Венецианский карнавал

 
   Этим вечером Эрнст поздно вернулся домой. Только что он был среди изысканного общества. Кокетливые дамы, просвещённые мужчины окружали Эрнста, но такой тоски и одиночества он не чувствовал никогда ранее. Тяжёлые беспокойные мысли кружились в его голове, и  гудел, и гудел в ушах  назойливый шум голосов, и вертелись перед глазами пары, строго  как шахматы, выстраивались  в менуэте. Но тяжелее всего ему было, что некий пленительный образ вырисовывался в душе его, и меркли рядом с ним равнодушные, блестящие маски сегодняшнего собрания.
   Эрнст сел за письменный стол и стал внимательно изучать бумаги, среди которых было много любовных писем, оставшихся без ответа. Писем, что Эрнст писал женщинам, а они были к нему равнодушны.
  Он знал, что нужно найти, и цель была ясна: он видел, любил, и уже помнил ту красавицу, что нарисовало его воображение. Ведь было что-то подаренное ему ею.
   И вдруг среди всех этих совершенно ненужных бумаг Эрнст увидел изделие венецианского мастера – серебряную звезду с волнообразными лучами и голубым глазом посередине, из стекла и эмали.
   И так ярко блеснуло украшение под пламенем свечи, что в памяти Эрнеста мгновенно, с необычайной точностью, возникло всё, что было связано с этой звёздочкой.

I
   Это произошло год назад, на карнавале в Венеции. Тогда, приехав уже вечером, Эрнст вышел гулять. Темнота сгущалась, в чёрной воде дрожали золотые пятна освещенных окон и факелов, тускло освещавших улицу. Фейерверки гремели, как большой барабан в оркестре, и рассыпались разноцветными огнями. Чёрное небо было ясным, и чистые звёзды горели ярче, чем огни фейерверка.
Изредка мимо проходили гуляющие, но юноша не обращал на них внимания. Он был зачарован таинственной красотой ночного города.  Каменные палаццо растворялись в темноте, казались призраками, на воде покачивались гондолы, похожие на рыбьи скелеты. Венеция ночная была совершенно не похожа на Венецию дневную или утреннюю. Здесь как в «Метаморфозах» Овидия, камни становились туманом, и херувимы на потолке Галереи Академии превращались в цветы, трепеща золотыми крылышками. Чёрные низкие подворотни, казалось, могут завести в страшный лабиринт, стоило только вступить в них. Воды Гранд-Канала плескались у ног Эрнеста, грозя выплеснуться на тротуар и затопить Венецию.
   Вдруг в полосе яркого света, падавшего, падавшего из окна, Эрнст увидел одиноко стоящую даму. Юноша обрадовался, подумав, что с ней был бы неплохо провести всю ночь, ведь он был один. Но, подойдя к  незнакомке, он смутился от её взгляда. Она смотрела тоскливо, одиноко, словно ждала кого-то.
   - Синьор… - обратилась она к нему робко.
Эрнст подал ей руку. Но дама не сразу решилась, видно, не зная обычаев карнавала,  когда под маской -  границы сословий стирались, и бедный студент мог надеяться на благосклонность племянницы кардинала.
     - Синьор, я впервые здесь, - снова заговорила дама по-итальянски, - я заблудилась, не знаю, где я, и мне теперь так страшно одной.
      Её глаза из-под прорезей маски, блестя надеждой, старались отыскать в темноте лицо Эрнста. А юноша ощущал, что именно эта дама, и ни одна иная, станет его спутницей на карнавале. 
   - Я провожу вас, - уверенно сказал Эрнст и нежно взял даму под руку.
   Синьора назвала адрес, но в пути до назначенного места они молчали. Кружева рукавов незнакомки щекотали пальцы Эрнста, и нежное тепло её рук юноша чувствовал даже через плащ, а ароматное её дыхание было подобно зефиру. Эрнст был словно окрылён, сердце  взволновано билось, шаги были легки и быстры.
   - Подождите, куда вы бежите? – Дама потянула Эрнста за рукав, потому что юноша подгоняемый воображением мчался в заоблачные дали.

Они остановились. По-прежнему рассыпались в небе фейерверки, раздавались голоса гуляющих,  но теперь было так темно, что Эрнст не видел дамы, и только слышал её нежный голос:
  - Синьор, я одна здесь. Я с удовольствием пригласила бы вас, но я так устала…    Меня зовут  Клариче. А кто вы, мой спаситель?
    - Я Эрнст.- Ответил юноша. Сердце у него трепетало. – Мы обязательно встретимся.
   - Доброй ночи. – Улыбнувшись на прощание, дама исчезла в темноте. Эрнст остался один.
II
   На следующее утро Эрнст проснулся рано, и Венеция явила ему своё лицо. Розовые, голубые, зелёные дворцы, как замок Фата-Морганы, появившийся из тумана, поднимавшегося над зелёной водой.
   Тяжёлое небо нависло над городом, солнце было нежным и блеклым.  Около Галереи Академии, на мраморных ступенях, ведущих к каналу, Эрнст заметил даму за странным  занятием. Она набирала полные пригоршни воды, и, перебирая пальцами, смотрела, как капли превращались в жемчуга и бриллианты. Дама сама будто олицетворяла Венецию – голубоватое платье, белый парик, кружева – всё трепетало, таяло, растворялось в тумане венецианского утра.
   Эрнст подошёл к даме и стал наблюдать за ней. У неё оказались нежные белые ручки. Они были так прелестны, что юноша неожиданно для себя схватил одну руку. Дама ахнула и обернулась, поразив Эрнста своей красотой. Она была без маски. Большие голубые глаза, прозрачное бледное  лицо с ярким румянцем на скулах, нежно очерченные губы, нос античной богини.
   - Я, должно быть, напугал вас, - извинился Эрнст.
   - Нет, что вы, - дама потупила глаза и высвободила руку. -  Если бы не вы, то я целый день сидела бы здесь. Такая необыкновенная вода,…  будто сейчас русалка выглянет.
   Эрнст окинул взглядом величественные воды  Гранд-Канала.  Их цвет был  действительно необыкновенен – изумрудный, оливковый, синеватый, непрозрачный, но не мутный – словно драгоценный аквамарин.
   - Сегодня на площади Сан-Марко гулянье – прервал Эрнст молчание дамы. – Хотите, наймём гондолу и поедем туда?!
   - Я была бы не против.  Хочется  посмотреть на Венецию, ведь я здесь впервые. – Дама  надела маску и оглянулась вокруг. – Ах, но я ведь даже  не знаю, кто вы?
    И только сейчас Эрнст  вспомнил этот нежный голос.  Неужели это  Клариче  которую он провожал вчера вечером?
   - Я могу ошибиться, - начал он, но, не вы ли вчера просили меня проводить вас домой?
   - Да, это была я. А вас зовут Эрнстом?
   - Да, Эрнст Вернер к вашим услугам. – Юноша не поклонился, он так и продолжал сидеть на холодных ступенях рядом с Клариче. – Можете называть меня просто Эрнст.
   - Хорошо. – Клариче поднялась, оправляя пышную юбку. – Но, вы обещали гулянье на Сан-Марко.
    -Ах, я заговорился! – опомнился Эрнст. – Пойдёмте на пристань.
   Клариче продела руку ему под локоть, и Эрнст снова почувствовал это странное ощущение от прикосновения чужого человека – приятное и несколько брезгливое.
   У ближайшей пристани покачивалась одинокая гондола, которой правил юноша удивительной красоты. Красный берет с белыми перьями нежно сидел на пышных золотистых волосах, глаза голубые как небо, нос, идущий прямо от надбровья. Он был одет в красный костюм эпохи ренессанса, и эта стройная фигура в алом, контрастно  выделялась на фоне зелёной воды.
   - Куда вас везти, синьоры? – певуче спросил он, когда Эрнст и Клариче сели в гондолу.
Клариче ответила ему, а Эрнст  глядел в волнующую оливковую воду.
Красота Клариче потрясла его. Юноша не надеялся на её благосклонность, ведь он ничуть не походил на легкомысленных щёголей в пудреных париках, в кафтанах с каскадом кружев.
   У Эрнста были правильные, но крупные и грубые черты лица, тяжёлая коренастая фигура. Чёрные, коротко остриженные волосы он покрывал чёрным, строгим париком, одежду носил скромную и простую.
   Но и Клариче не была похожа на тех круглолицых, румяных дам, чья незатейливая красота считалась за идеал. Эрнст обратил внимание на то, что чёрный шёлковый плащ был немного откинут,  кокетливо обнажая прекрасные, белые как мрамор округлые плечи.
Она была стройной, с удлиненной фигурой, а её парик, зеленовато-белый – это Эрнст заметил только сейчас – украшали блёстки.
   Клариче,  в отличие от Эрнста, была весела,  восхищалась роскошным палаццо, проплывавшими мимо в утреннем  тумане.  Желая разделить своё восхищение с Эрнстом, она повернулась к нему с сияющей улыбкой, но увидев в его глазах учтивость, прижалась к плечу Эрнста.
   Когда подъехали к площади Сан Марко, небо прояснилось, но не было ярким. Холодный февральский ветер гнал по небу клочковатые облака. Собор Святого Марка с его сводами, золотой мозаикой, куполами и шпилями казался поднявшимся из воды дворцом морского царя.
   На лице Клариче читался неописуемый восторг.  Жадными глазами она оглядывала собор, колокольню, Дворец Дожей, Часовую башню.
   - Какая же красота! – наконец,  сказала она. – Если бы я ещё и знала, что это…
   - Хотите, я расскажу вам про всё? – И Эрнст широким жестом объял площадь.
   - Да, мне бы хотелось послушать. –  Клариче покраснела, - ведь я приехала из Пизо, где только что  и есть, так это Падающая Башня. Я впервые в Венеции.
    И Эрнст начал рассказывать:
   - Перед  нами – собор Святого Марка. Его построили как храм – мавзолей мощей небесного покровителя Венеции. В  828 году мощи святого были похищены у магометан в Александрии.   Вот видите над порталами эти монеты с мозаикой на золотом фоне?
   - И что же на них изображено? – спросила Клариче. Она слушала с большим интересом.
   - На центральном – Страшный суд, на боковых моменты перенесения мощей Святого Марка. А ещё выше изображены сцены из Нового Завета.
   - Что же наверху? Там, где башенки с острыми куполами?
   - Это статуи святых. Нам их не видно, они, должно быть, прекрасны. Когда я впервые приехал сюда, тоже был поражён такими великолепными творениями архитектуры.
   - Меня поражают вот эти синие часы. – Клариче указала на часовую башню. -
   - Это Часовая башня. Она построена в эпоху Возрождения. Характерная деталь в Венеции, вы,  наверное, видели эти голубые фоны, усыпанные золотыми звёздами?
Они и здесь. Циферблат украшен не только звёздами, но и знаками зодиака и символами планет. Над часами, в нише, скульптура Мадонны с младенцем.
   - Тоже золотая. Так сияет на солнце – восхищённым шёпотом отозвалась Клариче. – А что за цифры по бокам от ниши?
   - Слева – указаны римскими цифрами часы, а справа – минуты арабскими цифрами. Для меня это не слишком удобно.
   -  А вот ещё выше – это Крылатый лев, символ Святого Марка? Так красиво на фоне этих звёзд…
   - Да. На вершине – видите две фигуры? Это «Мавры» - они чёрные. Отбивают часы, и звонит большой колокол.
   И тут, словно в доказательство слов Эрнеста, над площадью проплыл величественный звон колоколов.
   - Легенда рассказывает, что после окончания работ, строители башни были ослеплены, чтобы не могли создать ничего равного по красоте.
   - Это несправедливо. Ведь если бы они создали произведения ещё более прекрасные это намного лучше чем одна Часовая башня.
   Эрнст взглянул на Клариче и увидел, что ей холодно. Кожа побелела, губы дрожали.
   - Вы, должно быть, совсем замёрзли? – сказал юноша, встав рядом с ней так, чтобы холодные потоки воздуха не коснулись её.
   Клариче неловко улыбнулась в знак благодарности и негнущимися пальцами поправила плащ.
   - Пойдемте, выпьем вина. Вы согреетесь. – Эрнст взял девушку под руку и повёл вдоль низких закопченных огнями факелов портиков. Здесь, гуляющие прятались от ветра, пили вино, смеялись. Играл оркестр, люди танцевали, чтобы согреться.
   Эрнст взял вина, и пока они его пили, Клариче поинтересовалась:
   - Вы не знаете, сколько времени длиться карнавал?
   - Да, знаю. С 26 февраля до последнего дня масленицы.
   - Господин Эрнст, – довольно робко начала Клариче, - я бы так хотела провести всё это время с вами. Вы настоящий кавалер. Но вас, верно, не интересует общество провинциалки…
   - Что вы, это совсем не так. Вы очаровательны. Думаю, нам стоит обменятся адресами, чтобы долго не искать друг друга.
   Клариче согласилась,  вино было выпито и они вместе провели весь оставшийся день.
   Когда на город спустились сумерки, Эрнст и Клариче расстались, зная, что завтра увидятся снова.

III

   Вечером  Эрнст поджидал Клариче, он хотел пойти с ней на бал в одно  роскошное палаццо. Солнце спускалось. Венеция окрасилась в золотой и розовый цвет. Это было время серенад.  Громкое пение разносилось над водой.
     …Они уже плыли, когда Клариче сказала , прислушиваясь:
   - Слышите две серенады сразу?
Эрнст прислушался и различил весёлые слова:
- Эх, усы бы мне иметь,
Как у Альмавивы,
На оливе бы сидеть
У Гвадалквивира.
Серенаду бы мне петь
Розинетте милой.
Эти губы, эти очи
Розинетта милая!...

Но, весёлого воздыхателя прервал другой, с голосрм гораздо более приятным:
- Где же ты, куда ушла.
И тебя не вижу я,
Солнце за морем укрылось,
Бледен мир мне без тебя,
Й под окнами твоими
Серенаду уж не спеть.
Да, я знаю, ты не любишь
...
И теперь тебя с гитарой я
Уже не сторожу.
Поклонник Розины запел громче, и его тенорок резал уши: 
- Серенаду буду петь
Прямо до рассвета,
Дай мне наглядеться!
Пусть я сед и бородат
Голос-то остался!
Правда милая моя,
Я не из Парнаса!
Патетический баритон выводил колоратуры, нежно перебирая струны:
Но я знаю, где ни буду
Я тебя ещё люблю.
Голубые твои очи
Вечно будут мне светить
Но заоблачной страною
Снова я к тебе приду,
И опять мою гитару
Ты услышишь под окном.
Жизнерадостный тенор закончил минорной нотой:
- Хоть я и страшен как сатир,
Но в душе я молод.
И растопит сердца холод
Лира звучная моя.
   - Да, Венеция город серенад. Помню,  как-то раз был здесь, так кругом слышалось пение. Может сходим в Ла Фениче? Удивительно красивый театр.
   Между тем гондола остановилась у дворца, освещённого факелами. Красавец лодочник, что возил их, присоединился к другим, которые ждали господ.
   Когда вошли в залу, Эрнст не понял, почему все взоры были обращены на Клариче. Но когда он посмотрел на неё внимательнее, то и самого юношу поразил её образ.
Казалось, будто в залу вошла сама ночь с её звёздами, серебристым месяцем и плотной бархатистой синевой. Сам Эрнст одел красный костюм и пожалел, что не подходи поэтическому облику Клариче. Но, куда больше возмутило юношу то, что некий молодой человек в оранжевом берете, пригласил Клариче на танец. Против ожидания Эрнста, девушка встала ближе к нему и отказала. Правда, этот молодой человек тут же нашёл другую даму.
   Но, тут начались танцы, и Эрнст застыдился своей неловкости. Клариче танцевала легко, изящно, на устах её порхала улыбка, она увлекла юношу…
     По правилам минуета они уже должны были танцевать в центре, и Эрнст смутился. Он уже был готов согласиться, чтобы с Клариче танцевал хотя бы этот неприятный молодой человек в оранжевом берете. К тому же Клариче просто  осаждали кавалеры, но к удивлению Эрнеста, она отказывала всем. И, когда недовольные танцоры отступили, Эрнст спросил:
   - Разве вы хотите танцевать со мной?
   - Да, - ответила она ласково, - неужели вы так неловки? – Она взяла его за руку и вместе они вошли в центр фигуры.
   Музыка обрадовала Эрнста. Медленная, размеренная, совершенно немецкая, она была родна юноше. А Клариче, наоборот, её движения былы  медленны и величавы. А музыка становилась всё быстрее, громче.
Эрнст бойко отбивал каблукам ритм и  увлекал за собой Клариче. На бледном лице девушки разгорелся румянец, она бесшумно кружилась, скользила по каменному полу. Танцующие восхищённо смотрели на  них.
    Музыка окончилась, и раскрасневшаяся Клариче сказала:
   - Ах, я так устала… Вы хорошо танцуете, зачем же вы отказывались? – Она обмахивалась веером. –Я хочу обратно домой. Пойдёмте?
   Они вместе вышли на улицу. Звёзды горели, на тёмно-синем небе луна стояла высоко над городом. Она была почти полная, цвет её напоминал золото.
   - Знаете, господин Эрнст, какая у меня есть мечта, - тихо сказала Клариче, глядя на луну. – Правда, она слишком романтичная, но вполне сбыточная…
   - Какая? Может я исполню её? – Эрнста тоже очаровала Венеция залитая светом луны.
    Клариче отвернулась и сказала чуть слышно:
  - Я бы так хотела в полнолуние плыть на лодке с кем-нибудь… - Она обернулась и посмотрела Эрнсту в глаза.
    Гондола пристала у дома Клариче. Когда девушка ступила на берег, Эрнст сказал:
   - Я буду здесь завтра в 10 часов вечера. Дождитесь меня.
   Клариче кивнула и скрылась в тёмном кружеве ворот.
Эрнст приказал лодочнику ехать далее, а сам всё думал о Клариче. Почему именно с ней он провёл эти дни? Чем привлекла его скромная робкая пизанка, правда, удивительно красивая? Почему он так переживал, когда к Клариче подходили кавалеры? Почему он захотел исполнить её мечту?
   «Я люблю её?» - вдруг мелькнула мысль, породив новые вопросы. Уходя, Эрнст попросил лодочника подъехать к дому Клариче завтра. Часов в 11 вечера. Гондола уплыла, и Эрнст остался один со своей мучительной мыслью:
   «Я люблю её?»

IV
Когда на следующую ночь луна поднялась над Венецией, Эрнст ждал Клариче, стоя перед её домом. Всю прошлую ночь и весь день юноша думал о Клариче и понял, что любит её. И оттого было ему так мучительно ждать её.
   Клариче вышла. Она была закутана в лиловый плащ, и на лице её не было маски. Выглядела она взволнованной и бледной.
Они сели в гондолу и в полном молчании поплыли по Гранд-Каналу. Над водой стояла большая голубоватая Луна.  В её свете Эрнст увидел, как Клариче огляделась вокруг с некоторой тревогой и вдруг запела:
-  В небесах над морем
Плавает луна
В лодке только двое -
Я и она.

Я с ней рядом.
Но далеко она
И пусты наши
сердца

И в её очах – лёд
И никто не поймёт
В сердце пламень
Иль лёд.

Что мне думать –
Не пойму я
Но её люблю я –
А она?

Любит ли она –
Не пойму я никогда.
А вдруг скажет она –
« Люблю тебя! »

Нежно блестит вода,
Холодны её глаза
В сердце пламень у меня –
А она? Холодна?

В небесах над морем
Плавает луна.
В лодке только двое
Я и она.

   Эрнста потрясли простые слова. Неужели Клариче любила? Да, ему понравился сильный высокий голос девушки, но это было не так важно. Клариче боялась признаться словами – она сказала всё музыкой, но это было не так важно. Но было ли это действительно правдой? Вдруг ей захотелось исполнить баркаролу и просто удивить Эрнста красотой своего голоса? Но это не было похоже на каприз. И тогда Эрнст решился:
  - Клариче, вы любите?
   Девушка отвернулась, закрыв лицо руками. Эрнст осмелел и взял её за плечи. Клариче спрятала лицо у него на плече и прошептала:
  - Люблю…  Вас…  одного…
Юноша не знал, радоваться ему или плакать. Он впервые влюбился, но понял, что ему надо сделать: он обнял её ещё крепче и поцеловал в лоб.
   …Они не помнили, сколько длилась эта ночная прогулка. Оба упивались тем. Что любили. Эрнст не стремился обнимать её – ему было достаточно того, что Клариче рядом.
  - Ах, господин Эрнст, - говорила девушка, - Я так счастлива теперь.…Как я могу отблагодарить вас?  Хотите  отужинаем у меня?
    Эрнст согласился, и, когда гондола остановилась, он вошёл в её дом.
    Несмотря на позднее время, Клариче быстро распорядилась насчёт ужина. Она вернулась к Эрнсту , уже облачённая в голубой пеньюар. Светлые её волосы негустые, вьющиеся крупными локонами, были лишь небрежно сколоты.
Юноша нашёл её очаровательной.
   Они долго говорили обо всём на свете. Потом Клариче села за клавесин, сыграла несколько простых пьес и пела. Эрнст не был великим поклонником музыки, но эти произведения были ему понятны. Клариче не была разговорчивой, и выразить чувство музыкой ей казалось легче.
   
Окончив играть, Клариче села на диван и сказала:
   - Спасибо , господин Эрнест. Если бы не вы, я не знаю как бы провела карнавал… - Не докончив , она опустила голову на подлокотник и заснула.
   Эрнст смутился. Он не знал, что ему делать. Он несколько раз порывался встать и уйти, но мысль о том, что Клариче останется одна, была ему невыносима. И тогда он просидел за столом всю оставшуюся ночь.
   Когда он открыл глаза. перед ним сидела Клариче. Девушка улыбалась, перебирая светлые локоны. За окнами открывался прекрасный вид на просыпающуюся Венецию.
   Как хорошо, что вы не ушли – прошептала Клариче. Эрнст взял её за руку.
До свидания сказал юноша. Но в эти два слова он вложил смысл совершенно новый, и Клариче поняла его.
 
V

   Однажды Эрнст гулял с Клариче по парку. Они скрылись за густой шпалерой, которая закрывала влюблённых широкими листьями. На бледной коже Клариче лежали золотые и зелёные тени. Эрнст был срвершенно очарован ей. Он обнял её и поцеловал нежные свежие губы…  Но тут, прямо у них над головами, раздался громкий смех.
   Влюблённые отпрянули друг от друга, и заметили насмешников, не успевших убежать. Это были тоже юноша и девушка. Молодого человека Эрнст узнал сразу. Это оказался тот, что на балу настырно приглашал Клариче на танец. Только на голове вместо берета была треуголка.
   - Как вы смеете? – вспыхнул Эрнст. Клариче стояла бледная, с плотно сжатыми губами.
   - Это возмутительно, - прошептала она.
   - Вы бросаете мне вызов? – вспыхнул Эрнст, обычно флегматичный и спокойный.
   - Пусть и так! – сказал молодой человек, и сняв с руки перчатку, кинул её к ногам Эрнста. – Ваша лама отказалась танцевать со мной.
    - Я отказывала в танце не вам одному , - раздался холодный голос Клариче.
Оба юноши взглянули на неё, и увидели, что она трепещет, и в глазах у неё был ужас.
   - Я принимаю ваш вызов, - ответил Эрнст и поднял перчатку. – Вы оскорбили мою даму и меня.
   Обе девушки ахнули в испуге.
   - Зачем? – с мольбой сказала другая девушка. – Разве это того стоит?
   - Стоит, сударыня, - с достоинством ответил Эрнст. – Я обязан защитить честь своей дамы.
   - Что ж, - произнёс молодой человек, - Я не желаю откладывать. Мы будем биться в отдалённом пустынном месте. Завтра, рано утром.
   С этими словами юноша раскланялся, взял под руку даму, на щеках которой проступала бледность тревоги, и ушёл.
   - Что вы сделали? – простонала Клариче. – Если вас убьют, я останусь одна?!!…
Откажитесь! Умоляю…
 - Нет, - сказал Эрнст неверным, сломавшимся голосом. Я дал слово, я должен его выполнить
   Какое-то мгновение Клариче глядела на юношу широко раскрыв глаза, и в этом взгляде читались испуг, упрёк, гнев, удивление, любовь…
   Потом она вскочила и убежала так быстро, как только могла. И Эрнст понял всю неправильность своего поступка. Он хотел извиниться, но Клариче скрылась за зелёными шпалерами.
 

VI
Рано утром Эрнст пришёл к означенному месту...
Противник уже поджидал Эрнста.
   - А, у вас нет шпаги, -  сказал он,  криво улыбаясь. – Я могу дать вам одну.
   Эрнст взял шпагу и с тоской оглядел место. Это был какй-то пустырь, который юноша видел впервые.
   - Я бы хотел узнать ваше имя, - голос Эрнста дрожал.
   - Джанкарло, - угрюмо ответил молодой человек. Видно, он тоже уже раскаялся, что затеял эту дуэль.
    Они встали друг против друга, и тишину прекрасного венецианского утра . которого больше, может быть не смогут  увидеть, нарушил звон оружия.
   Вдруг, гулко раздался среди пустого двора стук каблуков, и Клариче повисла  у Эрнста на руке, в которой была зажата шпага, Джанкарло тоже опустил руки и с немым удивлением смотрел на них.
   - Зачем вы пришли? – спросил Эрнест, поражённый её поступком. Он знал, почему она пришла, но должен был задать этот ненужный вопрос.
   - Я же так просила вас! – Губы Клариче дрожали, она выглядела совсем больной.      
   - Вы не послушали меня. Я так боялась за вас! Неужели вы продолжите поединок?! Она смотрела на него полными тревоги глазами. Эрнст молчал, но Джанкарло сказал неожиданно:
   - Не надо. Я извиняюсь, синьор.
   Эрнст отдал ему шпагу, но когда повернулся к Клариче, то увидел, что её нет. Он выбежал из этого странного пустынного двора, но девушки нигде не было. Юноша обошёл все места, где как он думал, Клариче могла бы быть, но её не видел. И прекрасная Венеция теперь стала пустой для него. Эрнст только теперь понял как он любит Клариче. 
   Наступил вечер. И юноша пришёл в тот сад, где началась эта непростая история.
Но вечернее освещение настолько преобразило сад, что Эрнст в недоумении остановился. Огромный купол сиреневого неба поднялся над бирюзовыми деревьями, золотые лёгкие облачка венчали кроны кипарисов. Изящные гуляющие парочки растворялись, словно сказочные существа. Эрнст вглядывался в лица дам, но в неверных обманчивых сумерках все они казались одинаковыми. Всё было – и мушки . И кокетливые взоры, и манящие улыбки, но нигде не видел Эрнст столь дорогой бледности грустных, прозрачных глаз…Омрачённый. Он быстро шёл по ровным дорожкам. Юноша уже перестал смотреть вокруг, как вдруг заметил около дерева фигуру. Он подошёл – да, это была она – Клариче.
   - Клариче, простите меня, - начал Эрнст, - я был неправ…  Я люблю вас!
   Но, девушка стояла отвернувшись, казалось, она не слышала его.
   - Неужели вы меня больше не любите?! – отчаялся молодой человек.
   Клариче обернулась. Губы у неё дрожали, а глаза были красны.
   - Я люблю и уважаю вас, господин Эрнст, - сказала она глухо. – Но. я уеду от сюда. Завтра же. Меня слишком смущает эта дуэль.
   Она оправила плащ и медленно направилась к выходу. Эрнст догнал её.
   - Могу ли я проводить вас? – спросил он.
   - Не надо, - холодно сказала Клариче. – Но я буду очень вам благодарна, если завтра утором вы придёте к моему дому.
   Она ускорила шаг и вышла из сада.

VII

      Утром Эрнст уже прощался с Клариче. Они долго смотрели на то, как неясно проступал облик Венеции через мелкую сетку дождя. Этот пейзаж напоминал старинную гравюру.
  - Я не знаю, встретимся ли мы ещё, - прервала молчание Клариче. – Если вы меня правда любили возьмите вот это, - она что-то вложила Эрнсту в руку. – Я взяла это на память о Венеции, но отдам Вам. У меня нет ничего такого. Что я могла бы дать вам на память. Только это.
   Эрнст захотел рассмотреть вещь. Но, Клариче обхватила его руку своими тонкими пальцами, чтобы юноша сейчас не мог узнать, что это.
   У пристани остановилась гондола. Лодочник был другой, незнакомый Эрнсту – с  грубым лицом в плаще и треуголке.
   Клариче   осторожно поцеловала Эрнста и юноша помог ей сесть в гондолу.
   Прощайте, - сказал юноша.
   - До свидания, - ответила  девушка, с трудом улыбаясь.
   Гондола отплыла, но Эрнст ешё долго смотрел ей вслед. И почему-то вспоминалась ему красивая грустная серенада, которую они с Клариче однажды услышали:
Где же ты, куда ушла,
И тебя не вижу я.
Солнце за морем укрылось,
Бледен мир мой без тебя
И под окнами твоими
Серенаду уж не спеть,
Да, я знаю, ты не любишь,
И теперь и тебя с гитарой
Я уже не сторожу.
Но я знаю, где ни буду.
Я тебя ещё люблю.
Голубые твои очи
Вечно будут мне светить
Но тебя моя любимая,
Не увижу я теперь.
И опять мою гитару
Ты услышишь под окном.

      Эрнст разжал ладонь и увидел плоскую серебряную звёздочку с волнообразными лучами и голубым глазом посередине.

VIII

   Юноша очнулся от своих грёз. Звёздочку он всё ещё сжимал в руке. Он обереулся и увидел старого слугу, который уж видно долго стоял здесь.
  - Что такое? – спроси Эрнст.
   - Вам письмо пришло, - ответил слуга, и, подав Эрнсту конверт, удалился.
Молодой человек вспыхнул, увидев подпись. Письмо было от Клариче! Столько чувств смешалось в душе эрнста, что он не мог бы различить их. Он бережно вскрыл конверт и извлёк скромное письмо – не надушенное, без цветов, на простой бумаге. Клариче писала, что живёт одна, весь год она тосковала по Эрнсту.
«Я поняла,  - писала она, - что сделала неверно, не простив вас. Если вы тоже
одиноки как и я – жду вас в Пизе, в этом крошечном городке с Падающей Башней.»
   Эрнст не раздумывал ни мгновения. Весь год поле знакомства они оба только и тосковали друг о друге. И юноша покинул старый немецкий дом с его письмами, балами и скучными собраниями. Эрнст понял, что его настоящей родиной была Италия, а единственной любовью – Клариче.