Мериэль проснулась от резкого распевного крика за окном. Так, каждое утро, её будил муэдзин из расположенной недалеко от отеля мечети. Звуки его голоса покрывали близлежащие кварталы курортного города, и он начинал понемногу оживать. «Угораздило же меня!..», - раздражённо подумала Мэриель, пытаясь укрыться от назойливого крика под подушкой. Но он с настырностью ультразвука проникал и туда, к тому же под подушкой было душно. «Хотя, кто рано встаёт, тому Бог даёт. В данном случае — Аллах», - эта мысль настроила её на позитивный лад - Мериэль выбралась из своего укрытия и открыла глаза. Было ещё совсем рано. Робкое утреннее солнце несмело заглядывало в её комнату на глазах набирая силу, чтобы уже через несколько часов превратиться в испепеляющий всё и вся огненный шар. При воспоминании о дневном зное, Мериэль поморщилась и невольно вспомнила свой, такой далёкий сейчас, Питер. Его нудный, дождливый климат казался ей здесь блаженством. Вслед за образом родного города в сознании всплыли любимые лица мужа и маленькой дочки. Тут же очнулась и сдавила сердце вчерашняя тревога. Валерка не отзывался на её звонки почти сутки. На все бесчисленные попытки бездушный аппарат упрямо твердил про абонента, который, по совсем непонятным для Мериэль причинам, был недоступен. Эта непонятность больше всего беспокоила её, переводя смутную вначале тревогу в режим нарастающей в геометрической прогрессии паники. Действительно, ну что такого могло случиться, чтобы телефон мужа был отключен. Всё же просто, разрядился — заряди, сломался или потерял — купи новый, свяжись по «скайпу», по «е-мейл», да хоть как-нибудь, благо современная техника заставляет людей общаться чуть ли не насильно. Но, нет — по всем каналам стояла чёрная, давящая тишина и Мериэль чувствовала, что за этой тишиной притаился какой-то неведомый, страшный зверь. Она рывком села на кровати, взяла с тумбочки телефон и, в который раз, с надеждой набрала номер мужа. И, в который раз, услышав неумолимый, механический голос, в отчаянии швырнула аппарат в угол. Ударившись о мягкую спинку дивана, он упал на него и недобро затаился. Мериэль долго сидела на кровати, тупо смотря в окно, и мучительно пыталась понять, что же могло случиться дома. Воображение рисовало ей картины одну ужаснее другой, и все они были связаны, в первую очередь, с её боготворимой дочкой, с её Настёной. Как она могла оставить её больную, а сама укатить на курорт, зачем она послушалась мужа, какая она после этого мать! Настёне, наверняка, стало хуже, она теперь в больнице, между жизнью и смертью, а Валерка просто отключил телефон, чтобы, хоть на какое-то время, оградить её от горя. Она не простит ему этого. Никогда не простит. Ведь это именно он уговорил её лететь сюда одну, после того, как перед самым их отъездом, Настёна неожиданно заболела. «Лети! - твёрдо сказал ей Валерка — тебе надо отдохнуть, а за нас не переживай. Ничего страшного — обычная детская простуда, я справлюсь.» И она поверила.
Она всегда верила своему Валерке, с той самой минуты, как впервые повстречала его, когда он пришёл устраиваться на работу в их типографию. Мэриель увидела его в отделе кадров и улыбнулась. Симпатичный и немного нескладный паренёк, робко примостившийся на краешке стула перед суровой кадровичкой, напоминал бездомного взъерошенного котёнка, пугливо озирающегося на неведомый и враждебный мир. Через неделю Валерка приподнёс ей шикарный и старомодный букет, а ещё через пол-года вся типография гуляла на их свадьбе. Кроме коллег и друзей, им некого было позвать на своё торжество Валерка был детдомовским, а Мериэль воспитывала бабушка, не дожившая до внучкиного счастья всего три года. Родители Мериэль погибли в горах, когда она была ещё совсем маленькой. Её отец — романтик, геолог и альпинист привёз из одной из своих азиатских экспедиций прекрасную девушку-сироту — будущую мать Мериэль. Бабушка, увидев на пороге своей квартиры это чудо Востока, чуть не упала в обморок, но со временем смирилась с выбором сына и полюбила свою экзотическую невестку. Отец же потянул маму в горы, где вскоре, на Эльбрусе их и накрыла лавина. Бабушка пережила блокаду и, как все блокадники, вынесла из тех нечеловеческих лет небывалую, ничем не сгибаемую стойкость к жизни. Похоронив детей, она стиснув зубы стала жить, воспитывая прелестную внучку, в полной мере унаследовавшую от мамы нездешнюю, дикую красоту, а от папы — романтичность натуры и любовь к искусству, которая и сделала из неё со временем талантливого дизайнера. Валерка же был простым водителем, но они, каждый сполна хлебнув в своей жизни душевной беспризорности, как-то сразу поняли и прикипели друг к другу. Когда родилась Настя, Валерка просто задыхался от счастья, всё свободное время он проводил с дочкой и Мериэль казалось, что муж любит ребёнка, даже больше чем она сама. Стыдно сказать, но она временами испытывала от этого что-то вроде ревности. И когда Валерка предложил ей лететь одной, Мериэль, после долгих колебаний, всё-таки согласилась, так как была уверена, что оставляет ребёнка в надёжных руках. Как же сейчас она корила себя за это легкомыслие. Потеряв связь с близкими, Мериэль сидела сейчас посреди чужого города, окружённого пустыней и ей казалось, что эта пустыня покрыла собой всю землю, и, что среди мёртвых песков на свете осталась только она одна. Находясь в прострации, Мериэль не сразу поняла, откуда вдруг взялся в комнате этот монотонный, надоедливый звук. А когда поняла, то почему-то вздрогнула от страха. Это на диване, зловеще мерцая, звонил её телефон. Она встала с кровати, с опаской взяла аппарат и поднесла его к уху. «Ваши муж и дочь находятся у нас", — произнёс, как-будто бы тоже механический, мужской голос. Ничего не предпринимайте и никуда не выходите из номера. Ждите дальнейших инструкций.» Раздались короткие гудки. Мериэль почувствовала, что её душа, мучительно обрывая связи с телом, стремительно полетела в какую-то чёрную бездну и потеряла сознание.
Мериэль очнулась от звука телефонного зуммера. Она лежала на полу около дивана, телефон звонил совсем рядом. Она машинально взяла трубку и, ничего ещё не понимая, осипшим голосом ответила - «Да!» Всё тот-же мужской голос вернул её в реальность, и она заворожённо слушала его, казалось, целую вечность: - « В восемь часов вечера вы спуститесь на reception и закажете такси в ресторан «Orange”. Там сядете за свободный столик. К вам подойдут». Опять раздались гудки. Мериэль так и продолжала лежать на полу, с трубкой в руке. От потрясения и ужаса её как-будто парализовало, причём не только тело, но и мозг. Мысли носились в голове с такой хаотичной беспорядочностью, что Мариэль не могла сконцентрироваться ни на одной из них. Лишь через какое-то время в сознании появились первые проблески здравого смысла. «Почему мы?!», - вертелся у неё в сознании изматывающий вопрос. « Мы, ведь, совсем небогаты. Что мы сможем им дать? Что?!», - Мериэль поняла, что сваливается в истерику. «Нет, нельзя! - огромным усилием воли остановила она себя. «Надо действовать! Надо ехать! Это единственное, пока, что можно предпринять». Она взглянула на таймер в телефоне. До назначенного времени оставалось ещё несколько часов, выходить из номера ей было запрещено, и Мериэль чуть не сошла с ума, метаясь всё это время по номеру, как попавшее в западню животное.
По дороге в ресторан Мериэль так трясло, что таксист — добродушный пожилой араб даже несколько раз обернулся на неё. Она пыталась улыбнуться ему, но вероятно улыбка получалась совсем неважной, так что старый таксист только качал головой, видимо решив, что дама немного перебрала. Приехав в «Orange”, она села за столик и уже через минуту услышала рядом с собой мягкий мужской голос: «Добрый вечер, Мериэль!» Она вздрогнула от неожиданности. Проведши целый день в томительном ожидании, Мериэль не ожидала, что здесь всё получится так быстро. Мужчина сел напротив и пристально посмотрел на неё. От этого взгляда на Мериэль повеяло каким-то могильным холодом, и она поёжилась. Что-то сказав по-английски подошедшему официанту, незнакомец замолчал. Это непонятное молчание длилось несколько минут, за которые Мериэль сумела хорошо разглядеть своего зловещего визави. Перед ней сидел среднего роста, худощавый шатен с правильными, но совершенно невыразительными чертами немного нервного лица. Он выглядел вполне по европейски, но ничто в его внешности не выдавало в нём явной принадлежности к какой-либо европейской нации. Он вполне мог выдавать себя и за немца, и за француза, и за англичанина, причём Мериэль почему-то уверенно подумала, что шатен сможет заговорить с ней на любом из этих языков, также свободно, как заговорил с ней сейчас на русском. Одет он был дорого, но не броско. Летние туфли, хлопковые брюки, рубашка «поло» - обычный наряд состоятельного европейского туриста, проводящего вечер с женой или любовницей в не самом дешёвом ресторане этой варварской страны. Официант, тем временем, принёс два кофе и бесшумно удалился.
- Мы не будем задерживаться здесь надолго, - нарушил молчание незнакомец, с наслаждением сделав глоток из миниатюрной чашечки и снова пристально посмотрел на неё. Его серые глаза не казались пустыми, но не выражали абсолютно ничего. Под их взглядом Мериэль чувствовала себя, как человек знающий, что за ним наблюдает видеокамера, но не знающий, где эта камера находится. Это рождало в ней растерянность, и Мериэль совершенно не знала, как себя следует вести с этим страшным, судя по всему, человеком.
- Пойдёмте, у нас мало времени, — допив свой кофе, мужчина резко поднялся, небрежно кинул на стол пару купюр и выжидательно посмотрел на неё. Мериэль встала из-за столика и её неожиданно качнуло, так, что она с трудом сохранила равновесие. Незнакомец быстро взял её под локоть и повёл к выходу.
-Постарайтесь держать себя в руках, — тихо и уверенно проговорил он, и Мериэль от этих слов, действительно, немного успокоилась. Они вышли на улицу. Быстротечный пустынный вечер стремительно превращался в ночь, и дневной зной сменялся резким, пронизывающим до костей, холодом. Они прошли на стоянку и сели в черный автомобиль с затонированными стёклами. Только тут Мериэль почувствовала, что дрожь, которая била её с самого отъезда из отеля улеглась, и в душе поселилось какое-то равнодушное спокойствие.
- Где мои близкие? - наконец-то задала Мериэль главный вопрос и сама удивилась своему, почти деловому, тону.
-Ваши муж и дочь находятся у вас дома, — ответил незнакомец, заводя машину,. - естественно, под наблюдением наших людей, и их жизнь теперь зависит только от вас.
- Дома?! - в недоумении проговорила Мериэль — Я думала...
-В данном случае, — перебил он её, — гораздо безопаснее держать их там, чем устраивать похищение. Тем более, что последние сутки они, большую часть времени, находятся в состоянии медикаментозного сна. Так что, с ними никаких проблем.
-Вы что, колете им наркотики?! - Мериэль подумала, что сейчас с удовольствием всадила бы нож в сидящего напротив мерзавца.
-Успокойтесь, это просто снотворное, — ответил он, вероятно сразу почувствовав угрозу.
-Я хочу поговорить с ними.
- Всему своё время, — твёрдо проговорил её зловещий спутник, давая понять, что разговор окончен.
Скоро они въехали на какую-то пустынную, прибрежную парковку и встали в самом дальнем, неосвещённом углу. Незнакомец достал с заднего сидения небольшой футляр и открыл крышку. Внутри футляра помещалось портативное устройство с экраном, отдалённо напоминавшее ноутбук. Мужчина нажал кнопку и экран устройства замерцал в темноте слепящим, неоновым светом. Ещё через минуту ошеломлённая Мериэль увидела на нём родное лицо Валерки. Он сидел в их гостиной, на стуле и держал на руках спящую Настёну. Сзади него стоял человек, но его было видно только по пояс. Мериэль невольно вскрикнула. Лицо у Валерки было растерянным и жалким. Он смотрел в экран и что-то говорил, надо полагать, обращаясь к ней, но звука почему-то не было. Потом экран погас.
- Проблемы со связью, — с лёгкой досадой сказал незнакомец — но этого, в принципе, достаточно. Не правда ли?
-Что вы хотите? - спросила Мериэль, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками.
Тут голос шатена стал твёрже стали, он заговорил чёткими, отрывистыми фразами и речь его, скорее, напоминала зачитывание приказа или смертного приговора, чем она ,по сути, и являлась.
- Слушайте и не задавайте никаких вопросов. Их у вас сейчас быть просто не может. Итак, в номере отеля, в вашем чемодане лежит бутылка виски, упакованная в сувенирную коробку. Ваша задача завтра пронести её на борт самолёта. Ни в коем случае не прикасайтесь к ней. Это бомба. Она сработает на определённой высоте. При любых других вариантах развития событий вы, может быть, спасёте жизни остальных пассажиров, но в любом случае умрёте сами, а главное — погибнут ваши близкие. При благоприятном для нас исходе операции мы гарантируем им жизнь. Вы всё поняли?
Мериэль не могла поверить, что эти слова обращены к ней. Может, этот человек говорил их пустоте, космосу, чёрной, бездушной вселенной, но только не ей! Ей хочется жить! Жить!!! Зачем, зачем он говорил всё это?! Нет! Нет!! Нет!!!
- Мериэль, вы слышите меня?
Внутри у неё что-то захлопнулось и, мертвеющими губами, Мериэль еле слышно произнесла:
- Да.
- Тогда прощайте, — с некоторым облегчением, как показалось ей, произнёс человек из ада и повернул ключ зажигания. Автомобиль сыто заурчал, как анаконда, переваривающая только что проглоченную жертву.
- Через десять минут сюда подъедет такси и отвезёт вас в отель. Кстати, откуда такое странное имя - «Мериэль»? - неожиданно спросил незнакомец и в его голосе впервые послышалось что-то человеческое.
- Отец придумал, — безучастно ответила она и вылезла из машины.
Всё что происходило дальше Мериэль воспринимала смутно, как будто она смотрела на мир через стекло, залитое дождём. Явственно она чувствовала только одно — высасывающее душу, безысходное отчаяние. Приступы его ночью были так сильны, что Мериэль, чтобы не закричать, до боли закусывала зубами край одеяла. К утру, из цветущей молодой женщины она превратилась в старуху с чёрным, измождённым лицом и потухшими глазами. Когда они садились в автобус, чтобы ехать в аэропорт одна женщина, с которой Мериэль несколько раз вместе загорала на пляже,с тревогой глядя на неё, участливо спросила:
- С вами всё в порядке?
- Да, да, благодарю вас, — Мериэль попыталась отвернуть лицо — просто, приболела немного.
-Это бывает. От перемены климата, — со знающим видом произнесла дама и, мечтательно улыбаясь, добавилa, — Ничего, скоро дома отдохнём!
Мериэль вдруг так ясно представила себе, что останется от этой весёлой, беззаботной женщины через несколько часов, так ясно увидела кучу обугленных, изуродованных тел под дымящимися обломками самолёта, что у неё потемнело в глазах и она еле слышно застонала. И виновницей ужасной смерти всех этих людей будет она. Но через эту мысль Мериэль уже переступила, вырвала её с кровавыми корнями из своего сердца. Вырвала этой ночью, сходя с ума в номере отеля от невыносимой боли. Сейчас её главной задачей было любой ценой добраться с проклятой бомбой до самолёта и взлететь. И там, на высоте принять мученическую смерть с сотнями других пассажиров, которых она обрекла на неё ради того, чтобы на земле продолжали жить два человека — её муж и дочь. И она добралась, и обессиленно рухнула на своё место, мёртвой хваткой вцепившись в ручки кресла. И через двадцать минут после взлёта, когда лайнер уже набрал высоту Мериэль, не выдержав этой муки, жутко закричала на весь салон: - «Бомба! Скажите пилотам, что на борту бомба!» Но этот её крик уже никто не услышал. Он слился с грохотом взрыва, страшным треском разрываемого на части фюзеляжа и с нечеловеческим визгом, уносящихся в смертельную бездну, людей.
Худощавый шатен, сидевший у телевизора в скромной квартире на окраине курортного города, негромко произнёс; - «Merde!”, резко поднялся и выключил, раскалившийся от назойливой трескотни, аппарат. Все каналы захлёбываясь в лицемерном экстазе, наперебой вещали о страшной авиакатастрофе, произошедшей несколько часов назад. Город тревожно гудел от этих новостей. Мужчина подошёл к окну и сквозь жалюзи посмотрел на, утомивший его за две недели, безликий городской пейзаж. Он больше никогда не хотел бы возвращаться сюда. Вспомнив слова связника о том, что на сей раз они устроят русским настоящее all inclusive в придачу со смертью, он слегка нахмурился. Пора было уходить. В аэропорту его ждал самолёт. Шатен подхватил с пола небольшой чемодан и направился к выходу. Напоследок, оглядев своё убежище, он снова тихо выругался: - «Merde” и захлопнул дверь.
Примерно в это же время, на другом конце света, на кухне старой петербургской квартиры, уронив голову на руки, навзрыд рыдал другой мужчина. Рядом, недоуменнно смотря на него, стояла девочка лет четырёх.
- Папа, тебе больно, да? - растерянно спрашивала она, сама готовая разреветься. Но отец не слышал её.
Санкт-Петербург накрыла непогода. И это было надолго.