Маржанат была убита новостью, которую через некоторое время сообщил ей сын. Не зная всей правды и прогнозов врачей, свекровь по-своему утешала Зарифу после операции: говорила невестке о будущих детях, просила не затягивать с этим. Из-за этого Тимуру пришлось рассказать матери о вердикте врачей. Маржанат расстроилась до слез, но вначале пощадила сына и ничего ему не сказала. Вернулась к трудному разговору через полгода, когда сын приехал в село поздравить ее с праздником Уразы.
– Зарифа приехать не смогла, – сказал матери Тимур, – с работы не отпустили. Но она тебе подарки передала.
– Хорошо, что один приехал, – ответила сыну Маржанат. – Мне с тобой серьезно поговорить надо.
– С каких это пор ты Зарифе не доверяешь? – совершенно не догадываясь о теме предстоящего разговора, удивился Тимур. – Раньше у вас от меня секреты были, а теперь ты от нее что-то скрываешь? Не оправдала моя жена твое доверие?
– Не оправдала, – серьезно ответила на шутку сына Маржанат, и, не дожидаясь от него новых вопросов, пояснила свой ответ: – Подарки, говоришь, жена твоя прислала? А зачем они мне? Мне другие подарки от Зарифы нужны были. Внуки и внучки, а не отрезы и платки – у меня таких подарков целый сундук. Я внуков хочу, а их у меня теперь не будет. Хотя я все еще надеюсь.
– Что ты такое говоришь, мама? Внук у тебя есть. А насчет надежды твоей так скажу – береги себя и жди правнуков, внуков у тебя больше не будет.
– Один ребенок – это не ребенок, Тимур, – не уступала сыну Маржанат. – В нормальных семьях не меньше трех-четырех детей быть должно. А уж тебе сам Бог велел многодетным быть, ни сестры у тебя нет, ни брата. Думала, что их тебе дети заменят, радовалась, что рано женился. Теперь у меня мало надежд осталось на то, что так будет.
– Эту тему мы с тобой не раз обсуждали, мама, – изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, ответил Тимур. – Не понимаю, о каких надеждах ты говоришь, зная, что моя жена не сможет больше родить.
– Знаю, Зарифа не может больше родить. А у тебя дети еще могут быть и столько, сколько ты захочешь. Неужели ты подписал себе приговор – остаться с одним ребенком? Не слишком ли это большая жертва, сын?
– Ты о чем, мама? – не сразу понял смысл слов матери Тимур. – Ты мне самому родить предлагаешь что ли?
– Тебе любая женщина рада будет родить. Твоя Зарифа хорошая жена и невестка, но она бесплодна, разве это не уважительная причина, чтобы развестись с ней?
– Не стыдно тебе, мать? – возмутился Тимур. – Я тоже один у тебя, единственный сын. Разве ты в этом виновата?
– В моем случае не я, а судьба виновата. Твой отец умер, когда тебе год исполнился, а мне было двадцать лет. Замуж я больше не вышла. Откуда у меня дети могли бы быть?
– Как откуда? Замуж надо было выйти, раз считаешь, что дети – это главное, и их надо иметь любой ценой. Не ожидал, мама, что услышу от тебя такое.
– Ничего особенного я тебе не сказала. Повторяю только то, что слышу каждый день от родных и близких. Все в один голос твердят: почему твой Тимур из-за бездетной жены страдать должен? Ничего против Зарифы не имею, но я думаю, она поймет. Я поговорю с ней, объясню, что ты у меня один, и нам нужны дети. А ты Зару с Мусой, конечно, не оставишь, помогать будешь, ходить к ним. Я ей все сама объясню.
– Ты ничего ей не скажешь и не объяснишь, – еле сдерживая себя, чтобы не взорваться, ответил матери Тимур. – Ни словом, ни взглядом не намекнешь больше на эту тему. Надеюсь, ты меня поняла, мама? Иначе забудь о том, что у тебя есть сын.
У Маржанат от неожиданной обиды задрожали губы, сын впервые так резко говорил с ней. И впервые так легко отказывался от нее ради жены, что было вдвойне больно матери. Она всегда болезненно обижалась на сына за каждый пустяк, невнимание, повышенный тон. А сейчас от его жестких слов испытала настоящий шок.
– Нечего плакать по каждому пустяку, Маржанат, – нередко ругала ее сестра. – Замучила ты сына своей ненормальной любовью, опекой, капризами и обидами. Говорила я тебе в свое время: выходи замуж, ты в двадцать лет вдовой осталась, кто бы тебя осудил? Но если уж решила сыну всю себя посвятить, не требуй взамен за это его жизнь. Не виноват Тимур в том, что весь смысл твоего существования в нем одном заключается. Он стал заложником твоей любви.
Но Маржанат только махнула на сестру рукой: даже родной человек понять не может: в сыне – вся ее жизнь.
– Правильно говорят, ночная кукушка все перекукует, – ревностно подумала о невестке пожилая женщина, изо всех сил стараясь не расплакаться перед сыном. – Он сейчас готов был взорваться и впервые смотрел на мать с нескрываемой злобой.
Глаза растерявшейся Маржанат наполнились слезами, но Тимур уже пожалел о своем срыве, он обнял мать и попросил прощения за резкий тон. И все же, уходя, вернулся к их незаконченному разговору:
– Не хочу, я, мама, больше на эту тему ссориться, – сказал он. – Но постарайся понять: я никогда не разведусь со своей женой. Не считаю Зару виноватой в том, что случилось. Это испытание для нас обоих. Не повезло с детьми, повезет с внуками. Вырастет наш Муса, будет у тебя куча правнуков. Не переживай, родная, время летит незаметно, а ты у меня еще совсем молодая бабушка.
– С моими болячками вряд ли я правнуков увижу, но пусть все будет так, как ты хочешь, – грустно ответила сыну Маржанат и при этом обняла Тимура. Не хотела она, чтобы сын возвращался в город с тяжелым сердцем. Тимур за рулем, не дай Бог, переживать по дороге будет, случится еще что-то недоброе.
Постепенно Маржанат смирилась с тем, что внук у нее единственный. Она безумно любила Мусу, была абсолютно довольна и невесткой.
– Хорошо, что они не развелись тогда, – говорила она, спустя годы, родным. – Для меня главное, чтобы сыну хорошо было. А Зарифа ему и мать, и сестра, и подруга. Она все для него сделала, когда Тимур в аспирантуре учился, когда дело свое открыл, с нуля они все начинали. Сколько трудностей вместе прошли, но ни разу я жалоб от невестки не услышала. И сама она умница, доцента ей уже дали. Тимур говорил, что ее на службе очень уважают, работы у нее ценные, жаль, не хочет довести их до конца. Зарифа и науку забросила ради того, чтобы быть полезной в делах мужа. А так давно уже и докторскую бы защитила, и профессором стала. Золотая у меня невестка, повезло Тимуру. И мне повезло, умереть спокойно смогу, сын в надежных руках.
– Ей тоже повезло с тобой, Маржанат. Ты хорошая свекровь, как к дочери к невестке относишься, – похвалила ее одна из подруг.
– Не такая уж я хорошая, – смутилась Маржанат и честно призналась: – не все вы знаете. Всякое вначале у нас было, теперь мне и вспоминать об этом стыдно. И обижалась я на невестку, что родить больше не может. И сына упрекала, жениться на другой предлагала. И Зарочку порой обижала упреками и намеками. Самой теперь не верится: неужели это я была? В свое время от покойной свекрови так натерпелась, думала, сама вредной и ревнивой не буду.
…Маржанат вспоминала далекую молодость, свое яркое, но короткое супружеское счастье. Вспоминала день рождения их сына. Тимур родился немного раньше срока, и Муса, отец новорожденного, работавший в райцентре, узнал радостную весть от других. Маржанат отчетливо помнила детали того счастливого дня – безудержную радость мужа, черного барана, зарезанного им в честь рождения Тимура, и колечко с бирюзой – подарок Мусы.
Она была счастливейшей из женщин и сама не могла поверить в то, что происходит с ней и в ее жизни.
Маржанат была обычной девушкой из простой бедной семьи, но Муса, самый завидный жених их села, вернувшись после учебы в Ростове, обошел вниманием всех сельских красавиц и выбрал в жены ее. Родители Мусы гордились сыном и хотели видеть рядом с ним, образованным и красивым, совсем другую девушку – из знатного рода, с хорошим приданым.
Но Муса вернулся в родное село и в первый же день, увидев Маржанат на одной из свадеб, сразу же сказал родителям: она будет моей женой.
Бика, мать Мусы, слезно просила сына одуматься:
– Цены себе не знаешь, сынок. У нас в районе таких, как ты, образованных женихов – единицы, ты и институт закончил, и партшколу. За тебя любая красавица выйдет, директор совхоза сам отцу намекал: придете сватать мою дочь за Тимура, не откажу. Чем же тебе Маржанат понравилась – она обычная, словно невзрачный полевой цветок.
– Мне не нужна красавица, – твердо сказал матери Муса. – Хотя Маржанат для меня самая красивая. В народе говорят: красива любимая. А полевые цветы я всегда больше роз любил. Что касается твоей мечты породниться с директором совхоза, она исполнима, жени на его дочери одного из моих братьев.
– Женила бы, но за братьев твоих он дочь не отдаст. Неучи они, сам знаешь, не чета тебе. Нурмагомед и школу до конца не окончил, бросил. А Арслан профтехучилище с грехом пополам осилил. Директор дочку свою единственную за тебя отдать хотел. Думал, ты толковый, а ты у меня дурак дураком, пользы своей не знаешь. Совсем тебя город испортил, родительское слово тебе не указ. Стыд потерял, матери о любви своей рассказываешь, – проворчала Бика. – Было бы кого любить. Смотреть не на что, Маржанат – серая мышка, нищая, из рода самого простого.
Родные сопротивлялись долго и упорно. Но Муса сумел настоять на своем. Он был человеком авторитетным не только в своей семье, но и во всем районе – несмотря на молодость, его избрали председателем сельсовета, а потом и третьим секретарем райкома. И родители через какое-то время все же приняли выбор сына.
Первые три месяца молодожены прожили вместе в своем новом сельском доме, который Муса начал строить еще задолго до свадьбы. Летом и зимой на каникулах он занимался стройкой сам, а уезжая на учебу, подрабатывал в городе и посылал родным деньги на стройматериалы и оплату рабочих. Муса удивлял жену каждый день, Маржанат никогда не слышала от других женщин, что в семейной жизни столько радости бывает. Муж помогал ей по дому, дарил подарки, каждый день радовал ее какой-нибудь мелочью, безделушкой. Муса приходил домой, и она уже ждала – сейчас он вручит ей принесенный специально для нее сюрприз, им могло быть что угодно – шарфик, чулки, душистое мыло, обычное яблоко, воздушный шарик, шоколадка.
Он защищал Маржанат и от своей своенравной матери, которая была недовольна необычными отношениями в семье сына
– Чего ты ее так балуешь, сын? Все о вас только и говорят.
– Передай им, чтобы завидовали молча, – спокойно отвечал матери Муса, – хотя недолго им осталось завидовать, меня в райком на работу зовут, и как только наш малыш чуточку окрепнет, мы уедем с Маржанат в город.
– Ты совсем как русский стал, сын, в своем Ростове. Наших обычаев и традиций не соблюдаешь, с женой при всех любезничаешь, хвалишь ее за любой пустяк, вчера даже за хинкал похвалил. А другие женщины своим мужьям не готовят, что ли? Ты на руках готов жену носить за то, что обязанности свои выполняет – разбалуешь, потом локти кусать будешь. О вас уже все село говорит. Видели люди, как вы ночью за водой к роднику вместе ходили. Не хочу я, чтобы ты посмешищем становился, – выражала недовольство Бика, вечно недовольная невесткой.
– Ох уж наши сельчане, осуждают мужчину за то, что со своей собственной женой ночью по селу прогулялся. Так осуждают, как будто я с чужой женой к роднику ходил.
– Осуждают, потому, что мужчины у нас к роднику вообще не ходят, – обиженно выговаривала Мусе свои претензии мать.
– Да ты просто ревнуешь, мать, – рассмеялся тот и, схватив свою маленькую маму на руки, закружил ее. –Ты лучше за отцом последи, а то он, пока ты мной занимаешься, на других женщин заглядываться стал. Смотри, найдет себе какую-нибудь вдовушку, плакать потом будешь.
– Не буду я плакать, еще чего! Пусть хоть сегодня на другой женится, я только порадуюсь. А его новой жене чемодан невесты соберу. Только таких дур, как я, больше нет, чтобы отца твоего – лодыря и бездельника – терпеть. Это твоей жене все в селе завидуют, а меня только пожалеть можно, – тут же парировала сыну Бика.
Маржанат и в самом деле завидовали все женщины села: и молодые девушки, мечтающие о таком завидном, как Муса, женихе для себя, и те, кому не повезло с супружеством. А замужние женщины сравнивали его со своими мужьями не в их пользу.
– Счастливая ты, Маржанат, – часто говорили ей подруги и соседки. – Лучший парень села тебе достался. Ты за Мусой всегда будешь как за каменной стеной.
Молодая женщина и сама надеялась на это, благодарила Бога за любовь и счастье лучшего из мужчин и просила Всевышнего поберечь их семью.
Через три месяца после свадьбы Мусу перевели на работу в райцентр. Квартиру ему выделили сразу же, но Маржанат осталась с маленьким Тимуром у свекрови.
– Знаю, тебе нелегко с моей мамой, родная, – говорил ей Муса, приезжавший домой раз в неделю. – У нее характер тяжелый, хотя женщина она добрая. Я бы с радостью забрал вас в райцентр, но я весь день, а иногда и ночами на работе, ежедневно в разъездах по району. Не хочу, чтобы ты с малышом одна сидела. Что будешь делать, если заболеет, и помощи там ждать не откуда? А в родном селе я за тебя спокоен буду, мама тебе с ребенком поможет и твои родители – рядышком. Потерпи немного, через полгода в город переедем, мне там работу хорошую обещают. Нас в городе совсем другая жизнь ждет.
Их первенцу Тимуру не исполнилось и года, когда двадцатилетняя Маржанат стала вдовой. Машина, в которой Муса с другим работником райкома добирались из райцентра в высокогорное село, упала в пропасть.
Жизнь Маржанат потеряла всякий смысл, вместе с мужем в ней умерли все надежды и мечты о будущем.
– Ты молодая, выйдешь еще замуж, – утешали ее родные и близкие. А ей не хотелось даже отвечать на эти слова. Она знала: место Мусы в ее сердце и в ее жизни никто не займет. Только маленький Тимур, кровь и плоть любимого, его продолжение, привязывал ее к жизни. Малыш был похож на отца как две капли воды.
– Сшей сыну распашонку из старой рубашки отца, – посоветовала Маржанат еще при жизни Тимура навестившая ее соседка.
– Зачем? – удивилась тогда молодая женщина, – у нас распашонок достаточно. Нам папа из города много всего привез.
– Тимур очень на Мусу похож, при таком сходстве, говорят, надо малышу рубашку из отцовской одежды пошить, чтобы ничего не случилось…
– Не верю я в такие приметы, – сопротивлялась Маржанат, – странно удивляться сходству отца и сына. На кого же Тимур должен быть похож, если не на своего отца?
– Как знаешь, – развела руками соседка, я тебе говорю то, что от других слышала. На твоем месте я бы сшила, веришь или нет, неважно. Не трудно же…
Безутешно скорбящая по мужу Маржанат не раз потом вспоминала этот разговор с соседкой, винила себя: почему она не сшила ту злосчастную распашонку, даже если приметам не верила.
Через год после смерти Мусы свекровь предложила ей выйти замуж за младшего сына, тот был старше Маржанат на три года.
– Это невозможно, – ответила молодая вдова, – для меня Арслан как был братом мужа, так и останется.
– Но мужа у тебя уже нет, – довольно жестко ответила свекровь, – мой сын умер. И я не хочу, чтобы внука воспитывал другой мужчина. Чтобы добро, нелегким трудом Мусы нажитое, твоему второму мужу досталось. У тебя есть выбор – выйти замуж за Арслана или оставить Тимура нам и устроить свою судьбу, как ты сама этого хочешь. Подумай и прими решение.
– Я уже сделала свой выбор раз и навсегда. Замуж я не выйду, сына буду воспитывать сама.
– Послушай, девочка моя, – впервые за неполных три года свекровь обратилась к Маржанат ласково, – тебе только двадцать один год, ты в любом случае не останешься одна. В твоей жизни обязательно появится другой мужчина, слишком ты молода для обета безбрачия. Не хочу я, чтобы в связи с этим трепалось имя моего покойного сына. А если и замуж выйдешь – не хочу отчима для своего внука. Тебе лучше принять мое предложение.
– Нет, не приму, никогда, – упрямо повторила Маржанат, – замуж я больше не выйду. И сына воспитаю сама.
Несмотря на категоричность молодой вдовы, родственники были уверены: пройдет время, и Маржанат успокоится, устроит свою жизнь: время лечит любые раны.
Шли годы, к Маржанат сватались неженатые парни их села, разведенные и вдовцы, но молодая женщина замуж больше не вышла.
– Такого, как мой Муса, больше не будет, а с другим я жить не смогу. Не нужен отчим моему сыну, я сама буду ему и отцом, и матерью.
Маленький Тимур стал солнцем ее жизни. А Маржанат старалась делать все, чтобы сын ни в чем не чувствовал себя обделенным.
Как ни странно, семья мужа после того, как она отказалась выйти замуж за деверя, отдалилась от нее. Маржанат с сыном жили в доме, который для них еще перед свадьбой построил Муса. Но Бика не хотела оставлять новый дом вдове сына. В своем желании угодить младшему сыну и лучше устроить будущее Арслана она забыла о внуке Тимуре – единственном наследнике покойного Мусы. В один из дней свекровь прозрачно намекнула Маржанат на то, что дом, построенный Мусой, для нее с Тимуром слишком уж просторен. Что, собираясь переезжать в город, Муса на словах подарил его младшему брату, Арслану. И потому оформил его как собственность матери.
Маржанат знала, что все было не так. Дом Муса оформил на мать, но лишь для того, чтобы получить жилье в райцентре – районное руководство так ему посоветовало. А разговор покойного мужа с деверем состоялся при самой Маржанат. Арслан попросил старшего брата помочь ему со стройкой хотя бы небольшого дома.
– Главное – начать эту стройку, пару комнат в доме до конца отделать, и можно жить. Хочу за полгода уложиться, – сказал он о своих планах.
– Наспех и как попало такие дела не делаются, брат, – ответил тогда Арслану Муса. – Дом для своей семьи надо строить капитально. Я несколько лет свой дом строил.
– Если не торопиться и капитальный дом строить, женюсь только к пенсии, брат, – грустно пошутил с Мусой младший брат. Он собирался жениться в скором времени, боясь упустить богатую невесту, которую посоветовала мать. Но родители девушки дали понять: долго ждать сватов от него они не будут, отдадут дочь тому, кто придет за ней раньше.
– Скоро я заберу семью в город, Арслан. И ты можешь жить пока в моем доме. В ближайшие годы мы возвращаться в село не собираемся. Будешь жить в нормальных условиях и не спеша строить свой дом. Если бы не традиции, по которым у каждой семьи должен быть свой дом, мы с тобой и нашими семьями вполне поместились бы в моем доме, он вполне просторный. А так живи у меня хоть три года, хоть пять, и потихоньку стройся.
– Может, мне дом в селе вообще не строить? – спросил старшего брата Арслан. – Устроишься в городе и мне с семьей туда перебраться поможешь.
– Дом построить надо в любом случае, – сказал брату Муса. – Разве не слышал – мужчина должен дом построить, сына вырастить и дерево посадить. – Только торопиться со стройкой не стоит. Родители тебе деньгами помогут, сам работаешь, я тоже в стороне не останусь. Ты же знаешь, я свой дом больше чем наполовину своими руками построил – во всех работах участвовал – от фундамента до крыши, хотя несколько лет на это ушло. Годы учебы немного помешали. И тебе мы дом с Божьей помощью построим, только какую попало времянку не возводи.
Маржанат не стала перечить свекрови, и, несмотря на возмущения родителей и односельчан, переехала в ее старый дом. После смерти Мусы разговоры о доме, деньгах и других материальных ценностях совершенно не волновали ее. Она была безразлична к окружающему, и только ребенок привязывал ее к жизни.
– Ты с ума сошла, Бика, – возмутились односельчане, узнав, что она настояла на переезде Маржанат с сыном в ее старый дом.
– В чем вы меня упрекаете? – спорила со всеми она. – Я все условия Маржанат в своем доме создала, комнату отдельную для нее и внука подготовила: побелила там, покрасила, кровать и стол поставила.
– Зачем ты невестку с внуком из их дома выгнала, Бика, или не знаешь, какой грех ложится на тех, кто посягнул на сиротскую долю? Себя не жалеешь, пожалей хотя бы младшего сына. Разве Арслан будет счастлив в доме, который вы незаконно и бесчеловечно отняли у вдовы?
Продолжение по ссылке http://www.proza.ru/2015/11/18/2316