Весь день и всю ночь билась и металась погода. Даже сквозь сон она жаловалась на что-то, как человек, которому плохо и не с кем поделиться.
Я знала: это не могут примириться осень с зимой.
Не хочется уступать.
Скоро, скоро Михайлов день. И осень отступит.
А за окном ещё темень. И я не знаю, что там ждёт меня в утренних сумерках. Может, это будет заваленная снегом тропинка от крыльца?
Может, это будет ледяная, политая дождём земля?
Но что бы ни было, это будет моё утро.
Утро, в котором проснутся надежды, взмахнут крыльями и полетят к близким и чужим людям тёплые слова, слова признания и любви.
И уже с осторожностью я отодвину, отмету в сторону слова жалости. Слова жалости к себе и другим губительны.
Я совсем не выпущу на волю и запру в клетках слова осуждения и гнева.
А сейчас, ещё в потёмках, я открою вьюшку в печи и положу в неё дрова, берёсту, чиркну спичкой. Зашепчет пламя. Сначала медленно и нехотя, робко. Иногда оно гаснет. Но потом становится сильнее и разговорчивее.
Я сморю на него, прежде чем закрыть дверцу, и во мне просыпается та женщина, которая сидела в степи у костров под открытым небом, которая хранила очаг, чтобы согреть спящих детей и внуков.
Пока я встаю утром и храню тепло моего дома, во мне не погаснет мой очаг любви к родным и близким людям, к голым деревьям в саду, взмахивающим в непогоду ветками.
Вечером дрожало несколько огоньков в соседней деревне. Только вечером на несколько часов можно увидеть эти огоньки уличного освещения. Утром их нет.
Я вспомню "Россию во мгле" и улыбнусь грустно.
фото автора