Пролог.
К празднику, решили у нас благоустроить улицу. Для этого они неожиданно пригнали тяжёлую, асфальт укладочную технику и тут же принялись обсуждать с мастером эксплуатационного участка №17 Тимохиным В.С., каким образом тот будет избавляться от машин, что плотными рядами были понатыканы вдоль и поперёк всей улицы и мешают проведению ремонтных работ соответственно.
Уфф.
И ещё, — За чей счёт простаивает дорогая техника?
На все эти вопросы у Тимохина ответа не было и вот почему.
Дело в том, что очистить улицу от машин было поручено местной управляющей компании, в которой трудился Тимохин. Компания эта, в свою очередь, на это дело, попросту говоря, забила в связи с надвигающимся праздником. Тимохин же, просто попался под горячую руку. Так сказать, оказался не в том месте и не в то время.
На работу он припёрся, за каким-то лядом, в предпраздничный день!
Тимохин вяло препирался с бригадиром асфальтоукладчиков. Попутно он беззлобно посылал не в меру любопытного дворника Спиридонова из второго дома, который лез не в своё дело со своими советами.
Вот в этот момент на улицу тихой сапой вкатился голубятник Шипачёв на раритетном «Запорожце» ЗАЗ-968МР.
История про Шипачёва.
Для тех, кто не помнит, — это классический «Чебурашка», только — «приспособленный для управления лицам с одной рукой и одной ногой», как было деликатно написано в инструкции по эксплуатации от семьдесят восьмого года.
Проще говоря, для инвалидов.
Ноги и руки у самого Шипачёва были в полном комплекте, а машину специальной модификации, он выиграл в нарды у соседа по даче полярного лётчика Рымова и очень её любил. В своё время Рымов был известен тем, что на станции СП-24, во время зимовки, он неудачно встретился с белым медведем, но в конечном итоге забил того собственной откушенной ногой, обутой в тяжёлом унте.
Вот были же люди...
Машиной, с такой героической судьбой Шипачёв очень гордился и менять её не собирался.
Надо сказать, что улица у нас небольшая, узенькая, но в своём роде уникальная. В часы «пик» это единственный путь, по которому можно попытаться значительно сократить проезд к Большеохтинскому мосту, минуя пробки на соседних проспектах. Поэтому, улочка наша пользуется большой популярностью в среде пронырливых автомобилистов, не желающих торчать в пробке.
В тот самый момент, когда страсти по поводу неготовности улочки к работам уже достигли своего апогея, вот в этот-то момент и появился в поле зрения несчастный Шипачёв на своём Запорожце. Он ехал домой с рынка, где удачно продал голубку, «Узбекскую бойную».
Гордая, статная, сильная и жизнестойкая птица, обладающая хорошей памятью, как пишут о ней специалисты, но упрямая и драчливая, как показало совместное проживание вспыльчивой голубки с миролюбивыми серыми Шипачёва. С ней не смог совладать даже самый красивый Хохлатый, главный ухажёр, ловелас, краса и гордость коллекции. Ему дали отпор на глазах у всей голубиной стаи, а это уж совсем никуда не годится.
На рынке от узбечки удалось неожиданно быстро избавится за вполне приличную цену и поэтому настроение у Шипачёва было благодушное и всепрощающее.
Напротив, Тимохин и Бригадир достигли в своём диспуте градуса благородного возмущения, хотя, в общем-то, они были люди незлобивые.
Как известно, внешний враг объединяет.
Увидев Запорожец Шипачёва, и дабы прекратить эскалацию конфликта, они азартно набросились на того с криками, чтобы он немедленно убирался отсюда вместе со своей колымагой и не мешал проведению ремонтно-строительных работ. Шипачёв и так-то был человеком мягким, а тут ещё и удачная продажа, так что спорить он не стал, а безропотно начал разворачиваться. Естественно, в самом узком месте. Как раз там, где по обеим сторонам дороги, прямо напротив друг друга, были припаркованы две, когда-то самые дорогие машины в нашем микрорайоне.
Одна, — чёрный Гелендваген, — смотрела в сторону против движения, а другая, тоже Гелендваген, соответственно, в другую, но тоже против хода движения. Таким образом подчёркивая независимость суждений хозяина. Оба эти «Гелика», в своё время принадлежали известному бандиту Рудику Шустеру, ныне сидящему за попытку нелегального провоза в страну чего-то запрещённого. То ли наркотиков, то ли нелицензионного игрового софта, то ли семейства Сурикат из красной книги. В любом случае иномарками теперь безраздельно владела его жена — Зинаида.
История про Зинаиду.
Зинаида отличалась буйным нравом и склочностью. Качествами безусловно тяжёлыми, но не врождёнными, а приобретёнными во времена её торговой юности в киоске «Свежая Рыба». Справедливости для, следует отметить, что там, могли ещё и не тому научить. Ездила она на этих Гелендвагенах редко, поэтому вид они имели запылённый и немного печальный. Такой вид обычно имеет какая-нибудь грозная боевая машина, типа танк, которую поставили в музей, и теперь пылящаяся там не у дел на потеху публике.
В общем, более неудачного места для разворота трудно себе и придумать.
Шипачёв начал совершать манёвр и тут же понял, что он застрял. В том смысле, что для того, чтобы совершить полный разворот в таком узком месте, нормальному водителю на машине с механической коробкой скоростей нужно совершить немало телодвижений руками и ногами, а на машине, приспособленной для однорукого и одноногого? Если учесть, что водитель хоть и имеет в наличии все руки и ноги, но выезжает на ней раз в три месяца и то — по заказу?
Естественно, Шипачёв от волнения начал путаться в лишних ногах, руках, педалях и рычажках, торчащих из руля, да ещё и глохнуть через каждую секунду. Заводился «Запор» соответственно обидной кличке. С визгом.
Тут в дело азартно вступили ранее противоборствующие стороны в виде мастера Тимохина и безымянного Бригадира асфальтоукладчиков.
- Крути. Стой! Вертай в зад! Куда?! Переднюю давай!
И т.д.
Это то немногое, что в свете последнего Федерального закона Российской Федерации от 5 мая 2014 г. за N 101-ФЗ о запрете нецензурных выражений, можно позволить себе здесь процитировать. Если бы это было позволительно напечатать, то только первая волна советов несчастному Шипачёву, заняла бы несколько страниц.
Как вы догадываетесь, коль скоро была первая волна, то будет и вторая. Помните «Девятый вал» у Айвазовского?
Она обрушилась с балкона третьего этажа «сталинского» дома, напротив. Началась она с почти ультра частотного визга, из которого через некоторое время начали модулироваться вначале отдельные слова, а потом уже и целые предложения: ... ... Ты ... что творишь ...? Только задень ... я тебе руки повыдёргиваю ... урод! Я ... сейчас спущусь ...
И действительно, через какое-то время вниз скатилась верная соратница Шустера с ботексными губами, многодневным колтуном на затылке из крашеных во все цвета радуги наращенных волос, который делал её похожей на воина племени Сиу. Впечатление усугублялось также леопардовыми лосинами и сильным запахом американского алкоголя.
Все трое, не считая рабочих, меланхолично курящих в стороне, ещё активней включились в реорганизацию процесса разворота.
Для начала Зинаида Шустер попыталась вытащить не на шутку перепуганного, тщедушного Шипачёва из машины и ей это удалось. Флегматичные рабочие достали мобильные телефоны.
С криком, — Ты где права купил, ездить не купил? — Зинаида выгнала пенсионера из-за руля, схватилась за неведомые рычажки. За все сразу. Что-то нажала, крутнула двумя ногами. Хитрый Запорожец тотчас боднул в пыльный борт одну из собственных собственностей Зинаиды — Гелендваген №1.
Не успели мужчины ахнуть, как рассерженная Зинаида, ухитрилась переключить скорость и начала было, движение в обратную сторону. В это время сообразительный, но безымянный Бригадир с криком, — Да она пьяная! — не растерялся, схватил Мадам Шустер подмышки и рывком выдернул её, словно механика-водителя из горящего танка. Послушный Запорожец дёрнулся и остановился в сантиметре от Гелендвагена №2 и заглох.
- Руки! - завизжала, что твоя циркулярная пила, верная соратница бандита Шустера.
- Руки! Всех порешу, гадом буду! — и ещё что-то в этом же духе. Боевой колтун воинственно дрожал над её рассерженной макушкой. Рабочие, оживлённо комментируя происходящее продолжали тыкать в её сторону мобильниками всех мастей. Дело в том, что Зинаида, с налитыми кровью глазами, глядя на смельчаков, вся вдруг как-то набычилась и стала похожа на боевого петуха готового к атаке.
Мужчины мужественно выстроились перед Запорожцем в боевой порядок, называемый в футболе — «стенка». Прикрывая причинные места ладонями и готовые грудью не пропустить мадам Шустер за руль автомобиля. Деликатный Шипачёв правда зажмурился от страха, но боевого порядка не покинул. Молодец.
Неизвестно чем бы всё это кончилось, но в этот момент откуда-то неожиданно грянуло, — «Слава России!» и ещё и зарычало. Тут же раздалось, — «Слава! Слава! Слава!». Потом ещё громче, — «Смерть пятой колонне!» и в ответ хором, — «Слава! Слава! Слава!».
История про байкеров.
Так, желая миновать навязчивую пробку, на нашу улочку, прямо за спину разъярённой Зинаиды, гудя клаксонами вкатывалась колонна правоверных байкеров.
Зинаида от неожиданности, как ведьма на помеле, крутанулась на месте и уставилась на новую напасть.
С национальными флагами и святыми хоругвями, прикреплёнными к их железным коням, необузданные байкеры ехали на санкционированный митинг в поддержку Правящего. То, что они увидели потрясло даже самых опытных и суровых бойцов, закалённых в борьбе за анархию на дорогах.
Перед колонной стояли три тщедушных мужчины в позах футболистов, а за ними, словно пробка от шампанского, поперёк дороги торчал старый Запорожец.
Возможности для проезда не имелось совершенно.
Вся мизансцена явственно говорила о том, что целью данной инсталляции было помешать кавалькаде Правоверных Байкеров проехать к их светлому и чистому будущему.
Так, или примерно так, подумали байкеры.
- Баррикада?! — ахнуло байкерское сообщество. Между бородами и касками сурово нахмурилось. Руки в крагах привычно сжали ручки управления газом. В могучих моторах что-то грозно рыкнуло.
«Так вот как выглядит эта, пресловутая «Пятая Колонна», — разом мелькнуло под мотоциклетными шлемами. Всё стало просто и понятно. Сердца байкеров преисполнились мужеством.
Немного, правда, смущал тщедушный вид этой самой «Пятой Колонны» и воинственная женщина, бесстрашно скачущая перед баррикадой. К тому же женщина визжала на границе ультразвука что-то типа, — Вон пошлиииииии!
«Ну, если надо, значит — надо. Кто не с нами, как говорится…», — морщились байкеры.
Уж очень звук был противный.
Тут началось шоу.
Словно Батыев татарин, ворующий русскую девку во время набега, байкер «Таран» газанул от души, ловко подхватил Зинаиду за пояс и перевалил её поперёк бензобака леопардовым задом кверху.
Зинаида визжать продолжила, но уже более удивлённо.
«Таран» крутнулся на месте так, что дым из-под заднего колеса ещё долго висел в воздухе вместе с остатками Зинаидиного жалобного «ииииии». Под улюлюкание товарищей, словно коршун с добычей, он унёсся куда-то вглубь кавалькады.
В это время из парадной номер шесть гордо вышел Борис Хаимович Браверман. Бывший фельдшер скорой помощи, а ныне ходячий раздражитель для недобитых антисемитов всех мастей.
«Раввин», как звали его у нас на районе.
История про Бравермана.
То, что это типичный раввин не могло вызывать сомнений даже у самого наивного жителя нашего города. Во-первых, яркая, не сказать - карикатурная семитская внешность, а во-вторых, всё остальное. Включая привычку постоянно носить хасидскую шляпу, пейсы и круглые очки а-ля Джон Леннон. Не было недели, когда к нему не приставали бы на улицах гопники за разъяснениями или с расспросами религиозного характера.
Но Браверман не сдавался.
Вот за что у нас в микрорайоне уважают Бориса Хаимовича, так это за принципы и способность абсолютно точно предугадывать погоду на день. В смысле, — всегда одеваться не по погоде, да ещё и притягивать к себе неприятные погодные катаклизмы. Об этом у нас знают все, кроме пришлых байкеров, разумеется. Но и они видимо, каким-то классовым чутьём почувствовали неладное.
- О, Раввин! — так и произнёс сидящий на великолепном «Харлее» с бычьими рогами на руле, байкер по кличке «Торо» и глупо ухмыльнулся.
Немая сцена так прекрасно описанная пером незабвенного Николая Васильевича Гоголя, была, в очередной раз талантливо разыграна на нашей маленькой улочке города Санкт-Петербурга. Раввин смотрел на байкеров, байкеры на Раввина.
Повисла зловещая тишина.
- Лялечка, кажется, у нас будет погром — прозвучал звонкий голос Бориса Хаимовича.
- А, ты взял зонтик? — откуда-то сверху ответила невидимая Лялечка.
- Можно подумать они будут падать сверху — резонно заметил невезучий Браверман.
Тут следует сделать одно отступление.
Вторая история про Шипачёва.
Шипачёв, как-то в минуты откровения рассказывал, что уже не раз он замечал за собой одну особенность. Стоило только событиям вокруг приобрести непонятный, а не дай Бог, тревожный характер, как с ним приключалась одна странная-странность. «Шипуч», а именно так звали, уважаемого в голубятном сообществе, Юрия Владимировича Шипачёва, переставал воспринимать действительность, как события в многомерном пространстве. Он, по его словам, начинал воспринимать происходящее, как двухмерную модель, как-бы нарисованную на плоскости действительности.
В этой его действительности переставала существовать перспектива. Исчезало такое понятие как расстояние и глубина. Предметы и люди были словно выложенные на плоскости и решительно не представляли из себя никакой угрозы. В это же самое время что-то происходило и со звуком. Он не исчезал полностью, он просто переставал быть объёмным.
Голая информация, не больше. Без эмоций.
Так и сейчас.
Юрий Владимирович, стоя в «стенке» отстранённо рассматривал направленные на него исподлобья взгляды суровых мужчин на мотоциклах. Но эти взгляды не вызывали у него никаких эмоций кроме, разве что, профессионального любопытства, которое будили у него крылья и птицы, там и тут нарисованные на шлемах и куртках этих людей. Вот Белый Орёл, неуклюже сложившийся перед пикированием на жертву. Не очень удачный рисунок. А вот замечательная сова сидит в обрамлении своих крыльев, распустив их словно опахало вокруг себя. А у этого даже голубка Пикассо с оливковой веточкой в клюве.
Он так увлёкся разглядыванием, что даже сразу не заметил, что на улице что-то поменялось. В первую очередь звук. Откуда-то сзади, в суровый мужской рокот «Харлеев» уже давно и глумливо вплеталось что-то томное и очень знакомое.
История про этих.
О том, что гей-парад планировалось провести совместно с митингом в поддержку Действующего, было известно давно. Таким образов власти хотели проявить толерантность в отношении отдельно взятого мероприятия, а заодно показать всему миру, что и у нас всё как у людей.
Байкеров об этом конечно же предупредили, и даже провели соответствующие разъяснения, что, мол, — бывает. Что, если есть время собирать камни, то будет время и разбрасывать.
Затем, глядя в преданные байкерские глаза, на всякий случай пояснили, — Короче. Всему своё время!
Байкеры, повесив буйные головы пообещали конечно внимания не обращать, хотя и высказались глухо, в том смысле, что, мол, — А, если те первые... Приставать начнут, то тогда как?
«Наши деды в сорок первом терпели, и нам велели. На провокации не отвечать!» — строго объяснили им.
Тем более, что по плану мероприятия места, выделенные на Дворцовой площади геям и байкерам, должны были находиться на расстоянии метров в сто, разделённые толпой ликующих.
Теоретически, они не должны были даже видеть друг друга.
Представителям ЛГБТ-сообщества было сказано сухо, — Вести себя прилично, граждан не провоцировать, ликовать, но в меру.
Кто ж знал, что на Дворцовую и те, и другие двинутся почти одновременно, да ещё и параллельными курсами. Тем более, кто бы мог предположить, что и те, и другие ни секунды не захотят стоять в пробке и решат сократить путь именно на нашей улице. Судьба, скажут одни. Провидение — возразят другие. Сложная дорожно-транспортная обстановка меланхолически отметит Яндекс пробка и закрасит нашу улочку тревожно-красным.
Голубая луна ...
Голубая луна ...
Как никто его любила голубая луна
Голубая луна ...
Голубая луна ...
Звезды сладостью поила голубая луна
Как бы то ни было, за спины наших трёх богатырей, в створ улицы, с песнями и прочей музыкой, медленно вкатывалась карнавальная платформа.
Ярко украшенная российскими флагами, шариками патриотической расцветки и иными флагами, которые с радугой, она вальяжно вплывала в створ улицы, словно каравелла, распустившая цветные паруса.
На платформе, во всей своей красе, а именно, в боевом облачении, перьях и макияже, самозабвенно танцевали не очень одетые мужчины.
Не индейцы.
История Великого Противостояния.
— Вот те, тля — процедил сквозь выбитый зуб, законопослушный байкер по кличке «Ортопед».
«Я так и знал» — подумал старший учредитель гей-парада, удачливый ресторатор по кличке «Нерон».
Он сидел в тунике, свесив голые ноги на носу палубы «Ковчега Греха», как было написано на борту платформы, с императорским жезлом в руке, которым "Нерон" самозабвенно дирижировал.
«А, я ещё костюм в театре взял, обещал, что ничего с ним не случится», — подумал он тоскливо, но вслух натужно-весело прокричал, — Эй, селяне, случилось что? Праздник уже выплеснулся на улицы нашего города?
«Вот те, тля», — это уже подумал «Ортопед», — «Это они чё, уже провоцируют?».
Он привстал и с достоинством пророкотал в ответ, — Нам бы проехать с миром. Посторонились бы, уважаемые. Не огорчить бы! — неожиданно, голосом грузчика с вокзала, громко закончил он.
«Нерон», хоть и на негнущихся ногах, но тоже встал на платформе во весь свой небольшой рост. Поскольку он имел преимущество в высоте за счёт платформы, то, несмотря на тощие ноги, торчащие из сандалий фирмы «Camper», он, с протянутым в сторону байкеров императорским жезлом вид имел очень даже внушительный.
- Господа! Пригласил нас на праздник Правящий наш, — начал Нерон в эпическом стиле, — и, потому, просим не мешать нам выполнить долг наш, гражданский! Пропустили бы вы нас по-хорошему, граждане, — не сдержавшись, закончил он просительно.
На слово, — «по-хорошему» — байкеры отреагировали прямо противоположно, нехорошо отреагировали.
- Ортопед, он, что, угрожает что ли? — обиженно спросил сидящий рядом на своём «Кавасаки» вертлявый «Японец».
«Угрожают», — задумчиво отметил Ортопед, — «Ага!».
Но, тут он вспомнил про инструктаж предпраздничный, про терпение великое дедов наших на границе в сорок первом стоявших, про то, что не следует отвечать на провокации подлые. Вздохнул, и в ответ проворчал только, — Погодь, Японец, не гоношись.
А потом и совсем неожиданное, — Поближе подпустим.
Японец с уважением глянул на Ортопеда, — «это... круто!»
А, тот в ответ уже рокотал лениво, — Так и мы туда направляемся, дорогие вы наши, по личному указанию Ныне Действующего! Так что, уступили бы вы, болезные, не зашибить бы... ненароком!
Байкеры одобрительно рыкнули моторами и засмеялись радостно. Под шлемами и касками кое-где сверкнули зубы.
Мужчины в перьях сгрудились вокруг Нерона, по всему было видно, что терять им уже нечего, но и уступать без боя они тоже намерены не были.
К удивлению, Бравермана на этот раз про него, похоже, все забыли.
«Ортопед» нахмурился пуще прежнего.
Краем глаза он заметил, что дорожные рабочие, пригибаясь как под обстрелом, но не выпуская телефонов из рук, прятались за припаркованными автомобилями мирных граждан.
Грозные Байкеры, нарочито медленно уже слезали со своих железных коней. Откуда-то появились биты и цепи.
Боевые Геи сгрудились перед своей платформой. Словно копьями македонской фаланги, они ощерились перед собой древками с разноцветными флагами. Но пока никто не двигался.
Все молчали.
Медленно, но, верно, приближался момент истины. Кульминация так, сказать. После которой раз и навсегда в нашем городе станет понятно, какое оно, наше светлое будущее. Остаться должен только один! Сколько раз уже сходилось человечество в непримиримой борьбе под знамёнами, на которых было начертано:
«Скрепы и Устои!» или «Свобода или Смерть!»
И вот уже взлетела вверх рука «Ортопеда» со сжатым кулаком, готовая чугунной кувалдой рухнуть вниз и тем самым дать наконец отмашку для начала последней битвы.
Уже задрожал от нетерпения жезл императорский, вздёрнутый высоко над головой «Нерона», готовый словно сабля со свистом разрезать воздух, а там - будь, что будет.
Уже застряли в горле мастера Тимохина слова готовые сорваться с его губ...
Да и правильно сделали, что застряли. Неправильные это были слова. Неуместные сейчас. Ну сами посудите, что это за слова такие на поле брани, — Вызовите кто-нибудь скорую?
Срам один, а не слова.
Уже Бригадир безымянный присел на корточки у заднего колеса Запорожского. Присел, понимая или просто нутром своим чувствуя, как невозможно уже остановить исторические процессы, что сдвинулись нынче с места на нашей улице. Это всё равно, что слабыми руками своими пытаться остановить движение тектонических плит от страха перед землетрясением.
В тишине заколыхалось что-то, затрепетало как перед грозой.
История про Охту.
Тут следует сделать ещё одно отступление. Историческую справку, так сказать.
Дело в том, что у нас на Охте со стародавних времён проживали пираты. Ну, не те, конечно, что с черепом и костями нападают на проплывающие мимо суда типа «Волго-Балт», класса река-море. И не те, что, напившись рому распевали «тринадцать человек на сундук мертвеца» или сколько их там было?
Хотя, справедливости ради приходиться констатировать, что выпить и наши были совсем даже не дураки.
Так вот, жили на Охте пираты, которые по ночам отбивали отдельные брёвна от сплавляемого по Неве леса с целью незаконного производства дров. Спокон веку этот «бизнес» процветал на Охте. В иные зимы половина домов в Петербурге, бывало, отапливались ворованными дровами.
Там, где сейчас новая набережная, прямо перед Большеохтинским мостом около гостиницы «Охтинская», там до начала семидесятых годов прошлого века весь берег был плотно застроен дровяными складами, конюшнями и прочими пакгаузами. Тут по ночам брёвна пилили, кололи, сортировали, складировали и поутру развозили в виде дров.
Народец тут проживал соответственный. Бесшабашный народец, привычный к ночному образу жизни.
Вот уже и лес давно перестали сплавлять по реке Нева, вот уже и склады, и конюшни снесли бульдозерами, а на их месте давно уже несутся современные автомобили, сверкая лакированными боками. А люди, те, что помнят, как весело жила когда-то Охта, нет-нет, да и встретятся на наших уютных улочках. То старуха с мундштуком, зажатым в накрашенных губах, да с немыслимым начёсом, тыкнет беломориной, — «Мужчина, дайте прикурить, Охта перед смертью гуляет!». То старик с мандолиной на плече, да в штанах, заправленных в кирзовые «прохаря», возьмётся распевать что-то слезливое про себя сироту.
Одним из таких «старожилов» был бывший юнга северного флота, бывший пират, а ныне пенсионер Чертков Данила Евсеевич с вполне соответственной кличкой «Чорт». Так, на флоте, он подписывал измазанной в хлорке спичкой всю свою амуницию с изнанки, чтоб не попёрли — "ЧОРТ". Так эта кличка вместе с хлоркой к нему и пристала.
История про Чорта.
Никакие новые веяния, никакие изменения в общественной и политической жизни страны не могли, да уже теперь вряд ли и смогут изменить его. Был он всегда строг и придерживался той дворовой морали, что засела в нём ещё с довоенных голодных времён, — лежачего не бить, драться до первой крови, а если хочешь драться, выбирай себе противника равного по силам.
Так вот про силы.
В последние годы сил у «Чорта», как раз уже и не было. Стали его подводить ноги, слух и глаза. В общем постарел Чорт. Теперь он целыми днями сидел на балконе, курил и вглядывался в двор, пытаясь определить кого это черти куда понесли и с какой целью. Покрикивал он, бывало, если видел какой непорядок, а иногда, после пенсии, выпив сладкого вина, до которого он теперь стал очень даже охоч, распевал на балконе гопнические песни своей молодости. Про уркаганку охмурившую мента, или про неведомые страны.
А иногда просто спал.
Сегодня, был как раз день, когда принесли пенсию и выпивший Чорт благодушно дремал на своём балконе даже не подозревая, что под ним стремительно разворачиваются события, грозящие превратиться в жаркую битву.
Вот в этот-то момент, на свою беду, а может и на счастье; в общем над потенциальным полем боя громогласно грянуло слегка картавое Бравермановое:
- Православные! Вы в Бога-то веруете?
Хороший вопрос, но заданный не вовремя и не тем.
Строго говоря, назвать громогласным, звонкий, чуть гнусавый голос еврея Бравермана, может только человек деликатный или очень любящий людей. Хотя, в данной ситуации, по свидетельствам очевидцев, для участников конфликта голос Бравермана прозвучал именно так. Видимо это от напряжения момента.
«Ты чуть не разорвал мне ушную перепонку, бро», — как позже добродушно скажет Браверману байкер «Фугас» похлопывая ручищей по круглой спине брата «Раввина». Но это будет немного позже.
В общем Браверман ухитрился-таки напомнить о себе самым вызывающим и неуместным способом.
«Фугас» посмотрел на него с плотоядным интересом, да и со стороны «Ковчега Греха» тоже хватило заинтересованных взглядов. Не буди «лихо», как говорится.
И «Лихо» было разбужено в виде сидящего на балконе Чорта.
От Браверманового крика Чорт проснулся, подслеповато глянул вниз на улицу и увидел явный непорядок. Ну, где это видано? С двух сторон на безобидного голубятника Юрку «Шипуча», которого он знал с детства, и ещё на каких-то двоих его шибздиков, явно готовилась напасть целая «кодла».
С одной стороны, злые мотоциклисты, которых Чорт уважал, но недолюбливал за шум, а с другой стороны — совсем уже... глядя на которых Чорт, воспитанный в старых дворовых традициях, в общем... он отказывался верить своим глазам.
И тут Чорт, сорванным голосом вестового Северного Флота, что есть мочи проорал:
- Полундра! А, ну брысь под лавку, шпана! Айда! Щас всем по соплям!
И схватил первое попавшееся под руку.
Байкеры с удивлением начали крутить носами.
В этот самый момент небольшой, округлый, красновато-серый предмет пришёлся прямо в лоб «Ортопеду», как раз задравшему свою непутёвую голову вверх, в поисках источника крика. «Ортопед», как подкошенный упал на спину раскинув руки и ноги в стороны. Словно захотелось ему вдруг обнять и небо, и облака, несущиеся в узкой щели между домами нашей мирной улочки, да и весь этот мир. Упал и затих.
Брык, как говорится, и с копыт.
История про «Загадку Питера».
Этот его акробатический этюд немало озадачил стоящего рядом «Японца». Он даже подумал-было, что «Ортопед» так шутит и попытался ухмыльнуться.
Второй предмет бомбочкой взорвался прямо перед ногами «Нерона», обдав всех стоящих рядом, чем-то беловатым, влажным и неприятным. Третья бомба, звонко отскочив от каски «Японца» отлетела к ногам мастера Тимохина.
Это оказалась картофелина среднеспелого сорта, красного, с интригующим названием «Загадка Питера». Вслед за первой, на головы обеих противоборствующих сторон обрушился самый настоящий град из картофелин среднего и крупного размера.
Все бросились врассыпную.
- Сдрейфили! — сверху бушевал Чорт.
Он с досадой отметил, что с неба не вовремя повалил невесть откуда взявшийся крупный град, а внизу куда-то попрятались его недруги, пытаясь спастись от свалившейся на них напасти.
- Всю малину испортил! — негодовал Чорт и от переизбытка чувств вдруг принялся декламировать бессмертное:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
И расхохотался он там, на балконе, совсем уже по-Мефистофелевски.
Страшен был Чорт.
Ей Богу, жаль, что его никто не видел в момент его славы. А было на что посмотреть! Страшный, с седой бородой, потрясая вырванным из кадки фикусом, который его старуха выставила погулять на балконе. Прямо не Чорт, а Юпитер Громовержец какой-то посреди бури.
- Что это, брат? — прижимаясь к «Японцу», ошарашено спрашивал суровый «Торо». Оба они лежали под Гелендвагеном №2 от которого весело и звонко отскакивали клубни, оставляя мерзкие оспины по всему кузову.
- Кажется картошка. Я у бабушки такую сажал, — «Японец» старался перекричать грохот и от этого перешёл на фальцет.
- Откуда столько? — не унимался "Торо".
Видимо в подражании "Японцу", у него это тоже вышло отнюдь не басом.
Напротив, из-под Гелендвагена №1 в четыре круглых от удивления глаза, на них смотрели «Нерон» и бывший рядовой Роты Почётного Караула, поста номер один, а ныне бойфренд ресторатора «Нерона» — Венечка.
Собственно, там, на посту у Кремля, ресторатор когда-то и приметил красавчика Вениамина, во время прогулки с московскими друзьями по Красной площади. Сколько усилий «Нерон» приложил, чтобы добыть имя и телефон этого солдатика, сейчас лучше даже не вспоминать. Скажем так, — что-что, а военную тайну наша армия хранить умеет.
Венечка азартно кричал:
- Во даёт! Во лупит!
Между тем, противоборствующие стороны заметили, что на асфальте зашевелился и пытается приподняться ничего не соображающий, а оттого кажущийся ещё более беззащитным байкер «Ортопед». Картофелины гулко лопались вокруг раненого, но пока-что ни одна не попала в какое-либо жизненно важное место «Ортопеда», не считая его любимого "Харлея", у которого увесистый клубень уже успел свернуть стойку зеркала заднего вида.
История про мужское братство.
И тут, на нашей улице случился настоящий подвиг.
О таких подвигах викинги слагают свои Саги, греки пишут Одиссеи, а индусы, какие-нибудь, Рамаяны. Вот и нам не следует стыдливо замалчивать.
Есть! Есть место подвигу в нашей жизни! И тогда хочется говорить каким-нибудь многостопным ямбом или орать хореем:
С разных сторон
Словно воины товарища раненого
Под обстрелом врага берегущие
К Ортопеду рванулись поверженному:
«Нерон» и Венечка тревожные (с одной стороны).
«Японец» и «Торо» отважные (с другой стороны).
Ну, как-то так.
В общем, не сговариваясь, четверо мужчин под обстрелом стихии рванулись спасать раненого человека. Подхватив за руки и за ноги плохо соображающего «Ортопеда» и получив по дороге по паре картофелин в спину каждый, отважная четвёрка юркнула в первое же попавшееся укрытие, которое оказалось рядом. А, именно, — в Запорожец пенсионера Шипачёва.
К тому времени, помимо самого Шипачёва в Запорожце уже находились: мастер Тимохин и безымянный Бригадир асфальтоукладчиков с распухшим носом от касательного попадания клубнем.
Все трое лишь жалобно охнули незваным гостям, но против ничего не сказали.
Запорожец оказался очень вместительным автомобилем.
Выяснилось, что восемь габаритных пассажиров — это далеко не предел его возможностей.
Несмотря на тесноту, «Японец» и «Нерон», в два уха, взволнованно и радостно начали докладывать пришедшему в себя «Ортопеду» о событиях, которые предшествовали его отключке. Видимо опасаясь, что у того приключилась амнезия, или ещё, что похуже, они торопились высказаться.
Всё-таки «Ортопед», несомненно, обладал мужской харизмой прирождённого лидера. «Японец» и «Нерон», в его присутствии и в условиях крайней стеснённости, ухитрялись не только не перебивать друг друга, но даже яростно жестикулируя, не переходили границ допустимого.
«Как дети малые» — тяжело ворочалось в голове контуженного «Ортопеда» — «Радуются так, словно папа домой вернулся». Ещё он слышал, что где-то рядом Вениамин и «Торо» увлечённо обсуждали возможную причину такого странного природного явления, как картофельный дождь. Выдвигались разные версии от инопланетян, до апокалипсического наказания. При этом они не забывали беззлобно подшучивать над стонами Тимохина и Бригадира, которых они похоже сильно придавили.
«Ортопед» пришёл в себя и теперь с удивлением смотрел на обезлюдевшую улицу, заставленную израненными мотоциклами, на скачущую по ним картошку, на брошенные флаги, на покорёженные автомобили с побитыми стёклами.
Это воистину сюрреалистическое зрелище задело какую-то неведомую доселе, тоскливую струну в его байкерском сердце. Словно что-то безвозвратно уходило из его жизни, или это наоборот появлялось новое? Впервые ему захотелось выразить словами ту смуту, что всколыхнулась со дна его души. Он даже подумал, что скорее всего подойдёт слово...
Додумать он не успел.
Чьи-то ноги — одна обутая в «Camper», а другая в древние кеды «Красный Треугольник» нахально ткнули его, одна прямо в нос, а другая в скулу. Слово забылось, но это его ничуть не смутило. Скорее наоборот.
«Ортопед» вдруг подумал просто — Как же все-таки, хорошо жить!
Картофельный дождь прекратился также внезапно, как и начался.
Опасливо поглядывая на небо, участники событий начали осторожно покидать свои укрытия.
- Глядите! — Ахнули из-под «Ковчега Греха» и стали показывать пальцами куда-то вверх.
Неужели опять картошка?
Кое-кто даже попытался было юркнуть обратно в убежище, но - нет.
Над узкой расщелиной нашей уютной улочки в которой столкнулись, готовые сойтись не на жизнь, а на смерть противоборствующие армии, над переполненным Запорожцем, над перепуганными рабочими в небе кружила белоснежная голубка невероятной красоты.
Она словно специально красовалась.
История про «Узбекскую Бойную».
Она распахивала свои крылья, попадая в редкие лучи солнца, уже робко пробивающиеся сквозь быстро тончающие грозовые тучи. Она, отражалась в весенних, намытых по поводу праздника, оконных стёклах, вспыхивая белыми перьями на секунду, ослепляя словно вспышка фотоаппарата и вновь гасла. Голубка медленно, никуда не торопясь и не боясь никуда опоздать, кругами опускалась вниз.
Люди стояли молча.
Наконец голубка уселась на левое плечо пенсионера Шипачёва, который ухитрился-таки выбраться из Запорожца и в этот момент горестно смотрел на промятую крышу.
Узбечка. Сама вернулась. Соскучилась, или хохлатый всё же приглянулся. В общем это была она.
Неловко оскальзываясь на битой картошке со всех сторон к Шипачёву стали приближаться обескураженные, испуганные люди. Возможно, впервые в жизни они столкнулись лицом к лицу со стихией, с которой не договориться и которую не обмануть. Может быть впервые они почувствовали своё бессилие, а может красота на них так подействовала. Ощущение прикосновения к чуду. Кто знает. Они смотрели на голубку, сидящую на плече у старика, и ждали…
Опять чего-то ждали.
- Дед, а ты это... — наконец благоговейно проговорил «Ортопед» — Ты кто?!
- Дед Пихто! — глядя на продавленную крышу Запорожца, злобно ощерился «Шипуч».
Дальше, интеллигентный, но натерпевшийся страху Шипачёв, прямо с птицей на плече, разразился пламенной речью.
Большую часть его речи не только записать, но и произносить-то в присутственный местах не рекомендуется. Опять же если следовать букве Федерального закона Российской Федерации от 5 мая 2014 г.
Расстроенный голубятник "Шипуч" вспомнил свою флотскую молодость Балтийского водолаза и доступно объяснил всем присутствующим, что он думает про обе противоборствующие стороны сразу и про каждую в отдельности. Рассказал, что он думает про затею с дорожным ремонтом у нас на улице, что думает про дорожное строительство вообще и автопром, в частности. Что думает о картофелеводстве вкупе со свиноводством. Всё что он думает о Бригадире и мастере Тимохине лично, который загнал его машину в такое неудобное положение, которое описать можно лишь одним словом, но которое он, «Шипуч», не отважится произносить по отношению к своему любимому Запорожцу. Слово — это, судя по всему, должно быть очень хорошо знакомо всем присутствующим и именно оно-то, это слово, по мнению Шипачёва, хорошо характеризует этих двоих.
Под конец он заметил присутствующих здесь мужчин в перьях и высказал им всё, что он думает о их поведении. Посоветовал заняться общественно полезным трудом.
Как ни странно, но его поняли. Во всяком случае никто не перечил и в пререкания с ним не вступал. Слушали молча, внимательно. Словно от того, запомнят ли они его слова или нет, зависела вся их дальнейшая судьба.
Хотя, может так оно и было, как знать?
Для полноты картины дальше следует передать слово местной прессе. Вот выдержки из телепередачи городского канала, посвящённой необычному явлению, произошедшему на Охте в мае этого года.
Телевизионный Эпилог.
Ведущая:
- Напомним, тем кто не помнит, что в нашем городе было зафиксировано необычайное природное явление — «Охтинская аномалия» Дождь из картофельных клубней. Вот, что хотелось бы нам сегодня обсудить...
Историк:
- …в течение XX века в печати разных стран мира время от времени появлялись рассказы об удивительном природном явлении — о дождях из рыб, лягушек, камней, яблок, куриных яиц, монет, бумажных денег и т. д. Повествование о подобном явлении имело место и в Библии (вспомним о манне небесной). Чаще всего столь необычные явления учёные объясняют действием смерчей…
Ведущая:
- …у нас на связи некто А. Невский, который считает, что причина этого загадочного явления — в электроразрядных взрывах.
А. Невский (по телефону):
«Мне с помощью расчётов удалось доказать, что при пролете метеоритов с гиперзвуковой скоростью в атмосфере образуется гигантский положительный потенциал, то есть появляется возможность «пробоя» между космическим телом и Землёй. В этом случае происходит электроразрядный взрыв... это приводит к тому, что вблизи поверхности земли возникает сильный вакуум, куда устремляется окружающий воздух. Он, подобно гигантскому пылесосу, собирает все подряд и уносит вверх на многие километры...»
Аплодисменты.
Физик:
- …Насколько А. Невский близок к истине — мне судить трудно, поскольку кроме него объяснить загадочные природные явления такого типа на научном уровне никто не берётся...
Аплодисменты.
Ведущая:
- А вот известный актёр, звезда сериала «Неудачное Расследование», а ныне известный правовед и защитник...
Аплодисменты.
- ...доподлинно известно, что на Овощехранилище № 26 Красногвардейского района Санкт-Петербурга в этот день исчезли 1700 кг картошки среднеспелого сорта «Загадка Питера». Произошло ли это в результате внезапно налетевшего смерча или «пробоя» между космическим телом и Овощехранилищем, нам не известно. Этим пусть занимаются правоохранительные органы. Известно лишь, что в результате "Охтинской аномалии", как тут с лёгкой руки одного бойкого журналиста стали называть это явление, был нанесён ущерб имуществу города на какую-то несусветную сумму и все только об этом и говорят.
И это правильно.
Но не следует забывать, что в результате аномалии пострадал ещё и человек — Браверман, Борис Хаимович. Случайный прохожий! На счастье, застрахованный от подобных случаев — «От психических и физических травм, причинённых побоями и падением инородных тел».
Вот о чём нужно говорить неустанно! О безопасности наших граждан!
Аплодисменты.
Что ещё?
В интернете ещё долго гуляло видео, где — байкеры, ЛГБТ-активисты, дорожные рабочие в жёлтых жилетах совместными усилиями несут, держа над головой, на вытянутых руках старый Запорожец. Впереди процессии идёт пожилой мужчина с белоснежным голубем на плече, а вокруг суетится какой-то правоверный еврей в пейсах и замызганной чем-то белым, продавленной шляпе.
Кто-то из зрителей даже назвал это видео — «Очередные похороны Артодокса», видимо желая подчеркнуть этим самым, неправильным — «Арт» — театрализованность патриотического действа и при этом отчаянную парадоксальность ситуации.
Слово «очередные», как бы намекают на некоторую цикличность происходящего. Вообще-то очень ко многому можно применить это новое слово «Артодокс» — ехидно продолжил неизвестный автор.
Говорят, ещё, что на митинге посвящённом поддержке и единению с Действующим, они так и стояли рядом и даже приплясывали в такт. Дорожные рабочие, сексуальные меньшинства, байкеры и прочие восторженные граждане.
Это обстоятельство очень встревожило иностранных журналистов, которые словно акулы с фотоаппаратами в руках кружили вокруг в ожидании скандальных снимков. Они так и уехали восвояси несолёно хлебавши, вражины посрамлённые.
А, потому что нечего хаять нашу действительность!
Позже правда выяснится, что Запорожец Юрия Владимировича занесли тогда во двор, из которого нет выезда по причине, что все жители двора разъехались на праздники, а машины свои оставили. Но не на всю же жизнь они уехали! Шипачёв не в обиде.
P.S.
Возле дома №2, рядом со сплющенным Гелендвагеном №1, дворник Спиридонов, по утрам, стал иногда замечать припаркованный, сурового вида мотоцикл — «Харлей». С надписью «Таран» на заднем крыле…
В общем, всё у нас хорошо.
Конецъ