Пустоцветы либерализма
( На фото: депутаты в Госдуму от Самарской губернии)
Лев Толстой и целый ряд других выдающихся русских литераторов с восторгом писали, что русский народ не испачкал себя участием в управлении государством. В концеXIX века эту фразу повторяли и повторяли, не зная, что подписывают себе тем самым смертный приговор. Восторгаясь особенностями русского характера, эти господа забывали, что Россия уже давно была интегрирована в мировую экономическую систему. Остановить прогресс – это то же самое, что пресечь старение человеческого организма. Хотел царь того или нет, но формирование партий пошло без его участия, причем в самом худшем варианте. Оформляться стали экстремисты, создавая подпольные организации с целью свержения самодержавия. К таковым относились социалисты-революционеры, то есть эсеры и социал-демократы или эсдеки, впоследствии большевики. Царь все бездействовал. К 1904 году он правил страной уже 10 лет, и когда ему говорили, умоляли, требовали – нужны политические реформы, промедление смерти подобно, он с ухмылочкой отвечал – мечты, мечты, где ваша сладость. Только с приближением девятого вала революционных событий 1905 года Николай II решился подарить политические свободы в подписанном 17 октября Манифесте. Телеграммы из столицы о важном политическом шаге Николая пришли в Самару утром 19 октября и сразу же стали сенсацией первой страницы «Самарской газеты».
Общественность города собралась в здании биржи. Городская дума санкционировала создание комитета общественной безопасности. Его возглавили председатель биржевого комитета Н.Д. Батюшков, купцы А.Г. Курлин, В.И. Александров, гласный городской думы М.С. Афанасьев, секретарь губернской земской управы А.К. Клафтон, помещики Д.Д. Протопопов, П.Л. Кузьмин, от чиновников – Н.А. Гладыш, от прессы – В.В. Ветров, В.В. Меркулов, от судейских – А.Г. Елшин, от приказчиков – А.И. Матов, от интеллигенции - В.М. Морозов.
Представители партии нового типа почувствовали, что победа уплывает прямо из рук. Выпущенная большевиками листовка «Что дает нам Царь и чего мы добиваемся» уже теряла политическую остроту. Население хотело мира и размеренной жизни, а экстремисты пытались зомбировать обывателя: «... цель Манифеста 17 октября... обморочить народ призрачной свободой и призрачными правами. Мы не хотим мира с самодержавием! Долой самодержавие! Да здравствует вооруженное восстание...» Самарцам ближе оказались слова священника Д.А. Касаткина из села Новая Майна Ставропольского уезда: «Вот Манифест, обагренный кровью ваших братьев, если бы не эта кровь, то мы не получили бы этого Манифеста». Так началось в России партийное строительство.
Здоровые силы русского общества ликовали. С.Н. Булгаков в статье «О даре свободы» так выразил общественное мнение: «Родина наша вступила на новый исторический путь. Совершилось великое... Народ русский вступает в пору исторической зрелости, свободного избрания своих путей, самотворчества и самооопределения. Пред ним самим, как и перед всем миром, теперь до последней глубины раскроется его душа: и ясная гладь Светлоозера, в которой отразились золотые кресты и колокольные главы Китежа, и жуткая, темная, зловещая глубь. «Держава Российская» сменяет империю, «правовым государством»... Все стихии народной души должны расслоиться и, расслоившись, свободно найти себе место, организоваться и явить свою природу».
В декабре 1905 года в Самаре оформилась партия «Союз 17 октября». В совет «партии порядка», как ее иногда называли в народе, вошли член Государственного Совета и министр земледелия дворянин А.Н. Наумов, городской голова М.Д.Челышев, С.Н. Постников, В.М. Сурошников, Я.Д. Слободчиков, И.Г. Курлин и другие. Их трибуной стала газета «Голос Самары» с 1906 года. М.Д. Челышев, ставший председателем самарского отделения, зарегистрировал устав, который включал в себя следующие цели: «Объединение людей, стремящихся осуществить на практике принципы, провозглашенные в Манифесте 17 октября, осуществление демократических реформ».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2422,с.1-5).
Главным методом политической борьбы октябристы считали не митинги и демонстрации, а выдвижение своих членов на государственные посты: Государственный Совет, Государственную Думу, городские и земские органы самоуправления. Заместителями Михаила Дмитриевича выбрали Якова Ивановича Чекмарева, Савелия Григорьевича Калягина, секретарем партии стал Иван Дмитриевич Соколов. Октябристы представляли интересы крупных помещиков и именитого купечества, ориентированного на внутренний рынок. Реформ они хотели постольку-поскольку. Их притягивала власть и стремление влиять на императора в своих экономических интересах. Когда правительство пережимало, они сближались с центристами. В случае нарастания нестабильности октябристы объединялись с крайне правыми, то есть черносотенцами. Так, для укрепления государственности в 1906 году «партия порядка» изыскала 120 тысяч рублей на нужды полиции и гарнизона. Когда Березинский полк разгромил революционеров, октябристы выделили 500 рублей командиру полковнику Баранову для награждения нижних чинов, а также устроили банкет в здании Коммерческого собрания в честь победы над террором.
Гораздо правее стояли такие личности, как вице-губернатор Владимир Григорьевич Кондоиди и предводитель губернского дворянства Александр Александрович Чемодуров, член губернской Земской управы П.Е. Сенаторов. «Голубая кровь» не позволяла этим господам слиться с лобазниками «Черной сотни», однако они открыто заявляли крайне правые взгляды. Так, Сенаторов публично называл царя слабоумным, ссылаясь на «Святое писание», и требовал установить военную диктатуру. А.А. Чемодуров объявил «третий элемент», то есть интеллигенцию и весь средний класс, питательной средой для экстремизма и требовал закручивать гайки. В.Г. Кондоиди считал либералов пособниками революционеров и распечатывал листовки, где говорилось на полном серьезе, что забастовщики Самары куплены японскими шпионами.
22 ноября 1905 года в Пушкинском доме задержали мещанина Наумова за подстрекательство к еврейским погромам и учащейся молодежи. На допросе в полиции смутьян заявил, что ему дали деньги за пропаганду погрома. На вопрос: «кто?» – экстремист указал пальцем вверх и угодливо заметил: «Если дадут рабочие деньги, то буду на их стороне».Самарцы угадывали тень вице-губернаторского мундира за такими денежками.(«1905 год в Самарском крае.»Редакция Н.Сперанского.Самара.1925год,с.310-312).
Центристов в Самаре представляла партия Народной Свободы или конституционные демократы (кадеты). Их признанными столичными идеологами были В.А. Маклаков и П.Н. Милюков. Во второй половине декабря 1905 года в помещении гимназии Н.А. Хардиной прошло учредительное собрание этой партии, где был избран временный комитет в составе 12 человек, среди которых назовем присяжного поверенного А.Г. Елшина, врачей П.П. Крылова, Е.Л. Кавецкого, купца А.Г. Курлина, либеральных земцев Г.Н. Костромитинова, В.А. Племянникова, П.П. Кузьмина... Председателем избрали присяжного поверенного А.Н. Хардина. Бюро Народной Свободы располагалось на Дворянской, 112. Для пропаганды своих либеральных идей демократы купили газету «Самарский курьер», первый обновленный номер которого вышел 31 декабря 1905 года. (ГАСО,Ф.352,оп.2,д.2,с.48, 204).
Кадеты развернули широкую лекционную работу, создали частный кружок политических знаний. Либеральные пропагандисты говорили: «Мертвящий старый порядок задушил русскую политическую литературу, так что целому ряду русских поколений был загражден путь к приобретению тех политических и социальных знаний, коими на Западе легко располагает рядовой гражданин свободного государства. И теперь народу... приходится идти к ней навстречу с опустошенным самосознанием». Самарские представители партии Народной Свободы, как центристы, старались объединить вокруг себя всех прогрессивных деятелей слева и справа вокруг следующих задач: немедленный созыв Учредительного собрания на основании прямых всеобщих и равных выборов, немедленное осуществление полной гражданской свободы, организация протестов против всякого насилия и произвола властей, законодательное учреждение свободы митингов, собраний, слова
Для объединения всех здравомыслящих людей самарские либералы открыли клуб политических знаний в доме Назарова на Алексеевской площади, угол Дворянской. Кадеты боролись за создание Самарского общества Народных университетов, которое позволяло бы получать правовые, социологические, политологические знания всем желающим. Центром пропаганды либеральных идей среди молодежи стала гимназия Нины Андреевны Хардиной, дочери председателя партии. Здесь действовала комиссия по изучению психологии детей, дававшая рекомендации при разработке учебных методик.(ГАСО,Ф.352,оп.2,д.1.с.9). Популярностью пользовались лекции учителя истории Павла Александровича Преображенского. Правые злобно называли гимназию «красной», всячески стараясь смешать прогрессивных политиков с экстремистами.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2598,с.11-12).
Несмотря на дарованную свободу, научная литература по политологии и социологии была запрещена к ввозу на территорию Империи, равно как и порнография. Прошлое тянуло назад. О том, как везли научные книги, рассказывает князь П.А. Кропоткин: «Тысячи евреев живут на нашей западной границе контрабандой... Я прибыл в знаменитую некогда столицу (Краков) вечером, а на другой день рано утром отправился из гостиницы на поиски. Велико, однако, было мое смущение, когда на каждом углу и всюду на пустынной базарной площади я встречал еврея с пейсами, в традиционном долгополом кафтане, выглядывавшего какого-нибудь пана или купца, которые послали бы его с поручением и дали бы заработать несколько грошей. Мне нужен был один еврей, а тут их оказалась целая куча... Я обратился к еврею, стоявшему у дверей моей гостиницы. – «То пану зараз будет сделано. Я приведу комиссионера от «Главной компании международного обмена тряпок и костей». Она ведет самую широкую контрабанду во всем мире». Хочется спросить, не отсюда ли у знаменитого Остапа Бендера появилось название конторы «Рога и копыта»? Санк-Петербугская судебная палата регулярно заседала по поводу появления книжных новинок. Литературное творчество порой судили как беглых каторжников. Седые мужи в мантиях выносили вердикт – запретить, конфисковать, уничтожить. Сразу же по всей стране включался на полный оборот механизм подавления. Шпики выявляли хранителей брошюр Л.Н. Толстого «Николай Палкин», «Две войны», « Рабство нашего времени», С. Некрасова « Как народные представители спорили с министрами на счет передачи всей земли крестьянам». Яростно полицейские уничтожали берлинские издания « Записки декабристов» со штемпелем «Библиотека Полярная звезда». (ГАСО,ф.465,оп.1,д.2017,с. 44,56). По поводу каждой запрещенной книги МВД рассылало аннотации о сущности противозаконного содержания. О содержании брошюры Л. Толстого «Рабство наших дней» говорится: « …Рабочие находятся в рабстве у капиталистов, рабство – это вызывается существующими во всех странах тремя узаконениями – податями, частной собственностью на землю и на средства производства. Узаконения эти издаются правительствами, являющимися поэтому организаторами насилия. Исчезновение рабства рабочего класса возможно только с уничтожением правительств. Уничтожить правительство путем насилия нельзя, так как в этом случае произойдет только замена одного правительства другим, быть может еще более жестоким. Уничтожение правительства возможно достигнуть постепенно, лишив его войска, на которое все правительство опирается и средств, путем отказа вносить подати, а также путем отказа пользоваться помощью какими бы то ни было правительственными учреждениями, вплоть до школ, отказаться пользоваться всеми предметами потребления, на которые правительством установлены налоги или пошлины…В России отбирается от народа 1/3 всего дохода и употребляется на ненужные и вредные для народа дела, как вооружение войска, стратегические дороги, крепости, тюрьмы, содержание духовенства, Двора, на жалование военных и статских чиновников..»(ГАСО,Ф.468,оп.1,д.372,с.22.).Подобные аннотации доставлялись в Самару и передавались секретным агентам для конкретных действий. Приведем пример работы самарского филера Федора Яковлевича Риля: « Я 23 марта 1908года обращался к заведующему книжного магазина «Товарищества господина Грау» о выдаче мне книг, подлежащих уничтожению, как конфискованных для доставления их Вам, самарскому полицместеру на Ваше усмотрение, но получил ничем не мотивированный отказ, о чем и довожу до Вашего сведения. Требуется в 1 части произвести обыск в магазине Сапункова и Богдановича.»
Вернемся к кадетам. С большим трудом либеральная литература к ним все-таки поступала. Благодаря пропаганде население начинало отличать эволюцию от революции, бомбу от слова. Помощь местной организации оказывали эмиссары из столицы, такие как Н.А. Гладыш, разрабатывавший политику конституционных демократов в Госдуме, профессор Н.В. Некрасов, освещавший проблемы будущего для русского либерализма, и другие.(ГАСО,Ф.352,оп.2,д.1,с.2-6).
Манифест 17 октября допустил не только многопартийность. Величайшим подарком от государя российская общественность считала допущение к высшей политической власти нового органа – Государственную думу. Все общество, забывая о забастовках и революции, занялось выборами депутатов. Конечно, избирательная система была далека от совершенства, существовал имущественный и сословный ценз, но все же. Выборные с мест получали трибуну. Вспомним пушкинского «Бориса Годунова»: – «Народ безмолвствует». Нет, по праву, данному Манифестом, народ заговорил, да не где-нибудь, а в самом Георгиевском зале Зимнего Дворца, и каждая речь освещалась в прессе, распространяясь на всю страну.
Вот как описывает первое заседание Госдумы А.Ф. Кони. Итак, открытие I Государственной Думы: «Спиджаки», высокие сапоги, у некоторых запыленные чалмы и халаты инородцев, фиолетовая скуфья католического епископа, шапочка раввина, русские клобуки, фраки и белые галстуки, придворные и дворянские мундиры и устарелые военные формы сливаются в живописном беспорядке. У членов Думы серьезные и «истовые» лица. Густою толпою они занимают все отведенное для них возвышение и даже выступают за его предел... Государь, Госсовет и Дума. Первый держал себя с большим достоинством и порадовал мое старое сердце, которое боялось увидеть русского царя объятым недостойным страхом... Второй – жалкое и жадное сборище вольноотпущенных холопов – не обещает многого в будущем, несмотря на свою сословную и торгово-промышленную примесь... Но Дума, Дума – что даст она? Поймут ли ее лучшие люди лежащую на них святую обязанность ввести в плоть и кровь русской государственности новые начала справедливости и порядка, как это успели сделать со своей задачей мировые посредники первого призыва? И пред этим роковым вопросом сердце сжимается с невольной тревогой».