Глава 7. Соомаа.
Положа руку на сердце, у меня не было никакого желания отправляться в Соомаа, Страну болот . Мне хватало впечатлений полученных два дня назад, во время плутаний по лесным дебрям и буеракам, гнилым буреломам и мхам в окрестностях озера Вана Каристэ, хуторов Сарья и Вескимяэ, что у самой «Преисподни Хендрикхансу». Совершенно дикая пересеченная чащоба, скользкие непролазные завалы, сырые овраги, обрывистые берега лесных речушек, валуны, ямы – волчьи схроны, брусничник, папоротник, вереск и ни одного дерева – телепортатора. Глушь и дичь. Места заклятые и недобрые. Одним словом - плохие.
Однако, воленс-ноленс, а посетить Хозяйку Болот необходимо. Она - хранительница пут, выкованных для Черта. И мне надо добыть эти чертовы оковы!
Встреча разрешена, но с условием: севернее городка Кыпу - никаких телепортаций. Идти только пешком. А дальше, за одноименной речкой – вообще без сопровождения.
Прямо – таки, Национальный парк культуры какой-то! Мелиораторов на вас нет! «Туда не плюнь, сюда…». Всё. Молчу.
-----------------------------------------------------------
Итак, 4 августа, мы - Эрни, Шусь и я, вышли из одинокой толстенной ели, недалеко от валуна по имени Лайакиви. Определив место и строго проверив, что сосна Вайнристи или Крестовая сосна (от которой нам предстоит начать путь) несколько южнее Кыпу, телепортировались к ней. Кстати, в западной части Вильяндимаа, это последнее дерево – телепортатор.
Невзирая на возражения Эрни, я все же начертил на ее черном стволе крестик. Так, на всякий случай. На замечание о том, что здесь кресты в виде буквы «Х» не ставят, я объявил, его «андреевским» и добавил, что будущий моряк, сын моряка, и к тому же некрещеный молодчик может оставлять на священной сосне только такие метки.
- Слово – вяжет, - назидательно сказал Эрни Ваятель.
- Вот поэтому я и объясняю свои действия.
- Кому, Добрый брат?- вмешался Шусь.
Я смиренно посмотрел в небо и задумчиво развел руками.
-----------------------------------------------------------
От Крестовой сосны мы пошли строго на север. Пройдя мимо маленького хуторка, мы ненадолго углубились в густой влажный лес, но уже, вскорости, по просеке, вышли к речушке Уйя, а вдоль нее - на заросший восточный берег болота Ээрди. Здесь, в священном Источнике Трёх вод, что «бьёт» напротив Острого мыса, мне предстояло омыть свое тело. Так повелела Хозяйка болот.
- Не забудь отдать серебро духам вод, - повторял Эрни.
- Не забуду, - отговаривался я.
Добравшись до непроходимых «посуху» мест, на последнем небольшом взгорке, я разделся донага, простился с друзьями и, благословясь, ступил на шуршащую сухую кочку. До зеленых зарослей, окаймлявших источник, было около километра – полтора.
Я прыгал от кочки до кочки, но на сто сороковой или на сто сорок первой поскользнулся и по колено провалился в коричневую жижу. Бр-р-р! Утонуть я не боялся, этого не допустили бы ни моя подготовка, ни кольцо воина, да и провалился я всего по колено. Нет, по чресла. Ух-ты уже по пояс! Стоп. Погружение прекратилось. Ноги нащупали дно - твердое и холодное, и я, как по подводной тропе, осторожно, но уверенно двинулся к зеленой стене, укрывавшей источник.
Что было жутковато и неожиданно? Пузыри болотного газа, и всё то, что плавает и растет в болоте. Эфемеры обвивали, гладили, пощипывали, подергивали мои ноги, бедра, филеи и прочее. А иногда весьма ощутимо и мягко касались меня толи подводными листьями, толи ладошками, и это было приятно. Так приятно, что последнюю сотню метров мой дружок, как форштевнем корабля, упруго рассекал передо мной темную воду. Вблизи зарослей тростника дно стало уплотнять и поднимать. Я вышел на сушу, раздвинул заросли тростника и через секунду встал на берегу священного Источника Трёх Вод.
Источник представлял собой совершенно круглое озерцо, в диаметре метров двести, я подбросил на ладони увесистый серебряный «пятак» и с размаху метнул его к центру Источника. Пятак полетел, сверкая на солнце, и с фонтанчиком «булькнул» в воду. А мой взгляд остановился на кружащем в небе орле. «Это к удаче!» - подумалось мне.
Неожиданно, справа и слева, на фоне высоких зеленых зарослей, проявились две нимфы – прекрасные ундины. Их нагие удлиненные тела были укрытые тонкими прозрачными накидками. Их большие глаза и длинные волосы, конечно, были зеленого цвета. Молча и совсем не улыбаясь, они взяли меня под руки и легко понесли, да-да, понесли, к центру озера, что мои ступни лишь безвольно волновали гладь воды.
Центр озера пришел в движение и что-то светлое стало поднималось из воды. Через мгновенья я мягко приводнился в середине Источника, опёршись ногами на каменный стол. Во всяком случае, так мне показалось на ощупь. Вода над камнем была хрустально прозрачной и обжигающе холодной. Ундины отлетели и слились с пейзажем.
Вода заклокотала, обдавая меня холодом, я весь сжался, но не издал ни звука. Три раза я погружался в воду с головой, и три раза каменный стол поднимал меня к небу. Потом вода сменила свой цвет на бирюзовый. Она была чуть теплее, но какой-то колючей, шершавой. Ритуал повторился также - три раза. После, вода стала желтой, нет, золотой, и горячей. Притом кристальной прозрачности, без намека на парение. Я почти сварился в ней. Но тут вода закрутилась вокруг меня, охлаждая до нормального состояния. Камень поднял меня над поверхностью и больше не опускал, а легкий ветерок очень приятно освежил мое тело.
Мои ундины появились с двух сторон и тем же манером переместили меня обратно. На берегу они прильнули ко мне своими гладкими разогретыми телами, их страстные губы раскрылись для поцелуев, а чресла - для любви. Их взгляды ворожили, источали похоть. А из груди вырывались томные вздохи желаний.
Так искушать шестнадцатилетнего парня нельзя! Они соблазняли меня и, крутясь, пели какие-то мысли. Не слова, а, именно, мысли: «В миг, когда все кончится, но еще не начнется, на четвертом отрицании отрицаемого, не взяв в руки ключа, ты решишь секрет, и случится невозможное». Пели и ласкали меня. Мои инстинкты сыграли «Побудку!». И я почти поплыл: «До чего ж они были очаровательны».
Меня отрезвила острая боль пронзившая тело: от кольца, через левую руку, плечо в правое плечо и вниз, обозначившись выстрелом электрического разряда на самом кончике. Действительно, отрезвляюще, если не сказать больше.
- Не–е-е! Нет!- выплеснулось из меня. – Прочь, девы вод!». С большим усилием я вырвался из сладких сетей желаний и резко шагнул в заросли тростника.
Толстые стебли, дубинками лупили меня, а острые листья, ножами, резали тело. В злости я вырвал охапку стеблей и через голову метнул ее назад в Источник. Раздался плеск и недовольный противный визг. Выскочив на противоположный берег, я побежал к друзьям и не сразу заметил, что мои ступни не проваливаются в болотную жижу, а лишь скользят по её поверхности.
-----------------------------------------------------------
После омовения в Источнике Трех вод моя кожа приобрела золотистый цвет. Я стоял перед своими друзьями, а они ходили вокруг меня, цокая языками, и подскребывая ноготками по моей коже. «Нет, это не краска, а натуральная пигментация кожи», - академично заключил Эрни Ваятель.
Став златокожим, я так же приобрел возможность ходить по болоту, не проваливаясь, и скользить по поверхности воды, как водомерка. Но только босиком! Что ж пойдем без сапог!
Одевшись и привязав к поясу непромокаемые боевые сапоги, я, по очереди, посадил своих маленьких друзей на плечи. Эрни на правое плечо, а Шуся - на левое. Подпрыгнул и осторожно пошел по болоту. Волшебство не подвело, и уже через минуту я бодро шагал, а где и скользил, напрямик, невзирая на топи, на хляби, на грязи. Мы двигались на север, к дубу Упси.
-----------------------------------------------------------
– Эх, если бы не Агнесс, если бы не задание,- мечтательно вздохнул я. – То с удовольствием заночевал бы с зеленокудрыми феями Источника.
На это Эрни Ваятель, в тон мне, заметил: «Если бы не задание, то ты этих красавиц не увидел бы, как своих ушей, а если бы сунулся в болота, то они бы своими остренькими зубками плоть твою -то быстро отделили бы от костей. Это не феи, Добрый брат. Это - Кикиморы».
Я посмотрел на Эрни, потом на Шуся: «Точно?»
– Да, - подтвердил Шусь и передернул плечиками.
- А такие миленькие, зелёненькие, голенькие.
- Ты, слава богу, не видел их в деле, - сказал Эрни и тут же, без переходов, спросил: «Так, что они тебе сказали?».
Зная кукурузный народ, я, даже, не удивился их прозорливости и передал слово в слово прочитанную мысль. Всю дорогу мы обсуждали ее потаенный смысл, но не пришли к единому мнению.
-----------------------------------------------------------
Пройдя напрямик через черно-рыжие топи Эрди, мы приблизились к следующей вехе – Дубу Упси.
Да, широк и колоритен дуб, ничего не скажешь. Подстать Тырвику. Но если Тырвик стройнее, то Упси кряжистей, коренастей. На узловатый бочкообразный ствол опираются два огромных ветвистых столба, объемные, как мускулистые руки супертяжа. Обломанные ветви, рогами, направлены в нашу сторону.
Я подошел к дереву, прижался телом к шершавой коре и приветствовал его. Дуб ответил чистым и спокойным голосом. Я заметил, что деревья всегда говорят не торопясь и с каким-то назидательным достоинством.
Упси указал путь. Старые омертвелые ветви развели в стороны неподатливый кустарник, и мне открылась тропа.
«Иди по тропе, и она тебя приведет к Лодочнику. Увидишь брата Леммиыйге и брата Тырвика – поприветствуй их от меня... Ступай», - напутствовал дуб Упси и на прощанье выстрелил желудем мне в плечо.
Что ж, не надо удивляться, коль у них, у дубов, мания такая.
------------------------------------------------------
Мы вышли на обрывистый берег реки. «Что за река?»- спросил я.- Кыпу?»
- Раудна, - поправил Эрни.
- Кыпу!- встрял Шусь.
- Раудна! - негодующе воскликнул Эрни. - И замолчи, здесь не безопасно!
Шусь замолчал, но глаза горели: «Все равно - «Кыпу».
Тропа петляла по гребню левого берега реки, скрывалась за кустами, ныряла в промоины, поднималась на округлые возвышенности. За листвой мелькал правый берег, который тоже был обрывист.
В скорости, мы дошли до места, где река круто поворачивала влево, на запад. Перед нами в полный рост поднялся высокий коричневый зев обрыва, за которым начиналось болото Куресоо. Оно будто нависало над речкой. Причудлива и удивительна Мать Природа!
Завидев Лодочника, я окликнул его, тот в ответ слегка приподнял руку. Просканировав и удостоверившись, что Лодочник не несет зла, я распрощался с друзьями, оставив их на берегу.
Пройдя не широкую плоскую пойму я ступил в хаабьяс, осиновую лодку – долбленку, и сел напротив лодочника. Путь лежал вдоль древнего песчаника.
Лодочник молчал, молчал и я, не оставляя его без присмотра.
Смеркалось. В теплом воздухе роились тучи комаров и мошкары. Из гнезд и нор вылетела всякая нечисть, и с визгом, и писком, ринулась в небо, кружась над нами. Лодочник вжал голову в плечи, зашипел и заругался: «Прочь! Нечисть, прочь!», припевая при этом «Ненужная ненужность не нужна никому! Ты лишняя излишность, лишенная лишку». Это работало и летучие мыши, и ночные птицы облетали нашу лодку стороной.
В низины потянулись чуть заметные белесые полоски не то тумана, не то дыма. Время пути прошло, и, вскорости, Лодочник высадил меня на «стрелке», образованной слиянием двух речушек - Кыпу и Окса. Сказал, напоследок: «Иди по тропе туда, между двух высоких елей, йа, потом между двух камней, йа, курсом на кривую сосну. Там - Проводник. Он поведет дальше», потом махнул рукой в сторону приметного дуба и, не прощаясь, исчез в сумраке.
---------------------------------------------------------
Подойдя к дубу, я остановился и произнес: «Достопочтимый Леммейыге, я приветствую тебя и передаю привет от брата твоего -Упси». Поклонившись, я поднял голову и увидел, как крона дерева медленно покачалась из стороны в сторону, одна из толстых ветвей вытянулась и указала направление. Махнув на прощанье рукой, я исчез в кустах. Но перед тем как ветви кустов сомкнулись за моей спиной, я получил попадание в плечо. Я думаю, вы догадались чем.
-------------------------------------------------------
Поверхность болота Куресоо была покрыта ржавыми пятнами мха, жестким вереском да жухлой травой. То тут, то там торчали хилые стволы низкорослых сосенок. Над черными лужами курился белесый туман.
Заметив Проводника, я проверил его и, установив, что это - сущность света, без особых подозрений, пошел за ним.
Высокая фигура Проводника, идущего впереди, то появлялась из дымки, то пропадала за ней, и тогда слышались только чавканье грязи да шорох полы длинного плаща, скользящего по траве.
Когда мы стали проваливаться по колено, я стянул боевые сапоги, повесив их на дрын – слегу, и босиком, «аки посуху», пошел по воде. Я вольготно шуршал пятками то по ежику кочек, то по зеленой вате болотной тины, легкомысленно насвистывая какую-то мелодию. Проводник же упорно шагал, увязая по колено в вязкую грязь.
Проводник оглянулся раз, оглянулся два. Остановился. Поднял руку. Посмотрел по сторонам. Прислушался. И в тоже мгновение, какая-та сила окольцевала мои ноги и дернула вниз так, что я оказался утопленным в грязи по грудь. Я сопротивлялся, бил руками, но вылезти из топи не мог. Дело в том, что боевые сапоги, которые могли вытащить меня из трясины, вместе со слегой валялись в метрах десяти от меня. Цепкие щупальца обвили мои лодыжки и тянули вниз. Я боролся, но медленно уходил вниз, тонул.
Проводник поспешил ко мне, занес слегу над головой и…… воткнув ее в грязь, бормоча заклинания, очертил вокруг меня круг. Так же, как и Кай Пятый Страж, исторгнул из ладони огонь, и круг загорелся. Грязь закипела. Раздался дикий вопль, приглушенный толщей трясины, хватка невидимого врага ослабла, и он с удаляющимся воем оставил меня.
Выбравшись из грязи, я поблагодарил его.
- Ничего, впредь наука будет, - ухмыльнулся Проводник. - Чем ближе бой, тем чаще оглядывайся по сторонам. Наряду с физической силой пользуйся силой разума.
Он поднял голову и указал пальцем на еле заметный серпик убывающей луны сказал: «Время».
- Так точно, - угрюмо ответил я. – Кто это?
- Черт.
Я вскинул голову.
Он задумался.
- Хотя нет. Кто-то из того же отребья. Но по - слабее. Ты легко отделался. Надевай сапоги, и за мной - след в след.
Обувшись, я пошел за ним. Мои ноги сразу отяжелели, и я по пояс погрузился в топь. Запаниковав, я стал лихорадочно тыкать слегой в черную воду. Проводник оглянулся, внимательно посмотрел на меня и твердо произнес: «След в след».
Через час мучений мы подошли к болоту из поверхности, которого тянулись к небу языки дыма. Оно курилось. Еще один муторный километр, и у обреза заросшего кустарником островка Проводник остановился. Я подошел к нему вплотную. Легкий ветерок сдул языки дыма, и я увидел высокое одинокое дерево, а около него разгорающийся костер.
- Это пихта Эмапикк, - указал пальцем Проводник. - Иди туда. Там тебя ждут. Прощай.
Я наклонился вперед, прищурил глаза, приглядываясь к месту встречи. Но кроме костра ничего больше не увидел.
- Спасибо, Проводник, - сказал я, повернувшись в пустоту. Сзади не было никого . Ни звука, ни изображения.
__________________________________________
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/25/2091