Иногда мне снится, как он приходит, сгребает все мои тетрадки с кровати на пол, ложится поудобнее, закидывает руки за голову и засыпает. А я тихонечко сажусь рядом и смотрю, как он дышит во сне – всегда шумно и тяжело, будто даже в таком состоянии придумывая очередные истории и рифмы к своим стихам. Под утро я просыпаюсь от холода и пытаюсь сбить озноб горячим кофе. А перед глазами – спящий он. Теплый, терпкий, до дрожи намагниченный.
Это мой новый мальчик-катастрофа, мальчик-выжженная-земля, мальчик-апокалипсис. Без него я – Мертвое море. Он не пытается меня спасти, вытащить из этого водоворота скучаний и перегоревших настольных ламп. Он с другими улыбающимися восхищенными девочками без таких заморочек в голове, как у меня; с легкими, жизнерадостными и готовыми взлететь к небу в тот самый момент, как только он игриво вскинет бровью. А у меня до сих пор по вискам бьют навылет его смешащие поцелуи, дыхание в шею и волосы, шутки, планы, телефонные звонки, «мы с тобой аферисты, как Бонни и Клайд», обязательный к просмотру фильм «Подмена», прогулки вдоль моря… Всё, что не сбылось, не состоялось, о чем он забыл, а я по иронии судьбы помню, хоть поначалу не придавала этому такого сильного значения – всё это теперь кипит в венах, рвёт дёсны, дрожит спазмами в суставах. Я же помню его плоть на ощупь: текстуру кожи, контур губ, сладкий запах парфюма… Вот что я называю наваждением, вот что я называю «сойти с ума» и «сорвало к чертовой матери крышу». И самый большой страх – всё потерять. Даже то, чего не было, нет и, скорее всего, уже не будет. Просто я сижу которые сутки и гипнотизирую дверь. А вдруг мой сон сбудется.
cентябрь 2012 года