Желание быть первым
Аркадий Сергеев
Критика: Шамиль Алтамиров, Николай Волков, Ли Гадость
В бесконечной гонке за деньгами и благами «цивилизации», мы перестали обращать внимание, в каком сказочном мире живем. Давно к нему привыкшие, считаем обыденными вещи на самом деле волшебные. Например, больше вопросов и удивления вызывает отсутствие света при включенном выключателе, чем, скажем, говорящая голова в ящике или самодвижущиеся колесницы на улицах городов. Кто-нибудь в состоянии оценить красоту сегодняшнего мира и бессмысленность многого, в нем происходящего? Такие есть. Они обитатели «фантастических» для нас миров.
Наблюдательная площадка расположилась под самым потолком, чтобы, стоя на ней, контролировать все помещения и машины модуля.
В машинном зале трубы гудели и стонали. Из некоторых со свистом вырвался пар. Под кожухом вала что-то задребезжало и стало биться об металл. Инструкция в таких случаях требовала незамедлительно остановить работу парогенератора.
Колен надавил кнопку, сообщая о неисправности механизма.
В операторском зале, отделенном от машинного толстой стеной, вылетело несколько болтов. Задребезжал кусок обшивки, закрывающий вращающие механизм отбора мощности.
Пар со свистом вырывался в операторский зал. Тут же рабочие давление резко упало. Освещение переключилось на аварийное, но ситуация не изменилось. Стрелка манометра рабочей системы продолжала неуклонно падать, а столбы пара в операторском зале — расти.
Профессор носился между частями своего механизма, смотрел на показания приборов, сверялся с записями, что-то бормотал себе под нос. Несколько раз он едва не попал под струю раскаленного воздуха, но, поглощенный работой, не обратил на это никакого внимания.
Колен, ассистент профессора, с опаской посмотрел на манометр парогенератора. Все основные приборы дублировались на наблюдательной площадке. Стрелка находилась в красной зоне, и продолжала упорно карабкаться выше в отметке «Максимум». Топка поедала уголь с утроенной силой. Раздетые по пояс кочегары не справлялись с аппетитом машины. Колен перестал следить за машинный залом и сосредоточил внимание на приборах. — Поддай пара! Они могут опередить нас! – крикнул профессор Колену в специальный мегафон.
— Профессор, — отозвался Колен. — Стрелка парогенератора в «красном» секторе. Если повышать давление, взорвется клапан. Мы и так на пределе!
— Поддай пару! Мы можем опоздать!
Профессор закипал быстрее, чем его машина. Колен рисковал получить как минимум выговором. Пробормотав: «Это безумие», он принялся крутить вентиль, повышая давление в системе. Парогенератор, работая в режиме, близком к критичному, принялся грохотать и вибрировать.
Колен запоздало понял, что аварийный клапан сброса давления выведен из строя. Профессор пытался выжать максимум из своего аппарата, но котлы, сконструированные полвека назад, не рассчитывались на такие нагрузки, и ученый пошел ва-банк, поставив на карту все, даже свою жизнь. Колен не хотел погибать и потянулся к ручному управлению клапана.
Стрелка на манометре переползла половину «красного» сектора. Где-то вылетело еще несколько винтов. Застучали рикошеты по машинному залу. Один из кочегаров схватился за голову. Давление в системе операторского зала падало.
— Поддай пару, — снова закричал профессор.
Где-то лопнуло очередное соединение труб, сбрасывая рабочие давление в операторском зале, но увеличивая в машинном.
Ручное управление клапана не работало.
Колен побежал к люку выхода, но оторвавшийся кусок обшивки преградил ему путь.
Ассистент полетел вместе с ним к промежутку между перилами. «Вот и все, — на удивление спокойно подвел итог жизни Колен. – Хорошо, что не больно и быстро! Мучиться не пришлось!». Он видел, во что превращаются люди, попавшие под сброс пара. Колен даже успел порадоваться, наблюдая как бы со стороны за своим летящим через весь машинный зал телом. Кочегары перекрестились, но работы не бросили. Никто помогать ассистенту профессора не спешил.
Удар получился слишком сильным, а метал конструкции – хрупким. Колен, обожженный паром, полетел на крышку одного из перегруженных котлов машинного зала. Боль должна быть адской, но Колен пока ее не чувствовал. Через мгновение наступила темнота.
Очнулся ученый не от боли, а от тишины. В нос бил незнакомый, но приятный запах. Колен с опаской открыл один глаз, потом, убедившись, что ему ничего не угрожает – другой. Нигде не грелись здоровенные чаны с грешниками, не бегали в деловых костюмах и пенсне черти с трезубцами. Напротив – светило приветливо летнее солнце.
Ничего из того, к чему готовила Колена так усердно готовила официальная религия, рядом не оказалось. Перед ним стоял обычный ржавый паровоз на заросших мелкими деревцами и травой искореженных временем путях. Ученый поднялся на ноги, продолжая осматривать себя и местность. Ожогов на теле не оказалось, рубашка загрязнилась, штаны порвались, галстук и шляпа исчезли. Больше никаких изменений Колену в себе обнаружить не удалось.
Он не чувствовал даже боли. Ученого больше заинтересовала площадка. Ее когда-то освободили от леса, проложили пути, чтобы согнать на нее несколько десятков старых паровозы. Устроить им кладбище. С тех пор люди сюда не заходили. Кладбище машин заросло молодыми побегами. Лес наступал. Ученый даже растерялся.
— Странно, — пробормотал Колен, прекрасно помня директиву правительства. Любая машина, изношенная и поломанная, должна уходить на переплавку. Колен видел сплошное расточительство ресурсов – самый страшный ад для прогрессивной молодежи. Так и не найдя шляпы, он пошел по уничтоженным путям, полагая, что куда-нибудь они должны его вывести. Не бывает дорог без начала и конца. Что в конце, Колен увидел. Теперь он хотел найти начало. Откуда-то же технику гнали, чтобы оставить умирать на свежем воздухе. Инстинкт исследователя проснулся в Колене, и он решил изучить ад. «Ничему не удивляйся, — настраивал себя ученый. – Это эксперимент!»
Двигался он достаточно долго. Солнце, в начале пути стоявшее в зените, почти скрылось, когда он увидел первых людей. Именно людей. Черти, видимо, взяли выходной. По дороге ученый видел еще несколько площадок с разобранной техникой. Какие там располагались машины, Колен не определил. Он не знал таких конструкций.
Люди сидели на путях и что-то пили прямо из бутылок. Колен подошел к ним, хотя их одежда не внушала доверия. Порванная и какая-то странная с кучей металлических вставок – так одеваются служители какого-то популярного культа. Колен не вспомнил какого, но модного у молодежи. Ученый даже сначала присмотрелся, не прячется ли где у незнакомцев хвост и не скрывает ли грязная шевелюра рога.
— Извините, не подскажите, где я нахожусь?
Он не рассчитывал получить ответ, он предполагал, что его не поймут. Один из людей (Колен убедился в отсутствии хвоста и рогов, сейчас он не увидел и копыт) отставил бутылку, достал из кармана тонкую пластинку, провел по ней пальцем и произнес, глядя на нее:
— О’кей, где этот чудик находится?
Колен собрал всю волю в кулак, чтобы выгладить серьезным.
— На планете Земля, — неожиданно ответила пластинка приятным женским голосом.
Колен вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— На планете Земля, чувак, — произнес обладатель волшебного листа.
— О’кей, — ответил Колен, посчитав, что это обращение, что-то вроде «сэр», — а я думал, что на Луне.
— Луна не пригодна для жизни, — неожиданно ответил все тот же приятный голос из пластинки в руках человека.
— Луна, чувак, для жизни не пригодна.
— О’кей, — зачем-то сказал Колен, — может ли твоя пластина численно найти и посчитать, — он по памяти назвал функцию.
Для решения этой задачи они с профессором спроектировали и построили паровой арифмометр размером с пятиэтажный дом. Пластина в руках человека молчала секунд пятнадцать, а после выдала:
— Ответ равен «нулю», вывести на экран расчеты?
— Может, чувак, — прокомментировал ответ ее хозяин. – Я даже не знал, что она такая умная…
Колен проснулся в холодном поту и прошептал:
— Они даже не представляют, чем владеют. И для чего им такая мощь? Для развлечений!
Он вышел в машинный зал и увидел, как профессор возится с клапаном аварийного сброса давления. Колен улыбнулся и пошел снова спать. Перед тем, как лечь, он написал на листке бумаги: «Ответ ноль. И надо ли ради этого так рисковать?»
Положил записку на стол и заснул. Как всегда. Без снов.