У меня не так много подарков, которыми я действительно дорожу, но каждый из них – это обязательно частица чьей-то большой благодарной души за мою робкую попытку ее понять. Такими дарами судьбы являются два сборника стихотворений Александра Аркадьевича Файнберга.
С творчеством Александра Аркадьевича я впервые познакомилась в начале 2000-х. Его стихотворения, новеллы, миниатюры нет-нет публиковались в центральных газетах республики. При прочтении они сразу хватали меня в охапку и бросали в водоворот метафор, окатывали брызгами лирической грусти и тонкой иронии, увлекали неожиданно глубокой мыслью.
Чуть позже, когда судьба твердо решила, что я пойду по стезе журналиста, информации о ташкентском Мастере слова у меня прибавилось. А чем больше я узнавала о нем из очерков и интервью, тем острее ощущалась некая недосказанность. Мне казалось, что задаются не те вопросы, ответы Мастера передаются неточно, что о такой личности не может писаться так просто. Это потом, уже после знакомства с ним, его интеллигентнейшей супругой, я поняла, что сам Александр Файнберг и его творчество неисчерпаемы, и сколько бы о нем ни писали, он останется до конца не прочитанной книгой.
Но в тот период я об этом не знала. Набравшись смелости, однажды, где-то в январе 2008 года, решилась на то, чтобы, наконец, встретиться с Народным поэтом Узбекистана, в чем мне помогла друг семьи, искусствовед, директор Ташкентского общественного клуба-музея Анны Ахматовой «Мангалочий дворик» Альбина Витольдовна Маркевич. Она сразу предупредила, что характер у Файнберга «еще тот». Но меня-то этим не возьмешь, ведь Александр Аркадьевич сам в прошлом журналист – поймет коллегу.
…- Ага, пришла, зараза.
В коридоре уютной квартиры Файнбергов, пока я снимала обувь, появился Он. В тельняшке, трико, с немного взъерошенными волосами. Но главное, конечно, было не это. На меня смотрело Небо. Тогда я впервые поразилась невероятной голубизне глаз Александра Аркадьевича. Их взгляд пронизывал насквозь.
- Ну что ты так гостей встречаешь, Саша? – забеспокоилась Инна Глебовна. – Разве так можно?
- Ничего страшного, это сейчас обижаются, а во времена Ломоносова слово «зараза» было весьма лестным комплиментом, поэтому принимается, - быстро нашлась я, стоя столбом с одним сапогом в руке, готовая тут же натянуть его обратно и уйти. А всё это время на меня смотрел Александр Аркадьевич.
- Своя, - махнул он мне в сторону кухни, приглашая тем самым в святая святых всех поэтов-шестидесятников, к которым относился и сам Файнберг.
Так я познакомилась с целой эпохой в культуре и поэзии нашей республики, автором 12 сборников стихотворений, сценариев художественных фильмов «Мой старший брат», «Дом под жарким солнцем», «Опаленные Кандагаром», а также двух десятков мультипликационных фильмов, блестящим переводчиком узбекских поэтов, чьи стихи и прозу, в свою очередь, переводили А. Орипов, С. Сайид, Р. Мусурмон.
В тот день под мерное тиканье часов с кукушкой, за чашкой ароматного кофе, заваренного его замечательной женой, мы долго говорили о поэзии и поэтах, вдохновении и ремесле, оригинальном и тривиальном, затронули и тему испытаний, через которые пришлось пройти Александру Аркадьевичу. В результате появилось интервью в семейном издании «Леди», которое и сегодня можно прочитать в Интернете.
Любопытно, когда я привезла из Самарканда газету с публикацией, Народный поэт согласился взять ее только с дарственной надписью. У меня впервые просили автограф! И кто?!! Дрожащей рукой я что-то написала и передала газету, а Александр Аркадьевич подарил мне сборник стихотворений «Прииск». Чуть позже, когда мы стали публиковать его миниатюры и стихотворения, была подарена еще одна книга - «Лист».
В свои наезды в столицу не раз бывала в их гостеприимном доме, с удовольствием слушала его воспоминания о матери, которую тоже звали Анастасией, о его пересечениях с Татьяной Есениной, Еленой Шиловской (супругой М. Булгакова), которые он называл мистическими.
Как-то он повел меня в кабинет, по его суровому взгляду поняла, что-то произошло. «Видишь? - указал он мне на бронзовый бюст А. Пушкина. - Знаешь, где нашел? На мусорной свалке! Весь в извести был».
Как выяснилось, новые соседи по подъезду разбирали вещи на антресолях прежних жильцов и посчитали бюст поэта ненужным. Александр Аркадьевич негодовал страшно. Он вообще был очень эмоциональным, тонко чувствовал всех и вся – людей, животных, природу, жизнь…
В октябре 2009 года в очередной раз намеревалась приехать в Ташкент, чтобы встретиться с Файнбергом и подготовить основательный материал к его 70-летию. Но не успела…
Часто перечитываю его стихи, которые для меня стали вещими. Когда муторно на душе, в чем-то сомневаюсь, открываю наугад страницу и читаю послание Поэта. Сегодня открылось самое начало сборника «Лист», глазами ловлю:
«Не вторгни жизнь мою бесстрастно
в пределы чуждого жнивья.
Любая нива – но моя.
Любой удел – но не напрасный»…
Как всегда точно и вовремя.