Я пишу эти строки в старом-старом доме, где живу в последнее время. Зачем я это делаю? Не знаю. Может быть, я хочу донести до тебя, читатель, то странное, загадочное событие, произошедшее со мною год назад. Там, за окном, темно, злой осенний дождь стучит в ржавую жесть, ветер завывает в труде облупившегося камина.
Я смотрю на огонь, в котором трещат сосновые поленья, скоро, очень скоро, он затухнет, как затухнет и нечто большее, чем это пламя. Да, тяжелое, мутное предчувствие терзает меня уже несколько дней. Скоро, очень скоро что-то произойдет. Что-то, чего я очень не хочу, но что не в силах предотвратить. Вчера мне снова приснился этот сон. Зачем он мне снится? Я так хотел бы забыть это. То, что произошло год назад...
Тот день не был для меня удачным: я рассорился со своими друзьями, дела в университете тоже шли не очень хорошо, я себя плохо чувствовал, все валилось из рук, и еще эта мелочная ссора с хозяйкой квартиры. В поисках уединения я пошел в ночной город. Не обращая внимания ни на промозглый дождь, ни на ветер, бродил по опустевшим улицам целиком погруженный в мысли о своей невеселой жизни.
Куда я шел? Не знаю. Не знал я и времени, так как забыл часы. Очнулся я в каком-то маленьком переулке. "Как я сюда попал? И как мне отсюда выбраться?" Недалеко от меня тускло мерцал одинокий ржавый фонарь. В окнах домов не было света.
Создавалось впечатление, что здесь уже давно никто не живет. Откуда-то из темноты был слышен скрип, по-видимому, какой-то ржавой калитки, которая под порывами ветра, внезапно усилившегося так, что я уже с трудом стоял на ногах, то открывалась, то вновь захлопывалась.
Я пошел к фонарю. "Хорошо, что ветер дует мне в спину". Там кто-то сидел. "Наверное, бездомный или пьяный". Я подошел ближе: "Извините, вы не скажете, что это за улица?" Человек поднял свое лицо. Мне оно показалось страшно знакомым. О Господи! Это же мое лицо! Это же мои глаза, но почему они такие недобрые?
Человек улыбнулся моей улыбкой и встал. Но это была какая-то нехорошая, неприятная улыбка. Ужас овладел мною и я покрылся липким потом, повернулся и побежал. Ветер, уже просто ураганный ветер, бил в мою грудь. Я с трудом передвигал ногами.
Был момент, когда я подумал, что это сон. Знаешь, неизвестный читатель, есть такие сны, в которых тоже очень трудно бежать, но я упал и разбил себе колени. Нет, это было не сном. Цепляясь за каменные выступы стены дома, я встал и заставил себя оглянуться: человек с моим лицом мерным, четким шагом с протянутыми руками шел ко мне и что-то кричал каким-то писклявым голосом. Я вновь побежал от него, но, буквально через 5-6 метров, на что-то наткнулся. Это стена! Но откуда? Ее здесь раньше не было. Мой мозг лихорадочно работал: что делать? Но тут я вспомнил, что где-то тут рядом должна быть дверь, которая скрипела и хлопала под порывами ветра. Перебежав на другую сторону, я наугад ткнул в темноту руками. Мне повезло - там была дверь. За ней была какая-то хорошо освещенная улица. Трамвайная остановка, а вот и трамвай. Что за странный номер? Я никогда не видел 33 трамвая! Кстати, где та дверь, из которой я вышел? Позади меня тянулась кирпичная стена. Но я уже ничему не удивляясь впрыгнул в трамвай.
В трамвае кроме меня ехало еще 6 пассажиров. Это были бы обыкновенные пассажиры, если бы не их лица. Лица, словно сделанные из папье-маше, какие-то неживые, кукольные. И еще пыль. Когда я проходил мимо них в конец салона - мне надо было побыть одному и обдумать все произошедшее со мною, то обратил внимание на то, что на их шляпах, плащах, желтых, словно восковых руках, был толстый, серый налет пыли. Ни одни из них не сделал ни одного движения.
Трамвай ехал без остановки очень долго. Я даже погрузился в какую-то полудрему; очнулся от того, что он резко остановился. Я открыл глаза - салон был пуст. Из водительской кабинки вышла женщина: строгий черный костюм, сильно напудренное лицо, высокая прическа, большие прозрачные очки - все это никак не вязалось с ее профессией. "Выходи, конечная!" - сказала она и широко улыбнулась. "Здесь что-то не так, - подумал я, - да у нее же совсем нет зубов". Улыбка не обнажила ничего, кроме черного провала. Как же она разговаривала? Я, недолго думая, вышел, буквально выпрыгнул из трамвая. Но что такое?! Я не ощутил под собой почвы. Я летел вниз, в какую-то пропасть, в глубокую черную яму. "Это конец", - мелькнула у меня последняя мысль, и я потерял сознание.
Не знаю, сколько я был без памяти, но когда пришел в себя, стояла все та же глубокая ночь, шел все тот же осенний дождь. Я встал, осмотрел себя - вроде цел, только измазан грязью. Полная красноватая луна, сквозь быстро летящие хлопья облаков, тускло освещала какие-то дома. Где то далеко выла собака или это ветер? Так странно - я явственно слышал Эта улица - почему она мне так знакома? Да, я узнал ее. Но это невозможно! Я не мог оказаться в своем родном городке - ведь нельзя проехать полтыщи километров за столь короткий промежуток времени, да еще на трамвае! И вообще, где рельсы, что со мной происходит? Эти вопросы мучили, жгли меня. Уж не сошел ли я с ума? Да, это определенно была моя улица, вот и ворота моего дома. Зайти? Мне почему-то очень этого не хотелось, но я решился: будь что будет, и открыл калитку.
Передо мной предстала картина запустения. Везде валялись какие-то бумаги, газеты, консервные банки. Сквозь разбитые стекла из дома лился неяркий, тусклый свет. Тут, в куче мусора, который ветер носил с места на место, я увидел фотографию, поднял ее. Это была фотография моей семьи: отец, мать, брат, сестра и я. Это фотография была сделана недавно, полгода назад; но почему она валяется здесь, под дождем? Да она здесь не одна! То тут, то там я замечал еще фотографии... много фотографий. Я стал собираться: вот я, вот снова я, вот фото моей матери - бесполезно, все не соберу, все равно. И я пошел дальше.
Дверь дома оказалась открыта, я вошел и... увидел свою мать. Она держала в руках керосиновую лампу и смотрела на меня. "Видимо, в доме нет света, - решил я. - Почему она так пристально на меня смотрит?" "Здравствуй, мама!" - я хотел было обнять ее, но что-то меня остановило. В ней произошла какая-то перемена. Та же фигура, то же лицо, - нет, лицо было не то. На нем появилось множество мелких, неприятных морщинок. Неподвижные глаза, глядящие исподлобья. "Здравствуй, сын", - сказала она спокойным голосом, чересчур спокойным для такой встречи. Она раньше никогда не называла меня "сын". Мать повернулась и пошла в комнаты: "Заходи, если пришел".
На кухне, которую освещало множество свечей, за столом сидели все члены моей семьи: отец, сестра, брат - ни один из них не улыбнулся мне, только сухие кивки. "Вот я и пришел, - зачем-то сказал я и сел на свободный стул. - Ну, как вы тут?" Между нами завязалась странная беседа. Сухие, короткие ответы, стандартные вопросы: "Как дела? Как учеба, здоровье?"... И никто не спросил меня, как я сюда попал.
Я слышал их спокойные голоса, видел их водянистые глаза и понимал: что-то здесь не так. "Рассказать вам, как я здесь оказался?" Ответ отца "нет" испугал меня больше, чем все остальное. У меня появилась нехорошая слабость в ногах: "Но разве вам это не интересно?" Они переглянулись: "Ладно, рассказывай". Было видно, что мой рассказ никого не интересовал, от этого я постоянно путался и сбивался, мой голос меня не слушался: "Может быть, я вам завтра дорасскажу" - "Может быть".
Я встал из-за стола и вышел из кухни, намереваясь пройти в зал, вот протягиваю руку, чтобы открыть двери, как этот трудно. Кажется, что какая-то неведомая сила мешает мне это сделать, какая-то упругая, невидимая стенка вырастает перед моей ладонью. Но ничего, я открою эти двери, чего бы это мне не стоило.
Чувствую, как от напряжения мой лоб покрылся капельками пота, какой-то звон в ушах. Еще, еще немного. "Не смей!" - раздался вдруг нечеловеческий крик моей матери. Короткий, но сильный толчок ее рук, от которого я упал на пол. "Извини меня, сын, мы там делаем ремонт и ты можешь испачкаться. Иди лучше поспи". Спать так спать.
Я зашел в свою комнату и, не раздеваясь, лег на неразобранную кровать. На столе стоял мой портрет: "Да он в черной рамке, - я кисло усмехнулся. - Что здесь происходит? Что случилось с моей семьей? Почему..." - мои веки наливаются свинцом, мысли путаются, а в голове вертится какое-то странное слово: "Кровняк, кровняк, кровняк..."
Очнулся я уже в который раз сегодня, хотя кто знает, может это было еще вчера или уже завтра - от того, что кто-то лизал мое лицо. Я открыл глаза: "Джек! как я забыл про него? Мой милый пес!"
Я почему-то лежал во дворе, шел тот же осенний дождь, полная луна стояла в том же самом месте, где я ее видел в последний раз. Надо мной стоял мой черный дог. Я сразу его узнал, он был настоящий, не фальшивый. Он смотрел на меня добрыми, грустными глазами.
Как похудел мой Джек! Джек, увидел, что я встал, схватил меня за штанину зубами и потянул куда-то вглубь двора. Куда он меня тащит? Зачем? Вот остановился, вот он копает лапами землю и тихонько скулит и время от времени смотрит то на меня, то на ямку. Собака что-то знает!
Я опустился на колени и стал помогать Джеку. Кто-то как будто говорил мне: "Скорее, скорее!" Обламывая в кровь ногти, я копал, копал и копал. Глинистая почва плохо поддавалась, но скоро я нащупал что-то твердое - это баночка, жестяная баночка из-под кофе. Открываю ее - там лежит какой-то кусочек бумаги! Это записка, а в ней почерком моей матери написано:
Дорогой сыночек!
Я не могу объяснить тебе того, что с тобою произошло, я сама этого не знаю. Но знай: это не твой дом, это не твоя семья, это не твой мир. Беги, скорее беги отсюда и не пытайся ничего выяснить. Спеши, не то будет поздно.
Мама
У меня из глаз брызнули слезы: "Мама, милая мамочка, спасибо за записку, я сделаю все, что ты от меня хочешь". Но тут я вспомнил одну вещь, странную вещь. Я так и застыл на месте. Я не мог заставить себя оглянуться. Джек... Он ведь погиб 2 месяца назад, погиб под колесами автомобиля. Но я же только что видел его живого, ведь это он помог мне найти эту записку?!"
Тут Джек потихоньку ударил меня лапой по ноге, - я резко обернулся: "Так он оказывается жив! Милый Джек! - я обнял его за шею, погладил по спине, а теперь бежать, бежать отсюда, бежать куда глаза глядят. Но стоп! Почему я в одних носках? Как я раньше этого не заметил? Да, как это не ужасно, но придется вернуться в этот дом!
На пороге мне в нос ударил какой-то затхлый запах. Я на цыпочках пошел в свою комнату. А где все? Где мои родители? Внезапно двери в зал распахнулись, и я увидел людей, стоящих вокруг чего-то. "Осторожно", лишь бы меня не услышали". Но скрипнула половица - и все обернулись.
В свете свечей я увидел мать, отца, брата, сестру, водителя трамвая, а вот и пассажиры с лицами из папье-маше. Они все раздвинулись, и в центре круга я увидел гроб, стоящий на стульях. А кто в гробу? Ужасная мысль пришла мне в голову: я вспомнил свою фотографию в черной рамке - нет, только не это!
Внезапно откуда-то грянула музыка, раздалось какое-то нечеловеческое пение. А тот, из гроба, потихоньку поднимается, вот он уже поднялся по пояс. Я узнал его и с трудом удержался от того, чтобы не упасть в обморок. Круг замкнулся. да, это был я. Он злобно усмехнулся и медленно указал на меня пальцем: "Кровняк, Кровняк!" - закричал он писклявым голосом. Я захлопнул двери и побежал, побежал из этого проклятого дома!
Позади я услышал дикий шум - они бросились за мною в погоню, да я слышал, как они бегут за мной. А где мой Джек? Сзади послышалось рычание, я оглянулся и увидел, как пес старается задержать моих преследователей. "Джек! Ко мне! - но он не слышал или не слушал меня. Он бесстрашно бросался на толпу, рвал ее зубами, но их было больше, они навалились на него. Раздался их нечеловеческий крик, радостный вопль. Они убили его! Прощай, мой милый друг, прощай навсегда! Спасибо тебе за все!
Когда я подбежал к калитке, в ней кто-то стоял - это он, человек из гроба, он манит меня к себе. Черта с два! Я перепрыгнул через забор и помчался по улице.
Бежал я долго, я слышал их дыхание, но это лишь придавало мне сил. Но почему улица сужается? Да это уже не улица, а какое-то ущелье! Вскоре я уже с трудом протискивался между скал - только вперед! Но куда? Но как? А там, за мной, слышатся радостные крики моих преследователей, хохот моего двойника. И какая-то песня, песня ужаса. Но что это за ржавые скобы? Это лестница! Это мой последний шанс. Я цепляюсь за нее, лезу по ней. Почему она такая длинная? Скоро она кончится? Тут я уткнулся во что-то головой. Неужели все? Нет! Это еще не все. Это люк. Я упираюсь в него руками - только бы хватило сил! Только бы не оборвались эти ржавые скобы! Усилие, еще усилие! Мне в глаза ударил яркий свет.
Вот так и завершилась тогда эта история. Вы хотите знать, куда меня вывел этот люк? Вылез я в город, на один из главных проспектов. Стоял солнечный день. Как я тогда обрадовался этому солнцу! Прохожие оглядывались на меня, и неудивительно: мокрый, обляпанный грязью человек в носках. Но мне было плевать. Тогда я просто чувствовал себя счастливым! Когда я вернулся домой, хозяйка встретила меня бранью – оказывается, я отсутствовал 4 дня. Где я пропадал? Она обзвонила все больницы и морги города, а я вот он, живой. Я не стал спорить с ней. Я хотел спать, очень хотел спать. Позже я звонил домой.
Дома все было хорошо. Да, я узнал у матери, что, оказывается, ей месяца три назад приснился странный сон. Сон, ничем не примечательный, кроме того, что она написала какую-то странную записку и закопала ее во дворе. Текст записки в точности совпадал с текстом той записки; и что интересно, диктовал его ей я.
И вот, с тех пор прошел ровно год. Я ушел с той квартиры и поселился в этом старом доме. Первое время мне было хорошо здесь, я стал забывать о том происшествии, сны об этом тоже перестали мучить меня. И я думал, что так будет всегда. Но, неделю назад, я увидел на витрине одного магазина манекены.
Что-то в них меня поразило - что именно, я понял несколько минут спустя: вы видели когда-нибудь манекены старых людей? Да, это были те пассажиры, пассажиры из того трамвая. Я не мог ошибиться, я бросился назад: на витрине ничего не было. С тех пор у меня появилось какое-то предчувствие. Я знал, что скоро что-то произойдет. Я пишу эти строчки и знаю, что произойдет это сегодня. Мне страшно, но игра стоит свеч. Ну а пока до свидания. А может быть, прощай?
Послесловие
Эту историю, написанную в какой-то пыльной тетрадке, я нашел на чердаке неделю назад. Я прочитал ее, и она мне очень понравилась. Но почему она написана МОИМ почерком?
Да, это был мой почерк - я был уверен в этом. Но я же никогда не писал ничего подобного! Хоть... кто знает? Эта история затронула в моей душе какие-то тайные струны, разбудила во мне что-то. На меня теперь иногда накатывает какое-то щемящее чувство того, что я что-то забыл,. забыл что-то очень важное. Сейчас на дворе стоит глубокая осень, сильный ветер гонит по улице опавшую листву. И еще дождь. Злой осенний дождь. "Там, за окном, сказка с несчастливым концом, странная сказка"...
Вечереет... Вот уже и ночь. А я сижу за своим столом, смотрю в окно и думаю. О чем? Не знаю. Только теперь, когда я остаюсь один на один со своими мыслями, меня мучает один вопрос: может быть, не зря тогда его рука вывела это странное слово "ПРОЩАЙ"?