Дядя Петя лежал на больничной койке, прикрытый простыней, с датчиками на груди. Он отрешенно смотрел перед собой на бегущий частокол зубцов и цифр, отраженных на стеклянной стенке бокса, куда его привезли и положили с диагнозом, обычным для него, – внезапной остановки сердца. Случалась это с ним уже несколько раз, и хорошо, что в этот раз не слишком запоздали. Цифры не сильно интересовали дядю Петю. Доверял он им не больше чем метеосводкам. Хотя, приглядевшись к показаниям, можно было бы составить представление о том, в каком состоянии находишься. Меня как дежурного ассистента радовала динамика показаний. За этим, собственно, я и пришел к нему.
Время было около полуночи, - время затишья, следующая волна будет ближе к рассвету. Люди покидают этот свет чаще на рассвете, но и рождаются - чаще в это время суток.
Дядя Петя был простой и надежный пациент, принимал все, что прописывали, не мудрствуя лукаво, и не отказывая себе в остальном... Однажды, правда, подвела его эта манера. Принял дозу, как он сказал врачу скорой, и что - то "заскворчело в груди" и "мозги закапали из ушей". Аллергия – вездесущее нечто, не поддающаяся точной диагностике, и доставляющая много неприятностей больным, помимо основного заболевания.
- почему "заскворчело" - спросил я его тогда. Как это - "заскворчело".
И он, улыбаясь, ответил, – ну, как скворцы поют весной, скворчат у себя в скворечнике. Нравятся мне эти птахи, я им домики красивые делаю.
И добавил, - и в груди поют, - вам не слышно, доктор, но лучше бы они там не пели.
Я знал дядю Петя как классного плотника, он строил красивые и теплые дома для людей.
Я не стал переубеждать его, подумав, что вот – такой, простой человек, а сказал красиво, и так, что и лекарь не придумал бы, а изобразил бы нечто на непонятном для пациента языке.
В этот раз дядя Петя лежал под капельницей, и вместе с обычным средством ему влили лошадиную дозу и другого препарата. На случай, если "заскворчит" опять.
- мне уже лучше, доктор, - сказал он и положил свою руку на мою, в знак признательности.
Благодарить не меня надо было. И самое главное – не первый раз такое случилось с ним. И я ему сказал об этом. И положил свою руку на его плечо, и тоже поблагодарил за доверие, оно – дорогого стоит. По моему скромному убеждению – хорошо помогает при исцелении.
- а почему такое случилось? - вы знаете доктор, спросил он меня.
Я отрицательно помахал головой, - каждый случай уникальный, - ответил я ему, не вдаваясь в сложные медицинские определения, ни к чему это.
- она мне отказала тогда, вот почему, - и он посмотрел поверх бегущей строчки на стекле, перевернутой как в зеркале. Все равно как по ту сторону жизни и смерти посмотрел, вспоминая событие.Судя по анамнезу, и истории его болезни – совсем недавнему событию.
И он продолжил.
- Мы тогда с ней гуляли. Был предновогодний вечер, один день до нового года. Катались с горок, снег только выпал. Подморозило, и лужицы покрылись льдом. Она скользила и падала, и ей было очень весело. Морозец разрумянил ее, и снежок присыпал кудряшки. Она вообще смешливая и хорошенькая. Моя милая...
И добавил, - на нее всегда мужики заглядывались, не только я.
Я не мешал ему говорить, и подумал, что вот еще один достоверный случай возникновения... но не важно. Во мне заговорил профессиональный интерес...
- И вот, я ей предложил выходить за меня. Прямо сейчас, и не думать... я ее обнимал, поддерживал на горке... а она отстранилась... и посыпалось все, что часто говорят в этих случаях, что "сейчас она занята, и вообще, но подумает". Румянец поблек, как и не было его. Она стала удаляться от меня в пустоту, и исчезать... А я сделал еще несколько шагов, хватило сил ввалиться в открытую дверцу троллейбуса, у которого была в этом месте остановка. И там мне вызвали скорую помощь. И вы, доктор, спасли меня тогда, в первый раз...
- ну да, помню, и хорошо, что вовремя вас доставили. И потом еще два раза... а сейчас – небольшая аритмия, все пройдет, - заверил я его, успокаивая и поглаживая... и вспоминая почти аналогичный случай, произошедший со мной. Мне тогда тоже не хватило воздуха. Но все прошло само...
Дядя Петя стал засыпать, и я оставил его на попечение сестрички, сидевшей у монитора, и делавшей вид, что она изучает информацию. Скачивает показания, - как она не раз говорила о своей работе дежурной медсестры.
Я проходил мимо поста, и услышал ее слова, обращенные как бы к самой себе: "хорошо, что у нас не останавливается сердце, от ваших слов, привыкли уже. Оттого, мы женщины, и живем дольше. Эх, вы мужики..." И она замолкла, думая "о своем, о женском".
Я покинул бокс, и заспешил к лифту, привезли еще одного человека с признаками остановки...
Все мы одним миром мазаны, - думал я, стоя на лифтовой площадке и глядя за окно: подмораживало, пошел снежок... новый год на носу...