Гл.1
Осень разыгралась во всю. Природа преобразилась до неузнаваемости. Вот только что всё было одето в зелёные одежки и, буквально, в считанные деньки появились ярко-оранжевые, жёлтые и жёлтые с зелёным, краски. Если приглядеться, то найдутся и другие оттенки, но это для лириков и романтиков.
Нет-нет, и раньше, то есть, летом, были всевозможные и радующие глаз колеры, это у цветов, но цветы остались и сейчас, только другие, осенние.
Хорошо, плохо ли, что погода нам дарует разнообразие, тут на любителя, ведь есть и такие, кто просто обожает дождь, да, впрочем, это всё неизбежно - нравится кому, не нравится, но матушка-природа ни у кого не спросит разрешения и будет жить своей отдельной жизнью. Почему отдельной? Да потому что она никогда не найдёт общего языка с людьми и это уже аксиома.
В далёком уголке небольшого сквера, что приютился на окраине города, сидела на лавочке одинокая девушка, а рядом никого. Собственно, что особенного? Вышла из дома пораньше, дабы подышать свежим воздухом и полюбоваться сезонным пейзажем редких вековых деревьев и скупых неухоженных клумб, которые ещё помнили заботливые руки человека и пышность благоухающих роз. Ну, что осталось, то осталось, выбирать не приходится.
Зато, как раз напротив незнакомки, отливала сочным рубиновым огнём рябина, щедро даря свои плоды налетевшей неугомонной птичьей стайке. И голубая ель всё ещё бесподобна, несмотря на "преклонный" возраст и кое-где обломанные или засохшие лапы. Это результат прошлогоднего снегопада, который, падая на мёрзлую землю, жестоко прихватывал с собою частичку всего живого, на что опускались его прекрасные, но холодные снежинки.
Сегодня с утра было тихо и совсем не мудрено отчего. Здесь редко бывают посетители и то, лишь в выходные. Сразу за сквером начинается частный сектор и люди заняты уютным облагораживанием своих дворов и огородов, постоянно находясь на улице, так что, свежестью воздуха их не удивишь, скорее, это к тем, кто живёт в многоквартирных домах, именуемых "скворечниками". Поблизости таких нет, поэтому в забытом местечке всегда слышен только птичий гомон, или мяуканье бездомных кошек.
Меж тем, ветер шевелил длинные волосы девушки, а она не обращала на него внимание. С высокого клёна спустилась к ней белка, но, заподозрив, что угощать её никто не собирается, скрылась в золотой спасительной кроне. Да, утро выдалось чудесным, без осадков, даже солнышко обещает выглянуть. И всё бы ничего, но только наша незнакомка уже ничего вокруг не видит и не слышит, всё в этой жизни уже происходит без неё. Девушка была мертва.
На том конце аллеи появился дворник, семидесятилетний пенсионер. Он по-хозяйски осмотрелся, проворно надел рабочие перчатки и начал мести главную дорожку. Потом, вдруг увидел, вроде кто-то сидит на последней лавочке. Ну сидит себе и пусть, но взор так и притягивало туда. Молодица, вроде... Одна... Хм, и чего ей здесь делать в такую рань, уж сколько лет никогда никого не было в это время. Может, пьяная?
Старика насторожило, что девушка не меняет позы, ну там, ногу за ногу не закидывает, головой не вертит да и вообще не двигается. Спит? Немного поразмыслив, дворник бросил метлу и прошёл к незнакомке, а когда поравнялся, то тут же ахнул и перекрестился.
"Бог мой, а куда бежать, чтобы милицию вызвать?"
Он метался по аллее туда-сюда и, наконец, вспомнил, что через асфальтированную трассу находится инфекционная больница, вот туда и можно постучаться, а они сообразят, что делать.
Не прошло и получаса, как в данном скверике появилось множество людей из органов, они осматривали труп, фотографировали и "зачищали" близлежащую территорию не хуже тех напористых легавых.
- Отец, ты ещё не убирался здесь? - спросил один из них.
- Нет, там пока не трогал. Да когда бы я успел? Пришёл, как всегда, мету, а тут такое...
- Молодца, здесь и не надо было. Сейчас подъедет начальник, вот ему всё и расскажешь, как нам. Лады, отец?
- Да оно-то и не трудно, повторю, а что поделаешь... Ох, горе луковое...
Минут через пятнадцать к воротам подкатил ещё один автомобиль. Из него вышел крепкий высокий мужчина средних лет и быстрым шагом направился к уже прибывшим. Это Ильин Валерий Петрович, старший оперуполномоченный по раскрытию особо тяжких преступлений.
Кивнув для приветствия, он, не откладывая, задал своим людям несколько вопросов:
- Личность убитой не установлена?
- Нет, да мы сами только явились.
- От чего и когда наступила смерть?
От группы отделился сухенький невысокий эксперт.
- Ножевое, Петрович, четыре ранения. Но, думаю, жертва умерла от потери крови. Точно не могу сказать, но примерно смерть наступила вечером, между шестью и восемью часами.
- Ясно. Кто нашёл?
- Да вон тот дворник. - и эксперт вернулся, чтобы продолжить работу, а Ильин устремился к старику, сидящему на соседней лавочке. Заметив приближающегося к нему человека, он подскочил и собрался было бежать навстречу, но Ильин вытянул вперёд правую руку и мотнул головой.
- Сиди-сиди, отец, я сам подойду. - а после того, как поздоровались, спросил:
- Вы первый обнаружили? - он дёрнул плечом в сторону мёртвой девушки.
- Я, сынок, я. Да лучше бы, кто-то другой. Прямо, расстроился сильно... Что же за время такое наступило? Мрут молодые, убивают тоже молодых, разве же это им помирать? Им детей рожать надо, а не в землю сырую спешить. Ох, ты Боже мой!
- Убивают всех, отец, не только молодых. А время... Время всегда таким было. Ты вот, воевал?
- Воевал, сынок, а как же? Кому-то же следовало Родину защищать, как думаешь?
- Следовало. А жизней сколько унесла война, помнишь?
- Так, то же война, сынок, а нынче, вроде мирное небо над нами, а?
- Это так кажется, что мирное. Мы всегда будем с кем-то воевать, отец. На наш век всякой мрази достаточно. Ладно, отвлеклись... Давай, с самого начала. - и Ильин подмигнул напуганному старику.
- Да как обычно всё... Пришёл, потом её увидел. Думал, пьяная, а после... Лет пять назад приходила сюда старушка, она любила весной и осенью встречать тут рассветы. Рано вставала, часов в пять. И как только засветает, она и засыпала... Иногда я её будил, метла-то скребёт по тротуару... Но, вижу, девица как... всё равно, та статуя. А когда приблизился... Вот и весь сказ.
- Спасибо, отец. Посторонних, конечно, никого тут не было.
- Никого, только белки да воробьи.
Ильин поднялся, потому что к нему спешил его подчинённый, Захар Матюшин. Они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не слышал пенсионер.
- Плохо дело, Валера. - и Захар похлопал себя по карманам, ища пачку сигарет. - Чёрт, курево забыл, а я курю только свои. Ну ладно... Совсем худо, говорю, Валера.
- Чего так? первый раз, что ли?
- Не первый, но есть один нюанс...
- Не тяни, я на совещание спешу.
- В руке у убитой была зажата печенюжка и конфета.
- И что? Может не успела съесть?
- Не. Не то. Она бы выронила. Её пырнули четыре раза... Это убийца оставил.
- Тонкий намёк на серийные убийства?
- Ты же сам знаешь, что так оно и будет.
- Посмотрим. Не паникуй раньше времени. - Ильин нахмурился. - Саня! - обратился он к следователю Александру Зарубину. - Надеюсь, к обеду уже выяснится личность убитой?
- Я тоже на это надеюсь. - буркнул тот.