В качестве вступления
Так складывались обстоятельства, что легендарный образ Дунайской флотилии прошел через всю мою жизнь, отразился на моей судьбе и в известной мере – на военной карьере. Судите сами, я появился на свет в городке Измаил, где на тот момент мой отец,- капитан-лейтенант Виталий Николаевич Никольский служил в оперативном отделе штаба Дунайской флотилии. Этому знаменательному и долгожданному моменту в семье офицера-дунайца предшествовал военный период, когда отец в должности командира Бронекатера № 7 (заводской № 151) прошел с боями от Днестровского лимана до Вены, был удостоен 2-х орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды и полного «дунайского» банта из медалей: «За Белград», «За Будапешт», «За Вену», «За Прагу» и болгарской – «Отечественна война». Затем был парад Победы, который на дунайском рейде Вены принимал от командующего флотилией вице-адмирала Холостякова маршал Ворошилов.
До 1949 года мой отец участвовал в боевом тралении Дуная от Вены до Измаила. До убытия в 1952 году в Севастополь для обучения на Высших офицерских классах при ЧВВМУ, отец продолжал службу на флотилии в должностях командира ТЩ «Мина», отряда катерных тральщиков, а я рядом с ним одновременно с материнским молоком, напитывался боевым духом героической Дунайской флотилии. Быть может, кто-то в этом сомневается? Нянчила меня жена Алексей Адуевского, – офицера из первого состава отряда новостроящихся кораблей в городе Горьком, пивом с чайной ложки поил меня капитан-лейтенант Синявский, первым «партнером» по детским играм стал сын капитан-лейтенанта Пирогова, «подорожную» в Севастополь подписывал отцу капитан 3 ранга Шкапов. Отправляясь с отцом и мамой в Севастополь летом 1952 года, в свои 2 с половиной года, я, должно быть, ощущал себя «посланцем» от героической Дунайской флотилии на Черноморский флот. Дальше-больше…
В севастопольской школе № 1 я 10 лет учился в одном классе с дочерью Виктора Ивановича Великого – командира 4-го Тульчинского дивизиона бронекатеров, – непосредственного боевого командира отца. Где-то рядом, на соседней улице обретался сын боевого соратника отца – Игорь Абдарахманов. Герой Союза капитан 1 ранга Абдарахманов со временем стал начальником второго факультета училища, в котором я доучивался. Основы партийно-политической работы в училище мне преподавал капитан 1 ранга Сурядов, бывший замполит дивизиона бронекатеров в бригаде Героя Советского Союза Державина. Думаю, что все это были не случайные совпадения…
Пройдут каких-то 32 года… Прослужив на флоте 14 лет, из них 10 лет на Северном флоте, став капитаном 2 ранга, я принял решение продолжить службу в военно-морском училище. По негласному для непосвещенной публики положению, офицеры, прослужившие в Заполярье более 10 лет, получали возможность для перевода в районы с более благоприятным климатом. На деле, это условие, так называемой – ротации кадров «срабатывало» преимущественно для офицеров, служивших в береговых частях флота, или в штабах соединений, дислоцированных в крупных военно-морских базах. Северный флот как гигантский спрут мертвой»хваткой держал своих офицеров, по доброй воле или по прихоти командования попавших в его «плавсостав». Скажите, с какой стати командир ракетно-артиллерийской боевой части БПК «Очаков» или «Керчь» с Черноморского флота изъявил бы желание продолжить службу в должности командира аналогичной боевой части на БПК «Исаков» Северного флота? В тоже время находились отчаянные «карьеристы», прослужившие по пятнадцать лет под южным солнцем, и посчитавшие целесообразным перед выходом в запас с целью получения льготной выслуги, без большого риска сменить должность начальника лаборатории РТБ в Кара-Кобе под Севастоплем, или на полигоне в Феодосии на аналогичную должность в РТБ на Окольной под Североморском или в Полярном.
Таких примеров было предостаточно. Начальник лаборатории с полигона в Феодосии капитан-лейтенант Владимир Петров, перегревшись на южном солнце, на два года перевелся на техническую позицию на острове Кильдин… В эти же годы – начальник лаборатории 13-го цеха РТБ из Окольной капитан-лейтенант Николай Кривоухов, вспомнив о «пошатнувшимся» здоровье своей «Валюхи», перевелся на равноценную должность в РТБ в Кара-Кобе. Совсем иначе процесс «ротации» представлялся офицерам плавсостава. Для сравнительного «безболезненного» перевода с корабля или подводной лодки Северного флота старшему офицеру требовалось либо самому стать инвалидом, либо «вырастить» в своей семье инвалида, состояние здоровья которого, по заключению Военно-врачебной комиссии флота требовало смены климата. Были, конечно, и старые, традиционные пути перемещения в южные широты. Для перевода мужа-командира БЧ-5 ПЛА на должность преподавателя ВВМИУ в Севастополь Галина К. подарила на день рождения жене направленца отдела кадров пестень с бриллиантами…
Для достижения своей цели я решил действовать вполне официально, при этом мне пришлось преодолеть массу препятствий. В своем стремлении к выбранной цели я, казалось бы, достиг невозможного: не будучи инвалидом 1-й группы, официально добился признания Военно-врачебной комиссией о непригодности для дальнейшей службы в плавсоставе ВМФ. К сожалению, это очевидное «достижение» предполагало перевод с корабля на береговую должность, но еще не гарантировало безболезненного перевода на пристойную должность подальше от обрыдлого Заполярья. Непарламентское выражение, использованное мной для комплексной характеристики десятилетнего периода пребывания на крайнем Севере, легко объясняется простым и понятным для офицеров Северного флота фактом базирования корабля, на котором мне пришлось служить эти годы, на рейде Североморска. Если же учесть, что, служа на авианесущем крейсере «Киев», я все эти годы оставался «соломенным» холостяком без пристойного угла на берегу, то все дальнейшие вопросы о проблемах выживания в экстимальных условиях отпадают автоматически. Если взглянуть на ситуацию со стороны командования и кадровых органов флота – 34-летний капитан 2 ранга, обнаглел настолько, что решил «безболезненно» покинуть Северный флот для последующей службы в Горьковском училище тыла!!!
Это еще что… За два года до того, служа на «Киеве», этот «наглец» возомнил себе, что он имеет все основания для продолжения службы в Киевском политическом училище. Добился аудиенции у начальника училища Героем Советского Союза вице-адмирала Каплунова и прибыл на флот с представлением на должность преподавателя. В тот раз был очевиден слишком лихой «замах» без сообветствующей поддержки со стороны… Не а меру наивному соискателю вакантной должности популярно объяснили, что если и отпустят его в Киев, то не иначе как на костылях, или на носилках. Вот с этого момента и началось практически безнадежное «единоборство» с медицинской и административной структурами Военно-морского флота. И теперь, когда победа, казалось, была достигнута – Военно-врачебная комиссия признала меня «не годным для службы в плавсоставе», оказалось, что это был победный, но только первый этап: теперь предстояло преодолеть военно- административный рубеж, который во все времена был гораздо тупее и крепче.
Для начала, оказалось, что я не был включен в списки перевода на текущий год с Крайнего Севера в Европейскую Россию. Для того, чтобы попасть в эти списки, нужно было, как минимум, прослужить в Заполярье 10 лет. По самой приблизительной оценке обстановки, мне предстояло «выжидать» срока оформления очередного списка на «льготу», как минимум, еще год. Кому не понятно, что условия эти были придуманы, военными чиновниками, усматривавшими в межфлотском кадровом «подвижничестве» – ротации особую корысть… Пока я ходил по инстанциям, на вакантную должность в Киеве был назначен командир группы с БПК «Керчь» капитан-лейтенант Сергей Милютин, имевший передо мной явное преимущество в том, его папенька в период своей «комиссарской» юности «представил» на звание Героя старшину 1-й статьи Николая Каплунова, ставшего помощником политрука и со временем выросшего в вице-адмирала и начальника училища в Киеве… Ну, какие тут могут быть вопросы? У руководящих побратимов – политработников – свои дети…
В этой обстановке мои взоры обратились в сторону Горьковского училища тыла. Прежде всего, потому, что именно в Горьком в период достройки бронекатеров для Азовской флотилии мой будущий отец не только сформировал экипаж бронекатера, но и успел «сформировать» семью, уже тем «пожизненно» связав с родиной моей матушки мою судьбу и последующую карьеру. Начинался второй виток моих «кадровых» мытарств… Очередное представление теперь уже начальнику училища тыла, отправление «запроса» на Личное дело, борьба с потенциальными конкурентами…
Пока же, с учетом полученных ограничений по службе, мне предлагались исключительно «перспективные» должности: флагманского артиллериста бригады «консервации» в Ара-губу, командиром БЧ-2 на крейсер резерва, и прочие «прелести» окраинного Заполярья. Закрадывалась подлая мыслишка: а стоило ли ради этого отказываться от должности на корабле, базировавшемся хоть и на рейде, но в Североморске? Проблемы росли как грибы после дождя. Как известно, «свято»-место пусто не бывает, на вакантную должность в училище тыла вместо меня был назначен помощник флагманского штурмана 5-й Оперативной эскадры капитан 2 ранга Юрий Метелкин. Без труда просматривалась тупиковая ситуация. Я уже и не рад был, что затеял всю эту кутерьму… До двадцати «календарных» лет оставалось три года, которые можно было послужить и на корабле.
Поделившись своими служебными «перспективами» с родителями, я начал их морально готовить к тому, что явно «засидевшись» в «стольном» Североморске, неплохо было бы «проветриться» в Ара-губе, или «г». Полярном… Моя покойная матушка была настоящей, прирожденной женой морского офицера, ее острый ум и умение принять грамотное решение в очередной раз помогли разрешить мою практически тупиковую служебную ситуацию. Через несколько дней в адрес Главкома ВМФ, Адмирала флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова было отправлено письмо от ветерана Дунайской флотилии капитана 1 ранга в отставке Никольского Виталия Николаевича. Отец, описывая проблемы с переводом сына с Крайнего Севера, «неназойливо» напомнил Главнокомандующему ВМФ о тех временах, когда он под его командованием прошел по Дунаю от Белгорода-Днестровского до Вуковара, был тяжело ранен и контужен. Сергей Георгиевич Горшков обладал феноменальной памятью, – наверняка воспоминание об этом тяжелейшем боевом периоде декабря 1944 года, сыграло свою роль в его решении помочь сыну заслуженного ветерана...
Не прошло и двух недель после отправления письма адмиралу Горшкову, как в Североморск прибыл офицер Главного Управления кадров ВМФ, который имел приказание «решить на месте проблему перевода капитана 2 ранга Никольского к новому месту службы». Проблема была лишь в том, что мне предстояло перейти из военно-морского флота в структуру Тыла МО. Процесс моего перевода в училище тыла к тому времени с переменным успехом решался уже более года. В процессе выхода на управление кадров тыла Минобороны, флотские кадровики предложили мне должность старшего офицера ракетно-артиллерийского отдела штаба Кольской флотилии, затем – начальника штаба арсенала под Ижевском. В этих предложениях был особый резон: в училище тыла меня уже и ждать перестали, – к тому времени на очередную вакансию планировался выпускник академии тыла капитан 3 ранга Вадим Орешин. Но маховик военно-административного механизма, с подачи всесильного адмирала Горшкова уже был запущен, и помешать ему в масштабах Министерства обороны никто не посмел. На ход «процесса» не повлияло даже то, что адмирал Горшков к этому времени передал свои полномочия Главкома ВМФ адмиралу Чернавину, став членом группы Генеральных инспекторов МО.
В общих чертах представляя специфику решения кадровых вопросов, зная, что проблема моего перевода взята на контроль в Управлении кадров ВМФ, я был уверен, что рано или поздно мой вопрос будет решен. Через полгода, в сентябре 1986 года, состоялось мое назначение на должность преподавателя Военно-морской кафедры Горьковского училища тыла. Приказ о моем назначении был подписан Министром обороны СССР. К этому эпизоду остается добавить малозаметный, но немаловажный факт, что «правильный» почтовый адрес С.Г. Горшкова отцу дал сотрудник отдела кадров Черноморского флота отставной капитан 1 ранга Павел Пенашин – боевой соратник отца по Дунайской флотилии...
Кто теперь скажет, что тема боевого пути Дунайской флотилии для меня случайная – одна из многих возможных?
Выбрав в качестве объекта исследования Боевые эпизоды из деятельности Дунайской флотилии, следует оговорить рамки и глубину этого исследования. Чтобы несколько облегчить себе работу и подстраховаться от возможной критики за неакадемический, несистемный подход к исследованию, я свою работы представляю как военно-исторический очерк, со всеми свойственными очеркам допусками.
При исследовании процессов участия флотов в военных действиях периода Великой Отечественной войны военные историки, следуя в русле требований или пожеланий военачальников-моряков, по сей день пытаются придать боевым действиям на морях видимость самостоятельности и, в отдельных случаях, независимости от задач и требований, поставленных военно-морским силам общевойсковыми начальниками, начиная от командующих фронтами, заканчивая Ставкой Верховного Главнокомандования.
Если в отношении Северного флота, имевшему выход в океан, при решении им задач обеспечения атлантических конвоев, подобные попытки имеют под собой реальную основу, то ведя речь о Балтийском и тем более Черноморском флоте слишком очевидна их прямая и косвенная зависимость от командования фронтами и даже отдельными армиями в процессе планирования и проведения боевых операций. Что же касается речных и озерных флотилий, в том числе и Дунайской, то весь смысл их создания и последующей боевой деятельности был в полной мере подчинен задачам, решаемым фронтами и армиями в операционной зоне которых они действовали и непосредственную поддержку которым оказывали.
В этой связи, рассматривать боевую деятельность Дунайской флотилии целесообразно на фоне операций фронтов и армий, которым на тот момент она была оперативно подчинена. Некоторое исключение составила Белгород-Днестровская и ряд последующих операций на территории Молдавии, Румынии и Болгарии, так как в этот период Дунайская флотилия подчинялась штабу Черноморского флота, а действовала в соответсвии с планами штаба 3-го Украинского фронта.
Глава 1. Воссоздание и боевая деятельность
Дунайской военной флотилии второго формирования
Казалось бы, кто должен был обладать наиболее объективной информацией по этапам формирования флотилии? В первую очередь, вновь назначенный командующий флотилией и его начальник штаба. Адмирал С.Г. Горшков в своей книге «Морская мощь государства» об этом периоде написал лишь пару строк. Это не удивительно: Сергей Георгиевич стал командующим Дунайской флотилией только 20 апреля 1944 года. Капитан 3 ранга Свердлов был назначен на должность начальника штаба флотилии 25 апреля 1944 года и описание событий в своих воспоминаниях начал с этого периода. Стоит напомнить, что Дунайская флотилия образовывалась на «базе» Азовской флотилии, более трех лет существовавшей и воевавшей под тем же командованием и примерно в том же составе. В этой связи уместно предположить, что грандиозных организационных мероприятий процесс переформирования не предполагал. Тем не менее, менялись цели и задачи флотилии, связанные с планированием боевых действий в бассейне Дуная и его притоках.
Есть все основания утверждать, что командование ВМФ и его Главный штаб, на этот раз приступили к подготовительному процессу по плановому преобразованию Азовской флотилии в Дунайскую еще в декабре 1942 года. Так, в последние дни 1942 года из числа выпускников Бакинского военно-морского училища были сформированы группы для обучения на трехмесячных курсах по подготовке командиров катеров. Курсы специализации предусматривали подготовку молодых офицеров в качестве командиров речных бронекатеров. В этой связи, та «легенда», по которой молодые офицеры после окончания курсов планировались для службы в составе Азовской флотилии, оставалась только «легендой», так как новостоящиеся катера по своей конструкции предназначались для речных и озерных флотилий. По окончании курсов 16 февраля 1943 года [1.1], офицеры, прошедшие курс обучения, были откомандированы в «…распоряжение начальника Управления кадров ВМФ», и уже приказом Народного Комиссара ВМФ № 0874 от 17 апреля 1943 года группа из семи лейтенантов была направлена в распоряжение командира первого отряда строящихся кораблей в город Горький. Тогда еще лейтенанты, рвущиеся на фронт, на воюющие флоты и флотилии, не осознавали, что этот приказ, как минимум, на полтора года сохранил их для жизни и для будущих подвигов уже в составе Дунайской флотилии. Из того, «горьковского» набора лейтенантов, не дождавшись готовности катера, будет откомандирован в распоряжение командующего Балтийским флотом лейтенант Алексей Адуевский. Даже война не отменяла «телефонного» права при распределении на должности молодых офицеров. Из остающихся шести лейтенантов этой группы до победы не доживут Вадим Глазунов и Николай Фомичев. Именем Глазунова будет назван катер «БКА-3», на котором он дойдет до Эстергома, а «БКА-8», взорвавшись вблизи Вены на мине 1 мая 1945 года, оборвет жизни всем членам его экипажа во главе с Фомичевым.
«Малой судостроительной базой» для флотов и флотилий Волго-Вятский регион стал не случайно. Ленинград с его базой судостроения был блокирован немецкими и финскими войсками, Николаев и Херсон оставались в зоне оккупации, Астрахань и Молотовск по своей удаленности как судостроительные базы в тот перод не рассматривались. Хотя, логично было бы предположить, что при наличии первого отряда стоящихся судов в Горьком, где-то должен был находиться и второй отряд… С учетом того, что в Астрахани существовала судоремонтная верфь и базировался отдельный дивизион подводных лодок, логично предположить наличие 2-го отряда строящихся и ремонтирующихся судов именно в Астрахани.
Весь военный период на верфях Зеленодольска строились боевые катера, на Сормовской верфи – малые подводные лодки – «малютки», на верфях Ярославля на базе, так называемых, катеров-«ярославцев» – катерные тральщики и «минные» катера. Все они могли успешно транспортироваться на специальных железнодорожных платформах к морским, океанским и речным портам. Именно это условие и предполагало наличие в городе Горьком пункта формирования команд строящихся боевых кораблей.
Лейтенанты, прибывшие к месту своего назначения в Горький, уже знали, что в перспективе им предстоит сформировать и подготовить команды, принять от промышленности боевые катера и принять участие в боевых действиях в составе военной флотилии. Вот и получается, что процесс подготовки личного состава и катеров для вновь формируемых дивизионов и бригад начался как минимум за год до фактического формирования боевых соединений и обеспечивающих структур Дунайской флотилии.
Возвращаемся в город Горький февраля 1943 года. Штаб и управление 1-го отряда строящихся кораблей размещались в представительном трехэтажном здании, находящимся на Нижне-Волжской набережной и выходящем торцом на площадь со сквером – напротив Речного вокзала. За этим зданием на долгие годы сохранялось название «Дом моряка», заметьте, не «речника», а именно «моряка»! Казалось бы, при чем тут моряки на берегу Волги?
Попробуем разобраться. В центре сквера, расположенного в центре площади к 40-летней годовщине Октября была сооружена скульптурная композиция, изображавшая революционных моряков. Памятник должен был напоминать о том, что именно здесь в Нижнем Новгороде в 1918 году была создана Волжская военная флотилия, сыгравшая значительную роль в боях гражданской войны в районах, граничащих с бассейном Волги, Камы и Белой. В то время штаб Волжской флотилии размещался в одном из двухэтажных домов на Ильинской улице, недалеко от Ильинской церкви, о чем напоминает помятная доска. Кстати, подобной доски, которая напоминанла бы о существовании штаба 1-го Отряда новостоящихся кораблей и в помине нет… Быть может, теперь появится? Формирование и проживание команд новостроящихся катеров происходило в так называемых «Тобольских» казармах, там, где до середины 60-х годов размещалось училище связи, а в последующие годы ГЗРКУ.
Итак, февраль 1943 года. Офицеры штаба отряда и командиры новостроящихся катеров, периодически направлялись на судостроительную верфь, для контроля достройки и освоения материальной части кораблей. При достройке катеров, и готовности структуры береговой базы в районе предполагаемого временного базирования, личный состав отряда отправился в поселок Курья, находящейся в пригороде Перми. Для флотской молодежи, составлявшей основу экипажей и штаба, условия в месте базирования были вполне приемлемы. Весь поселок представлял собой десяток одноэтажных крепких бревенчатых домов, протянувшихся вдоль реки. В 300 метрах темной стеной стояла вековая тайга.
Для штаба был выделен большой хутор с двумя домами и многочисленными хозяйственными постройками. Рядом были построены две большие казармы, столовая и клуб. Семьи офицеров были размещены в частных домиках и в одной из казарм, разделенной перегородками под семейное общежитие. Начались плановые занятия по изучению материальной части и подготовка к сдаче курсовых задач по вводу кораблей в строй. Процесс этот был рассчитан на шесть месяцев. Условия реки позволили командирам катеров и командам получить навыки, управления катерами в условиях, приближенных к предполагаемому театру боевых действий.
По готовности катеров и их команд был сформирован специальный эшелон, в состав которого были включены специальные платформы, приспособленные для транспортировки маломерных судов к месту назначения. Промежуточным пунктом назначения был обозначен Бакинский морской порт. Редкое явление, семьям военнослужащих, входящих в состав экипажей катеров и служб береговой базы, было разрешено следовать вместе с мужьями к пункту назначения. Что это было?
Легенда прикрытия, призванная убедить всех в том, что катера направляются в состав Азовской флотилии, условия базирования которой позволяли проживать десяткам семей в районе расположения береговой базы… Или это было очередное проявление тупости военных чиновников, позволившим наивным молодым женщинам, многие из которых были с маленькими детьми, «прогуляться» через всю Россию в Баку, чтобы затем, уже самостоятельно совершить обратный переезд по разоренной войной стране. Понять моего отца еще было можно, направляясь в Баку, не чужой для него город, он знал, наверняка знал, что штаб флотилии застанет в одном из портов Азовского моря, что позволит ему оставить молодую жену у родителей в Шахтах Ростовской области. Но оказалось все значительно сложнее. Не пробыв в Баку и пяти дней, командирам катеров было приказано срочно отправить семьи назад в Горький. Убывая в порт по срочному вызову, отец успел передать маме продовольственный паек и посадить ее в поезд на Ростов. Своим свекрам маме предстояло представляться в гордом одиночестве. Теперь катерам предстоял переход в Ейск, куда к тому времени перебрался из Ростова штаб флотилии.
По прибытии в состав Дунайской флотилии, наша «горьковская» группа встретит своих однокашников по выпуску. Лейтенанты Абдрахманов и Соколов, прибывшие на Азовскую флотилию сразу после выпуска из училища, за это время успеют хлебнуть военного лиха сполна и получить звезды Героев за форсирование керченского пролива в ноябре 1943 года. Тогда же Героями Советского союза станут их будущий командир бригады Державин и командир дивизиона – Виктор Иванович Великий.
Вспоминает А. Свердлов: «Дунайская военная флотилия (второго формирования) со штабом в Ростове была сформирована на базе расформированной Азовской военной флотилии 19 апреля 1944 года Приказом НК ВМФ № 00265 в составе Черноморского флота. В состав флотилии входили 1-я бригада бронекатеров и 4-я бригада речных кораблей. Командующим флотилией стал контр-адмирал С.Г. Горшков, членом Военного совета – капитан 1 ранга А.А. Матушкин, начальником штаба капитан 1 ранга А.В. Свердлов, начальником политотдела – капитан 1 ранга Н.Г. Панченко, начальником оперативного отдела – капитан 3 ранга А.А. Ураган, начальником олтдела боевой подготовки – капитан 2 ранга Д.Л. Блинов, начальником связи – капитан 2 ранга Б.А. Баратов, начальником разведки – инженер-капитан 2 ранга М.И. Серов, начальником отдела военных сообщений – инженер-подполковник А.А. Захаров, начальником тыла – полковник А.Г. Дацышин, флагманским штурманом – капитан 3 ранга М.М. Дементьев, флагманским артиллеристом – капитан 3 ранга Е.Л. Леске, флагманским минером – капитан 3 ранга Г.Н. Охрименко, флагманским механиком – инженер-капитан 2 ранга А.А. Бахмутов.
6 июля 1944 года корабли, части и штаб флотилии передислоцировались в Одессу. В июле-августе 1944 года боевая деятельность флотилии в основном сводилась к поддержке приморского фланга фронта и тралению в районе Одесса-Очаков. 13 августа 1944 года Дунайская военная флотилия переименована в Дунайскую флотилию» (10).
Началась передислокация соединений флотилии в новый район. Командующий с оперативной группой штаба вылетел в Херсон, а начальник штаба с офицерами орготдела и отдела военных сообщений занялся отправкой кораблей, артиллерии и всего остального обширного хозяйства. Воспользовались снова железнодорожным транспортом, благо подъездные ветки к Ейску и Ахтари были восстановлены. Часть кораблей погрузили в Новороссийске на железнодорожные платформы. Всего понадобилось 16 эшелонов – более 600 платформ и вагонов. Корабли следовали по железной дороге до Запорожья, здесь их сгружали с платформ в реку, и они своим ходом спускались в низовья Днепра. Путь долгий и нелегкий, но для речных катеров более безопасный, чем дальний переход открытым морем под угрозой штормов и атак вражеской авиации».
Свердлов ни одним словом не обмолвился о том, что на пополнение флотилии прибыли бронекатера, построенные в Зеленодольске.
Далее А. Свердлов вспоминает: «Только в июле, передав штабу Керченской военно-морской базы материалы об обстановке на Азовском море и о том хозяйстве, которое мы здесь оставляли, я прибыл в Одессу, где к тому времени развертывался наш ФКП…
…Корабли флотилии базировались в Одессе, Очакове и Херсоне. Они объединялись в бригаду бронекатеров в составе 22 бронекатеров, 10 полуглиссеров, 10 катеров «ЗИС», и 4-ю отдельную бригаду речных кораблей (23) в составе монитора «Железняков», 14 бронекатеров, 12 минометных катеров, 22 катерных тральщика, 15 полуглиссеров. Кроме того, в состав флотилии входили сектор береговой обороны (1), включавший пять передвижных артиллерийских батарей – 22 орудия крупного калибра, и отдельный зенитный артдивизион – 12 орудий калибром 85 миллиметров, 369-й отдельный батальон морской пехоты, дивизион дымзавесчиков из 4-х катеров и район службы наблюдения и связи…
Бригадой бронекатеров по-прежнему командовал Герой Советского Союза капитан 3 ранга П.И. Державин. Штаб бригады имел большой опыт высадки десантов на побережье Азовского моря и Керченском полуострове. Бригада заслужила почетное наименование Керченской. Испытанные офицеры служили в штабе бригады, которым руководил капитан 3 ранга С.В. Милюков и политотделе, которым руководил капитан 2 ранга А.Я. Пышкин. Высокой боевой выучкой отличались бойцы и командиры сектора береговой обороны с его комендантом подполковником И.Б. Яблонским….
…А вот 4-я отдельная бригада речных кораблей (командир – капитан 2 ранга П.П. Давыдов, начальник штаба – капитан 3 ранга Л.Н. Мелик-Мурадов, начальник политотдела – капитан 3 ранга Ф.И. Аверлюков) формировалась заново, значительная часть экипажей ее кораблей не имела боевого опыта [1.2]. Штаб бригады еще не был полностью укомплектован. Сотрудники штаба флотилии, и прежде всего заместитель начальника штаба А.А. Ураган, оператор А.В. Загребин, начальник отдела боевой подготовки капитан 2 ранга Д.Л. Блинов, сменивший погибшего Н.К. Кириллова [1.3], флагманские специалисты М.М. Дементьев, Е. Л. Леске [1.4], Г.Н. Охрименко, А.А. Бахмутов проводили в этом соединении много времени, организуя службу и учебу личного состава. А работы было много. Шла подготовка людей и кораблей к действиям в новых условиях, изучалась оперативная обстановка, устанавливались связи с сухопутными соседями. В бригадах кораблей шли усиленные тренировки. Отрабатывались совместное плавание в ночных условиях, высадка тактических десантов, организация переправ, артиллерийские и минометные стрельбы. Артиллеристы Яблонского находились в боевых порядках войск фронта, их учеба сочеталась с непосредственным участием в боевых действиях.
Тральщики флотилии под прикрытием бронекатеров и истребителей очищали от мин фарватеры в Одесском порту, в Одесском заливе и вдоль всего побережья до устья Дуная.
3-го мая командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С. Октябрьский поставил перед командованием флотилией следующие задачи: передислоцировать весь корабельный состав в Одессу, произвести организационное сколачивание флотилии и изучить район предстоящих боевых действий, быть в готовности к вхождению флотилии в Дунай. К 3-му мая из Темрюка в Одессу были переброшены на автомашинах штаб и тыловые органы флотилии, приступившие к обеспечению базирования кораблей и частей (1-1).
5-го мая из Ейска, Ахтари и станицы Варениковской железнодорожным транспортом начали перевозить катера и имущество флотилии. Катера, прибывшие в Запорожье, спускались на воду и переходили по Днепру в Херсон и далее в Очаков. Грузы доставлялись непосредственно в Одессу.
А. Свердлов вспоминает: «Началась передислокация в новый район. Командующий с оперативной группой штаба вылетел в Херсон, а я с офицерами орготдела и отдела военных сообщений занялся отправкой кораблей, артиллерии и всего остального нашего хозяйства. Воспользовались снова железнодорожным транспортом, благо подъездные ветки к Ейску и Ахтари были восстановлены.
Только в июле, передав штабу Керченской военно-морской базы материалы об обстановке на Азовском море и о том хозяйстве, которое мы здесь оставляли, я прибыл в Одессу, где к тому времени развертывался наш ФКП» (9).
Поскольку Аркадий Свердлов оказался единственным «мемуаристом» из командования флотилии, то мы обречены пользоваться его воспоминаниями, при том, что автор не всегда объективно описывал события, порой «забывал» (?) неприятные эпизоды, непосредственно относящиеся к его деятельности начальника штаба флотилии.
Так, предусмотренная планом передислокация части катеров морем закончилась неудачей. Четыре бронекатера, вышедшие 10-го мая из Новороссийска в Очаков на буксире у базовых тральщиков Т-409 («Гарпун») и Т-410 («Взрыв») попали на переходе в сильный шторм. Бронекатер БКА-413 («Мститель») у мыса Меганом перевернулся и затонул, погибли четыре человека команды. После этого происшествия остальные катера были отбуксированы в Ялту, а затем доставлены в Очаков железнодорожным транспортом (1-2).
Глава 2. Участие флотилии в Ясско-Кишиневской
наступательной операции и в боях по освобождению Румынии
и Болгарии (23 августа-27 сентября 1944 года)
2.1. Подготовка к проведению операции
Перед флотилией ставилась задача: «…в составе сил Черноморского флота, сосредоточенных в северо-западном районе Черного моря, содействовать наступательным операциям наших войск, которые вышли к Днестру и должны были продвигаться к Дунаю, а затем участвовать в освобождении стран, прилегающих к его бассейну…».
Флотилии предстояло участвовать в наступлении войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, которые должны сходящимися ударами с севера и востока окружить и уничтожить мощную (почти миллион человек!) вражескую группировку под Яссами и Кишиневом. Одна из задач флотилии – десантами и организацией переправ помочь форсировать Днестровский лиман специальной группе войск, которую возглавил заместитель командующего 46-й армией генерал-лейтенант А.Н. Бахтин.
6-го июня для того, чтобы вскрыть систему обороны противника на западном берегу Днестровского лимана в районе Овидиополя был сосредоточен разведывательный отряд Дунайской флотилии в составе 30 человек разведвзвода, батареи 122-мм орудий группы связи с четырьмя постами СНиС и двух полуглиссеров [2.1].
С 14-го июня по 1-е августа катера-тральщики 18-го и 19-го дивизионов протралили фарватеры Очаков-Одесса, Одесса-Цареградское гирло Днестровского лимана. В результате проведенного траления была вытралена и уничтожена 101 мина [2.2]. К 1-му июля формирование и перебазирование Дунайской флотилии в основном были завершены. В портах Одессы и Очакова был сосредоточен корабельный состав. Артиллерия сектора береговой обороны флотилии и 369-й отдельный батальон морской пехоты сосредоточились в предместьях Одессы. Монитор «Железняков», плавбаза «Мариуполь», плавучая артиллерийская батарея, восемь бронекатеров и четыре минных катера оставались в других базах [2.3].
8-го июля в состав Дунайской флотилии был включен Отдельный авиаотряд связи из состава Волжской военной флотилии в составе девяти самолетов ПО-2 и 48 человек летно-подъемного состава [2.4].
К началу августа 1944 года на балканском направлении сложились благоприятные условия для проведения советскими войсками стратегической наступательной операции. Директивой от 8-го августа Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед 2-м и 3-м Украинскими фронтами задачи на операцию, впоследствии получившую название Ясско-Кишиневская. Замыслом Ставки Верховного Главнокомандования предусматривалось нанесение войсками двух фронтов мощных ударов по сходящимся направлениям на Хуши, Фэлину с тем, чтобы окружить и уничтожить войска группы армий «Южная Украина» в районе Ясс и Кишинева, завершить освобождение Молдавии, вывести Румынию из войны и создать условия для наступления в направление Болгарии, Венгрии, Югославии.
Перед 3-м Украинским фронтом (командующий – генерал армии Ф.И. Толбухин, начальник штаба – генерал-полковник М.В. Захаров) стояла задача прорвать оборону противника в районе Бендер, нанести удар в направлении Хуши и, надежно прикрывая свою ударную группировку с юга, разгромить во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта (командующий – генерал армии Р.Я. Малиновский, начальник штаба – гненерал-полковник С.С. Бирюзов) ясско-кишиневскую группировку противника. В дальнейшем во взаимодействии с Черноморским флотом 3-му Украинскому фронту предстояло вести наступление на приморском направлении, отрезать в районе Рени, Измаила пути отхода противнику за реки Прут и Дунай.
В соответствии с задачами, стоящими перед армейским командованием, Черноморскому флоту предстояло прервать морские сообщения противника между побережьем Бессарабии, портами Румынии и Болгарии по реке Дунай; уничтожить боевые корабли противника и разрушить портовые сооружения в Констанце и Сулине; содействовать войскам 3-го Украинского фронта в окружении и уничтожении аккерманской группировки противника (2-5).
5-го августа Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Ф.И. Толбухин приказал командующему Черноморским флотом содействовать войскам фронта в форсировании Днестровского лимана. Согласно решению Ф.И. Толбухина правофланговые части 46-й армии генерал-лейтенанта И.Т. Шлемина вместе с частями 57-й и 37-й армий должны были прорвать оборону противника на направлении главного удара, а левофланговые части во взаимодействии с Дунайской флотилией нанести вспомогательный удар через Днестровский лиман на город Аккерман (Белгород-Днестровский) Днестровский лиман с тем, чтобы совместно с главными силами армии окружить румынскую 3-ю армию между рекой Когильник и Днестровским лиманом, а в дальнейшем наступать к дельте Дуная и реки Прут. В соответствии с этим решением Ф.С. Октябрьский 7 августа приказал командующему Дунайской флотилией контр-адмиралу С.Г. Горшкову огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов содействовать наступлению частей 46-й армии при форсировании Днестровского лимана и устья Дуная. В дальнейшем быть в готовности к перебазированию на Дунай вверх по его течению (2-6).
В директиве Военного совета 3-го Украинского фронта командующим 46-й армией и Дунайской флотилией была поставлена задача на вторые сутки общего наступления форсировать Днестровский лиман и, высадив десант северо-западнее и юго-восточнее города Аккерман, окружить и уничтожить аккерманскую группировку противника, состоявшую из 2-й и 9-й пехотных дивизий и 550-го отдельного штрафного батальона. В дальнейшем, тесно взаимодействуя с главными силами армии, окружить и уничтожить основные силы румынской 3-й армии, состоявшей из двух румынских и двух немецких армейских корпусов. Командование десантом со стороны армейского командования возглавил заместитель командующего 46-й армией генерал-лейтенант А.Н. Бахтин. Руководство морской частью операции возлагалось на командующего Дунайской военной флотилией контр-адмирала С.Г. Горшкова, которому были подчинены все флотские и армейские десантно-высадочные средства. На период операции флотилия была оперативно подчинена командующему 3-м Украинским фронтом генералу армии Ф.И. Толбухину.
А. Свердлов вспоминал: «В штабе, как всегда перед операцией, производили бесчисленные расчеты, составляли графики, схемы. С проектом боевого приказа и приложенной к нему оперативной картой, впервые не морской, а топографической, командующий флотилией поехал к командарму-46 генерал-лейтенанту И.Т. Шлемину. Я сопровождал командующего в этой поездке.
Генерал Шлемин одобрил замысел. Он внес в план только одну поправку: изменил дату высадки десанта – с 20-го на 22 августа. И пояснил:
– Основные силы армии будут наносить удар с кицканского плацдарма на западном берегу Днестра. А вам куда труднее – прежде надо преодолеть широкую водную преграду. Бахтину приказано форсировать лиман на два дня позже начала общего наступления. Противник неизбежно перебросит часть войск в район завязавшихся боев, что облегчит вам решение задачи. Постарайтесь и вы всячески отвлекать внимание противника от мест высадки десанта.
Решение командарма было уже одобрено командующим 3-м Украинским фронтом генералом армии Ф.И. Толбухиным [2.1].
Командование Черноморского флота приняло свои меры для обеспечения десанта. В северо-западной части моря заняли позиции подводные лодки. Бригада торпедных катеров капитана 2 ранга В.Т. Проценко вела поиск вражеских кораблей на прибрежных коммуникациях. Летчики ВВС флота наносили бомбовые удары по Констанце, Сулине и другим морским базам противника.
Вместе с офицерами штаба С.Г. Горшков выехал на рекогносцировку к лиману. Всех офицеров штаба переодели в армейское обмундирование, чтобы противник не догадался о прибытии флотских частей и, следовательно, о готовящемся десанте…
«Укрываясь в зарослях, мы провели несколько часов на берегу. В бинокли рассматривали противоположный берег, удаленный от нас на 11 километров. Трудно разглядеть что-нибудь: враг замаскировал свои позиции, тем более они за гребнем обрыва. Помогла карта с нанесенными разведданными. Четыре месяца враг сооружал здесь полосу, противодесантной обороны. Под обрывом и за его гребнем тянутся проволочные заграждения. Знаем: они даже в воде – спирали из колючей проволоки. Песчаный пляж превращен в минное поле. Сил у противника здесь много – одна немецкая дивизия, две дивизии и пехотная бригада румын, не считая частей усиления. 27 артиллерийских батарей пристреляли каждый квадратный метр поверхности лимана и берега, на котором мы стоим.
Сил, выделенных для десанта, у нас намного меньше тех, которыми располагает противник. А ведь десантники, прежде чем вступить в бой на суше, должны преодолеть широкую водную преграду. К тому же мы не можем заранее сосредоточить силы на берегу: на нашей стороне местность голая, вся просматривается, противник сразу увидит наши приготовления и ничего не пожалеет, чтобы их сорвать…» (10).
Говоря о соотношении наших сил, выделенных для десанта и возможностями противника на участке предполагаемого десантирования, автор воспоминания «слегка лукавит», что для бывшего начальника штаба флотилии, имевшего объективную разведывательную информацию, не совсем солидно [2.2].
Помочь нам могла только внезапность. Подразделения десантников подводились к берегу перед самым форсированием, преодолевать лиман предполагалось без артиллерийской подготовки, артиллерию планировалось ввести в действие, когда десант уже приблизится к противоположному берегу. Прокладывались маршруты десантных отрядов, намечались позиции артиллерийских батарей (их оборудовали ночами, чтобы к рассвету все укрыть от наблюдения). Скрытность обеспечивалась в полной мере. Капитан-лейтенант Чапижный знал свое дело [2.3].
Свердлов вспоминает: «Работники штаба заранее убыли в части, чтобы проследить за подготовкой к десанту. Со всеми мерами маскировки подтягивались стрелковые части, назначенные во вторую волну десанта. Ночью подходят на расстояние короткого перехода до берега, располагаются в селах, садах, в наспех вырытых и тщательно замаскированных под местность окопах. Специальная группа войск 46-й армии составлена из соединений, вместе с которыми флотилия воевала в Приазовье. Генерал-лейтенант А.Н. Бахтин перенес командный пункт оперативной группы в Овидиополь, городок неподалеку от лимана. Здесь же расположил выносной пункт управления контр-адмирал С.Г. Горшков, ставший заместителем А.Н. Бахтина по морской части.
На время форсирования лимана штаб флотилии получил в оперативное подчинение авиационную группу флота (180 самолетов), береговую артиллерию Одесской военно-морской базы и 384-й отдельный Николаевский батальон морской пехоты. В специальную группу войск вошли еще две бригады морской пехоты – 83-я и 255-я, подразделения которых еще совсем недавно сражались в составе флотилии. На них можно было положиться, они побывали не в одном десанте. Эти же две бригады составили ударную группу Приморской армии в ходе штурма Севастополя 5-12 мая 1944 года. Проблема была лишь в том, что в боях под Севастополем эти бригады понесли чрезвычайно большие потери.
Пополненные до штатного состава подразделения морской пехоты прошли курс усиленной пдготовки. Новое для них – использование складных десантных лодок «ДЛ-10», сотни которых выделили армейцы. Лодки удобны для перевозки. В сложенном виде их можно вместить в кузов пятитонного грузовика до десятка. Но для переноски все-таки тяжеловаты – по 420 килограммов, это в сухом виде, а из воды такую лодку весь ее экипаж – десять человек – не вытащит. Это только с виду она легкая – вся из листов фанеры на резиновых прокладках, а на воде тяжеленная, неповоротливая, страшно неустойчивая и вдобавок не отличается прочностью. При малейшей неосторожности резиновые соединения рвутся, из щелей фонтанами начинает бить вода. Так что для путешествия на «ДЛ-10» требуется немалое искусство» [2.4].
Учения десантников проводились в тылу – на Хаджибейском и Сухом лиманах северо-восточнее Одессы. Тренировки шли и днем и ночью. Штабные офицеры контролировали их результаты по секундомеру. Об этом впоследствии вспоминали с благодарностью все участники десанта. Десантники вместо трехлинеек получили новенькие карабины со штыками – легкие, удобные. Об этом позаботилось командование фронта.
Возникает вопрос: почему при столь продолжительной и основательной подготовке десантной операции, штабом флотилии не были выявлены столь существенные недостатки основных высадочных средств – десантных лодок – «ДЛ-10»? В этой связи, ирония Свердлова по требованию «…немалого искусства для «путешествия» на «ДЛ-10», вызывает некоторое недоумение….
Разведчики под руководством инженер-капитана 2 ранга М.И. Серова в ночь на 21 августа высаживались на том берегу севернее Аккермаца, Серов доложил, что численность вражеских войск здесь значительно убавилась. Почти совсем не наблюдали танков. Очевидно, их бросили на север, где идут бои. Инженер-капитан 2 ранга с восхищением отозвался о молодом матросе Алексее Чхеидзе, который проник на позиции противника и раздобыл ценнейшие сведения о силах гитлеровцев и их огневой системе.
Для захвата плацдарма на противоположном берегу Днестровского лимана были сформированы два эшелона десанта и, соответственно, две группы высадки. Первая группа под командованием капитана 3 ранга А.Н. Шальнова включала четыре отряда высадочных средств, два отряда паромов и отряд обеспечения в составе 241 специальной десантной лодки, 15 полуглиссеров, 17 катеров типа «ЗИС», двух катеров-дымзавесчиков, 23 паромов. Все высадочные средства были сосредоточены в районе Калаглеи (Николаевка). На них предстояло принять первый эшелон десанта в составе двух батальонов 83-й отдельной морской стрелковой бригады полковника П.А. Мурашева [2.1], 369-го отдельного батальона морской пехоты под командованием майора С.Т. Григорьева общей численностью 2838 человек. Десантникам предстояло при поддержке береговой и полевой артиллерии, авиации флота форсировать лиман и высадиться в районах Молога (Новый) – Чигиры Сухие (Сухолужье) и Шабо.
Вторая группа высадки под командованием капитан-лейтенанта А.П. Потапова включала четыре отряда высадочных средств, отряд паромов и отряд обеспечения в составе 166 десантных лодок, десяти полуглиссеров, десяти катеров типа «ЗИС», двух катеров-дымзавесчиков, 11 паромов. Часть катеров предназначались для буксировки паромов. Все высадочные средства сосредотачивались в районе Роксолян. Им предстояло принять на борт усиленную роту 369-го отдельного батальона морской пехоты, части 1-го гвардейского укрепленного района и высадить их в качестве первого эшелона десанта в районе Шабо. Общая численность второй группы высадки – 1216 человек.
Второй эшелон десанта составляли 255-я отдельная бригада морской пехоты под командованием полковника И.С. Власова, переданная с 3-го августа в оперативное подчинение командующего 3-м Украинским фронтом, 252-й батальон машин-амфибий, 37-й отдельный гвардейский мотоциклетный полк, части 83-й отдельной морской стрелковой бригады и 1-го гвардейского укрепленного района, не вошедшие в состав первого эшелона десанта. Эти соединения и части должны были переправляться на ранее захваченные плацдармы на плавсредствах, освободившихся после высадки первого эшелона десанта.
Отряд прорыва в Дненстровский лиман состоял из 4 бронекатеров, двух минометных катеров, двух катеров-тральщиков и двух полуглиссеров под командованием командира 4-го дивизиона бронекатеров Героя Советского Союза капитан-лейтенанта В.И. Великого. Группа из 4 бронекатеров («БКА-71», «БКА-75», «БКА-314», «БКА-324») под командованием капитан-лейтенанта Барботько предназначалась для подавления огневых точек западного побережья Цареградского гирла и отвлечения внимания противника от районов высадки десанта. После прорыва отряда через Цареградское гирло в Днестровский лиман группе катеров капитан-лейтенанта В. Великого предстояло содействовать специальной группе войск 46-й армии в высадке и артиллерийской поддержке на берегу, а группа капитан-лейтенанта Барботько должна была оказать содействие 10-му отдельному артиллерийско-пулеметному батальону в форсировании Царьградского гирла и поддержать его действия на берегу [2-3].
Высадку десанта обеспечивали артиллерийская группа сектора береговой обороны и Одесской военно-морской базы под командованием подполковника И.Н. Яблонского. Артиллерийская группа включала 26 орудий калибром от 122-мм до 180-мм и 60 орудий калибром 76-мм 46-й армии. Высадку десанта поддерживала авиационная группа в составе 180 самолетов ВВС ЧФ [2-7]. На нее же возлагалась авиационная поддержка специальной группы войск 46-й армии и Дунайской флотилии.
Командный пункт командующего морской частью операции контр-адмирала С.Г. Горшкова был развернут в Овидиополе вблизи командного пункта командующего операцией генерал-лейтенанта Бахтина, что позволило все вопросы планирования, подготовки и выполнения операции решать путем личного общения.
2.2. Форсирование Днестровского лимана и высадка десанта
Утром 20-го августа после артиллерийской и авиационной подготовки войска 2-го и 3-го Украинских фронтов перешли в наступление северо-западнее города Яссы и южнее города Бендеры. Черноморский флот, поддерживая войска 3-го Украинского фронта, активизировал действия на морских коммуникациях противника, а его авиация нанесла массированные удары по германским базам на побережье Румынии и Болгарии.
21-го августа войска правого фланга 46-й армии обошли левый фланг румынской 3-й армии, а 259-я стрелковая дивизия 46-й армии вклинилась на 4-5 км в боевые порядки румынской 15-й дивизии. В 17 часов генерал-лейтенант А.Н. Бахтин по согласованию с командованием 3-го Украинского фронта приказал командующему флотилией начать высадку десанта в ночь на 22-е августа.
В 20 ч 45 мин 21-го августа в Калаглее и в 21 ч 30 мин в Роксолянах началась посадка десантников на десантно-высадочные средства первой и второй групп высадки. Посадка заняла 30 минут и прошла скрытно и организованно.
В 23 ч 40 мин отряды первой группы высадки начали движение от косы Долгая и Калаглеи курсом на Мологу и Чагиры Сухие. На плавсредствах находились 2316 десантников, три танка, 12 автомашин, 18 орудий, 29 минометов и 18 мотоциклов. В 01 ч 50 мин 22-го августа движение из Роксолян на Шабо начали отряды второй группы высадки. На плавсредствах находились 1216 десантников, 20 орудий, 12 минометов и 64 лошади.
Форсирование Днестровского лимана осуществлялось с соблюдением всех мер маскировки, плавсредства шли в походных ордерах, ориентируясь по створным знакам на восточном берегу лимана. С целью маскировки перехода десантных отрядов, подавления огневых точек и прожекторов противника с 0 ч 25 мин 22 августа самолеты «Пе-2» 97-го гвардейского авиационного полка 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта произвели 90 самолето-вылетов, поодиночно и группами нанося бомбовые удары по пунктам высадки и городу Аккерман.
Общее руководство действиями десанта было возложено на начальника штаба флотилии. Для КП Свердлов выбрал селение Бугаз у основания длинной косы, отделявшей лиман от моря. Близость к косе была необходима для контроля подхода и управления прорывом в лиман катеров. Лодки, полуглиссеры, сборные паромы и буксирные катера подвозились к лиману на автомашинах. Но бронекатера на машины не погрузишь. А без них высаживать десант рискованно. Бронекатера могли войти в лиман только через узкое Цареградское гирло, оба берега которого занимал противник. Капитан 2 ранга Свердлов должен был обеспечить прорыв бронекатеров в лиман перед самой высадкой десанта.
А. Свердлов вспоминает: «…В полумиле от косы качались на волне 8 бронекатеров дивизиона, возглавляемого Героем Советского Союза капитан-лейтенантом В.И. Великим, 2 минометных катера и 2 катера-тральщика.
Когда армада лодок с десантниками тронулась от берега, по моему вызову самолеты начали сбрасывать бомбы далеко от их маршрутов – на побережье моря [12]. Открыли огонь по этому району и выделенные для этой цели бронекатера капитана 2 ранга П.П. Давыдова, имитируя высадку десанта. Низко над берегом лимана проносились истребители, чтобы заглушить шум корабельных моторов.
Теперь пришло время и для действий бронекатеров. Подаю по радио сигнал Великому. Его корабли взяли курс к гирлу. Но двигались они очень медленно за тральщиками, волочившими тралы. Пушки противника с обоих берегов пролива открыли огонь. Приказываю Яблонскому подавить батареи. Огонь ведут и все катера. Но если они будут плестись с прежней черепашьей скоростью, им не сдобровать. Приказываю Великому обойти тральщики и дать полный ход. Рискованно, конечно, но лучше потерять один-два катера на минах, чем весь отряд подвергать угрозе расстрела в упор с берега.
Риск оправдался. Бронекатера стрелой проскакивают гирло. Почти не отстают от них и выбравшие свои тралы тральщики. Вижу, как черные силуэты кораблей занимают места впереди лодочных стай.
Над лиманом стелется легкий туман. Это нам на руку – десантные суда получили прикрытие. Для большей гарантии катера ставят еще и дымовые завесы. Перегруженные лодки, однако, движутся мучительно медленно. Их скорость, несмотря па все усилия гребцов, не превышает трех километров в час.
Противник учуял угрозу, когда лодки уже были вблизи берега. Рявкнули орудия, застрекотали пулеметы. В ответ на гитлеровцев обрушилась лавина огня – это ударили батареи Яблонского и Одесской военно-морской базы. Мелькают огоньки выстрелов на бронекатерах. Минометные катера выпускают серии ракет. Вспышки разрывов сливаются в огненную гряду. На ее фоне различаю в бинокль тени десантников, выпрыгивающих из лодок… В меньших масштабах, но тоже очень интенсивно происходила высадка и на южном участке» (10).
Группа бронекатеров капитан-лейтенанта С.И. Борботько, совершив переход из Одессы, имитируя подготовку к высадке десанта, сосредоточились у косы Бугаз, прикрывавшей с моря вход в лиман. В 2 ч 49 мин 22-го августа огонь из реактивных установок открыли по вражеским опорным пунктам на косе Бугаз бронекатера «БКА-71» гвардии лейтенанта Г. Прокуса, «БКА-75» гвардии старшего лейтенанта М. Соколова, «БКА-314» старшего лейтенанта С. Ващенко, и «БКА-324» гвардии старшего лейтенанта Л. Лугового отряда кораблей артиллерийской поддержки. Огонь кораблей поддержала береговая артиллерия. Демонстративные действия отряда кораблей артиллерийской поддержки, береговой артиллерии и авиации в определенной мере отвлекли внимание противника от мест высадки десанта (14).
В 04 ч 10 минут почти одновременно к Мологе, Чигирам Сухим и Шабо подошли передовые отряды первого эшелона десанта. Противник обнаружил их подход только в расстоянии 100-200 м. По десантникам был открыт сильный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Под прикрытием дымовой завесы роты 369-го отдельного батальона морской пехоты начали бой за высадку. В их рядах были ветераны боев в Новороссийске и на Эльтигене, они возглавили группы десантников. В районе села Шабо отличился командир отряда высадочных средств лейтенант К.И. Бутвин. При сильном огневом противодействии высадке среди десантников произошло замешательство. Бутвин первым бросился в воду, увлекая десантников за собой.
В течение 20 минут штурмовые отряды, поддержанные огнем береговой артиллерии флотилии, захватили первую траншею противника в районах высадки. Вслед за штурмовыми отрядами на берег высадился первый эшелон десанта. К 05 ч 40 мин части десанта, преодолевая усиливавшееся сопротивление противника, овладели населенными пунктами Молога, Чигиры Сухие и Чигиры Мокрые (Заливное). Наиболее успешными были действия батальонов 83-й отдельной морской стрелковой бригады.
Из воспоминаний А. Свердлова: «От берега отошли две группы десантных отрядов. Первую от косы Долгой и Калаглеи повел офицер штаба флотилии капитан 3 ранга А.Н. Шальнов. В составе группы были 241 десантная лодка, 13 полуглиссеров, 20 паромов и 15 буксирных катеров. На них 2316 человек – штурмовые подразделения 369-го отдельного батальона и два батальона 83-й отдельной бригады морской пехоты. Курс взят к Мологе и Чигирам Сухим, что северо-западнее Аккермана.
Вторая группа десантных отрядов, которой командовал капитан-лейтенант Л.П. Потапов, насчитывала 1216 человек, они шли на 168 гребных лодках и 11 паромах с буксирами от Роксолян к Шабо-Тырг южнее Аккермана. Силами высадки этой группы руководил работник нашего штаба капитан-лейтенант Г.К. Челижный. До этого он командовал монитором…» (10).
От эмоционального описания хода операции А. Свердловым перейдем к сухим, но конкретным строчкам боевого донесения: «Перед подходом десанта к вражескому берегу в 00 ч 30 мин 22 августа советская авиация (180 самолётов) [2.6] нанесла серию ударов по опорным пунктам противника, а демонстративный отряд кораблей Дунайской флотилии обстрелял побережье и произвел артиллерийскую подготовку в районе косы Бугаз, имитируя подготовку высадки в этом районе. Противник обнаружил северный десантный отряд лишь в 100–150 метрах от берега, а южный в 300-400 метрах от берега. Высадка десанта проходила под сильным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем. Советская артиллерия в свою очередь открыла огонь по обороне противника, подавляя в первую очередь его артиллерию и огневые средства вблизи уреза воды (13). Катерами флотилии были поставлены дымовые завесы. Решительным броском оба отряда высадились на берегу, к 02 ч 40 мин 22 августа заняв назначенные им участки побережья. В жестоком бою, часто переходившем в рукопашные схватки, были захвачены прибрежные береговые укрепления и без паузы начато наступление вглубь тыловых позиций врага.
Одним из важных этапов десантной операции являлся прорыв наших кораблей в Днестровский лиман. Цареградское гирло, узкий пролив шириной 100–200 м, простреливалось со всех направлений автоматической 37-мм артиллерией и пулеметами противника, находившимися в железобетонных дотах и дзотах на восточной оконечности косы Бугаз. Поэтому одновременно с обеспечением десантных войск береговая артиллерия должна была подавить вражеские огневые точки. В 01 час 45 минут 22 августа батареи 251-го Новороссийского Краснознаменного отдельного подвижного артиллерийского дивизиона и береговая батарея Одесской военно-морской базы открыли методический огонь по участкам, где находились артиллерийские батареи и мощный узел сопротивления противника, прикрывавшие вход в Днестровский лиман.
В 4 часа 39 минут по специальному сигналу 130 122-мм орудия провели огневой налет по огневым точкам противника, расположенным на мысе Бугаз. За 21 минуту было выпущено 468 снарядов. Огневой налет производился не по всему участку, а по заранее пристрелянным целям. В результате артиллерия противника была подавлена и серьезного противодействия нашим кораблям не оказала (1).
Одновременно с началом огневого налета по позициям противника на косе Бугаз, начался прорыв в лиман групппы кораблей под командованием командира 4-го дивизиона Героя Советского союза капитан-лейтенанта В.И. Великого. В группу прорыва входили «БКА-3» лейтенанта В. Глазунова, «БКА-4» лейтенанта А. Нетесанова, «БКА-6» капитан-лейтенанта Б.Копьева, «БКА-241» капитан-лейтенанта И. Корачуна, минометные катера «МК-23» лейтенанта Н. Фомичева, «МК-25» капитан-лейтенанта Н. Никитина и два катерных тральщика. Медленное продвижение отряда Виктора Великого за тралами по мелководью угрожало большими потерями от артиллерийского и минометного огня противника. В этой ситуации, пойдя на известный риск, командир отряда принял решение повести на прорыв бронекатера, а затем обеспечить проход узкости минными катерами и тральщиками.
С 5 ч 40 мин с целью сломить сопротивление противника, сумевшего остановить продвижение десантников, начала наносить бомбо-штурмовые удары авиация флота. До 19 ч 50 мин 22-го августа «Ил-2» 23-го штурмового авиаполка совершила 72 самолето-вылета; «ЛаГГ-3» – 38, «Аэрокобры» – 48. Истребители 43-го истребительного полка прикрывали посадку и высадку десанта, наносили бомбоштурмовые удары по живой силе и технике противника в районе Аккерман, Акембет (Беленькое). В течение дня самолеты «Бостон» 30-го разведывательного полка вели непрерывную воздушную разведку, а штурмовики «Ил-2» 2-го артиллерийского авиационного отряда корректировали огонь береговых батарей и ставили по заявкам дымовые завесы.
Командир 1-й группы капитан 3 ранга А.Н. Шальнов, его заместитель по политической части капитан 3 ранга К.В. Латкин и командир базы высадки капитан-лейтенант В.А. Дураченко, развернув командный пункт группы на западном берегу лимана, организовали высадку второго эшелона, выгрузку танков и боеприпасов, доставленных паромами.
В районе Шабо-Тырг бой зв высадку носил более ожесточенный характер. Первыми сюда подошли отряды высадочных средств старших лейтенантов Ю.М. Королева и Г.М. Кучевникова и организованно высадили усиленную роту из состава 369-го отдельного батальона морской пехоты в киличестве 110 человек. Когда противник открыл огонь по головным шлюпкам десанта, среди десантников возникло замешательство. Тогда первым бросился в воду и направися к берегу, увлекая за собой десантников, командир первого отряда высадочных средств старший лейтенант К.Н. Бутвин. За аналогичный подвиг при высадке десанта на керченский берег в ноябре 1943 года Виктор Великий был удостоин звания Героя Советского Союза.
Пробравшись через заросли тростника, десантники уничтожили разрозненные группы вражеских солдат и, овладев первой траншеей, прочно закрепились на берегу. При высадке штурмовая рота попала на минное поле, и ее командир был убит. Замполит Бутвина – старший лейтенант К.Н. Бабкин принял командование штурмовой ротой и руководил боем до тех пор, пока десантники не овладели намеченным по плану участком берега.
Просматривая монографию Локтионова, В.И. Великий обратил внимание на то, что командиром «БКА-6» назван не Назаров, а Копьев, командиром «МКА-25» назван Фомичев, в то время как он командовал «БКА-8» в 7-м отряде 4-го дивизиона бронекатеров.
С 6 часов десантно-высадочные средства Дунайской флотилии, участвовавшие в операции, начали переброску второго эшелона десанта на западный берег лимана. Минометные катера поддерживали огнем высаженные группы десанта в районе Шабо-Тырг, катерные тральщики обеспечивали переправу групп высадки в районе Калаглея-Мологи. С учетом конструктивных недостатков специальных десантных лодок основная масса десантников второго эшелона была переброшена катерами флотилии. Наращивая силы, десантники сумели сломить ожесточенное сопротивление противника и к 18 часам 22-го августа освободить город Аккерман, а к исходу дня овладеть всем западным побережьем Днестровского лимана, расширив плацдарм по фронту до 40 км, а в глубину более 15 км.
Прорвавшись в Днестровский лиман, минометные катера стали поддерживать своим огнем части 1-го гвардейского укрепленного района, форсировавшие лиман в его южной части, а катера-тральщики, придерживаясь восточного берега, направились в северную часть лимана для обеспечения переправы специальной группы войск 46-й армии. Бронекатера направились к Аккерману и с 06 ч 15 мин до 11 ч 00 мин обстреливали огневые точки и живую силу противника, препятсвующие наступлению второй группы десанта. При этом, катера под прикрытием дымовой завесы, удачно поставленной самолетами, подошли на дистанцию 600-800 метров к вражестим батареям и в течение десятка минут подавили их.
В течение ночи и дня 22 августа батареи берегового сопровождения Дунайской флотилии вели систематический огонь по огневым точкам и боевым порядкам противника в глубине обороны. В 11 часов 30 минут враг, стремясь рассечь боевые порядки наших частей, перешел в контратаку. Однако массированным огнем из района Овидиополь – Роксоляны береговая артиллерия Дунайской флотилии и артиллерия 46-й армии сорвали эту контратаку. К 18 часам, преодолев упорное сопротивление, части десанта завершили окружение Аккермана и штурмом овладели городом. К исходу дня 22 августа они заняли весь западный берег Днестровского лимана. За период обеспечения высадки десанта береговые батареи провели 116 стрельб, дневных 71 (62%), ночных 45 (38%), израсходовав 2428 снарядов. В результате были уничтожены 4 орудия, минометная батарея, наблюдательный пост и 3 дота, в 49 случаях подавлен огонь артиллерии противника, на его батареях было вызвано 6 взрывов и пожар. Дважды артиллерия отбила контратаки вражеской пехоты (1).
К 6 ч 23-го августа, несмотря на противодействие румынских войск, практически без потерь корабли и суда флотилии перевезли 7893 человека, 182 лошади, 102 автомашины, восемь танков, 174 мотоцикла, три бронемашины, 74 орудия, 47 минометов, 43 повозки и 262 т грузов. Дальнейшие перевозки через лиман осуществляла 5-я понтонная бригада 3-го Украинского фронта (2-8).
На занятый плацдарм в ночь на 23 августа было наведено несколько наплавных мостов из заранее подготовленных материалов. Началась спешная переправа основных сил Особой группы 46-й армии, которая в течение ночи и последующего дня 23 августа развивала энергичное наступление. Во взаимодействии с главными силами 46-й армии, 20 августа форсировавшими Днестр севернее с кицканского плацдарма, было замкнуто кольцо окружения вокруг пяти румынских дивизий из состава группировки 3-й румынской армии. Путь в Румынию силам 3-го Украинского фронта по побережью Чёрного моря был открыт. Задачи десантной операции были выполнены в полном объеме и в более быстрые сроки, чем было запланировано. По быстроте выполнения намеченных задач и по её значению в ходе общей наступательной операции форсирование Днестровского лимана является одной из наиболее успешных советских десантных операций в ходе войны. Успеху способствовала длительная напряжённая подготовка, сосредоточение руководства операцией по высадке десанта в единых руках, хорошая насыщенность десанта огневыми средствами, наличие мощной артиллерийской группировки. Действия командования в ходе операции были оперативными. Личный состав имел высокий боевой дух и хорошую подготовку. За мужество и героизм в этой десантной операции наиболее отличившиеся моряки были представлены к награждению правительственными наградами. Пятеро морских пехотинцев были удостоены звания Героя Советского Союза. Не считая правительственных наград за боевое траление, поведенное тральщиками флотилии в июне-июле, это были первые боевые награды, полученные моряками Дунайской флотилии. Потери противника – около 300 убитых, 750 пленных, значительное количество военной техники. Потери советского десанта в людях пока не опубликованы. Потери в кораблях составили один полуглиссер [2.7].
Для уточнения обстановки в Румынии в 20-х числах августа 1944 года обратимся к публикации Петера Гостони «Кровавый Дунай»: «23 августа 1944 года стало «черным днем» германского вермахта в Румынии. Отвод румынских армий с фронта практически открыл Красной армии дорогу в Румынию. Уже наступавшие 2-й и 3-й Украинские фронты использовали этот шанс целиком и полностью. Войска генералов армии Малиновского и Толбухина не только глубоко проникли во внутренние районы страны, но и разбили, частично при поддержке румынских частей, в течение десяти дней всю группу армий «Южная Украина». Некогда имевшая в своем составе 21 (в отдельные периоды – 25) германскую дивизию, эта группа армий, отойдя на запад, в Трансильванию, смогла спасти лишь около 10 тысяч человек, главным образом военнослужащих тыловых частей и служб. Положение немцев после 23 августа ухудшалось час от часу!
Утром 24 августа Гитлер решил предпринять с самого начала бесперспективную контракцию, призванную поставить на колени «…предательскую королевскую клику». «Немедленно разгоните эту клику предателей и сформируйте новое правительство!» – приказал Гитлер по телефону главнокомандующему группой армий «Южная Украина». Но генерал-полковник Фриснер мог только обратить его внимание на невыполнимость этого приказа. Гитлера это не остановило: «Тогда уполномочьте достойного доверия румынского армейского генерала сформировать надежное правительство!» Тщетно пытался Фриснер выполнить этот приказ. Ни один из румынских армейских командиров не пожелал нарушить присягу, данную ими своему Верховному главнокомандующему, королю. Тогда Гитлер отдал приказ – совершенно не представляя себе истинного положения вещей – разбомбить Бухарест германской авиацией и занять столицу силами германских зенитных частей. Последствия этого приказа были для вермахта ужасными! Бомбежка города вызвала полную перемену в сознании румын. Они поднялись против прежних союзников. Эти действия способствовали единению румын, которые принялись сражаться против немцев даже там, где они ранее терпеливо относились к их отступлению, и не в последнюю очередь послужили для нового правительства в качестве casus belli. 25 августа Румыния объявила войну Германии» (19).
В связи с этой информацией становится понятным условия, в которых велись боевые действия по освобождению Сулины, Вилково, Измаила. Тем не менее, стоит принять во внимание отдельные боевые эпизоды, где противниками оказывались немецкие части.
2.3. Боевая деятельность флотилии на нижнем Дунае в период
с 24 августа до 15 сентября 1944 года
За четыре дня наступления войска 2-го Украинского фронта достигли рубежа – Роман Васлуй, Прозешти, Каралаш-Сат, их передовые части продвигались в направлении – Суши, Леово. В районе последнего войска правого фланга 3-го Украинского фронта достигли левого берега реки Прут. Окружение всей Ясско-Кишиневской группировки близилось к завершению, в руках противника оставался лишь небольшой клиновидный участок территории между главными силами 2-го и 3-го Украинских фронтов. Войска 46-й армии, наступавшие из под Пупкара и форсировавшие Днестровский лиман, охватывали фланги 3-й румынской армии и прижимали ее к морю между рекой Когильник и лиманом. Целью командующих фронтами было окончательное окружение ясско-кишиневской группировки, не допустив отхода за Дунай соединений врага, оборонявшихся в полосе наступления 46-й армии 3-го Украинского фронта.
Чтобы завершить окружение 3-й румынской армии и сорвать ее отход за Дунай, требовалось в кратчайшие сроки овладеть приречными узлами сопротивления и пернеправами противника в на участке Вилково – Рени. Решить эту задачу предстояло Дунайской флотилии, которая, прорвавшись в дельту Дуная, была способна при поддержке авиации флота преодолеть противодействие береговых батарей и кораблей Румынской речной дивизии, овладеть портами на этом участке и тем сорвать отход противника за Дунай. План немецкого командования предусматривал в случае прорыва советских войск на Днестре севернее Кишинева и Ясс и капитуляции Румынии, сосредоточение всех немецких кораблей из Констанцы, Сулины и баз Нижнего Дуная в дельте с задачей – не допустить прорыва в Дунай нашей флотилии и сорвать форсирование реки советскими войсками.
Так, в ночь на 22-е августа, когда главные силы 2-го и 3-го Украинских фронтов, развивая наступление, создали реальную угрозу окружения ясско-кишиневской группировки войск, а левофланговая группа 46-й армии форсировала Днестровский лиман и перешла в наступление в западном направлении, командование группы армий «Южная Украина» отдало приказ об эвакуации Констанцы, Сулины и Браилова, в которых базировались корабли германского флота. Более того, был отдан приказ об оставлении дельты Дуная немецкими кораблями и судами. Приказ этот командирами немецких кораблей и частей обеспечения флота был неукоснительно выполнен.
Это немаловажное условие требуется учесть в процессе ислледования хода боевых действий нашей Дунайской флотилии в районе дельты Дуная.
К исходу 23-го августа в Браилове сосредоточились 7-я флотилия десантных кораблей и 1-я флотилия обороны побережья, насчитывавшие более 160 кораблей и вспомогательных судов, на вооружении которых было более 100 орудий 75-100 мм. Численность экипажей немецких кораблей и судов с учетом прибывшего в Браилов персонала судоремонтных предприятий и учредений флота составляла более восьми тысяч человек. На этот момент в число потерь можно было внести лишь подводные лодки, веведенные из строя и затопленные экипажами при оставлении Констанцы.
С учетом того, что в состав флотилии десантных кораблей входили быстроходные десантные баржи, имевшие сильное артиллерийское вооружение, обладавшие хорошими мореходными качествами и показавшие высокую эффективность в ходе боев с нашими кораблями в период борьбы за Кавказ и Крым, у командования нашей флотилии были все основания готовится к борьбе с сильным, опытным опасным противником.
Немецкое морское командование не могло не сознавать, что оставление Сулины и пунктов базирования в дельте Дуная, открывали, по сути, путь соаетским кораблям, так как в складывавшейся военно-политической обстановке на Румынскую речную флотилию надежд было мало. Немцы не без оснований спешили оставить румынские и болгарии базы на Черном море и в дельте Дуная, опасаясь массировавнных налетов нашей штурмовой авиации и быстрого продвижения наших сухопутных войск. Не малую угрозу для немецкого флота представляла и наша Дунайская флотилия. Известная опасность для немецких моряков исходила от их бывших союзников – румын и болгар. На транспортные суда немцами было загружено оборудоваие судоремотных предприятий и дифицитные материалы. Эвакуация прошла вполне организованно без помех со стороны нашей авиации. Как уже говорилось, командующий Черноморским флотом отказался выделить авиацию для штурмовки немецких кораблей и судов в период их нахождения в Галаце. Уход германских кораблей из Галаца не был своевременно зафиксирован разведкой флота и флотилии.
К исходу 23 августа в районе Галаца оставались только корабли и плавучие батареи Румынской речной флотилии и часть кораблей румынского флота, успевшая своевременно покинуть Констанцу и Сулину. Приморское побережье дельты Дуная прикрывалось румынскими береговыми батареями, частями морской пехоты и кораблями. Удерживая в своих руках военно-морскую базу в Сулине и подготовленную к обороне позицию в районе Жебриян, командование румын надеялось сдержать прорыв наших кораблей и обеспечить прохождение своих частей через дунайские переправы.
23-го августа части правого фланга 46-й армии, обойдя румынскую 3-ю армию с северо-запада, стремительно наступали в направлении Рени, Измаил. Левый фланг 46-й армии расширял оперативный плацдарм, захваченный на западном берегу Днестровского лимана, и преследовал войска румынского 3-го армейского корпуса, отходившего на запад.
Непрерывное содействие нашим войскам оказывала авиация флота. С 07 ч 50 мин до 19 ч 25 мин самолеты «Ил-2» 23-го штурмового авиационного полка, «Як-9» и «Аэрокобры» и «ЛаГГ-3» 6-го и 11-го гвардейских истребительных, 25-го и 43-го истребительных авиационных полков совершили 144 самолета-вылета, нанося штурмовые удары по отходившим войскам и технике противника в районах Земилда, Каракута, Фытина, Зенглора, Жебриян и Измаила. По результатам аэросъемок было установлено, что противник потерял более 2000 солдат и офицеров, 260 повозок, восемь тягочей с орудиями, пять артиллерийских батарей, три автоцистерны, 145 лошадей, была взорвана переправа. К вечеру 23-го августа 3-я румынская армия была прижата к морю между рекой Когильник и Днестровским лиманом. Чтобы отрезать пути ее возможного отхода через Кундукскую косу к Дунаю, командующий ЧФ адмирал Ф.С. Октябрьский приказал командующему Дунайской флотилией контр-адмиралу С.Г. Горшкову в ночь на 24-е августа высадить в районе села Жебрияны десант численностью 300 человек из состава 384-го отдельного батальона морской пехоты, а затем форсировать Килийское гирло Дуная с моря, овладеть районом Килия, Вилково для дальнейшего ввода кораблей и судов флотилии в Дунай и действий на реке. Действия десанта и кораблей должны были поддержать ВВС ЧФ.
Десант в Жебрияны
Разгромленные под Аккерманом немецко-румынские войска, входившие в состав 3-й румынской армии, стали отходить по узкой Кундукской косе в сторону Вилково, где была организована переправа через Дунай.
Чтобы не дать противнику уйти за Дунай, Дунайская флотилия получила задачу высадить десант в районе села Жебрияны (ныне село Приморское Килийского района). Командующим операцией был назначен контр-адмирал С.Г. Горшков. Командующий Дунайской флотилией, исходя из задач, поставленных командующим флотом, и обстановки, сложившейся к исходу 23-го августа, решил: высадить в ночь на 24-е августа в Жебрияны десант, которому при содействии кораблей Бригады бронекатеров овладеть этим начеленным пунктом, а затем наступать на Вилково и Новую Килию. Одновременно кораблям 4-й отдельной бригады речных кораблей и бригады бронекатеров прорваться через Потаповский канал в Килийское гирло Дуная, после этого совместными действиями подразделений десанта, наступавших от Жебриян в юго-западном и южном направлениях, и прорвавшихся в Килийское гирло кораблей овладеть Вилково и Килией Новой. В дальнейшем – обеспечить форсирование Килийского гирла 384-м отдельным батаьоном морской пехоты в районе села Периправа и прорываться вверх по Дунаю к Измаилу (2-8).
Высадка десанта в Жебрияны, прорыв основных сил в дельту Дуная и овладение приречными опорными пунктами противника позволяли отрезать пути отхода румынским и немецким сухопутным войскам за Дунай и сорвать их попытки закрепиться на его побережье от устья до порта Исакча.
В первый эшелон прорыва в дельту Дуная были включены корабли 4-й отдельной бригады. На Бригаду бронекатеров возлагалась высадка десанта в Жебрияны, артиллерийская поддержка десанта и кораблей 4-й бригады, а затем прорыв вторым эшелоном в Вилково. Прикрытие кораблей флотилии с моря и с воздуха оставалось задачей соответственно торпедных катеров и авиации флота. Так как речные корабли не имели навигационных приборов для плавания в открытом море, командование флота выделело для их сопровождения из Одессы к Дунаю сторожевые катера.
Для координации действий в условиях одновременного обеспечения переправы войск через Днестровский лиман, перебазирования сил из Одессы и руководством операцией по прорыву в дельту Дуная, требовалось организовать непрерывное управление соединениями и частями флотилии. Были созданы два командных пункта. С одного из них, развернутого на сторожевом катере «МО-026», командующий флотилией через оперативную группу штаба управлял действиями сил, прорывапвшихся в дельту Дуная. Со вспомогательного пункта, расположенного в Каролина-Бугаз, на котором находился начальник штаба флотилии, осуществлялось управление силами, обеспечивавшими переправы войск 46-й армии через Днестровский лиман и частями, готовящимися к перебазированию на Дунай.
В 18 ч 00 мин 23 августа был подписан боевой приказ и утвержден план действий, а уже в 20 ч 30 мин из Одессы в район дельты Дуная вышел отряд кораблей прорыва в составе 11 бронекатеров, шести минных катеров, шести катеров типа «ЗИС», шести речных тральщиков и десяти полуглиссеров. Возглавил отряд командир бригады капитан 2 ранга П.П. Давыдов.
К 22 часам на корабли отряда высадки были посажены подразделения 384-го отдельного батальона морской пехоты под командованием майора Ф.Е. Котанова [2.5]. На десяти бронекатерах, трех малых охотниках, двух минных катерах и трех полуглиссерах разместилось 285 человек, десять противотанковых ружей, четыре миномета, 2200 кг боеприпасов и 1400 кг продовольствия. Отряд высадки возглавлял командир бригады капитан 3 ранга П.И. Державин. В 22 ч 15 мин отряд катеров вышел из Одессы.
Катера двумя кильватерными колоннами направились прибрежными фарватерами из Одессы к Жебриянам. Координировал движение обеих колонн командир высадки капитан 3 ранга П. Державин на «СКА-044». Правую колонну лидировал «СКА-112». В колонну входили: «БКА-39», «БКА-337», «БКА-338», «БКА-314», «БКА-336». Левую колонну лидировал «СКА-036». В колонну входили: «БКА-71», «БКА-75», «БКА-32», «БКА-215» и «БКА-324». Переход обеих отрядов прошел скрытно, без противодействия противника.
В 4 ч 30 мин 24-го августа началась высадка десанта у села Жебрияны. Подойдя к точке тактического развертывания, бронекатера, по команде командира высадки капитан-лейтенанта Борботько, сделав поворот «все вдруг» на 90 градусов и, уменьшая ход , направились к берегу. Первым к берегу подошел «БКА-33» под командованием героя Советского союза старшего лейтенанта К. Воробьева. На этом катере находился командир 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров капитан-лейтенант С. Барботько. Высаженные с бронекатера десантники захватили боевое охранение противника, находившееся в передовом окопе. За бронекатером Воробьева к берегу подошли бронекактера «БКА-314» старшего лейтенанта С. Ващенко и «БКА-75» героя Советского Союза старшего лейтенанта М. Соколова, «БКА-71» гвардии лейтенанта Г. Прокуса и «БКА-337» старшего лейтенанта Ковалевского. Следом за ними к берегу подошли с десантом остальные пять катеров группы высадки.
Только с выходом на берег первых групп десанта факт высадки был обнаружен противником. Поддержанные огнем бронекатеров, десантники в ходе стремительной атаки подавили ближайшие огневые точки и захватили первую линию окопов. Сломив сопротивление противника, морские пехотинцы к 07 ч 30 мин освободили Жебрияны и вышли к основанию Кундукской косы, отрезав пути отхода по ней частям румынского 3-го корпуса. По приказу майора Ф.Е. Котанова у основания косы оборону заняли 60 морских пехотинцев под командованием лейтенанта М.И. Панкевича. Восемьдесят десантников были направлены в направлении Вилково, по пути уничтожая группы противника. Противник, пытаясь помочь окруженным частям, бросил против отряда из 60 морских пехотинцев два полка пехоты, однако, при поддержке четырех бронекатеров, морского охотника и авиации все атаки противника были отбиты.
В сражении под Жебриянами было уничтожено 1500 солдат и офицеров противника, взято в плен – 4800, из них 3500 немецких военнослужащих. Потери советских войск составили 12 убитых, 16 раненых.
Бой на Вилковской переправе
Освобождение Жебриян открывало путь в дельту Дуная для захвата очередных переправ через Дунай. Эта задача была поставлена перед 4-й бригадой речных кораблей капитана 2 ранга П.П. Давыдова. Отряд кораблей состоял из 11 бронекатеров, 6 минометных катеров, 6 катеров-тральщиков, 6 катеров «ЗИС» и 10 полуглиссеров. В 20 ч 30 мин 23 августа корабли вышли из Одессы. Как и отряд высадки десанта корабли первого эшелона прорыва совершали переход в двухкильватерной колонне, по две тактические группы в каждой… Обе кильватерные колонны лидировал «СКА-026» с командующим флотилией и оперативной группой штаба на борту.
К 06 ч 00 мин корабли скрытно подошли в район тактического развертывания у дельты Дуная и начали маневрировать в составе групп на подходе к Полуночному, Прорве и Отважному гирлам и Потаповскому каналу. В этоже время 11 бронекатеров этого эшелона и 6 бронекатеров, участвовавших в высадке десанта, открыли огонь по побережью Потаповского канала и в 06 ч 35 мин катера начали форсирование дельты Дуная. Первыми по Потаповскому каналу и Очаковскому рукаву прошли полуглиссера и катера-тральщики, командиры которых обнаружили обвехованный входной фарватер. Это условие позволило командующему флотилией изменить первоначальное решение о прорыве дельты Дуная по отдельным рукавам, и направить все тактические группы по Потапвскому каналу в Очаковский рукав, как наиболее безопасный в минном отношении.
В 07 ч 15 мин тактические группы отряда кораблей прорыва, не встречая противодействия, прошел вслед за катерами-тральщиками по Потаповскому каналу и Очаковскому гирлу в Килийское гирло Дуная. Первыми прорвались в Дунай бронекатера из дивизиона капитан-лейтенанта В.И. Великого. Дивизиону поставили задачу: разгромить Вилковскую переправу и не дать противнику уйти за Дунай. Катера направились в Вилково, где отступающие части противника поспешно переправлялись на румынский берег.
В 9 часов бронекатер «БКА-232» лейтенанта А. Толчанова и бронекатер «БКА-234» старшего лейтенанта В. Рылеева под командованием командира 7-го отряда бронекатеров старшего лейтенанта Калагурова первыми подошли к Вилково и высадили в порту деспантную группу из личного состава экипажей бронекатеров. В 3-х километрах выше города войска противника интенсивно переправлялись на южный берег Килийского гирла, и бронекатера были встречены артиллерийским и минометным огнем.
Основная переправа румынских войск была несколько ниже по течению реки. Там, на вилковском берегу находилось до трех тысяч немецких и румынских солдат и офицеров, стояли обозные фуры, различная техника – все это ждало своей очереди на переправу. От вилковского берега к румынскому переправлялись паромы, битком набитые техникой, а также баркасы и лодки с солдатами. Высадив на берег десантников, корабли подошли к переправе и начали ее громить. Масса людей на берегу пришла в движение и стала похожей на потревоженный муравейник. По реке поплыли разбитые паромы и брошенные лодки. Вражеские солдаты, застигнутые огнем, в массовом числе сдавались в плен.
Командир 4-го дивизиона бронекатеров капитан-лейтенант В.И. Великий приказал отряду старшего лейтенанта Калагурова прорваться к переправе и сорвать отход вражеских войск за Дунай.
Головные катера отряда подошли к восточной окраине города Вилково и под прикрытием дымовой завесы высадили десант из состава экипажей кораблей. Одновременно четыре бронекатера разгромили переправу через Килийское гирло в 3 км выше города. Высадка десанта по времени совпала с подходом к городу Вилково из Жебриян роты 384-го отдельного батальона морской пехоты. Таким образом, усилиями двух десантов, при поддержке огня катеров гарнизон города Вилково к полудню был разгромлен. В боях за город Вилково отличилась разведывательная группа 384-го отдельного батальона морской пехоты под командованием старшины 1-й статьи А.Д. Мирошниченко, захватившая более 300 пленных и трофеи.
Вспоминает Виталий Никольский – командир «БКА-7» из отряда старшего лейтенанта Юрия Калагурова: «Мне на своей «семерке» пришлось галсировать переменными ходами и быть готовым препятствовать высадке с правого берега Дуная на левый. Было организовано тщательное наблюдение за воздухом и за береговой чертой, усилена сигнальная вахта. В это время юнга Володя Стародубцев тоже несший сигнальную вахту, увидел как по улице, ведущей в порт, двигались две немецкие самоходки, идущие одна за другой. Доклад юнги командир принял и приказал немедленно открыть огонь носовой башней, командир которой мичман Николай Ильич Федчун первым же выстрелом поразил головную самоходку. Третьим выстрелом была поражена и вторая. Отличный был артиллерист… К полупритопленному причалу начало собираться русское население Вилкова. С катера была высажена группа краснофлотцев [4.1]. Им было приказано организовать оборону на случай движения немцев к переправе. Гражданских вооружили трофейным оружием. Среди высаженных на берег краснофлотцев была неразлучная «троица» бывших штрафников: Мурзин, Кутахов и Семенов. Возглавлял группу родной брат командира катера старшина команды мотористов старшина 1-й статьи Никольский Николай Николаевич…» (26).
Освободив Вилково, корабли первого эшелона прорыва продолжали движение вверх по Килийскому гирлу. В 10 ч 45 мин, высадив десант в городе Вилково, бронекатера «БКА-32» гвардии старшего лейтенанта И. Карпунина, «БКА-33», «БКА-215», «БКА-422» лейтенанта С. Сафроненко, и «БКА-434» лейтенанта Меньшикова под командованием капитан-лейтенанта С.И. Барботько вышли в Килию Старую для разведки, борьбы с кораблями и нарушения переправ противника.
На подходе к Килие Старой действовала переправа, по которой войска противника перправлялись на правый берег гирла под прикрыитием замаскированного в 10 километрах ниже переправы монитороа. Когда монитор демаскировал себя, открыв огонь по бронекатерам, то последние сосредоточенным огнем с малых дистанций добились нескольких попаданий. Возникший на мониторе пожар и столб дыма послужили хорошим ориентиром для пяти самолетов – штурмовиков. Румынский монитор затонул, а его команда разбежалась по ближайшим камышам.
В 3-х километрах выше по течению реки переправу у Килии Старой прикрывал еще один монитор. Непосредственно переправу прикрывали артиллерийские и минометные батареи. Прорвавшиеся в район переправы бронекатера до 13 ч 42 мин обстреляли переправу и порты Килия-Веке и Килия. В результате обстрелов были потоплены две груженые баржи и буксирный параход, рассеяно огнем и уничтожено до двух батальонов пехоты, нанесены большие повреждения монитору, который был утоплен в результате налета нашей штурмовой авиации. Обстреляв порт Килия Новая и подавив там несколько артиллерийских и миномётных батарей, отряд бронекатеров капитан-лейтенанта Барботько спустился на 5 километов ниже этого порта и занял огневую позицию у левого берега гирла для защиты района сосредоточения кораблей флотилии в Вилково от возможного прорыва в район румынских кораблей.
В течение 24-го августа непрерывные удары по немецким и румынским войскам наносили самолеты 23-го штурмового авиационного полка, 29-го и 40-го авиационных полков пикирующих бомбардировщиков под прикрытием истребителей 6-го и 11-го истребительных авиационных полков, произведя 156 самолето-вылетов. В результате бомбо-штурмовых налетов авиации было уничтожено более 160 солдат, подавлено несколько огневых точек, потоплены два монитора и два катера.
24-го августа румынское правительство отдало приказ своим войскам прекратить военные действия против советских войск и объявило о вступлении в войну с Германией.
В целях закрепления достигнутого ранее успеха командующий флотилией контр-адмирал С. Горшков принял решение в ночь на 25-е августа высадить десант в Килии с целью захвата порта и города. В 02 ч 25-го августа, приняв на борт 80 человек из состава 613-й отдельной штрафной роты, пять бронекатеров под командованием капитан-лейтенанта С.И. Барботько вышли в направлении Килии. Два взвода 613-й штрафной роты начали движение в Килию из района Жебриян. В 05 ч 45 мин бронекатера подошли к порту и начали высадку десанта. Противник открыл беспорядочный огонь по кораблям и по десантникам. К 06 ч 30 мин десант захватил порт и начал теснить противника к центру города. В это время с севера в Килию ворвались взвода штрафной роты, подошедшие к городу по суше. К 07 ч 50 мин город был полностью освобожден. Противник потерял около 500 человек, в плен было взято более 2000 человек. Десантники потеряли семь человек.
В 13 ч 50 мин 5-я гвардейская мотострелковая бригада 46-й армии вступила в Измаил, туда же к 19 ч прибыли 17 бронекатеров с оперативной группой штаба Дунайской флотилии и 250 человек из состава 369-го отдельного батальона морской пехоты [2.8].
В 14 ч 10 мин 25 августа командующий флотилией контр-адмирал С.Г. Горшков предъявил ультиматум командиру гарнизона Старая Килия. По требованию адмирала гарнизон должен был в течение двух часов сложить оружие.
В 18 ч 25 мин 25-го августа бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта Соколова «БКА-32» и «БК-337», имея на борту 60 человек из состава 369-го батальона, ошвартовались в порту Килия-Веке и, не встретив сопротивления противника, высадились на берег. Румынский гарнизон, состоявший из 1000 военнослужащих во главе с генералом, организованно капитулировал.
В 16 ч 20 мин 25 августа отряд в составе семи бронекатеров с десантом морских пехотинцев из 369-го батальона морской пехоты под командованием Героя Советского Союза капитана 3 ранга Державина вышел из Новой Килии в направлении Измаила.
В 18 ч 30 мин 25 августа наши катера ошвартовались в Измаильском порту. Город к этому моменту был освобожден частями 46-й армии.
Утром 26-го августа 384-й отдельный батальон морской пехоты с боем овладел населенным пунктом Периправа, после чего начал движение к Сулине. В 12 ч два бронекатера, подошедшие к острову Кислица, обнаружили на нем немецкую часть. После пятнадцатиминутного артиллерийского обстрела немцы сдались высадившимся на остров морякам из состава экипажей бронекатеров.
В 16 ч в Измаил на борт катера «МО-26», на котором находился штаб Дунайской флотилии, прибыла группа румынских офицеров во главе с командующим Дунайской речной дивизией контр-адмиралом Стояновичем. Адмирал Стоянович заявил Сергею Георгиевичу, что он имеет полномочия от румынского правительства вести переговоры с командованием Дунайской флотилии о совместных действиях против немецкого флота и армии. Командующий флотилией контр-адмирал С.Г. Горшков обратил внимание Стояновича на тот факт, что румынские корабли и батареи оказывали сопротивление силам Дунайской флотилии 24-26 августа. Более того, на момент ведения переговоров румынский флот и армия продолжали удерживать военно-морские базы – Сулина и Констанца. В этой обстановке Адмирал Горшков предъявил командующему Дунайской речной дивизией ультиматум о капитуляции до 12 ч 27-го августа, и до этого срока объявил об аресте Стояновича. О своем решении адмирал Горшков сообщил командующему флотом вице-адмиралу Ф.С. Октябрьскому. Для урегулирования «международного» (?) конфликта из Одессы в Измаил был направлен член Военного Совета флота контр-адмирал Азаров.
Действия контр-адмирала Горшкова в полной мере соответствовали обстановке. Несмотря на предъявленный ультиматум, корабли Дунайской флотилии и части 46-й армии встречали вооруженное противодействие со стороны кораблей и частей вооруженных сил Румынии, пытавшихся удержать в своих руках отдельные переправы через Дунай. В 17 ч 26-го августа бронекатера «БКА-132» и «БКА-134» подошли к Тулче и высадили 60 человек из состава 5-й гвардейской мотострелковой бригады 46-й армии. Десантники без боя овладели портом и городом. В то же время наши бронекатера, встретив в районе Галаца сильное огневое противодействие противника и потеряв бронекатер «БКА-112», вынуждены были отойти, в ожидании подхода армейских частей. К исходу дня части 34-го стрелкового корпуса 46-й армии во взаимодействии с подвижными группами 83-й отдельной морской стрелковой бригады овладели портами Рени и Галац.
С 27-го августа корабли и плавсредства флотилии начали перевозки основных сил 46-й армии 3-го Украинского фронта на правый берег Дуная в районе Измаил, Исакча.
В 18 ч 25 мин 27 августа монитор «Братиану», быстроходные десантные баржи (бывшие германские) № 403, № 404 и № 405, сторожевой катер № 1, тральщики «Д-2», «Д-3», «Манчурал» и «Морешул», составлявшие Тульчинскую группу кораблей, прибыли в сопровождении бронекатеров Дунайской флотилии на Измаильский рейд, где официально капитулировали. Контр-адмирал Горшков передал через радиостанцию флагманского корабля румын монитора «Братиану» требование остальным румынским кораблям к 10 часам 29 августа прибыть в Измаил для прохождения процедуры капитуляции. Не дожидаясь объявленного срока из Галаца в Измаил прибыли румынские мониторы «Лаховари», «Ардеал», «Бессарабия», штабной корабль «Мачин» и тральщики «Бессараб», «Гердап», № 37, № 38, № 41 и № 42. Монитор «Буковина» сидел на мели в районе Селистрии, в Измаил для подписания протокола прибыл его командир.
Теперь нам предстоит разобраться с обстановкой в военно-морских базах Сулине и Констанце, командование которыми, на момент ведения переговоров в Измаиле, не заявило о своей капитуляции.
Операции флотилии в Сулине и Констанце
По воспоминаниям А. Свердлова назначение его командиром сулинской базы состоялось 25-го августа. Аркадий Владимирович ошибается, назначение его состоялось 24-го августа. Имеено в тот день капитан 2 ранга Аркадий Свердлов был вызван в Одессу к командующему флотом вице-адмиралу Октябрьскому и получил назначение командиром Сулинской резервной военно-морской базы.
После овладения Вилково требовалось в кратчайшие сроки организовать прорыв к Измаилу и Галацу. Командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С. Октябрьский 24 августа принял решение сформировать Сулинскую резервную военно-морскую базу, назначив ее командиром капитана 2 ранга А.В. Свердлова.
Одновременно с назначением, адмирал Октябрьский поздравил Аркадия Владимировича с присвоением звания капитана 1 ранга, что окончательно вскружило голову Аркадию Владимировичу, за полгода выросшему из капитанов 3 ранга… Филипп Сергеевич действовал в присущей ему манере: командующего флотилией контр-адмирала С.Г. Горшкова, он всего лишь поставил в известность о назначении его начальника штаба на новую должность, при этом же сам Свердлов не освобождался от обязанностей начальника штаба флотилии… До тех пор, пока флотилия оставалась в подчинении Черноморского флота, создание базы в низовьях Дуная диктовалось оперативной необходимостью. Проблема лишь в том, что сам процесс назначения командира базы был обставлен уж слишком... по-еврейски – за спиной непосредственного начальника назначенца...
Сокрытие факта своего родства с известным ленинским соратником, Аркадий Свердлов объяснял требованием своего отца – брата Якова Михайловича, – ни в коем случае не пользоваться преимуществами ближайшего родства с «пламенным» революционером. Но прилюдно «открестившись» от ближайшего ленинского соратника [2.2], Аркадий Свердлов нес в себе все характерные черты ортодоксального еврейства, типичным представителем которого являлся его дядюшка Яков Свердлов. Впав в эйфорию от назначения на «адмиральскую» должность, по категории соответствующую должности командующего флотилией, Аркадий Свердлов «не спешил» сообщить о назначении своему бывшему (?) непосредственному начальнику. Связано это было прежде всего с тем, что формирование боевого состава и структуры базы «с нуля» фактически «раздевало» флотилию. Судите сами, в распоряжение командира формируемой Сулинской базы переходила 4-я отдельная бригада речных кораблей, усиленная пятью бронекатерами из 4-го дивизиона бронекатеров капитан-лейтенанта Великого, 384-й отдельный батальон морской пехоты, усиленный 613-й штрафной ротой, численностью в 250 штрафников.
Перед Свердловым была поставлена задача: овладеть приморским узлом сопротивления и портом Сулина. Немаловажным условием было то, что эта задача должна была решаться одновременно с предстоящим прорывом флотилии в дельту Дуная.
Фактически, своим приказом о формировании базы командующий флотом «разделил» флотилию на две равновеликих «образования», не оговаривая условий и времени их дальнейшего функционирования. Если бы мы не знали всей предыстории «дружеских» отношений адмирала Филиппа Октябрьского и адмирала Сергея Горшкова, то подобные действия командующего флотом нас могли удивить. Фактически же, адмирал Октябрьский зная о том, что в самое ближайшее время Дунайская флотилия будет передана из состава Черноморского флота в прямое подчинение Главкома ВМФ, решил напоследок напомнить Горшкову, что пока он волен творить все, что ему заблагорассудится….
Вот только изощренный интриган Филипп Октябрьский, не учел того, что он имеет дело не с импульсивным Георгием Холостяковым или «непрошибаемым» Львом Владимирским, а интригует против выдержанного и по-житейски мудрого Сергея Горшкова, которого на «фу-фу» не возьмешь. Кому было не понятно, что, создавая базу, призванную обеспечить успешную боевую деятельность флота в прифронтовой зоне Черного моря, ни в коем случае не следовало разорять флотилию, являвшуюся основным боевым ядром военно-морского флота на Дунайском театре военных действий?
Если же создавалось временное формирование исключительно для решения кратковременных задач тактического уровня, то и в этом случае, в первую очередь об этом должен был получить информацию командующий флотилией, в оперативном районе которого предстояло действовать создаваемой базе. В действиях Октябрьского, кроме личного мотива – привычно подгадить Горшкову, прослеживалась и попытка придержать в составе флота часть тральщиков и малых кораблей, в которых на разоренном войной черноморском театре был большой спрос. Нужно отдать должное выдержке адмирала Горшкова, – в этой ситуации Сергей Георгиевич продолжал действовать так, как будто бы ничего не произошло… Это стало возможным при условии, что оперативная обстановка на Нижнем Дунае на тот момент позволяла спокойно взирать на «мелкие шалости» адмирала Октябрьского.
Когда через неделю на базе речного порта в Измаиле была сформирована тыловая база Дунайской флотилии, то при ее создании о «перспективном» командире Сулинской базы уже и не вспомнили. Аркадий Свердлов, сделав правильные выводы, продолжил скромно выполнять свои привычные обязанности начальника штаба флотилии… И как покажут дальнейшие события, «вечного» начальника штаба. Он «по жизни» был из тех начальников штабов, которым не грозило стать командирами… Сергей Георгиевич не был злопамятным – он был просто справедливым, а Георгий Никитич, сменивший Горшкова в должности командующего флотилией, не стал кардинально менять состав штаба – в качестве администратора и хозяйственника Аркадий Свердлов был на своем месте, а к пламенным революционерам и их ближайшим родственникам, после ареста и срока в лагере, Холостяков особой любви не испытывал.
Ну а пока, воодушевившись назначением на «адмиральскую» должность, капитан 1 ранга Свердлов решительно начал действовать по плану создания структур Сулинской базы. Некоторое неудобство состояло в том, что саму Сулину и ее порт еще предстояло отвоевать у противника. На первом этапе Аркадий Свердлов принялся решать организационные вопросы – это у него получалось лучше всего. «Со штабом флота согласуется вопрос о направлении в Килийское гирло торпедных катеров, с командующим ВВС флота генералом В.В. Ермаченковым решается вопрос об авиационных ударах по Новой Килие и Сулине. С трудом «выводится» из Белгород-Днестровского 369-й отдельный Керченский батальон морской пехоты майора С. Г. Григорьева: армейское командование никак не хотело отпускать моряков, которым уже подыскало новое задание. Так же непросто было снять дивизион бронекатеров капитан-лейтенанта В. И. Великого, обеспечивавший переправу войск и техники в лимане…» (9).
В официальных документах назначение Аркадия Свердлова командиром Сулинской Военно-морской базы выглядело вполне пристойно. «…Для обеспечения свободы плавания кораблей в дельте и нижнем течении Дуная и захвата Сулины по приказу адмирала Ф.С. Октябрьского в порту Вилково была сформирована Резервная военно-морская база, командиром которой назначен капитан 1 ранга Свердлов. В состав базы были выделены 4-я отдельная бригада речных кораблей с приданными бронекатерами бригады бронекатеров, 384-й отдельный батальон морской пехоты, усиленный двумя штрафными ротами, отряд торпедных катеров…» (2-2).
Обратите внимание, организационно структура сулинской ВМБ прихватила около 50% всех боевых сил и средств Дунайской флотилии, плюс получила отряд торпедных катеров из состава Черноморского флота. При написании своих мемуаров Аркадий Свердлов больше полагался на свою память, а не на документы, поэтому у него батальон морской пехоты, приданный сулинской базе, сначала числится как «319-й», затем – «369-й» и, в конечном итоге, оказывается «384-м». В этой связи не лишне уточнить, что 369-м отдельным батальоном морской пехоты командовад майор Григорьев, а 384-м батальоном командовал майор Котанов (2-5).
В связи с назначением Аркадия Свердлова командиром базы, перераспределяются обязанности работников штаба флотилии. Заместитель начальника штаба – инициативный и энергичный Александр Автономович Ураган (будущий адмирал и известный флотский руководитель) заменяет Свердлова в штабе флотилии. С ним остается начальник отдела боевой подготовки капитан 2 ранга Д.Л. Блинов. С собой в штаб базы Свердлов забирает капитан-лейтенанта Льва Павловича Потапова, который до работы в штабе успешно командовал отрядом бронекатеров на Азовском море. При форсировании Днестровского лимана этот храбрый, решительный офицер отлично справился с обязанностями командира отряда высадки десанта. В состав штаба базы переводятся: офицер отдела боевой подготовки Г.К. Челижный, оператор В.А. Бориков, флагманский маскировщик Н.А. Решетов и инструктор физподготовки Г.М. Кучевинов. По сути, Сведлов предпринял попытку потянуть за собой самых перспективных офицеров штаба флотилии. Сразу же по завершении Сулинской операции все эти офицеры вернутся к исполнению обязанностей в штабе флотилии.
Казалось бы, осталась самая малость – отвоевать у противника сулинский порт – предполагаемое место базирования формируемой базы.
На торпедные катера загружается штурмовая рота морской пехоты. С десантниками на борту катера переходят в Вилково, только что занятый дунайцами. У причала стоит малый охотник под флагом командующего флотилией. Сергей Георгиевич уже знает о новом назначении Свердлова. Но, когда Свердлов заговорил о выделении сил, предусмотренных директивой о формировании базы, адмирал Горшков слегка охладил новоиспеченного командира базы. Сергей Георгиевич сказал: «Не торопись, Аркадий Владимирович. Давай сначала общими усилиями возьмем Старую и Новую Килию, Измаил, прервем здесь все вражеские переправы, а потом видно будет. Принимайся-ка за расчеты, подготовь боевой приказ по флотилии. Насколько мне известно, ты ведь пока остаешься начальником нашего штаба…» (9). Интеллигентности, выдержке и скрытому юмору Сергея Георгиевича Горшкова можно только позавидовать.
К утру 25 августа в Килийском гирле между портами Вилково и Новая Килия были сосредоточены 4-я отдельная бригада речных кораблей и Бригада бронекатеров (33 бронекатера, 7 минометных катеров, 8 катеров-тральщиков), 369-й отдельный батальон морской пехоты, 384-й батальон и 613-я штрафная рота морской пехоты.
В тот же день части 5-й гвардейской стрелковой бригады 46-й армии и вышли к левому берегу Дуная на участке от его устья до Рени и овладели Измаилом. Одновременно с ними в Измаильский порт прибыли корабли Бригады бронекатеров, которые высадили на причалы 369-й батальон морской пехоты для охраны и обороны портовых сооружений. Группа офицеров штаба, возглавляемая начальником отдела боевой подготовки капитаном 2 ранга Блиновым, приступила к разворачиванию штаба и флагманского командного пункта флотилии.
Учитывая, что часть кораблей Румынской речной дивизии, находившихся в районе Тульчи, могла оказать противодействие переправам войск 3-го Украинского фронта и препятствовала дальнейшему продвижению наших кораблей вверх по Дунаю, командование флотилии приняло решение заблокировать ее в Сулинском гирле. Для выполнения этой задачи бронекатера «БКА-132» и «БКА-134» под командованием капитан-лейтенанта С.К. Фрозе приняли в Измаиле на борт роту 5-й гвардейской стрелковой бригады и в 18 ч 00 мин 26 августа высадили ее в порту Тульча. Сопротивление десанту оказали лишь небольшие подразделения противника. Получив донесение о занятии Тульчи, командующий флотилией и командир 5-й гвардейской бригады направили туда еще три бронекатера с подкреплением десанту. В 21 час эти бронекатера прибыли в Тульчу и после высадки пехотной роты заняли огневые позиции, обеспечивавшие блокаду тульчинской группы кораблей Румынской речной дивизии и артиллерийскую поддержку подразделений 5-й гвардейской стрелковой бригады. К этому моменту пехотинцы, высаженные с наших катеров, обезоружили и взяли в плен более 200 гитлеровцев и освободили из тюрьмы тысячи советских военнопленных.
В то время как наши десантники, поддержанные катерами, занимали Тульчу, 9 бронекатеров под командованием капитана 3 ранга С.В. Милюкова с ротой 369-го отдельного батальона на борту вышли из Измаила по направлению к Рени. Пройдя этот город, освобожденный войсками фронта, бронекатера в 21 ч 30 мин были обстреляны береговыми батареями Галаца, который еще находился в руках немецко-румынских войск. Мы уже вели речь о том, что, не сумев своим огнем подавить мощные береговые батареи противника и прорваться к Галацу, бронекатера вернулись в Рени, потреряв в бою с батареями бронекатер «БКА-112». Бронекатер «БКА-71» старшего лейтенанта Г.К. Прокус, пользуясь ночной темнотой, вошел в порт Галаца, ошвартовался среди барж, высадил десантную группу из экипажа бронекатера и взял под охрану контору порта. На следующее утро Галац был взят дивизиями 46-й армии, форсировавшими устье Прута и развивающими наступление в южном направлении вдоль левого берега Дуная . Немедленно в Галац была перебазирована бригада бронекатеров, корабли которой, продвигаясь вверх по Дунаю, обеспечивали переправы войск фронта.
Вот только теперь – утром 27 августа были созданы благоприятные условия для овладения военно-морской базой противника в Сулине. Обратимся к воспоминаниям А.В. Свердлова: «Сулина – румынский морской порт, военно-морская база на среднем гирле Дуная. Со стороны моря – массированные минные поля. Несколько береговых батарей, зафиксированных нашими разведчиками, контролировали подходы со стороны моря. В самом порту предположительно оставались корабли румынской речной флотилии.
Сулинское гирло ответвляется от основного русла Дуная у Тулчи. Возле Тулчи авиационная разведка обнаружила вражеские корабли, стоящие на якоре. Прорываться с боем, имея десантников на борту было рискованно. На внезапность нападения на Сулину рассчитывать не приходилось.
От Старой Килии тянется к Сулинскому гирлу узенькая протока. Она впадает в гирло совсем близко от города. Этим старым каналом иногда пользовались местные рыбаки. Глубина больше метра, позволяла прохождению речных катеров. Добровольные помощники из местных рыбаков сообщили не только о заброшенном канале, но и о болоте, которое простирается от Килийского гирла до самой Сулины. Оно считалось непроходимым, но «следопыты» готовы были показать морским пехотинцам верные тропинки через болото» (10).
В разработке плана операции участвовали офицеры штаба 4-й бригады речных кораблей. Были произведены расчеты, составлены плановые таблицы и подготовлен боевой приказ. С документами на операцию капитан 1 ранга Свердлов прибыл к командующему флотилией контр-адмиралу Горшкову. Сергей Георгиевич документы просмотрел, похвалил, но подписывать не стал, не желая участвовать в несколько затянувшейся «клоунаде», срежиссированной адмиралом Филиппом Октябрьским.
В заключение разговора Сергей Георгиевич перешел на официальный тон и сказал: «Товарищ капитан первого ранга! Вы командуете соединением, подчиненным флоту. Подписывать ваши бумаги я не уполномочен. Действуй, Аркадий Владимирович! Все получится. В случае чего, радируй, всегда помогу» (9).
Все, кто, когда-либо общался с адмиралом Горшковым, отмечали высокую культуру, глубокие и разносторонние знания, несомненный талант военачальника и администратора. На всех этапах своей 55-летней службы, из которой 50 лет пришлись на руководящие должности, Сергей Георгиевич был окружен военными профессионалами, искренне его уважавшими и дорожившими его доверием. Тем не менее, начиная с печально известного 1938 года, Сергей Георгиевич постоянно ощущал на себе влияние завистников, явных недоброжелателей, скрытых и явных врагов. Одним из самых влиятельных и непримиримых «доброжелателей» Горшкова был Филипп Сергеевич Октябрьский. Его часто неприкрытая ненависть несла элементы извечной, неистребимой зависти люмпенов по рождению к интеллигентам и интеллектуалам, делавшим карьеру благодаря врожденным талантам и величайшему трудолюбию.
Аркадий Свердлов в своих мемуарах исключительно уважительно отзывается о своем многолетнем начальнике – Сергее Горшкове. Это при том, что их служебные и личные взаимоотношения не исключали отдельных шероховатостей. Родившись в 1906 году, в семье еврейских ремесленников и мелких торговцев, Аркадий Свердлов, был обречен «по жизни» нести все черты местечковой еврейской идеологии. В 17 лет, не достигнув призывного возраста, Аркадий Свердлов добровольно пришел на флот и по «ленинскому» набору поступил в Военно-морское училище. Блестяще окончив курс обучения, Аркадий Владимирович получил специализацию корабельного артиллериста. Мельком упоминая о времени обучения в училище, Аркадий Свердлов пишет: «…где-то и рядом учился Сергей Горшков». Если учесть, что Свердлов окончил училище в 1928 году, а Горшков, отучившись год в университете, пришел в училище в 1929 году, то весьма сложно просматривается их «совместное» обучение. Зато очень четко прослеживается значительная разница в сроках получения первого «командирского» звания.
Кстати, в том же 1928 году завершил обучение на «параллельных» классах при ВМУ Филипп Сергеевич Октябрьский, что в некотором роде позволяло считать их со Свердловым однокашниками, с той лишь разницей, что Свердлов получил фундаментальное образование, а Октябрьский прошел курсы военно-морского «ликбеза». В то же время Аркадий Свердлов со времени обучения в училище был знаком с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, со Львом Владимирским, но нигде не упоминал об этом факте. Наверное, из тех же соображений, по которым не афишировал свои в родственные связи с Яковом Свердловым, чтобы его, не приведи Бог, не заподозрили в протекционизме. Это при том, что сам Николай Герасимович Кузнецов в своих воспоминаниях очень тепло отзывался о Свердлове, как душевном товарище и отличном корабельном артиллеристе. Некоторый период они вместе служили на крейсере «Червона Украина». Все это говорится к тому, что по срокам своей офицерской службы, по опыту командной и боевой деятельности, Свердлов воспринимал очередное повышение по службе как давно заслуженное, более того, несколько запоздавшее… По крайней мере, столь очевидного подвоха со стороны адмирала Октябрьского он не ожидал, а напрасно…
Вернувшись на свой «флагманский» корабль, Свердлов связался по радио с командующим флотом, ожидая получить конструктивный инструктаж. В ответ услышал очень «содержательное» напутствие: «Действуйте!».
Шутки – шутками, но руководство боевой операцией предполагало персональную ответственность ее руководителя – командира Сулинской базы. Из Одессы на торпедном катере был срочно направлен флагманский штурман флота капитан 2 ранга Ю.П. Ковель с боевым приказом на проведение операции. Приказ чуть было не запоздал, так как катера с десантом уже следовали в район операции.
На двух торпедных катерах Свердлов и Ковель нагоняют колонну 4-й бригады речных кораблей. «Бронекатера и полуглиссеры со штурмовой ротой на борту втягиваются в еле различимую среди камыша протоку. Над люком рубки переднего катера возвышаются голова и плечи Чепижного. На носу, держась за ствол пушки, стоит человек в рыбацкой куртке и высоких, раструбом, резиновых сапогах – добровольный лоцман. В густеющих сумерках позади катера Свердлова промчались четыре бронекатера. Это отряд обеспечения под командой старшего лейтенанта С.И. Клоповского. Его задача – па полном ходу проскочить мимо Тулчи и закрыть вход в Сулинское гирло для вражеских кораблей» (10).
В задачу отряда бронекатеров старшего лейтенанта Клоповского было прикрытие операции со стороны верховий сулинского канала. Действия наших сил с моря прикрывал отряд 1-м Краснознаменным дивизионом торпедных катеров Героя Советского Союза капитана 3 ранга С.Н. Котова. В состав отряда кораблей высадки десанта входили «БКА-4», «БКА-7», «БКА-8», «БКА-231», «БКА-241» и «БКА-422». На каждом из катеров находились штурмовые группы десантников по 10 человек каждая.
Батальон майора Котанова накануне ночью переправился из Вилково в селение Периправа на правом берегу Килийского гирла. После небольшого отдыха морские пехотинцы вслед за проводниками двинулись по зыбким тропкам, затерявшимся в высоком, выше человеческого роста тростнике. К исходу того же дня батальон достиг северо-западной окраины Сулины и, встретив слабое сопротивление противника, овладел северной (левобережной) частью города.
По фарватерам в минных нолях, выявленных разведкой, подошли малые охотники и бронекатера на случай, если понадобится огнем поддержать десант со стороны моря. Морской отряд в составе «СКА-434», «СКА-422», «БКА-242», «БКА-232», минометных катеров «МК-23» и «МК-24», «ТЩ-220» под командованием старшего лейтенанта Н.В. Савицкого развернулся на огневой позиции для поддержки десанта в случае противодействия береговых батарей противника.
Аркадий Свердлов вспоминает: «Вслед за последним бронекатером из группы обеспечения катера с руководителями операции углубляются в протоку, в узкий извилистый коридор среди густых зарослей камыша и тальника. Впереди рассыпалась пулеметная дробь. Пули на излете шуршат в камыше. Гулко ударили пушки...
…Капитан 2 ранга П.П. Давыдов докладывает: на выходе из протоки его катера попали под пулеметный огонь с обоих берегов гирла, пришлось свое слово сказать артиллеристам».
Бронекатера и торпедные катера вошли в Сулинское гирло и в 19 ч 00 мин, обойдя с тыла приморский укрепленный узел сопротивления противника, начали прорыв в Сулину. С правого берега противник открыл пулеметный и ружейный огонь по катерам. «БКА-7» лейтенанта В.Н. Никольского и «БКА-233» лейтенанта А.П. Синявского открыли артиллерийский огонь на подавление огневых точек противника. Десантники ударных групп высадились на берег и забросали гранатами передовые окопы противника, прорвались в здание порта. Противник численость до роты пехоты, потеряв в бою до 20 человек убитыми, бежал в камыши. Бронекатера произвели переправу рот 384-го батальона морской пехоты через Сулинский канал.
«Сойдя на стенку порта, наши моряки наблюдали непривычную картину. Посреди площади гора оружия: винтовки, пулеметы, ручные гранаты в чехлах. А дальше – ровный строй солдат в светло-зеленых мундирах.
Одергиваю свой помятый китель, подхожу. Ко мне подбегает румынский унтер-офицер и, взметнув ладонь к козырьку, довольно сносно по-русски докладывает:
– Сулинский гарнизон численностью тысяча четыреста человек сдается на милость советского командования» (10).
28 августа 1944 года столица нашей Родины салютовала кораблям и частям Черноморского флота, овладевшим городом и портом Тулча и портом Сулина – важной военно-морской базой немецких захватчиков на Черном море. В числе отличившихся назывались в нем моряки контр-адмирала Горшкова, капитана 1 ранга Свердлова, капитана 2 ранга Давыдова, капитана 2 ранга Проценко, капитана 3 ранга Державина, части морской пехоты майора Котанова, майора Григорьева, летчики генерал-лейтенанта авиации Ермаченкова...
В тот же вечер два резко «советизированных» румынских батальона покинули Сулину. Их с некоторой торжественностью проводили наши моряки и жители города. Батальоны отправлялись под Тульчу, чтобы принять участие в боях с немцами. На территории Румынии еще оставались немецкие войска, которые спешно покидали Бухарест. Не сложили оружия профашистские элементы в румынской армии и на флоте. Но серьезного сопротивления советским войскам они уже не могли оказать, не могли помешать и стремлению народа быстрее освободиться от фашистских поработителей (7).
Объективности ради, следовало сразу указать, что операции по «захвату» (?) Сулины, Тулчи и Измаила проводилась после официального прекращения боевых действий румынской армии и флота против советских вооруженных сил. Другое дело, что отдельные группы туповатых румын отчаянно пытались прорваться в западном направлении и при этом оказывали сопротивление нашим войскам. Кстати, такое «специфическое» развитие событий не помешало командованию флота так сформулировать доклад в Ставку, что части и соединения, участвовавшие в операции, получили почетное и гордое наименование «сулинских» и «тулчанских». Из наиболее известных – «Четвертая Сулинская бригада речных кораблей» и «4-й Тулчанский дивизион бронекатеров» пронесли свое почетное наименование вплоть до расформирования их в 1947 году.
Таким образом, к вечеру 27 августа соединения 3-го Украинского фронта при содействии моряков Дунайской флотилии овладели всем районом нижнего течения Дуная от устья до Галаца.
Ни в коем случае не отрицая хорошей организации проведения операции по захвату Сулины, следует признать, что на третьи сутки после официального выхода Румынии из войны с СССР деморализованные румынские части не оказали сопротивления нашим катерам и морским пехотинцам и фактически нашему командованию оставалось лишь принять капитуляцию гарнизона.
4-я отдельная бригада речных кораблей оставалась в распоряжении командира Сулинской резервной военно-морской базы до 31 августа. Капитан 1 ранга Свердлов во главе с оперативной группой штаба подготовил решение на высадку десанта в Констанцу. В то время как в Сулине сосредоточивались для этой цели торпедные катера и катера-«охотники», прибывший сюда член Военного совета флота контр-адмирал И.И. Азаров направил командующему румынским флотом в Констанцу ультиматум с предложением капитуляции.
В более поздних источниках информации события несколько подкоректировали: «В ночь на 29-е августа командующий ЧФ адмирал Ф.С. Октябрьский через парламентера передал командующему румынским флотом ультиматум о сдаче румынского флота к 12 часам дня».
В 12 ч 45 мин было получено сообщение, что все условия ультиматума о капитуляции румынского флота приняты. В 17 ч из Сулины в Констанцу вышли семь «морских охотников» и пять торпедных катеров, на борту которых находилось 800 бойцов из состава 143-го и 384-го отдельных батальонов морской пехоты. К исходу дня 29-го августа Констанца была занята танковыми частями 3-го Украинского фронта. На примере Сулины и Констанцы мы имеем классические примеры, когда военно-морские базы захватывались сухопутными частями. Стоит обратить внимание и на то, что пока моряки во главе с Членом Военного совета флота ожидали истечения срока дейсвия ультиматума, танкисты, не просвященные в дипломатические «заморочки» флотских политработников, вошли в Констанцу, переправившись через Дунай в районе Тульчи.
В ночь на 28 августа из порта Сулина в направлении Констанцы был направлен «БКА-233» лейтенанта Синявского с разведывательной группой на борту. Группа была высажена вблизи румынского берегового наблюдательного поста с целью последующей координации наших сил, действующих на подступах к Констанце. Катер благополучно вернулся в базу.
В ночь на 30-е августа сторожевые и торпедные катера высадили в порту Констанцы подразделения морских пехотинцев, которые оцепили район порта и заняли все административные здания в военном порту. Вместе с отрядом морской пехоты в Констанцу прибыли член Военного совета ЧФ контр-адмирал И.И. Азаров и флагманский штурман флота капитан 2 ранга Ю.П. Ковель. В порту Констанцы было обнаружено четыре эскадренных миноносца, миноносец, шесть подводных лодок, четыре из которых – малые итальянские 10-й флотилии МААС, плавучая база, семь торпедных катеров, две канонерские лодки, минный заградитель и несколько транспортов, танкеров, буксиров и барж, а также запас авиационного и автомобильного топлива. Многие корабли и суда имели серьезные повреждения, полученные в результате налета на Констанцу нашей авиации 20-го августа. Это и явилось основной причиной того, что эти корабли и суда не были переведены из Констанцы вверх по Дунаю.
Сразу же после занятия Констанцы началось перебазирование частей авиации ЧФ на аэродромы Румынии.
31 августа командование Сулинской резервной военно-морской базы направило два бронекатера и сторожевой катер со взводом морской пехоты и личным составом поста наблюдения и связи на остров Змеиный (Фидониси – Б.Н.), который был занят без сопротивления противника.
К вечеру 31 августа бронекатера 4-й отдельной бригады речных кораблей были отозваны из Сулины для обеспечения переправы советских войск в районе Измаила и Рени, а капитан 1 ранга А. Свердлов был вновь назначен начальником штаба флотилии.
Монография И.И. Локтионова «Дунайская флотилия в Великой Отечественной войне» была опубликована в 1962 году, когда были живы и занимали ответственные должности все основные участники описываемых событий. Несмотря на очевидную политизацию монографии, большая часть сообытий описано правдиво и, в некоторой степени, смело. К сожалению, автор не нашел возможным воспользоваться комментариями активных участников описываемых им событий и боевых действий. Хоть и с некоторым запозданием я позволю себе сделать некоторые ремарки по последнему разделу.
Образование военно-морской базы в Сулине в последних числах августа 1944 года было не в большей мере необходимо, чем формирование гарнизонов и оккупационной администрации в других городах и портах Румынии. Нет сомнения в том, что в ходе продвижения Дунайской флотилии вверх по Дунаю, ее соединения и части нуждались в тыловой военно-морской базе. Тральщики тралили морские и речные фарватеры, катера занимались перевозками, несли дозоры в море и на берегу. Вопрос лишь в том, стоило ли командиром базы назначать начальника штаба только что сформированной Дунайской флотилии, инициировать чехарду с переназначениями офицеров штаба флотилии и вновь формируемым штабом Сулинской ВМБ? Все это могло привести к напряженным отношениям между командующим флотилией и его начальником штаба. Могло, но не привело…
Как и следовало ожидать, после освобождения Констанцы и организации там военно-морской базы, нужда в Сулинской базе отпала, а тыловой базой Дунайской флотилии сразу же стал Измаил. Корабли и части, временно введенные в состав Сулинской базы, вновь перешли в состав флотилии, капитан 1 ранга Свердлов и его ближайшие сотрудники вернулись к исполнению своих прежних обязанностей в штабе.
Если вы обратили внимание, прибывший на театр военных действий ЧВС флота контр-адмирал И.И. Азаров объявил ультиматум командующему румынским флотом, а затем принял от него почетную капитуляцию… Не превысил ли он своих должностных полномочий? По статуту объявлять ультиматум и, тем более, принимать капитуляцию должен был старший военачальник. Таковым начальником от флота являлся командующий флотилией – контр-адмирал С.Г. Горшков. Такой ход событий был неприемлим для адмирала Октябрьского, и он срочно присылал на Дунай своего полномочного представителя – контр-адмирала Азарова. Казалось бы, цель была достигнута: товарищ Сталин издал именной приказ об объявлении благодарности командующему Черноморским флотом адмиралу Ф.С. Октябрьскому «за успешное проведение операции по захвату главной базы румынского флота – Констанцы». При всем нашем желании, при анализе операции по форсированию Днестровского лимана, по операциям в дельте Дуная и, тем более, по «захвату» Констанцы, выдающиеся ся заслуги командующего флотом просматривается с большим трудом… При этом, сам Филипп Сергеевич Октябрьский был уверен, что безусловно заслужил персональную благодарность товарища Сталина, и сетовал лишь на то, что остальные его заслуги не были столь же высоко оценены…
В числе военачальников, отмеченных Верховным Главнокомандующим за заслуги в форсировании Днестровского лимана и захвате опорных пунктов в дельте Дуная, были перечислены многие офицеры, начиная от командующего флотом и флотилии, и заканчивая командирами бригад, полков и отдельных батальонов. В этой связи отмечу один любопытный факт – такого обилия высоких наград, как в этом приказе ВГК не было с самого начала войны, и не повторялось до ее завершения! К примеру, орденами Суворова 3-й степени были награждены командиры дивизинов бронекатеров капитан-лейтенанты Барботько и Великий, командир батальона морской пехоты майор Котанов. Командиры отрядов бронекатеров были награждены орденами Александра Невского. Группа командиров бронекатеров были награждена орденами Красного Знамени [2.9].
Краткие итоги. В ходе действий Дунайской флотилии по форсированию Днестровского лимана и захвата опорных пунктов в дельте Дуная было уничтожено более 2700 солдат и офицеров противника, около 14 тысяч взято в плен, потоплено два монитора, семь барж и три буксира с войсками и грузами, захвачено более 100 буксиров, барж и других более мелких судов, а также 15 складов с различным имуществом. За успешные действия Керченская бригада бронекатеров Героя Советского Союза капитана 3 ранга П.И. Державина и 369-й отдельный Керченский батальон морской пехоты майора С.Т. Григорьева приказом ВГК от 25 сентября 1944 года были награждены орденами Красного Знамени, 4-й отдельной бригаде речных кораблей капитана 2 ранга П.П. Давыдова, 1-му Краснознаменному дивизиону 1-й Севастопольской бригады торпедных катеров Героя Советского Союза капитана 3 ранга С.Н. Котова, 2-му дивизиону 2-й Новороссийской Краснознаменной бригады торпедных катеров капитана 3 ранга А.П. Тууль, 29-му авиационному полку пикирующих бомбардировщиков майора А.П. Цецорину и 43-му истребительному авиационному полку майора С.Е. Войтенко приказом ВГК от 7 сентября 1944 года были присвоены почетные наименования Сулинских, а 4-му дивизиону бронекатеров старшего лейтенанта К.И. Бутвина – почетное наименование Тулчинского [2. 9].
Следует отметить, что командованию Черноморского флота не удалось помешать отходу немецких и венгерских кораблей вверх по Дунаю. Отсутствие заранее подготовленного оперативного корабельного резерва не позволило увеличить состав Дунайской флотилии за счет легких сил флота, базировавшихся в портах Кавказа и Крыма. Из-за плохих метеоусловий, начиная с 28-го августа авиация ЧФ совершала всего по 30-40 самолето-вылетов в сутки. Мы уже вели речь о том, что адмирал Октябрьский отказал в просьбе командующего Дунайской флотилии о выделении авиации флота для штурмовки немецких кораблей и судов, скопившихся в Галаце 24-25 августа. Вследствие этих причин противнику удалось увести вверх по Дунаю в Прахово более 200 кораблей, вспомогательных и транспортных судов, которые активно использовались для вывоза оборудования из дунайских портов, эвакуации войск и экипажей немецких кораблей и впоследствии составили ядро корабельной группировки противника в боях на среднем и верхнем Дунае. В этой связи попытка командующего флотом адмирала Ф.С. Октябрьского ослабить основное боевое ядро Дунайской флотилии, задержав часть боевых кораблей в составе Сулинской базы, не укладывается в рамки здравого смысла, не говоря уже о вопиющей оперативной близорукости. Единственным оправданием подобных действий командующего могло быть стремление привлечь максимум боевых сил и средств флота в предстоящих операциях по овладению Констанцы, Варны и Бургаса.
28-го августа начальник Главного морского штаба вице-адмирал В.А. Алафузов поставил перед Черноморским флотом новые задачи: захват и освоение военно-морской базы Констанца; освоение нижнего течения Дуная, организация портов, военно-морских комендатур, траление и обеспечения судоходства; выделение бронекатеров для совместных действий с частями Красной армии, наступавшей вверх по Дунаю, и обеспечению перевозок в интересах фронта по мере продвижения армии вверх по реке (2-10).
Казалось бы, какое отношение имела Дунайская флотилия к операциям Черноморского флота по овладению морскими базами Румынии и Болгарии? С учетом прямого подчинения Дунайской флотилии флоту при той «специфике взаимодействия» адмирала Ф.С. Октябрьского с командованием флотилии – самое прямое. Так уже 28-го августа батальоны 83-й бригады морской пехоты, ранее действовавшие по плану командования флотилией и Сулинской базы, переходят в прямое подчинение штаба флота.
1-го сентября приказом командующего ЧФ адмирала Ф.С. Октябрьского Резервная ВМБ, ранее базировавшаяся в Сулине, переформировывалась в Констанцскую военно-морскую базу с назначением контр-адмирала Т.А. Новикова ее командиром.
Боевыми действиями кораблей и частей флотилии на приречных флангах сухопутных войск непосредственно руководил командующий флотилией, который с оперативной группой штаба находился на штабном корабле, перемещавшемся по ходу событий вверх по Дунаю. Управление действиями кораблей на переправах в районе Галац-Измаил, перебазированием кораблей, частей, учреждений и складов материально-технического обеспечения и снабжения из Одессы в базы дельты Дуная командующий флотилией осуществлял через штаб и флагманский командный пункт флотилии, находившийся в Измаиле.
C 26 по 31 августа германские корабли прорывались вверх по Дунаю под огнем румынских полевых батарей. У Черновод немцы потеряли более 30 боевых кораблей и транспортов и около 1000 человек убитыми. В районе Турно-Северина румынская артиллерия, заняв позиции по обоим берегам реки, преградила путь немецким кораблям. 29 августа представители немцев потребовали от командования болгарского гарнизона Рущука разрешения высадить с транспортных и вспомогательных судов 3-4 тысячи человек для последующей отправки по железной дороге через Софию в Белград, но получили отказ. Транспортные суда немцы планировали затопить, чтобы облегчить прорыв боевых кораблей. 31 августа немецкие корабли прибыли в район Прахово. Угроза выхода 46-й армии к левому берегу излучины Дуная в районе Калафат, Турну-Северин и наличие румынских полевых батарей в районе Железных Ворот делало невозможным дальнейший прорыв немецких транспортных и вспомогательных судов к Белграду. В этой обстановке немцы в период с 1-го по 4-е сентября сняли с транспортов более 5 тысяч человек с частью груза и отправили их по железной дороге из Прахово в Белград. В пути эти эшелоны были разгромлены югославскими партизанами. В ночь на 5 сентября немцы затопили на рейде Прахово и Турну-Северина более 60 транспортных судов и поврежденных боевых кораблей. Остальные боевые корабли прорвались с боем через участок Дуная, именуемый Железными Воротами, и пришли в Белград.
В период с 30 августа по 6 сентября 1944 года войска 2-го Украинского фронта овладели Брошовом, Плоешти, Бухарестом и Александрией. Войска 3-го Украинского овладели всей Северной Добруджей, и вышли к румынско-болгарской границе от правого берега Дуная до Черного моря.
Приречные фланги войск 57-й и 46-й армий, наступавших вдоль правого и левого берегов Дуная от Галаца до Силистрии и Джурджу, прикрывали корабли Бригады бронекатеров, которые прорываясь вверх по реке, помогали сухопутным частям очищать от противника прибрежные участки и острова, надежно прикрывали стыки этих армий. 5 сентября части 46-й армии при содействии бронекатеров очистили от частей противника Добруджу, а правофланговые части 57-й армии достигли румыно-болгарской границы. Дальнейшие действия Дунайской флотилии с 8 по 15 сентября были связаны с наступлением советских войск, освобождавших от неприятеля Болгарию и западные районы Румынии.
Черноморскому флоту предстояло огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов содействовать продвижению приморского фланга нашей армии, а кораблям и десантным частям – захватить с моря порты Варна и Бургас.
Овладение болгарскими портами Варна и Бургас
Правительство Болгарии, внешне соблюдая нейтралитет, сотрудничало с немцами. Прежде всего, это проявилось в предоставлении германскому флоту своих черноморских баз и судоремонтных заводов. Не спеша разоружать немецкие войска на своей территории, болгары допускали транзит через свою территорию немецких транспортов и предоставляли убежище немецким военнослужащим. Учтя поразительную «несговорчивость» болгарского руководства, Советское правительство в ультимативной форме потребовало от правительства Болгарии, чтобы оно официально объявило войну Германии. Выждав оговоренный срок, советское правительство 5-го сентября объявило войну Болгарии. 6-го сентября ВГК И.В. Сталин приказал войскам 3-го Украинского фронта и Черноморского флота начать 8-9 сентября боевые действия против армии и флота Болгарии.
На этом этапе наступления основными задачами Дунайской флотилии являлись обеспечение переправ советских войск на участке Измаил-Рени и содейсвие приречным флангам войск 57-й и 46-й армий, наступавшим вдоль Дуная, поэтому Ставка ВГК 30 августа оперативно подчинила флотилию командующему войсками 3-го Украинского фронта. Для поддержки приречных флангов 57-й и 46-й армий командующий флотилией выделил Бригаду бронекатеров, в двух дивизионах которо находилось 16-20 бронекатеров, а для обеспечения переправ на участке Галац-Рени и противоминной обороны в операционной зоне фронта были выделены корабли 4-й отдельной бригады речных кораблей.
Как и в случае с операцией по овладению Констанцей, 83-я отдельная морская стрелковая бригада перешла в оперативное подчинение командующего Черноморским флотом, готовясь к высадке морских десантов в порты Варна и Бургас (2-11).
8 сентября войска 57-й и 37-й армий 3-го Украинского фронта перешли болгаро-румынскую границу на участке от Силистрии до Чрного моря. В первый же день наступления войска левого крыла фронта продвинулись на 40-45 км, а войска 46-й армии при содействии флотилии форсировали Дунай и овладели приречными укрепленными районами – городами Силистрией, Туртукаем и Рущуком. В первый же день наступления советских войск болгарское правительство объявило войну Германии.
Вечером 8-го сентября с трех торпедных катеров в порту Варна и двух транспортных самолетов на Варненском озере был высажен десант численностью 122 человека из состава 384-го отдельного батальона морской пехоты, который, не встречая сопротивления, занял порт. В ночь на 9-е сентября в порту Варна с базового тральщика «Т-404» («Щит»), большого охотника за подводными лодками, восьми малых охотников и восьми торпедных катеров под командованием капитана 1 ранга В.М. Нарыкова и капитана 2 ранга Г.Д. Дьяченко высадились более 1000 бойцов из состава 83-й бригады морской пехоты.
На рейде Варны было захвачено незначительное число мелких кораблей болгарского флота и 29 немецких сейнеров, катеров и других вспомогательных судов. Более 70 кораблей и вспомогательных судов немецкого флота было затоплено вблизи Варны при отступлении немецкого гарнизона. Командование и экипажи немецких кораблей заблаговременно эвакуировались в Венгрию.
9-го сентября с кораблей и самолетов флота в порту Бургас был высажен 384-й отдельный батальон морской пехоты, который без сопротивления занял город и порт.
В 21 ч 10 мин 9-го сентября на флагманском командном пункте Черноморского флота была получена радиограмма, в которой говорилось, что в связи с объявлением болгарским правительством войны Германии Ставка Верховного Главнокомандования приказывает прекратить боевые действия против Болгарии с 22 ч 9-го сентября. С этого момента Черноморский флот прекратил боевые действия на Черном море (2-12).
К этому времени в состав Дунайской флотилии входили Керченская бригада бронекатеров под командованием Героя Советского Союза капитана 3 ранга П.П. Державина в составе 35 бронекатеров (семь из них на тот момент – в ремонте. – Б.Н.), 4-я Сулинская бригада речных кораблей под командованием капитана 2 ранга П.П. Давыдова в составе монитора «Железняков», 14 бронекатеров, (шесть из них – в ремонте – Б.Н.), 16 минных катеров (пять – в ремонте), 12 речных тральщиков (один из них в ремонте), плавучая база «Мариуполь»; сектор береговой обороны под командованием подполковника И.Б. Яблонского в составе четырех артиллерийских и одной минометной батарей; плавучая батарея «ПАБ-4»; 369-го отдельного Керченского батальона морской пехоты; Берегового отряда сопровождения под командованием подполковника И.Б. Яблонского; пулеметно-стрелковая рота, саперный взвод, гидрографическая группа связи, морской корректировочный пост с двумя бронемашинами и 213-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона под командованием майора М.Ф. Логинова. Все силы флотилии находились в освобожденных портах в нижнем течении Дуная и в Одессе.
Состав флотилии в дальнейшем пополнялся за счет кораблей, поступавших от промышленности, а также за счет трофейных кораблей. Так, уже к 1-му сентября трофейные мониторы переименованы из «Ардеал», «Бессарабия», «Братиану», «Буковина», «Лаховари» в «Азов», «Бердянск», «Измаил», «Керчь» и «Мариуполь». Из 5 трофейных мониторов, монитора «Железняков» и 3-х трофейных сторожевых кораблей сформирована бригада мониторов.
Для перевозки войск 3-го Украинского фронта с левого на правый берег Дунайской военной флотилией, начиная с 27-го августа по 1-е сентября были созданы переправы Измаил–Тулча и Исакча–Картал. Перевозки осуществляли 13 сейнеров, семь буксиров, две быстроходные десантные баржи, 8 спаренных барж с палубными настилами, 8 деревянных паромов и самоходная баржа. Переправу тяжеловесных грузов осуществляли быстроходные десантные баржи и специально оборудованные несамоходные баржи.
После 1-го сентября личный состав и легкая техника частично начали переправляться по понтонным мостам, наведенным инженерными войсками фронта. На 1-е сентября силами Дунайской флотилии были перевезены 150 824 человека, 34 554 лошади, 10789 повозок, 6449 автомашин, 716 орудий, 55 танков, 491 трактор, 918 тонн боеприпаса и 174 тонн различных грузов. В обратном направлении перевезено 29 895 военнопленных.
Обеспечение переправ и безопасности плавания в противоминном отношении возлагалось на 4-ю бригаду речных кораблей. Прикрытие от ударов авиации осуществляли армейские силы и средства ПВО.
Корабли Дунайской флотилии активных боевых действий не вели, продолжая переброску войск через Дунай в районах Измаил-Тулча, Исакча-Картал, несли дозорную службу и производили траление в нижнем течении Дуная до города Джурджу (2-8).
6.09.1944 г. Высажены десанты в г. Турну-Северин и Калафат. В районе Кэлэраши «БКА-71» захватил румынский миноносец «Сборул».
Рано утром 7-го сентября три отряда 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров под командованием капитан-лейтенанта С.И. Барботько вышли из района Кэлэраши в район Силистрия, Русе (Рущук) для поиска вражеских кораблей и судов. Не встречая противодействия сухопутных и речных сил противника, бронекатера к исходу дня высадили группы захвата в болгарских портах Силистрия, Туртукай и Рущук. В порту Рущук были захвачены шесть сторожевых катеров, два теплохода, десять буксиров, 78 барж и 22 мелких судна (2-14).
10-го сентября в распоряжение старших морских начальников в городах Галац, Джурджу, Зимница, Турну-Мэгуреле, Калафат, Черноводах и Турну-Северин было направлено по одному стрелковому взводу морских пехотинцев старших возрастов из состава 369-го отдельного батальона морской пехоты, по два минных катера и подвижные комендатуры отдела военных сообщений флотилии. В составе взводов предусматривалось отделение, вооруженное противотанковыми ружьями. Такая мера обеспечивала режим комендантской службы и обеспечение режима навигации на ответственных участках Дуная (2-15).
В связи с предстоящими наступательными действиями войск 3-го Украинского фронта генерал армии Ф.И. Толбухин 11-го сентября поставил перед Дунайской флотилией задачу перебросить войска 46-й и 57-й армий по Дунаю из районов Измаила , Силистрии, Русе и Туртукая в район Кобирия, Бечету. Переброска 46-й армии была вызвана ее передачей из состава 3-го Украинского фронта в состав 2-го Украинского фронта.
Для выполнения этой задачи требовалось осуществить четыре крупные оперативные перевозки: 1-го гвардейского укрепленного района 57-й армии из портов Измаил и Рени в пот Лом; 10-го и 37-го гвардейских стрелковых корпусов, 4-й и 40-й стрелковых дивизий 46-й армии из портов Силистрия, Туртукай и Русе в порты Лом и Видин; 2-го гвардейского механизированного корпуса и танков резерва командующего 3-м Украинским фронтом из портов Измаил и Рени в порт Калафат.
Эти перевозки предстояло осуществить в условиях сложной минной обстановки. Только с начала 1944 года по сентябрь на этом участке Дуная румынами было выставлено 47 мин, советской авиацией -218 мин, англо-американской авиацией – 2445 мин. Начиная с сентября минные постановки начала производить и немецкая авиация. Массированные минные постановки немцами были произведены 8,15,24, 28 и 30 сентября. Число выставленных противником мин не установлено. Для борьбы с минам и проводки плавсредств за тралами командование Дунайской флотилии направило 19-й дивизион катеров-тральщиков под командованием капитан-лейтенанта Е.Б. Якубовского. В состав дивизиона входили 12 катеров –тральщиков (пять из них в ремонте) и десять электромагнитных тральщиков (три из них в ремонте), захваченные в качестве трофеев ,- румынские («Гердап», Амурчул», «Мотру», «Генерал Майкан» и «Бессараб»), болгарские («Кирилл Попов», «Искорь» и «Васил Левски») и французские («Жан Вручино» и «Пастиор») (2-16).
В течение 11-28 сентября Дунайская флотилия осуществила перевозки 1-го гвардейского укрепленного района 57-й армии из портов Измаила, Рени и Тулча в порт Лом. Для перевозок использовались 15 сухогрузных барж и три буксира. Всего было перевезено 3224 человека, 789 лошадей, 195 повозок, 76 орудий различных калибров, 38 автомашин, 1000 т боеприпасов и других грузов. Дальность перехода составляла 638 км (2-17).
В течение 13-28 сентября силами флотилии были перевезены войска 46-й армии из порта Силистрия в порт Корабия(255 км) и из порта Туртукай в порт Бечету (1180 км). перевозок использовались 71 баржа, 30 буксиров, и семь пассажирских пароходов. Всего было перевезено 36 373 человека, 4202 лошади, 2125 повозок и походных кухонь, 256 орудий разных калибров, 215 минометов, 239 автомашин, 3454 т. Боеприпасов и других грузов (2-18).
Выводы по боевым действиям флотилии в августе-сентябре 1944 года
За время боевых действий в Днестровском лимане и в бассейне Нижнего Дуная личный состав Дунайской флотилии истребил более 2700 и взял в плен более 14200 вражеских солдат и офицеров, потопил два монитора, семь барж, и три буксира с войсками грузами, захватил более 100 буксиров, самоходных и несамоходных барж и других судов, 15 различных складов(2-18). С 26 августа по 30 сентября флотилия переправила через Днестровский лиман и Дунай, а также перевезла по нему более 290 тысяч человек с оружием, боеприпасами и другими видами материально-технического обеспечения войск 3-го Украинского фронта.
Действия Черноморского флота и Дунайской флотилии положительно сказывались на темпе, размахе и глубине наступления 3-го Украинского фронта. Доблесть и мужество моряков были отмечены в приказах Верховного Главнокомандующего от 23 и 28 августа об освобождении городов Бендеры, Белгорода-Днестровского, Сулины и Тульчи.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1944 года Бригада бронекатеров и 369-й батальон морской пехоты были награждены орденом Красного Знамени, командиры бронекатеров гвардии старший лейтенант С.З. Ващенко, Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант К.И. Воробьев, гвардии старший лейтенант Ф.И. Кавтрев, гвардии лейтенанты Н.М. Макаров, Л.Я. Муравский и Г.К. Прокус, капитан-лейтенант И.Г. Карачун, В.Н. Никольский, командиры дивизионов бронекатеров Герой Советского Союза капитан-лейтенант В.И. Великий, гвардии старший лейтенант Герой Советского Союза К.И. Бутвин, Ю.Н. Калагуров и А.А. Карпенюк, капитан лейтенант А.С. Фролов, политработники капитан 2 ранга А.Я. Пышкин, капитаны 3 ранга Ф.И. Аверлюков и К.В. Латкин, капитан-лейтенант Г.П. Бартев, капитан К.И. Иванов (посмертно) и многие другие – орденами Союза ССР [2.9].
1. Управление силами флотилии было организовано правильно, обеспечено средствами связи, соответствовало конкретно складывающейся оперативной обстановке и характеру решаемых задач, отличались гибкостью и целеустремленностью. Командующий флотилией контр-адмирал С.Г. Горшков, постоянно находясь непосредственно в зоне боевых действий и имея непрерывную связь с командирами сухопутных войск, оценивал всесторонне складывавшуюся обстановку, действовал решительно и правильно, с оперативным предвидением организовывал боевое использование сил основных соединений и частей флотилии для наиболее эффективного решения задач, которые ставило командование 3-го Украинского фронта…
…Оправдало себя создание оперативных групп из компетентных офицеров штаба на командном пункте командующего флотилией и его первого заместителя – начальника штаба в зоне непосредственных боевых действий. Оно позволяло осуществлять гибкое и непрерывное управление одновременными действиями сил флотилиина ескольких направлениях. Совершенно правильным явилось также развертывание штаба и флагманского командного пункта флотилии в Одессе, затем в Измаиле, так как это давало возможность собирать и систематизировать данные обстановки, поддерживать непрерывную связь с действующими соединениями и частями, штабами Черноморского флота и 3-го Украинского фронта, Главным Морским штабом, обеспечивать материально-техническое снабжение кораблей и частей.
2. Оперативное взаимодействие с войсками 3-го Украинского фронта было непрерывным. Все действия флотилии подчинялись интересам наступления войск фронта на главном и вспомогательном направлениях…
…Хорошо было организовано взаимодействие войск, форсировавших Днестровский лиман, с береговой артиллерией, авиацией флота и кораблями Дунайской флотилии. Благодаря правильному распределению целей между береговой и полевой артиллерией и нахождению корректировочных постов морских батарей в боевых порядках десанта на западном берегу лимана обеспечивалось подавление огневых точек во всей тактической глубине прибрежной обороны противника.
Оперативное подчинение одесской группы ВВС ЧФ командующему Дунайской флотилией во время форсирования Днестровского лимана полностью себя оправдало, так как позволило организовать тактическое взаимодействие авиации с высаженным десантом и береговой артиллерией. Во время же прорыва в Дунай командование флота не подчинило одесскую группу авиации командующему флотилией, последняялишь выполняла, как правило с большим запозданием, его заявки, что отрицательно сказывалось на темпах действий кораблей и не давало возможности своевременно воздействовать по отходившим кораблям противника. Поскольку прорыв кораблей флотилии в Дунай, равно как и форсирование Днестровского лимана, являлся важным этапом Ясско-Кишиневской операции, одесскую группу ВВС не следовало выводить из оперативного подчинения командующего Дунайской флотилией до конца решения поставленной на операцию задачи.
3. Штаб флотилии правильно планировал как боевые действия ее разнородных сил, так и мероприятия по всем видам обеспечения боевых действий – разведке, маскировке, тралению фарватеров в операционной зоне, навигационно-гидрографическому оборудованию театра, материально-техническому снабжению.
Следует вместе с тем отметить существенные недостатки в организации штабом Черноморского флота оперативной разведки в районах Нижнего Дуная, из-за которых не был своевременно обнаружен уход германских боевых кораблей, вспомогательных судов и транспортов 21-23 августа в Браилов, затем, 27-29 августа – из Браилова вверх по Дунаю… (2-16).
Глава 3. Участие Дунайской флотилии в Белградской
стратегической наступательной операции
Развивая наступление на южном крыле советско-германского фронта, войска 2-го и 3-го Украинских фронтов к концу сентября 1944 года достигли румынско-венгерской, румынско-югославской и болгарско-югославской границ. При этом, 46-я армия 2-го Украинского фронта вышла на рубеж Тамишоара, Турну-Северин, а войска 3-го Украинского фронта сосредоточились на восточном берегу реки Тимок, западнее Видина. Южнее 3-го Украинского фронта на болгаро-югославской границе находились оперативно подчиненные ему войска 2, 1 и 4-й армий Отечественного фронта Болгарии. Командование Народно-освободительной армии (далее – НОАЮ. –Б.Н.) к началу Белградской операции располагало 14 армейскими корпусами, 7 отдельными дивизиями и 5 бригадами, которые занимали отдельные районы Словении, Хорватии, Черногории, Боснии, Сербии, междуречья Савы и Дуная и Далматинского побережья. Под влиянием побед в Румынии и Болгарии и выхода советских войск к границам Югославии возросла активность НОАЮ и югославских партизан, действовавших в тылу немецких войск. Войскам правого крыла 3-го Украинского и левого крыла 2-го Украинского фронтов, болгарским и югославским войскам противостояли группы немецких армий «Ф» и «Е» численностью свыше 30 дивизий, из которых 20 находились на территории Югославии, где, кроме того, действовали 15 дивизий из состава антисоветски настроенных югославских и албанских войск под командованием Недича, Рупника и Павелича.
Германские речные силы на Среднем Дунае состояли из 4 канонерских лодок, 2 охотников за подводными лодками, 11 тральщиков, 7 быстроходных десантных барж и 2 плавучих баз. Здесь же базировалась и венгерская речная флотилия, насчитывавшая 7 мониторов, 6 бронекатеров, 5 минных заградителей, 10 катеров-тральщиков и 19 вспомогательных судов. Таким образом, противник располагал значительными речными силами, которые могли обеспечивать переправы и перевозки войск, и противодействовать в приречных районах наступлению наших войск. На участке от Турну-Северина до Новисада в апреле-августе 1944 года англо-американская авиация выставила 578 различных мин, около 300 мин ниже Белгорода поставили немцы.
Все пути, ведущие к столице Югославии с юго-востока, были прикрыты мощными опорными пунктами обороны и узлами сопротивления. С середины сентября под влиянием поражения в Румынии и Болгарии немецкое командование спешно перебрасывало свои войска из Греции и Албании на югославско-болгарскую и югославско-румынскую границы. С этойже целью перегруппировывались немецкие войска в самой Югославии. Перегруппировка сил противника происходила под прикрытием 6 дивизий группы армий «Ф», развернутых на Дунае и в Восточно-Сербских горах вблизи югославской границы. В этой связи возникает подозрение, что командование немецких войск не без оснований предполагало, что советское командование, опасаясь осложнений в отношениях с «союниками», в ближайшее время воздержится от перехода войсками югославской границы.
Одновременно немцы сосредоточивали значительные силы перед правым крылом 2-го Украинского фронта и готовили наступление в Южной Трансильвании и западных районах Румынии с целью возвращения Трансильванских Альп и стабилизации фронта юго-восточнее Будапешта.
Ставка ВГК решила сорвать планы немецкого командования и разгромить вражеские войска на белградском и будапештском направлениях до подхода к ним подкреплений, направляемых из Греции, Албании и южных районов Югославии. Во второй половине сентября 1944 года был согласован вопрос о совместных действиях частей Советской армии, болгарских войск и соединений НОАЮ на белградском направлении. Основная цель Белградской операции состояла в том, чтобы разгромить немецкие войска в восточных районах Югославии и взять Белград (2-10).
Ставка ВГК решила развивать наступление против южного крыла фронта противника на ужгородском, будапештском и белградском направлениях. Важнейшим событием этого наступления явилась Белгородская стратегическая наступательная операция.
Целью Белградской стратегической наступательной операции было уничтожение немецкой армейской группы «Сербия» и освобождение значительной части Югославии, в том числе и ее столицы – Белграда. Ставка ВГК приказала командующему 3-м Украинским фронтом выдвинуть войска 57-й армии в район западнее города Видин для последующих действий в восточных районах Югославии.
Для проведения операции от 3-го Украинского фронта были выделены 75-й, 68-й и 64-й стрелковые корпуса 57-й армии, 4-й гвардейский механизированный корпус, 236-я дивизия 5-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада, 1-й гвардейский укрепленный район, 17-я воздушная армия; от 2-го Украинского фронта – 10-й гвардейский стрелковый корпус, часть авиации 5-й воздушной армии, Дунайская военная флотилия.
Главный удар наносили части 57-й армии и 4-го гвардейского механизированного корпуса из района Радуевац, Кула, Видин в общем направлении на Белград. 10-й гвардейский стрелковый корпус обеспечивал действия частей 57-й армии с севера. Дунайской военной флотилии предстояло, продвигаясь по Дунаю к Белграду, поддерживать действия правофланговых соединений 57-й армии с севера. На нее возлагались также задачи оперативных перевозок войск, разминирования фарватеров, и борьбы с судами противника на Дунае. На белгородском направлении наступление войск Красной армии должны были поддерживать девять дивизий и три бригады болгарской Народной армии и 15 дивизий Народно-освободительной армии Югославии.
Нашим войскам противостояла армейская группа «Сербия» в составе 14 дивизий и одной бригады. На Дунае находились четыре немецких канонерских лодки, два охотника за подводными лодками, три тральщика, девять катеров-тральщиков, две плавучие базы и семь быстроходных десантных барж. Венгерские военно-речные силы состояли из 47 кораблей различных классов, в том числе семи мониторов, шести бронекатеров, пяти минных заградителей, девяти тральщиков и 19 вспомогательных судов (2-12).
Кроме мин, затонувших судов и других препятствий перевозкам по Дунаю мешало еще одно обстоятельство. На отдельных участках реки течение настолько быстрое, особенно в связи с начавшимся осенним паводком, что не каждое судно могло его преодолеть. Раньше по берегу были проложены рельсы, по которым ходили паровозы-тягачи для буксировки судов. Гитлеровцы всю эту систему разрушили. Наши караваны обходились без локомотивной тяги. Чтобы вытянуть баржи на стрежне, выпрягали в каждую несколько речных буксиров, а то и бронекатера привлекали.
По воспоминаниям А. Свердлова: «…В штабе часто бывал командующий речными силами Отечественного фронта Болгарии капитан-лейтенант Валентин Посталеев. Он передал флотилии тральщики «Искорь», «Кирилл Попов», «Василь Левский», «Христо Ботев» с подготовленными командами, и они сразу приступили к работе. Потом болгары выделили флотилии еще корабли, в том числе прекрасно оборудованное штабное судно «Царица Иоанна». Запомнились отличные командиры кораблей – лейтенант Любомир Давыдов, подофицеры Илья Попилиев, Стоян Петрунов, Ангел Иванов, мичман Наго Овчаров. Сотни, тысячи болгарских моряков вместе с нами пройдут по Дунаю несчетные огненные мили. Многие из них будут удостоены высоких советских наград.
Часто имеем дело с воинами 1-й болгарской армии, с ее командующим генерал-лейтенантом Владимиром Стойчевым. Перебрасываем болгарские части по Дунаю. Замечательные солдаты – дружные, веселые, хорошо обученные. Их много, и вооружены они неплохо. Просматриваю донесения: за десять дней мы переправили в правобережные порты 82 тысячи солдат и офицеров болгарской армии, с ними 670 орудий, 700 минометов и пулеметов, 1700 автомашин.
Войска движутся на запад, к югославской границе. Временами опережая их, идут вверх по разлившемуся осеннему Дунаю корабли флотилии» (9).
Впервые в ходе боевой деятельности речной флотилии эффективно использовался отряд берегового сопровождения. Корабли действовали на реке, а по суше следует береговой отряд сопровождения – тяжелые, 122-миллиметровые орудия на прицепе тягачей. Позже в состав отряда были включены еще шесть САУ – самоходных артиллерийских установок – и батальон морской пехоты. Впереди колонны в режиме моторизованного подразделения – отряд разведчиков флотилии, возглавляемый старшим лейтенантом Виктором Калгановым. Корабли и береговой отряд сопровождения поддерживают между собой постоянную связь и готовы к совместной боевой работе.
В целях повышения боевой готовности Дунайской флотилии к совместным боевым действиям с частями 3-го Украинского фронта командующий флотилией контр-адмирал Горшков 1-й гвардейский дивизион Керченской бригады бронекатеров перевел в порт Турну-Мэгуреле, причем, один отряд дивизиона – в порт Лом; 3-й и 4-й дивизионы в порт Джурджу. Один отряд бронекатеров был выделен для охраны чернаводского железнодорожного моста. Этим же приказом на 4-я бригаду речных кораблей было возложено обеспечение безопасности плавания по Дунаю на участке от порта Рени до устья реки. Для дымомаскировки главной базы флотилии – порта Измаил на время проведения операции был выделен 64-й отряд дымомаскировки и дегазации. Левый берег Дуная до порта Турну-Северин (включительно) был очищен от противника. На правом берегу выше города Прахово находились вражеские войска (3-1).
В течение 21-го сентября – 3-го октября Дунайская флотилия осуществила перевозки дивизий 68-го стрелкового корпуса 57-й армии из порта Русе в порты Лом и Видин. Расстояние между портами по Дунаю 248 километров. Для перевозок использовались 61 сухогрузная баржа и 17 буксиров. Всего было перевезено 20.570 человек, 1796 лошадей, 1053 повозки и походные кухни, 1994 т. Боеприпасов и различных грузов (3-2).
Во второй половине сентября, в ходе боевых действий в Румынии и Болгарии, командование Дунайской флотилии приняло ряд мер по обеспечению непрерывного содействия войскам 3-го Украинского фронта, наступавшим в прибрежной части Дуная, а также для поддержания устойчивого оперативного режима во всей операционной зоне флотилии. Так, 28 сентября в районе Калафата были сосредоточены 16 бронекатеров, отряд катерных тральщиков из 5 единиц, 4 122-мм орудия и рота морской пехоты из состава Берегового отряда сопровождения флотилии. На нижнем Дунае переправы и перевозки войск, выделенных для участия в Белградской операции, обеспечивала 4-я отдельная бригада речных кораблей.
В сентябре же тральные силы Дунайской флотилии и подчиненные ей тральщики Болгарии и Румынии провели минную разведку и протралили фарватеры от Калафата до Черного моря. При этом выяснилось, что участок Дуная до Джурджу протралили еще немецкие тральщики, а на фарватере между Джурджу и Калафатом имеются минные банки. В связи с тем, что противник продолжал ставить мины с самолетов у Турну–Северина, Калафата, Карабии, Турну-Магурели и Джурджу, одновременно с тралением в операционной зоне флотилии были развернуты посты противоминного наблюдения, к деятельности которых широко привлекались местные рыбаки и расположенные на берегах Дуная пограничные посты Румынии и Болгарии. Для удобства плавания на всей освобожденной от немцев части Дуная устанавливалось единое плавучее и береговое ограждение фарватеров.
К вечеру 27 сентября передовые отряды 57й армии вышли на рубеж реки Тимок. Командующий армией генерал-лейтенант Н.А. Гаген принял решение, согласно которому частям 68-го корпуса генерал-майора Н.Н. Шкодуновича во взаимодействии с частями 75-го корпуса генерал-майора А.З. Акименко при содействии Дунайской флотилии предстояло окружить и разгромить группировку германских войск в районе города Неготин. В дальнейшем они должны были развивать наступление в направлении на Заечар, Крагуевац вглубь югославской территории.
Флотилии ставилась задача высадкой десантов и артиллерийской поддержкой содействовать войскам 57-й армии в ликвидации узлов сопротивления противника на правом берегу Дуная, а также обеспечивать переправу войск в ходе наступления. Для противоминного обеспечения переходов кораблей с судов флотилии выделялся отряд катеров тральщиков в числе 5 единиц.
Непосредственно перед фронтом дивизий 57-й армии действовали части 1-й и 7-й горнострелковых дивизий вермахта, дивизии «Брандербург», двух полков русского охранного корпуса, пяти охранных батальонов, саперного батальона и зенитного дивизиона. В качестве средств усиления были приданы 500 орудий и минометов, 40 танков и штурмовых орудий.
Командный пункт командующего флотилией был развернут сначала на корабле, а затем на берегу в районе Калафата вблизи штаба 57-й армии, с которой флотилии предстояло взаимодействовать. Через находившуюся принем оперативную группу штаба командующий флотилией управлял непосредственными действиями кораблей и частей в приречной зоне наступления 3-го Украинского фронта.
В оперативную группу, возглавляемую заместителем начальника штаба и начальником оперативного отдела капитаном 3 ранга А.В. Загребиным, входили три офицера-оператора, офицер разведки, флагманский штурман, флагманский артиллерист, флагманский минер, заместитель начальника связи флотилии, офицер отдела военных сообщений. Мобильный узел связи, с группой подвижных радиостанций, развертывавшийся на штабном корабле или на берегу, обеспечивал командующему флотилией связь с подчиненными соединениями, штабами взаимодействующих сухопутных частей, вышестоящим морским командованием, а при необходимости- с отдельными кораблями и частями флотилии.
Штаб флотилии оставался на береговом флагманском командном пункте в Измаиле, где концентрировались данные обстановки, планировались боевые действия, организовывалось боевое и материально-техническое обеспечение соединений и частей во всей операционной зоне флотилии. Через флагманский командный пункт и находившегося на нем своего первого заместителя – начальника штаба флотилии, командующий укравлял действиями сил, решавших задачи противоминной обороны, обеспечения переправ на Нижнем Дунае, создания и поддержания устойчивого оперативного режима. Для непосредственного руководства такими важными действиями, как обеспечение перевозок войск по Дунаю, создавались вспомогательные пункты управления с оперативными группами из опытных офицеров-специалистов штабов флотилии и бригад. Начальник штаба флотилии, как правило, находился на флагманском командном пункте, но для планирования и подготовки боевых действий в той же Белградской операции вызывался на командный пункт командующего флотилией, в конкретном случае – в район Калафата.
Такая организация управления силами флотилии позволяла командующему быть постоянно в курсе обстановки во всей операционной зоне, непрерывно и надежно управлять соединениями и частями, решавшими задачи по содействию сухопутным войскам, наступавшим на приречных флангах, обеспечивавшим переправы и перевозки войск армии, связанные в данном случае с Белградской операцией, противоминную оборону и поддержание устойчивого оперативного режима.
Для материально-технического снабжения действующих соединений и частей в районе развертывания командного пункта командующего флотилией находилось походное подвижное отделение тыла флотилии, располагавшее шестью сухогрузными и наливными баржами, катерами, буксирами и автотранспортом. Запасы походного отделения тыла пополнялись из Измаила, где находились основные склады флотилии, со складов, взаимодействующих с флотилией сухопутных войск, а также за счет сбора трофейного горючего, продовольствия и других предметов обеспечения.
Следует отметить, что эта схема управления флотилией была выстрадана и только потом грамотно смоделирована С.Г. Горшковым на опыте кровопролитных боев, в которых участвовала тогда еще Азовская флотилия на Кавказе, Тамани и в Крыму. И как покажут дальнейшие события – эта схема управления полностью себя оправдала.
Я достаточно подробно остановился на структуре управления силами флотилии в ходе подготовки и проведения Белградской операции, с тем, чтобы не возвращаться к этой проблеме при описании участия флотилии в Будапештской и Венской наступательных операциях.
3.1. Десанты в Радуевац и Прахово
Сосредоточение войск 3-го Украинского фронта на восточном берегу реки Тимок вдоль болгаро-югославской границы было закончено 28 сентября. 68-й и 64-й стрелковый стрелковые корпуса 57-й армии и 4-й механизированный корпус занимали исходные рубежи по восточному берегу реки от ее устья до г. Раброво. 75-й стрелковый корпус 46-й армии 2-го Украинского фронта занимал излучину правого берега Дуная, перпедний край его фронта проходил по линии Михайловац–Слатина–Брза Паланка–Мосно, причем, в районе Мосно позиции корпуса пересекали шоссейную дорогу Неготин–Дони Милановац.
На болгарско-румынской границе немецкое командование подготовило мощный узел сопротивления, опиравшийся на водные рубежи рек Дунай и Тимок и укрепленные опорные пункты обороны в Радуеваце, Прахово, Неготине, Ргатине и Штубике. Основу группировки составили немецкие войска оперативной группы «Сербия» под командованием генерала пехоты Ганса Фельбера из состава группы армий «Ф» под командованием генерал-фельдмаршала Максимилиан фон Вейхса. Этот узел сопротивления прикрывал единственный проход через Верхне-Сербские горы и пути к Белграду с юго-востока. Прорваться в долину Восточно-Сербских гор и затем наступать на югославскую столицу с юго-востока можно было только ликвидировав неготинскую группировку противника и взломав его оборонительные рубежи. Командование 3-м Украинским фронтом возложило эту задачу на 57-ю армию и Дунайскую флотилию.
Командующий 57-й армией генерал-лейтенант Н.А. Гаген решил окружииь, а затем уничтожить неготинскую группировку согласованными ударами войск 68-го стрелкового корпуса генерал-майора Н.Н. Шкодуновича с рубежа реки Тимок в северо-западном направлении и 75-го стрелкового корпуса генерал-майора А.З. Акименко, переданного в состав 57-й армии 29 сентября, с рубежа Михайловац, Мосно в юго-западном направлении. Это позволяло ввести в прорыв 4-й гвардейский механизированный корпус и сосредоточить 64-й, 68-й и 75-й стрелковые корпуса для наступления на Белград с юго-востока. Дунайская флотилия должна была высадкой десантов и артиллерийской поддержкой оказывать содействие 68-му и 75-му стрелковым корпусам на приречном фланге (3-1).
Командующий 57-й армией принял решение на первом этапе окружить укрепрайон действиями 113-й и 23-й стрелковых дивизий с юго-востока и 75-го стрелкового корпуса с северо-запада, с последующим его расчленением и уничтожением. Флотилия должна была высадить десанты в Радуевац и Прахово для содействия наступлению войск армии, захватить опорные пункты на берегу Дуная, а также оказывать артиллерийскую поддержку наступающим войскам на приречном фланге.
К 27 сентября корабли бригады бронекатеров сосредоточились ниже реки Тимок у Ново Село, а Береговой отряд сопровождения – на левом берегу Дуная в районе Груя. В тот же день 1-й гвардейский дивизион бронекатеров получил задание провести разведку боем в районе порта Радуевац для выявления огневых точек противника и возможностей перехода для последующей высадки десанта.
В 19 ч 40 мин для выполнения задачи вышли шесть бронекатеров под командованием старшего лейтенанта В.А. Бирюка. На 845 километре реки, у левого берега, с целью огневой поддержки были оставлены бронекатера «БКА-32», «БКА-215» и «БКА-324». В 20 часов 30 минут в районе порта Радуевац противник обнаружил наши бронекатера и открыл по ним минометно-пулеметный огонь. Маневрируя в районе порта и ведя ответный огонь, катера засекли огневые точки противника и в 21 час 05 минут вернулись в Турну-Мэгуреле. Было израсходовано 102 снаряда, в том числе два реактивных (3-4).
Десант в Радуевац
Рано утром 28 сентября части 68-го и 75-го стрелковых корпусов перешли в наступление. Наступление в первый день операции развивалось медленно: опираясь на заранее созданный оборонительный район, противник оказывал упорное сопротивление.
В течение дня с 10 ч 00мин до 18 ч 00 мин девять катеров и 508-я отдельная подвижная батарея отряд берегового сопровождения поддерживали огнем приречный фланг 113-й стрелковой дивизии 68-го стрелкового корпуса, наступавшей на Радуевац. Немецкие войска оказывали ожесточенное сопротивление, упорно удерживая приречные опорные пункты Радуевац и Прахово, стремясь не допустить соединения 68-го и 75-го стрелковых корпусов. К исходу 28 сентября командование 57-й армии усилило приречный фланг 113-й стрелковой дивизии 51-м полком 23-й стрелковой дивизии. Одновременно командир 68-го корпуса генерал-майор н. Шкодунович через командующего флотилией поставил 1-му гвардейскому дивизиону бронекатеров задачу в ночь на 29-е сентября высадить десант в районе порта Радуевац, захватить его. Затем, высадить десант в районе порта Прахово с целью перехвата путей отхода противника по прибрежной дороге. Для высадки были выделены 90 человек (по другим источникам – 120 – Б.Н.) из состава 113-й стрелковой дивизии. В качестве тяжелого вооружения десантникам было придано четыре миномета, восемь станковых пулеметов, четыре противотанковых ружья. Высадку производили катера Керченской бригады бронекатеров Героя Советского Союза капитан 2 ранга П. И. Державина, он же руководил операцией. Отряд кораблей высадки в составе трех бронекатеров «БКА-336» гвардии старшего лейтенанта С.И. Пекшина, «БКА-337» гвардии старшего лейтенанта М.И. Ковалевского, «БКА-338» гвардии старшего лейтенанта Л.Я. Муравского, под командой старшего лейтенанта А.А. Карпенюка, отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе «БКА-32» гвардии старшего лейтенанта И.Д. Карпунина, «БКА-215», «БКА-324» гвардии старшего лейтенанта Л.М. Лугового, под командой старшего лейтенанта В.А. Бирюка. Командиром высадки назначен командир 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров капитан-лейтенант С.И. Борботько. Артподдержка десанта возложена на Береговой отряд сопровождения флотилии под командой майора Я.Д. Пасмурова. Было выделено 4 122-мм орудия и 6 76-мм орудий. Общее руководство десантной операцией было поручено командиру бригады бронекатеров капитану 2 ранга П.И. Державину.
В ночь на 29 сентября наступление войск 57-й армии на Неготин возобновилось по всему фронту. Особенно сильные бои развернулись в полосе наступления 68-го корпуса. Основное внимание командования противника было привлечено к отражению наступления этого корпуса, и создались благоприятные условия для высадки десанта.
В 02 ч 40 мин 29 сентября из Варфу вышли в район выполнения задачи корабли отряда огневой поддержки, а в 03 ч 00 мин вышли корабли отряда высадки десанта. В 03 ч 30 мин отряд кораблей артиллерийской поддержки занял позицию на траверзе отметки 845-го километра реки и открыл огонь по району предполагаемой высадки десанта. Около получаса по участку высадки велась артподготовка. Огонь по Радуевацу открыла артиллерия 113-й стрелковой дивизии и 508-я батарея Берегового отряда сопровождения. Когда корабли высадки десанта прошли устье реки Тимок, бронекатера отряда артподдержки прошли вверх по Дунаю к порту Радуевац, в 03 ч 45 мин с ходу обстреляли его, легли на обратный курс и снова обстреляли предполагаемый участок высадки десанта. После обстрела катера заняли у левого берега позиции для артиллерийской поддержки десанта. В 04 ч 00 мин бронекатера «БКА-337» гвардии старшего лейтенанта М.И. Ковалевского, «БКА-338» гвардии старшего лейтенанта Л.Я. Муравского и «БКА-336» старшего лейтенанта С.И. Пекшина под командованием старшего лейтенанта А.А. Карпенюка развернулись строем фронта «влево», подошли к берегу в километре южнее порта Радуевац и в течение десяти минут без помех со стороны противника высадили десантников. Высадив десант, катера отошли в район 848-го километра для огневой поддержки десанта.
Неожиданная и стремительная атака десанта навстречу наступающим войскам вызвала панику в войсках противника. Первая группа десантников под прикрытием бронекатеров отряда артподдержки продвигалась в юном направлении на соединение с частями 113-й стрелковой дивизии, а вторая, поддерживаемая бронекатерами отряда высадки десанта, наступала непосредственно на Радуевац. К 06 ч 30 мин, не встретив организованного сопротивления, десантники совместно с подошедшими частями 113-й стрелковой дивизии освободили порт Радуевац. При непрерывной артподдержке бронекатеров [3.1] и береговой артиллерии, первая группа вышла в тыл линии обороны противника и около 7.00 соединилась с наступавшими частями 113-й стрелковой дивизии.
В 9 часов утра части 68-го стрелкового корпуса, занимавшие исходные позиции южнее 113-й стрелковой дивизии, перешли в наступление на город Неготин и завязали бой в районе населенного пункта Кобишница в 32-х километрах северо-западнее города Видин. Их действия поддержали огнем шесть катеров и 508-я отдельная подвижная артиллерийская батарея. После взятия порта Радуевац бронекатера 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров сосредоточились у левого берега Дуная в районе порта Груя и замаскировались, изготовившись к высадке десанта в район порта Прахово. К исходу дня 29 сентября войска 68-го стрелкового корпуса вышли на подступы к Прахово и Неготину с юго-востока, а дивизии 75-го стрелкового корпуса, преодолевая ожесточенные контратаки врага, подходили к этим пунктам с северо-запада. Чтобы завершить окружение группировки противника командование 57й армии решило силами названных корпусов нанести удар в обход Неготина с юго-запада и тем перерезать коммуникации, ведущие к городу с запада, и одновременно силами 113-й и 229-й стрелковых дивизий при содействии Дунайской флотилии ликвидировать последний приречный пункт обороны противника в Прахово.
Десант в Прахово
С целью отвлечь внимание врага от места завершающего удара, командующий 57-й армией приказал высадить десант в Прахово. К тому времени было установлено, что предвидя такую возможность, немцы 6 сентября затопили на входных фарватерах речные баржи и корабли. Соответственно, высадка десанта в тёмное время исключалась. Было принято решение высаживать десант днём 30 сентября, при этом для максимально полного подавления вражеской обороны во избежание потерь десанта на подходе к пункту высадки и при его высадке штабу флотилии передавались несколько батарей армейской артиллерии. На подготовительном этапе в ночь на 30 сентября разведотряд штаба флотилии под артиллерийским и миномётным огнём на шлюпках и моторных лодках разведал безопасный проход между затопленными судами, одновременно высаженная на берег разведгруппа захватила двух пленных, давших ценные сведения об обороне Прахово.
Было выделено четыре бронекатера: «БКА-32», «БКА-336» – для высадки десанта; «БКА-33» и «БКА-215» – для огневой поддержки. Командиром высадки был назначен капитан-лейтенант С.И. Барботько, командиром отряда кораблей огневой поддержки – гвардии старший лейтенант К.И. Воробьев. В 17 часов 30 на два катера приняли 54 десантника из состава роты морской пехоты Берегового отряда сопровождения и в 17 ч 30 мин катера вышли вверх по реке в район порта Прахово. Специалисты разведывательного отдела флотилии на своем катере обеспечили проход катеров с десантом. Противник обнаружил наши катера и открыл по ним артиллерийско-минометный огонь. Бронекатера и 508-я отдельная подвижная артиллерийская батарея, находившаяся в районе Иовоареле, вели огонь на подавление вражеских огневых средств в районе предполагаемой высадки. При подходе десантного отряда артиллерия обстреляла участок высадки, затем перенесла огонь на немецкие позиции, создав огневую завесу вокруг участка высадки. В 18 ч 01 мин десант был высажен в километре южнее Прахово. Катера остались в районе высадки и поддерживали десант артиллерийско-пулемётным огнём. К 19 ч 40 мин отряд ворвался в Прахово и завязал уличные бои. В 20 ч 10 мин вошедшие в город части 68-го стрелкового корпуса освободили город. Своевременная высадка десанта в Прахово позволила войскам 68-го стрелкового корпуса обойти Прахово и прижать к Дунаю вражеские части, которые в тот же день капитулировали. К исходу дня 30 сентября войска 57-й армии встречными ударами по сходящимся направлениям с севера, юга и востока завершили при содействии Дунайской флотилии и авиации 17-й воздушной армии разгром неготинской группировки противника.
Во время боя десантники уничтожили до полусотни солдат противника, захватили 18 орудий и минометов, 11 пулеметов, девять нефтеналивных барж, 45 вагонов с различными грузами, семь хранилищ, четыре самолета и т.д. Одновременно с Прахово десантники овладели прибрежными населенными пунктами Неготин и Штубик.
Результаты десантов
Задача операции была выполнена – враг снял часть сил с сухопутных участков фронта и перебросил их к Прахово. Используя это обстоятельство, войска 68-го и 75-го стрелковых корпусов вечером 30 сентября соединились в районе города Штубик, завершив окружение оборонявшейся группировки противника. К полуночи 30 сентября передовые отряды этих корпусов вышли к Прахово и соединились с десантом. Уничтожение оборонительного района открыло войскам фронта путь на Белград.
В Радуеваце и Прахово десантниками было захвачено 18 орудий и миномётов, 11 пулемётов, 7 складов, в порту Прахово – 9 нефтеналивных барж с дизельным топливом [3.2], на аэродроме – 4 исправных самолёта, на станции Радуевац – 45 железнодорожных вагонов. Только в бою за Прахово было уничтожено 55 солдат противника. Потерь в кораблях флотилия не имела.
В ходе операции был достигнут хороший уровень взаимодействия морских и сухопутных сил: действия флотилии оказали огромную поддержку наступавшим частям, а решительное наступление сухопутных войск, в свою очередь, позволило даже малочисленным десантам успешно выполнить боевые задачи. С самой положительной стороны проявили себя бронекатера, получившие в войсках уважительное прозвище «речные танки».
Плесы выше Прахово гитлеровцы превратили в кладбище судов. Взорвали и затопили здесь десятки пароходов и барж с единственной целью перекрыть фарватер. Инженерная служба флотилии и армии организовала подъем кораблей, начиная с тех, которые меньше пострадали и в перспективе могли быть использованы по прямому назначению. Ремонт их производили их на местных заводах, привлекая югославских и румынских рабочих под руководством наших военных инженеров. В итоге флотилия пополнилась еще пятью мониторами (до этого у нас был единственный «Железняков»).
Войсковая разведка штаба флотилии, руководимая капитан-лейтенантом А.У. Довженко, выявила на Среднем Дунае большое скопление вражеских кораблей: 7 мониторов, 4 канлодки, 6 бронекатеров, 5 минных заградителей, 7 десантных барж, 21 тральщик, 19 вспомогательных судов. По заявке штаба флотилии фронтовая авиация произвела налет на корабли противника (10).
На пути наступающих войск были не только узлы сопротивления противника, но и труднопреодолимые естественные преграды – кручи Восточно-Сербских гор и Трансильванских Альп, реки Морава, Тиса, Сава, Драва. Это повышало роль боевого содействия флотилии сухопутным войскам. Были районы, куда войска могли проникнуть только по Дунаю или его притокам. Там, где не могли пройти танки, их заменяли наши бронекатера, столь же неуязвимые для пуль и осколков и со столь же мощными танковыми орудиями.
Аркадий Свердлов вспоминает: «С 16 октября Дунайская флотилия больше не входит в состав Черноморского флота [3.1]. Она теперь подчинена непосредственно наркомату Военно-Морского Флота. Стало значительно легче с согласованием многих вопросов по всем видам снабжения.
Повышается оперативность в управлении соединениями и частями флотилии. Способствовало этому и то, что несколько соединений имели свои штабы. В соответствии с приказом наркома ВМФ в состав флотилии входили 1-я бригада речных кораблей (раньше она называлась бригадой бронекатеров), насчитывающая 35 бронекатеров и три монитора; 2-я Сулинская бригада речных кораблей (бывшая 4-я) – 16 бронекатеров, 16 минометных катеров и три монитора; бригада траления (38 катерных тральщиков); отдельный отряд десантных судов; береговой отряд сопровождения; Измаильская военно-морская база (позже была создана база в Белграде); управления старших военно-морских начальников в Галаце, Джурджу, Русе, Турну-Северине, Новисаде. Такая структура позволяла организовывать и обеспечивать систему конвоев по Дунаю и его притокам. В оперативном отношении штабу флотилии были подчинены речные силы Румынии и Болгарии.
Во главе штабов соединений стояли опытные офицеры: капитаны 3 ранга С.В. Милюков, Л.П. Потапов, А.П. Борзаковский, В.Я. Якусик, полковник А.А. Власов, майор И.Я. Солуянов…» (10).
C 1-го по 11-е октября части 57-й армии вели наступательные бои в приграничных с Румынией районах Югославии, перед ними стояла задача овладеть узлами дорог и горными проходами для последующего проникновения в глубь Югославии. Югославские партизаны, используя горно-лесистую местность, уничтожали мелкие гарнизоны противника, нападали на его отходившие колонны. Части 229-й и 233-й стрелковых дивизий 2-го Украинского фронта наступали в направлении Вратна, Ябуковац, Штубик, Дупляне и Уровица. Эти наступательные действия завершились окружением и уничтожением группировок противника в районах Дони-Милановац, Клокачевац и Заечар. Советские войска вышли на оперативный простор и смогли развить наступление на Белград.
Корабли и суда флотилии обеспечивали пути сообщения по Дунаю, перевозили войска, вооружение и грузы, проводили траление судоходных участков. Береговой отряд сопровождения в составе 508-й отдельной подвижной артиллерийской батареи и роты морской пехоты перемещался по маршруту Груя-Иовоареле–Балта Верде–Турну–Северин–Лоботица–1008-й километр Дуная для огневой поддержки сухопутных войск.
7-го октября 1-й гвардейский и 4-й дивизионы бригады бронекатеров сосредоточились в порту Турну-Северин и готовились форсировать труднопроходимый участок Дуная в районе ущелья Железные Ворота.
С 8-го по 11-е октября после разведки и расчистки этого участка фарватера с привлечением инженерных войск 3-го Украинского фронта 16 бронекатеров и штабной корабль бригады форсировали трудно проходимый участок реки в районе ущелья Железные Ворота и сосредоточились в порту Оршова. На переходе перевернулся и затонул полуглиссер «ПГ-61». Команда его была подобрана. 10-го октября «БКА-431», «БКА-433», «БКА-411», «БКА-422», «БКА-423», «БКА-424» из 4-го дивизиона и «БКА-121» из 1-го гвардейского дивизиона перешли в район города Дони-Милоновац для огневой поддержки частей 57-й армии.
11-го октября в 16 ч 40 мин на 962-м километре реки подорвался и затонул трофейный румынский тральщик «Гердап». 12 человек экипажа погибли при взрыве, трое были ранены. Находившийся поблизости катерный тральщик «КТ-221» получил повреждения (3-5).
3.2. Участие Дунайской флотилии в боях за город Смередово
12-17 октября. Десант в Смедерево 16 октября 1944 года
12-го октября, потеряв города Пожавевац, Петровац и Крагуевац, противник начал отход в район Смедерево, Гроцка и Белграда. Смередово в 54 километрах ниже Белграда по течению Дуная, был превращён в мощный узел вражеской обороны, прикрывавший Белград с юго-востока. Немецкая группировка здесь была из состава оперативной группы «Сербия» под командованием генерала пехоты Ганса Фельбера, которая входила в группу армий «Ф», которой командовал генерал-фельдмаршал Максимилиан фон Вейхс. Группировка войск насчитывала до 20 тысяч человек с артиллерией, врытыми в землю танками, на станции находился бронепоезд.
57-я армия, преследуя врага, стремилась не дать ему закрепиться на промежуточных оборонительных рубежах. К исходу 10 октября армия достигла рубежа Дубровица, Пожаревац, Петровац на восточном берегу Моравы, а введенный за день до этого в прорыв 4-й гвардейский Моравумеханизированный корпус форсировал Мораву и захватил плацдарм на ее правом берегу в районе Паланки и развивал наступление на Белград с юго-востока. В результате стремительного прорыва механизированных дивизий немецкие войска, прикрывавшие Белград с этого направления, были рассечены на две части. Пути их возможного отхода к Белграду были в руках наших войск и частей НОАЮ.
46-я армия 2-го Украинского фронта, прорвавшая оборону немецких войск на румынско-югославской границе севернее Дуная, стремительно наступала в направлении на Панчево, Белград. 5 октября ее передовые соединения соединились с частями НОАЮ, и совместно с ними освободили Панчево. Развивая наступление, дивизии 46-й армии 8 октября, достигнув левого берега Дуная, подошли вплотную к окраинам Белграда с востока и северо-востока. В ночь на 10 октября 109-я стрелковая дивизия 46-й армии форсировала Дунай в 10 км ниже Белграда, в районе Старчево, где захватила приречный плацдарм.
В этих условиях задача войск 3-го Украинского фронта состояла в том, чтобы стремительно выйти к Белграду, соединиться с войсками НОАЮ, окружить группировку противника в районе Смередово, Гроцка, и не допустить ее прорыва к Белграду.
Выход войск 3-го Украинского фронта на рубеж реки Моравы, а 46-й армии 2-го Украинского фронта на подступы к Белграду с востока создал предпосылки для высадки десантов силами Дунайской флотилии для содействия войскам в ходе решающих боев за Белград.
В период с 1 по 8 октября командование флотилии переводило корабли Бригады бронекатеров в Турну-Северин для подготовки форсирования труднопроходимого участка Железных Ворот для последующего сосредоточения катеров в устье Моравы. Участок Дуная в районе Железных ворот был опасен в навигационом отношении и повышенной минной опасностю. Для обеспечения перехода кораблей были проведены тщательная разведка, контрольное траление и обвехование фарватеров между затопленными судами. Большую помощь в проводке бронекатеров от Турну-Северина до Оршовы оказали югославские лоцманы, приглашенные гидрографами флотилии. Первыми через Железные ворота прошли бронекатера отрядов капитан-лейтенанта К.И. Бутвина и Героя Советского Союза старшего лейтенанта М.А. Соколова.
К исходу 10 октября в румынском порту Оршова было сосредоточено 19 бронекатеров, а еще через два дня прибыли 3 речных тральщика и 8 катерных тральщика для противоминного обеспечения боевых действий Бригады бронекатеров. До начала операции Бригада была усилена пятью минометными катерами.
12 октября командование 3-го Украинского фронта поставило перед Дунайской флотилией задачу поддержать приречный фланг войск 57-й армии, наступавших на Дубровицу, Смередово с востока вдоль правого берега Дуная. Южнее Смередово наступала 223-я стрелковая дивизия, в прибрежной полосе удар наносила 74-я стрелковая дивизия.
В связи с этим командующий флотилией приказал командиру Бригады бронекатеров сосредоточить 8 бронекатеров на огневых позициях у левого берега Дуная выше Голабуца для артиллерийской поддержки 74-й стрелковой дивизии, наступавшей на приречном фланге 75-го стрелкового корпуса, а остальные бронекатера держать в резерве и использовать для обстрела фланговых позиций противника, упиравшихся в правый берег реки на участке Дубровица–Смередово.
При штурме этих населенных пунктов 508-й батарее (4 122-мм орудия) Берегового отряда сопровождения, развернутой налевом берегу Дуная в районе Ковина, предстояло совместно с бронекатерами поддерживать дивизию артиллерийским огнем. В период подготовки бронекатерок к выполнению поставленной задачи, разведывательный отряд флотилии тщательно разведал фарватеры на участке от Оршова до Смередово и оборону противника на правом берегу Дуная в районе Дубровица, Смередово, а также выбрал для бронекатеров закрытые огневые позиции.
11 октября войска 57-й армии и 4-го гвардейского механизированного корпуса при подержке авиации 17-й воздушной армии развернули стремительное наступление на Белград, обходя смередовскую группировку противника с северо-запада и нанося удар по Смередово с востока.
С 12 по 14 октября бронекатера и батарея Берегового отряда сопровождения флотилии оказывали систематическую артиллерийскую поддержку частям 75-го стрелкового корпуса, форсировавшим устье реки Моравы и штурмовавшим Смередово.
Используя разведывательные данные о позициях артиллерийских и минометных батарей противника, наши артиллериисты вели по ним эффективный огонь. Успешно использовались данные корабельных корректировочных постов, развернутых в боевых порядках наступавших частей.
Мы уже вели речь о том, что 4-й гвардейский механизированный корпус, форсировавший Мораву 10 октября, к исходу 13 октября соединился с частями НОАЮ в 17 километрах южнее Белграда. 14 октября наши механизированные дивизии вели бой на южных окраинах югославской столицы. Учитывая непосредственную угрозу Белграду, немецкое командование 14 октября начало отвод 20-тысячной группировки войск из района Смередово на Гроцк с целью усиления своих войск в районе Белграда. Для блокирования смередовской группировки противника командование 3-го Украинского фронта решило силами 15-й механизированной бригады 4-го гвардейского механизированного корпуса нансти удар в обход Белграда с юго-востока, выйти к правому берегу Дуная выше Гроцка для соединения со 109-й стрелковой дивизией 46-й армии. Этот маневр обеспечивал перехват путей возможного отхода на Белград смередовской группировки поотивника. Одновременно командование фронтом поставило задачу 57-й армии совместно с Дунайской флотилией ликвидировать смередовскую групировку, не дав ей прорваться к Белграду.
Наступление войск 57-й армии на Смередово, начавшееся 12 октября, проходило с большим напряжением в течение трех суток. 15-я механизированная бригада к вечеру 15 октября выполнила поставленную задачу: прорвавшись к правому берегу Дуная выше Гроцка, перерезала дорогу Смередово-Белград. В этой ситуации немецкое командование, пытаясь ожесточенными контратаками остановить 57-ю армию, наступавшую на Смередово с юга, в тоже время делало все возможное, чтобы обеспечить прорыв основных сил своей группировки к Белграду.
Командующий флотилией вице-адмирал С.Г. Горшков принял решение оказать содействие дивизиям 57-й армии, наступавшим на Смередово, вдоль правого берега Дуная, силами Бригады бронекатеров и Берегового отряда обеспечения. На момент операции походный штаб флотилии базировался в порту Видин. 13-го октября 1-й и 4-й дивизионы бронекатеров для совместных действий с батальонами 109-го полка 74-й стрелковой дивизии сосредоточились в районе городка Кральица Мария. Командир Бригады бронекатеров к рассвету 14 октября сосредоточил на огневых позициях за островом Смередовская Ада 16 бронекатеров. На южной оконечности этого острова был развернут корректировочный пост, а в штаб 74-й стрелковой дивизии, наступавшей на Смередово с востока, был направлен офицер связи. Это условие позволило бронекатерам вести обстрел Смередово как по целеуказаниям корректировочного поста, так и по заявкам командира дивизии.
В течение 14 и 15 октября бронекатера оказыаали систематическую артиллерийскую поддержку частям 75-го стрелкового корпуса, вели огонь по заявкам командира 74-й стрелковой дивизии на подавление огневых точек противника, мешавших наступлению наших войск. Только 14 октября они подавили 11 огневых точек, уничтожили 20 автомашин и 50 подвод, взорвали склад с боеприпасами и загруженный техникой железнодорожный эшелон. Командир башни бронекатера «БКА-71» главный старшина Григоренко добился нескольких попаданий в паровоз бронепоезда противника и лишил его возможности маневрирования.
В эти же дни бронекатера неоднократно совершали набеги на порт Смередово для разведки обороны противника, подавления его огневых точек в береговой черте и для срыва очередных контратак. Так, в 10 ч 30 мин 14 октября шесть бронекатеров под командованием командира отряда капитан-лейтенанта К.И. Бутвина прорвались в порт и, ведя огонь на ходу, подавили до 15 огневых точек, подожгли береговой склад жидкого топлива. От огня противника БКА-411» и «БКА-423» получили повреждения, 5 человек было ранено. В тот же день в 21 ч 00 мин четыре бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта М.А. Соколова совершили втоой набег на порт Смередово. Их действия поддерживали два бронекатера из отряда старшего лейтенанта А.А. Карпенюка. Артиллерией этих бронекатеров было подавлено 12 огневых точек и разбито три железнодорожных эшелона. Бронекатера «БКА-71», «БКА-75» и «БКА-314» получили незначительные повреждения.
15 октября полки 74-й стрелковой дивизии при поддержке артиллерии бронекатеров вышли к восточной окраине Смередово, но из-за ожесточенного огня противника не смогли овладеть этим мощным узлом сопротивления. В этой ситуации командование 57-й армии поставило перед флотилией задачу –высадить западнее Смередово десант, перерезать прибрежную дорогу Смередово-Гроцка, разобщив войска группировки противника на приречном фланге для облегчения штурма Смередово, назначенного на 16 октября. Эту задачу командующий флотилией поручил дивизиону бронекатеров капитан-лейтенанта Бутвина. Одновременно с десантной операцией командующий флотилией решил сосредоточить у Белграда для содействия войскам бронекатера 1-го гвардейского дивизиона и Береговой отряд сопровождения.
Высадка десанта производилась в ночь на 16 октября. Для его высадки и обеспечения были сформированы два отряда: отряд кораблей высадки в составе бронекатеров «БКА-431», «БКА-432» и «БКА-433» под командой старшего лейтенанта К.И. Бутвина и отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе бронекатеров «БКА-411», «БКА-422», «БКА-423» и «БКА-424». Руководство высадкой десанта было поручено командиру бригады бронекатеров капитану 2 ранга П.И. Державину.
15-го октября в 21 ч 40 мин бронекатера отряда высадки, приняв на борт десант из состава 109-го стрелковой дивизии 75-го корпуса в составе 100 человек с личным оружием, двумя минометами, пятью противотанковыми ружьями, четырьмя станковыми пулеметами и направились в район высадки. Еще днем на рейд Смередово прорывался катер с офицерами разведывательного отдела штаба флотилии. По вспышкам выстрелов орудий были зафиксированы позиции артиллерийских батарей. Высаженные с наступлением темноты группы разведчиков вскрыли систему обороны противника на участке высадки, определили границы двух противопехотных минных полей.
В 22 ч 00 мин части 75-го стрелкового корпуса возобновили штурм Смередово с востока и юго-востока. Немецкие войска продолжали оказыаать упорное сопротивление. В разгар штурма наши бронекатера, преодолевая огонь батарей противника, прорвались вверх по Дунаю, подошли к берегу в одном километре выше порта Смередова и, не обнаруженные противником, в 00 ч 00 мин высадили десант. После высадки десанта при подходе к порту бронекатера отрядов высадки и артиллерийской поддержки были встречены сильным артиллерийско-пулеметным огнем. В 01 час 35 минут в бронекатер «БКА-424» попал снаряд, катер загорелся, потерял ход и, дрейфуя вниз по течению, перевернулся и затонул. Экипаж катера был спасен. Был тяжело контужен старший лейтенант Бутвин, до последнего момента руководивший борьбой за живучесть гибнущего катера. Командование отрядом временно принял старший лейтенант Ю.Н. Калагуров. В 02 ч 20 мин бронекатера прекратили бой и отошли от вражеского берега.
Пока бронекатера вели интенсивный обстрел порта Смередово, десант успешно продвигался и в 01 ч 30 мин перехватил дорогу Смередово-Гроцка. Все попытки противника в течение ночи сбросить десант в Дунай и расчистить себе путьна Гроцка успеха не имели. Бронекатера и батарея Берегового отряда сопровождения по целеуказаниям, передаваемым командиром десанта через корректировочный пост, своевременно и эффективно поддерживала десантников. Противник, не имея данных о численности высаженного десанта, был вынужден снимать части с восточных и южных участков обороны Смередово, то есть, ослаблять свои силы, задействованные на отражении атак дивизий 75-го корпуса. По отчету руководителя операции огнем бронекатеров было уничтожено до батальона пехоты и подавлено несколько огневых точек. Из личного состава бронекатеров были убиты три человека, ранено – девятнадцать.
В результате боя, ведущегося дивизиями 75-го корпуса, вражеская группировка в Смередово была разгромлена к 15 часам, следом был взят с боем Гроцк. Последние приречные узлы сопротивления на подступах к Белграду были ликвидированы (3-4).
Прорыв 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров к Белграду проходил в сложных условиях, при удержании немцами смередовского узла и правого берега Дуная от Смередово до Винча. При условии исключительно высокой минной опасности, так как движение за тральщиками ограничивало скорость, было принято решение осуществлять прорыв к Белграду без тральщиков, в ночное время.
21 ч 10 мин 15-го октября 8 бронекатеров 1-го гвардейского дивизиона направились от острова Смередовская Ада вверх по Дунаю, прижимаясь к левому берегу реки, занятому нашими войсками. Головным шел бронекатер Героя Советского Союза старшего лейтенанта К.И. Воробьева, на котором шел командир дивизиона капитан-лейтенант Барборько. В течение трехчасового перехода от Смередово до затона у села Иваново противник противодействия не оказываал. В 00 ч 55 мин 16 октября бронекатера ошвартолвались в затоне, где тщательно замаскированные под фон берега, простояли до 21 часа. Затем скрытно за 02 ч 10 мин прошли до 1152 км и встали у левого берега реки в расположении войск 46-й армии. С их места стоянки был виден огонь и дым пожаров в Белграде.
3.3. Участие флотилии в освобождении Белграда
17-22 октября 1944 г.
К исходу 17 октября ликвидация группировки немецких войск юго-восточнее Белграда была завершена. После ликвидации смиредовской группировки противника командование Дунайской флотилии получило возможность сосредоточить всю бригаду бронекатеров в приречном районе битвы за Белград. Войска 3-го Украинского фронта, усиленные левофланговыми соединениями 2-го Украинского фронта, при поддержке Дунайской флотилии и 1-го армейского корпуса Народно-освободительной армии Югославии приступили к боям за овладение Белградом. Соредоточив войска в северо-западной части города, немцы активно использовали Земунский мост через реку Саву, по которому они перебрасывали от Земуна в Белград подкрепления, а в обратном направлении вывозили раненых и эвакуировали имущество. Задачу пресечения движения по мосту командование фронта поручило Дунайской флотилии. Одновременно командованию флотилии предстояло организовать артиллерийскую поддержку войск, действующих в восточной части города, и высадить десант на остров Ратно, расположенный между Белградом и Земуном, с целью перехвата основного пути отхода вражеских войск из Белграда в направлении города Земун.
Эту задачу предстояло выполнить бронекатерам 1-го гвардейского дивизиона, прорвавшимся в район Белграда на фоне проведения десанта в Смередово. Командующий флотилией приказал десяти катерам 1-го гвардейского дивизиона сосредоточиться у левого берега Дуная, ниже железнодорожного моста, для обстрела дороги Белград-Земун и моста через Саву, а Береговому отряду сопровождения развернуться на левом берегу Дуная у селения Овча для прикрытия огневых позиций бронекатеров в районе острова Ратно и артиллерийской поддержки частей 15-й гвардейской механизированной бригады.
Однако, прорыв бронекатеров к острову Ратно был связан с большими трудностями. Взорванные фермы судоходных пролетов загромождали фарватер, правобережная часть моста оставалась в руках противника, который простреливал весь район артиллерийским и пулеметным огнем. Командование флотилией организовало тщательную разведку. Днем 17 октября катер с разведчиками флотилии под огнем врага прошли по фарватеру от Гроцка до железнодорожного моста.
Сложным и опасным делом стал поиск прохода под самим мостом. В ночь на 18 октября отправились на катере разведчики Венедикт Андреев, Василий Глоба, Николай Гура и Иван Манайкин. У правого берега они были обстреляны из автоматов и пулеметов немецкими солдатами, засевшими в опорах моста. В короткой схватке разведчики истребили более 20 гитлеровцев, взяли в плен унтер-офицера и двух солдат. Затем они выставили ограждение фарватеров и возвратились в расположение Бригады бронекатеров. По результатам разведки следовало, что пройти под мостом можно только в светлое время. Утром 18 октября у селения Овча развернулась 508-я батарея Берегового отряда сопровождения. В течение 18 и 19 октября катера обстреливали немецкие позиции в северо-западной части Белграда. Один из многих боевых эпизодов – в 12 ч 30 мин 19 октября к мосту через Саву подошла из Земуна колонна немецких войск и попыталась под прикрытием двух тяжелых танков, замаскированных у обочины, прорваться в Белград. Флагарт старший лейтенант Кавтрев сообщил об этом на бронекатера, и они первыми же залпами уничтожили вражеские танки и автомашины с войсками.
Днем 19 октября части 4-го гвардейского механизированного корпуса прорвались к мосту через Саву. Начавшие отход из Белграда немецкие войска вели упорные аръергардные бои, стремясь удержать мост и не допустить прорыва советских и югославских войск на Земун. Командование 3-го Украинского фронта потребовало от командования флотилии ускорить захват моста высадку десанта на остров Ратно.
Как мы уже говорили, уже с вечера 17 октября бронекатера 1-го гвардейского дивизиона заняли огневые позиции на 1162-м километре у левого берега Дуная, с которых можно было вести огонь по северо-западной части Белграда, мосту через Саву, шоссе Белград-Земун и острову Ратно. Развернутый в старинной башне в 300 метрах от моста через Саву корректировочный пост дивизионного артиллериста старшего лейтенанта Кавтрева имел возможность отслеживать движение противника по дороге Белград-Земун и выдавать целеуказание по огневым точкам в северо-западной части города.
Десант в Белград
В ночь на 20-е октября по сигналу со штабного корабля группа разведчиков флотилии в очередной раз была высажена на быки взорванного Белградского моста и уничтожила вражескую охрану. Высадившиеся с разведчиками гидрографы оградили световыми ориентирами промежуток между рухнувшими фермами, где могли пройти наши катера.
По сигналу разведчиков бронекатера направились в район Белградской цитадели, в которой засели гитлеровцы. Вдоль берега подтягивались подвижные батареи БОС, преодолевшие полузатопленный участок прибрежной дороги. Точный огонь кораблей и артиллеристов берегового отряда сопровождения способствовал успеху штурма. Войска 4-го гвардейского механизированного корпуса и 1-го армейского корпуса Народно-освободительной армии Югославии заняли район крепости и прилегающие к ней кварталы.
Немцы скопили силы для контратаки, с целью задержки наших наступающих войск намереваясь прорваться к мосту через реку Сава, уже подготовленному к взрыву. По приказу вице-адмирала С. Г. Горшкова отряды бронекатеров 1-й бригады направляются к мосту.
В 14 ч 00 мин первым на прорыв под железнодорожным мостом пошел отряд бронекатеров старшего лейтенанта М.А. Соколола. Противник открыл по катерам массированный огонь. Командиры бронекатеров старшие лейтенанты С.З. Ващенко, А.А. Карпенюк, М.И. Ковалевский и И.А. Балабуха умело маневрировали между разрывами вражеских снарядов, уверенно вели свои катера под разрушенными фермами моста. Пройдя мост, бронекатера по команде старшего лейтенанта Соколова перестроились в строй «уступа влево», увеличили ход и, ведя стрельбу по огневым точкам противника, прорвались к левому берегу Дуная, где заняли огневые позиции за островом Ратно. Вслед за отрядом Соколлова на прорыв пошел отряд бронекатеров капитан-лейтенанта В.А. Бирюка.
В то время, когда бронекатера прорывались к острову Ратно, части 4-го гвардейского механизированного корпуса и 73-й стрелковой дивизии овладели мостом через Саву. Противник сильными контратаками стремился не допустить прорыва нащих войск к городку Земун, куда он спешно переправлял свои части с острова Ратно. В этой ситуации не было необходимости высаживать десант на остров Ратно.
Установив связь с командованием сухопутных частей, штурмовавших мост через Саву и наступавших в направлении города Замун, бронекатера с 17 часов 19 октября вели огонь по немецким войскам, отступавшим по дороге Белград-Земун. В эти часы наши войска вели упорную борьбу за расширение плацдарма на левом берегу реки Савы. По заявкам сухопутного командования бронекатера отрядов старшего лейтенанта Соколова, капитан-лейтенанта Бирюка и 508-я батарея БОС обстреливали огневые позиции немецких войск, срывали их контратаки и помогали сухопутным частям продвигаться на Земун. Артиллерия противника, стремясь прикрыть приречный фланг своих отступавших войск, интенсивно обстреливала позиции наших бронекатеров. В завязавшейся артиллерийской дуэли отличились командиры артиллерийских башен И.Г. Борщеговский, А.В. Лебедев, Ф.В. Шабарин, И.А. Ибрагимов и другие, умело управлявшие действиями боевых расчетов.
20 октября 1944 года частями Красной и Народной Освободительной Югославской Армий во взаимодействии с кораблями Дунайской флотилии была освобождена столица Югославии город Белград.
Следующим этапом был захват острова Ратно. 21-го октября группы десанта, высаженные с бронекатеров «БКА-71», «БКА-75» и «БКА- 314», захватили остров Ратно, подавив артиллерийскую батарею. Покидая Белград, противник отходил в направлении к городку Земун. Корабли обстреливали его колонны, растянувшиеся по прибрежной дороге. Армейская разведка обратила внимание штаба флотилии на район острова Сукарица на Саве: там у гитлеровцев была организована основная переправа. Вверх по узкому руслу направился 1-й гвардейский дивизион бронекатеров капитан-лейтенанта С.И. Барботько. Проскочив под фермами разрушенных мостов, бронекатера быстро достигают Сукарицы и огнем своих орудий разгромили вражескую переправу.
20 октября 1944 года Москва 24 залпами из 324 орудий возвестила об освобождении Белграда и отметила доблесть советских и югославских воинов, участвовавших в освобождении столицы Югославии. Среди отличившихся в боях, были названы и моряки Дунайской флотилии, в том числе подчиненные капитана 2 ранга Державина, капитан-лейтенанта Барботько, старшего лейтенанта Бутвина, подполковника Яблонского.
1-й гвардейский дивизион бронекатеров капитан-лейтенанта С.И. Барботько был удостоен наименования Белградского, 4-й Тулчинский дивизион бронекатеров Героя Советского союза капитан-лейтенанта В.И. Великого награжден орденом Александра Невского. 1-я Керченская бригада речных кораблей и 369-й отдельный Керченский батальон морской пехоты стали Краснознаменными.
22-го октября нашими войсками совместно с десантниками был взят Земун.
В боях за города Белград и Земун силами флотилии были уничтожены до двух батальонов пехоты, восемь батарей, уничтожены три склада и один бронепоезд, подавлены 12 артиллерийских батарей, захвачены два катера и баржа (3-7).
В завершающий период Белградской наступательной операции в период с 17-го октября по 2-е ноября в районе Гроцка и Дубровицы возникла необходимость срочной переброски частей 75-го стрелкового и 4-го гвардейского механизированного корпусов с правого берега Дуная на левый. Для переброски личного состава использовались бронекатера 3-го и 4-го дивизионов бригады бронекатеров, а для перевозки техники – шесть буксиров и 12 барж. Всего было перевезено 28 тысяч человек, 241 орудие, 159 минометов, 167 машин, 580 лошадей, 347 повозок, 104 тонны боеприпасов. В процессе перевозок войск и техники на минах подорвались тральщик «Амурчул», четыре баржи и буксир (3-8).
Обеспечение переправ и перевозок на Дунае во время Белградской операции
В перерывах между боями моряки флотилии решали и повседневные задачи. По распоряжению из Москвы в столицу Югославии предстояло доставить дар советских людей сражающемуся братскому народу – продовольствие, медикаменты, топливо. Десятки барж с этими жизненно важными грузами уже двигались вверх по Дунаю.
При этом, минная разведка выявила на 120-километровом участке от Молдова-Веке до Белграда множество мин. На плановое траление их потребовались бы месяцы, а был дорог каждый час. Флагманский минер флотилии капитан 3 ранга Охрименко предложил воспользоваться паводковым подъемом воды и повести суда как можно ближе к берегу, минуя тем самым заминированные фарватеры. Риск был немалый. Отклонится судно от берега – подорвется на мине. Прижмется к берегу – сядет на мель, надолго закупорив узкий проход.
Первый караван буксиров и барж провел сам Охрименко, следуя на головном тральщике. Бурным ликованием встретили югославы суда с драгоценным грузом. А обвехованную полосу воды возле левого берега Дуная и после войны долго называли «фарватером Охрименко» (13).
Неожиданно легко 25-го октября был взят небольшой придунайский город Новисад. Там была высажена разведывательная десантная группа в составе восьми морских пехотинцев и пяти югославов-добровольцев под командой старшего лейтенанта В.А. Калганова. Вместе с разведчиками находился офицер штаба флотилии капитан-лейтенант Г.К. Чепижный. Ознакомившись с обстановкой, разведчики убедились, что гитлеровцев мало и засели они преимущественно в здании порта. Было решено атаковать. Дерзкое нападение ошеломило врага. Уцелевшие гитлеровцы кинулись к катерам и спешно покинули город. Брошенные противником баржи с военным имуществом, остались под охраной югославских воинов. Морские пехотинцы вошли в город. Калганов и Чепижный выступили перед толпой горожан и объявили об освобождении города.
После освобождения Белграда и придунайской части Югославии началась перегруппировка войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, готовившихся к Будапештской операции.
26 октября 1944 года командиром 4-й Сулинской бригады речных кораблей был назначен капитан 2 ранга Аржавкин Александр Федорович. 30 октября 1944 года приказом Наркома ВМФ № 00245 4-я Сулинская бригада речных кораблей была переформирована во 2-ю Сулинскую бригаду речных кораблей Дунайской флотилии. В состав бригады вошли: 2-й дивизион мониторов в составе: «Азов», «Бердянск», «Мариуполь»; 5-й дивизион бронекатеров; 1-й дивизион минометных катеров; 1-й дивизион полуглиссеров.
Бригада траления была переформирована в 1-ю бригаду траления (брт) и в ней сформированы 1-й, 2-й и 3-й дивизионы катерных тральщиков. Трофейный тральщик Grafinau был переименован в «Т-670». 2-го ноября 1944 г. командиром 1-й брт был назначен капитан 2 ранга Г.Н. Охрименко. С ноября по декабрь с низовьев Дуная до Белграда и Новисада проведено 20 конвоев в составе более 400 судов. Для снабжения НОАЮ и населения Белграда было перевезено около 50 тыс. тонн продовольствия и 15 тыс. тонн угля. Не обходилось без потерь. 15-го ноября при тралении прибрежного фарватера на 952 км ударился о затопленную баржу и затонул «КТЩ-213» (13).
17 ноября 1944 года штаб Дунайской флотилии был передислоцирован в румынский город Турну-Северин. Флагманские командные пункты бригад речных кораблей, для удобства взаимодействия, развертывались вблизи армейских, корпусных и дивизионных штабов, размещенных вблизи Дуная.
Глава 4. Участие Дунайской флотилии в Будапештской стратегической наступательной операции
4.1. Обстановка на южном фланге фронта накануне операции. Задачи советских войск и флотилии
В конце октября 1944 года на будапештском направлении войска правого крыла и центра 2-го Украинского фронта вышли на подступы к Будапешту с востока, а части 46-й армии, наступавшей на левом фланге, форсировали реку Тиса южнее города Сегед и вышли к левому берегу Дуная на участке от города Байя до города Сомбор. Части 57-й армии и 4-го гвардейского механизированного корпуса 3-го Украинского фронта, закончив перегруппировку, сосредоточились у левого берега Дуная на участке от города Нови-Сад до города Бездан. В междуречье Дуная и Савы, южнее города Нови-Сад, были сосредоточены части Народно-освободительной армии Югославии и 68-го корпуса 57-й армии. В этой обстановке Дунайская флотилия решала задачи по обеспечению оперативных перевозок и переправ сухопутных войск.
На будапештском направлении противник располагал группой армий «Юг» под командованием генерал-полковника Г. Фриснера. В ее состав входили 8-я, 6-я полевые, 2-я танковая немецкие и 3-я венгерская армии. Речной флот противника находился на Дунае выше Будапешта и активных боевых действий не предпринимал. На тот момент противник располагал на Дунае шестью канонерскими лодками, семью катерами-тральщиками, тремя быстроходными десантными баржами и девятью вспомогательными судами.
Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу фронтам на Будапештскую наступательную операцию. Целью операции было овладение столицей Венгрии и выведение этой страны из войны.
Основная роль отводилась войскам 2-го Украинского фронта. Главный удар планировалось нанести в общем направлении на Кечкемет, Будапешт с задачей прорвать оборону противника юго-восточнее Будапешта и овладеть им. Вспомогательный удар наносила 7-я гвардейская армия из района северо-восточнее города Сольнок с целью форсировать реку Тису и захватить плацдарм на ее западном берегу. Войскам 3-го Украинского фронта было приказано продолжить перегруппировку и сосредоточение главных сил в Югославии, а передовым частям – захватить плацдарм на правом берегу Дуная на территории Венгрии.
Завершив 27 октября Дербеценскую операцию, наше командование решило без промедления начать наступление на Будапешт. Наступление началось уже 29 октября. Войска левого крыла 2-го Украинского фронта прорвали оборону противника и после ввода в сражение 2-го и 4-го гвардейских мотострелковых корпусов начали стремительное продвижение. 2 ноября корпуса вышли с юга на ближние подступы к Будапешту, но ворваться в город с ходу не смогли. Отдельные части 46-й армии приблизились к венгерской столице на 15 километров. Немцы перебросили сюда из района Мишкольца три танковых и одну механизированную дивизии, которые оказали нашим войскам упорное сопротивление. Части 57-й армии 3-го Украинского фронта с 1-го ноября наступали вдоль правого берега Дуная. Дунайская флотилия продолжала траление Дуная и в районе переправ, осуществляла переправу войск в районах Белграда, Гроцка и Дубровицы (4-1).
Наиболее объективную информацию по отдельным этапам Будапештской операции приводит в своих воспоминаниях генерал армии Захаров, являвшийся в исследуемый нами период начальником штаба 2-го Украинского фронта. Так, генерал Захаров пишет:
«Учитывая непрочность положения правящей верхушки салашистской Венгрии, Ставка Верховного Главнокомандования 28 октября, в день завершения Дебреценской операции, отдала приказание командующему 2-м Украинским фронтом Маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому перейти 29 октября 1944 г. в новое наступление, конечной целью которого должны были стать освобождение венгерской столицы, вывод Венгрии из войны.
Главный удар первоначально наносился левым флангом 2-го Украинского фронта в междуречье Тисы и Дуная, где оборонялись в основном войска наскоро сформированной 3-й венгерской армии. И нужно сказать, что, как и в Ясско-Кишиневской операции, командующий 46-й армией генерал-лейтенант И.Т. Шлемин снова проявил свою напористость. Начав наступление 29 октября, его войска уже во второй половине того же дня прорвали оборону, а введенные в прорыв 2-й и 4-й механизированные корпуса ко 2 ноября вышли к внешнему обводу оборонительных сооружений венгерской столицы. Однако ворваться в город и завязать бои на его улицах не удалось…» (17).
Из этого следует, что наше командование не успело в полной мере воспользоваться кризисной военно-политической ситуацией в Венгрии для решительного разгрома будапештской группировки противника.
В начале Будапештской операции произошли организационные изменения на Дунайской флотилии. Во исполнении приказа Главкома ВМФ от 30 октября приказом командующего флотилией вице-адмирала С.Г. Горшкова от 15 ноября Керченская Краснознаменная бригада бронекатеров была переименована в 1-ю Керченскую Краснознаменную бригаду речных кораблей, 4-я Сулинская бригада речных кораблей – во 2-ю Сулинскую бригаду речных кораблей, 19-й дивизион катеров-тральщиков – в 1-й дивизион катеров-тральщиков, 3-й отряд 19-го дивизиона катеров-тальщиков – в 7-й отдельный отряд катеров-тральщиков.
В том же приказе была объявлена новая организация корабельных соединений флотилии. Она включала 1-ю Керченскую Краснознаменную бригаду речных кораблей в составе 1-го дивизиона мониторов («Керчь», «Азов», «Измаил»), 1-го гвардейского (16 ед.) и 3-го (18 ед.) дивизионов бронекатеров; 2-ю Сулинскую бригаду речных кораблей в составе 2-го дивизиона мониторов(«Железняков», «Бердянск», «Мариуполь»), 4-го Тульчинского дивизиона бронекатеров (16 ед.), 1-го дивизиона минных катеров (15 ед.); бригаду траления в составе тральщика «Т-670», 1-го дивизиона катеров-тральщиков (14 ед.), 2-го дивизиона катеров электромагнитных тральщиков (8 ед.); отдельных отряд десантных судов (две баржи и четыре бота); штабной корабль «Прут».
Во исполнение приказа Главкома ВМФ от 30 октября командующий флотилией 14-го ноября приказал сформировать к 15-му декабря Измаильскую военно-морскую базу в следующем составе: 7-й отдельный отряд катеров-тральщиков (7 ед.), 1-й отряд полуглиссеров (11 ед.), Охрана рейдов (три сторожевых катера), сектор береговой обороны (пять береговых артиллерийских батарей и плавбатарея «ПАБ-4»), 57-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 369-й отдельный батальон морской пехоты, гидрографический участок, тыловые и другие обеспечивающие части и подразделения (4-2).
Не считая перевозок, произведенных с 4-го по 22-е сентября и с 17-го октября по 2-е ноября, средствами флотилии в октябре было перевезено 15 645 человек, 221 танк, 369 орудий и минометов, 647 автомашин, 5951 тонн боеприпасов, 1508 тонн горючего и смазочных материалов, 7057 тонн зерна, 1156 лошадей, 716 повозок, 2539 тонн различных грузов и 1785 пленных. В ходе этих перевозок на минах подорвались пять буксиров, две баржи и катер. При подрывах погибли пять человек (4-3).
Опасаясь потери Будапешта, немецкое командование срочно перебросило большие силы в район междуречья Тисы и Дуная и, опираясь на заранее подготовленные рубежи, временно задержало наступление советских воинов.
К 4 ноября правый фланг наших войск, выдвинувшийся к Будапешту, оказался под угрозой танкового удара. В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования 4 ноября отдала командующему 2-м Украинским фронтом распоряжение прекратить атаки венгерской столицы на узком участке силами двух мехкорпусов с незначительным количеством пехоты; вывести 7-ю гвардейскую, 53-ю, 27-ю и 40-ю армии на западный берег Тисы и, развернув наступление на широком фронте, разгромить будапештскую группировку врага ударом с севера и северо-востока во взаимодействии с ударом левого крыла фронта (46-я армия) – с юга.
Оперативное развертывание Дунайской флотилии на будапештском и выковарском направлениях осуществлялось уже в ходе наступления наших войск на Будапешт.
Части 74-й и 233-й стрелковых дивизий 57-й армии 3-го Украинского фронта, с привлечением инженерных средств фронта, форсировали Дунай и к 23-м часам 11-го ноября захватили плацдарм на правом берегу реки на участке Батина-Апатин. Катера 1-й и 2-й бригад речных кораблей сосредотачивались в районе Нови-Сад, готовясь к дальнейшему продвижению по Дунаю для поддержки войск в районах переправ.
Войска левого крыла 2-го Украинского фронта к исходу 18 ноября разгромили группировку противника между Тиссой и Дунаем, и вышли с юго-востока к внешнему оборонительному обводу Будапешта.
Перешедшие 11 ноября 1944 г. в наступление войска центра и правого крыла 2-го Украинского фронта за 16 дней непрерывных боев разгромили значительные силы врага, освободили много венгерских населенных пунктов. На направлении главного удара, где действовали соединения и части 7-й гвардейской армии генерал-полковника М.С. Шумилова, конно-механизированная группа генерал-лейтенанта И.А. Плиева, 2-й и 4-й гвардейские мехкорпуса, наши войска вышли на подступы к Будапешту. Однако основную задачу – разгромить будапештскую группировку – выполнить не удалось.
К 23-му ноября войска части 57-й армии после многодневных упорных боев в районе городов Апатин и Батина захватили плацдарм шириной по фронту до 35 км и в глубину до 14 км. Ход боевых действий прослеживается на рис. 4.1.
К 25-му ноября для участия в десантных операциях была переброшена из Бургаса в Нови-Сад 83-я отдельная морская стрелковая бригада под командованием полковника Смирнова. Бригада передавалась в оперативное подчинение командующему Дунайской флотилией. Батальоны 83-й бригады имели большой опыт десантных операций на Кавказе и напряженных, кровопролитных боев в Крыму (4-4).
11–26 ноября войска фронта, возобновив наступление, прорвали вражескую оборону между Тисой и Дунаем и, продвинувшись в северо-западном направлении до 100 км, подошли к внешнему оборонительному обводу Будапешта, однако и на этот раз не смогли овладеть городом.
4.2. Действия Дунайской флотилии в поддержку наступления войск
57-й армии
В течение 15-го–24-го ноября продолжалась переправа войск 3-го Украинского фронта на плацдармы в районе городов Батина и Апатин. Командование фронта принимало срочные меры по переправе главных сил 57-й и 4-й гвардейской армий, 18-го танкового и 4-го гвардейского механизированного корпусов на плацдарм для его расширения. Для переправы использовались понтонные средства армии. Для огневой поддержки этих сил на плацдарме и наращивания группировки на плацдарме срочно потребовалась помощь сил Дунайской флотилии.
Командующий фронтом маршал Ф.И. Толбухин еще 9 ноября приказал ускорить ремонт кораблей и активизировать траление фарватеров Дуная в операционной зоне флотилии. Маршал также потребовал, чтобы флотилия в ближайшее время была готова оказать помощь войскам 57-й и 4-й гвардейской армий на Дунае севернее устья Дравы.
В ходе наступления на Будапешт, читывая необходимость высадки десантов, командование фронта попросило Ставку ВГК о выделении в его распоряжение 83-й отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота, имевшей большой опыт участия в высадке десантов. Ставка удовлетворила просьбу. Бригада ожидалась в Новисаде к 25 ноября.
На следующий день, после того как командующий фронтом поставил задачи флотилии, вице-адмирал С.Г. Горшков принял решение о сосредоточении основных сил флотилии побригадно на вуковарском и будапештском направлениях. 1-я бригада речных кораблей под командованием капитана 2 ранга П.И. Державина, и оперативно подчиненная ей 83-я отдельная бригада морской пехоты (без одного батальона – Б.Н.) и 6 САУ-76 Берегового отряда сопровождения, сосредоточившись в районе Бездана, должны были оказывать содействие 4-й гвардейской и 57-й армиям. 2-я бригада речных кораблей под командованием капитана 2 ранга А.Ф. Аржавкина оставалась в районе Новисада для поддержки войск 68-го стрелкового корпуса 57-й армии и частей НОАЮ в междуречье Савы и Дуная. В оперативное подчинение командиру этой бригады были приданы батальон 83-й бригады морской пехоты и 508-я четырехорудийная 122-мм батарея и 613-я штрафная рота морской пехоты Берегового отряда сопровождения.
Группировка противника в районе Вуковара в течение нескольких месяцев не позволяла кораблям флотилии подняться вверх по реке. Наступил момент, когда наши войска на территории Венгрии вышли к Дунаю на участке Бездан–Батина и форсировали реку, чтобы наступать дальше на запад. Штаб фронта требовал обеспечить район переправ, и покончить с Вуковарским плацдармом.
Проблема состояла в том, что правый берег Дуная от устья Дравы до Илока удерживался противником, опиравшимся на такие мощные приречные укрепленные пункты как Илок, Опатовец и Вуковар. Как только советские войска освободили берега нижнего участка Тиссы и каналов, соединяющих эту реку с Дунаем, и захватили плацдарм на правом берегу Дуная севернее устья Дравы, штаб флотилии организовал разведку обороны противника на участке Илок–устье Дравы, минную разведку и рекогносцировку водного пути от устья Тиссы до Бездана сцелью отыскания обходного пути кораблям 1-й бригады для перехода в район действий 57-й и 4-й гвардейской армий на захваченном ими плацдарме. Командование флотилии пришло к выводу, что прорыв от Новисада по Дунаю невозможен.
Для переброски катеров флотилии, минуя 80-ти километровый участок Дуная занятый противником, было решено использовать обходной канал Краля Петра Первого. Бонекатера могли идти по нижнему участку Тиссы и каналам, соединяющим Тиссу с Дунаем. С учетом средних глубин каналов 80-90 см, переход был возможен при условии максимальной разгрузки катеров. Основными препятсвиями в каналах были разрушенные мосты и действующие пантонные переправы, сооруженные инженерными частями 57-й армии. Именно им и поручили подготовить канал к переходу катеров, и обеспечить их прохождение.
Обратимся к воспоминаниям А. Свердлова: «Вуковарский плацдарм противника перекрыл нам дорогу. На протяжении 83-х километров правый берег Дуная занимают гитлеровцы. У них здесь артиллерия всех калибров, много танков и самоходок. И ночь не выручит: такое расстояние, тем более при бурном паводковом течении, даже бронекатера не одолеют за темное время суток. К тому же у противника имеются прожекторы, осветительные снаряды и ракеты, чтобы ночь превратить в день.
Вот почему листок, оставленный Сергеем Георгиевичем Горшковым, все время у меня перед глазами. Кажется, чего проще: вводи корабли в реку Тису, далее в каналы с забавными именами Краля Петра и Краля Александра. Увы, эти «крали» проявили дьявольский характер. Узкие, мелководные, они вдобавок перекрыты множеством мостов, подчас настолько низких, что под ними и полуглиссеру не пройти.
Нового командующего пока нет, и ответственность за дела флотилии возлагается на меня [4.1]. Приказываю командиру 1-й бригады бронекатеров П.И. Державину заняться разведкой трассы, а приданными тральщиками произвести контрольное траление Тисы от устья до соединения ее с каналами. Флагманский штурман флотилии М.М. Дементьев облетел каналы на самолете и нанес на карту мосты и другие препятствия. Флагманский штурман бригады кораблей П.Г. Лясковский вместе с гидрографами произвел промер глубин, узкостей, просветов под сохранившимися мостами (многие мосты взорваны врагом, и обломки их еще более засорили русло).
Начальник тыла флотилии полковник А.Г. Дацишин получает распоряжение уже теперь автотранспортом везти в Баю топливо, боеприпасы, продовольствие, согласовать дальнейшие действия с тыловыми учреждениями фронта, чтобы часть припасов они выделили нам со своих передовых складов – ведь пушки наших бронекатеров стреляют теми же снарядами, что и танки «Т-34», и моторы их потребляют туже солярку. В ходе боевой работы устранялись те ошибки, что были допущены в ходе Крымской операции, когда Черноморский флот испытывал большие проблемы в процессе тылового обеспечения с кавказских баз флотской авиации и торпедных катеров.
Штаб флотилии переведен из Измаила в Турну-Северин. Отсюда было удобнее поддерживать связь с фронтом и управлять нашими силами на всем протяжении реки. А передовой командный пункт был оборудован в Белчке, на правом берегу Дуная, совсем близко от города Пакш, где находился КП 3-го Украинского фронта» [4.2].
Из вомоминаний А. Свердлова: «Прибыл новый командующий флотилией контр-адмирал Георгий Никитич Холостяков. Он оставался на штабном корабле в Нови-Саде, а я с группой работников штаба перешел в Белчку и отсюда отслеживал проход катеров по каналам. Задача переброски катеров оказалась не из легких. При содействии инженерных войск фронта были разобраны десятки мостов – деревянных, железных, каменных, все они мешали прохождению катеров. Каналы очищались от затонувших судов и танков. Этот процесс занял десять дней. Наконец, Тиса была тщательно протралена под руководством аса минного дела капитана 2 ранга Г. Охрименко. По указанию Державина бронекатера были надежно замаскированы и выглядели сверху как заснеженные островки, поэтому за время всего обходного маневра они так и не были обнаружены немецкой авиацией.
Первыми пошли обходным путем четыре бронекатера под командованием гвардии старшего лейтенанта Н. Бирюка. На мелководных участках, где глубина русла не достигала и восьмидесяти сантиметров, двигатели нередко останавливались, – винтам не хватало «глубины», и катера приходилось протаскивать волоком. Переход катеров происходил в течение пяти суток с 17-го по 22-е ноября. И вот на Дунае, в Бездане и Байе, неожиданно для противника, появились 19 бронекатеров, а также тральщики и полуглиссеры.
Тем временем разведчики В.А. Калганова прошли по всему венгерскому участку Дуная, собирая сведения о минных постановках, о состоянии фарватеров, которыми совсем недавно пользовался противник. С удовлетворением узнав об этом, командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф.Толбухин поставил перед флотилией задачу – захватить селение Герьен на правом берегу Дуная, чтобы затем организовать переправу наших, югославских и болгарских войск, которым предстояло обойти Будапешт с юго-запада» (10). Маршрут перехода катеров хорошо прослеживается по схеме на рис. 4.2
22 ноября корабли двумя отрядами вышли из Новисада. Первый отряд в составе: «БКА-32», «БКА-71», «БКА-324», «БКА-337», «БКА-412», «БКА-422», «БКА-423», «БКА-431», «БКА-434», возглавил капитан-лейтенанта Барботько, замполит – старший лейтенант Сурядов. Второй отряд в составе бронекатеров: «БКА-124», «БКА-131», «БКА-132», «БКА-134», «БКА-121», «БКА-221», «БКА-411», «БКА-332», «БКА-339» возглавил капитан-лейтенант И.С. Соляников. К 27 ноября 19 бронекатеров, катер-тральщик и два полуглиссера прибыли в район обеспечения в городе Бая. К этому времени там уже находились 83-я отдельная бригада морской пехоты и 6 САУ-76 Берегового отряда сопровождения.
Принцыпы организации и управления силами флотилии в Будапештской операции сохранились те же, что и во время проведения Белградской операции. Командный пункт командующего флотилией с оперативной группой штаба, развернутый на берегу в районе Новисада, в ходе боевых действий переместился в район Дунапентеле и Бая. Штаб и флагманский командный пункт флотилии 12 ноября были передислоцированы в Турну-Северин. Флагманские командные пункты командиров бригад кораблей развертывались, как правило, на берегу, вблизи штабов армий и корпусов, с которыми они взаимодействовали.
Управление тыла флотилии и главные склады были перебазированы в Турну-Северин. Снабжение действующих кораблей и частей обеспечивалось подвижным отделением тыла флотилии, которое развертывалось обычно вблизи командного пункта командующего флотилией, имело в своем составе сухогрузные и нефтеналивные баржи, буксиры катера и автотранспорт. Подвижное отделение тыла располагало месячным запасом всех видов снабжения, пополнявшимся из складов флотилии, фронтовых и армейских складов, а также за счет сбора трофейного продовольствия и горючего.
4.3. Обеспечение переправ через Дунай в ходе Будапештской операции
«На Будапештских переправах» – так назвал свой небольшой очерк капитан 1 ранга в отставке Федор Сурядов. Дело в том, что когда заходит речь о боевых делах моряков речных флотилий, то в основном мы ведем речь о героических десантах, о напряженном и опасном тралении, чаще забывая о том, что силами кораблей и судов флотилий осуществлялись массовые переброски войск, техники и всех видов военного имущества, в процессе подготовки наступлений, в ходе ведения боев за прибрежные плацдармы, а иногда и в случаях экстренной эвакуации войск с одного берега на другой. Именно о такой, казалось бы, повседневной, но исключительно важной сфере деятельности кораблей Дунайской флотилии и рассказал в своем очерке Сурядов, бывший в тот период заместителем по политической части командира гвардейского дивизиона бронекатеров.
Начиная с середины ноября 1944 года войска 3-го и 2-го Украинских фронтов накапливались на правом берегу Дуная в ходе подготовки к наступлению на Будапешт.
Саперные катера фронта, наводившие переправу через реку в районе Батина, встретились с большими трудностями. Течение на этом участке Дуная достигало девяти километров в час. На помощь армейским товарищам пришли первые катера флотилии, прошедшие «окольными» путями от Нови-Сада до Байи, о чем мы уже вели речь.
Вспоминает Ф. Сурядов: «Рано утром 23 ноября над Дунаем плыл плотный туман. Видимость была плохая, правый берег почти не просматривался. Четыре наши бронекатера взяли на буксир по две небольшие баржи, груженые боеприпасом и боевой техникой, и пошли к правому берегу. После выгрузки баржи начали ставить на якоря для создания стационарной переправы. Эта трудоемкая работа на неприспособленных для буксировки катерах потребовала большого искусства от командиров и членов экипажей. К вечеру почти половина реки была уже перекрыта баржами и секциями понтонов. Появились немецкие авиационные разведчики. Вслед за ними пришли штурмовики и бомбардировщики. Одна за другой посыпались бомбы на катера и баржи. До наступления темноты немцы совершили три налета.
24 ноября начала действовать стационарная переправа через Дунай. Это была первая переправа на дальних подступах к венгерской столице. Противник не мог мириться с этим и наносил удары, как правило, по три раза в день: утром, в середине дня и вечером. Зенитные батареи, крупнокалиберные пулеметы бронекатеров с большим искусством отбивали атаки штурмовиков и бомбардировщиков. С небольшими перерывами бои за переправу шли круглые сутки…» (25).
Не добившись решительных успехов с помощью авиации, противник стал применять морские мины. Они плыли по течению, сталкивались с баржами и понтонами переправы, выводя из строя целые секции и нарушая целостность переправы. Резерва барж и понтонов не хватало для быстрого восстановления переправы.
В ночь с 24-го на 25-е ноября в районе переправы разгорелся жаркий бой. С десяти часов вечера и до утра над Дунаем не утихал гул моторов. Вдоль левого берега к переправе шли непрерывным потоком войска, боевая техника, а противник наносил по ним удары авиацией. Несмотря на зенитный огонь батарей, наши войска несли ощутимые потери. Наши катера всю ночь охраняли переправу. В первом часу ночи над ней появились разведчики. Выше переправы, примерно в двух километрах они сбрасывали осветительные ракеты. Затем посыпались бомбы непосредственно на переправу. С небольшим интервалом у переправы раздались четыре мощных взрыва. Взорвались морские мины. Вся центральная часть переправы была разрушена. Баржи и понтоны были сорваны с якорей и беспорядочно перемещались по течению. На этом фоне противник усилил бомбовые удары по войскам, скопившимся на берегу в районе переправы. Четыре катера, находившиеся в распоряжении командира отряда старшего лейтенанта Бирюка, делали все возможное, чтобы восстановить переправу и защитить ее от повторных разрушений. С рассветом два катера были направлены на восстановление переправы, а два других – на постановку заграждений, предназначенных для перехвата морских мин. За этой работой с нетерпением и надеждой наблюдали представители командования армии и фронта. Не сложно себе представить важность решаемой катерниками задачи. Для выставления оттяжек, предназначенных для надежного удержания барж и понтонов на быстром течении, не хватало тяжелых якорей. В режиме якорей, приходилось использовать железобетонные конструкции, металлические «чушки» и проч. Вечером, когда работы подходили к концу, на переправу произвела налет авиация противника. Одна группа самолетов сменяла другую. Над Дунаем разлилось сплошное зарево огня. Били десятки зенитных орудий, пулеметов с правого и левого берега.
Наши катера, занятые заведением якорей, буксировкой понтонов и барж, были лишены возможности маневра. По возможности, приходилось отбиваться от самолетов огнем крупнокалиберных пулеметов. Огнем с бронекатеров лейтенантов Лугового и Ковалевского был подбит пикирующий бомбардировщик. При третьем, самом крупном налете авиации противника, армейские зенитчики сбили еще два самолета. Вражеские атаки прекратились. Бой закончился. Мост и заграждения остались невредимы.
С 19-ти часов по мосту с левого на правый берег снова пошли войска и боевая техника. Трое суток противник пускал мины по течению в надежде разрушить переправу. Мины взрывались в сетевом заграждении, переправа продолжала действовать с полной нагрузкой. Обеспечив надежность работы первой переправы в районе Венгерско-Югославской границы, наши катера были направлены командованием фронта в район Мохач и Байя. Когда катера выходили в район 1445 км к Мохачу наши части только переправились на правый берег и вели бой за удержание плацдарма. Все четыре катера сразу же включились в работу по переправе. Два катера переводили баржи с орудиями и боеприпасами, а два других перевозили бойцов с личным оружием. После четырех часов работы на переправе старший лейтенант Бирюк получил приказание перейти в район Байя и приступить к переброске на правый берег войск и техники 4-й гвардейской армии. На половине пути к месту назначения был обнаружен противник, прорвавшийся к берегу реки. Получили приказание – поддержать наши войска в районе боя с прорвавшимся противником. Поздно ночью катера подошли к Байя в районе 1480 километра реки. Вышли к берегу в районе разрушенного железнодорожного моста.
Утром 30 ноября катера приступили к переброске войск и боезапаса на правый берег. В половине дня поступило распоряжение штаба флотилии: возвращаться в Мохач, так как противник, значительными силами начал контратаки на прибрежном участке. Требовалось срочно перебросить дополнительные войска на правый берег. Командующий 4-й гвардейской армии, в распоряжении которого временно находились наши катера, приказал навести переправу через реку и в кратчайшие сроки обеспечить переброску на правый берег до 400 тонн боеприпасов ежесуточно. Для начала использовали баржи и понтоны, обнаруженные в ближайших затонах. Несколькими рейсами баржи использовались для переброски на правый берег тяжелой артиллерии и танков. Командованием армии на обоих берегах были созданы погрузочно-разгрузочные бригады, а катерам только оставалось совершать максимально возможное число рейсов.
На катерах побывал начальник штаба армией генерал Деревянко. Генерал осмотрел боевую рубку «БКА-71», спустился в кубрик и моторный отсек. На правом берегу контролировал ситуацию заместитель командующего армией. Он с нетерпением ожидал начала действия переправы. Генерал Деревянко благодарил моряков за самоотверженный труд. После выхода катеров из Белграда прошло более двух недель, продукты были на исходе. Экипажи питались кашей, запивая чаем. Об этом от Бирюка узнал начальник штаба армии. Генерал заявил: «Работаете день и ночь, судьбу фронта решаете на правом берегу, а команды держите впроголодь – на хлебе и воде». Когда катера очередной раз подошли к левому берегу, на причале их ожидали две автомашины с продуктами. На каждый катер было получено по два мешка сахара, по три ящика копченых колбас, по два ящика сливочного масла, по две туши мяса, по четыре ящика печенья и многое другое. Через двое суток приказ командующего армией был выполнен: на подступах к Будапешту начала работать стационарная переправа, а правый берег бесперебойно получал подкрепление в людях, в технике и до 460 тонн боеприпасов.
3-го декабря гвардейские катера вместе с армейскими саперами приступили к наведению стационарного моста в районе Байя и переброски войск через реку. Через два дня мост из барж был возведен. Саперы оборудовали его настилом, и по мосту пошли танки, самоходные орудия, автомашины. Это была уже третья победа моряков флотилии в процессе помощи фронту. В эти дни из Нови-Сада в Байя перешла большая группа бронекатеров из состава Керченской бригады под командованием начальника штаба капитана 3 ранга С.В. Милюкова. Теперь катера могли обеспечить не только переправы, но и поддержать войска в наступлении на Будапешт.
После успешной высадки десанта в Дунапентеле катера навели в этом районе переправу и начали обеспечивать переброску войск и боевой техники. В эти дни по реке пошли одиночные льдины, а затем сплошной лавиной пошел лед. Мост в Байя, созданный с таким трудом, снесло. Четыре наших катера в спешном порядке перешли из Дунапентеле в Байя и в течение суток соорудили новый мост.
20 декабря 3-й Украинский фронт по правому и 2-й Украинский фронт по левому берегам Дуная перешли в наступление с целью окружения Будапештской группировки противника. Процесс обеспечения наступления требовал переброски больших масс войск и техники между берегами Дуная. В эти же дни Дунай покрылся сплошным плавающим льдом. Мосты из понтонов и барж в очередной раз снесло вниз по течению. Единственным средством переправы войск оставались бронекатера. Им приходилось круглые сутки пробиваться через ледяные поля от берега к берегу. Это были без преувеличения героические дни борьбы за поддержание боеспособности соединений 3-го Украинского фронта.
Ледоход создавал большие проблемы в процессе эксплуатации двигателей катеров: ледяное крошево забивало системы охлаждения двигателей. Пригодился большой опыт обеспечения переправ на Волге и в Керченском проливе. Экипажи катеров по 4-5 суток беспрерывно несли вахту. Бессонные ночи, пронизывающий холодный ветер, ледяные поля, идущие по течению сплошным потоком со скоростью до 9 километров в час. Ледоход не прекращался длительное время, а возможностей восстановить мосты из барж и понтонов не было. Катера своими силами не могли в достаточной мере обеспечить потребности фронта, ни в наступлении, ни в обороне.
Командование фронта приняло решение строить мост на сваях в районе Байя, Северн. Четыре наших катера несли вахту бессменно с первого и до последнего часа строительства. Особенно отличился при этом обеспечении командир «БКА-71» Владимир Прокус. В условиях ледохода он искусно маневрировал, буксирую баржи, спаренные понтоны, лихо, безошибочно швартовался, вызывая восхищения армейских товарищей, наблюдавших за его действиями. Мост был построен за несколько дней. Командование фронтом всем участникам строительства и морякам объявило благодарность. Все участники строительства и его обеспечения были собраны для торжественного поздравления в одном из лучших залов города. Среди награжденных были старший лейтенант Бирюк и лейтенант Прокус. Георгию Константиновичу Прокуса заместитель командующего 4-й гвардейской армией вручил именные золотые часы.
Самоотверженно работал на возведении переправ и строительстве моста экипаж гвардейского бронекатера под командой гвардии лейтенанта В. Белова. Все члены его экипажа были ветеранами боев на Волжских переправах в ноябре-декабре 1942 года и в Керченском проливе зимой 1943 года. На переправах велся учет рейсов, сделанных каждым катером за сутки. Как правило, «БКА-52» совершал более всех рейсов. Закончились работы, старшина катера докладывает о готовности, а лейтенант Белов снова становился к телеграфу и вел корабль в очередной рейс свозь льды. Весь фронт облетела весть о героических подвигах экипажа бронекатера лейтенанта К.В. Меньшикова. За пять суток работы на переправе он совершил 85 рейсов, перевез сотни тонн грузов и тысячи бойцов.
В те дни на будапештских переправах гремела слава о геройских делах команды бронекатера «БКА-215» под командованием гвардии лейтенанта Н.Т. Шевеля. Моряки катера приняли участие в двух десантах на правый берег Дуная, а затем до последнего дня боев за Будапешт обеспечивали переправы через реку в обоих направлениях. Успех катеров по обеспечению переправ во многом зависел от мотористов, их мастерства и выносливости. Надо учесть, что, несмотря на приличное состояние материальной части катеров, они прошли по Дунаю по 1600 километров. А в среднем покрыли расстояние в 2500-3000 километров. Это стало возможным, потому как большая часть мотористов имела колоссальный опыт эксплуатации и ремонта двигателей. К примеру, моторист «БКА-7» главный старшина Николай Никольский за время службы в 1-й бригаде торпедных катеров Черноморского флота с 1938 года имел практику эксплуатации и ремонта всех разновидностей бензиновых и дизельных установок катеров и кораблей 3-го ранга. И таких мотористов было большинство. Ледяное крошево забивало забортные отверстия и кингстоны; забортная вода не поступала на охлаждение двигателей, они перегревались и выходили из строя. Мотористы находили выход и из этого положения – ведрами черпали забортную воду и охлаждали ей двигатель на ходу катера. Командир отделения мотористов «БКА-234» гвардии старшина 2-й статьи Иванов отличился особо. Однажды катер затерло льдинами и понесло по течению, пришлось пробиваться против течения через сплошное поле льда. На помощь пришли товарищи, катер был отбуксирован к причалу. Всю ночь не отходили от мотора моторист Лычков и мичман Иванов. К утру двигатель был введен в строй. Всем морякам флотилии были известны имена замечательных мотористов, прославившихся в ходе боев в Венгрии и Австрии. Это были мичмана и главные старшины: И. Залогин, В. Васильев, И. Иванов, П. Медведев, Н. Карпов; Н. Никольский; старшины и матросы: С. Гилеев, Н. Попов, В. Артемов, С. Нефедков, А. Соломатин и др.
Немецкое командование, организуя в январе 1945 года мощное контрнаступление с целью деблокады Будапешта, предполагало, что в условиях сложной ледовой обстановки войска 3-го Украинского фронта не смогут получать в достаточном количестве подкрепления и боеприпасы. Но моряки флотилии совершили практически невозможное, обеспечивая в течение длительного срока бесперебойное снабжение войск, эвакуацию раненых, поддержку прибрежных участков фронта огнем своих орудий и ракетных установок. Ни мины, в изобилии поставленные немецкой авиацией, ни сильные морозы и сложнейшая ледовая обстановка не остановили моряков-дунайцев, выполнявших исключительно важную для фронта боевую работу.
Корабли ни на минуту не прекращали своих действий. В этот критический для фронта период они перевезли на правый берег десятки тысяч воинов, сотни тонн боеприпасов, большое количество боевой техники. Обратными рейсами они эвакуировали десятки тысяч раненых, вселяя надежду и уверенность, поддерживая фактически и морально войска, сражавшиеся на прибрежных участках фронта.
В период напряженных боев под Будапештом, командованием бригады речных кораблей предпринимается важная операция по переброске железной дорогой трех бронекатеров с перспективой из использования севернее Будапешта в районе ответственных переправ через Дунай. Из воспоминаний бывшего командира «БКА-234» («Калюжный») Василия Алексеевича Рылеева: «Командование приняло решение создать группу бронекатеров из 3-х единиц, перевезти катера по железной дороге из Новисада в г. Вац (севернее Будапешта) и передать из в непосредственное подчинение инженерных войск 2-го Украинского фронта, с целью действия на переправа по переброске войск через Дунай и для уничтожения противника в Бубапеште. Командиром группы назначался я, моим заместителем – Вадим Глазунов, заместителем по политической части – парторг дивизиона бронекатеров старший лейтенант Сергиенко. В группу также были прикомандированы артиллерист отряда бронекатеров старший лейтенант Позднышев и механик дивизиона младший лейтенант Разгулов. Прикомандированные товарищи должны были к нам присоединиться на месте нашего прибытия…
Погрузка катеров осуществлялась железнодорожниками: сначала «БКА-3», затем «БКА-244» и «БКА-234». Для перевозки каждого бронекатера формировался небольшой железнодорожный состав… На двух станциях железнодорожными подразделениями пришлось разобрать по одному переходному мосту, так как «негабаритный» груз не проходил под мостами. Во время движения состава «БКА-234» зацепил пулеметной турелью за провода, пересекающие железнодорожную линию. Провода были порваны, турель временно заклинило. По прибытии на станцию назначения, в нескольких километрах севернее г. Вац, оказалось, что возникли проблемы с трансортировкой катеров от основной железнодорожной ветке к воде.
Требовалось соорудить специальные мостки и тянуть платформы с бронекатерами лебедками. На все это потребовалось бы много времени и сил. От осноавных путей была проложена небольшая железнодорожная ветка, конец которой уходил на дно реки. Предполагалось постепеннно спустить платформ в реку, освободить крепления, связывавшие бронекатер с платформой, и когда катер всплывет, – вывести платформу из воды. За несколько часов такая «ветка» была сооружена военными железнодорожниками. Спуск бронекатера «Калюжный» был осуществлен очень быстро, но с большими волнениями. Первыми с составе шли две открытые пустые платформы, затем – платформа с бронекатером, а сзади – еще несколько платформ и паровоз. Из-за наступившего вечера спуск перенесли на следующий день. На рельсаз метра в пятидесяти от уреза воды соорудили из шпал буферное устройство. Оставалось только подвести весь состав к этому «буферу» и оставаться в таком положении до следующего светового дня. При первом же толчке паровоза состав по энерции устремился вниз по уклону, набирая скорость, разрушил буферное устройство и оказался в воде. Когда платформа с бронекатером оказалась в воде, крепления с треском лопнули, бронекатер оказался наплаву, а платформа ушла на глубину…
Этим же путем, но с соблюдением мер предосторлжности на воду были спущены и два других катера. Переждав движение льда по Дунаю, катера приступили к обеспечению переправы в районе города Вац. Бронекатера буксировали пантоны с танками, артиллерией. Через Дунай переправлялись и кавалерийские части генерала Кириченко. В один из дней переправу посетил командующий 2-м Украинским фронтом маршал Р.Я. Малиновский, который выслушал мой доклад и поставил задачу –максимально ускорить переброску войск на правый берег Дуная. Проблема была в том, что пантонные мосты постоянно разрушались движущимся льдом, и основная работа по переброске войск ложилась на бронекатера… Переправа в районе Вац работала круглосуточно много дней. Противник пытался ударами авиации нарушить переправу, но это ему не удалось. В середине февраля, после взятия Будапешта нашими войсками, наши катера перешли в Вышеград для обеспечения переправы войск. В Вышеграде на катерах побывал начальник Главного Морского штаба вице-адмирал С.Г. Кучеров. Экипажам катеров была объявлена благодарность за образцовое выполнение боевых задач».
Благодаря воспоминаниям ветеранов-дунайцев Ф. Сурядова и В. Рылеева мы в достаточной мере представили себе вспомогательные функции выполнявшиеся кораблями и судами флотилии в период проведения Будапештской операции, но при этом несколько опередили ход боевых действий основного ядра Дунайской флотилии под Будапештом – ни слова не сказали о десантах, проведенных в тот же период.
Десантные операции флотилии, проведенные флотилией на будапештском и вуковарском направлениях в период с 1 по 9 декабря 1944 года
В соответствии с общим планом Будапештской операции усиленные резервами войска 4-й гвардейской армии и 57-й армии 1 декабря должны были нанести с захваченного ими плацдарма на правом берегу Дуная удар в северо-западном и западном направлениях, имея ближайшей задачей выход на линию озер Веленце и Балатон и отрезать противнику пути отхода из Будапешта на юго-запад. Одновременно правофланговым дивизиям 4-й гвардейской армии предстояло при содействии 1-й бригады речных кораблей, развивая наступление вдоль правого берега Дуная на север, расширить плацдарм и соединиться с левофланговыми дивизиями 46-й армии 2-го Украинского фронта, форсировавшими Дунай врайоне Адонь. Дивизиям 68-го стрелкового корпуса и частям 1-го гвардейского укрепленного района совместно с частями НОАЮ ставилась задача нанести удар с рубежа Коменица, Рума в северо-западном направлении на Осиек и при содействии 2-й бригады речных кораблей ликвидировать приречные опорные пункты и узлы сопротивления противника Илок, Сотин, Опатовец и Вуковар и соединиться с главными силами 57-й армии севернее устья Дравы.
Командование 4-й гвардейской армии решило прорвать в ночь на 1 декабря оборону противника на участке Боньхад, Сексард силами 20-го и 21-го гвардейских стрелковых корпусов и развивать затем наступление вдоль правого берега Дуная на Герьен, Дунафельдвар. Одновременно 31-му гвардейскому стрелковому корпусу этой армии, сосредоточенному на левом берегу Дуная, ставилась задача при содействии кораблей 1-й бригады форсировать реку в районе Герьена, чем создать противнику угрозу с фланга, а затем усилить главные силы армии, наступавшие на правом берегу реки. В связи с этим командующий флотилией 30 ноября приказал командиру 1-й бригады речных кораблей высадить 16-й отдельный батальон морской пехоты в количесве 475 человек под командованием майора Беляк в Герьен и, овладев этим важным фланговым приречным опорным пунктом обороны противника, обеспечить переправу 31-го стрелкового корпуса и 83-й отдельной бригады морской пехоты на правый берег Дуная.
Высадка десанта в районе города Герьен
К сожалению, в очередной раз наступавшие войска не выполнили поставленных перед ними задач – вместо глубокого обхода Будапешта с юго-запада соединения 4-й гвардейской армии продвигались медленно, ведя тяжелые, кровопролитные бои. С целью ускорить наступление армии, командующий фронтом приказал командиру Дунайской флотилии высадить тактический десант в населенном пункте Герьен на правом берегу Дуная. Целью высадки – захват опорного пункта противника на приречном фланге его обороны, создание угрозы с тыла обороняющимся против главных сил армии войскам, с последующей переправой на захваченный плацдарм всего 31-го стрелкового корпуса с целью ускорения темпов наступления всей группировки 4-й армии.
Капитан 2 ранга Державин решил высадить батальон в Герьен ночью, скрытно, чтобы десантники смогли до рассвета овладеть населенным пунктом.
Для высадки были выделены 7 бронекатеров из состава 1-й бригады речных кораблей флотилии. Ещё 3 бронекатера составляли отряд кораблей артиллерийской поддержки, имевший задачу вступить в бой с артиллерией противника и отвлечь её на себя от отряда высадки десанта. Посадку десанта на бронекатера планировалось провести в Байе и Чапане, высадку 400 человек в районе Герьена, 75 человек – в районе населенного пункта Доромлаши. Небольшая численность десанта была обусловлена как нехваткой кораблей, так и тем фактором, что немецкие войска на данном участке были практически полностью введены в бой против активно наступавших по всему фронту советских войск. Предусматривалось наращивание численности десанта повторными рейсами катеров.
Из бронекатеров 1-й бригады речных кораблей были сформированы отряд кораблей высадки десанта в Герьен в составе «БКА-221» лейтенанта В.В. Полякова, «БКА-411» лейтенанта С.И. Пенашина, «БКА-422»лейтенанта Д.Г. Шаповалова, «БКА-431» лейтенанта В.П. Ильяного, «БКА-432», «БКА-434» лейтенанта К.В. Меньшикова. Командиром высадки был назначен капитан-лейтенант И.С. Соляников. Отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе «БКА-121» старшего лейтенанта А.К. Абдрахманова, «БКА-337» лейтенанта М.И. Ковалевского, «БКА-339»-лейтенанта В.И. Портнова. Командир отряда – старший лейтенант В.А. Бирюк. Следует принять к сведению, что в отчете за операцию в группе кораблей артподдержки числятся «БКА-131», «БКА-132», «БКА-143» [4.2]. Руководил операцией командир бригады капитан 2 ранга П.И. Державин.
Для более эффективного управления действиями кораблей в бою за высадку и руководства десантом на берегу командир 1-й бригады речных кораблей развернул свой вспомогательный пункт на левом берегу рядом со штабом 83-й отдельной бригады морской пехоты и 31-го гвардейского стрелкового корпуса, частям которого предстояло форсировать Дунай вслед за десантом.
Войсковая разведка 31-го гвардейского стрелкового корпуса и 83-й отдельной бригады морской пехоты вела непрерывное усиленное наблюдение на правом берегу Дуная от линии фронта до района высадки. Катера разведотряда флотилии днем 29 ноября разведали боем этот участок побережья. Гидрографы установили контрольное навигационное ограждение на левом берегу, оградили судовой ход под разрушенным судоходным пролетом железнодорожного моста выше города Бая.
Войска 20-го и 21-го гвардейских стрелковых корпусов в ночь на 1 декабря перешли в наступление с рубежа Сексард, Баньхад, завязали упорные бои южнее Герьена, чем приковали к себе основное внимание противника.
В 19 ч 30 мин 30 ноября бронекатера отряда высадки десанта подошли к городу Бая, приняли на борт батальон морской пехоты и в 20 ч 15 мин направились в район высадки. Впереди шли катера группы огневой поддержки, следом – отряд высадки десанта. Из-за густого тумана до линии фронта катера шли малым ходом, используя строй кильватера, с минимально допустимыми расстояниями между ними. Бронекатера шли под одним мотором, с искусственно созданным креном на правый борт, что позволяло отводить отработанные газы в воду, заглушая шум от работы двигателей. Переход катеров не был замечен противником.
Только в 3 км ниже Герьена из района Ковач с правого берега Дуная в 23 ч 45 мин артиллерийские и минометные батареи противника открыли огонь по бронекатерам группы артподдержки. Наши катера открыли ответный огонь, а бронекатера отряда высадки десанта, прижимаясь к левому берегу, продолжили движение, не открывая стрельбы. Четыре бронекатера получили попадания снарядов, имели незначительные повреждения, но потерь в людях не было.
Командир сил высадки получил сообщение о том, что Доромлаши захвачены нашими войсками и высадка десанта не потребуется. По пути к району высадки основного десанта бронекатерам было приказано произвести поиск и уничтожение противника в плавнях у селений Альшо-Халас, Барко-Рокадо и Пилиши.
После того, как бронекатера группы артподдержки вступили в перестрелку с батареями противника, артиллкрия 83-й отдельной бригады морской пехоты открыла интенсивный огонь по району предполагаемой высадке десанта. Одновременно огонь по Герьену открыла артиллерия 21-го гвардейского стрелкового корпуса, передовые плки которого выходили на подступы к этому опорному пункту. В течение 20-минутного обстрела была подавлена большая часть батарей противника, а его пехота прижата к земле.
В 00 ч 05 мин бронекатера отряда высадки десанта вышли в район тактического равертывания, произвели поворот «все вдруг влево» и стоем фронта направились к пунктам высадки. Отряд кораблей огневой поддержки, маневрируя в районе высадки, эффективно поражал огневые средства противника. В этой обстановке отличились старший краснофлотец Ш.Г. Личава с бронекатера «БКА-339» и старшина 1-й статьи В.В. Зиновьев с «БКА-423» [4.2], высаженные на берег для корректировки огня катеров. Бой за высадку был кратковременным, но носил ожесточенный характер. Десантники при поддержке артиллерии бронекатеров, 508-й батареи Берегового отряда сопровождения (далее – БОС) и 83-й отдельной бригады морской пехоты в течение 15 минут овладели участком высадки, уничтожили передовое охранение противника и начали наступление на Герьен с северо-востока. В самом начале боя за высадку был тяжело ранен майор Беляк, его сразу же заменил находившийся с десантом начальник оперативного отделения штаба 83-й бригады морской пехоты майор В.П. Быстров.
В результате напряженного ночного боя в 01 ч 30 мин Герьен был захвачен десантниками, отдельные бои продолжались еще в течение полутора часов. Противник потерял в бою около 260 человек убитыми, 120 человек были взяты в плен. Очередными рейдами катеров в порту Герьена были высажены батальоны 83-й морской стрелковой бригады и подразделения 252-й стрелковой дивизии. Потеря Герьена и реальная угроза форсирования Дуная остальными соединениями правого фланга 4-й гвардейской армии заставили противника оставить прибрежные опорные пункты Пакш и Дунафельдвар. Правофланговые части 4-й гвардейской армии избавились от необходимости обеспечивать оборону на левом берегу Дуная (4-5).
План операции был выполнен – в тылу противника был захвачен плацдарм, угроза удара с которого заставила войска на фронте против главных сил армии начать отход. На плацдарм силами флотилии спешно были переправлены дивизии 31-го стрелкового корпуса, батальоны 83-й бригада морской пехоты, затем переправлялись вспомогательные части 4-й гвардейской армии.
К исходу 1 декабря десант соединился с наступавшими частями армии, сломившими сопротивление врага. Развивая успех, 4-я гвардейская армия совершила глубокий обход и замкнула с юга кольцо окружения вокруг будапештской группировки. Войска, переправленные в течение трех последующих дней бронекатерами и плавсредствами инженерных войск, продолжили наступление на Будапешт, имея задачу соединиться с левофланговыми соединениями 46-й армии 2-го Украинского фронта.
В предыдущей главе мы вели речь о том, что для ускорения форсирования реки войсками фронта были созданы новые переправы выше по Дунаю. Надежно действовавшие переправы и успешная высадка десанта в Герьен способствовали тому, что войска 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта, наконец, выйдя в район озер Балатон и Веленце, встретились с частями левого фланга 2-го Украинского фронта. Кольцо вокруг Будапешта замкнулось.
Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов перегруппировывали силы перед решающим ударом по окруженной будапештской группировке противника. Флотилия обеспечивала переправы, огнем кораблей и батарей берегового отряда сопровождения содействовала продвижению войск по берегу Дуная. Так продолжалось до начала драматических балатонских событий.
Попытка решить «вуковарскую» проблему
В период с 1 по 9 декабря, войска 68-го стрелкового корпуса и Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) вели бои на вуковарском направлении, имея задачу овладеть правым берегом Дуная от Илока до устья Дравы. Немецкое командование придавало большое значение этому направлению. Удерживая правый берег Дуная в районе Вуковара, противник стремился не допустить соединения здесь основных сил 3-го Украинского фронта, держать под фланговой угрозой фронтовые коммуникации, и группировку фронта, обходившую Будапешт с юго-запада. Важную роль в обороне противника на вуковарском направлении играли заранее подготовленные опорные пункты Илок, Опатовец, Сотин и Вуковар.
Очевидная нерешительность нашего командования при ведении боевых действий непосредственно на территории Югославии были вызваны следующими причинами. По итогам Тегеранского соглашения 1943 года, подкрепленного и уточненного во время Ялтинской встречи глав союзных государств в ноябре 1944 года, оставались нерешенными ряд вопросов по послевоенному статусу Югославии. Если Греция определенно должна была войти в зону послевоенной «ответственности» Англии, то Уингстон Черчиль очень болезненно реагировал на очевидные и вполне объективные притязания СССР на контроль над Югославией. В этой связи, чтобы чрезмерно не возбуждать наших западных союзников, до декабря 1944 года армиям маршала Тито была предоставлена возможность самостоятельно громить немецкие и хорватские войска при условии исключительно эффективной помощи советских вооруженных сил. С этой задачей югославские войска успешно справлялись до момента перевода на север Югославии немецких дивизий из Греции и Италии. Теперь же, для защиты своего левого фланга штаб 3-го Украинского фронта принял вынужденное обстановкой решение разгромить войска противника, сосредоточенные в междуречье Савы и Дравы.
Начиная с октября в междуречье Савы и Дравы на плацдарме, контролировавшем стратегически важный участок Дуная, отчаянно с упорством обреченных оборонялись немецкие дивизии, отошедшие из Белграда и переброшенные из Греции. С первых дней декабря 1944 года по плану Будапештской наступательной операции против этой группировки противника действовала часть сил 3-го Украинского фронта. Связывая боями группировку немцев и венгров в районе венгерско-югославской границы, наши войска обеспечивали с юга действия основной группировки фронта в направлении главного удара на Будапешт. Весь этот период успешно обеспечивалось боевое взаимодействие соединений фронта с Дунайской флотилией.
Для непосредственного наступления на группировку противника между реками Сава и Драва в общем направлении на город Осиек были выделены части 68-го армейского и 12-го корпуса НОАЮ. Для высадки тактических десантов планировалось привлечь одну из бригад флотилии.
Войска 68-го стрелкового корпуса и части НОАЮ, поддерживаемые артиллерией 2-й бригады речных кораблей, с 1 по 3 декабря предпринимали неоднократные попытки прорвать оборону противника на участке Сусек, Эрдевик, Мартинцы, но успеха не добились. Теперь командование 3-го Украинского фронта поставило задачу Дунайской флотилии задачу высадить десанты в Илок и Опатовец, дезорганизовать оборону приречного фланга противника, отвлечь часть его сил из полосы наступления дивизий 68-го стрелкового корпуса и 12-го армейского корпуса НОАЮ,
Такой десант командующий флотилией в согласовании с командующим корпусом решил высадить в ночь на 4 декабря.
По плану операции десант должен был высадиться в районе Вуковара и занять город, перерезать прибрежное шоссе, оттянуть на себя силы врага. Одновременно войска 68-го стрелкового корпуса 3-го Украинского фронта и 12-го армейского корпуса Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) должны были той же ночью прорвать оборону противника, к рассвету обойти Вуковар с юго-запада и соединиться с десантом. С учетом того, что Вуковар находился в 57 километрах от линии фронта в пересеченной горно-лесистой местности, такая задача для войск, участвовавших в операции, была чрезмерно сложной. Возможно, на такое решение командования повлияли успехи войск фронта и флотилии в Белградской операции, без учета значительного усиления противника в условиях отчаянного положения его группировки в Венгрии.
Высадка десанта в города Илок и Опатовец
Группировка противника в Вуковаре находилась под надежной защитой укрепленных районов Опатовец и Илок, расположенных ниже по Дунаю. Они были выбраны первыми объектами высадки десантов.
Для выполнения поставленной задачи командующий флотилией выделил отряд кораблей высадки десанта в составе девяти бронекатеров: «БКА-3», «БКА-4», «БКА-7», «БКА-241», «БКА-242», «БКА-213», «БКА-321», «БКА-336», «БКА-338»; отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе пяти минных катеров: «МКА-18», «МКА-20», «МКА-24», «МКА-28», «МКА-29». Все катера входили в состав 2-й Сулинской бригады речных кораблей капитана 2 ранга А.Ф. Аржавкина. В состав десанта были назначены 305-й батальон морской пехоты Дунайской флотилии под командованием майора Д.Д. Мартынова, который предстояло взять на катера в Новисаде, и два пехотных батальона Народно-освободительной армии Югославии общим числом в 1470 человек из Букина. В Илок планировалось высадить 305-й отдельный батальон морской пехоты, одну из рот которого предстояло высадить в Опатовец. Кроме роты морской пехоты в Опатовец предстояло высадить 8-й отдельный пулеметный батальон 1-го гвардейского укрепленного района и два югославских батальона.
Общее командование силами, участвовавшими в высадке десанта, оставалось за командующим флотилией, который развернул свой командный пункт в районе Черевич.
Командиром высадки был назначен командир 2-й бригады речных кораблей капитан 2 ранга А.Ф. Аржавкин, командиром десанта – командир 305-го отдельного батальона морской пехоты майор Д.А. Мартынов. Необходимые для операции документы разработал штаб бригады под руководством начальника штаба капитана 3 ранга Л.П. Потапова.
Третьего декабря в связи с изменением направления главного удара было принято решение все силы десанта направить на Опатовец, а по району городка Илок нанести массированный артиллерийский удар, что и произвели в 10 часов утра минные катера отряда кораблей артиллерийской поддержки и артиллерия отряда Берегового сопровождения. Всего было израсходовано 245 122-мм и 45-мм снарядов и 312 реактивных снарядов. По уточненным данным было уничтожено пять огневых точек, рассеяно до роты пехоты, подавлена 105 мм батарея.
В 17 ч 55 мин 3 декабря катера вышли из района Черевиц и направились к месту высадки в район г. Опатовец. Катера прошли вверх по реке 37 километров, в том числе 17 километров скрытно по участку, где оба берега были заняты противником. По пути наши катера несколько раз были обстреляны с берега, но ответного огня не открывали. В 22 часа в районе Мохово-Опатовец бронекатера перестроились в строй фронта и, преодолевая незначительное противодействие врага, высадили на берег две роты 305-го батальона. Минометные катера и артиллерия БОС обстрелом Опатовца и участка высадки подавили противодесантную оборону. Закрепившись на участке высадки, десантники повели наступление на Опатовец с востока. После этого катера направились за оставшимися ротами десанта в районе порта Букин. Для огневой поддержки десанта был оставлен «БКА-3» под командованием лейтенанта Вадима Глазунова.
Добившись полной внезапности, десантники к 01 ч 30 мин 4-го декабря, выбив противника с первого края обороны, захватили плацдарм 3 км по фронту и 1 км в глубину. Утром немцы стали стягивать в район плацдарма пехоту и танки, пытаясь сбросить десант в реку. Завязался ожесточенный бой. Бронекатера «БКА-321» и «БКА-336» огнем артиллерии подавляли неприятельскую пехоту и корректировочные посты, наводящие на катера огонь свой артиллерии, «БКА-4» и «БКА-7» вели борьбу с вражескими танками. В течение ночи бронекатерами на захваченный плацдарм был высажен второй эшелон десанта в составе третьей роты 305-го батальона и 11-го гвардейского пулеметно-артиллерийского батальона с тяжелым вооружением. Во время этих же рейсов катера каждый раз пополняли свой боезапас. Геройски отражали атаки противника морские пехотинцы и бойцы-гвардейцы. Командир роты 305-го отдельного батальона морской пехоты старший лейтенант Е.Г. Лариков лично подбил два танка. Несмотря на неоднократные атаки врага, его рота удержала плацдарм, а затем перешла в контратаку, захватила танк, семь станковых пулеметов и восемь ручных пулеметов, минометную батарею, орудие и склад медикаментов. Помощник начальника штаба 305-го батальона лейтенант М.А. Сысоев, высадившись на берег с первой группой десанта, руководил действиями рот и лично уничтожил расчет вражеской минометной батареи. Несколько позднее Сысоев еще более отличился в боях за город Вуковар. Пулеметчик рядовой Б.Б. Мурадов уничтожил более 100 солдат и офицеров противника. Смертельно раненый он не прекращал огня. Отдельный взвод автоматчиков под командой лейтенанта Н.Г. Мочалина первым ворвался во вражеские траншеи и уничтожил до 20 солдат и офицеров противника, зайдя с тыла, отрезал пути отхода подразделениям врага. В ходе боя захватил 70 мм батарею и два отдельно стоявших орудия, четыре станковых пулемета [4.5].
Так как на 6 часов утра 4 декабря намечалось наступление 68-го корпуса, обходившего Илок и Опатовец с юго-востока, командующий флотилией решил высадить в полосе наступления 52-й стрелковой дивизии в районе города Илок с пяти минометных катеров небольшой десант.
В 06 ч 4-го декабря отряд из 52 человек сводной роты Берегового сопровождения флотилии на минных катерах «МКА-18», «МКА-20», «МКА-24», «МКА-28» и «МКА-29» вышел из района Бачка-Паланка. Планировавшиеся на ранее утро наступление 52-й стрелковой дивизии не состоялось, и высаженный десант попал в очень тяжелое положение, продвинувшись на берегу только на 600 метров. Разведгруппа в районе города Илок отвлекла на себя большие силы противника, но затем была оттеснена на полузатопленный островок у берега Дуная и под шквальным огнем держалась сутки. В неравном бою было уничтожено свыше взвода солдат противника. На тот момент потерь в кораблях не было. В 12 часов полки 52-й дивизии перешли в наступление и к 14 часам завязали бой на окраине города Илок. Все эти часы 508-я отдельная подвижная батарея Берегового отряда сопровождения периодически обстреливала живую силу, технику и огневые точки противника на подступах к городу. Самоходками батареи при отражении 14 атак противника было израсходовано 197 снарядов. Огнем батареи было подавлено семь артиллерийских и минометных батарей, уничтожено 15 пулеметов и до 100 солдат и офицеров противника.
К 15 ч 4-го декабря после серии упорных боев полки 52-й дивизии при поддержке десанта и катеров флотилии захватила город Илок. Наш десант понес большие потери: из 52-х человек 26 погибли и 19 были ранены. Из состава группы в живых осталось только 7 бойцов, двое из которых умерли от ран(5).
Бои за Опатовец продолжались и на следующий день. К 14 ч 50 мин 5-го декабря наши бронекатера и минные катера переправили из порта Букин еще два батальона числом 680 человек. В 15 ч десант перешел в наступление и штурмом овладел городом . В ходе боев за город было уничтожено до 300 солдат и офицеров противника, пять танков, четыре наблюдательных(корректировочных ) пункта и 13 огневых точек. В общей сложности личный состав кораблей и десанта потерял 37 человек убитыми и 53 ранеными. Корабли флотилии в боях за Илок и Опатовец израсходовали 500 артиллерийских снарядов, 32 реактивных снаряда и 1000 патронов к ДШК.
Потеряв такие важные опорные пункты обороны, как Илок и Опатовец, немецкое командование стремилось задержать наши войска на рубеже Сотин, Шид, Морович. Противнику удалось закрепиться на рубеже Сотин-Шид(4-6).
5 декабря войска 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта, переправившиеся на кораблях Дунайской флотилии и плавсредствах инженерных частей фронта на правый берег Дуная в районе Харта, Герьена, вытались соединиться с левофланговыми частями 46-й армии 2-го Украинского фронта (схема на рис. 4.1). Противник, подтянув резервы, старался задержать наступление наших войск, на заранее подготовленном рубеже по линии озеро Веленце–озеро Балатон. В этой обстановке командующий 4-й гвардейской армией генерал армии Георгий Федорович Захаров (не путать с НШ 2-го Украинского фронта генерал-полковником М.В. Захаровым. – Б.Н.) поставил 1-й бригаде речных кораблей задачу высадить тактический десант в районе города Дунапентеле (Дунайварош) с целью прорвать оборону противника и отрезать ему пути отхода на Будапешт. Для выполнения задачи был сформирован отряд кораблей высадки в составе «БКА-32», «БКА-422», «БКА-423», «БКА-431», «БКА-434» и отряд кораблей огневой поддержки в составе трех бронекатеров «БКА-324», «БКА-337» и «БКА-411». В состав десанта был выделен 144-й батальон морской пехоты 83-й отдельной морской стрелковой бригады под командованием подполковника Прусакова. Командиром силами высадки был назначен капитан-лейтенант И.С. Соляников, командовать десантной операцией поручили командиру бригады капитану 2 ранга П.И. Державину.
В 0 ч 30 мин 6-го декабря бронекатера с десантом на борту вышли от пристаней города Шольт и направились в район высадки. Переход проходил в сложных условиях из-за плохой видимости и изобилия навигационных опасностей. В 3 часа 40 минут бронекатера подошли к району высадки десанта, по которому уже вела огонь артиллерия 83-й отдельной морской бригады. После начала высадки огонь артиллерии был перенесен в глубину обороны противника. После завершения высадки выяснилось, что противник покинул прибрежный участок и в район подходят наши сухопутные части.
С 10 часов утра 6-го декабря бронекатера приступили к перевозкам на правый берег батальонов 83-й морской бригады и частей 4-й гвардейской армии.
К исходу 8-го декабря части 4-й гвардейской армии вышли на линию озеро Веленце -озеро Балатон и соединились с частями 46-й армии 2-го Украинского фронта. Создалась реальная возможность для нанесения удара советских войск в тыл будапештской группировке врага. С целью накапливания сил дальнейшее наступление на Будапешт войск 2-го Украинского фронта было приостановлено (4-7).
Высадка десанта в районе города Вуковар
Потеряв такие важные опорные пункты обороны как Илок и Опатовец, немцы стремились любыми средствами сдержать наши войска на рубеже Сотин-Шид-Морович. Наступлению 68-го корпуса мешал вуковарский узел сопротивления на правом берегу Дуная.
7 декабря, приказав командованию 68-го корпуса и частям НОАЮ наступать на Шид, Винковцы, Вуковар и Осиек, командование 3-го Украинского фронта одновременно поставило задачу перед Дунайской флотилией – высадить десант в Вуковар, и тем взломать оборону противника на его приречном фланге, чтобы содействовать частям 52-й стрелковой дивизии в прорыве обороны противника в районе города Сотин.
Общее руководство операцией вице-адмирал С.Г. Горшков взял на себя, несмотря на то, что приказом Главкома ВМФ от 31 ноября он был назначен командующим эскадрой Черноморского флота и в те дни передавал свои полномочия командующего флотилией контр-адмиралу Г.Н. Холостякову. По плану операции десант должен был высадиться в районе югославского города Вуковар, занять город, перерезать прибрежное шоссе, оттянуть на себя силы врага и облегчить прорыв линии фронта войсками 68-го стрелкового корпуса 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта и 12-го армейского корпуса Народно-освободительной армии Югославии. Эти войска, нанося одновременный удар, должны были той же ночью прорвать оборону противника, к рассвету обойти Вуковар с юго-запада и соединиться с десантом.
Командующий флотилией решил выполнить поставленную задачу в ночь на 8 декабря силами 2-й бригады речных кораблей, из которой были сформирован отряд высадки в составе 8 бронекатеров под командованием капитан-лейтенанта Н.В. Савицкого. Он же был назначен командиром высадки десанта. В качестве передового отряда десанта был выделен 305-й батальон морской пехоты под командованием майора Мартынова (302 человека). В качестве второго эшелона десанта была выделена 5-я пехотная бригада НОАЮ и части 1-го укрепленного района общей численностью 1332 человека. Артиллерийская поддержка десанта возлагалась на артиллерию 1-го гвардейского укрепленного района, Берегового отряда сопровождения, при участии кораблей бригады, задействованных в операции. Непосредственное руководство операцией адмирал Горшков поручил командиру 2-й бригады речных кораблей капитану 2 ранга А.Ф. Аржавкину. Вспомогательный пункт управления командира 2-й бригады располагался на левом берегу Дуная вблизи района высадки, что обеспечивало гибкое руководство кораблями и частями, участвовавшими в десантной операции, и организацию взаимодействия между ними. Для своего выносного командного пункта вице-адмирал Горшков избрал селение Черевич на левом берегу Дуная (6).
В соответсвии с планом наступления войска 68-го стрелкового корпуса и 12-го армейского корпуса НОАЮ, сосредоточенные в междуречье Савы и Дуная, должны были прорвать оборону противника на участке Сотин, Шид, Мотович ночью 8 декабря и к рассвету того же дня соединиться с десантом. Поэтому резерва для наращивания десанта при его действиях на берегу не предусматривалось. Части, назначенные в десант, к 00 ч 00 мин 7 декабря сосредоточились для посадки на корабли: передовой отряд в Букине, 2-й эшелон на левом берегу Дуная перед плацдармом высадки передового отряда.
В отряд кораблей высадки вошли бронекатера: «БКА-3», «БКА-4», «БКА-7», «БКА-241», «БКА-242», «БКА-313», «БКА-336» и «БКА-338». Командиром отряда высадки, как уже отмечалось, был назначен капитан-лейтенант Н.В. Савицкий. В отряд кораблей огневой поддержки вошли бронекатера «БКА-321» и минные катера «МКА-20», «МКА-23», «МКА-24» и «МКА-29». Этим отрядом командовал капитан-лейтенант Н.Г. Никитин.
В порту Букин бронекатера отряда высадки приняли на борт первый эшелон десанта численностью 302 человека и в 0 ч 00 мин 8-го декабря в 01 ч 30 мин катера начали переход в район назначения. Первым вышел отряд кораблей огневой поддержки. Бронекатера совершали переход, прижимаясь к левому берегу Дуная, занятого нашими войсками. Артиллерия берегового отряда сопровождения и 83-й бригады вела беглый огонь по огневым точкам противника, выявленным на тот момент нашей разведкой в районе высадки десанта. В двух случаях между Сотином и Вуковаром артиллерийские батареи противника открывали огонь по десантному отряду. Стрельба ими велась по площадям, снаряды ложились с большми перелетами. Бронекатера ответный огонь не открывали. В 2 часа 45 минут бронекатера подошли к назначенному району и произвели высадку десантников и боевой техники. Противник оказал незначительное противодействие высадке десанта. Высадка передового отряда в 2 км выше Вуковара, вблизи узла шоссейных и железных дорог, оказалась совершенно неожиданной для противника.
Вслед за высадкой первого эшелона десанта бронекатера приступили к переброске на плацдарм остальных сил, подтянутых к тому моменту в район Буджанска. Высадка второго эшелона десанта проходила при значительном возрастании сопротивления противника, поддерживаемого артиллерией, минометами и тяжелыми танками, с которыми нашим бронекатерам пришлось вступить в борьбу. Так, бронекатер «БКА-242» лейтенанта М.В. Ломанова после высадки бойцов передового отряда доставил к плацдарму 50 бойцов второго эшелона, 45-мм орудие и боеприпасы. Когда на берег сходили последние десантники, появились 8 танков и пехота противника, открывшие огонь по бронекатеру. Комендоры бронекатера открыли огонь по головному танку, а стрельбой крупнокалиберных пулеметов была остановлена вражеская пехота. Меткими выстрелами наши моряки подожгли головной и следовавшие за ним по узкому проселку очередные танки. В это время к берегу подошел бронекатер «БКА-7» лейтенанта В.Н. Никольского. Высадив группу десантников, артиллеристы катера включились в борьбу с вражескими танками и пехотой. Этот бой продолжался более получаса. Оставив на берегу четыре сожженных и подбитых танка, более сотни убитых солдат и офицеров, противник отошел на исходные позиции, его контратака была сорвана. К 7 часам 8-го декабря на плацдарм было высажено 1512 человек, выгружено восемь 45-мм орудий, 27 минометов, 54 станковых пулемета и 303 ящика с боеприпасами. Повреждения от огня противника получили три бронекатера и один минный катер. Плацдарм был расширен до трех километров по фронту и на один километр в глубину. В 11 ч 30 мин после артиллерийской подготовки на позиции десантников пошли в наступление несколько батальонов противника, усиленные танками и самоходной артиллерией.
Свердлов вспоминает: «Подход кораблей и высадка десанта были внезапными для противника. Вскоре после перехвата десантом прибрежного шоссе к месту боя выдвинулась немецкая танковая колонна. В тяжелом бою были подбиты четыре немецких танка. Затем части десанта ворвались в Вуковар. Ими была занята значительная часть города, захвачены 2 исправных танка. Был создан плацдарм в 3 километра по фронту и в 2 километра в глубину. Затем десант перешел к обороне, ожидая прорыва войск фронта.
Враг наращивал силы. На семикилометровом фронте десанта он сосредоточил до 70 танков и самоходок, более 5 тысяч солдат и офицеров. Гитлеровцы пытались зайти с флангов, чтобы отрезать десант от реки. Командир бригады речных кораблей послал к флангам десанта 9 бронекатеров и 4 минометных катера с реактивными установками. Метким огнем они помогали пехоте отбивать вражеские атаки. Большой урон противнику наносили артиллеристы берегового отряда сопровождения. Всего было отражено до 20 атак. Нашим бронекатерам пришлось совершить по десятку «челночных» рейсов: на правый берег высаживая десантников, на левый – эвакуируя раненых. Все эти рейсы происходили под непрерывным огнем противника. Десант нес большие потери…» (10).
Смелая по замыслу и образцовая по выполнению высадка десанта в глубине обороны противника, была проведена в установленные сроки и в строго назначенных пунктах. Десант прочно закрепился на правом берегу Дуная, надежно удерживая плацдарм.
В течение дня десант отразил восемь атак, уничтожив два танка и склад боеприпасов. Однако, из-за срыва наступления 52-й стрелковой дивизии десант оказался в тяжелом положении и нес большие потери. На семикилометровом фронте десанта действовало более 70 танков и самоходных орудий, большое количество артиллерии и более 5 тысяч солдат противника. Бронекатера и минные катера оказывали артиллерийскую поддержку десанту, переправляли подкрепление и эвакуировали раненых. Все эти задачи выполнялись в условиях ожесточенного противодействия противника.
К В 14 ч 15 мин бронекатер «БКА-338» лейтенанта Л.Я. Муравского, в очередной раз выгрузив боеприпасы и приняв на борт раненых, был накрыт залпом артиллерии противника. В результате попадания трех снарядов три человека были убиты, и трое ранены, в том числе и командир катера. В этой критической ситуации старшина группы мотористов мичман Г.Е. Супрунов сумел вывести катер из-под обстрела. С бронекатера были сняты раненые, после чего он затонул. В 16 ч 15 мин при аналогичных обстоятельствах погиб бронекатер «БКА-321» лейтенанта В.П. Николаева. Три человека из команды были убиты, три ранены.
Командование 68-го стрелкового корпуса после неудавшейся 8 декабря попытки прорвать оборону противника проводило перегруппировку и сосредоточение сил для возобновления наступления на направлении главного удара, требовало от десанта во что бы то ни стало удержать захваченный участок правого берега Дуная в районе Вуковара. Утром 8-го декабря противник атаковал левый фланг десанта четырьмя батальонами пехоты, поддержанными десятью танками и самоходными орудиями. Решительные действия десантников, личного состава катеров и артиллеристов Берегового отряда сопровождения эти атаки были отбиты. Однако, десант нес значительные потери. Небольшое подкрепление, высаженное в ночь на 9 декабря, уже не могло изменить критическое положение десанта.
На следующее утро противник сосредоточил на флангах десанта по два батальона пехоты и до 50 танков и, перейдя в наступление, стремился отрезать десант от Дуная, окружить и истребить десантников. Командир 2-й бригады речных кораблей капитан 2 ранга А.Ф. Аржавкин направил на фланги плацдарма 9 бронекатеров и 4 минометных катера, которые интенсивным артиллерийским и минометным фланговым огнем нанесли удары по наступавшим частям противника, отсекая пехоту от танков и уничтожая танки. Под прикрытием огня кораблей и Берегового отряда сопровождения десантники перешли в контратаку и восстановили положение на флангах. В течение дня 9 декабря десант отбивал неоднократные атаки превосходящих сил противника, но нес большие потери. Особенно остро ощущался недостаток противотанковых средств. В этот же день погибли бронекатера «БКА-231» и «БКА-338», оказывавшие артподдержку десанту. Теперь десант удерживал лишь небольшой участок правого берега, простреливаемый всеми огневыми средствами противника.
Командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф.И. Толбухин в очередной раз потребовал от командира 68-го стрелкового корпуса, чтобы он с рассветом 10 декабря перешел в наступление силами 52-й и 213-й стрелковых дивизий, прорвал вражескую оборону на участке Сотин–Шид и соединились с десантом. Однако, уже к вечеру 9 декабря стало очевидно, что корпус, не располагая танками и достаточным количеством артиллерии, не сможет рассчитывать на успех, а десант, не имея противотанковых средств и резервов, не в состоянии дольше удерживать участок правого берега Дуная. Поэтому командующий флотилией поставил перед командованием фронта вопрос о необходимости эвакуации десанта. Командование фронта разрешило провести амбаркацию десанта в ночь на 10 декабря (4-8).
Всю ночь бронекатера «БКА-3», «БКА-4», «БКА-7» и «БКА-242» производили эвакуацию десантников под усиленным огнем противника. При очередном рейсе к плацдарму в полной темноте, «БКА-3» лейтенанта Вадима Глазунова наскочил на мель и не смог самостоятельно сняться. Катер был обнаружен противником , по нему начали пристрелку береговые батареи противника. Через несколько минут катер Глазунова, освещенный прожекторами, попал в артиллерийскую «вилку» снаряды разрывались у его борта, на борту уже были убитые и раненые. Гибель катера с экипажем и десантниками казалась неминуемой. Направляясь к плацдарму за очередной группой эвакуируемых десантников, «БКА-7» лейтенанта Виталия Никольского, обнаружил терпящий бедствие катер товарища и поспешил ему на помощь. «БКА-7», маневрируя под разрывами снарядов, посылаемых противником с двух берегов, подошел к катеру Глазунова и в считанные мгновения моряки набросили на носовую танковую башню «тройки» стальной буксирный трос. После нескольких попыток «БКА-3» был снят с мели, и выведен из зоны обстрела. После этого катера своим ходом вернулись в базу. На этот раз все обошлось и катер, и команда были спасены, но от судьбы, видимо, не уйдешь, лейтенанту Вадиму Глазунову не суждено было дожить до победы.
В течение дня с плацдарма было эвакуировано 420 бойцов. Десантная операция в Вуковар была «свернута» из-за неудачного наступления сухопутных войск. Тем не менее, действия кораблей и десантников были организованы грамотно, что позволило им трое суток вести тяжелый бой с превосходящим врагом и устойчиво оборонять занятый плацдарм. В бою личный состав советских и югославских частей продемонстрировал массовый героизм, получил хорошую школу взаимодействия. Имели место случаи, когда советским офицерам и даже солдатам приходилось брать на себя командование югославскими подразделениями. Стоит обратить внимание на четкие действия командования операцией на всех ее этапах, вплоть до амбаркации десанта на катера и возвращения их в базу с минимальными потерями.
За мужество и героизм в этой операции 5 морякам флотилии присвоено звание Героя Советского Союза. Медсестра Екатерина Михайлова (Дёмина) – удостоена этого звания в 1990 году. Несколько сот бойцов были награждены советскими и югославскими орденами.
Бои за Вуковар длились еще не один месяц – так цеплялись гитлеровцы за этот клочок балканской земли. Лишь в апреле наши и югославские войска при поддержке флотилии, снова высадившей здесь крупный десант, покончили с опасным узлом сопротивления противника, что ускорило освобождение Хорватии.
4.4. Артиллерийская поддержка приречных флангов сухопутных
войск на будапештском и вуковарском направлениях в период
с 10 по 31 декабря 1944 года
Бои в междуречье Савы и Дравы были лишь одним из эпизодов боевых действий в ходе третьего наступления наших войск на Будапешт. Наступления на Будапешт началось в ночь на 5 декабря 1944 г. форсированием Дуная южнее Будапешта частями 46-й армии. Захватив плацдарм на правом берегу реки, армия не смогла прорвать с ходу такой мощный рубеж обороны противника, как «линия Маргариты». Темпы наступления наших войск были недостаточными. На главном направлении за 16 дней продвинулись всего на 60 км. Сказывались усталость личного состава, уже в течение нескольких месяцев ведшего наступательные бои, осенняя распутица, нелетная погода. Именно эти обстоятельства не позволили нашим танковым и механизированным поискам быстро вырваться на оперативный простор для развития успеха в глубину. В течение всего периода они наступали в тесном тактическом взаимодействии с общевойсковыми соединениями. Маневр танковых и механизированных дивизий был ограничен, им приходилось действовать исключительно вдоль дорог.
При написании своих воспоминаний, маршал М.В. Захаров приводит достаточно веские основания и причины неудачных действий 2-го и 3-го Украинских фронтов в ходе «наступательной» Будапештской операции в период декабря 1944 года и января-февраля-марта 1945 года. Определение этой операции как наступательной, в полном смысле этого слова, я вполне сознательно поставил под сомнение. Если даже согласиться с определением операции как наступательной , то следует принять к сведению, что в период с января по март, этапы наступательных боевых действий периодически чередовались с обороной и даже с отступлениями, грозящими катастофой. В чем мы сможем убедиться при дальнейшем анализе событий в Венгрии. Тем не менее, мы примем к сведению информацию, приведенную в воспоминаниях маршала М.В. Захарова: «Упорно сопротивлялся и противник, значительно усиливший танками группировку своих войск на будапештском направлении. Для этого у немецких фашистов были довольно веские причины. Потеряв надежду удержать центральные и северные районы Германии, гитлеровская клика решила укрыться в ее южной части и в Австрии за мощной горной грядой.
С этой целью здесь планировалось сосредоточить военную промышленность и крупные силы. В этом районе гитлеровцы рассчитывали отсидеться до того момента, когда, по их мнению, должно было произойти столкновение между советскими и англо-американскими войсками в Европе. А потом, как свидетельствует бывший начальник германского генерального штаба сухопутных сил генерал Гальдер, снова появиться на сцене в качестве решающего фактора или, по крайней мере, в роли желанного помощника англо-американцев. Венгрия и ее столица прикрывали пути к фашистскому логову, а также к коммуникациям гитлеровской армии, отходившей из южных, районов Балкан.
Понимая, что потеря Венгрии откроет путь советским войскам в Австрию и Южную Германию, Гитлер говорил генерал-полковнику Йодлю, исполнявшему в тот момент обязанности начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования: «Сохранение венгерской территории имеет для нас настолько жизненно важное значение, что его вообще нельзя переоценить». Фашисты не жалели сил и средств, чтобы удержать Венгрию. За сравнительно короткое время они создали несколько линий обороны. Одна из них, самая мощная, проходила по правому берегу Дуная и включала укрепленный район Будапешта. Он состоял из трех хорошо оборудованных подковообразных позиций, которые упирались в Дунай севернее и южнее венгерской столицы.
Все это обусловило ожесточенность характера боев в Будапештской операции, сложность разгрома вражеской группировки силами войск одного фронта. И, несмотря на трудности, за 45 дней наступления войска 2-го Украинского фронта на главном направлении вышли к Дунаю севернее Будапешта и к чехословацкой границе на реке Ипель. Правое крыло фронта вступило на территорию Чехословакии» (17).
При всем уважении к боевым заслугам и громадному авторитету маршала Захарова умнейшего генштабиста и выдающегося военачальника, нельзя не отметить, что его ссылки на миф о так называемой «Альпийской крепости» и о мощи и неприступности укреплений противника в черте Будапешта, скажем так – «…несколько преувеличены»… Для того, чтобы в этом убедиться, стоит познакомиться с воспоминаниями защитников Будапешта из числа студентов, которым нечего было скрывать , и не было оснований оправдываться… (12).
C точки зрения командования 2-м Украинским фронтом нашими войсками были достигнуты значительные успехи. Так, в результате наступательных действий войск фронта уже в ноябре удалось создать предпосылки для обходного маневра и нанесения удара с целью разобщения будапештской и мишкольцской группировок противника и перерезать дороги, которые вели от Будапешта на север и северо-восток.
Активные боевые действия 2-го Украинского фронта притянули к себе основные силы противника, облегчив продвижение нашему соседу слева – 3-му Украинскому фронту – в задунайской части Венгрии. К 9 декабря его войска вышли к озерам Веленце, Балатон и южнее реки Драва. Сложилась обстановка, при которой задача овладения Будапештом могла быть наиболее успешно решена силами двух фронтов.
Учитывая это, Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить усилия двух фронтов в разгроме будапештской группировки врага и овладеть Будапештом. Замысел Ставки, выраженный в директиве от 12 декабря, состоял в том, чтобы окружить будапештскую группировку силами 2-го и 3-го Украинских фронтов, которые должны были нанести удар по обороне противника на двух участках – севернее и юго-западнее Будапешта, развить наступление навстречу друг другу, применяя оперативный охват и обход.
В этой операции, исходя из замысла Ставки, командующий 2-м Украинским фронтом Р.Я. Малиновский решил нанести главный удар силами 53-й армии, конно-механизированной группы И.А. Плиева, 7-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий, которые, обходя Будапешт с севера, должны были соединиться в районе Эстергома с войсками 3-го Украинского фронта, успешно продвигавшимися за Дунаем. Наличие в районе Левице крупной вражеской группировки, которая угрожала фланговым ударом нашим силам, наступавшим на главном направлении, диктовало необходимость локализации этой угрозы. Данную задачу должна была выполнить 6-я гвардейская танковая армия стремительным выдвижением в северо-западном направлении и овладением районом Левице. Однако упорное сопротивление противника заставило изменить в последующем это решение и повернуть 6-ю гвардейскую танковую армию на юг, где ею был нанесен удар во фланг противнику. Продвигаясь по 30 км в сутки, она вышла 26 декабря к Эстергому и соединилась с войсками 3-го Украинского фронта.
Начальник штаба фронта подвел итог деятельности войск за декабрь 1944 года, но процесс окружения будапештской группировки развивался очень сложно в ходе напряженных и кровопролитных боевых действий армий, корпусов и дивизий. Нам предстоит взглянуть на этот процесс с командного пункта Дунайской флотилии.
Командующий войсками 46-й армии генерал-лейтенант И.Т. Шлемин 19 декабря поставил 1-й бригаде речных кораблей задачу поддержать артиллерийским огнем части 316-й стрелковой дивизии, наступавшие из района Эрда вдоль правого берега Дуная на Надтетень, Будафок и по левому берегу на Чепель, а также прикрыть фланги этой дивизии от возможных ударов вражеских кораблей из районаБудапешта.
Командир 1-й бригады речных кораблей капитан 2 ранга П.И. Державин решил выполнить поставленную задачу силами 15-ти бронекатеров, которые в ночь на 20 декабря под левым берегом в протоке у Текел, где были выбраны основные и запасные позиции кораблей. Там же был развернут выносной пункт управления командира бригады. По прибытии бронекатеров на огневые позиции командир 1-й бригады речных кораблей направил в штаб 316-й дивизии в качестве офицера связи флагманского артиллериста бригады капитан-лейтенанта С.М. Аксиментьева.
15-го декабря из города Новисад в город Букин прибыли бронекатера «БКА-111» и «БКА-242», что позволило периодически менять бронекатера на огневых позициях.
К утру 18-го декабря штаб бригады и 14 бронекатеров были сосредоточены в районе порта Адонь. На одном из катеров находилась оперативная группа штаба бригады. Части 46-й армии продолжали удерживать занимаемые рубежи между населенными пунктами Эрд и озером Веленце. Вечером 18-го декабря командующий флотилией контр-адмирал Г.Н. Холостяков поставил 1-й бригаде речных кораблей задачу артиллерийским огнем бронекатеров содействовать наступлению приречного фланга 316-й стрелковой дивизии.
К вечеру 19-го декабря бронекатера «БКА-124», «БКА-132», «БКА-133», «БКА-134», «БКА-221», «БКА-324», «БКА-337», «БКА-339», «БКА-411», «БКА-422», «БКА-423», «БКА-431», «БКА-433» и «БКА-434» сосредоточились в протоке в районе селения Текел.
Когда 316-я стрелковая дивизия двинулась из района Эрда на Надтетень 8 бронекатеров 1-й бригады речных кораблей открыли фланговый огонь по артиллерийским и минометным батареям противника в районе Кишмартона, кирпичного и винокуренного завода, мешавшим продвижению наших войск. Днем 20 декабря было обнаружено резкое падение уровня воды в Дунае, поэтому бронекатера вышли из протоки, заняли огневые позиции у правого и левого берегов Дуная и продолжили выполнять заявки командования дивизии по огневой поддержке ее частей.
Наступление войск 4-й гвардейской и 46-й армий началось утром 20 декабря. В то время как главные силы 46-й армии развивали наступление на Бичке, Естергом и обходили Будапешт с запада и с северо-запада, ее 23-й стрелковый корпус наступал на Будапешт вдоль правого и левого берегов Дуная с юга.
20-го и 21-го декабря бронекатера 1-й бригады речных кораблей, действуя из района селения Текел, артиллерийским огнем поддерживали наступление правого фланга 316-й стрелковой дивизии в районе Мартон-Вашар, обстреливая живую силу и технику противника в районе господского двора Кишмартон, кирпичного и винокуренного заводов, станции Эрд, селения Тарнок. Вражеская авиация группами по три-шесть машин в 19 часов 21-го декабря бомбила огневые позиции бронекатеров. В результате атак самолетов бронекатер «БКА-132» получил повреждения, был тяжело ранен его командир младший лейтенант В.П. Сердюк.
С 08 ч 07 мин до 11 ч 05 мин бронекатера «БКА-143», «БКА-337», «БКА-422», «БКА-423» и «БКА-431» продолжали поддерживать наступление 316-й стрелковой дивизии, израсходовав 240 76-мм снарядов. Под прикрытием их огня части дивизии штурмом овладели кирпичным и винокуренными заводами в районе селения Тарнок.
В течение четырех суток, с 21 по 24 декабря, бронекатера 1-й бригады речных кораблей оказывали систематическую артиллерийскую поддержку частям 316-й дивизии наступавшей вдоль Дуная на Кишмартон и Тарнок, своим эффективным фланговым огнем подавляли артиллерийские и минометные батареи и уничтожали живую силу врага, срывали его котратаки. Когда, например, днем 24 декабря было обнаружено скопление пехоты и боевой техники противника севернее Южного Эрда и создалась угроза наступавшим в этом направлении полкам 316-й дивизии, бронекатер «БКА-324» старшего лейтенанта Л.М. Лугового и «БКА-339» лейтенанта В.И. Портнова по сигналу с командного пункта дивизии прорвались в расположение врага, произвели несколько пристрелочных выстрелов из артиллерийских башен, а затем открыли огонь из минометных реактивных установок. Корректировщики огня наблюдали взрывы автомашин с горючим и боеприпасами, подавление артиллерийских и минометных батарей.
24-го декабря бронекатера, продолжая поддерживать наступление сухопутных войск, выпустили по противнику 607 артиллерийских и 28 реактивных снарядов. В расположении противника наблюдались сильные взрывы. В 12 ч 35 мин наши части овладели станцией и селением Тарнок.
25-го декабря части 2-го гвардейского механизированного корпуса начали уличные бои на западной и юго-западной окраинах Будапешта на правом берегу Дуная. Бронекатера 1-й бригады в тот день перешли в район селения Надьтедень и три следующих дня подавляли огневые точки противника в районе селений Надьтедень, Будафок и Келенфельд, выпустив 664 артиллерийских и 48 реактивных снарядов.
Заняв 24 декабря Будафок, 316-я дивизия продолжала с боями продвигаться к южному предместью Будапешта – Келенфельду, которое противник стремился удержать в своих руках. Почти трое суток шли упорные бои южнее Келенфельда. 27 декабря части дивизии и 83-й отдельной бригады морской пехоты, переправленные бронекатерами на правый берег Дуная, начали штурм Келенфельда. Их дейсвия поддерживали артиллерийским огнем 4 бронекатера с закрытых огневых позицийиз района Надтетень и 10 бронекатеров с огневых позиций в районе Будафока. Благодаря этой поддержке наши войска овладели 14 кварталами южного предместью Будапешта.
Правофланговые части 316-й стрелковой дивизии, наступавшие по левому берегу Дуная на Чепель, заметно отставали от левого фланга дивизии. Вместе с тем противник, используя укрепления Чепеля, держал под обстрелом части дивизии, действовавшие на правом берегу Дуная, и переправу наших войск в районе Будафока. В соответствии с приказом командира 23-го стрелкового корпуса 7 бронекатеров 1-й бригады речных кораблей 27 декабря, действуя с огневых позиций в районе Надтетеня, выпустили 660 осколочно-фугасных снарядов и подавили артиллерийские и минометные батареи противника в Чепеле. Обстрел противником переправы и дороги Будафок-Келенфельд прекратился.
С 28 по 30 декабря бронекатера 1-й бригады речных кораблей продолжали оказывать систематическую поддержку частям 316-й дивизии и 83-й бригады морской пехоты, штурмовавшим южные окраины Будапешта в приречном направлении. Только крайняя необходимость обеспечения переправ войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов заставили их прекратить боевые дейсвия на этом направлении.
23-го декабря после ожесточенных боев войска 3-го Украинского фронта прорвали сильно укрепленную, глубоко эшелонированную оборону немецко-венгерских войск юго-западнее Будапешта и к исходу дня, расширив прорыв до 100 километров по фронту и до 27 километров в глубину, перерезали основные пути отхода на юго-запад будапештской группировке противника. 26-го декабря войска 2-го и 3-го Украинских фронтов соединились в районе города Эстергом, завершив окружение будапештской группировки противника.
В окружении оказались немецкие 13-я танковая дивизия, мотодивизия СС «Фельдхерн халле», 271-я пехотная дивизия, 8-я и 29-я кавалерийские дивизии, 10-я 12-я и 13-я пехотные дивизии, 1-й охранный, 3-й полицейский и 206-й запасной полки. Всего около 180 тысяч солдат и офицеров.
30-го декабря в связи с тем, что понтонные переправы 3-го Украинского фронта в районе Батина и Эрчи были сорваны ледоходом, бронекатера 1-й бригады речных кораблей были сняты с огневой поддержки фланга 46-й армии и направлены для обеспечения переправ войск и техники (4-9).
В период развертывания и сосредоточения главных сил смежных флангов 2-го и 3-го Украинских фронтов для наступления непосредственно на Будапешт войска 68-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Н.Н. Шкодунович, вели бои местного значения юго-восточнее Вуковара. Штабы корпуса и 2-й бригады речных кораблей разработали к 12-му декабря план совместных действий на вуковарском направлении. План предусматривал наступление дивизий корпуса с рубежа Сотин–Грабово на Вуковар, артилерийскую поддержку 52-й стрелковой дивизии кораблями 2-й бригады во время прорываею обороны противника в районе Сотина и сопровождение огнем кораблей наступавших на Вуковар частей этой дивизии.
Командир бригады капитан 2 ранга А.Ф. Аржавкин в этот же день сформировал отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе четырех бронекатеров, двух минных катеров и отряд кораблей сопровождения в составе двух бронекатеров. К 0 ч 00 мин 14 декабря занял огневые позиции у Опатовца на расстоянии 4-7 км от линии фронта, а в боевых порядках дивизии был развернут корректировочный пост.
В 09 ч 20 мин 14-го декабря, с началом наступления частей 52-й дивизии, катера и 508-я батарея открыли огонь по переднему краю обороны противника. В 10 ч 10 мин, с подходом частей 52-й дивизии к южной окраине Сотина, огонь бы перенесен в глубину обороны противника. В 12 ч 00 мин 14 декабря минометные катера «МКА-20» лейтенанта Г.П. Сирица, и «МКА-24» старшего лейтенанта Н.А. Михальченко прорвались вплотную к вражеским траншеям, упиравшимся в берег реки, и обстреляли их из реактивных минометных установок, что обеспечило продвижение наших частей на этом участке.
Вражеская пехота, поддержанная танками и самоходными орудиями, пнрешла в контратаку, стремясь любой ценой отбросить советских бойцов на исходные позиции и восстановить положение. Комнендоры бронекатеров метким фланговым огнем отсекли пехоту противника от танков, прижали ее к земле, а затем совместно с артиллеристами дивизии заставили танки отойти на исходные позиции. В дальнейшем в течение дня огонь велся по огневым точкам противника по заявкам армейского командования. В тот день катера и артиллерия флотилии израсходовали 488 артиллерийских и 120 реактивных снарядов.
Утром в районе города Сотин артиллерийским огнем были отражены две танковые контратаки немцев. Несмотря на усиленную артиллерийскую поддержку катеров, в 18 ч 20 мин, не выдержав натиска противника, части 52-й стрелковой дивизии начали отход. С переменным успехом бои на участке дивизии продолжались до 19-го декабря. В тот день в связи с упорным сопротивлением немцев и большими потерями части 52-й дивизии окончательно перешли к обороне. 20-го декабря позиции 52-й дивизии были переданы частям 1-й болгарской армии {4.11}. Официально считается, что «…в связи с необходимостью усиления 4-й гвардейской армии, готовящейся к наступлению севернее устья Дравы, 68-й корпус был выведен 19 декабря из боев для переброски в район озера Балатон. На замену корпусу на вуковарское направление была направлена 1-я болгарская армия, находившаяся в оперативном подчинении командующего 3-м Украинским фронтом». В середине декабря 1-я болгарская армия была сосредоточена в районе Новисад- Сомбор на левом берегу Дуная. С 19 по 21 декабря ее основные силы, переправленные на правый берег реки кораблями Дунайской флотилии, сменили обескровленные боями части 68-го стрелкового коорпуса и заняли исходные рубежи для наступления на вуковарском направлении.
В сформированнный командиром 2-й бригады речных кораблей отряд артподдержки вошли семь бронекатеров катеров и 3 минометных катера. Командовал ими командир 7-го отряда 4-го дивизиона бронекатеров старший лейтенант Юрий Калагуров. К артиллерийской поддержке болгарских войск привлекалась также артиллерия Берегового отряда сопровождения. К 00 ч 22 декабря бронекатера и минометные катера заняли огневые позиции, в боевых порядках полков болгарской армии были развернуты корректировочные посты.
1-я болгарская армия перешла в наступление в 11 ч 00 мин 22 декабря, имея ближайшей задачей прорвать оборону противника на участке Сотин–Шид, овладеть Грабово, а затем и развивать наступление на Вуковар, Осиек. Правофланговые части болгарской армии, поддержанные артиллерией катеров и отряда Берегового отряда сопровождения, в первые же часы наступления прорвали передний край обороны противника на участке Сотин-Грабово, ворвались в первые траншеи частей, оборонявших непосредственно Сотин. Однако, противник сосредоточил перпед фронтом 1-й болгарской армии значительные силы, и упорными контратаками пехоты, поддерживаемой тяжелыми танками и самоходными орудиями, не допустил дальнейшего прорыва болгарских войск в глубину своей обороны на вуковарском направлении.
Подтянув значительные резервы, противник с 23 по 29 декабря предпринимал неоднократные попытки перейти в наступление на отдельных участках фронта. Иногда ему удавалось прорываться в боевые порядки болгарских войск на приречном фланге . В этих случаях наши минометные катера и бронекатера прорывались на фланги наступавших частей врага и своим артиллерийским и минометным огнем срывали вражеские атаки, помогая болгарским частям сдерживать натиск превосходящего по огневой моши противника, и восстанавливать положение на линии обороны.
Так, 26 декабря два немецких полка, усиленные 15 танками и самоходными орудиями, внезапно прорвались в расположение болгарских войск в районе восточнее Опатовца, где размещался штаб одной из болгарских дивизий. Отряд катеров под командованием старшего лейтенанта Юрию Калагурова, подойдя в район в район Сотина, фланговым огнем уничтожил до 800 солдат и подбил 5 танков, тем самым сорвав мощную атаку противника, грозившую разгромом болгарской дивизии.
За этот период было уничтожено шесть минометных батарей, до 300 солдат и офицеров противника, подавлено 15 пулеметных точек. В ходе операции было израсходовано 2654 артиллерийских и 160 реактивных снарядов (4-10).
В конце декабря войска 2-го и 3-го Украинских фронтов перешли к обороне на внешнем фронте окруженной в Будапеште группировки противника и накапливали силы для отражения ударов противника, стремящегося деблокировать будапештскую группировку. В этой связи командование 3-го Украинского фронта 29 декабря дало указание командующему 1-й болгарской армией, прекратить попыки наступления на Вуковар и приготовиться к переброске в район озера Балатон.
Корабли и суда флотилии продолжали перевозки в интересах сухопутных войск. Всего было перевезено (включая высадку десантов) 37 409 человек, 144 орудия, 367 минометов, 894 пулемета, 130 противотанковых ружей, 130 автомашин, танков и бронемашин, 9100 мин, 2500 снарядов 1814 ящиков с боеприпасами и 911 тонн боеприпасов, 500 тонн различных грузов и 508 лошадей. Перевозки проходили в сложных погодных условиях, большая часть поверхности Дуная была покрыта льдом. В конце декабря подвижный лед окончательно разрушил понтонные переправы фронта, после чего вся тяжесть перевозок легла на Дунайскую флотилию. Погибли пять человек.
Большую роль в обеспечении перевозок сыграла бригада траления капитана 2 ранга Г.Н. Охрименко. Не прекращалась борьба с минами. От подрыва на минах затонули буксир и румынский катер-тральщик № 12. К концу декабря общая численность тральных кораблей достигла 47 единиц, из них 36 находилась в строю. С октября по декабрь они прошли с тралами за 8513 ходовых часов 93833 километра, обнаружив и подорвав 81 мину. Всего с октября по декабрь тральные силы флотилии различными способами уничтожили 179 мин (4-9).
4.5. Борьба с окружённой в Будапеште группировкой противника
В большей части документов и воспоминаний участников боев в Венгрии и Австрии не прослеживается объективный анализ причин кризисной ситуации, возникшей в конце декабря в полосе наступления 3-го и 2-го Украинских фронтов. Германская и салашистская пропаганда активно использовали миф о варварах-славянах, несущих разрушения и смерть цивилизованным (?) народам Европы… При этом, наше высшее военно-политическое руководство, продолжая бредить идеями интернационального пролетарского братства, спешно направляло на фронт румынские, болгарские, чешские и словацкие дивизии, не учитывая того факта, что не прошло и четверти века, как сербы, чехи, словаки, румыны Трансильвании – бывшие подданные Австо-Венгерской монархии, люто ненавидели венгров и австрийцев, видя в них бывших угнетателей и злейших врагов. Более того, резко прозревшие румынские, словацкие и болгарские руководители, еще недавно трепетавшие перед немцами, теперь надеялись на территориальные приобретения за счет наиболее стойких союзников Германии, – Венгрии и Австрии.
Начиная с конца ноября 1944 года на левом фланге 2-го Украинского фронта наступала румынская армия, на левом фланге 3-го Украинского фронта наступала болгарская армия и с юга – Народно-освободительная армия Югославии. Венгры и австрийцы очень хорошо себе представляли, что им грозит в случае поражения, и активно пополняли формируемые батальоны, готовясь сражаться до конца… Это немаловажное условие, а также наличие в гарнизоне Будапешта испытанных боями немецких и венгерских дивизий стало причиной длительных и кровопролитных боев за венгерскую столицу.
С позиции русского патриота это может звучать несколько кощунственно, но Будапешту на долгие три месяца была уготована судьба нашего многострадального Сталинграда, с той только разницей, что противники поменялись местами и ролями. Кстати, под Сталинградом немцы и австрийцы воевали в одном строю с румынами, венграми, словаками, итальянцами, испанцами… Кстати, стоит уточнить, не числился ли Будапешт в числе городов-«побратимов» нашего Сталинграда…
Несмотря на несколько «подогретый» интерес к теме блокады и штурма Будапешта, может показаться, что содержание данной главы не имеет прямого отношения к боевой деятельности Дунайской военной флотилии. Выявив по ходу событий основные причины более чем трехмесячных кровопролитных боев за Будапешт, можно будет провести объективный анализ напряженной повседневной деятельности флотилии по тралению по обеспечению перевозок по Дунаю и артиллерийской поддержкой приречных флангов дивизий по планам фронтового командования за период с середины ноября 1944 года по середину февраля 1945 года. Следует принять во внимание и те факты, что Береговой отряд сопровождения флотилии и батальоны морской пехоты, приданные флотилии, принимали непосредственное участие в боях за Будапешт в течение всего этого периода.
Официально считается, что полное окружение Будапешта нашими войсками было завершено 26 декабря 1944 года. Немецкие и венгерские части были блокированы в городе силами 7-й гвардейской армии генерала Шумилова и 7-го румынского армейского корпуса. В будапештском котле оказались немецкие 13-я танковая дивизия, моторизованная дивизия СС «Фельдхерн-халле», 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гейр», 21-я кавалерийская дивизия, 271-я пехотная дивизия, 239-ая бригада штурмовых орудий (и некоторые другие танковые подразделения). Из венгерских соединений в районе окружения оказались 2-я танковая, 10-я, 12-я и 20-я пехотные дивизии, 1-й охранный и 3-й полицейский полки, другие разрозненные части, а также ополчение из членов фашистской организации «Скрещенные стрелы». Следует учесть, что все перечисленные соединения и части противника понесли большие потери в личном составе и в тяжелом вооружении. Насколько плотным было кольцо окружения судить сложно, но можно. Немецкое командование не без оснований считало, что при желании будапештская группировка войск могла без больших проблем оставить свои позиции вокруг венгерской столицы и прорваться в западном направлении, что, кстати, им практически удалось в последний день борьбы за венгерскую столицу – только высокая бдительность наших морских пехотинцев не позволила штабу немецкого гарнизона успешно покинуть Будапешт.
Германское верховное командование приказало гарнизону оборонять город до самой последней возможности. Было объявлено, что за Будапешт «…будут драться… от улицы к улице, от дома к дому» (12). В столице Венгрии по приказу регента Салаши заработал военно-полевой суд, карающий всех, кто наносил какой-либо вред обороне Будапешта. Первым казнённым стал отставной генерал-лейтенант Я. Киш.
От лица советского командования маршалы Толбухин и Малиновский направили окружённым войскам ультиматум о капитуляции. Однако, машина парламентёров с белым флагом была гитлеровцами расстреляна, при этом погиб офицер-парламентёр. Такая отчаянная решимость немцев и венгров объясняется тем, что их морально поддерживали известия о несколько преувеличенных успехах вермахта в Арденнах и твёрдое обещание Гитлера вскоре прорвать блокаду города.
Однако наступление в Арденнах заглохло, а немецкие контрудары у оз. Балатон не принесли ожидаемых результатов, посему борьба за Будапешт приняла затяжной характер. Город был основательно подготовлен к обороне: его восточная часть прикрывалась тремя оборонительными линиями, подступы к которым минировались; на окраинах все дома, особенно угловые, были превращены в ДОТы; на улицах и площадях появились баррикады и оборонительные сооружения; повсеместно в домах оборудовались огневые точки и т.д. При оборудовании оборонительных сооружений грамотно использовалась разветвленная система подземных коммуникаций, позволявшая производить маневр силами без риска больших потерь.
В Буде устойчивая линия обороны сформировалась к 24 декабря 1944 года. Она проходила между Фаркашретерским кладбищем и аллеей Олас. 25–26 декабря советская пехота стала понемногу продвигаться в кварталы, лежащие к северу от кладбища. Почти без боя были взяты верхняя часть зубчатой стенв вдоль железной дороги и Кутфёльд.
Но далее наступление остановилось. Немцы и венгры смогли сформировать усиленный рубеж обороны, который проходил по территории кладбища, Орбахедь, Иштенхедь, Сепилоне. На этой линии оказались сконцентрированы достаточные силы, способные отразить советское наступление. В гористых пригородах Буды, где были расположены особняки мадьярской знати, несколько недель вообще не происходило никаких боевых действий. В Пашарете первые русские солдаты появились 25 декабря. На улице Хювёшфёльд и в Сепилоне 26 декабря. Но в ходе боев они стали потихонечку откатываться обратно к больнице Яноша. Надежно им удалось закрепиться лишь на улице Вираньо, пролегавшей к западу от больницы. Защитникам Буды не удалось их выбить оттуда.
Так как на тот момент советские войска не располагали на подступах к Буде достаточным количеством пехоты, то сражающиеся стороны очень осторожно предпринимали любые действия. После того как 20 декабря была прорвана «Линия Маргариты», большинство немецких частей отступило в Буду, которая не имела заранее приготовленного западного рубежа обороны. Большая часть остатков 271-й народно-гренадерской дивизии обосновалась в Келефёльде и отчасти на горе Хармашхатар. При этом присланные из Пешта части 8-й кавалерийской дивизии СС должны были образовать костяк обороны в западной части венгерской столицы. Позиции эсэсовцев простирались от Розового холма до «южного» железнодорожного моста. В их же распоряжение был передан один из штурмовых университетских батальонов, ударный батальон «Ваннай», немецкий ударный батальон «Европа» и несколько небольших отрядов, составленных из числа венгерских жандармов и полицейских.
Дальнейшее описание событий в Будапеште основывается на материалах монографии Питера Гастони «Кровавый Дунай»(12). Гастони, в свою очередь , использовал материалы венгерских и австрийских архивов, воспоминания непосредственных участников борьбы за Будапешт, что вызывает определенный интерес и доверие к приводимой информации.
Между Келенфёльдом и улицей Феервари до конца января располагалась «…боевая группа Кюндигера», состоявшая по большей части из 271-й народно-гренадерской дивизии. В то же самое время жандармский батальон «Таланта» и центральная боевая группа хунгаристов занимала позиции между Дунаем и улицей Феервари. Позже их сменил отступивший из Холодной долины батальон «Будапешт».
Самые активные действия наши войска предпринимали на юге Буды, где части стрелковых корпусов очень быстро смогли продвинуться из пригородов в городские кварталы. Эта задача облегчалась тем, что здесь не было достаточного количества немецких и венгерских солдат. Линия обороны вообще не была возведена. В период с 25 по 28 декабря была также занята железнодорожная станция Альбертфальва. 26 декабря 500 советских солдат смогли проникнуть даже на Келефёльдский вокзал. Но в тот же самый день в районе Келенфёльда в контратаку было направлено девять немецких тяжелых танков. При этом танки двигались параллельно Келефёльдской улице и железнодорожным путям, на которых находился состав с немецкой и венгерской боевой техникой. Предпринимались попытки ее сохранить. Однако части 316-й советской стрелковой дивизии отбили эту контратаку. Причем немецкие танки, отступая, взорвали венгерский эшелон с боеприпасами. Мощный взрыв уничтожил несколько домов, что стоило жизни многим мирным жителям.
Критическая ситуация на юге Буды привела к тому, что был отдан приказ: части 1-го армейского корпуса, батальон «Морлин», а также дивизион венгерских самоходных орудий должны были 27 декабря отвоевать обратно район Келенфёльдского вокзала. К 29 декабря они должны были продвинуться на 1,5 километра на юг, в район заводских территорий (как бы сейчас сказали, промзоны). Несколько штурмовых орудий застряло на Андорской улице. В итоге возникла сумятица в организации оборонительных боев на этом участке. Немецкие группы не вышли на назначенную им позицию. В итоге они были вынуждены отойти на исходные позиции. Но 29 декабря застопорилось и советское наступление. Части Красной Армии стояли по линии: железнодорожная насыпь в Ладьмани – так называемая Орлиная гора – Фаркашретерское кладбище.
28 декабря советским войскам удалось окончательно закрепиться в здании больницы Яноша. До ближайшего выхода к Дунаю оставалось каких-то два километра. Более того, приблизительно такое же расстояние отделяло красноармейцев от подземных бункеров, в которых укрывалось от обстрелов немецкое и венгерское командование. Главным эпицентром боев на будайской стороне стал район Варошмайор. На этом участке шириной 200–300 метров советские войска предприняли атаку силами нескольких дивизий. Предполагалось, что они смогут прорвать линию обороны и достичь Будайского замка. Но поскольку утрата Буды автоматически означала крушение всей обороны венгерской столицы (с оставлением западных, «заречных» районов города немцы теряли последние шансы на деблокирование Будапешта наступавшей с запада танковой группировкой Б.Н.), то немецкое командование предприняло все возможные меры, с целью организации крепкой обороны в районе Варошмайора.
Батальон «Ваннай» занял сразу же три рубежа обороны. Если говорить о первом рубеже обороны, то у дамбы возле зубчатой железной дороги были вырыты траншеи и установлены проволочные заграждения. Там удар должны были отразить четыре пулеметных расчета. Мост у той же самой зубчатой железной дороги был перегорожен грузовиками. Казалось, прорваться сквозь них силами пехоты было проблематично.
Пулеметные гнезда сооружались также непосредственно у основания дамбы на внутреннем берегу. Они были замаскированы камнями и обломками домов (ставни, жалюзи и т.д.) Почти все здания в Варошмайоре были заминированы. Защитники Буды исходили из того, что наступающие советские войска, попавшие под шквальный пулеметный огонь, будут укрываться от него именно в этих зданиях. В каждой из школ, которых было немало на улицах Варошмайора, скрывались отдельные отряды, вооруженные панцершреками – венгерской разновидностью немецких гранатометов. Для усиления противотанковой обороны в месте слияния улиц Тромбиташ и Эрмеллеки было установлено зенитное орудие. Кроме этого, внутри дворов коврами было укрыто несколько противотанковых орудий; в случае советской атаки их можно было срочно выкатить на улицу и открыть огонь.
Перед каждым из этих укреплений постоянно курсировали патрули, стояли часовые. Все сведения они передавали по телефону. Для того чтобы связь не оборвалась, кабели специально протянули через городскую канализацию. Артиллеристы находились в подвалах домов, рядом с которыми стояли их замаскированные орудия. В подвалы также была проведена телефонная связь, так что их действия должны были быть предельно оперативными. Из-за постоянного обстрела из советских минометов никто из защитников не рисковал без лишней надобности показываться на улице или под открытым небом. Постепенно в домах по аллее Олас и улице Ретек несколько квартир были превращены в подобие долговременных огневых точек. Здесь находились не только пулеметы, но и боеприпасы к ним. Была разработана специальная тактика, согласно которой после некоторого времени пулеметный расчет должен был перемешаться в следующую укрепленную квартиру, лишая тем самым советскую артиллерию возможности вести прицельный огонь. Этого не могли сделать и советские танки, которые не смогли бы засечь местоположение пулеметного расчета. И вдобавок надо отметить, что постовым выделялись сторожевые псы, которые были не только охранниками, но и некоей «теплой» защитой от обморожений.
Второй рубеж обороны пролегал по территории городского парка в Варошмайоре и продолжался по улице Темеш, где находилось три бомбоубежища. Третий рубеж обороны пролегал по восточной части городского парка и переходил в улицу Самош. Только на этих укреплениях располагалось 450 человек. Командный пункт батальона «Ваннай» поначалу находился на улице Чаба. В распоряжение батальона чуть позже были переданы два 40-миллиметровых венгерских орудия, шесть 81-миллиметровых минометов, два тяжелых противотанковых орудия. Одно из этих орудий располагалось на улице Тромбит (сейчас там находится ресторан «Арайфацан»). Оно обслуживалось эсэсовцами из числа скандинавских добровольцев. Второе противотанковое орудие находилось на улице Марош, где почти сразу же было выведено из строя... (12).
Столь подробное описание процесса обороны Будапешта, наверняка требует хорошей карты-схемы города. Но, коль сам автор монографии «Кровавый Дунай» – Петер Гаскони такой карты не приложил к своему труду, не стоит и нам по этому поводу печалиться.
«…у солдат из батальона «Ваннай» было одно несомненное преимущество – прекрасное знание местности, в том числе подземных коммуникационных сетей. Поэтому они спокойно использовали тоннели и канализацию. На севере батальон «Ваннай» граничил с позициями сводного батальона «Европа», который был сформирован из немецких солдат, чьи части все-таки смогли вырваться из окружения. Батальон поддерживался тремя самоходными орудиями из состава венгерского дивизиона, который располагался на площади Кальмана. Кроме этого, есть сведения, что батальону были отданы два реактивных миномета «Салаши». Их установили перед церковью, однако в силу явного недостатка боеприпасов затем увезли в неизвестном направлении.
28 декабря несколько солдат из батальона «Ваннай» совершили дерзкую вылазку. Ночью они проникли в здание больницы Яноша и взяли в плен советских и венгерских пропагандистов, которые призывали через громкоговоритель сдаваться в плен. У этой операции был некий личный мотив. Дело в том, что в плен была взята жена одного из офицеров батальона, которую также принудили подключиться к данной пропагандистской работе. Венгерские солдаты незаметно пробрались в башню, на которой был укреплен громкоговоритель. Советские пропагандисты были убиты на месте. Венгерских пропагандистов перевели за линию фронта, где отдали под военный суд. Все они были приговорены к смертной казни за «…измену родине».
1 января 1945 года 180-я советская стрелковая дивизия предприняла попытку взять штурмом Варошмайор. После сильной артиллерийской подготовки вверх по улице Кутфёльд в направлении пулеметных гнезд направилось восемь советских танков, за которыми скрывались советские пехотинцы. Из одного из сараев, располагавшихся у зубчатой железной дороги, венгерскими солдатами из фаустпатронов были подбиты два танка, после чего атака стала затихать. В тот же день батальон «Ваннай» предпринял контратаку и смог отвоевать только что захваченную красноармейцами дамбу у зубчатой железной дороги. Частям Красной Армии не удавалось ее захватить вплоть до 19 января 1945 года. Подбитые советские танки тут же были использованы венграми для усиления обороны Варошмайора. Под их днищами почти моментально были оборудованы новые пулеметные гнезда. В первую ночь нового 1945 года бои стихли. Красноармейцы предпочли оставить здание больницы Яноша. Там остались только советские снайперы, которые вели охоту на защитников этого района.
Еще 28 декабря 1944 года советские войска с улицы Бечи попытались прорваться в направлении Юрёмерского вокзала. Они атаковали с восточной стороны горы Ремете на отрезке между улицей Переньи и старым Обудайским кладбищем. Ранее, 26 декабря в ходе ожесточенных боев советские войска, наступавшие со стороны Паумаша, смогли занять Будакалас и Бекашмаедьер. 27 декабря красноармейцы почти без боя смогли занять район Чиллагедь и Римские купальни (немцы оставили их). В итоге советские части вышли к железнодорожной насыпи у Акинкума. В будущем основные бои здесь будут вестись у дамбы в Филатори. От этой дамбы линия боев тянулась по территории Обудайского кладбища, по пересечению улиц Переньи и Ремете и заканчивалась у горы Ремете..»(12).
При желании можно реконструировать события, которые происходили на Розовом холме. Это стало возможно, так как сохранились записи, оставленные студентами из состава штурмового университетского батальона.
Эти записи представляют для нас особый интерес. Из отчетных документов по Будапештской наступательной операции выяснилось, что при окончательном разгроме немецко-венгерской группировки, и пленении ее остатков, военнопленными были объявлены все жители венгерской столицы призывного возраста и женщины в военной униформе. Возникло подозрение, что маршалы Толбухин и Малиновский, взбешенные отчаянным и, главное, длительным сопротивлением будапештской группировки, пытались искусственно завысить численность военнопленных и, как следствие, смоделировать исходную численность гарнизона, и приличествующие этой численности потери, понесенные нашими войсками в ходе боев. Эта информация должна была оправдать командующих нашими фронтами перед строгим взором Верховного Главнокомандующего за допущенные просчеты, ошибки, потери войск и явно затянувшиеся сроки операции.
Но внимательное изучение материалов по боям в Венгрии и непосредственно в Будапеште, заставило признать и тот факт, большая часть жителей Будапешта, по разным причинам отказавшихся от эвакуации, действительно принимало активное участие в боях за город… В этой связи, сравнение Будапешта с венгерским «Сталинградом» уже не кажется таким слабо аргументированным… У воинственных, свободолюбивых и туповатых мадьяр, не было причин с цветами и песнями встречать советские танки. Еще в большей степени венгры опасались румынских, болгарских и словацких солдат, следовавших за нашими танками. События 1956 года – тому дополнительное подтверждение. Бывшие студенты, ставшие врачами, инженерами и учителями, будут с ненавистью и ожесточением стрелять в советских солдат, и сжигать наши танки, пытавшихся задушить «Венгерскую весну» 1956 года. Подробнее рассмотреть бои за Будапешт нас заставляет еще одна причина. В ходе боев за Будапешт на приречном участке блокады принимали неосредственное участия дивизионы катеров 1-й бригады речных кораблей, 83-я бригада морской пехоты, и артиллерия отряда боевого сопровождения. Так что наберемся терпения и продолжим знакомство с описанием боев за венгерскую столицу.
Из воспоминаний будапештских студентов: «…Между 24 и 28 декабря группы студентов (4–5 человек) патрулировали улицы на отрезке между горой Лато и закрытой технической академией «Бойай». Поначалу командный пункт университетского батальона располагался на улице Келети Кароя, в гимназии им. Лорантфи. Опорный пункт второго батальона находился на улице Мандула.
Оба батальона поддерживали между собой постоянную радиосвязь. Поскольку со Швабской горы можно было просматривать все окрестности и заметить любое движение, то появляться на улицах очень скоро стало небезопасно. В итоге второй командный пункт был перенесен на угол улиц Верхалом и Семлёхедь.
Судя по всему, советские войска не понимали, с каким слабым и неподготовленным подразделением им пришлось бы иметь дело, а потому избегали сильных атак на этом участке. Так было, по крайней мере, до 28 декабря 1944 года. Даже советские разведчики обходили стороной этот район. В итоге студенты в период с 26 по 28 декабря 1944 года смогли предпринять несколько удачных контратак и даже отбить у красноармейцев часть заповедника на горе Кечке и скале Орослан. На весьма разветвленных улицах Хармашхатар и Сепфёльд они смогли отвоевать здание усадьбы Райниша. Однако во время этих вылазок, которые стали боевым крещением для будапештских студентов, 38 из них погибли.
28 декабря организатор университетского батальона и его командир Дьюла Элишер получил приказ переместиться на западную сторону горы Лато, где он должен был соединиться с немецкими частями. Элишер не хотел рисковать жизнью неподготовленных студентов, а потому отобрал себе группу из 20 добровольцев: «Около полудня после нескольких часов перехода мы оказались вблизи от назначенного места. Было время обеда, и мы зашли в один из домов. Все его обитатели прятались в подвале. Нас угостили отличным супом из чечевицы. Когда я представился, то хозяйка дома сказала, что знакома с моей матерью… Командиром немецкого подразделения был молодой офицер ваффен-СС. Он носил длинную шинель. На шее у него висел Рыцарский крест и автомат. Когда мы направились в прекрасный современный двухэтажный дом, то он показал мне позиции… На большом черном концертном фортепиано немецкий офицер раскинул карту и стал пояснять наши задачи. Он говорил по-немецки. Он говорил, как школьный учитель. У него был приятный голос...
…Труп немецкого солдата, лежавший у подножия горы Лaто, говорил о наличии в этом районе советских снайперов. Немца убили выстрелом в голову. Большинство советских стрелков располагалось на вершинах, которые соседствовали с горой Хармашхатар…
…Наши снайперы, снабженные специальными подзорными трубами, приготовились временно занять позиции. Один из них расположился в амбаре, другие на расстоянии 150–200 метров от него. Но вскоре на левый фланг обрушился огонь из минометов, а на наши позиции устремилась пара дюжин русских солдат. Но они не смогли прорваться сквозь наши пулеметные точки. Лишь некоторым из них удалось скрыться от пулеметного огня и отступить назад. Они попытались обстрелять наши пулеметные гнезда, но к этому моменту пулеметные расчеты уже сменили свое местоположение. Бой на время утих, русские отступили, раздавались лишь одиночные выстрелы. А несколько минут спустя Элишер был ранен. В дом, где он находился, попал снаряд, осколок попал ему в плечо и спину. После госпитализации Элишера командование университетским штурмовым батальоном перешло к капитану Лайошу Шипеки Балашу...» (12).
Многие из будапештских студентов тогда еще не осознавали, в какой серьезный переплет они попали. Но некоторые из них начали понимать весь ужас сложившейся ситуации. Лейтенант авиации, резервист Олаф Самоди, учившийся на машиностроительном факультете, на свой страх и риск сформировал две группы студентов, которые намеревались скрыться. Попытка к бегству была предпринята 28 декабря 1944 года. Под покровом ночи они отступили к улице Семлёхедь, намереваясь пройти дальше к ресторану «Эрдай Лак», а затем закрепиться в кварталах на горах Хармашхатар и Кеске. На тот момент гребни будапештских возвышенностей уже были заняты советской артиллерией. Она открыла огонь по неосторожно марширующим студентам. В итоге ресторана «Эрдай Лак» смогли достичь лишь немногие из группы Самоди. При этом сам Самоди и восемь студентов были ранены.
Застрявшие в здании ресторана студенты и несколько немецких солдат в начале января 1945 года были окружены советскими войсками. В итоге им пришлось принимать бой. У защитников здания «Эрдай Лак» была радиостанция, по которой они смогли связаться с приближающейся со стороны Пилишских гор танковой дивизией СС «Викинг». Но к моменту боев в этом квартале (6–8 января 1945 года) эсэсовские танкисты находились на удалении 40 километров. В итоге на позициях у ресторана появился сам командир 8-й кавалерийской дивизии СС Иоахим Румор, который заявил студентам, что они любой ценой должны были удержать это здание. Оно имело важное стратегическое значение, так как являлось самым северным зданием на будайской стороне, которое удерживалось немецко-венгерской группировкой. Отсюда можно было начать операцию по внутреннему деблокированию Будапешта. Здесь же можно было поддерживать связь с немецкими войсками, которые пытались деблокировать венгерскую столицу снаружи. В итоге в здании ресторана «Эрдай Лак» кроме студентов оказалось еще немецкое подразделение, состоявшее из 50 человек. Также им были приданы бронетранспортер и зенитное орудие, которые должны были помочь отражать танковые атаки. На этом направлении советские войска долгое время не предпринимали никаких действий, так как полагали, что им противостояли более значительные силы» (12).
О том, как дела обстояли в советских частях, блокировавших Будапешт, можно узнать из мемуаров участников боев: «Накануне нового, 1945 года разведчиков Дунайской флотилии перевели в Будафок – южный пригород Будапешта. Хотя наше наступление развивалось успешно, фашисты нередко наносили контрудары. Вдобавок штормовые ветры снесли наведенную нашими саперами переправу через Дунай, и наши части на правом берегу Дуная оказались отрезанными от левого берега. Вся надежда оставалась только на корабли флотилии. Они успешно перебрасывали с левого берега на правый все необходимое: танки, пушки, пехоту.
В это время нас посетил новый командующий Краснознаменной Дунайской флотилией, сменивший контр-адмирала С.Г. Горшкова – контр-адмирал Г.Н. Холостяков. Он приехал вместе с начальником штаба флотилии капитаном 1 ранга А.В. Свердловым, чтобы на месте ознакомиться с боевой обстановкой. Начальник штаба не упускал возможности при случае заглянуть к разведчикам. Здесь мы впервые увидели нового командующего флотилией.
В нашей землянке стояла небольшая елочка. Игрушек на ней почти не было. И все равно настоящая елка напоминала о мирной жизни. И все мы верили, что победа скоро придет, она не за горами.Утром меня вызвал старший лейтенант Калганов и приказал произвести разведку правого берега Дуная. Шел снег. Передовая была рядом. Я прошел через позиции, которые занимали наши морские пехотинцы. Моя задача заключалась в наблюдении за противником с нашей передовой. Враг находился неподалеку. Видимо, опасаясь наших активных действий, фашисты тщательно наблюдали за нашей передовой. И как я ни старался хорошо маскироваться, они все-таки заметили меня и открыли стрельбу.
Близ передовой на нашей стороне находилось немало венгерских солдат. Накануне ночью целая рота со своими офицерами и с оружием перешла на сторону Советской Армии. Они горели желанием сразиться с фашистами, причинившими столько зла их родной Венгрии. Вскоре на различных участках фронта на нашу сторону перешли еще некоторые венгерские части. Из них был создан Будайский добровольческий полк, насчитывавший более двух тысяч человек, командиром которого назначили боевого офицера, ненавидевшего фашизм, подполковника Оскара Варихази. В полку были люди различных возрастов и профессий. Ряды полка пополнили не только военнослужащие. Здесь были молодые рабочие, студенты, учителя, инженеры. Советское командование отнеслось с доверием к новому формированию. И в первом же бою Будайский полк подтвердил, что достоин этого доверия и способен решать нелегкие боевые задачи. Размещались бойцы близ наших дунайцев, и скоро между моряками и венгерскими добровольцами установились теплые, братские отношения» (16).
Из воспоминаний бывшего разведчика Чхеидзе мы имеем возможность оценить всю сложность процессов, происходивших в Будапеште, в Венгрии, да и на всем протяжении советско-германского фронта. Страсти нагнетались, – теперь на отдельных участках борьба происходила между венграми, перешедшими на нашу сторону и убежденными «салашистами». Что там венгерские проблемы, – нашими противниками в Венгрии и Югославии были донские казаки из корпуса генерала Панвица, в Австрии и Чехии – дивизии РОА генерала Власова… По сути дела в долинах и горах восточной и южной Европы на фоне глобальной борьбы с немецким фашизмом продолжалась наша российская перманентная гражданская война…
Удивительное дело, исследуя мемуарные источниками, в той или иной степени отражающие отношения с болгарами, румынами, чехами, словаками, поляками, венграми, и даже немцами, нужно привыкать к тому, что военную судьбу этих стран, позже приобщившихся к блоку «народной демократии», следовало «расценивать» не более как участь жертв фашистского режима… А как же быть с тем, что больших мародеров чем румыны и больших садистов чем мадьяры в рядах оккупационных частей вражеской армии представить себе сложно? «Работящие» венгерские крестьяне и «квалифицированные» рабочие Сакешфехерна топорами и вилами расправлялись с нашими ранеными в госпиталях, оказавшихся в зоне прорыва танковых дивизий 6-й армии СС. Это что, тоже одно из проявлений пролетарской солидарности?
В ходе боев в Венгрии, а затем в Австрии и Германии наши воины, свято верящие, что народы Европы, «…стонущие под игом фашизма», ждут-недождутся прихода русских воинов-освободителей, убедились в своеобразном проявлении «любви» народов этих стран к России. Очередные уроки «интернационального» воспитания наш добросердечный и наивный русский народ получит в дни антисоветского и антирусского восстания в Венгрии в 1956 и в Чехословакии в 1967 годах…
Борьба за Будапешт продолжалась. 31 декабря части Красной Армии смогли штурмом взять железнодорожную насыпь в Ладьмани. Но уже к вечеру того же дня солдаты вахтенного батальона «Будапешт» смогли отвоевать насыпь на всей ее протяженности. Но при этом сам батальон понес огромные потери. В итоге его пришлось снять с передовой. Оборона дамбы в Дальмани была поручена боевой группе майора Вахароша, состоявшей из двух рот венгерских солдат, боевой группы салашистов под командованием доктора Бела Колларитша и отряду истребителей танков «Дери». Позже на этот участок фронта были переброшены солдаты из моторизованной дивизии «Фельдхеррнхалле». К западу от них располагались немецкие части, которые удерживали улицу Миклоша Хорти. Вдоль проволочных заграждений, которые были срочно установлены по всей длине железнодорожной насыпи, были оборудованы восемь пулеметных гнезд. В низинах, которые тянулись на 50, а иногда на 200 метров, наши штурмовые группы еще могли иметь шанс на успех. Но танки не могли проехать через них к дамбе. В итоге линия боев на этом участке будайского плацдарма не менялась вплоть до 10 января 1945 года. И это несмотря на то, что составленный из советских спортсменов штурмовой батальон 83-й бригады морской пехоты неоднократно пытался взять эту дамбу [4.7].
Немцы и венгры, сражаясь в Будапеште, не без оснований верили в то, что именно на венгерской земле в те дни решалась судьба всей кампании на Восточном фронте. «…Бои в этой части города тянулись слишком долго. Мы не могли продвинуться вперед ни на шаг, и выражение «дамба» с каждым днем стало приобретать для нас все более зловещий характер. По серому от пороха и гари снега мы тащили наши раненых товарищей назад по исковерканным улицам. На вопрос: «Откуда?» почти каждый раз раздавалось: «От дамбы…» Тогда это слово было символом мрака и смерти… На передовой давно уже оказались радисты, кучера, санитары и даже повара, служившие в нашей бригаде» (12).
Из всех защитников дамбы в живых осталось только 7 человек венгров. После очередной атаки 11 января майор Вахарош принял решение поднять над этим зловещим для советских солдат объектом белый флаг.
Но главные бои шли на Орлиной горе и Розовом холме. Только 3 января самый северный объект в Буде, гора Матьяш, семь раз переходила из рук в руки. Завладеть этой горой, которая резко вздымалась с южного направления, было важной стратегической задачей для советского командования. Поэтому атаки следовали одна за другой. Но все они, предпринятые с 3 по 7 января, были безуспешными.
Утром 3 января маршал Толбухин был вынужден послать 2-й армейский механизированный корпус и 86-ю стрелковую гвардейскую дивизию на отражение атаки немецких войск, которые снаружи пытались деблокировать Будапешт. Позже к ним присоединилась 49-я гвардейская стрелковая дивизия. Прорыв кольца окружения означал бы изменение всего стратегического замысла. Но при этом бои в Буде не прекращались ни на минуту.
В случае, если бы немецко-венгерская группировка потеряла контроль над Орлиной горой, то положение защитников Будапешта стало бы и вовсе незавидным. В этом случае наша артиллерия смогла бы свободно обстреливать не только аэродром в Вермозо (Кровавом лугу), но и Будайский замок. С этой возвышенности наблюдатели также могли координировать огонь, так как с нее вся западная часть венгерской столицы лежала как на ладони. Немецкое командование с самого начала понимало, что оборона горы не могла быть глубоко эшелонированной. Около 500 венгерских солдат из состава боевой группы «Беренд» занимали позиции в непосредственной близости от места ведения боев, то есть самой Орлиной горы. Их комендатура располагалась в здании монастыря Нотр-Дам де Сион, там, где когда-то располагался штаб армейского корпуса.
Для устойчивости здание монастыря было специально укреплено специалистами Венгерского сейсмологического института. Боевую группу «Беренд» дополняли отряды венгерской жандармерии. Они же поддерживали постоянную радиосвязь как с командованием осажденного гарнизона, так и с соединениями, которые пытались деблокировать Будапешт снаружи. К югу и к западу от горы располагались казармы им. Кароя-Кирая и Фаркашретерское кладбище. Они удерживались силами 8-й кавалерийской дивизии СС. Непосредственно за эсэсовцами располагалась батарея немецкой зенитной авиационной бригады. Рядом же с кладбищем вели бои еще и венгерские зенитчики. Кроме того, оборона данного участка была поручена нескольким венгерским штурмовым орудиям и так называемым истребителям танков – приземистым, малоподвижным, вооруженным мощной артиллерией бронированным машинам {фото 4.1-4.3.}.
12 января советский батальон все-таки смог прорвать с юго-запада оборону и занять вершину Орлиной горы, но на следующий день он был выбит с нее. Однако, к 15 января советские части отбросили защитников далеко от Орлиной горы.
В венгерских донесениях значилось: «Накануне враг атаковал Орлиную гору, сжимая кольцо окружения, нанося одновременно удары по всем южным мостам западного плацдарма. По нашим позициям ведется ураганный огонь из орудий всех калибров. После того как отбили высоты в первой половине дня, враг предпринял рискованную контратаку и вновь занял гору, водрузив на ней красное знамя полка» (12).
Венгры могли продолжать сопротивление в кварталах городской застройки, которые располагались к юго-востоку и к юго-западу от Орлиной горы. А тем временем наша армия усилила наступление на отрезке фронта между Орлиной горой и железнодорожной насыпью в Ладьмани. Удар приходился в направлении улиц Дароси и Бочкай. Это было наиболее подходящее место для наступления, так как фланги были хорошо укрепленными. 13 января советские войска смогли продвинуться между могильных камней на 200 метров вперед по Фаркашретерскому кладбищу. Здесь они натолкнулись на третий рубеж венгерской обороны, который удерживали венгерские полицейские и боевые группы салашистов. Но постепенно их оборона стала ослабевать. В итоге, опасаясь прорыва, 20 января сюда были направлены эсэсовцы.
25 января в ходе кровопролитной контратаки им удалось отбить кладбище у красноармейцев. Данный участок казался советским солдатам неприступным бастионом. Солдаты СС не довольствовались могильными плитами в качестве защиты, они начали возводить между ними баррикады. Всего же участок фронта на кладбище шириной 1 километр удерживало 80 человек. Вообще, если говорить о том, почему советским дивизиям не удавалось продвинуться вперед на участке шириной 2–3 километра, то стоит сказать, что у защитников здесь было огромное количество тяжелых вооружений. В основном на вооружении пехоты были ручные пулеметы «МГ-42», из которых один человек мог успешно противостоять 5 и даже 7 воинам противника.
В силу того, что линия боев была очень запутанной в этих местах, советская артиллерия не могла сконцентрировать огонь на широких участках. В итоге весь январь советские войска продвигались вперед приблизительно по 100 метров в день. Продвижение вперед по улицам Бюрёк и Мартнохедь было и того скромнее. У защитников не было достаточного количества пехоты, узкие улочки Буды не позволяли создать сплошную линию обороны. С другой стороны, те же самые улочки фактически не позволяли советской стороне пускать в дело танки и самоходную артиллерию. Эта тактика защиты называлась «шахматная доска», так как оборона строилась не на сплошной линии, а на некоторых отдельных хорошо укрепленных домах, которые уходили далеко вглубь (как шахматные клетки). Между этими отдельными точками обороны («клетками») не было других рубежей. Но за ними находились хорошо вооруженные войска, которые в любой момент могли выдвинуться вперед и пресечь атаку противника. Это было очень удобно для проведения контратак. Почти каждую ночь части Красной Армии подвергались внезапным нападениям.
В итоге советские части были предельно осторожны – в любой момент они могли оказаться между двух огней. Вдобавок к этому надо учесть, что горные склоны Буды были покрыты загородными домами с глубокими подвалами, с высокими каменными заборами. Расстояние между усадьбами составляло в среднем по 50 метров, что позволяло создать систему опорных пунктов, преодолеть которую без тяжелого вооружения было сложно. В случае мощной атаки наши воины могли достигнуть глубокого проникновения на позиции противника на очень узком участке. В традиционном военном искусстве такой способ ведения боев не приветствовался. Но в условиях плотной городской застройки Будапешта, особенно в Буде, он себя полностью оправдал. Этому способствовал не только рельеф и особенности застройки местности, но и то обстоятельство, что оборону здесь держали плохо подготовленные и недостаточно вооруженные солдаты и добровольцы, единственным преимуществом которых было прекрасное знание данной территории. Прорвавшие оборону части Красной Армии неожиданно обстреливались появлявшимися неизвестно откуда венгерскими солдатами. Главным условием для успешности подобной тактики противника была самостоятельность, почти автономность боевых групп защитников города. Их командиры сами принимали решения, не координируя их со штабами и вышестоящими начальниками. Изобретательность должна была дополняться энтузиазмом. Таковой как раз наблюдался у студентов из штурмовых групп, составлявших батальон «Ваннай», артиллеристов самоходок и большей части немецких военнослужащих.
«Если говорить о снабжении боеприпасами, то хуже всего дела обстояли у штурмового университетского батальона. Также обстояло дело и со стрелковым оружием. Отдельным ротам университетского батальона приходилось удерживать участки фронта шириной от 200 до 300 метров. Так, например, у одной из рот при этом на вооружении числилось всего лишь 8 пистолетов-пулеметов (автоматы Бергмана), 50 винтовок «Маузер», 5 легких пулеметов, 2 пистолета и один 55-миллиметровый миномет. Приблизительно на 10 дней боев имелись следующие запасы: 20 автоматных магазинов, 100 патронов из расчета на одну винтовку, 10 магазинов для легких пулеметов, 10 мин и 775 ручных гранат. При интенсивности боев, которые шли в Буде, этих запасов должно было хватить на один, от силы – два дня. Более того, роты университетского штурмового батальона не располагали никаким тяжелым стрелковым оружием.
В подобных условиях студенты были почти сразу же обречены, так как почти каждый из красноармейцев был вооружен автоматом и массированным огнем его поддерживала не только артиллерия, но прочие тяжелые виды оружия. О том, что у Красной Армии на этот момент не было проблем с боеприпасами, говорит хотя бы тот факт, что на деревянных ящиках с патронами к 1945 году стали появляться надписи краской – «Не экономить!». Вооружение и снабжение немецких частей было значительно лучше. Это относилось как к началу осады Будапешта, так и к более поздним периодам битвы. В силу того, что немцы несли огромные потери, проблем с оружием у них не возникало. В любой момент его можно было подобрать у убитого. Кроме этого, причины медленного продвижения вперед советских частей заключались не только в усиленном сопротивлении немцев и венгров, но также в том, что части Красной Армии столкнулись с непривычными для них условиями ведения войны. В итоге советские войска несли непривычно (для данного этапа войны) большие потери. К середине января 1945 года советские стрелковые дивизии были почти обескровлены» (12).
Если говорить о тактике «шахматной доски», то неделей позже, когда линия боев уже проходила по улице Алькота, отдельные группы дерзких венгерских солдат продолжали совершать вылазки на улице Рат Дьердя и в зданиях на западных окраинах Варошмайора. Это становилось возможным еще и потому, что советские войска занимали кварталы без какого-либо принципа, не отрабатывая системные связи. В эти дни значительно сократилась боевая сила не только немецко-венгерских, но и советских частей. Защитники Буды использовали любую возможность, чтобы нанести Красной Армии максимально возможный урон. Так, например, диверсанты из состава батальона «Ваннай» взорвали советский склад боеприпасов. Бои, идущие среди враждебно настроенного населения, отчаянное сопротивление венгров, всячески способствовали применению партизанской тактики. В итоге обе сражающиеся стороны засылали друг другу в тыл диверсионные группы, одетые в гражданскую одежду. Нечто подобное происходило при многомесячной борьбе в Восточной Пруссии, особенно при борьбе за Кенигсберг.
В ночь на 2-е января немецкими войсками был нанесен первый контрудар из района Дунапентеле, Таварош, Банхида, Буда с целью прорваться к Будапешту и соединиться с окруженными там войсками. В бой были введены крупные силы – до 450 танков и штурмовых орудий, свыше 200 артиллерийских орудий. Одновременно с началом наступления противник высадил десант в 250 человек в район западнее Мужлы. 7-го января после ожесточенных боев наши войска оставили Эстергом. Дальнейшего развития наступление противника не получило благодаря героическим действиям 7-й и 6-й танковых гвардейских армий 2-го Украинского фронта (4-11).
Не достигнув перелома на правом фланге 4-й гвардейской армии, противник сосредоточил значительные силы северо-западнее Секешфехервара и 7-го января нанес второй мощный удар в центре фронта этой армии. В атаках одновременно участвовали до 200 танков и штурмовых орудий. 11-го января после ожесточенных боев наши войска оставили Замой в 12 километрах севернее Секешфехервара.
Для войск 3-го украинского фронта создалась напряженная обстановка, однако, уже к исходу дня 13-го января противник был остановлен и на этом направлении. Всего он продвинулся на десять километров (4-12).
Вследствие попытки немецких частей прорвать блокаду Будапешта снаружи и начавшейся перегруппировки советских войск, активность советских атак значительно упала. Начиная с 3 января, почти на протяжении двух недель в Буде царило относительное затишье, по крайней мере, между боями случались многочасовые перерывы. В результате изменившейся обстановки защитники Будапешта уже 10 января начали готовиться к прорыву кольца и выходу из окружения. По замыслу они должны были нанести мощный удар по советским позициям в районе пересечения улиц Беси и Кишцелли, прорвать линию обороны, выйти из окружения и направиться к Сентендре (Святому Андрею). Однако данный план должен был осуществиться лишь тогда, когда 4-й танковый корпус обергруппенфюрера СС Гилле взял бы Паумаш, то есть начался бы активный прорыв кольца снаружи.
В ночь на 10-е января группа разведчиков разведотряда штаба Дунайской флотилии в составе старшего лейтенанта В.А. Калганова, краснофлотцев В.М. Никулина, А.А. Чхеидзе, В.Н. Глобы Г.А. Веретенникова по системе канализационных труб пробралась в Будапешт и проникла в здание Управления Дунайского пароходства. В результате дерзкой вылазки им удалось захватить карту минной обстановки на Дунае и карту с обозначением мест затопления судов, мешавших судоходству на фарватерах. В ночь на 17-е января при возвращении с задания разведчики попали в засаду в одном из домов на окраине Будапешта в 100 метрах от позиций наших войск и приняли бой, который продолжался два часа. Четверо разведчиков были ранены. Подоспевшее на выручку наше подразделение спасло разведчиков. В ходе боя они уничтожили 17 солдат противника. В результате этого рейда разведчиков командование флотилией получило важные сведения по минной обстановке на Дунае.
16 января советские войска прорвали линию немецко-венгерской обороны у подножия Орлиной горы и к югу от горы Орбан. Защитники в тот же день пытались провести контратаку, но она была подавлена мощным артиллерийским огнем советских орудий. В венгерских донесениях говорилось: «В течение всего дня была сильная бомбежка и артиллерийский обстрел линии фронта и также территории города, главным образом территорий замка. Все комплексы зданий, все общественные строения в огне. По городу невозможно проехать» (12).
Между 17 и 19 января 1945 года один из наших штурмовых батальонов предпринял несколько атак, центр тяжести которых приходился на территории, лежащие к западу от Орлиной горы и от Фаркашретерского кладбища. Но все атаки были отбиты. Чуть выше, у конечной станции зубчатой железной дороги советская пехота при поддержке пяти «Т-34» после долгой артиллерийской подготовки смогла прорвать один из рубежей обороны. Рота батальона «Ваннай» была вынуждена отступить к западным границам Варошмайора. Во время этого боя было подбито три советских танка. Тем временем боевая группа генерал-майора Бильницера предприняла безуспешную попытку отбить у советских пехотинцев жандармские казармы по улице Бёсёрменьи.
16–18 января переброшенные из Пешта немецкие части на время смогли стабилизировать линию боев в Буде. В те же самые дни в штаб 9-го горнострелкового корпуса СС пришло сообщение о том, что немецкие дивизии начинают снаружи операцию по деблокированию венгерской столицы. В соответствии с разработанным планом венгерские самоходные орудия под командованием Шандора Ханака и бронетанковые части майора (начиная с 21 января 1945 года, – полковника) Шёнинга должны были проложить путь к аэродрому в Будаёрше. Так как советские войска могли перейти в атаку по замерзшему Дунаю, то части 1-й танковой дивизии должны были создать специальный Дунайский оборонительный рубеж. В итоге танки были спрятаны на будайском берегу. Их замаскировали циновками и связками камыша. В некоторых местах их отвели в ближайшие переулки.
Наши участники тех событий вспоминали: «Морозы становились все сильней, и к середине января Дунай замерз. Сверху он покрылся толстым слоем снега. По льду можно было ходить. Это помогало нам перебираться через линию фронта. Каждую ночь кто-нибудь отправлялся на правый берег, чтобы уточнить расположение вражеских огневых точек или оборонительных сооружений на набережной Буды. Часто с нами в разведку ходил Калганов. Раненая рука у него еще не зажила, но наш командир знал, что командованию нужны все новые и новые разведывательные данные, и сам увлекал нас своим примером. Ему было тяжело ползать по снегу, но он терпеливо переносил боль»( 16).
Советские войска с начала января 1945 года пытались взять остров Маргет (Маргариты), расположенный по течению Дуная в северной части Будапешта. Но все попытки были безуспешными. Защитники острова пулеметным огнем топили все подплывавшие к нему надувные лодки и десантные плоты.
19 января при очередной попытке десанту удалось высадиться на острове и закрепиться в его северной части у бетонных сооружений недостроенного моста Арпад. Генерал Пфеффер-Вильденбрух тут же прореагировал на это событие. В срочном порядке на остров были послан эсэсовский батальон, которым командовал штурмбаннфюрер Карл Веллер. За ним последовали остатки 2-го штурмового университетского батальона, который на тот момент насчитывал едва ли более 100 человек, а также специальная рота «истребителей танков» из состава 12-й резервной дивизии, в которой насчитывалось 36 человек, вооруженных четырьмя противотанковыми орудиями. Но орудия не смогли заставить советских десантников, укрывавшихся за бетонными конструкциями, оставить свои позиции.
Для развертывания успешной обороны весьма мешала сложно пересеченная местность острова. Более того, 20 января Дунай был схвачен льдом, а 21 января по нему уже можно было перебрасывать пехоту. Возможно, что борьба за остров продлилась бы еще несколько дней, но вмешался типовой случай грубого нарушения устава караульной службы. На одном из постов на острове Маргет со стороны Пешта задремал немецкий часовой.
Случилось так, что это, казалось бы, рядовое событие стало роковым для защитников острова. Именно в эти ночные часы крупная группа наших пехотинцев переправилась через реку. Эта группа заняла позиции в средневековых руинах и обеспечила переправу очередных подразделений. В итоге к утру советским частям удалось создать на западном берегу острова два плацдарма.
В силу того, что эту местность покрывали многочисленные деревья и кустарники, все немецкие контратаки потерпели неудачу. Немецкие и венгерские самоходные орудия увязали в глубоком снегу. В ночь с 21 на 22 января на берег острова переправился наш штурмовой батальон, в состав которого входила батарея тяжелых минометов и рота бронебойщиков. К 23 января части Красной Армии смогли захватить половину острова, продвинувшись до пляжа Палатинус. Немецкая группировка, находившаяся на острове, оказалась в окружении. Только благодаря темноте немцам удалось вырваться из него.
Принимая во внимание критическое положение, старший лейтенант Литтерати-Лоёц, переведенный в состав немецкого батальона, предпринял рискованную акцию:
«Я сел в броневик со своими четырьмя солдатами, которые вызвались добровольцами. В машину мы положили четыре ящика осколочных снарядов и установили на нем пушку. В полдень мы на полной скорости помчались через весь остров к русским позициям. За водонапорной башней мы сделали крутой поворот и направились к средневековой капелле. Мои солдаты зарядили орудие и смогли уничтожить стоявшие на открытом месте советские минометы. Я прикрывал их огнем из автомата. Затем фельдфебель повернул броневик обратно. Вся операция заняла не более 2–3 минут. За это время мы смогли выпустить все 12 снарядов. Когда же русские пришли в себя, то мы уже повернули обратно к своим позициям.
По дороге обратно мы разбрасывали направо и налево ручные гранаты, так что по нам не могли открыть огонь. Все прошло настолько гладко, что три часа спустя мы рискнули повторить нашу вылазку. Но на этот раз мы поехали без пушки, вооруженные лишь автоматами и ручными гранатами. В итоге мы стреляли почти из полностью открытой машины. Там мы обрушили на русских огонь, повернули и помчались обратно. Среди нас никто не пострадал, даже не был ранен» (12).
Немецкие солдаты, закрепившиеся на восточной стороне острова, не могли более отражать советские атаки. Огонь советской артиллерии и минометов делал невозможным хоть какое-то передвижение. Ежечасно на остров обрушивалось около 6 тысяч снарядов, бомб и мин. Некоторые из этих снарядов были взяты советскими войсками в качестве трофея на другом острове – Чепеле. Переправкой этих боеприпасов по льду замерзшего Дуная в основном занимались местные жители, которые были мобилизованы в Пеште.
Последними защитниками острова Маргариты можно считать студентов из университетского батальона, которые до 25 января продолжали удерживать здания на пляже Палатинус. В итоге 28 января бои шли уже в зданиях казино и клуба для поло. Во второй половине дня все строения на пляже были захвачены. Плацдарм, на котором удерживались венгры и немцы, был настолько крохотным, что советские войска нередко попадали под собственный же минометный огонь. Ссылаясь на безнадежное положение, немецкое командование санкционировало оставление позиций на острове. Старший лейтенант Литтерати-Лоёц вспоминал, как он оставлял остров: «Из-за того, что светила полная луна, мы были вынуждены обернуть тягачи и орудия в белые простыни. В 20 часов мы начали отступление. Мы продвигаемся вперед со скоростью ходьбы. Нам мешает идти вдрызг разбитая снарядами и минами булыжная мостовая. Наш путь продолжается более трех часов, пока все тягачи с орудиями не достигают Будайского берега» (12).
Выполнение боевых задач на подступах к Будапешту, не снимало с командования Дунайской флотилией ответственности за поддержание приречного фланга наших и югославских войск под Вуковаром. Огневую поддержку нашим частям в районе города Вуковар продолжали оказывать отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492 и отдельная подвижная артиллерийская батарея № 508 (4-14).
Период третьей попытки прорвать блокаду Будапешта совпал с кризисом немецко-венгерской группировки, удерживавшей западную часть венгерской столицы. Перед отступлением немцы пытались взорвать не поврежденный обстрелами мост. Но по техническим причинам это сделать не удалось [4.17]. Когда его начали восстанавливать советские войска, мост неожиданно взлетел на воздух. Из всей понтонной группы в живых остался лишь один украинский солдат, которого отшвырнуло в ледяную воду Дуная.
Мы уже вели речь о том, что решительный штурм Будапешта начали в первых числах января войска 7-й гвардейской армии и 18-го гвардейского стрелкового корпуса, действовавшие в восточной части города – Пеште. Подразделения 46-й армии сковывали силы противника в западной части – Буде. В Будапештскую группировку войск командира 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Афонина были включены 30-й стрелковый и 7-й румынский корпуса и 9 различных артбригад. Противник отчаянно сопротивлялся, цепляясь в Пеште за каждый дом. Самое ожесточенное сопротивление оказывали части СС, полицейские подразделения и венгерские фашисты. Несмотря на это, к 17 января советские войска прорвались в черте города к Дунаю, расчленив силы противника на несколько частей. 18 января немцы в Пеште начали сдаваться в плен. В восточной части Будапешта немецко-венгерские войска потеряли свыше 36 тысяч убитыми. Сдались Красной Армии 63 тысячи человек [4.18]. Советские солдаты подбили и захватили около 300 танков, САУ и другой боевой техники врага.
20 января советские войска приступили к штурму Буды. Противник по-прежнему отчаянно отбивался. За первые 11 дней боёв из 608 кварталов Буды удалось отбить лишь 114. Только к 11 февраля было занято еще 109 кварталов. Советские части захватили при этом 26 тысяч пленных.
Положение остатков группировки врага в Будапеште стало отчаянным. Поскольку попытки деблокады города не удались, окруженные попытались прорваться сами. Но возможности для удачного прорыва были безнадежно упущены. Освободившиеся в ходе боев резервы 3-го Украинского фронта были развернуты фронтом к Будапешту, при этом войска успели отремонтировать или заменить поврежденную боевую технику и пополнить боекомплект. В ночь на 12 февраля немецкие и венгерские части численностью в 12–14 тысяч человек (из 26 тысяч ещё остававшихся в Буде), сосредоточившись на узком участке фронта, прорвали внутреннее кольцо окружения и устремились из города в северо-западном направлении. Однако, когда прорыв, казалось, удался, они были обстреляны советской артиллерией и атакованы танками. Рвавшиеся на запад немецко-венгерские войска не считались с потерями; сотнями погибая под огнём, они категорически отказывались сдаваться в плен. Эту группировку практически полностью уничтожили войска 3-го Украинского фронта, в расположение немецких войск вышли лишь 785 человек (из них 170 эсэсовцев) без военной техники и тяжелого вооружения.
Немецкие и венгерские части, оставшиеся в городе, в ходе уличных боев 11–13 февраля были пленены либо уничтожены. Командующий будапештской группировкой генерал СС Пфеффер-Вильденбрух вместе со своим штабом предпочёл сдаться в плен. Всего в боях за Будапешт советские войска уничтожили и захватили в плен около 190 тысяч вражеских солдат. К полудню 13 февраля 1945 г. столица Венгрии была очищена от гитлеровцев.
Завершая раздел по участию Дунайской флотилии в боевых действиях в период проведения Будапештской операции следует особо отметить участие в боях в Будапеште батальонов 83-й бригады морской пехоты. Вызывает удивление тот факт, что в монографии «Боевая летопись ВМФ» не акцентируется внимание на то, что с первого и до последнего дня борьбы за Будапешт, немалую роль сыграла 83-я бригада морской пехоты, организационно входившая в боевую организацию Дунайской флотилии. Батальоны бригады участвовали в жесточайших уличных боях, понесли большие потери. Особенно отличились в этих боях разведчики и корректировщики артиллерийского огня. За полтора месяца боев подразделения бригады неоднократно отмечались командованием 46-й армии в секторе наступления которой воевали батальоны моряков (16). Большие сомнения возникает целесообразность использования профессиональных морских десантников в качестве обычной пехоты… Именно поэтому в официальных изданиях об этом факте редко упоминают. Из общевойсковых военачальников информация по участию в боях морских пехотинцев прослеживается в воспоминаниях маршала М.В. Захарова (17).
С периодизацией боевых действий, проходивших в этот период в полосах ответственности 2-го и 3-го Украинских фронтов в период с ноября 1944 по март 1945 года, не все обстоит благополучно.
Судите сами, если ограничиться исключительно временными рамками Белградской, Будапештской и Венской наступательных операций, то возникает ряд естественных вопросов.
1. В рамках какой из этих «наступательных» операций следует рассматривать критическое состояние 3-го Украинского фронта, возникшее в процессе мощного немецкого наступления от линии озера Балатон-озеро Веленце в январе 1945 года?
2. Как увязать Будапештскую наступательную операцию с Оборонительной Балатонской операцией, проводимой силами двух наших двух фронтов со 2-го января до 16 марта 1945 года?
3. Что помешало «своевременному» началу Венской наступательной операции? И к какой из «наступательных» операций следует отнести ожесточенное оборонительное сражение 6-го гвардейского и 64-го стрелкового корпусов 57-й армии с немецкими танковыми дивизиями в период с 6-го по 24-е марта 1945 года?
И подобных вопросов можно задать немало. В этой связи, стоит критически исследовать официальное описание боевых действий 3-го Украинского фронта в период с конца ноября 1944 года до середины апреля 1945 года, пристальнее взглянуть ход боевых действий в полосе наступления 2-го Украинского фронта и сопоставить имеемую информацию с материами по теме, предоставляемыми немецкими, венгерскими и австрийскими исследователями.
Начнем этот анализ с событий, на мой взгляд, представляющих особый интерес по своей важности в исследуемом нами периоде боевых действий.
4.6. Балатонская оборонительная операция
Исследуя боевую деятельность Дунайской флотилии в период проведения Будапештской наступательной операции мы обречены обратить особое внимание на основные этапы проведения Балатонской оборонительной операции. Сам факт проведения фронтовой оборонительной операции, в рамках официально заявленной наступательной операции двух фронтов, уже являлся аномальным явлением и вызывает немалый интерес. Этот «интерес» усугубляется и тем фактом, что в ходе второй фазы операции противника под романтическим названием «Весеннее пробуждение» [4.7] передовые группы немецких танков вышли к Дунаю севернее Дунапентеле, где в то время базировался штаб нашей флотилии. В результате экстренной эвакуации были потеряны часть запасов и имущества флотилии. Не сложно себе представить обстановку, в которой происходила эта эвакуация. Войска 3-го Украинского фронта были рассечены немецким танковым «клином» до берега Дуная.
На тот момент 135-й стрелковый корпус, обеспечивавший оборону на этом принунайском направлении, был фактически разгромлен, 4-я гвардейская армия понесла громадные потери в людях и технике и катастрофа грозила всей группировки 3-го Украинского фронта. Как прослеживается в воспоминаниях маршала Конева: «Верховный Главнокомандующий, в разговоре с маршалом Толбухиным, не исключал варианта отвода войск фронта за Дунай. Этот вариант был отвергнут Толбухиным, прежде всего, потому, что грозил полным разгромом фронта» (18). И как показывает анализ событий, балатонское наступление немцев грозило армиям фронта именно таким разгромом. Для военных историков бои у озера Балатон представляют особенный интерес. Эти бои с первых же дней превратились в полномасштабную фронтовую оборонительную операцию советских войск – последнюю в ходе Второй Мировой войны. Наши военные историки с большими натяжками сравнивают сражения в районе Балатона с Курской битвой, не учитывая того факта, что танковыми эти сражения были исключительно с немецкой стороны, в то время, как наша сторона использовала в большей степени артиллерию и противотанковые средства. Хотим мы это признать, или нет, но эта операция вермахта, носившая романтическое название «Весенняя побудка», могла в значительной мере скорректировать дальнейший ход войны на Восточном фронте, отдаляя сроки окончательного разгрома вермахта. Более того, при благоприятном развитии событий в Венгрии у Германии мог появиться дополнительный шанс склонить «союзников» к сепаратному миру. Об этом эпизоде последнего этапа войны, более известном как «миссия генерала Вольфа», старались как можно реже упоминать наши военачальники, а широким народным массам об этом поведали создатели сериала «Семнадцать мгновений весны».
Ход операции «Весенняя пробуждение» можно разделить на две фазы, в ходе которых Красная Армия последовательно отразила три контрудара и одно контрнаступление немецких танковых группировок. Боевым действиям был присущ ряд характерных особенностей: немецкие войска массированно применяли танковые соединения, чаще без должной поддержки пехоты; советская сторона на данном участке фронта не имела крупных, боеспособных танковых частей и удары противника отражала в основном противотанковой артиллерией, зачастую без надежного пехотного прикрытия. Немногочисленные танки и САУ, имевшиеся в войсках, применялись, как правило, из засад. Оборонительные сооружения советских войск, в том числе противотанковые, хотя и заблаговременно созданные на глубину до 50 км, были заметно слабее аналогичных при отражении танковых ударов немцев под Курском.
Идея Гитлера о проведении в начале 1945 года крупной наступательной операции на территории Венгрии появилась в начале декабря 1944 года. Принимая Салаши 4 декабря в Берлине, Гитлер сообщил венгерскому вождю, что «…он возьмет на себя тяжелый риск и отправит в Венгрию 6-ю танковую армию СС» (12). Срок переброски этих сил назван не был. Незадолго до этого созданная 6-я танковая армия СС была сформирована из элитных танковых частей войск СС и сначала отправлена на Западный фронт, где с 16 декабря участвовала в Арденнском наступлении. Когда же операция «Вахта на Рейне», как было названо это наступление, не привела к решительному успеху, 6-я танковая армия СС была после 8 января 1945 года снята с фронта. Ее в спешном порядке пополнили, чтобы использовать в новых боевых действиях. В ближайшем окружении Гитлера определенно рассчитывали на то, что четыре элитные дивизии войск СС вскоре теперь будут отправлены на Восточный фронт для прикрытия Берлина, где со времени мощного зимнего наступления Красной армии складывалась очень тревожная ситуация. В середине января русские войска достигли Силезии, вышли к Одеру в районе Кюстрина и на тот момент стояли всего лишь в 65 километрах от столицы рейха. 21 января берлинский фольксштурм был приведен в состояние готовности. В городе нарастали панические настроения, которым поддались также и семьи некоторых высших руководителей национал-социалистической партии: именно в эти дни фрау Геббельс уже начала «планировать» самоубийство своей семьи.
В этой напряженной обстановке генерал-полковник Гудериан предложил все высвободившиеся на Западе силы перебросить в район восточнее Берлина и дислоцировать их там двумя группами: одну в районе Глогау – Котбуса, а другую в Померании восточнее Одера, чтобы этими крупными группировками остановить далеко продвинувшиеся передовые клинья наступающих русских войск и, пока они были относительно слабы и испытывали трудности со снабжением, отрезать их от основных сил. Гитлер, однако, высказался против этого плана. Он преподнес своим совершенно ошеломленным генералам другую идею – задействовать 6-ю танковую армию СС не для защиты Восточной Германии или даже Берлина, но в Дунайском регионе. Никакие аргументы Гудериана не смогли переубедить Гитлера. Он обосновывал необходимость наступления в Венгрии в первую очередь экономическими соображениями. В течение целого дня обсуждалось это «…злосчастное» по мнению Гудериана решение Гитлер оставался при своем мнении: «Если вы не получите больше горючего, то ни один танк не сдвинется с места и не взлетит ни один самолет. Это вы должны ясно сознавать. Но мои генералы ничего не понимают в военной экономике!» (11). Фюрер ссылался на венгерские нефтяные месторождения и расположенные около них нефтеперегонные заводы, которые после бомбовых ударов по германским заводам по производству синтетического горючего стали совершенно незаменимыми и приобрели решающее значение для ведения войны.
Однако в действительности решение Гитлера в значительно большей степени определил другой фактор. После многочисленных поражений на фронтах он был должен продемонстрировать германскому народу и вермахту новый военный успех. Своему начальнику прессы доктору Дитриху Гитлер оптимистично сказал 20 января: «Я ударю по русским там, где они не ожидают. 6-я танковая армия СС следует в район Будапешта. Если мы проявим активность в районе Дуная, русским там тоже придется пошевелиться!» (11). Он рассчитывал, что у русских в Дунайском регионе удерживают фронт значительно более слабые части да еще формирования их балканских союзников. Наступлением на территории Венгрии он рассчитывал снизить давление русских на всем Восточном фронте.
Перед Зеппом Дитрихом была поставлена грандиозная задача – силами 6-й армии совместно с группировкой армий «Юг» ударом в стык двух наших фронтов нанести максимальный урон группировке 3-го Украинского фронта. По мнению Гитлера успех в Венгрии мог изменить судьбу всего Восточного фронта и осуществить решительный поворот в войне на Востоке. Сам же Дитрих был разочарован планом Гитлера: он предпочел бы прибыть в Берлин, чтобы участвовать в обороне столицы. Гитлеру пришлось обещать генералу войск СС, что сразу по достижении 6-й танковой армией СС поставленных перед ней целей (освобождение Будапешта, выход на линию Дуная и создание плацдарма на восточном берегу реки) он будет сразу же переведен в Берлин. С тяжелым сердцем Дитрих распрощался с Гитлером. «У меня было чувство, что я с ним больше не увижусь», – рассказывал он впоследствии. Он отправился на юг Германии, где в течение следующих недель организовывал переброску 6-й танковой армии СС в Венгрию.
Четыре дивизии 6-й армии выступили из района Кёльн– Кобленц. Их передислокация в Венгрию было осуществлена в 290 транспортных эшелонах и продолжалось около 10 суток. 1-й танковый корпус СС в составе 1-й танковой дивизии СС лейбштандарт «Адольф Гитлер» и 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» сосредоточился севернее Комарно в местечке Одьялла. II танковый корпус СС в составе 2-й танковой дивизии СС «Рейх» и 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» выдвинулся южнее Дуная и, перейдя через Рабу, остановился между городами Папа и Веспрем. Вся операция проводилась с соблюдением всех маскировочных и дезинформационных мероприятий. Солдаты войск СС сняли свои нарукавные нашивки и называли себя служащими строительной организации, а штаб 6-й танковой армии СС фигурировал под названием Высший саперный штаб в Венгрии. Сам Зепп Дитрих до 2 марта 1945 года вообще не появлялся в Венгрии, чтобы своей колоритной фигурой не загубить все результаты маскировочных мероприятий.
Для сохранения тайны, цели проводимой в Венгрии операции не были в полном объеме доведены до штаба группы армий «Юг». В приказе фюрера, поступившем 25 февраля 1945 года в группу армий «Юг» и командующему юго-восточным направлением относительно операции в Венгрии, говорилось только о выравнивании линии фронта между Дравой, Дунаем и озером Балатон в качестве ее «конечной цели». В числе сил для проведения этой операции были предусмотрены от группы армий «Юг» армейская группа «Бальк» (6-я германская и 3-я венгерская армии), 6-я танковая армия СС и 2-я танковая армия, от группы армий «Е» (оперативное командование «Юго-Восток») три пехотные и одна кавалерийская дивизии. Основная операция получила кодовое название «Весеннее пробуждение» и стала с учетом предназначенных для ее проведения сил – 5 армий в составе около 30 дивизий, в том числе 11 танковых дивизий – последним масштабным германским наступлением в ходе Второй мировой войны.
Теперь обо всем по порядку.
Обстановка на южном фланге советско-германского фронта к началу 1945 года
К началу 1945 года на южном крыле Восточного фронта сложилось следующая стратегическая обстановка. Под ударами советских войск Германия потеряла своих союзников – Румынию и Болгарию. Были оставлены значительные территории в Чехословакии, Югославии и к востоку от Дуная в Венгрии. Соединения Вермахта с большим напряжением сил удерживались на занимаемых позициях. Реально оценивая ситуацию, германское руководство в наступившем 1945 году планировало на южных участках фронта только оборону, лишь в Венгрии предусматривалось наступление с целью деблокирования окруженного Будапешта и последующего удержания западной части страны.
По замыслу немецкого командования, Венгрия должна была стать своеобразным буфером в обороне Венского промышленного района Австрии и Южной Германии, где планировалось создать оборонительную линию, условно названную «Альпийская крепость». При этом, Адольф Гитлер требовал не только удержания западной Венгрии, но и настаивал на снятии блокады Будапешта. Фюрер придавал большое политическое значение сохранению фактически единственного преданного союзника 3-го рейха в Европе. Кроме того, после потери румынской нефти у Германии оставались нефтяные месторождения только в австрийском Цистердорфе и в районе озера Балатон. Там же находились и последние нефтеперегонные заводы, германские же фабрики синтетического горючего уже были разрушены авиацией союзников. Поэтому для усиления обороны в Венгрии и особенно для деблокады Будапешта Гитлер решительно снимал ударные части и резервы с других фронтов. И это делалось, несмотря на явное неодобрение таких действий германским генералитетом.
В этой полемике отчетливо проявилось основное противоречие между Гитлером и большинством его военачальников в видении грядущих стратегических задач вермахта: генералы стремились стянуть все оставшиеся силы и защитить собственно Германию (предполагая возможность последующей капитуляции на почетных или хотя бы приемлемых условиях); Гитлер же грезил только о продолжении борьбы и сохранении остатков «великого Рейха» . В упорной борьбе за венгерскую столицу был и ещё один существенный аспект. Дело в том, что Венгрия была верной союзницей 3-го рейха в дни побед и оставалась таковой в дни поражений. Попытки адмирала Хорти найти «взаимопонимание» у западных союзников были тщетны [4.13], а переговоры в Москве венгерских представителей запоздали на фоне решительных действий Отто Скорцени, поддержанных сторонниками Салаши [4.14]. Так или иначе, вооружённые силы Венгрии продолжали боевые действия совместно с вермахтом практически до конца Второй Мировой войны в Европе.
Еще в ноябре 1944 г. Гитлер через главное командование сухопутных войск отдал группе армий «Юг» (бывшая «Южная Украина») приказ об организации обороны Будапешта. Более того, речь шла о придании Будапешту статуса «крепости», что неминуемо грозило превращением столицы Венгрии в зону ведения боевых действий. Для начала немцами было предпринято решительное наступление в Арденнах, в ходе которого войска союзников потерпели ощутимое поражение, которое они впоследствии пытались выдать за победу. Несколько позже, в конце декабря, был отдан приказ перейти на Западном фронте к обороне, а высвободившиеся войска перебросить на Восточный фронт, но не к Одеру (что представлялось более логичным и своевременным), а направить для снятия блокады Будапешта. Первоочередной задачей группы «Юг» являлось деблокирование окруженной в городе группировки немецких и венгерских войск и стабилизация фронта по Дунаю. И лишь после этого (конечно, в случае удачного исхода операции) предполагалось высвободить войска для упрочения фронта на берлинском направлении. Как это ни парадоксально, но бои у озера Балатон при таком «раскладе» привлекаемых сил и поставленных задач можно рассматривать как один из этапов битвы за Берлин.
Первый этап Балатонской оборонительной операции. Январские бои.
Мы уже вели речь о том, что к началу нового 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов под командованием маршалов Малиновского и Толбухина, прорвав линию «Маргарита», проходившую по рубежу оз. Балатон–Секешфехервар–оз. Веленце–Будапешт, завершили операцию по окружению Будапештской группировки немецких войск. Воспользовавшись морозами, сковавшими землю, советские подвижные части 4-й гвардейской армии генерала Захарова осуществили глубокий рейд, выйдя к берегу оз. Веленце, и захватили г. Секешфехервар. Части 57-й генерала Шарохина и 27-й армии генерала Трофименко, действовавшие южнее, вышли к озеру Балатон и продвинулись до реки Драва.
В тоже время немецкое командование прилагало все силы, чтобы деблокировать окруженную группировку, восстановить оборону по Дунаю и удержать оставшуюся часть Венгрии в своих руках. С этой целью из-под Варшавы был поспешно переброшен 4-й танковый корпус СС. Усиленная этим корпусом 6-я немецкая армия в ночь с 1 на 2 января нанесла мощный контрудар из района юго-восточнее Комарно по правому флангу 4-й гвардейской армии. На узком участке наступало в направлении к Будапешту пять танковых и три пехотные дивизии. Немецкие войска наступали на участке Дунальмаш-Банхида. В наступление перешел IV танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС Гилле при поддержке частей 6-й полевой армии генерала Балка. В контрударе по советским войскам участвовало до 7 танковых дивизий неполного состава и две моторизованные дивизии, в числе которых были 3-я танковая дивизия СС «Тотенкопф», 5-я танковая дивизия СС «Викинг», 2-я венгерская танковая дивизия, а также 503-й и 509-й батальоны танков «Тигр» и «Тигр-Б» (так значится в армейском отчете. – Б.Н.). Группировка быстро прорвала фронт 31-го гвардейского стрелкового корпуса и, обойдя большинство ПТОП (противотанковых опорных пунктов), продвинулась в глубь обороны 4-й гвардейской армии на 27–31 км. Направление этих ударов прослеживается на схеме (рис. 4.3).
В первые три дня наступления врагу удалось продвинуться на глубину до 30 км. Были приняты срочные меры к срыву вражеского наступления. В результате быстро осуществленной перегруппировки войск к участку прорыва, организации противотанковой обороны и гибкого маневра оперативными резервами вражеская группировка в короткие сроки была измотана и вынуждена отказаться от наступления на Будапешт на этом направлении. Надо отдать должное нашей авиации, особенно штурмовой, которая истребила много вражеских танков.
Большую помощь в срыве этого контрудара нам оказали войска 2-го Украинского фронта, предпринявшие в эти дни по указанию Ставки наступление из района Эстергома вдоль северного берега Дуная на Комарно.
Не пробившись на соединение с будапештской группировкой на северо-западе, противник решил сделать это на юго-западном направлении. 7 января утром из района северо-западнее Секешфехервара три танковые дивизии нанесли второй контрудар.
К этому моменту советские войска на большинстве участков фронта находились в движении и только на некоторых участках начали переходить к обороне. Особенно тяжёлым положение было в 4-й гвардейской армии, которая в первую очередь подверглась немецкому удару. Ситуация усугублялась и тем, что в ходе предшествовавшего наступления армия понесла большие потери в личном составе и материальной части и, при этом, была ориентирована на дальнейшие наступательные действия в направлении Мор. Артиллерийские части армии имели всего 55–69% от положенного количества материальной части, а по средствам моторизации и того меньше – 41–49% (3).
Разведка фронта проинформировала генерала армии Захарова о повышенной активности немецких танковых частей, и о возможном наступлении противника 3-5 января в полосе ответственности его армии. С учетом полученных разведданных, 4-я гвардейская армия была пополнена двумя истребительно-противотанковыми бригадами (ИПТАБр) и двумя истребительно-противотанковыми полками (ИПТАП). Всего было выделено 8 полков, и на предполагаемых направлениях немецких контрударов было спешно оборудовано 39 ПТОП, имевших в своем составе 524 орудия калибра 45–122 мм. Как выяснилось в первый же день немецкого наступления, направление главного удара противника в полосе 20-й стрелковой дивизии было определено неверно. Поскольку командование фронта не ожидало на этом участке применения немцами больших сил, глубина оборонительных рубежей 4-ой гвардейской армии была небольшой. Учитывалось возможное усиление армии за счет фронтовых резервов и перевода артиллерии с других участков фронта. Впрочем, использование приданных противотанковых полков при формировании ПТОП было недостаточно эффективным, так как они были распределены побатарейно, а в ряде случаев, и поорудийно. Не было создано корпусного и армейского артиллерийского резерва (2).
Как уже отмечалось, направление немецкого главного удара было определено командованием фронта и армии неверно, и потому противотанковая оборона в полосе обороны 31-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке которого немцы нанесли главный удар, оказалась чрезвычайно слабой. Полоса обороны корпуса составляла 42 километра. Среди 217 орудий калибра 45–122 мм, поставленных на позиции, отсутствовали 57-мм ЗИС-2, 85-мм зенитные и самоходные орудия, а также 100–152-мм самоходные орудия. Средняя плотность артиллерии на участке обороны корпуса составляла 4,7 орудия на один километр фронта, в то время как в среднем по фронту эта плотность была почти вдвое большей. Следует признать, что выбор основного направления для прорыва танковых частей противника был сделан исключительно верно.
Теперь перед вражеской ударной группировкой в 28-километропой полосе оборонялся 20-й гвардейский стрелковый корпус, которым командовал храбрый и опытнейший генерал Н.И. Бирюков, начавший Великую Отечественную войну командиром 186-й стрелковой дивизии. Соединения этого корпуса умело организовали оборону и проявили большое мужество и массовый героизм в борьбе с вражескими танками. В ходе боев, продолжавшихся до 13 января, их поддерживали другие соединения и части 4-й гвардейской армии.
Здесь основную тяжесть борьбы с наступавшими немецкими войсками вынесли на своих плечах артиллеристы дивизионной артиллерии. Попав под мощные удары немецких танков, находившиеся на марше и отдыхе пехотные подразделения 31-го корпуса беспорядочно отошли, создав кризисную ситуацию для всего направления. Оставшись без пехотного прикрытия, попав к тому же в частичное или полное окружение, большинство ПТОП вело бои в течение 1–3 суток в условиях практически полного отсутствия прикрытия с воздуха, подвоза боеприпасов и продовольствия. К исходу 3-х суток непрерывных боев в окружении артиллерия 31-го гвардейского стрелкового корпуса потеряла более 70% материальной части и 46–66% личного состава, но многие окруженные подразделения вышли в расположение своих войск, вывозя и выкатывая на руках исправные орудия. Стоит обратить внимание на тот очевидный факт, что наша хваленая пехота к началу 1945 года во многом утратила свои бойцовские качества. Командирами взводов большей частью были 17 -18 летние выпускники подготовительных военных школ и краткосрочных курсов. Основу наших пехотных подразделения составляли 18-летние и 50-летние солдаты [4. 10]. Первые еще не научились воевать, а вторые, умудренные житейским опытом, не спешили подставлять свои головы под вражеские пули.
Ожесточённая борьба развернулась и над полем боя. Удары немецких танковых группировок поддерживала авиация 4-го воздушного флота люфтваффе. Советская 17-я воздушная армия под командованием генерала Судец, имея превосходство над авиацией противника в небе над Балатоном, сосредоточила усилия на борьбе с танковыми клиньями врага, нанося при этом удары и по аэродромам противника, совершив только за 2-е января 671 самолётовылет против 450 у немцев.
С выходом немецких войск в район Тат создалась реальная угроза прорыва их к Будапешту. Противодействовать этому прорыву командование 4-й гвардейской армии не успевало. Поэтому свой противотанковый резерв – 12-ю ИПТАБр – бросила против наступавшей немецкой группировки 46-я армия, входившая во внутреннее кольцо окружения Будапешта. 4 января бригада вступила в бой с передовыми частями немцев. Здесь вновь повторилась безобразная ситуация с пехотным прикрытием, когда после первых же атак немецких и венгерских танков части 86-й стрелковой дивизии бросили артиллеристов и беспорядочно отошли.
Оставшись в одиночестве, 1255-й ИПТАП в течение трех часов боя был вынужден отбиваться всеми имевшимися в наличии огневыми средствами, находясь в полуокружении. Израсходовав все боеприпасы, полк отступил, потеряв 14 орудий, 4 автомашины, 12 тракторов и 45 человек убитыми и ранеными. Два другие полка бригады успешно сдерживали противника, но не могли быть использованы для закрытия бреши в районе городка Тат.
Однако, выигранное артиллеристами время было использовано для переброски резервов на угрожаемые направления с целью прикрытия дорог на Будапешт. Так, восточнее селения Токод командование 46-й армии сосредоточило два пушечных полка, гаубичный, миномётный и полк гвардейских минометов, а также сводный батальон танков. Особенно сильные резервы, в том числе переброшенные со 2-го Украинского фронта, были сосредоточены на участке Жамбек– Бичке. В результате многочисленных перегруппировок к 5 января в полосе наступления немецкой группировки были сосредоточены 31 полк артиллерии РВГК (в том числе, 13 ИПТАП и 2 ЛАП), 8 артдивизионов и до 8 полков тяжелых и гвардейских минометов. Во вторую линию обороны были переброшены также все исправные танки 1-го гв. мехкорпуса генерала Руссиянова, 18-й танковый корпус генерала Говоруненко и 5-й гв. кавкорпус генерала Горшкова. Всего здесь было сосредоточено 1305 орудий и крупнокалиберных минометов, а также около 210 танков (из них более 70 средних танков «М4» – «Шерман») и лёгких САУ «СУ-76» (2).
Все дороги в полосе наступления немецких дивизий были перекрыты батареями тяжёлой и зенитной артиллерии, способной пробить лобовую броню тяжелых немецких танков и самоходных орудий, а на флангах позиций с выносом в сторону противника были замаскированы 76-мм дивизионные и 57-мм противотанковые орудия, предназначенные для внезапного огня из засад по бортам наступавших колонн с коротких дистанций. Благодаря такому массированному сосредоточению противотанковых сил, немецкое наступление к вечеру 5 января было остановлено. После окончания боев трофейной командой 4-й гвардейской армии было обследовано и запротоколировано сгоревших и разрушенных 5 танков «Тигр-Б», 2 танка «Тигр», 7 танков «Пантера», 19 танков PzKpfw IV, 6 танков PzKpfw III, 5 самоходных орудий (в отчете – 75-мм «Фердинанд») и 19 бронетранспортеров и бронеавтомобилей. Кроме того, несколько груд искореженного металла не позволяло распознать в них тип бывшей боевой машины. Всего же, по донесениям советских артиллеристов, в ходе боев 2–5 января было подбито и уничтожено около 120 танков и САУ и до 100 БТР и бронеавтомобилей, более 30% которых не подлежали восстановлению (2).
Не добившись прорыва к Будапешту в полосе 31-го гвардейского стрелкового корпуса, командование немецкими войсками попыталось осуществить прорыв к венгерской столице через позиции 20-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Бирюкова. Здесь были сосредоточены две полнокровные немецкие танковые дивизии, а также части двух батальонов тяжелых танков, 2-й венгерской танковой дивизии и несколько танковых батальонов и бригад штурмовых орудий, взятых из резерва немецкой 6-й танковой армии. Утром 7 января головная группировка в 110 танков обрушила удар на передовые части 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 20-го гвардейского стрелкового корпуса, пытаясь пробиться в Замоль. Несмотря на то, что оборона корпуса была неплохо обеспечена артиллерией (в том числе, противотанковой и тяжелой), с началом боев на прикрытие дороги Замоль–Чаквар было дополнительно переброшено два пушечных полка. Кроме того, в бой были введены части 7-го механизированного корпуса и 1-го гвардейского механизированного корпуса. Маршалы Толбухин и Малиновский были грамотными, опытными военачальниками. Они в полной мере оценили опасность, грозящую всему южному крылу 3-го Украинского фронта, а возможно и всей кампании только начавшегося 1945 года. Проклиная преступное легкомыслие своего однокашника по академии Генерального штаба – командующего 4-й гвардейской армией генерала И.Ф. Захарова, они бросили навстречу наступавшим немецким танковым частям артиллерийские резервы двух фронтов. По анализу потерь в танках и САУ 6-й танковой армии СС, можно сделать вывод, что большая часть танков противника была не просто подбита, а буквально расстреляна нашей артиллерией {4.1}.
Массированное применение обороняющимися войсками огня артиллерии с открытых позиций и танков из засад, вынудило наступавшую группировку противника уже к концу дня перейти к обороне. За один день боя на данном участке фронта было уничтожено 38 танков и штурмовых орудий. Тем не менее, в результатом напряженных боев, нашим войскам пришлось оставить Замоль и отвести дивизии 20-го гвардейского стрелкового корпуса на 4–5 км в район севернее Секешфехервара.
12–13 января советская разведка зафиксировала отвод крупных танковых колонн из района Эстергом и Бичке на запад. Пленные подтверждали получение приказа об отводе войск для укрепления Западного фронта и группы армий «Центр». Это казалось логичным, но явилось лишь очередной плановой демонстрацией, призванной скрыть перегруппировку основных ударных сил немецкой группировки перед третьей решительной попыткой деблокирования Будапешта.
17 января в районе между озером Балатон и Баконским лесным массивом немцам удалось сосредоточить пять танковых дивизий неполного состава. Группировка имела своей целью прорыв фронта 4-й гвардейской армии между озерами, после чего она должна была выйти к Будапешту с юга. Необходимо заметить, что это наступление имело большие шансы на успех, так как удар вновь приходился на позиции 4-й гвардейской армии, понесшей большие потери в ходе предшествующих операций и имевшей меньшие резервы противотанковой артиллерии и танков.
Утром 18 января передовые группы немецких танков и САУ сбили слабые заслоны 135-го стрелкового корпуса и повели наступление, охватывая Секешфехервар с юга и севера. Как только выяснилось направление главного удара немецкой группировки, командование 4-ой гвардейской армии начало перебрасывать на угрожаемые направлении артиллерийские резервы и подразделения с неатакованных участков. Часто выдвигаемым на назначенные позиции батареям приходилось вступать в бой прямо с марша, разворачиваясь под огнём немецких танков, что приводило к большим потерям. Большинство этих батарей было раздавлено гусеницами немецких тяжелых танков и штурмовых орудий, но на некоторое время они остановили немецкое наступление в районе канала Шарвиз. К исходу 18 января пехотные части 135-го стрелкового корпуса полностью отошли за рубеж канала Шарвиз, оставив на противоположном берегу только артиллеристов, сражавшихся в полном окружении. Авиация 17-й воздушной армии, несмотря на трудности, связанные с нелётной погодой, по мере возможности, препятствовала продвижению немецких войск. Она штурмовала колонны и скопления боевой техники противника, прикрывала маневры своих войск. За первый день немецкого наступления было совершено 718 самолётовылетов, при этом, кроме ударов по наземным силам вражеских войск, на аэродромах и в воздухе уничтожено до 50 самолетов противника.
Следует отметить, что, начиная с 10–12 января, немецкие войска начали широко практиковать наступательные действия в ночное время, продемонстрировав свою великолепную подготовку к этому виду боя. Для советских войск это было неожиданно, и потому первое время не было ничего сделано для облегчения отражения ночных атак. Ночью немцы действовали чрезвычайно малыми подразделениями (1–3 танка или САУ), привлекая для атаки, грузовые автомобили, бронетранспортеры или тягачи с зажженными фарами, чтобы создать у обороняющихся войск иллюзию наступления большого танкового подразделения. В некоторых случаях в сумерках они использовали макеты танков с установленными на них горящими фарами, чтобы вызвать на них огонь артиллерии.
Несколько дней наши танкисты не могли понять причину высокой результативности огня противника в полной темноте. Но 19-го января в полосе обороны 18-го танкового полка была захвачена подбитая немецкая САУ с установленным на ней ночным прицелом {4.6}. После этого специально выделенные подразделения стали заготавливать на направлениях вероятного ночного наступления костры, поджигать которые должны были разведчики, заслышав приближающиеся вражеские машины. Огонь костров «ослеплял» приборы ночного видения. Такая практика себя оправдала и была рекомендована повсеместно в последующих боях.
19 января немцы попытались форсировать канал Шарвиз, и в районе Шопонья им это удалось. Чтобы прикрыть направление на Аба, командование 3-го Украинского фронта выдвинуло из резерва 133-й стрелковый корпус с двумя ИПТАП, а также 18-й танковый корпус, поддержанный полком «СУ-76». Эти соединения без подготовки вступили в бой с наступавшими немецкими танками. В результате неграмотных действий командующего и штаба 4-й гвардейской армией, эта группа к исходу дня оказалась в окружении, а немецкие войска вышли к Дунаю. Кто сейчас скажет, сколько наших артиллерийских батарей, танков «Т-34» и незащищенных броней «Су-76» было уничтожено в те дни?
Впрочем, 21-го января ударом на юг наиболее мобильные части двух окруженных корпусов смогли прорвать немецкое кольцо и выйти в расположение 57-й армии. Выход «окруженцев», как всегда, прикрывали артиллеристы дивизионной артиллерии и ИПТАП, которые, ввиду отсутствия тягловой силы, «реквизированной» для нужд отступавшей пехоты, вели огонь до последнего снаряда, после чего подрывали матчасть и прорывались к своим частям. 18-й танковый корпус потерял в этих боях до половины танков, причем, значительная их часть была оставлена на поле боя из-за отсутствия горючего и тягачей для эвакуации повреждённых машин.
Начав наступление 18 января, очередной целью немецкой группировки был выход к Дунаю. В первый же день наступления противник прорвал нашу оборону на фронте в 20 км и продвинулся на 15 км. К 20 января немецкие и венгерские войска вышли к правому берегу Дуная у Дунапентеле. Правобережный плацдарм советских войск оказался рассеченным на две части. Теперь перед немецкой группировкой стояла задача, подтянув резервы, начать наступление на Будапешт с юго-запада. От, казалось бы, неминуемой катастрофы войска 3-го Украинского фронта спасло лишь то, что на тот момент требуемых для решительного наступления резеров у немецкого командования не оказалось.
Оценивая впоследствии действия советских войск в районе озера Балатон в январе 1945 года, маршал Ф.И. Толбухин писал: «После прорыва противника к Дунаю обстановка для войск 3-го Украинского фронта создалась первое время очень тяжелая. Южный фланг прорыва был открыт, это угрожало окружением 57-й армии, 1-й болгарской армии и 12-му югославскому корпусу, занимавшим позицииюго-западнее озера Балатон и по реке Драва до ее устья. Переправы через Дунай были в одну ночь снесены штормом (начавшейся подвижкой льда. – Б.Н.). Штаб фронта находился в городе Пакш, куда доходила разведка противника… Откровенно говоря, обстановка была опасная, и нам было предоставлена возможность решать вопрос о дальнейшей целесообразности удержания плацдарма западнее Дуная. Уходить за Дунай было обидно – Вена стала казаться далекой, а на вторичное форсирование Дуная при организованной его обороне противником в ближайшее время надежд не было…» (18).
С выходом немецких войск к Дунаю для 3-го Украинского фронта сложилась крайне тяжёлая обстановка. Фронт был разрезан надвое, и продолжавшийся удар немецких войск в район Будапешта создавал угрозу окружения наших войск в районе Секешфехервара. Маневр частями северного участка фронта для поддержки южного исключался, так как здесь также была замечена активизация немецких войск. Более того, на Дунае начался ледоход, разрушивший все временные мосты и нарушивший паромные переправы, что, с одной стороны, затрудняло подвоз продовольствия и боеприпасов, с другой – исключало организованную эвакуацию. Только построенные саперами канатные дороги и усиленная деятельность бронекатеров Дунайской флотилии (25) восстановили снабжения войск на правом берегу Дуная. Впрочем, этот ледоход помешал и немецкой группировке с ходу форсировать реку и захватить плацдармы на её левом берегу.
Чтобы препятствовать дальнейшему немецкому наступлению на юг, войска 57-й армии были перегруппированы и развернуты фронтом на север. В это же время между озером Веленце и рекой Дунай спешно разворачивались 5-й гвардейский кавкорпус и части 1-го гвардейского мехкорпуса – последние незадействованные резервы фронта. Сюда же спешили 13 артиллерийских и минометных полков (из расчета три дивизиона – полк), собранных со всех участков 3-го и 2-го Украинского фронтов. Две бригады 1-го гвардейского мехкорпуса, имевшие на вооружении танки М-4 «Шерман», с ходу вступили в бой, однако, они потеряли до 70% танков, несмотря на то, что вели огонь преимущественно из засад. Положение усложнялось тем, что «Шерманы», имевшие узкие гусеницы, не могли успешно маневрировать в условиях перемежающихся заморозков и грязевых оттепелей {4.3}, {4.4}. О напряженности боев можно судить потому, как исходу 21 января части переброшенного на данный участок 1-го гвардейского мехкорпуса превратились, по сути, в сборный ИПТАП неполного состава, который к тому же остался почти без боеприпасов. В самый критический момент положение спас переброшенный на данный участок полк «СУ-100», активные действия которого предотвратили полный разгром последних подразделений 1-го гвардейского мехкорпуса.
Кавалеристы 5-го гвардейского кавкорпуса постоянно маневрировали за позициями нашей артиллерии, и умело взаимодействовали с подходящими артиллерийскими батареями. Несмотря на многочисленные попытки немецких танков прорваться через позиции 5-го гвардейского кавкорпуса, им это не удалось. Группа в 15 тяжёлых танков попыталась обойти главные узлы сопротивления кавалеристов и атаковать их с тыла, но, пройдя 4 километра в тыл оборонявшихся, была блокирована, а затем полностью уничтожена подошедшей инженерно-штурмовой бригадой при поддержке гаубичного дивизиона и двух батарей полка «СУ-76» 5-го гвардейского кавкорпуса. В этом бою особенно отличился расчёт «СУ-76» под командованием младшего лейтенанта Трушина, который уничтожил два танка «Пантера» и повредил один. Это было на грани фантастики и, тем не менее, бортовая броня «Пантер» не выдерживала 76мм. снарядов, выпущенных в упор из засады. В результате умелых оборонительных боев 5-го гвардейского кавкорпуса и подошедших артиллерийских подразделений продвижение немецких войск между озером Веленце и Дунаем было значительно замедлено (2).
В ночь на 22 января немцы предприняли очередную попытку деблокады Будапешта. Для этого они нанесли несколько ударов по сходящимся направлениям, целью которых были южные и западные предместья Будапешта. Направление их главного удара лежало через Секешфехервар. Однако теперь немецкие подвижные группы двигались не с северо-запада, где советские войска имели устойчивую противотанковую оборону, а с юго-востока. Это позволило им сбить пехотные заслоны на окраине города и прорваться к центральной части Секешфехервара. Здесь их танки были частично подбиты, а частично сожжены, но немецкая пехота просочилась к северным окраинам, угрожая окружением всех советских подразделений, расположенных в северной части города. Чтобы избежать этого, командование фронта отдало приказ о выводе частей из города в район селения Чала. Прикрывать вывод войск был оставлен 338-й ИПТАП, два сводных батальона пехоты и сводная рота трофейных танков.
Однако получилось так, что часть ослабленных боем пехотных подразделений и обозов 4-й гвардейской армии заблудились в ночной тьме и присоединилась к арьергарду выходящих из города частей, которому пришлось не только прикрывать отход главных частей, но и пробивать путь отхода многочисленным обозам. Отражая фланговые атаки немцев, полк поджег при отходе один танк и один бронетранспортёр, потеряв за время отхода четыре орудия и три тягача. Матчасть сводной роты трофейных танков была оставлена после боя в черте города по причине нехватки топлива [4.11].
К исходу 22 января советские войска оставили Секешфехервар и отошли на рубеж Замоль–Чала–оз. Веленце. В связи с ухудшением обстановки в районе озера Балатон в полосе 3-го Украинского фронта, Ставка ГК 21 января возложила координацию действий 2-го и 3-го Украинских фронтов на маршала Тимошенко (освободив его от обязанностей представителя Ставки при 4-м Украинском фронте). При его содействии часть авиации 5-й воздушной армии генерала Горюнова со 2-го Украинского фронта была переключена на поддержку частей 3-го Украинского фронта, отражающих контрудар немецких войск. Совместными усилиями 17-й и 5-й воздушных армий было совершено 1034 самолетовылета для нанесения ударов по противнику. Несмотря на возросшую активность советской авиации, 23 января немцы приступили к атакам рубежа Замоль–оз. Велнце, пытаясь небольшими группами пехоты и танков нащупать пути для обхода наших артиллерийских позиций в районе станции Чала, где развернулись батареи отошедшего сюда 338-го ИПТАП. Примерно в 10 утра двум группам немецких автоматчиков (по 50–60 человек каждая) при поддержке 4-х танков удалось прорваться в тыл позиций 338-го ИПТАП. При этом пехотное прикрытие, состоявшее из разрозненных частей, отошедших сюда из Секешфехервара, опасаясь нового окружения, спешно снялось и в панике переправилось через канал, расположенный в ближнем тылу. После панического отступления пехоты мосты через канал были взорваны нашими саперами, и поэтому отходящие с боем артиллеристы были обречены на бой до последнего снаряда. Тем не менее, благодаря помощи неожиданно появившейся самоходной установки, на которой подъехало несколько сапёров, один из мостов был частично отремонтирован, и самоходчики отбуксировали на свой берег три орудия и девять тягачей. Попытки немцев форсировать канал около 16 часов были пресечены занявшим позиции на берегу канала 762-м ИПТАП.
В это же время немецкие войска вновь начали атаки в северном направлении между озером Веленце и Дунаем. Они ввели в бой около 100 танков и до пехотной дивизии. В течение двух дней эта группировка смогла продвинуться на 3–4 км в направлении Барачка, но была остановлена и повернула на северо-запад.
Чтобы заставить советское командование снять часть своих сил с направлений главного удара, 25 января немцы организовали танковую атаку из района Замоль на Миклош. В 9 утра две группы немецких танков типа «Пантера» (12 танков) и «Тигр-Б» (10 танков) выдвинулись соответственно на южную и северную окраины Замоль. Пехота на бронетранспортерах и полугусеничных автомобилях численностью до батальона накапливалась на восточной окраине, а за селом сосредоточились самоходные орудия. В 09 ч 20 мин эта мобильная группа начала атаку советских войск. Оборону на этом участке обеспечивал 1172-й ИПТАП. Командир полка решил заманить немецкие танки в огневой мешок, и эта попытка удалась. Потеряв за 6 часов непрерывного боя разбитыми и поврежденными 16 орудий, а также 39 человек убитыми и 47 ранеными, полк уничтожил 10 танков «Пантера» и «Тигр Б», а также подбил 6 самоходных орудий и три средних танка. На поле боя осталось 119 трупов немецких солдат (2).
Начиная с 26-го января бои между озером Веленце и Дунаем вызвали обоснованное беспокойство командования фронтом, так как успех немецкого наступления в направлении Валь мог привести к прорыву немецких танков в обход советских резервов, сосредоточенных на берегу Дуная и открыл бы им путь на Будапешт. Однако, как только прорыв в районе Каполнаш-Барачка двух немецких пехотных полков при поддержке 60 танков стал реальностью, командование фронта выдвинуло к Валь-Вертешача 104-й стрелковый и 23-й танковый корпуса, усиленные полком «СУ-100», а так же 1501-м и 184-м ИПТАП и 1669-м САП («СУ-76»). Эти войска успели быстро и скрытно занять отведённые им позиции и встретили наступавшую немецкую колонну внезапным огнем. В ходе развернувшихся боёв прорвавшаяся группировка понесла большие потери и была остановлена.
Основные боевые эпизоды, рассмотренные нами в этой части главы, можно проследить по схеме на рисунке 4.7.
27 января, когда передовым частям немецких войск оставалось до Будапешта всего 29–26 км и они перегруппировывались, чтобы совершить последний бросок к своей цели, свежие силы 3-го Украинского фронта начали наступление с юга из районов Дунапентеле и Надь. Это наступление привело к тому, что коммуникации немецкой группировки, рвавшейся к Будапешту, были перерезаны. Немецкое наступление было остановлено, и их войска начали очередную перегруппировку, поворачивая фронт на юг. Но подтянутые на Будапештское направление советские резервы также перешли в наступление и, прорвав заслоны, ударили по немецким войсковым колоннам, находившимся на марше. Несмотря на трудное положение, в которое попали немецкие и венгерские войска, они отходили медленно, постоянно контратакуя, и после трех дней боев остановились на рубеже озеро Веленце – озеро Балатон.
В ходе январских оборонительных боёв в районе оз. Балатон советская дивизионная, противотанковая и самоходная артиллерия фактически собственными силами смогла остановить немецкие контрудары, нанеся наступавшим частям противника, основу которых составляли элитные танковые и моторизованные части, большие потери в материальной части и живой силе. Действия наших артиллерийских подразделений заслужили самую высокую оценку командования фронта.
Наши танковые соединения, действовавшие в составе 3-го и 4-го Украинских фронтов, действовали с большим напряжением и понесли большие потери в процессе оборонительной фазы операции. Следует признать, что 6-я танковая армия и отдельные танковые корпуса, не обеспечили массового применения танков, как это имело место в боевых действиях нашего противника. Танки преимущественно применялись в боевых порядках пехоты, либо использовались как подвижные бронированных огневые точки для ведения огня из засад и укрытий, и только в отдельных случаях – для контратак прорвавшихся групп противника. Основное объяснение такому явлению – наличие в штурмовых группировках противника тяжелых танков и мощных САУ, противодействовать которым наши танки «Т-34» и «Су-76» вынуждены были действовать осмотрительно, не вступая с ними в прямое противоборство.
К сожалению, отмечались случаи, когда командиры танковых подразделений, явно нервничая, не согласовывали своих действий с командирами артиллерийских и пехотных подразделений. Так, в ходе боев в районе Замоль танки 1-го гвардейского механизированного корпуса раздавили пять своих орудий, приняв их за немецкие, а под Бичке наша пехота подбила четыре внезапно появившихся со стороны противника «Шермана», приняв их за танки врага. В ряде случаев, пехотные подразделения, при приближении тяжелых немецких танков, оставляли свои позиции без боя и отходили в тыл, сея панику и оставляя без прикрытия позиции нашей артиллерии.
В последующих отчетах штаба фронта отмечалось, что «…танковые подразделения практически не вели разведку, полагаясь большей частью на данные, полученные от пехоты или от вышестоящих инстанций» (2). Эта была одна из причин, по которой 20 танков 110-й бригады 18-го танкового корпуса оказались в болоте, в котором пробыли несколько дней, дожидаясь эвакуации. 27 января эта же танковая бригада попала в засаду немецких танков и САУ, потеряв за короткое время семь танков, а на следующий день – ещё восемь. После окончания боев в районе Будапешта фотографы 4-й гвардейской армии создали целую фототеку сгоревших, поврежденных и брошенных экипажами немецких танков и САУ. Можно себе представить аналогичную фототеку наших разбитых танков, которую могли бы составить фотографы 6-й танковой армии СС, если бы они победили в той грандиозной битве. Жаль, что историографы наших частей не создавали подобных подборок документов.
Вопреки существовавшим приказам, командиры 18-го и 23-го танковых корпусов, вместо борьбы с танками противника имевшимися у них противотанковыми средствами – артиллерией и самоходной артиллерией, ввязывались без должной подготовки в неравные танковые бои и несли чрезмерные потери. Также широко практиковалось применение самоходной артиллерии вместо танков – в качестве подвижного шита при атаках немецких опорных пунктов, что при отсутствии у САУ оборонительных пулеметов делало их легкой добычей для немецких «фаустников».
В числе лучших подразделений, отличившихся в январских боях, в приказе командующего фронтом были названы: 20-й гвардейский стрелковый корпус (5-я и 7-я вдд), 31-й гвардейский стрелковый корпус (4-я, 34-я и 40-я гвардейская стрелковая дивизия), 18-й танковый корпус (170-я и 181-я танковая бригада), 2-й гвардейский мехкорпус, 42-я ИПТАБр, 9-я ИПТАБр, 49-я ИПТАБр, 9-й адп, 60-ая озад, 306-ая шад, 288-ая ад. Следует заметить, что в приказе были перечислены практически все соединения, понесшие колоссальные потери в результате январских боев.
В отражение контрударов противника заметный вклад внесла авиация фронта. За январь 17-я воздушная армия совершила 16 501 самолётовылет, при этом в 327 воздушных боях было сбито 280 вражеских самолётов (2).
Условно разделив боевые действия в ходе Балатонской оборонительной операции на два этапа: январский и мартовский, целесообразно проследить участие Дунайской флотилии в период всей операции.
Участие флотилии в первом этапе Балатонской оборонительной операции
с период с января по март 1945 года
В отражении трех январских контрударов немецких войск решающую роль сыграли войска 2-го Украинского фронта, выдержавшие натиск противника, обескровившие его силы и сорвавшие все попытки прорваться к Будапешту. Это при том, что войска этого фронта составили основу группировки, блокировавшей Будапешт. Если бы не своевременная помощь армиям 3-го Украинского фронта, принявшим на себя основной удар группировки противника, разгром фронта был бы неминуем и плацдар на правом берегу Дуная был бы потерян.
Важную роль в январских боях сыграла Дунайская флотилия. В самый критический период боев западнее и юго-западнее Будапешта, когда бесперебойность в работе переправ приобрела самое важное значение, положение резко осложнилось. В конце декабря резко понизилась температура воздуха, и Дунай в его среднем течении начал замерзать. Образовались массивы ледяного крошева толщиной в 15-20 см, которые под напором штормовых ветров и быстрого течения сносились вниз по реке, разрушая понтонные мосты и затрудняя паромные переправы. Как и в Сталинграде ноября 1942 года, единственным средством по обеспечению переправ оказались корабли Дунайской флотилии.
Выполняя указания командования 3-го Украинского фронта о сосредоточении всех кораблей флотилии, находившихся в операционной зоне фронта на участке от Новисада до Будапешта, контр-адмирал Г.Н. Холостяков боевыми распоряжениями от 29 и 30 декабря поставил задачи 1-й и 2-й бригадам речных кораблей по обеспечению переправ войск на участке Батина, Эрчи и в районе Новисада. С целью эффективного использования кораблей для обеспечения переправ, 14 бронекатеров 1-й бригады передавались в оперативное подчинение командующего инженерными войсками фронта. Переправа в районе Илок, Опатовец поручалась командованию 2-й бригады речных кораблей. На этом участке были задействованы 6 бронекатеров, 2 буксира ми 6 барж. В районе Новисада за организацию преправ отвечало командование 1-й бригады траления, в оперативное управление которому были приданы 6 бронекатеров из 2-й бригады речных кораблей. Руководство дейсвиями кораблей на переправах в районе Батина, Эрчи оставалось за командующим флотилией, находившимся с оперативной группой штаба в Дунапентеле, где также был развернут штаб 1-й бригады речных кораблей. Дейсвиями кораблей 1-й бригады траления и 2-й бригады речных кораблей в районе Новисад, Опатовец управлял начальник штаба флотилии, со вспомогательного пункта управления в Новисаде.
Командир 1-й бригады речных кораблей капитан 2 ранга П.И. Державин распределил катера по переправам: Эрчи-2, Дунапентеле – 4, Мохач – 1, Батина – 3 и Бая – 4. Ответственными на все переправы назначались офицеры штаба бригад, либо командиры дивизионом и отрядов катеров, имевшие телефонную и радиосвязь со штабами бригад и штабами сухопутных войск, части которых переправлялись через Дунай. Переправы войск и техники осуществлялись на пантонах инженерных войск, буксируемых бронекатерами и другими кораблями. На каждом участке погрузки и выгрузки было сооружено по два причала, что давало возможнось кораблям, отбуксировав груженые паромы, сразу же забирать с соседнего причала порожние и доставлять их к противоположному берегу для очередного этапа загрузки. Погрузкой и выгрузкой на переправах занимались специальные команды, выделенные частями фронта, и подчиненные комендантам пунктов и начальникам переправ из числа морских офицеров. Противовоздушная оборона переправ обеспечивалась частями ПВО фронта, а противоминная – силами и средствами флотилии.
Как уже отмечалось, в первые два месяца 1945 года силами Дунайской флотилии было создано и обеспечено восемь переправ в районах Вац, Эрчи, Дунапентеле (Дунайварош), Байя, Мохач, Батина, Новисад для переброски войск 2-го и 3-го Украинских фронтов и болгарской армии на правый берег Дуная. Общее руководство переправами осуществляли представители фронтов. Для формирования переправ использовались несамоходные армейские паромы и баржи, захваченные у противника, или реквизированные в местных речных портах. Всего было переправлено около 375 тысяч человек, 585 танков и самоходных орудий, 2060 орудий, 171 бронемашина и бронетранспортер, 1795 минометов и пулеметов, 12282 автомашины, автоцистерны, тягача, прицепа, мотоцикла, велосипеда, 27282 тонны боеприпасов, 15999 тонн различных грузов, 14120 полевых кухонь и повозок, а также другое имущество и снаряжение. Во время перевозок и подрывах на минах затонули баржа и два понтона, буксировавшихся бронекатером. При этом погибли 13 человек.
Во время перевозок отличились экипажи бронекатеров «БКА-134» лейтенанта А.А. Карпенюка, «БКА-164» старшего лейтенанта Полякова, «БКА-431» старшего лейтенанта И.К Саратовцева и «БКА-434» лейтенанта К.В. Меньшикова (25).
Процесс организации и работы переправ мы подробно рассмотрели в отдельной главе.
Если немецкие историки считают, что Балатонская операция началась 6-го марта, наступлением соединений 6-й танковой армии СС, то командующие 2-м и 3-м Украинскими фронтами «свою» фронтовую оборонительную операцию в районе Балатона начали с 18-го января 1945 года.
Мы уже вели речь о том, что 18-го января противник силами трех танковых дивизий нанес третий контрудар из района Шаркереструр, озеро Балатон в направлении на Секешфехервар с целью выйти к правому берегу Дуная в районе города Дунапентеле, а затем прорваться к Будапешту между Дунаем и озером Веленце с юго-запада. Здесь в 35 км фронтовой полосе противник сосредоточил более 500 танков и штурмовых орудий, свыше 1200 орудий и минометов. В первый же день передовые соединения противника, прорвав нашу оборону, продвинулись вперед на 15 км.
В связи с неоднократными попытками противника прорвать наши позиции и деблокировать Будапешт, Ставка Верховного Главнокомандования 18-го января своей директивой возложила задачу по ликвидации будапештской группировки лично на командующего 2-м Украинским фронтом маршала Р.Я. Малиновского. В этот же день войска фронта захватили восточную часть города – Пешт. Противник был зажат плотным кольцом войск в западной части – в Буде. Это позволило командованию 3-го Украинского фронта сосредоточить основные усилия на отражении контрудара немецких войск юго-западнее Будапешта. В эти дни огневую поддержку нашим войскам в приречном районе оказывали катера 2-й бригады речных кораблей: бронекатера «БКА-111», «БКА-414» и «БКА-415», минный катер «МК-29», а из района города Вайск – батареи Берегового отряда сопровождения.
19-го января танки и пехота противника прорвали оборону войск 3-го Украинского фронта в межозерном дефиле озер Балатон-Веленце, создалась угроза району базирования штаба флотилии в городе Дунапентеле. Военный совет и походная группа штаба флотилии вынуждены были на бронекатерах «БКА-132», «БКА-339» и «БКА-423» начать эвакуацию из Дунапентеле а Бая. Продвижение противника было столь стремительным, что полностью эвакуировать имущество флотилии не удалось [4.5.1]. Управление силами флотилии во время перебазирования командующий флотилией осуществлял через вспомогательный пункт управления и оперативную группу, находившуюся во главе с начальником штаба флотилии в районе Новисада.
23 января противнику удалось занять Секешфехервар. Однако, уже к 26-му января его наступление начало выдыхаться, а 27-го января войска 3-го Украинского фронта нанесли мощный контрудар и заставили противника перейти к обороне. За эти дни бронекатерами и артиллерией БОС для огневой поддержки войск на этом участке фронта было выпущено около 1500 артиллерийских и реактивных снарядов (15).
Стоит внимательно проанализировать последнюю информацию. По ней выходит, что противник, выйдя к Дунаю в районе Дунапентеле, укрепил береговую черту, создав противодесантный рубеж, удерживал значительный плацдарм на правом берегу Дуная и только ледовая обстановка и отсутствие переправочных средств не позволила ему переправиться на левый берег реки. Остается признать, что кризисная обстановка, в первые дни прорыва граничащая с катастрофой, продлилась около двух недель.
2-го февраля войска 3-го Украинского фронта ударами с севера – из района между озером Веленце и Дунаем и с юга – из района западнее города Дунафельдвар сломили сопротивление прорвавшегося врага и полностью очистили правый берег Дуная, овладев городом Дунапентеле. В этот день огнем бронекатеров «БКА-111», «БКА-414», «БКА-415» и минного катера «МКА-29», оказывавших огневую поддержку нашим войскам, было уничтожено 40 огневых точек, 11 дзотов, рассеяно и уничтожено до 500 солдат и офицеров противника, подавлена минометная батарея и отбито семь контратак на прибрежных участках фронта. Всего было израсходовано 1834 артиллерийских и 149 реактивных снарядов (4-13).
Несмотря на большие проблемы с базированием флотилии в районе Дунапентеле, огневую поддержку нашим частям в районе города Вуковар продолжали оказывать также отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492 и отдельная подвижная батарея № 508 (15).
4-го, 9-го, 14-го, 16-го, 22-го февраля отдельная самоходная артиллерийская батарея № 508 периодически обстреливала скопления войск и техники противника, а также вела контрбатарейную борьбу северо-западнее Вуковара и в районе населенного пункта Борово, израсходовав 80 снарядов.
В связи с очищением Дуная ото льда 20-го февраля командующий флотилией контр-адмирал Г.Н. Холостяков объявил навигацию по реке открытой, в связи с этим – приказал приступить к тралению опасных в минном отношении участков реки.
Второй этап Балатонской оборонительной операции. Отражение немецкого
наступления 6–16 марта 1945 г.
Сразу после завершения боев в Будапеште 16–17 февраля Ставка отдала приказ командованию 2-го и 3-го Украинских фронтов о подготовке наступления на Братиславско-Брновском направлении. Для этого некоторые объединения и соединения были переформированы, или переведены на другие участки фронтов. 27-я армия генерала Трофименко перешла из 2-го Украинского фронта в подчинение 3-го Украинского фронта, а 46-я армия и 2-й гвардейский мехкорпус, напротив, из 3-го Украинского фронта перешли в подчинение соседей. 2-й Украинский фронт был усилен дополнительно 2-й гвардейской армией и Дунайской военной флотилией. Начало общего наступления было запланировано на 15 марта, но планы Ставки были скорректированы немецкими войсками, которые уже 17 февраля начали ограниченную наступательную операцию в районе Комарно против плацдарма, занятого 7-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта генерала Шумилова. В этом наступлении участвовало около 400 танков и САУ двух танковых дивизий 6-й танковой армии СС, а также двух батальонов 2-й венгерской танковой дивизии. Им удалось сбросить советские войска с плацдарма на реке Грон севернее Эстергома. Кроме серьезных проблем, возникших у дивизий 7-й гвардейской армии, эта локальная операция противника раньше времени «вскрыла» немецкие планы на данном участке фронта и позволила командованию принять ряд мер.
Мы уже вели речь о том, что сосредоточение в Венгрии 6-й танковой армии СС Зеппа Дитриха немцами всячески скрывалось. Так, штаб этой армии именовался «штабом старшего начальника инженерных войск в Венгрии». Это было связано с тем, что армия предназначалась для проведения крупной наступательной операции, получившей условное название «Весеннее пробуждение». Суть операции, по показаниям пленных офицеров 6-й танковой армии СС, заключалась в следующем. Значительно пополненная техникой и личным составом, 6-я танковая армия СС, насчитывавшая к 1-му марта 1945 г. вместе с приданными частями 11 танковых, 6 пехотных и одну моторизованную дивизию. В группировку, предназначенную к наступлению, также входили 2-я танковая армия, 6-я общевойсковая армия и ряд менее крупных частей «группы генерала Балка. Этой группировке предстояло мощным ударом на Балатонско-Будапештском направлении разрезать 3-й Украинский фронт (подобно тому, как это было сделано в январе. – Б.Н.), после чего повернуть на север и уничтожив основные соединения фронта, пройти по тылам передовых частей 2-го Украинского фронта, уйти в Чехословакию, перебросив освободившиеся танковые дивизии на центральное направление. Впрочем, главная задача планируемого удара заключалась в уничтожении ядра 3-го Украинского фронта, после чего рейд по тылам 2-го Украинского фронта мог быть отменен. Такая грандиозная операция, в случае ее успеха, могла принципиально изменить в пользу немцев ход военных действий на юге, а возможно и привести к достижению тактического преимущества в Польше, с целью ослабления натиска наших армий на берлинском направлении. В случае, если бы советское командование решилось на переброску резервов с центрального направления на южное... Кроме того, в случае успешного наступления в Венгрии, в немецких руках оставались нефтяные промыслы, и возникала перспектива нового вовлечения в войну венгерских частей, разоружённых советскими войсками.
Судя по дальнейшим событиям, появление на Балатонском направлении дивизий 6-й танковой армии СС явилось неожиданным «сюрпризом» для командующих советскими фронтами южного направления, маршалов Толбухина и Малиновского. По разведданным 2-го и 3-го Украинских фронтов, 6-я танковая армия «оставалась» на Западном фронте, а отдельные ее соединения «отмечались» (?) нашей разведкой на центральном участке Восточного фронта. По требованию Генерального штаба, начиная с 20-го февраля деятельность фронтовой, армейской и агентурной разведки была активизирована. Ставка прислала в Будапешт также несколько разведгрупп особого назначения. К 1-му марта замысел немецкого командования определился. Командование 3-го Украинского фронта получило приказ, не отменяя планов наступления на Вену-Братиславу, в максимальной степени усилить противотанковую оборону на угрожаемых направлениях. Для этого фронт был дополнительно усилен подразделениями ПТО из резерва Ставки и соседних фронтов.
Оперативно оборона 3-го Украинского фронта была построена в два эшелона. В первом эшелоне неизменно оставалась 4-я гвардейская армия, в которой после грандиозного январского разгрома генерал-армии Захаров был заменен генерал-лейтенантом Н.Д. Захватаевым, 26-я армия генерала Гагена, 57-я армия генерала Шарохина и 1-я болгарская армия генерала Стойчева, а во втором – 27-я армия. Всего к 5-му марта, когда ожидалось начало немецкого наступления, в составе фронта было сосредоточено 5535 орудий и минометов, из которых 2976 составляли пушки и пушки-гаубицы, способные бороться с танками, 1178 из них – 76-мм дивизионные орудия «ЗИС-3» образца 1942 г. и 36 шт. – 100-мм полевые пушки «БС-3». Танковых армий для организации обороны в составе фронта не предусматривалось, но танковые бригады входили в 1-й гвардейский мехкорпус, в два танковых корпуса (18-й и 23-й) и 5-й гвардейский кавалерийский корпус.
С 20-го февраля приказом командующего фронтом началось сооружение оборонительных рубежей и противотанковых опорных пунктов на наиболее вероятных направлениях немецкого наступления. Для снижения собственных потерь было принято решение о возведении эшелонированной обороны глубиной 30–50 км. В течение двух недель были подготовлены три армейских оборонительных полосы, два-три фронтовых оборонительных рубежа, а также большое количество промежуточных и отсечных позиций. Тактическая зона обороны состояла из двух полос глубиной 10–15 км. По своему инженерному обеспечению и насыщению противотанковыми средствами оборона 3-го Украинского фронта сравнивалась с той, что создали советские войска на Курском выступе, но по насыщенности огневыми средствами и по танковым резервам была значительно слабее. Это был серьезный симптом, так как этой обороне предстояло противостоять новейшим тяжелым танкам, истребителям танков и новейшим самоходным артиллерийским установкам противника.
Наиболее сильными считались оборонительные рубежи 4-й гвардейской и 26-й армий, развернутых на танкоопасных направлениях рубежа Гант – оз. Балатон. Сюда была передана основная масса противотанковой артиллерии РВГК. Каждой армии было придано по 11 полков, что составило 73% от всей артиллерии РВГК, переданной для усиления фронта. Всего с учётом артиллерии 27-й армии, стоявшей во втором эшелоне, здесьбылососредоточено 25-й ИПТАП, 6-й ЛАП, 11-й ГАП, 8 отдельных пушечных артполков и 13 миномётных полков, а также 4 пушечные бригады РВГК. Дальнейший ход событий можно проследить на схеме на рис. 4.8.
Особо насыщен артиллерией был участок обороны Гант–оз. Веленце. Здесь была обеспечена оперативная плотность общевойсковых соединений 3,3 км на одну дивизию и 24,7 орудия на 1 км фронта. На этом участке были возведены пять рубежей обороны. На первых двух – 4 гвардейских дивизий 20-го и 21-го корпусов, на третьем – 2 дивизии и 23-й танковый корпус, на четвертом – две дивизии и на пятом – одна дивизия 31-го корпуса. На втором участке, оз. Веленце–канал Шарвиз, корпусных армейских резервов не было, и потому оперативная плотность общевойсковых соединений была вдвое ниже (около 6,5 км на дивизию), плотность же артиллерии здесь была почти такой же, как и на предыдущем участке (22,8 орудия на 1 км). Однако в тылу этого участка имелись значительные силы на фронтовом оборонительном рубеже, и это потенциально увеличивало мощь обороны второго участка.
Крайний левофланговый участок обороны, простиравшийся от канала Шарвиз до оз. Балатон, был наиболее слабым в общевойсковом (4,7 км на дивизию) и артиллерийском (9,7 орудий на 1 км) отношениях. Во фронтовом оборонительном рубеже этого участка располагался только 5-й гв. кавкорпус. Правда, имелись предположения командования, что этот участок, вследствие разлившихся весенних вод каналов Капош, Шарвиз и Елуша, меньше всего подходит для действия больших масс танков и САУ.
При подготовке обороны большое внимание было уделено инженерному обеспечению противотанковых рубежей. К 5 марта на каждом километре фронта обороны было установлено около 700–750 противотанковых и 600–690 противопехотных мин и фугасов. Для создания минных полей в ходе боя (так называемого «нахального минирования») организовывались подвижные отряды заграждения в составе инженерно-штурмовых рот, взводов автоматчиков и подразделений ПТР на трофейных бронетранспортёрах.
Танковые подразделения находились во фронтовом резерве и были сосредоточены следующим образом: 23-й танковый корпус – в районе Ловашверень, 18-й танковый корпус – в районе Адони. Шарашд. 1-й гвардейский мехкорпус – в районе Дунафельдвар, Карачони и 5-й гвардейский кавкорпус – в районе Алап, Шимонториниа, Пинцехель. Их предполагалось использовать в качестве подвижных противотанковых резервов для активизации обороны на главных направлениях.
Несмотря на тщательную подготовку сражения, советские танковые части, находившиеся в распоряжении 3-го Украинского фронта, имели значительный некомплект материальной части. Так, в обоих танковых корпусах, 1-м гвардейский мехкорпусе и 22-м танковом полку, находившихся во фронтовом подчинении, имелось в сумме всего 142 танка, из которых 12 требовали ремонта. Поскольку эти соединения не могли быть использованы в полную силу, они были усилены дополнительно самоходно-артиллерийскими бригадами (18-й танковый корпус получил в подчинение 208-ю САБр (65 «СУ-100»), а пятью днями позднее 23-й танковый корпус – 207-ю САБр (63 «СУ-100») (2).
1-й гвардейский мехкорпус строил свою оборону самостоятельно в тылу 26-й армии на фронтовом оборонительном рубеже. Его оборона строилась на широком фронте (16–20 км) в виде противотанковых опорных пунктов, состоявших каждый из 4–6 танков и САУ, 4–6 орудий и миномётов, а также взвода пехотного прикрытия.
18-й танковый корпус готовил оборону также во втором эшелоне 26-й армии на фронте около 16 км, но строил ее вместе с общевойсковыми соединениями. Так как направление, прикрываемое 18-м танковым корпусом, считалось очень опасным, здесь концентрация войск была доведена до 8–9 танков, 35–40 орудий и до одного стрелкового батальона на 1 км фронта.
23-й танковый корпус, как менее укомплектованный, был размещён севернее оз. Веленце для прикрытия вспомогательного направления.
Для взаимодействия с приречными флангами войск 2-го Украинского фронта Военный совет Дунайской военной флотилии своей директивой поставил следующие задачи: командирам 1-й и 2-й бригад речных кораблей и командиру бригады траления – к 5-му марта сосредоточить корабли в районе выше Будапешта; шести бронекатерам, обеспечивающим переправу в районе Чепель, Батина, и четырем бронекатерам, действующим в районе Шаренград, Выковар, в целях поддержки приречных флангов войск 3-го Украинского фронта – оставаться на местах вплоть до особого распоряжения; командиру бригады траления – выделить 1-й дивизион катеров-тральщиков с тремя магнитными баржами для трального обеспечения перехода кораблей из порта Нови-Сад в район Будапешта по каналу Краля Петра Первого; форсировать ремонт бронекатеров и мониторов в низовьях Дуная и по готовности немедленно направлять их в г. Новисад; организовать траление в районе Чепель, мост Хорти Миклош; Береговому отряду сопровождения для артиллерийской поддержки бронекатеров – перейти с 10-му марта в район Соб (левый берег Дуная в районе устья реки Ипель); походному штабу флотилии – перейти в Будапешт к 1-му марта.
Несмотря на эти указания, перевод кораблей флотилии в район Будапешта задержался на шесть суток, так как понтонные мосты, обеспечивавшие нужды фронта, действовали с полной нагрузкой и разводились медленно.
К 7-му марта назначенные позиции занял лишь Береговой отряд сопровождения. 10-го марта командующий флотилией контр-адмирал Г.Н. Холостяков уточнил задачи флотилии. Он приказал ускорить сосредоточение в районе Вац, Будапешт. К 18-му марта следовало обеспечить переход в Новисад мониторов «Азов», «Керчь» и закончить подготовку к поддержке приречных флангов войск; продолжить траление основного фарватера на Дунае от города Джурджу до города Нови-Сад и произвести сплошное траление в районе Нови-Сад, Будапешт. Отработать взаимодействие кораблей с истребительной авиацией при тралении в прифронтовых районах (4-15).
В этот период основная нагрузка легла на бригаду траления. Из анализа «директивных» указаний штаба Дунайской флотилии можно сделать вывод, что на фоне широкомасштабных приготовлений фронтов бригады кораблей и части обеспечения флотилии, продолжая выполнять задачи повседневной деятельности, перебазировались в прифронтовые базы.
Немецкое наступление началось 6 марта 1945 г. одновременно в трех местах. Главный удар наносился в районе между озерами Балатон и Веленце в направлении Адонь. Здесь была сосредоточена большая часть немецких танков и САУ восьми танковых (1-я «Лейбштандарт А. Гитлер», 2-я «Дас Райх», 9-я «Хохенстауфен». 12-я «Гитлерюгенд» 6-й танковой армии СС и 1-я, 3-я, 6-я и 23-я) и трех пехотных дивизий. Наступление поддерживали также две кавалерийские бригады и девять артиллерийских полков. 4-й танковый корпус СС в составе 3-й («Тотенкопф») и 5-й («Викинг») танковых дивизий СС и 2-й венгерской танковой дивизии обеспечивал левый фланг группировки, находясь в обороне. Вторая группировка, состоявшая из частей 2-й танковой армии (генерал Де Ангелис), наносила удар вдоль железной дороги на Домбовар в полосе обороны 57-й армии, а третья в составе трех пехотных дивизий наступала с южного берега р. Драва на Печ, где оборонялась 1-я болгарская армия (рис. 4.8). Для объективной оценки событий с 6-го по 15-е марта имеет смысл воспользоваться схемой на рис. 4.9.
С самого начала наступления в междуозерном коридоре развернулись тяжелые бои. 1-я и 12-я танковые дивизии СС, сосредоточив на узком участке фронта большое количество танков (по донесениям командования 27-й армии – до 600 танков. Это количество явно завышено, но следует учесть, что по числу танков немецкая танковая дивизия СС соответствовала нашему танковому корпусу. – Б.Н.), начали быстро продвигаться вдоль канала Шарвиз в направлении Цеце.
23-я танковая и 356-я пехотная дивизии сокрушали советскую оборону по другому берегу канала – в районе Шаркерестур, Шарашд. Вдоль побережья оз. Балатон продвигались венгерские пехотинцы, поддержанные двумя танковыми батальонами 23-й танковая дивизия. Вдоль берега оз. Веленце (на правом фланге 26-й армии) действовали 5-я танковая дивизия СС, части 6-й танковой дивизии и первый полк 3-й танковой дивизии. От схемы на рис 4.9, годной разве для Генерального штаба переходим к схеме на рис. 4.10, дающей возможность проследить ход боевых действий на участке от озера Балатон до озера Веленце.
Средняя плотность танков и САУ у наступавших войск составляла от 15 единиц бронетехники на 1 км фронта на вспомогательных направлениях до 26 на главных. Но, несмотря на столь высокую плотность боевой техники, с первого этапа наступления его ход не соответствовал ожиданиям. Так, на восточном берегу канала Шарвиз продвижение немецких войск за первый день боев составило всего 2–3 км, причем плотность огня советской артиллерии с продвижением в глубину нашей обороны постоянно усиливалась.
Такая же картина наблюдалась и на участке, прилегающем к берегу оз. Веленце. Но на западном берегу канала Шарвиз, на участке, который считался советским командованием второстепенным и не проходимым для танков, к исходу дня у немецких войск обнаружился значительный успех. Действовавшие здесь немецкие подразделения быстро маневрировали между болотистыми участками, отыскивая проходы, в которые проникали панцергренадеры и подразделения инженерных войск на бронетранспортерах, обеспечивающие продвижение танков.
Учитывая высокий уровень боевой подготовки соединений 6-й танковой армии СС, а также их оснащение тяжёлыми танками и САУ, огонь по наступающим войскам нашим танкам разрешалось открывать с дистанции не далее 600–800 м, для средних и тяжелых САУ – с 1000–1300 м, для лёгких САУ – с 200–500 м.
Особенно ожесточённые бои здесь происходили возле больших населенных пунктов и шоссейных дорог, так как эти районы были перекрыты советскими войсками и имели особое значение для наступавшего в условиях распутицы противника. Так, один батальон и рота 200-го гвардейского стрелкового полка, оборонявшиеся в районе Шопонья, были атакованы двумя батальонами панцергренадеров [4.12] с двух направлений и находились на грани окружения. Но поддерживавшие пехоту 3-я, 4-я и 6-я батареи 1966-го ИПТАП открыли огонь с предельно малой дистанции шрапнелями, поставленными «на картечь», и остановили немецкую пехоту. Поддерживавшие один из батальонов шесть немецких тяжелых танков завязли в грязи и вскоре были подожжены огнём 3-й батареи.
Ночью два немецких подразделения силами до роты атаковали позиции 4-й батареи, перекрывшей шоссе на Шапоньи. Наша пехота, прикрывавшая здесь артиллерию, устрашенная зловещим видом тяжелых танков, без боя оставила свои позиции, бросив батарею на произвол судьбы. Артиллеристы подготовили позицию к круговой обороне и открыли огонь из всех видов оружия. В ходе боя, длившегося более часа, артиллеристам удалось отбить все атаки, потеряв при этом одно орудие и восемнадцать человек убитыми и ранеными. Утром около батареи было обнаружено около 100 трупов немецких солдат.
Во второй половине дня 6 марта немцам удалось занять населённый пункт Шерегельеш, находившийся на стыке 4-й гвардейской и 26-й армий. Это произошло из-за низкой организации взаимодействия между штабами армий. Как только части 1-го гвардейского Укрепленного района под мощными ударами немецких войск начали отход, правый фланг 155-й стрелковой дивизии оказался открытым, и немцы нанесли удар по нему, ворвавшись в указанный выше населённый пункт. Для восстановления положения на этом участке советское командование предприняло попытку контратаковать немецкие войска в Шерегельеше силами одного пехотного полка 155-й стрелковой дивизии и 110-й танковой бригады. Однако из-за несогласованности действий и малого количества танков, задействованных в операции, контратака не удалась.
На главном направлении удара немецким войскам не удалось выйти на шоссейную дорогу Надьбайом–Капошвар. Важную роль на этом участке сыграл 1201-й САП, который не только огнем с места отразил немецкий удар, но и совместно с пехотой 113-й стрелковой дивизии провел удачную контратаку севернее Яко, отбросив вклинившиеся немецкие войска на 1–1,5 км.
В ночь на 7 марта немцы попытались отрезать противотанковый район Шопонья-Калоз, обойдя его с запада. Для этого они подтянули к г. Кюль около 40 танков и бронетранспортеров, которые должны были поддержать атаку полка пехоты. Однако накануне наша оборона в этом районе была усилена переброшенным в Калоз 1965-м ИПТАП, сыгравшим здесь решающую роль. Утром 7 марта после короткого боя советская пехота, оборонявшая окраины Калоз, «традиционно» отошла, оставив артиллеристов без прикрытия. Основной удар немцы нанесли силами 20 танков по позициям 6-й батареи, имевшей на вооружении 57-мм пушки «ЗИС-2». Танковая атака проходила на высокой скорости (до 30 км/ч) при поддержке огня шестиствольных минометов. Из-за недостаточной видимости (шел дождь) батарея открыла огонь с расстояния 200–100 м и у самых домов поселка подбила шесть танков, в том числе один «Тигр» (по другим данным – «Тигр-Б»). Огонь велся бронебойными и подкалиберными снарядами. Небольшой группе из семи немецких танков удалось прорваться в северную часть селения Калоз, но там она вышла на позиции 3-й батареи, которая подбила три из них. Отошедшие в южном направлении уцелевшие танки были повторно встречены и уничтожены огнем 4-й батареи.
Чтобы избежать потерь в танках, немцы начали атаковать позиции советских батарей пехотой, поддерживая эти атаки огнем САУ с больших дистанций. В боях с вражеской пехотой 1966-й и 1965-й ИПТАП провели несколько часов, сковывая большие силы. Однако, если 1965-й ИПТАП был к вечеру усилен переброшенными сюда пехотными резервами и улучшил свое положение, то 1966-й ИПТАП доживал свои последние часы. Находясь под жестоким обстрелом с трех направлений и подвергаясь непрерывным атакам пехоты и небольших групп танков одновременно с нескольких направлений, батареи полка поочередно оказывались в окружении. К концу дня полк потерял всю материальную часть, но оставшемуся личному составу удалось прорвать окружение и выйти в расположение своих войск.
За один день 7 марта оборонявшиеся на данном участке 1964-й, 1965-й и 1966-й ИПТАП, входившие в состав 43-й ИПТАБр, сожгли 21 и подбили 23 танка и 5 бронетранспортёров противника, потеряв от его действий 32 орудия (из них 17 «ЗИС-2»), 3 тягача и 4 грузовых автомобиля высокой проходимости. После этого два полка бригады (1966-й и 1965-й) были выведены на доукомплектование, а 1964-й ИПТАП был введен в бой под Шарсентаготом (2).
Для сдерживания немецкого наступления на этом участке в бой были введены инженерно-саперные штурмовые подразделения, осуществлявшие так называемое – «наглое» минирование не прикрытых артиллерией участков обороны. Под Шарсентагот были выдвинуты два трофейных артиллерийских дивизиона без номеров, вооруженные самоходными 150-мм пушками «СУ-150» (8 САУ) и самоходными 88-мм зенитными пушками «СУ-88» (6 САУ). Эти подразделения вели бой 9 марта, потеряв от огня немецких танков всю материальную часть. Как и в случаях использования нашими войсками трофейных танков, эти потери не были включены в общий перечень потерь самоходной артиллерии. 12 марта под Эньинг в бой с наступавшими немецкими войсками вступил также «трофейный танковый батальон». Поскольку этот батальон не являлся штатным подразделением, сегодня нет достоверных данных о его составе. Известно лишь, что он имел «…4 тяжелых и 7 средних танков», а также «…два штурмовых орудия СУ-75» (так в документе, а фактически – это были Stug 3. – Б.Н.). По боевой сводке: «Батальон не смог проявить себя должным образом, так как еще до подхода немецких войск был атакован с воздуха советскими же штурмовиками, в результате чего две машины сгорели, а пять – застряли в грязи». Есть предположение, что немцы вытащили застрявшие танки и 13–15 марта использовали их в развитии наступления на Цеце–канал Калош, так как после боев у канала Капош была обнаружена брошенная немцами «Пантера» со звездой, прикрытой фанеркой. 13 марта наступавшие здесь немецкие войска были усилены 23-й танковой дивизией, переброшенной из района Аба-Шарашд, но все их попытки преодолеть рубеж каналов Елуша-Капош окончились неудачей. К полудню 15 марта наступление на этом направлении было повсеместно остановлено.
На правом фланге советской обороны, как уже говорилось, противотанковая оборона 26-й армии была очень сильной, и успехи немецких войск в течение двух дней оказались незначительными. В ходе боев 7 марта отличились подразделения 18-го танкового корпуса. Танки 170-й танковой бригаде совместно с частями 3-й гвардейской воздушно-десантной дивизией и 1016-м САП отбили все атаки немецких войск огнем из засад и удержали все занимаемые рубежи севернее и восточнее Шерегельеш. Особо отмечались успешные действия самоходчиков, умело сочетавших мощный огонь с короткой дистанции и маневр гусеницами для быстрой смены огневых позиций.
Максимальное продвижение немецких войск в течение 7 марта составило всего 2–5 км. Потери в танках были такими большими, что 8 марта немцы были вынуждены ввести в полосе обороны 26-й армии в бой свои резервы (2-ю и 9-ю танковые дивизии СС). Однако даже такая радикальная мера не привела к успеху.
Во второй половине дня 8 марта создалось опасное положение для советских войск на восточном берегу канала Шарвиз, в полосе обороны 63-й кавалерийской дивизии. Оказавшись под сосредоточенными ударами немецких танков, дивизия понесла большие потери, и фронт оказался на грани прорыва. Для предотвращения дальнейшего продвижения немецких войск на угрожаемое направление были выдвинуты 1068-й и 1922-й САП, поддержанные большим количеством штурмовой авиации. Батареи 1068-го САП, выставив засады на подготовленном рубеже обороны в районе Надь–Херчек и западнее, совместно с артиллеристами 236-й стрелковой дивизии уничтожили внезапным огнем 10 немецких танков и рассеяли до батальона пехоты. В это время батареи 1922-го САП встретили прорвавшиеся войска огнем с фронта, а 60-й танковый полк и подошедший 1896-й САП 5-го гвардейского кавкорпуса действовали в засадах восточнее прорвавшейся группировки. Таким образом, прорвавшиеся немецкие танки оказались в своеобразном «огненном мешке», прекратили свое наступление, пытаясь отойти на исходные позиции.
9 марта советские войска, понесшие значительные потери в ходе предыдущих боев, осуществили перегруппировку сил с тем, чтобы сосредоточить артиллерию и самоходно-артиллерийские установки на наиболее угрожаемых участках. Сложность положения заключалась в том, что все армейские и фронтовые резервы были израсходованы, а использовать войска 9-й армии Ставка не разрешила.
Но и немецкие войска уже не имели тех сил, которые бы позволили завершить прорыв. Бои на всех участках были ожесточенными, но немецким войскам не удавалось основательно вклиниться в советскую оборону ни на одном из генеральных направлений.
Тем не менее, к концу дня немцы попыталось обойти позиции советских войск в районе высоты 159,0. Оборонявшаяся здесь 110-я танковая бригада удерживала свои позиции до 20 ч 00 мин, когда под покровом сгущавшейся темноты немецкой пехоте удалось приблизиться вплотную к позициям бригады и при поддержке подошедших танков и штурмовых орудий сбросить оставшиеся танки 110-й танковой бригады с высоты. Однако подоспевшая дивизионная артиллерия беглым огнём остановила немецкую пехоту и отразила дальнейшее продвижение немецких танков, позволив танкам 110-й танковой бригады занять новый рубеж обороны.
10 марта, перегруппировав силы и использовав последний резерв (незадействованные подразделения 1-й и 3-й танковых дивизий), немцы попытались совершить прорыв на узком участке правого фланга советской обороны. Однако к этому моменту на усиление нашего рубежа прибыли четыре резервных ИПТАП, благодаря чему плотность советской артиллерии достигла 49 орудий и минометов на 1 км фронта. Прорвать такие боевые порядки оказалось невозможно. Советские войска отошли на некоторых участках на 1–7 км, но сохранили за собой стратегическую инициативу.
Особенно отличились в этих боях 1951-й и 1953-й САП 209-й САБр, сумевшие организовать хорошее взаимодействие с пехотой, противотанковой и дивизионной артиллерией. Так, ст. лейтенант А. Кочерга (командир батареи «СУ-100»), мл. лейтенант Ворожбицкий и мл. лейтенант Самарин уничтожили в течение дня по три танка и штурмовых орудия. А батарея «СУ-100» под командованием капитана Васильева (1952-й САП) уничтожила в ходе одного боя три танка «Тигр-Б». Всего в течение дня немцы потеряли по отчету фронта 81 танк и штурмовое орудие, 36 орудий и минометов, 25 бронетранспортеров и бронемашин, 21 самолет и до 3500 чел. убитыми (2).
В ходе боев 11–12 марта немцы пытались перенести свои удары по позициям советских танков и артиллерии на ночное время. Но если ночные нападения панцергренадеров, усиленные танками, на позиции противотанковой артиллерии, стоявшей местами без пехотного прикрытия, иногда удавались, то в большинстве других случаев эти атаки не приводили к сколько-нибудь заметному результату. В отражении ночных атак наиболее хорошо проявила себя дивизионная артиллерия и подразделения самоходной артиллерии, оперативно выдвигаемые непосредственно в боевые порядки советской пехоты. Причем батареи «СУ-100» все чаше использовались вместо танков, и командующий БТ и MB 27-й армии выпустил приказ об оснащении каждой САУ указанного типа ручным пулеметом, причем в первую очередь это касалось машин из САБр 207, 208 и 209.
14 марта стало последним днем, когда немецкие войска пытались прорваться вдоль берега оз. Веленце. К этому моменту здесь развернулись подразделения 23-го танкового корпуса (танки «Т-34/76», «Т-34/85» и полк «СУ-76»), поддержанные САБр («СУ-100»), которые оказались на самом острие немецкого удара и внезапно контратаковали наступавших во фронт и с флангов. Наступление захлебнулось, а местами немецкие войска под ударами 23-го танкового корпуса откатились назад на 1–3 км. Однако 23-й танковый корпус также понес большие потери, так как контратаки проводились несогласованно и без должной разведки. Тем не менее, корпус закрепился на достигнутых рубежах и отразил все последующие атаки немецкой пехоты.
Наступление в полосе обороны 57-й армии также развивалось неудачно для немецких войск. Несмотря на то, что эта армия не имела столь мошной противотанковой обороны, как 26-я (плотность советской артиллерии здесь составляла около 13,6–14,5 орудий и минометов на 1 км фронта), действия оборонявшихся здесь частей были более эффективными по причине лучшей работы разведывательных подразделений. Было угадано не только точное направление наступления противника, но правильно оценены силы наступавших и размеры их резервов. Поэтому когда командование 2-й немецкой танковой армии нацелила 40 танков и САУ с двумя полками пехоты на позиции 64-го стрелкового корпуса в районе Надьбайом, её встретил плотный огонь пушек и гаубиц калибра 122–152 мм. Огонь мощной артиллерии, ведущийся «вслепую» (в условиях тумана видимость не превышала 150–200 м) по заранее пристрелянным реперам, оказался исключительно эффективным. Этот обстрел нанес наступавшим большие потери в живой силе и ослабил их удар по позициям советской пехоты.
Во второй половине дня наступавшие усилили свою ударную группировку бригадой штурмовой артиллерии и попытались вклиниться между позициями советских ПТОП № 11 и № 12. И вновь, как уже случалось неоднократно, пехотное прикрытие не выдержало удара немецких войск и начало беспорядочный отход. И только ввод в бой артрезерва 64-го стрелкового корпуса, состоявшего из пушечного дивизиона («ЗИС-3») 972-го артполка, а также подразделений 864-го САП, помог приостановить отход пехоты и вывести из-под обстрела артиллерию и минометы обойденных ПТОП. 7 марта на этот участок были спешно переброшены 47-й пушечный, 46-й гвардейский артполки и две батареи 42-го гвардейского корпусного артполка из расположения соседнего 6-го гвардейского стрелкового корпуса. Кроме того, для пополнения резервов армии 7 марта из фронтового резерва была передана 12-я ИПТАБр, а из резерва 26-й армии – 184-й ИПТАП. В последующие два дня командование фронта довело количество противотанковых полков артиллерии РВГК на данном участке с одного до пяти ИПТАП, а на направлениях главного удара плотность советской артиллерии увеличилась до 87 орудий на 1 км фронта (рис. 4.11).
Совершив ещё несколько попыток пробить оборону 64-го стрелкового корпуса лобовым ударом, 10 марта немцы попытались обойти участок максимальной концентрации советской артиллерии и начали наступление от Куташ в южном направлении на Сабаши и Киш-Байом. В этом районе было задействовано около трёх пехотных полков и 80 танков и САУ, поддержанных тяжелой артиллерией и шестиствольными минометами. После двухчасового боя немецкие танки ворвались в Киш-Байом и повернули на Сабаш. Но здесь, где, по всем данным немецкой разведки, не должно было быть советских войск, они встретились с позициями батареи неполного состава (3 орудия ЗИС-3) 843-го артполка, которая внезапно с короткой дистанции открыла фланговый огонь по наступающей колонне, первыми же выстрелами подбив головную и замыкающую машины. Поскольку глубокая грязь затрудняла маневр запертых на дороге танков, а артиллеристы постоянно меняли позиции, бой продолжался около часа. В это время командующий артиллерией 57-й армии отдал приказ 184-му ИПТАП спешно передвинуться из района Киш-Корпад в Сабаш. Полк прибыл в назначенное место около 16 часов и сразу вступил в бой, чем фактически спас остатки батареи от полного разгрома. До наступления темноты полк отбил пять немецких атак, уничтожив три танка, две САУ, два бронетранспортера.
Кроме того, три танка и два тяжелых штурмовых орудия уничтожили три орудия батареи 843-го артполка. Задержав продвижение немецких колонн в этом направлении на один день, артиллеристы позволили командованию армии перегруппировать резервы, чтобы подтянуть на участок Сабаш–Киш-Байом два артиллерийских и три пехотных полка, которые смогли остановить продвижение немецких колонн.
После неудачи под Сабаши и Киш-Байом немецкое командование предприняло попытку прорваться немного севернее, в районе Марцали. Для этого оно перебросило на данный участок 16-ю панцергренадерскую дивизию СС «Райхсфюрер» и 261-ю бригаду штурмовых орудий. В ночь на 14 марта сосредоточенные для наступления силы провели разведку боем из Марцали на восток, а с рассветом начали наступление.
Ночной бой позволил штабу армии разгадать намерения немецкого командования, и поэтому утром 14 марта 6-й гв. ск был усилен противотанковыми резервами (в том числе самоходной артиллерией), которые заняли позиции у Никла. Здесь были 1255-й ИПТАП и два дивизиона 47-го пушечного полка. Эти силы образовали у Никла «огневой мешок», в который угодили передовые подразделения 16-й панцергренадерской дивизии СС. После полудня советские войска у Никла были усилены также двумя батареями 42-го гвардейского корпусного артполка (122-мм пушки «А-19»), а утром следующего дня сюда подошли 20-я гв. стрелковая дивизия с 46-м гвардейским артполком и из резерва фронта 104-я стрелковая дивизия с 290-м пушечным артполком. В итоге непрерывных боев, которые продлились до 24 марта, противник занял Тотсентпаль, а также вплотную подошел к Никлу, Пошай и только после этого перешел к обороне.
На южном участке фронта, у города Осиек, войска группы армий «Е» генерала Лера, форсировав реку Драва, 6 марта 1945 г. нанесли два удара по позициям союзников советских войск. Первый удар из района Дони-Михоляц пришелся по частям 1-й болгарской армии генерала Стойчева, а второй из района Валново по подразделениям 3-й югославской армии генерала Наджа. Немцам удалось захватить плацдармы на левом берегу Дравы, расширив их затем до 8 км по фронту и до 5 км в глубину. Советское командование для усиления обороны перебросило на данное направление из-под Дунафельдвара 133-й стрелковый корпус с приданной артиллерией. Мощный артиллерийский огонь и удары штурмовой авиации 17-й воздушной армии не позволяли наступавшим перебросить на плацдармы достаточное количество войск и танков, чтобы взломать оборонительные рубежи. Все старания немцев продвинуться вперед на этом участке фронта не увенчались успехом, хотя отдельные попытки активизации германских войск отмечались вплоть до 26 марта.
Заслуживает внимания тот факт, что в состав 1-й болгарской армии входили танковый батальон полковника Гюмбабова, вооруженный немецкими танками PzKpfW IV (25 единиц), и батарея штурмовых орудий Stug 40. В ходе боевых операций потери этих подразделений восполнялись трофейной техникой, в частности, болгарам достался исправный истребитель танков Jagdpanzer IV/70.
Пока шли оборонительные бои на центральном участке фронта и на его левом фланге, на участке Замоль–Секешфехервар, Ставка начала сосредоточение мощных резервов для проведения наступления на Вену. 16 марта ядро советской наступательной группировки- 9-я гвардейская армия – при поддержке двух мехкорпусов 2-го Украинского фронта начало наступление севернее г. Секешфехервар, охватывая немецкие войска, связанные боями между озерами Балатон и Веление. В этих условиях продолжение немецкого наступления потеряло смысл, и при угрозе окружения 6-я танковая армия начала отводить свои силы к линии Веспрем–Папа–Таркань.
Гитлер был страшно разгневан окончательным провалом контрнаступления своих войск у Балатона. Особый взрыв гнева вызвали у фюрера отступавшие без приказа целыми подразделениями отборные дивизии СС. У личного состава четырех танковых дивизий, входивших в состав 6-й танковой армии СС, Гитлер приказал сорвать нарукавные ленты с их названиями. Это были дивизии «Дас Райх», «Тотенкопф», «Хохенстауфен» и личная охранная дивизия фюрера – «Лейбштандарт Адольф Гитлер». С этим приказом Гитлер хотел отправить в Венгрию Гудериана, но тот отказался. Тогда эту миссию возложили персонально на рейсфюрера СС Гиммлера. Как пишет в своих мемуарах Гудериан: «Особой любви в войсках СС выполнением этой задачи он (Гиммлер) не заслужил». Впрочем, командующий проштрафившейся танковой армии оберстгруппенфюрер СС Зепп Дитрих постарался видимо, проигнорировать этот приказ. По утверждению Петера Гастони – «…фюреру в ответ был послан ночной горшок с медалями и перевязанный лентой штандарта СС «Гец фон Берлихинген» (намёк на эпизод из драмы Гете, где железнорукий рыцарь Готфрид передает пожелание епископу Бамбергскому поцеловать его, Геца, в ж…) Реакция Гитлера на это послание неизвестна» (12).
По окончании боев, с 29 марта по 10 апреля 1945 г., штаб артиллерии 3-го Украинского фронта в присутствии представителей НИБТполигона, Наркомата вооружения и артупрапления СА вновь проводил обследование подбитых немецких боевых машин в районе оз. Балатон, канал Елуша, канал Капош. Цеце, канал Шарвиз. Секешфехервар.
В ходе работы комиссия учла и осмотрела 968 сгоревших, подбитых и брошенных танков и САУ, а также 446 бронетранспортеров и автомобилей повышенной проходимости (правда, в общий зачет вошли также многие машины, учтенные в ходе февральской инспекции). 400 машин, представляющих наибольший интерес, были изучены и отмаркированы. Особому исследованию подверглись все тяжелые танки, а также новые образцы самоходной артиллерии и тяжелых пушечных бронеавтомобилей. Среди изученных 400 сгоревших танков и САУ имелось 19 танков «Тигр-Б», 6 танков «Тигр», 57 танков «Пантера», 37 танков PzKpfw IV, 9 танков PzKpfw III (большую часть которых составляли огнеметные, командирские танки и танки артиллерийских наблюдателей), 27 танков и САУ венгерского производства, а также 140 штурмовых и самоходных орудий и 105 инженерных машин, бронетранспортеров и бронеавтомобилей. Среди обследованных образцов преобладали подбитые артиллерийским огнем (389 машин), и лишь небольшая часть подорвалась на минах или была выведена из строя иными средствами (например, один танк «Пантера» по всем признакам был сожжён бутылкой КС).
По главным статистическим показателям эти исследования в основном повторяли февральские. Новым было то, что количество снарядных пробоин, сделанных 76-мм и 57-мм орудиями, приблизительно сравнялось, а также немного (на 2,5–3,2 %) увеличилось число пробоин, сделанных крупнокалиберными (100–122 мм) боеприпасами.
Выводы по разделу «Балатонская операция»
Последняя немецкая наступательная операция планировалась с большим размахом, но даже в это время (зима-весна 1945 г.) все расчеты немцами проводились на основе недооценки возможностей противника. Эта операция особо интересна тем, что немецко-венгерские танковые силы представляли собой ни с чем не сравнимый конгломерат почти из всех типов танков и САУ, которые когда либо были на вооружении немецких и венгерских войск. В тактическом отношении немецкие танковые командиры проявили себя много слабее, чем в сражении под Курском. Точный расчет и грамотное маневрирование, которые имели место летом 1943 года, теперь сменились туповато-фанатичными попытками «сокрушения» советской обороны, что в условиях распутицы и отсутствия господства в воздухе граничило с авантюрой.
Вновь, как и в сражении под Курском, основой советской обороны была дивизионная и противотанковая артиллерия, применявшаяся чрезвычайно массово. Слабым местом советской противотанковой обороны традиционно явилась низкая стойкость пехотного прикрытия, которое часто не выдерживало даже первоначальных ударов немецких танков и беспорядочно отступало. Это было связано, скорее всего, с «наступательным» настроением, царившим в сознании советских солдат весь 1944 г., когда войска отвыкли от вида наступавших немецких войск, а также с тем, что значительную часть пополнения 3-го Украинского фронта составляли призывники, длительное время пользовавшиеся «броней», а также жители освобожденных областей, так как 2-й и 3-й Украинские фронты последний военный год считались второстепенными.
Тактически советская противотанковая, дивизионная и самоходная артиллерия проявила себя с самой лучшей стороны. Твердо укоренились приемы ведения огня с коротких расстояний в наиболее уязвимые места танков и САУ – борта и корму. Это достигалось применением тактики «огневых мешков», которые образовывались силами 3-4-х батарей.
Интересно отметить также и то, что соотношение потерь наступавших к оборонявшимся составило более 10 крат в пользу оборонявшихся. Это было вызвано рядом причин, среди которых назывались большая концентрация советской артиллерии, господство в воздухе советской авиации (более 6 полков штурмовой авиации), а также недостаточная боевая выучка немецких войск и не вполне грамотное управление войсками со стороны немецкого командования.
Среди советских боевых машин хвалебные отзывы получили (как это ни покажется странным) легкие самоходные установки «СУ-76», которые хорошо проявили себя в условиях маневренных оборонительных боев. Два полка и бригада «СУ-100», впервые участвовавшие в бою в январе 1945 г., потеряли значительную часть своего состава, и отзыв об их применении был довольно сдержанным. Однако в мартовских боях «СУ-100» использовались массированно, и, несмотря на то, что в ряде подразделений им пришлось заменить собой танки, они все же заслужили чрезвычайно высокую оценку.
Боевые качества танков «Т-34» оценивались командованием традиционно высоко, при этом отмечалось лучшее (по сравнению с началом года) качество брони башен «Т-34/85», поступивших в феврале месяце.
На долю же американских «М-4» – «Генерал Шерман» достались преимущественно грозно-ругательные эпитеты. Возможно, это было связано и с какими-то политическими аспектами, но танки в условиях январских и мартовских боёв оказались довольно малоподвижными, неустойчивыми на грязно-обледеневших дорогах и раскисшей почве, а также слишком громоздкими при средних боевых возможностях. Применение этих «домов» (как называли их танкисты) в условиях низкорослого кустарника и одноэтажных венгерских строений, преобладавших в районе оз. Балатон, было проблематично даже для боев из засад. Вместе с тем, по обитаемости и удобству обслуживания эти танки оказались значительно лучше многих отечественных боевых машин.
Содержательному и достаточно аргументированному описанию боевых действий в районе озера Балатон мы обязаны коллективному исследованию М. Свирина, О. Баронова, М. Коломийца и Д. Недогонова (2).
Казалось бы, по основной нами заявленной теме, не было необходимости подробно останавливаться на этом этапе боевых действий, равно как и на предыдущем – блокаде и штурмах Будапешта. Проблема лишь в том, что, не проследив ход боев под Будапештом с декабря 1944 года по середину февраля, и не оценив суть проблем, решаемых нашими войсками на дунайском театре военных действий до конца марта 1945 года, мы не в состоянии проследить, а главное – объективно оценить боевую деятельность Дунайской военной флотилии за тот же период.
Итоги и выводы по действиям Дунайской флотилии в Будапештской операции.
Моряки Дунайской флотилии оказали существенную помощь войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов в разгроме войск противника на будапештском направлении и в овладении Будапештом, обеспечили противоминную оборону на Дунае, переправы и перевозки войск и техники.
Во время подготовки к Будапештской операции и в ходе ее боевыми кораблями и вспомогательными судами флотилии было переправлено 495603 бойца и офицера советских, болгарских и югославских войск, 634 танка и самоходных орудия, 441 бронемашину, бронетранспортер и автомашину с реактивными минометными установками, 1820 орудий различных калибров, 2269 минометов, пулеметов и противотанковых ружей. 17538 автомашин, 45 584 тонн боеприпасов и различных грузов, 21 262 повозки и полевых кухни, 45 555 лошадей. Помогая советским войскам в расширении плацдарма на правом берегу Дуная севернее реки Дравы и в междуречье Савы и Дуная, моряки-дунайцы успешно высадили десанты в Илок, Опатовац, выше ВУковара и в Герьен. Оказывая артиллерийскую поддержку десантам и сухопутным войскам в наступлении и обороне, артиллеристы флотилии истребили более 1800 вражеских солдат и офицеров, уничтожили и подавили свыше 40 артиллерийских и минометных батарей и 48 огневых точек, разбили иподбили 25 танков…
В приказах Верховного Главнокомандующего от 2 декабря 1944 г. и 13 февраля 1945 г. наряду с воинами 2-го и 3-го Украинских фронтов были отмечены и моряки Дунайской флотилии, сражавшиеся под командованием вице-адмирала С.Г. Горшкова, контр-адмирала Г.Н. Холостякова, полковника Смирнова и капитана 2 ранга П.И. Державина. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1945 года Дунайская флотилия за героические подвиги ее моряков в Будапештской операции была награждена орденом Нахимова I степени.
За героические подвиги в боях на будапештском направлении моряки-дунайцы старший лейтенант Е.Г. Лариков, лейтенанты М.А. Сысоев и Н.Г. Мочалин, старшина 1 статьи Г.М. Агафонов и краснофлотец Б.Б. Мурадов были удостоины звания Героя Советского Союза, тысячи матросов, старшин и офицеров были награждены орденами и медалями Союза ССР. Среди награжденных были капитаны 2 ранга П.И. Державин, Г.Н. Охрименко, И.Г. Дьяконов, Ф.И. Аверлюков, капитаны 3 ранга С.В. Милюков, Л.П. Потапов, А.П. Борзаковский, флагманские бригад, дивизионные и отрядные артиллеристы капитан-лейтенанты С.М. Аксиментьев и А.Г. Черкасов, старшие лейтенанты Ф.И. Кавтрев, С.Г. Григолов, Н.Т. Щевель, И.П. Серенко, Н.К. Прокофьев, И.М. Исеткин, В.П. Татаринцев, командиры дивизионов и отрядов кораблей капитан-лейтенанты С.И. Барботько, Н.Г. Никитин, В.И Великий, старшие лейтенанты В.А. Бирюк, Ю.Н. Калагуров, и М.А. Соколов, командиры бронекатеров и минометных катеров лейтенанты Л.Г. Честнов, Н.П. Федоров, В.Н. Никольский, А.С. Нетесанов, Л.Я. Муравский, Н.М. Макаров, М.В. Ломанов, политработники капитан Е.И. Радченко, старшие лейтенанты Г.И. Нагнойный, Л.Х. Ширкин и многие другие офицеры, старшины и матросы флотилии.
Исследование боевых действий Дунайской флотилии в Будапештской операции позволяет сделать некоторые оперативно-тактические выводы по управлению ее силами, организации взаимодействия с советскими, болгарскими и югославскими войсками в наступлении и обороне при выполнении основных задач по содействию сухопутным войскам на приречных флангах.
1. Обращает на себя внимание способность к подвижности и быстрому переразвертыванию командных пунктов командующего флотилией, и командиров бригад при сохранении способности к управлению соединениями и частями. Безболезненная передача управления от главного КП на вспомогательный, или наоборот.
2. Оперативное взаимодейсвие штаба флотилии со штабами войск фронтов, армий, корпусов и отдельных дивизий. Тактическое взаимодействие бригад флотилии с наступавшими, или оборонявшимися на приречных флангах советскими, болгарскими или югославскими войсками было, как правло, непрерывным, управляемым и хорошо организованным. Имелись случаи несогласованности совместных действий, нарушения взаимной связи и оповещения об изменени обстановки. В большинсве случаев это происходило не по вине флотилии, и ставило в тяжелое положение корабли и высаживаемые ими десанты.
3. Высадка десантов в ходе Будапештской операции осуществлялась в условиях, когда правый берег Дуная находился в руках противника, а левый занимали советские войска. Это позволяло активно привлекать к артиллерийской поддержке десантов и кораблей на переходе и в бою за высадку и на берегу артиллерию Берегового отряда сопровождения и сухопутных войск, участвовавших в операциях, что повышало возможности десантов при решении поставленных задач. Тактические десанты высаживались с целью захвата приречных опорных пунктов обороны и узлов сопротивления противника в то время, когда сухопутные войска наносили главный удар по этим пунктам с фронта (Илок, Опатовц и Вуковар), а также когда десанты действовали в качестве передовых отрядов для захвата плацдарма на занимаемом противником берегу, обеспечения последующего форсирования реки основными силами дивизий и корпусов (Герьен). Опыт высадки десантов в Опатовец, Вуковар и Герьен показал, что глубина высадки десанта не должна превышать суточной возможности наступления основной группировки войск. Только в этом случае десанты в состоянии были решить поставленные задачи. Исключение составил десант в Вуковар.
4. Оправдало себя создание отрядов для систематической поддержки действовавших на берегу десантов из сухопутных войск из 6-12 бронекатеров и минометных катеров. Сочетание нарезной и реактивной артиллерии давало возможность подавлять огневые точки и живую силу противника в тактической глубине обороны его приречных флангов.
5. Наличие в распоряжении командования фронта такого оперативного объединения как Дунайская флотилия, позволяло осуществлять быструю перегруппировку войск, сосредотачивать на захваченном плацдарме правого берега Дуная значительных сил. В самый критический период Будапештской операции, в январе 1945 года, когда ледоходом были снесены все мосты и переправы фронта от Эрчи до Новисада, бронекатера оказались единственным средством переправы войск и буксировки паромов с танками, самоходными артиллерийским установками и другими видами тяжелого вооружения и боеприпасов.
По масштабам, напряженности и значению оперативные переправы советских, югославских и болгарских войск в ходе подготовки и проведения Будапештской операции не имеют равных в истории боевого использования речных и озерных флотилий. В частности, корабли флотилии сыграли исключительно важную роль в обеспечении переправ наших войск во время отражения трех мощных контрударов противника на будапештском направлении, что имело большое значение для окончательного разгрома группировки противника и последующего наступления на венском направлении.
Глава 5. Участие Дунайской военной флотилии
в Венской стратегической наступательной операции
с 16 марта до 15 апреля
5.1. Обстановка на южном фланге фронта накануне проведении Венской операции
В середине февраля 1945 года после разгрома будапештской группировки противника войска 2-го Украинского фронта вели бои севернее Дуная на рубеже реки Грон и южнее Дуная на рубеже восточнее городов Эстергом, Мани, Гант. 3-й Украинский фронт наступал на рубеже юго-западнее побережье озера Веленце–северо-восточное побережье озера Балатон. На северном берегу реки Драва находилась 1-я болгарская армия и части Народно-освободительной армии Югославии.
В междуречье Савы и Дуная на вуковарском направлении были сосредоточены части Народно-освободительной армии Югославии. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов поддерживала авиация 5-й и 17-й воздушных армий. Группировкам наших фронтов противостояла группа армий «Юг» под командованием генерала пехоты О. Велера в составе немецких 8-й, 6-й полевых, 6-й танковой армии СС, 2-й танковой армии и венгерской 3-й армии, а также группа армий «Е» из группы армий «Ф». Группировку сухопутных сил противника поддерживал 4-й воздушный флот, имевший более 700 самолетов. Кроме того, в районе Лима, Мильк дислоцировалась Дунайская флотилия противника, в состав которой входили венгерские патрульные суда «Шолфоная» и «Сегед», три бронекатера, десять минных катеров, вооруженный пароход «Сент-Ласно», а также немецкие вспомогательные суда «Кримхильд», «Брумхильд», семь десантных барж и флагманский корабль «Шопрон».
В полосе действий наших войск противник оборудовал три хорошо укрепленные оборонительные полосы (5-1).
После ликвидации будапештской группировки врага Дунайская флотилия перешла в оперативное подчинение командующего 2-м Украинским фронтом. Высадка десантов, так же как и на будапештском направлении, явилась одной из основных форм содействия флотилии войскам 2-го Украинского фронта.
Директивой Ставки Верховного Главнокомандования от 17 февраля перед войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов была поставлена задача подготовить и провести Венскую стратегическую наступательную операцию. Замыслом Ставки предусматривалось нанесение двух рассекающих ударов на смежных флангах фронтов: силами 9-й и 4-й гвардейских армий 3-го Украинского фронта – в направлении на Папа, Шопрон и силами 46-й армии и 2-го гвардейского механизированного корпуса 2-го Украинского фронта – в направлении на Дьер. В дальнейшем войска обоих фронтов должны были развивать наступление на Вену.
Директивой Ставки Верховного Главнокомандующего от 19-го февраля Дунайская военная флотилия и 83-я отдельная морская стрелковая бригада, привлекавшиеся к участию в Венской наступательной операции, с 20-го февраля были выведены из оперативного подчинения командования 3-го Украинского фронта и переданы в оперативное подчинение командующего 2-м Украинским фронтом.
13-го марта командующий 2-м Украинским фронтом маршал Р.Я. Малиновский поставил перед Дунайской военной флотилией задачу высадить в районе городка Тат десант в количестве 500 человек из состава 83-й отдельной морской стрелковой бригады, а затем, взаимодействуя с частями 10-го гвардейского стрелкового корпуса в районе Сомод, Таварош, отрезать противнику пути отхода из района Эстергом, Сомод. Для поддержки десанта были выделены самолеты 5-й воздушной армии. Высадка была назначена на 16-е марта, но затем была перенесена на 19-е марта.
14-го марта командующий флотилией контр-адмирал Г.Н. Холостяков приказал сосредоточить к 15-му марта в районе города Надьмарош все исправные бронекатера, 144-й батальон морской пехоты из состава 83-й отдельной морской стрелковой бригады и штрафную роту флотилии, а для огневого прикрытия кораблей перевести отдельную самоходную артиллерийскую батарею № 492 и отдельную подвижную артиллерийскую батарею № 508 из района Соб в район Гарам-Кевешд. Командиром десанта был назначен капитан 2 ранга П.И. Державин (5-2).
16-го марта после мощной артиллерийской и авиационной подготовки началось наступление ударной группировки 3-го Украинского фронта. 17-го марта перешли в наступление войска 2-го Украинского фронта. Войска правого крыла 3-го Украинского фронта в течение первых трех дней наступления порвали оборону противника на фронте в 30 км и вклинились в глубину до 10 км, что позволило ввести в прорыв 6-ю танковую и 9-ю гвардейскую армии.
Войска левого крыла 2-го Украинского фронта перешли в наступление 17 марта, имея ближайшей задачей разгром естергомско-товарошской группировки противника. В течение первого дня они прорвали вражескую оборону в районе станции Сар-Кеханьяш на глубину до 10 км. 18 марта были введены в бой главные силы 46-й армии с целью завершения прорыва тактической глубины противника и окружения его естергомско-товарошской группировки. В связи с этим потребовалась высадка десанта в Тат.
Если во время Белградской и Будапештской операций Дунайской флотилии приходилось высаживать тактические десанты в условиях, когда противоположный берег Дунаянаходился в руках советских войск, то в последнем случае оба берега Дуная находились в руках врага. При этом, опираясь на заранее подготовленные к обороне Естергом и Паркань, противник создал мощную оборонительную позицию, преграждавшую нашим кораблям путь прорыва вверх по Дунаю. Было необходими считаться с возможностью противодейсвия речных сил противника. Таким образом, чтобы высадить десант западнее Тат, кораблям было необходимо форсировать мощную речную оборонительную позицию, пройти под уцелевшими пролетами разрушенного естергомского моста, обойти приречные узлы сопротивления противника Естергом и Паркань, прорваться на 14 км в глубину его обороны и высадить десант.
5.2. Высадка десанта в районе населенного пункта Тат
В течение 18 и 19 марта главные силы 46-й армии прорвали первую и вторую полосы обороны противника, овладели его мощными узлами сопротивления: Товарош, Тата и Коч, и вышли в тыл естергомско-товарошской группировке противника. 19 марта командующий войсками 2-го Украинского фронта поставил Дунайской флотилии следующие задачи: высадить десант в составе 83-й отдельной бригады морской пехоты на правый берег Дуная западнее Тат с целью отрезать пути отхода за запад естергомской группировке противника; двумя батальонами 83-й отдельной бригады морской пехоты во взаимодействии с частями правого фланга 10-й гвардейского стрелкового корпуса наступать вдоль правого берега Дуная на Естергом, Тат; артиллерией кораблей и Берегового отряда сопровождения флотилии содействовать продвижению десанта 83-й отдельной бригады моской пехоты и правофланговых частей 10-го гвардейского стрелкового корпуса. Одновременно командующий фронтом поставил задачу частям 10-го гвардейского стрелкового корпуса нанести удар на Тат с юга для дальнейшего совместного наступления вдоль правого берега Дуная.
С 15 по 18 марта офицерами участниками операции были проведены два совещания, на которых рассматривались действия в различных вариантах предполагаемой обстановки. Офицеры штаба выезжали на высоту с целью рекогносцировки места предстоящих боевых действий. По материалам разведывательного отдела штаба флотилии изучалась система огневых средств укрепленной зоны противника в районе линии фронта и Эстергомского моста. Для повышения эффективности огня батарей БОС в состав десанта был включен корректировочный пост со средствами связи.
18-го марта в соответствии с приказом командующего флотилией командир высадки десанта капитан 2 ранга П.И. Державин сформировал отряд высадки десанта в составе «БКА-5», «БКА-7», «БКА-111», «БКА-115», «БКА-131», «БКА-134», «БКА-161», «БКА-234», «БКА-244» под командованием капитан-лейтенанта К.И. Бутвина; отряд кораблей поддержки в составе «БКА-336», «БКА-434» и минного катера «МКА-18» под командованием старшего лейтенанта А.А. Карпенюка; отряд обеспечения в составе «БКА-411» и речных катеров-тральщиков «КТ-220» и «КТ-223» под командованием старшего лейтенанта В.А. Бирюка; резервный отряд в составе минных катеров «МКА-23», «МКА-24», и «МКА-29» под командованием старшего лейтенанта Г.И. Бобкова. С представителями штаба 5-й воздушной армии были уточнены задачи авиации, прикрывавшей десант с воздуха. В целях навигационного обеспечения десанта в контрольных пунктах реки были установлены светящиеся знаки.
Десанту были приданы две минометные батареи, два 45-мм орудия, 25 противотанковых ружей, шесть станковых и 20 легких пулеметов. На левом берегу реки в районе Гарам-Кевешд были установлены четыре 122-мм орудия отдельной подвижной артиллерийской батареи № 508 и шесть 76-мм орудий отдельной самоходной артиллерийской батареи № 492. На правом берегу реки западнее Башахарца были установлены 23 76-мм орудия и восемь 120-мм минометов 83-й отдельной морской стрелковой бригады.
Наступление войск 2-го и 3-го Украинских фронтов развивалось успешно, поэтому 19-го марта штаб флотилии получил сигнал о начале десантной операции. В 20 ч 10 мин силы десанта были сосредоточены в районе посадки на 1695-м километре реки. В 20 часов 47 минут самолеты 312-й авиационной дивизии ночных бомбардировщиков нанесли удар по позициям противника в районе Эстергом, Тат.
В 20 ч 59 мин началась посадка 144-го батальона морской пехоты и 613-й штрафной роты на бронекатера. В 21 ч 45 мин десантный отряд, отряд обеспечения и резервный отряд вышли в район высадки десанта. Через 15 минут к ним присоединился отряд корабельной поддержки.
Артиллерии берегового отряда предстояло поддерживать прорыв кораблей с десантом в район Тат, а после высадки содействовать его продвижению на берегу. В соответствии с этой задачей артиллерия берегового отряда уже к исходу 15 марта заняла огневые позиции на правом берегу Дуная, в районе устья реки Грон (схема на рис. 5.1).
Батарея № 508 расположилась на закрытой огневой позиции в двух километрах севернее Герам-Кевешд, а три самоходные установки батареи № 492 – на открытой огневой позиции на левом берегу Дуная в районе разъезда Каменица, чтобы стрелять прямой наводкой по огневым точкам противника, препятствовавшим прорыву бронекатеров с правого берега.
Самоходные артиллерийские установки располагались на обратных склонах холмов, что давало возможность увеличить угол возвышения, а, следовательно, и дальность стрельбы. Командир берегового отряда сопровождения развернул свой наблюдательный пост восточнее Герам-Кевешд на высоте 362, которая господствовала над районом предстоящих боевых действий.
Тщательная разведка, проведенная в период подготовки к операции, и разведывательные данные войсковых частей Советской Армии, действовавших в этом районе, подтвердили наличие у противника сильной обороны по правому берегу Дуная, от горы Сомор до Эстергома включительно, а по левому берегу – от устья реки Грон до Еведчи. Особенно был укреплен и насыщен огневыми средствами всех видов (от пулеметов до противотанковых орудий) район Эстергом, Паркань, поэтому самым трудным и ответственным этапом операции являлся прорыв бронекатеров с десантом именно в этом районе. Здесь решающую роль должна была сыграть артиллерия берегового отряда. Расположение артиллерии в непосредственной близости к району действий, наличие на левом берегу Дуная самоходных установок для огня прямой наводкой, хороший обзор участка с избранных наблюдательных постов и тщательная разведка целей системы обороны противника создавали уверенность, что артиллерия БОС успешно выполнит свою задачу.
В 21 ч 45 мин 19 марта бронекатера «БКА-5», «БКА-7», «БКА-111», «БКА-115» и «БКА-131», приняв на борт десант в Вышеграде, начали продвижение к месту высадки. Вслед за ними вышли корабли отряда прикрытия. Это были минометные катера «МКА-23», «МКА-24» и «МКА-29» и корабли отряда обеспечения: «БКА-411», «КТЩ-220 и «КТЩ-223». На подходе к 1699-му км в 22 ч 00 мин отряд кораблей артподдержки десанта занял место впереди десантного отряда. На переходе соблюдалась тщательная маскировка. О проходе кораблей мимо контрольных кунктов на правом берегу Дуная доносили береговые посты наблюдения и связи. Для отвлечения внимания противника перед подходом катеров к эстергомскому мосту наши бомбардировщики возобновили налеты , заглушая шумом своих моторов шум приближавшихся катеров. Одновременно наша авиация бомбила огневые точки противника на предместных укреплениях Эстергома и Парканя. При выходе к устью реки Грон наши катера подверглись сильному огневому воздействию противника. Артиллерия БОС совместно с артиллерией 83-й бригады открыла огонь на подавление его огневых средств. При этом командиры батарей со своих наблюдательных постов постоянно наблюдали за ходом боя и вовремя переносили огонь на наиболее активно действовавшие цели.
По мере продвижения бронекатеров вверх по реке огонь наших батарей переносился вдоль берега, сопровождая катера огневой завесой. Это не позволяло противнику оказывать активное огневое противодействие.
Вечером 19-го марта артиллерия начала обстрелы огневых точек в районе населенного пункта Тат. В 00 ч 25 мин 20-го марта почти все наши катера прошли район разрушенного эстергомского моста, несмотря на непрерывный огонь с обоих берегов. Бронекатер «БКА-7» лейтенанта В.Н. Никольского, уклоняясь от разрывов снарядов, наскочил на разрушенную ферму моста, получил большие повреждения днища и был возвращен обратно. Тяжелое ранение получил командир катера и три члена экипажа. Десант с «БКА-7» был пересажен на бронекатер «БКА-411». На переходе в районе 1713 км «БКА-7» затонул, команда вплавь добиралась до берега. Потерь в экипаже не было [5.1].
В 00 ч 40 мин артиллерия 10-го гвардейского стрелкового корпуса, 83-й отдельной морской стрелковой бригады и флотилии прекратила огонь, а через полчаса катера десантного отряда без противодействия противника высадили десант на берег в 3 километрах западнее населенного пункта Тат. Корабли оставались в районе высадки до сигнала с берега о закреплении десанта. В 03 ч 07 мин по приказанию командира 1-й бригады корабли отряда высадки, отряда артподдержки и отряда прикрытия и обеспечения начали движение в обратном направлении. Только при подходе к эстергомскому мосту вражеские батареи с левого и правого берегов открыли огонь по катерам. Подавляя своим огнем огневые точки на берегу, корабли с боем прорвались через укрепленную позицию противника, прошли под эстергомским мостом и без потерь возвратились в Вышеград.
Внезапность прорыва, сильная огневая поддержка артиллерии, смелые и решительные действия командиров кораблей дали возможность нашим катерам прорваться через укрепленный рубеж и пройти Эстергомский мост. После прохода моста командир высадки дважды вызывал огонь артиллерии БОС по батареям противника, обстреливавшим его из района юго-западнее Эстергома. В обоих случаях огонь вражеских батарей был подавлен. После высадки десанта в 02 часа 15 минут с корректировочным постом БОС была установлена радиосвязь, не прекращавшаяся до конца операции.
К рассвету 20 марта десантники расширили плацдарм до 3 км по фронту и до 4 км в юго-восточном направлении, прочно удерживали шоссейную и железную дороги западнее Тат. Задача десанта состояла в том, чтобы не допустить отхода противника по этим дорогам, которые следовало удерживать до исхода 20 марта. К этому сроку основные силы 10-го гвардейского стрелкового корпуса, наносившие удар на Тат с юга, должны были соединиться с десантом. Противник подтянул к месту высадки десанта значительные силы и попытался сбросить десантников в реку. Дальнобойная артиллерия 46-й армии и флотилии по корректировке с плацдарма вела огонь по противнику. На рассвете 20-го марта дивизии 10-го гвардейского стрелкового корпуса и 83-я отдельная морская стрелковая бригада перешли в наступление на Эстергом. В течение дня наступление наших войск, пытавшихся соединиться с десантом, продвигалось медленно. С семи часов утра противник предпринял ожесточенные атаки, пытаясь сбросить десант в воду и освободить себе дорогу на запад. Батареи берегового отряда, поддерживавшие десант, вели огонь по скоплениям живой силы и техники, по батареям врага, отбивали многочисленные атаки танков и пехоты. Майор Быстров развернул свой командный пункт в центре боевых порядков, здесь же был сосредоточен небольшой резерв. На КП командира десантного батальона имелась связь с командным пунктом флотилии и Береговым отрядом сопровождения, который поддерживал десант артиллерийским огнем.
В течение всего дня войска фронта так и не соединились с десантом, и он вынужден был держаться своими силами. На этот же участок берега Дуная ожидался выход 68-го и 2-го гвардейского механизированных корпусов, но их дивизии к исходу 20 марта овладели приречными излами обороны Альмаш и Дунаальмаш, исчерпав наступательный потенциал. Это было связано, прежде всего с тем, что сжимая внутреннее кольцо окружения часть дивизий этих корпусов повернули на восток, другая часть – с внешнего кольца окружения на Комаром и Таркань, еще больше удаляясь от плацдарма, удерживаемого нашим десантом. Наступление 10-го гвардейского корпуса на Тат и 83-й отдельной бригады морской пехоты на Эстергом с юга и востока развивалось медленно с большими потерями. К назначенному сроку эти соединения не выполнили поставленной задачи. До боли знакомая «картина» – десант, истекая кровью, удерживает захваченный плацдарм, а общевойсковые соединения не выполняют в срок поставленные им задачи.
Оценив ситацию, командование 2-го Украинского фронта в 14 ч 00 мин потребовало от войск правого фланга 46-й армии усиления темпа наступления против эстергом-товарошской группировки противника с юга и востока; от Дунайской флотилии – высадки в ночь на 21 марта 305-го батальона для усиления десанта. Контр-адмирал Г.Н. Холостяков решил выполнить эту задачу теми же катерами, которые участвовали в высадке 144-го батальона. Другого варианта у него, похоже, и не было. Для высадки второго эшелона десанта были выделены 15 бронекатеров, четыре минных катера и два катера-тральщика. Возглавил высадку капитан-лейтенант К.И. Бутвин. В ночь на 21 марта в районе Башахарца на катера было посажено 330 человек из состава 305-го батальона морской пехоты, погружено два 45-м орудия, пять пулеметов и 12 тонн боеприпасов.
Обстановка для повторного форсирования мощной речной оборонительной позиции в районе эстергомского моста и последующего прорыва в глубину расположения противника была более сложной, чем 20 марта. Немецкое командование, ожидая повторения наших рейдов к плацдарму, значительно усилило оборону приречной полосы в районе Эстергома и Парканя, прикрыло эстергомский мост плотной дымовой завесой и пристреляло из орудий и минометов все возможные проходы под пролетами моста.
В 02 ч 50 мин 21-го марта катера подошли к эстергомскому мосту, но были встречены сильным огнем по пристрелянным участкам и плотной дымовой завесой. Как только противник услышал шум моторов катеров, он открыл артиллерийский и минометный огонь по заранее пристрелянным рубежам ниже моста и по фарватерам между опорами. Маневрируя под огнем противника, катера упорно стремились разыскать фарватеры под мостом, но это им не удавалось. Маневрируя в густом дыму, катера потеряли друг друга из виду, нарушилось управление, командиры самостоятельно форсировали участок реки над разрушенными фермами моста. Между тем, длительное маневрирование в дыму под обстрелом изнуряло экипажи и десантников. Командир высадки капитан-лейтенант Бутвин, объективно оценив обстановку, грозившую гибелью кораблей с десантом, принял решение об отходе. Получив донесение об этом, командующий флотилией признал действия командира высадки правильными. На тот момент район моста благополучно прошли «БКА-131» старшего лейтенанта Г.А. Мурзинова, «БКА-324» старшего лейтенанта Л.М. Лугового, «БКА-433» капитан-лейтенанта Н.Ф. Маркова и речные катера-тральщики «КТ-220» и «КТ-223». Но едва они вышли из полосы плотного задывления, как попали под интенсивный минометно-артиллерийский обстрел с обоих берегов Дуная со сторроны Эстергома и Парканя. «КТ-220» наскочил на затопленную баржу, пропорол себе днище и затонул. На нем погибли минер дивизиона старший лейтенант Н.Д. Киченко и командир главный старшина В.Н. Митрофанов. Экипаж и десантников с «КТ-220» снял «КТ-223».
«БКА-324» попал под сильный артиллерийский обстрел. На катере были разбиты боевая рубка и снесены надстройки. Погибли командир катера старший лейтенант Л.М. Луговой и старшина – рулевой. От попадания реактивного снаряда катер загорелся и потерял управление. Главный старшина П.А. Лукаш сумел потушить пожар, а краснофлотцы А.И. Решетов и И.И. Прусаков, приняв управление на себя, повернули катер на обратный курс.
После гибели «КТЩ-220», находившийся на «БКА-433» командир отряда старший лейтенант К.И. Воробьев приказал командиру бронекатера капитан-лейтенанту Н.Ф. Маркову на максимальном ходу прорываться в сторону Тат для прикрытия высадки десанта с «БКА-131» и «КТЩ-223».
В 04 ч 00 мин в район плацдарма у Тата смогли прорваться только «БКА-131» и «КТЩ-223»». Эти катера доставили 60 десантников, 45-мм орудие и 60 ящиков с боеприпасами. На обратном пути «БКА-131» попал под ураганный огонь с берега и загорелся. Командир катера старший лейтенант Г.А. Мурзинов приказал экипажу покинуть катер. После этого катер перевернулся и затонул. Весь экипаж, кроме юнги, погиб.
«БКА-433» в бою с батареями противника потерял более половины экипажа. Потерявший ход катер, прибило к вражескому берегу у Эстергома. Противник, считая катер обреченным, перенес огонь на другие корабли. В течение нескольких минут был ликвидирован пожар, исправлен руль и катер отошел от берега. Пройдя под эстергомским мостом, катер вернулся в Вышеград.
Таким образом, из-за резко возросшего сопротивления потивника, значительно усилившего огневые средства приречной оборонительной позиции в районе Эстергома и Парканя, Дунайской флотилии не удалось высадить второй эшелон десанта в Тат, поэтому остальные катера высадили десантников в районе Эстергома.
Сохранились воспоминания участника операции бывшего командира «БКА-233» А.П. Синявского: «Бронекатер № 233 «Минер Никулин», 4-го Тульчинского дивизиона бронекатеров, которым я тогда командовал, находился в районе г. Бая, куда прибуксировал БКА-337» и «БКА-339», которые находились в ремонте в г. Мохач, и существовала реальная опасность их захвата противником, наступавшим в этом районе. После выполнения задания я прибыл в район дислокации своего отряда 20-го марта, то есть, в первой операции по высадке десанта в район г. Тат я не участвовал.
В ночь на 21-е марта была спланирована операция по доставке подкрепления высаженному в Тат 305-му батальону морской пехоты. Противник поставил плотную дымовую завесу в районе взорванного железнодорожного моста. Единственный судоходный проход под мостом находился между правым берегом и первым быком моста. Пройти по этому участку с учетом течения, задымления и огневого противодействия противника, пристрелявшего проход, было практически невозможно. Катера потеряли ориентировку в густом дыму, вверх по течению прорвались лишь три бронекатера и два катерных тральщика. На бронекатере «БКА-233» трижды был принят сигнал «Ц-Ц» – «возвращаться в базу». Я убедился, что прорваться в дыму невозможно и последним возвратился в базу, самостоятельно совершая переход. Подкрепления десанту смогли высадить лишь один бронекатер и катерный тральщик. Мы потеряли «БКА-131» старшего лейтенанта Мурзинова, «КТЩ-223» и был убит командир «БКА-433» старший лейтенант Луговой» (9).
К сожалению, А. Синявский при написании воспоминаний ошибочно указал «БКА-433», которым командовал капитан-лейтенант Марков, вместо «БКА-324», которым до момента своей гибели командовал старший лейтенант Луговой. По всем признакам, второй этап десантной операции в Тат следует признать неуспешным.
С учетом резко усложнившейся обстановки, 2-я бригада речных кораблей была выведена из оперативного подчинения командира 1-й бригады. Теперь, бронекатера 1-й бригады своим огнем должны были поддержать продвижение на прибрежном участке батальоны 83-й бригады, наступавшие вверх по Дунаю на Эстергом, а бронекатера 2-й бригады – уничтожать плавсредства противника в районе Эстергома и Шютте.
В 15 часов 21-го марта для выполнения поставленных задач вышли четыре бронекатера 1-й бригады и четыре минных катера 2-й бригады. С 17.00 они обстреляли со стороны острова Ковежды выявленные разведкой огневые точки противника в районе населенного пункта Паркань. Все эти действия катеров хорошо прослеживаются на рис. 5.1.
Остатки нашего десанта в районе Тат оказались брошены на произвол перемечивой военной судьбы. После неудавшейся попытки высадить подкрепление десанту вечером 21 марта майор Быстров получил приказание командующего фронта, переданное через командующего флотилией, – прорываться самостоятельно в южном направлении на соединение с частями 10-го гвардейского корпуса, или же на юго-запад для соединения с частями 2-го механизированного корпуса, передовые бригады которого находились в 10-15 км от Тат. Быстров доложил контр-адмиралу Холостякову, что оставив выгодные позиции, десантники неизбежно будут смяты противником. Холостяков разрешил Быстрову оставаться на занимаемых позициях, отвлекая значительную часть группировки противника. Только на четвертый день боев, 23 марта, части 10-го гвардейского корпуса, наступавшие с юга, наконец, подошли к селению Тат и соединились с десантом. В тот же день в район Тат пробились батальоны 83-й отдельной бригады морской пехоты, первоначально наступашие в сорока километрах северо-западнее плацдарма. Потери десанта составили 58 человек убитыми и 85 ранеными. Действуя в поддержку десанта, артиллерия Берегового отряда сопровождения за четыре дня боев уничтожила и подбила 15 танков и самоходных орудий, 13 полевых орудий, подавила и уничтожила 58 огневых точек, 25 артиллерийских и миномнтных батарей, истребила более 1500 солдат и офицеров врага.
К исходу 25 марта войска правого фланга 46-й армии при содействии Дунайской флотилии завершили разгром группировки противника, прижатой к правому берегу Дуная на участке Эстергом, Альмаш, а ее левофланговые соединения к этому времени овладели городами Несмей и Таркань, развивая наступление на Комаром и Дьер.
Флотилия потеряла бронекатера «БКА-7», «БКА-131» и речной катер-тральщик «КТ-220»; три офицера и 16 краснофлотцев были убиты. В Береговом отряде сопровождения был убит один человек и десять ранены. В 83-й бригаде были убиты 116 человек и ранены 250, разбито два противотанковых орудия, семь противотанковых ружей и четыре пулемета. Десант потерял 60 человек убитыми и 90 ранеными (5-3).
В результате операции войск 2-го Украинского фронта и Дунайской флотилии была ликвидирована эстергомско-таварошская группировка противника и были взяты города Эстергом, Несмей, Фельшегалла и населенный пункт Тат.
Десант в районе Тат явился одной из наиболее сложных и дерзких высадок, проведенных Дунайской военной флотилией. Прорыв кораблей на большую тактическую глубину, когда оба берега реки занимал противник, был чрезвычайно трудной задачей.
В действиях десанта решающую роль сыграла артиллерия берегового отряда сопровождения. За время боевых действий она провела 281 стрельбу, израсходовав 4213 снарядов калибром 122 мм и 76 мм. При этом было сожжено и подбито 9 танков, 4 самоходных орудия, 20 пулеметов, 7 орудий различного калибра, 48 автомашин, уничтожено около 900 человек, в 17 случаях подавлен огонь вражеских батарей и в 23 огневых точек, отбито 39 атак танков и пехоты противника.
Из воспоминаний бывшего начальника штаба 23-го стрелкового корпуса: «…В ночь на 25 марта началась перегруппировка частей в приречной части фронта. Согласно распоряжению штаба 23-го корпуса, они сдавали свои участки и форсированным маршем выдвигались в район Моча, расположенный в восьми километрах от Комарома. Свернув КП, штаб корпуса готовился следовать за своими дивизиями. Со стороны Дуная донеслась артиллерийская канонада, усиливающаяся с каждой минутой. Начальник штаба 252-й дивизии подполковник Иван Семенович Фролов доложил о том, что немцы силами до полка пехоты при поддержке артиллерии с северного берега Дуная контратакуют позиции дивизии в районе Модьорошбанья. Командир корпуса генерал-майор М.Ф. Григорович приказал командиру 252-й дивизии генералу Горбачеву отразить атаку противника силами двух полков, отбросить его в исходное положение, и продолжать выполнение ранее поставленной задачи. Артиллерия корпуса должна была поддержать полки 252-й дивизии в отражении вылазки противника.
Два часа продолжался ожесточенный бой. Понеся большие потери, гитлеровцы отошли на прежние позиции. 252-я дивизия, отразив контратаку противника, совершила марш и к утру вышла в район Товарош, Моча.
Стремясь удержать город Комаром, где находилось два нефтеперегонных завода, гитлеровцы сосредоточили здесь крупные силы пехоты и большое количество артиллерии. В шести километрах юго-восточнее города они заранее подготовили оборонительный рубеж, прикрыв его минными полями.
В течение 27-го марта дивизии 7-й гвардейской армии продолжали наступать вдоль левого берега Дуная по направлению к городу Комарно. Части 46-й армии, очистив от противника правый берег реки в районе Эстергом, Сень, вели наступление в направлении на города Комаром, Дьер. Днем 24 марта штаб 23-го корпуса принял решение нанести удар с юго-запада и «срезать» плацдарм гитлеровцев на южном берегу Дуная, не дать этим отвести за реку технику и личный состав. Но этому плану, к сожалению, не суждено было осуществиться. Под вечер на связь с командиром корпуса вышел начальник штаба 46-й армии генерал Бирма и сообщил, корпус получает новую задачу. Он должен сменить направление наступления и, нанося удар из района Моча, овладеть городом Комаром.
В течение двух дней части 23-го корпуса вели упорные бои на подступах к городу. Люди проявляли величайшее мужество и стойкость, однако сил, чтобы прорвать оборону противника, было явно недостаточно. Удалось лишь незначительно потеснить гитлеровцев и овладеть рядом господствующих высот.
Учитывая напряженность боев, командарм-46 А.В. Петрушевский приказал вернуть в состав корпуса 23-го корпуса 19-ю дивизию. Одновременно корпусу была переподчинена и 223-я стрелковая дивизия. Перегруппировав силы, дивизии корпуса перешли в наступление.
В это время сосед слева, двигаясь в направлении Дьера, овладел населенным пунктом Ач в восьми километрах юго-западнее Комарома. Генерал М.Ф. Григорович тут же решил использовать его успех. Он перебросил четыре стрелковых полка в полосу левого соседа и нанес удар в направлении Комарома с юга и юго-запада. Ночью группы разграждения, выделенные от 420-го корпусного саперного батальона, под личным руководством комбата Михаила Григорьевича Козлова проделали проходы в минных полях, плотно прикрывающих немецкую оборону. Путь пехоте был открыт.
28 марта соединения корпуса штурмом взяли Комаром и снова вышли к реке Дунай. В городе нашими частями было уничтожено и захвачено 40 бронеединиц, 129 орудий и минометов, 1150 вагонов, взято в плен свыше 500 солдат и офицеров. Немцы потеряли только убитыми до двух тысяч человек. За взятие Комарома Верховный Главнокомандующий всему личному составу корпуса объявил благодарность» (6).
5.3. Флотилия в боях за освобождение Чехословакии
Решительное наступление советских войск на венском направлении южнее Дуная во второй половине марта 1945 года создало благоприятные условия для перехода войск 7-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта с рубежа реки Грон севернее Дуная в наступление на Братиславу с задачей полного освобождения Словакии. В этих боях непосредственное участие приняли моряки Дунайской флотилии.
Начиная с 25 марта войска 2-го и 3-го Украинских фронтов неотступно преследовали немецкие войска на венском направлении. В этот день перешла в наступление с рубежа реки Грон 7-й гвардейская армия, наносившая удар вдоль левого берега Дуная на Комарно, Нови Замки. 26-27 марта дивизии правого фланга 46-й армии при содействии Дунайской флотилии ликвидировали разрозненные группы противника на правом берегу Дуная и островах от Эстергома до Альмаша, а соединения левого фланга продвигались на Комаром и Дьер, которыми они овладели к исходу 28 марта. Наступление войск приречного фланга 7-й гвардейской армии развивалось медленно, что создавало угрозу правому флангу 46-й армии, которая выдвинулась вперед на 50 км и достигла города Дьера. Чтобы сломить сопротивление противника перед фронтом 7-й гвардейской армии, командующий 2-м Украинским фронтом маршал Р.Я. Малиновский в 17 ч 30 мин 27 марта приказал в ночь на 28 марта переправить 83-ю отдельную бригаду морской пехоты из района Несмей на левый берег Дуная. Бригаде предстояло овладеть районом Радвань, Мочь, а затем, развивая удар на Баторове-Кеси, отрезать пути отхода прибрежной группировке противника из Мужлы на запад. Одновременно 25-му гвардейскому стрелковому корпусу ставилась задача наступать на Баторове-Кеси с востока, соединиться с 83-й отдельной бригадой морской пехоты и развивать удар на Комарно (5-4).
5.4. Участие флотилии в Братиславско-Брновской операции
Для захвата на левом берегу Дуная между Радвань и Мочь участка, на который можно было бы переправить всю 83-ю бригаду, командующий флотилией решил высадиить 305-й батальон этой бригады.
Высадка десанта в Радвань–Мочь
С целью добиться перелома в боевых действиях, командующий фронтом приказал командующему Дунайской флотилии высадить речной десант в прибрежном селе Радвань (Радвань-над-Дунаем), в тридцати километрах выше Парканя. Срок для подготовки операции был сжатый. Выделенные для десанта части морской пехоты в намеченный срок не успели прибыть в исходный пункт десанта – венгерский городок Несмей, что сорвало ночную высадку. Поэтому командующий флотилией принял решение высаживаться днём 28 марта 1945 года. Первая половина дня 28 марта была максимально использована для уничтожения немецкой обороны на участке высадки сосредоточенным артиллерийским огнём и серией авиационных ударов.
Командующий флотилией назначил командиром высадки десанта командира 2-й бригады речных кораблей капитана 2 ранга А.Ф. Аржавкина. Для высадки десанта было выделено 11 бронекатеров; четыре из них из состава 1-й бригады речных кораблей, на время операции оперативно подчиненной командиру 2-й бригады, шесть минных катеров и два катера-тральщика. Для огневой поддержки десанта привлекались Береговой отряд сопровождения и 312-я авиационная дивизия ночных бомбардировщиков 5-й воздушной армии.
В 21 час 27 марта отряд корабельной поддержки в составе «БКА-5», «БКА-115» и «БКА-161» под командованием старшего лейтенанта К.И. Воробьева; десантный отряд в составе «БКА-4», «БКА-111», «БКА-232», «БКА-233», «БКА-234», «БКА-243» и «БКА-244» под командованием капитан-лейтенанта Н.В. Савицкого и отряд обеспечения в составе «БКА-124», «КТ-222» и «КТ-729» под командованием капитан-лейтенанта В.И. Лачевского вышли в район города Несмей для приема десанта. Весь левый берег Дуная по району перехода кораблей был занят противником. При проходе эстергомского моста катера прикрывались фронтовой авиацией. Вследствие того, что части 59-й стрелковой дивизии не были своевременно оповещены о проходе наших катеров в районе прибрежных позиций, в районе Щютте артиллерия дивизии открыла огонь по катерам. В результате артогня два катерных тральщика, не имевших бронирования, были утоплены, часть бронекатеров получила повреждения и пробоины в корпусах. Ранения получили восемь человек. Среди погибших был отрядный минер бригады траления, среди раненых- командир «БКА-234» лейтенант В. Рылеев. В боевой рубке «БКА-233» осколками иллюминатора был изранен командир-лейтенант А. Синявский (9). Пуля влетела в боевую рубку через смотровую щель. В последнем случае просматривается преступная халатность операторов штаба флотилии и штаба 46-й армии, обеспечивавших взаимодействие разнородных сил и ход операции.
Бронекатера прибыли в район приема десанта у селения Несмей в 23 ч 00 мин, но десантных подразделений на берегу не было. Задержка батальонов 83-й бригады моской пехоты произошла в пути из-за взорванных мостов и подтопленных разливом Дуная участков дороги. Первоначальный план ночной высадки был сорван.
В светлое время бронекатера, вынуждены были укрываться за островами – против планируемого района высадки Радвань-Моча. По всем признакам, противник ожидал высадку десанта, рейд в районе Радвань освещался ракетами. По звуку работающих моторов катеров противник открывал огонь из малокалиберной артиллерии и минометов. У самого уреза воды в районе Радвань находились позиции самоходной артиллерии противника.
Ночью командиру «БКА-233» лейтенанту Синявскому было дано задание – замерить глубины над каменной перемычкой, соединявшей верхний остров с правым берегом. «БКА-233» направился к перемычке, произвел промеры, вышел в основное русло Дуная, то есть прошел маршрутом предстоящего прорыва с десантом. Выйдя из-за острова «БКА-233» был обстрелян батареями противника, снаряды ложились с перелетом. Поскольку глубины над перемычкой позволяли провести катера, то появилась возможность, приняв десант в с. Несмей, пройти над перемычкой и выйдя из-за из-за островов, сразу направляться к левому берегу и высаживать десант. Отпадала необходимость спускаться вдоль островов вниз , затем идти вверх по фарватеру вдоль левого берега под огнем батарей противника. В нашем же случае достигалось минимальное время нахождения под огнем батарей противника. Нахождение наших катеров за островами не сросталяло секрета для противника и он сосредоточил в районе Радвани пять самоходных установок, сориентировав их на отражение десанта. Из воспоминаний А. Синявского: «Когда я на катере вышел на промер глубин, противник по шуму моторов открыл огонь, но снаряды рвались с большим перелетом. После промера глубин я вышел в основное русло Дуная и прошел вверх по реке около километра и повернул на обратный курс. Глубина над перемычкой была 1,6-1,8 метра, что позволяло катерам, загруженным десантом с тяжелым вооружением, свободно выйти из протоки. После представления командиру дивизиона схемы с данными промеров глубин, я получил новое задание – с рассветом провести визуальную разведку переднего края обороны противника в районе предполагаемой высадки десанта.
Когда стало светать, я увидел в бинокль крупнокалиберную спаренную артустановку, линию окопов вдоль береговой черты, а по блеску линз бинокля – наблюдателя на куполе костел. Результаты визуальной разведки были доложены командиру дивизиона». Как стало известно позже, с наступлением наших войск в направлении на Радвань противник перебросил самоходные установки на угрожаемое направление, несколько облегчив действия десанта в процессе боя за высадку» (9).
Подразделения морской пехоты стали прибывать только к 9 часам утра. В связи с изменившейся ситуацией, командующий флотилией принял решение высаживать десант днем после артиллерийской и авиационной подготовки по участку высадки. Свой КП контр-адмирал Г.Н. Холостяков развернул на берегу в районе Несмей.
К 14 ч 00 мин 28 марта, когда корабли, выделенные для высадки десанта и форсирования Дуная, сосредоточились в протоке восточнее города Несмей, начали прибывать роты 305-го батальона морской пехоты. В районе Шютте заняли огневые позиции 508-я и 492-я подвижные батареи Берегового отряда сопровождения. С 15 ч 30 мин до 16 ч 00 мин на 9 бронекатеров отряда высадки были приняты роты 305-го батальона морской пехоты. После завершения посадки отряд высадки и отряд артподдержки направились к пункту высадки, удаленному от места посадки на 5 км.
К этому времени артиллерия 83-й бригады и батареи БОС начали обстрел огневых точек врага, расположенных на левом берегу реки. Авиация нанесла удар по району предполагаемой высадки.
В период прохождения отрядов катеров протоками между островами самолеты 5-й воздушной армии произвели штурмовку укреплений противника на участке предполагаемой высадки. В момент подхода бронекатеров с десантом в район тактического развертывания наша авиация произвела повторный удар по всей тактической глубине противника; туда же перенесла свой огонь и артиллерия. Несмотря на то, что авиация и артиллерия в значительной степени подавили противодесантную оборону противника на участке высадки, он оказал десанту ожесточенное сопротивление. Бронекатерам, устремившимся к берегу, пришлось маневрировать между всплесками снарядов и мин. 20-мм снарядом, попавшим в «БКА-111», идущий головным «десантного отряда, был убит капитан-лейтенант Савицкий и тяжело ранен командир десанта майор Мартынов. В командование отрядом высадки немедленно вступил командир «БКА-111» старший лейтенант И.А. Балабуха, а в командование десантом вступил начальник оперативного отделения штаба 83-й бригады майор Татаринцев. «БКА-111», сохраняя свое место в строю, продолжал двигаться к берегу.
Первыми вышли к берегу «БКА-111» и «БКА-321» лейтенанта В.П. Николаева. Боевые расчеты их орудий и пулеметов поразили 3 огневые точки противника в береговой черте. В момент высадки десанта бронекатер «БКА-244» лейтенанта Ю.В. Катульского попал под перекресный пулеметный огонь, который отсек от него высаженных без боеприпасов и тяжелого вооружения десантников. Мичман С.Е. Волошин и старшина 2-й статьи Кузнецов, прикрываемые пулеметной установкой старшины 2-й статьи Верхоланцева, выгрузили с катера боезапасы, доставленные для десантников.
C 16 ч 25 мин до 16 ч 37 мин десант был высажен западнее городка Моча и вступил в бой с противником. Оправившись от первоначальной внезапности и подтянув подкрепления, противник неоднократно переходил в контратаки. Однако в условиях одновременного удара с фронта и десанта с тыла, а также непрерывных ударов советской авиации по тыловым коммуникациям, немецкое командование не имело возможности сосредоточить для уничтожения десанта значительные силы. Десантники выбили немцев с укрепленных прибрежных позиций и захватили населенный пункт Радвань, расширив плацдарм до 4 км по фронту с глубиной в 3 км.
Отряд кораблей артиллерийской поддердки под командоаанием Героя Советского Союза старшего лейтенанта Воробьева перешел выше места высадки и начал стрельбу на подавление огневых точек противника. Внезапная дневная высадка в Радвань и Мочь с последующей переправой батальонов 83-й отдельной бригады морской пехоты дозорганизовали оборону противника перед левым флангом наступающей 7-й гвардейской армии.
К 18 часам 30 минутам очередными рейсами бронекатеров на занятый плацдарм были переброшены 16-й и 144-й батальоны морской пехоты. Всего было высажены 1300 человек и выгружены четыре 45-мм орудия, 23 противотанковых ружья, 41 миномет и комплект боеприпасов. На рассвете 29-го марта десант соединился с наступавшими с восточного направления частями 25-й гвардейской стрелковой дивизии, а к исходу дня наши войска подошли к городу Комарно. В ночь на 30-е марта катера флотилии перевезли в поддержку десанта 300 человек, два 76-мм орудия, 18 противотанковых ружей, 309 ящиков с боеприпасами, две повозки и 12 лошадей. Первый эшелон десанта составлял 305 отдельный батальон морской пехоты в числе 450 человек, затем очередными рейсами к 17.00 того же дня была доставлена вся 83-я отдельная бригада морской пехоты в числе 1700 человек с артиллерией и миномётами.
Высадка десанта в Комарно
Отразив разрозненные атаки противника, бригада стала продвигаться навстречу войскам 7-й гвардейской армии. Замысел советского командования оправдался – появление в тылу противника советских войск вынудило противника к отходу. К утру 30 марта 1945 года десантники вышли на окраину города Комарно и в течение дня совместно с подошедшими передовыми частями 7 гвардейской армии вели бой за город. Поддерживая их наступление, артиллерия Берегового отряда сопровождения уничтожила семь огневых точек, орудие и до роты пехоты, четыре автомашины, десять повозок и 20 лошадей, а также подавила огонь одной батареи. Было израсходовано 34 122-мм и 175 76-мм снаряда (5-4). Уже в ходе боя в порту Комарно катера флотилии дважды высаживали десантные группы, сыгравшие большую роль в успешном овладении территорией порта.
Освобождение Радвани и Комарно значительно ускорило продвижение советских войск по северному берегу Дуная к Братиславе, которое привело к разгрому противостоящей группировки противника.
Следом за десантной операцией, проведенной Дунайской флотилией, разворачивались боевые дейсвия 23-го стрелкового корпуса. 28 марта штаб 23-го корпуса получил приказ форсировать Дунай западнее Комарно (в Словакии, на противоположном от венгерского Комарома берегу реки), овладеть этим городом и во взаимодействии с Дунайской флотилией в дальнейшем наступать между Малым и Большим Дунаем на Братиславу.
Рано утром 29 марта началась рекогносцировка. Офицеры штаба корпуса расположились в укрытии на высоте западнее станции Комаром. Отсюда хорошо просматривался участок форсирования и противоположный берег реки, занятый противником. Решалось, где удобнее расположить пункты переправ, как подвезти и спустить на воду лодки и паромы, на каких высотах оборудовать наблюдательные пункты.
Группировку противника, оборонявшего левый берег Дуная, а также систему его огня удалось разведать только в общих чертах. Поэтому форсирование реки решили начать мелкими разведывательными группами. Днем они вели наблюдение за действиями гитлеровцев, изучали противоположный берег, расположение огневых точек в обороне врага, а с наступлением темноты должны были обеспечивать переправу.
Леса острова Сентпаль закрывали холмистый правый берег Дуная. Это позволило нам скрытно сосредоточить войска, переправочные средства и заблаговременно спустить на воду два большегрузных парома, предназначенных для переправы танков и артиллерии. Артиллеристы заняли наблюдательные пункты и огневые позиции, готовя данные для стрельбы. Передовые отряды сосредоточились в лесу и оборудовали свои районы в инженерном отношении. Приданные корпусу инженерные подразделения вовремя не прибыли. Начальник штаба армии генерал Бирман поторопил саперов и инжереные подразделения.
Вскоре после полуночи началось форсирование. Разведывательные группы на резиновых надувных лодках отчалили от берега. Ночь выдалась ясная, лунная. Река хорошо просматривалась. И все же разведгруппе 252-й стрелковой, возглавляемой красноармейцем И.Т. Мельничуком, удалось незаметно преодолеть Дунай. В половине третьего они уже доложили по телефону, что находятся на противоположном берегу у дамбы.
Вслед за разведгруппой Дунай форсировал передовой отряд дивизии в составе учебной роты и двух батальонов 932-го полка. Воины перешли вброд канал, идущий вдоль берега, захватили дамбу и стали расширять плацдарм. Противник не ожидал, что наши войска будут переправляться здесь, и был застигнут врасплох. Под прикрытием передовых подразделений и огня артиллерии началась переправа главных сил 252-й стрелковой дивизии. Вскоре на том берегу был уже и командир дивизии генерал И.А. Горбачев, лично возглавивший бой полков на плацдарме.
Менее удачно начала переправу разведгруппа 19-й дивизии. Несмотря на принятые меры маскировки, она была обнаружена противником еще до подхода к берегу. Гитлеровцы открыли по нашим разведчикам огонь из пулеметов. Выручили артиллеристы, быстро уничтожившие вражеские огневые точки. Вслед за разведчиками, которых было всего сорок человек, на левобережье переправился 3-й батальон 32-го стрелкового полка. Он отбросил гитлеровцев от дамбы и начал продвигаться вперед. Рота старшего лейтенанта A.Т. Лукьянова, сделав стремительный обходный маневр, внезапным ударом овладела населенным пунктом Бек. За ночь части 252-й и 19-й дивизий, кроме тылов и артиллерии, полностью переправились через Дунай.
В ночь на 29 марта началось наступление войск 7-й гвардейской армии, части которой, форсировав реку Нитра, вышли на непосредственные подступы к Комарно и Нови Замки. В это же время, как уже говорилось, передовые полки 23-го стрелкового корпуса форсировав Дунай выше города Комаром, овладели плацдармом на его левом берегу.
Корабли Дунайской флотилии не смогли прорваться в расположение дивизий 23-го корпуса, так как фарватер был загроможден обломками взорванных мостов, разрушенными фермами, и требовалось время на его расчистку. 29 и 30 марта 23-й стрелковый корпус наступал на Комарно с запада, а 25-й гвардейский стрелковый корпус и 83-я отдельная бригады морской пехоты при содействии кораблей и Берегового отряда сопровождения наносили по Комарно удар с востока. Артиллерийскую поддержку частей, наступавших вдоль левого берега Дуная, командование флотилии возложило на отряд кораблей в составе шести бронекатеров и минометных катеров, занявших позиции у правого берега Дуная в районе населенного пункта Сень, и артиллерию Берегового отряда сопровождения, сосредоточенную в западной окраине Комарно.
В операции были задействованы и остальные корабли флотилии, часть бронекатеров прикрывала катерные тральщики, очищавшие от мин фарватеры на участке Эстергом-Комаром; часть готовилась к прорыву в расположение 23-го стрелкового корпуса для обеспечения его переправ западнее Комарно; отдельный отряд кораблей обеспечивал форсирование устья реки Малый Дунай восточнее Комарно частями 83-й отдельной бригады морской пехоты и 25-го гвардейского стрелкового корпуса. Во второй половине 30 марта полки дивизий начали штурм Комарно с запада. Одновременно с востока нанес удар 25-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армий и 83-я отдельная бригада морской пехоты при содействии боевых кораблей Дунайской флотилии. Завязались уличные бои. Гитлеровцы упорно сопротивлялись. К исходу дня 30 марта совместными ударами 25-го гвардейского стрелкового корпуса и 83-й отдельной бригады морской пехоты с востока и 23-го стрелкового корпуса с запада сопротивление противника в Комарно было сломлено, советские войска овладели важным узлом вражеской оборорны на братиславском направлении.
В ходе двухдневных боев за Комарно корабли отряда артподдержки, 508-я и 492-я батареи Берегового сопровождения оказывали систематическую артиллерийскую поддержку сухопутным частям, уничтожали и подавляли огневые точки противника, мешавшие продвижению наших войск. В решающий момент боя за Комарно, в 17 ч 30 мин 30 марта, 4 бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта К.И. Воробьева прорвались в порт Комарно, высадили непосредственно на причалы взвод автоматчиков, который овладел портовыми сооружениями и не допустил их взрыва противником. Высадившись в Комарно до подхода наших армейских частей, моряки водрузили Военно-морской флаг на крыше электостанции.
После овладения Комарно 7-я гвардейская армия, усиленная переданным в ее состав 23-м стрелковым корпусом, продолжала развивать наступление в западном направлении вдоль левого берега Дуная. Корабли Дунайской флотилии, прорываясь вверх по Дунаю, огнем своей артиллерии и обеспечением переправ содействовали войскам левого фланга этой армии в наступлении на Братиславу.
5.5. Штурм Братиславы
30 марта, как только у Комарно были расчищены проходы для катеров между фермами разрушенного моста, командование направило 11 бронекатеров и 2 минометных катера 2-й бригады речных кораблей в район переправ 23-го стрелкового корпуса в 6 км выше Комарома, а кораблям 1-й бригады поставило задачу оказывать артподдержку войскам левого фланга 7-й гвардейской армии, наступашим на Братиславу.
Начиная со 2-го апреля, части флотилии занимались передислокацией, готовясь к предстоящим боевым операциям. Военный совет флотилии и походная группа штаба перебазировались из Будапешта в Комаром (5-5). Ставились новые ответственные задачи тральным силам флотилии. Командующий флотилией приказал всем тральщикам по окончании траления в районе Джурджу, Турну-Северин перейти к тралению основного фарватера на участке Турну–Северин–Белград.
С 3-го апреля войска 2-го Украинского фронта вели бои на левом берегу Дуная, продвигаясь к Братиславе. Основной удар наносили части 23-го стрелкового корпуса. На правом берегу Дуная части 10-го гвардейского стрелкового корпуса наступали на пригород Братиславы – Петржалку.
Корабли 2-й бригады с 30 марта по 4 апреля переправили с левого берега Дуная на правый 7537 солдат и офицеров, 124 орудия и миномета, 148 автомашин, 736 повозок и 1970 лошадей, 258 т боеприпасов и других грузов для 23-го стрелкового корпуса.
Наступая вдоль правого и левого берегов Дуная, войска левого крыла 2-го Украинского фронта к исходу 2 апреля вышли на непосредственные подступы к Братиславе. 46-я армия овладела Мошоксольноком и Мадьяроваром, а 7-я гвардейская армия достигла рубежа Шаморин–Триава и находилась в 20-25 км от Братиславы. Командование 2-го Украинского фронта 2 апреля поставило задачу 46-й армии энергично развивать наступление вдоль правого берега Дуная в направлении Брук, Вена и одновременно переправить с правого на левый в районе Хайнбурга не менее 3-4 стрелковых дивизий, которые должны были нанести удар по Братиславе с запада и содействовать войскам 7-й гвардейской армии, наступавшей при поддержке Дунайской флотилии, в овладении Братиславой.
Чтобы своевременно обеспечить выполнение этого замысла, командующий флотилией решил 9 бронекатеров и 8 минометных катеров 2-й бригады речных кораблей к исходу 3 апреля сосредоточить в районе Карлсбурга для артиллерийской поддержки частей приречного фланга 23-го стрелкового корпуса, наступавших на Братиславу с востока, а Бернеговой отряд сопровождения и корабли 1-й бригады сосредоточить на северо-восточной окраине КАрлсбурга для артиллерийской поддержки приречного фланга 10-го гвардейского стрелкового корпуса, наступавших на правобережный пригород Братиславы – Петржалку.
К исходу дня семь бронекатеров и семь минных катеров 2-й бригады речных кораблей были сосредоточены в районе Карлсбурга для поддержки наступления 23-го стрелкового корпуса. Артиллерия Берегового отряда сопровождения и 64-й отдельный отряд дымомаскировки и дегазации из этого же района должны были поддерживать 10-й гвардейский стрелковый корпус. На переходе из района Комарома к Братиславе подорвался на мине и затонул «БКА-244» лейтенанта Ю.В. Катульского. В ночь на 4-е апреля выделенные силы флотилии оказывали поддержку наступавшим войскам. Противник вел ответный огонь по нашим артиллерийским батареям, но существенного урона не нанес.
В ночь на 4-е апреля начался штурм Братиславы. Бронекатера «БКА-232» лейтенанта А.К. Толчанова, «БКА-234» лейтенанта А.П. Третьяченко, «БКА-242» лейтенанта М.В. Ломанова, «БКА-243» лейтенанта Н.В. Фомичева, «БКА-5» лейтенанта И.П. Панина, «БКА-233» лейтенанта Ю.П. Богомолова и минометные катера под командой старшего лейтенапнта Г.И. Бобкова (№ 18, № 20, №2 1, № 22, № 23, №2 4 и № 29) своим артиллерийским и минометным огнем из района 1863-го километра оказывали огневую поддержку частям 23-го стрелкового корпуса, штурмовавшим восточные и северо-восточные окраины Братиславы. Утром 4-го апреля дивизии 23-го корпуса начали бои за восточная часть Братиславы. На правом берегу Дуная дивизии 10-го гвардейского стрелкового корпуса вели бои за Петржалку. Огневую поддержку на обоих направлениях оказывали бронекатера бронекатеров 1-й бригады речных кораблей. «БКА-115» лейтенанта И.М. Галачьяна, «БКА-161» лейтенанта А.С. Крючкова, «БКА-162» лейтенанта Б.Ф. Балева, «БКА-164» лейтенанта Г.К. Полякова, «БКА-222» старшего лейтенанта С.Л. Егорова занимали огневые позиции у правого берега Дуная в 3 км ниже Петржалки. Батареи Берегового отряда сопровождения № 508 капитана И.И. Калюжного и № 492 старшего лейтенанта В.Я. Сенюкова из района Карлсбурга поддерживали наступление 10-го гвардейского корпуса на этот пригород Братиславы.
В течение ночи части 23-го стрелкового корпуса при содействии кораблей Дунайской флотилии овладели восточной частью Братиславы и вели бои в центре города. Части 10-го гвардейского стрелкового корпуса, встретившие ожесточенное сопротивление противника, опиравшегося на заранее подготовленные опорные пункты, продвинулись незначительно. Утром возобновился штурм Братиславы войсками 46-й и 7-й гвардейской армий. Бронекатера и минометные катера тактическими группами по 4-6 единиц прорывались в расположение противника, фланговым огнем уничтожали его живую силу и боевую технику, подавляли артилерийские и минометные батареи. К 17 ч 40 мин 4 апреля сопротивление немецких войск в Братиславе было окончательно сломлено. В руках противника оставался лишь Петржалка – важный узел сопротивления, прикрывавший венское направление. Бои за него вел 10-й гвардейский корпус, в боевых порядках артилерии которого действовали батареи Берегового отпяда сопровождения. Бронекатера и минометные катера вели огонь с закрытых позиций по заявкам командиров армейских частей, а в решающий момент штурма Петржалки, который происходил днем 5 апреля, они прорвались под фермами разрушенного моста в расположение противника, обстреляли его пехоту, артиллерийские и минометные батареи, прибрежные огневые точки. К исходу 5 апреля войска 46-й армии овладели Петржалкой, Хайнбургом и Бруком, очистили от врага правый берег Дуная на участке Петржалка-Регельсбург.
Для более объективной оценки боев по овладению Братиславой целесообразно воспользоваться воспоминаниями бывшего начальника штаба 23-го стрелкового корпуса, дивизии которого непосредственно участвовали в штурме столицы Словакии.
«…Гитлеровцам было необходимо удержать Братиславу, как последний мощный рубеж на пути к Вене. Их свежие танковые и пехотные части под прикрытием арьергардов, ведущих ожесточенные бои, стремились занять заранее подготовленные рубежи обороны на подступах к городу. Штаб всегда был хорошо осведомлен о положении и намерениях противника. Так, 10 апреля был раскрыт замысел немцев ввести на следующие сутки в бой в полосе наступления корпуса 25-ю танковую дивизию и бригаду СС «Богемия». Немедленно были предприняли ответные меры…
…Наступление на Братиславу между тем продолжалось. Стремясь удержать этот важнейший политический и промышленный центр Словакии, гитлеровцы на подступах к нему создали мощный оборонительный рубеж с развитой системой инженерных заграждений. Сам город они превратили в сильно укрепленный узел обороны. По северной и восточной окраинам до самого Дуная шли траншеи полного профиля с огневыми точками в железобетонных колпаках на изгибах. За ними располагались дзоты и бетонированные площадки с амбразурами для противотанковых орудий. Дороги и улицы были перекрыты завалами, надолбами и баррикадами, а особо выгодные в тактическом отношении многоэтажные каменные дома фашисты приспособили для круговой обороны. За передними окопами пехоты проходил сплошной противотанковый ров, позади стояли зенитные орудия, выдвинутые для стрельбы по наземным целям. Всего, по данным разведки, только на юго-западной окраине города у немцев было до 12 батарей.
Для ведения уличных боев в полках наших дивизий были заранее подготовлены батальонные штурмовые группы. 2 апреля с ходу части корпуса форсировали Малый Дунай и завязали бой за Братиславу, имея все три дивизии в одном эшелоне. Первым на противоположный берег переправился 932-й полк 252-й стрелковой дивизии. В течение ночи там были уже все наши стрелковые и артиллерийские части. Полки 19-й дивизии, действуя на узком участке вдоль северного берега Дуная, вышли во фланг противнику, оборонявшемуся на восточной окраине Братиславы. Сосед справа – 25-й гвардейский стрелковый корпус уже вел бой на подступах к северной окраине города. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление, неоднократно переходили в контратаки. Бой шел буквально за каждый дом. Особенно эффективно здесь была использована артиллерия. Вся полковая артиллерия и пушечные батареи дивизионных артполков вошли в состав штурмовых групп. Гаубичные же батареи были сведены воедино и использовались централизованно – в руках командира корпуса это была ударная огневая сила, которую он использовал по собственному усмотрению в интересах всех соединений.
Большую роль в уничтожении огневых точек противника в домах и подвалах играли истребительно-противотанковые орудия, выдвинутые в боевые порядки пехоты для ведения огня прямой наводкой. Они подавляли внезапно возникающие цели, расчищая путь пехоте. Результативным оказался и огонь 82- и 120-мм минометов. Вес этих систем был сравнительно невелик, и расчеты легко переносили их в разобранном виде через созданные противником препятствия. Минометчики не отставали от пехоты, быстро занимали позиции за стенами домов и открывали внезапный огонь. Разведчики взводов управлений продвигались вместе со штурмовыми группами, вслед за своими разрывами и тут же давали поправки в исходные данные для батарей – цели накрывались безошибочно.
Преодолевая сопротивление противника, части корпуса стали обходить его группировку, располагавшуюся в районе заводов на восточной окраине и в центре города. В полдень 3 апреля начали поступать доклады об успешном продвижении частей.
«Вышел к северо-восточной части Млыница, веду бой за кварталы сорок четыре и сорок пять», – сообщал командир 25-й гвардейской дивизии полковник А.М. Переманов.
«Овладел районом Бренер и кварталом тринадцать, частью сил оказываю содействие правому соседу в захвате Прьвоз, вышел на улицу Цеота», – доносил полковник С.В. Салычев из 19-й стрелковой.
И лишь в 252-й дело немного застопорилось. Когда я по поручению генерала Григоровича приехал на командный пункт дивизии, генерал И.А. Горбачев устало сказал:
– Городскую радиостанцию, как было приказано, мы взяли и отдельными домами южнее ее овладели, а вот дальше продвигаемся с большим трудом...
Вид у комдива был неважный: он, как выяснилось, не спал уже двое суток. Дело в том, что в полосе наступления дивизии была расположена крепость-град, построенная в давние времена на высоте, господствующей над центральной и южной частями города. Гитлеровцы приспособили ее к обороне. Стены почти трехметровой толщины надежно их прикрывали. В крепости находился пехотный полк, усиленный специальной крепостной ротой и несколькими дивизионами артиллерии. Левофланговый полк 252-й дивизии предпринял несколько попыток овладеть градом, но все они были отбиты со значительными для нас потерями.
Вернувшись на командный пункт корпуса, я доложил М.Ф. Григоровичу о положении дел в дивизии. Он согласился, что атаки на высоту с градом следует приостановить, чтобы избежать неоправданных потерь.
Утром 4 апреля после авиационной и артиллерийской подготовки части корпуса перешли в атаку. Крепость была довольно быстро взята (8).
К 18 часам четвертого апреля 23-й стрелковый корпус овладел Братиславой. На следующий день был освобожден пригород Петржалка (5-6).
После освобождения Братиславы 7-я гвардейская армия 2-го Украинского фронта продолжала преследовать отступавшего по левому берегу Дуная противника и вышла к реке Морава. Форсировав Мораву в районе ее устья, части армии захватили плацдарм на ее правом берегу. Части 46-й армии 2-го Украинского фронта вышли в район населенного пункта Маннсворт.
В тоже время войска 3-го Украинского фронта прижали венскую группировку войск к Дунаю и, обойдя Вену, вышли в район населенного пункта Тулльн, расположенного на правом берегу Дуная. Таким образом, вражеским войскам были перекрыты пути отхода на запад.
В приказах Советского Верховного Главнокомандующего от 30 марта и 4 апреля 1945 года наряду с отличившимися в боях за Комарно и Братиславу армиями, корпусами и дивизиями фронта отмечены боевые подвиги моряков-дунайцев, сражавшихся за эти города под командованием контр-адмирала Г.Н. Холостякова, капитана 1 ранга А.В. Свердлова, полковника Смирнова, капитана 2 ранга П.И. Державина, А.Ф. Аржавкина, майора Я.Д. Пасмурова и капитан-лейтенанта Н.В. Савицкого («Правда» от 31 марта и 5 апреля 1945 года. – Б.Н.). 2-й бригаде речных кораблей и ее 1-му дивизиону минометных катеров было присвоено почетное наименование «Братиславских». В день первой годовщины освобождения Братиславы от оккупантов, 4 апреля 1946 года, Национальный комитет Братиславы присвоил звание почетных граждан города группе офицеров в том числе контр-адмиралу Г.Н. Холостякову, капитану 1 ранга Свердлову, капитану 2 ранга А.Ф. Аржавкину и другим морякам Дунайской флотилии.
Флотилия в боях непосредственно за Вену
После освобождения от противника Братиславы 7-я гвардейская армия продолжала наступление по левому берегу Дуная в северо-западном направлении, на противоположном берегу наступала на Вену частью сил 46-я армия. Другая ее часть в соответствии с решением Ставки ВГК от 5 апреля форсировала Дунай западнее Девина и расширяла плацдарм на его левом берегу. 6-го апреля Ставка возложила задачу освобождения Вены на войска правого крыла 3-го Украинского фронта, обошедшие столицу Австрии с юго-востока и юго-запада, а командованию 2-го Украинского фронта дала указание 6-7 апреля переправить на левый берег в районе Хайнбурга всю 46-ю армию для последующего наступления на Корнейбург, чтобы отрезать пути отхода немецких войск из Вены на запад и северо-запад. Пятого апреля маршал Р.Я. Малиновский поставил перед Дунайской флотилией очередную задачу – содействовать войскам фронта в овладении Веной, обеспечив форсирование Дуная и переправу частей 46-й армии на левый берег реки. По плану операции намечалось, что 46-я армия будет наступать на Вену силами шести стрелковых дивизий, 2-го гвардейского механизированного корпуса и 23-го танкового корпуса вдоль правого берега Дуная и силами пяти стрелковых дивизий, форсировав Дунай к западу от устья Моравы, вдоль левого берега Дуная.
Учитывая важность действий флотилии в ходе завершающих боев за Вену и предстоящий переход в наступление войск левого фланга 3-го Украинского фронта на вуковарском направлении, контр-адмирал Г.Н. Холостяков 6 апреля принял решение: кораблями 2-й бригады обеспечить форсирование Дуная 46-й армией и оказать содействие ее наступлению на левом берегу реки, сосредоточить в районе Хайнбурга с этойже целью Береговой отряд сопровождения, корабли 1-й бригады, действующие на венском направлении, оперативно подчинить командиру 2-й бригады, обязав его использовать их для артиллерийской поддержки сухопутных частей и высадки десантов в ходе боев за Вену; корабли 2-й бригады, действующие на вуковарском направлении, оперативно подчинить командиру 1-й бригады речных кораблей.
Возраставшее напряжение боев непосредтвенно за Вену и крайняя необходимость содействия войскам Народно-освободительной армии Югославии в районе Вуковара потребовали от командующего флотилией большой гибкости и инициативы, чтобы быстро и наиболее эффективно использовать подчиненные ему силы для содействия сухопутным войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов. В решающие дни Венской операции контр-адмирал Г.Н. Холостяков разместил свой командный пункт в Братиславе, что позволяло ему иметь устойчивую связь с командованием обоих фронтов, штабами бригад кораблей и штабом флотилии. Командиру 2-й бригады капитану 2 ранга А.Ф. Аржавкину было дано указание развернуть командный пункт в окрестностях Вены в зоне действий 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта, штурмовавшей Вену в приречной полосе с юга. Командир 1-й бригады речных кораблей капитан 2 ранга П.И. Державин с группой офицеров штаба бригады вылетел в район Вуковара для руководства действиями кораблей на этом направлении.
6-го апреля командующий флотилией Г.Н. Холостяков приказал 2-й бригаде речных кораблей обеспечить переброску частей 10-го гвардейского и 75-го стрелковых корпусов на левый берег Дуная в районе Хайнбурга. Береговой отряд сопровождения должен был артиллерийским огнем поддерживать переправу частей 46-й армии через Дунай, а в дальнейшем поддерживать высадку и действия десанта в районе Вены. 83-й отдельной морской стрелковой бригаде предстояло готовиться к десантным действиям в районе Вены.
В 01 ч 00 мин 6 апреля передовые отряды 75-го стрелкового корпуса 46-й армии форсировали на подручных средствах Дунай западнее устья реки Моравы и закрепились на его левом берегу севернее Хайнбурга. К 08 ч 00 мин этого же дня в район Хайнбургаприбыли из Братиславы 9 бронекатеров и 12 минных катеров. Капитан 2 ранга Аржавкин выдвинул часть бронекатеров и минометных катеров на фланги захваченного нашими войсками плацдарма с задачей оказываать артиллерийскую поддержку частям 75-го и 10-го гвардейского стрелковых корпусов на левом берегу Дуная и прикрывать переправу главных сил 46-й армии, к которой приступили остальные бронекатера и минометные катера. 508-я и 492-я батареи Берегового отряда сопровождения были развернуты на правом берегу Дуная северо-восточнее Дойч Альтенбург, для оказания артиллерийской поддержки частям 46-й армии, наступавшим вдоль противоположного берега.
С 6 часов утра 6-го апреля катера 2-й бригады речных кораблей начали переброску личного состава, техники и грузов 297-й стрелковой дивизии 10-го гвардейского стрелкового корпуса и 273-й стрелковой дивизии 75-го стрелкового корпуса. Артиллерия катеров поддерживала огнем наступление наших частей на левом берегу, обстреливая вражеские танки, стремившиеся прорваться к переправе. В целях прикрытия катеров и войск на переправе от ударов вражеской авиации 64-й отдельный отряд дымомаскировки и дегазации поставил в районе переправы дымовую завесу.
С 16 ч 30 мин до 17 ч 30 мин немецкая авиация группами по десять самолетов совершила два налета на переправу, но безрезультатно.
С 14 ч 50 мин до 21 ч отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492 и отдельная подвижная артиллерийская батарея № 508 прикрывали район переправы, израсходовав 67 76-мм снарядов и 31 122-мм снаряд.
Немецкое командование принимало меры, чтобы сорвать форсирование Дуная 46-й армией. 7,8 и 9 апреля авиация противника совершала неоднократные налеты на переправы и районы сосредоточения войск, атаковала корабли флотилии , а вражеская артиллерия обстреливала переправы с флангов. Господствовавшая в воздухе истребительная авиация 5-й воздушной армии срывала налеты авиации противника.
К 7-му апреля войска 3-го Украинского фронта очистили от противника правый берег Дуная от Петржалки до Маннсворта и вели бои за южное предместье Вены. Ход наступления войск 2-го Украинского фронта несколько отставал.
Чтобы дезорганизовать оборону приречного фланга противника, расширить приречный плацдарм и обеспечить успешное продвижение75-го стрелкового корпуса 46-й армии вдоль этого берега на Вену, командование флотилии 7 апреля предложило командованию 46-й армии высадить десант в районе Орт. Решение командующего флотилией предусматривало внезапную высадку ночью, захват первым эшелоном десанта на левом берегу Дуная южнее Орта, высадку второго эшелона и наступление всего десанта в северо-восточном направлении с целью захвата опорного пункта противника Орт и последующего соединения с частями 75-го стрелкового корпуса, наступавшими на Орт с востока.
В основе замысла высадки в Орт лежала идея внезапного захвата узла дорог втылу противника, оборонявшегося перед фронтом стрелкового корпуса. В конкретных условиях обстановки было бы целесообразнее высаживать десант одним эшелоном, но для этого потребовалось бы одновременно 16-20 кораблей. Выделитиь же такое количество катеров не представлялось возможным, так как нельзя было снижать темпа переправы дивизий 46-й армии. Командование высадкой десанта в Орт было поручено командиру 2-й бригады речных кораблей капитану 2 ранга А.Ф. Аржавкину.
Поскольку задача обеспечения переправ 46-й армии оставалась главной в течение 7 и 8 апреля, Аржавкин сформировал отряд высадки из 4 бронекатеров и 3 минометных катеров, а артиллерийскую поддержку десанта на переходе и при бое за высадку поручил командующему артиллерией Берегового отряда сопровождения. С этой целью были выделены 4 самоходные орудия 122 мм и 4 САУ-76. Командиром десантного отряда и командиром выспадки был назначен командир 4-го дивизиона бронекатеров Герой Советского Союза капитан-лейтенант В.И. Великий, командиром отряда береговой артподдержки – майор Я.Д. Пасмуров. Для десантирования командование 46-й армии выделило 260-й стрелковый полк 86-й стрелковой дивизии в числе 700 человек.
С утра 7-го апреля на перевозку войск 2-го Украинского фронта были направлены девять имевшихся в этом районе бронекатеров. Параллельно с обеспечением переправы были выделены четыре бронекатера и три минных катера для высадки в Орт. В течение дня продолжалась интенсивная перевозка войск. Артиллерия катеров и Берегового отряда сопровождения поддерживала огнем действия сухопутных войск. В 13 ч 20 мин 64-й отдельный отряд дымомаскировки и дегазации вновь поставил дымовую завесу во время очередного налета на переправу группы «Ме-109».
Высадка десанта в Орт
В отчете о проведении десантной операции в район Орт написано: «…Несмотря на крайне ограниченное время, подготовка и сосредоточение кораблей и частей, участвовавших в десантной операции, были проведены своевременно…». Попытаемся выяснить, насколько эти выводы соответствовали фактическому ходу событий.
К 22 ч 00 мин 7 апреля корабли десантного отряда и подразделения, выделенные в первый эшелон десанта, сосредоточились в Хайнбурге. 508-я и 492-я подвижные артиллерйские батареи Берегового отряда сопровождения заняли огневые позиции на участке Дойч Альтенбур, Хаслау. К 01.00 десант из 300 человек с вооружением разместился на катерах десантного отряда. В 01 ч 05 мин «БКА-164», «БКА-232», «БКА-234», «БКА-243» и минные катера «МКА-21», «МКА-22» и «МКА-25» вышли из Хайнбурга в район высадки десанта. Катерам предстояло пройти до пункта высадки 20 км, из них 12 км от деревни Штопфенройт до городка Орт в условиях нахождения противника на левом берегу Дуная. В 05 ч 20 мин в районе Хаслау противник обнаружил катера и обстрелял их из крупнокалиберных пулеметов. Ответного огня катера не открывали. Огонь по противнику вела отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492.
В 05 ч 35 мин катера подошли к берегу в районе города Орт, без противодействия противника высадили десант и отправились за вторым эшелоном десанта. На участке высадки в 5 км юго-восточнее Орта противника не оказалось, поэтому первый эшелон десанта в течение 20 минут занял этот участок. Построившись в боевой порядок, десант начал наступление на Орт. Батареи Берегового отряда сопровождения, бронекатер и 3 минометных катера по целеуказаниям корректировочных постов, высаженных с первым эшелоном, оказывали ему артиллерийскую поддержку, а остальные катера десантного отряда направились к Хаслау за вторым эшелоном десанта. В это же время два бронекатера произвели разведку вверх по реке и, продвигаясь вдоль берега, захватили десять барж, четыре плавкрана и три землечерпалки. Тем временем первая партия десанта продолжила наступление и в 08 ч 30 мин овладела населенным пунктом Мансдорф, отрезав противнику пути отхода на запад. Батальон 260-го стрелкового полка, составлявший основу высаженного десапнта, в 4 км от места высадки вышел в расположение штаба дивизии СС и разгромил его. К 12 ч 00 мин десантники овладели населенными пунктами Мансдорф и Орт и взяли под коньроль узел шоссейных и железных дорог на путях возможного отступления войск противника к Вене.
Направляясь за второй партией десанта в 06 ч 55 мин при входе в протоку Фиш -менд-Маркт отряд катеров капитан-лейтенанта В.И. Великого был обстрелян с нашего берега диверсионной группой противника. Высаженная на берег группа краснофлотцев в числе семи человек уничтожила диверсантов.
Из-за разлива Дуная участок правого берега в районе Хаслау, намеченный для сосредоточения второго эшелона десанта, оказался затопленным, и по указанию командира высадки десантники второго эшелона были направлены к населенному пункту Фиш-менд-Маркт, куда и направились катера для посадки десанта. Лишь к 9 часам удалось принять на катера второй эшелон в количестве 330 человек. Высаживать десантников пришлось в дневное время.
Читаем строки отчета по операции: «…к 15 ч 8-го апреля второй эшелон десанта в составе 330 человек, восьми 45-мм и двух 76-мм орудий, четырех минометов, шести противотанковых ружей, 14 лошадей, 10 тонн боеприпаса был доставлен на плацдарм и «способствовал» (?) решительному наступлению навстречу дивизиям 75-го стрелкового корпуса, которые к тому времени овладели городом Орт…» (14). В отчете определенно указывается, что к моменту высадки второго эшелона десанта Орт был захвачен частями 75-го стрелкового корпуса.
Для уточнения отдельных деталей операции обратимся к воспоминаниям А. Синявского: « 7 апреля мне было приказано оставить свой бронекатер на старшину, а самому убыть на бронекатер № 232, принять десант и в составе отряда высадки высадить десант в селении Орт. Десант мы приняли в Хайнбурге и вышли вверх по Дунаю в кильватерном строю. Личный состав «БКА-232» и уровень его подготовки я хорошо знал и был в нем вполне уверен. Выше Хайнбурга существовала канатная понтонная переправа через Дунай и, проходя ночью в район высадки, мы не обратили внимание на высоту подвески троса, поскольку он не препятствовал нашему прохождению.
В 04 ч 20 мин мы высадили первый эшелон десанта. Противника в районе высадки не было и десантники его встретили в 4 км от места высадки. Десантники атаковали и разгромили штаб дивизии СС, истребив 300 и пленив 235 солдат и офицеров противника. Среди пленных было 3 генерала, 21 офицер штаба. На посадочной полосе было захвачено 2 самолета.
Второй эшелон десанта мы должны были взять на правом берегу Дуная, в устье небольшой речки, впадающей в Дунай в районе селения Хиш -менд-Маркт. В 15 ч 30 мин после рейса с подразделениями второго эшелона десанта мне было приказано принять на борт захваченных пленных в числе 35 человек, в том числе трех генералов. Пленные были доставлены в Хиш-менд-Маркт, куда за ними прибыли офицеры штаба армии.
Командир дивизиона капитан-лейтенант В.И. Великий приказал командирам «БКА-232» и «БКА-165» возвратиться в Хайнбург. Чтобы быстрее прибыть к месту назначения катера шли средним ходом. При подходе к району канатной переправы через Дунай, поперек реки я увидел трос, провисающий на высоте примерно 5 м от поверхности воды. Успел только дать машине «стоп», как трос попал под основание турельной пулеметной установки, сорвал пулеметную башню, которая упала за кормой в воду Дуная. Пулеметчик успел нагнуться вниз, в рубку, и его не задело, а сигнальщик получил скользящий удар по голове, в результате часть кожи головы была сорвана, и он упал на светловой люк катера. Ему сразу же была оказана медицинская пмощь. В кильватер «БКА-232» шел «БКА-165» и как только трос прошел над моим катером, я жестом показал на него командиру «БКА-165», который стоял у рубки и видел все, что произошло. Так как расстояние между катерами было небольшим, шли они по течению с приличной скоростью, я увидел, что трос после удара опустился еще ниже и когда очередной катер подошел к тросу, то последний оказался на уровне леерных стоек и попал под ствол носовой башни. Катер как на пружине был отброшен назад и остановлен тросом. Команда катера топорами перерубила трос, освободила от него катер. Впоследствии было обнаружено, что после прохождения кораблей с десантом ночью района переправы», трос специально был потравлен на высоту опасную для проходящих судов в целях диверсии» (9).
Описание отдельных подробностей операции не должны отвлекать нас от анализа хода и результатов проведеной операции.
По описанию хода боевых действий следует, что второй эшелон десанта был высажен со значительной задержкой, в то время, когда оперативная необходимость в нем отпала. К этому сроку десантники первого эшелона успели выполнить поставленную десанту задачу: овладеть укрепленными пунктами Мансдорф и Орт. Если бы противник располагал в районе высадки большими силами и тяжелым вооружением, при такой организации операции, у наших десантников возникли бы очень большие проблемы. Просматривается явная недоработка штабов флотилии и бригады, не организовавших должной разведки районов планового сосредоточения подразделений, выделенных для второго эшелона десанта. Аналогичная ситуация уже имела место 28-го марта в районе городка Несмей, когда из-за подтопления участка, назначенного для посадки батальонов 83-й бригады морской пехоты, плановые сроки высадки десанта пришлось перенести на дневное время.
В боях за Мансдорф и Орт десантники истребили 300 и взяли в плен 235 солдат и офицеров, в их числе 3 генералов и 21 офицера штаба дивизии СС, захватили 2 самолета, паровоз и 304 вагона, 2 продовольственных склада, 7 автомашин, 18 тракторов, 150 лошадей и 60 повозок. К 15 ч 00 мин батальоны 260-го полка соединились с передовыми отрядами 75-го стрелкового корпуса, наступавшими от Штопфенройта на Орт вдоль левого берега Дуная. Потеряв этот сильно укрепленный пункт, противник начал отход на запад. Войска 2-го Украинского фронта, развивая наступление, продвигались к северной окраине Вены. Войска 3-го Украинского фронта в результате уличных боев заняли центр Вены.
Катера 2-й бригады речных кораблей продолжали круглосуточные перевозки личного состава, техники и грузов дивизий 46-й армии через Дунай в районе Девин, Хайнбург, Хаслау. С 6-го по 9-е апреля было перевезено 26 215 человек, 567 орудий, 155 минометов, 286 противотанковых ружей, 45 пулеметов, 129 автомашин, 503 тонны различных грузов, 11 полевых кухонь, 1213 лошадей и 372 повозки. Артиллерия кораблей и Берегового отряда сопровождения продолжали оказывать артиллерийскую поддержку сухопутным частям в прибрежном районе.
Внезапная высадка десанта в районе Орт и его успешные действия, завершившиеся захватом фланговых опорных пунктов Мансдорф и Орт, позволили взломать оборону противника на левом берегу Дуная в полосе наступления 75-го стрелкового корпуса, который в течение 8 апреля продвинулся на 20 км в направлении Вены. Расширение плацдарма 46-й армии на левом берегу от устья Моравы до Мансдорфа создало благоприятные условия для ускорения переправы главных сил этой армии.
Прежде чем перейти к описанию завершающих боев в Вене, целесообразно ознакомится с материалами по этим событиям, опубликованными западными исследователями.
Взгляд на ход венской наступательной операции с точки зрения западных историков
Важность форсирования Дуная войсками 46-й армии в ходе завершающих боев за Вену признают ведущие западные военные историки. «Когда русская армия, отмкчает Ю. Майстер, – двигаясь по правому берегу Дуная, подошла уже к Вене, русские войска, наступавшие на левом берегу Дуная, были задержаны немецкими войсками западнее Прейсбурга. Дунайская флотилия обеспечила переправу русских войск на левый берег Дуная в тылу у немцев к западу от Прейсбурга, конечным результатом было дальнейшее отступление немцев» (28).
Петер Гаскони в своей монографии «Кровавый Дунай» пишет: «Решение об обороне Вены «…при любых обстоятельствах» было принято на исходе осени 1944 года. Гитлер требовал этого как от вермахта, так и от остмаркского партийного руководства и органов управления регионом. Когда 24 февраля 1945 года имперский наместник и имперский комиссар обороны Бальдур фон Ширах вместе с доктором Хуго Юри, гауляйтером Нижнего Дуная (Нидердонау) приехали в Берлин, чтобы вместе с другими сановниками Третьего рейха принять участие в торжествах по поводу двадцатипятилетия провозглашения партийной программы, Гитлер задал ему вопрос: «Вы будете удерживать Вену, Ширах?» На это последний ответил: «До сих пор венцы выполняли свой долг и будут делать это и впредь!» В своих опубликованных в 1967 году воспоминаниях Ширах дополняет этот эпизод: «Это было все, что я мог сказать, но также и самое малое из того, что я должен был сказать. Так мы распрощались в последний раз: он в уверенности, что я принесу в жертву два миллиона венцев, послав их в бой ради продления его жизни, – а я в убеждении, что рейх уже давно потерян и что я буду бороться теперь не за Гитлера, но ради сохранения города и его жителей…
…В конце марта, когда венцы узнали о катастрофе вермахта на озере Балатон, а газеты с редкой открытостью сообщили о приближающейся с востока опасности, в городе было введено чрезвычайное положение. Соответствующий указ был подписан опять-таки Бальдуром фон Ширахом, который, не делая различия между германцами и австрийцами требовал «…от каждого немца», решимости сражаться и самоотверженности, а трусам и забывшим свой долг людям грозил карами по всей строгости закона. С 31 марта жителям Вены было запрещено покидать город без разрешения местных властей. Началось формирование батальонов фольксштурма, с 1 апреля были закрыты школы. Все тот же Бальдур фон Ширах объявил по венскому радио, что «…час испытаний для Вены настает» (12). После этого он представил своим слушателям защитников Вены: оберст-группенфюрера (генерал-полковника) СС Зеппа Дитриха, который со своей стороны в краткой речи заверил венцев, что «…все, что есть в человеческих возможностях, будет сделано для того, чтобы удержать этот юго-восточный бастион нашего германского фатерланда. Обещать большего означало бы дерзко испытывать судьбу. Борьба будет тяжелой, успех достанется нелегко…
…Однако все это были только слова. Да от Дитриха и нельзя было ожидать ничего другого. Он возвратился в Вену с жалкими остатками своей некогда столь гордой и могучей армии и нашел приют в доме Шираха. «Я спросил его, – рассказывал позднее Ширах, – сколько танков осталось у него. Дитрих ответил: «Мы называемся 6-й танковой армией, поскольку у нас есть еще шесть танков». Горький юмор Дитриха понятен, но дивизии 6-й танковой армии еще представляли достаточно грозную силу, особенно подразделения тяжелых танков. Затем Дитрих яростно обрушился на Гитлера. «Адольф требовал от нас, чтобы мы наступали там, у Балатона, хотя вся местность от проливных дождей стала сплошным болотом. Если предпринимается танковая атака, то танкам нужна прочная почва. Но Адольф не желал подождать хотя бы пару дней. Поэтому все наши танки и завязли в болоте!..» – «И с этими оставшимися машинами ты хочешь оборонять Вену?» – Черта с два я буду, – возразил Зепп Дитрих. – Все это только фантазии прошлого. Мы можем только вести сковывающее сопротивление, чтобы у Шёрнера в Чехословакии не было оголенного фланга…» (12).
«…Спустя несколько дней русские войска вели бои в пригородах Вены и начали обходить город с запада – Дитрих покинул Вену. Ширах со своими ближайшими сотрудниками тоже перебрался на запад. Он утверждал, что выполнял «…приказ фюрера». На самом же деле он просто-напросто бросил партию, население, молодежь и военнослужащих вермахта на произвол судьбы. Вместо себя он назначил 2 апреля 1945 года командующим войсками в районе Вены генерал-лейтенанта Рудольфа фон Бюнау, и обергруппенфюрера СС Вилли Биттриха, который с остатками своего II танкового корпуса СС должен был оборонять город. Оба этих генерала должны были организовать оборону города силами фольксштурма, солдат вермахта и войск СС. 5 апреля Вена с пригородами была объявлена зоной обороны, а не крепостью. Таким образом, столица Австрии избежала печальной судьбы Будапешта.
Бюнау и Биттрих с чрезвычайной поспешностью приступили к работе. На всех въездах в город были возведены баррикады, большинство уже под обстрелом русской артиллерии. В многочисленных общественных зданиях были складированы боеприпасы и оружие, прежде всего фаустпатроны. В районе городского театра окопались войска СС. Во Внутреннем городе солдаты Биттриха создали многочисленные опорные пункты. Все магазины были закрыты, населению по радио запрещено появляться после 17.00 на улицах. Охрану порядка в городе стали нести патрули СС и полевой полиции. Венская полиция была сведена в так называемые «тревожные группы». Они, по примеру Будапешта, должны были участвовать как солдаты в обороне города...
…Зона обороны Вена быстро превращалась в поле битвы. Центр обороны должен был располагаться южнее Дуная. При этом внешняя граница города образовывала первое кольцо обороны. В качестве второго кольца предусматривались Гюртель и Ринг, при этом Придунайский район должен был служить в качестве резервной позиции. В самый последний момент Вена получила еще несколько подразделений из хорватского учебного лагеря в Штоккерау и несколько батальонов из состава спешно подтянутой сюда из Италии 701-й пехотной дивизии. Для обороны Вены также были направлены 88-й и 103-й венгерские артиллерийские дивизионы. И все же, несмотря на подход этих новых формирований, для обороны двухмиллионного города сил было слишком мало. Положение осложнялось еще и тем, что местное население не желало вести бои внутри города. Особенно пассивно при этом вели себя рабочие венских предприятий, а часть из них были настроены прямо враждебно по отношению к вермахту и войскам СС. «Руководитель одной из партийных ячеек района Абсберг в десятом округе, – читаем мы в секретном донесении венского отделения гестапо начальнику службы безопасности в Берлине, – сказал: «Я убежден, что если бы мои соотечественники получили оружие, то дело тут же обернулось бы стрельбой». К этому автор донесения добавляет: «То, что во всех этих процессах видно не просто шоковое воздействие от воздушных налетов, но речь идет уже о глубоком разложении самых широких слоев населения, видно из многочисленных высказываний… Активные члены партии весьма удручены констатацией этого факта и не могут больше полагаться на рабочие кварталы…» (12).
Командование обороной Вены испытывало беспокойство еще и оттого, что в Вене находились многочисленные иностранные рабочие из Юго-Восточной Европы, в особенности югославские, поведение которых во время сражения могло стать опасным для обороны города.
Чего, однако, не принимали во внимание оборонявшие Вену войска, так это существования активного австрийского движения Сопротивления, которое, несмотря на недавний пример трагедии 20 июля 1944 года, было готово пойти на риск открытого выступления в ожидавшихся боях. «Было известно, что восточные регионы Австрии должны после окончания войны перейти под управлением советской военной администрацией. Было предельно ясно, что только в сотрудничестве с русскими войсками военные действия вокруг Вены и в восточных частях Австрии могли быть сокращены. В качестве идеального варианта успеха можно было бы рассматривать передачу Вены без борьбы. Планы военной организации Сопротивления были направлены на то, чтобы сократить до минимума бессмысленную борьбу, спасти Вену от тотального разрушения, а жителей города – от ужасов длительного штурма…». Так в настоящее время представляет цели австрийских патриотов участник движения Сопротивления доктор Фердинанд Кёз (12).
Участники австрийского движения сопротивления изначально намеревались освободить город собственными силами или, по крайней мере, при поддержке Красной армии. Когда выяснилась невозможность этого замысла, было решено послать своих людей, чтобы установить контакт с русским командованием и поставить его в известность о точном плане новой организации обороны Вены. Первые попытки связи с русским командованием были предприняты уже 3 апреля, когда (тогдашний) руководитель Фердинанд Кёз от имени австрийского движения Сопротивления и по поручению военной организации Сопротивления достиг соглашения с маршалом Толбухиным. После этого сразу же был прекращен артиллерийский обстрел Вены, были даны заверения в особом отношении русских к австрийским военнопленным. Толбухин также обещал, что в случае открытого восстания австрийцев в Вене поддержит их всеми имеющимися средствами. Он также проинформировал венцев, что найден бывший государственный канцлер Австрии доктор Карл Реннер, который в настоящее время находится на пути к штабу 3-го Украинского фронта. Вполне понятно, что сократить в максимальной степени борьбу за Вену было также и в интересах Толбухина, тем более что слишком болезненны были воспоминания о кровопролитных двухмесячных боях за Будапешт.
Штурм Вены начался 7 апреля утром. Адольф Шерф, позднее ставший федеральным президентом Австрии, как свидетель описывает эту борьбу:
«Уже в пятницу, 6 апреля, русские вступили в город с юга; 7 апреля они заняли Фаворитен – тем самым остановился основной хлебозавод, снабжавший население. В воскресенье 8 апреля русские вошли в город и с западного направления, преодолели первую линию обороны, проходившую за внешней чертой города в Венском лесу, и через лес вышли в Хюттельдорф, Оттакринг и Дорнбах. Социалисты каждого из округов, в которые проникли русские, и, прежде всего, в большом селении Сандляйтен, провели работу с личным составом их защитников, уговаривая их «разоружиться», что предпогагало переодевания в гражданскую одежду при условии полного разоружения. Для этого преобладающие среди жителей Сандляйтена социал-демократы предоставили тем свою гражданскую одежду. Таким образом, около 3 тысяч солдат «растворились» среди жителей города. Когда появлялись русские солдаты, доверенные люди из числа местных жителей сообщали им, что им не будет оказываться никакого сопротивления: Сандляйтен, как и весь Оттакринг и Хергалс, вывесил белые флаги! Таким образом, вошедшие в город с запада русские еще 8 апреля без всяких боев дошли до Гюртеля, а кое-где перебрались и через него…
Гюртель представлял собой вторую линию обороны Вены, но первую внутри городской застройки. Двигаясь от Хюттельдорфа к Вене, наступавшие в этот же день преодолели Мариахильфер-Гюртель, причем проникли до здания пожарной охраны и института повышения квалификации на Моллардгассе. Но затем, по всей линии от Мариахильфа до Альсергрунда, они были несколько оттеснены назад, хотя через некоторое время уже были в районе нового корпуса Общественной больницы, расположенного между Шпитальгассе и Гюртелем. К вечеру этого дня Красная армия удерживала линию Гюртеля от Зюдтиролерплац до Дёблинга. Наступавшие штурмовые части были задержаны на этой линии только на одну ночь. Если бы кто-нибудь во время боев выглянул в сумерках в окно, через которое он не мог видеть пожары в городе, то он ужаснулся бы виду багрово-красного неба над городом. Грохотали орудия, на бреющем полете проносились самолеты, русские войска, пройдя улицами пригородов, появились уже в пределах Гюртеля…» (12).
8 апреля условия продвижения советских частей по городским кварталам Вены резко изменились. Из-за предательства австрийца, служившего лейтенантом германского вермахта и занимавшегося национал-социалистическим воспитанием личного состава, для которого безумный приказ Гитлера значил больше, чем судьба его родного города и его жителей, сотрудникам гестапо с отрядом СС удалось захватить городской штаб военного Сопротивления. Только начальнику этого штаба, майору Карлу Сцоколю удалось бежать. Остальные же три офицера – майор Карл Бидерман, капитан Альфред Хут и обер-лейтенант Рудольф Рашке были приговорены военно-полевым судом к смерти и тут же повешены на центральной площади Флоридсдорфа на уличном фонаре.
К этому времени сражение за Вену достигло своей кульминации. Силы 3-го Украинского фронта, выделенные Толбухиным для операции в районе Вены, составляли стрелковые соединения 4-й и части сил 9-й гвардейской армий, которые поддерживались танками, в частности 1-го гвардейского механизированного корпуса…» (12).
Действия советских войск на завершающем этапе борьбы за Вену
Утверждение Питера Гастони, что основу советских наступавших частей составляли пятнадцать отдельных стрелковых батальонов, основывается на том, что в городских боях использовались штурмовые батальоны, сформированные на базе стрелковых полков. Аналогичная система принялась маршалом Толбухиным при штурме Будапешта и Сапун-горы под Севастополем. В то время как 46-я армия обходила город с севера и соединилась у Корнойбурга с наступающей с юга 6-й гвардейской танковой армией, 4-я гвардейская армия получила задание овладеть Веной в уличных боях. Ее частично поддерживали части 6-й гвардейской танковой армии. Согласно отечественным источникам, бои как на подступах к Вене, так и в самом городе были в высшей степени ожесточенными. «Враг хотел воспрепятствовать прорыву наших частей в город, сильным огнем из всего оружия и постоянными контратаками пехоты и танков. В самом городе шли непрерывные уличные бои; днем сражались главные силы, по ночам действовали отдельные подразделения. В лабиринте узких улочек и переулков вели бой мелкие штурмовые группы и отдельные танки, которые зачастую во время боя отрывались друг от друга и действовали автономно» (16).
Особенно опасными для наших танков и бронетранспортеров были «панцер-гренадеры», вооруженные фаустпатронами. Нашим воинам было сложно ориентироваться в лабиринтах средневековых улочек, но тут им на помощь пришли иностранные рабочие, из которых многие уже долгое время жили в Вене и говорили как на славянских языках, так и на немецком – они добровольно становились проводниками наших разведывательных и штурмовых групп.
В то время как 6-я танковая дивизия вермахта сражалась в Пратере, а 2-я и 3-я танковые дивизии СС удерживали позиции на южной окраине Вены, недавно подтянутая в город гренадерская дивизия «Фюрер» была задействована на северной окраине против ударных групп 4-й гвардейской армии. Оборонявшиеся знали, что Красная армия стремится осуществить полное окружение Вены. Судьба 6-й армии в Сталинграде и брошенного на произвол судьбы Будапештского гарнизона не была забыта ни войсками, ни командованием, и в определенной мере влияли на их моральное состояние.
Население Вены также испытывало свои трудности. В «Журнале боевых действий» Верховного главнокомандования вермахта было отмечено: «Часть населения Вены потеряла самообладание» (20).
С 9 апреля немцы уже повсюду сражались в пределах городских кварталов. Мосты через Дунай, которые уже стало невозможно удерживать, были один за другим взорваны. Поддерживать связь между отдельными частями и подразделениями становилось все труднее. Со временем стало сложно определять, где проходила линия фронта. Командные пункты отдельных дивизий периодически функционировали лишь как органы отдачи приказов. Под напором наших войск пал Гринцинг, жаркие бои разгорелись за вокзалы города. С каждым часом множились разрушения Вены, поскольку пробивать себе проходы в лабиринте городских улиц приходилось огнем артиллерии и танков.
Утверждения Толбухина и Малиновского в том, что их войска «…старались ограниченно применять тяжелую артиллерию, чтобы максимально снизить разрушения в одном из красивейших городов Европы и мира» (5) не совсем уместны при анализе тех разрушений, которым подверглись центральные кварталы Вены по направлениям наступления наших ударных группировок. В этот день танковые части, поддержанные стрелковыми и саперными подразделениями, овладели более чем 350 жилыми домами. В парке «Бельведер» занял позиции гвардейский артиллерийский полк и открыл оттуда сосредоточенный прицельный огонь по Внутреннему городу, в особенности по территории вокруг Оперного театра.
Теперь даже Биттриху стало ясно, что удерживать далее Вену сколько-нибудь долгое время становится невозможным, и что дальнейшее сопротивление означало бы только полное разрушение Вены и ее невосполнимого культурного богатства. Он и без этого был противником обороны Донауштадта, который он куда охотнее увидел бы «открытым городом». Поэтому он решил, вопреки полученному приказу, оставить город и с еще имеющимися в его распоряжении войсками отступать через Дунай на северо-восток в направлении Флоридсдорфа и Корнойбурга.
Тем временем наши войска уже овладели Рингом. В районе Хайлигерштадта и в Эрдберге они дошли до Дунайского канала. Парламент, университет и изрядно пострадавшая ратуша (на левой боковой башне которой кто-то, оставшийся неизвестным, вывесил красно-белый флаг Австрии) стали передовой линией боя. Войска СС 10 апреля покинули Внутренний город и заняли новые позиции вдоль Дунайского канала. С них они пытались, главным образом, 2-я и 3-я танковые дивизии СС, дать отпор русским штурмовым батальонам. Запланированная Биттрихом сдача Вены, как и следовало заранее предвидеть, не была утверждена ставкой фюрера. Теперь, согласно поступившему приказу, вся ответственность за оборону города ложилась на генерала фон Бюнау, который и должен был удерживать город при любых обстоятельствах. Когда после получения этого приказа генерал известил о нем Биттриха, уже больше половины Вены находилось в руках наших войск. Тем не менее, предписывалось и дальше удерживать занимаемые позиции, как это и было приказано изначально.
К исходу 10 апреля войска 3-го Украинского фронта вышли к правому берегу Дуная и заняли северо-западную часть Вены. Соединения 6-й гвардейской танковой и 4-й гвардейской армий занимали квартал за кварталом и выходили к центру города. Венская группировка противника все больше оттеснялась к правому берегу Дуная. Враг оказывал ожесточенное сопротивление юго-восточнее Вены и сдерживал наступление 46-й армиина левом берегу Дуная восточнее Гросс Энцерсдорфа, в 10-12 км от левобережной части Вены, чтобы не допустить обхода города с этой стороны.
11 апреля артиллерийский огонь в Вене усилился. Наши войска намеревались овладеть переходами на остров через Дунайский канал, чтобы захватить Пратер. Под обстрелом германской артиллерии обратилась в развалины набережная Франца-Иосифа, во Внутреннем городе вспыхнули многочисленные пожары. 11 апреля огонь добрался до хорового дома собора Святого Стефана, а оттуда перекинулся и на сам собор. Неработающий водопровод и непрерывный обстрел не позволяли бороться с огнем. Символ австрийской столицы три дня полыхал огнем и почти совершенно выгорел.
12 апреля русские войска пошли в генеральное наступление. Перед ними была поставлена задача – форсировать Дунайский канал и очистить северо-восточную часть города от немецких войск. «В этой части города неприятель обладал хорошими возможностями для обороны. Дунайский канал, имеющий глубину 3 метра и шириной от 50 до 60 метров, был практически непреодолим для танков. В атаку на немцев пошли штурмовые группы, поддерживаемые артиллерией, и лишь ценой тяжелых потерь личного состава им удалось выполнить эту задачу» (15). В течение этого дня войска СС были постепенно со всех сторон оттеснены к мосту Флоридсдорф-Брюкке. Удерживаемый ими плацдарм становился все меньше, и генерал Бюнау прекрасно понимал, что любые его попытки удерживать город бессмысленны. Тем не менее, он приказал удерживать плацдарм «…до последнего человека» (20).
Объясняя этот свой приказ командиру 2-й танковой дивизии СС, Бюнау сказал, что не хочет пройти по этому мосту на север живым. Он прекрасно знал о судьбе коменданта Кёнигсберга генерала Отто фон Лаша, который руководил обороной этого города-крепости. За капитуляцию гарнизона 9 апреля фон Лаш был уволен из вермахта и, как и его семья, заочно приговорен к смертной казни. Сражение за Вену следовало продолжать…
Вот только теперь, когда мы в полной мере способны оценить значение для противника флотисдорфского моста, можно переходить к операции по его захвату.
5.6. Действия Дунайской флотилии на завершающем этапе
борьбы за Вену
Мы уже вели речь о том, что 7 апреля для усиления натиска наших войск, подступавшим к Вене на приречном фланге, в район Орта был высажен батальон 260-го стрелкового полка. Решительно наступая навстречу дивизиям 75-го стрелкового корпуса, этот батальон взял Орт и Мансдорф, а усиленный вторым батальоном того же полка, овладел важным узлом шоссейных и железных дорог на путях отступления противника к Вене.
10 апреля командующий Дунайской флотилией вице-адмирал Г.Н. Холостяков направил 14 бронекатеров и 8 минометных катеров 1-й и 2-й бригад речных кораблей с Береговым отрядом сопровождения к южным окраинам Вены для совместных действий с дивизиями 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта, наступавшими на приречном фланге в правобережной части Вены. Остальные бронекатера и минометные катера продолжали оказывать артиллерийскую поддержку левофланговым частям 46-й армии, наступавшим из района Шинау в северо-западном направлении вдоль левого берега Дуная, и обеспечивали переправу войск этой армии.
Немецкое командование прилагало максимум усилий, чтобы удержать в своих руках правобережную часть Вены и сохранить связь с левым берегом Дуная. Из пяти мостов через реку, что находились в черте города, четыре немцы взорвали. Пятый тоже был подготовлен к взрыву. Перед командованием фронта возникли две противоречивые проблемы. С одной стороны, ведя штурм правобережной части Вены, важно было лишить противника последней магистрали, связывавшей группировку с левым берегом Дуная, с другой – целесообразно было сохранить мост для переброски по нему войск и дальнейшего преследования врага. Как уже отмечалось, неоднократные попытки захвата моста, предпринятые 9 и 10 апреля, не увенчались успехом. Противник решительно отбивал атаки наших частей.
Капитан 2 ранга Аржавкин, ознакомившись с обстановкой на приречном фланге 4-й гвардейской армии, предложил смелую и рискованную идею: высадить десант на оба берега Дуная для одновременного захвата подступов к Имперсокому мосту для последующего удержания его до прорыва к нему частей армии. Командующий флотилией после согласования этого плана с командованием 3-го Украинского фронта утвердил его.
Для выполнения поставленной задачи был сформирован отряд кораблей высадки под командованием старшего лейтенанта С.И. Клоповского в составе 5 бронекатеров и отряд кораблей артподдержки в составе 5 минометных катеров под командованием старшего лейтенанта Г.И. Бобкова. В десант была выделена усиленная рота от 80-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием старшего лейтенанта Пилосяна.
К сожалению, в большинстве официальных документов и последующих исследованиях руководителем операции по захвату Имперского моста назван командир бригады капитан 2 ранга Аржавкин, и ни словом не упомянут фактический руководитель – командир 4-го дивизиона бронекатеров Герой Советского Союза В.И. Великий. Поскольку по этой операции периодически в прессе появлялись публикации, по своей сути фальсифицировавшие фактический ход событий, я позволю себе в максимальной степени использовать воспоминания основного руководителя и главных участников операции.
Вспоминает В.И. Великий: «После доклада командиру бригады о состоянии кораблей последовало предложение определиться на местности, то есть оценить возможности прорыва к Имперскому мосту с ближайшего к переднему краю наблюдательного пункта… Вместе с комбригом приблизились к переднему краю, поднялись на чердак трехэтажного здания. Внимательно всматриваюсь в первый из разрушенных мостов – разрушен до основания с правого берега до левого. С опор моста свисают фермы, держась одним концом на опоре, а вторым концом перекрывая пролет и почти упираясь во вторую опору. И так на всем протяжении… Прижимаясь ближе к быку моста, можно было бы проскочить в средней части моста, сделав промеры глубин. Наблюдаю второй мост, пока еще целый, и дальше просматриваются взорванные мосты.
Вернулись на командный пункт бригады. Комбриг подвел меня к столу, на котором находился план Вены с нанесенной на него «обстановкой». Поставлена задача – высадить десант одновременно на обе стороны моста и удерживать его до подхода наших войск. Комбриг предложил высадить десант ночью, но этот план в процессе обсуждения был признан нереальным из-за невозможности преодолеть в темноте район первого, разрушенного моста.
Во второй половине дня 10 апреля были разработаны боевые документы и составлены тактические расчеты на операцию, согласованы вопросы взаимодействия с частями обеспечения. В 16 часов я прибыл на КП комбрига и представил ему план высадки десанта в дневное время.
Комбриг продолжил инструктаж: «Твоя задача – распределить десантников на два бронекатера, а три бронекатера пойдут в прикрытие. Не забудь – высадку на оба берега производить одновременно. По мосту из пушек не стрелять ни при каких обстоятельствах, помнить всегда, что он минирован, и любой снаряд моет вызвать взрыв. Это требование доходчиво внуши людям. Ну, а остальное – твое дело… Кто будет командовать и кто на высадку? «Пойду сам, а с десантниками пойдут командир бронекатера № 233 старший лейтенапнт Синявский и командир бронекатера № 234 старший лейтенант Третьяченко. Сам буду на 243-м…
– Ну, тогда все… Вопросы есть? «Да, нет – какие уж вопросы. Только просьба – желательно, чтобы на всем переходе – туда и обратно, если, конечно, придется возвращаться обратно, нас прикрывали истребители».
«Все шутишь комдив. Не люблю твоих шуток в такие моменты. Истребители будут, об этом я уже договорился. Иди, комдив и удачи тебе, по готовности доложи и в путь…»
…11 апреля в девятом часу собрал командиров бронекатеров, выделенных для проведения операции, и поставил перед ними задачу – высадить десант у второго моста с целью его захвата… (9).
В 11 ч 00 мин 11 апреля 5 бронекатеров под командованием старшего лейтенанта Клоповского сосредоточились у правого берега Дуная, в 2 км ниже первого венского моста, 5 минометных катеров под командой Бобкова заняли позиции у левого берега Дуная. К 12 ч 50 мин была закончена посадка десантников на катера. На бронекатер «БКА-233» старшего лейтенанта Синявского было принято 53 человека, одно 45-мм орудие и 2 станковых пулемета, а на бронекатер «БКА-234» старшего лейтенанта Третьяченко – 50 человек, 2 противотанковых ружья и 2 станковых пулемета.
Из воспоминаний Виктора Великого: «Прибыл Клоповский, вместе с ним проверили готовность к выходу и доложили комбригу. В ответ получили разрешение на выход. В последний момент командир бригады потребовал, чтобы я осуществлял руководство операцией с берегового наблюдательного поста… Мы с начальником штаба дивизиона, радистом и группой обеспечения быстренько добрались почти до самой передовой и поднялись на чердак одного из трехэтажных домов. В городе, куда только доставал глаз везде шел жесточайший бой. Наши войска, отвоевывая дом за домом, продвигались к реке… Отчетливо видна наша цель – мост. По нему идут машины, бронетранспортеры, танки…» (9).
В 13 ч 00 мин бронекатера с десантом и отряд обеспечения начали прорыв в район высадки. Командир высадки старший лейтенант Клоповский находился на «БКА-243». До прохождения первого венского моста катера шли строем кильватера со скоростью 15 км в час. «БКА-234», «БКА-233», «БКА-243», «БКА-3» и «БКА-232», пройдя разрушенный мост, вошли в расположение противника, перестроились в боевой ордер и направились ко второму венскому мосту, возле которого им и предстояло высадить десантников. Сразу после прохождения катерами взорванного моста противник открыл по ним артиллерийско-пулеметный огонь. На северном берегу Дуная были расположены замаскированные САУ «Фердинанд» и 105-мм орудия, впереди находились замаскированные 88-мм зенитные батареи, а на самом разрушенном мосту стоял крупнокалиберный пулемет. Вдоль всего северного берега из окон полуразрушенных зданий на набережной противник открыл по катерам огонь из пулеметов и автоматов. С обоих берегов Дуная по катерам начали вести прицельную стрельбу вражеские минометы. Интенсивный артиллерийский и минометный обстрел сопровождал катера все 40 минут перехода.
«…Вот из-за поворота выходят наши бронекатера. Первый раз за все время боев вижу свои корабли с «птичьего полета». Отряд подходит к мосту. Вот первый проходит, второй и пятый, – слава Богу, прошли нормально. С проходом моста на бронекатера обрушивается шквал огня. Перед катерами встает стена всплесков – это противник начал ставить артиллерийскую завесу. Бронекатера наползают на нее, кажется, все будет кончено, но корабли проходят ее и перестраиваются в строй уступа. Мой начальник штаба нервничает: «Что он делает, почему не маневрирует? Комдив, прикажи Клоповскому начать маневр зигзага!». «Молодец Клоповский, что перестроился в строй уступа, пожалуй, и я бы не сообразил… Наша рация включена в сеть боевого управления. «По мосту не стрелять!», – слышу в наушниках голос Клоповского…» (9).
Читаем строки официального отчета по операции: «…Артиллерия Берегового отряда сопровождения, кораблей артподдержки и 80-й гвардейской стрелковой дивизии открыла ответный огонь на подавления батарей противника. Штурмовые удары по врагу нанесла авиация. Первым в 13 ч 55 мин к левому берегу прорвался «БКА-234» старшего лейтенанта А. Третьяченко. Артиллеристы и пулеметчики бронекатера подавили огневые точки, установленные в корне моста, что позволило десантникам в течение пяти минут высадиться на берег и захватить прибрежную часть моста. Почти одновременно с бронекатером «БКА-234» к правому берегу прорвался и высадил десантников бронекатер «БКА-233» лейтенанта А.П. Синявского. Одновременная высадка десантных групп у обоих концов моста ошеломила противника, привела его к замешательству. Во время боя за высадку бронекатер «БКА-243» поставил дымовую завесу ниже второго венского моста и с учетом направления ветра прикрыл дымом высаживавшие десант катера. Бронекатера отряда поддержки прошли вверх по реке и, подойдя вплотную к мосту, начали уничтожение огневых точек охраны моста и движущихся по мосту техники и живой силы противника…» (5-9).
Для уточнения отдельных деталей процесса высадки десантников самое время дать слово непосредственным участникам операции. А. Синявский вспоминает: «На всем переходе по катеру били со всех видов оружия. Пули щелкали по корпусу и рубке как горох по стенке. С подходом к берегу огонь усилился. Я думал подойти поближе к берегу, но это не представлялось возможным. На расстоянии около ста метров берег был завален всякими громоздкими препятствиями, затопленными и притопленными судами… Когда обнаружил свободный участок, то направил к нему катер. Огонь усилился. Свой огонь прекратил перед самым берегом. На малом ходу уперся носом в берег и приказал десантникам – «за борт!». Обычно десантники с трудом покидают катера, а эти – единым порывом выскочили на берег. Мои матросы помогли выгрузить пушку и боезапас. Я видел, как они рывком бросились вперед, как уверенно продвигались к мосту, когда бронекатер отходил от берега...» (9).
Вспоминает Третьяченко: «Высаживать десантников пришлось под сильным огнем противника метрах в ста от моста. Ближе от затопленных барж подойти было невоможно. С подходом к берегу по команде «десантники – за борт!», солдаты быстро соскочили на берег и устремились к мосту. Несколько человек, когда я уже отходил от берега, были у самого моста и поднимались наверх, а остальные занимали оборону. Когда я развернулся на курс отхода, то услыхал крик – «Моряки, мост наш!» (9).
Из материалов официального отчета: «…до момента подхода к берегу катеров с десантниками наша авиационная группа в составе 20-ти самолетов усиленно бомбила позиции противника на берегу в районе моста и в глубине обороны противника. Одновременно огонь по противнику в этом районе вели артиллерия Берегового отряда сопровождения, 80-й гвардейской стрелковой дивизии и отряда огневой поддержки из пяти минных катеров. Теперь же, после высадки десантных групп в районе корневых секций моста, наша авиация и артиллерия вынуждены были перенацелить свои удары в глубину обороны противника, предоставив десантникам и катерам огневой поддержки возможность самостоятельно решать поставленную задачу. В ходе боя при высадке десанта и поддержке его огнем, бронекатера вели столь интенсивную стрельбу, что концентрация пороховых газов в башнях превысила допустимые возможности, и пять матросов-комендоров, потеряли сознание…
…«БКА-3» шел головным в группе катеров поддержки десанта и, пройдя выше моста, включился в артиллерийскую дуэль с батареями противника. В катер попало два 88-мм и два 20-мм снаряда. В боевой рубке катера был смертельно ранен командир – лейтенант Вадим Глазунов и убит пулеметчик краснофлотец Махортов. В результате попаданий снарядов была разбита дверь боевой рубки, радиостанция и переборка между радиорубкой и моторным отсеком; дымовые шашки загорелись прямо на палубе. Аварийный катер окутался дымзавесой, что спасло его от очередных попаданий снарядов. По приказанию командира сил высадки для прикрытия остальных катеров на них также были выставлены дымзавесы. Не прекращая огня по врагу, личный состав «БКА-3» устранил повреждения и с небольшой задержкой прорвался в расположение наших войск…
…Возвращение бронекатеров после высадки десанта в расположение наших войск осуществлялось при еще большем противодействии противника, подтянувшего к берегу самоходную артиллерию, танки и минометы. Особую опасность для катеров представляли 88 мм универсальные зенитные орудия. Только благодаря высокому мастерству командиров и мужеству экипажей катера смогли завершить этот беспримерный рейд…
…За время операции огнем бронекатеров было уничтожено: два самоходных орудия «Фердинанд», четыре 88-мм орудия и до 350 солдат противника; подавлено три артиллерийских, две минометных батарей и до 45 огневых точек противника. За время боя катера, обеспечивавшие поддержку десанта, израсходовали 362 снаряда. Одновременная высадка десантных групп у обоих концов моста ошеломила противника, нарушив систему обороны. Саперы, находившиеся среди десантников, перерезали провода, подведенные к зарядам взрывчатки, предотвратив дистанционный взрыв моста. Десантники прочно закрепились на захваченных участках моста и в течение двух суток отбивали многочисленные атаки врага, удерживая мост до подхода частей 80-й стрелковой дивизии... (14).
Читая строки отчета, возникает впечатление, что он неоднократно корректировался, переписывался, дополнялся, пока не стал соответствовать той схеме не просто успешной, но и образцовой операции, которая в качестве хрестоматийной стала тиражироваться в послевоенных исследованиях.
Даже теперь, приняв к сведению отдельные фрагменты востоминаний А. Синявского, А. Третьяченко и В. Великого, остаются вопросы, заставляющие возвращаться к вариантам их воспомининий, написанным по разным поводам и в разные годы…
Удивляться такому явлению не приходится. Несмотря на то, что до конца девяностых годов были живы все основные участники и руководители операции, объективно описать истинный ход десантной операции, и дать объективную оценку отдельным ее этапам оказалось не так просто. Решительная попытка в этом направлении была предпринята основными участниками операции – капитанами 1 ранга В. Великим, А. Синявским и А. Третьяченко. Были разработаны постановочные вопросы, на которые каждый из откликнувшихся на призыв участников операции, дал развернутые ответы. Длительная переписка и несколько последовавших встреч завершились обсуждением процесса подготовки и проведения операции. По результатам этих обсуждений были предприняты попытки призвать к совести недобросовестных военных корреспонтентов, тиражировавших не соответсвовавшую истинному ходу событий информацию.
Для уточнения наиболее «проблемных» этапов операции возвращаемся к воспоминаниям ее участников . Вспоминает А. Синявский: «…снаряд, попавший в катер, вывел из строя мотор, перебил бензоровод. Катер лишился хода, на нем начался пожар. Старшина 1-й статьи Беляев плоскогубцами перегнул трубку бензопровода, течь бензина прекратилась. Бронекатер, потерявший ход, течением сносило к левому берегу на полузатопленную баржу. Рулевой Ермаков, с помощью трапа, опущенного за борт, отталкивался от баржи, не давая катеру застрять на мели… Командир «БКА-234» лейтенант Додонов под огнем противника подошел к «БКА-233», ошвартовался к его борту и вывел из зоны обстрела. Экипаж катера на ходу ликвидировал пожар» (9).
В одном из более ранних вариантов воспоминаний А. Синявский отмечал, что в его катер попал 152-мм снаряд. Вы представляете себе возможные последствия от разрыва 152-мм снаряда? По анализу повреждений, полученных катером, снаряд, выпущенный с малого расстояния, «прошил» корпус катера не разорвавшись, а пожар в машинном отделении возник из-за утечки топлива из пробитого бензопровода. Горящий катер, потерявший ход, прибило к полузатопленной барже у берега, занятого противником.
Далее, выясняется, что задержка у моста бронекатера Синявского была вызвана тем, что высаженные на берег десантники, укрылись от обстрела под береговой кручей, и не спешили выгружать орудие и боезапас. Эту операцию, с соответствующими комментариями в адрес десантников, пришлось проводить экипажу, что и явилось основной причиной задержки катера в районе высадки. Командир группы высадки старший лейтенант Клоповский находился на «БКА-243» выше моста и, получив доклад от Синявского о высадке десанта, не отследил в горячке боя ситуацию в районе нахождения «БКА- 233». Между тем, Старший лейтенант Синявский, как и остальные командиры катеров, получив сигнал «Ц-Ц», отрепетовал его, подтвердив готовность «…вернуться к своему соединению – занять свое место в строю»… После отхода от места высадки десантников по катеру Синявского был сосредоточен огонь батарей противника. Не удивительно, что одиночный катер, отходивший от берега, занятого противником, был накрыт очередным залпом батареи, и как следует из воспоминаний членов экипажа, – чудом не был уничтожен противником.
События развивались столь скоротечно, что, руководя борьбой за живучесть катера, Синявский сразу не вышел на связь к командиром группы высадки. Отсутствие катера Синявского среди возвращавшихся с операции катеров, было обнаружено только при прохождении ими разрушенного моста. Именно в этот момент, Клоповский, заметивший дым и пламя на терпящем бедствие катере Синявского, направил к нему «БКА-234» лейтенанта Додонова, идущего замыкающим в группе катеров. По другой версии, дым от горевшего катера был замечен лейтенантом Додоновым, о чем он доложил старшему лейтенанту Клоповскому и убыл на спасение катера Синявского.
Попытаемся еще раз проанализировать ход операции, начиная с момента подхода катеров отряда Клоповского в район Имперского моста.
Действуя в соответствии с плановой таблицей операции, «БКА-233» и «БКА-234» высаживали десант, «БКА-3» и «БКА-232» под командованием старшего лейтенанта Клоповского, находившегося на «БКА-243», должны были обеспечить высадку десанта, оказывая непосредственную огневую поддержку катерам Синявского и Третьяченко в районах высадки.
При подходе к мосту, обеспечив выход к берегу «БКА-233» и «БКА-234», Клоповский вывел «БКА-3», «БКА-232» и «БКА-243» выше моста, где катера включились в борьбу с батареями противника, вызывая на себя их огонь… Группа катеров огневой поддержки под командованием Бобкова, выполняя противоартиллерийский маневр, поражали огневые точки противника реактивными снарядами. В ходе стрельбы на подавление батарей противника, получает серьезные повреждения «БКА-3» и гибнет его командир – лейтенант Вадим Глазунов. Именно его катер с катером Додонова должен был обеспечить и подстраховать катера высадки десанта. Выводя из зоны интенсивного обстрела «БКА-3», катера поставили густые дымзавесы и по приказанию Клоповского, предваряемому сигналом «Ц-Ц», начали отход из района моста. Виктор Иванович Великий в эти минуты со своего КП-НП наблюдал в районе моста сплошное задымление. Не удивительно, что в этой обстановке был ослаблен контроль за отходящими из района боя катерами, что могло печально закончиться для «БКА-233» старшего лейтеананта Синявского.
Можно не сомневаться в том, что возникшие у нас вопросы были озвучены командиром бригады капитаном 2 ранга Аржавкиным в ходе разбора операции. Действия командиров групп и отдельных катеров были проанализированы комбригом в присутствии командующего флотилией адмирала Г.Н. Холостякова. Была дана оценка действий всех участников операции, с учетом ошибок, потерь, и конечного результата операции. Как следствие – весьма скромная оценка непосредственных руководителей операции.
Вот теперь подытожим результаты операции.
К 14 ч 35 мин все катера, участвовавшие в десантной операции, возвратились к месту стоянки в 2 км ниже первого венского моста. Потери их экипажей составили 8 человек убитыми и тяжелоранеными, значительная часть экипажей «БКА-3» и «БКА-233» получила легкие ранения и ожоги. Наибольшие повреждения получили «БКА-3» и «БКА-233». В результате высадки десанта в центре Вене у Имперского моста группировка противника на южном берегу Дуная была лишена единственной коммуникации, связывающей ее с основными силами на северном берегу. Мост был сохранен для последующего наступления частей Красной Армии и соединения войск 2-го и 3-го Украинских фронтов.
Успех высадки был обеспечен дерзостью замысла, решительными и смелыми действиями личного состава бронекатеров и упорством десанта в обороне.
Немалую роль в успехе высадки десанта и его поддержки на берегу сыграла хорошо организованная поддержка авиации, артиллерийских батарей БОС и артиллерии 80-й гвардейской стрелковой дивизии. Экипажи бронекатеров в бою действовали решительно и умело. Огонь прямой наводкой по огневым точкам противника оказался весьма эффективным.
Все это взятое вместе предопределило успех высадки десанта при сравнительно небольших потерях в весьма сложной обстановке.
Десантная операция по захвату и удержанию Имперского моста, была одной из многих операций, проведенных силами Дунайской флотилией в период с августа 1944 по апрель 1945 года.
Позднее Холостяков называл эту операцию «…самой нахальной» из всех операций, проведенных флотилией. Гитлеровцы быстро опомнились от этого дерзкого удара и начали яростно атаковать десант. Они прекрасно понимали значение моста для обороны города, да и группировка фашистских войск на правом берегу Дуная оказалась отрезанной от основных сил. Вражеские атаки на мост следовали одна за другой сразу с обеих сторон. Особенно ожесточенными они были на третий день боев – в ночь с 12 на 13 апреля. Этой ночью к гвардейцам-десантникам прорвался воздушно-десантный батальон, но атаки гитлеровцев были настолько интенсивными, что силы десанта были на исходе.
Днем 12-го апреля корабли флотилии и Береговой отряд сопровождения, действуя с огневых позиций у правого и левого берегов реки, поддерживали артиллерийским огнем наступление приречных частей армии.
Учитывая критическую ситуацию, и не надеясь на армейские части, из состава флотилии был сформирован штурмовой отряд под командованием старшего лейтенанта И. Кочкина. Утром 13 апреля этот отряд прорвал оборону противника в районе Венского моста. Вслед за моряками в прорыв устремились гвардейцы 80-й дивизии. Фашисты стреляли из окон и с крыш домов. Казалось, что огонь ведется со всех сторон. Отряд с большими потерями продвигался к мосту, который весь был окутан дымом разрывов. В это время открыла огонь наша артиллерия, немцы залегли, и отряду удалось прорваться к десанту. Вскоре к мосту прорвались наши танки, а затем и армейские подразделения. 13-го апреля войска 3-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Украинского фронта после упорных уличных боев овладели столицей Австрии городом Вена.
Все моряки – участники операции по захвату моста были награждены орденами и медалями. Спустя некоторое время пришла еще одна радостная весть: король Великобритании Георг VI наградил адмирала Холостякова Трафальгарским крестом – высшим морским знаком отличия Соединенного Королевства, которого до того не удостаивался ни один иностранец. Как выяснилось впоследствии, своей высокой награде Холостяков в определенной мере обязан королеве, которая, напомнила своему венценосному супругу о том, что, когда-то, находясь на Имперском мосту будущий монарх «…сделал ей предложение». Благодарные венцы установили перед мостом красивый обелиск в честь советских воинов, спасших от разрушения эту бесценную историческую реликвию города.
В этот день маршал Толбухин смог доложить Сталину о победе над немцами и о взятии Вены – пятой европейской столицы за время его военной кампании. Москва салютовала в честь этой победы 24 залпами из 324 орудий и наградила орденами 84 воинские части и многие тысячи красноармейцев. Маршал Толбухин стал кавалером ордена Победы, а командир 20-го гвардейского стрелкового корпуса 4-й гвардейской армии генерал Н.И. Бирюков, на войска которого пала основная тяжесть боев в Вене, стал Героем Советского Союза.
Информация об этой дерзкой и эффективной десантной операции, проведенной в центре Вены, была в значительной мере политизирована по причине повышенного внимания к ней международных средств массовой информации. Как часто бывало и бывает в подобных случаях, первоначально поданное командованием флотилии донесение, было доложено во все высшие военные и политические инстанции, и после утверждения этими инстанциями любые последующие попытки внести обективные дополнения и, тем более, изменения в выводы по операции неизменно наталкивались на резкое противодействие властных структур.
К сожалению, этому в значительной мере способствовал при жизни вице-адмирал Георгий Никитич Холостяков. Именно эта операция принесла адмиралу по истине мировую славу, была внесена в курсы изучения Истории Военно-морского исскуства в учлилищах и академиях… Официально «утвержденные» руководители операции, – командующий флотилией и командир бригады были награждены, обласканы властью; катер «БКА-3», получил наименование – «Лейтенант Глазунов» – в память о погибшем в бою командире… Ну, какие теперь могли быть изменения? Да, и кому, казалось, они были нужны? А как же историческая достоверность, справедливость, в конце концов?
Да, вот еще, Виктор Иванович Великий робко пытался напомнить о том, что он непосредственно руководил действиями групп катеров в ходе операции… Так он уже и так –Герой, отмечен орденом Суворова, а орденов Красного Знамени больше, чем у Семена Буденного… Не давать же ему вторую звезду Героя, притом, что командовавшие флотилией С. Горшков и Г. Холостяков, этой награды не были удостоены… Более того, за все время ведения боевых действиий флотилией ни один морской офицер не стал Героем Советского Союза… Героями стали командиры батальонов 83-й бригады морской пехоты, многократно подтвердившие свое право на эту награду. Звание Героя получил старший лейтенант Пилосян – командир роты десанта, высаженного к Имперскому мосту. Это из-за десантников, проявивших «чудеса героизма» сразу после высадки, чудом не погиб «БКА-233» старшего лейтенанта А. Синявского.
В ходе Венской наступательной операции 16 марта–13 апреля войска 2-го и 3-го Украинских фронтов прошли с боями 150–250 км. Они разгромили 32 дивизии противника, взяв в плен более 130 тыс. солдат и офицеров, захватив и уничтожив более 1300 танков и штурмовых орудий, 2250 полевых орудий 5 Информация по пленным требует дополнительного исследования. Не исключено, что маршал Толбухин при подсчете плененных врагов применил ранее опробованную в Севастополе и Будапеште «бухгалтерию», включив в число военнопленных всех мужчин Вены призывного возраста. Потери советских войск: 38 661 чел. безвозвратные (плюс 2698 болгар), 129 279 чел. санитарные (плюс 7107 болгар), 603 танка и САУ, 614 самолетов, 764 орудия и миномета.
Вена испытала все «прелести» города, взятого штурмом. Громадный город оказался без водоснабжения, не было ни электричества, ни газа. На его улицах лежали мертвые тела солдат и гражданских жителей, громоздились кучи щебня и мусора. Многочисленные отряды полицейских и жандармов пополнили число военнопленных, предоставив возможность оставшимся в живых горожанам самим бороться с мародерами и бандитами. Таким образом, Вена следом за Будапештом познала в полной мере всю тяжкую долю разгромленного и завоеванного города.
В боях за Вену и Корнейбург с 10 по 15 апреля Дунайская флотилия кроме высадки десантов, содействовала войскам 4-й гвардейской и 46-й армий поддержкой их флагов артиллерией бронекатеров, минометных катеров и батарей Берегового отряда сопровождения.
13 апреля 1945 года войска 3-го Украинского фронта завершили разгром венской группировки противника, переправились через второй венский мост и соединились северо-западнее Вены с войсками левого крыла 2-го Украинского фронта, которые развивая наступление, 14 и 15 апреля при содействии войск 3-го Украинского фронтаокружили и разгромили немецкую группировку войск, пытавшихся отступать от столицы Австрии на север, овладели мощными узлами сопротивления противника на левом берегу Дуная – городами Корнейбургом и Флорисдорфом. Этим была завершена Венская операция войск 3-го и 2-го Украинских фронтов, в которой важную роль сыграли моряки Дунайской флотилии. В приказах Советского Верховного Главнокомандования от 13 и 15 апреля в числе отличившихся были названы корабли и части Дунайской флотилии контр-адмирала Г.Н. Холостякова, капитан-лейтенанта С.И. Борботько и капитан-лейтенанта В.И. Великого.
Венской операцией еще не завершились боевые действия в оперативной зоне действия Дунайской флотилии.
5.7. Действия флотилии на вуковарском направлении во время
проведения Венской операции (врезка на рис. 5.1)
В то время, когда силами наши войска громили противника в Вене, в районе Вуковара оставалась мощная немецко-венгерская группировка, контролировавшая значительный участок Дуная, препятствуя движению судов и угрожавшая тылу 3-го Украинского фронта.
Перед фронтом частей 1-й армии НОАЮ в медуречье Дуная и Савы с марта 1945 года находились 43-я и 117-я немецкие пехотные дивизии, корпус мусульман и до 5 бригад усташей, занимавших оборону по правому берегу Дравыи правому берегу Дуная от города Осиек до Мохово. Далее линия фронта шла на юго-запад через Ловас, Товарник, до левого берега Савы.
До 9 апреля корабли Дунайской флотилии, находившиеся на вуковарском участке Дуная, обеспечивали переправы войск НОАЮ и поддерживали артиллерийским огнем ее приречный фланг. Решительные действия войск правого крыла и центра 3-го Украинского фронта на венском направлении заставили противника снять часть сил из района Вуковара. Это позволило 1-й армии НОАЮ перейти в наступление в междуречье Савы и Дуная с ближайшей задачей овладеть вуковарским узлом сопротивления и в дальнейшем освободить от противника Хорватию. НОАЮ действовала в соответствии с приказом командующего 3-м Украинским фронтом маршала Ф.И. Толбухина от 9 апреля. Командующий Югославской освободительной армией Иосип Брос Тито обратился с просьбой к командующему 3-м Украинским фронтом маршалу Толбухину оказать ему помощь в ликвидации немецко-венгерского плацдарма под Вуковаром. Накануне проведения операции маршал Тито на нашем бронекатере прибыл в Белград (19) и лично контролировал готовность своих сил к проведению операции по прорыву Сремского фронта.
Капитан 2 ранга Павел Иванович Державин срочно отзывается из Братиславы и приступает к подготовке десантной операции. Для поддержки приречного фланга 1-й югославской армии, оперативно подчинявшейся штабу 3-го Украинского фронта, командующий флотилией 9-го апреля приказал командиру 1-й бригады речных кораблей капитану 2-го ранга П.И. Державину высадить десант и в составе 5-й стрелковой бригады Народно-освободительной армии Югославии в районе Опатовец–Сотин [5.17].
Капитан 2 ранга П.И. Державин по согласованию с командованием 1-й югославской армии решил высадить 5-ю бригаду югославских войск скрытно, ввиду малого числа кораблей, – четырьмя эшелонами до рассвета 12 апреля. Для выполнения поставленных задач были сформированы: отряд высадки десанта из 4 бронекатеров и 3 катеров-тральщиков под командованием капитан-лейтенанта Д.Р. Мекаберидзе, отряд кораблей артподдержки в составе мониторов «Азов» и «Керчь» под командованием капитана 3 ранга Харченко А.Е. Для обеспечения высадки выделялись буксир и катерный тральщик. Командиром десанта назначался командир 5-й бригады НОАЮ.
Всю документацию на десантную операцию разработали совместно офицеры штаба 1-й бригады речных кораблей и штаба 5-й бригады НОАЮ, все вопросы по совместным действиям решались путем личного общения советских и югославских офицеров.
К 23 ч 00 мин 11 апреля корабли десантного отряда и части первого эшелона десанта сосредоточились в Букине.
В ночь на 12-е апреля мониторы «Азов» под командой капитан-лейтенанта И.А. Меняйленко и «Керчь» под командой капитан-лейтенанта М.Я. Когана заняли закрытые огневые позиции в протоке у Букина. Второй, третий и четвертый эшелоны десанта находились на подступах к левому берегу Дуная в районе Нове Село.
В 00 ч 45 мин отряды закончили посадку первого эшелона десанта в составе 572 человек, двух 45-мм орудия, трех минометов, шести пулеметов и начали движение к месту высадки, удаленному от Букина на 11 км. С передовым отрядом десанта следовали расчеты корректировочных постов от мониторов и группы бронекатеров. На подходе к месту высадки корабли были обнаружены противником и подверглись интенсивному обстрелу. В 02 ч 40 мин катера с десантом достигли района тактического развертывания, опеределили по створным огням, включенным на левом берегу Дуная, направление на участки высадки, повернули влево и в 02 ч 50 мин приступили к высадке десанта на правый берег Дуная. Преодолев слабое сопротивление противника, корабли в течение 15 минут высадили первый эшелон. Сбив передовое охранение противника, десантники быстро овладели участком высапдки в 3 км выше Опатовца и начали бой за расширение плацдарма. По окончанию высадки бронекатера направились за вторым эшелоном десанта. В 05 ч 20 мин в районе Сотина были высажены 1000 человек и выгружены 45-мм орудие и 50 ящиков с боеприпасами. Во время боя за высадку из состава десанта были убиты два человека и ранены 32. Личный состав кораблей не пострадал.
Десант захватил на правом берегу Дуная плацдарм шириной 4 км и глубиной 1,5 км. Закончив высадку, бронекатера «БКА-215», «БКА-231» и «БКА-241» отошли к левому берегу в район Бац – Ново Село, где заняли огневые позиции для артиллерийской поддержки десанта, а тральщики обеспечивали подвоз подкреплений десанту. С 02 ч 26 мин до 12 ч 55 мин мониторы «Азов» и «Керчь» по заявкам корпостов на плацдарме периодически вели артиллерийский огонь, поддерживая десантников и содействуя продвижению приречных флангов наступавших войск. Израсходовав 604 снаряда, мониторы уничтожили склад боеприпасов, бензозаправочную станцию, 76-мм батарею, подавили огонь семи огневых точек, рассеяли и уничтожили до трех рот пехоты.
При поддержке кораблей десант к 06 ч 30 мин расширил участок высадки до 3 км по фронту и до 2 км в глубину, перехватив дорогу Опатовец – Сотин и тем отрезал противнику пути отхода на Вуковар.
Одновременно с высадкой десанта перешли в наступление части 1-й югославской армии, наносившие удар вдоль правого берега Дуная на Мохово, Опатовец с юго-востока. В результате совместных действий десанта, наступавшего на Опатовец с северо-запада, и правофланговых частей 1-й югославской армии противник оказался зажатым с двух направлений. Отходя по дороге правофланговых чапстей, немцы устремились по дороге Ловас-Опатовец на Вуковар, пытаясь контратаками сбить десантные части, однако все их контратаки были решительно отбиты. Оправившись от неожиданной высадки деспнта, немецкие элитные части перешли на рассвете 12 апреля в контратаку северо-западнее Опатовца и стали решительно наседать на деснтников. Корректировочный пост, высаженный для обеспечения стрельбы мониторов, и находившийся в боевых порядках югославских десантников, оказался под угрозой захвата противником. Командир поста лейтенант Ю.С. Скородумов, передав очередное целеуказание мониторам, быстро отвел расчет поста и продолжал корректировать огонь. Эффективные залпы мониторов сорвала очередную контратаку противника. Командир 5-й югославской бригады передал через рацию корректировочного поста благодарность морякам-артиллеристам.
Поддержанная огнем мониторов и бронекатеров, 5-я югославская бригада к 8 часам овладела Опатовцем, а в 12 часов соединилась с правофланговыми частями 1-й югославской армии. Оборона противника была прорвана на фронте в 20 км, что создало благоприятные условия для ликвидации вуковарской группировки врага.
12 и 13 апреля войска 1-й армии НОАЮ при содействии кораблей Дунайской флотилии вели бои по разгрому этой мощной группировки, в результате которых были взяты города Сотин, Вуковар и Осиек, очищен от войск противника последний участок на правом берегу Дуная. К вечеру 13-го апреля правый берег Дуная от устья Дравы до города Илок был полностью очищен от противника (5-7).
Оказывая артиллерийскую поддержку частям югославской армии на вуковарском направлении, мониторы и бронекатера Дунайской флотилии в течение 12 и 13 апреля уничтожили и подавили 5 артиллерийских и минометных батарей, 15 огневых точек, подожгли 3 склада, подбили 2 танка, истребив более 300 солдат и офицеров врага. Югославская армия при содействии кораблей Дунайской флотилии в боях за Опатовец, Сотин и Вуковарразгромила 2 немецкие дивизии, захватила 2900 пленных, 36 танкеток, 72 тягоча, 3 склада с боеприпасами и другие трофеи.
После ликвидации вуковарской группировки немецких войск 1-я армия НОАЮ продолжила преследовать и громить отходившие из меэждуречья Дуная и Савы на запад части противника, завершая освобождение своей родины от захватчиков.
Глава 6. Последние бои в дунайском регионе
После завершения Венской операции корабли 1-й, 2-й бригад и батареи Берегового отряда сопровождения сосредоточились в районе Вены. 16 апреля решением Ставки ВГК флотилия была выведена из оперативного подчинения 2-го Украинского фронта и снова оперативно подчинена командующему 3-м Украинским фронтом, который поставил ей новые задачи: частью сил оказывать содействие приречным флангам дивизий, наступавших вдоль правого и левого берегов Дуная северо-западнее Вены, а основными силами 1-й и 2-й бригад речных кораблей, 1-й и 2-й бригад траления ускорить очистку от мин фарватеров Дуная от Джурджи до Вены. Выполняя поставленные задачи, командующий флотилией решил использовать для артиллерийской поддержки приречных флангов войск Береговой отряд сопровождения, усиленный прибывшей из Измаила 524-й подвижной батареей (4 152-мм), и отряд бронекатеров в количестве шести единиц. Кроме того, для преследования отходивших вверх по Дунаю венгерских и немецких частей в районе Вены было сосредоточено 6 торпедных катеров, 5 бронекатеров и 5 минометных катеров.
В период с 16 апреля по 9 мая артиллерия Берегового отряда сопровождения (4 152-мм, 4 122-мм и 4 САУ-76) действовала в боевых порядках войск 3-го Украинского фронта на правом берегу Дуная, отряд бронекатеров привлекался вместе с батареями Берегового отряда сопровождения к артиллерийской поддержке приречного фланга сухопутных частей на участке от Корнейбурга до Линца и решал задачу прикрытия стыка 40-й и 49-й стрелковых дивизий, наступавших вдоль правого и левого берегов Дуная.
5 и 6 мая воздушная разведка обнаружила на участке от Кремса до Линца более 30 транспортных судов и боевых кораблей противника. Командующий флотилией с разрешения командующего фронтом решил нанести удар по отходившим боевым кораблям и транспортным судам 10 бронекатерами, минометными катерами и торпедными катерами в ночь на 8 мая, но в связи с капитуляцией Германии и окончанием военных действий необходимость в этом отпала.
9 мая 1945 года войска 3-го Украинского фронта, достигнув рубежа Клагенфурт, Штейр, Линц, исключая Коплице, прекратили военные действия. Немецкие и венгерские корабли, более 800 самоходных и несамоходных судов Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Чехословакии были уведены немцами в американскую зону оккупации Австрии.
Если наши армии северного фланга советско-германского фронта вступили в завершающую фазу Берлинской операции, и ее результат с небольшими шероховатостями (до момента штурма нашими войсками Берлина, к нему с запада неудержимо рвались англичане) уже был предсказуем, то на Балканах складывалась непростая, противоречивая ситуация. Без вдумчивого анализа этой ситуации нам не понять, почему в процессе поспешного траления гибли наши тральщики, по чьей инициативе вниз по Дунаю плыли бочки этилового спирта с американской маркировкой, с какой целью немецкие военнопленные в лагерях союзников проходили полевую подготовку, а немецкое вооружение и амуниция тщательно учитывались и складировались.
Начнем наш анализ с середины апреля. На падение Вены Гитлер отреагировал в Берлине весьма жестко. Он сразу же отдал приказ предпринять все необходимые меры, чтобы отбить город обратно. Был брошен лозунг: «Берлин останется немецким и Вена снова будет немецкой!». Потеря города на Дунае укрепила Гитлера в его решении встретить уже предвидимую катастрофу в столице Германии. «Я уже потерял одну столицу – Вену. Я не могу потерять еще и Берлин», – сказал он генерал-фельдмаршалу Шёрнеру, который 20 апреля снова появился в Берлине, чтобы вывезти из него Гитлера.
Командующий группой армий «Юг» попытался воспользоваться временем, пока маршал Толбухин был занят штурмом Вены. У немецкого командования еще оставалась возможность стабилизировать фронт между Дравой и перевалом Земмеринг в восточных отрогах Альп. Собственно, Земмеринг можно было удерживать благодаря тому, что генерал Рендулич перебросил сюда одну дивизию с южного фланга своей группы армий. Кроме этого он перебазировал маневренные части 2-й танковой армии и 6-й армии в неприкрытый нашими армиями район западнее Вены, между Земмерингом и Дунаем. Это удалось сделать в последний возможный для подобного маневра момент, так как 9-я гвардейская армия 15 апреля подходила к Санкт-Пёльтену и овладела Тульном.
Тем временем войска правого фланга 2-го Украинского фронта во время сражения за Вену продвинулись вглубь Чехословакии. К середине апреля 40-я и 53-я армии вместе с двумя взаимодействующими с ними румынскими армиями дошли до реки Моравы и образовали плацдарм на ее правом берегу. Тем самым им удалось не только совершить бросок на 100 километров в западном направлении, но и установить тактическое взаимодействие с 1-м чехословацким армейским корпусом, который входил в состав 4-го Украинского фронта.
Как известно, Венская наступательной операции официально завершилась 15-го апреля. Дальнейшие события в полосе наступления 3-го и 2-го Украинских фронтов складывались непросто и на определенном этапе непредсказуемо. Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ маршалу Толбухину прекратить наступление его войск на правом фланге по достижении поселка Трайзен. Это в 20 км южнее Санкт-Пёльтена (6).
Кроме того, по решению Ставки 9-я гвардейская армия должна была быть отведена с фронта и дислоцирована в лесах западнее и юго-западнее Вены в качестве резерва. Толбухин также должен был передать 6-ю гвардейскую танковую армию в состав 2-го Украинского фронта. Вместо нее он получал в оперативное управление Дунайскую флотилию, перед которой была поставлена задача сосредоточится в районе Вены. К 15 апреля войска 3-го Украинского фронта вышли на линию река Морава–Штоккерау–Санкт-Пёльтен– западнее Глогница (перевал Земмеринг)–восточнее Марибора и далее вдоль левого берега Дравы. Ставка Верховного Главнокомандования предписывала этим войскам укрепить достигнутые рубежи и перейти к обороне. В случае дальнейшего отступления противника советские войска были немедленно перейти в наступление, выйти на рубеж Фишбахские Альпы – Грац и закрепиться на нем.
Что же произошло? Из-за чего Ставка Верховного Главнокомандования отдала войскам маршала Толбухина приказ перейти к обороне и действовать столь осторожно?
Над этой же загадкой предстояло думать и командующему группой армий «Юг». «Во второй половине апреля, – писал в своих воспоминаниях фон Рендулич, – обнаружился удивительный факт – перед фронтом группы армий русские усиленно работали над возведением того, что больше всего напоминало эшелонированную оборонительную полосу около 20 километров в глубину.
Понять смысл этого мероприятия мы не могли, поскольку они никак не могли ожидать с нашей стороны наступления. Затем на большей части фронта южнее Дуная в последние дни апреля заработали громкоговорители русской пропагандистской службы, которые снова и снова повторяли несколько фраз: «Готовится величайшая измена в мировой истории. Если вы не хотите и дальше вести с нами войну вместе с капиталистическими державами, то переходите на нашу сторону!» Мы ломали себе голову над смыслом этого обращения. И тут мне все чаще вспоминалось сообщение Верховного главнокомандования вермахта о возможном окончании этой войны политическим путем. Последние события выглядели так, словно русские не исключали того, что англосаксонские державы могут выступить против них…» (12).
Сейчас мы знаем, не в последнюю очередь из воспоминаний маршала Конева, что в период с начала до середины апреля у Сталина были вполне обоснованные подозрения, что Гитлер в последнюю минуту мог не только заключить сепаратный мир с западными державами, но и вступить с ними в военный альянс против Советского Союза. Переговоры Гиммлера с графом Бернадотом (кстати, проводившиеся без ведома Гитлера), зондирование вариантов частичной капитуляции германского вермахта в Италии Даллесом и обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом в Швейцарии, и, не в последнюю очередь, намерение британцев наступать на Берлин были для Сталина очередными подтверждениями его версии о вероломной стратегии союзников.
Маршал Конев, который в апреле 1945 года командовал 1-м Украинским фронтом и сам в это время вел бои на подступах к Берлину, пишет в своих мемуарах следующее: «Мы не хотели думать о том, что наши союзники могут заключить соглашение с германским руководством. Но в любом случае, поскольку мы не только знали о многих фактах, но и об еще большем подозревали, мы не имели права закрыть глаза на подобную возможность» (18).
Отношение Сталина к западным союзникам, которым он изначально не доверял, привело его к тому, что он легко поверил в возможность такой измены.
Попытаемся выяснить, насколько основательны были подозрения И.В. Сталина относительно намерений западных союзников в отношении дальнейшего использования армий вермахта.
Во второй половине апреля центр тяжести усилий русских армий в Дунайском регионе находился в районе к северу от Вены. Войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала Р.Я. Малиновского развернули здесь свои операции с целью овладения городом Брно. В то время как правый фланг фронта наступал в Восточной Словакии, Малиновский на левом фланге своего фронта ввел в бой 6-ю гвардейскую танковую армию с пехотными силами для того, чтобы поддержать Братиславско-Брновскую наступательную операцию, проводимую с 25 марта по 5 мая на австрийской территории. Его противником были сильно потрепанные части 6-й танковой армии СС и 8-й полевой армии вермахта.
Из воспоминаний генерала Рендулича: «В то время, когда 8-я армия и 6-я танковая армия СС отступали, ведя арьергардные бои, командованию группы армий «Юг», непременно желавшему удержать, согласно приказу фюрера, южный участок Восточного фронта, пришлось решать новые проблемы. Части американской 3-й армии к середине апреля с боями продвинулись до Регенсбурга. К концу месяца американская 11-я танковая дивизия достигла города Пассау. Поскольку мосты оказались разрушенными, а береговую линию обороняли солдаты фольксштурма, дивизия двинулась в район севернее Дуная. Вскоре после этого другие американские соединения форсировали реку Зальцах в районе Зальцбурга и начали медленно, не встречая особого сопротивления, продвигаться на восток. «При этом возникла удивительная картина, вполне способная сойти в качестве загадки, которую нам задало поведение русских. Под Ламбахом у группы армий был крупный склад продовольствия. К этому складу следовали колонны моей армии одновременно с американской колонной, везущей американскую же муку. Перемешавшись, наши армейские колонны вместе с американцами проследовали по автобану на Линц, после чего спокойно двинулись каждый к своему месту назначения» (12).
К этому времени западный фронт группы армий «Юг» (которая с конца апреля называлась группой армий «Австрия») проходил по линии Пассау – Халлайн (южнее Зальцбурга) и далее вдоль Тауэрнбана до северной границы Каринтии. Чтобы предотвратить хаос, который бы мог возникнуть, если бы американцы зашли в тыл сражающимся против русских германским войскам, Рендулич после ослабления русских ударов южнее Дуная снял с фронта несколько дивизий (по большей части танковых дивизий СС). Им было поручено держать охранение в долине реки Энс, но также служить резервом – в случае, если Красная армия продолжит свое движение в долине Дуная на запад.
В конце апреля генерал-полковник Рендулич получил срочный приказ от главного командования сухопутных войск, гласивший: «Удержание Восточного фронта имеет решающее значение для судьбы рейха. Американцам следует оказывать все же только почетное, но сдерживающее их сопротивление. Перед русскими и американцами следует разрушать все мосты и пути сообщения» (11). Тем не менее, оставалось лишь вопросом времени вступление американских войск в Верхнюю Австрию, то есть туда, где были расположены самые крупные и важнейшие базы снабжения группы армий. Оказывалась при этом в опасности и австрийская военная промышленность, которая до сих пор относительно мало пострадала от американских воздушных бомбардировок и поэтому могла работать пока еще на полную мощность. Еще в конце апреля Рендуличу удалось пополнить парк боевых машин своих танковых дивизий на внушительное количество 65 «Тигров» и «Пантер», которые, как он впоследствии писал, сошли с работавших до последнего дня конвейеров танкового завода в Линце.Даже в этой критической для германского рейха ситуации, рядом с немецкими войсками оставались их союзники.
В эти дни венгерский министр обороны Берегфи издал один из своих последних приказов. Этот приказ имел гриф «Строго секретно», направлялся только командирам частей и не должен был «…ни при каких обстоятельствах попасть в руки немцев». Приказ определял поведение венгерских гонведов в течение последующих недель. Согласно этому приказу все боеспособные части должны были продолжать боевые действия против Красной армии на стороне вермахта. Все остальные части и соединения, в том числе колонны беженцев, должны были немедленно следовать в область западнее линии Инн–Зальцах. «В случае приближения англо-американских или французских войск частям гонведов следует оставаться на месте. Старшему по званию офицеру следует поставить в известность об их присутствии оккупационные власти союзников, также и от имени всех находящихся в этом населенном пункте венгерских военнослужащих и гражданских лиц» (12).
Хорватская армия в это время также получила приказ покинуть свою территорию. 2 мая немецкий командующий войсками на юго-востоке получил известие о капитуляции находящихся в Италии германских войск. Этот факт, а также мощное продвижение югославских армий на запад свело на нет планы обороны Загреба. Генерал-полковник Лёр в тот же день сообщил руководителю Хорватии, что он отдал приказ об ускоренной эвакуации всех германских частей из Хорватии и рекомендовал Павеличу отдать такой же приказ его армии. Лёр понимал, что война должна окончиться через несколько дней и намеревался сдаться со своими войсками не югославам или русским, но англо-американцам. В Загребе хорватское правительство собралось на ночное заседание. Павелич отдал своим войскам приказ об отходе и направил одного из своих министров в Италию, где тот должен был вступить в переговоры с союзниками. Хорватский эмиссар отправился выполнять поручение и бесследно исчез.
4 мая Лёр покинул Загреб. Хорватское правительство примкнуло к отступавшим немцам и перенесло свое местопребывание в Клагенфурт. В последнюю минуту министрами был отвергнут план дать на хорватской земле «…последнее крупное сражение перед гибелью». Теперь еще оставалась надежда на западных союзников, которые, возможно, в последнее мгновение захотят спасти хорватское государство. Тот факт, что германские сухопутные силы уже подписали мирное соглашение с западными союзниками, тогда как на Востоке еще шли упорные бои, питал иллюзорную надежду на официальный сепаратный мир с западными державами.
В то время как дивизии Лёра в организованном порядке двигались из последнего района своих боевых действий «на родину» по шоссе Марибор–Целе, к ним примкнули в качестве арьергарда также и хорватские войска, уходящие на запад. В маршевых колоннах шли также и от 70 тысяч до 80 тысяч беженцев, которые не хотели ни при каких обстоятельствах попасть в руки преследующей их армии Тито. Этим же шоссе воспользовался и покинувший Загреб бывший «поглавник» Анте Павелич.
Тем временем генерал-фельдмаршал Кессельринг был назначен командующим всеми расположенными на юге частями вермахта. Сразу же после этого назначения с ним связались как Лёр, так и Рендулич, чтобы прояснить ситуацию и скоординировать свои действия. Из Берлина уже несколько дней не поступало никаких известий, кроме единственного – от 1 мая о том, что Адольф Гитлер «…пал в бою против большевизма» и что гроссадмирал Дёниц, находящийся в Плёне или Фленсбурге, стал его преемником. Рендулич вспоминает: «Политически смерть Гитлера именно к этому моменту рассматривалась как облегчение нашего положения… Спекуляции относительно возможности сотрудничества с западными противниками получили новую пищу… Я же решил для себя, прежде всего, по меньшей мере, прояснить ситуацию с окончанием войны в Верховном главнокомандовании вермахта и ожидать от него соответствующей информации…» (12).
После того как 6 мая восточнее Линца произошел непродолжительный, но решительный бой между американской 11-й танковой дивизией и 3-й танковой дивизией СС, закончившийся отступлением американцев, Рендулич направил начальника штаба 6-й армии генерала Гедке парламентером к Паттону, командующему американской 3-й армией. Гедке должен был передать Паттону личное послание, в котором Рендулич просил Паттона разрешить немцам доставить на Восточный фронт сквозь американские позиции медицинские средства, которые были «…складированы где-то на западе»(?). Помимо этого Гедке имел еще одно задание – склонить Паттона к тому, чтобы тот позволил пройти сквозь американские позиции свежим германским частям, которые тоже «…сосредоточены где-то на западе», для поддержки группы армий.
Представление генерала вермахта Рендулича о политической ситуации едва ли могло быть в большей степени наивным. Или же он находился в полном неведении относительно сложившейся обстановки? Как и следовало ожидать, Гедке получил от Паттона резкий отказ. «Как вы можете думать, что я позволю пройти через мой фронт войскам, которые явно предназначены для борьбы с нашими союзниками!» – с раздражением ответил Паттон немцам.
Теперь, когда были потеряны его последние надежды на получение подкреплений для продолжения войны с Красной армией, Рендулич принял решение окончить ведение боевых действий на своем участке фронта. «Как-либо связаться с Верховным главнокомандованием вермахта было невозможно. В своих воспоминаниях Рендулич пишет: «Мне также не было ничего известно о том, как обстоит дело с переговорами командования вермахта с противником. Об этом, как и об условиях капитуляции, я узнал только утром 8 мая, то есть в тот момент, когда я сам уже был военнопленным. Тем не менее, я отдал два своих последних приказа. Один из них требовал принимать меры для обеспечения тылов задействованных в боях частей против враждебных действий со стороны американцев вплоть до 8 часов 7 мая. Аналогичный приказ, направленный войскам Восточного фронта, имел, вероятно, своими последствиями стихийный распад фронта, поскольку я приказывал четырем сражающимся на Восточном фронте армиям, начиная с вечера 7 мая, с наступлением темноты отходить на запад…» (12).
Связь 2-й танковой армии с генералом Рендуличем была прервана с 5 мая. Командующий армией генерал де Ангелис со своей стороны отключил радиосвязь с группой армий «Австрия», которой был подчинен, и принял участие в совещании с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, на котором присутствовали также генерал-полковник Лёр и генерал Рингель. Речь на этом совещании шла, прежде всего, о предстоящей капитуляции. Генералы предпочитали капитулировать перед западными союзниками, чтобы избежать русского плена для себя и своих войск. В ходе этого совещания Рингель был уполномочен незамедлительно вступить в контакт с англичанами в долине реки Энст и побудить последних продвигаться как можно дальше на восток. Миссия Рингеля провалилась: командующий британской 8-й армией даже не принял германского генерала. Тем временем стало известно о капитуляции всего вермахта (8 или 9 мая), и поступило предписание установить контакт с русскими для сдачи оружия. Поскольку это было якобы отклонено русскими – они были готовы вести переговоры только с фронтовыми дивизиями, – «…командование армиями не считало себя более обязанным пребывать на месте и приняло решение уходить как можно дальше на запад». Русские, а вместе с ними и болгарская 1-я армия и югославская 3-я армия, все не решались нанести удар по германским силам, и поэтому 2-й танковой армии удалось со всеми своими десятью дивизиями достичь зоны оккупации англо-американских войск и там сдаться в организованном порядке.
6-ю армию Балка, которая еще в первые дни мая была в состоянии успешно наносить локальные контрудары, капитуляция не застала врасплох. Хотя Балк в течение последней недели не получал никаких политических, оперативных или тактических указаний, он был достаточно предусмотрителен и стал сам добывать информацию о положении дел. О продолжении борьбы в Альпийской крепости и так не могло быть и речи: 4 мая британские войска подошли к Линцу, а американские части прошли по дороге (шоссе и железнодорожная магистраль) через перевал Фернпас и под Куфштайном ступили на землю Австрии. На аэродроме в Юденбурге Балк встретился с Кессельрингом и после разговора с ним принял решение. Поскольку среди ставших к этому времени известными условий капитуляции было и такое положение, что каждая германская часть должна стать пленником той страны, против которой она сражалась, Бальк принял решение развернуть свою армию и буквально в последние часы войны атаковать для «проформы» позиции американцев.
Таким образом, он хотел избежать русского плена. Балк позднее рассказывал: «Армия тотчас же выступила маршем, оставив австрийцев. «Добровольные помощники» [6.1] также остались на месте. Вооружение остается с арьергардом. Ничто не выводится из строя. Все, кто только может, садятся на грузовые автомобили. Сейчас мы пожинали плоды того, что в свое время самым строжайшим образом экономили горючее. Направления движения: IV танковый корпус СС – в Каринтию к англичанам, III танковый корпус – через Лицен к американцам и обе горнострелковые дивизии – через горы в Верхнюю Австрию. Утром 8 мая, убедившись, что все покинули свои стоянки, мы с начальником моего штаба и прикомандированным офицером Генерального штаба тоже пустились в путь» (12).
В этот момент Балк еще не знал, примут ли западные державы капитуляцию его армии. Но он все же демонстрировал свой оптимизм, как перед своими офицерами, так и перед еще остающимися на своих местах национал-социалистическими сановниками.
В конце концов Бальк все-таки встретил американцев. Генерал Макбридж приказал доставить германского генерала в селение Киршдорф. Бальк вспоминал: «Прекрасный внешний вид и выправка солдат. Отдающие честь часовые. Безупречный прием. Поначалу сдержанно-холодное поведение с обеих сторон. Я излагаю все без утайки, а именно наше желание избежать русского плена. Он проявляет полное понимание, и через пять минут согласований по карте все было решено: наше выдвижение, район сбора армии, оцепление американцами для предохранения от преследующих русских. Прощание было куда сердечнее. По его телефону я сообщил мои указания оставшимся в Лицене. Затем мы двинулись обратно к армии, с совсем другим настроением, чем по дороге сюда. Армия будет спасена…» (12).
Как же складывалась ситуация с 6-й танковой армией СС? Вскоре после окончания боев за Вену 2-й Украинский фронт значительно превосходящими силами стал развивать наступление дальше на запад и на северо-запад. Русские войска быстро заняли Цистерсдорф с его нефтяными месторождениями и нефтеперерабатывающими заводами, и все попытки немцев отбить его обратно остались безрезультатными. Постепенно фронт армии стал сокращаться, один населенный пункт за другим переходили в руки русских. Сам же Зепп Дитрих как бы выпал из хода событий. Если поначалу он еще думал о том, что Гитлер возложит на него ответственность за потерю Вены, то по драматическому развитию событий в последние недели апреля и первые дни мая он понял, что в сумятице всеобщей катастрофы он может не опасаться каких-либо репрессий со стороны своего фюрера. Он пассивно и равнодушно взирал на все происходящее вплоть до последнего дня и вместе со своим штабом сдался подошедшим американцам.
По условиям капитуляции после 9 мая всякое передвижение войск должно было быть прекращено. С предельным напряжением последних сил находящимся в долине реки Энс частям все же удалось до вечера 9 мая без всяких помех пересечь американскую демаркационную линию. Когда 9 мая в районе Лицена появились русские танки, большая часть 6-й армии уже находилась в плену у американцев. Остальные успели сдаться британской армии.
В непростой ситуации оказалась 8-я армия. Маршал Малиновский, который с 15 апреля готовил свое новое наступление на Брно, попытался прорвать фронт на широком участке. 26 апреля немцы были вынуждены сдать Брно. Состоявшая из 16 дивизий и все еще в значительной мере боеспособная 8-я армия с боями стала отходить в направлении на Прагу. Ставка Верховного Главнокомандования, которая в первые дни мая была особенно озабочена освобождением Праги от немцев, задействовала силы трех фронтов для уничтожения германских сил на территории Чехословакии. Главный удар должны были наносить с севера 1-й Украинский фронт маршала Конева и 2-й Украинский фронт с юго-востока, в то время как 4-й Украинский фронт под командованием генерала армии Еременко [6.2] продолжал бы свое наступление с востока.
В соответствии с общим планом операции Ставка Верховного Главнокомандования направила необходимые директивы фронтам. Маршалу Малиновскому было поручено нанести основной удар из района южнее Брно в направлении на Прагу. Передовым дивизиям фронта предстояло самое позднее 12-14 мая выйти на рубеж городов Йиглава (Чехия)–Хорн (Австрия), после чего пробиваться к реке Влтаве и Праге. Часть 2-го Украинского фронта должна была одновременно продолжать наступление на Оломоуц. Поскольку в начале мая, когда Берлин пал, Гитлер был уже мертв и германский вермахт находился в состоянии распада, Сталин отказался от своих подозрений относительно совместного выступления немцев и англо-американцев против Красной армии и приказал произвести перегруппировку сил в зоне действия 3-го Украинского фронта. Не только 6-я гвардейская армия перешла к Малиновскому, но и с 5 мая до сих пор находившаяся в резерве 9-я гвардейская армия влилась в ряды 2-го Украинского фронта, заняв свое место на участке между 7-й гвардейской армией и 46-й армией. Отсюда она должна была предпринять наступление в направлении на Нова-Бистрице–Пльзень.
7 мая началось наступление на Прагу. Малиновский задействовал для этой цели четыре общевойсковые армии, одну танковую армию и одну конно-механизированную группу, которые с воздуха поддерживали 1100 самолетов 5-й воздушной армии. Основной удар Малиновский осуществлял, как ему и предписывалось, из района Брно, разворачиваясь затем к участку германской 1-й танковой армии, которая входила в состав группы армий «Центр». 8-я армия, сосед справа 1-й танковой армии, должна была подвергнуться ударам советских войск только 8 мая.
Тем временем командованию 8-й армии стало известно о результатах переговоров Рендулича с американцами, после чего генерал-полковник уже 6 мая отдал приказ подчиненным ему командующим армиями о прекращении военных действий против американской армии с 8 часов 7-го мая. К вечеру того же дня эти армии должны были отойти с удерживаемых ими участков Восточного фронта в западном направлении. В то время как русские сосредотачивали на своем фронте артиллерийские и пехотные силы против 8-й армии, генерал Крейзинг, равно как и другие командующие армиями группы «Центр», готовили поспешный отход с занимаемых ими участков фронта и переход армий за американскую демаркационную линию.
На участке 96-й пехотной дивизии, входившей в XXXXIII армейский корпус, все это выглядело следующим образом: «…7 мая генерал Харрендорф еще раз собрал всех командиров своих частей на КП в Мариатале неподалеку от города Холлабрунн. Во время этого совещания царило весьма серьезное и подавленное настроение. Генерал сообщил, что под давлением неприятеля Австрия отделилась от Германского рейха и с 4 мая признана странами антигитлеровской коалиции в границах 1937 года как независимое государство. Ранним утром в Реймсе была подписана капитуляция германского вермахта. Таким образом, война окончена, капитуляция, которая воспрещает всякие передвижения войск, вступила в силу» (12).
После краткого описания последних боевых действий на южном участке советско-германского фонта, можно в полной мере представлять условия, складывающиеся на тот период в Дунайском регионе и непосредственно в районах базирования Дунайской военной флотилии, сопоставить их с теми очередными задачами, что предстояло решать морякам Дунайской флотилии.
Глава 7. Обеспечение судоходства по Дунаю
в период 20 апреля – 1 мая и 1 мая – 8 июля 1945 года
Боевые действия в полосе наступления 2-го и 3-го Украинских фронтов продолжались и минная обстановка на среднем и верхнем Дунае вызывала вполне естественную тревогу у командования. После ликвидации Вуковарского плацдарма противника командованию Дунайской флотилией предстояло в кратчайшие сроки обеспечить прохождение караванов наших судов по Дунаю.
20 апреля Главком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов приказал командованию Дунайской флотилией обеспечить судоходство в верховьях Дуная и поставил перед флотилией первоочередную задачу: к 1-му мая произвести траление и открыть судоходный фарватер на участке Нови-Сад–Вена для обеспечения нормального судоходства. Этой важной и ответственной задаче предшествовал ряд организационных мер. Так, во исполнение циркуляра начальника Главного морского штаба адмирала В.А. Алафузова от 6-го апреля командующий флотилией своим приказом от 13-го апреля приказал сформировать в составе Белградской военно-морской базы 2-ю бригаду траления, в которую вошли 1-й дивизион катеров-тральщиков и 2-й дивизион электромагнитных катеров-тральщиков. Одновременно бригада траления флотилии получила наименование 1-й бригады траления. Для обеспечения бесперебойного траления в условиях продолжавшихся боевых действий приказом командующего КДуф от 16-го апреля в состав Белградской военно-морской базы был включен 213-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (5-8).
1-й бригаде речных кораблей предстояло протралить участок реки от Вены до Братиславы. Для проведения тральных работ дополнительно были выделены шесть бронекатеров, два буксира и пять различных катеров. Остальные катера и плавсредства бригады продолжали базироваться в пригороде Вены – в Пуссдорфе.
2-я бригада речных кораблей должна была протралить участок реки от Братиславы до Комарно. Для этой цели выделены 12 минных катеров, пять полуглиссеров и пять трофейных катеров. Остальные корабли бригады должны были базироваться в пригороде Братиславы – Петржалке. 1-я и 2-я бригады траления должны были протралить участок реки от Комарно до города Нови-Сад (5-9).
Следует обратить внимание на тот факт, что для наращивания тральных сил были привлечены бронекатера и минные катера, не имевшие штатного трального оборудования, и команды которых не имели должных навыков в проведении боевого траления.
Привлечение к тралению бронекатеров, условно-пригодных для выполнения тральных работ, вызывает некоторое недоумение. В самые напряженные периоды проведения Новороссийской и Керченской операций в качестве эстренной меры бронекатера использовались для постановки мин, но до траления с использованием бронекатеров даже тогда дело не дошло. В апреле-мае 1945 года проблема обеспечения судоходства по Дунаю выходила на уровень важнейших боевых задач. К сожалению, уже при переходе из Комарно в Братиславу подорвался на мине и затонул со всем экипажем «БКА-8» [5.16].
По анализу имеемых в нашем распоряжении документов, боевая деятельность Дунайской флотилии завершилась 8-го мая. Так, в течение 4-8 мая отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492 и отдельные подвижные батареи № 508 и № 524 обстреливали скопления войск и техники противника в районах Виниль, Нейштифт, Коллерсдорф, Нойаген и Штоккерау. Ими было уничтожено около 20 автомашин, склад с боеприпасами, 20 повозок, рассеяно и уничтожено до батальона пехоты (5-11). Поскольку город Штоккерау расположен северо-восточнее Тульна, следовательно, последние боевые позиции батарей БОС флотилии располагались в боевых порядках 46-й армии.
Выводы по военному периоду боевой деятельности Дунайской флотилии: за период боевых действий в1944-1945 гг. силами флотилии было высажено 18 тактических десантов, переправлено 870 тысяч человек, свыше 1500 танков и САУ, 7000 орудий и минометов, 450 тысяч тонн грузов. С января 1945 года и до конца войны корабли флотилии совершили 3367 выходов на траление Дуная. При этом тральщики прошли с тралами 1681 068 километров и уничтожили 212 мин.
За боевые заслуги флотилия стала с 6-го января Краснознаменной и 5-го апреля была награждена орденом Нахимова 1-й степени, а с 17-го мая была награждена орденом Кутузова 2-й степени. 1-я Керченская бригада речных кораблей 4-го мая 1944 года, 2-я Сулинская бригада речных кораблей 7-го сентября 1944 года, 1-я бригада траления 8-го июня 1945 года, отдельная самоходная артиллерийская батарея № 492 и отдельная подвижная артиллерийская батарея № 508 были награждены орденом Красного Знамени. 1-й Керченской Краснознаменной бригаде речных кораблей было присвоено почетное наименование Керченско-Венской, 2-й Сулинской бригаде речных кораблей – почетное наименование Сулинско-Братиславской, а 1-му дивизиону минных катеров – почетное наименование Братиславского. 15-го апреля 1945 года 3-й дивизион бронекатеров был награжден орденом Александра Невского. Пять моряков: старший лейтенант Е.Г. Лариков, лейтенанты М.А. Сысоев и Н.Г. Мочалин, старшина 1-й статьи Г.М. Агафонов и краснофлотец Б.Б. Мурадов – стали Героями Советского Союза. Около 3500 офицеров, старшин и матросов были награждены орденами (5-12).
Послевоенное траление Дуная
Естественным следствием продолжительных и напряженных боевых действий в Дунайском регионе была повышенная минная опасность, которая требовала эффективного траления с целью безопасного и бесперебойного судоходства на всем протяжении реки. В этой связи две бригады траления, созданные для обеспечения боевой деятельности Дунайской флотилии в ходе боевых действий на Дунае и его притоках, теперь, сразу же после окончания боев, приступили к поэтапному тралению отдельных участков реки.
Николай Иванович Полосов – флагманский минер в период с 1945 по 1948 год дает краткое описание этого этапа в деятельносмти тральных сил флотилии.
В связи с продвижением вверх по реке, корабли флотилии встретились с огромной опасностью, притаившейся в водах Дуная. Для срыва воинских перевозок немцев в период июнь-август 1944 г. англо-американская авиация поставила на протяжении 1360 км вдоль русла р. Дунай 2500 донных неконтактных мин. Немцам удалось вытралить лишь незначительную их часть.
К моменту выхода наших корабельных сил к Дунаю тральщиков в составе флотилии не было. В период осеннего подъёма воды, при значительной ширине плёса, у кораблей флотилии ещё была возможность находить обходные фарватеры в низовьях реки, вблизи берегов, где встреча с минами, поставленными англо-американской авиацией в период низкого уровня воды в реке, была менее вероятной.
По мере продвижения советских войск и поддерживающих их действия кораблей флотилии в среднее течение Дуная, ширина реки уменьшалась, и находить обходимые фарватеры стало практически невозможно. Поэтому в 1945 г. возникла необходимость вести траление точно по фарватеру. Ибо отходящие фашистские корабли и немецкая авиация ставили на пути кораблей флотилии донные неконтактные мины точно на фарватере реки. В общей сложности, на протяжении 1280 км ими было выставлено более 350 мин.
Кроме того, немцы пускали плавающие мины по течению реки. Возникла острая необходимость в наращивании количества тралящих кораблей и тралов. К этому времени с Волги были переброшены катера-тральщики Каспийской флотилии. К тралению привлекались трофейные корабли. В наличии было очень мало тралов. «Хвостовые» тралы оказались для Дуная непригодными. Поэтому, наряду с тралбаржами, хорошо зарекомендовавшими себя на Волге, широко использовались брошенные немцами при поспешном отступлении электромагнитные тралы: «бобины», «лодочные», «петлевые». Техника и тактика их боевого применения были легко освоены нашими моряками. Но для их использования требовались мощные источники постоянного тока, которых у нас не было. Поэтому приходилось ремонтировать трофейные.
По решению командования, перед весенним наступлением наших сил в марте-апреле 1945 г. на участке р. Дунай от Комарно до Вены к тралению фарватера были привлечены находившиеся в этих районах бронекатера и миномётные катера 1-й и 2-й бригад речных кораблей. Траление проводилось трофейными баржами и переброшенными в этот район КЭМТ-2, с помощью взрывов глубинных бомб. Руководил тралением флагманский минёр флотилии. В Братиславе был найден источник постоянного тока для намагничивания барж. Поскольку точных данных о местах постановки мин не было, пришлось проводить траление фарватера на всём протяжении судоходной части реки, от устья до Вены, то есть на протяжении 1930 км, к концу войны был протрален и ограждён сравнительно узкий фарватер. Была открыта навигация для судов с ограниченным количеством барж, в основном, в светлое время суток.
В мае на Дунае было сосредоточено такое число катерных тральщиков, которое являлось уже достаточным для создания отдельного соединения. Каждому дивизиону тральщиков был отведен участок речного русла для систематического траления реки, в целях расширения протраленного ранее фарватера. Траление проводилось по 18-20 раз в каждой точке реки каждым типом трала, для отработки возможной кратности, установленной в минах. С целью обеспечения надёжности работ проводилось групповое траление в соответствующих тральных строях. Траление всего зеркала реки было завершено лишь к концу 1948 г.
За периоде 1944 по 1948 гг. силами Дунайской военной флотилии всеми способами траления было уничтожено около 500 мин, не считая значительного количества нейтрализованных (выведенных из строя) мин. За тот же период на поставленных минах, общей численностью свыше 3000, на непротраленных участках реки подорвалось лишь 30 судов придунайских государств. Там, где было проведено траление, подрывов судов не происходило. Таким образом, несмотря на серьёзную минную опасность и ускоренное траление ограниченным составом сил в период боевых действий, Дунайская военная флотилия задачу обеспечения безопасного плавания судов по реке Дунай выполнила успешно.
Перечень ссылок на источники
Глава 1
1-1 ЦВМА.Ф.19, д.33002, л. 3-4.
1-2 ЦВМА. Ф.19, д. 13373, л. 8-9.
Глава 2
2-1 ЦВМА. Ф. 19, д. 13373, л.5-7; д. 34201, л.67-85.
2-2 ЦВМА. Ф.19, д. 17582, л. 62-72; Сборник по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. №26. С.17-18.
2-3 ЦВМА. Ф. 19, д. 17567, л. 80.
2-4 ЦВМА. Ф. 10, д. 17395, л. 21. 92.
2-5 ЦВМА. Ф. 10, д. 17395, л. 23; ф. 19. д. 13373, л. 11-12; 17603, л. 1,33-34; ЦАМО, Ф. 243, д. 20371, д. 17, л. 297-299.
2-6 ЦВМА. Ф. 19, д. 13373, л. 13, 19-20, 24-30, 44-45, 61-62.
2-7 ЦВМА. Ф. 19, 13373, л.34-57, 59; ф. 141, 23361, л. 259-262.
2-8 ЦВМА.Ф.10, д. 13169, л. 26-31, 157; д. 15164, л.153; ф. 19, д. 14015, л.3-4, 8-9, 16, 22-30, 44-60, 92-93; ф. 141, д. 23361, л. 263-268, ф.701, оп.06023, д.112, л.92.
2-9 ЦВМА. Ф. 10, д.13169, л.101, 103; д. 33739, л. 27; ф. 19, д. 14014, л. 44,46, 73-77, 79-80; д. 14015, л.56-57, 61, 63-66; ф. 72, д. 9577, л. 67; ф.141, д. 22912, л. 118-119.
2-10 ЦВМА. Ф.72, 9855, л. 95, Архив МО РФ, ф. 423, оп. 32293, д.1,л.л.7-9.
2-11 ЦВМА.Ф. 10, д. 13169, л. 110; ф.72, д. 9717, л. 97.
2-12 ЦВМА. Ф. 10, д. 13169, л. 121-122; д. 33739, л. 27; ф. 72, д. 9720, л.127.
2-13 ЦВМА. Ф. 160, д.9083, л.10; д. 9857, л. 58; ф. 165, д.8709, л.30.
2-14 ЦВМА. Ф.19, д, 17594, л.89, 92; д. 17622, л. 18; ф.120, д.8819, л.6-8.
2-15 ЦВМА.Ф.19, д.17585, л.66-67; д. 17652, л. 1-3; ф.211, д.24120, л. 5-6; ф.385, д. 21253, л. 87. 2-16 Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. №26. С.62-64.
2-17 ЦВМА. Ф. 19, д. 20124, л. 15-16; ф. 385; Хроника боевых действий Дунайской флотилии. Вып. 2 С. 26.
2-18 ЦВМА. Ф. 19, д.20124, л. 15-16, ф. 385, д. 21255, л.. 420, 422-423.
Глава 3
3-1 ЦАМО. Ф. 413, оп.32293, д.1, лл.25-27; ЦВМА. Ф. 19, д.17629, л.34-37; д. 17653, л.5; ф.42, д. 17837, л. 5.
3-2 ЦВМА. Ф19, д. 20124, л.15-16; ф. 385, д. 21255, л.420, 422-423.
3-3 ЦАМО. Ф. 213, оп. 2916, д. 54, л. 199, 208; ф.413, оп. 10372, д. 349, л.36; оп. 32293, д. 1, л. 25-27; ЦВМА. Ф. 2, 23304, л. 25; ф.19, д.14014, л.88-89; ф.319, д. 23636, л. 175, 180; ф. 385, д. 21256, л. 51, 75.
3-4 ЦВМА Ф.19, д.14014, л.96 -99; д.15787, л.53-55, 103, 105-107; д.17629, л.48-49; д.17638, л.87-88; д.17664,л.24,34-41; д. 21229, л. 21, ф.160, д. 8885,л. 36,38; д.8886, л. 5;. д . 8995,л. 17; ф.167, д.8733, л. 23; 25-27, 36; ф.319, 23636, л.165-168, 177-178, 184, 190-196, 199-201; ф.385, д. 21256, л. 83, 85-88.
3-5 ЦВМА. Ф. 19,д. 14014,л.95; д. 17587,д. 52, 62, 102; д. 17635, л. 59, 68; д. 17653, л. 21; д. 21229, л. 21; ф. 160, д. 8885, л. 36; д. 8993, л.32; ф. 165, д. 8704, л. 3, 16, 28-29; ф. 167, д. 8732, л. 60, 62; д. 8733, л. 4.
3-6 ЦВМА. Ф. 19, д. 17653, л. 38 об. Возникает подозрение, что переподчинение флотилии происходило неоднократно, так как Директивой Ставки от 30 августа 1944 года Дунайская флотилия вошла в оперативное подчинение Военному Совету 3-го Украинского фронта, выйдя из подчинения ВС ЧФ.
3-7 Сборник материалов по опыту боевой деятельности Военно-Морского флота СССР. № 26. С. 74-77. ЦВМА. Ф.19.д.14014, л.100-101, д.17123, л.19; д. 17576, л. 149; д. 17587, л. 56, 94, 109; д.17594, л. 207; д.17878, л.1,5, 12,26; ф.79, д.33590, л. 100; д.39838, л. 334; ф.165, д.8704, л.52; ф.167, д.8733, л.31, 33, 35, 40, 42, 52; ф.319, д.23636, л.171, 1878-179; ф.321, д.21298, л.22; ф. 385, д. 21256, л.87,89.
3-8 ЦВМА. Ф.19, д. 17640, л.77; ф.160, д. 8763, л.43.
Глава 4
4-1 ЦВМА.Ф.19, д.14014, л. 103-104; д. 17644, л. 69, 72; д. 17655, л. 7; ф.167, д. 8735, л. 22.
4-2 ЦВМА. Ф.19, д.21231, л. 1-15, 22-26.
4-3 ЦВМА. Ф. 19, д.17594, л.192, 197; д.20124, л.12,17; ф.160, д.8762, л.12,17; д.8763, л. 3,12, 16-17,20,24; д. 8885,л.35.
4-4 ЦАМО. Ф.243, оп. 20371, д.64, л.32,35; ЦВМА, Ф.19, д.17655, л. 17-18; ф. 160, д.89-96, л. 3,5; ф.165, д. 8863,л. 29; ф. 167, д. 8736, л. 6; д.8737, л. 22,27.
4-5 ЦВМА. Ф.19, д.17595, л.42-43; д. 21231, л. 54,64; ф. 160, д. 8890, л.3; д.9096, л.37; д.9097, л. 2; ф.167, д. 8737,л. 54; д. 8738, л. 1,3,7; ф. 385, д. 21256, л. 24, 205, 240-241, 243-244; Хроника боевых действий Дунайской флотилии. Вып.2. С.75-79.
4-6 ЦВМА.Ф.19,д. 17610, л.30,39-40, 42; д.17637, л. 10,42-45; д. 17642, л.63; д. 17656, л.2-3; д. 17878, л.30-31; ф160, д. 8890, л.10, 13, 36,38; д. 9098, л.12;. ф.319, д.21277, л.66-68; д. 21281, л. 1-2; ф.321, д. 21298, л.29-33; д. 21362, л. 3;, ф.385, д. 21256, л. 295-301.
4-7 ЦВМА. Ф. 19, д.17610, л.37,д. 17637, л.24;. ф. 167, д.8738, л.36,38,
4-8 ЦВМА. Ф.160, д.8893,л.4,9, 12-13, 22,30,37; д. 8709, л.54; 9100, л.38,51,56; д.9101, л.5-6;. Ф.319,д. 21277, л.105-109; д.21281, л.16-17,19; д.21287,л.62; д.21298,л.41-43, д. 14014, лл. 13,15.
4-9 ЦВМА.Ф.19, д.17637, л.2021; д.17654, л.10-12, 14; д.17878, л.11; д.17610, л.36; д.17655,л.47; д.21231, л.64-65; ф.167, д.8738,л.21; д.8741,л.2; д.8895,л.51; д.8942,л.32-33; ф.319, д.23636, л.208-209. Красный флот. 1946 26 мая.
4-10 ЦВМА, Ф. 160, д.8950, л.25.
4-11 Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. № 26. С.62-64; ЦВМА. Ф.160, д. 8950, л. 25.
4-12 Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. № 26. С.62-64.
4-13 Сборник документов Верховного Главнокомандования за период ВОВ. Вып. 4.С. 246; Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. № 26.С.103; ЦВМА. Ф. 19, д. 20121, л. 59,63,65; д. 20457, л. 37,45; д. 21241, л. 157, 173; ф. 147, д. 8697, л. 17, 21-22, 30, 35; ф.160, д. 8710, л.22; д.8769, л.2; д. 8952,л. 28, 30, 40,52; д. 8953, л.9, 13,20, 35-36; д. 9008, л. 34; ф.167, д. 8943, л. 51,53-54, 63, 66, 70-71, 88-89; ф. 319, д. 21280, л. 1, 10-11; д. 8944, л. 7-8; ф. 319, д. 21280, л.20.
4-14 ЦВМА. Ф. 167, д. 8944, л. 7-8; ф. 319, д. 21280, л.20.
4-15 ЦВМА.Ф. 19, д.20103, л.1-8, 66; д.20104, л. 7-9, 18-28; д.21233, л.123; ф.147, д. 8698, л. 4-5, 11,13; ф.160, д.8771, л. 29; д. 8772, л. 4; д.8955, л.68; д.8956, дл.6; д. 8959, л.37; ф. 166, д. 8667, л.
Глава 5
5-1 ЦВМА. Ф.160, д.8772, л. 11.
5-2 ЦВМА. Ф.19, д.20103, л. 14-128, д. 20459, л. 33-34.
5-3 20а ЦВМА. Ф.19, д.16937, л. 39-50;. д. 17123, л.30; 20103, л.31-38, 73-74, 83-85, 87; д.20122, л.1, 10, 17, 26,28; д.20453, л.11-18; д. 20454, л. 132-154; д.20456, л. 1-2, 9-14; д. 20459, л. 42,57, 59-61,66; ф.35, д. 20450, л. 2-9; ф. 147, д. 8698, л. 32-33, 38; ф. 160, д. 8711, л. 24-27; д. 8773, л. 59; д. 8931, л. 23; 8957, л. 38-40; д. 8959, л. 17,20; д. 9022, л. 48; д. 9118, л. 78; д. 9119, л. 41,51; ф. 161, л. 8691, л. 18; ф.167, д. 8932, л. 54; д. 8945, л. 16, 23-25; ф. 319, д. 15285, л. 11-18.
5-4 ЦВМА.Ф.19, д. 16937, л.53-55, 58-68; д. 17123, л.34-35; д. 20103, л.11-113; д. 20452, л. 14; д. 20455, л. 1, 4-21; д. 20459, л. 88-89; ф.147, д. 8698, л. 49, 51-52, 54; ф.160, д. 8931, л. 35; д. 8960, л. 9, 16, 21,23, 29, 31, 34, 36, 42, 47; ф.169, д. 8823, л. 1, 4, 17-27; ф. 319, д. 15291, л. 2-29; ф. 385, д. 21261, л. 19-20, 24, ф.240, оп.71458,д.3, л.9.
5-5 ЦВМА. Ф.19, д. 16937, л. 109-114; д. 16939, л. 14-15; д. 20114, л. 223; ф. 160, д. 8964, л. 9;. Д.9128, л. 46;. Д. 9129, л.1; ф. 169, д. 8825, л. 31-40; ф. 319, д. 15159, л.20-28.
5-6 ЦВМА. Ф.2, оп.16, д. 151,л. 16; д. 13874, л.12; ф.19, д. 20460, л.5-6, 9; ф.147, 8699, л.5; ф.160, д.8712, л. 5-6; д. 8961, л. 39, 45, 51-52; 8963, л. 10; д.9127, л.24,45; ф. 167, 8933, л. 7, 11; ф. 169, 8824, л. 9,11.
5-7 ЦВМА, Ф.19, д.16937, л.109-114; д.16939, л.14-15; д.20114, л. 223; ф.160, д.8964,л.9; д. 9128, л.46; д. 9129, л. 1; ф.169, д. 8825, л. 31-40; ф. 319, д. 15159, л. 20-28.
ЦВМА. Ф. 19, д. 16937, л. 164; ф. 79, д. 39032, л. 663-664; д. 39849, л. 287; д. 39847, л. 228; д. 39850, л. 265-266; ф. 169, д. 8992, л. 26.
5-8 ЦВМА. Ф. 19, 37112, л. 36-37; д. 20101, л. 10.
5-9 ЦВМА.Ф. 160, 8965, л. 29-31; ф.320, д. 15286, л. 8-10.
5-10 ЦВМА. Ф. 170, д. 8672, л.28.
5-11 ЦВМА. Ф. 147, д. 8701, л.13, 16-19, 22-23, 27; ф. 319, д. 15158, л.13, 25; ф. 321, д. 21311, л. 13-16.
5-12 ЦВМА. Ф.19, д. 16937, л. 164; ф. 79, д. 39032, л. 663-664; д. 39849, л. 287; д. 39847, л. 228; д. 39850, л. 265-266; ф. 169, д. 8982, л. 26.
Использованная литература
1. Артиллерийская поддержка десантов. Перечнев Ю.Г. Советская береговая артиллерия: История развития и боевого применения 1921–1945 гг. – М.: Наука, 1976.
2. Бои у озера Балатон. Январь-март 1945 года. М. Свирин, О. Баронов, М. Коломиец, Д. Недогонов. М. 2013.
3. Будапешт–Вена–Прага. 4 апреля 1945 г., 13 апреля 1945 г., 9 мая 1945 г. (Под редакцией Р.Я. Малиновского). М., 1966.
4. Боевая летопись 83-й бригады морской пехоты.
5. Боевая летопись Военно-морского флота . 1944. М., Воениздат, 2006.
6. Будапешт – Вена – Прага. 4 апреля 1945 г., 13 апреля 1945 г., 9 мая 1945 г. (Под редакцией Р. Я. Малиновского). М., 1965.
7. Василевский А.М. Дело всей жизни. – М.: Политиздат, 1978.
8. Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история. М., Военное издательство, 1984. 335 с
9. Великий В.И. Материалы семейного архива под редакцией Е.В. Великой.
10. Воплощение замысла. Свердлов А. В. М.: Воениздат, 1967.
11. Гудериан. Воспоминания. М. Воениздат. 1976.
12. Гастони П. М. «Кровавый Дунай». 2013.
13. Береговой отряд сопровождения Дунайской флотилии. www.pobeda1945.su/division/6149.
14. Дунайская флотилия в Великой Отечественной войне. Локтионов И.И., 1962.
15. Десанты: Белгород-Днестровский, Килия, Сулина Прахово, Смередово, Вуковар, Герьен, Комарно, Радван, Эстергом, Имперский мост. Материалы википедии – свободной энциклопедии.
16. Записки дунайского разведчика. Чхеидзе А.А. М.: Молодая гвардия, 1984.
17. От Будапешта до Праги. М.В. Захаров М., 1972.
18. Конев И.С. Записки командующего фронтом. М. Наука. 1972.
19. Некоторые аспекты югославо-советских отношений в малоизвестных документах, выступлениях и статьях И.Б. Тито (1944-1946). Статья «Наши друзья на Дунае». Гибианский Л.Я., Зеленин В.В. 1977. М. Наука.
20. М. Малахов. От Балатона до Вены. М. Воениздат. 1959.
21. Место встречи полковника Федулова (часть 2). Из воспоминаний ветерана морской пехоты и уголовного розыска. Тимофеев А.
22. Моряки-дунайцы в Великой Отечественной войне. Боевой путь от Очакова до Вены. Игорь Иваненко. http://www.pobeda1945.su/division/5963/.
23. Приказы и директивы Ставки Верховного Главнокомандования, наркома ВМФ, командующего и Военного совета ЧФ за 1941–1944 гг.
24. Майстер Ю. Война на море в восточноевропейских водах. 1941-1945 гг. Воениздат. Москва. 1958.
25. Сурядов Ф.Д. На Будапештских переправах. ВНО при Севастопольском ДОФ. Бюллетень. Машинопись на правах рукописи. 1975 г. № 6.
26. Три ордена Виталия Никольского. Флаг Родины от 16 мая 1995 года. №68.
27. Типельскирх К. История Второй мировой войны. – СПб: Полигон; М.:АСТ, 1999.
28. modules/division/division.php on line 91 Deprecated: Function ereg_replace() is deprecated in /home/pobeda1945.su/www/modules/division/division.php on line 92.
29. Черноморский Суворов. Из записок фронтового корреспондента журнала «Морской сборник». Капитан 1 ранга в отставке Л.Черноусько, заслуженный работник культуры РФ. – Морской сборник № 5, 2005 г.
30. Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М.: Воениздат, 1982.
31. Шамов. Воспоминания. Сборник воспоминаний участников десантной операции в Белгород-Днестровский. 2006.
32. FurbringerH. 9.SS Panzer-Division Hohenstaufen. «Heimdal», 1996.
33. Kuberski H. Sojuznicze Hitlera 1941–45. Warszawa, 1993.
34. Snyder L. Encyclopedia of the Third Reich. N.Y., 1970.
35. Stern R. SS armor. Carrolton, 1978.
36. Sydnor Ch., Jr. Soldiers of Destruction. The SS Death’s Head Division, 1933–1945. Princeton.
Примечания
1.1. День окончания обучения на курсах подготовки командиров катеров совпал с днем рождения моего отца – 16-м февраля 1943 года. Любопытный факт, выпускникам Бакинского училища, направленным на двухмесячные курсы командиров катеров, дипломы об окончании училища вручили лишь по завершении обучения на курсах. Кстати, на все три года обучения в Бакинском училище курсанты «числились» за ВМУ им. Фрунзе, что и указано в дипломе.
1.2. В состав Дунайской флотилии входили бригада бронекатеров под командованием Героя Советского Союза капитана 3-го ранга П.И. Державина в составе 1-го гвардейского, 3-го и 4-го дивизиона бронекатеров (36 единиц); 4-я отдельная бригада речных кораблей капитана 2-го ранга П.П. Давыдова в составе монитора «Железняков», 5-го дивизиона бронекатеров; 1-го дивизиона минных катеров, 18-го и 19-го дивизионов катеров-тральщиков (14 бронекатеров, 18 минных катеров, 22 катера тральщика); 1-й отряд полуглиссеров (12 единиц); 369-й отдельный батальон морской пехоты под командованием майора С.Т. Григорьева; части береговой обороны под командованием подполковника Н.А. Фойгена в составе четырех артиллерийских и одной минометных батарей (восемь 122-мм орудий, восемь 152-мм орудий, четыре 122-мм миномета); район СНиС, 64-й отдельный отряд демаскировки и дегазации; 213-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион под командованием майора М.Ф. Логинова в составе 12 85-мм орудий, 4 400-мм ????????? орудий; плавучей артиллерийской батареи (5).
Капитан 1 ранга П. Пенашин уточняет:
К январю 1945 года в состав 4-й бригады речных кораблей входили:
2-й дивизион мониторов «Железняков», «Бердянск» и «Мариуполь». Командиром дивизиона стал капитан 3-го ранга Леске Евгений Людвигович, ранее командовавший монитором «Железняков».
4-й дивизион бронекатеров. Командир ДБКа Герой Советского Союза капитан-лейтенант Виктор Иванович Великий.
Дивизионный артиллерист – старший лейтенант Григолов Сергей Григорьевич.
Дивизионный механик – инженер-капитан-лейтенант Новиков Семен Михайлович.
В состав дивизиона входили бронекатера проекта 1125.
7-й отряд бронекатеров. Командир отряда старший лейтенант Калагуров Юрий Николаевич.
«БКА-3» командир лейтенант Глазунов Вадим Георгиевич.
«БКА-4» командир лейтенант Нетесанов Алексей Сергеевич.
«БКА-5» командир лейтенант Панин Иван Петрович.
«БКА-6» командир лейтенант Назаров Андрей Владимирович.
«БКА-7» командир лейтенант Никольский Виталий Николаевич.
«БКА-8» командир лейтенант Фомичев Николай Васильевич.
8-й отряд бронекатеров. Командир отряда старший лейтенант Клоповский Семен Иосипович.
В состав отряда входили бронекатера «БКА-231», «БКА-232», «БКА-233», «БКА-234», «БКА-241», «БКА-242».
9-й отряд бронекатеров . Командир отряда капитан-лейтенант Микаберидзе Давид Рожденович. В состав отряда входили бронекатера: «БКА-243», «БКА-244», «БКА-313», «БКА-321».
Дивизион минометных катеров в составе 16 единиц.
1.3. Капитан 2 ранга Н.К. Кириллов, будучи командиром сил высадки, погиб 26-го декабря 1943 года при высадке десанта силами Азовской флотилии на севере Керченского полуострова в районе мыса Зюк.
1.4. Капитан 3 Леске Е.Л. не задержался в штабе флотилии, и вскоре стал командиром дивизиона мониторов.
2.1. Согласно замыслу командующего 3-го Украинского фронта генерала армии Толбухина Ф.И., войска приморской Особой группы 46-й армии (командующий армией генерал-лейтенант И.Т. Шлемин, командующий Особой группой армии генерал-лейтенант А. Бахтин) должны были форсировать Днестровский лиман двумя десантными группами на участке Калаглея, Роксоляны, Цареградское гирло, окружить и уничтожить группировку противника в Аккермане (ныне Белгород-Днестровский) и развивать дальнейшее наступление в тыл 3-й румынской армии.
К началу операции линия фронта проходила по Днестровскому лиману, который имел ширину до 11 километров. Его побережье было заранее подготовлено в противодесантном отношении, имело три линии окопов и траншей, большое количество огневых точек, побережье и мелководье были густо заминированы. На участке операции оборонялась 3-я румынская армия (командующий армейский генерал Петре Думитреску) немецко-румынской группы армий «Южная Украина» (командующий генерал-полковник Й. Фриснер). Численность войск противника в районе Аккермана составляла до 4000 человек, около 100 орудий.
В целях обеспечения бесперебойного управления войсками вся подготовка и проведение десантной операции были сосредоточены в штабе Дунайской флотилии (командующий контр-адмирал С.Г. Горшков). Полученные для проведения операции значительные силы и средства от фронта и Черноморского флота переходили в его подчинение. На направлении главного удара лиман форсировала 83-я отдельная морская стрелковая бригада с приданными 1-м гвардейским укрепленным районом, 369-отдельным батальоном морской пехоты, инженерными батальонами и саперной ротой. Они высаживались севернее Аккермана и должны были занять плацдарм в направлении Молога, высота 68,2. На вспомогательном участке южнее Аккермана высаживалась 255-я отдельная морская стрелковая бригада, которая должна была наступать в направлении Турчанки и соединиться с северной группировкой западнее Аккермана, замкнув кольцо окружения вокруг него. Общие силы десанта составили 8 022 человека, 10 танков, 122 орудий и 73 миномёта. На восточном берегу лимана заранее была сосредоточена крупная группировка советской артиллерии (в том числе 26 морских береговых орудий большого калибра), имевшая задачу поддержки сил десанта. Для корректировки артогня были подготовлены специальные группы офицеров с рациями в составе отрядов десанта и эскадрилья самолётов-корректировщиков.
Некоторое недоумение вызывает тот факт, что 83-й отдельной морской стрелковой бригадой продолжал командовать полковник Мурашев. Тот самый Мурашев, по вине которого батальоны бригады, высаженные 8-9 декабря 1943 года в Керченском порту, не закрепившись на плацдарме, в панике оставили позиции на плацдарме под Митридатом. Потеряв управление батальонами, и допустив панику в подразделениях, Мурашев, не смог организовать эвакуацию, что многократно увеличило потери. Пытался свою вину переложить на генерал-майора Гладкова, у которого принял плацдарм на Митридате.
2.2. Задолго до операции велась разведка системы обороны противника, шло скрытное накопление переправочных средств (заготовлено и замаскировано на исходных рубежах свыше 500 складных десантных лодок, 21 полуглиссер, 1 мотобот, 18 буксирных катеров, 4 катера-дымзавесчика, до 20 самоходных понтонных парков и паромов). Выделенные в десант войска заранее были выведены в резерв и усиленно занимались десантной и боевой подготовкой на Хаджибейском лимане под Одессой, очень сходным с Днестровским (проведено 6 тактических учений по форсированию с привлечением всех выделенных в десант сил и с боевой стрельбой). Проводились мероприятия по маскировке подготовки операции и дезинформации командования противника. С целью обеспечения внезапности предварительная артиллерийская подготовка не проводилась.
2.3. Подошедшие почти одновременно (в 4 часа 10 минут) к Мологе, Чагирам Сухим и Шабо-Тыргу передовые отряды первого эшелона десанта были обнаружены врагом только в 100–200 м от берега. Противник открыл огонь из пулеметов, минометов и артиллерийских орудий, но наибольшее сопротивление оказал в районе Шабо-Тырга. По сигналу с головных шлюпок наша береговая артиллерия подавила вражеские огневые точки на участках высадки. Так как высадившаяся в районе Чагиры Сухие, Молога десантная группа не встретила сопротивления противника, дальнейшая артиллерийская поддержка ей не требовалась. Вследствие этого береговая артиллерия направила свой огонь на поддержку десанта в Шабо-Тырге, где по нему вели огонь 22 артиллерийские и 4 минометные батареи. В этом районе с первых минут боя развернулась ожесточенная контрбатарейная борьба. Только по батареям, расположенным в районе Шабо, лишь за 20 минут боя береговые батареи 8 раз открывали огонь на подавление (13).
2.4. Использование в качестве переправочных средств сборных лодок, чуть было не сорвало весь процесс высадки десанта. Лодки, состоящие из фанерных секций, обтянутых пролаченной материей, наполнялись водой и могли вполне утонуть в процессе переправы. В этой связи интересные подробности прослеживаются в воспоминаниях бывшего морского пехотинца полковника милиции Федулова: «А нам надо было переплыть через днестровский лиман шириной в 9 километров. Лодочки нам дали для переправы рассчитанные на три человека – остов деревянный раскладывается, и обтягивается это все материей, покрашенной снаружи и изнутри. Вот эти шлюпочки у нас через полчаса гребли потекли, тонуть начали. До берега оставалось метров 500, а у нас – полшлюпки воды, вычерпывали ее касками. Подошли к берегу, метров 20 остается, а там эта спираль Бруно чертова, кольца металлические, как лезвия, зацепился – не распутаешь. Набрасывали на них плащ-палатки, топили все это дело. Все руки и ноги изодрали. Глубина там порядка 1,5-2 метров, по горло. А уже светает…» (21).
В отчетных документах не прослеживаются данные о потерях, понесенных нашими войсками в процессе высадки десанта. Велика вероятность того, что было много утонувших. Так, в воспоминаниях бывшего комендора минометного катера «М-25» Шамова: «…Посреди лимана подобрали старшего лейтенанта, медсестру и раненых с полузатонувшей шлюпки…»(30). Не указана гибель полуглиссера, входившего в состав отряда катеров прорыва.
2.5. 314-й отдельный Николаевский батальон морской пехоты майора Котанова к этому времени стал легендарным. Он высаживал десант в Николаеве – 67 воинов во главе с моим сослуживцем по Азовской флотилии старшим лейтенантом Константином Федоровичем Ольшанским получили задание нанести удар по гитлеровцам с тыла. На семи рыбачьих лодках они прошли по Бугу, на обоих берегах которого был противник, высадились в Николаевском порту и в течение двух суток держали круговую оборону возле элеватора. Неполная рота отбивалась от полка. Погибли почти все. Но, прежде чем погибнуть, уничтожили семьсот гитлеровцев, два танка, четыре орудия, отвлекли на себя внимание и значительные силы врага, чем содействовали взятию города нашими войсками. За этот подвиг Ольшанский и все его подчиненные удостоились звания Героя Советского Союза.
Казалось бы, у нас нет оснований не доверять Свердлову, но на отдельные ошибки в описании событий стоит обратить внимание. Так, в тексте воспоминаний: «… Приданный Сулинской военно-морской базе 314-й батальон морской пехоты под командованием майора Ф. Е. Котанова…». Майор Катанов (9) командовал 384-м батальоном.
2.6. Из воспоминаний полковника Федулова; «Наша авиация, в основном маленькие «У-2», бомбила тот берег, создавала шум, чтобы немцы не слышали, как мы собирались и выходили в час ночи. Катера потом прорвались, поддерживали нас» (9).
2.7. Что касается напряженности боя и потерь, понесенных флотилией, в ходе прорыва в лиман, то целесообразно было бы учесть потери в личном составе. Так, по воспоминаниям члена экипажа «МК-24» В.И. Шамова: «Как только был дан сигнал, катера устремились к Цареградскому Гирлу, ворвались в него и начали прорыв в лиман, открыв огонь со всех видов оружия, находящегося на кораблях по огневым точкам противника, который обрушил шквал огня по катерам, ворвавшимся в Гирло. Я открыл из своей катюши (рс «М-8») с нулевой дистанции по пулеметным точкам и пушкам, стрелявшим по катеру. Буквально вода в гирле бурлила от рвавшихся снарядов противника. Я выпустил 24 мины по огневым точкам противника, когда ворвались в Днестровский лиман. Пришвартовавшись к пирсу, высадили на берег раненых, катер во время прорыва гирла получил около двадцати пробоин, в машинном отделении возник пожар, но механиком ст. 2 ст. Жуковым, матросами Шеулиным и Виктором Подкосовым был ликвидирован. Тяжело был ранен пулеметчик турельного пулемета Иванов, гл.ст. Галицин Иван, ст. л-т артиллерист фамилию не помню и рулевой запасной с другого катера (фамилию также не помню). Перезарядив установку, командир приказал открыть огонь по стрелявшей батареи и по переднему краю обороны противника – было выпущено 72 снаряда, а затем, возвратившись, я получил 3 комплекта мин и перезарядил установку.
2.8. Описывая взятие Измаила нашими десантниками, высаженными с катеров, Свердлов указывает, что наши армейские части вошли в город значительно позже моряков. При этом он ссылался на воспоминания Скрицкого. В тоже время по воспоминаниям полковника Федулова: « Дальше был Измаил. Его брала армия, а мы с моря только пришли туда. Здесь было плохое дело… На берегу – моряки, береговой отряд сопровождения, а в селе стояла пехота, все перепились, слово за слово, и передрались. Стрельба поднялась, уже пушки разворачивали. Были погибшие… Комендант приехал, остановили эту бойню. Это тоже изнанка войны… (9).
3.1. Не ясно, почему в первой группе десанта было высажено только 60 человек. Два катера вполне могли высадить и 120 человек. В отчете о проведенном десанте об этом ничего не сказано. Судя по всему, были высажены десантники только с одного из двух катеров.
3.2. В Прахаво десантники захватили девять наливных барж. В них оказалось 700 тонн бензина, 200 тонн дизельного топлива и 400 тонн технических масел. Учитывая неизбежные перебои со снабжением – трофей ценнейший.
3.3. Не задолго до этого при тралении фарватера на 1094 км подорвался мине и затонул трофейный тральщик «Амургул». Руководил тралением, находясь на тральщике, флагманский минер флотилии капитан 3 ранга Охрименко. В тот раз экипаж тральщика не имел потерь, а самому Охрименко предстоит «потопить» еще один тральщик – Дунай в этом районе был буквально нашпигован минами.
4.1. А. Свердлов упоминает о ситуации, когда С.Г. Горшков срочно по вызову командования для утверждения в должности командующего эскадрой Черноморского флота, а назначенный вместо него Георгий Никитич Холостяков еще не прибыл в штаб флотилии для принятия должности. Судя по анализу дальнейших событий, этот интервал времени составил не более 2-х суток. Аркадий Свердлов акцентирует наше внимание на том, что процесс подготовки каналов для проводки по ним бронекатеров занял не менее 10 суток (9). Мы нисколько не сомневаемся в том, что адмирал Горшков, оказал большое доверие своему начальнику штаба, оставляя его «за себя», но верится с большим трудом, что интервал времени между убытием старого командующего и прибытием вновь назначенного командующего превысил 10 суток. Так, Павел Державин утверждает, что процессом подготовки операции руководил контр-адмирал Г.Н. Холостяков, прибывший в штаб флотилии 22 ноября [27].
4.2. С. Горшков считал возможным использовать русло Тиссы и каналы между Тиссой и Дунаем для перевода катеров в Дунай окружным путем, минуя участок в районе Вуковара , и поделился своей идеей с А. Свердловым. Судя по всему, катера, что были «проведены» по каналам в Байю, с перспективой десанта в район Вуковара, 30-го ноября были использованы для десантной операции в район Геньена.
4.3. Внимательно читая воспоминания Аркадия Свердлова складывается впечатление, что операцией по высадке десанта в Герьен руководил лично он как начальник штаба флотилии при отсутствии командующего. Фактически, весь период подготовки проходил в присутствии на КП флотилии контр-адмирала Холостякова, а к началу операции в Нови-Сад вернулся вице-адмирал С.Г. Горшков, который продолжил командовать флотилией и соответственно руководить десантными операциями. Прибывший ему на смену контр-адмирал Г.Н. Холостяков «врастал» в обстановку, поэтапно принимая дела и обязанности командующего флотилией. Процесс этот завершился 12-го декабря изданием соответствующего приказа. В этой связи весьма любопытно утверждение Аркадия Свердлова по «авторству» идеи о проводке катеров в Байю каналами.
Если принимать к сведению, не эмоциональные воспоминания, а документы, то выясняется следующее. 29 ноября 1944 года командующий Дунайской флотилией вице-адмирал Горшков С.Г. приказом НК ВМФ № 02493 был назначен командиром эскадры Черноморского флота. Этим же приказом командующим Дунайской флотилией был назначен командир Новороссийской ВМБ контр-адмирал Холостяков Г.Н. Контр-адмирал Холостяков находился в эти дни КП флотилии, но официально он не имел полномочий для руководства операцией. Официальная смена командующих произошла 12 декабря 1944 года после завершения десантной операции в Вуковар.
4.4. В это время противник подтянул к району высадки десанта танки и самоходные орудия. Комендоры бронекатеров открыли по танкам огонь, боцмана, расписанные по боевому расписанию на крупнокалиберных пулеметах, успешно боролись с бронетранспортерами, подходящими с пехотой к берегу. В считанные минуты танковыми орудиями катеров были сожжены четыре немецких танка, два из которых были «королевскими Тиграми». В очередной раз отличился старшина 1-й статьи Агафонов, вызвавшийся корректировать огонь танковых орудий, а «попутно» связками гранат подорвал самоходную артиллерийскую установку «Фердинанд» , пытавшуюся узким проулком выйти на дунайскую набережную. С таким экипажем, как на «БКА-7» у лейтенанта Никольского можно было воевать . Командир носовой танковой башни мичман Николай Ильич Федчун, отличался исключительной меткостью при стрельбе по береговым целям. Чего только стоила «троица» из бывших штрафников: Кутахова, Мурзина и Семенова. Когда в Горьком формировались экипажи катеров, другие командиры поостереглись взять в свои экипажи бывших уголовников, один из которых – татарин Мурзин, имел 10 лет тюрьмы за двойное убийство. Сложно сказать, как сложилась их послевоенная судьба. При получении шкиперского имущества на складе в Курье, троица наших «головорезов» решила перебросить через забор «резервную» (?) бухту манильского троса. Стрелок ВОХРа, казанский татарин, усмотревший в этом «криминал», выстрелом из винтовки тяжело ранил Кутахова. В ответ на это, Мурзин ударом булыжника размозжил голову охраннику, затем спокойно погрузил на машину полученное имущество, раненого товарища, и прибыл на товарную станцию Казани, где формировался эшелон. Учитывая тот факт, что в тот же день эшелон с катерами покидал Казань, это «инцидент» на удивление легко удалось замять. Иначе, нашей «троице» не удалось бы легко покинуть так полюбившуюся им зону мордовских лагерей…
Всякий раз при высадках десанта, если позволяла обстановка, эта «троица» вызывалась в группу обеспечения высадки десантников и приема на борт раненых. При этом, они обязательно сходили с катера с трофейным оружием и не упускали возможности применить его в бою. Все трое поэтапно были награждены медалями Нахимова, Ушакова, орденами Отечественной войны и Красной Звезды.
4.5. Из донесения старшего лейтенанта Ларикова: «… рота в боях за Опатовец уничтожила более сотни вражеских солдат, подбила 5 танков, захватила минометную батарею, 15 пулеметов и противотанковое орудие (из него в основном и были подбиты танки. – Б.Н.). В ходе боя в Вуковаре бойцами роты захвачены 2 исправных танка. Врачи медсанбата насчитали на теле старшего лейтенанта Ларикова семь ран. И все же молодой организм выдержал – Егору Ларикову тогда и двадцати не было. Через полмесяца старший лейтенант, подчас еще морщась от боли, вернулся в роту и снова повел ее в бой. Свердлов встречал Ларикова после войны. Он уволился в запас в звании полковника, после увольнения в запас Егор Григорьевич жил в Москве, работал инженером в научно-исследовательском институте (7). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20.04.1945 г. старшему лейтенанту Е.Г. Ларикову, лейтенантам М.А. Сысоеву и Н.Г. Мочалину, а также рядовому Б.Б. Муратову(посмертно) было присвоено звание Героя Советского Союза.
Медсестра Екатерина Михайлова (Дёмина) звания Героя была удостоена в 1990 году. Газета «Дунаец» сообщила о подвиге санинструктора взвода разведки Екатерины Михайловой. Ее имя и до этого было широко известно. Она пришла на флотилию еще на Азовском море с матросами, прибывшими с Волги и Каспия. Участвовала в боях за Темрюк, в Керченском десанте, высаживалась в самой Керчи. Под Илоком эта хрупкая девушка подхватывала раненых бойцов, чтобы их не унесло быстрым течением, тащила их к полузатопленным деревьям и поясными ремнями привязывала к ветвям. Еле удерживаясь в бурном потоке, она бинтовала раненых и временами отстреливалась от гитлеровцев, пытавшихся приблизиться к ней на лодке. Только после боя матросы узнали, что Катя спасала их, будучи сама ранена (7).
4.5.1. Название немцами операции «Весеннее пробуждение» в некотором смысле совпало с трагически-романтическим «приключением» сослуживца моего отца по отряду бронекатеров лейтенанта Алексея Пирогова. Молодой, лейтенант с привлекательной внешностью завел «роман» с венгерской баронессой, проживавшей в фольварке, севернее Дунапентеле. По случайному стечению обстоятельств в ночь прорыва немецких танков к Дунаю, Пирогов находился у своей любовницы. Разбуженный своей «фронтовой» подругой Алексей увидал из окна второго этажа проходящую по прибрежной дороге колонну немецких танков. Воспользовавшись одеждой мужа своей подруги, Пирогов несколько часов изображал «контуженного» на восточном фронте барона. Несколько погорячившись, Пирогов успел сжечь в камине свой китель, в кармане которого «случайно» оказался партийный билет. В эти утренние часы в соответствии с резко изменившимися обстоятельствами катера дивизиона перешли из района Дунапентеле в Герьен, добираться в который герою-любовнику, без документов пришлось по ночам в течение четырех суток. В дни вынужденного отсутствия Пирогова дивизион в боях не участвовал, тем не менее, хватились Пирогова в момент снятия катеров со швартовых. Обвинение «блудному» лейтенанту грозило тяжелейшее – дезертирство в военное время и связь с женщиной на оккупированной территории. Алексей признал лишь факт своего отсутствия на территории части в момент объявления боевой тревоги, но в процессе многочисленных допросов всякий раз вносил дополнения и уточнения. Это и послужило основной причиной того, что ближайшие 10 лет Пирогов стал постоянным «клиентом» особых отделов и партийных комиссий. Карьера была изрядно подпорчена, но в запас капитан-лейтенант Пирогов был уволен как и большинство его ровесников в декабре 1960 года.
4.6. После окончания боев в районе Будапешта фотографы 4-й гвардейской армии создали целую фототеку сгоревших, поврежденных и брошенных экипажами немецких танков и САУ – фото {4.1-4.6}. Можно себе представить аналогичную фототеку наших разбитых танков, которую могли бы составить фотографы 6-й танковой армии СС, если бы они победили в той грандиозной битве. Жаль, что историографы наших частей не создавали подобных подборок документов.
4.7. В тот период командир бригады полковник Смирнов – до войны известный тренер, привлекал в свои подразделения бывших спортсменов со всего фронта.
4.8. Накануне описываемых событий произошла смена, точнее, замена командующего 4-й гвардейской армией генерала армии Захарова на генерал-лейтенанта Захватаева. То тех пор поразительная «непотопляемость» генерала армии Захарова, чьи способности эффективного управления армиями постоянно вызывали большие сомнения у Ставки, была вызвана, прежде всего, тем, что в свое время генерал оказался в одной группе Академии Генерального штаба со многими выдающимися военачальниками, ближайшим из которых был генерал Толбухин, упорно «подтягивавший» своего незадачливого «однокашника». Командуя в ходе Крымской операции 2-й Гвардейской армией, Захаров как минимум дважды мог легко подвести своего благодетеля. При штурме Перекопа 8-12 апреля и при штурме северного фланга немецких позиций под Севастополем 5-7 мая 1944 года, на участке 2-й гвардейской армии возникали проблемы, ставящие под угрозу весь ход операции 4-го Украинского фронта по освобождению Крыма. В ходе боев в Венгрии, Толбухин командовал 3-м Украинским фронтом, но своему «дружбану» доверил теперь командование 4-й, но опять-таки, Гвардейской армией. Высокое звание генерала армии, присвоенное Захарову, изначально предполагало это условие. Как покажут дальнейшие события в районе озера Балатон, на этот раз терпение Ставки к полководческому «гению» Захарова иссякнет… Захаров был освобожден от занимаемой должности, а на его место назначен генерал-лейтенант Н.Д. Захватаев.
4.9. Положение с танковыми соединениями в ходе боев в Венгрии вызывает ряд вопросов. Обратите внимание на схему – рис. 4.1. В ходе напряженных боев в январе-феврале в полосе ответственности 4-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта генерала Захарова, действовала 2-я танковая армия, понесшая большие потери в боевой техники и в личном составе. В полосе ответственности 53-й армии 2-го Украинского фронта оперировала 6-я гвардейская танковая армия, также имевшая в ходе боев большие потери. На левом фланге наступавшего в Карпатах 4-го Украинского фронта, успешно действовала 1-я танковая армия… После февральских боев эти танковые армии, или то, что от них осталось, были отведены в тыл, и уже на рис.4.4 – «Схеме обороны 3-го Украинского фронта на участке Гант–оз. Балатон на 5 марта 1945 г.», мы наблюдаем в полосе 4-й гвардейской армии – 23-й танковый корпус, в полосе 27-й армии – 18-й танковый корпус, и на правом фланге 26-й армии – 1-й гвардейский механизированный корпус. Мы уже вели речь о том, что по числу танков и самоходных орудий наши танковые корпуса примерно соответствовали немецким танковым дивизиям штатного состава. С учетом того, что корпуса эти были ослабленного состава, и им противостояли дивизии противника, имевшие на вооружении новейшие тяжелые танки, то наше командование приняло верное на тот момент решение – использовать бронетанковую технику в обороне. Первые два корпуса в срочном порядке были усилены бригадами САУ-100. Их предполагалось использовать в качестве подвижных противотанковых резервов для активизации обороны на главных направлениях. Из их состава корпусов выделялись группы танков, САУ и артиллерия для действий в составе опорных, противотанковых пунктов.
4.10 На последнем этапе войны наши пехотные части формировались в основном запасом 2-й и 3-й категории. Это были воины старше 45 и младше 19 лет. Офицерский состав взводного и ротного звена не достигал 20-ти летнего возраста. Точнее, не успевал достичь этого возраста. Такое положение заметно сказывалось на боях в обороне.
4.11 Из-за позорной потери трофейных танков, наши историки решили не упоминать о самом факте наличия этой роты в составе 57-й армии.
4.12 Один батальон панцергренадеров по штату 1945 г. был почти равноценен советскому пехотному полку по штату 1943 года.
4.13 В соответствии с Ялтинскими соглашениями Румыния, Болгария и Венгрия входила в сферу влияния СССР, и союзники внешне соблюдали требования предварительных договоренностей.
4.14 Салаши, пришедший к власти в результате переворота, поддержанного войсками СС, продолжал контролировать районы Венгрии, не занятые советской армией, до апреля 1945 года, после чего скрылся в Австрии. Там он был арестован американцами, выдан венгерскому правительству, предстал перед судом в Будапеште по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности, где был приговорён к смертной казни. 12 марта 1946 года. Вместе с ним были казнены деятели «Скрещённых стрел» Габор Вайна, Карой Берегфи и Йожеф Гера.
5.1 При подходе в район разрушенного моста, бронекатер «БКА-7» лейтенанта Виталия Никольского был обстрелян из крупнокалиберного пулемета ; раненый командир на мгновение выпустил штурвал. Катер сильным течением был снесен на подводную, разрушенную секцию моста и получил большую пробоину. Десант и вооружение с «БКА-7» были переданы на «БКА-411», а сам катер , потерявший ход, на буксире катера из отряда обеспечения был отправлен в базу. Буксировка проходила с помощью троса, наброшенного на танковую башню. Несмотря на усилия экипажей двух катеров, В 100 метрах от причала «БКА-7» затонул, а экипаж его вплавь добирался до берега. Лейтенанта Никольского, находившегося в бессознательном состоянии от полученной раны в голову и контузии, спас старший краснофлотец Мурзин, который рискуя утонуть сам, выплыл ниже по течению с командиром, которого «буксировал» за пышную копну волос.
Стоит обратить внимание на тот факт, что в отчетных документах на десантную операцию в Тат, «БКА-7» лейтенанта Никольского не значится в группе кораблей высадки десанта. Факт повреждения катера на ферме эстергомского моста и последующая его гибель в ходе буксировки, был зафиксирован в более поздних отчетах командира бригады. Возможно, умудренный жизнью Георгий Никитич Холостяков не хотел портить «статистику» за операцию и без того стоявшую немалых потерь. Десант с «семерки» на плацдарм был доставлен, утонувший катер через три дня был поднят, отремонтирован и вернулся в строй, командир остался жив, безвозвратных потерь в экипаже катера не было. При этом, катер в операции «как бы» и не участвовал. В течение двух дней Никольский не приходил в сознание. Когда он очнулся, то первая мысль была о том, что за потерю катера ему грозит суд, поэтому он с тревогой ожидал решения командования. Опасения его были напрасны. Посетив лазарет, Георгий Никитич вручил Никольскому орден «Красной Звезды», которым тот был награжден по представлению командира 52-й стрелковой дивизии за артиллерийскую поддержку его дивизии под Вуковаром. Вручая орден, мудрый адмирал, ни словом не обмолвился о гибели катера, более того, выразил надежду, что «…следующая «звездочка» будет золотая…» (27).
5.2 Из выступления И.Б. Тито: «Для проведения советско-югославской десантной операции в район Вуковара из-под Вены был вызван Герой Советского Союза П.И. Державин. К высадке на правый берег Дуная была выделена бригада Югославской армии. Под руководством советских офицеров югославские воины провели необходимые тренировки. В ночь на 12-е апреля корабли Дунайской флотилии высадили бригаду в намеченном районе. Одновременно войска 1-й Югославской армии начали наступление на Вуковар с суши. Совместными действиями моряков-дунайцев, югославских воинов-десантников и соединений 1-й армии ЮА. Вуковарский плацдарм был ликвидирован, оборона германских войск была прорвана, войска Югославской армии развернули наступление по окончательному освобождению северо-западных
7.1. Командир «БКА-8» лейтенант Фомичев Николай Васильевич командовал катером с момента формирования экипажа в городе Горьком и прошел в составе 7-го отряда все бои и испытания. Из шести командиров катеров, прибывших на флотилию в апреле 1944 года, до Победы не дожили Николай Фомичев и Вадим Глазунов районов страны» (19).
Приложение
4.1. 19 февраля 1945 г. штаб артиллерии 3-го Украинского фронта получил распоряжение Артуправления Красной Армии и Наркомата вооружения «О проведении обследования новых типов немецких танков и САУ, уничтоженных в ходе оборонительных боев в районе оз. Балатон–оз. Веленце–р. Дунай». Выполняя приказ вышестоящих организаций, в конце февраля 1945 г. комиссия под руководством нач. артиллерии 3-го Украинского фронта в количестве 14 человек при участии представителей Наркомата вооружения, а также штабов артиллерии и бронетанковых войск Красной Армии, произвела учет, маркирование и обследование 90 различных образцов немецкой бронетехники, в том числе тяжелых, новых типов средних танков и различных образцов САУ и бронетранспортеров. Всего было исследовано 7 сгоревших танков типа «Тигр-Б», 31 танк «Пантера», 12 танков PzKpfw-IV, 4 танка PzKpfw-III, 32 различных САУ и 4 бронетранспортёра. Из 90 обследованных бронеединиц 86 было уничтожено огнём артиллерии и 4 подорвалось на минах, причём 80 машин сгорело. На всех образцах были найдены 152 снарядные пробоины, 35 случаев повреждения гусениц, 5 случаев прострела орудийных стволов и два случая сброса танковых башен. Из 152 пробоин – 100 (65,8%) приходилось на борта танков и САУ, 27 (17,8%) – на их кормовые детали и 25 (16,4%) – на лобовые детали корпуса. 49 пробоин было сделано бронебойными снарядами 76-мм орудий, 30 – 57-мм снарядами, 50 – снарядами неустановленного типа (наиболее вероятно, сердечниками подкалиберных снарядов), три пробоины были сделаны кумулятивными минами «фаустпатронов», и лишь 20 пробоин приходилось на снаряды всех остальных типов. Впрочем, исследованные образцы техники имели также многочисленные «ссадины» и «шрамы» от самых различных снарядов, пуль и иных боеприпасов (например, оплавленные несквозные «язвы» «фаустпатронов»), не приведшие к пробитию брони.
Из Акта обследования немецких боевых машин, обнаруженных после боёв в районе оз. Балатон, канал Елуша, канал Капош, Цеце, канал Шарвиз, Секешфехервар, Апрель 1945 г. М., 1945.
4.3. Совсем неудивительно, что, бригады, укомплектованные танками «Шерман», понесли большие потери. Им приходилось вести бой с тяжелыми танками противника.
4.4. При том, что «Шерманы» по большей части действовали из засад, не стоило объяснять их большие потери из-за весенней распутицы. В тоже время, мы имеем многочисленные сведения и неопровержимые факты того, что большая часть тяжелых танков и САУ противника, наступавших с позиций лесного массива Баконь, попросту увязли в болотистой почве и только после этого были расстреляны нашей артиллерией и ударами штурмовой авиации.
4.5.
4.6
4.7. Из разведсводки за 30 января 1945 года о численности группировки противника для деблокирования Будапешта (2).
Ядром группировки является 4-й танковый корпус СС (тд «Викинг» и «Мёртвая голова»), усиленный 3-й и 6-й танковыми дивизиями, а также одним полком 23-й танковой дивизии и 3-й кавалерийской бригадой… Всего указанные части насчитывают боеготовыми: танков и штурмовых орудий – не менее 530, орудий – 720, минометов – 660, пулеметов – 3630… Для поддержки группировки, по данным пленных, дополнительно имеются артиллерийские средства усиления в количестве не менее 200 стволов калибра 105–150 мм из артиллерии резерва немецкого командования…
Для сравнения, на тот же период 4-я гв. армия имела в своем составе: пулемётов – 2827, орудий и миномётов –2166 (из них орудий ПВО – 280), боеготовыx танков и САУ – 104.
Справка о потерях, нанесенных советской артиллерией танковым группировкам
противника в оборонительных боях 2–29 января 1945 г.
(по данным штаба артиллерии 3-го Украинского фронта на 30.01.45)
Вид артиллерии Подбито танков Подбито САУ Всего
Дивизионная артиллерия 156 36 192
Пушечные артполки 85 – 85
Гаубичные артполки 45 4 49
Лёгкие артполки 27 9 36
ИПТАП 138 15 153
Итого: 451 64 515
Урон в живой силе и технике, нанесённый немецким войскам
в боях 2 января–12 февраля (из приказа командующего 3-м УФ от 20 февраля)
Захвачено:
Взято в плен солдат и офицеров – 71 064
Неповрежденных танков и САУ – 185
Орудий и минометов разных калибров – 697
Автомобилей всех типов – 1019
Самолётов – 122
Уничтожено:
Солдат и офицеров – более 140 000
Танков, САУ и БТР и БА (подбито и сожжено) – 1300
Орудий и минометов разных калибров – 1000
Автомобилей всех типов – 1410
Самолётов – 438
Общая справка о боевом и численном составе танковых соединений немецкой армии
по состоянию на 6 марта 1945 года перед 3-м Украинским фронтом
(таблица составлена по подтвержденным разведданным)
Наименование соединения танков САУ БТР
сред. тяж.
1-я тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» нет 70 50 95
2-я тд СС «Дас Райх» нет 118 52 120
3-я тд СС «Тотенкопф» нет 60 60 40
5-я тд СС «Викинг» нет 60 55 75
9-я тд СС «Хохенстауфен» нет 72 71 150
12-я тд СС «Гитлерюгенд» нет 75 70 85
16-я мд СС «Райхсфюрер» нет нет 40 ?
1-я тд 30 20 40 25
3-я тд 40 30 60 30
23-я тд 30 20 80 20
2-я тд (венгерская) 12 нет ? нет
Всего: 112 525 578 640
Справка о наличии артсредств в первой полосе обороны
4-й гвардейской армии на 1 марта 1945 г.
Корпуса / 1-й гв. 21-й гв. ск / 41-я гв. сд 20-й гв. ск/ 7-я гв. вдд Дивизии УР 69-я гв. сд 5-я гв. вдд
Артиллерия стрелковых дивизий
82-мм м/м 54 45 48 48 48
120-мм м/м 10 16 14 14 15
45-мм ПТА 28 16 13 12 13
76-мм ПА – 8 7 6 6
76-мм ДА 5 16 15 14 18
Артиллерия усиления
120-мм м/м 36 – – 28 –
57-мм ПТА 29 – – 19 –
76-мм ПТА 4 24 11 21 28
88-мм ПТА – – 5 – –
122-мм ГАП 24 18 25 20 19
Корпусная артиллерия
М-13 8 8 – 16 –
152-мм МЛ20 31 13 29 22 12
Армейский резерв
57-мм ПТА 9 – – – –
76-мм ПТА 67 – – – –
М-13 16 – – – –
М-31 12 – – – –
Справка об уроне, нанесённом противнику в оборонительных боях 6–14 марта 1945 г.
(по отчёту общевойсковых армий, данные по подразделениям фронтового
подчинения отсутствуют, в скобках – захвачено трофеев)
4-я гв. армия 57-я армия 26-я и 27-я армии
Солдат и офицеров 19500 (24550) 11000 (1731) 31300 (?)
Лошадей 220 (?) 180 (?) 80 (?)
Автомобилей 346 (631) 150 (?) 546 (220)
Тягачей и тракторов – – –
Орудий разных калибров 113 (299) 70 (3) 67(?)
Минометов 70 (90) 40 (4) 68 (?)
Пулемётов 341 (401) 338 (35) 520 (91)
Танков (сожжёно+подбито) 80+176 (79) 60+45 (7) 503* (14)
САУ (сожжёно+подбито) в числе танков 14+18 (1) 62 (не показано)
БТР (сожжёно+подбито) ?+? (30) 11+6 (?) 88 (220)
Самолётов 19 (51) 5 (?) 10 (?)
* из донесений армий следует, что цифра 503 получена, скорее всего, с учётом 62 САУ.
4.9. По официальному донесению сложно проследить фактический ход событий. Из воспоминаний А. Свердлова: «Высадку десанта в районе Опатовца контролировал лично командир 2-й бригады речных кораблей А.Ф. Аржавкин. Несмотря на темноту и туман, он следил за всеми кораблями и каждой группой десантников. Для выхода к назначенному для захвата рубежу, морским пехотинцам 305-го батальона надо было преодолеть широкий участок, затопленный паводком. Возникло замешательство. Рискуя в любую минуту сесть на мель, Аржавкин подошел на бронекатере в район высадки. Морским пехотинцам жутковато было двигаться в сбивающем с ног потоке. Командир батальона майор Д.Д. Мартынов, погружаясь в ледяную стремнину, увлек за собой десантников.
В числе первых он взобрался на береговую кручу, где оборонялся враг. В напряженном бою бойцы захватили первую траншею и устремились дальше. Взвод лейтенанта Н.Г. Мочалина, закрепившись в отбитых у гитлеровцев окопах, отразил несколько атак двух вражеских рот, а потом зашел фашистам в тыл и вынудил их отойти. В рядах атакующих находился помощник начальника штаба батальона лейтенант М.А. Сысоев. Следовавшие с ним бойцы гранатами и автоматным огнем подавили минометную батарею и несколько пулеметных точек, расчистив путь другим подразделениям» (9).
А с ротой старшего лейтенанта Е.Г. Ларикова получилась неувязка. Лоцман, находившийся на головном бронекатере группы, в темноте ошибся, и высадка роты произошла на безымянном островке ниже Опатовца. Остров отделяла от берега широкая (потом оказалось – более ста метров) протока. Бойцы решительно полезли в воду, но глубина превышала их рост. Следовавшие с ротой двенадцать бригадных разведчиков во главе с Дмитрием Вонлярским, отлично подготовленные и вооруженные только автоматами, преодолели преграду вплавь с задачей выяснить, что там, на берегу, и подготовить место для переправы остальной роты. С тяжелым вооружением, подобное препятствие преодолеть было нереально. Определившись в обстановке, командир роты вернул разведчиков на сушу. Возникла вынужденная пауза, требующая решения командира сил высадки.
Капитан 2 ранга Аржавкин заметил «пропажу» роты и направил к островку бронекатера. Лариков посадил роту на катера, предполагая высадить морских пехотинцев не в Опатовец, где уже сражался батальон Мартынова, а в селении Мохово, расположенном выше по течению. Это позволило бы разгромить местный гарнизоном, и перехватить дорогу, по которой враг наверняка попытается подбрасывать пополнение в Опатовец. Для согласования дальнейших действий старший лейтенант Лариков связался по радио с капитаном 2 ранга Аржавкиным, доложил обстановку и предложил свой план дальнейших действий.
Эти переговоры прослушивались на КП флотилии в Нови-Саде. Адмирал Горшков вышел «вошел в радиосеть» и прервал Аржавкина, распекавшего командира роты: «Погодите, комбриг. Роту высадили ваши корабли, вот и спрашивайте со своих подчиненных – с непосредственных виновников. А командир роты, по-моему, дело говорит. Стоит прислушаться…» (7).
По сигналу фонарем бригадных разведчиков катера с ротой Ларикова подошли к берегу и высадились в Мохово, не встретив сопротивления противника. Десантники не упускали случая использовать трофейное оружие. Неразлучная троица разведчиков – Петр Морозов, Дмитрий Вонлярский и Георгий Дорофеев перебили прислугу немецкой батареи. Великан Дорофеев легко, как игрушечные, повернул пушки, и друзья вели из них огонь по врагу, пока хватало снарядов…. Лариков вспоминал: «Учинили побудку фрицам, да такую, что никто из них ног не унес» (7). С раннего утра десантники Ларикова начали отбивать бесчисленные атаки пехоты и танков, которые по прибрежной дороге рвались к Опатовцу. Отразив атаки противника, рота участвовала и в штурме Опатовца, нанося удар с тыла, откуда противник его не ожидал [4.3].
4.10. А. Свердлов вспоминает: «Высадка десанта вначале шла успешно. Был занят участок берега в 3 километра по фронту и 2 километра в глубину. Но затем сопротивление врага усилилось. Когда бронекатер лейтенанта М. В. Ломанова второй раз с десантниками подошел к берегу, его встретила пехота противника с восемью танками. Стало ясно, что прибрежный участок высадки потерян десантниками первой волны. Высадив своих десантников, бронекатер вступил в бой. Комендоры открыли огонь по головному танку, а пулеметчики прижали пехоту к земле.
Тут подоспел бронекатер старшего лейтенанта В.Н. Никольского. Высадив подкрепление десанту, он тоже открыл огонь. Оставив 4 подбитых танка, десяток пулеметов, более сотни убитых, противник откатился» (10).
Рота старшего лейтенанта Ларикова продвигалась по обе стороны одной из улиц и выбивала из домов гитлеровцев. В потьмах Лариков буквально натолкнулся на два танка. К машинам уже спешили разбуженные боем гитлеровцы. Экипаж одного танка старший лейтенант скосил автоматной очередью, а во второй танк успели заскочить два или три фашиста и даже открыли огонь. Осколками снаряда, разворотившего угол ближнего дома, ранило нескольких десантников и самого Ларикова. Но у офицера хватило сил побежать к танку и забросить в его еще открытый люк гранату лимонку. Так оба танка стали добычей десантников. Рота продолжала наступать, а командира вместе с другими ранеными погрузили на катер, доставивших очередную группу десантников [4.5].
…Трое суток наш десант удерживал и расширял захваченный плацдарм, отражая вражеские атаки.
Уже упоминавшийся помощник начальника штаба батальона лейтенант М. А. Сысоев, собрав оказавшихся поблизости матросов, отбил вражескую атаку на командный пункт десанта. Захватив немецкое орудие, морские пехотинцы под командованием Сысоева подбили из него два танка. А когда при отражении очередной вражеской атаки орудие было повреждено, лейтенант подорвал две машины противотанковыми гранатами.
Корректировочный пост старшины 1-й статьи Г. М. Агафонова по-прежнему находился в боевых порядках 5-й пехотной бригады Народно-освободительной армии Югославии. Противник бросил на этот участок автоматчиков и семь тяжелых танков. Югославы не выдержали, стали отходить. Агафонов, поручив товарищам корректировку огня кораблей, пополз навстречу танкам. Подпустив их поближе, он метнул под гусеницу переднего связку из четырех ручных гранат. Так же был остановлен второй танк. Остальные прорвались в тыл десанту… Возвращаясь к себе на корректировочный пост, Агафонов гранатами и огнем автомата прикончил расчеты двух пулеметных точек и жавшихся к ним 12 гитлеровцев-автоматчиков. Агафонов и его товарищи корректировали огонь кораблей до последних минут пребывания десанта на берегу [4.5].
4.11. Имея информацию о том, что 52-я стрелковая дивизия, дважды получая задачу взаимодействовать с десантном, высаженным в полосе ее предполагаемого наступления, оба раза срывала выполнение боевой задачи, ставя на грань гибели наших десантников , у меня возник естественный интерес к личности ее командира. Что касается боевой истории 52-й, Шумиловской дивизии, то официальные источники дают ей хвалебные оценки. Из Краткой военной энциклопедии: «… дивизия принимала участие в Ясско-Кишинёвской операции, 31.08.1944 года переправилась через Дунай, прошла через Румынию, Болгарию, в сентябре 1944 года вступила на территорию Югославии, где 20.10.1944 года был освобождён Белград. В дальнейшем наступала вверх по Дунаю, 18.12.1944 года была переброшена в Венгрию. 25.12.1944 года заняла позиции у города Чаквар, на внешнем кольце окружения Будапешта, в боях понесла тяжёлые потери. Наступала в Венгрии, 01.04.1945 года перешла границу с Австрией и овладела пригородом Вены.
Даже в этой исключительно краткой справке прослеживается информация об участии дивизии в боях конца декабря 1944 года. Мы уже вели речь о том, что с 13-го до 19-го декабря полки дивизии, опираясь на артиллерийскую поддержку бронекатеров 2-й бригады и Берегового отряда сопровождения флотилии, предприняли несколько безуспешных попыток прорвать немецкую оборону в направлении города Вуковар (5). Именно после этих боев 52-ю дивизию, обескровленную большими потерями, заменили двумя болгарскими бригадами и вывели в резерв фронта. Пополненная до штатного состава дивизия приняла участие в наступлении на Вену в апреле 1945 года, и к своему прежнему наименованию – Шумилинская , стала именоваться еще и «Венской». Естественно, о «задержке»(?) наступления на Илок и о срыве наступления на Вуковар 9-го декабря боевая летопись 52-й дивизии скромно умалчивает. Попытаемся выяснить, что же мешало, или кто мешал 52-й дивизии полноценно выполнять боевые задачи?
С 1-го января 1944 года дивизией командовал полковник (с августа – генерал-майор) Леонид Михайлович Миляев. На первый взгляд, это был молодой, перспективный генерал, с академическим образованием, имевший опыт службы в штабах дивизий и корпусов. Родился Михаил Миляев в Тамбове в семье приказчика галантерейного магазина. Как следует из его автобиографии: «…был мальчиком на побегушках в магазинах Тамбова и Москвы…». Быть может, нам стоит пожалеть юного Леонида, который при отце – старшем приказчике магазина обеспечивал доставку товара богатым покупателям, которым не с руки самим было ходить в магазин? Кстати, в этом отношении юность Леонида Миляева очень напоминает юность маршала Жукова, с той лишь разницей, что «хозяйственная» хватка у Георгия Константиновича проявится значительно позже – на маршальских должностях. Леонид, указывая в биографии, что его матушка – Анна Николаевна – домохозяйка, скромно умалчивает, что она была дочерью богатого московского купца-галантерейщика, а отец будущего комдива – был не простым приказчиком, а совладельцем магазина тестя. Судя по всему, в Саратов семья Миляевых переехала после революции из соображений личной безопасности. Очередной этап биографии Леонида вполне укладывался в русло послереволюционных событий – рабочий на лесопилке, рабочий в совхозе, на молочном заводе, мастер производства на молочном заводе… Кстати, в биографии стоило бы указать на три года обучения в мужской гимназии, и два года в школе «рабочей молодежи». Начав срочную службу в системе охраны московских тюрем, Леонид последовательно закончил школу младших командиров и курсы командиров взводов в структуре ОГПУ. С 1931 года, то есть до окончания стандартного срока срочной службы, он – командир взвода войск ОГПУ Московского округа.
После учебы в 1931-1932 годах в Высшей пограничной школе ОГПУ Леонид Миляев служил помощником по хозяйственной части командира дивизиона охраны в лагерной структуре Иркутска. Купеческая «жилка» у Миляева проявилась не только в должности по «призванию», но и в факте нарушения требований по ведению хозяйственной деятельности в войсках, – убывая в длительную командировку, Леонид Миляев не оформил документально передачу числившегося за ним имущества и оборудования. По возвращении из командировки хозяйственная комиссия бригады обнаружила факт значительной растраты денежных средств. Леонид Миляев был осужден с отсрочкой приговора и по частному определению суда в 1934 году уволен в запас. Находясь в запасе, Леонид Михайлович не порывал связей с «родной структурой» – был сотрудником НКВД в краевом лагере Осоавиахима в Саратове, начальником штаба лагеря, начальником учебного центра. На родине, как говорится, и камни помогают… В 1935 году с Леонида Михайловича, как с «социально близкого» была снята судимость, а в 1936 году он был восстановлен в кадрах НКВД и направлен помощником начальника строевого отдела Тамбовского пехотного училища. В 1939 году после основательной чистки органов НКВД, прошел переаттестацию и в звании «капитана» направлен командовать ротой курсантов в Одесском пехотном училище. На этой должности Миляев не задержался и был назначен начальником учебной части курсантского батальона.
В первый же день войны возглавил роту курсантов в борьбе с немецким десантом (?), чем обратил на себя внимание командования Одесского военного округа и был направлен в действующую армию. Летом и осенью 1941 года воевал на Юго-Западном и Западном фронтах в должности командира разведывательной роты, а затем – в должности начальника штаба полка, сформированного из курсантов Одесского пехотного училища. После расформирования курсантского полка Леонид Миляев был направлен на учебу в академию им. Фрунзе. После окончания ускоренного курса обучения служил начальником оперативного отделения и начальником штаба 281-й стрелковой дивизии. Трагедия Волховского фронта застала его в должности командира 140-й отдельной стрелковой бригады. В 1943 году с формированием новых корпусов в составе армий резерва, был назначен начальником штаба 64-го стрелкового корпуса в составе 57-й армии, в составе штаба участвовал в боях на Степном (2-м Украинском) фронте на Северном Донце и Днепре. С сентября 1944 года полковник Леонид Миляев – командир 52-й стрелковой дивизии. Под его командованием дивизия участвовала в Ясско-Кишиневской операции, освобождала Констанцу в Румынии, Шумлу в Болгарии, Лушево, Крашувац, Белград в Югославии, Будапешт в Венгрии, Вену в Австрии, Брно в Чехословакии. С 9-го августа по 3-е сентября дивизия в составе 53-й армии Забайкальского фронта участвовала в войне против Японии.
Выводы: Леонид Миляев первые четыре года служил в системе ОГПУ на хозяйственных должностях, имел судимость; базового военного образования не получил; командный опыт ограничивался учебными подразделениями; до назначения командиром дивизии, служил на штабных должностях, практики командования в бою батальоном и полком не имел. Характерный пример назначения командирами дивизий офицеров, «служебный потолок» которых в Российской Императорской армии не превышал бы должности командира армейской роты в звании капитана.