Наверное, дамская сумочка есть у каждой женщины. Куда же дамам без неё? Без неё никуда. Без неё, как без рук. Вышла на улицу без сумочки, и руки деть некуда. А то и, вообще, не знаешь, есть у тебя руки или нет, если в ладошке не лежит мягкая, теплая ручка твоей и только твоей, единственной и горячо любимой.
Я со своей сумочкой не расстаюсь никогда. Нет, ничего в ней особенного нет - самая обычная, "бабская". Чёрная, из дешёвого кожзаменителя. Я купила её на распродаже в недорогом сумочном магазине на рынке. Просто зашла, увидела - висит на крючке моя сумочка, и купила. Нет на ней ни блестящих пряжек, ни модных табличек, ни громких имён. Зачем моей сумочке чьё-то громкое имя? Например, Версаче. Открываю я сумочку "Версаче", залезаю внутрь, а там его грязное нутро. Бррр! Может быть, кому-то приятно копаться во внутренностях старых лысых мужиков нетрадиционной ориентации? Мне это совсем неприятно.
Нет на моей сумочке ни гламурного глянца, ни модных побрякушек, ничего на ней нет, всё внутри, всё моё и только для меня. Ох, сколько же в ней всего лежит! Сколько? Конечно, много. Только это никого, кроме меня, не касается. Ведь на то она и называется дамской, чтобы никто ничего не увидел. Иду я по улице со своей сумочкой, все на нас смотрят, и никто не знает, что в ней лежит. Поэтому все думают: "Вот идёт настоящая дама со своей неразгаданной тайной!" Размечталась, глупенькая! Никто на мою сумочку и не смотрит. Разве что вор какой - наркоман или алкаш. Да и что такого загадочного может лежать в дешевой сумочке у той, которая одета, как все, ездит, как все, на автобусе и похожа на всех, как дождевые капли в дожде? Все на свете, от мала до велика, знают, что там у баб в их сумочках валяется. Тут и гадать нечего.
Гадай - не гадай, что-то есть, а чего-то и нет. Не может же в каждой сумочке лежать одинаковый набор, как по списку в автомобильной аптечке? В моей сумочке, например, нет сигарет. У многих есть, а у меня нет. И зонтика тоже нет. Я его почти никогда не ношу с собой. Возьмёшь зонтик - дождя не будет. А я люблю дождь и люблю идти по улице под дождём без зонта. Потому что, когда ты одна на всём белом свете, когда тебя никто не ждёт, тебе незачем торопиться. И только под дождём ты счастлива, потому что теперь надо спешить домой, чтобы не вымокнуть до нитки и не заболеть. Я прижимаю к себе мою сумочку, и мы галопом несёмся через лужи, спасая друг дружку от холодных, противных капель.
А ещё в моей сумочке всегда лежат два бутерброда с колбасой. Когда в твоей сумочке нет бутербродов, ты идёшь по улице, как все, серой и унылой дурой. Но когда там, внутри, лежит шуршащий пакетик, в нём два косых ломтика хрустящего багета, а между ними два щедрых кругляшка душистой Докторской колбаски... Нет, эти аппетитные бутерброды лежат в моей сумочке не потому, что я такая толстая и вечно голодная. И две конфетки лежат в отдельном кармашке не от того, что я люблю сладкое. Люблю, да не ем, как и бутерброды. Вот такая я загадочная. Ну, или, просто, чокнутая. И кошелёк в моей сумочке лежит, и деньги в нём есть. Немного, правда, но я не жалуюсь, что есть - то есть. А в наружном карманчике всегда лежат два пятачка, две новенькие, блестящие пятирублёвки. Вы спросите, зачем? Всё очень просто.
Монетки для тех, кому нужны деньги. Не миллион и не миллиард. Может, простой бабульке у ларька, которой не хватает на буханку хлеба и пол-литра молока. Или спившемуся старику, который с утра, отворачивая от стыда глаза, просит вместо хлеба на бутылку пива. Они - тоже люди, как и я. Нельзя перед человеком открывать кошелёк и копаться в нём. Это унизительно и очень больно, когда перед твоими глазами прикидывают, сколько тебе можно дать из своей большой кучки. И одна монета - это совсем плохо. Это не по-человечески. Два пятачка, всего две радостные, звонкие монетки, с надеждой ложащиеся в иссохшие до синевы руки - это такое огромное счастье для двух человек и одной невзрачной чёрной сумочки.
Ну а конфетки тем, кто потерял радость. Нет, не навсегда и не насовсем, просто так, шёл вдруг и потерял. Со взрослыми это тоже иногда случается, ну а дети - они все такие растеряши. Им потерять радость среди белого дня проще простого. Их было двое, две маленькие, чуть не плачущие девочки-близняшки на остановке в ожидании автобуса и до смерти уставшая мама с третьим, крохотным малышом в колясочке. Молодая, чуть моложе меня, счастливая и несчастная в своём многодетном горе. Всего одна улыбка среди бездушной толпы, всего одна, раскрывавшаяся, как цилиндр фокусника, сумочка и две яркие конфетки в маленькие детские ручки до самой конечной остановки переполнили автобус самым светлым счастьем. С тех пор две радужные конфетки тихо дремлют в моей сумочке и терпеливо ждут потерявших радость.
И бутерброды ждут - не дождутся, когда их понесут в сумочке по улице. Тогда все собаки вокруг отложат свои собачьи дела и повернут мокрые собачьи носы в мою сторону. А, глядя на собачьи носы, голуби с ближайших крыш расправят крылья и вытаращат свои карие глазки-бусинки на меня и на мою сумочку. Иногда колбаса достаётся котам, иногда всё проглатывают, давясь от счастья, забитые, многосисечные собачьи мамки. Какая разница, кому из них в какой день повезёт? Они все живые, как и я. Они радуются мне, я радуюсь им. Два бутерброда радуются всем нам, живым, сытым и счастливым...
Жаль, что никто не видит эти маленькие глупые вещи в моей сумочке. Не видит и не хочет видеть. Но я не расстраиваюсь. Я ведь тоже не могу видеть, что лежит в сумочках пробегающих мимо людей. Поэтому я украдкой заглядываю в их глаза, чтобы понять, что же лежит там, внутри того, что каждый из них либо небрежно мотает из стороны в сторону, либо осторожно прижимает к себе, как нечто самое дорогое, либо просто закинул за спину и забыл о своей ноше.
Быть может, когда-нибудь в потёртой и невзрачной сумке, прижатой уставшей рукой к груди одного-единственного человека, я всем свои нутром увижу настоящее живое сердце, из последних сил стучащее искренне и без единой нотки фальши. Его глаза скользнут вдруг в мои глаза и молча скажут: "Вы знаете, я ужасно голоден, где-то потерял радость в жизни, и у меня нет ни копейки, чтобы довезти это сердце до тёплого дома. Оно - единственное, что у меня осталось. А у Вас в сумочке есть то, что может спасти нас от верной гибели". А я, также молча, отвечу: "А в Вашей сумке лежит то, что я искала всю жизнь и уже отчаялась найти..."
Все дамские сумочки, как зеницу ока, свято хранят во тьме, надёжно пряча от посторонних глаз, наши наивные и глупые женские мечты. Наверное, они такие же глупые, как и мы...