Две встречи
Вьюга не утихала вторые сутки. К концу февраля зима словно очнулась от спячки и c новой силой принялась за свои проделки. Завьюжило, запуржило и к вечеру засыпало толстым слоем снега и без того укутанную в белый саван промерзшую землю. Две группы партизан на лыжах ранним утром незаметно подошли со стороны Сошихинского района к заснеженному пустынному шоссе. Следы от лыж тотчас же заметало снегом и они исчезали, растворяясь в бескрайней серо-белой целине, так что в скрытности перехода можно было не сомневаться. Задание было не простым: "оседлать" шоссе и огнем пулеметов встретить отступавшие на Псков подразделения фашистов, вызвать панику в их порядках и продержаться на этих позициях до подхода частей регулярной армии. Группы расположились вдоль шоссе по обе стороны от него. Василий значился вторым номером при ручном пулемете Дегтярева у насмешливого долговязого парна двумя годами старше его. Прежде они не были знакомы, хоть и жили не так уж далеко друг от друга. По сельским меркам расстояние в пять - десять километров, а именно столько примерно разделяло их деревни, не считалось таким уж значительным, и взрослые обеих деревень знали друг друга по совместным праздникам и сельским гулянкам. Василию, учитывая его возраст, не доводилось бывать до войны на таких мероприятиях. И принят он был «первым номером» как младший по всем статьям, и потому обязан был беспрекословно выполнять все команды старшего. Но ни новая должность, ни нарочитая строгость "первого номера" ни капельки не смущало молодого партизана. Выработанная в семье привычка прислушиваться к словам и советам старших пригодилась ему в суровой походной жизни. Вот и теперь он по указанию какого ни на есть командира принялся готовить позицию для пулемета, углубившись в твердый снежный наст и тщательно замаскировав пулемет стеблями сухой прошлогодней травы. Светало. Вьюга понемногу утихала и вскоре стали видны чудом сохранившиеся редкие придорожные деревья, убегающие в серую мглу телеграфные столбы, а между ними прямая в этом месте и гладкая, как стол, дорога. Василий установил сошки «дегтяря» на очищенную от снега промерзшую землю, поводил дулом в разные стороны и остался доволен результатами проделанной работы. Рядом с пулеметом разложил на припасенной заранее тряпке-портянке запасные диски и огляделся. Их позиция находилась на заросшем темнеющими в предрассветной мгле кустами можжевельника кургане, совсем рядом с дорогой. А за спиной, метрах в двухстах, сплошной стеной виднелся уходящий на километры в глубину лес. Под утро заметно подморозило, сквозь кожу сапог и двойные портянки начал проникать к ногам пока еще легкий освежающий холодок. Приходилось постоянно двигать пальцами и постукивать сапогом по сапогу, что бы разогнать застоявшуюся в жилах кровь. Сапоги ему достались от отца, когда в сорок третьем вступил в партизанский в отряд. Они были размера на два больше размера его ноги, но отец сказал, что это не беда, что в свободной обуви ноги меньше мерзнут, да и надеть в них можно дополнительные портянки или носки. И тогда же мать уложила в самодельный «сидор» несколько пар новых, не нношенных еще портянок. И хорошо сделала, потому что с того дня Василию так и не довелось побывать в родной деревне.
Партизанская бригада постоянно меняла свое месторасположение, маневрируя среди холмов и болот в попытках оторваться от преследовавших ее отрядов карателей. Случалось, что одна половина ночи проходила в одном районе, а к утру партизаны оказывались километрах в двадцати или даже больше, в соседнем. Не успевали отсыпаться, даже погреться толком не всегда получалось. Герман то собирал все отряды вместе, «в кулак», то снова бригада «разбегалась» в разные стороны. Такой была тактика командира, который вместе со своим штабом пытался сбить противника с толку, обмануть его и в результате уйти от преследования. Между этими маневрами надо было решать основную задачу, для выполнения которой и была сформирована весной 1943 года 3-я ленинградская партизанская бригада: выполнять приказы и распоряжения штаба партизанского движения. Фронт двинулся на Запад, приблизился, соответственно, определился и район действия партизан бригады. А для их выполнения приказов командования были необходимы боеприпасы, взрывчатка, медикаменты, одежда и многое другое, доставляемые самолетами, обычно по ночам. Приземлялись они на заранее подготовленных небольших ровных полянах, называвшихся партизанскими аэродромами. Однажды Василию довелось быть в составе группы прикрытия такого импровизированного аэродрома, на котором приземлился очередной У-2. Вынесли из самолета тюки с оружием и другим военным имуществом, сложили их на подводы и уже заканчивали погрузку раненых для отправки их на Большую землю, когда появились каратели. Началась стрельба. Тогда впервые пришлось ему применить свой карабин в бою, стрелять в темноту, туда, откуда светящимися цепочками прилетали трассирующие пули фашистов. Он не знал, попадали его выстрелы в цель, или нет, он даже не думал тогда об этом. Инстинкт самосохранения заставлял его перезаряжать оружие, дергая затвор, и вновь нажимать на спусковой крючок и все это происходило как бы само собой, без ведома стрелявшего. Темная ночь и рельеф местности способствовали проведению операции прикрытия. В тот раз самолет благополучно поднялся над лесом и скрылся за горизонтом. А вслед за ним незаметно растворились среди в темноте леса и партизаны. Немцы постреляли еще для порядка, запоздало кинули несколько мин. Потом стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Только ракеты продолжали периодически разрывать темноту пространства, помогая партизанам ориентироваться на местности, не принося им вреда. Так говорили опытные бойцы, не раз побывавшие в боях и разных переделках.
Под осень, в первых числах сентября бригада в очередной раз оказалась в окружении фашистов. Вся бригада. В полном составе. Все четыре полка. Кольцо окружения стремительно сжималось и надо было что-то срочно предпринимать. Все возможные пути отступления были перекрыты войсковыми соединениями. Оставался единственный выход: не ожидая прибытия к фашистам дополнительного подкрепления, пробиваться с боем в наиболее слабом, по данным бригадной разведки, месте немецкой обороны и уходить в Ругодевские леса. Так назывались густо поросшие деревьями холмы с крутыми склонами, непригодными для применения боевой техники. Да и пехоте на них возможности развернуться не было. И об этом тоже говорили бывалые партизаны, ночуя в крестьянских избах, предоставленных местными жителями для обогрева и отдыха. Поздним вечером вернулась конная разведка, подтвердившая правильность принятого комбригом решения. Вскоре последовал приказ комбрига начать движение и полки, выстроившись в колонну, в полной тишине направились, минуя деревню Житница, к спасительным лесам. Именно этот маршрут, по имеющимся данным, был самым реальным для прорыва. Накопившаяся за многочисленные, почти ежедневные переходы усталость, очевидно, привела к утрате бдительности и первый полк, не проведя предварительной разведки, неожиданно нарвался на огневой заслон карателей. Это произошло у деревни Житница. Завязался бой. Каратели перекрестным пулеметным огнем обстреливали мечущихся в панике бойцов бригады, потом подключились и минометы... Бой был жестоким и немало партизан остались лежать той ночью на улицах и в огородах небольшой новоржевской деревушки. Среди них через сутки, когда фашисты отошли, разыскали и тело командира комбрига Александра Викторовича Германа. Он погиб шестого сентября 43-го года, сраженный вражескими пулями...
Судьба берегла Василия. В ту ночь он оказался в конце колонны и его отряд избежал непосредственного огневого столкновения с фашистами. Когда началась стрельба и стало ясно, что головной полк вступил в бой, приняв удар на себя, командование отряда, в котором был молодой партизан, приняло решение обойти Житницу правее. Не шли, бежали что было сил, не оглядываясь! Ночной бой – особенный бой. Не всегда поймешь, кто в кого стреляет. Рассказывали, что бывали случаи обстрела в темноте своими своих же партизан. И жертвы среди своих тоже были в таких перестрелках... Ценой больших потерь основному составу бригады удалось все же вырваться из кольца блокады и скрыться в лесах Ругодевских гор.
Позднее, совместными усилиями нескольких бригад, не смотря на применение фашистами самолетов, партизанам удалось разгромить отряды карателей и уничтожить прикрывавшие их танки и бронетехнику. Бригады стали реальной силой, способной вести открытые боевые действия, и противник это учитывал при организации экспедиций против партизан. Позднее, по мере перемещения линии фронта в западном направлении на какое-то время фашистам стало не до них. Конечно, меры принимались, укреплялась охрана военных объектов, мостов и железных дорог. В населенных пунктах создавались дополнительные гарнизоны. Но карательных экспедиций, подобных тем, которые проводились летом и осенью 1943 года, больше не предпринималось. Между тем, с каждым днем все четче слышалась орудийная канонада, неоспоримое свидетельство приближения фронта. И вот, наконец, поступил приказ: выйти к дорогам наперерез отступающим фашистам, встретить их огнем и, по возможности, задерживать до подхода главных войск.
С этой целью и окопались в снегу у дороги партизанские пулеметчики на исходе февраля 1944 года. Некоторое время стояла гнетущая тишина, но вот из-за поворота показались несколько груженых подвод с возницами. Их пропустили, не открывая огня, что бы раньше времени не выдать себя. Спустя еще немного послышался гул моторов и Василий увидел колонну приближающихся фашистов. Первыми ехали мотоциклисты, а метрах в ста за ними тянулись несколько автомашин с автоматчиками в кузовах. Огня приказано было не открывать до особой команды, пусть проедут, что бы потом ударить им вслед. И тут произошло такое, чего никто не мог и предположить. Неожиданно за спинами партизан, с тыла позиций пулеметчиков раздались голоса. Говорили по-немецки, громко, не таясь. Оглянувшись, партизаны увидели двигающихся по полю в их направлении нескоьких солдат в немецкой форме. С автоматами наперерез они плотной группой шли прямо на пулеметчиков, шли не по дороге, а по насту, вдоль ее, очевидно, не замечая притаившихся в засаде партизан. Машины уже приближались к внешней границе сектора обстрела, когда кто-то из лежащих ближе других к немцам партизан не выдержал и резко поднялся. И бросился бежать к спасительному лесу! Как потом выяснилось, со страха. Еще неожиданней оказалась реакция фашистских солдат: они остановились, как вкопанные, развернулись и опрометью бросились бежать назад, проваливаясь в снег, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. Впрочем, никто особо их и не разглядывал. Не до этого было. Долговязый «первый номер» раньше других выскочил из своего укрытия и, забыв про пулемет и напарника, тоже рванул что было силы туда, откуда пришли рано утром. Не помня себя от мгновенно налетевшего страха, повинуясь только инстинкту выживания, за ним последовал и Василий, а вместе с ним и другие молодые партизаны. Бежали, пока не скрылись в лесу. При этом не последовало ни одного выстрела ни с какой стороны. Никто потом толком не мог понять, что же произошло. Конечно, была неожиданность в появлении немцев, что и вызвало испуг. Увлекшись расстановкой пулеметных точек, старший группы забыл о прикрытии их с тыла. Отсюда растерянность и возникшая мгновенно паника. Удивляла так же и непонятная реакция фашистов: с автоматами в руках они развернулись и побежали, даже не пытаясь стрелять по партизанам. Не исключено, что они приняли партизан за армейские подразделения и сочли себя окруженными. Это их поведение, вероятно, и остановило бегство «народных мстителей». Не слыша выстрелов вслед, они, ничего не понимая, остановились. Затем, видя, что фашисты скрылись за поворотом и не возвращаются, отдышавшись и не глядя друг дружке в глаза, сначала шагом, а потом бегом, насколько позволял наст и остаток сил, помчались к оставленным на позициях пулеметам. И вовремя! Только заняли свои места, как взметнулась ввысь сигнальная ракета и тут же застучали пулеметы. Фашисты выпрыгивали из машин и, беспорядочно отстреливаясь, веером разбегались по противоположному полю, путаясь в длинных шинелях, спотыкаясь и падая. Некоторые из них уже не поднимались, изображая темные силуэты, распластавшиеся на свежем чистом февральском снегу. А на дороге яркими факелами пылали пробитые партизанскими пулями брошенные в панике мотоциклы и машины.
А на другие сутки, с той же стороны, откуда накануне неожиданно появились немцы, выехали на заснеженное поле лыжники в белых халатах, заглядели притаившихся, напуганных и еще смущенных вчерашними событиями партизан и громко по-русски прокричали им: «Здорово, мужики! Братцы, здорово!». Это были бойцы передовых отрядов наступавшей Советской Армии. Вскоре подошли и другие части и шоссе ожило, разбуженное ревом танковых двигателей и дружным солдатским и партизанским «Урррра!» и выстрелами, возвещавшими окончание оккупации и освобождение еще одной так и не покорившейся врагу частицы многострадального советского государства. Пулеметы были приведены в походное положение. Прибывшие офицеры приказали следовать в ближайшую деревню, куда перебрался партизанский штаб.
Так произошла встреча партизан 3-й Ленинградской партизанской бригады имени А. В. Германа и бойцов Советской Армии. Незабываемая встреча у дороги, ведущей к Пскову, а, значит, на Запад. И было это 26 февраля 1944 года. Вскоре бригаду расформировали, всем ее бойцам приказали сдать оружие, а признанных медициной годными к прохождению дальнейшей военной службы собрали, построили и пешим порядком отправили в … Ленинград. Там их ждали обучение военным специальностям, назначения в части и отправка на фронт. Война продолжалась…