Когда разум в смятении, его голос тих и скромен. Он пытается робко направить тебя, повелителя, единственной верной дорогой,– примерить смирительную рубашку. А ты упрямишься и слушаешь другие громкие и назойливые голоса, безумие торжествует.
Дмитрий Иванович стоял и смотрел. – А что, разве это запрещено? Да и что я могу поделать здесь, один разве справишься? – думал он. – Нужны радикальные средства, мощные, без таких средств никак. Генетика мне в помощь.
Казалось ему, он один,– один на кафедре, стоит, наблюдает,— наблюдает как любимые помидоры – новый сорт между прочим, потребовавший так много усилий и сил,- некстати заросли паршивым сорняком, и в плену ранее невиданных вредителей.
«С вами всё в порядке?» – спросил крупный мясистый помидор.
Профессору было приятно такое внимание, со стороны подопечного, он даже улыбнулся и прищурился от удовольствия.
– Да-да. Всё хорошо. А почему спрашиваете?
– Извините, но у вас нездоровый вид,– ответил помидор.
– Может быть лёгкое переутомление…
Дмитрий Иванович уставился в точку и уже засомневался в необходимости тех действий, что наметил на сегодня. Кисти рук, как два куриных крыла, торчали из пиджака кое-как зацепившись большими пальцами за маленькие кармашки.
– Да он под кайфом. Даром ботаник что ли. – произнёс кто-то.
По аудитории пронёсся лёгкий шелест. Зашелестело всё – и сорняк, и полезные растения.
Выражение лица профессора изменилось – на смену добродушию, пришла озабоченность. Глаза выражали досаду. Он строго посмотрел на место откуда и разнесся шелест. «Вот ты где. Попался»,– подумал он. Среди побегов любимых растений, рядом с полным здоровья помидором, среди листвы торчала отвратительная усатая морда вредителя. «Попался, голубчик, попался!» Губы учёного вытянулись в ухмылку. Руки медленно потянулись к портфелю, щёлкнул замок. На столе показались две пластиковых бутылки с распылителями. На одной значилось «для вредителей», на другой «гиперрост».
Взяв в руки по бутылке, учёный сошёл с кафедры и подошёл к помидору с сорняком. Палец нажал на курок и облако взвеси опустилось на ненавистное рыло насекомого. Другой палец сделал то же самое и туман окутал помидор. Началась паника и растения поднялись в негодовании, такого эффекта Дмитрий Иванович не ждал.
Вредителя звали Евгений и умер он не сразу, долго болел. Сначала отказали ноги, а после и руки – осталось только неловкое движение в пальцах. Скончался он на третью неделю. Труп напоминал хрустящий картофель, а когда его клали в гроб, он рассыпался.
Помидор звали Володей, староста и некогда рослый розовощёкий парень стал зеленощёким. Лицо покрылось мхом и зелёной щетиной. Если щетину вовремя сбривать то даже и не заметно.
Профессора признали невменяемым. Химический анализ изобретённых им «микстур» ничего не дал. Сам Дмитрий Иванович отказался с кем-либо разговаривать – ни с растениями, ни с вредителями. Откуда у него возникло такое деление людей - на подвиды растений - так никто и не понял.