Для бомжа его лицо и весь внешний вид были слишком интеллигентны. Сильно поношенная, но приличная по покрою одежда тоже подтверждала, что её владелец не всегда выискивал бутылки по мусоркам и ночевал где придётся. Такой человек невольно вызывал интерес у людей внимательных или ещё не потерявших чувство сострадания. И когда к нему обращались с расспросами, он чаще всего в ответ лишь грустно улыбался, как бы давая понять – удовлетворять ваше праздное любопытство, извините, я не стану, потому что помочь вы ничем не сможете, а бередить лишний раз больное – зачем? И лишь в редких случаях, когда он чувствовал искреннюю и глубокую заинтересованность к нему, он рассказывал…
В прошлом теперешний бомж был филологом, языковедом, специалистом по тибетским языкам, работал в соответствующем отделе института восточных языков. Дважды побывал он на Тибете в экспедициях, собирая материал для кандидатской. По его убеждению – работа по раскрытию философских постулатов, зашифрованных в диалектном фольклоре народов Тибета, должна была произвести революцию в мировоззрении землян. Но судьба играет человеком, а человек… смотрит ящик. Телевизионный.
Всему причиной была страсть, одержимость научной работой. Экспедиции на Тибет были дороги, денег на науку, как всегда, не хватало, а соответственно не хватало командировочного времени, чтобы охватить всю территорию Тибета, где почти в секрете тысячелетиями хранится таинственный фольклор, объясняющий, как почувствовал наш герой, прошлое, настоящее, и само собой, будущее нашей планеты. Ему удалось нащупать лишь вершки уникального материала, а хотелось пытливой мыслью охватить его максимально и, наконец, закрасить одно из белых пятен в науке о Земле и Человеке.
Естественно, прогрессивно мыслящий человек выход нашёл: использовать современные технические средства связи – спутниковое телевидение! Вот что даст возможность почти не ограничено по времени быть в контакте с зоной его постоянного интереса! Заразившись этой идеей, он испытал гигантский подъём сил, стал экономить, подрабатывать и одним из первых в Москве купил у дельцов контрабандную спутниковую антенну. Дело было новое, ещё никто толком не знал, как её монтировать, эксплуатировать, но все верили в её универсальную возможность собирать информацию по всему миру и приносить её в квартиру на телеэкран на блюдечке с голубой каёмочкой. Мастера, шустрые ребята, взявшиеся за установку антенны, сами по ходу ещё учились и соображали лихо, но поверхностно. Чтобы закрепить антенну, имевшую форму громадной тарелки, на наружной стене 22-х этажного дома у окна квартиры на 13-ом этаже, где жил поборник тибетских древностей, они согнули кусок трубы буквой «г», приварили к одному концу башмак, просверлили четыре дырочки и пришурупили держатель к стене. Насадив антенну на вертикальный конец, они долго-предолго регулировали её, крутя во все стороны, пытаясь поймать устойчивое изображение из китайского Тибета. Нужные каналы не улавливались. Надо отдать должное мастерам – они упорно что-то меняли, паяли, перематывали, пока однажды, – о, чудо! – заказчик не услышал долгожданный, такой желанный диалект тибетцев. Мастера зафиксировали нужный хозяину канал и со словами – Мы даром денег не берём! – удалились с видом победителей в неизвестность, не оставив ни сертификата качества выполненной работы, ни гарантий.
Хозяин, к тому времени уже почти год, как не семейный человек (ибо, какая жена выдержит условия жизни при мизерной зарплате младшего научного сотрудника, уходящей на фанатические причуды мужа), уселся перед телевизором и сутками напролёт стал всматриваться и вслушиваться с надеждой, что появятся передачи по интересующей его теме. Вскоре он разобрался, что государственное телевидение Китая до крайности мало уделяет внимания проблемам Тибета, и появлявшаяся изредка информация о нём всегда была лишь событийного характера. Коммунистическо-атеистический официальный Китай мало интересовали какие-то там мистические и уж больно заумные сказания тибетцев. Неудача с чудо-техникой или с китайским политстроем очень плохо отразились на нашем исследователе, потому что материал темы не пополнялся и становилась очевидной её бесперспективность. В стране наступали не лучшие времена, гуманитарные науки оказались в загоне, а уж тем более никому не нужное тибетоведение. И молодой учёный стал психовать и выпивать. Чувствуя, что изменяет себе, он иногда стал переключаться на другие каналы, нёсшие массу уникальной информации со всего мира, такие как «Discovery», например, но вся она, увы, к его исследованию не имела никакого отношения.
Время летело. События происходили быстрее, чем осмысливались. По причине обманных реформ экономика разрушалась, бюджет страны пустел, наряду со многим прочим, без финансирования разваливалась и наука. Тогда пострадала в первую очередь и больше других научная интеллигенция: что умели делать – оказалось не нужным, а ничего другого делать не умели. Кто посчитает – сколько драм и подлинных трагедий произошло с этими людьми за годы так называемых реформ? На грани ликвидации оказался и институт восточных языков, но сначала закрыли отдел, занимавшийся экзотическим фольклором восточных народов. Одной из жертв жёстких перемен в стране стал и бывший тебетовед. Оказавшись даже без небольшой зарплаты, бывший мэнээсовец пока не помышлял о смене рода занятий – мешала зацикленность на «призвании» тибетоведа и неуверенность, что он сможет делать что-то другое.
Зато в большом выигрыше оказались лишь способные воровать и торговать. Шальные доходы позволили им быстро обзавестись лучшей недвижимостью, крутыми иномарками, отдыхать и жить на тёплых морях. Выстраивались на ночь плотными рядами дорогие машины и у стен дома, в котором жил наш герой. В первые годы реформ ещё продолжали жить под одной крышей в больших домах те, кто едва сводил концы с концами, и те, кто уже ни в чём себе не отказывал. Всё, что можно было продать для поддержания своего существования, бывшим научным сотрудником было уже продано, в том числе и телевизор, – оставалась не проданной только не оправдавшая его надежд спутниковая антенна. Он не мог её снять в одиночку, а нанимать для демонтажа кого-то – не позволяло отсутствие наличных. Поэтому нередко, без пятёрки на хлеб, он всё с возрастающей злобой смотрел на паркующиеся под его окном иномарки. Особенно ему почему-то был ненавистен красавец кофейного цвета с никелированными прибамбасами, без стеснения всегда заезжавший на газон, и его стриженный наголо быкоподобный хозяин. Тибетовед иногда, грешным делом, думал, – чтоб такое тяжёлое опустить на сверкающую под солнцем крышу его иномарки. И это желание однажды материализовалось без его участия. Пришла осень, как-то подул сильный ветер, проржавевший крепёж антенны не выдержал, – она космической тарелкой мелькнула перед окнами тринадцати этажей и томагавком впилась в крышу «Land Cruisera», почти перерубив его пополам…
«Быки» ментов звать не стали. Они сильно побили хозяина антенны и заставили подписать документы о продаже его квартиры им, разумеется, в виде компенсации за ущерб. Он очень не хотел подписывать бумаги, понимая, что денег, обозначенных в Договоре о купле-продаже, он не получит, что это крах всему, но братки ему конкретно объяснили, что джип стоит дороже квартиры и разницу он может доплатить, типа, своей жизнью. Так он оказался в бомжах.
- Но питаюсь я теперь лучше, – сказал он мне примирительно, заканчивая рассказ. – Еды в мусорных баках больше, чем в некоторых домах.
Через некоторое время до меня дошли сведения, что после одной из морозных ночей бывшего тибетоведа нашли мёртвым. Несостоявшийся учёный банально замёрз.
Прошлое и будущее нашей цивилизации остаётся не разгаданным.
2003 г.