(Рассказ-очерк)
Светлана Клименко родилась 17го декабря 1977го года в селе Весело-Вознесенка Неклиновского района Ростовской области, имеющем и второе название «Платово» (в честь атамана Платова).
Начались все злоключения Светланы, когда ей было отроду всего один год и три месяца. Стоял апрель 1979го года. Именно тогда заболела она менингитом. Чуть позже у неё брали на анализ спинномозговую жидкость, делая это трижды, в результате чего повредили спинной мозг. Так и осталась Светлана на всю свою дальнейшую жизнь согнутой в дугу. И от зрения остались какие-то доли процента. Пять лет Светлана не видела вообще. Лишь в 1984м году можно сказать: открылись её глаза, когда она всё же начала с трудом видеть, но совсем чуть-чуть. Кроме того, у неё началась эпилепсия. Правда, припадки у Светланы бывают не так уж и часто, и проходят они без конвульсий – просто теряет она сознание и тело её начинает сводить медленная судорога. Лекарства принимать приходится постоянно. На руке так и остался ожог после того, как один из припадков произошёл в тот момент, когда Светлана держала в руке чашку с горячим чаем.
Училась она в Новочеркасске, в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33. С поступлением в школу опоздала. Пока в очередной раз в больнице лечилась, да пока комиссии всякие разные проходить пришлось… В итоге поступила в школу тогда, когда было ей без двух месяцев девять лет. В том году – так уж получилось - там не было первого класса. Просто не из кого оказалось его набирать. Потому Светлану зачислили сразу во второй. А по-хорошему, следовало бы сначала в приготовительный (которого в том году тоже не было, по той же причине, что и первого), потом – в первый и так далее. Кроме прочего, Светлана поступила не с сентября, а аж с января – по причине всё той же бесконечной волокиты с комиссиями. А дальше снова неприятности начались. В конце февраля того же года попала в больницу с гландами. Их пришлось удалять. Не обошлось без осложнений.
А в сентябре набрали первый класс, и Светлану перевели туда. Как раз новая учительница пришла на работу в начальных классах, преподававшая прежде в обычной школе. Так Светлана её обучала брайлевской азбуке. Целый год обучала. Но, выучила в конце концов. Бывают в жизни такие парадоксы!
Вскоре у Светланы обнаружились просто феноменальные способности по части математических вычислений – она могла безошибочно определить какое число того, или иного месяца приходится на какой день недели, делая подобные расчёты в уме не более чем за минуту в диапазоне десяти лет – как в сторону будущего, так и в сторону прошлого.
Об этих удивительных, ни чем не объяснимых способностях Светланы тогда писал даже всероссийский еженедельник «Аргументы и факты», а городской еженедельник «Новочеркасские ведомости» опубликовал статью, где говорилось об её участии в школьном спектакле «Тайна заколдованного портрета», в котором – как это и бывает едва ли не во всех новогодних спектаклях – хватало мистики, потусторонних сил, чего-то жуткого, чего-то сверхъестественного, чего-то сверхневероятного, но который, тем не менее, заканчивался, как и положено в новогодних спектаклях, хорошим, счастливым, добрым, светлым концом, и репортаж о котором показал городской (21й) телеканал.
Всего же проучилась Светлана в новочеркасской школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33 с 1986го года по май 1995го года.
Рассказывали про её удивительную красоту – ярко выраженный славянский тип внешности: синие глаза, густые, длинные ресницы, густые волосы пепельного цвета. Однако, её красоту мало кто видел, поскольку ходила и сидела Светлана, согнувшись дугой. Тем не менее, её помнят как очень жизнерадостную девушку.
Светлана и сейчас не порывает связей со школой, считая её своим вторым домом, присылает в адрес школы поздравления с праздниками и даже посылки.
Кроме того, Светлана пишет стихи. Несколько лет назад одно из её стихотворений «Судьба инвалида» было опубликовано на страницах местной газеты «Компас+», в рубрике «Литературная гостиная». Вообще-то, в рукописи оно называлось «Судьбы инвалидов», и под таким же названием было напечатано в первом сборнике Светланы «Голубиная встреча», изданном в Новочеркасске в 2015м году (о чём ещё будет сказано), поскольку сотрудники редакции газеты «Компас+» восприняли это стихотворение, как сугубо автобиографическое, в то время, как носило оно, на самом деле, более обобщённый характер.
Светлана переписывается со своими друзьями из разных концов страны (с большинством из них она познакомилась благодаря рубрике «Будем знакомы» в журнале «Наша Жизнь», что является официальным печатным органом Всероссийского Общества Слепых и выходит в трёх вариантах: в печатном (или же – в плоскопечатном), в брайлевском и в звуковом) посредством звуковых писем, или писем, написанных по Брайлю, иногда перезванивается при помощи мобильного телефона. Аналогичным образом поддерживает она отношения и со своими бывшими одноклассниками и одноклассницами.
Скажу со всей ответственностью: она рассуждает здраво, гораздо более здраво, чем многие из тех, которые числятся (хотя, именно – только числятся!) психически здоровыми. Образность и насыщенность её языка (даже разговорного) оставляют далеко позади себя блёклую, вялую и откровенно тупую речь большинства представителей современной молодёжи, да и среднего поколения – тоже.
Долго думал: сказать, или не сказать здесь об одном довольно болезненном нюансе? Да, ладно уж – скажу. Как известно: из песни слова не выкинешь. Светлана училась в вышеупомянутой школе-интернате для слепых и слабовидящих детей в классе «Б». Чтобы читателю было понятно, о чём идёт речь, придётся пояснить. В школе-интернате № 33 все классы – с первого по двенадцатый - делятся на классы «А» и классы «Б». В классах «Б» обучаются те, кто помимо проблем со зрением (или его полного отсутствия) имеет ещё проблемы, связанные с психическим развитием.
Учатся здесь, как было только что сказано, двенадцать лет. Десять классов эквивалентны девяти классам массовой школы, двенадцать классов соответствуют одиннадцати классам массовой школы.
Позднее, спустя много лет после окончания школы, приезжая сюда в гости, Светлана однажды спросила у Юрия Владимировича Трубачёва, который всё ещё оставался здесь завучем, что ж вы все, мол, так мной восхищались и теперь ещё больше восхищаетесь, а тогда определили меня в класс «Б», на что Ю. В. Трубачёв ответил, смутившись и едва ли не оправдываясь: «Так не от нас же это зависит, не мы такие решения принимаем, а комиссия из Ростова, а мы должны подчиняться». Увы, сказал он чистейшую правду. К администрации школы-интерната в данном случае претензий нет. А к представителям комиссии? – Вопрос чисто риторический.
Для Светланы школа на всю жизнь стала вторым домой, а учителя и воспитатели – вторыми родителями. Она до сих пор их всех помнит, поздравляет со всеми праздниками и каждого – с его Днём Рождения.
В среду 20го декабря 2006 года и для Светланы, и для школы был особо памятный день. В этот незабываемый день Светлана приехала сюда в гости. Она и не предполагала, да и не могла предполагать, что в этот день здесь будут писаться четвертные контрольные. Но и они отступили на второй план перед её визитом. Светлану встретили, как родную дочь. Особенно – вышеупомянутый завуч Ю. В. Трубачёв, директор Михаил Петрович Мухаев и одна из старейших учителей школы-интерната № 33 – Наталья Васильевна Габриелян. Особенно тепло встречала Светлану в тот день Н. В. Габриелян, прервавшая ради такого случая четвертной диктант в 11м классе. А Ю. В. Трубачёв, точно так же, прервал в 7м классе контрольную по алгебре и повёл семиклассников знакомиться со Светланой. Потом вместе фотографировались. Сначала Светлана сфотографировалась на первом этаже школы с директором М. П. Мухаевым, с завучем Ю. В. Трубачёвым и раздатчицей из школьной столовой, имени и фамилии которой Светлана, к сожалению, не запомнила. Потом, в кабинете Н. В. Габриелян Светлана сфотографировалась вместе с ней и с одиннадцатиклассниками. Потом – с семиклассниками и с Ю. В. Трубачёвым. Дальше было продолжительное и радостное общение. Светлана читала свои стихи. А ещё она подарила школе настенные часы с дарственной надписью, которую заказала в Таганроге у профессионального гравёра. До сих пор, когда Светлана звонит в свою родную школу, её работники вспоминают в разговоре почти каждый раз эти часы. Они до сих пор хранятся в школе-интернате № 33, как одна из особо почитаемых реликвий. И до сих пор идут.
И сегодня Светлана вспоминает те давние дни своей школьной учёбы, наполненные самыми незабываемыми впечатлениями. Школьная самодеятельность. Участие в различных мероприятиях. Роли во многих и многих спектаклях. Во время многих праздников Светлана была ведущей представления. Во многих спектаклях играла главные роли.
В 9м классе она ходила на курсы массажа, вообще-то не предусмотренные для учащихся класса «Б», в чём особая заслуга принадлежит всё тем же завучу Ю. В. Трубачёву, директору М. П. Мухаеву и учительнице Валентине Ивановне Лебедь, которая вела тогда эти курсы. За это, как и за многое, многое другое, Светлана хранит в своём сердце благодарность им и поныне.
А, ведь, и там не всё было так гладко и безоблачно, как может показаться на первый взгляд. Чего стоит хотя бы один случай, произошедший со Светланой в 1992м году, когда она, нагнувшись к умывальнику, набирала в стакан воду, чтобы запить таблетки, а сзади стояли две других школьницы – Лена и Маша. Одна из них ударила Светлану по спине, причём – достаточно сильно. Светлана обернулась со словами: «Кто из вас это сделал?!». Лена указала на Машу, которая тут же получила от Светланы увесистую оплеуху. «Я всегда за себя стояла», - говорит Светлана, вспоминая об этом. В тот же день в школу явилась мать этой самой Маши, набросившись на Светлану, схватила её за волосы и била головой об стену. На шум выбежали учителя из ближайших кабинетов – всего их было шесть человек. Кое-как урезонили эту великовозрастную хулиганку, которой потом даже «в местах не столь отдалённых» довелось провести пять лет. Как оказалось, её бросил муж и сама она – алкоголичка.
«С тех пор я точно помню все дни моих унижений и неприятностей», - говорила Светлана в беседе со мной.
Потом было окончание школы и возвращение домой, после чего началась жизнь, не отмеченная ничем.
А дальше… Дальше умер отец Светланы - Анатолий Григорьевич (1935го года рождения), прежде работавший в колхозе «Родина», где трудился он сначала бригадиром на молочнотоварной ферме, а затем – там же, скотником. Умер от болезни Паркинсона, пролежав восемь лет, будучи прикованным к постели. Это случилось 9го сентября 2004го года. Мать Светланы, Екатерина Андреевна (1945го года рождения), прежде работавшая в том же колхозе, сначала свинаркой на свинотоварной ферме, потом – бригадиром на той же ферме, а с 1979го года, когда заболела Светлана, была переведена в контору того же самого колхоза, где работала в отделе кадров, проработав там до февраля 1995го года, отметив свой 50тилетней юбилей, после чего ушла на пенсию досрочно, в связи с болезнью и инвалидностью дочери, пережила его на три года, скончавшись 2го августа 2007го года от ишемического инсульта.
После смерти матери Светлана осталась в доме вместе с женатым братом Григорием, его женой Галиной (с которой он, впрочем, к моменту написания этих строк, успел развестись) и сестрой Ириной.
Что и как было потом – судить не нам. Одно известно: не заладилось что-то в отношениях между ними после смерти матери. Светлана сама изъявила тогда желание переехать в психоневрологический интернат.
Здесь, в психоневрологическом интернате, находящемся в городе Сальске, Светлана живёт с четверга 4го июня 2009го года.
Кстати, двое из её школьных друзей, в тот момент, когда пишутся эти строки, тоже проживают в психоневрологическом интернате, только - в другом, находящемся в Ростове-на-Дону. С ними Светлана перезванивается достаточно регулярно.
Здание означенного интерната высится на окраине города Сальска, почти на самом берегу протекающей здесь реки Егорлык. Здание четырёхэтажное. Местные острословы дали ему прозвище: «Белый пароход», очевидно – за близость к реке, а ещё – за белый цвет его стен, отделанных снаружи пресловутой «вагонкой». Четырёхэтажное здание из четырёх корпусов. Прямо, какая-то цифровая мистика, достойная каббалы и талмуда.
Самые зловещие корпуса – «А» и «Б». Один из них – полностью мужской, другой – женский. Здесь содержатся те, кто, помимо прочего, страдают ещё и неподвижностью. Кроме того, эти корпуса выполняют ещё и неблаговидную функцию «штрафного изолятора» - как правило, пожизненного – для тех из числа здешних обитателей, кто либо попался на употреблении спиртного, либо совершил неудачную попытку побега, после чего был пойман и возвращён назад (отметим попутно, что побеги случаются, наверное, от очень «хороших» условий жизни). Из этих корпусов практически не выводят даже на прогулку. Корпус «В», по сути дела, ничем не отличается от корпусов «А» и «Б», кроме того, что он как бы смешанный: два этажа женских и два – мужских, так же, как и в корпусе «Г», на котором остановлюсь чуть более подробно. В нём, как и в корпусе «В», есть мужские и женские этажи (о чём только что было сказано).
Режим в этом корпусе – если можно так выразиться – несколько более вольный, нежели в корпусах «А», «Б» и «В», конечно – весьма и весьма относительно. Люди, находящиеся в корпусе «Г», получают в руки какую-то (хотя, и ничтожно малую) часть своих пенсий. Ещё относительно недавно, написав заявление на имя директора интерната, можно было получить чуть больше (а можно и не получить). Но, теперь это в прошлом. Ещё какая-то часть пенсии поступает на сберегательную книжку, открытую на имя проживающего. Но, что от этого толку, если он сам практически не имеет возможности воспользоваться этими деньгами? Разве что иногда удаётся снять какую-то часть тех денег тому, кто собирается съездить в гости к родственникам.
Когда пишутся эти строки, корпуса «А» и «Б» переполнены катастрофически. Многим там теперь даже спать негде. По этой причине их содержат там днём, а на ночь возвращают в те корпуса, где обитали они совсем недавно.
Во время одной из своих поездок из интерната домой (можно сказать: на побывку) в 2011м году Светлане удалось приобрести на те деньги, что успела она подкопить, двухсимочный мобильный телефон и магнитофон, представляющий из себя настоящее чудо техники, что в дальнейшем так ей пригодился. Этот магнитофон способен не только прокручивать бабины и кассеты, но ещё и ловить, при помощи встроенного в него динамика, радиопрограммы, а также – программы столь любимого Светланой телеканала НТВ. Правда, только звук, не изображение, но оно, изображение Светлане, если разобраться, не очень-то и нужно при едва ли не полном отсутствии зрения. Особенно Светлане всегда нравились субботние и воскресные передачи этого канала. Чего только не переслушала: и «Квартирный вопрос», и «Дачный ответ», и «Таинственная Россия», и «Очная ставка», и «Следствие вели», не говоря уж о многих и многих художественных фильмах, и многочисленные передачи, посвящённые кулинарии ей всегда очень нравились почему-то, несмотря на тот весьма и весьма печальный факт, что не было у неё, да и не могло быть, никаких, даже самых маломальских, возможностей к тому, чтобы применить на практике знания, почёрпнутые из тех передач.
В 2014м году Светлана обзавелась и вторым мобильным телефоном, долго и упорно, откладывая на его покупку из тех, более чем скудных средств, что проживающему в этих стенах выдаются на руки из его пенсии. Этот телефон имеет в себе и встроенный телевизор, и в качестве звукового плеера способен работать – можно при его помощи слушать музыку. Правда, так же, как и в случае с вышеозначенным магнитофоном – через наушники.
Вот, собственно, и все радости, способные хоть как-то разбавить тоску казённой жизни в стенах психоневрологического интерната. А ещё – стихи…
* * *
Это было 27го апреля 2005го года. Примерно за четыре года до переезда Светланы в Сальск. Был День Рождения её племянника Артёма. У мужа её сестры Ирины - Владимира Герасименко (позднее они разошлись) есть сестра Галина, которая была и остаётся замужем за осетином Лактимиром Цехиловым. Происходило то, о чём сейчас хочу рассказать, в селе Христофоровка, неподалёку от города Красный Десант, на территории всё того же Неклиновского района.
Светлана сочинила стихотворение, посвящённое Лактимиру, причём привнесла в него (или, во всяком случае, попыталась привнести) определённый осетинский колорит, который, естественно, могла знать только по рассказам. Там же она прочла это стихотворение. Гости были в нескрываемом и неподдельном восторге, а сам Лактимир, не дослушав до конца, куда-то убежал со двора, но через несколько минут вернулся, запыхавшись, с коробкой прекраснейших шоколадных конфет «Красный Бархат», которую тут же подарил Светлане, выражая ей свой восторг и бесконечные благодарности по поводу прочитанного ею стихотворения.
* * *
В 2015м году летом Светлана снова навестила родные края. Её брат успел снова жениться. Его новую жену тоже зовут Галина. Она работает в сельском магазине, там же – в Весело-Вознесенке. Её дочь от первого брака живёт с ними. Учится на психолога. Светлана рассказывала, что и с Галиной, и с её дочерью отношения сразу же выстроились очень даже дружеские и доверительные. И с братом как-то понимание стало налаживаться во время того приезда Светланы.
Правда, сестра её, Ирина больше там не живёт. Сошлась с каким-то болгарином и вместе с ним поехала на север, где продержал он её больше года под замком в квартире и откуда она, в конце концов, сбежала. Потом даже позвонила Светлане, сказав, что теперь живёт в Таганроге и торгует шубами. Насколько сказанное ей является правдой, этого, понятное дело, не знает никто. Обещала приехать к Светлане на свидание в Сальск. Но, как водится, обманула. Рассказывали, что позднее её будто бы видели в Сочи.
Кто знает? – Может, вернётся ещё Светлана домой, в свою родную Весело-Вознесенку. Хотелось бы верить и надеяться. Но, тем не менее, выводы пока ещё делать рано.
* * *
Над Сальском сгущается ночная мгла. Окутан мглой двор интерната. Тьма проникает в здание. Отбой. Сон смежает веки Светланы. Перед ней её родная Весело-Вознесенка. Она снова дома… А может, она и была здесь всегда, а психоневрологический интернат, и всё то, что связано с ним ей только приснилось?
Её брат… Он улыбается. Они вместе с ним шагают по улице. Да, куда же?! Куда?! – На автобусную остановку. Большой, красивый автобус. И Светлана видит всё вокруг себя так ясно и чётко различимо – и формы, и цвета во всех их бесчисленных оттенках!, – как никогда не видела прежде.
Кого же они встречают сейчас, сегодня? Ах, да! Директора родной школы Светланы, новочеркасской школы-интерната № 33 Михаила Петровича Мухаева, которого Светлана всегда считала своим вторым отцом, так же, как и школу всегда считала своим вторым домом.
Вот он выходит из автобуса. И его жена – здесь же, с ним! Они оба улыбаются, о чём-то говорят и со Светланой, и с её братом. В руках у Михаила Петровича походный рюкзак и целая связка удочек. Сейчас, отдохнув, он обязательно пойдёт на рыбалку.
А вот и берег реки. На воде играют солнечные блики. Михаил Петрович достаёт из воды увесистого сазана, попавшегося на крючок, а потом – ещё одного, и – ещё, и ещё…
Но, что это. А это – всего лишь новое утро в интернате. Новое пробуждение для нового серого и безрадостного дня. Оборвался сон. Да, и не был никогда Михаил Петрович в Весело-Вознесенке.
А ещё через несколько дней получила Светлана печальное известие от своих школьных друзей: Михаил Петрович скончался. Говорят, что умер он во время какой-то очень сложной, но очень необходимой в его ситуации, хирургической операции.
* * *
Новый день начался сразу с двух сюрпризов. Оба – крайне неприятные. Первый заключается в том, что в здании начался ремонт – и это глубокой осенью, будто всего лета было мало! – и теперь в пищеблок четырежды в день – утром, в завтрак, потом в обед, и вечером в ужин, а между обедом и ужином ещё и в полдник – придётся ходить, спускаясь вниз по лестнице, там выходя во двор, огибая по двору весь корпус, и там поднимаясь опять наверх, а потом – тем же путём назад. Второй же сюрприз поджидал после обеда – пропал большой кусок сыра. Светлана от своих друзей посылку получила. Там были сыр и колбаса. Хорошо, хоть колбаса осталась.
Снова наступает вечер. За ним – ночь. Опять сон уносит Светлану в её родную Весело-Вознесенку. Вот и мать её – она всё ещё жива. Они идут вдвоём со Светланой. Идут по улице. Поскрипывает снег. В морозном небе блестят звёзды. Светлана никогда не видела их наяву – зрение, вернее, его почти полное отсутствие, не позволяло. А сейчас всё так ярко и отчётливо видно. Они такие красивые! Такие разноцветные!
Светлана с матерью подходят… Куда же они подходят? – Да, всё к той же автобусной остановке. И опять подъезжает автобус, обдавая теплом из своей раскрывшейся двери. Да, кто же это такие? – Ах, да… Старые друзья Светланы, с которыми она не виделась никогда – только по Брайлю переписывалась. Брат и сестра – Николай и Ольга. Оба – слепые. Живут на Тамбовщине. А их мать – Людмила Васильевна? – Наверное, дома осталось. А в руках у Ольги с Николаем - что? – Ну, конечно же – новогодние подарки!
Все вместе идут домой к Светлане. Накрывается стол. Здесь же и её брат - Григорий со своей женой (Со второй, или – с первой? – Кажется, всё-таки, с первой), и её сестра Ирина. И все такие добрые, такие весёлые, такие внимательные.
А дальше, что? – А, ничего хорошего. Просыпается Светлана от холода. Этой ночью она успела прилично замёрзнуть. В окно сочится блёклый, хмурый рассвет. Впереди ещё один день такой же блёклой жизни. Если, конечно, это вообще можно назвать жизнью. Да и мать Светланы давно уже оставила сей бренный мир.
* * *
-Тебе письмо, - окликнула в коридоре Светлану соцработник, успевшая сходить на почту.
Письмо оказалось от её школьной подруги Любы. Оно родилась в семье шестым ребёнком. Родилась, будучи слепой. Родители – алкоголики. Не мучаясь угрызениями совести, почти сразу же сдали Любу в детдом. Так и проходит её жизнь в казённых домах, лишённая даже самых простых человеческих радостей.
* * *
А у Светланы за все последние годы только одна радость и была. Её бывшая учительница – Наталья Васильевна Габриелян – познакомила её с одним человеком, писавшим книгу про её родную школу-интернат, которую Светлана всегда называла «родным домом» - только так, и никак иначе.
Он даже приезжал сюда, в Сальск. Но со Светланой не смог увидеться – не дала слишком бдительная охрана на проходной. Но, хоть узнал номер её мобильного телефона. Так, по телефону и поговорили. Потом часто стали перезваниваться. Он написал про Светлану очерк. Дальше – больше. Помог Светлане издать её первую – и пока что единственную – книгу её стихов. Правда, за деньги самой Светланы. Ведь, что-то из пенсий проживающим здесь всё же выдают на руки. А каких трудов Светлане стоило собирать эти деньги. Тем более, что раз, или два кто-то из соседок по палате (она сейчас проживает в палате на четверых) у неё эти деньги подворовывал, после чего ей приходилось не расставаться с этими деньгами никогда, нося их постоянно в кармане халата, а ночью пряча под подушкой. Отдельная тема – как убеждала она соцработника переслать тому человеку эти деньги после того, как необходимая сумма была собрана! Как же, такие деньги мимо здешних сотрудников пройдут! Разве они переживут такое! Но, и здесь, в конечном счёте, – слава Богу! – обошлось. Потом ещё упросила одну женщину из числа своих соседей по корпусу, имеющую достаточно красивый почерк, переписать стихи Светланы под её диктовку – ведь, Светлана пишет только по Брайлю. По два – по три стихотворения в день переписывали, после того, как та женщина возвращалась с работы в мастерских, где, так, или иначе, работает подавляющее большинство здешних обитателей, работают совершенно бесплатно, что лицемерно называется словом: «трудотерапия». Через два с лишним месяца переписали всё – получилось полторы общих тетради. Более ста стихотворений! Отправили бандеролью тому же человеку в Новочеркасск, где он вначале набрал их на своём компьютере, составив оригинал-макет книги. Вскоре и сама книга была издана.
* * *
Опять время обеда. Опять все неудобства, связанные с вышеупомянутым ремонтом, начавшимся так некстати. После обеда у Светланы случился припадок. Давно их не было. А сегодня, надо же…
К вечеру вроде, более, или менее, в себя пришла. Снова – отбой. Снова – ночь. А дальше – новое утро нового серого, безрадостного дня, одного из тех, каких в теперешней жизни Светланы и вообще в жизни этого заведения – бесчисленное множество, которые сплетаются в такие же безрадостные, такие же бесцветные годы, уходящие в такую же бесцветную бесконечность…
2015 – 11 - 06