Неприметная невеста
( На фото: Пушкинский народный дом)
Помимо неудачливой «Черной сотни» и кровавой эсеровщины, вокруг завидного жениха, российского люмпена, крутилась еще одна невеста, страшноватенькая, мелкорослая, с подозрительной родословной – Российская социал-демократия с маленькой буковкой «б». В русском языке буковка «б» вообще с дурным привкусом и даже неприличная. Однако эта невеста умела все свои недостатки превратить в достоинства.
Самара играла здесь значительную роль, почти свахи, так как лидер социал-демократов Владимир Ульянов не только числился помещиком Самарской губернии, но и сложился в этом степном краю как личность. Сидя на пенечке под фруктовыми деревьями, он изучал менталитет россиян и заочно получил диплом юриста в Петербургском университете. Здесь он показал себя как помощник присяжного поверенного Окружного суда, правда, ни одного дела реально не выиграл. Раскладывая шахматные партии с либеральным адвокатом А.Н. Хардиным, он показывал свое умение мыслить на много ходов вперед. Правда, опытный адвокат все равно ставил мат молодому Володе и при этом пытался учить его жизни: «Что-то на вас, молодой человек, наши купцы мало внимания обращают, а ведь у них большие гонорары за выигранные дела?» – «Ничего, батенька, пусть не обращают, это скоро я на них внимание обращу». Фраза оказалась пророческой. Кто бы мог в те времена подумать, что этот маленький рыженький картавенький юрист, попивавший пиво в кухмистерской А.Ф. фон Вакано, сбросит на Алексеевской площади с пьедестала Царя-Освободителя и встанет на его место.
В те времена В. Ульянов писал прекрасные политологические и экономические работы, такие как «Развитие капитализма в России». Именно в этом труде он пришел к потрясающему выводу, что Россия страдает не от капитализма, а от недостаточности его развития. Как говорится, не сказал, а припечатал на сто, на двести лет вперед. А потом были долгие годы эмиграции и страдания России его стали мало трогать. Интересовать начало другое – как обуздать эту «птицу-тройку», как перехватить поводья и гнать ее вожжами, куда глаза глядят.
Главным достижением стратегического ума В. Ульянова была разработка концепции партии нового типа. Особенность этого проекта заключалась в следующем. Любая предыдущая, действовавшая в мировой истории партия, как часть общества, вступала во взаимоотношения с властью и государством. Наш теоретик выдвинул принцип отрицания какого-либо взаимоотношения с царским самодержавием. Предполагалась полная законспирированность. Вторая исключительная особенность сводилась к тому, что вся остальная часть общества, не входившая в его партию, в том числе и все нравственные позиции, общечеловеческие ценности, включая национальные интересы и саму жизнь миллионов граждан, объявлялись химерами по сравнению с мировой революцией. Осмеянию подвергалась почти вся русская литература, включая и моральный выбор Ф.М. Достоевского, по которому слезы ребенка выше любой идеи, выше счастья всего человечества.
Наш марксист-практик полагал, что наоборот: страдания и смерть целых поколений – ничто перед высшей целью. Взамен гуманистической прозе XIX века Владимир Ильич поставил задачу завалить Россию нелегальной подрывной литературой, где главная роль отводилась ведущему организатору и пропагандисту – нелегальной газете «Искра». Для деятельности такой партии требовались огромные финансы, и эту задачу В.И. Ульянов разрешил как Колумбово яйцо. Главные средства должны были поступать не из внутренних регионов, а извне. Умелый политик, он, понимая, что у Империи огромное количество внешних врагов, и поставил на поток дивиденды от геополитических противоречий. Он получал поддержку то из Лондона, то из Берлина, не чурался Токио и уж, конечно, Цюриха с Парижем. По сути дела, для своей партии нового типа он подыскивал зарубежных хозяев, как потерявшаяся собака ищет новый дом с кормежкой и ласками.
Партия нового типа должна была объединять всех отверженных, включая лиц без гражданства, и при этом обращать основное внимание на молодежь. Для привлечения новых сторонников такая боевая организация проводила массовые мероприятия по всем законам шоу. Откуда у большевиков в руках оказался такой гигантский опыт манипулирования общественным сознанием? Об этом можно только гадать, но их знания, вероятно, уходят к далеким «вольным каменщикам». Дадим слово политологу П. Кропоткину, знавшему проблему изнутри: «Женевские секции Интернационала собирались в огромном масонском храме. Во время больших митингов просторный зал мог вместить более двух тысяч человек. Храм служил... и народным университетом, и вечевым соборным местом. Одним из главных руководителей в масонском храме был Николай Утин, образованный, ловкий и деятельный человек. Утин принадлежал к марксистам. Жил он в хорошей квартире с мягкими коврами, где, думалось мне, зашедшему простому рабочему было бы не по себе». Конечно, П.А. Кропоткин показывает начало пути к партии нового типа, но оно весьма красноречиво. Увидев судьбу народников, погибавших на виселице за идею, Владимир Ульянов сказал: «Мы пойдем другим путем». А под этим понималось неплохое житье-бытье в цивилизованной Европе с обедами в хороших ресторанах. При этом сама грозная идея партии нового типа развертывалась по городам и весям Империи.
Летом 1902 года возникает комитет РСДПР в Самаре. В руководстве стояли В. Арцыбушев (кличка Маркс), А.Александров (кличка Свет) и другие. Они действовали в тесном контакте с Восточным бюро газеты «Искра», в котором работали К.К. Газенбуш, А.А. Шлихтер, Ф.В. Ленгник, С.Н. Кранихфельд...
О том, как развивалась их деятельность, можно судить по донесениям полиции: «18 февраля 1903 г. арестован рабочий-портной Л.П. Харад, работавший в частной мастерской. Харад организовал кружок с целью устроить забастовку 1 мая по заграничному календарю. При обыске у него обнаружено воззвание «Ко всем рабочим и работницам» и письмо из Лондона от политического эмигранта А.Д. Рапопорта. У Харада в его комнате часто собирались молодые люди-ремесленники, работавшие в частных мастерских. В числе посетителей были братья Арон и Осип Либерманы, их сестра Юлия, их однофамильцы И.С. и Б.И. Либерманы, С.Г. Цурилов, Абрам Д. Поляк, Фани Самош... По сообщению А.Д. Либермана, он был связан с С.Н. Кранихфельдом, от которого получал для кружка литературу. Для занятий с членами кружка была прислана гимназистка Анна Ратнер...» (ГАСО,Ф. 468, оп.1,д.248,с.26-50)
О том, как подпольщики строили в Самаре партию нового типа, рассказывает печатник И.Ф. Демидов, проживавший на Николаевской, 188, рядом с Ромашовской мельницей: «Самарская организация РСДРП была глубоко законспирирована. Самарский комитет имел связь только с руководителями самарских групп, а их насчитывалось три, так как город поделили на три района агитации: городской, механический и железнодорожный. Члены «ядер» как первичных ячеек на заводах, фабриках и мельницах были связаны только с членами групп, курировавших данное предприятие. Члены «ядер» не знали всех членов группы и не знали членов комитета РСДРП, а члены группы не знали руководство комитета». И.Ф. Демидов входил в группу, руководимую корректором самарской газеты Н.П. Ковригиным. Комитет поставил им задачу наладить производство листовок. Читаем воспоминания Ивана Федоровича: «Сначала решили использовать для этого гектограф и напечатали первую листовку «К самарским рабочим», которая заканчивалась словами «Смерть тиранам!» Но печатание на гектографе было дело громоздкое, малопродуктивное. Многие экземпляры отпечатывались неясно и были недоступны малограмотным рабочим. Вторая, третья, четвертая листовки отпечатывались уже на мемеографе, но тоже не удовлетворяли нас»(ГАСО,Ф.3500,оп.1,д.118,с.18-23). С весны 1903 года на Почтовой стала постоянно действовать большевистская подпольная типография, называвшаяся на жаргоне «техника». Иван Демидов, работая в губернской земской типографии, угол Заводской и Троицкой, сумел достать шрифт и краски. По его чертежам А.С. Александров изготовил печатный станок. Что же на нем издавалось? Читаем прокламацию: «Организуемся вокруг наших боевых партийных касс, пусть наши трудовые гроши, претворившись в типографский шрифт и бумагу, разнесут по всей России свободное печатное слово, которое откроет глаза тем нашим братьям, у которых они еще закрыты... Соберем с миру по нитке и сплетем покрепче ту веревку, которая затянется мертвой петлей на шее самодержавия».( Листовки и прокламации Самарского комитета РСДРП(б),1902-1917гг. Куйбышев,1959,с.17-18)
Типография отвечала и на события в стране. Так, после еврейского погрома в Кишиневе в апреле 1903 г. появилась такая листовка: «Союз еврейских и русских рабочих будет лучшим ответом на все ухищрения правительства и на его желание раздуть племенную вражду – наследие темного, грубого старого времени. Союз всего российского пролетариата, без различия национальностей, будет лучшей порукой близкого конца самодержавия и залогом наступления светлого царства счастья, мира, братства и свободы». Такие листовки разбрасывал социалист Магазинер на спичечной фабрике Л.Л. Зелихмана среди рабочих мельниц Бобермана, Шихобалова, Журавлева, Башкирова. Сам И.Ф. Демидов распространял собственную полиграфическую продукцию среди грузчиков порта. Он говорил со своими новыми знакомыми (в кабаке Портнова) об облегчении труда грузчиков с помощью вагонеток, на что получил ответ: все вредно, это лишит заработка, ведь чем тяжелее труд, тем больше платят. Надо разбить вагонетки. На вопрос Ивана Федоровича об охране труда грузчики заявили, что «жизнь свою берегут только богатые». Далее пошел разговор о ненадежности заработка сезонного рабочего и печатник подкинул несколько листовок. Грузчики, подобрав, закричали: «Это дворяне мутят воду, хотят вернуть крепостное право! Сынки аристократов с жиру бесятся!».
100 лет прошло, а эта народная правда удивляет, ведь большевики, взяв власть, по сути вернули крепостное право в деревне и установили рабство на великих стройках социализма. Пропаганда большевизма не складывалась, так как народ хотел жить своим умом. Однако бездарно проигранная война с Японией дала практически марксистам большие козыри. После удачно проведенной акции 9 января 1905 года, когда Царь трусливо спрятался от населения собственной столицы, а боевики из толпы открыли огонь по солдатам, что и привело к кровавому побоищу, ситуация обострилась. По стране уже не шептали, а кричали: «Царь, Николай кровавый предал!» Владимир Ульянов потирал руки – да, Романов сделал больше себе во вред, чем вся революционная пропаганда за полвека. В Самаре начались повальные забастовки и стихийные митинги.
Утром 1 мая 1905 года в Коптевом овраге лидеры социал-демократов провели большой митинг, на котором столкнулись взгляды радикально настроенных большевиков во главе с Б.П. Позерном и умеренными марксистами (меньшевиками), чьи позиции озвучил В.М. Потоцкий.(ГАСО,Ф.3,оп.233,д.1922.с.97). Большевики требовали прямых столкновений с полицией и четырьмя сотнями казаков, введенных в бунтующий город. Вечером того же дня 300 человек собрались в Струковском саду у летней эстрады и потребовали, чтобы военный оркестр исполнял революционные марши, включая Марсельезу. Требование подкреплялось антиправительственными выкриками и стрельбой в воздух из револьверов. Далее толпа двинулась по Алексеевской к соборным садикам. Там ее разметали конные казаки. Самарские шутники потом говорили: «Обыватель из Струкача дал стрекоча». Паника действительно среди обывателей была огромной. Прогуливавшаяся публика с криками ужаса бросилась бежать, лезла через заборы. По словам И.Ф. Демидова, с этого времени революционное движение в Самаре начинает освобождаться от конспиративности и вырывается на улицы. Рабочие большими группами собирались на аллеях Струковского сада, на Алексеевской площади, которую в шутку стали называть Митинговой. «Теперь часто можно было наблюдать, как ругали полицию и даже били городовых на улицах, у кабаков, на базаре. Особенно доставалось шпикам. Стоило крикнуть: «Фискал!», как сбегалась толпа и осведомителя начинали бить. Однажды около Троицкого рынка человек 10 рабочих поймали доносчика, бывшего рабочего мукомольни, по наветам которого хозяева уволили несколько «неблагонадежных». Его свалили на землю и били ногами. А подбежавшая из соседнего двора старушка вылила на него полную кастрюлю кипятка».
Социал-демократы с буквой «б» ликовали. Победа сама падала им в руки. В начале лета их лидеры осуществляли руководство из-за Волги. У костров собирались десятки функционеров партии нового типа и получали установки. В дальнейшем Пушкинский народный дом, построенный совсем недавно на Москательной, стал оплотом бунтовщиков. (ГАСО,Ф.1,12,д.4153.с.11).Там собирались сотни рабочих, мещан, учащихся, слушали агитаторов, читали литературу. Отсюда исходили цепочки ко всему забастовочному движению города. Самару трясло. Продовольственные склады пустели. Хозяева предприятий требовали от губернатора Засядко решительных действий, петиции направлялись в Министерство внутренних дел. Купцы собирали деньги для солдат Березинского полка, на который только уповали. Кульминационная развязка произошла вечером 10 декабря. Происходил очередной митинг, на котором присутствовало около двух тысяч мирных жителей и 70 вооруженных боевиков.(ГАСО,Ф.468,оп.1,д.567,с.26,33). В 8.30 вечера полковник Баранов окружил здание войсками, казаками и полицией. Участвовали две роты 312-ю Березинского пехотного полка, две сотни 8-го Оренбургского казачьего полка. Большевики решили повторить провинциальный вариант Кровавого воскресенья. С балкона в шеренги солдат полетели самодельные бомбы-«македонки», начиненные гайками, гвоздями и шурупами.Большевикам не подфартило. Бомбы не разорвались, провокация не удалась. Не прорвался сквозь цепи пехотинцев и отряд боевиков Н.Е. Вилонова. Если бы бомбы взорвались, десятки солдатских смертей стали бы гарантией кровавой развязки. Все это являлось лишь репетицией в акции, проведенной с помощью партии нового типа. Главный спектакль был еще впереди. А тогда 10 декабря 1905 года здоровые силы Самары чествовали солдат, разогнавших оплот большевиков без единого выстрела, без единой жертвы.