– С какой стати я должна огромный дом, который мой сын несколько лет строил и обставлял, невестке отдать? Их с внуком моим только двое, зачем им такие хоромы? Маржанат моему сыну два года женой была. И уже такой дом заслужила, которого у меня, матери троих сыновей нет?
– Этот дом твоему внуку Тимуру покойный отец оставил, – недоумевали возмущенные односельчане.
– Муса не только муж Маржанат и отец Тимура, он еще и сын мой, еще и старший брат Нурмагомеда и Арслана. Нурмагомед, слава Богу, сам обеспечен, а Арслану, младшему, помощь нужна. Одну невесту он уже потерял из-за своей бездомности. Опять жениться собирается, и теперь никто не сможет сказать про моего Арслана: ни кола, ни двора. Брат ему дом подарил. Невеста у Арслана богаче прежней, у ее родителей и требования повыше. Разве ж они согласятся отдать дочь с ее богатым приданым в мой старый дом? А Маржанат сама виновата – я ей много раз предлагала выйти замуж за Арслана. Кто как не дядя позаботится о ее сыне? Но она и слушать меня не захотела. Не переживайте за нее – молодая, через год-другой замуж выйдет. Это мы все потеряли – и сына, и брата. Еще и дом отдать ей? Нет уж, дом на мое имя оформлен.
– Нехорошее дело ты задумала, Бика, Бог тебя накажет, – откровенно упрекали односельчане свекровь Маржанат.
– За что он должен меня наказать? Муса, собираясь в город, сам брату дом подарил. Сказал: мы возвращаться не будем, живи, это теперь твой дом.
– Не может такого быть, – спорили с ней соседки. – В каждый камушек дома Муса душу вложил, все в нем своими руками сделал. Он бы никогда не обделил своего сына. Муса временно предлагал пожить брату в его доме, это всем было известно.
Маржанат никак не комментировала слова свекрови о подаренном деверю доме, а та имела наглость еще и требовать от нее ложных подтверждений:
– Скажи, наконец, этим людям, сующим нос не в свое дело, что твой муж сам подарил дом брату, заткни любопытным рот. – Тебе все равно не положено жить там одной с ребенком, молодая, слухи по селу пойдут.
Маржанат молчала, а свекровь смотрела на невестку с нескрываемой ненавистью: кто ей теперь эта женщина, и почему она должна помогать ей в ущерб родному сыну? Горе она тут изображает, черное снимать не хочет, когда уже вся родня сняла, но пройдет пара-тройка лет, замуж выйдет – куда денется.
Маржанат после смерти мужа прожила с свекровью три года, хотя ее родители, оскорбленные отношением к ней Бики, не раз просили дочь вернуться домой.
– У вас и без меня тесно, мама. И без меня нелегко, дай вам Бог самим продержаться, – жалела она своих неимущих родителей.
– Для тебя в нашем доме всегда есть место, дочь, как и в нашем сердце. Не забывай, мы никогда не оставим тебя одну.
Несмотря на уговоры родных вернуться домой, Маржанат оставалась в доме свекрови и стойко переносила ее придирки. А та взвалила на невестку все домашние дела и большое хозяйство. Маржанат вставала затемно и весь день работала: занималась дальним участком и скотом, косила траву, готовила дрова на зиму. По вечерам падала с ног от усталости, но была этому рада: после изнурительной работы удавалось немного поспать и отвлечься от горьких мыслей. Огорчало молодую мать лишь то, что не оставалось времени на маленького Тимура. Маржанат утешала себя мыслью, что ребенок все время с бабушкой и дедушкой, те ничем не заняты и могут уделить внуку время.
– У кого-то еще язык поворачивается обо мне судачить, – возмущалась Бика в разговоре с соседками. – Сына потеряла, а жену его с ребенком не выгнала, кормлю их, пою, одеваю. За ребенком смотрю целыми днями.
– Не смеши, Бика, мы хорошо знаем, кто у вас кого кормит и одевает. Ты Маржанат за батрачку держишь. За последний месяц еще три коровы прикупила. Ни одна самая работящая женщина такой нагрузки бы не выдержала – и скот на ней, и участок, и все домашние дела. Еще и в лес ее за дровами посылаешь. Не жалко тебе невестку: загнется, на кого мальчишка останется? Маржанат от усталости качается, похудела, одни глаза остались. Отпустила бы ты ее домой, к родителям. Вдовы в доме свекровей недолго задерживаются, пару месяцев – и уходят к своим. А Маржанат на три года задержалась у тебя в батрачках. Почему двух других невестушек не нагружаешь? Да потому, что их родня тебе этого не позволит. А у Маржанат и родители такие же терпеливые, как она сама.
– Завидуете, что мы в мире и согласии живем, не ругаемся, не ссоримся, как другие свекрови с невестами, – огрызалась Бика.
– Все так, только не твоя это заслуга, Бика. Маржанат – ангел, бедная девочка, как же ей не повезло.
Однажды случайно увидев, как свекровь за разбитую чашку больно ударила маленького Тимура, Маржанат почувствовала, как сжалось ее сердце. Сама она терпела от свекрови любые издевательства, но надеялась, что та искренне любит родного внука. Сейчас Маржанат не верила своим глазам: на белой щечке ребенка остался пунцовый отпечаток пощечины бабушки. Тимур, испуганный ударом и порезавший о разбитую чашку руки, громко и безутешно расплакался и никак не мог успокоиться.
– Заткнись, щенок, – злобно кричала на плачущего внука Бика, продолжая трясти его за плечи. – Сколько можно орать? – От ее окрика испуганный ребенок заплакал еще сильнее. И тогда Бика закрыла рот ребенка своей ладонью, перекрыв ему воздух. Мальчик захлебнулся плачем и покраснел от удушья. Бика не замечала за своей спиной Маржанат.
– Что вы делаете, мама, – он же маленький. Случайно разбил чашку, ничего страшного, это моя чашка, она простая совсем. Зачем вы его ударили? Позвали бы меня, – глаза Маржанат, прижавшей к себе плачущего сына, были полны слез.
– Ты меня учить вздумала, как мне в своем доме со своими внуками обращаться? Не много ли на себя берешь, Маржанат? Знай свое место. Рано делишь имущество, чашка твоя, говоришь? Так вот: в этом доме ничего твоего нет.
Глаза Маржанат налились слезами, к горлу подступил комок.
«Видимо, с годами нам здесь еще хуже будет, – подумала она, – никому мы с сыном в этой семье не нужны, и заступиться за нас некому». Свекровь была злой и несдержанной. Свекор ничего не решал и потому ни во что не вмешивался – сварливая и скандальная Бика давно лишила его права голоса. Изредка приходившие к родителям братья покойного мужа никогда и ни в чем не перечили матери и тоже не защищали их с Тимуром. У них отняли дом, который Муса построил для своей семьи с такой любовью. Свекровь не терпела малейшего шума и движения в доме, ее раздражал детский плач и крик. И как им теперь жить в доме свекрови с подрастающим Тимуром?
Через неделю Маржанат все-таки решилась переехать в родительский дом. Когда она стала собирать вещи, свекровь не дала ей ключи от сундука. Сказала, что все золото невестки продала уже давно, когда семье понадобились деньги. В сундуке была целая шкатулка украшений Маржанат – Муса подарил ей за два года несколько колец, толстую золотую цепь, браслет. Перед свадьбой Бика подарила Маржанат положенное для чемодана невесты золото, но наутро после свадьбы забрала все украшения. Сказала, что золото чужое и принесла она его, чтобы не дать повода для сельских сплетен.
Маржанат не сказала тогда свекрови ни слова, а Муса обнял ее и пообещал:
– Прости, родная, за то, что так случилось. Это мое упущение, мать меня не предупредила о золоте. Может быть, денег, которые я дал на подарки для чемодана, оказалось мало и их не хватило на золото. Жаль, я не знал этого. Обещаю, у тебя этого золота будет намного больше, чем у других невест. Я сам тебе все самое лучшее куплю.
Маржанат уходила из дома свекрови с одной сумкой их с сыном одежды. Ничего из принадлежащего ей – платков, отрезов, серебряных и золотых украшений – свекровь не дала, сочинив новую легенду: у Мусы были долги и ей, матери, пришлось продать не только ее, но и свое золото, платки и отрезы, чтобы возвратить кредиторам деньги.
Маржанат знала, что это не так. Но спорить не стала, у нее не было на это ни сил, ни желания. Не было и интереса к каким-либо ценностям, самое дорогое она уже потеряла. А единственным смыслом ее жизни был лишь маленький Тимур, а еще скромное колечко с бирюзой, подаренное мужем на рождение сына – с ним молодая женщина не расставалась.
Шли годы… В доме родителей Маржанат с сыном жилось несравнимо легче, родные любили их с Тимуром, жалели и оберегали ее от тяжелой работы. Но молодая женщина, привыкшая к труду с детства и закалившаяся в доме свекрови непосильными нагрузками, осталась такой же неугомонной. Теперь она была спокойна за сына, мать души во внуке не чаяла, играла с ним, радовала подарками. Маржанат все свое свободное время посвящала работе. Для начала уговорила родителей купить пару коров и быка, через некоторое время привезла из райцентра цыплят и развела кур. А еще возродила плодоносящий сад и привела в порядок их давно уже заброшенный участок – посадила там необходимые овощи и корнеплоды. Каждую неделю она выезжала в райцентр, чтобы сдавать молоко, мясо, излишки фруктов и овощей. Родители умоляли Маржанат не перегружать себя работой, но молодая женщина была рада тому, что денег в их семье прибавилось, постепенно появились доходы и возможность отложить деньги. Родители настаивали, чтобы Маржанат тратила заработанные деньги на необходимые им с ребенком нужды и собирала их для сына.
– Зачем нам деньги, доченька? Вас мы уже определили, женили – замуж выдали. За твоих братьев и сестер спокойны, только за тебя душа болит. Не думали никогда, что Бика так поступит с тобой и собственным внуком. Сельчане судиться советуют, а я думаю, Бог ей судья. Божий суд Бика не обманет и не купит, – сказал Маржанат однажды в разговоре отец. – О нас с матерью не думай, крыша у нас над головой есть, пенсия есть, сыты мы, одеты, к зиме готовы. И на смерть у нас деньги отложены. Так что пусть твой заработок остается при тебе, а мы с матерью порадуемся, видя, как Бог тебе помогает.
Постепенно хозяйство расширилось, и Маржанат, работающей денно и нощно, стало тесно на рынке райцентра. Она нашла точки сбыта в соседнем районе. Познакомилась и с перекупщицами, которые возили продукты в город на рынок. Иногда и сама отвозила продукцию в город, прежде скупив ее и у соседей по здешней невысокой цене. Неустанная работа приносила Маржанат хороший доход и, каждый раз возвращаясь с районного или городского рынка, она везла подарки родителям и сыну, радуясь тому, что теперь у Тимура есть самые дорогие игрушки и хорошая одежда.
– Доченька, зачем ты нам столько всего покупаешь? – возмущалась мать. – Где нам с отцом это носить? И Тимуру опять слишком много одежды купила, он вырастает из нее, не все успевает одеть. А почему себе ничего не купишь, обувь, платки, украшения? Ты же молодая женщина, тебе еще жить и жить.
Маржанат грустно улыбнулась матери, хотела ей сказать, что давно она уже не живет, а лишь существует, и ей совсем неважно, как она выглядит и во что одета. Но промолчала, не желая расстраивать маму, и без того переживающую за неудавшуюся жизнь младшей дочери.
Несмотря на то, что Маржанат не придавала никакого внимания одежде и внешнему виду, на молодую женщину заглядывались и вдовцы, и разведенные мужчины, и даже неженатые парни. Но вскоре зачастившие к ним сваты твердо поняли: Маржанат замуж не выйдет, даже если к ней будет свататься настоящий принц – она не могла и не хотела забыть своего покойного мужа.
Через три года Маржанат переехала в райцентр к брату, чтобы отдать Тимура в хорошую школу, а еще в разные кружки при районном Доме пионеров. Бывшие коллеги мужа, зная, как его мать распорядилась домом Мусы, во всем помогли Маржанат. Прежде всего они устроили ее на работу. По утрам Маржанат, привыкшая к нагрузкам, легко успевала убирать в клубе и райкоме и получала за эту работу неплохие деньги. Раз в неделю она ездила и к родителям в село, чтобы контролировать хозяйство, которое теперь уже за определенную плату полностью вели соседские парни. Они радовались выпавшей подработке, а Маржанат, не обижающая их в оплате, хорошо организовала сбыт продуктов, договорившись с постоянными перекупщиками. Жизнь Маржанат постепенно налаживалась, коллеги мужа смогли вернуть ей теперь уже в постоянное пользование бывшую служебную квартиру Мусы. Денег им с сыном хватало на жизнь и оставалось для того, чтобы ежемесячно откладывать определенную сумму на будущее.
Маржанат мечтала о том, как ее сын подрастет и выучится. Как она даст ему образование, сыграет свадьбу.
Поднимать и воспитывать сына Маржанат помогал ей брат, Залимхан. Он был математиком по специальности и работал в районо. Залимхан охотно занимался с племянником, видя, как мальчик тянется к знаниям и на лету схватывает любую, самую сложную информацию.
– Весь в отца, – с радостью говорил о племяннике Залимхан и часто приносил Тимуру полезные для чтения книги. – Только бы судьбу его не повторил, пусть живет долго и счастливо.
Тимур окончил школу с золотой медалью и собирался поступать в вуз. Посовещавшись с дядей он выбрал для себя специальность экономиста, решил поступать на отделение «Финансы и кредит» университета. Но Залимхан настоятельно советовал племяннику поступать в московский вуз, был уверен – Тимур достаточно подготовлен к учебе в Москве, обещал всемерно помогать студенту через московских друзей, вот только Маржанат воспротивилась:
– Спасибо, брат, за заботу о моем сыне, но не получится у нас с учебой в Москве. Приезжать оттуда Тимур сможет только на каникулы один или два раза в год. А я не смогу так долго без сына жить, по нескольку месяцев его не видеть. Ты уж прости…
– Эх ты, курица-наседка… Только о себе и думаешь… Не понимаешь, что парню твоему так лучше было бы.
Маржанат улыбнулась словам брата: Залимхан был первым в ее жизни человеком, кто сказал, что она только о себе и думает. Все вокруг ругали ее за то, что о себе забыла. Говорили, что у сына своя жизнь, в которой с годами она, Маржанат, будет занимать все меньше места. Тимур женится и о матери забудет. Она не первая и не последняя мать, которую из жизни сына вытесняет другая женщина – жена…
…Тимур и Зарифа познакомились случайно, он учился на четвертом курсе университета, а Зарифа была первокурсницей филфака. В один из дней после зимней сессии отличников учебы со всех курсов и факультетов собрали в главном корпусе на вечер чествования лучших студентов вуза.
Вначале в актовом зале состоялась торжественная часть, где ректор и деканы факультетов отметили своих лучших студентов, вручили им грамоты и памятные подарки. А затем в фойе зала всех виновников торжества ожидала дискотека.
Тимур решил уйти сразу же после официальной части церемонии, танцевать он не умел, в компании девушек обычно смущался. Потому не ходил на факультетские вечера и танцы, которые устраивались в общежитии. И даже из комнаты своей сбегал, узнав, что любвеобильный сосед Ахмед в очередной раз пригласил на ужин девочек.
– Свято место пусто не бывает, дурачок, – говорил тот, – желающих посидеть в компании симпатичных девчонок много, могу даже выбирать. Только мне тебя, зубрилу, жалко. На что лучшие годы жизни тратишь, Тимур? Учебники, конспекты – это и есть вся твоя жизнь. Обрати внимание на какую-нибудь девушку, а то о тебе уже недобрые слухи ходят на курсе. Люди понять не могут, почему у тебя с личной жизнью тишь и гладь? И почему твои гормоны молчат, а девушки тебя не интересуют?
– Мне в отличие от тебя все равно, что обо мне говорят. Главное, что я сам о себе и своих гормонах все знаю, – спокойно ответил другу Тимур. – Не могу я просто так к любой девушке подкатывать, как делаешь это ты и другие. Мне ее смазливой мордашки и длинных ног недостаточно. Я хочу, чтобы девушка мне понравилась, чтобы она была умной и душевной, чтобы сердце мое на нее откликнулось.
– А ты у нас романтик, оказывается, – подшучивал над другом Ахмед. – Тебе в девятнадцатом веке родиться надо было, только ты опоздал. Таких как ты сейчас не бывает, как и любви, это всего лишь выдумка поэтов.
– Любовь есть, Ахмед, я это точно знаю, – серьезно ответил на шутку друга Тимур. – Моя мама в двадцать лет одна осталась, отец погиб в автоаварии. Она и по сей день уже двадцать два года одна, хотя родственники не раз пытались выдать ее замуж. Не вышла, вот тебе и любовь.
– Понятно, ты однолюб по наследству. Ладно, прости, что напомнил о грустном. Но где же твоя единственная? Почему она так опаздывает?
– Наверное, чувствует, что мне сейчас некогда и не совсем до нее – учеба, научный кружок, конференции, много чего успеть хочу, – улыбнулся Тимур. – Прежде всего я на ноги хочу встать. О любви и женитьбе подумать еще успею.
– Ну да, если ты и в самом деле хочешь все в одном флаконе получить – и любовь, и брак, и женщину-друга, тогда, может, ты и прав. Только, боюсь, такими темпами ты еще не скоро женишься. А пока завел бы себе девушку для легких, ни к чему не обязывающих отношений. Как все.
– Я даже котенка не смогу себе завести, не чувствуя за него ответственности. А ты говоришь – девушку. Не хочу и не могу так. Ты уж прости, каждому свое. Мне двадцать два года, я на четвертом курсе, торопиться некуда. Сейчас у меня одно желание – на ноги встать, надежды матери и дяди оправдать, они в меня очень верят.
Провожая друга на вечер отличников и уже зная о том, какой грандиозной дискотекой закончится церемония, Ахмед открыто завидовал Тимуру, просил взять его с собой хотя бы на танцы.
– В зал будут пропускать по приглашениям, а в фойе, где будет дискотека, думаю, пройти не проблема. Так что приходи, только меня там не будет, ты же знаешь, я танцевать не умею. И не особо люблю шумные мероприятия…
– Эх ты, старик Хоттабыч, – покачал головой Ахмед. – Не повезло мне с соседом. С тобой от скуки умереть можно. Как же я хочу, чтобы ты нежданно-негаданно влюбился и пустился во все тяжкие.
– Боюсь, тебе этого долго ждать придется. – улыбнулся Тимур и отправился на мероприятие, в душе ругая его организаторов – зачем им понадобился этот слет отличников? И зачем благодарить студентов за хорошую учебу, если они для себя учатся?
Как оказалось, с вечеринки раньше времени ушел не только Тимур, но и еще одна девушка-первокурсница. Девушкой назвать ее было трудно: скромно, почти по-детски одетая, без макияжа и в очках, она была похожа на подростка, школьницу-отличницу. Тимур и она одновременно оказались у закрытого гардероба и тщетно пытались достучаться до гардеробщицы. Через несколько минут та, явно заспанная, явилась и недовольно спросила:
– Чего вам тут надо? Вечер еще, кажется, не кончился.
– Это для кого как, – спокойно ответил ей Тимур и подал ей номерок с вешалки. – Официальная часть закончилась, а на дискотеку остаются по желанию.
– Понятно. А вы, значит, танцевать не пожелали? – решила пообщаться с парнем скучающая женщина.
– Именно так, я хочу уйти, с вашего позволения.
– Позволяю, – широко улыбнулась тетка, выдавая ему куртку, – я серьезную молодежь уважаю. А эта девчушка с тобой? Сестренка что ли младшая? – кивнула она в сторону молча стоявшей в сторонке девушки. – Вижу, что не студентка…
– Студентка, – спокойно ответила девушка и густо покраснела. – Я тоже хочу уйти, возьмите мой номерок.
Гардеробщица, посмотрев на номерок, ушла в глубь раздевалки, а Тимур, одеваясь, внимательно посмотрел на девушку: она и в самом деле была похожа на школьницу, совсем еще ребенок.
– Твоего пальто на той вешалке нет, мужская куртка висит, – развела руками перед девушкой гардеробщица. – Не знаю даже, как это понимать.
– Но я же дала вам номерок, который мне выдали взамен пальто. Я же не могла прийти сюда в одном платье, – пыталась объяснить что-то гардеробщице девушка. – Давайте я помогу вам, откройте дверь, поищем мое пальто вместе.
– Еще чего придумала, не имею я такого права – откуда мне знать, чье пальто ты оденешь и уйдешь.
– Вы шутите? – чуть не расплакалась девушка, – зачем мне чужое пальто? Я вам помочь хотела. Я опишу вам свое пальто, а вы его найдите сами. Или хотите, я свой студенческий оставлю и заберу его.
– Нет, – категорически возразила гардеробщица – Есть только один вариант: жди, пока все это закончится, все выйдут с этой самой дискотеки, пальто и куртки свои разберут, а твое останется. Вот тогда я тебе его отдам. Куда оно денется?
– Я не могу столько ждать, понимаете. Мне очень далеко добираться, на Сепараторный, транспорт плохо ходит, и мама будет волноваться.
– Это не мои проблемы, милочка, – недовольно сказала гардеробщица. – Не я у тебя пальто принимала, а моя напарница. Не хочу теперь за чужие грехи отвечать.
– У меня очень скромное простое пальто, а не норковая шуба – вам не придется так беспокоиться о нем, – вежливо просила гардеробщицу расстроенная девушка. А та, скорее от скуки, не хотела решать проблему с потерявшимся пальто.
Девушка расплакалась, и Тимур, сделавший несколько шагов к выходу, увидев это, вернулся.
– Зачем ты расстраиваешься? – спросил он девочку, – переживаешь, что пальто пропало? Никуда оно не денется, скорее всего, повесили не на ту вешалку, так бывает, найдется. Я Тимур, учусь на экономическом. Очень хотел бы помочь тебе. Скажи, что мне сделать?
Продолжение по ссылке http://www.proza.ru/2015/11/18/2319