(это отрывок из повести, написанной «в стол» в брежневскую эпоху, когда работникам закрытых НИИ грозил тюремный срок за любой контакт с иностранцами, а назывались такие НИИ именами драгоценных камней «Рубин», «Топаз», «Агат» и т. д.)
«Так вот, снится мне, что на выходные мы всем отделом поехали на экскурсию, - то ли Суздаль, то ли Новгород, точно не помню. Я, чтобы скучно не было, Аньку Косынкину - с собой (ты её, может, знаешь, в "Гранате" работает). Ну, загрузились в автобус, вроде наш, изумрудовский; едем... Едем, едем, остановки: мужчины налево, женщины направо, - а конца нет и нет. Анюта у меня на плече дремлет, ну, и меня сморило... Вдруг, просыпаюсь (ну, так снится, будто бы просыпаюсь), а пассажиры всё какие-то разодетые: кто в дублёнке, кто — в очках импортных... Я - будто так и надо, думаю только: во, достают люди. Как вдруг, замечаю: спереди, сзади - ни слова по-русски, у некоторых газеты в руках - тоже всё иностранные. Я - в ужасе, зырк в окно - так и есть: за-гра-ница!! Расталкиваю Косынкину: "Аня, подружка, влипли!" (А «Гранат» ты знаешь, режимность покруче, чем у нас в «Изумруде»). Та глазками - моргает, ничего не поймёт. "Подписку о контактах с иностранцами давала?" Кивает. "А теперь посмотри". Смотрит в окно, потом на тех, что в дублёнках, и вдруг, глаза округлились, рот ладонью себе зажимает, - дошло, одним словом. А в глазах - паника, я уж пожалела, что разбудила. Только и теребит меня: "Вера, подружка моя, что делать-то будем?" - губы трясутся. Осаживаю: Думать, - говорю, - будем! Успокоились; думаем. Только как ни крути, а всё получается... ну, сама понимаешь, - тюрьма получается. Тут уж и у меня нервы не выдержали. Обнялись мы с ней (я Бориса своего никогда так не обнимала), целуемся, слёзы по щекам размазываем. Вдруг, я стоп-кран приметила. Снова думаем. План составили: она хилее меня - вперёд, там народец помельче, а я - задних, если попрут, корпусом попридержу. Глядишь, к выходу прорвёмся, ну а там – уж как повезёт.... И вот уже поднимаемся, как откуда ни возьмись, - кондукторша:
«СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВКА ПАРИЖ» (!!!)
Мы так и обмерли… И вижу я, в Анютку-то мою словно бес вселился, глазки засветились, забегали. И так вкрадчиво мне: "Вер, а Вер, может, отложим? Всего одна остановочка. Ведь никогда больше не представится. Ну, хотя бы одним глазком. Посмотрим, а там сразу назад?" Я ей: "Да, пойми ты, дурочка, выбираться нужно сейчас, пока не доехали, тогда ясно будет: мы здесь не преднамеренно, да за это, глядишь, пол срока скостят; а если..." Куда там, она уже Мирей Матье песни распевает, о тюрьме и думать забыла. Сразу, конечно, на нас внимание обратили. То один, то другой подкатит: "О-о, русский девашка? Харош русский девашка!", - и всё норовят выведать, кто мы, а главное, где работаем. Ну, Наждакова, - говорю себе, - контактов не миновать! Вскакиваю с места и на чистейшем не то английском, не то французском: "Ни слова", - кричу, - "не выпытаете"! И тут, веришь ли, они словно языки проглотили, только "О-о", "О-о" и расступаются, расступаются, а я между ними с поднятой головой прямо к выходу, водитель оторопел, дверь открывает. Ну, - думаю, - спасена! Одно занозой: Анютка осталась, что-то с ней будет...
Утром звоню Косынкиной. "Ну, как Париж?" - спрашиваю. "Какой ещё Париж?"- зевает, - "Ты что, Верк, съела чего-нибудь? В "Русских пирогах"?..»
Фото А.Лебедева