Нуиполет

      


 


Шел 1972 год .В тот период , я работал начальником областной санитарной авиации,
офис которой располагался в здании Областной клинической больницы ,что на пересечении улицы Спартака и Красного проспекта .Это здание известно многим Новосибирцам .Теперь в нем детская больница. В моем распоряжении было 9 врачей разных профессий (нейрохирург,
,травматолог ,хирург ,невропатолог,
анестезиолог ,инфекционист ,акушер-гинеколог и др.) ,санитарные автомашины ,два самолета (ЯК-12 и АН -2) и вертолет МИ-1.Сам же я выполнял роль бортхирурга , травматолога ,нейрохирурга ,то есть,чем владел ,что мог сам ,то и выполнял при полетах в районы Новосибирской Области.
   Работая начальником санавиации ,я побывал почти во всех районах области ,был лично знаком со всеми хирургами районов ,главными врачами больниц ,считался заместителем главного хирурга области и  как правило присутствовал на аппаратных совещаниях в Облздравотделе.
Да ,я был довольно известным в то время хирургом
и  считался большим начальником.
   Летать приходилось часто ,так как в то время вопрос с кадрами в районах области был решен не полностью ,поэтому решать вопросы тактики и лечения больных приходилось силами санитарной авиации .Лично мне приходилось оперировать на черепе,грудной клетке,животе,на костях,как при травмах,так и при заболеваниях.Одним словом, работы было много  ,а я был уже опытным ,
зрелым хирургом и профессионализма было достаточно ,а мое имя часто фигурировало в
газетах ( «Сов.Сибирь» «,Вечерний Новосибирск»,
«Медицинская газета», «Молодость Сибири»  и
даже «Правда» и др.).Довольно часто  в полет
напрашивался корреспондент какой ни будь газеты,
который после полета удивлялся:
- Как это Вы прямо с самолета – в операционную,
а затем снова в самолет и –домой .Это же так тяжело.Я вот слетал ,так меня до сих пор тошнит от полета ,а ведь Вы еще и операцию делали.Это удивительно! Это же прямо героизм. . . . .
  Но я скромно отвечал ,что это наша работа и
не более того.
   Итак. Была зима 1972 года.Шел сильный снег,пурга.Автомобильные дороги были занесены так ,что даже вездеходы не могли прорваться через снежные заносы.
  Именно в это время мне позвонили из Дубровино и сообщили ,что у них очень тяжелый ожоговый больной и нужна срочная помощь.Я послал туда
опытного хирурга на  УАЗ-ике ,который вернулся к вечеру,сообщив ,что дорога так занесена снегом ,что проехать невозможно.Я тут же связался с Дубровинской участковой больницей ,где работали одни фельдшера ,а врача не было ,еще раз подробно спросил о состоянии пострадавшего ,
и понял ,что у пострадавшего ожоговый шок.
Сообщив о невозможности приехать из за снежных заносов на дорогах ,я рассказал фельдешру что нужно делать с больным и сообщил ,что как только
появится возможность вылететь ,я тут же прилечу.
   Погода успокоилась только на третий день.Небо было чистым ,ветра не было и я тут же  на вертолете МИ-1 вылетел с пилотом Герой Новожиловым.
  Должен сразу сказать ,что этот вертолет давно уже отлетал свой срок и даже был списан ,но крайняя необходимость вынудила лететь нам именно на этом вертолете ,так как другие все были в разлете.
  И вот мы с Герой Новожиловым в воздухе.Летим над Обью ,любуемся  зимней природой – зелеными
высокими соснами ,покрытой льдом и снегом рекой
и снежными берегами великой сибирской реки,
разговариваем по внутреннему переговорному
устройству ,которое еще ,слава богу ,работало.
Обь имеет множество изгибов и на одном из них я говорю Гере:
- Гер! А чего ты все по реке идешь ?Давай вправо
и срежем изгиб .Так же ближе.
  На что он мне ответил:
- А ты ,Олегыч,видишь вон там ,в лесу блестят
купола ? Это ведь ракетные установки.Сунемся туда ,так сразу ,без предупреждения грохнут.Там
запретная зона.
  И действительно ,когда я посмотрел ,куда показывал  Гера ,то увидел эти серебристые
купола ,но видно их было плохо ,все – таки
военные придерживались маскировки и хоть
таким образом прятали ракеты .А Гера рассказал,
что когда эти ракеты установили ,то по Би-Би-Си
поздравили нашего военного министра с новой
ракетной базой.А что ? В то время такое было возможно.
  И вот мы увидели нескольких женщин ,которые
стояли около деревянного дома в огороде (так мне показалось ) и махали белыми простынями.
  Гера посадил вертолет прямо на огород около дома ,метрах в 20 от него,и я отправился в сопровождении фельдшеров осматривать пострадавшего.По пути мне рассказали ,что утром кто то шел мимо бани и увидел ,что из бани идет дым.А когда вошли туда ,то увидели лежащего там
мужчину ,у которого вся одежда сгорела и еще кое где тлела .Мужчину перенесли в больницу  и начали
лечение ,рекомендованное мной по телефону.
  Больница мне понравилась.Дом деревянный,
комнаты побелены ,полы покрашены ,кругом чистота и даже уют.В одной из небольших комнат
на единственной койке лежал пострадавший .На вид ему было около 60 лет.Сознание сохранено ,но на вопросы он отвечал медленно ,неохотно и было видно ,что ему это дается с большим трудом.
  Осмотрев ожоговую поверхность ,а ее было более
80 процентов ,прощупав пульс ,измерив артериальное давление ,пропальпировав живот и
послушав легкие ,я пришел к выводу .что пострадавший находится в глубоком ожоговом шоке,который  несколько отличается от травматического и шоков других патологий.
  Оценивая работу фельдшеров ,я нашел ,что все было сделано правильно,а именно: пузыри на коже не удалялись ,а только подсекались ,на ожоговую поверхность были наложены марлевые салфетки, смоченные раствором новокаина,внутривенно вливались необходимые лекарственные препараты и т.д.Кроме того я пришел к выводу ,что транспортировать такого пострадавшего противопоказано ,его даже пошевелить опасно ,так как  это может привести к летальному исходу.
  Все это подробно я записал в историю болезни ,
дал рекомендации по дальнейшему лечению и
в сопровождении фельдшеров направился к вертолету ,где уже собралась многочисленная родня пострадавшего.
  Я подробно объяснил родственникам состояние пострадавшего ,сообщил о том ,что он нетранспортабелен ,что нужно какое то время полечиться здесь ,что условия для лечения
вполне приличные ,как вдруг меня перебил один из
родственников и с какой то издевкой в голосе заявил:
- Да чего уж там ,хватит нам сказки рассказывать,
это вы его в город не хотите везти ,вот и наговариваете тут нам всякое.А вот если не повезете в город,то мы на вас такую жалобу накатаем ,что потом не отмоетесь. Так что
как хотите ,а в город его везите.И все тут.
  Я начал объяснять, что ему сейчас необходим строжайший покой,что любая физическая нагрузка,
даже незначительная ,может привести
его к смерти ,как только мы его пошевелим,
что ему необходимо постоянно находиться под капельницей ,чего нельзя сделать в вертолете,
что . . . . . .Но меня уже никто не слушал .Вези и все тут.Иначе от жалобы не отмоешься.Ну что тут будешь делать ?!
  Убедить их ни мне ,ни фельдшерам не удалось.
Пришлось сделать соответствующую запись в истории болезни со ссылкой на безуспешность
убеждения родственников ,требование их немедленно транспортировать пострадавшего в
город , на угрозу жалобы и большой упор в записи я
сделал на то ,что  за последствия  всю
ответственность родственники берут на себя.
  Как мне не хотелось ,но пришлось разрешить
родственникам перенести пострадавшего в вертолет.
  Тем ,кто летал на вертолете МИ-1 ,те знают ,что
там всего три места – впереди  пилот ,сзади  едва размещаются два пассажира.
 «Пристежной люльки» к этому вертолету не было и пришлось усадить пострадавшего рядом со мной ,
можно сказать почти на колени.Разместившись в вертолете под строгими взглядами родственников,
Гера ,запустив двигатель,начал набирать высоту.
Едва мы набрали высоту 100 метров ,как голова пострадавшего упала мне на плечо.Я пощупал ему пульс на сонной артерии – его не было.Он был мертв.Я сообщил об этом Гере и мы начали снижаться.Из окна вертолета было видно как
лошадь, запряженная в сани в сопровождении
толпы родственников уже достигла кромки леса,но ,по-видимому,они услышали звук вертолета  и
начали возвращаться.
  Приземлившись в том же месте ,мы с Герой вышли из вертолета ,и я сказал подъехавшим родственникам:
- Ну вот вам и результат .Похоже вы этого очень хотели .Вот и получайте – с раздражением про-
изнес  я.
  Совершенно молча ,ни издав ни звука ,они переложили тело умершего в сани и так же молча
отправились к лесу и  ,сопровождая сани ,скрылись за поворотом.
  И вновь я сделал соответствующую запись в истории болезни ,обсудил произошедшее с фельдшерами и в сопровождении их направился к вертолету.
   Но  неприятности на этом еще не закончились.
Увидев меня ,Гера запустил двигатель ,я уселся в
кабину вертолета  и ,прощаясь с  фельдшерами,
стал ожидать подъема вертолета в воздух.Но вер-
толет взлетать не пожелал.Гера начал нервничать.
Дело в том ,что никак не раскручивался воздушный винт вертолета ,хотя двигатель работал исправно.
Тогда Гера заглушил двигатель и попросил у фельдшеров какие ни будь инструменты–отвертку,
рожковый ключ на 24 и еще кое что. Одна из фельдшеров тут же куда то исчезла и через несколько минут привела высокого ,тощего человека лет 50 –ти с чемоданчиком в руке и
толстых очках на переносице.
  Гера открыл чемоданчик ,взял отвертку ,отвер-
нул несколько болтиков и открыл капот двигателя
с левой стороны.Затем ключем на 24 в глубине открутил контрагайку.Передав ключ и отвертку мне,
он сел на пилотское место и запустил двигатель.
- Олегыч ,вон видишь гайку и в ней болт? Так
ты ответркой закручивай болт до тех пор ,пока не
закрутится винт.Как закрутится – садимся и летим.
Подобраться к этому болту было сложно тем ,что
здесь же выходили две выхлопные трубы,из которых вырывалось пламя и было жарко.Но я
умудрился просунуть руку с отверткой,попасть в прорезь болта и начал потихоньку завинчивать болт, тем самым повышая компрессию в гидравлической системе для раскручивания винта.
Вскоре я заметил ,что винт раскрутился достаточно
быстро ,а Гера подавал мне сигналы заканчивать,
закрывать капот .Закрыв капот ,я передал инструменты высокому тощему человеку и,побла-
годарив его ,начал отряхивать снег с брюк.И вдруг
я увидел перекошенное от ужаса лицо Геры, который что то кричал и указывал туда ,куда отправился человек с чемоданом.Я посмотрел туда
и то же пришел в ужас :человек шел  вдоль вертолета прямо на вращающийся хвостовой винт,
расположенный на высоте человеческого роста.
Я застыл от ужаса и не мог сдвинуться с места ,
хотя  понимал ,что нужно в считанные секунды быть возле этого человека и оттолкнуть его от винта.Но
этих считанных секунд уже не было.Он прошел  рядом в вращающимся винтом на расстоянии 20 –
25 см. от него ,и даже не повернув головы,
направился дальше.
  Мы с Герой пережили ужас.Ведь он был в толстых очках ,вероятно плохо видел и ,конечно ,не заметил этого винта и прошел мимо .Но если бы он взял чуть левее ,то от его головы не осталось бы и следа.
Рядом стоявшие фельдшера не обратили на это внимание ,а мы с трудом делали вид ,что ничего
не произошло.
  Наконец то мы взлетели ,обсуждая с Герой
произошедшее ,и все еще не могли успокоиться.
Наконец ,немного успокоившись ,мы заговорили на другие темы ,как вдруг Гера спросил:
- Олегыч ,а ты гайку то законтрил?
Я опешил.Гайку я не законтрил ,потому что Гера на этом не заострил мое внимание после того ,как закрутился винт .Я только закрыл капот и фиксировал его винтиками ,а затем отдал инструмент  мужчине с чемоданчиком.Делая вид,
что я совершенно спокоен ,я спросил:
- А что ? Разве она  может отвернуться ?
На что Гера спокойным голосом ответил:
- Да нет.Она не отвернется ,но может вывернуться тот болт,который ты закручивал для повышения давления в гидросистеме и воздушный винт отключится.
- И что тогда ? – спросил я.
- А ничего.Будем пробовать садиться на авторотации.
- А каковы результаты статистики при авторотации?
- Бывает ,что и нормально садятся.Может и нам повезет – закончил Гера и мы дружно рассмеялись.
Однако он посоветовал мне проделать дыру в моторный отсек и следить за гайкой.
  Я руками разорвал обшивку задней стенки и увидел злощастную гайку ,которая от вибрации вращалась туда – сюда ,но находилась на одном уровне, не отвинчивалась.На протяжении всего
полета я пристально следил за этой гайкой ,но ничего не произошло.
  Мы входили в зону города ,когда по рации передали ,что на аэродроме нас не могут
принять в данный момент и нужно переждать около часа  где ни будь поблизости .Гера произвел посадку прямо на снег вблизи аэропорта ,где
мы ,ожидая разрешения ,перемалывали произошедшие за этот день события ,о которых
Гера не мог говорить без крепких  матерных
выражений и пообещал  « набить морду авиамеханикам ,которые перед вылетом не
проверили гидросистему».
   Вскоре по рации передали разрешение на взлет
и посадку  в аэропорту. Запустив двигатель ,Гера  в крепких  выражениях  подбадривал  винт:
- Ну раскручивайся ,раскручивайся . . . . . твою мать!». И ,как бы боясь крепких выражений ,винт
нехотя раскрутился и мы взлетели.
  Как только приземлились на площадке ,Гера
выпустил тираду таких слов в адрес авиамехаников, что те не рискнули сразу подойти к вертолету.
 -  А мы чего ? – говорил один из механиков – вертолет давно уже списан ,подлатаем чуть- чуть,
летит и ладно .На нем уж давно летать нельзя.
-  Так какого хрена нас выпустили ? – не мог угомониться Гера.
-  А мы то чего ?Есть начальство ,а наше дело чинить . . . .
-  Чинщики гребаные – не мог успокоиться Гера.
 Прощаясь со мной ,Гера ,пожимая мне руку ,
сказал:
- Ни хрена себе , Олегыч ,слетали на санзадание !    
Мужика угробили ,другому чуть башку вдребезги не разнесли ,вертолет доканали ,да еще
целый час мерзли на снегу .Ну и полет !
Ну ,Олегыч ,будь здоров ! - и тут же продолжил
осыпать крепкими выражениями механиков ,а я
отправился к ожидавшему меня автомобилю.
А что ? Слетали ,да еще с приключениями.