– Сохраб, кажется, отец уже зарезал барашка и приготовил мангал. Чувствую запах папиного шашлыка! Пора пойти и полакомиться! – заманчиво предложила Рахшанде,
– А то нам не достанется...
– Брось, дорогая, – уклончиво ответил муж, глубоко вдохнув аромат свежежаренного мяса, – И что же скажем мы, видите ли, молодая семья явилась разделить с вами трапезу, полакомиться шашлычком? Ведь и без того твои родители выделят нам большую часть мяса того барашка…
– Сырое мясо одно, а шашлык, приготовленный моим отцом, совсем другое дело! Хочу папиного шашлыка! – настояла на своём тётя. – К тому же ты не так вкусно готовишь его как мой отец. У тебя шашлык получается то слишком солёным, то вообще пресным. Я не говорю о том, что они порой бывают полусырыми. Хочу папиного шашлыка! – ещё больше закапризничала Рахшанде.
– Что же предлагаешь делать? – произнёс Сохраб, сам предвкушая отведать вкусный шашлык тестя. – Не будем же врываться к твоим родителям, чтоб поесть бараний шашлык...
– Помнишь, в тот раз, когда мои родители готовили на Новруз-байрам плов, мы притворились, будто поссорились. Вспомни, тогда они угостили нас, и сколько сластей, да и подарков дали. Может, и на этот раз так сделаем, а?
– Думаешь, они не догадаются?! – заинтригованно спросил он.
– Давай на этот раз придумаем другой ход. Допустим, ты меня хочешь наказать, я от тебя убегаю к ним. Они добрые, не дадут меня в обиду, защитят, в результате «помирят» нас. Ну конечно, мы «выкурим трубку мира», помиримся, воспользуемся своим присутствием, вдоволь наедимся шашлыка.
– Мы же и в тот раз применили подобный приём…
– Это будет очередной, – хитро взглянула на мужа Рахшанде.
А бедному Сохрабу не оставалось ничего кроме, как кивнуть в знак согласия. Ему не хотелось расстраивать свою жену, носившую под сердцем их будущего ребёнка.
А в нашем дворе, расположенном в сорока шагах от тётиного дома кипела работа. Мне тогда было около пятнадцати лет. Я помогал деду в приготовлении шашлыка, этого чисто мужского вида кулинарного искусства Востока. Свежесорванная зелень: тархун, рейхан, кинза, керсалат, лук, расставленные вокруг шампуров с ярко-коричневыми жареными кусками мяса, придавали особый колорит нашему столу.
– Принеси ещё табуретки, внучок, пока наши гости не пришли. Скоро и бабушка вернётся из мечети.
Я быстро выполнил все поручения деда.
Стол наш был накрыт под вековым орехом, с огромными ветками, крона которого занимала половину неба над нашим домом. Ветки ореха ломились от плодов. Обычно в сентябре мы собирали немалый урожай. Плоды были огромными и вкусными. Моя бабушка кого только из соседей не угощала орехами с нашего дерева. Был конец августа. С Каспия дул свежий ветер. Прохлада вперемешку с ароматным запахом шашлыка и восточных пряностей одурманивала нас.
Возле тендира . на плетёной бабушкой тахте-подиуме, были разложены и укрыты накидкой свежие лаваши. Дедушка задувал специальным опахалом-веером уголь на дне мангала.
Тут открылась калитка, и мы увидели любимый силуэт бабушки Гюль-Санам. Она с нежной улыбкой на лице подошла к нам.
Увидев любимую жену, глаза дедушки Гейдара по-молодецки засияли:
– Вот и прибыла свет моего очага!
– Да приумножит Всевышний ваши силы, мои дорогие стряпчие! – нежно произнесла бабушка, затем оглянулась в сторону соседнего двора, где жили тётя с мужем, поинтересовалась: – Молодых не звали на помощь?!
– Мы им решили сделать бахшеш, . – ласково ответил дед.
Я всё ещё продолжал прислушиваться к ароматному треску капель, наслаждался дивным запахом, заполнившим весь наш двор. А в соседнем дворе шла подготовительная работа к «штурму шашлычного штаба»:
– Я тебе говорю, ругай меня, старайся кричать громче, чтоб твой голос ясно слышали мои родители. Тогда всё будет так, как я задумала.
– Я не хочу таким образом идти к ним. Я, как тебе известно, сирота, они заменяют мне родителей…
Дядя Сохраб упирался. Тётя всё настаивала:
– Тем более, надо тебе воспользоваться этим. Если ещё немного задержимся, глядишь, ни одного куска шашлыка нам не достанется.
Тут тётя Рахшанде прикрыв лицо, стала неистово кричать, будто резанная:
– Помогите, люди добрые, муж хочет меня убить…
Настороженный криком тёти, я подошёл к дедушке.
– Деда, мне кажется, тётя Рахшанде плачет или что-то у них случилось?!
– Сбегай-ка к ним во двор, посмотри, что там и, за одно, пригласи их к нам на шашлык...
Не успел он завершить свою мысль, как мы чётко услышали слова тёти:
– Я тебе говорю, только по твоей вине в этом доме я не нахожу себе занятия…
– Перестань, прошу тебя, не надо кричать, что нам скажут люди! – Сохраб старался успокоить её.
– Снова наша дочь что-то задумала, – тихо произнёс дедушка, неспеша положил на мангал последний шампур и повернулся ко мне:
– Внучок, иди, пригласи молодых к нам. Пусть идут, а то всё остынет.
Я собрался уходить. При этом успел заметить, как дед лукаво подмигнул бабушке: – Жена, я думаю, что наша дочь специально заварила эту кашу, чтоб мы пожалели и угостили их шашлыком…
– Ты что, Гейдар, побойся Аллаха за такие слова. Нет, что-то, видимо у молодых не клеится. Пойду к ним. Возможно, моя помощь пригодится им…
– Нет, жена, не беспокойся. Если я в этой жизни чего-то смыслю, то не стоит утруждать себя. Рахшанде что-то задумала. А муж её добрый малый, тот непременно выдаст себя. Вот увидишь! – философски заключил дед.
В это время во двор вбежала тётя Рахшанде:
– Папа, мама, я не могу так жить! Заберите меня от этого злого человека. Житья мне не даёт этот ваш «тихий, добрый зять», – громко объявила тётя, всё ещё продолжая играть роль.
Я был в растерянности, с удивлением смотрел то на тётю, то на дядю Сохраба, которого считал своим кумиром. Сколько интересного он рассказывал мне о своей службе в армии. Учил: как стать настоящим мужчиной. И вот на моих глазах рушилась молодая семья, рвались узы соединяющие их. Я с надеждой посмотрел на дедушку. А он, внимательно наблюдал за действиями своей дочки и зятя.
– Пожалуйста, прекрати кричать, – тихо и нежно сказал дядя.
– Ты ещё после этого смеешь меня утешать, – в слезах произнесла тётя, краешком глаза взглянув в сторону накрытого стола.
– Все за стол! Шашлык остывает! – заключил дед, положив конец «ссоре» молодых. – Ещё будет у вас впереди много времени для выяснения отношений. Я не хочу, чтоб в моём доме был слышен крик и слёзы, тем более женщины. Всё, что было до этой минуты, забудьте! У вас будет ребёнок. Ради моего внука, а я надеюсь, вы меня осчастливите этим, живите мирно-дружно…
Я внимательно наблюдал за действиями тёти и дяди. Они нежно переглянулись. Даже, мне показалось, что тётя подмигнула дяде. А тот опустил голову. Тётя Рахшанде громко засмеялась.
Оказывается, и дед пристально смотрел на молодых, и всё это не ускользнуло от его внимательных глаз.
– Впредь, будьте любезны, не придумывайте таких глупых уловок. Не теребите душу Гюль-Санам.
Под пытливым взором деда Сохраб «раскололся» первым. Он виновато опустил глаза.
Дедушка, нежно обняв молодых, тихо сказал:
– Вы думали, что проведёте старого волка! То, что вы придумали сегодня, я уже проходил в том веке!
А я никак не мог понять, как же минуту назад в слезах тётя причитывала и вмиг, как ни в чём, ни бывало, стала хохотать.
– Наконец-то настало время полакомиться! – сказал дед Гейдар и мы сели за стол к долгожданным шашлыкам. Вокруг царила тишина, одурманивающий запах нежных шашлыков и зелени. Ласковый хазри (ветер с моря), нежно шелестя листьями ореха, дарил нам свою неповторимую мелодию.
Примечание:
Лишь неделю спустя, когда дедушки не было дома, мы с бабушкой услышали исповедь молодых. Они, перебивая друг-друга и громко смеясь, рассказали нам обо всём. Особенно меня поразила тётя Рахшанде. Её проделки насмешили бабушку. Хоть я и смеялся, но всё же был в недоумении и долго не мог понять: как же можно так играть роль поссорившихся людей, чтобы все поверили. Конечно, кроме моего дедушки. Его не проведешь! – заключил я, и в душе ещё больше мне захотелось быть во всём похожим на него.