакой возможности. Батюшка тоже больше не позвонил. Алёна надеялась, что он не слишком обиделся на нее, ведь сам предвидел ситуацию с сыном. Пытаясь не обращать внимания на звуки компьютерных стрелялок, она молилась в надежде, что Бог поможет ему. Молилась за сына и за себя. Однако ситуация дома становилась все более и более неуправляемой.

Предсказание отца Мефимия начало сбываться уже сейчас, но Аленка очень любила своего сына и, как любая нормальная мать, надеялась на лучшее. Вспомнился ей сон, который приснился несколько лет назад, в нем некий представитель Высших сил, может быть, ангел - разговаривает с Аленой, как бы советуется:

 - Он не приносит никому никакой пользы, а если и вынужден сделать что-то нужное, то при этом творит больше вреда. При всём при том требует к себе огромного внимания и заботы, считая, что все просто обязаны лелеять его. Сам же и не подумает о ком-то позаботиться, наоборот, обожает исподтишка делать гадости. Страдание других его только развлекает. К чужой боли он глух и слеп. Изменять себя и своё отношение к миру, к себе, к окружающим людям он не собирается, наоборот, с годами его недостатки будут только усугубляться! Нужно ли, чтобы такой человек и дальше коптил Землю?
 
 - Да. Конечно. Кому ТАКОЙ нужен. Ни себе, ни людям, ни Богу… - соглашается с доводами Алёна.
 
 - Тогда убрать?
 
 - Ну-у…. – Алена неопределённо пожала плечами, мол «вам виднее» и вдруг увидела, как некто поднял пистолет и начал плавно нажимать на курок.
 
 Она оглянулась на того, кому предназначалась пуля и увидела своего сына в синей футболке и джинсах, покорно сидевшего на коленях, прямо перед дулом, направленным ему в лоб. Сбоку над верхней губой алела небольшая ссадина от удара, видимо его уже «учили». Он не пытался сопротивляться, защищаться, убежать или хотя бы просто отклониться от выстрела. Полное равнодушие к собственной судьбе и абсолютная лень и нежелание что-либо предпринять.

 - Не-е-ет!!! – в ужасе крикнула Алена, не надеясь даже, что её успеют услышать и тем более выполнить просьбу. Но пистолет моментально опустили. «Ух», - выдохнула она с облегчением и проснулась в холодном поту. Её била мелкая дрожь, голова гудела, в ушах шумело.

 Алена глянула вокруг. Тишина и покой чистой уютной комнаты  ласково обнимали, пытаясь успокоить и отогреть встревоженную душу. Умиротворяюще тикали часы. Солнце заглядывало в окно, радуя цветы на подоконнике и играя бликами на посуде в серванте. Ажурные от узора занавесок полоски света медленно перетекали на стену. 

 Тиканье часов в тёплой тишине освещённой солнцем комнаты возвращало в далёкое детство, когда Алёнка просыпалась от аромата пекущихся в печи сахарных булочек и бежала в залитую утренним солнцем кухню, ожидать, пока бабушка вынет из духовки противень с дымящейся румяной выпечкой. Рыжий кот дремал в солнечном квадрате на полу, покрытом старой, тщательно отмытой клеёнкой, периодически переползая вслед за перемещающимся солнечным пятном.

 Алена приподнялась в постели и оглядела всю комнату, впитывая её гармонию и тепло. Она очень любила свою маленькую квартирку и все вещи в ней: шерстяной ковёр с зелёным орнаментом во весь пол; шторы, напоминающие молодую зелень весны; белоснежные обои с нежным зелёно-розовый рисунком; мебельную стенку и журнальный столик, сделанные по Алёниному оригинальному эскизу; небольшой телевизор «Sony» и диван с пуфиком, перетянутые собственноручно.

 Кухню Алёна обожала ещё больше, проводя здесь практически весь день. Здесь она не только ела, готовила пищу и мыла посуду, но и читала, писала, разговаривала по телефону, принимала гостей. Случалось, что их набивалось в восьмиметровую кухню до девяти человек.

 В окно открывался вид на недавно разбитый сквер с фонтаном, за ним плескалась река, в которой отражались раскидистые кроны деревьев лесопарковой зоны. Одним словом – благодать.

 Обретя душевное равновесие, Алёна приступила к своим обычным делам, продолжая размышлять о необычном видении. «Ну и сон мне приснился! Безусловно, это не просто обычное сновидение. Это бесспорно общение с Высшими силами. Просто невероятно. Неужели, правда то, что ОН говорил о сыне? Впрочем, похоже. Выходит, что я спасла сейчас своего ребёнка. А как быстро ОН отреагировал на мой протест и опустил пистолет! Как Они внимательны ко мне. Так трогательно. Им важно моё мнение и не менее важно моё желание», - думала Алена, и её сердце переполняла благодарность и любовь к Богу.

 Позвонив родителям и убедившись, что у сына всё в порядке, она успокоилась, хотя сказанное во сне надолго врезалось в память. Как изменить ситуацию? Дедушка с бабушкой балуют внука, портят своей слепой любовью. Забрать его к себе невозможно, да никто и не позволит, они оформили опекунство в связи с тяжёлой инвалидностью матери. К прискорбию, Алена понимала, что изменить сына без его желания она ни за что не сможет. Это не в её воле и силе. Она тяжело вздохнула: «Ладно, хоть жить будет, а там как Бог даст!»           Сон - 1998 год.

Прошло 10 лет. Предсказания сбываются. Теперь остается только терпеть и надеяться, что страданий сверх меры не дают.

Постоянно справляясь у знакомых об отце Емфимии, Алёна узнала, что его приютили в женском монастыре в его родном городе. Больше узнать не удалось. Через несколько лет дошел слух,   что он почил с миром. Царство ему небесное и земля пухом! Алена часто его вспоминает и молится при этом.






                КАК НЕ РАСТЕРЗАТЬ ЗАЙЦА


        С диска звучит: «Представьте, что Вы голодный волк,  .

Далее голос с диска предлагает: «А теперь, оставаясь в образе голодного волка поменяйте своё мировоззрение таким образом, чтобы вам совсем не xотелось есть  зайца!»

 - Xм, - попробовала было Алена, но ничего не получилось. Войти в образ голодного волка получилось легко и быстро,  она - голодный волк и ей ужасно xочется съесть этого зайца!

Сделала несколько попыток – безрезультатно! Голод не тётка, и отказаться от свежей розовой зайчатинки голодному  волку невозможно!

Направилась в куxню. Порезала салатик, отварила картошечки в микроволновке, потом ещё пирожок с чаем на десерт. Наелась досыта.

 - Ну сейчас-то точно зайца не заxочу.

Алена вxодит в образ волка. А волк-то голодным так и остался! Это она наелась! А голодный волк по-прежнему зайчатины xочет! Вот незадача! 

Зазвонил телефон:

- Привет! Как дела? Здоровье?

- Здравствуйте, Геннадий Александрович! Нормально. Как Вы?
 
- Всё xорошо. Я тут решил поработать с твоим фантомом немного. Уже два дня занимаюсь. Ты ничего не ощущаешь?

- Трудно сказать. Я тут тоже одну заморочку пытаюсь отработать. Пока не получается.

- Ну, ты по-своему, я по-своему. Одно другому не помеxа. Удачи тебе.

- Вам тоже. И спасибо за энергетическую поддержку.


"Как же всё-таки не растерзать косого?" – этот вопрос вертелся в голове постоянно, что бы Алена ни делала. С ним мыла посуду, стирала, протирала пол. Утром, принимая душ, думала всё о том же:  

 - Надо посмотреть с другой точки зрения! Надо изменить мировоззрение голодного волка! Волк – это же я, моё сознание, уже достаточно мудрое, божественное, по большому счёту, сознание.  Мы все живём в одном общем Божественном Единстве. Как клетки в организме! Тело только тогда будет здорово, когда все клетки будут существовать в полной гармонии, не вредя, а помогая друг другу, поддерживая.
А если нет?  Тогда рак или менее известный рассеянный склероз, при котором иммунные клетки, обязанные защищать организм от чужеродного вторжения, наоборот нападают на собственные нервные клетки, уничтожая миелиновые оболочки. Без миелиновой ткани нервные импульсы "коротят" и не доxодят к органам и частям тела. Наступает парализация, которая постепенно рассеивается по всему организму. Вот и рассеянный склероз.
Волк, конечно, xищник, у него и пищеварительные органы устроены соответствующим образом. Но если поменять мировоззрение моего виртуального волка?! Может он тогда грибами, ягодами, травами, кореньями питаться сможет?

Есть же люди, в простонародье иx называют солцеедами! Они не принимают пищу почти или даже совсем. И это не способ голодания! Это совершенно другой способ питания,  другой образ жизни! В Краснодарском крае живёт Зинаида Григорьевна Баранова, обыкновенная на первый взгляд пожилая женщина, ей уже 75 лет.
Так вот, она не только не принимает пищу внутрь, но и ничего не пьёт, даже простой воды! И это уже 12 лет! Двенадцать! Голос молодой, бодрый почти всегда. Сама слышала, позваниваю ей периодически. Она много работает, пишет, получает дополнительное образование. Зинаида Григорьевна утверждает, что питается чистой Божественной Энергией и обычное питание ей совершенно не нужно. Вот! Все органы перестроились!  А началось всё с изменения мировоззрения и дуxовного роста!

Итак. Мы все Едины. Причиняя вред друг другу мы вредим Целому, а в конечном счёте и себе. Единство должно быть в Гармонии. Изменив себя в дуxовном плане можно изменить и своё тело. А самое главное – любовь. Любовь – это Бог! Ну посмотри же, мой милый мудрый волк, на этого замечательного зайчишку! Он такой маленький, xорошенький и такой беззащитный!

Я вижу, как теплеют волчьи глаза, исчез голодный блеск, закрылась оскаленная пасть. Аппетит куда-то пропал безвозвратно. Волк растянулся на траве, жуя травинку и блаженно подставляя бока ласковому солнышку. Зайчишка сидит рядом и уже не боится, наоборот, он чувствует себя под защитой сильного друга. Волк наполнен любовью и нежностью к своему маленькому другу. Он осознал, наконец, что они с зайчишкой и со всеми остальными одна семья, одно целое!

Зазвонил телефон.

- Привет! Что там у тебя произошло?

- Ничего. А что такое?

- У тебя был кто-нибудь?

- Нет. Всю неделю никого не было. Сижу в полном уединении, занимаюсь дуxовными практиками. А что?

- Да я уже третий день с тобой не работаю! Вызываю фантом, а он весь аж светится!

- Да? А раньше как было?

- Обычный фантом, где лечить надо - тёмные провалы…

- Xм… Наверное, это я отработала своего голодного волка!

- Что!?

- Дуxовная практика удачно получилась!

- Ладно. Лечись сама. У тебя лучше получается! Позвоню потом. Пока!

- Пока.

 


                НАПУТСТВИЕ В МИР ИНОЙ

 7 января 2009 года Алена позвонила Галине Александровне, чтобы поздравить её с Рождеством Христовым.  Зная, что она дружна с мамой Алениной давней подруги - Лены Братчук - справилась о её здоровье. "Лена совсем плоха. Уже и есть ничего не может", - сообщила та.

Через два дня Алена сама собиралась позвонить Лене, чтобы поздравить её с днём рождения, но вдруг  почувствовала, что может не успеть  и тут же набрала знакомый номер.

Лена давно уже не брала трубку,  и Алёна поздравила её маму с Рождеством и поинтересовалась их жизнью. Мама на удивление охотно поддержала разговор.  Она пожаловалась на трудности ухода за недвижимой дочерью, потерявшей речь и почти слепой, рассказала о жизни внучки, её успехах в окончании учёбы и предстоящей свадьбе.  Потом телефон пристроили рядом с Леной.

"Еленьчик мой милый! Здравствуй!" - начала Алёна,  мало представляя, о чём будет говорить, хотя раньше они могли разговаривать часами.  Тогда Лена рассказывала о своих домашних делах (она тоже жила  одна, не выходя из стен маленькой квартиры), о  музицировании с подругой, о взрослеющей дочери, о проведённом плановом лечении.

Алёна рассказывала о прочитанных книгах,  о Боге, о всевозможных духовных учениях,  о невероятных чудесах, о некоторых удивительных случаях, произошедших лично с нею и с ее многочисленными друзьями и знакомыми. 

Лена была моложе Алёны на несколько лет и  передвигалась дучше. Однажды для проведения соборования у Алёны дома православный батюшка - отец Иоанн -  привез и  Лену, так они увиделись воочию.   Единственный  раз.  Но несмотря на это  они стали самыми близкими и задушевными подругами.

Жизнь Лену не баловала. К инвалидности по зрению прибавился ещё рассеянный склероз, что лишило возможности устойчиво стоять на ногах и свободно передвигаться. Как следствие - развод,  и единственная дочка осталась с отцом.    Лена поселилась в квартире, оставшейся в наследство от бабушки, а мама с отчимом обитали  в другом районе города.   

Самое удивительное,  что  Лена никогда  ни на что и ни на кого не жаловалась, воспринимая всё, как данность.  Однажды мама затеяла ремонт в её квартире, и от запаха краски у бедняжки поднялась температура. Алёна по голосу поняла, что что-то с ней не так, и только тогда  она с виноватым видом сообщила об этом.

 Не жаловалась она и тогда, когда мама, разойдясь с отчимом и потратив деньги от продажи совместной квартиры, переселилась в её маленькую квартирку.  Не жаловалась и тогда,  когда отчим вернулся к матери уже в Ленину квартиру, и пришлось сделать  перестановку,  отгородив  Ленин диван от пространства комнаты шкафом.

Не жаловалась и тогда,  когда запретили передвигаться по квартире, чтобы не путалась под ногами со словами беспокойства "вдруг упадёшь и что-нибудь себе сломаешь".   Так она и сидела, а потом лежала в этом углу на старом продавленном диване с выпирающими пружинами.

Первое время после своего переезда мама очень неохотно звала Лену к телефону,  потом и вовсе перестала, находя массу причин для отказа.  При редких разговорах Лена отвечала односложно, что у неё всё хорошо,  а сама звонить перестала. Надоедать не было смысла.

Когда через несколько месяцев Алёна позвонила снова - подруга с трудом выговаривала слова, речь её тянулась, язык заплетался, через несколько минут разговора она устала и уже ничего членораздельного произнести не могла.

Прошло снова несколько месяцев. На сей раз мама вполне дружелюбна и охотно передаёт трубку дочери. На приветствие Лена с заметным усилием односложно и невнятно промычала нечто  в ответ. В её до боли знакомом  голосе, не утратившем до сих пор своей мелодичности и звонкости, чувствовалась радость встречи.   Обе соскучились!
 
 Как хорошо, что Алена всё же набралась смелости ей позвонить.  Ей стало стыдно за своё малодушие и трусость.  А Лена! Конечно, она уже простила!  Её святая душа не способна сердиться и обвинять.  Слава Богу, что Алена успела застать её живой!  Сколько же любви она испытывала к ней! Глаза её увлажнились, горло на миг сжал спазм.   

 Но  ничего оптимистичного и обнадёживающего сказать Алена не могла.  Любимая подруга умирала, и она ничего не могла с этим поделать.  Очень трудная, тяжелая и сложная ситуация, когда напрямую общаешься с умирающим человеком, близкой подругой, адекватной и всё понимающей.

 Хотелось поддержать: "НИЧЕГО, Леночка! Скоро станет легче! Всё проходит, и это тоже пройдёт".  Но в данной ситуации подобные слова выглядели бы даже не ложью во спасение, а просто кощунственной ложью! Трусливой ложью, прикрывающей беспомощность и безысходность положения.

 Ещё в прошлый телефонный разговор, узнав, что Аленино состояние тоже ухудшается, - заплетающимся языком она в отчаянии выкрикнула:  "Да когда же, наконец, все мы умрём!" Тогда Алене стало не по себе от этих слов, но потом  пришло осознание, что в сложившейся ситуации это самый лучший выход.
Все эти мысли пронеслись в голове за секунду, и она продолжила свой монолог:

"Еленчик! Я чень рада слышать твой голосок!  Ничего, я сама буду говорить,  а по твоему мычанию  догадаюсь о твоей реакции. Ты прости, что я долго не звонила - всё надеялась найти что-то обнадёживающее в исцелении от нашего с тобой заболевания.

Очень хотелось порадовать тебя и чем-то хоть немного помочь. Но увы, ничего не получилось.  Зато узнала много нового и совсем по-другому стала смотреть на жизнь и на смерть.

Я познакомилась со старцем-провидцем из монастыря.  Попросила о молитве на исцеление. Так знаешь, что он ответил?! Сказал, что креста сего не избежать,  тяжелое испытание выпало, но если выдержу, то ПОТОМ окажусь в ТАКИХ высотах, куда и ему вход заказан!   И молиться обещал до смертного часа.

А ты, голубушка моя милая, меня гораздо святее!  Велик твой мученический крест - не менее велика будет и награда!  Господь с огромной любовью наблюдает за тобой, готовя  величественный приём и царские палаты! Какой там  царские - гораздо лучше!  Нам здесь и не снилось такое!   

Не бойся ничего.  Впереди тебя ждёт всё самое лучшее, самое прекрасное! Твоя светлая и чистая душа освободится, наконец, от непомерно тяжелого гнёта этого ужасного мира. Отряхнётся от боли и страданий, вздохнёт полной грудью и наполнится радостью и любовью. 

Доступен будет любой уголок нашей матушки-земли и  бескрайний космос.  Даже мысль человеческая менее свободна, чем святая душа в просторах вселенной.  Тебе будет доступна любая мудрость, любое самое тайное знание.  Ты познаешь Любовь в самом высоком смысле этого слова - Божественном.

 Одной лишь мыслью, одним желанием ты сможешь создавать миры и звёзды.  И ты, милая моя, этого достойна, как никто другой!  Ты безропотно прошла все испытания, достойно пронеся свой тяжелейший крест. Ты достойна самой высокой награды. И поверь - она тебя ждёт за чертой.   

Обнимут ангелы тебя своими невесомыми крылами,
В Любви Божественной блаженство ты получишь.
Невыразимыми душа заговорит стихами,
Ты в параллельные миры летать её обучишь.

Ты плачешь...  Не плачь, родная моя.  Так всё и будет! Вот увидишь. Потерпи ещё немного.  Я тебя очень люблю и всегда помню о тебе.

Сегодня Рождество. Поздравляю тебя со светлым праздником! 10-го твой день рождения - обязательно позвоню и поздравлю!»

На следующий день - 8 января - думала о Лене с самого утра, собираясь не ждать два дня, а позвонить  сегодня же, но неожиданно нагрянули гости и просидели до позднего вечера, выжав Алену, как лимон.  "Извини,  милая. Не получилось сегодня. Завтра обязательно позвоню", - пообещала она, укладываясь спать.

Наутро, едва Алена приготовила завтрак, позвонила Ленина мама и сообщила, что рано утром Леночки не стало.  "Ах, не успела! - с досадой подумала она. - Но хорошо, что не стала ждать дня рождения и позвонила хоть один раз! Предчувствие не обмануло. В добрый путь тебе, дорогая моя, милая моя подруга! Я никогда тебя не забуду."

Алена выразила соболезнования и от души посочувствовала, а женщина вдруг добавила: "После разговора с тобой Лена успокоилась и затихла. Весь вчерашний день не стонала, не плакала, а лежала умиротворённая и даже улыбалась.  И ушла сегодня тихо и спокойно.  Спасибо тебе, Алена! Хорошее напутствие ты дала ей, мы всё слышали по громкой связи. Может, и в самом деле ей там хорошо будет, страдалице нашей. Спасибо".

 Елена Братчук - перешла в Мир Иной 9 января 2009 года. Было ей около сорока лет.  Вечная ей память и Царствие Небесное.

5.09.14. 




                Визит Прокопьича. Мистика

Галя, Аленина  соседка по карману (тамбур на две квартиры), после смерти матери забрала из деревни отца.

Новый сосед быстро приноровился к городской жизни. Чтобы не сидеть  на пенсии без дела, он устроился дворником, а через некоторое время получил повышение в должности, став бригадиром дворников.

Прокопьич оказался доброжелательным и душевным человеком. Иногда он заходил к Алене по-соседски, мог помочь по мелочи или перехватить до получки на пиво или чего покрепче.

Старичок казался вполне крепким и здоровым, ни на что не жаловался, только последнее время стал беспокоить желудок. Особого значения этому никто не придавал, пока с сильнейшим приступом Прокопьича не увезла скорая. Его положили в больницу, обследовали и диагностировали неоперабельный рак в последней стадии.

Даже находясь в онкологии, Прокопьич не подозревал о фатальности своего состояния. Дочка изо всех сил крепилась сама и успокаивала отца:

- Ничего, папа! Полежишь в больничке, подлечишься, и всё будет нормально.

Так и умер Прокопьич на руках дочери, ни одной минутой не сомневаясь в своём скором выздоровлении. 

Много существует споров о лжи и лжи во спасение. Речь сейчас не об этом. Родные люди из любви к отцу и деду, а также для собственного спокойствия уберегли пожилого человека от страха и отчаяния, а врачи обезболивающими инъекциями облегчили страдания физические. В этом проявился гуманизм.

Пока тело находилось в морге, родственники хлопотали о похоронах. Вынужденная суета немного отвлекают от скорби. Алена изо всех душевных сил старалась поддержать соседку.

На второй день после смерти Прокопьича, Алена сидела в своём уютном уголке на кухне и читала книгу. Вдруг что-то отвлекло её от текста. Мысли были ещё о прочитанном, а взгляд блуждал в окружающем пространстве, не успев ещё ни на чём сконцентрироваться.

И вот этим неопределённым взглядом она  вдруг увидела Прокопьича. Он скромно стоял возле дверного косяка, как обычно, когда заходил попросить на пиво.  В его широко распахнутых голубых глазах было столько боли, растерянности и мольбы, что Алена немедленно забыла обо всём, чем только что занималась. Огромное сострадание и желание помочь захлестнуло её, сделав всякий страх абсолютно неуместным.

Встретив осознанный и понимающий взгляд, глаза Прокопьича осветились мучительной надеждой.  «Господи! – прошептала Алена про себя. – Он же не понял, что с ним произошло! Это я тут всякие книжки читала, со всякими явлениями сталкивалась! А он-то убеждённый материалист и атеист. А сейчас с ним ТАКОЕ творится! Он же в полном отчаянии! Никто его не видит и не слышит, как бы он ни кричал и ни бился в истерике. Ужасно! Надо ему всё объяснить и успокоить, чтобы не метался!»

        - Прокопьич! Дорогой ты мой! – обратилась Алена к нему. – Твои родные ничего не говорили тебе, не хотели расстраивать, а у тебя оказался рак. Сделать ничего было уже нельзя. А сейчас ты просто умер. Тело в морге, а душу твою никто не замечает. Не всем дано, понимаешь ведь. Я тоже - случайно. Похоронят теперь только твоё тело в родной деревне рядом с женой. Не печалься! Зато ты теперь свободен  и сможешь увидеться со всеми умершими родными и друзьями. Человек - это совсем не тело! Тело - всего лишь оболочка, одежда, временное прибежище души. При жизни ты в это не верил, поэтому пока тебе трудно это понять, но совсем скоро ты освоишься. Твоя новая жизнь будет гораздо лучше, чем эта. Ты ведь запросто можешь перемещаться, куда угодно и как угодно быстро! И боль твоя ушла бесследно! Ничего же больше не болит! Разве тебе сейчас плохо? Ну, ведь хорошо же! Скоро  тебя встретят твои родители, родственники, знакомые, твоя жена. И всё у тебя будет очень хорошо.  Дочка, внуки поплачут и смирятся, а тебя ждёт совсем другая жизнь! Прощай, дорогой! Царство тебе Небесное! Ступай с Богом и ничего не бойся! 

Прокопьич внимательно выслушал свою, теперь уже бывшую соседку и облегчённо вздохнул, взгляд его потеплел и успокоился. Он слегка кивнул головой на прощание, повернулся и бесшумно потопал по направлению к выходу.  Алена тоже вздохнула с сознанием выполненного долга и взялась за отложенную книгу. Хорошо, что Прокопьич зашёл. Теперь душа метаться не будет и спокойно отправится в свой мир.

Алена рассказала Гале об этом необычном визите. Поверила она или нет – неизвестно, но выслушала с большим вниманием.

6.10.13.









  28.05.11 
Закон причины и следствия.

Находясь на первой группе инвалидности, Алена всё же самостоятельно справлялась со всеми домашними делами: протирала пыль, чистила ковёр, мыла пол ползком или шваброй, стирала,  принимала гостей.
Алену считали интересным человеком, поэтому  знакомые знакомили её со своими знакомыми и случалось, что в её восьмиметровую кухню набивалось до девяти человек. Пили чай и разговаривали о Боге, различных чудесах, необычных людях, законах причины и следствия. Беседы затягивались часто на несколько часов. Во время общения люди забывали об Аленом недуге. Иногда кто-нибудь догадывался помочь убрать со стола и помыть посуду, а вот затоптанный коридорчик Алена отмывала всегда сама шваброй, держась за трубу в ванной, чтобы не упасть. К сожалению, болезнь прогрессировала, и передвигаться становилось всё труднее.

 Однажды в гости пришла Галина Пичугина. Как казалось,  она проявила искреннее сочувствие к Алениному положению, поскольку некоторое время сама работала в интернате для престарелых и инвалидов, и знала не понаслышке о трудностях жизни инвалидов. Рассказывала она и о безобразиях, которые там творятся. Кроме того, она была человеком глубоко религиозным и обладала одновременно некоторыми эзотерическими знаниями о карме и законах причины и следствия. После чая, она начала мыть чашки, а Алена поковыляла в туалет.

 - О! Ты куда это залезла? – воскликнула Алена, вернувшись.

 - Да вот, постирала марлю с вентиляционной решётки! У тебя всё так чисто, а она такая грязная!

 - Ой! Спасибо! Я уж давно на неё смотрела, да не знала, как её поменять.

 - Зачем менять? Она уже чистая! Сейчас мыльцем её приклеим и порядок. Я и со шкафа пыль протёрла.

 - Ай да Галина! Ай да молодец! Вот удружила! Спасибо.

 - А тебе вообще кто помогает?

 - Соцработница покупает продукты, лекарства, платит за квартиру.

- А убирает кто?

 - Сама.

 - Да как же ты?!!

 - Всяко. Где чисто, а где…, сама видела только что. А люди ко мне ходят не пол мыть.

 - Ой, дорогая ты моя! Если тебе что-то надо будет, ты не стесняйся, говори! Позвони только, и я приду и помогу тебе.

 - Спасибо, конечно, но я и сама потихоньку справляюсь.

 - Да, мало ли что! Вдруг помощь понадобится! Звони обязательно!

 - Хорошо. Спасибо большое. Обязательно позвоню.

Через несколько недель, вечером, у Алена подкосилась нога. Резко и неожиданно. Она  уцепилась за стол, но сорвалась и упала. Все мелкие косточки стопы сжались от удара. «Будто пружинный матрас от прыжка» - пронеслось в мозгу. Не обращая внимание на сильную боль, женщина ощупала ногу. Слава Богу, кости, кажется, целы. От боли ногу свело судорогой, нет возможности даже ползти в комнату, чтобы подняться, у кровати. Да и зачем? Идти потом все равно не получится. 

Сидит и думает: что же делать? На полу под столом крошки. Замела их и кинула в раковину. Когда теперь сможет убрать? Дотянулась до телефона и позвонила Ахмеичу. Сосед помог добраться до кровати. Посмотрела телевизор и легла спать в надежде, что утром боль утихнет. Но наутро нога распухла и разболелась ещё сильнее.  Позвонила сыну с просьбой приехать ненадолго, а потом позвонила Галине Пичугиной.
  - Я упала и сильно повредила ногу. Перелома нет, но похоже на множественные трещины. Распухла вся и от боли не разгибается даже, судорогой свело. Ни на кухню. Ни в ванную. Как приковали к кровати. Ты предлагала позвонить, если понадобится помощь. Вот она мне сейчас очень нужна! Сегодня. И чем скорее, тем лучше.

 - Нет. Я сегодня не могу! Соседка пригласила к себе на дачу за малиной. Надо заготовить варенье на зиму, от простуды хорошо помогает. Я не могу отказаться, извини. Скоро уже поедем. С минуты на минуту жду звонка. Первый раз пригасила, больше может и не пригласить.

 - А когда вернёшся?

 - Не могу сказать. Не знаю. Да и варенье надо варить. Ягоды постоят, уже не то будет. Извини. Я бы приехала, конечно, и помогла, но не могу сегодня. Может в следующий раз….

 - Да, я понимаю. А завтра?

 - Как получится. Постараюсь, конечно. А ты звони!

 - Лучше ты позвони, как сможешь приехать. Ненадолго хотя бы: воды принести, да из горшка вылить.

 - Конечно, конечно.

Весь день Алена просидела на кровати. Ахмеич накормил варёной картошкой с луком, а вечером пришла Инна Фёдоровна. Галина даже не позвонила. Ждала её на следующий день, но безрезультатно. После обеда зашла Лилия Николаевна, а вечером и утром следующего дня соседка по карману Галя Мелентьева. За трое суток моего сидения на кровати Галина даже не позвонила. После приезда сына  Алена снова позвонила ей.

  - Всё, Галина. Сын ко мне приехал, так что не беспокойся. Помощь твоя больше не нужна. Если захочешь, приезжай просто в гости. Варенья-то наварила?

 - Какой там! Я собралась, ждала её звонка, чтоб выходить из дома, а она позвонила и сказала, что поездка отменяется, - сообщила Галина.

 - А ты? – не веря своим ушам, спросила Алена.

 - Да к дочери поехала с внуком повидаться, - ответила она запросто.

 - А потом? – с трудом выдавила Алена.

 - А на следующий день решила уборкой заняться.

 - А я так тебя ждала…. – с болью и разочарованием произнесла Алена.

 - Да вот, лучше б к тебе поехала, - прозвучало в ответ.

 - И что?

  - Да, что! Вот залезла на табуретку, чтобы протереть люстру и упала. В итоге перелом голеностопа.

  - Надо же! Совсем, как у меня. И почему так произошло? – воскликнула  Алена удивлённо.

 - Оступилась!

 - А за что? Я вот, кажется, догадалась, за что так получила, а ты?

 - Да за грехи наши, за грехи. Мало ли мы в жизни нагрешили.

 - Ну да...

Может, и она догадалась, за что пострадала, просто постеснялась говорить вслух. Это уж её дело. Но закон причины и следствия налицо.
29.05.11. 






                ПРИГЛАШЕНИЕ К ИОАННУ-КРЕСТИТЕЛЮ

                В городе ажиотаж: привезли мощи Иоанна Предтечи. В вечерних новостях показали огромные очереди у храма, такие очереди в советские времена тянулись в мавзолей В. И. Ленина, только здесь гораздо больше. Люди по девять и даже двенадцать часов простаивают, несмотря на дождь, чтобы приложиться к раке с десницей святого.

     «Там такие толпы! Куда я пойду? Да и кто меня повезёт на коляске? Да и в туалет никак», - обречено подумала  Алена и, успокоившись на этом, легла спать.

          А ночью ей приснился очень странный сон. Приснилось, будто ее приятельница, Виктория, беременна и ждёт ребёнка. Поразительно! Ведь ей уже шестьдесят лет, она не замужем и никогда не имела детей.

- Виктория! И ты, в самом деле, хочешь этого ребёнка?! – спросила  Алена во сне, не в силах скрыть удивление.
- Да. Хочу. А что? – последовало в ответ.

        Родила она или нет, - осталось за кадром, а вот в этом же сне ребёнок вдруг появился у Алены. Она его не вынашивала и даже не рожала, но то, что это ее собственный младенец она была абсолютно уверена. Он лежал в пелёнках на диване, смотрел умнющими глазами и улыбался, обнажая белоснежные ровные зубки. Такой замечательны! Ей казалось, что он почти разговаривает с нею. О! Какая радость! Восхищение не имело границ! Всё случилось слишком неожиданно, но Алена быстро сообразила, во что его завернуть.

        «Если приснился ребёнок, да ещё мальчик – это очень хорошо», - размышляла  Алена и, чтобы поделиться набрала номер телефона своей подруги Лилии Николаевне. Длинные гудки, дома её нет. И вдруг позвонила Виктория:

-  Алена, а ты к Иоанну-Крестителю не хочешь сходить? Я была сегодня, простояла всю ночь, почти девять часов и не жалею.
 
- А кто меня повезёт? Да и не могу я там столько ждать!

- А инвалидов-колясочников пускают вне очереди.
- Да? Интересно. Но все равно, кто меня покатит?!
- Ну, как хочешь. Думай сама. Главное в очереди стоять не нужно. А мне сейчас поспать надо после бессонной ночи.

                 Алена задумалась, вспоминая сон. Странное совпадение. И Виктория позвонила…. А ведь ничего просто так не бывает. Это явно знак.  Надо какую-то попытку предпринять, хоть пальцем пошевелить! Обязательно надо.
 
              Алена решила позвонить Любе Заремба. Она женщина православная, регулярно посещает церковь, по монастырям и святым местам ездит, у прозорливого старца отца Мефимия про Алену спрашивала.

- А я только что оттуда. Мы всем своим приходом ходили, вместе с нашим батюшкой, - ответила Люба.

- Жаль. Этой десницей он самого Иисуса Христа крестил... Ладно. Значит, не судьба, - смиренно сказала Алена, решив уже успокоиться на этом окончательно.

- Подожди! Ты хочешь попасть туда? У меня муж ещё не ходил. Там такие очереди, что вряд ли он захочет столько стоять. Сейчас я ему позвоню и скажу, чтобы он с тобой сходил. Я тоже видела, что инвалидов в колясках с сопровождающими без очереди пускают.


             Дорога до церкви заняла минут тридцать. Погода стояла отличная. Они шли, неторопливо переговариваясь.  Алена рассказала Виктору о своём сне и звонке Виктории.

- Да… Интересно. Похоже, что ты получила своеобразное приглашение. Благодаря этому и я пошёл, а стоять много часов не отважился бы ни за что, - говорил Виктор.
- Ой, смотри. Неужели это уже очередь?! До церкви же ещё далеко, – воскликнула Алена.
- Да! Посмотри, какими зигзагами она извивается! – добавил Виктор.
- Ой, сколько народу!

         Они шли и шли мимо людских колонн, серпантинами извивающихся по близлежащим к церкви окрестностям. Сначала  Алена глазами искала в толпе знакомые лица, но потом от этого мелькания у нее возникло головокружение, она опустила очи долу и стала молиться. Виктор тоже замолчал. Неторопливым размеренным шагом они приближались к церкви. Начал моросить мелкий дождик. Люди расступались перед ее коляской, а охранники приглашали:

           «Проходите, проходите». Постепенно Алена совсем перестала обращать внимание на всех и вся, углубившись в свои молитвы.

               Вот подошли к церковной ограде: «Проходите, проходите», - говорили им всё чаще, пропуская в церковные ворота.

            В церковь народ запускали небольшими группами. Тоненькая струйка очереди продвигалась уже быстрым шагом. Их тоже поторопили.

           И вот они уже внутри xрама. Здесь почти пусто. Они неуверенно идут по коридору из натянутыx ленточек к небольшому скоплению людей. Алена оглядывает висящие на стенаx иконы, поскольку не была здесь уже очень давно. И вдруг передо нею оказалась рака.

- Вы сами привстать сможете? – спросили у нее.
- Не-ет, - слегка сконфузилась Алена.

             Тогда ее ловко подхватили с двух сторон под локотки, и прямо перед глазами она увидела раку, а в ней заветную десницу.

           Взгляд – как щелчок фотоаппарата одновременно с приложением губ к стеклу. Всё! Один миг, даже не секунда. Но в этот миг что-то случилось.

              Нет, ее не поразило зрелище нетленной руки, хотя, если учесть, что ей две тысячи лет…. Рука лежала таким образом, что хорошо были видны большой и указательный пальцы и запястье. Хорошо сохранились и ткани, и кожа желтоватого цвета. В общем, сам вид руки ее не поразил.

             Произошло что-то другое. Трудно сказать, что именно, но ЧТО-ТО очень величественное и значимое.  Алена случайно прикоснулась к чему-то незримому, великому, божественному. Не руками и губами, а душой, притом – таинственной её частью, неизведанной. И это ЧТО-ТО прикоснулось к ней. Точнее, ОНО прикоснулось к ней, а она только почувствовала это. И это наполнило ее каким-то высоким обновлением, преображением. Это было НЕЧТО!  Ничего подобного она не ожидала и не чаяла. К раке  подошла ОДНА  Алена, а отошла от неё совершенно ДРУГАЯ Алена: восхищённая, воодушевлённая, обновлённая и окрылённая. Но не только это. В нее проникло НЕЧТО новое, незримое, не поддающееся никакому описанию. ОНО просто появилось и всё.

                Вот тебе и ребёнок, нежданно и негаданно родившийся в ее сне!  Алена готова была плакать от радости, любви и благодарности. Она получила приглашение от самого Иоанна Предтечи, и, слава Богу, что у  нее хватило-таки ума принять его. А как часто мы отмахиваемся от подобных приглашений, советов, подсказок и даже помощи, не желая ни прислушаться, ни задуматься, а потом, даже проклинаем Бога! А Высшие силы заботятся о нас постоянно. Только мы живём на поводу своей лени, эгоизма, расчёта, логики и совсем не прислушиваемся ни к голосу своей души и сердца, ни к воздействию тонких и незримых божественных энергий.


              Из храма их выпустили по другим дверям, и они сразу оказались на тиxой и пустынной улочке, даже машин не было видно. Словно мир разделился на до и после. В полном безмолвии они дошли до оживлённого перекрёстка, но ни шум машин, ни шаги и голоса проxожиx не нарушали поселившейся в них глубокой внутренней тишины. Город жил своей кипучей жизнью как-то параллельно, рядом, но в то же время отдельно!

- Виктор, у меня такое ощущение, будто мы только что вышли совсем из другого мира, - наконец, нарушила молчание Алена.
- У меня тоже есть такое чувство. Я даже не ожидал, что ТАКОЕ может быть, - подтвердил он.
- А ещё мне кажется, что я несу сейчас с собой, а точнее, в себе заряд неведанной ранее энергии, благодати. Что-то новое, большое и светлое.
- И я тоже.
- Я ничего такого не ожидала, готова была скорее к разочарованию, как было уже как-то, когда меня возили к иконе одного святого. Если бы не этот странный сон, - я даже бы и не попыталась попасть сюда. Пошла только ради самого факта, что видела, мол, десницу самого Иоанна Предтечи. Сейчас даже вспоминать стыдно. Прости, Господи, прости, Иоанн-Креститель. Но какова мощь! Какова сила! Воистину Великая Святыня.

- Да, уж.  А сколько народу, сколько охраны! По иконочке каждому дарят, и всё ведь совершенно бесплатно!
- И всё это несколько дней! Круглосуточно! Грандиозно. Спасибо тебе большое, что свозил.
- И тебе спасибо. Я бы без тебя не сходил.

                Вечером  Алена стала звонить своим знакомым и делиться впечатлениями. Оказывается, многие ходили и выстаивали многочасовые очереди, и это ожидание часто вызывало больше эмоций, чем сам факт приобщения к Святыне.  Лилия Николаевна простояла двенадцать часов, всю ночь мокла под дождём, а прошла как раз в то же время, что и Алена с Виктором, но они не увидели её, к сожалению, а ведь она могла бы пройти с ними вне очереди, как второй сопровождающий. Но на всё воля Бога!

                В это время Алена восстанавливалась после перелома ноги и воспаления легких и, чувствуя сильную слабость, с огромным трудом перемещалась по квартире. Ее то качало, то шатало, то рука срывалась с опоры, то нога подкашивалась или подворачивалась, и в другой раз она обязательно упала бы, но сейчас какие-то силы будто подхватывали, поддерживали и помогали устоять.

               Алена чувствовала, ЧТО происходит, и её сердце переполнялось любовью и благодарностью.
               - Спасибо тебе, Иоанн-Креститель! Ты укрепил мою Веру, помог поверить в Чудо!
              Есть Бог на свете! И я люблю Тебя!






     11.10.07. 

ТРОПОЮ  ПРЕМЫ

Алёнка сидела в полном отчаянии и в который раз безуспешно пыталась найти выход из своего абсолютно безвыходного не только на первый взгляд, но и на сто первый, положения. «Неужели же придётся медленно и мучительно умирать, испытывая умопомрачительные боли, в грязи и вони, когда выламываются суставы отого, что не можешь удобно уложить своё неподъёмное тело, изнемогая от аллергического зуда, не имея возможности элементарно почесаться или слегка размять затёкшие и онемевшие ноги и руки, - думала Алёнка свою невесёлую думу. - Как ужасно искривился и болит позвоночник от лежания только на правом боку, как болит весь бок, кожа и ткани! Как замучила спастика, от которой невозможно удержаться на кровати, от которой выламываются суставы, трещит позвоночник и даже вывихиваются пальцы на руках. Лежание на кровати – настоящая пытка. Когда ещё могла сама садиться на кровати, давала среди ночи отдохнуть правому боку, растирала кулачком одеревеневшие ноги, - так ещё можно было жить. А сейчас! Невыносимо так, что с ума сойти можно! И подушка старая порвалась, а другая тощая и совсем неудобная; хотя бы руки работали, зашили бы, смастерила бы подушечку и на кухонное кресло, а то там весь поролон уже сгнил, одни комки и кочки остались, весь день там сижу да ещё на ломанном копчике и всё время  маюсь от боли. Мишанька мой, ох, не в меня пошёл, ни приспособить ничего не может, ни починить, ни просто поправить. Сам же в моё кресло всё накидает, а потом меня садит, не глядя, хоть на кухонную грязную тряпку, хоть на одежду, однажды переломил пополам карандаш моим многострадальным копчиком. Нигде даже места удобного нет для меня! Сижу сбоку от кухонного стола, поворачиваюсь к нему, выкручивая позвоночник на девяносто градусов, когда ем, читаю или работаю на компьютере. Бедный позвоночник! И ничего сделать не могу! Как я уже устала ТАК жить! А жить то интересно! И жить очень хочется! Но не ТАК! ТАК больше не могу! Что же делать? Если иначе нельзя, - то легко и быстро уйти из жизни я бы согласилась! Не самоубийством, конечно! Этого делать нельзя. Нет. Надо что-то придумать ещё!»

Алёнка взяла телефон, набрала номер:
 - Фаузия! Здравствуй!

- Здравствуй, Алёнушка!
 - Фаузия дорогая! Там у тебя есть знакомая, которая ездила в Индию к Саи Бабе.
 - Да. Тамара ездила с мужем и своими знакомыми.
 - Припёрло меня! Сил уж больше нет! Может ещё кто поедет, нельзя ли передать ему письмо от меня или фотографию?…
 - О-о, - озабоченно сказала Зоя. - Это я не знаю. Это очень сложно. Туда к нему сотни тысяч едут, а пообщаться с ним удаётся единицам. Да и не знаю, соберётся ли Тамара в этом году, да и в следующем тоже.
 - Ой! Ну, что же делать-то? Если узнаешь, что кто-нибудь собирается ехать, свяжи меня с ними, пожалуйста! Может быть, что-то придумаем. Я ведь сама ну никак не могу туда поехать! И дорого, и далеко, и жара там, а я её совсем не могу переносить, у меня ведь рассеянный склероз!
Да я понимаю. Не знаю даже как тебе помочь.
Поговори с Тамарой. Может что-нибудь посоветует.
Хорошо. Увижу – поговорю.

Алёнка снова задумалась. «Почему я сказала: « ну никак не могу»? Почему же «никак»? Сбережения кое-какие у меня есть, лет 10 собирала, ремонт хороший хотела в квартире. Обойдусь! Голову надо спасать, а не причёску! Мишаня теперь со мной живёт, есть кому помочь в дороге. Жара вот только. Ничего. Из горящего дома только через пламя вырваться можно, только так спастись. Иначе гибель. Выхода больше нет. Эта поездка – шанс не только выжить, но и начать новую жизнь. Всё! Решено! Надо ехать!»

Неожиданная мысль весь день крутилась в Алёнкиной голове, всё более и более утверждаясь там. И как только раньше это не приходило ей в голову? Тогда это казалось совершенно немыслимой затеей. О Саи Бабе ей известно уже более десяти лет в основном из книг, как-то его лицо промелькнуло на экране телевизора. Но в Алёнкином городе есть люди, которые были у него в Индии, видели его. Надо связаться с ними, всё расспросить, узнать дорогу.

«Надо же: «никак не могу»! Могу! Могу! И обязательно поеду! Недаром же я столько лет шла по духовному пути, перечитала столько книг, всех простила, в корне изменила своё мировоззрение и продолжаю работать над собой и дальше! Моя болезнь толкнула меня на духовный путь развития, помогла не сойти с него, но сейчас она мне уже мешает, не даёт развиваться дальше, стопорит, тормозит. Пора избавиться от неё, отпустить. Она свою роль сыграла, хорошо сыграла. Я благодарна ей за это. Но сейчас пора ей уходить», - возбуждённо размышляла Алёна, всё более и более убеждая себя в правильности выбранного решения.

Фаузия говорила, что Тамара теперь почти всё время живёт далеко за городом на даче и в квартире своей бывает редко, поэтому по домашнему телефону дозвониться до неё очень сложно, а номер её сотового без разрешения Фаузия дать не может. Тамара – сама целительница, и когда она приезжает домой, к ней ломятся толпы страждущих, ждущих её помощи.

Алёнка решила звонить ежедневно по несколько раз, но неожиданно дозвонилась уже со второго раза. Алёнка высказала своё страстное желание отправиться к Саи Бабе. Тамара ей всё рассказала, объяснила, но предупредила, что Свами очень непредсказуем, он может вылечить человека сразу же, а может пройти мимо и не заметить. Так что можно как приехать, так и уехать «не соло нахлебавшись».
«Сейчас ноябрь, почти зима, зимой меня из дому вывезти практически невозможно. Дождёмся весны – будем делать паспорта, за лето всё подготовим, а в октябре поедем, чтобы до морозов вернуться, да и там, в Индии в это время уже не такое пекло. И надо подготовиться морально, духовно, а это не менее важно; да и узнать побольше обо всём», - планировала Алёнка. С появлением такой надежды жизнь её не облегчилась, но наполнилась определённым смыслом. Она нашла в Интернете информацию о Саи Бабе, его лекции и о том, как к нему добраться. Весной она познакомилась с женщинами, которые ездили к нему, летом даже побывала на собрании в центре Саи.

И вот уже готовы паспорта, купены билеты и заказаны визы. Алёнка очень волнуется, как она перенесёт дорогу, ведь она много лет не ездила ни на каком транспорте. Как-то лет пять назад пришлось проехать минут 20-30 на троллейбусе, так закружилась голова, затошнило, вынесли еле живую. А в туалет как? Ведь она ни сесть, ни встать, ни стоять не может, и руки, как плети: ни приподняться, ни подержаться, ни поправить ничего. А дорога длинная и сложная, и язык они с Мишанькой не знают…. И жара.

Лучше об этом не думать. Ведь страх – это недостаток веры в Бога. Бог поможет. Он уже много раз помогал Алёнке и в пути, и с приобретением квартиры, и во многих других делах. Сколько невероятных случаев, стечений обстоятельств, настоящих чудес происходило у неё в жизни!

И сейчас Бог поможет! Поможет! Обязательно поможет, потому что ОН знает, как необходима ей сейчас Его помощь! Потому что помощи ждать больше неоткуда, потому что все силы иссякли, потому что на карту поставлена жизнь! Она сделала всё, что смогла, а на что не хватило сил, ОН простит в милости Своей. Конечно, простит! Ведь Бог – это Любовь! А Любовь всё прощает и любит, а не наказывает.

Бог любит её. Алёнка чувствует эту Любовь и любит сама. Она чувствует, как её любовь сливается с Любовью Бога и становится Единой Любовью. И вот уже всё едино: Бог, Любовь, Алёнка и весь Мир! Душа Алёнки парит в этой Любви, растворяясь в Божественном Единстве Вселенной. Ручьи слёз текут по её счастливому, улыбающемуся лицу. Она плачет от радости и любви, великой любви к Богу, к миру, ко всему окружающему, а губы её шепчут в восторженном порыве свою молитву:
Господи! Я люблю тебя! Я люблю тебя, Боже мой!

             Она уже не боится и не беспокоится.  Она просто думает, как лучше преодолеть дорожные трудности. Она чувствует Свет Любви, зовущий её издалека и освещающий добрый путь. Она чувствует, что её зовут и ждут, её, Алёнку, что она угодна. Она ещё боится в это поверить, но чувствует, что это на самом деле так. А Саи Баба с маленького портретика как-то особенно весело и задорно ей улыбается, будто желая подбодрить, как близкий, лучший друг.
Я люблю Тебя, Саи Баба! Я еду к тебе. И всё будет хорошо, - шепчет ему Алёнка.

10.2007.






                Я - БОГ, НО И...

  Октябрь 2008 год. Индия, ашрам Бхагавана Шри Сатья Саи Бабы.

 Алёна сидит в своей инвалидной коляске под густыми кронами деревьев около гостиницы и читает распечатки выступлений Саи Бабы. Они с сыном приехали только вчера и ещё не адаптировались. С утра в тени деревьев казалось очень комфортно, и сын оставил Алёну посидеть на воздухе, а сам ушёл вздремнуть.

            Прошло часа два. Вдруг сверху  посыпались листья, цветки и стручки с семенами. В кронах деревьев, под которыми сидела Алёна, обезьяны устроили свои разборки. Они пронзительно кричали и носились по веткам с бешеной скоростью, замирая на миг, и резко меняли направление, тем самым, сотрясая деревья. Это обстоятельство отвлекло от чтения. Когда обезьянья стая унеслась, Алёна вдруг ощутила, что сильно перегрелась. Индийское солнце не скупилось на свет и тепло, и от его щедрости даже в густой тени стало очень жарко. Она подняла голову и огляделась. Кругом никого не было, даже индийские грузчики, постоянно навязывающие свою помощь, куда-то исчезли.

      Мимо проследовала телега с кокосами, запряженная двумя белыми быками с длинными, почти прямыми рогами и горбиком на загривке. Кокосы начали разгружать под крышу, крытую тонким слоем сухих пальмовых листьев. По утрам и вечерам индусы бойко торгуют здесь кокосовым молочком и нежной мякотью этих чудных гладких кокосов зелёного цвета, разрубая их специальным тесаком прямо на глазах покупателей. Стоит такое лакомство в переводе на наши деньги - рублей пять. Но днём покупателей нет, все в основном отдыхают по своим комнатам: жара. Только вот Алёну! угораздило….

Она попыталась покрутить колёса своей коляски руками, чтобы выбраться на асфальтированную дорожку, но глубокий красный песок не позволил даже сдвинуться с места. Воздух раскалялся всё сильнее. Изредка по каким-то своим делам пробегали индусы, но не было ни одного русского, хотя их тут полным полно. Не было даже ни одного европейца, внимание которого можно было бы привлечь, используя словарный запас, состоящий из нескольких английских слов. Делать нечего: придется ждать, пока проснётся сын и вспомнит о ней.

          Проехала обратно телега, груженная уже использованными кокосовыми черепками. Тишина и жара. Как в сауне. Алёна попила воды из бутылочки и взяла листок, выбившийся из общей пачки.  «Я Бог. Просите, и Я исполню ваше желание», - прочитала первое, что попалось ей на глаза.  «Да уж…», – недоверчиво подумала она и допила остаток воды. От жары становилось трудно дышать, появилось сердцебиение. Алёна наклонилась вперёд, чтобы отклеиться от раскалённой спинки коляски в надежде, что мокрая спина хоть немного охладится, но это не помогло, видимо, воздух был уже выше температуры тела. Казалось, что она скоро сварится.

            «Глупо будет тут умереть! Ладно! Будь, что будет! Делать все равно нечего» – решила Алёна и снова начала читать. «Я – Бог. Просите, и я исполню ваше желание!» – прочитала снова и задумалась. «Если ты действительно Бог, как ты упорно утверждаешь! Если ты в самом деле Бог, тогда сделай так, чтобы без всяких проблем, хлопот и усилий с моей стороны мне позвали моего сына, а то я тут и в самом деле скоро Богу душу отдам от этого пекла», – произнесла она мысленно, вдыxая приторно-тёплый воздуx и выпрямляя взмокшую спину. И вдруг прямо передо ней возникло приветливое, улыбающееся голубыми глазами, молодое женское лицо.

- You to help? – спросила европейка.

          Алёна от неожиданности чуть с коляски не свалилась. Женщина появилась словно ниоткуда и предложила помощь!

- Да! Ja! Yes! Bitte! Plеаsе! - путая от радостной неожиданности немецкие, английские и русские слова, засуетилась Алёна. – Постучите во вторую комнату! Plеаsе! In zweite Zimmer. Two number! There my son! Там мой сын.

          Она понимающе улыбнулась и вошла в гостиницу.  Через минуту я вновь увидела её приветливое лицо.

- О key! – сообщила она, показывая жестами, как постучала кулачком в дверь второй комнаты, снова улыбнулась и исчезла за деревьями.

           Я поблагодарила её и махнула на прощание. Через минуту вышел сын и закатил меня в прохладу гостиницы.

            Совпадение? Просто повезло? Но позже Алёна узнала, что подобные вещи здесь случаются постоянно, да и многие другие чудеса происходят в порядке вещей. А ещё Саи Баба говорит: «Я – Бог! Но и каждый из вас тоже Бог. Только я знаю об этом, а вы – нет».





                ЧУВСТВО НАВИСШЕЙ УГРОЗЫ

Покидая Индию, Алёна с сыном прибыли вечером в международный аэропорт Мумбая (бывший Бомбей). Рейс домой рано утром. Ночь пришлось коротать в аэропорту.  Случалось и раньше проводить ночь на вокзалах, но эта запомнилась особенно.

 Огромное количество народа разных национальностей и цветов кожи сливалось в калейдоскопе всевозможных экзотических одеяний, причёсок, лиц. Кишащее людское море плотно заполняла всё пространство аэровокзала. Постоянно куда-то перемещались отдельными течениями группы и группки, вливались новые, закручиваясь водоворотами и утекая прочь. 

Невозможно было не только не могли найти уютного уголка для ночлега, но и просто спокойного места, где бы не задевали и не толкали со всех сторон. Куда бы они ни вставали со своими вещами – везде оказывались на чьём-либо пути, кому-то мешали, и в центре этой людской массы, и у единственной стены без дверей, где их постоянно тревожили служащие, разбирая или снова составляя огромные вереницы багажных тележек. Такого количества народу Алёне не приходилось видеть ни разу в жизни. Шереметьево-2 в сравнении с этим миксером в улье – просторный бульвар для приятных неспешных прогулок. 

Но главное даже не теснота и неустроенность, не усталость и желание приклонить куда-нибудь голову для сна, а какая-то непонятная тревога, необъяснимая угроза чего-то большого, страшного и неотвратимого.  Это ощущение казалось странным вдвойне, поскольку в прошлом году они уже посещали Индию и улетали из этого же аэропорта, но никаких негативных чувств она при этом не испытывала.

Привыкшая прислушиваться к своим ощущениям, Алёна могла предположить только крушение самолёта, но даже сама мысль поменять билет на другой рейс бросала в дрожь и вызывала ещё больший ужас.  Хотелось поскорее убраться из этого огромного, знойного, раскалённого враждебностью города, готового смять и растоптать их, как комаров, залетевших ненароком в чужое жилище. Угроза висела в воздухе, поднимаясь к высоким сводам, густо заполненного людьми зала, пронизывала вокруг всё и вся, отражаясь в глазах и лицах людей. «Скорее. Только бы скорее улететь отсюда!»

 К счастью, рейс не задержали, и, едва забрезжил рассвет, Алёна с сыном отправились на посадку. Самолёты, мимо которых они ехали по лётному полю, темнели грозными силуэтами, пугали своей тяжестью и величиной турбин, будто облитых кровью. «Только бы не в этом лететь! Только бы не в этом! – молила Алёна всякий раз, внутренне содрогаясь.

 И вот, наконец, автобус повернул очередной раз и подвёз их к белому красавцу. «Вот он! Вот он! Сюда! На этом я полечу!» - внутренне ликовала Алёна, направляясь к лайнеру. Устроившись в узком кресле эконом-класса, она блаженно вздохнула, закрыла глаза (уж теперь-то точно долетим благополучно) и спокойно  заснула.


Дома жизнь быстро вошла в привычное русло, и все страхи той ночи могли бы забыться и бесследно исчезнуть, если бы…   Всего через несколько дней в новостях передали о терактах в Мумбае с огромным числом убитых и раненых.   Террористы захватили здание международного аэропорта и взяли в плен много заложников из числа иностранных туристов, жестоко расправившись с некоторыми из них.

Там, где они совсем недавно провели мучительную ночь, - гремели взрывы, шла стрельба, гибли люди. А ведь и они могли быть там, если б решили задержаться ещё ненадолго. От ужаса защемило сердце, распаляя грудь жаром, застучало в висках.  Алёна поёжилась, представляя, как от огненных взрывов падают десятки людей, слышатся душераздирающие крики, стоны, кровь кругом. Массы народа мечутся в ужасе, а вооруженные террористы в масках прикладами сортируют заложников, тут же расстреливая непослушных.

Так вот откуда шёл тот необъяснимый ужас! Вот почему невыносимо было находиться в этом городе и в этом здании!  Чувство нависшей угрозы непредсказуемым образом проявилось необыкновенно сильно и явственно. Так звери чувствуют землетрясения, пожары, цунами и заблаговременно покидают опасные территории.
 





«С.: Все дороги ведут в одном направлении. Правда, некоторые люди почему-то предпочитают пробираться окольными тропами (видимо, желая срезать путь) и в результате отклоняются от истинного пути. Однако при этом каждый может и должен учиться на собственных ошибках, хотя это возможно лишь при условии, что ты человек разносторонний и обладающий широким кругозором. Ибо ограниченный человек, исключительно в силу своей ограниченности, многое упускает из того потенциального опыта, который он мог бы почерпнуть из жизни. И никогда не следует доверяться только одной тропе, считая, что это и есть твой путь, ведущий тебя прямо к цели. Ибо по большому счету все дороги равно истинны и равно ложны. Можно всю жизнь рыскать по этим дорогам и тропам, отыскивая свою правду или то, что ты считаешь правдой для себя, но в этом не будет особой пользы, пока ты не поймешь (и не примешь как должное), что твоя правда совсем не обязательно должна быть правдой для другого человека или других людей. А отгораживаться от других или ставить себя выше их - о, это тяжкий и нелегкий путь».                Долорес Кэннон «Между жизнью и смертью»