Нас было много на челне…
Пловцам я пел… Вдруг лоно волн
Измял с налету вихорь шумный…
Погиб и кормщик и пловец! –
Лишь я, таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.
«Арион», 1827
Пустая просто здесь бравада:
Дав слово честное царю,
Ведет себя теперь, как надо,
Смирив поэзию свою.
Нет прежнего в стихах разгула,
Призывов буйных больше нет,
Минерва на ухо шепнула,
И стал мудрей с тех пор поэт.