- Бабушка, ну, пожалуйста, не умирай! – Иринка не замечала, что она кричит, находясь в больничной палате. Ей было абсолютно все равно есть ли в палате люди или нет. Она бы отдала все, чтобы бабушка сейчас встала, и они бы, словно две неразлучные подруги, ушли отсюда, обнявшись за плечи.
- Бабушка, не умирай! Ты же прожила большую часть такого трудного века. До ста осталось совсем чуть-чуть. Всего двадцать лет. Это же ерунда.
Врачи не давали ей никакой надежды. Иринка знала, что надежду никто тебе не даст. Ты только сама себе можешь ее дать. Или отнять ее у себя. Дудки, что надежда умирает последней, она умирает тогда, когда убиваем ее мы.
Бабушка открыла свои затуманенные смертью глаза, обведенные черно-красными кругами, и вновь их закрыла. Ирина смотрела, как медленно капают капли лекарства, которые пытаются поддержать жизнь в уходящем теле, слышала, как бабушка борется за каждый вдох. И боялась, что этот вдох окажется последним.
Из жизни уходила настоящая женщина.
Ирины родители погибли в автокатастрофе, и ее воспитывала бабушка. Ее и младшую сестру, с которой у Иры не было никаких отношений. Сестра считала Иру не синим, а черным штопаным чулком, или молодой старой девой за то, что специальность у Иры была мужская, за то, что на волевом лице не было ни грамма косметики. И что носила Ириша только брюки.
- Тебе бы кожанку и саблю. Да еще вонючую папироску « Беламорканала» в зубы, - насмехалась Людмила, сестричка, родная кровиночка.
Ирина всегда находила, что сказать, да потом вечерами ее подушка была насквозь мокра от слез. Больнее всего получить удар от близких. А вот бабушка ее понимала и принимала такой, как есть. Подумаешь, что тридцать пять, а не замужем. Все еще будет.
И вот теперь бабушка умирает. Уходит настоящая женщина. Ибо бабушка такой и была. Аристократичность и простота. Умение подать себя не просто как остывшее блюдо, а как изысканный десерт, сделанный из простых ингредиентов. В этом вся бабушка.
Незадолго до того, как слечь окончательно, бабушка наказывала Ире ни в коем случае не отдавать старое зеркало.
- А еще лучше, если оно будет у тебя, а не у Люды. Только сейчас меня ни о чем не спрашивай. Придет время, узнаешь сама.
Настоящая женщина ушла в полночь.
После ее смерти Ира отдала Люде все то, что та хотела. Не разрешила трогать лишь зеркало. Люда пыталась пустить очередную колкость по этому поводу. А может и сказала, да Ира не услышала. Она поняла, что осталась совсем одна в пустой квартире.
А через восемь дней ей приснилась бабушка, которая ее попросила купить немного косметики и сделать макияж у того самого зеркала. И резко исчезла. Причем, эта просьба прозвучала как приказ.
Ира купила себе два карандаша – для губ и глаз, а также тушь и помаду престижной французской фирмы и впервые накрасилась перед обычным зеркалом, не понимая какая же в нем тайна.
А через пару минут зашла Людка и упрекнула, что Ира рано тратит бабушкины сбережения. И что на слишком дорогую косметику она замахнулась.
- Я замахнулась на ту косметику, которой была достойна! Ирина собрала остатки самообладания и бросила это в спину уходящей сестры.
А потом она села перед тем же зеркалом и расплакалась. Новая тушь текла по ее лицу и не разъедала глаза. Ира полезла в сумку за носовым платком, да сумка выпала из ее рук. Женщина кинулась ее собирать и увидела на ковре простенькое колечко. Его когда-то выронила бабушка, да не смогла найти. Ира подхватила его и, открыв форточку, выкинула на улицу. И тут в квартире погас свет. Как хорошо, что есть свечки. И тоже, благодаря бабушке. Нет, бабушка всю жизнь была еще и настоящим романтиком. Ира зажгла свечу у зеркала.
- Вот так когда-то гадали. Суженый мой, ряженый. Найдешь ли меня?
И вдруг Ирина видит в зеркале мужчину. Какой-то седой, страшный, с черными глазами.
Ира кричит и задевает локтем свечку. И продолжает кричать.
Она умолкает от того, что кто-то трясет ее за плечи. Да все тот же мужчина.
- Чего орешь как резаная. Во-первых, зачем ты кольца из окна кидаешь, а во-вторых, входную дверь надо закрывать. А то точно вор какой-нибудь заскочит.
А дальше зеркало вдруг сорвалось с петель, рухнуло вниз и разбилось.
- Господи, вот и начались все мои беды! Ирина нагнулась и начала собирать осколки, стукнулась лоб в лоб с мужчиной, который решил ей помочь.
- Вот и шишки набьем… До свадьбы заживет.
Ира хотела узнать до чьей же свадьбы, да не успела: свет внезапно дали, как внезапно отключили. Ира и ее спаситель одновременно посмотрели друг ан друга и засмеялись.
- Так зачем ты решила выкинуть кольцо?
- Потому что знала, что ты его найдешь и мне принесешь,- ответила женщина. Ира еще раз посмотрела на своего спасителя и улыбнулась. Эта улыбка была больше чем просто улыбка благодарности. « Он, очень даже симпатичный, с легким серебром на висках, и какими-то грустными карими глазами»,- подумала она. И как хорошо, что она после ухода Люды не закрыла дверь на замок.
Они очень долго проговорили в тот день. А через три недели Ирина и ее жених Валентин подали заявление в загс. Надо сказать, что осколки разбитого зеркала Ира не выкинула, а собрала
в бумажное полотенце и решила их хранить. Какая чушь, что зеркала бьются к несчастью. Ни об этом ли хотела сказать бабушка?