Черный, как ворон BMW бесшумно подкатил к набережной Ялты. Из объятий мягких кожаных сидений решительным движением на свободу вырвался седовласый мужчина, одетый в классический серый «Brioni». Закрыв глаза, он вожделенно сделал глубокий вдох, пробуя соленый вкус моря. Спустя пару минут, с водительского кресла поднялся молодой рослый парень и нехотя поплелся за седым.
- Потащило же его на море в семь утра, поехал бы как все остальные во дворцы, а мне бы дал отдохнуть перед долгой дорогой, - тихонько ворчал молодой. Вслух, однако, услужливо обратился к пожилому:
- Константин Сергеевич, может пиджак убрать в машину? - Жарко уже.
Седовласый молча, протянул водителю снятый пиджак, обнажив безупречную белизну дорогой рубашки, и зашагал к морю.
Пройдя мимо снующих на набережной в столь ранний час рыбаков и собачников, Константин Сергеевич устремился на дальний, пока еще пустынный пляж. Здесь, подойдя к самой кромке пенящейся от прибоя воды, мужчина вонзил взгляд в бесконечное море. Многие годы страстно желал он вот так, просто стоять и жадно поглощать глазами, ушами и ноздрями родное крымское море. Странно, но ни на одном заграничном дорогом курорте он не чувствовал такой заполняющей все его существо свободы. Это его море! Он родился и вырос в Крыму, в небольшом поселке под Ялтой. Затем, уехав в Москву и став депутатом, Константин Сергеевич в полной мере прочувствовал смысл словосочетания «народный избранник». Он перестал принадлежать себе и превратился в крошечную часть огромной системы, именуемой Политикой, перед которой имел огромное количество обязанностей и обязательств.
Маленький Костик все свое детское время проводил на море. Просоленные «навсегда» морской волной они с мальчишками брали перекус, состоящий из помидор, винограда и хлеба и с рассветом убегали из дома. Это было увлекательное время мальчишечьей свободы. Они купались, загорали дочерна, рассказывали друг другу байки про рыбалку и пиратов, ныряли с камней в манящую соленую воду, ловили и жарили на костре мелкую рыбешку, мидий и рапанов. По мере того, как мальчишки становились старше, ребячьи походы сменились романтическими морскими прогулками под луной. Первый поцелуй, первая страсть и первое чувство взросления, все это у Костика было связано с морем. В это время он мечтал стать рыбаком, как его отец, и еще затемно уходить на катере в безграничное море и уже затемно возвращаться домой. Однако Костя знал, насколько мизерным был их семейный рыбацкий бюджет. Они никогда не жили по-человечески, как считал Костик. Сколько он помнил, ему приходилось носить брюки и ботинки, пока он не вырастал из них, или пока порвавшись, они не приобретали непригодный вид. Выцветшие рубашки совсем короткое время носились впору. Затем их рукава все выше и выше поднимались к локтям, в конечном счете, закатывались до локтей и носились еще какое-то время, пока родители успевали скопить денег на новую одежду мальчику. В десятом классе Костик решил, что уедет отсюда. Он с остервенением зубрил уроки, твердо решив поступить в Московский ВУЗ и вырваться из лап бедноты. Лежа на мелких горячих камнях у моря, он мечтал, как обретет независимость и свободу. Как купит первый автомобиль, квартиру в центре Москвы, уедет за границу отдыхать. Вернется модно одетый на западный манер с красивой иностранкой, может даже темнокожей кубинкой, и все будут уважать его и пожимать его крепкую, уверенную руку при встрече.
Так и случилось. Вернее, почти так. Костик с первого раза поступил в МГУ. Пять лет прилежно учился на экономическом факультете. Окончив ВУЗ, он поступил в аспирантуру. Однако, так и не закончив кандидатскую, ушел оттуда. Поняв, что ученым быть престижно, но не богато. Статус ученого не обеспечит его независимую свободу, не даст ему того положения, к которому он стремился. Следующие десять лет Костик крутился по разным мирам огромной Москвы, пытаясь закрепиться в какой-нибудь среде. Надо признаться, Москва поддавалась молодому человеку со скрипом. Отправившись за жар-птицей, Костик с трудом удерживал в руках вертлявую синицу.
Перевернулась его жизнь благодаря случаю. Как-то на улице он столкнулся с одним из своих однокашников, коренным москвичом, курсовые работы которого в годы студенчества все до единой, были написаны Костиком. В разговоре тот обмолвился, что его отцу, директору кооператива, нужен человек с «головой», умеющий считать и просчитывать. Получив в качестве признательности за былые годы протекцию высокополетного шалопая, Костя устроился в кооператив помощником директора. С этого момента благодаря светлой голове Костика и темному прошлому его директора, дела пошли в гору. Да и время фартило. Советский Союз находился в преддверии развала. В стране преобладали хаос и беспорядок. Как говорил шеф Кости, - «Дождись момента, а потом быстро натягивай его на свои планы».
К тому времени, их кооператив вдоволь уже поживился финансами растерянных и доверчивых сограждан. И вот этот момент настал, момент многопартийности нашего государства. Без промедлений Костик был выдвинут кандидатом в депутаты от территориального округа. Дальше все покатилось как по накатанной. Депутат, занимающий место в Думе, лидер одной из ведущих партий страны, Костик вырос в Константина Сергеевича и стал частью политической системы государства, теперь уже именуемого Россией.
Затем пролетели почти двадцать лет. Жизнь дала ему вожделенную независимость, уверенность и положение. Только взамен взяла все силы, внимание и время. Жизнь отняла и исказила наивные мечты Костика. За эти годы у него появились дорогие автомобили, двухкомнатная элитная квартира на Кутузовском проспекте. Костя бесконечное количество раз был за границей, в основном по работе, и всего пару раз был в Крыму, к сожалению, только на похоронах каждого из своих родителей. И вот сейчас, в третий раз, оказавшись в родных местах на выездной сессии депутатов, он воспользовался свободным днем после окончания заседания и распорядился им по своему усмотрению.
Так депутат Константин Сергеевич оказался в ранний час на море на пустынном пляже, где кроме него на расстеленном клетчатом пледе сидели лишь молодая женщина и крошечная, тоненькая девочка лет трех - четырех на вид. Мама заботливо прижимала к себе дочку, а девчушка, положив голову на колени матери, мурлыкала тихонько песенку про храброго мышонка. Костя неосознанно задержал взгляд на этой паре. Возможно от того, что понял, насколько он одинок сейчас. Во всем огромном покоренном им мире нет у него ни единого близкого дорогого человека, кто бы мог обнять, кто бы мог принять искренне его всего, с недостатками и достоинствами, с положением и без него. Возможно от того, что удивительно похожи, как две капли воды, были рядом сидящие мама и дочка. Обе красивые, изящные с длинными, развевающимися на морском ветру золотисто-пшеничными волосами и блестящими глазами насыщенного темно-серого цвета. Дочка, словно отражение матери, только слишком худенькая и с печатью болезненной бледности, из-под которой осторожно, словно боясь, проглядывали чуть заметный румянец и морской загар. Девочка, почти не моргая, восхищенно смотрела вокруг, охватывая своими бездонными глазами небо, море, упоительно гоняя взглядом пролетающих мимо чаек, и казалось, с жадностью поглощала все, что окружало ее. Мама же с любовью смотрела на свою крошку, и в глубине ее красивых глаз таилась тревога с капельками слез. Ее глаза наполнялись одновременно неведомой болью и благодарностью.
Совсем еще недавно они являлись обычной семьей и жили в Москве. Ольга, после рождения дочери находилась в отпуске по уходу за ребенком, ее муж, Артем, обеспечивал семью, работая старшим администратором в большом столичном супермаркете. Денег в их семье никогда не было много, но на жизнь хватало. Накануне свадьбы родственники молодых собрали общими усилиями неплохую сумму, к которой молодожены добавили свои накопления. Так у них появилось собственное жилье – однокомнатная квартира в одном из дальних, относительно центра города, районов столицы. Вот только Ника родилась слабенькой. Спустя несколько месяцев по возвращению из роддома, Никуша разболелась. После двух дней бесполезного домашнего лечения, Ольгу с ребенком госпитализировали. Это был их первый раз лечения в больнице. В дальнейшем, они возвращались туда через каждые два-три месяца. Начиналось все всегда одинаково. Ника температурила, появлялся насморк, привязывался кашель, от которого ничего не помогало и заканчивалось все в больнице утомительными уколами и таблетками. С каждым таким приступом девочка становилась слабее, она словно таяла, а Ольга плакала от бессилия что-либо изменить. К трем годам врачи поставили Никуше диагноз «бронхиальная астма» и настоятельно рекомендовали сменить климат и экологическую обстановку, уехав из Москвы, потому что средств для купирования приступов оставалось все меньше. Детский организм быстро привыкал к новым препаратам, и они теряли первоначальную эффективность воздействия. Когда однажды врач полушепотом посоветовал Артему, пока еще есть время, начать активно менять место проживания семьи, он, как ее глава осознал всю тяжесть ответственности за счастье и жизнь своих девочек. За три года постоянных недосыпаний, тревог и слез, Ольга постарела на десять лет, а дочка на четвертом году жизни весила одиннадцать килограмм и выглядела все более изможденной и безучастной ко всему окружающему. Два самых дорогих ему человека, его любимая женщина и его маленькая принцесса, медленно и бесшумно продвигались к черной холодной пропасти. Он четко понял, что может потерять их обеих. Болезнь отнимет его маленькую дочь, а тоска и отчаяние заберут его жену. Тогда Артем, не имея больше сил противостоять происходящему, начал подготавливать их отъезд из города, который дал ему все, и который был готов отнять все у него.
Определиться с местом переезда удалось за несколько дней. Перечитав горы документальной и научной литературы, они вместе с Ольгой сделали выбор в пользу Крыма. Субтропический средиземноморский климат крымских просторов идеально подходил для их малышки, а уж о пользе ялтинских сосен провозглашали все научные статьи с реальными примерами исцеления и более серьезных заболеваний, чем астма их дочери. Также просто и быстро удалось продать московскую квартиру. Правда Артем и Ольга рассчитывали получить гораздо большую сумму за продажу жилья, но времени торговаться не было. Каждый случайный кашель их дочери, каждая фраза: «я не хочу играть, можно я полежу, посмотрю мультики», напоминала родителям о том, что медлить нельзя, и каждый следующий приступ может забрать силы и здоровье их уже обессилившей Никуши навсегда. Поэтому выбрав более-менее удачный вариант, они заключили сделку купли-продажи. Их родственники, ранее уехав в Крым, целыми днями трудились, осматривая различные варианты и подыскивая новое место проживания молодой семье. Переезжая в Ялту, слабенькая Ника пребывала в приподнятом настроении. Она с нетерпением ждала, когда увидит море. Ольгу и Артема тревожили мысли о жизни в незнакомом месте. В их головах роилось множество вопросов, на которые никто пока не в силах был ответить.
- Каким будет их новый дом? – Как устроится их жизнь? Правильно ли они делают, меняя кардинально всю жизнь? И самое главное - сможет ли Крым исцелить их крошку?
Ступив на трап самолета в Симферополе, первое, что удивило их всех – это запах моря. Невероятно, но прямо здесь, на территории аэропорта они явно почувствовали солоноватый и свободный запах моря, хотя фактически в самом Симферополе моря нет. Все трое, не сговариваясь, сочли этот факт хорошим знаком для их семьи.
И действительно, все как-то постепенно устраивалось в их жизни. Они купили квартиру в Ялте. Денег от их прежнего московского жилья хватило на двухкомнатную квартиру недалеко от набережной. Артем устроился на работу в частную фирму водителем, и у семьи появился небольшой, но стабильный доход. Ольга с Никой каждый день провожали своего папу на работу и отправлялись прямиком к морю, где проводили почти весь день до вечера. Так прошло три месяца. Каждый вечер, уложив свою крошку спать, родители располагались на балконе в плетеных креслах и обсуждали события уходящего дня. Главной их радостью было то, что приступов кашля у их дочери становилось меньше, а девочка крепла день ото дня и все больше становилась похожа на обычного озорного беззаботного ребенка.
Еще одним их семейным открытием стало удивительное чувствование их девочкой внутреннего состояния окружающих людей. Именно здесь, набравшись сил и морской энергии, Ника стала удивлять родителей тем, что считывала души людей.
Вот и сейчас на пляже, перестав петь, Ника вгляделась в стоящего чуть поодаль безупречно одетого подтянутого седовласого мужчину.
- Мама, вон тот дядя плачет, произнесла Ника, указав в сторону Константина Сергеевича. Повернувшись, Ольга взглянула на мужчину, который уже достаточно долго неподвижно стоял у моря. Его волевое лицо было сосредоточенным и серьезным, отчасти грустным и даже каким-то несчастным. Однако Ольга не увидела его слез.
Ника продолжила, - он внутри плачет, у него душа рваная.
Ольга не нашлась, что ответить дочери.
Тем временем Константин Сергеевич взглянув на часы, решил, что пора. Велик и вечен тот груз ответственности, который он взвалил на себя. С горечью, теперь уже пожилой Костик подумал о том, что больше он никогда не будет свободен. Столько лет он стремился достичь свободы, как ему казалось во всем. И вот, на склоне лет вдруг понял, что окончательно ее потерял. Только здесь, рядом с морем Костик и был свободен. Только в то время получалось у него радоваться всему вокруг и быть беззаботно и безгранично счастливым.
Еще раз, словно фотографируя каждый кусочек моря, разбивающегося о волнорез, неба со стремительными и наглыми чайками, Константин Сергеевич окинул бескрайние просторы ялтинского пейзажа. В следующий момент он, вспомнив про ожидающие его дела и встречи, нахмурился и зашагал по влажным, с выступающей солью камням прочь от моря.
Далее произошло событие неоднозначное по своему значению.
Никуша резво спрыгнув с пледа в морской прибой прямо в сандаликах, и что-то быстро схватив из воды, побежала в сторону уходящего мужчины. Догнав его, она маленькой ладошкой прикоснулась к его большой сильной руке.
Константин Сергеевич вздрогнув от неожиданности, остановился и посмотрел на смелую малышку с большими наполненными счастьем и любовью глазами.
- Возьми, проникновенно прошептала девчушка, и что-то сунула в его руку. Разжав ладонь, мужчина увидел круглый блестящий камушек, который еще минуту назад принадлежал морю.
- Брось его в море, повернувшись спиной, скажи, что любишь море и хочешь вернуться. Тогда море услышит и исполнит твое заветное желание, - неторопливо говорила кроха, доверчиво улыбаясь.
Глядя на нее, Константин Сергеевич почувствовал, как по миллиметру отогревается его уставшее холодное сердце. Как серая гнетущая безнадежность внутри его превращается в светлую и легкую свободу, все больше заполняя пустоту его души.
Мысленно решив, что обязательно вернется сюда в скором времени и останется здесь жить, словно помолодевший лет на двадцать Костя озорно улыбнулся, поблагодарил маленькую принцессу и бросил камень в море.