АКТ ВТОРОЙ,
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Там же. Капитолий.
(Входят два служители разложить подушки.)
ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Давай быстрей, иначе не успеем.
Кто метит в консулы, из тех, что лицезреем?
ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Их трое, как молва твердит.
Кориолан, похоже, победит.
ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Хотя и смел, но чересчур уж горд,
Презрением свой потчует народ.
ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
В истории немало тех великих,
Кто льстил народу, а плебеи в пику
Великих, ненавидя, изгоняли,
Других – ни за понюшку уважали.
Коль в Риме чернь кого-то ненавидит,
Любого без причин она обидит.
Сие Кориолану, брат, не ново,
Любовь народа гранду – не основа.
Презрение своё он не скрывает,
Об этом громогласно заявляет.
ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Когда бы был к народу безразличен,
В желаниях он был бы ограничен.
А он к народу ненавистью пышет:
Плебей угрозы в каждом слове слышит.
И льстить толпе, и злить её негоже,
Ведь результат всегда – один и тот же.
ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Достойно он отечеству служил,
И воевал, и должность не просил
В отличие от римлян очень многих,
Кто сана ждал, склонившись на пороге.
Он в подвигах себя запечатлел,
Молва худая ныне не у дел,
Сегодня слава – благостней народу,
Она для римлян делает погоду.
А кто героя ныне порицает,
Противу совести и Рима поступает.
ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ:
Худого здесь и доброго, брат много.
Идут сенаторы, освободим дорогу.
(Под звуки фанфар в сопровождении ликторов входят консул Коминий, Менений, Кориолан, сенаторы, Сициний и Брут. Сенаторы и трибуны занимают свои места, Кориолан стоит.)
МЕНЕНИЙ:
Когда победы знак уже осознан,
И Ларций с поля боя в Рим отозван,
Осталось дань воздать теперь герою,
Кто жертвовал за римлян головою.
Вы, старцы, что в почётной седине,
Вы, консул, генерал наш на войне,
Поведайте о том, как Марций славный,
Нам подарил сегодня праздник главный,
Помог осуществиться нашим планам,
За что и наречён Кориоланом.
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР:
Начни, Коминий, подвиг освещать,
И речь свою не думай сокращать,
А мысли лишь о том, что нет награды,
Достойный патриота Святограда.
(Обращаясь к трибунам):
А вас прошу, избранники народа,
Вести себя в Сенате благородно,
Плебеям доложить, как Капитолий
От нашей содрогался доброй воли.
СИЦИНИЙ:
Мы общего согласья не нарушим,
Овации на Марция обрушим.
БРУТ:
При этом нам хотелось бы заметить:
И он обязан демос наш приветить.
МЕНЕНИЙ:
Тебе я, Брут, советую молчать,
Коминию позволь повествовать.
БРУТ:
Моя заметка высказана к месту,
И потому я выступил с протестом.
МЕНЕНИЙ:
Я уверяю: твой народ он любит,
Но с ним в одной постели спать не будет.
Прошу, не возражай!
Коминий, продолжай.
(Кориолан порывается уйти.)
Ах, погоди, не уходи!
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР:
Присядь, присядь. Таких героев мало.
За подвиги стыдиться не пристало.
КОРИОЛАН:
Не лучше ль, мудрецы, мне удалиться,
Чем сыну Марса шрамами гордиться?
Разумней раны дома залечить,
А не о них прилюдно говорить.
БРУТ:
Я, Марций, не сторонник брани,
Надеюсь, словом я тебя не ранил.
КОРИОЛАН:
Острей кинжала слово иногда,
От слова убегал, но не всегда.
Но ты – не льстишь, поэтому не ранишь,
А, значит, и соперником не станешь.
И совесть пусть тебя не беспокоит,
Люблю народ, сколь он сегодня стоит.
МЕНЕНИЙ:
Присядь, герой, присядь, тебя прошу.
КОРИОЛАН:
Уж лучше я на волю поспешу.
Под звуки барабанов и тревоги,
Без дел пеньком присяду на дороге,
И буду лени праздной предаваться,
Чем нагишом в овациях купаться.
(Уходит.)
МЕНЕНИЙ:
Смотрите же, служители народа,
Вы множите болванов год от года.
Герой же наш, пожертвовав собою,
Не хочет быть униженным толпою.
Трибунов не устану я корить!
Коминий, продолжайте говорить.
КОМИНИЙ:
На почести герой имеет право,
Мой голос слаб для прогремевшей славы.
Коль доблесть есть достойная причина,
Нет равных в мире этому мужчине.
Ему шестнадцать минуло тогда,
Когда Тарквиний шёл войной сюда.
Среди отьявленных военных молодцов
Таких не находилось храбрецов.
Диктатора, кто сам не промах был,
Отвагою Кай Марций поразил.
Бородачей из вражеских траншей
Мальчишка безбородый гнал взашей.
За друга он потребовал ответа,
И положил троих врагов за это.
Он коршуном за несколько мгновений
Тарквиния поставил на колени.
На сцене мог бы женщину сыграть,
А он в бою являл собою рать,
Где не актёров жалуют цветами,
А мужиков – дубовыми венками.
Победами нахлынул, как прилив,
Семнадцать раз соперников сразив.
Им головы мечом своим снимал,
А сам – гирлянды славы нанизал.
И Кориолы вспомним, где примером
Заставил в чудо римлян всех поверить.
Летел он будто чёлн под парусами,
И волнами валились люди сами,
Ничто не может ворога сберечь
Везде его карает Рима меч.
Один он за вратами Кориолы,
Как в океане против валов молы.
Но, кровью обливаясь, устоял,
И рать свою на ворога погнал.
Кометою над градом пролетел,
И знамя водрузил над грудой тел.
Не суждено герою отдохнуть:
И снова бой, и снова тяжкий путь,
Ни устали не знает, ни досады,
Чтоб выручить сограждан из засады.
МЕНЕНИЙ:
Достойный гражданин и славный воин!
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР:
Он будет почестей Сената удостоен.
КОМИНИЙ:
Он от трофеев сразу отказался,
Как будто замараться побоялся,
А то, что взял, и стыдно говорить:
За это глупо нищего корить.
Ему награда – подвиги в бою,
Так оценил заслугу он свою.
МЕНЕНИЙ:
Вот благородства эталон!
Зовите же его! Где он?
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР:
Распорядитесь, чтоб явился в Капитолий.
СЛУЖИТЕЛЬ:
Уже идёт, сенатской подчинившись воле.
(Снова входит Кориолан.)
МЕНЕНИЙ:
Сенат итог сегодняшний подводит:
Кориолана в консулы возводит.
КОРИОЛАН:
Вот – жизнь моя.
Вот – острый меч.
Клянусь и честь, и сан сберечь!
МЕНЕНИЙ:
Как и положено в Сенате и от роду:
Осталось слово высказать народу.
КОРИОЛАН:
От пытки этой я порошу избавить,
Не склонен я народ собой забавить,
Чтоб раны из-под рубища казать,
С главою непокрытой лобызать
Протянутые от плебеев руки.
Ни сана не хочу, ни эти муки.
СИЦИНИЙ:
Народной воли вам не избежать,
Иначе сана вовсе не видать.
МЕНЕНИЙ:
Прошу тебя, обычай не ломай,
Как римлянину должно поступай.
Все консулы с народом говорили,
Нисколько этим сан свой не срамили.
КОРИОЛАН:
Да эта роль меня повергнет в краску,
Мне не к лицу носить такую маску.
БРУТ:
Вы слышали коков?
Закрылся от плевков.
КОРИОЛАН:
Закрылся от плевков толпы,
Где все ничтожны и глупы.
Не для того я вынес раны,
Чтоб обсуждали их бараны,
А я о голосах радел,
Которых в жизни не хотел.
МЕНЕНИЙ:
Кориолан, упрямиться не к месту,
Забудь, герой, про гнев и про протесты.
Трибуны, известите демос Рима:
Назначен консул. Всё неоспоримо.
Да будет счастлив консул благородный!
Да будет и мандат ему народный!
СЕНАТОРЫ:
Кориолан да здравствует, ура!
Отпраздновать событие пора.
(Под звуки фанфар все расходятся. Остаются Сициний и Брут.)
БРУТ:
Ты слышал, как он судит о народе?
СИЦИНИЙ:
Всё воедино сплетено в природе:
Когда народ попросит об услуге,
Узнает, кто враги ему, кто други.
БРУТ:
Пойдём на площадь, римлянам расскажем,
Какими консул красками их мажет.
(Уходят.)