Последние минуты заката. Как поле маков на горизонте, поднимающееся по кромке неба алым полотном. И только взгляд вампира- острый, как десятки соколиных, способен рассмотреть переливы каждого воображаемого цветка, заметить каждую точку парящей птицы на том фоне. Ах, редкий год на солнце в сыром климате, редкий год. Вновь было и будет спасительное для хрупких организмов яркое тепло. Будет вот в этом мгновенном промежутке человеческого бытия, таком коротком, наивно ждущем удачи, по- прежнему пронизанном болезнями, разрушающими эмоциями и смертью. Но в следующий миг наступает бесконечная ночь. И она дарит свободу. Однако лишь тем, кто к ней готов, кто имеет на это силы.
Остальные- каждую ночь умирают в объятиях сна. Точно умирают…
Эдгар вновь наблюдал, как спит Элиза, в прошлую ночь. Но наблюдал уже другим взглядом, другими ощущениями. Она вновь уснула в кресле, дожидаясь исчезнувшего мужа. Ее кровь похолодела, сердце замедлило трепет, а сновидения, как отголоски мыслей, переживаний, выбрасывались и выбрасывались мозгом в хрупкое тело вздрагивающими импульсами… Темным невесомым образом Эдгар наблюдал это, присев рядом, выдыхая промозглую прохладу на лицо Элизы, от чего локон волос, упавший с ее головы на щеку, лихорадочно трепетал на нежной коже. Выпадая из глубокого сна, девушка морщилась, постанывала. Однако тихий шепот Эдгара успокаивал ее. Так прошла ночь. Поцеловав запястье Элизы, обнаженно свисающее со спинки кресла, Эдгар покинул комнату, оставив после себя лишь холод. Температура в комнате всю ночь опускалась медленно вниз и к утру значительно упала. Организм Элизы задрожал и проснулся. Заметив это, уже будучи за окном, Эдгар взмыл в небеса. Необходимость прерывать полет и познание расстраивала, однако будет снова ночь.
Сколько их еще будет…
… Эдгар, стоя на краю обрыва, поднял голову ввысь и шумно, с силой вдохнул, жадно поглощая воздух. Большая порция ветра заполнила – нет, не легкие, а все тело, силы забурлили по внутреннему пространству, требуя движения.
Оттолкнувшись, Эдгар взлетел над пропастью, в пасти которой широкая долина успела погрузиться в однородный мрак. Набирая скорость, стараясь обогнать ветер, он спустился к лесу. Макушки деревьев сначала замелькали заостренными пиками и шарообразными кронами, но вот и слились в однородное размытое полотно, небо укрыло холодным цветом. Скорость росла, а вместе с ней росла и жажда.
Отныне она контролировала и дыхание, и скорость, и желания.
Резко остановив полет над дорогой, сереющей меж лесной чащей, Эдгар медленно опустился, поправил плащ и снова глубоко вздохнул. Кончики заостренных ушей едва заметно задвигались, вкушая звуки. Ночью их- шквал: громких, важных, отождествленных. Упавшая ветка, крик птицы, шорох кроны, запоздалые шаги путника, дыхание спящих тел и течение крови- быстрое, как река, в испуге, медленное, как рябь озера, в объятиях сновидений. Все это звучит в своей тональности, своей силе, сливаясь и превращаясь в густую мелодию ночи.
Для слышащих ее – нет предела власти в темные часы.
Луна окрепла. Ее крупному телу осталось всего две ночи, чтобы ощутить полную силу и передать ее тем, кто ждет. Тем, кто не готов, полнолуние принесет хаос в мыслях, хаос в ощущениях, хаос в сновидениях.
Эдгар расправил руки, запрокинув голову. Вибрация прокатилась между ладонями. Набирая силу, взмыла вверх и закружилась смерчем. Теперь под влиянием мыслей Эдгара смерч превратился в колодец. Колодец , наполненный светом луны, который все усиливаясь, освещал бурлящие стены созданного пространства и белое лицо Эдгара на другом краю.
- Все играешься…- донеслось позади.
Эдгар резко обернулся. Он привык, что за эти дни новой жизни ни единый шорох не оставался незамеченным. Но он забывал о том, кто умел появляться абсолютно бесшумно, кто имел скрытые возможности, и вот сейчас оказался совсем рядом, почти сливаясь с мраком , в неизменно черном балахоне . Это тот, кто живет слишком давно, чтобы обращать внимание на луну , и оттого кажется скучным. И тот, кто может спеть колыбельную каждого, потому очаровывает силой . Он просил называть его Лиад.
Мелькнула бледная рука из балахона, позвала за собой.
Они воспарили над долиной, следуя в город. Каменные скопления в редких огнях стремительно приближались. Двумя темными точками вампиры спустились ниже, будучи уже в самом центре каменных стен и человеческого духа. И вот замелькали внизу крыши добротных домов и широкие улицы, горячее дыхание спящих , доносящееся с разных сторон, заполнило чувствительный слух, а дурманящий аромат сытности ворвался призывом. Эдгар спустился еще ниже, взглядом выхватывая в широких окнах спящие тела, укрытые белоснежными простынями. Далее вглядывался в фигуру Лиада и недовольно хмурился. Тот, кажется, и не собирался останавливать полет.
Вскоре замелькали редкие домики- угловатые, сырые, похожие на шхуны, потерпевшие кораблекрушение. Окраина города не внушала праздничного настроения, Эдгар удивился, заметив, что Лиад остановился здесь и тем более целеустремленно двинулся к самому последнему из домов. Луна явственно осветила две темные фигуры, стоящие на углу. Кажется, свеча в окне заволновалась, когда они невесомо проникли внутрь.
Заволновалась и девушка. В этом доме, состоящем всего из одной комнаты, она была одна. Влажный платок, которым она только что утирала слезы, выпал из дрогнувшей руки. Девушка затаила дыхание, вытянулась на громоздком стуле, прислушалась. Частые всхлипывания, от которых вздрагивало все тело, мешали ей. Кажется, плакала она давно и горько.
Эдгар ощутил, как сладок аромат в этой комнате, затаил вопрос- в чем причина стремления сюда Лиада, однако, увидев, как тот , сбросив балахон, скрестив руки на груди, обнажившимся и даже наслаждающимся взглядом впился в девичью фигуру, спросил о другом:
- Но ее род вряд ли имеет благородные корни?
От вопроса, беззвучного, однако создающего легкую вибрацию, свеча вновь заволновалась. Девушка встрепенулась. Казалось, она слышит невесомые слова. Губы Лиада на лысом черепе, обнажив клыки, растянулись в довольстве:
- Не имеет значения. Может быть и нищий, и богатый, и привлекательного тела, и изгой… Тс-сс.
Лиад приложил бледный палец к губам, теперь сузившимся, напряженным. Не касаясь пола, он устремился к девушке. Пламя свечи рвануло в сторону и затухло. В привычный для глаза вампира мрак погрузился покосившийся дом на краю города.
Продолжение следует.http://www.proza.ru/2015/11/24/1932