Глава 2. Жареный барашек
Бильбо вскочил, влез в домашний халат и отправился в столовую. Там никого не было. . Лишь остатки обильного, совершенного в спешке завтрака. То есть ужасный беспорядок, а на кухне - груды немытой посуды. Едва ли не каждая его миска или сковородка была пущена в дело. Предстоящее мытье посуды было так угнетающе реально, что не осталось никаких сомнений: вчерашняя вечеринка - не дурной сон, на что он все-таки надеялся. Зато Бильбо почувствовал большое облегчение при мысли, что они ушли без него, даже не удосужась его разбудить (и даже спасибо не сказали – подумал он). А еще он почувствовал легкое разочарование. И это его озадачило.
- Не дури, Бильбо Торбкинс! - сказал он себе, - В твоем-то возрасте забивать себе голову драконами и прочей чужестранной ерундой!
Он надел передник, разжег огонь, вскипятил воду и занялся мытьем посуды. Затем вкусно слегка позавтракал прямо в кухне, и только потом вновь заглянул в столовую. К тому времени уже вовсю светило солнце и сквозь открытую входную дверь залетал внутрь теплый весенний ветерок. Бильбо принялся громко насвистывать, почти позабыв о вчерашнем вечере. Но только он у открытого окна в столовой принялся за вкусный второй небольшой завтрак, как появился Гандальф.
- Мой добрый друг! - сказал волшебник, - И когда же ты собираешься отправиться в путь? И как же насчет "рано вставать"? Вместо этого ты завтракаешь - или как там у тебя это называется - в пол одиннадцатого! Они оставили тебе записку, так как не могли больше ждать.
- Записку? - в полном смятении пробормотал несчастный Бильбо .
- Слоны и носороги! - воскликнул Гандальф. - Ты, Бильбо, сегодня сам не свой. Ты до сих пор не вытер пыль на каминной полке!
- У меня и так хватало забот. Я мыл посуду после четырнадцати едоков!
- Если бы ты протер каминную полку, то под часами обнаружил бы вот это, - сказал Гандальф, вручая хоббиту записку, сделанную, конечно же, на его собственной почтовой бумаге.
Вот что он в ней прочел:
"Торин и Ко приветствуют грабителя Бильбо! Выражаем искреннюю благодарность за гостеприимство и признательность за предложенное профессиональное содействие! Условия: оплата после получения, в размере, не превосходящем одной четырнадцатой от конечной прибыли (если таковая будет). Дорожные издержки компенсируются при любом исходе. Похоронные расходы покрываются нами или нашими представителями в случае если обстоятельства сложатся подобным образом и не смогут быть разрешены иным путем.
Считая излишним нарушать ваш высокочтимый отдых, мы выступаем первыми, чтобы сделать необходимые предуготовления, и будем ожидать глубокоуважаемого грабителя на постоялом дворе "Зеленый дракон" в Заречье строго в 11 до полудня. Рассчитываем на вашу пунктуальность.
Честь имеем оставаться в совершенном почтении
Торин и Ко".
- У тебя осталось десять минут. Надо бегом бежать, - сказал Гандальф.
- Но..., - начал Бильбо.
- На это нет времени, - ответил волшебник.
- Но... , - не сдавался Бильбо.
- На это тоже нет времени. Бегом!
До конца дней для Бильбо останется загадкой, как это он оказался за порогом без шляпы, трости, денег и всего прочего, что обычно брал, уходя из дома, как это он, оставив наполовину недоеденным второй завтрак и не вымытой посуду, сунул ключи в руку Гандальфу и со всей возможной для своих мохнатых ног скоростью понесся вниз по склону, мимо Большой Мельницы, а потом через речку, и пробежал еще целую милю, если не больше.
Запыхавшись, он вбежал в Заречье с последними отбивавшими одиннадцать ударами, и только тут обнаружил, что у него нет носового платка.
- Браво, - сказал стоявший в дверях Зеленого Дракона и выглядывавший Бильбо Балин. В тот же миг из за поворота дороги показались и все остальные. Они ехали на совсем маленьких, даже с точки зрения Бильбо, пони, которые вдобавок были увешаны всевозможными торбами, тюками, узлами и прочей поклажей.
- Вы, двое, в седло и в путь! - сказал Торин.
- Ужасно извиняюсь, - откликнулся Бильбо, - но я забыл дома шляпу и носовой платок, и у меня нет с собой денег. Я, чтобы быть уж совсем точным, только в 10:45 прочел ваше письмо.
- Не стоит быть уж совсем точным, - ответил ему Двалин. - И не надо волноваться. Придется тебе обойтись без носового платка и доброй дюжины других вещей до самого конца нашего путешествия. А что касается шляпы, то у меня с собой запасной плащ с капюшоном.
Вот так они и двинулись трусцой от постоялого двора на навьюченных пони поутру накануне мая - Бильбо в темно-зеленом (слегка поношенном) капюшоне и темно-зеленом плаще, которые ему одолжил Двалин. И плащ, и капюшон были велики, и выглядел хоббит довольно смешно. А что бы сказал по этому поводу его отец Бунго, я не отважусь и предположить. Одно успокаивало - у Бильбо не было бороды,и его нельзя было принять за гнома.
Они не успели еще далеко отъехать, как их догнал Гандальф - верхом на прекрасном белом жеребце. Он привез носовые платки и трубку Бильбо вместе с табаком. Поэтому дальше день напролет все ехали в хорошем настроении, рассказывали истории и пели песни, несколько раз останавливаясь, чтобы перекусить. Конечно, не так часто, как привык Бильбо, но все же у него понемногу стало складываться чувство, что приключение, в общем-то, не такое уж плохое дело.
Поначалу путь шел по землям хоббитов - обширному благочинному краю со славным народом, с одним или даже двумя постоялыми дворами, с хорошими дорогами, по которым не спеша проезжали верхом по своим делам то гном, то поселянин. Но вскоре начались края, где разговаривали на странном наречии и пели песни, которые Бильбо никогда прежде не слыхал. Потом они въехали в Пустынные земли, где не было ни жителей, ни постоялых дворов, а дороги становились все хуже. А затем путь пошел среди мрачных, поросших лесом холмов, которые делались все выше. На некоторых стояли построенные явно недоброй рукой зловещие заброшенные замки. Все вокруг выглядело совсем уж угрюмо еще и потому, что испортилась погода. До этого она была такой, как полагается в мае (особенно в Поучительных историях*), но этот день выдался холодным и сырым. В Пустынных землях они тоже разбивали лагерь под открытым небом, но там, по крайней мере, было сухо.
- Подумать только, ведь скоро июнь! – ворчал Бильбо. Его шедший последним пони разбрызгивал копытами грязь на скользкой дороге. Уже давно миновало время послеполуденного чаепития, с самого утра лил дождь, плащ промок насквозь, с края капюшона капало в глаза, пони, спотыкаясь на камнях, еле плелся, все раздраженно молчали. – Наверняка полным-полно воды и в сумке с едой, и в узле со сменной одеждой, - размышлял Бильбо. – Будь оно неладно - это грабительство! Как бы я хотел снова очутиться у очага в своей уютной норке, и чтоб насвистывал чайник… Мысль эта еще не раз придет ему в голову.
Но гномы, не оглядываясь, продолжали трястись в седлах, не обращая на хоббита никакого внимания. Скрытое за серыми облаками солнце поползло, должно быть, вниз, потому как стало смеркаться. В потемках они въехали в глубокую речную долину. Дул ветер, и растущие по берегам ивы раскачивались и вздыхали. К счастью, дорога привела их к старому каменному мосту через стремительную вздувшуюся от дождей реку, которая текла с северных гор. Была уже совсем ночь, но ветер разодрал серые облака, и из-за их обрывков над холмами выглянула кочевая луна. За мостом они остановились, и Торин пробурчал что-то про ужин и сухое место для ночлега.
Тут только все заметили, что пропал Гандальф. До этого волшебник неотлучно находился вместе с ними, хотя ни разу не сказал, собирается ли он принять участие в приключении или просто ему пока по дороге. Он больше всех ел, чаще говорил, громче смеялся, и вот теперь исчез.
«И как раз тогда, когда он больше всего бы пригодился!» - простонали Дори и Нори, у которых были близкие с Бильбо взгляды на регулярное, своевременное и сытное питание.
В конце концов, решили заночевать в первом же сколь-нибудь подходящем месте. Выбрали небольшую рощицу, и, хотя под деревьями было чуть суше, но ветер стряхивал на голову воду с крон, да вдобавок сильно раздражал частый звук падающих капель. К тому же кто-то словно заколдовал костер. Гномы умеют разжечь костер где угодно, из чего угодно и при любом ветре, но в этот раз у них ничего не получалось, даже у особо поднаторевших в разжигании огня Оина и Глоина. А тут еще ни с того ни с сего всполошился, рванул наутек и свалился в реку один из пони. Фили и Кили чуть сами не утонули, пока вытаскивали его на берег. С пони смыло всю поклажу, и, конечно же, это был провиант - очень немного еды осталось теперь на ужин, и еще меньше - на завтрак.
Вот они и сидели, промокшие и хмурые, и ворчали, глядя, как Оин и Глоин, переругиваясь, пытаются разжечь костер. Бильбо уже мысленно пришел к горькому выводу, что приключение - это не только прогулка верхом на пони в погожий майский день, как Балин, который обычно нес дозор, сказал: "Вижу огонь!" Неподалеку чернел поросший высокими деревьями холм. За темными стволами разглядели они яркий огонек - красноватый, уютный свет, словно от костра или мерцающего факела.
Некоторое время они молча глядели на огонек, а потом заспорили. Одни говорили - "надо", другие возражали - "нет". - Надо пойти и посмотреть, - убеждали первые, - все лучше, чем сидеть тут, промокнув до нитки, довольствуясь ужином впроголодь и еще более скудным завтраком. Вторые отвечали: - Мы в незнакомых краях, да к тому же невдалеке от гор. Сюда редко кто забредает. Все карты давно устарели, дороги стали опасными, их никто не охраняет. Никто толком не знает, кто правит этими землями, и, чем меньше любопытства мы проявим, тем целее будем.
- Нас ведь целых четырнадцать! - настаивали одни. - Да, но куда делся Гандальф? - говорили другие. Впрочем, последнюю фразу повторил каждый. Тут дождь припустил еще сильнее, а Оин и Глоин подрались. Это решило дело.
- В конце концов, у нас есть грабитель! - сказали гномы и, взяв под уздцы своих пони, крадучись, двинулись на свет. Добрались до холма и вошли в лес. Стали подниматься по склону, но нигде не было дороги, которая могла бы привести к постоялому двору или усадьбе, и, несмотря на все свои старания, они с хрустом и треском, а еще c ворчанием и проклятиями, двигались в кромешной темноте. Как вдруг красноватый огонек ярко засверкал из-за деревьев уже совсем близко от гномов и Бильбо.
- Пора грабителю браться за дело! - сказали гномы.
- Пойди и все разузнай об этом огне, кто его зажег, все ли там спокойно и безопасно, - напутствовал хоббита Торин. - Прошмыгни незаметно, и быстро назад, если все в порядке. Если нет, все же постарайся вернуться. Если не получится, ухни два раза, как сова, и один раз, как филин. Мы попробуем что-нибудь сделать.
И Бильбо пошел, не сказав даже, что не в состоянии и одного раза ухнуть, как филин или сова, равно как и порхать летучей мышью. Зато хоббиты умеют бесшумно передвигаться в лесу. Это предмет их гордости, и Бильбо, когда они подымались на холм, не раз насмешливо фыркнул по поводу того, что обозвал гномскими пошумелками, хотя не думаю, что вы или я что-нибудь заметили бы в ту бурную ночь, даже если вся их кавалькада прошла бы от нас в двух шагах. А уж когда Бильбо аккуратно двинулся к огню, тут не повел бы ухом и самый чуткий зверь. Поэтому хоббит, никого не потревожив, подобрался прямо к костру - а это был именно костер - и вот что он там увидел..
Три здоровенные фигуры сидели вокруг здоровенного костра из буковых бревен. На длинных деревянных вертелах они поджаривали куски барашка, облизывая измазанные его соком пальцы. Пахло очень и очень вкусно. А еще под рукой у них стоял бочонок с каким-то добрым питьем, которое они прихлебывали из кружек. Да только это были тролли. Без всякого сомнения, тролли. Даже Бильбо, редко покидавший свое жилище, узнал их: по массивным грубым лицам, по росту, по толстенным ногам, не говоря уже об их речи, которая была ну совершенно не допустима в приличной гостиной.
- Вчера баранина, сегодня баранина и, черт возьми, к завтрему тоже будет баранина, - ворчал тролль.
- Да, давно не было ни кусочка человеческого мяса, - откликнулся второй, - Какого черта ты, Уильям, нас сюда затащил! Меня все уже достало! И выпивка кончается! - он толкнул под локоть Уильяма, который как раз приложился к кружке.
Уильям поперхнулся. - Заткнись! - ответил он, прокашлявшись. - Думаешь, люди сами прибегут к вам, чтоб вы их съели? С тех пор, как мы спустились с гор, вы вдвоем сожрали уже полторы деревни. Где я еще возьму вам людей? Быстро вы забыли время, когда говорили "спасибо тебе, Билл, за жирного равнинного барашка" навроде этого, - он откусил от бараньей ноги, которую жарил, и вытер рот рукавом.
Да, тролли, действительно, ведут себя именно так, даже те, у которых только по одной голове.
Услышав все это, Бильбо понял, что должен что-нибудь немедленно предпринять. Либо потихоньку вернуться обратно и предупредить товарищей о трех огромных троллях в раздраженном состоянии, которые запросто могут зажарить гномов, а то, для разнообразия, и пони. Либо же совершить быстрое ограбление. По-настоящему легендарному грабителю полагалось бы обчистить карманы троллей (что никогда не помешает, если вам хватает умения), незаметно снять с вертелов мясо и выкрасть пиво. А кто-нибудь менее озабоченный престижем, но более практичный, незаметно для троллей проткнул бы их кинжалом. Это была бы веселая ночь!
Все это было хорошо известно нашему хоббиту. Ведь он много читал о том, чего никогда не видел, и не делал. Да, тролли вызвали у него испуг и отвращение, он предпочел бы оказаться от них за сотню верст. Однако отчего-то не мог вернуться к Торину и Ко с пустыми руками. Поэтому некоторое время, укрываясь в темноте, стоял в нерешительности. Из всех грабительских проделок, о которых он читал, самым простым казалось обчистить карманы троллей. В результате Бильбо выполз из-за дерева прямо за спиной у Уильяма. Том и Берт как раз направились к бочонку, а Уильям продолжал отхлебывать из своей кружки. Бильбо собрался с духом и запустил руку в огромный карман тролля. Там лежал кошелек. Для хоббита он был как сумка. – Хм! – мысленно произнес Бильбо, которому начинала нравиться его новая работа, осторожно вытаскивая кошелек из кармана, - а ведь это только начало! Так и оказалось. С кошельками троллей лучше не связываться. Тут не бывает исключений. – Эй! Кто там? – запищал кошелек, а Уильям тут же обернулся и схватил Бильбо за шею, не дав ему юркнуть за дерево.
- Лопни мои глаза! Берт, гляди, что я поймал! - воскликнул Уильям.
- Что там? - подойдя, спросили остальные.
- Вот это да! А я почем знаю? Ты кто?
- Бильбо Торбкинс - граби... хоббит, - ответил бедный Бильбо. Его всего трясло, и он в отчаянии размышлял, как бы ему крикнуть совой, прежде чем тролли его придушат.
- Грабихоббит? - озадаченно повторили тролли. Тролли медленно соображают и с большим подозрением относятся ко всему незнакомому.
- Ну и зачем этот грабихоббит залез мне в карман? - спросил Уильям.
- А они съедобные? - уточнил Том.
- Сейчас узнаем, - отозвался Берт, подняв с земли вертел.
- Да тут и на один укус не хватит, - пробурчал уже поужинавший Уильям. - А если его освежевать да отделить мясо от костей, то и вообще ничего не останется.
- Может, здесь еще такие водятся? Мы бы сделали пирог, - заметил Берт. - Эй, ты! Много еще тут шныряет похожих на тебя пронырливых кроликов? - спросил он, глядя на мохнатые ступни хоббита. Он поднял Бильбо за ноги и потряс им в воздухе.
- Много, - ответил Бильбо. Но тут же сообразил, что негоже выдавать товарищей и добавил: - Совсем ни одного.
- Что это значит? - не понял Берт и потряс хоббита, ухватив его за волосы.
- То, что я сказал, - задыхаясь, выговорил Бильбо. - И, пожалуйста, благородные господа, не ешьте меня. Я сам могу замечательно приготовить вам еду, даже лучше, чем я сам, ну, то есть вы понимаете! Я приготовлю вам отличный завтрак, если вы не съедите меня на ужин.
- Гадкий мелкий охламон! - сказал Уильям, который уже наелся до отвала. - Выбрось его!
- Нет, пусть он ответит, что это значит: много и совсем ни одного, - возразил Берт. - Я не хочу, чтобы мне во сне перерезали горло. Сунем его ногами в костер, тогда он скажет.
- А я говорю, выбрось, - заупрямился Уильям. - Как-никак, это я его поймал.
- Ты толстый дурак, Уильям. Я тебе уже это сегодня говорил.
- А ты тупая деревенщина!
- А вот этого я не потерплю, Билл Хиггинс! - и Берт двинул Уильяму кулаком в глаз.
Завязалась грандиозная потасовка. Бильбо еще кое-что соображал, поэтому, когда Берт уронил его на землю, успел отползти из-под ног, прежде чем тролли сцепились, как собаки, громко обзывая друг друга чрезвычайно точными наименованиями. Обнявшись, они кружили вокруг костра, пиная друг друга ногами и дубася кулаками. а Том, чтобы привести в чувство, лупил их толстым суком, но от этого все еще больше свирепели. Тут бы Бильбо и отчалить, но Берт уж слишком сильно сдавил своими ручищами его ноги, он задыхался, голова шла кругом, поэтому вынужден был отлежаться, выкатившись за пределы освещенной костром площадки.
Схватка была в самом разгаре, как вдруг появился Балин. До гномов долетали голоса, а Бильбо все не возвращался и не кричал совой, вот они и поползли друг за дружкой на свет со всей возможной для них осторожностью. Том, увидев Балина, тут же оглушительно взвыл. Тролли не переносят даже одного вида (незажаренных) гномов. Берт и Билл мгновенно прекратили драку и закричали: - Том, быстро мешок! И прежде чем Балин, раздумывавший, где тут среди всей этой заварухи Бильбо, сообразил, к чему идет дело, на голову ему уже набросили мешок.
- Если я не ошибаюсь, сейчас будут и другие, - сказал Том. - Много и совсем ни одного - это оно и есть. Совсем ни одного грабихоббита и много гномов. В таком вот смысле.
- Ты прав, - сказал Берт. - Отойдем в тень!
Так они и сделали. Держа в руках мешки, в которых таскали баранину и остальную добычу, притаились в темноте. Очередной гном выходил на свет, смотрел на костер, на опрокинутые кружки и обглоданные бараньи кости, тут вдруг противный вонючий мешок оказывался у него на голове. Вскоре Двалин, Балин,Филли и Килли лежали бок о бок на земле, Дори, Ори и Нори были свалены в кучу, а Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур - уложены в штабель у костра.
- Уж я их проучу! - зло сказал Том, потому что Бифур и Бомбур бешенно сопротивлялись, как загнанные в угол гномы. Последним шел Торин, и его не застали врасплох. Он ждал подвоха, поэтому торчащие из мешков ноги товарищей только утвердили его во мнении, что что-то пошло не так. Он остался стоять в темноте и спросил вслух: - Что за напасть? Кто пленил моих людей? - Тролли, - ответил из-за дерева Бильбо. - Они спрятались с мешками в кустах. - Ах так! - откликнулся Торин, ринулся к костру и тролли не успели его сграбастать.
А он выхватил из костра большую ветку с горящим концом и ткнул им в глаз Берту. Это на время вывело тролля из битвы. Бильбо делал, что мог. Он подбежал и обхватил ногу Тома (она была толщиной в ствол сосны), но тут же, вращаясь в воздухе, улетел в кусты - это Том носком ноги швырнул в лицо Торину угли из костра. В ответ Том получил веткой по зубам и потерял передний. Ох, он и взвыл! Но Уильям зашел сзади и набросил на голову Торину мешок. Схватка завершилась. Да, они хорошенько влипли: гномы, связанные, лежали в мешках, а рядом три разъяренных тролля (не забудьте - один с ожогами, а другой еще и без зуба) спорили, зажарить ли гномов на медленном огне, пошинковать и cварить, или, сев по очереди на каждого, сделать из них желе. А Бильбо лежал на кусте, с пропоротой одеждой и кожей, и боялся пошевелиться, чтобы не услышали тролли.
Вот тут-то и возвратился Гандальф. Но остался незамеченным. Тролли как раз решили зажарить гномов впрок - это была идея Берта, и после долгих споров все с ним согласились.
- Нет, если станем их жарить, это займет всю ночь, - раздался голос.
Берт решил, что это голос Уильяма.
- Не заводи спор заново, Уильям, - сказал Берт. - Или это займет всю ночь.
- А кто спорит? - отозвался Уильям, который думал, что разговор затеял сам Берт.
- Ты, - сказал Берт.
- Ты врешь, - возразил Уильям, и все началось по новой. В конце концов они решили мелко нашинковать и отварить гномов. Приготовили большой черный котел и вынули ножи.
- Да ну ее, эту варку! У нас нет воды, а источник слишком далеко! - сказал голос. Берт и Уильям решили, что это голос Тома.
- Заткнись! - сказали они хором. - А не то сам пойдешь за водой, если не прекратишь.
- Сами заткнитесь! - откликнулся Том, который думал, что это был голос Уильяма. - Кроме вас, никто не начинает.
- Олух! - выругался Уильям.
- Сам олух! - ответил Том.
И они стали спорить, еще яростней, чем раньше, пока не решили, что будут садиться на все мешки подряд и раздавят гномов, а сварят их как-нибудь после.
- С кого начнем? - спросил голос.
- Сядем сначала на последнего, - предложил Берт, которому Торин повредил глаз. Он подумал, что вопрос задал Том.
- Перестань разговаривать сам с собой! - ответил Том. - Но если хочешь сесть на последнего гнома, так садись. Где он?
- Вон тот в желтых носках, - сказал Берт.
- Ерунда, Вон тот в серых, - возразил голос, похожий на голос Уильяма.
- Я уверен, что в желтых, - настаивал Берт.
- Конечно, в желтых, - согласился Уильям.
- Тогда зачем ты сказал, что в серых? - спросил Берт.
- Я не говорил. Это Том.
- Это не я, - заспорил Том. - Это ты сам.
- Два против одного - так что заткнись, - сказал Берт.
- А с кем это вы разговариваете? - удивился Уильям.
- Замолкни! - сказали в один голос Том и Берт. - Скоро рассвет. Пора уже взяться за дело!
- Рассвет за вас возьмется, тролль камнем обернется, - раздался голос, похожий на голос Уильяма. Но это был не Уильям. В этот миг из-за вершины холма ударил луч света, а в ветвях громко защебетали птицы.
Уильям ничего уже не отвечал, потому что навсегда замолк, обратившись в камень. А Том и Берт сделались двумя глядящими в его сторону скалами. Там они и стоят до сих пор, и разве что птицы сядут на них, оживляя эту глухомань. Ведь тролли, как известно, должны до рассвета укрыться под землю, а не то превратятся в скальную породу, из которой они и произошли, и навсегда останутся неподвижными. Что и случилось с Томом, Бертом и Уильямом.
- Великолепно! - сказал Гандальф. Он вышел из-за дерева и помог Бильбо выбраться из колючего куста. И тут Бильбо понял! Это же голос волшебника заставил троллей пререкаться и ссориться, пока взошедшее солнце не покончило с ними. Они развязали веревки и освободили гномов из мешков. Гномы едва не задохнулись и пребывали в раздраженном состоянии: им не сильно понравилось лежать в мешках и слушать, как тролли решают, зажарить их, раздавить или нашинковать. Они не успокоились, пока не заставили Бильбо два раза подряд рассказать о том, что с ним приключилось.
- Зачем было валять дурака, упражняясь в ремесле карманника, если тебя послали за огнем и едой? - проворчал Бомбур.
- В любом случае, они бы ничего не отдали без драки, - ответил ему Гандальф. - Но мы теряем время. У троллей где-то рядом пещера или нора, в которой они прятались днем. Надо непременно туда заглянуть.
Они обследовали поляну и вскоре нашли следы каменных сапог троллей, ведущие куда-то за деревья. Они шли по следам вверх по склону, пока не обнаружили прятавшуюся за кустами каменную дверь пещеры. Но дверь не открывалась, как ни напирали на нее они все, в то время как Гандальф пробовал разные заклинания.
- Может, вот этот подойдет? - сказал Бильбо, когда все уже устали и разозлились. - Я подобрал его на земле там, где дрались тролли.
Он протянул увесистый ключ, хотя Уильям, конечно, считал его маленьким и незаметным. Ключ очень кстати выпал из кармана Уильяма, прежде чем тот превратился в камень.
- Что ж ты молчишь? - закричали все хором. Гандальф выхватил ключ и вставил его в замочную скважину Дверь от одного толчка распахнулась внутрь, и они вошли в пещеру. Там отвратительно пахло, а по полу были разбросаны кости. Зато хватало сваленной в кучи на полках и прямо под ногами еды, и повсюду была рассована добыча - от медных пуговиц до стоящих в углу горшков с золотыми монетами. На стенах висела одежда - слишком маленькая для самих троллей, боюсь, это была одежда их жертв, а среди нее - несколько мечей различной выделки, формы и размера. Особенно бросались в глаза два из них - из-за великолепных ножен и украшенных драгоценными камнями рукоятей. Эти мечи поделили между собой Гандальф и Торин. А Бильбо взял нож в кожаных ножнах. Для тролля это был бы карманный ножик, а для хоббита - короткий меч.
- Клинки, похоже, отменные, - сказал волшебник, последовательно вытащив каждый до половины из ножен и внимательно осмотрев.- Их выковали не тролли, и не люди, не в этих краях и не в наши времена. Если б мы сумели прочесть руны на клинках, узнали бы больше.
- Давайте побыстрей уйдем от этой вони, - не выдержал Фили. Они вышли наружу, захватив горшки с монетами, еду - ту, что выглядела неиспорченной и нетронутой, и один полный бочонок пива. Было время завтрака, все проголодались, поэтому не сильно воротили носы от того, чем разжились в пещере троллей. Тем более, что собственных припасов у них почти не осталось. Они перекусили хлебом и сыром, запивая их пивом, и поджарили на догорающих углях свиной окорок. А потом, поскольку ночь выдалась беспокойной, легли спать и проспали до самого полудня. Проснувшись, привели своих пони и для начала отвезли горшки с монетами в укромное место на берегу реки неподалеку от дороги и закопали там, наложив на клад немало заклятий: на случай, если кто-то из них сможет вернуться за золотом. Потом снова сели на пони и двинулись трусцой по дороге, ведущей на восток.
- Нельзя ли узнать, куда вы отлучались? - спросил Торин у ехавшего с ним бок о бок Гандальфа.
- Посмотреть, что впереди, - ответил тот.
- А что побудило вернуться в критический момент?
- Посмотрел назад.
- Не в бровь, а в глаз! - хмыкнул Торин. - Но не могли бы вы выразиться яснее? - Я поехал вперед, чтоб разведать дорогу. Вскоре она сделается опасной и трудной. К тому же, я искал возможность пополнить наши запасы еды. Не успел далеко уехать, как встретил двух своих друзей из Укромной долины.
- Где это? – спросил Бильбо.
- Не перебивай! – одернул его Гандальф. – Через несколько дней, если повезет, сам туда попадешь и про все узнаешь. Итак, я встретил двух соплеменников Элронда, которые спешно двигались, чтоб оказаться подальше от троллей. Они-то и сообщили мне, что три тролля спустились с гор, находятся в лесу неподалеку от дороги , распугали все живое в округе и подкарауливают путешественников. Я тут же понял, что надо вернуться. Посмотрев назад, увидел вдалеке огонь и поехал к нему. Остальное вы знаете. В следующий раз будьте осторожней, а то мы вряд ли когда-нибудь куда-нибудь попадем.
- Благодарю вас! – ответил Торин.
с английского
* В Поучительных историях - merry tales - в 16 веке так назывались сборники анекдотов - фольклорных, по преимуществу, историй с грубоватым юмором и нравоучительным финалом. Упоминаются, к примеру, у Шекспира в комедии "Много шума из ничего": BEATRICE: That I was disdainful, and that I had my good wit out of the ‘Hundred Merry Tales’ – well, this was Signor Benedick that said so. (ll.129-131) .