Данилка

С самого детства я жил в городе. В обычном девятиэтажном панельном доме, каких тысячи по всей стране.  В квартале у дома стояло высокое, метров десять, синее здание Детско-Юношеской Спортивной Школы, неподалеку от него одноэтажное здание из красного кирпича – детский дом творчества. Справа от ДЮСШ, или «дюшки», как мы ее называли, хоккейная коробка, перед которой раскинулась большая детская площадка с горками, качелями, лавочками.
В этом дворике мы росли, знакомились, играли. Всегда на площадках гуляли дети с родителями, пока подростки в «коробке» играли в футбол или хоккей. Вечерами на этой же площадке распивала пиво молодежь постарше. В общем – самый обычный квартал.
***
Раздается пронзительное пищание – открылась подъездная дверь, оттуда выходит женщина лет тридцати на вид. Она среднего роста, с крепкой, сильной фигурой. У нее длинные, до лопаток, каштановые волосы, карие глаза и доброе, улыбчивое лицо. Вперед нее из двери выбегает мальчонка, ему шесть. У него темные волосы, карие, как у мамы, глаза, острый, чуть вздернутый, нос и худое лицо. Пока мальчик бежит вприпрыжку к качелям, попутно срубая палкой цветы одуванчиков на газоне мама выкатывает простенькую синюю коляску, в которой спит еще один мальчик. Это – семья Просквириных. Мама – тетя Наташа, старший сын – Коля и младший – Данилка.

Мы были соседями по лестничной клетке и жили на шестом этаже. Мама всегда мне говорила, что Наташа – моя тетя. На самом деле мы не были родственниками, хотя моя мама всегда пыталась отыскать хоть какие-то кровные узы в наших генеалогических древах, чтобы объяснить, почему же наши семьи так прекрасно общались почти с первого дня знакомства.

Наташа стала Просквириной девять лет назад, когда познакомилась с работником сталеплавильного завода Петром Просквириным, приехавшим в город из села Зеленогорское, что находится в трехстах километрах от сюда. Петр, как только окончил школу в селе, приехал учиться в индустриальный техникум. Закончив, сразу пошел на завод. Через год познакомился с Наташей, а через три они сыграли свадьбу и начали жить у родителей Наташи. Через год после свадьбы Петр ушел в армию – отсрочка по учебе кончилась, а по здоровью сняли на повторном медицинском освидетельствовании, чему сам Петр был рад. Пока он служил Наташа продолжала работать на швейной фабрике и откладывала деньги. Когда Петр демобилизовался, он устроился обратно на завод и твердо решил, что пора жить самостоятельно. Спустя три месяца Просквирины купили маленькую двухкомнатную квартирку, заняв деньги у родственников и родителей, потратив все сбережения и оформив небольшой кредит.  Спустя десять месяцев, в январе, родился Коля.

Мы с Колей были ровесниками и часто играли вместе, пока моя мама общалась с тетей Наташей сидя на кухне. Мы часто ходили семьями друг к другу в гости. Жизнь их, из-за обилия долгов и кредитов, была, конечно, тяжелой. В обстановке квартиры чувствовалась бедность. Но им хватало. Они не голодали, не ходили оборванными, и, в общем, не бедствовали. Не говоря уже о том, что обретя свой угол и прекрасного, здорового во всех отношениях сорванца (чем очень гордился Петр) – Колю, выглядели неимоверно счастливо.

Петр лично занялся воспитанием Коли. Воспитывал по-армейски, жестко, но любя. Он хотел, чтобы Коля стал военным. Коля не был против. Спорт ему нравился. Особенно по вкусу ему пришелся бокс, в который отец отдал его с шести лет. К этому времени Просквирины уже смогли рассчитаться с кредитом. Родители им долги простили, и им оставалось отдать деньги только родственникам.

В это же время, летом, в июне, у них родился второй сын – Данилка. Первые полтора-два года жизнь их и дальше текла тихо, спокойно, радостно. Но когда Данилке исполнилось два, а он так и не начал ни говорить, ни ходить, Наташа, испугавшись, кинулась водить его по врачам. Вскоре им поставили диагноз – имбецильность тяжелой формы. Для Просквириных это стало ударом. Наташа долгое время не могла прийти в себя и плакала, днем прижимая к груди маленького Данилку, а ночами – плакала на груди мужа. Петр пытался ее успокоить, но сам в глубине души был зол. Он был простым сельским парнем и врачебные формулировки о врожденности и генах не могли изменить его мнения. Он не высказывался открыто, но винил во всем Наташу. Она досталась ему не девственницей, и в этом он видел корень проблем – она была чем-то больна, или заразилась, или еще что-нибудь, но виновата была точно она. Он не знал, что следует делать в такой ситуации. Отдавать ли в детдом, лечить. Наташа же твердо решила сделать все возможное, чтобы постараться вылечить Данилку. Она целыми днями ходила по консультациям врачей. Большинство из них говорили, что делать выводы еще рано, нужно ждать.
Петр смирился с намерениями жены и даже корил себя за свои мысли. Но холод в отношении Данилки полностью скрыть ему бы не удалось, и поэтому он полностью погрузился в воспитание Коли. С каким-то остервенением он гонял его на турниках и брусьях, заставлял бегать и отжиматься, учил правильно наносить удары руками и ногами. Коле, которому было уже восемь, это нравилось больше, чем школа.
Наташа же, держа в сердце обиду на мужа, уделяла все время Данилке. На работе она ушла на пол ставки. В свободное время она читала мальчику книжки, играла с ним, разговаривала.

Спустя еще два года повторные анализы и проверки показали, что диагноз был верен. Врачи утешали Наташу тем, что медикаментозно можно попробовать улучшить ситуацию. Наташа охотно уцепилась за эту надежду и тратила все деньги на лечение. Помимо лекарств она водила Данилку на иппотерапию, лечебные массажи, занятия у логопедов и детских психологов, тратя на это большие для их семьи деньги. Муж злился на Наташу из-за того, что все ее время она уделяет Данилке, но прикрывал эту злость заботой о старшем сыне:
 - Хоть пару часов в день уделяй и Коле тоже! Он может подумать, что у него матери и нет вовсе!

Наташа виновато соглашалась. Ласкала старшего сына, но вскоре снова возвращалась к Данилке, а тот лишь глупо улыбался, пуская слюни на футболку.  Он вообще всегда улыбался. Странно скрючивался, очень неровно, неуклюже ходил. Так, будто тело его не слушалось. Иногда начинал громко кричать и ломать игрушки вокруг себя, а затем также неожиданно успокаивался.

Прошло еще два года. Наташа, измученная постоянной заботой о сыне, ссорами с мужем и финансовыми проблемами все равно пыталась найти способы помочь своему сыну. Сначала она подыскала ему специализированный садик, потом школу. Определила его в коррекционный класс. Но из всех тех способов, к которым она прибегала, помогла только иппотерапия – Данилка перестал скрючивать спину и стал ровнее ходить, и логопед – он начал произносить несколько слов и даже предложений, но большинство новых выражений, которым учила его мама, он очень быстро забывал.
Коля, которому было уже двенадцать лет, возненавидел Данилку из-за страшной ревности. Он думал, что Данилка отнял у него мать. Он не понимал, что его брат болен. Он знал лишь, что мама проводит все время с Данилкой, в то время как ему достается отец, который начал так жестко воспитывать Колю, что тот искал все возможные способы не попадаться отцу на глаза. Вечерами он пропадал с друзьями на улице, а днем – на тренировках в «дюшке». Когда Наташа оставляла Колю одного вместе с Данилкой, то он всегда пытался ему навредить. Сначала он обирал игрушки или толкал его, а когда тот падал и начинал плакать, то Коля прибегал к маме и кричал:
- Мама, мама, там Данилка опять кричит! – мама кидалась успокаивать сына, а Коля в это время еще больше злился. Ему в подобной ситуации отец просто ответил бы:
- Вставай, ты же мужчина.
Дальше Коля рассвирепел еще сильнее и при каждом удобно случае либо кидал в Данилку игрушками, либо пинал его, ставил подножки, пугал, выскакивая из шкафа или из-за двери. Летом обливал водой из кружки, пачкал одежду песком и грязью. Каждый раз, доведя Данилку до криков, он неизменно прибегал к маме и говорил, изображая заботливого брата:
- Мама, Данилка пил и облился водой!
Или:
- Мама, Данилка споткнулся о конструктор и ударился головой о диван!
Наташа верила, что Коля любит брата и заботится о нем, восхищаясь понимающим сыном.

Петр же за эти два года поменялся еще более круто. Окончательно утвердившись в том, что для жены больше не представляет никакого интереса, а все ее внимание получает Данилка, он начал ходить налево. Наташа поначалу не замечала этого, растворившись в заботах о ребенке. После первых измен Петр стыдился этого, оправдывая себя тем, что он не может совладать со своей мужской природой, но потом это чувство прошло, и он изменял жене уже из чувства мести. В добавок ко всему он заметил, что Коля начал его избегать и тогда, с яростью заключив, что и этот «сученок бросил родного отца» стал часто собираться с мужиками с завода, выпивать и, регулярно, напиваясь, жестко наказывать Колю за неуспеваемость в школе, выплескивая таким образом свою злобу.

Однажды, зимой, я гулял с друзьями на той самой площадке перед катком. Тетя Наташа ушла в магазин, а Данилку оставила на попечении брата. Коля начал катать Данилку с горки. Точнее, как только Наташа скрылась из виду, не катать, а кидать его с горки. Несколько его друзей – боксеров, с гоготом поддержали эту идею и закидывали Данилку снежками. Тот, не понимая, что происходит, улыбался, смотря на брата.

Устав скидывать Данилку с горки и снова поднимать на верх Коля крикнул друзьям:
- Смотрите, пацаны! – он подбежал к Данилке и, нависая на его головой, снял с него шапку и плюнул ему на голову смачным сгустком слюней вперемешку с соплями. Данилка закрутил головой, но не понял, что произошло. Друзья Коли подбежали и принялись вместе плевать на мальчика. Но не просто плевать, а буквально поливать его сопливыми сгустками. Некоторые, кто не осмелился плеваться, закидывали Данилку снежками, заливаясь шакальим смехом.  А тот все улыбался и улыбался, наивно глядя брату в глаза.

 Я все видел, но побоялся вмешаться, как и остальные дети. Коля был местным авторитетом. Отец и тренер по боксу воспитали его таким образом, что он мог избить любого просто так. И он это охотно делал. Он издевался не только над Данилкой, но и над одноклассниками. Разница была в том, что над Данилкой он издевался сильнее всего.

Когда Наташа показалась в квартале и была замечена Колей, тот резко вскричал:
- А ну отвалили от моего брата! А ну ушли все, а то в морду дам! Мам! Мам! – Наташа с пакетами кинулась к Коле и Данилке, в то время как толпа разбегалась в разные стороны, неистово гогоча.
- Да что-ж вы, что-ж вы! Данилка, Данилочка. Весь оплёванный! Да что же вы за сволочи! Звери вы, а не дети! – кричала тетя Наташа вслед смеющейся толпе.
- Мам, я пытался, мам! – жалобно вскричал Коля.
- Верю, Коленька, верю! Беги. Я его домой отведу, - тихо пролепетала Наташа, еле сдерживая слезы. Она натянула на Данилку шапку, взяла его под ручку и быстрым шагом пошла домой. А он все улыбался, теперь глядя на мать. Когда Данилка с мамой скрылись из виду, Коля залился злобным хохотом, похожим на лай гиен. Просмеявшись он заметил меня, подбежал и крикнул мне в лицо:
- Настучишь – убью!  - я испуганно закивал головой и так ничего и не рассказал.

Наташа в этот день, отмыв Данилку, проплакала весь вечер. Петр пришел домой под полночь, пьяный, как скотина. Засосы на его шее уже нельзя было не заметить, но Наташа смирилась. Без денег мужа они с Данилкой не протянули бы, поэтому она просто не обращала внимания на поступки Петра. Отстирывая вещи Данилки ночью она подумала, что Коля, наверняка, участвовал в издевательствах над братом или, по крайней мере, не мешал. Она не могла понять, почему Коля так поступил, он же любит брата. И уж тем более не могла представить, что Коля был зачинщиком.
На следующий день Данилка заболел. На лекарство ушла вся Наташина зарплата. Петр же значительную часть своей зарплаты пропивал. Из-за слабого иммунитета Данилка болел почти месяц, а Наташа, боясь оставлять его с отцом или Колей, была вынуждена уйти в неоплачиваемый больничный.

Петр в своей обиде и злости дошел до того, что оставлял жене по сто-двести рублей в день, и то не всегда. Коля, не получая карманных денег, отбирал их у младшеклассников. Один раз кто-то из ограбленных Колей детей пожаловался родителям, те – учителям, и тетю Наташу вызвали в школу.

Вид ее теперь уже не был так улыбчив и радостен, как несколько лет назад. На ней была старая, поношенная одежда, скудный макияж, а само ее лицо выглядело усталым и измученным, от постоянных стрессов и головных болей, терзающих ее уже несколько месяцев подряд. Наташа рассказала свою историю учительнице, держа на коленях Данилку. Та поняла, пожалела и попросила просто поговорить с Колей. Наташа так и сделала, и с того момента Коля отбирал деньги у учащихся других школ.

Через год Петр регулярно не появлялся дома ночами, пил запоями, и был понижен в должности до слесаря. Денег стало еще меньше, и жили они теперь в основном на скудную Данилкину пенсию.  Наташа теперь старалась всегда быть рядом с Данилкой, чтобы оберегать его от нападений брата, который, как только представлялась возможность, продолжал издеваться на ним, но уже более изощренно. Он бил Данилку лидонью в живот, пах или подушкой по голове, но больше не бегал сообщать маме о слезах брата, а просто уходил в соседнюю комнату, оставляя Данилку лежать плачущим на полу.

Спустя три месяца, зимой, когда Коле исполнилось четырнадцать, Наташа собралась и отправилась в больницу, так как терпеть ставшие уже невыносимыми головные боли было невозможно, а обезболивающие перестали помогать.

Через неделю хождений по больницам Наташа с Данилкой сидели в кабинете главного городского онколога, который сказал, что у Наташи, вероятно, рак мозга. Врач объяснил, что он мог возникнуть вследствие сильного удара головой, при условии плохой наследственности. Наташа вспомнила, что ее бабушка болела раком, а сама она, лет пять назад, подскользнулась и так сильно ударилась головой, что два дня лежала в кровати. Но разве имели ли для нее значение причины болезни? Нет.
Вечером этого дня она в слезах рассказывала обо всем своей матери, а на утро собрала вещи у переехала к родителям вместе с Данилкой. Когда она собиралась, Петр валялся пьяный на кровати.

После отъезда матери Коля еще больше возненавидел и ее, и Данилку, и отца. В тот же день он с друзьями из старших классов в очередной раз напился пивом в детском саду, и попал в милицию, откуда его забирал еле протрезвевший отец. Дома Петр настолько сильно избил Колю, что тот сбежал, покрытый ссадинами и синяками, и несколько дней жил у одноклассника.

Наташе диагностировали злокачественную опухоль – экзофитный рак мозга. Последняя стадия. Операция была невозможна, и ей назначили химиотерапию. Через три месяца Наташа умерла. Она заканчивала жизнь истощенной и измученной, похудевшей почти до костей и лишившейся всех своих некогда роскошных волос. Муж так и не навестил ее. Только Коля несколько раз. Даже видя маму в таком состоянии он не мог простить ей предательства.

 Последнее, о чем Наташа просила своих родителей перед смертью – не отдавать Данилку Петру. Сам Данилка в это время задумчиво смотрел на мать и чуть улыбался.
На похоронах людей было немного. Родители Наташи и Петра, Данилка, Коля, сам Петр, несколько родственников и наша семья. Петр скупо плакал, выпивая стакан за стаканом. Данилка не мог понять, что происходит, но часто впадал в истерику, крича и плача от того, видимо, что не мог найти мать. Коля выглядел настолько яростно, что на него страшно было смотреть. Он буквально уничтожал взглядом Данилку. Он винил его в смерти матери.

Под конец похорон родители Наташи подошли к Петру поговорить о судьбе детей. Они предлагали забрать их обоих. Петр взбесился и начал орать, что никто не смеет отбирать у него его детей, и что если хоть кто-нибудь тронет их, то он сначала расшибет ему морду, а потом засудит. После этих слов он бессильно опустился на стул и заплакал.

Отец Петра, после постыдного выступления сына, подошел к родителям Наташи и сказал, что они заберут и детей, и Петра в деревню, и будут приглядывать за ними, ведь, действительно, если родители Наташи заберут детей, то на них можно будет подать в суд.

Спустя месяц Петр, при помощи родителей, которые все это время жили вместе с ним, продал квартиру, купил дом в родительской деревне и переехал туда.
Коля быстро освоился среди сельской молодежи – драться он умел прекрасно. Он мгновенно выбился в лидеры своего нового класса в сельской школе. Специализированных же классов в этой школе не было, ровно как и профессиональных психологов, и Данилка учился вместе с остальными детьми в самом обычном третьем классе.

Издевки начались с новой силой. Одноклассники не приняли Данилку, отбирали его вещи, дразнили, валяли по земле. Коля, видя все это, избивал его еще и дома, тогда как Данилка смотрел на него своими большими и наивными зелеными глазами на неестественно большой головке своего маленького, недоразвитого тельца.
Родители Петра, как и обещали, приглядывали за детьми, но не часто. Иногда родителям Наташи удавалось забрать Данилку в город на несколько недель, но вскоре разъяренный Петр звонил им и, поливая оскорблениями, требовал вернуть ему его ребенка, иначе он пойдет в суд.

Впрочем, одноклассникам вскоре наскучило издеваться над Данилкой, так как он абсолютно не реагировал на их издевкии лишь изредка, когда били особо сильно, заливался истеричными слезами. Учителя в школе не имели опыта работы с такими детьми и, не зная, что с ним сделать, пичкали его успокоительными.
Через год такой жизни Данилка стал абсолютным изгоем. Он целыми днями сидел среди разрушенного Петром хозяйства нового дома бесцельно глядя в стенку. Часто он бродил по улочкам села и ломал веточки деревьев, рвал траву, лениво пинал камешки на дороге, рассматривая мир наивным взглядом.

Летом, когда Коля уже закончил десятый класс и был на каникулах, он пошел вместе с одноклассниками и одноклассницами купаться на речку. Было жарко, а вода в реке всегда оставалась прохладной. Они сидели на берегу, пили пиво, купались. Вдруг кто-то из друзей Коли заметил Данилку, который стоял чуть поодаль и ногой сталкивал в воду камешки с небольшого обрыва.
- Глянь-ка, твой дурачок! – крикнул тот самый друг, указывая пальцем на мальчика.
- Сейчас повеселимся. – злорадно процедил уже пьяный Коля, и двинулся к брату.
-Эй, Данилка! Данилка! Купаться пойдешь?! – гогоча крикнул ему Коля. Данилка, увидев брата, заулыбался.
-Пошли-пошли, искупнешься. Раздевайся. – продолжал Коля, и начал снимать с брата одежду: сначала сандалики, потом поношенные рваные шорты и футболочку.
- И трусы с него сними! – смеясь закричала одна из одноклассниц Коли.
Коля снял и трусы. Данилка все также смотрел на брата.
- Ну все, давай! – вскричал Коля и, взяв брата под мышки, опустил в воду. Худое, неказистое тело Данилки съежилось от прохладной воды, он обернулся лицом к Коле и жалобно посмотрел на него.
- Плыви, пароход, что свой стручек оголил? – истошно смеясь кричал Коля, потом повернулся к друзьям и крикнул: - кто будет в морской бой? Надо потопить эту баржу! – и загоготал пуще прежнего. Просмеявшись, он взял с земли камень и бросил в воду прям перед Данилкой. Того окатило брызгами, и он немного попятился назад, погрузившись до пояса.
- Ну что ты смотришь-то, увалень? Вон какая башка, как шар! Плыви! – заорал Коля и кинул еще один камень в воду. Данилка попятился еще на несколько шагов, не отводя взгляда от брата.
Несколько друзей встали и, зачерпнув из воды по пригоршне мокрого песка, подбежали к Коле и принялись закидывать Данилку, крича:
- Ну плыви же, дебил! Плыви!
Одна из одноклассниц подбежала к Коле и закричала:
- Вы сами дебилы! Ну хватит! Хватит! Ему же холодно, он весь съежился! Вы его ударите!
- Отвали. – сказал Коля, продолжив гоготать.
- Это твой брат! Ты что делаешь?! – закричала уже совсем громко девочка и ударила Колю ладонью по голове.
Коля резко развернулся всем телом, схватил одноклассницу за горло и проорал ей в лицо, сверкая яростными глазами:
- Заткнись, сука! Это мой брат, что хочу, то и делаю! Отвали от меня! Еще раз вякнешь -  всеку! – и оттолкнул ее от себя так, что она спиной ударилась о рядом стоящее дерево. Коля зло сплюнул себе под ноги, схватил с земли камень и швырнул его в Данилку, попав в ногу:
- Плыви же, сука! – заорал он. У Данилки подогнулась нога и он, упав, погрузился уже по шею.
- Ныряй, лодка, ныряй! – продолжил орать Коля, спустился к берегу и принялся швырять в Данилку мокрым песком.
После очередного попадания Данилка ушел под воду с головой. В этом месте, по середине реки, была небольшая яма. Маленькая, для взрослого, но слишком глубокая для низкорослого Данилки.
Когда он ушел под воду все друзья Коли успокоились и будто отрезвели и лишь один Коля продолжал, будто в истерике, истошно орать и бросать в реку песок, словно мстя Данилке за все обиды:
- Ныряй! Сука! Ныряй! Дебиленок! Ныряй!

В тот день Данилка утонул. Его тельце достали из реки на следующий день. Течением его унесло к небольшой запруде за километр от села. Его кожа была синей, а глаза открыты в ужасе. Но Коля больше не увидел лица брата. Когда он и его друзья поняли, что случилось, они в панике разбежались по домам. Петр в тот день даже не заметил, что Данилка не пришел домой – он был в запое. Коля надеялся свалить все на то, что Данилка просто утонул, сам по себе. Но девочка, которая спорила с ним в тот день рассказала все родителям, а затем и милиции. Доказать вину было не сложно. На тот момент Коле было уже шестнадцать, и он был отправлен в колонию для несовершеннолетних.  Петр же, похоронив сына, продолжил запойно пить и через два года умер от цирроза печени.

***

Данилку похоронили на городском кладбище, рядом с матерью. Я не был им родственником, но иногда хожу туда вместе с родителями и каждый раз ловлю себя на мысли, что не могу смотреть без слез на эту улыбчивую и счастливую тетю Наташу, и доброе, наивное лицо Данилки, под которым были выбиты годы жизни: «13.06.1994-1.06.2004».