К отделению банка быстро направляется человек. Это мужчина лет тридцати. Он энергичным движением руки открывает дверь и проходит в зал касс. Шаг уверенный. По-видимому, он спешит. И знает точно, зачем он сюда пришел.
Однако, при попадании в зал банка поведение человека неожиданно меняется. Он резко останавливается в самом центре зала.
Охрана сразу же обратила на него внимание. Ещё бы, ведь мужчина был одет в широкие одежды священнослужителя. А точнее, если кто понимал разницу, в одежде православного священника. То есть, даже никаких признаков белых подворотничков. Исключительно черный балахон и черная шапочка.
От быстрого шага длинные черные волосы мужчины разделились на пряди, обнажив шею и лицо. Мертвецки бедное лицо. Малоприятный, рыщущий взгляд по сторонам. Серые с точкой зрачков глаза. Воспаленные веки. Красные, будто даже не окрашенные, а искусанные в кровь, губы. Они кривятся, подрагивая, будто человек находится под властью каких-то недобрых дум. Или наркотической зависимости.
И уж совсем лишним на мужчине был крест. Тяжелый, на массивной цепи. Было в этой детали что-то театральное. Во всяком случае, нелепым в данном месте. Где счет счету – не рознь. Где успех и процветание – превыше всего. А клиенты хотят лишь одного – денег и побольше.
Крест на груди самозванца в черном – вот так смотрелась искусная работа резчика по серебру, чуть позвякивая на груди человека, ищущего в этом месте иной помощи, не деньги. И это было точно подмечено охраной банка.
- Внимание! Подозрительный объект в балахоне в центе зала.
Самозванец. О последнем говорят и слишком яркие, вычурные туфли мужчины. И, разумеется, облизанное вниманьем охраны банка его стильное авто, времен первого Бонда, нахально остановленное на парковке для сотрудников банка.
Мужчина как бы поразмышлял, оглядывая небольшие в два-три человека очереди к окнам, за которыми трудились кассиры банка.
Охранник у двери снова пошевелил губами. Он «передал» наблюдение за «священником» охраннику зала.
Постояв так, весьма заметной мишенью для взглядов, мужчина, наконец, выбрал одно из направлений. И быстро двинулся с места.
Он направился к самому дальнему от входа окну.
Охранник, дежуривший в зале, тут же «передал» подозрительного клиента служащему банка. Он посоветовал «разобраться» с клиентом ещё до того, как тот приблизится к стойке, за которой сидят кассиры.
Служащий банка так и сделал. Он быстро пересек зал и за пару шагов до стоек, буквально приняв на грудь, тормознул священника улыбкой и вопросом: «Простите, …чем я могу вам помочь?»
-Э… э…
Клиент в черном замер, быстро оглядывая улыбающееся ему препятствие. Он будто размышлял, а чем, собственно, может ему помочь субтильного вида малорослый парнишка, по-видимому, подрабатывающий здесь студент? – Э…ничем.
Мужчина чуть было не сбил служивого парнишку с ног. Потому после слов отказа тут же извинился. И сделал шаг назад. Служащий банка его не интересовал. Мужчина смотрел поверх его головы. Его явно интересовал кто-то другой. Тот, кто стоял в очереди. – Простите, я...
Понятно, что очередь в два человека обратила внимание на субъект в черном. Тот ведь на какое-то время стал им компанией. Там было две женщины. Одна – средних лет, явно придавленная жизнью, вторая белокожая брюнетка, судя по блеску глаз (от любопытства) лет двадцати, не более.
Священник не просто улыбнулся второй, он будто её признал. Более того, он вложил в приветствие улыбкой всю силу своего обаяния. Однако, здравствуйте – ни им, ни девушкой произнесено не было. Более того, мужчина продолжал обольщать девушку улыбкой, а та тут же отвернулась. Она будто боялась прокараулить момент, когда женщина перед ней отойдет от кассы, и она, наконец, станет первой на обслуживание.
Улыбка священника скривилась. Теперь он будто досадовал, что преграда в виде служащего помешала ему встать рядом с симпатичной брюнеткой. За той занял очередь не он, а какая-то сухопарая долговязая старуха, неожиданно подрулившая в их сторону.
Похожая на актрису из сериала о старушке Марпл женщина кинула на его одежды недобрый (даже как бы брезгливый взгляд) и, обойдя и его, и стоявшего перед ним служащего, встала в очередь за девушкой.
Священник хмыкнул на свой промах, посмотрел на часы, обошел служащего, произнес: «Простите», – и тут же встал за старушкой в ряд.
Гектор Крол – на это имя указывала личная карточка служащего банка, извинений не расслышал. Он остался стоять на месте. Развернувшись к очереди лицом, с расстояния в пару шагов с нескрываемым интересом он продолжил разглядывать священника, а точнее, лишь то, что на том было надето. Сначала это была вещица на шее священника. «Интересно,…это настоящее?» Потом, когда последний снова посмотрел на свои часы, Крол заметил дорогое украшение на запястье. «Ого!!» И, наконец, взгляд парня будто прилип к ботинкам последнего. «Ну и ну…».
Служащий был в полном недоумении. «Священник? …Да ну!» И снова взгляд его принялся ощупывать вещи мужчины, облаченного в черное, грубой ткани платье. Зрительно взвесив золотистый крест, украшенный гладкими каменьями, широкую, ажурной вязи цепь, на которой тот висел, он попытался определить возможности «умных часов» на запястье священника (там ещё и кровоподтек был заметен, но на эту деталь парень внимания как-то не обратил). И наконец, он остановил взгляд на классных жёлтых ботинках, носы которых торчали из-под запылившегося подола платья священника. И вот тут восхищенное любопытство обнаружило себя, Крол произнес: «М-да уж…».
Лоренс, одернув на себе платье священника, повторил своё извинение в третий раз. Теперь, уже явно привлекая взгляд служащего к себе лично. – Простите, а что не так? - Небрежности, несоответствующие его облачению (часы и ботинки) тут же, укрывшись под балахоном, скрылись с глаз любопытствующего.
Крол посмотрел ему в лицо, и, чуть улыбнувшись, от смущения, служебно повторил: «Всё в порядке. Так чем я могу помочь, … вам, …святой отец?»
Старуха в очереди фыркнула и чуть слышно поворчала: «Ах, ну конечно! Забота лишь о святости. Как всегда, не до людей».
Лоренс, отвечая на любезность служащего, смотрел в серебристый затылок ворчуньи: «Спасибо, …я тут, я…сам. Подожду. Как все. Я … - неясная улыбка старухе, обернувшейся к нему (будто лишь для того, чтоб снова, посмотрев на его крест, презрительно фыркнуть), – не спешу. Но, по-видимому, машинально, он снова кинул быстрый взгляд на ручные часы.
Крол улыбнулся шире. Это ритуальное правило: чем подозрительнее клиент ведет себя, тем внимательнее к нему служащие банка. – Но, сэр, э…святой отец, я мог бы…
И тут служащий заметил, окно рядом вот-вот освободится. - А вот! Как раз освобождается второе окно. Давайте, святой отец, подойдем к нему и решим все ваши проблемы.
Но перед девушкой, в которой ещё издали Лоренс узнал давнюю знакомую, тоже больше никого не осталось. Усталая женщина перед ней, пересчитав жалкие купюры в руках, шаркая ногами, отошла от кассы, направившись к выходу. Теперь девушка могла бы уже обратиться к кассиру, но почему-то замешкалась. И тогда дама, стоявшая за ней, тут же сделала финт на месте. Произнеся: «А! Так вы забыли, зачем пришли. Тогда позвольте, я! – И … эта Марпл тут же провела рокировку фигур, обошла девушку. Она встала перед ней и, протянув кассиру свои документы, произнесла: «Значит так, я бы хотела…».
Но тут за стеклянной перегородкой прозвенел телефонный звонок. И он вывел работника за кассой из игры. – Простите, меня вызывает босс, - произнесла кассир, поднимаясь с кресла. – Прошу вас, перейдите к соседней кассе.
-Безобразие! Сейчас же моя очередь!
-Простите.
Девушка, теперь оказавшаяся за старухой, тут же оставила своё место и двинулась к соседнему освободившемуся окну.
Лоренс тут же пристроился в очередь за ней. Но дама, что выглядело комично, она тоже двинулась в сторону этого окна. Только она не встала в очередь за священником, а несколько бесцеремонно отодвинув девушку, встала у окна первой. – Простите, но мне сказали, чтобы я подошла к этому окну, - ответила она на удивление в лице последней.
- Но я, … я спешу. Я… - девушка взглядом призывала к заступничеству в лице служащего, – мне нужно, … но я, я же стояла первой, …я спешу…
-И я спешу! – На повышенных тонах одернула её дама! - Здесь все, как я заметила, куда-то торопятся, - произнесла она, снова обдав священника недовольным взглядом.
-Ну, хорошо, – ответила девушка, опуская голову. (Но кобылка закусила удила, щеки её тут же пошли розовыми пятнами). – Хотя я, … я спешу.
Служащий и священник, оценили румянец девушки. Переглянулись, подавляя желание улыбнуться. Оба были удивлены, но как бы и порадованы сценой. («Женщины!»)
Но тут вернулась кассир из крайнего окна. Села в кресло и, улыбнувшись, пригласила к себе «следующего».
- Простите, простите, …сэр, - Крол протянул руку в сторону священника (обутого в ботинки по цене его месячной зарплаты), - давайте, …вам лучше сюда, вернуться к этому окну.
Но тут подошли сразу двое клиентов и устроились у освободившегося крайнего окна.
Лоренс махнул рукой - пусть! И снова посмотрел на часы. На свои «умные» часы, которые могли сообщать не только о времени.
И он снова задумался. Симпатичное лицо его тут же задернулось пеленой малоприятной мрачности. Потом, вдруг заметив, что девушка искоса наблюдает за ним, Тед вздохнул (уже не глубоко), цокнул языком и, вздохнув снова, улыбнулся на усердие служивого, никак от него не отстающего. И немного театрально произнес: «А, пусть! Теперь уж всё едино! Принимаю …поворот такой судьбы».
На него тут же оглянулись все рядом стоящие.
Лоренс дернул плечами. Цепь на груди звякнула серебром. – Я фаталист. – Он придержал крест рукой, подмигнул одному из везунчиков у крайней кассы. Я подожду. Вот тут …с девушкой рядом. - К ней. – Вы не против?
Девушка, теперь уже всерьез приняв его за сбежавшего с репетиции актера, быстро выдохнула. – Нет. – И отвернулась.
И снова рабочая атмосфера банка.
Священник как бы снова потерял интерес к Кролу. Зато потянул носом, как бы вдыхая аромат, идущий от длинных прямых волос девушки. И снова улыбнулся, произнеся с интонацией полного наслаждения (обращаясь теперь уже как бы к затылку последней): «Х...хорошо! Без суеты, …хорошо!».
Клиент явно пытался освободиться от него. Крол это понимал. Но так просто, ни сделав и попытки узнать, кто он и зачем сюда пришел, просто отойти от человека, на которого указал ему охранник банка, – он не мог. Потому, снова приблизившись к священнику, служащий повторил, что готов помочь: «Возможно, я мог бы… как-то ускорить дело. А вы, по какому вопросу?»
-Спасибо. Я справлюсь.
Пока двое мужчин любезничая, пытались избавиться друг от друга, между дамами, что стояли перед ними, возник новый конфликт. Оказалось, юная леди всё же спешила. А пожилая - напротив, была полна внимания к кассиру, почему-то не принимавшего её стороны. Она требовала дополнений, уточнений и разъяснений по интересующему её вопросу. – И всё же я не понимаю, … вы сказали, что я, что мне…
-Простите, но вам же уже объяснили, что этим вопросом этот банк не занимается.
-Да какое вам дело до моего вопроса?! Ждите своей очереди и не вмешивайтесь! – Будто отрезала дама.
Девушка быстро посмотрела на часы. Сначала в своем телефоне и почти тут же на часы, которые висели на стене за спиной кассира. – Хорошо, …я жду. - Сжав губы, она пыталась заставить себя, набраться терпения, чтобы переждать занудство старухи, стоявшей впереди.
А та, повторяясь, продолжала задавать вопросы кассиру, и всё по кругу: почему же это она пришла не туда, куда надо?
Но этот банк действительно её проблемы решить не мог. Кассир, из последних сил пытаясь быть вежливой, повторяла снова и снова: «Но я же вам сказала, вы обратились не в тот банк. Нет. С вашим чеком вам необходим другой банк. Понимаете? Нет, не наш. Посмотрите ещё раз на ваш чек. Там указан банк, в который вам нужно обратиться. Нет! Вам нужен другой банк».
-Но какой же, если не ваш?! Вот у меня же чек!! Я же вам его показывала! Да что ж такое, здесь есть другие …» - Дама трясла чеком – клочком бумажки, зажатом в пальцах, будто в когтях птицы.
Крол включился в проблему. – Мэм, покажите ваш чек мне.
-А что такое?! Да, это чек! Вот!!
-Нет, я просто, я… мог бы посмотреть название бака, куда вы, разумеется, по ошибке, отправили свои деньги. Это же, как я понял, возвратный чек. Так?
-Какой такой ошибке?! Что вы говорите?! – Женщина вконец потеряла самообладание. Она испепеляла профессиональную зелень служащего грозным взглядом. - У меня чек! Это банковский чек. Мне должны вернуть мои деньги! Причем здесь «ошибка»?! Мои триста долларов не делись куда-то, они в банке! Вот, у меня доказательство. Чек – это документ! Это банковский документ! Всё законно! – И дама отвернулась от служащего и снова подалась с чеком к окошечку кассира. – Вот же, посмотрите, у меня чек. На нём указано: «возвратный чек». Ну так и верните мне, наконец, мои триста долларов!
Кассир: «Успокойтесь, пожалуйста. Я уже сто раз сказала вам, что я, наш банк не можем…».
-Нет, вы послушайте, «сто раз»!! Если вы устали работать, тогда что же вы тут делаете? Куда смотрит ваше начальство?! Посмотрите на неё, она устала повторять!
Девушка: «Простите, что я вмешиваюсь, но я и в самом деле спешу. А вы могли бы решить ваш вопрос вот, вот, со служащим банка. – Девушка указала на Крола. – А кассир в это время обслужил бы… меня.
-Ах да, конечно, вас!!
-Но вы же отнимаете у него время! Вам же сказали, вы не сюда пришли.
-Это я-то не туда пришла?!
Что тут началось…
Дама кричала, махала руками, потрясала своим клочком.
Крол: «Если на чеке указан не наш банк, то… здесь вам никто не вернет ваших денег. Кассир права. Вам нужно обратиться, позвольте, я взгляну на ваш чек…».
Дама сердито топнула ногой. – А вы, вы вообще! Вы только и делаете здесь, что угождаете всяким там (взгляд, разумеется, на священника, возле которого Крол стоял, как вкопанный) …лучше бы вы болтали себе там, и не мешали работать здесь! – А потом - в сторону девицы. – А вы, вот как раз вы, можете отправляться на все четыре стороны! Я стою впереди вас. Я – первая! – И далее, оглядев всех рядом стоящих. - Я решаю свою проблему. А вы…ждите свою очередь! Я не уйду, пока мне всё не объяснят!!
-Но вы же слова никому не даёте сказать. – Тихо произнесла девушка.
Словно выговаривая маленькой девочке, наклоняясь к лицу: «Я никуда не уйду! И не надейся!»
И грозная Марпл снова обратилась к кассиру, которая, молча, но с большой надеждой смотрела в сторону Крола, полагая, что тот обязан взять ситуацию под свой контроль.
И тут …тихо, как бы ни к кому конкретно не обращаясь, священник произносит: «А если вас колом проткнуть, вы исчезните?»
Тишина. Все свидетели конфликта оглянулись на священника.
Дама, будто подавившись чем-то, булькнула горлом, торопливо открыла сумочку, сунула туда чек, щелкнула замком и залпом произнесла: «Хам!! Хам в рясе!!»
-Простите, но я сделал своё предположение в вежливой форме. Почему же сразу «хам»? – Лоренс не обращался к даме. Он смотрел в лицо девушки, чтобы та поняла, вот, за неё вступились.
Дама резко повернулась к служащему. – А вы, чего вы стоите, вызовите охрану! Вызовите вашего менеджера! Я это дело так не оставлю! Ваш кассир отказывается меня обслуживать. Ваши клиенты меня оскорбляют. – Посмотрев на девушку. – В очереди - сплошной бардак! Почему, вот почему не работает электронное табло?
-Мэм, но вам же у входа в банк уже объяснили, вам должны были объяснить, что по причине…
-А мне наплевать на ваши вечные причины!! Где ваш менеджер? Немедленно… – И наконец, снова к священнику. – А вы, …вы ведь …не священник, …самозванец! Хам!
Менеджер уже спешил к крайнему окну. – Господа….
И он довольно быстро разрулил ситуацию. Во-первых, он отправил не справившегося служащего подальше. – Идите …туда. – Крол быстро ретировался и принялся усердствовать в противоположном углу зала. Затем менеджер пригласил обиженную даму в свой кабинет, где тут же предложил ей … «лучший зеленый чай Китая». Но по пути, он напомнил кассиру: «Почему вы до сих пор не обслужили юную леди? Она, как мне показалось, очень спешит». Он не забыл и про Лоренса, тот был ему знаком. – Я подойду чуть позже.
Он так же не забыл, шепнуть и охраннику, чтоб «проследил за странным субъектом в рясе». (Знакомый –знакомым, но почему так странно выглядит?)
Девушка что-то пролепетала на слова всесильного банковского божка, и, наконец, обратись со своим вопросом к кассиру. – Понимаете…
Вопрос её тоже оказался не особо скоро решаемым. Менеджер успел выпроводить назойливую даму из кабинета, предоставив (и оплатив, разумеется, проезд) такси до нужно ей банка (разумеется, пообещав, что «задаст тут всем… хахам»), а после, заметив, что «странный субъект в рясе» всё ещё находится в зале банка, тут же двинулся в сторону крайнего окна. По пути, поймав Крола за локоть. – Зачем он тут?
-Не знаю.
-А чем, черт возьми, ты там, у кассы занимался?!
-Но я … он священник. Вроде за деньгами. Как все.
-Как все …священник?.. Иди, после поговорим!
Менеджер всё делал по пути: указывал, успокаивал, улаживал.
Он быстро приблизился к желтым ботинкам священника. – Всё в порядке?
Лоренс кивнул. – Да, спасибо. Теперь, да. Как будто…
Менеджер оглядел священника с ног до головы.
Лоренс виновато улыбнулся. Рукой отряхнул слегка запылившийся и смятый подол своего платья. Вообще-то - спрятал по ним свои слишком яркие ботинки. – Надеюсь, вы не из тех, кто встречает по одёжке?
Менеджер улыбался, изучая цепким взглядом прикид знакомого своих знакомых. - Но на вас не «одёжка», на вас облачение, мистер, …мистер Лоренс, если я не ошибаюсь?
-Это…да.
-Маскарад?
-Поневоле. Я… да, Лоренс. Я тут по делу.
-А! Постойте, это …с того маскарада, который случился с вами в студии господина Фридмана?
-Что? - Лоренс замер, быстро оглядывая непроницательное лицо служаки. Потом резко выдохнул. – Да, - он кивнул. – Да!
И тут же Тед столкнулся взглядом с девушкой. Та, чуть – чуть повернув к нему голову, оглядывала его.
Голос она узнала. Манеру разговора. Она всё пыталась вспомнить, откуда всё это ей знакомо? Но откровенно разглядывать человека - она не смела. А, заметив внимание мужчины к себе, тут же отвернулась, снова обратилась к кассиру.
Тот как раз решал её проблему. Потом протянул ей её кредитки и паспорт. – Пожалуйста, миссис Саммер. Спасибо, что обратились в наш банк.
-Спасибо.
-До свидания.
Лоренс улыбнулся. «Ах, да! Саммер. Та, что в театре, Глория Саммер, быстрые ручки. Вот, наконец, вспомнил». Он проводил девушку долгим взглядом.
-Хороша, – тупо констатировал менеджер.
Тед заметил, что служащий всё ещё стоит рядом. – Простите, кажется, моя очередь.
-Ах, да!
Менеджер рукой указал на кассира за стеклянной перегородкой. – Вас готовы обслуживать.
-Лоренс! – Тед представился кассиру и, будто фокусник, вынув документы из широкого рукава, обратился к кассиру. – Я хотел бы снять всю наличность с этой карты. – Он протянул кассиру платиновую карту vip-клиента банка.
Кассир, определившись с суммой на карте, тут же объявила: «Простите, мистер Лоренс, но столь крупную сумму нужно сначала заказать. Вам придется немного подождать.
-Теперь уж…могу и подождать.
Кассир посмотрела на менеджера. Тот по её лицу пытался угадать, насколько крупна сумма, снимаемая клиентом с карты. Но менеджер кивнул, и кассир принялась за работу.
-А, давайте, отойдем, – предложил менеджер. - Можно выпить кофе. У меня…в кабинете. – Он указал Лоренсу направление. – Кстати, дама, что стояла тут, осталась очень…мн.м…- слово «недовольной» было скомкано и вслух не прозвучало.
-Да, - лениво произнес Лоренс, - вы правы. Как-то уж …очень.
Кофе показался Лоренсу приятным на вкус. А менеджер - даже назойливее Крола. И столько вопросов Тед услышал. И таких мнений наслушался! «- Почему же вы не позвонили мне, я мог бы заказать необходимую сумму заранее? Стоять в очереди. …Хотя, ах, ну да, ну, конечно же, ваша профессия. Она обязывает вас потереться о народец, понимаю». «- Моя профессия, обязывает – это правда. Но об что и кого мне приходиться «потереться»…». « - Простите, Тед, я немного грубо выразился. Но в моей голове не укладывается: человек вашего положения встал в очередь в кассу…». «В голове менеджера банка не укладывается, что клиент пришел за деньгами в кассу, - да вы шутите, Том!» В общем, малознакомые друг другу люди мило поболтали за чашечкой недурственного кофе.
Хотя, как оказалось, менеджер этого банка действительно знаком с приятелем Теда. С приятелем того самого Фридмана, в доме которого Лоренс так опрометчиво уснул. Прямо за роскошным столом. Прямо под милые здравницы в честь юбиляра!
Гости хозяина дома в отместку раздели соню догола.
А под утро он проснулся …в чужом доме, в чужой постели, с чужой женой. Облаченным в платье священника. Почему-то именно православного.
Что за дом, чья жена - Лоренс понятия не имел. Оказалось, муж этой женщины всю ночь играл где-то в карты. Вернулся домой под утро. И очень злым. Вместо выслушивания объяснений, он намял священнику бока, (вообще-то лишь потому, что тот вступился за его жену), а после, когда надели на буянистого гостя наручники, заставил его играть в карты. В покер.
Лоренс серьезно продулся. Он умел играть в карты, но не умел этого делать с глазу на глаз со свирепым шулером. И под дулом пистолета в руках крупье - его жены.
Вот так могла закончится шутка. …Которая быстро облетела все местные СМИ.
***
То есть, она могла бы закончиться, если бы Лоренса не ждали за дверью банка те самые люди.
Тед Лоренс покинул банк. Огляделся, выйдя из его дверей один, и… направился, было, в сторону своей машины, но его окликнули. Весьма грубо. То есть, его высвистнули, выкрикнув: «Эй, ты, …забыл?! Сначала к нам, …сюда. Пожалуйста, …поживее».
-Ваши друзья? – Любезно поинтересовался менеджер банка, выйдя вслед за vip-клиентом.
-Да, - криво ответил тот, кто, как оказалось, всё ещё оставался в игре.
Тед, только взглянул на свой Aston Martin DB5 и тут же направился в сторону видавшего виды «фокуса» Форда.
Новый знакомый Лоренса, видимо, тоже был любезным человеком. Потому что он вышел из салона машины, чтобы открыть для Лоренса дверцу. Та, как оказалось, открывалась только серьезным рывком. Далее, знакомый, имевший итальянский акцент, помог Теду присесть в салон, произнеся при этом фразу, особо как-то любимую полицейскими: «Осторожнее, голову, приятель».
-Мы не приятели! – Буркнул Лоренс, присаживаясь на видавшее виды давленное окурками сиденье.
Женщина, сидевшая тут же, рядом, сжалась, и обхватила себя тонкими руками.
Когда Тед уселся, она тут же нервно отодвинулась на самый край сиденья и отвернулась. Как бы даже не только от своего соседа. Он мира вовсе. – Господь и Святая мадонна…
-Я вообще-то могу …закричать. - Тед кисло улыбнулся, вяло помахав на прощанье менеджеру банка (форд покинул служебную парковку), - Я могу заявить, что вы меня похищаете. У вас будут такие неприятности, что … и святая мадонна не разгребёт.
-Ой, ой, …да уж как-нибудь, да чем-нибудь. – Водитель ускорял ход машины. - Не я в твой дом, к твоей жене, а ты в мой дом, к моей жене - понял?!
-Да я же сказал, это всего лишь шутка! Это шутка, … по-видимому, для кого-то удачная. – Тед с грустью отметил, что расстояние до банка теперь таково, что и закричи он, на стоянке его все равно б никто не услышал. – Я же объяснил.
-Да, это мы уже слышали. Слышали, да. А сейчас покажи-ка нам денежки, любезный Пиноккио.
-Не смейте разговаривать со мной в таком тоне.
Прозвучало это, скорее как предложение, чем приказ.
- Нет, ты погляди на него, - усмехнулся итальянец. Дальше - резко, как приказ. – Ты что, попик, не понял, игры кончились. Я сказал - кончились!! Где деньги?!
Супруга итальянца тут же подалась вперед, и дабы прекратить ор, раскрыла пакет, который был в руках Лоренса. – Он принёс, вот они, успокойся!
Она ухватилась за пакет одной рукой. В другой – был маленький пистолет марки Файв-Севен (Тед тоже как-то интересовался таким, калибр 5,7 мм, обладает высоким проникающим и очень низким останавливающим эффектом).
Женщина случайно нажала на курок, и пистолет выстрелил. И сделал дырку в спинке водительского кресла. – Ой!
Что тут началось… и всё на ходу, на скорости в семьдесят километров в час!
-Ты хочешь застрелить меня, стерва?! - Водитель одной рукой ударил женщину по лицу.
-Фредди, нет! Это вышло случайно, я лишь хотела раскрыть пакет. Чтобы ты видел деньги.
-Сколько же случайностей должно произойти в один день, чтобы Фред Пазини, наконец, успокоился, так?! Ты на это рассчитываешь, дура из семьи придурков Мандиале?!
-Мы не придурки! Замолчи! Замолчи немедленно, или останови машину, я выйду.
-Я тебе выйду!! – И дальше грозно - в сторону Лоренса. – Я вас всех тут…мать вашу…
-Перестаньте сквернословить. Тут сидит женщина.
-Фредди, ради всего святого, смотри на дорогу, ты чуть не сбил пешехода.
-Да плевать я хотел!..
Лоренс, болезненно поморщился. Потом перевел взгляд с пистолета на пакет, на кучу банковских пачек. Он смотрел на собственные деньги зло, будто это они были виновны в том, что с ним сейчас происходит. Ужас. Несуразица. Ситуация и трагедийная и комичная одновременно. И как вести себя в такой? Что делать, когда неожиданно жизнь забрасывает в такую вот компанию?
Лоренс силился, но не понимал, что нужно сделать, чтобы выйти из этой чудовищной игры.
Безмолвно, отвечая на свои собственные вопросы, он покачал головой – нет, нет, и тоже взялся за пластиковый пакет и раскрыл его шире. – Вот …деньги. Останови машину, я уйду.
Именно – пластиковый пакет - другого ничего под руками не нашлось. Ему выдали в банке для его полутора миллионов пластиковый пакет. Пакет с дурацкой аппликацией на боку!
Водитель оглянулся.
Машина вильнула. Её занесло на бордюр. Бросок, и …машина снова понеслась по глади дороги.
-Как много, …правда, Фред?
- Матерь божия, сколько их… – и тут же, уже без благих нот в голосе, – а что так мало?! Карточка же была платиновой?
-И что?! – Тед скривил физиономию. Ему в рот смотрели два маргинала, для которых пластик, окрашенный в серебристый цвет, уже был платиной.
-Сколько тут?
-Полтора.
К жене. - Дорогая, ты не ленись, ты посчитай. – К Лоренсу. – Сколько?!
-Полтора миллиона, я же уже сказал.
-Матерь божия! А ты повтори, повтори, мне приятно. – К жене. - …Ну-ка, Мэри, дорогуша, посчитай-ка это. Да, да, сколько там пачек, посчитай в слух.
-Фредди…
-Что Фредди?! Нам надо будет разделить… это. Мать моя, Италия! Полтора миллиона …на троих… – и снова он обернулся, чтобы посмотреть на Лоренса, на барашка, с которого он так просто состриг гору бабла!
И снова форд чуть было не сбил человека, неудачно вышедшего на переход.
-Фредди, смотри на дорогу!!
-П…поделить …на троих. К…кому ты говоришь, третью часть надо отвезти? П…папе твоему?
-Это для клиники. Там ему спасли жизнь.
-Э…хорошо. Как благородно. Х…хорошо. Не думал, что …в Америке ещё остались люди…х…хорошо. Сейчас сделаем кучу и для папаши. Мы же не звери какие. Мы - всё по-честному. – К Лоренсу, покачивая указательным пальцем протянутой руки, - но ты, между прочим, проиграл мне все деньги. Помнишь?
-Вы - шулер, Пазини. Вы меняли карты. И колода была липкой. – Вспоминая ощущения, Тед поморщился, шевельнул руками, будто моет их.
Водитель будто заметил настроение своего пассажира. Тут же отвернулся, взялся за обруч руля обеими руками. И тут же перестал заикаться. - Брось! Не будем напрягать друг друга оскорблениями. Ты же не хочешь, чтобы моя жена прострелила тебе башку, …нет? Тогда сиди и помалкивай.
-Я отдал деньги. Выпустите меня.
-Нет, нет, Фред сказал, Фред - сделает. Я обещал, что мы довезем тебя с твоей долей до клиники? Обещал! Вот, … мы и едем. Это всё, что было на карте?
-Да!
Водитель прибавил газу. – Ладно! - Машина рванула так, что в кабине послышался свист ветра. - Мы вошли в твоё положение. С тобой кто-то поиграл, а мы, … мы ведь по-честному с тобой. Нет, я мог бы и, …но нет, мы разделим это на троих. Всё по-честному, ведь так?
Лоренс вздохнул. – Так.
-Треть – тебе, остальное – забираю я!
Шулер будто делил зажуленное. Лоренс сидел, скислив физиономию.
-Фред, - снова запищала жена, - пожалуйста, не надо. Давай, высадим его и уедем.
Рука, державшая пистолет вспотела. Мэри положила оружие на колени и принялась вытирать ладонь о юбку.
Лоренс смотрел на пистолет и отчаянно боролся со страхом. Секунды тикали, и ему начало казаться, что он уже потянулся за ним, за пистолетом. Что он уже взялся за него, ощутив леденящий холод стали...
-Да что ты печёшься о нём?! – Водитель скрипнул зубами. - Он не ребенок! А признанный обществом говнюк! …На, утрись!
С водительского кресла в лицо Лоренса влетела свернутая газета. – Тут о тебе. В красках!
Лоренс вздрогнул. Взялся за газету, развернул …и застонал.
На развороте фото: праздничный стол. Дамы в вечерних платьях, господа – тоже соответственно. Только один гость. …Он спит. Лица не видно. Оно втиснуто в руки, лежащие на столе. Этот гость сидит за столом … голым. Ну, то есть, не совершенно. Он в трусах (белоснежных, относительно загорелого тела) и ботинках (желтых) на босу ногу. Картинка – класс! Улыбки гости праздника дарят не человеку, чей юбилей празднуют, а лишь …нахалу, тихо посапывающему за столом, роскошно украшенным цветами, свечами, чудо - яствами и муа-какими дорогими винами. «Ура, мистер Лоренс! Вы лучше, чем кто-либо, управляете мнением общества! И выглядите - ярче юбиляра!»
Тед зажмурился. – Боже правый. … Но я же не был пьян. Я вообще ни к чему не прикоснулся в тот вечер. Я устал. Я просто …уснул…за столом.
-Да, да, ты говорил. Говорил всякую лабуду. Что-то вроде: «Трое суток я сидел у постели больного отца». Да, мы это уже слышали. Кто только поверит тебе. Дураков нет!
-Но это же правда!!
-Да, но… - водитель развернул плечо, и, ехидно ухмыльнувшись, ткнул пальцем в газету. - Ваша светлость… уже как бы не святость.
-Господи! Да я же… - Тед заткнулся. Ну перед кем тут метать его бисер?
Молчание. Лоренс еле сдерживается. На глазах его влага. «Господи, если всё это видел отец, …лишь бы выдержало его сердце…».
-Да что ты так сокрушаешься? - Фред забрал газету к себе на сиденье. - Ну не видать тебе теперь кресла при нашем губернаторе. Ну и что, не конец же света? Остался ещё стул в попечительском совете школы для сирот инвалидов. – Взгляд в зеркальце над лобовым стеклом. – Ты что, плачешь? Ты же сам сказал: шутка. Друзья пошутили. …Ох, и славные у тебя друганы, парень! Люблю весёлых! – Водитель будто и не потешался даже, а будто и впрямь, сочувствовал человеку в рясе. – Брось! …Мэри, дай нашему святому отцу носовой платок.
Тед отказался от платка.
Машина резво катила к задворкам города.
Женщина жадно и испуганно смотрела на раскрытый кулек с пачками денег. Потом взялась за пистолет обеими руками и покачала головой. – Нам не надо. Заберите …это…
-Я…да. – Лоренс схватился за пакет. Тот выскользнул из рук, пачки посыпались на пол. - А вы отпустите меня?
-Ты что, рехнулась?! У нас в руках полтора миллиона! Ан-ну, …п…подними всё!! – Водитель выхватил у женщины пистолет. Забрал и спрятал его в перчаточный ящик. – Быстро собери, я сказал!!
Женщина сделала, как приказали. Потом снова скукожилась и втиснулась в сиденье глубже.
Молчание. Едут.
Потом снова: «Фредди, - рот её пересох, она всё облизывала губы и со страхом таращилась на кулёк, будто там змея. – Фредди, ради всего святого, …черт с ними, с деньгами, давай, пусть, пусть он уходит. Мне страшно, милый».
Это был вой раненой волчицы.
-Ты с ума сошла!! Успокойся!
Молчание.
И после: «Ну, ну, успокойся, родная. Такой шанс только раз в жизни бывает. Нет уж … даже за такое малое удовольствие, как переспать с тобой…».
-Да ничего же не было!! - Завизжали в два голоса пассажиры сзади.
-Я знаю! Знаю. - Охотно согласился с ними водитель чахоточного форда, - то есть, я надеюсь, что всё так и было. Но за удовольствие выспаться в моей постели, а главное – поиграть в карты …с кем, с самим Фредом Пазини, - дорого стоит. То есть, как раз миллион. А остальное, сколько там… - полуоборот, взгляд на деньги (слюна – дура выдала волнение) …пятьсот тысяч, …мать твою! – Но тут же, великодушно, как спятивший Крез, - что ж, мы поделимся…с папой. Я сам …- грозный взгляд в сторону перепуганной женщины, - сто раз мог бы стать отцом! … И я знаю, что значит, почитать своего родителя - папашу. Я - не зверь. Как договорились, третья часть – это для папы. Как его зовут? Ну, понятно, Лоренс…
-Нет. Он МакДир.
Женщина болезненно всхлипнула. – Фредди, ради всего святого, … давай его высадим. Нам не нужны эти деньги, …ты же обещал, ты говорил мне, что покончишь с этим…
-Фред обещал, Фред – выполнит! Заткнись, дурёха! Считай, это был тот самый последний раз. И как видишь, …удачный. – Фредди подмигнул жене, видя её потемневшее от слез лицо в зеркальце над лобовым стеклом. - Так почему же ты Лоренс, а, парень?
Тед пожал плечами. – Причина, как у всех. Я родился у женщины по фамилии Лоренс.
Женщина тихо всхлипнула. – Боже правый…
Помолчали.
Машина снизила скорость.
Итальянец громко сопел носом. Он тоже рос без отца.
-А что же твой папаша не взял тебя к себе? Не от бедности, я думаю.
-Он полюбил другую. Женился на ней. У него была своя семья.
– М…да. И чего ж ты тогда так печешься о нём? Может, не этому козлу, а лучше матери эти деньги отвезти? Я ж так только сказал, ну раз ты всё твердил: папа, папа, … отец.
- Мать умерла. Год назад.
-Черт! – выругался Фред, ударив по рулю.
У него тоже недавно умерла мать.
Мэри снова взвыла: «Да выпусти ты его уже -э…э…».
Пазини, напротив, резко нажал на газ. Машина дернулась вперед. Потом - на тормоз. В салоне всех подбросило и качнуло, да так, что казалось, колеса отвалились в стороны, а остов машины пробороздил метр дорожного покрытия. – Да кто ж его держит?! Ну, пусть, пусть уходит!
Лоренс моментально за пакет одной рукой, другой - за ручку двери.
Трик-трик – а она не открывается. – А…дверь откройте, пожалуйста.
В салоне тишина. Постояла некоторое время. Потом машина снова двинулась вперед.
-Знаешь что, друг, …Фред, конечно, сказал, и Фред, конечно, сделает, но сначала, давай-ка, выложи-ка мне мои деньги. Вот сюда. Ко мне поближе.
Лоренс оставил в пакете пятьдесят пачек.
Миллион на водительском сиденье был сначала прикрыт вчерашней газетой, потом Фред прикрыл его кофтой жены, заставив ту раздеться.
Женщина зябла. Но зубы её стучали скорее от страха, чем от холода. Ведь в мыслях набожной итальянки теперь было одно: теперь, чтобы жить спокойно, ей с Фредом придется убить этого несчастного (сироту).
Она снова скрестила на себе руки. И снова отвернулась. От мира.
И вдруг синь небес разрезал пронзительный звук сирен. Навстречу мчалась полицейская машина. И у всех троих в салоне засосало под ложечкой от ощущения, что она мчится по их поводу. Напряжение колоссальное!
Машина с мигалкой преграждает путь, требуя водителя, остановиться.
Полицейский, держа руку у открытой кобуры, приближается к открытому для него окошку со стороны водителя. – Офицер дорожной полиции Джон Макли. Ваши документы, пожалуйста.
-Что случилось, офицер? – Немного нервно интересуется водитель форда. - Опять где-то бомбят?
Полицейский, молча, берет у водителя документы, листает, читает. Сверяет. Потом наклоняется ниже и рассматривает лица пассажиров салона. Останавливает взгляд на священнике. – Простите, … сэр, если я не ошибаюсь, ваша фамилия Лоренс?
-Да…а. – Спазм мешал Теду говорить. Рука, державшая пакет вспотела так, что тот вот-вот мог выскользнуть из неё. (Хотя пакет в принципе полегчал после делёжки).
-Сэр, с вами всё в порядке?
-Д…да. Спасибо. – Тед попытался улыбнуться и перехватил пакет другой рукой.
Полицейский взглянул на пакет.
Не скажи ему менеджер банка, что его клиент уехал на подозрительной машине с полутора миллионами в пластиковом пакете, он бы потребовал, показать, что там, в пакете с надписью «Загляните в наш магазинчик, не пожалеете!». Но тут всё было слишком явно. Полицейский видел, в пакете пачки купюр. – В пОлном порядке, сэр?
Тед кивнул. – Да. Спасибо.
Полицейский ошибочно решил, что компания напряжена, потому что заподозрила в его лице липового полицейского; (тут не далее, как вчера, были налёты на машины, преступники были одеты в форму дорожной полиции). Макли улыбнулся. Но потом ещё немного подумал и … всё же потребовал документ у Лоренса.
Тед предъявил паспорт. Полицейский полистал его, пожал плечами, вернул документ и извинился. Козырнув, исключительно Лоренсу, он закончил осмотр: «Простите, я …принял вас за обычного священника».
-А он … необычный, п…правда? – Постарался пошутить водитель давно немытого форда.
Лоренс не мог видеть своего лица. Но если бы этот смазливый повеса посмотрел на себя в зеркало сейчас, он бы понял, почему мать покойница требовала от него неустанного контроля за физиономией. «В страхе ты сущий урод, Тедди!»
Фред, поняв, что напряжение в Лоренсе растет, заторопился. И начал прощаться с полицией. – А… а, если всё разъяснили, тогда мы, что же, … мы поедем дальше. А? – Быстрый взгляд на пассажира, и тут же снова - на полицейского. - Мистер Лоренс торопится в клинику. Там его папаша. Извините, офицер. Приятно было …
Полицейский отошел от машины. – В клинику?..
Форд сорвался с места.
И помчался дальше. – Да, да, в клинику, черт тебя подери!
Пока полицейский мог видеть машину, последняя развернулась на перекрестке и покатила в сторону центра города.
-Куда вы меня…
-Куда, куда, - быстрый взгляд на зеркальце дальнего вида, – к папе. Ты же хотел в клинику! Едем! Я лично хочу взглянуть на твоего папашу…
Мэри дернулась всем телом. – Бога ради, Фред…
-Да сдался он мне, тот папаша …хренов.
Голос Лоренса стал сухим и хриплым. – Я прошу, …не употреблять таких слов в отношении...
-Да ладно тебе!
Помолчали.
Тед вспомнил лицо отца, трое суток лежавшего без признаков жизни, потом неожиданно для всех вдруг ожившего. Серо-пепельного оттенка лицо полу мертвеца дернулось, начало покрываться испариной, наливаться багровым цветом, и рот произнёс: «А чего это тут так сквозит?»
Первое, что он сказал, узнав сына, было: «А какого черта ты здесь?»
Тед сглотнул обиду. Давнюю обиду на отца, в общем, человека проницательного, но никак не понимающего, за что его любит парень, которого он не видел двадцать лет и сыном не считал ни до, ни после.
– Фред, послушайте, …я один, я сам дойду до клиники. У вас ваши деньги, …остановите машину. Я пойду туда один.
Женщина видела, как священник, задрав платье, складывает в подол пачки купюр, пахнущих призрачным счастьем. Молча, и уже без жадности во взгляде, она смотрела на неровности холма, укрытого её кофтой на переднем сиденье. – Фред, …останови машину. Я… беременна.
Форд резко вильнул к обочине. И замер.
Мэри потянулась рукой, что-то там нажала, дверь рядом с Тедом поддалась и открылась.
– Как ты пойдешь?
Лоренс, вышел из машины. Посмотрел на свои голые колени. Покачал головой. – Да ладно - …улыбнулся. – Пусть. Уже ничего не добавишь к образу полного идиота. Так, …дойду. Здесь недалеко осталось.
Фредди потребовал от жены, пересесть на переднее сиденье. – Ну-ка, помедленнее, что ты сказала? – И тут он заметил пакет. Пластиковый пакет Лоренса. - А чего это он кулёк оставил?
Женщина посмотрела на веселую рожицу на забытом предмете. – Наверное, он ему не под настроение.
-Скажите-ка, какие мы тонкие…
Мэри вышла из машины. Долго смотрела на жалкое зрелище впереди.
Силуэт в черном перемещался на тонких белых ногах, обутых в яркие ботинки. – Он выглядит …глупо.
-Выглядит, как надо. Как заслужил. Садись!
Фред придвинул к себе деньги. Мэри села рядом. – Это точно? Это правда, Мэри, умница моя?
Жена кивнула глубоким кивком. – Поехали…куда-нибудь подальше.
- Да уж, - протянул Фред, разворачивая форд в обратную дорогу, - такой удачи, я точно не ожидал. - Он оглянулся на Лоренса. – Идиоты приносят счастье.
Женщина положила руку на руль. – Фред, …останови машину.
-Чего ещё?
-Останови. Я…отнесу ему пакет. С голыми коленками - …это слишком даже для православного попа. Остановись.
Фред ругнулся. Но машину развернул.
Пакет был выкинут через приспущенное стекло со стороны водителя. – Без обид, парень! – Остальное - прозвучало, уменьшаясь звуком, на полном ходу. - И это, …выбирай себе друзей попроще, не таких затейливых!
Тед поднял пакет с земли. На нём веселая радость толстяка: «Загляните в наш магазинчик, не пожалеете!». – Ни за что! – Тед наступил на пакет ногой и, дернув подол выше, пошагал дальше.
До клиники, где окончательно пришел в сознание его отец, оставалось пройти один квартал.
Люди улюлюкали ему в след. Какая-то женщина предложила ему свою кофту. Долго шла за ним: «Возьмите, батюшка, возьмите! – Тед, удаляясь от неё, слышал: «Я тоже православная, батюшка, возьмите, прикрыться-то!»
Лоренс ещё не успел дойти до клиники, как в местных СМИ уже появилось новое ошеломительное сообщение: «…Выехав на встречную полосу, на огромной скорости фура с песком протаранила форд, в котором находилась семейная пара итальянских эмигрантов. Грузовик перевернулся, съехав с дороги; водитель его находится в больнице; форд - всмятку и сгорел. По данным с места происшествия, в форде были найдены полуобгоревшие банковские пачки с купюрами в сто долларов. «Деньги эти, - так уверяли зрителей с телеэкранов, - не более чем час назад, были получены в банке по vip-карте неким священником. Этот человек уже известен нашим зрителям. Это «голый претендент» на кресло помощника губернатора – его советник по связям с общественностью - Тед Лоренс – сын экс губернатора штата Калифорния - Джона МакДира и бывшей любовницы последнего, внезапно покинувшей нас год назад - оперной примы Салли Лоренс».
То есть, когда Тед входил в клинику, там уже были в курсе, что идущий в сотую палату странный посетитель – и есть тот самый невезучий советник губернатора по связям с общественностью. – Простите, может, я могу вам чем-то помочь?
- Спасибо. Я справлюсь сам, – ответил Лоренс дежурной на рецепшене, и, держа задранный подол выше колен, смело прошагал в палату для экстренной помощи.
Интерес публики был неподдельным: всем было до зуда любопытно, сколько же осталось несгоревшей банковской массы в обугленном фордике?
Те, кто обуглился, - интересовали публику меньше.
***
- Я же сказал: я в полном порядке! И нечего сюда ходить, что, дел у тебя нет? Снова в отпуске?
-Я же сказал, взял недельный отпуск. Чтобы побыть с тобой.
-А что со мной такого?
-Отец, … ты был присмерти. Я очень переживал за тебя.
-И что?! Тогда тем более, нечего тут делать!
-Мне сказали, ты в сознании. Что ты можешь меня слышать. Мы… как бы говорили с тобой.
-Чушь!! Говорили! Я был в коме – да, но теперь-то я в порядке. Иди, работай, пока там тебя ещё держат! Мне уже звонил губернатор и, знаешь, он что-то не сильно доволен этими твоими частыми отпусками.
-Отец, я всё объясню…
Больной скислил лицо. – Послушай, …давай без соплей. Я тебе не покойник. Я в порядке. Так что, пришел, увиделись и теперь всё, не надо мне никаких объяснений. Это твоя жизнь. Как ты её проживаешь, прожигаешь – твоё дело. И… переоденься ты, ради бога! Что за манера вечно рядиться во что-то нечеловеческое. Крест, …что, снова гонишься за богемой? За фридманами стремишься успеть? Ты сначала заработай столько, сколько они. Потом клоуном наряжайся. …Иди! – последнее было сказано требовательно.
Тед поднялся со стула.
МакДир вот только заметил, что посетитель что-то прячет в подоле. – Что там?
-Деньги. – Тед чуть раскрыл узел подола.
МакДир на глаз прикинул сумму. Хмыкнул. – Ну, не худший вариант для такой вороны как ты. Иди, ладно. Хотя…
Тед воспрянул сердцем и снова присел на стул.
Но отец имел в виду другое: «…Деньги лучше класть не в подол, так тебя, по-видимому, мать научила, а инвестировать в производство. …В те же композиты …или как их там?»
-Раньше ты относил к приоритетным добычу топлива.
-Иди! Сам учись расставлять приоритеты.
-Ты говоришь со мной, как с ребенком.
-Тед, мы договорились: ты не мой ребенок. А не желаешь слушать нотаций, проваливай!
-Можно, я приду завтра?
-Делай, что должен. В первую очередь. Потом, потом, - что хочешь.
-Так я приду? – Большому мальчику хотелось услышать: да, приходи.
-Приходи. – Папаша дернул крупным носом и отвернул лицо. - Только не сюда.
Тед покидал клинику с ощущением полного краха на надежду примириться с жесткостью отца. Он думал, он надеялся. Он считал, сердечная болезнь ослабит сердце его родителя. Его кумира. Его бога. Он думал, его визиты, общение с больным отцом, сблизит их. Но ни разговоров, ни сближения так и не вышло.
МакДир месяц назад потерял в авиакатастрофе двух своих любимых женщин – жену и дочь. Ему семьдесят восемь. Надежда увидеть так и не родившегося внука, облаком растаяла в небе над Тихим океаном. После этого он почему-то ещё более ожесточился на попытки непризнанного им когда-то сына завести с ним родственную связь.
Это старческое. Теперь экс губернатору всякая любовь подозрительна. А Тед не скрывал, что боготворит его с детства. Что простил его. Что любит его. Что любил его всегда, ещё будучи одиноким мальчиком простил и полюбил. Он был «женским ребенком». С самой первой сказки матери о нём, он любил Господина Папу. «Твой Папа очень мужественный человек. Большой человек. Он покорял Аляску. На каноэ он ходил по дебрям Амазонки. Он объездил всю Америку. Он защитник обездоленных. Он – красив и силен, как бог. Его знает вся Калифорния». «Ты видела его? - Спрашивал мать сын. – Ты любишь его?»
И актриса - мать неизменно, будто она в роли Чио-Чио-Сан, обнимала своего мальчика и повторяла со слезой в глазах: «Я люблю Тебя, малыш. Да, только Тебя!»
А театр Тед не любил. Его детство и большая часть юности прошли там. Но почему-то он так и не полюбил сцены. Его интересовала астрономия. А у театра несъёмная крыша. На его потолке фальшивые боги, на его сцене - приходящие звёзды. Тед любил обсерваторию. Он любил смотреть в открытое звездное небо. В свои двадцать лет он мечтал о профессии планетолога. Папаша при первой же встрече посмеялся над ним. – Такой профессии нет, парень! А если и есть, то только для лоботрясов. От неумения что-то сделать толкового, они смотрят на звезды, в попытках их сосчитать. Но ты же не дурак. То есть, я надеюсь, не на столько, чтобы поверить, что при счете звезд возможна хоть какая-то точность. В общем, так: или ты идешь на курс прикладной политологии в Высшую школу экономики, либо… иди в клоуны, как твоя мать. Той всю жизнь нравилось кланяться публике за кинутый в неё букетик. …Итак, что ты решил?
Тед успел быть организатором предвыборных компаний для политиков разного масштаба. Начал с районных. Его коснулась слава их побед. Первая - его пугала, победы же – учили быть полезным. При его непосредственном участии был избран прокурор округа. Затем вышел в мэры столичный градоправитель. Потом был губернатор. Действующий. Лоренс был автором всех их докладов и хвалебных статей для всех мастей СМИ; разработчиком креативной концепции рекламных материалов, умасливающих биографии этих граждан до такой степени, что те и с грешками за пазухой легко пролезали в угольное ушко большой политики. Фамилию Лоренс вспомнил бы даже президент страны. Тед как-то и ему помог. (Сказать скетч от себя президенту было хлопотно, он воспользовался шпаргалкой губернатора штата Калифорния, разумеется, текст её был написан его молодым помощником - специалистом по его связям с общественностью).
После удач в профессии МакДир немного потеплел к парню. Но лишь на немного. Его любимица дочь, как и многие известные в Лос-Анджелесе невесты, была без ума от обаяния помощника губернатора. Но их «как бы родство» бесило её. Тед был настороженно любезен с «сестричкой». А когда ей пришлось выйти замуж за указанного папой сына губернатора соседнего штата – домашнего садиста и наркомана, она совершенно потеряла голову. При встречах с Лоренсом в доме отца, беременное чадо МакДира впадало в истерику и требовало… «покоя от визитов посторонних». Разумеется, Лоренс прогонялся с глаз. «И, правда, чего ты пришел? По делу? Нет? Тогда – давай, иди, занимайся делом. Пока оно у тебя есть».
Дел было много. Лишь ночи были ему отдыхом. Тедди любовался звездами. Настоящими звездами. Не теми, которых лепила политика, или искусство, боготворимое его матерью, её окружением, вроде галериста коллекционера редких ценностей Марка Фридмана. Лоренс считал настоящие звёзды. И, к его счастью, им не было счёта!
***
Тед замер у обочины дороги, наблюдая за спором с другой стороны дороги.
На тротуаре спорили девушка и парень, державший на привязи обезьянку.
Девушка – та самая, которую Тед пару дней назад встретил в банке, парень – явный пройдоха, промышляющий тем, что фотографирует зевак рядом со своей мартышкой.
Тед ехал в полицию. Ему должны были дать разрешение на владение теми, полу сгоревшими в форде пачками сотенных.
Лоренсу сказали, что в случае удачного окончания дела об автокатастрофе, которая произошла на перекрестке Шестой и Пятой улиц, часть купюр вполне можно обменять в банке на новенькие, так как испорченные огнём ещё не утратили своей финансовой целостности. – Это большие деньги, Тед. Полиция пока не разглашает цифр, но …это бОльшая часть из того, что ты забыл забрать из машины.
-Но я не оставлял их, я их отдал!
-Молчок! Это - для нашего дела - лишняя информация.
По делу об автокатастрофе, в которой сгорел форд с двумя пассажирами в салоне, на стороне Лоренса выступил и менеджер банка, и офицер полиции Макли. Те подтвердили слова Лоренса, сказав, что он действительно ехал из банка, и вез деньги.
-В чем они были?
-В пластиковом пакете.
-А где же пакет? (Полиция нашла вещь-док!)
-Я его выбросил.
-Выбросили?
-Да.
-Где же?
-Неподалеку от светофора. На обочине дороги. За три квартала до клиники Ойстраха.
-А в чем же вы несли деньги? Это же не пара купюр. У вас было…
-Пятьсот тысяч.
-И? В чем же вы понесли эти пятьсот тысяч, после, когда покинули машину Пазини?
-В подоле.
-Простите?!
-Я был одет в платье священника православной церкви.
-Да, да, одна из женщин, встретившая вас на улице, подтвердила, что вы, …да. (Улыбка) И всё-таки, почему вы выбросили пакет, ведь в нём нести деньги вам было бы удобнее?
-Мне? Вы решили это за меня?
-Почему вы покинули машину за три квартала до клиники?
-Мне стало душно в салоне. Машина старая. Мне…стало душно. И меня высадили …раньше.
- И вы несли эти деньги, …в платье, в подоле платья?
-В подоле и более важные вещи носят. Да. Нёс.
Итак: свидетели были, Лоренс ехал из банка, имея при себе полтора миллиона баксов. На вопрос, почему он воспользовался машиной итальянского эмигранта, больше отвечали друзья Лоренса. Среди которых был и организатор шутки с Лоренсом – Френк Мерфи. – Это мы открыли квартиру Пазини и уложили Теда в постель хозяина. Да вы задерите ему платье, которое мы на него надели! У него же все бока в синяках. Этот Пазини, он избил Теда, когда обнаружил его у себя в доме. Что? Зачем мы это сделали? Мы просто дурачились. А что? Это была шутка! Мы должны были разбудить его утром. А этот итальянец, он вернулся домой раньше времени. И тут же потребовал от Теда возмещения за хлопоты. …Вы спросите его! Спросите! Ведь так, Тедди?»
Лоренс знал, что Пазини мертв. Теперь можно было говорить, что хочешь. Но он сказал правду.
Только в неё не поверил даже его адвокат. – Нет, нет, мистер Лоренс, вам не следует говорить полиции, что вы добровольно отдали Пазини миллион долларов. …Миллион за то, что случайно оказались в его квартире?! Тед, но вашей правды могут в полиции не понять. От вас потребовали денег, вы взяли их в банке и …всё! Вы ничего никому не обещали. Хуже того, превратно истолковав события, в полиции вас могут принять за человека… недалекого. Могут предложить, пройти комиссию. Вы понимаете последствия? …А вы на виду. Вам нужно думать о будущем.
-Мне не дано победить неизбежность. Всё равно все считают меня идиотом.
-Вы … слишком строги к себе. И, я понимаю, сейчас вы чувствуете себя немного не в себе.
-…Да ладно вам! Вы тоже считаете меня идиотом. Я уснул среди трех сотен гостей, под фейерверк и тосты.
- Послушайте, Тед, послушайте меня, в жизни каждого человека случаются нелепицы. Вам нужно успокоиться. Прийти в себя. И лучше бы встретиться с вашим психоаналитиком. Вы зациклились на произошедшем у Фридмана. Но этот анекдот уже не анекдот сегодня. Про него давно забыли, поверьте! Но с психоаналитиком вы все же встретьтесь.
-Встречались!
-И что?
-Нового для меня он ничего не сказал. Нет, он процитировал Эйнштейна. Тот сказал, что «умный решает проблему, а мудрый, пытается её избежать». Сказал, что я был прав, покинув машину психа. Он сказал: «Вы отдали этим людям только свои деньги. Вы, хоть и поступили неразумно, вы - счастливчик. У вас парадоксальное мышление экстраверта. Вы дарите людям их ценности, оставляя при себе свои, которые после согревают вас в одиночестве».
-Да, вы правы. Ничего нового ваш психоаналитик не сказал. Кстати, последнее – это тоже цитата. Я её тоже уже где-то слышал.
-Это из последней речи губернатора.
-Тед, послушайте! Ладно, давайте, оставим психологию и вернемся на землю. Вам вернут ваши деньги. Они – ваши деньги! и не пытайтесь меня убедить в обратном. Вы … просто оставили часть их в машине. В этом нет криминала.
-Но я их там не оставил. Я их отдал.
-Тед, давайте посмотрим на это с другой стороны. У этих двух людей наверняка есть родственники. И они могут …найтись при таком случае. Вы же знаете этих итальянцев. С ними одна морока. Там где завелся один, вскоре найдется и второй, и третий. И возможно, кто-то из них попытается оспорить ваше право на те, оставленные вами в машине деньги. Вам не следует говорить о вашей сделке с Пазини хотя бы для того, чтобы избежать скандала в будущем.
-Вам не кажется, что говоря о моем будущем, мы ходим по кругу?
-Тед, я понял, мы тратим время друг друга. Но ответьте мне, ведь письменных гарантий вы этим двум людям не давали, …нет? …Вот! Вот и славно, что не поторопились. В остальном, уверен, дело будет улажено в вашу пользу. До встречи, Тед. Всего вам доброго!
Тед ехал за разрешением в полицейский участок. Его адвокат уладил дело.
И вот эта вторая за неделю встреча с девушкой, в которой Тед узнал свою давнюю знакомую.
Эта девушка когда-то работала в театре, где первые партии пела его мать – Салли Лоренс. Девушка была помощницей костюмера. Иногда она делала подгонку костюмов для примы, вдруг резко начавшую худеть, (в виду болезни, о которой до самого последнего дня та даже не подозревала, а узнав, вдруг резко решила побороть её – повесившись в гримерной). Девушка подгоняла под её фигуру театральные костюмы, пышные юбки, расшитые золотом платья. Девушку звали Глория Саммер.
В данную минуту, как заметил Тед, она с кем-то громко спорила. Он слышал, о чем шла речь.
-…Вы хотите, чтобы я позвонила в «Общество защиты животных»? Вы хотите?! Я позвоню!
-Нет, леди. Я хочу, что бы вы шли к черту.
-Немедленно заберите вашу сигарету, слышите, немедленно прекратите отравлять животное!!
-Вот психопатка!
И всё же он забрал сигарету изо рта обезьянки и сунул её себе в рот.
Пахнув дымом в лицо девушки, парень, отвернулся от неё, собрал свои фотокамеры, забрал обезьянку, посадив её себе на плечо, и пошел дальше.
В этом месте ему стало работаться некомфортно.
Девушка же, проследив за тем, куда он пошел, перешла дорогу и …тут же столкнулась с Лоренсом. Теперь (в обычном костюме) она его тут же и узнала. – Тед? Тед Лоренс? ...Боже мой, сколько же мы с вами не виделись? Лет пять, не меньше.
-Мы виделись с вами в банке. Неделю назад.
Девушка жестом руки показала Теду «помолчи». Отозвался, наконец, тот номер, который она набирала вот уже с полчаса. – Добрый день, моё имя Глория Саммер, это «Общество по защите животных», я правильно попала? Прекрасно! Я хотела бы сообщить…
Тед слушал, как красивая брюнетка буквально зарывает бизнес «обезьяньего фотографа».
Отключив телефон, Глория, к своему удивлению, обнаружила, что Тед, отошедший от неё чуть в сторонку, не оставил её без новостей о себе. А ещё она объяснила, почему так спешила сделать дела в банке. – Ах, уж эта миссис Марпл!
-Как?! Тебе она тоже показалась похожей на эту актрису?
-Ну да! Правда, зануда! Но я все равно рада, что появился этот банковский божок и всех нас развел по интересам. Мне срочно нужны были деньги. Обнулила все свои кредиты.
-И я был этому рад. То есть, рад появлению менеджера.
- Да, я заметила, ты тоже спешил.
Девушка, убирая в сумочку телефон, едва заметным жестом руки, прижала ко дну сумочки свернутую вчетверо газету.
Тед узнал её. Заметил и жест, ту осторожность, с которой Глория прятала газету от его глаз. Ему стало грустно. – Ты хранишь старую газету?
Девушка вынула газету из сумочки. – Да. В ней некролог.
-Что?
-Я же сказала, что мне срочно нужны были деньги. Вот, прочти.
Девушка, явно не придавая никакого значения первой странице газеты, тут же вывернула её и, снова свернув вчетверо, дала её в руки Лоренса. – Читай! Вот тут. Это о моём отце. …Правда, красиво написано? Это писали о нём его друзья. Он умер. Но в тот день, вернее утром того дня, его ещё можно было спасти. Я так думаю. Мне хочется так думать. Он умер в клинике Ойстраха. Ему требовалось новое сердце. Но, как оказалось, претендентов было два. Мне не хватило денег на взятку главврачу. Никогда б не пошла на такой мерзкий поступок, но тут… а! все равно не успела. Я приехала в банк, папа был ещё жив, а когда приехала в клинику, …его уже не стало.
Лоренс держал газету в руках, слушал девушку и одновременно читал некролог, подписанный одиннадцатью подписями. «…Как никто он умел править каноэ! …Мы объехали с ним всю Америку! …Он был чертовски красивым человеком, наш Джо Саммер!..».
Когда Тед возвращал газету (он показался девушке чуть побледневшим), Лори спросила: «Ты что же, шел пешком? Где твоя машина?»
-Я…- он смотрел на газету. Ту Лори снова укладывала на дно своей сумочки. – Я …да. Я пешком. Люблю пешком. (Его машина так и стояла у банка на парковке, хотя полиция уже разрешила ему забрать её).
-Вот такие дела. А ты ничуть не изменился. Твоя мама всегда говорила, что ты разговариваешь только немногословными предложениями. Что ты способен даже серьезные вещи, например, что-то там об астрономии, объяснять самыми простыми словами. …«Люблю пешком». Всё ясно и понятно. Тогда что же, едем на моей машине. Куда ты идешь?
Тед пожал плечами. Написанное в некрологе так смутило его, мешало мыслить. На какое-то время он как бы даже забыл, что направился к банку за машиной, чтобы ехать в полицию за бумажкой, разрешающей ему забрать паленые пачки купюр, для обмена их в банке.
-Так, суета – сует. А ты, ты ведь не пришла сюда лишь только для того, чтоб спасти обезьянку от никотиновой зависимости?
Лори посмотрела в сторону, куда ушел фотограф. – И почему природа не остановилась, создав обезьяну? К чему ей вот такой вот человеко - говнюк?
-Наверное, чтобы оценить то, что она уже создала. – Тед тоже посмотрел в сторону, куда перевела взгляд Лори. Это была голубая даль. - В том числе и обезьянку.
-Да. И тот оценил старания природы по-своему. – Лори произнесла это с горечью в голосе.
-У каждого есть свои привилегии. – Ответил ей слушатель. - У человека - судить по плечу. В том числе и природу.
-То есть, всё, что происходит…
-Это дело рук человека. Он может гордиться собой, может, … наоборот, но это всё сделал именно он. И слава Человеку Творцу! А твой отец, чем занимался он? Чем зарабатывал деньги?
-Он был писателем. Только романов он не писал. Он подолгу сидел в разных библиотеках, раскапывая какой-нибудь факт, а после, обработав его литературно, преподносил публике, как историческую повесть. И я - тоже библиотекарь.
-Так ты ушла из театра, поступив учиться на библиотекаря?
-Да! – Это было произнесено так молодо, запальчиво, что Лоренс неожиданно вдруг почувствовал себя стариком и улыбнулся. – Как это здорово!
-Да? Ты серьезно?
-Да! Я бы тоже хотел… зарабатывать деньги, занимаясь, чем хочу. Например, изучая жизнь планет.
-Не получилось?
Тед улыбнулся. Потом расставил руки в стороны, высоко задрал плечи, и дернул ими. – Пока нет!
-Ты стал, как твоя мама, …актером театра? – Осторожно предположила девушка.
-Как мама? Почему ты так решила?
-Ты не любил театр. Я помню, как ты ссорился с матерью. Не хотел и на час задержаться после спектакля. Актеры любили кутить, празднуя удачные премьеры по ночам. Помню, как они шумели, распевая забавные арии хором, горлопанили, обнявшись вместе со своими подвыпившими спонсорами. Помнишь эту, твоя мама её особенно любила: «Кальман. «Сильва»: «Частичка черта в нас, в сиянии женских глаз…»
Девушка весело пела, держась за подол своей пышной юбки, а Лоренс стоял и смотрел на неё, думая о матери. О матери, об отце, о своих звёздах. «Надо было больше любить мать. Она была веселой. В детстве все эти пьяные послепремьеры казались мне тупым провождением времени. Сейчас - я бы поучаствовал, …наверно».
Прохожие останавливались, тоже слушали песенку Сильвы. Исполняла её Лори очень даже весело. В конце арии люди аплодировали. Кто-то даже кинул доллар к ногам веселой девушки.
-Ну вот! Даже подзаработали.
Лори легким жестом руки подхватила монетку, кивнула в знак благодарности мужчине, и, взяв Лоренса за руку, повела его к своей машине. – Едем скорее! Знаю я людей.
Она спешила.
-Кто-то, возможно, уже позвонил в налоговую полицию. «Почему вы работаете без лицензии?», - строго спародировала Лори и, открыв для Лоренса дверцу, быстро заняла водительское место. – Я уже была в такой ситуации. Захотелось рисовать не на клочке бумаги или холсте, а на стене. На огромной стене! Включилась в игры граффити.
Резкий поворот. Машины позади сигналят. Водитель рядом с Лоренсом их призывы освободить дорогу, не слышит.
-Мне не нравилось это слово - граффити. «Мадоннари» - вот как называют итальянцы художников, которые рисуют на стенах лик Мадонны. Я хотела нарисовать свою мать. Отец, совершенно случайно, ковыряясь в какой-то из библиотек, нашел старый снимок. На нем была группка студентов медиков, отправляющихся в Камбоджи на медицинскую практику. Разумеется, это уже много лет спустя после войны. Там была и моя мама. Это единственное фото, на котором я могла её увидеть. Она поехала туда, когда мне было два года. Для неё это было важно. Как долг перед теми людьми, мир которых наши генералы пытались разрушить. Отец сделал копию снимка. Но получилось не очень. И я решила сама нарисовать её портрет. И рисовала на стене портрет этой молодой… - И тут же кому-то в машине рядом. – Да проезжай ты уже! И что? Плетусь, но вас это не касается! - …Портрет женщины, оставившей ради долга совести тихую семейную жизнь. И как оказалось, не на два года практики, а на всю жизнь. Мама подорвалась на противотанковой мине. Почти сразу, как прилетела туда, в Камбоджи. А мне за мой портрет, …кстати, он получился удачным, вот, я выложила его в «социалку», - одной рукой, Ло достала телефон, нашла снимок, сделанный ею с той граффити, и показала Теду. – Так вот, один очень озабоченный чистотой стен господин, настучал на меня в налоговую. Как художнику без лицензии, представь, художнику! мне дали штраф в тысячу долларов. Ещё и белить стену заставили, в качестве общественных работ.
-Но, кажется, вот только что ты сделала то же самое с тем парнем, что был с обезьянкой.
-Это другое! Ты что?! Он не просто фотографирует людей со своей обезьянкой, он делится с ней спиртным, сигаретами. Ему нужен особый градус в обезьяньем лице. Я уже давно его заметила. Вот давай, завтра вместе придем сюда, тут его точка, и ты сам всё увидишь. Этот паршивец травит животное. А на его бизнес я плевать хотела, я ему не конкурент. Пусть фотографирует кого и что угодно. – Лори посмотрела на Лоренса, рядом. – Ну и как, ты понял, что разница все же есть?
Тед её не видел. Разницы. Но, он кивнул, ответил, чуточку слукавив: «Разница в поступках определяется углом зрения смотрящего. Так мне кажется».
-Вот! – Обрадовалась пониманию девушка, - я же говорю, разница есть! Я рисовала на стене …
-Чьего-то дома, - закончил фразу Тед.
-…свою мать, - немного натянуто продолжила девушка. – А он …фотографировал прохожих со своей пьяной обезьяной. Это он давал ей пиво, я видела.
- Он её хозяин. Поит тем, что у него нашлось.
-Тед, человек не может быть господином живого существа! Это ненормально!
-Лори, успокойся, я согласен. Согласен в одном: стена – это бездушное каменное пространство. Часть строительного объекта. Обезьяна же – это, ... это как инвалид с рождения, не умеющий постоять за себя перед своим душеприказчиком.
Лори остановила машину. Ответ ей не понравился. – Тед, так я ошиблась, ты умеешь говорить столь сложно, что даже мне – человеку, окончившему престижный колледж, трудно понять. – Она закричала. – Так ты согласен, что совать сигарету в рот обезьяне – это мерзко? Согласен?!
-Согласен! Поступок мерзкий. Едем, кажется, нам уже снова сигналят. Ты вообще, умеешь водить машину?
-Ну и черт с ними!!
Одному из нетерпеливых водителей Лори показала жестом руки – проезжай! И только после того, как её машину обогнали трое, она нажала на педаль, и её машина поехала дальше. – Вот! Ты согласен. Это…хорошо.
Пар вышел. Она успокоилась.
-Так куда мы едем? Тебе куда нужно?
Тед пожал плечами. - Вообще-то, туда я всегда успею. А ты куда едешь?
-Ха! Я еду с тобой. – Лори рассмеялась. Так весело, будто и не было тех поразивших Лоренса, долгих минут спора по существу.
-Лори, твоя мама была красивой. – Тед, наконец, вернул ей телефон. – Ты очень похожа на неё. Думаю, тебе и не требовался снимок из газеты, чтобы нарисовать её.
-Что ты говоришь. Тед. …Моя мама, она была очень красивой. Мама, … у неё были такие, такие красивые фиалкового оттенка глаза…
-Как у тебя. - Тед произнес то, что было в мыслях, пока он рассматривал фото с граффити. - Фиалковый цвет. Это глубокая синь. Синева сквозь черноту космоса. Да ещё и с фиолетовым отблеском звезд. …У тебя очень красивые глаза, Лори. Правда.
Девушка смутилась. Щеки пошли пятнами. – Тед, …- она улыбнулась, – ты уж лучше простыми предложениями, ладно? Скажи так: поехали к тебе, и я всё пойму.
-А что «всё»?
-Ну, … что ты хотел бы …ещё поговорить о космосе.
Лоренс рассмеялся. И согласился. – Да, хочу!
Ох, уж эти СМИ! «У Тедди Лоренса новая пассия!». «Маргиналка из библиотеки покорила сердце миллионера ловеласа! Плачьте по потери, дочери нефтепромышленников»! «Теперь причиной для очередного отпуска помощника губернатора может стать медовый месяц». «Палёвые шестьсот тысяч с общей могилы двух сгоревших заживо итальянцев стали для миллионера Лоренса прыжком к новому любовному роману». …И так далее, и так…дальше.
***
Отпусков у него больше не предвиделось в этом году. Лоренс был завален работой. И, как он полагал, эта его усиленная загруженность создавалась кем-то искусственно.
Выяснять это – сыграть на стороне того, кто это затеял. Решив это для себя, Тед запрягся в работу, как вол. С Лори ему удавалось поговорить только ближе к ночи, когда, вернувшись домой, он стягивал с себя классику одежд, и в трусах зажигал по огромной квартире. – Алло, Лори? Привет. Э…э…я не сильно отрываю тебя от дел?... Ну, допустим ты в ванной, …что серьезно, угадал? Здорово! …Ну, расскажи, расскажи, …что? Ну, не знаю о что, о чем можно поговорить, наслаждаясь теплой чистой водой? …Какое у тебя полотенце, например? …Ха-ха…ха…
Пентхаус он приобрел сразу же, как только у него появились первые достойные его усердия деньги. С отверстия в крыше он всегда мог видеть небо, через огромные окна второго этажа – мир, в котором пытался зацепиться.
- Классные трусы!
Его коллега и приятель – Френк Мерфи, положа ноги на стол, знакомился с поступившей к губернатору почтой.
Тед замер, не дойдя шага до двери в кабинет босса.
Мерфи кинул на стол газету, перепечатавшую тот самый снимок, где Тед сидит в трусах за столом в доме Фридмана.
Тед сделал шаг назад, через плечо посмотрел на снимок. – Спасибо. Ты всегда так мил, Френк.
-Подаришь мне такие к Рождеству? Говорят, белые снова в тренде.
Теда удивило новое появление снимка. - Марку Фридману всё не дает покоя твоя шутка? Или ты всё ещё наслаждаешься былым успехом у СМИ?
-У СМИ успехом наслаждаешься ты, мой друг. – Мерфи пощелкал ножницами, которые держал в руке. - И как тебе удается из пустяка, - он ткнул острием ножниц в снимок, - сделать такую фантастическую бурю?
Лоренс поставил сумку с ноутбуком на стол, и взял слегка мятую газету в руки.
Снимок был перепечатан с разрешения издавшего его издательства. Причина была такой: «Счастливая пара (снимок выше) рассталась из-за пустяка. Молодой жене Чака Паркиенса - Норе (леди справа от спящего мужчины на снимке снизу) до безумия понравились обтягивающие белые трусы Теда Лоренса. Чак понял, что что-то не так, когда жена стала требовать от него носить только такие. И ведь не одна она такая! Как показал опрос покупателей Сети магазинов «Митчелл» на белоснежное мужское бельё снова большой спрос. Производители задумались, не пора ли на бельишко а ля Шалун Тедди поднять цены?»
Лоренс положил газету на стол секретаря. – Газета твоя или…
-Или. – Мерфи хмыкнул и, придвинув газету к себе, ещё разок посмотрел на снимок. Потом - на Лоренса. – Он кинул её с такой силой, что я думал, он захотел разрубить ею мой стол.
Тед долго смотрел в затылок приятеля, сидевшего за столом секретаря губернатора, потом носом втянул побольше воздуха, и резко двинулся к двери. Распахнул её. – Доброе утро, губернатор Джойс!
Когда он выходил из кабинета, возле стола Мерфи вилось не менее шести чиновников из аппарата губернатора. Все с нескрываемым интересом посмотрели на физиономию покинувшего кабинет.
Тед держал физиономию под контролем. Растянув губы в обычную свою широкую улыбку (идиота), он, как бы делясь радостью, сообщил всем, что отправляется в очередной отпуск. – Можете меня поздравить. – И, не дождавшись поздравлений, покинул приёмную.
И всё же он сожалел, вспоминая ухмылку на лице своего приятеля: «Ах, Френк, Френк, …столько лет дружбы, столько всего пережито…».
Именно Мерфи помог ему получить занимаемую теперь должность. Именно Мерфи научил его, как безболезненно увильнуть от брака со сводной сестрой. Именно Мерфи оценил словами «это - стоящее» его отношения с Лори Саммер. Теду очень трудно было принять подозрения на счет Мерфи. Он гнал малоприятную мысль, убеждая себя, что это всего лишь очередная шутка его друга.
«Мне бы только понять, в чём она заключается? Ведь не хочет же он рассорить меня с губернатором? Зачем ему это? Чак Паркиенс очень ревнив. Это общеизвестно. Так, … Нора. Я и Нора? Но мы с ней после её замужества больше не пересекались. Почему же тогда взята была леди справа? А, допустим, не та, что сидела напротив? Кто там был? …Ирэн Хаски – точно! Супруга Джо Саммерсета. …Нет, нет, старушке под пятьдесят, от неё больше мочой попахивает, чем духами. Она бы не решилась закрутить интрижку со СМИ. Так, дальше,. Кто сидел слева от меня? Кто там был? Кто? …Черт, я ведь даже не помню,…Лиза Майкрофт!! Лиза, боже, Лиза – внебрачная дочь губернатора. … Вот черт! Прости, прости меня, Френки, грешным делом на тебя подумал. …Лиза!! …Вот сучка!»
Губернатор сам предложил Лоренсу отойти от дел. На время.
-Здесь ты мне пока не требуешься. Отправляйся-ка, ты … - взгляд на качественного, но слишком уж засветившегося в СМИ сотрудника из его окружения. Таким взглядом измеряют вес на глаз, - …на остров Лулу.
-Это служебная командировка?
-Это -…служебная командировка. – Взгляд отцепился от Лоренса. Стал блуждающим, будто губернатор что-то потерял на своем большом столе. – Знаешь, где находится этот остров?
-Пока нет?
-Ха! А мне сказали, глубже тебя никто здесь не копался в моей биографии.
«Кто сказал? Интересно, кому до этого всего было дело? Я ведь не занимался этим на работе. Вот! Уверен, это тот же «доброжелатель», заваливший меня работой настолько, что в туалет некогда сбегать?» (Это - про себя)
(в слух) – Так это в Канаде? Понятно. Должно быть красивый остров. Вы как-то говорили, что ваша северная родина очень красива.
-Вот и посмотришь, намного ли я приврал. – И резко – к делу. – Значит так, Лоренс, ты напишешь обо мне книгу. Начни с Ричмонда. Правда, я недолго там жил. Отец мой…
-Ваш отец был капитаном парома Сиэтл – Ванкувер. Я знаю.
-Значит, всё-таки ковырялся, мне не соврали.
-Губернатор Джойс, дело не в вас, а во мне.
Густые брови губернатора поплыли вверх. Босс штата Калифорния был удивлен построением фразы, произнесенной его сотрудником. – Что-о?
Лоренс в той же свободной форме, в спокойной интонации, будто его и не прерывали ехидным «что?», продолжил: «У меня пунктик насчет отца. Моего родителя, то есть. Потому я обязательно интересуюсь родителем той персоны, которая мне интересна. Ваша - да. Поэтому о вашем отце я знаю, возможно, даже больше, чем вы. Простите, сэр, я же сказал, - это мой пунктик. Мне приходится с этим жить».
Губернатор смотрел на своего штатного сотрудника и …соизмерял свои пунктики с тем, что сидел в голове второго. И ещё он помнил, что штат процветал, пока два срока в нём правил тот самый родитель, что стал причиной пунктика в голове его нынешнего сотрудника. – Так, ладно. Мне не до твоих баек, Лоренс. Я задачу перед тобой поставил, что ж, иди в бюро командировок и … - вперед - в Ричмонд. Даю тебе ровно десять дней. Думаю, чтобы потрясти мир информацией о моей родине - этого тебе будет достаточно. Потом – сюда. Я тебе надиктую тут кое-что, пока ты там гуляешь по набережной и ешь лучшего в мире лосося в местных забегаловках. Книга должна быть к Рождеству. – Губернатор слегка улыбнулся. - И она должна быть такой, чтобы людям нашего штата было что почитать на праздники. …Отправляйся!
Книги великих боссов. Тед читал такие. Биографии, изданные за счет налогоплательщиков. Его отец тоже в своё время получал такую книгу как бы в подарок от коллег. Книга получилась так себе. Средненькой. Теду тогда было двадцать два. Он был студентом. И он помнит до сих пор, как он горевал тогда, что отец не попросил его написать такую книгу. Ему казалось, он написал бы о нём ярче, сочнее.
Книга не особо продавалась. Её скорее всучивали всем подряд. Но МакДира это не заботило. Он заключил с издательством договор (на двадцать лет вперед!), в котором было сказано, что данная книга должна переиздаваться каждые два года с увеличением тиража на тысячу экземпляров. Договор был заключен. На двадцать лет. Книги вручались ректорам университетов, директорам школ, главам корпораций, заводов, пароходств. Даже отправлялись попечителям в детские приюты.
Однажды губернатор МакДир заехал в один такой приют. И обнаружил там свою книжку …в туалетной комнате. Он вынес книгу оттуда и отдал её в руки заведующей. Та так перепугалась, что тут же начала оправдываться, подыскивая сладкую причину тому, как книга столь большого человека оказалась на крышке унитазного бочка. Но губернатор, взяв вспотевшую руку дамы, миролюбиво произнес: «Пустяки. Вы мне этим даже польстили». Фраза эта тут же попала в СМИ. И вскоре появилась статья, где говорилось: «После такого впечатления, оказанного на нашего губернатора, уверен, каждый гражданин отнесёт эту книгу туда же».
МакДир не стал пачкаться с журналистом, написавшим это. Он «проглотил» издательство, где он трудился. Вернее, родитель Лоренса посодействовал тому, что то издательство было «слито» с другим, и потому потеряло своё название.
«Власть – это круче, чем бабло» - это Лоренс, изучивший многие биографии политиков, понял, будучи ещё не зачисленным в штат Джойса.
И вот он вылетает в Канаду. В Ванкувер. В его расписании поездка на пароме, которым правил папа его босса; личное общение с восьмидесяти пятилетним капитаном в санатории для престарелых в Кэмбелл Ривере, что в Британской Колумбии; а так же прогулки по набережной реки Фрейзер, посиделки в барах марин, разговоры с жителями, которые ещё не забыли старика Джойса и его сынка - будущую знаменитость штата Калифорния.
«Лори? Это я. Привет. Я должен уехать. Улететь из страны. На время. Нет, всё нормально. Это служебная командировка. Не спрашивай меня, надолго ли. У меня предложение: лети со мной».
Дел в библиотеке, как оказалось, было не густо. И там легко сделали «счастливой» (по женской глупости, решив, что это романтическое путешествие перед помолвкой) старшего сотрудника библиотеки.
Глория действительно чувствовала себя счастливой. И ей было все равно, был ли от её согласия ехать, счастлив Тед. Она мечтала о путешествиях, а их у неё за её двадцать пять лет так и не случилось. Насчет предположения коллег и подруг она только посмеялась: «Если бы вы знали Теда Лоренса, вам бы такая смешная идея никогда не пришла в голову».
Подруги, в отличие от Лори, читали газеты. И знали, Что такое Тедди Лоренс.
Глория же считала, что читать газеты - не обязательно, всё самое интересное всё равно потом напишут в книгах, а их она читала с профессиональной цепкостью. Поэтому, с кем и как давно летает её приятель – она не ведала. «Счастливая!» - сказали её коллеги библиотекари.
Аэропорт Ванкувера. У двоих, шедших после всех других пассажиров самолета авиакомпании «Джэй 7», поклажи практически не было. Как другие, они не катили за собой огромные чемоданы барахла, накупленного в Штатах. Они шли, болтая, налегке. У обоих только дорожные сумки. И улыбки от предвкушения радости от приключений.
«…Я работал долго. Генри только тем, что я был капитаном, хвастается. А ещё я… – старик тяжело дышал. От курения с юности его легкие были забиты. Но его разум, к радости интервьюирующего его, был светлым. – …А последняя моя работа – это уборщик в Овальном стадионе. Да, точно, там проходили Олимпийские игры. Я лично видел наших конькобежцев. Видел сам, как Свен Крамер сделал корейца и русского. Эти русские, они всё на наш лед косились. Всё он им не нравился. Кататься надо лучше, тогда и золото получите! Ведь так?»
-В 2010 вам было…
-Восемьдесят. Но я был ещё молодцом. К тому же я исключительно правильно говорю не только на английском и французском, но и китайский знаю. У меня на пароме команда на восемьдесят процентов китайской была. Должен же я, как капитан, знать, чего они там про меня болтают. Вот, за двадцать пять лет работы капитаном, я китайский и изучил. На стадионе я чаще переводчиком работал, чем лед скрёб.
Лоренс очень бережно интересовался тем, каковы были отношения отца и единственного ребенка в семье. «…Генри рос ершистым парнем. Моя жизнь, как мне кажется, ему никогда особо интересна не была. У него был свой круг знакомств. А я капитанил, зарабатывал для семьи. И на все его…учебы, занятия туризмом, языками, да он многими интересовался. В своей жизни. Да. Но я любил сына. И сейчас люблю. И он меня, как будто тоже дураком не считает. Видимся только редко. Как тогда, так и сейчас. Это грустно, конечно. Но моя вина, долго живу».
Лоренс и Глория были на том Овальном стадионе. Ходили в бассейн.
Тед не фотографировал ни Кэмбелл Ривер, ни Ванкувер, ни даже красивейшую в мире реку Фрейзер с её многочисленными рукавами и незабываемой голубой дельтой. А вот Лори не уставала щелкать всё, что ей казалось интересным. На её ярких фото губернатор Джойс после увидит ажурный мост Кэмбэлл Ривера, красивейшие виды с воды на его родной город в огнях ночи.
Теда поразит прозрачность неба в тех местах. И надолго (до вылета) задержит обсерватория в Ванкувере.
С Ло они вместе ели, пили, спали. Веселились в пивных барах на набережных, спорили, рассматривая и считая звёзды в созвездиях, грустили и о печали в глазах старика Джойса, который так, по-видимому, и умрёт, не повидавшись со слишком занятым взрослым сыном.
-Как думаешь, он говорил ему, что любит его?
-Отец с сыном не говорят о любви, Лори.
Почувствовав грусть в словах Теда, Лори вспомнила о своем отце.
-А я отцу говорила, что люблю его. И мне помнится, для меня это было легко.
-Ты счастливый ребенок, Ло.
-А ты разве нет?
Тед пожал плечами. – Наверное, нет. Мне всю жизнь не хватало отца.
-Но ведь он же не умер, нет?
-Нет. Но теперь у него чужое сердце.
-Твой папа … - Лицо Лори меняется. Она быстро облизала губы и помолчала, отвернувшись. Потом произнесла. – Тед, тот человек в клинке Ойстраха, …его фамилия МакДир, …боже, Тед, прости, прости…
- Ты ошибалась, когда считала, что взятка главврачу клиники, поменяет ход событий для твоего отца. Всё решал консилиум. Сердце разбившегося в катастрофе водителя такси досталось МакДиру лишь потому, что кроме этого у него других болячек не было. У твоего отца был рак. Наверное, это известие и подорвало его больное сердце окончательно.
Лори закрыла лицо руками. Ей было больно. Никто о болезни отца ей не говорил. Пока её отец был жив, - никто. После она прочла об этом в заключении о смерти.
Открыв лицо, она обтерла его ладонями. Заправила пряди волос за уши. И стала похожа на школьницу, решившую, что смерть возлюбленного должна стать и её концом. – Я…дура, Тед. Прости.
Тед смотрел на неё долго. Потом взял её руку и поднёс к своей щеке. – Погладь меня.
Она провела рукой по его щеке, по волосам. Потом осторожно поцеловала под ухом.
-Так это тот, тот самый человек, он и есть – твой папа?
Тед помолчал. Потом ответил, вставая и уходя в спальню, спать, - я бы хотел, чтобы это было так. Но пока я могу назвать его только моим родителем.
К Рождеству книга вышла в свет. Губернатор лично подписывал её для своих друзей и крепких партнеров.
-И что, много там правды, Генри? Признавайся.
-О, Рич, …из уже прожитой жизни грязь не вычерпать.
-Ты сожалеешь о книге?
-Я сожалею, что этот прохвост Лоренс оказался прав: мой отец действительно умер, а мы так и не сказали друг другу au revoir.
-А что это, прощай что ли? Но ведь речь в книге шла о том, что вы так и не сказали, что любите друг друга.
-Это чушь! Это тут все друг другу говорят: «Папа я люблю тебя, сын, я люблю тебя». Там, откуда я родом, об этом не говорят. Но этот прохвост, … он прав, я всегда чувствовал, что старик любит меня. Ладно, забирай книжку, Ричи, дарю!
За книгу Лоренс получил от босса право продлить Рождественские каникулы. Отпуск на три дня. Ну, плюс небольшая премия. («Много дать не могу. Ты же понимаешь, книжка оплачена деньгами народа»).
В офисе гудели: «Тедди снова в отпуске. Да что такое, кто б меня куда послал!»
А Лоренс уже и тому рад, что за его опус его из штата губернатора не турнули.
А вот Глории книга понравилась. Она даже подписала книгу в подарок: «Милый Тед, эта книга позволила нам стать ещё ближе. Ты согласен? Глория».
-Ты могла бы подписать проще: ««Автору от соавтора». Большая часть фотографий в книге, твои».
- Нет, нет, меня же там и быть не могло, если бы не твоё неожиданное предложение.
Сказав это, Лори сильно покраснела. (Ей пришлось трудно по возвращении из Канады. Пришлось признаться подружкам, что Тед и она, как два главных героя книги, не говорили о любви).
Лоренс заметил игру пунцовых пятен на щеках Лори. Он взял её за руки и прижал к себе. Обнял. – Мне было очень комфортно с тобой в Канаде. Ты очень терпеливая женщина. Это … - он отстранился и пошел в другой угол комнаты, - такая редкость.
Лори подождала, когда щеки перестанут пылать, потрогала их холодной ладошкой, потом подошла к Теду. – И мне…было очень хорошо с тобой. – И после минутного молчания. – Это, я так понимаю, наше с тобой прощание, да? – Ещё помолчав. – Тед, я видела ту газету. Мне её показывали. Ты и Лиза Майкрофт объявили о помолвке. Я знаю.
Лоренс погладил девушку по голове. – Ничего ты не знаешь, милая Лори. Я сам пока …ничего не понимаю в том, что происходит.
Он забрал со стола книгу, подписанную Лори, и ушел.
Глория решила, что они с Тедом расстались.
Но новости в СМИ их не развели.
Тед улетел на Рождество в Европу. Один. Внебрачной дочери Джойса с ним на регистрации билетов не было. То есть, он купил для своей невесты билет, …и порвал его, уже после, когда пересёк таможню.
Вернувшись из-за океана, он тут же поехал к отцу. Встреча проходила в домашних условиях. У МакДира.
- Ты что же, снова взялся пудрить девчонкам мозги? …Глупец! Нет в мире опаснее зверя, чем обманутая и кинутая женщина.
- Тебе Лиза когда-то нравилась. Как будто.
- Я и теперь говорю, что ты дурак. Брак мог бы стать прыжком в твоей карьере.
Тед посмотрел на отца. - Ты действительно так считаешь?
МакДир хотел, было, ответить: да, но осёкся. Тед слишком пристально следил за ним. Взглядом в упор.
Тень судьбы погибшей дочери сначала резко затуманила мозг старика-отца, затем ёкнулась в чужом сердце. А когда отпустило, он тут же предложил гостю (сыну) отправиться к себе – домой. – Что-то мы заболтались с тобой. Иди! Мне нужно…выспаться. Завтра тоже не приходи. Я буду весь день занят. Да и ты …работай. – И помолчав. - Бабы не могут решать за мужчин, кого им держать в команде, а кого …выгнать. Ну, если это настоящие мужчины.
Губернатор…оказался настоящим.
А Лоренсу было приятно снова кутить в обществе друзей и подруг.
Однажды он рискнул и пригласил в свою компанию Глорию.
Это был полный …экзамен на понимание жизни мальчиков и девочек из семейств тех, кто задаёт градус жизни города.
После вечеринки Глория оказалась … без телефона и денег в полночь одна на скамейке на набережной. Она пришла в себя и тут же поняла, что с ней случилось. Она даже вспомнила, когда ей что-то подсыпали в тот единственный бокал вина, с которым она ходила по гостиной весь вечер. И главное – кто это сделал – она вспомнила. – Вот стерва!
Мерфи и Лоренс объездили все предполагаемые места, куда её мог увезти кто-то из гостей вечеринки.
-Тед, не паникуй, полночь – это ещё не вечер!
Лоренс, понимавший, что причиной шутки с Лори является только он, («Только я, Френк! Всё из-за меня»), переживал сильно. Он был бледен, лицо его было уродливо искажено страхом. – Френк, если это сделал кто-то из наших, …я узнаю и, …господи, не знаю, что делать, Френк, …я убью этого шутника.
-Она так дорога тебе? …Дороже нас?! …И даже меня?
Лоренс в упор посмотрел на друга.
Молчание.
-Френк?
-Что, что, Френк…
-Френк, ты… - Тед кинулся к Мерфи, схватив его за грудки и, притянув малоростка к самому своему лицу, бешено заорал: «Так это ты?! Ты?! Френк, где она?!»
Мерфи еле высвободился из рук психа. – Тед, …да что такое, почему сразу я? Чуть что, так Френк!
-Ты ближе всех. – Запал в Лоренсе остывал. Но мозги кипели по поводу того, куда Мерфи мог отвезти девушку, если бы захотел пошутить? «К себе домой. Ко мне домой? К ней?»
Мерфи заметил, что Тед порвал его куртку. Он одернул её на себе, а один из рукавов так и остался болтаться у локтя. – Ну вот, кожаную куртку мне порвал. Друг называется.
-Помолчи лучше.
-Тед, я вот всё думаю, у нас с тобой одна весовая категория, но ты …таким сильным становишься, когда психуешь. Поделись секретом.
-Мерфи, замолчи.
-Да молчу я, молчу.
-Это сделал ты?
-Нет.
-Кто? Я знаю, ты знаешь, скажи.
-Ой…что я знаю, что…я могу знать о женщинах? Это ты у нас по ним специалист.
Что-то такое промелькнуло в лице Мерфи. Какая-то искра ухмылки в лице человека, имеющего превосходство в знании информации.
-Френк?
Мерфи отвернулся, пошел назад, к машине. – Ах, отстань!
Лоренс решил, друг решился отвести его к Лори. Он тоже двинулся к машине.
Они уже объездили все кафе, рестораны, даже ночные сауны и кинотеатры. Тед рассуждал так: «Одну её, чтоб избежать крупных неприятностей, не могли просто так оставить на улице. И внести бесчувственную в чей-то чужой дом – тоже. Скорее всего, вот я бы, я бы …оставил её уснувшей за столиком в каком-нибудь кафе. Или на лавочке в сауне. Ну, на худой конец, на первом ряду в ночном кинотеатре».
-Френк?! – Тед обнял друга и …сдавил ему шею.
-Тед, ты мешаешь мне вести машину. Отстань, я ничего не знаю.
Ну, тут уж и дурак почувствовал бы фальшь в тоне!
Учитывая, что Мерфи вел машину, будучи под градусом, действительно представлял угрозу тот факт, что Лоренс слишком на него разозлился. Мало того, что он принялся колошматить его, он ещё и …руль стал у него отбирать.
А потом и вовсе решил покинуть машину «предателя». - Открой двери, я сказал!!
Машина ехала на скорости под восемьдесят, а пассажир вздумал выйти из неё. – Нет, я выйду, и набью тебе морду!
Мерфи ускорялся. На спидометре девяносто. – Я клянусь, клянусь мамой, Тед, я ничего не знаю.
-Твоя мать шлюха! И сын её - сволочь! – Тед дергал ручку заблокированной двери. – Открой, Иуда!!
Оставив тщетные попытки открыть дверь, Тед снова принялся за водителя.
Лоренс тоже трезв не был. Он пытался рассуждать, но обычно здравые идеи, как будто напрочь покинули его голову.
Битьё Мерфи по голове – тоже не принесло ему ответа. А первый продолжал клясться, что ничего не знает. И это ещё более тормозило мыли Лоренса лишь на том, что он - его приятель - что-то знает.
-Ах, так… - Лоренс принялся рыться в бардачке, пытаясь отыскать, что-то поувесистее. Чтоб двинуть приятеля по уху. – Так…
И он нашел …пистолет.
Выстрел произошел случайно. Резкий почти глухой звук. – Трак!
Машину сначала занесло, потом она дважды перевернулась и, …двое потерялись, зажатые раздувшимися подушками безопасности.
Тед даже подумать не мог, что литры, литры и литры крови могут вытечь из простреленного уха. – Ты, это ты сделал из меня Ван Гога, сволочь!! – он пытался рукой дотянуться до Мерфи. - Гад!! Я же умираю, …где она, …признайся хоть теперь, …ты видишь, я умираю…
-Я тебя не вижу-у-у…Тед, черт, давай как-нибудь выбираться отсюда.Я уже задыхаюсь.
-Как?! Я умираю. …Где она, скажи мне немедленно!! Я снова выстрелю, вот увидишь.
Рука Лоренса все же дотянулась. И она была вся в крови.
Мерфи с испуга тут же выбрался из машины.
И помог это сделать раненому приятелю. – Тед, прости, я совсем забыл, что в ящике пистолет. Да перестань ты орать, я знаю, там был всего один патрон.
-Я тебя …я,…где она?!
И тут – хлоп, Тед потерял сознание.
Мерфи запаниковал жутко.
Кровь из уха Лоренса хлестала, будто кран открыли. Он мог действительно двинуть кони от элементарной потери крови.
-Мама-а…
Первое, что Френк сделал, это вызвал карету «скорой»; потом он позвонил Лизе, обозвал её дурой, спекулирующей на его чувстве к ней; потом он позвонил друзьям, сказал, чтоб «девчонку привезли по адресу клиники, какой, он скажет позже»; затем, когда Тед пришел в себя, он начал спасаться от его щипков и кулаков дальше. – Да остановись ты! Успокойся, ради бога, псих! Посмотри, ты уже много крови потерял! Тед, Тедди, …Лоренс, черт, по голове не бей, …и откуда в тебе силы, стихоплёт чокнутый?!
Карета «скорой» приехала, …а пациент носится во весь дух по пустынной улице, и при удаче, подпинывает другого пациента.
И тут невероятное стечение обстоятельств: Глория, блуждая по улочкам, случайно вышла как раз к тому месту, где стояла карета «скорой». И услышала голос Лоренса. – Тед?
Ему ставили укол. Пытались успокоить. Он весь дрожал, вся его одежда была в крови.
Лори даже не предполагала, что её парень может знать такие слова. А тем более, произносить такие выражения. А ему было всё равно, что он произносит. Он ещё успевал хватануть Мерфи за рукав. Френк стоял тут же, возле распахнутых торцевых дверей кареты. – Я тебя уничтожу, Мерфи!! Я отрежу тебе твою башку и суну её тебе в задницу, Иуда!! Где она?! Где она?!
Мерфи заметил Лори первым. Это его и испугало (потому что он не знал, с каким настроением возвращается девушка, потому что выглядела она весьма потерянной), и обрадовало - до заикания. – Вот…т…во…от…в…вот она».
Тед в запале, да ещё и с укола не сразу засёк нужного смысла. Он продолжал тянуть к Мерфи руку, а при удаче, трясти его за рукав. – Мерфи, …- к врачу, - доктор, я буду жить? Скажите, буду?
-Разумеется. К счастью задеты только мягкие ткани, мочка уха…
-Гад… - Лоренс проваливался в сон. - Богемный Иуда, …я задушу тебя, …твоими же киш…ка…ми. Ми……Ло? Ло…ри, ты наш…лась?…– Теряя сознание, Тед все же успел увидеть Лори, сдавить ей протянутую к нему руку.
Мерфи отходил от кареты, увозившей Лоренса, плача навзрыд. Он невротик. Для него такие потрясения губительны.
Он громко и во всем винил «проходимку», вмешавшуюся в жизнь двух крепких друзей. – Всё ты, всё ты, вылезла из грязи, из пыли, моль книжная, …всё ты…
Но когда та «проходимка», снова оставшись одна посреди глухой улицы, крикнула в след машине такси: «Это вы проходимцы на этой земле! И все эти ваши игры… с людьми – они бесчеловечны! Звери!» - вот тогда …Френк тормознул таксиста.
Злой, потерявший чувство меры, он принялся избивать девушку. – Что ты сказала? Кому ты это сказала? Кто звери, мы?! Я, Тед? Мы - звери?!
Машина такси тут же скрылась в темном переулке.
Он избил её в кровь. Для мало кому известной девушки по фамилии Саммер всё могло закончиться очень печально, …если бы сына окружного прокурора не кинулась разыскивать та, кто была организатором – затейником всей игры.
Лиза Майкрофт. Ошибся в ней её родитель. Не оправдала она его мнения о женщинах, как о зверях.
Увидев залитый кровью салон машины Мерфи, Лиза решила, что Мерфи из ревности застрелил Лоренса. Что кричит, пытаясь вырваться из рук убийцы, свидетельница случившегося.
Лиза вынула биту из багажника, подбежала к дерущейся паре и принялась … размахивать ею перед самым лицом Мерфи: «Ты придУрок, Мерфи! Ты жалкий придУрок! Оставь её в покое, мелкий секретаришка! Слышишь меня, оставь её в покое!»
Мерфи не слышал её. Но он видел её. С ним началась истерика.
Его забрала очередная карета «скорой», вызванная на ту же, в общем-то, тихую улочку.
Лиза тоже не была трезвой. Но, по-видимому, она, как никто другой в их компании, понимала (а, возможно, что уже и знала), что вступая в драку с завистниками всех размеров, нужно оставаться чуточку трезвым в выборе средств. И действительно, у Мерфи кроме царапин, полученных от жертвы его нападения, на его теле никаких фактов для серьезных обвинений не было.
Газетные киоски опустошались до срока. Сметались все местные газеты. Телевиденье голосило со всех окон: «Дети сильных мира сего передрались в хлам. Не обошлось без пальбы и избиения битами. Есть жертвы. Нашему корреспонденту удалось пробраться в клинику, где до сих пор находится ….».
***
Только у детей «сильных мира сего» других друзей, кроме друг друга нет. Потому они даже после сильных разборок держаться друг друга. После завершения игры каждый из них знает лучше, кто на что способен. Но до узнавания «кто есть кто» - ещё далеко. Любопытство: кто выйдет из игры королём, а кто лузером – жажда игры в дурака – держит их связанными крепче каната.
Тед после событий, разумеется, уже не так, как раньше, доверял Мерфи, но всё равно ближе приятеля, чем он – у него никого не было. И у Мерфи – так же.
Но тут нюанс: Френк так и не заполучил женщины, хотя та рекомендовала себя в качестве приза за активное пособничество, а вот раны Лоренса вылизывали сразу двое. И никто из женщин не собирался уступать «своего» мужчину.
К сожалению, Лоренс не сразу заметил эту тайную битву красавиц. Это от того, что он знал, призом - он не будет ни для кого. Пока он рассуждал так.
Но он не был слепым. Он видел, Глории больно. Но это, он считал, от нанесенных ей ран. А Лиза, эта красотка всегда была немного не в себе. Тед просто остыл к этой своей подружке настолько, что уже легко мог отказать ей, сказав: «Прости, я занят».
В общем, некоторое время Лоренс был в неведении, что игра с Глорией, так же как когда-то игра с ним имеет некоторое печальное продолжение.
Лоренс освободился раньше, чем начали гаснуть огни в окнах местного Белого дома. У него была местная командировка, с которой ему разрешили не возвращаться в офис: «Завтра всё мне расскажешь. Свободен!»
И вот он едет в библиотеку, где трудится Глория.
В отличие от Теда ей очень непросто было сказать Мерфи, что она «зла не помнит, не потому лишь, что не хочет лишиться глаза». – Ты неприятный человек, Френк Мерфи. Но, утешься, ты был таким для меня и до того, как выбил мне зуб и порадовал двумя швами на голове. Руки я тебе не подам. Но мир, мир. Ты же остался другом моего парня.
Улыбка Глории после получения нового зуба хуже не стала, а шрамики под челкой и у губы – Тед почему-то особенно любил целовать. В общем, при виде Мерфи Глория не плевалась.
А вот на её работе к Лоренсу стали относится значительно хуже. Для девушек, подклеивающих корешки старым книжкам (это между чтением книг по философии и о любви), он стал для них «Шелковым Галстуком» (Тед спросил одну, это что ж такое, а та ответила, что так звали бандита, который вкрадывался в доверие к девушке, а после – её душил). Разумеется, Лоренс стал держаться от ценительниц книжек о маньяках подальше.
И вот, он остановил машину, как обычно, за квартал до библиотеки. И позвонил Глории.
И они, как обычно, пошли навстречу друг другу.
Тед первым заметил фотографа с обезьянкой. Они на пару потягивали пиво. При этом обезьянка умело отнимала пивную банку и у хозяина. Делала глоток и, похохотав над ним, отдавала, продолжая пить из своей банки. Эта игра веселила прохожих. Кое-кто делал знак парню, тот делал снимок и, надписав на обратной стороне ещё клейкого снимка шутливое, но доброе пожелание, отдавал его человеку. Цена была – один доллар.
Тед ускорил шаг (чтоб Ло и обезьянка не встретились). Он сделал невозможное, и всё же Ло заметила, что «этот негодяй снова спаивает мартышку».
Лоренс перевел возмущенную подружку через дорогу, успокаивая словами: «Мы разберемся сразу, как ты только остынешь».
Лори «остыла», но продолжала с ненавистью смотреть на то, что твориться через дорогу.
-Мой отец тоже ругал меня за горячность. Но, знаешь, он же и сказал мне, что все же в некоторые моменты, я умею себя сдерживать. И даже в такие, когда даже самые терпеливые люди совершают харакири.
-Надеюсь, до вспарывания животов не дойдет. У меня машина на той стороне. Давай так, мы сейчас пройдем по этой стороне. А после перейдем дорогу. Хорошо?
-Ты ведь завтра ко мне приезжать не собираешься…
Тед понял, что ближайший сеанс в кино – они пропускают. – И что ты от меня хочешь? Мужского поступка? Хочешь, чтоб за то, что его обезьянка полюбила пиво, я ему морду набил? Ну, это при лучшем для меня исходе.
-Тед, я знаю, ты – человек не равнодушный.
-Более того, милая, я ещё и человек, который не мешает другим людям жить так, как они хотят.
- И вот, …- девушка настаивала тихо, без резких требований, но танком напирала на совесть человека, который ему кажется «не равнодушный». - Я думаю, что ты, как и я, тоже любишь животных. И согласишься, что они тоже имеют право жить, как они хотят.
Тед берет девушку за руку… - Мартышка полюбила пиво. Я так и сказал. Идём, не будем ей мешать …наслаждаться. - И он ведет Лори вперед по тротуару.
Но та ещё, по-видимому, не закончила. Танк на взводе.- Тед, ты подожди, сейчас этот негодяй сунет ей в рот сигарету.
И, правда, проходит пара минут и парень на той стороне улицы, закурил и …сунул сигарету в лапу мартышке. Та тут же принялась дымить. Особенно забавляя тех зрителей, кто совсем недавно бросил курить.
Лоренс смотрит на картинку. Лори – ему в лицо.
-Тед, я знаю, ты хороший специалист по связям с общественность. Последнее - это же люди. Прошу тебя, поговори с этим парнем. Пусть он… продаст мне животное. Можно ведь быть фотографом и не мучить животных. Убеди его. Сможешь? Ради меня и пока ещё живой мартышки.
Лоренс скосил глаза. На него смотрела женщина, дороже которой у него не было.
-То есть, я должен там стать тобой?- Он указал в сторону компании фотографа.
-А я останусь здесь. И постараюсь не мешать людям оставаться людьми.
-Это сделка?
-Я согласна. Да, сделка. Если выиграешь ты.
Лоренс усмехнулся. – Но тут дело не простое…
-Чего ты хочешь за попытку уговорить его?
Лоренс недолго думал. Он знал, что для Лори самое дорогое.
-Снимок твоей матери. Тот, что ты носишь в сумочке.
Лори поджала губы. Такого она не ожидала. Но на сделку подталкивала она. И она согласилась. Вынула копию со снимка из старой газеты, и отдала её Теду.
Тот не ожидал такого поворота в теме. Но усмехнувшись, забрал «ставку», положив снимок в карман. – Ладно. Ставки сделаны. - И он пошел к переходу.
Лори видела всё. Мужчины говорили. Спорили на тонах. Кое-что она слышала. Они кричали…сначала. Потом неожиданно оба успокоились (полезли шарить по карманам, разошлись, сошлись лбами), дальше она могла лишь догадываться, о чем у них там шла речь.
В конце встречи Тед что-то достал из кармана и отдал это в руки парня. Тот посмотрел на это что-то и сунул себе в карман. Потом забрал у мартышки окурок, кинул его в урну, поднял животное себе на плечи и ушел.
Лоренс отправился назад к переходу. Он взял Лори за руку, снова перешел с ней по переходу через дорогу, и они отправились к его машине. Всё это молча.
И лишь в машине, когда та тронулась с места, Ло задала вопрос, который мучил её вот уже несколько минут. – Ты отдал ему фотографию?
Тед повернул к ней голову, потом снова отвернулся к дороге.
-Ты предложил ему работу? Это была твоя визитка, так?
-Я что, похож на работодателя? – Тед улыбнулся. – Да!
-Что-о?
-Я отдал ему фотографию твоей матери и свою визитку.
-Тед?!!
Лоренс рассмеялся. – Ну вот, а ведь это было условием сделки – не мешать животным жить, как они хотят. Ха-ха-ха!
Он потянулся и чмокнул девушку в щеку.
- Радуйся, малыш, я спас тебя от содержания мартышки.
-Что?
-На неделе он должен привезти мне договор, заключенный между ним и нашим зоопарком по поводу содержания его подопечной, …кстати, угадай, как её зовут?
-Знаю! Лори.
Тед смял улыбку. - Да. И ещё он привезет мне нормальную фотографию с того снимка в газете. Это вместо твоей жутко невнятной фотографии.
Лори закричала: «Но она была сделана папой!»
Тед ответил так же громко и прямо ей в лицо: «Да он же не съест её! Он вернёт. Мы договорились!».
-Сколько? Тед, сколько ты ему пообещал? Ты хочешь за всё это заплатить? За содержание мартышки, за фотографию – так? Платить будешь ты?
Тед заметил парковку и двинулся к ней. Лори в это время не сводила глаз с его лица.
Они оба вышли из машины. Лори быстро оббежала машину и, встав напротив, вцепилась взглядом в своего парня.
Они так простояли не меньше пяти минут. Люди, покидая свои машины, обходили странную молчаливую пару.
- Лори, ты же не ребенок уже. Ты знаешь прекрасно, за исполнения всех своих желаний человек платит сам. В полном объеме.
Глория сникла. Опустила голову. Даже кивнула (про себя): «Заплатил. Просто дал столько денег, сколько пожелал этот мерзавец. Как всё просто. Как там, в клинике».
Она медленно обошла машину, прошла мимо ряда машин, оказалась на тротуаре, и медленно пошла в сторону своего дома. Одна.
Лоренс долго думал, прежде чем решиться на шаг, который не делал ни разу в своей жизни. Он побежал за ней.
-Лори! – Он хватал её за руку. – Лори! - Но она шла вперед
- Ло, он вернёт снимок! - Он схватил её обеими руками. Прижал к себе. - Послушай, ты просто послушай меня: он его вернёт, вот увидишь! Я обещал ему такую работу, от которой он никогда не откажется. Смотри! – Тед неловким движением (руки подрагивали) достал из кармана клейкую фотографию, и протянул её Лори. – Вот! Взгляни!
-Что это?
-Это я!
-Тед, но… - быстрый взгляд на Лоренса, - нет. Это не…нет.
-Нет, это я, Лори!! И, поверь мне, я впервые увидел себя таким. Моя мать – она была великой актрисой. Трудно петь арию и одновременно играть драматическую роль. Она умела. Я – не актер. Лори, когда я в гневе или испытываю страх – я вот такой. И этот парень, он молодец, он дал мне увидеть себя со стороны. Он классный фотограф. Я так считаю. Ло, милая, ты права, он и без мартышки сможет заработать себе и хлеб и имя. Да, я дал ему визитку и пригласил его сделать снимок нашего губернатора. Отличный снимок политика – это всегда серьезный прорыв в карьере. Когда-то я написал заметку. Просто о людях написал. Мерфи отдал её своему боссу – тогдашнему мэру Лос-Анджелеса. И я - тогда всего лишь выпускник экономической школы, между прочим, получил место в штате главы столицы штата. Этот парень всё сделает, чтобы получить место такого уровня. А нам с тобой, поверь, это не будет стоить ни цента. – Тед улыбнулся. – Ну как? Уже лучше?
Лори улыбнулась. После той грусти и даже серости, что смяла краски на её лице, она вдруг показалась Теду втрое, вчетверо, в сто раз красивее, чем была! – Ло, я люблю тебя. Может, сходим куда-нибудь, отметим это?
Разумеется, женщина ответила: «Да!»
Что появилось в СМИ? Весть об очередной помолвке Лоренса.
А через неделю после посещения ресторана, очередная невеста Лоренса попала в клинику Ойстраха. Ботулизм.
Вроде бы и грибочков не заказывали, а отравление было столь сильным, что девушке едва спасли жизнь.
И вот тут СМИ Лоренсу подыграли. В каждом издательстве нашелся человек, который начал своё личное журналистское расследование этого случая. В ход пошли разные хитрости и даже воровство. (Были выкрадены данные с камер слежения в ресторане Митчелл Холл).
Никогда Лоренс не был так резок с женщиной. Но эту - он не пожалел. – Убирайся с глаз моих, жалкая дрянь! Ненавижу тебя! Ты слышишь, я презираю тебя, и никогда не прощу. Кто говорил о зависти, кто больше всех нас ненавидел этих жалких людишек? Ты!! И что, посмотри в зеркало, уродина! Ты позеленела от зависти, как бородавчатый спрут. …Грязная отравительница…
-Как больно, Тед. Пощади…
-Хочу, чтоб ты знала: услышав от этого поддонка, что ты порекомендовала ему всыпать бациллы именно в её любимое блюдо, я захотел убить тебя. И знаешь, каким способом, дорогая Лиза? Знаешь? …Я хотел заплатить приятелям этого поддонка, чтобы они…
-Не смей! Не смей, …это …так нельзя! Я же люблю …тебя…люб…о, Тед, …пожалуйста…
-Брось! Никого ты кроме себя не любишь, раз решилась на такую подлость. А это была подлость! Признайся, последнее - это была не игра, так? Ты захотела убивать ради исполнения своих желаний. А меня ты спросила, а её - ты спросила, хотим мы с тобой играть в подлость, …нет!!
Женщина закричала: «Да!! Да!!»
Лоренс сдавил плечи женщины и тряхнул её, как куклу. – И ты ещё смеешь говорить о любви…
Уходя, Тед произнес слова, ставшие позже роковыми: «Жизнь – не опера, милая Лиза. Если подлость – то всем должно стать больно».
Лиза Майкрофт бросилась под поезд.
Тед резко сбросил вес. У него началась бессонница. Работать было невыносимо трудно. А тут предстоящие праздники. Самое напряженное для его работы время. Друг за другом. И к каждому из них его босс должен быть готов во всеоружии.
Тед сидел возле кровати Лори, листал свой электронный еженедельник. Через трубочки Лори получала какое-то лекарство, которое вводило её в сонливость. А Тед всё бубнил и бубнил о них – о праздниках. – Третий понедельник февраля. День Президента. Командировка в Вашингтон. Речь, посвященная памяти Линкольна и Вашингтона. Дальше. Ну, это пустяк. У босса мать была ирландкой, к тому же язычницей. Он любит сказать что-либо в теме праздника Святого Патрика. Для молодежи, принимающей участие в марше зеленых клеверков. Дальше у нас май. Тут опять речи, скетчи. День Памяти. Последний понедельник мая. Потом июнь – это месяц его дня рождения. Надо будет статьи написать…в газеты, в журналы. Его ответ на чьи-то поздравительные речи. Это на весь июнь. Июль…да, вот, День независимости. Дальше, о! перерыв. Отпуск, думаю, получу только к середине июля. – К Лори. – Эй, малыш, как ты? Я к тому что, как ты смотришь, если свадьба будет в июле? Эй, Ло…ри? Где-нибудь в середине июля, а?
Она кивнула. Трубочка мешала ей говорить внятно. Но Тед понял. Она ответила: «Подойдет, если доживу».
-Доживёшь. – Он похлопал невесту по руке.
Лори так до выписки из больницы и не узнала, что её соперницы больше нет.
Ну, а что творилось в те дни в местных СМИ - … это понятно. Лоренс был на первых полосах всех изданий. То есть, откопали всё. Всё. Пошли в ход даже самые откровенные снимки, на которых был Лоренс и погибшая девушка, мечтавшая стать миссис Лоренс. «Это хорошо, что ты не читаешь газет», - как-то сказал Тед Лори. Она ответила ему теми же словами, которыми отвечала своим коллегам: «Я подожду, когда об этом напишут книгу».
Ну, тут Тед был уверен, до этого не дойдет.
А губернатору на похоронах его незаконнорожденной дочери, Тед ответил так: «Мне не страшно быть верным любимой женщине, господин губернатор».
Ответ печали не добавил. И Лоренс опять не потерял работу.
А вскоре и Лори поправилась.
И полгода пролетели незаметно.
На свадьбу, где был весь тот «людской мир», для которого Лоренс поклялся сосчитать-таки звезды поточнее, пришли многие. Даже те, кого и не приглашали лично.
Например, Глория узнала в одной из гостей миссис Марпл.
Старушка оказалась (вы не поверите!) мужем няньки Лоренса! То есть, мужчиной и Теду когда-то знакомым, но решившим однажды, что он должен быть женщиной. Настоящей женщиной!
Никому молодожены не отказали в кусочке торта. Ни галеристам, ни губернаторам, ни друзьям, ни подружкам, когда-то терзавших их играми молодых; ни даже вот – таким вредным старушенциям и бывшим тиранам животных, которые, увы, пока так и не пристроились в штате губернатора.
Зато фотографии этого гостя после пышной свадьбы Глории и Теда Лоренс стали богатой добычей для тех, кто по тем или иным причинам на тот пир не попал.
СМИ платили ему аж …по тысяче за некоторые экземпляры.
Заплатил ему за кадры с торжества, правда, неизвестно сколько, и новоиспеченный святой отец из церкви Святого Петра.
Экс губернатор, чтобы окончательно не потерять веру в людей, принял-таки предложенный ему постриг и превратился из раскаявшегося грешника в святого.
Для Теда - в святого отца – без всяких оговорок.
Пермь
22. 11. 2015