…Студенты, как в массе своей интеллигентные малые, обидных прозвищ обычно не давали и чаще обращались просто по имени. Но вместе с академическим Архимедом из их рядов вышли Клюква, Мариман, Ника и Тормоз. А фамилии некоторых преподавателей даже были увековечены в единицах физических величин, например, единица изворотливости получила наименование Крюк, но, так как она получилась очень большой, то на практике настоятельно рекомендовали применять ее миллионную долю – микрокрюк, чтобы быть более созвучной фамилии первоисточника. А из очень серьёзной фамилии другого получилась единица вредности – один Серь…
Алексей Меняйло приехал учиться в вуз из угледобывающего края, поэтому недостатка в финансах обычно не испытывал. Но что значили деньги в 89-90 годах прошлого столетия? Деньги тогда у многих были, но купить что-либо за них было затруднительно. Магазины зияли пустотой прилавков и торговых залов. В дефиците было все: от туалетных принадлежностей и еды до бытовой техники и мебели. А человеку, вернувшемуся из армии, еще надо было обуться-одеться.
В то же время промышленные предприятия, с благословения первого президента получившие выход на внешний рынок, стали обменивать свою продукцию на заграничные товары, а в обиход вошло слово «бартер». Выгода была обоюдной. Иностранцы получали стратегические товары по бросовым ценам, а работники предприятий великой страны смогли по достоинству оценить хваленое качество импортного ширпотреба.
Родители Виктора Смелкова, сокурсника Алексея, жили в лесном поселке, а работали на лесозаготовительном предприятии. Поэтому студент частенько угощал соседей по общежитию заграничными явствами, а время от времени мог позволить себе появиться в обновках добротного качества и привлекательного фасона.
С началом учебного года общежитие наполнилось разношерстными представителями студенческой братии. Витя и Леша случайно встретились в коридоре родного этажа, поприветствовали друг друга, поделились впечатлениями о проведенном лете и направились к своим комнатам.
- Витька! Подожди! - услышал студент за спиной знакомый и только что слышанный им голос. Меняйло подбежал к сокурснику и, переводя дыхание, продолжил:
-Хорошие у тебя кроссовки! Скажи, где достал?
Смелков рассказал о сложных схемах превращения труда лесозаготовителя в товары народного потребления известных марок. Собеседник, понимая, что самому устроиться на работу в леспромхоз и одновременно остаться студентом практически невозможно, разочарованно вздохнул, но все же с надеждой предложил Виктору:
- Тогда продай мне! – и назвал сумму, заметно превосходящую реальную стоимость обуви. Однако, так и не договорившись с сокурсником, потомок разработчиков недр поинтересовался у того, как еще возможно заполучить дефицитные вещи, распределение которых было строго регламентировано руководством предприятия. Из немногочисленных рассмотренных вариантов самым реальным оказались сбор и последующая сдача в леспромхоз клюквы, в изобилии уродившейся в местных лесах.
Эта мысль прочно засела в памяти Алексея. Уже вечером он обошел добрую половину комнат общежития, набирая команду сборщиков даров леса. Многим из них начинающий предприниматель обещал солидное вознаграждение, превышающее закупочные цены заготовительных пунктов. Сборы к местам совершения трудового подвига были долгими… А сам подвиг так и не состоялся. Меняйло так увлекся процессом агитации, что не заметил, как время сбора ягод ушло. Землю покрыл первый снег, а водоемы покрылись коркой льда.
Разочарованные несбыточностью щедрых обещаний потенциальные сборщики ягод еще долго делились мыслями об их идейном вдохновителе. Сам же вдохновитель, как мог, скрывался от своих адептов.
История о неудавшейся авантюре с заготовкой лесных ягод некоторое время гуляла по просторам общаги, обрастая новыми деталями и вымышленными подробностями, а в память о ней Алексея Меняйло все чаще стали называть не по имени или фамилии, а по приклеившемуся прозвищу – Клюквой…